Прости, что не уберёг тебя

После того случая я ещё несколько раз пытался сказать ему о своих чувствах, но стоило мне завести разговор на эту тему, как вся моя уверенность куда-то испарялась и я быстро сворачивал его, проклиная себя и судьбу, которая свела меня с Канатом. Лучше бы я вообще не знал его! Жил бы сейчас один, как и раньше и пусть мне было бы одиноко, но зато спокойно, а так за последние два месяца я совершенно потерял покой, похудел на несколько килограмм, стал больше курить и вдобавок ко всему, начал страдать бессонницей. И самое страшное, что конца всему этому даже не видно — судя по всему, я так и не осмелюсь сказать ему правду, а он сам ведёт себя так, словно ничего не происходит. Хотя, может он правда не замечает, что творится со мной?
Неизвестно сколько бы ещё продолжались мои мучения, но наконец настал день, который многое изменил. Суббота. Сегодня ему исполняется двадцать один. Именно столько свечей я умудрился засунуть в огромный торт, купленный накануне в городе и с вечера спрятанный мной в холодильнике. В Алматы я ездил не только за тортом — я долго думал, что ему подарить и наконец остановил свой выбор на одном флагманском смартфоне известной марки. Не смотря на то, что аппарат продавался по акции с неплохой скидкой, обошёлся он достаточно дорого, но мне так хотелось сделать ему что-то приятное, что я не колеблясь расстался с суммой, практически эквивалентной моим двум месячным зарплатам на фабрике.
И вот, с трудом держа в одной руке торт, а в другой коробку с телефоном, упакованную в подарочный пакет, я стучусь в его комнату.
- Туган кунин кутты болсын! (С Днём рождения!) - произнёс я с порога фразу, которую ещё вчера нашёл в Интернете, зная, что ему будет приятно услышать это на родном языке. Так оно и вышло. Услышав поздравление, Канат расплылся в улыбке.
- Спасибо, Дениска! Это ты для меня специально выучил что ли? Ой, ты и торт купил! И свечи!
- Ну, конечно, у тебя же ведь день рождения! Я тебя поздравляю и желаю всего самого-самого! На, это тебе! - я протянул ему пакет.
Я знал, что он обрадуется, получив такой подарок, но не думал, что настолько. Когда он открыл пакет и на кровать выпала коробка со смартфоном, его глаза засияли таким счастьем, что у меня ёкнуло сердце.
- Это мне? Блин, да это же дорого! Я представляю, сколько он стоит! Я о таком телефоне даже мечтать не мог! - воскликнул он и кинувшись ко мне, обнял меня с такой силой, что я едва не выронил торт. - Спасибо! Мне ещё никто никогда не делал таких подарков! Ты — настоящий друг, Дениска! Вообще, ты — самый лучший!
- Ты тоже. - пробормотал я, чувствуя, как от прикосновения его руки по всему телу разливается сладостная нега, а от лёгкого запаха пота, исходящего от его футболки сердце начинает бешено колотиться.
- Да, ладно тебе! Я-то почему лучший? Я самый обычный! А вот ты... - со смехом сказал он, прижимая меня к себе ещё сильнее.
Мы пошли на кухню, где съели по кусочку торта, запивая его вином. Пить с утра и практически натощак, не самая лучшая идея, так что нас почти сразу развезло, причём Канат почему-то опьянел сильнее меня, хотя мы разделили бутылку поровну. До этого дня я никогда не видел его пьяным и признаться, немного удивился, когда он вначале стал напевать что-то на своём языке, а потом включил музыку на полную громкость и запрыгал по кухне, угрожая своим импровизированным танцем разбить всю посуду. Танцевать он не умел совершенно, впрочем, как и я, но это было совсем не важно. Главное, что ему было хорошо, что он радовался, как ребёнок подарку, торту и тому, что я устроил ему праздник. Я невольно залюбовался его резкими, хаотичными движениями и выражением его лица, которое буквально светилось счастьем.
- Дениска, ну, ты чего сидишь? Давай танцевать что ли! Сегодня же праздник! У меня день рождения! - прокричал он и подойдя ко мне, вдруг схватил меня за руку и заставил подняться. Стоило мне встать, как он положил руки мне на плечи и не успел я опомниться, как мы закружились в танце, непохожим не на один из существующих. Но разве это было важно? Когда мои руки тоже легли на его плечи, а наши лица оказались так близко друг от друга, словно мы собирались поцеловаться, мне стало так хорошо, что я чуть не потерял сознание от ураганом нахлынувших чувств. Забыв обо всём на свете, я, как зачарованный впился взглядом в его глаза, с пьяным задором смотрящие на меня и вдруг понял, что теперь, только теперь, впервые за двадцать пять лет своей жизни узнал, что же такое счастье. Чувствуя под своими руками тепло его тело, аромат которого я вдыхал с таким наслаждением, я буквально упивался нашей близостью, как измождённый путник, нашедший в степи вожделенный источник и эта самая близость пьянила меня куда сильнее, чем недавно выпитое вино. В какой-то миг мне показалось, что ещё немного и я закричу, закричу в полный голос что рай, тот самый рай, о котором столько говорят верующие, действительно существует и я могу это доказать, ибо я уже попал в него.
Словно во сне, я опустил руки ему на талию и прижавшись к нему, уткнулся носом в его макушку, вдыхая аромат его волос.
- Кана, какой же ты... - прошептал я плохо слушавшимся меня языком.
- Какой? Ну, скажи, какой я, а? - неожиданно бодро отозвался он.
- Хороший... и милый. - только и смог ответил я, хотя он заслуживал куда более экспрессивных эпитетов, но в тот момент я ни за что бы не смог подобрать нужные слова, чтобы описать то, каким он выглядел в моих глазах, каким он стал для меня в то утро.
- Дениска, а ведь обычные жигиты (парни) такое друг другу не говорят! - шутливо укорил он меня.
- Ну, значит, я необычный.
- Это как понять?
- А вот как хочешь, так и понимай. Да ты ведь и так сам всё знаешь.
- Знаю. - ответил он. - Только не говорю. Ха-ха! - его смех зазвучал, как колокольчик. - Я как та собачка: всё знаю, но ничего не говорю! Вот так!
- И что же ты знаешь? - вздрогнув, спросил я, чувствуя, как мы незаметно подобрались к той самой теме, которую так избегали последнее время.
- Всё! Давай мы с тобой ещё выпьем сейчас и я тебе расскажу!
Нетвёрдой походкой Канат направился к холодильнику, а я, втайне порадовался, что вчера на всякий случай купил две бутылки вина, хотя был уверен, что мы и одну-то не разопьём. Не успел я опомниться, как он залпом выпил свой бокал, поморщился и тут же снова наполнил его.
- Сейчас я тебе всё расскажу, что знаю! - пообещал он, потом зачем-то помахал мне рукой и одним махом снова опустошил свой бокал. Блин, если так и дальше пойдёт, то он просто свалится под стол и мы не успеем ни о чём поговорить, а ведь это такой шанс сказать ему всё! Я ни в коем случае не должен его упускать, иначе потом буду страшно жалеть.
- Канат, хватит уже пить. - мягко сказал я, отстраняя от него бутылку и присаживаясь рядом. - Что ты хотел мне рассказать?
- Ты любишь меня, Дениска, ты меня любишь! Вот что я знаю! - вдруг выдал он и посмотрев на меня, почему-то засмеялся, чем жутко обидел меня.
- Вот ты как! Я значит тебе тут праздник устроил, подарок купил, свечки эти в торт тыкал всё утро, а ты надо мной смеёшься, да? - мне стало так грустно, что захотелось плакать. Схватив бутылку, я залпом допил её содержимое и закашлялся.
- Ну ты чего, я же не со зла смеюсь! Я так просто! От радости!
- Чему же это ты радуешься, интересно?
Ты ведь любишь меня, да? А меня ещё никто и никогда не любил, совсем никто. Вот жил я себе, жил, дожил до двадцати одного года и никто меня не любил, ну вообще, ни капельки, а ты любишь! И очень сильно!
- С чего ты это взял? - хмуро спросил я, понимая, что он уже слишком пьян, чтобы его слова можно было воспринимать всерьёз.
- Блин, да это и так понятно, я же не дурак! Ты постоянно так смотришь на меня, а иногда ведёшь себя так, будто собираешься мне что-то сказать, но так и не говоришь.
Я невольно улыбнулся. Ну, надо же, выходит, он давно обо всём догадался, а я, наивная душа всё думал, что он правда ничего не замечает.
- Ну, а почему ты думаешь, что сильно люблю? - сказал я, первое, что пришло в мою уже пьяную голову.
- Ба, да если бы не так, разве бы ты подарил мне такой дорогой смартфон, а? Простые друзья такие вещи не дарят! А ты подарил! Потому что я не просто твой друг! И если ты меня так любишь, то что из этого получается?
- Что? - со вздохом спросил я, уже жалея, что мы затеяли этот разговор и вдруг представил, что сейчас он скажет что-то такое обидное, ну, типа назовёт меня геем или что-то в этом роде.
- Я тебя тоже люблю, Дениска! Вот что получается! - закричал он и полез ко мне через стол обниматься. Его слова сразили меня, словно удар грома и пару секунд я сидел, как оглушённый, но потом сообразил, что сказаны они были человеком, находящимся в такой стадии опьянения, что грош им цена и огромная радость, начавшаяся было зарождаться во мне, сменилась такой грустью, что у меня из глаз брызнули слёзы.
- Кана! Никогда больше так не говори! Слышишь, никогда! Если ты ещё раз такое мне скажешь, я тебя выгоню нахрен и будешь жить на улице. Как ты можешь такими словами кидаться? Ты хоть представляешь, что для меня это значит? Вот если бы ты мне их по-трезвому сказал...
- И скажу! - тут же заверил он и оставив свою попытку дотянуться до меня, плюхнулся на табуретку. - Ты не думай, что я пьяный! Да, выпил немного, но я ведь правду говорю! У вас же вроде как поговорка есть: что у трезвого на уме, у пьяного в языке!
- На языке. - машинально поправил я, чувствуя, как от последней порции вина у меня начинает кружиться голова и к горлу подступает тошнота. И зачем я столько выпил? Хотя, говорить на такие темы по-трезвому — это было бы ещё хуже!
- Я тебе всё равно не верю. - ответил я и с вызовом продолжил. - Как ты можешь это доказать?



В тот день, плавно перешедший для нас в вечер, а потом и в ночь, Канат столько раз и с таким рвением доказывал это, что я не просто поверил ему, но настал момент когда я сам попросил его прекратить и вырвавшись из его объятий, вскочил на ноги, тяжело дыша и чувствуя, что вот-вот потеряю сознание. И было от чего! Мы провели в кровати часов восемь, не меньше, и за это время между нами было всё, что только можно себе представить.
Ещё там, на кухне мы начали со страстного поцелуя, длившегося, как мне показалось, целую вечность. От вкуса его губ, смешавшегося с винным духом у меня словно выросли крылья и я снова взлетел к вершинам рая, изнемогая от блаженства. Потом мы переместились в зал, где быстро раздели друг друга и упав на диван, предались неистовым, сводящим с ума ласкам. Канат начал сверху: он снова впился губами в мой рот, а затем стал медленно спускаться вниз. Шея, грудь, живот. На груди он задержался, чтобы покусать мой правый сосок и пройтись по нему своим шершавым языком, от чего я стал дёргаться, как в припадке. Засмеявшись, он пошёл дальше...
Сказать, что в тот вечер мне было хорошо — это ничтожно мало и несправедливо. Но, где найти слова, чтобы описать целую гамму чувств, которые я испытал? Нет, дело тут не только в нашем страстном сексе, всё совсем не так просто, банально и пошло. Я ведь люблю его. Я ведь хотел этого уже несколько месяцев, неоднократно видел во сне то, что произошло тем вечером и столько раз проигрывал на разные лады в своём воображении, что порой мне начинало казаться, что всё это уже случилось. Кажется, у психиатров это называется конфабуляция — ложное воспоминание о событиях, которые якобы имели место в прошлом. И если уж я дошёл до того, что иногда начал «вспоминать» то, чего не было и как мне тогда казалось, просто не могло быть, легко представить себе, в каком состоянии я находился. Да, от безумия меня отделял всего один шаг и если бы не сегодняшний день, неизвестно, чем бы всё это закончилось. А теперь...
- Жаным (дорогой мой, милый мой), если бы ты знал, как я люблю тебя! Если бы ты только мог почувствовать то, что испытываю я к тебе!
- Да я знаю. И чувствую к тебе то же самое. - заверял меня Канат, лениво теребя рукой мои растрепавшиеся волосы.
- Слушай, но тогда почему ты...
- Не знаю, мне было страшно. - признался он. - Я с самого начала, как только переехал к тебе, начал испытывать что-то такое, ты мне сразу понравился, но я боялся, я знал, что это очень плохо и потом, я ведь не был до конца уверен, что ты тоже... Но теперь всё будет по-другому, мы с тобой будем как пара, самая настоящая. Я люблю тебя, слышишь?
- Слышу. - ответил я, а сам спросил себя слышу ли я эти слова в действительности или всё это всего лишь сон, после которого последует страшное пробуждение. - Знаешь, я люблю тебя сильнее, в сто, в тысячу раз сильнее, чем ты меня! Вообще, есть ли на свете кто-то, кто бы любил так сильно, как я? Мне кажется, таких никогда не было, нет и не будет.
- Есть. - уверенно ответил Канат. - Это я.


С того самого дня прошёл почти год, ставший самым счастливым в моей жизни и не только потому что каждый его день был под завязку наполнен тем, о чём не обычно не пишут в порядочных книжках... Счастье переполняло меня через край каждый раз, когда я думал о том, что сбылась моя мечта — я живу в одной квартире с самым лучшим парнем на свете и мы не просто спим на одной кровати, где делаем друг с другом такие вещи, о которых я прежде и мечтать не мог... Счастье было в том, что мы вместе и любим в друг друга, в том, что теперь мы живём, как настоящая пара. Счастье было в его раскосых восточных глазах, в его звонком, похожем на серебряный колокольчик голосе, в его улыбке, которой он неизменно одаривал меня каждое утро, когда я приносил ему в постель поднос с завтраком и полушутя говорил «Карагым, турсайшы!» (Проснись, милый!) А потом что-то случилось и я никак не мог понять, что именно.
Люди говорят, что Канат погиб. Ещё они говорят, что я должен просыпаться по утрам, вставать с постели, что-то есть, одеваться и зачем-то идти на работу. Потому что я — живой. Только они не правы и я им не верю. Это я умер в тот день, когда мы стояли на пешеходном переходе на проспекте Аль Фараби и он вдруг закричал и с силой толкнул меня в плечо, отчего я отлетел в сторону, краем глаза успев заметить, что прямо на нас, на огромной скорости несётся чёрный Мерседес. Это не его, а моё сердце навсегда остановилось, когда я вскочил и подбежав к нему, лежащему ничком на тротуаре, стал трясти его за плечи и умолять, чтобы он встал. Пожилая женщина на остановке почему-то стала плакать, какой-то мужчина схватил меня за руки, пытаясь оттащить от Каната, а я вырывался как мог и кричал, что ему так неудобно и что его надо повернуть на бок...
Люди говорят, что моего Каната больше нет, но это неправда. Я-то знаю, что он живой. Ведь каждый день я вижу его в зеркале, откуда он смотрит на меня своими грустными глазами и молчит, хотя я умоляю его сказать мне хоть слово. А сегодня он наконец-то заговорил со мной.
С вечера я никак не мог заснуть, хотя выпил две или даже три порции снотворного, которое выписал мне доктор. Проворочавшись в постели больше часа, я пошёл на кухню и налив полный стакан водки, залпом выпил его, надеясь, что спиртное поможет справиться мне с бессонницей. Однако стакана мне показалось мало и припав к бутылке, я допил её, швырнул на пол и принял ещё несколько таблеток... Тогда я почему-то даже не подумал о том, что смешать такое количество снотворного с алкоголем может только самоубийца. Хотя, если бы даже кто-то и сказал мне об этом, то мне было всё равно. Присев у окна, я закурил. Вскоре мне очень сильно захотелось спать и я, пошатываясь и зевая, пошёл в комнату, но не в свою, а в ту самую, где жил Канат до того, как мы начали спать вместе в зале на диване. Я присел на кровати и откинув одеяло, вдруг увидел его. Он лежал там, на белой простыне в горошек, улыбался своей неповторимой улыбкой и подмигивал мне.
- Жаным, сени сактай алмадым! (Любимый, я не смог уберечь тебя!) - сказал он своим хрипловатым голосом и мне показалось, что в его глазах заблестели слёзы. - Кешир, сени сактамадым! (Прости, я не уберёг тебя!) - повторил он. Я очень удивился и задумался над смыслом его слов, но в этот момент у меня вдруг подкосились ноги и я рухнул на кровать прямо в его объятия и стал покрывать всё его тело страстными поцелуями, а потом прижался к щеке и обняв его за шею, прикрыл глаза. Спать хотелось так, словно я провёл без сна как минимум месяц. Перед глазами почему-то начали плясать разноцветные круги, а к горлу подступила тошнота, но я не обратил на это никакого внимания, потому что вдруг вспомнил, что скоро у Каната день рождения, а значит, я должен выбрать достойный подарок для него.
Кто-то настойчиво застучал в дверь, потом затрезвонил мой телефон, лежащий на полке, но у меня уже не было сил встать и ответить — на меня напало странное оцепенение, такое, что я даже не мог пошевелиться, а сознание вдруг стало медленно угасать. Появилось ощущение, что я проваливаюсь в огромную чёрную дыру, бездонность которой вначале испугала меня, но рядом со мной лежал Канат и стоило мне сильнее прижаться к нему, как страх куда-то пропал. Я снова подумал про его день рождения и решил, что на этот раз подарю ему не вещь, а... Точно, он ведь так давно мечтал попасть в Москву! Вот это и будет моим подарком — мы поедем туда вместе на следующей неделе и проведём в столице России несколько дней. Представив, как он обрадуется, узнав про это, я улыбнулся, положил голову ему на грудь, которая почему-то оказалась мягкой, словно это была перьевая подушка и наконец-то заснул с мыслью о предстоящем путешествии и с улыбкой на лице.
Телефон звонил не переставая, к стукам в дверь теперь добавились чьи-то крики, но потом всё смолкло и стало тихо.