Первый снег

Он увидел Чудика и от неожиданности пролил виски мимо бокала. Схватился за тряпку, улыбнулся помощнице, щелкнул пальцами.

- Маша, принеси нам потом вон туда два кофе.

- Эспрессо?

- Один двойной и латте для мальчика.

- Будет сделано.

Девушка мгновенно встала на его место, и он, уже не раздумывая, пошел к столику, за которым сидел Чудик.

- Привет?

Ян сел рядом, спугнув подвыпившую парочку, которая начинала облизываться с другой стороны столика. Чудик повернул голову, и Ян увидел, что парень совершено пьян.

- А что это мы глушим? – дружелюбно протянул он, засовывая нос в бокал. – Ага, понял.

- Я снова здесь, - сказал Чудик, доставая из пачки сигарету, - правда?

- Правда. Я рад тебя видеть.

- А я вот не рад, - Чудик прикурил сигарету с третьей попытки. – Но тут, видно, все уже решили за меня.

- Разве?

- Я точно знаю! Ох, кофе нам принесли!

Маша аккуратно поставила на стол две чашки.

- Спасибо. И это, Маш… - девушка приблизила лицо к губам своего шефа, - мобильный у меня в кабинете. В сумке, ты найдешь.

- Будет сделано.

- Ты ж моя хорошая.

Чудик брезгливо смотрел на кофе.

- Зачем ты так, Ян?!

- Ничего, зай, ничего…

 Чудик повалился к нему на грудь, обхватил тонкими руками, завозил мокрыми губами по шее.

- Я вернулся, вот и все. Нет ничего, Ян. ТАМ ничего нет. Я был. Я знаю. Я ждал, когда он... а он не отличается… Я ошибся.

Ян обнял его за плечи, прижал к себе. Через пьяные мгновения ощутил кожей жаркое дыхание напившегося Чудика, смешавшееся с его же слезами:

- У меня никого, кроме тебя, нет.

Ян понимал, что где-то это даже было правдой.

Появившаяся из-за спин людей Маша протянула ему мобильник. Ян быстро провел пальцем по экрану.

Девушка послушно стояла рядом, тактично глядя в сторону. Скала весом килограммов в пятьдесят. Опора высотой в метр шестьдесят восемь. Заместитель. Исполнитель желаний. Друг.

Чудик попытался вырваться, но Ян крепко прижимал его к себе одной рукой. Другая держала около уха мобильник. Длинные гудки. Взгляд на экран. Половина десятого вечера. Четверг никак не может быть для Максима выходным днем. Да ответь же ты на вызов, какого хрена ты не слышишь, я же так долго жду!

Они уложили Чудика на диван в кабинете. Маша ловко стянула с его ног кроссовки, огляделась в поисках подушки. Заглянула даже за диван, но и там ее не обнаружила. Ян часто оставался ночевать тут после работы, и в Машины обязанности входило каждое утро в девять часов утра будить его телефонным звонком.

Пока они вели Чудика по темному узкому коридору, его дважды стошнило. Сначала сильно, потом бонусом, и прямо на пороге. Маша нашла уборщицу, сунула ей в карман пару сотен. В обязанности молодой таджички не входила уборка блевотины в кабинете хозяина, но если случалось что-то подобное, то она безропотно убиралась там, где просили. Естественно, за дополнительную плату. Все всё понимали, и старались не обижать.

Вытерев полы, она прикрыла дверь, оставив в кабинете Машу, сидящую на диване рядом с трясущимся от озноба Чудиком, и Яна, татуированным орлом торчавшего на собственном письменном столе с телефоном около уха.

Чудику было плохо. Ян не сразу увидел его в зале, народ и пятница всегда создавали некий многоликий конценрат, но когда заметил, то мигом высчитал, что выпил он не меньше половины бутылки, что было для него смерти подобно. Да еще и на голодный желудок, ну, наверняка же. А он, му*ак, кофе ему. Какой там кофе, когда в желудке отменный спирт, да пустая сигаретная пачка рядом. Хорошо, что хоть к другому не приучен, а то, не дай бог, ласты склеит.

Ян злился – ответа от Макса не было никакого. Положив телефон на стол, он посмотрел на Машу.

- Что делать будем? Куда его?

- Я думаю, оставить здесь. Вы ведь «Скорую» вызывать не будете?

- Не тот случай.

- Точно?

- Четыре года в медицинском. Он сильно напился и хорошо проблевался. По-хорошему, сейчас бы ему промывание, но... Пошарь у него в карманах, там ключи от машины должны быть. И телефон хорошо бы тоже найти.

Машка полезла в карман пуховика и тут же выудила связку ключей.

- Это все.

Ян кивнул.

- Побудь с ним, я быстро.

В машине он увидел лежащий на полу смартфон. Включил его, взглянул на экран.

Одиннадцать пропущенных вызовов.

- Су*а, - с облегчением выдохнул Ян, нажимая на экран, - спасибо, господи, за то, что живой.

Максим вышел из квартиры, захлопнул дверь. Сбегая по ступенькам вниз, уже набирал Яна.

- Я вышел. Как он?

- Спит, и ему очень холодно.

- Скоро буду.

- Я надеюсь на это.

Сунул телефон в карман, пересек бегом двор, выбежал на тротуар, огляделся. Вскинул руку, и сразу же в его сторону вильнула белая «шестерка» с каким-то баем за рулем.

- Пятьсот до Смоленской.

- Где это?

- Дорогу покажу.

- Семьсот дай.

За семьсот я тебе в коренные дам, подумал Максим, но молча сел в машину.

В салоне воняло бензином и крепкой туалетной водой. Из колонок звучал джаз. За окнами бескрайней степью с огнями и высотками проносилась темная усталая Москва. Троллейбусы, автомобили, кучки людей на остановках. Когда-то Чудик стоял точно так же, набычившись на целый мир, спрятав руки в карманы тонкой осенней курточки. Стоял на остановке в ожидании автобуса, который отвезет его туда, где нальют, трахнут, а потом закроют следом дверь. Конечно, заплатят. На личный автотранспорт не хватает, но на общественный – вполне. Таким его и увидел Максим почти год назад. Остановился в пробке, повернул голову и увидел. От остановки отъехал автобус, а какой-то парень остался стоять у дороги, глядя в сторону поворота. Высокий, в черной ветровке, и это в такую-то погоду, когда на улице ноябрь, а ветер, как в декабре. И нет, чтобы поехать на свой зеленый, так Максим развернулся, пересекая двойную сплошную, тормознул прямо напротив чудика, распахнул дверь, и без лишних дурацких вопросов позвал его:

- Ныряй, а то нарушаем!

Так они и встретились. Можно сказать, нашлись прямо на обочине жизни.

«Шестерка» пулей вылетела на площадь, водитель талантливо проскочил на красный. Максим вытащил пачку сигарет, протянул шумахеру:

- Угощайся, шерхан.

- Бросил.

- Молодец.

- Теперь куда?

- Сразу за МИДом направо, а там я покажу. Смотрел фильм «Три тополя на Плющихе»?

- Не, - улыбнулся водила, - не видел.

- Посмотри, - посоветовал Максим. – Ибо туда и едем сейчас. На Плющиху.

- Посмотрю, - улыбнулся водитель и остановил машину, потому что в этот раз на красный проскочить уже не получилось.

Чудик, не поднимая век, приложил ладонь ко лбу. Боль он почувствовал еще во сне, и как бы ни хотел обмануть ее, притвориться спящим, не смог сопротивляться. Словно клещами, вытаскивала она его из тошнотворного марева в невыносимо яркую действительность. Боль, родная, да как же ты достала…

Полминуты на то, чтобы осознать, что он не на улице, не в салоне своей машины и не под столом в зале. Этого было вполне достаточно, чтобы не слишком сильно удивиться, а потом, повернув голову, вдруг увидеть Максима, сидящего в кресле напротив.

Максим спал, сложив руки на груди и опустив голову. Чудик рефлекторно вжался в спинку дивана. Опасность. Забытое чувство. Расслабляться нельзя ни в коем случае, но…

Он медленно сел, спустил ноги на пол. Боль радостно мстила, в упор расстреливая правый висок. Он осторожно уложил голову на руки и понял, что еще немного, и его стошнит прямо на себя.

- Эй... - услышал он.

Шорох кожаной куртки, шарканье подошв по полу, и теплые ладони поверх его собственных рук, заслонивших лицо от дневного света.

- Посмотри на меня, - попросил Максим. – Пожалуйста.

Чудик опустил руки. Ладони Макса исчезли, унося с собой тошнотворное тепло.

- Меня, наверное, сейчас вырвет,- сказал Чудик и заплакал.

Максим протянул руку в сторону и поставил перед ним мусорную корзину.

- Я принесу воды. И никого сюда не пущу.

Он поднялся, поцеловал Чудика в макушку, а потом вышел из кабинета.

- Куда мы поедем?

- Домой, конечно.

- К кому домой? К тебе?

- Мы вместе живем, дорогой.

- Нет, Макс, это ты там живешь, - Чудик лег грудью на стол, пристально глядя Максиму в глаза. – Я чот не въехал, ты за кого меня там держал все это время?

- Не повторится, - выдавил из себя Максим. – Не ори, я все понял.

- Нет, ну, а на*уя это все надо было? Ты, бл*, скажи! Я ж подстилка, а мы люди понимающие, тебе ли не знать. Сколько их было, а? А сколько еще придет? Ты совсем нюх потерял?! Я вот одного не понимаю… Зачем я тебе там, если я даже не участвую в этом, а?

- Не кричи, - поморщился Максим, - башка трещит. Я сказал – всё.

- Пошел ты, Макс.

- Хорошо. Но домой-то мы заехать сможем? А потом я отвезу тебя туда, куда скажешь.

Чудик откинулся на спинку темно-синего дивана, отпил кофе. Максим молча ковырял ложечкой «тирамису», глядя в окно. Серый короткий день последнего осеннего месяца сулил прохожим разбитые надежды, полные стаканы вина и пьяные обещания.

- Как ты себя чувствуешь? – спросил Максим, прикурив сигареты. – Как голова?

- Легче.

- Если хочешь, я не буду курить.

- Мне все равно.

- Сегодня первый снег обещали.

- Да хоть последний.

Максим зажал сигарету губами, встал из-за столика. Издалека показал Яну купюру, положил ее на стол.

- Поехали домой, - тихо сказал Максим. – Я без тебя там быть не хочу.

- Ненавижу тебя, - устало произнес Чудик, поднявшись и надевая пуховик. – Тварь ты последняя, вот ты кто.

- А я тебя люблю, - проговорил Макс. – Это все, что я могу сказать на этот момент. Остальное, если позволишь, дома.

Чудик двинулся к выходу. Проходя мимо барной стойки, он хлопнул ладонью по столешнице.

- Счастливо, - ответил на это Ян.

Выходя из зала, Максим поежился. Из тепла в холод вылезать не хотелось. Ян посмотрел вслед, а потом набрал дочкин номер.

- Привет, - нежно сказал в трубку владелец ночного клуба, - как дела?.. Как это «кто»?.. Ну, и что, что вчера виделись? А я еще хочу. Спроси у мамы, можно нам в Макдональдс?.. Что?.. Привет, привет. Я заберу ее, можно? Ну, брось, это весь мир ест, никто еще не умер… Хватит. Хватит, я сказал! Я же не спрашиваю, чем ты ее там кормишь. Да потому что надо доверять, понимаешь?! Что?.. Почему это? Ну, так одень ее потеплее, ёмана! Так… так. Тихо. Тихо. Надоело сраться из-за херни какой-то. Ты мне одно скажи: я дочь могу забрать сейчас?.. Ладно, через полчаса буду. Все, отбой.

Ян покосился на уборщицу, которая подозрительно долго возила шваброй около его ног. Он посмотрел на ее согнутую спину, обтянутую трикотажной спортивной кофтой, и тут его прорвало.

- Девушка, - вкрадчиво произнес он, и уборщица выпрямилась. Совсем молодая, а уже в другой стране, и работает ведь, пашет с утра до ночи. – Слушай, дорогая. Ты здесь потом помоешь, ладно?

Девчонка улыбалась, видно, плохо знала русский язык.

- Тьфу ты, бляха-муха, - выругался Ян, обходя девчонку, - зарплату тебе поднять, что ли? Может быть, тогда ты перестанешь дыру в полу протирать?!

Он пошел в кабинет, по пути собирая в хвост густые темно-рыжие волосы. Маша наводила порядок на полках с бутылками.

Уборщица медленно подошла к окну, везя за собой швабру. Маша оторвалась от бара и, посмотрев в ее сторону, обняла себя руками за плечи.

За огромным оконным стеклом на вечерний город с неба грациозно опускался первый снег.