Ход белой королевы

Всю ночь я собирала бумаги и анализировала данные, все равно не спалось. Для меня вопрос, зачем Дени ходил к Шерману, не стоял. Я и так знала, что он хотел поговорить. Наивный, нет, я махнула головой, он не наивный, просто верит в порядочность. Только не у Шермана. Под утро я заснула, и во сне мне приснилось, как и что я должна сделать. Настолько мозг ярко подкинул картинку, что я чуть не закричала, как Пифагор «Эврика!»

В десять у меня было назначено свидание с Дени. Без десяти я сидела в комнате для свиданий и ожидала, когда мне его приведут. Ровно в десять охранник пропустил вперед себя Дени и закрыл за ним дверь.

- Плохо выглядишь, - сообщил он мне.

- Бессонница, - ответила я.

Как и ожидалось, Дени хотел поговорить с Шерманом, они разговаривали на повышенных тонах. Представила, как Дени бряцает оружием и грозит пальчиком, смешно. Габриэль и не угрожал, орал и грозил всеми карами Шерман. Жаль, что нет записи этого разговора. Дени посмотрел на камеру, что находилась под потолком. Я его поняла.
Вашингтон на расправу скор, суд назначили через неделю. Времени мне должно хватить. Всю неделю я почти не спала и не ела, но я успела собрать главное. Итак, господа присяжные заседатели, вы хотели получить правду? Получайте!

За день до заседания я позвонила Рите Дарк, она известный журналист и моя давняя «поклонница». Это именно я поумерила ее аппетиты на состояние семьи бывшего мужа. С тех пор у нас большая «любовь». Именно ей я и позвонила:

- Рита, хочешь проснуться богатой и знаменитой? – та опешила от моего звонка, но собралась, не зря ее называют «стерва».

- А кто не хочет? – на южный манер, растягивая слова, сказала Рита.

- Тогда подключайся к интернету и я жду тебя в девять у здания суда.

- Э-э, с чего вдруг такая благотворительность? – подозрительно спросила Рита.

- Как-то я должна извиниться перед тобой за сорванный куш от Харперов, - Рита хмыкнула, а я положила трубку.

Я знала, Рита придет точно, ее амбициозность известна всем, а еще она стерва и карьеристка, а мне сейчас такая и нужна.

В половине девятого утра я уже была у ступенек, что ведут к зданию суда. Вокруг столпились журналисты, полисмены образовали коридор, сдерживая напор последних. Там же меня ждал и Тони с коллегами. Они все будут проходить как свидетели по делу Дени. Тони привел даже старого Ника Боулла, который работал с Джеком и вел дело двадцать лет назад. Я им кивнула, и первая шагнула на ступеньку, ведущую к суду. Дорогу мне преградила женщина в темно-сером брючном костюме - Рита оправдала свою фамилию. Она думала, что я забыла? Это вряд ли, и я подхватила ее под локоток. Полисмен пропустил нас в здание. Мы прошли через арку детекторов, как и ожидалось, Риту остановили. Ноут-то зачем тащить? Я ухмыльнулась и протянула Рите свой маленький лэптоп, у той глаза стали, как у африканской антилопы гну.

- Должна будешь, - сказала я.

Далее мне уже некогда было обращать внимание на то, что творится в зале. Я вытащила навороченный ноут и присоединила его к сети по вайфай. Затем разложила бумаги. Дени еще не привели. Процесс будет вести судья Доу, это хорошо, а вот адвокат обвинения все тот же Крюгер. Интересно, куда дели Уолтера, который в паре с Доу работал над процессом? Если это опять федералы, то они пожалеют о том, что вообще сюда сунули нос. Я обещаю! Доу мужик дотошный, но справедливый, жаль, что все процессы двадцать лет назад вел не он.

Крюгер явился за минуту до того, как судья Доу занял свое кресло. Далее суд огласил дело и зачитал обвинение в отношение Дени Габриэля.

- Ваша честь, заявляю о недопустимости доказательств вины моего подзащитного и всего обвинения.

Слушание дела началось. Первым выступал Крюгер. Свою речь он начал с пространного объяснения самого процесса и свернул в сторону этики. И прежде, чем с его губ уже сорвалось обвинение адвоката защиты в том, что не этично защищать родственников, я заявила громко и четко:

- Ваша честь, протестую! Господин Томпсон, видимо, намекает на защиту им своего племянника, потом кузена и сестры отца – своей тетки!

- Протест принят, - Доу бесстрастно посмотрел на Крюгера, того в Коллегии не любили.

Крюгер продолжил свою речь. Не удалось сделать отвод защиты, понятное дело, что хотелось легкого «избиения младенцев». Я молчала. Фрэд ходил у барьера, как гладиатор на арене – туда-сюда, театрально выбрасывая свою правую руку вверх и восклицая периодически о недопустимости в нашем обществе таких явлений, как Дени Габриэль.

- Ваша честь, протестую! Дени Габриэль еще не осужден! – четко и громко на весь зал, федералы заерзали, присяжные были бесстрастны.

- Протест принят! – судье уже это явно поднадоело.

Далее Крюгер перешел уже к самому обвинению, вспомнив дело двадцатилетней давности. Зря он это сделал! У меня появился шанс. Затем пошли улики, которые одну за другой я отщелкивала, как семечки, вытаскивая в свидетели Тони, Воша, Ника. Ник был последним, вот ему-то я и задала вопросы по следствию двадцатилетней давности.

- Кто вел следствие? – мой вопрос и далее без подписи по протоколу.

- Джек Морлтон и я, - ответ свидетеля.

- Кто подозревался в совершении преступления?

- Изначально подозреваемых было трое, но улики опровергали участие их в преступлениях, - ответ свидетеля.

- Конкретно кого подозревали в совершении преступлений? – я.
- Ваша честь, протестую! Это не имеет отношения к этому делу! – Крюгер выскочил со своего места.

- Ваша честь, мистер Томпсон упомянул дело двадцатилетней давности, не мешало бы напомнить суду, о чем шла речь тогда и сейчас, - я говорила спокойно и громко на весь зал.

- Протест отклонен, продолжайте, - молоток упал на стол.

Я обернулась к свидетелю:

- Подозреваемым был один человек – Уолтер Дарлингтон, - в зале загалдели.

- Был произведен арест обвиняемого?

- Нет, он пропал и его не нашли до сих пор, - ответ Ника.

- У меня больше нет вопросов к свидетелю.

Я была благодарна Нику, он не побоялся под присягой повторить все то, что было реально двадцать лет назад. Остался всего один эпизод, когда Дени приходил к Шерману. Крюгер им и воспользовался:

- Зачем подсудимый приходил к судье Шерману в пятницу вечером?

Я кивнула и Дени встал за кафедру.

- Приходил, чтобы напомнить мистеру Шерману о презумпции невиновности и о простой человеческой порядочности, - Дени смотрел на Крюгера, как на нечто.

- Но секретарь, - Крюгер кивнул на даму, сидящую в зале, - утверждает, что вы кричали на мистера Шермана и угрожали ему.

- Ваша честь, протестую! Это давление на моего подзащитного и свидетеля!

- Протест принят! – судья уже вяло стучал молотком.

- Тогда, как вы объясните суду, что ваш подзащитный угрожал судье Шерману? – Крюгер уже обращался ко мне лично.

Дени сел на место, а я вышла к барьеру.

- Мой подзащитный в шесть пятнадцать вошел в здание коллегии, это подтвердила камера наблюдения, - и я щелкнула кнопкой на пульте.

На огромном демонстрационном экране вспыхнул кадр с датой и временем внизу на пленке, на котором Дени входил в здание и отмечался у охраны на ресепшене.

- Далее он по лестнице поднялся к кабинету мистера Шермана, - еще клик кнопкой.

- Следующий шаг: шесть двадцать и мой подзащитный заходит в кабинет судьи Шермана, - еще одно нажатие кнопки и очередной кадр с фиксацией времени и даты.

- Далее запись беседы, ваша честь, - и я положила диктофон на стол судье.

А на большом экране мой Дени стоит перед Шерманом, который сидит за столом и даже не предложил стул тому. Всю беседу я не показала, а только ту часть, где Шерман вскакивает и, подходя к Дени, на повышенных тонах с угрозой говорит:

- Джек Морлтон уже как-то пытался напомнить мне о порядочности, и где он? Вали отсюда, Габриэль, иначе сам отправишься к своему дружку на поселение. И не надо мне говорить, что я обязан блюсти букву закона! Как сказал, так и будет! И не важно, виновен твой подзащитный или нет! Он будет сидеть! Пшел вон! – запись закончилась.

- Ваша честь, как видно из пленки, Дени Габриэль не угрожал судье Шерману, - вывод и четко на весь зал: – Шесть тридцать он вышел из кабинета судьи, тот был жив и даже более того, угрожал моему подзащитному!

- Эта пленка подделка! - закричал Крюгер.

Судья стукнул молотком:

- Я удалю вас за неуважение к суду, - Крюгер сел на место.

- Мистер Томпсон, вы не все пленки изъяли у охраны. Кстати, где они? Необходимо предъявить суду, как доказательство, - Крюгер пошел пятнами.

- Ваша честь, прошу слово! – Фрэду надо было идти в артисты.

Слово ему дали. Это была пафосная речь, Фрэд защищал, как мог, свою версию, но факты упрямая вещь. Возможно, все бы на этом и закончилось и мне не пришлось бы выкладывать всю эту грязь, но Крюгера сложно было остановить, либо у него совсем крыша съехала, но этот идиот выдал фразу в конце своего выступления:

- Как? – он театрально возносил руки к небу, - как можно было доверить воспитание ребенка двум геям?!

Все, точка! Крюгер перешел ту грань, за которой для меня не существовало порядочности, кроме защиты и буквы закона. Дени всю жизнь боялся обвинения, нет не себя, а Джека, в мужеложстве. По его понятиям брутальный шеф полиции округа Колумбия должен был быть исключительно мужиком с большой буквы. По сути, он им и был! Уважение Джек заслужил своими принципами, честностью и неподкупностью. И не его вина, что судьба распорядилась так, что именно Дени Габриэль, тощий студент-очкарик, с взъерошенными светлыми волосами, стал его жизнью.

Я никогда не задумывалась над тем, почему вдруг у холостого Джека Морлтона на шестом десятке лет появилась внучка из ниоткуда? Меня любили! Меня любили даже больше, чем некоторые своих собственных детей. Я никогда и ни в чем не ведала ущербности, меня баловали, но баловали вниманием и обучением жизни, понятиями хорошего и плохого, честности, уважения ко всему тому, что этого достойно. Любви и пониманию всех недостатков этого мира. Я любила Джека, как своего деда и всю жизнь считала его таковым. А Дени стал для меня отцом. Это он читал мне на ночь сказки, сидел всю ночь рядом, когда я болела. Лечил все мои страхи и фобии. Именно ему я обязана тем, что стала теперь успешной и независимой женщиной, уверенной в себе и своем деле. Они на пару с Джеком водили меня в походы, играли в следопытов и скаутов, учили выживать и жить счастливо в этом мире. И тут какой-то слизняк Крюгер бросает тень на моих любимых и обвиняет их в том, что они не должны были воспитывать детей, не достойны, видишь ли! Мне было неважно, как любят друг друга Дени и Джек, я видела сущность людей, их отношение к таким же, как они, их примера было достаточно, чтобы вырасти достойным гражданином страны. Зря он это сказал!

- Ваша честь, позвольте ответить на обвинения адвоката Томпсона, - я была спокойна, во время боя спокойствие спасает жизнь.

Клик кнопкой по пульту и на экране высветилась фотография семьи, обычной семьи – муж, жена и трое детей. Среди них девочка лет восьми.

- Семья Бриджстоун. Два сына и дочь Хелен Бриджстоун. Это она стала седьмой жертвой маньяка, которую нашли еще живой, - и я кликнула кнопкой по пульту.

Экран мигнул меняя кадр. На нем был изображен трупик ребенка, весь изрезанный, одно сплошное месиво. Кому-то в зале стало плохо, у кого-то начались рвотные позывы.

- Вот это застали полицейские на месте преступления, - продолжила я и кликнула по кнопке. – Далее вы видите этого же ребенка в клинике, - на кадре было изображено нечто, все запелёнутое бинтами, как мумия. – Вот это мать Хелен, - я сменила кадр.

Женщина на экране была хороша собой, блондинка с огромными голубыми глазами, точеные черты лица. Графиню Бриджстоун знают многие, она светская львица и часто мелькает в новостях.

- А вот это запись, - продолжила я и нажала на кнопку.

В зале раздали звуки и всхлипы, говорила леди Бриджстоун:

- Боже мой, что они сделали с моим ребенком? Доктор, она вернется к нормальной жизни, что с ее лицом?

- Я не могу сейчас дать никакой гарантии, - это голос доктора. – Ей предстоит сделать не одну пластическую операцию, чтобы собрать хотя бы то, что осталось.

- То есть, она не станет такой, какой была? – это уже голос графини.

- Я не могу вам дать никакой гарантии, мадам, - тихо ответил доктор.

- И зачем мне такая уродина? Как я смогу появиться в обществе с такой… - далее наступило молчание и я выключила звук.

- Конечно, можно предположить, что стресс повлиял на адекватность графини, но как объяснить вот это: отказ мадам Бриджстоун от своей дочери в пользу Джека Морлтона, - и на экране показался документ за подписью мадам, деда и юриста – Дени Габриэля.

Гербовая бумага с печатью и росчерком самой графини, в зале была мертвая тишина.

- Обратите внимание на причину отказа, - монотонным голосом проговорила я и увеличила документ.

Внизу стояла фраза: ввиду невозможности показывать в свете такого урода.

- И тогда умерла Хелен Бриджстоун, а родилась Джиллиан Морлтон. Семья Бриджстоун для нашего общества нормальная, традиционная, правда? А вот семья Джека Морлтона нет. Но Джек Морлтон взял на себя обязанность по воспитанию ребенка и не просто ребенка, а полутрупа тогда. Он вылечил меня, дал образование, был мне любимым родителем, именно они с Дени Габриэлем лечили мои болячки и сидели рядом с моей постелью в клинике, когда мне, десятилетней девочке, делали операцию за операцией. Это они, а не семья Бриджстоун выхаживали меня после всех вмешательств в мое тело. Так где справедливость? Кто имеет право бросать тень на моих родных? Томпсон? – и я ткнула пальцем в его сторону. – Человек, который покрывает убийц на равне с судьей Шерманом? Кстати, Томпсон, а твоя жена знает, что ты ходишь к мальчикам в салон мадам Валлоу? – зал взорвался.

Судья начал стучать молотком, призывая к тишине, а я продолжила щелкать кнопкой по пульту.

- Вот мистер Шерман получает взятку от господина Дарлингтона, обратите внимание на дату. А вот господин Томпсон собственной персоной получает чемодан с деньгами от мистера Дарлингтона, - следующий кадр. – А вот тетрадь господина Дарлингтона, в которой он скрупулезно записывал все траты. Обратите внимание, - и я увеличила экран, - запись: судье Шерману один миллион пятьсот тысяч долларов. Это не взятка, господин Томпсон? Господин Дарлингтон переписал все серии банкнот, так что легко проверить, кому вы передавали деньги в Вашингтоне.

Зал буйствовал, Рита, не отрываясь от лэптопа, что-то строчила в нем. Не сомневаюсь, что запись она ведет в прямом эфире.

- Так кто достоин воспитывать детей, господин Томпсон? – я вышла к барьеру и встала напротив присяжных. – Господа присяжные заседатели, перед вами два человека, один из которых не совершал преступление, а второй был соучастником. Один, из которых ценой собственной жизни пытался предотвратить еще одно преступление, а второй всю жизнь покрывал преступника. Будет ли справедливость в этом мире?

Молчание.

- Я закончила, господин судья.

Это было самое быстрое заседание присяжных. Через полчаса они вынесли вердикт: НЕВИНОВЕН! Дени прослезился, Тони схватил его в охапку, Ник, Вош и все остальные ликовали и пытались обнять Дени, а тот сдерживался и вытирал слезы. А потом вдруг Дени закрыл глаза и осел на пол. Что тут началось, Тони кричал:

- Позовите врача, - кто-то бегал, кто-то пытался сунуть стакан воды.

Рита орала на охранника и кричала на весь зал:

- Пропустите врача.

Врач в белом халате действительно появился, осмотрел Дени, его уложили на носилки и я пошла следом. Мне было все равно, что дальше с судом, важен был только Дени. Мы ушли за врачом и санитарами. Я уже не увидела, как Крюгера взяли под стражу, и, скажу на будущее, что все же дело приняло серьезный оборот и «контору» здорово тряхнули, головы там слетели с самой верхушки. Надеюсь, что среди них был и покровитель Шермана.

Дени отвезли в клинику за городом. Среди деревьев стояло большое белое здание, я его не рассмотрела, было не до того. Рядом со мной был Тони и, как ни странно, Рита. Моего Дени сразу же увезли на обследование. Я все это время ходила под дверью и не слушала доводы Тони, что все будет нормально. Нормально уже не будет ничего. Рита же сидела спокойно на стуле и только сказала одну фразу:

- Джон очень хороший кардиолог.

Через полчаса Дени вывезли на каталке, окутанного всего проводами, капельницами и повезли в палату. Я засеменила следом. В палате его переложили на кровать и вошел доктор. Это был высокий голубоглазый блондин. Он так глянул на Риту, что та ретировалась в коридор и захлопнула дверь. О, он мне уже нравится! Одним взглядом послать стерву в свободное плавание - это многого стоит.

- Док? – спросила я.

- Мисс Морлтон, - обратился доктор, я кивнула, - с вашим отцом все в порядке, мы подозревали инфаркт, но диагноз не подтвердился. Обморок был вызван стрессом и ему необходимо пройти курс укрепляющего лечения. Мы ввели седативные препараты, он проспит до утра, так что вы можете прийти завтра.

- Никуда я не пойду! – и я демонстративно села на стул рядом с Дени. – Он вся моя семья и я не собираюсь отсюда уходить.

- Хм, - док улыбнулся и обратился к сестре, - поставьте для мисс Морлтон кровать рядом.

Кровать привезли, но я ею не воспользовалась. Всю ночь я сидела и держала Дени за руку. Когда теряешь близкого человека, все чувства обостряются так, что ты вспоминаешь всю свою жизнь и те моменты, когда ты мог бы сделать его счастливее, но не сделал. И это «не» несло такую волну вины, что тебя смывает ею, как торнадо, который уносит все, что стоит на его пути. Я держала Дени за руку и говорила ему, как я его люблю и как я перед ним виновата, и что я обязательно теперь буду всегда с ним рядом, и он уже не отвертится от меня.

- Обещаешь? - тихо спросил Дени и скосил на меня глаз.

- Честное пиратское! Никуда не денусь, - ответила я, от радости целуя его в щеку. – Как ты меня напугал!

- Испугаешь тебя! – отец улыбался. – Ты выросла, и Джек мог бы тобой гордиться.

- Я хотела быть похожей на тебя. Мне было тринадцать, и я впервые увидела, как ты на суде защищал того парня, что сбил полицейского. Тогда я решила, что буду, как и ты, адвокатом и помогать людям.

- У тебя неплохо получается, - Дени улыбался.

- Давай поспи, - я поправила ему подушку.

- А ты расскажешь мне сказку? – Дени хитро прищурился.

- Хорошо, только ты закрывай глаза, - подыграла я Дени. - Значит, слушай. В одной стране жила маленькая принцесса. И был у нее папа принц и дедушка король. Принцесса их очень любила. Папа принц хорошо умел играть в шахматы и научил этому свою дочку. Каждый день из года в год они играли в шахматы. Вот прошло время, принцесса выросла и стала королевой, - я что-то еще говорила и говорила, а потом и не заметила, как и сама провалилась в сон.

Снился мне Джек. Как будто сидим мы с ним в Центральном парке на лавочке, и он мне говорит:

- Ты все правильно сделала, детка! – а я ему в ответ улыбаюсь.

Проснулась оттого, что Дени шепотом с кем-то разговаривает.

- Ну вот, разбудили мы тебя, - я открыла глаза.

Рядом с Дени сидел все тот же доктор, а я лежала рядом на кровати, укрытая покрывалом. Они играли в шахматы.

- Док, что? – я вскинулась моментально, вставая с кровати.

- Все хорошо, а вы себя плохо ведете, не будете выполнять предписания врача, положу рядом с Дени.

- Хм, мне жалко вашу клинику, док, - проворчала я обуваясь.

- Док, сыграем? – тот удивился и поставил белые фигуры мне.

Играли мы недолго, но сопротивлялся док отчаянно. Я сделала ход белой королевой:

- Шах и мат!

Док тупо смотрел на расклад фигур на доске. Дени вдруг засмеялся:

- Ход белой королевы, ты у меня мастер, детка!

- А то! – задорно ответила я! – Вся в папу!

- Джиллиан, приглашаю вас на завтрак и без возражений, - доктор открыл дверь, придерживая ее и пропуская меня вперед.

Завтракали мы в больничной столовой. Все настолько было вкусно, мне казалось, что я неделю не ела. Док почему-то улыбался, глядя на меня. А потом повел меня на прогулку. Вокруг такая красота! Лес, воздух…

- Надо поселиться здесь рядом и Дени будет полезно, - вырвалось у меня.

- За чем же дело стало? Выходите за меня замуж, у меня дом недалеко в лесу, да и Дени нужен врач.

Я чуть не подавилась воздухом.

- Э-э-э…

- Джон, - подсказал он, - Харпер.

- Погодите, вы из того клана Харперов, на деньги которых раскрыла рот Рита? – ну, кто меня за язык тянул?

Джон весело рассмеялся.

- Почти, я самый младший, - и он приобнял меня, - соглашайтесь, Джилл, обещаю, вы не пожалеете.


Я осмотрела новое приобретение, решила, что надо брать, пока дают и… согласилась. А что? Дени и правда нужен врач, да и я давно хотела жить за городом. Вот только есть одно но! Джон стребовал с меня обещание, что после рождения второго ребенка я выберу профессию «поспокойнее». Кому что, а меня и моя не напрягает. Но дал обещание – держи, так учил Джек. Придется. Хорошо, что Джон еще не знает, что я возродила «Детективное агентство Джека Морлтона». Дени там рулит, он счастлив, что у него есть внук и учит его быть человеком с большой буквы. Работа в агентстве пошла ему на пользу, да и я могу помочь, если что.

Уильяма Дарлингтона нашли в поместье, как я и показала на суде. Ему теперь всю жизнь находиться в психушке. Если бы не Шерман, то сейчас дети были бы живы, у Джима был бы старший сын, а Джиллиан Морлтон просто не существовало бы, но как случилось, так и случилось. Зато у меня прекрасный муж, маленький сын и любящий отец.

Правосудие слепо, но кто помогает правосудию, у того глаза открыты. Все дело в том, что внутри тебя. Кто ты, какова твоя сущность, а не светские условности. Это все шелуха. И прав был Джек, когда говорил, что любовь побеждает все!

Меня зовут Джиллиан Харпер, мне за тридцать, я адвокат и у меня принцип - я не защищаю убийц.