Ты не один

* * *


 С понедельника жизнь моя изменилась. Работать приходилось больше, но это компенсировалось отсутствием нервных перегрузок, что меня немного напрягало. А через два дня я уже уезжал в Нижний Новгород.
 Я не представлял себе возвращения в Москву без встречи с ним, без его звонков на автоответчик. Может поэтому я и поехал в командировку, чтобы разорвать эти отношения раз и навсегда. Психология утверждает, что надо уметь заставлять себя не думать о ком-то. А на практике всё наоборот.
  Москва встретила мня первым снегом. Проверяя почту, я обнаружил ключ который давал Киму. "Значит он приходил в моё отсутствие". Я замер с галстуком в руке возле полочки, на которой стоял телефон, внимательно прослушивая сообщения автоответчика. Мне было с ним так хорошо, так уютно, что я уже не представлял себе жизнь без него, чтобы не видеть его, не слышать его голос. Но автоответчик молчал: новых сообщений не было, а старые он стёр.
* * *

  Погода в ту пятницу выдалась мерзопакостная, небо серое с холодным снеговым дождём. Выходить на улицу под снег с дождём не в кайф было. Прохожие стремились спрятаться в метро. Уже три дня, как моя "Ауди" находилась в автосервисе и мне приходилось пользоваться городским транспортом. Пассажиров в это время на станции метро "Кузьминки" всегда много. Услышав гул приближающегося  электропоезда, я подошёл к краю платформы.
  Из толпы выходивших из вагона пассажиров мой взгляд выхватил юношу в знакомой толстовке с капюшоном и рюкзачком.
  - Ким...
Наши глаза встретились. Ким  буквально запрыгнул на меня, обвив руками мою шею и только шептал:
  - Прости меня, прости... Я не должен был так с тобой поступать.
Я обхватил его за талию и приподнял. Он целовал мою шею, губы, лоб и не мог нацеловаться. Пассажиры, выходящие из вагона, были в недоумении. Всё перестало иметь значение и только голос: "Осторожно, двери закрываются", вернул нас в реальность. Мы были откровенно рады встрече.

  В кафе в это дневное время никого не было кроме нас, поэтому можно было спокойно поговорить за жизнь.
 Я слушал его и думал, что часто человек бежит, бежит к цели и цель эта сначала кажется непостижимым удаляющимся горизонтом. Потом человек всё таки добегает, прыгает,  получает ощущение счастья последнего прыжка, кайфа полёта...
 Ким радовался повышенному вниманию, которое мне приходилось ему оказывать.
  - Влад, я отдыхаю у тебя душой и телом...
  - Ким, то что мы делаем-чистое безумие.
  - Влад, ты не должен бичевать себя сомнениями, ведь это я тебя соблазнил. Я боялся, что ты меня выгонишь. Знал, что нельзя, знал, но ничего не мог с собой поделать.
  - Не мог или не хотел? - пошутил я. -Тоже мне, соблазнитель нашёлся. А я не мог уснуть. Не давало чувство стыда. Я надеюсь, ты там не завёл ещё второй дневник?
  - Не надейся,- ответил с иронией Ким. Затем достал из рюкзачка тетрадь в переплёте и положил на стол. - Возьми, почитаешь на досуге.

  Когда я принимал душ, Ким легко открыл дверь в ванную. Ему достаточно было провести ладонью вслед за тёплыми струями душа от затылка к плечам и ниже...
Я обернулся и посмотрел в его улыбающиеся глаза. На него попадали брызги, футболка покрывалась тёмными пятнами и прилипала к телу. Я стащил с него футболку и прижался мокрой щекой к груди. С меня снимать было нечего. Ким быстро скинул джинсы и перелез через бортик ванны ко мне под душ.
  Потом ночь, когда от одного прикосновения его пальцев, слабого и нежного, кожа моя покрывалась мурашками. И мурашки просили, чтобы нежные пальцы юноши не оставляли их без внимания.
  В наших сексуальных отношениях ведущая роль не принадлежала никому, он умел околдовать меня своим телом и теми наслаждениями, которые оно могло принести.
  В нём было нечто, заставляющее меня отзываться. Невозможно было не оценить силу его сексуальной притягательности.

  В такие ночи становится или очень спокойно и радостно на душе, или охватывает тоска и грусть. Утром он ушёл. Тогда я ещё не знал, что всё может так внезапно оборваться, как и началось.
 Собираясь выходить из дома, я обнаружил его общую тетрадь. Пробежав глазами по первой странице, я уже не смог оторваться.

  Из дневника Кима:

 Сегодня второе октября. Утром не мог проснуться. За окном дождь. Пора вставать, чтобы не опоздать на первую пару. Этот "сопромат" меня кумарит.
На кухне отец разговаривает на повышенных тонах с мамой. Опять что-то не может найти. В эти минуты все для него виноваты. Слышу голос мамы:
" Не кричи, Кима разбудишь."
Опять отец: "Ему давно пора вставать. Великовозрастный детина! Нежится до последнего. Это всё твоё воспитание, Лариса!"
Всё, встаю. Раз...два...три...

Приехал из колледжа как обычно. Ничто не предвещало беды. Не успел открыть дверь своим ключом, как в прихожей на меня накинулся отец. В руках его я увидел свой дневник и журнал "Квир", который купил в метро.
  - Что это такое? Я разве тебя таким воспитал! Всю комнату оклеил постерами с какими-то мужиками!
  - Это певцы и футболисты,- пытался я оправдаться.
Он не унимался:
  - В нашей семье никогда не было педерастов!. Видеть тебя не желаю!
Я выскочил из квартиры и хлопнул дверью. Следом выбежала мама.
  - Ким, уйди пока он успокоится.
Постояв немного в подъезде, я вышел в дождь. Пока переходил улицу, созрела мысль: влезть на крышу многоэтажки и спрыгнуть.
Я вошёл в первый попавшийся подъезд. Лифт не работал. Пешком поднялся до третьего этажа. У мусоропровода сидел котёнок.

 И тут я увидел тебя. Мне было стыдно за свои слёзы, а уши наверное горели, как переходящее знамя. Я даже не понял откуда ты появился: с верхних этажей или снизу.  Твоё лицо выражало теплоту и участие. Оно как бы говорило, что мир это не только то, что я себе представлял. Я на секунду забыл где я, что я...
Ты предложил пройти в квартиру. Мы пили кофе и меня осенило, что ты мой ангел-хранитель. Я долго не мог заснуть, а мысль-прыгнуть с крыши многоэтажки, ушла на задний план. Наверное это к лучшему.
* * *
Третье октября.
Сижу на  английском. Все переводят текст, а я пишу дневник. Пытаюсь записать последние мысли, чтобы ничего не упустить.  Когда ты утром вошёл ко мне в комнату, я был в растерянности. Ночью со мной случилась поллюция и я испугался, что мог испачкать тебе постель. Я понял, что встреча вчера с тобой была не случайна. Случайностей не бывает. Мне показалось, что ты из другого измерения. Я схожу с ума, что мог тебя не встретить. Непреодолимо желание снова увидеть тебя.
* * *
  После четвёртой пары с Сашкой одногруппником пили пиво. Я сказал, что мне пора домой, хотя домой и не собирался. Нащупав в кармане ключи от твоей квартиры, решил зайти к тебе. Возвращаться домой не было ни настроения, ни желания.
* * *
 Находясь у тебя в квартире, я проверил все комнаты в поисках женской одежды и ничего не нашёл. Холостяцкий уголок, но очень уютный, сделал я вывод. Значит ты живёшь один и я могу расчитывать на дружбу. Чем меньше времени оставалось до твоего прихода, тем сильней меня охватывало волнение. Со мной такое впервые. Когда ты вошёл я боялся, что выпроводишь меня. Но этого не случилось, значит я тебе небезразличен. Мне показалось, что ты был даже рад. Весь вечер я наблюдал за тобой. Если бы ты знал, что творилось у меня на душе.
 Когда ты ушёл в ванную я решил: или уснуть, или умереть в твоих нежных согревающих объятиях.
 ...те несколько минут, что оставались до рассвета, я был самым счастливым человеком. Ты спал обняв меня. Я боялся пошевелиться, чтобы не разбудить тебя.

Это тебе стихи:

Когда не досказал, не долюбил,
Чтоб камень на душе остался.
И как бы о любви не говорил,
К очарованью-сердцем достучался.
И то, что недосказанное мною,
В душе горит и жгёт меня
И чувства, новою волною,
Ознаменуют радость бытия.
Летящую средь облачных путей,
Божественного дара и страстей.
* * *

Десятое октября.
  Самое бессмысленное из всех табу-секс как естественная и жизненно важная потребность. Общество не преемлет секса вне брака и готово убить любого, кто этим занимается. Оно готово затравить любого.
  В нашей стране молодому человеку, если он не женат, половой жизнью приходится жить с оглядкой. Общественность внимательно следит, чтобы он не занимался сексом слишком много, тем более, чтобы у него не было при этом ощущения свободы.
Ты доставил мне величайшее наслаждение и подарил ощущение свободы и полноты жизни. Высвободил тёплый, естественный поток моей сексуальности.
У меня не было настоящей жизни, не было в ней тепла, пока ты не подарил мне их. Ты дал понять, что не обманул меня  красивой сказкой о любви. У меня ничего более прекрасного в жизни не было.

С отрочества не обделён любовью-
Ты сердце другу изливал.
Постель исписанная кровью,
В которой нежность получал.

И не найдя порой добра
Средь ханжества и лже покроя,
Твоя "горбатая гора"
Тебе же не даёт покоя.

За нею жизнь: свои права
Предъявит общество морали.
История Содома не нова
И изменить её, увы, едва ли.


* * *

Я взглянул на часы: "Пора бежать, дочитаю потом."


 Ким пропал. Я это понял потому как он ни разу за два дня не позвонил. В понедельник вечером звонок телефона заставил учащённо биться моё сердце. В трубке я услышал голос его мамы:
  - Владислав, добрый вечер. Это Лариса Владимировна.
  - Да, слушаю вас.
  - Вы не знаете где Ким?
  - Нет, а что случилось?
  - Ким пропал. Он повздорил с отцом и ушёл из дома. Мы себе места не находим. Может надо звонить в милицию?
  - Вы пока ничего не предпринимайте. Я проедусь по его друзьям, может что-то узнаю и вам перезвоню.
  - Спасибо вам. Будем ждать вашего звонка.
Я оделся, взял ключи от машины и вышел к стоянке. От одногруппника Сашки узнал, что Кима не было в колледже и все думали он заболел. В городе свирепствовал грипп.
Я не знал, что сказать его родителям.

  Звонок оторвал меня от ужина. Я открыл дверь. На пороге сидел Ким с потухшими глазами, какой-то весь помятый. Втянув его за плечи в квартиру, помог ему раздеться и отвёл в комнату. Его кроссовки промокли насквозь. От него пахло чебуреками и сыростью.
  - Посиди, я чайник организую.
Когда  вернулся из кухни, Ким спал мёртвым сном. Я позвонил его родителям и сказал, что Ким у меня. Минут через десять они взволнованные позвонили в дверь. Лариса Владимировна и мужчина в шинели с погонами подполковника
вошли в прихожую.
  - Владимир Иванович,- представился отец Кима.
  - Очень приятно, проходите,- пригласил я. - Ким спит.
Лариса Владимировна подошла к спящему сыну, подняла его свисающую руку и губами прикоснулась ко лбу.
  - Мальчик мой...

  - Давайте пройдём на кухню,- предложил я, - не стоит его сейчас беспокоить.
В глазах женщины блестели слёзы. Владимир Иванович её успокаивал:
  - Лариса, успокойся, всё хорошо.
  - Владислав,- обратилась она ко мне. - Последний месяц мы не могли нарадоваться на сына. Он был такой счастливый, весь светился. Много домашней работы брал на себя. Куратор из колледжа им очень довольна. У него повысилась успеваемость. Он один из первых сдал "курсовой" на пятёрку, благодаря вам. Потом у него что-то произошло. Он замкнулся, но старался не подавать вида. Мы не знаем, что с ним творится. Муж показывал его психологу, но доктор сказал, что это переходный возраст и всё пройдёт.
Она замолчала и я решил нарушить паузу:
  - Лариса Владимировна, Владимир Иванович, у вас растёт замечательный сын. Он необыкновенный парень. Он живёт в своём мире, придуманном им. В этом маленьком мире живут: доброта, тепло, любовь. И если кто-то пытается без разрешения проникнуть на его территорию, тогда для него это трагедия. Неприятие ситуации, которая не вписывается в его мир, может привести к непоправимым последствиям. Вы знаете, что Ким собирался спрыгнуть с крыши нашего дома? Достаточно одного промаха, неосторожного слова или действия, и прощения не будет. Можно потерять человека навсегда...
  Наступила пауза. Мои ночные гости смотрели друг на друга и молчали.
  - Давайте выпьем кофе,- предложил я.
  - Мне сейчас надо чего-нибудь покрепче,- сказал Владимир Иванович.
Я заварил кофе и принёс коньяк.

  - Спасибо вам , Владислав, за всё. Вы открыли нам глаза,- сказала Лариса Владимировна, надевая пальто.
  - Мы с женой будем рады видеть вас у нас в доме,- пожимая мне руку, произнёс Владимир Иванович.
На кухне я раздвинул занавески и увидел, что снег наконец-то перестал падать. Из подъезда вышли  военный с женщиной в меховой шапке в направлении к дому напротив.

 Ким проспал ночь и половину следующего дня. Утром звонила Лариса Владимировна. Я сказал, что Ким ещё спит. Он открыл глаза, когда я сидел за компьютером.
  - Влад, ты?...
  - Ким, дорогой, ты всё проспал. Здесь были твои родители.
  - И отец?
  - Да и Владимир Иванович.
  - А как они узнали, что я у тебя?
  - Я позвонил.
  - И что теперь?
  - А теперь они ждут нас с тобой у вас дома.
  - Правда?
  - Да. Владимир Иванович сказал мне лично.
Ким подскочил с дивана.
  - Так чего мы сидим, пошли...
  - Только не так быстро. Давай в ванну, приведи себя в порядок, а потом всё остальное.
  - А может сначала всё остальное?- сказал Ким и расцвёл в своей улыбке, снимая джинсы. -Ты мой ангел-хранитель с нежными руками, тёплыми губами и сильным телом.
Рука сама потянулась потрепать его по волосам.
  - Ким, что это было? Ты пропал на два дня.
  - Влад, всё потом...потом...
  - Неужели ты до сих пор не понял, что ты нужен маме, отцу и наконец мне?
  - Ну, если только на конец, тогда я твой.
  - Ты несносный ребёнок. Сейчас возьму ремень и отхлестаю по полной.
Он рассмеялся и убежал в ванную. Зашумела вода и этот шум меня успокаивал. Рядом было дорогое мне существо, значит всё нормально. Зазвонил телефон.
  - Я слушаю.
  - Владислав, это опять я. Ким проснулся?- сказала трубка.
  - Да, он в ванной.
  - Мы ждём вас к обеду.
* * *

 Ким бесшумно подкрался сзади и закрыл мне глаза. Его ладони пахли шампунем и излучали свежесть. Я испытывал на себе его обаяние, когда находился с ним рядом.
  - Вот теперь ты похож на человека, а вчера выглядел игрушкой изготовленной на китайской фабрике.
Он прикоснулся губами к моей шее.
  - Ты меня осуждаешь?
  - Мир-штука весьма несовершенная, что же удивляться человеческому несовершенству, к тому же такому симпатичному как ты. За тебя думал твой пенис.
Ким закатился заразительным смехом. А потом его руки двинулись вниз в поисках тела и, скользнув под футболку, проникли туда, где моё тело не могло не реагировать. Но я не отстранился от него. С его лица не сходила улыбка.
  - Тогда за что ты меня любишь?
  - Как можно сразу сказать, за что ты любишь человека?  Чтобы можно было полюбить человека, он должен иметь хоть один порок. Невозможна дружба среди мужчин, если их внешность не побуждает к обоюдной симпатии, ведь в противном случае они никогда бы не сошлись ближе друг с другом.
  - Влад, ты мне очень симпатичен,- прошептал на ухо Ким, пытаясь задушить меня в своих объятиях.
  - Тогда давай собирайся, твои уже заждались нас.
* * *


  Не успел Ким открыть дверь, как восхитительный запах печева выплыл на лестничную клетку. Мой рот мигом наполнился слюной, а желудок сжался, напоминая о том, что я ничего за весь день не съел, кроме чашки кофе с бутербродом. Я вдохнул аппетитный аромат и неожиданно сказал:
  - Как у вас пахнет пирогами, прямо голова кружится.
  - Мама любит гостей угощать,- ответил Ким, пропуская меня в квартиру.
Навстречу вышла Лариса Владимировна.
  - Володя, ребята пришли.
Из комнаты показался Владимир Иванович.
  - Здравствуйте, ребята. Раздевайтесь, мы вас ждём.
Мама поцеловала сына.
  - Ким, я себе места не находила. Мы уже собирались звонить в милицию.
  - Мам, пап, вы у меня замечательные. А это вечная проблема отцов и детей.
  - Дать бы тебе ремня хорошего, да ты вырос из этого возраста,- возмутился Владимир Иванович.
  - Пороть-это не педагогично,- с иронией ответил Ким.
  - Мужчины, прошу всех за стол,- разрядила обстановку Лариса Владимировна.
* * *

  За столом я замечал на себе взгляд Кима. Я почувствовал, что начинаю медленно краснеть. Встретившись взглядами, с его губ слетела улыбка.
 После вкусного обеда и чая с пирогом, Ким увёл меня в свою комнату. Первое, что бросилось в глаза, это два шкафа забитых книгами.
  - У тебя хорошая библиотека.
  - Это книги отца.
  - А кто играет на пианино?
  - Мама музыцирует.
  - А ты?
  - Я закончил музыкальную школу. Так хотели родители.
Я открыл крышку пианино и пробежался по клавишам. Комната наполнилась мелодией "Тень твоей улыбки". Ким притих. Потом подошёл ко мне и стал играть партию правой руки, а я перешёл на аккомпанемент. В его глазах я прочёл удивление.
  - Ты хорошо играешь.
  - Некоторые фрагменты моей биографии имеют отношение к музыке.
  - Влад, ты никогда не рассказывал.
  - А ты не спрашивал,- оправдался я.
В соседней комнате работал телевизор. Видно родители Кима сидели у экрана. Оторвавшись от пианино, Ким повернулся и сел мне на колени. Он сидел на коленях, положив голову мне на грудь, слегка расставив ноги.
  - Ким, сюда могут войти.
  - Поцелуй меня.
Я чмокнул его в нос. Его таинственный, чувственный орган, кажущийся самостоятельным существом, непроизвольно вырывался из джинсов, упираясь мне в пах.
  - Мне с тобой так хорошо, так сказочно хорошо,- простонал он.
Его руки блуждали по моему телу. Каким прекрасным он казался через прикосновения. Как безупречны и прекрасны его кожа и мышцы на ощупь. Он такой чистый и нежный. Я уже слышал его прерывистое дыхание. Его глаза-они были широко раскрыты и невероятно блестели.
  - Ким, мне уже пора. Завтра рано вставать.
  - Я хочу к тебе.
  - Только не сегодня. Тебя не было два дня. Пожалей родителей. Они тоже наверное хотят пообщаться с тобой. А утром подходи к стоянке. Я подброшу тебя к колледжу.
* * *

  Я вышел из подъезда. Застегнул "молнию" на пуховике и натянул на уши спортивную шапочку. Сыпал мелкий колючий снег. На Москву опустилась ночь.
Одинокие прохожие, кутаясь в воротники, спешили скрыться в своих подъездах. В освещённых витринах магазинов засыпала дневная московская
жизнь.
 На душе было легко от приятно проведенного вечера. Но чем все это может закончиться, я не знал и старался не думать. Было бесполезно так же говорить с ним об этом: он раз и навсегда отвел разговоры о нашем будущем; он был загадочен, непонятен для меня. Всё это без конца держало меня в неразрешающемся напряжении, в мучительном ожидании и вместе с тем я был несказанно счастлив каждым часом, проведенным с ним. И завтра и послезавтра будет все то же, думал я, — все та же мука и все то же счастье...


© Copyright: Александр Голенко, 2009
Свидетельство о публикации №209121500793