Снежная королева

Борислав Никомирович вышел из зала, вытирая руки от масла, видимо, что-то смазывал. Осмотрел меня, покачал головой:

- Сдал ты, Олег, я вижу. Ну, проходи, посмотрим.

"Смотреть" он начал сразу с сустава, пробрал до самой кости. Я чуть не выл от боли под его умелыми жёсткими пальцами. Наконец, оставив мою ногу в покое, он присел на мат.

- Ну, так что, Никомирыч? - Костя, затаив дыхание, смотрел на тренера.

- Вот что, Олег. Я могу сделать так, что ты о трости ещё лет тридцать не вспомнишь, даже бегать будешь. Но процесс этот тяжёлый и долгий. Год точно.

- На ближайшие три года я свободен, - вякнул я.

- Хорошо. И запомни: слушаться меня - во всём. А теперь переодевайся - и на маты. А ты, Коська, тоже не отлынивай. Давай-давай. Рядом с другом, может, и былую форму наберёшь. А то видишь, как жирком зарос.

***

Мы лежали на матах. Костик уже давно восстановил дыхание, а я всё ещё сопел, как паровоз. Шутка ли - 10 лет лени. Глаза закрыты, тело отдыхает. И тут сквозь боль ноющих мышц я ощутил, как на мой живот легла рука.

Тридцатник - не те годы, когда в панике подрываешься от любого прикосновения, даже если это прикосновение мужчины, особенно - если это прикосновение друга. Я постарался не напрягаться. Только приоткрыл глаза и чуть повернул голову в сторону Коськи. Его серые бездонные глаза смотрели на меня. Он лежал на боку, подложив одну руку под голову, а вторую держа у меня на животе, готовый в ту же секунду, как я воспротивлюсь, отодвинуться.

- Кось, - я повернул голову к нему. - А если Никомирыч заглянет?

- Пусть, - мягкие нежные губы Костика прижались к моим губам, попытавшись приоткрыть мой рот.

Я ответил на поцелуй, но губ так и не открыл:

- Не здесь, Костя. И не сейчас.

- А вообще - да?

- Кось, - я перевернулся на бок, чтобы быть с ним лицом к лицу. - У тебя это когда-нибудь было с мужчинами?

- Мне это не нравилось, - Костик ушёл от прямого ответа.

Я согласно кивнул: не хочешь - не говори. Твоё право. Твоё прошлое. Да и всплыли школьные годы и раздражённость, которая длилась по несколько дней. Был бы я тогда умнее!

Часть 3

Никомирыч всё же зашёл, увидел нас, валяющихся на матах, бросил ключи.

- Закончите тренировку - закроете зал. Ключ знаете, где оставить. А я домой.

Костик, как и много лет назад, залился нежным румянцем, понял, о какой "тренировке" говорит Никомирыч, вскочив, сграбастал в охапку свою куртку и, попрощавшись, вылетел из зала, бросив на ходу, что ждёт меня вечером у себя. Я поднимался тяжелее. Нога совершенно отказывалась работать.

- Борис, - я сидел на мате. - Сколько ты хочешь, чтобы поставить меня на ноги?

- Денег не возьму, так и знай, - он нахмурился. - А вот если зал мне поможешь в порядок привести - подкрасить чуток, залатать кое-что...

- Вот и хорошо, - я просиял. - Сделаем. С Коськой и сделаем.

- Ну, это ваше дело. Закроешь зал?

- Да я сейчас.

С трудом встав на ноги, я прошёл в подсобку, сбросил трико, переоделся и спустя десять минут стоял на улице, ожидая, пока Никомирыч закроет дверь.

- Ты это... С Костиком полегче, - наконец, произнёс он. - Не спеши.

***

Не спеши! Коське бы лучше это сказал!

Нет, Костик меня в тот вечер не трогал. Накормил, уложил спать. Но вот утром я проснулся от свежего запаха мяты, который разлился у моего лица. Коськины губы блуждали по моей шее, вискам, касаясь ресниц, по носу, подбородку, и только тогда, когда я открыл глаза, он игриво чмокнул меня в губы. Я, проворчав что-то невразумительное, встал с кровати и пошёл в ванну. Как для того, чтобы умыться, так и для того, чтобы подумать.

Нет, Костика я хотел давно и, можно даже сказать, постоянно. Да и табу как таковых у меня не было. Вроде, всё так, как я и хотел. Но всё же... Мне почему-то хотелось, чтобы всё было не так, не спонтанно. Не обычный "трах", после которого, сопя друг другу в шею, вновь проваливаешься в сон. Я хотел отдать ему часы своих ласк, доведя друга до состояния, когда все догмы, все правила отходят куда-то, оставляя два распалённых страстью тела, готовых слиться в порыве страсти и дарить наслаждение друг другу. Да и прошлое Костика заставляло меня немного нервничать. Ведь всё знает, гад, всё умеет.

- Кось! - я выглянул из ванны. - Мы с тобой парни взрослые!

Костик вырос у двери, как гриб из-под земли:

- Давай учи, совратитель.

Вновь этот нежный румянец на скулах. Аж зубы сводит, как хочется просто завалить его в коридоре, и... Ого! А мой малыш не дремлет. Вскочил по стойке смирно, качается даже. Ладно, берём на себя инициативу. Оба знаем, чего хотим, так чего стесняться?

- Кось, я пасом никогда не был, чего ты в сексе хочешь - не знаю, поэтому рассказывай.

- Тьфу ты, блин! - Костик в сердцах сплюнул. - Из романтики пошлость делаешь. Тебя хочу! Вот что! А как - потом решим!

- А клизму там... А...

Договорить он мне не дал. Нежные жаркие губы накрыли мой рот. Но мне этого было мало. Я, потерявшись в эмоциях, прижал Костика к стене, буквально выпивая душу через его губы. Я целовал его так, как мечтал об этом все долгие годы - отчаянно, страстно, жёстко. На губах даже остался привкус крови, но это только будоражило.

Наконец, не выдержав, я оттолкнул его. Коська дышал прерывисто и часто. Глаза его были полны слёз, а внизу... О, боже... Его плавки были мокры от спермы. Это было так неожиданно и одновременно приятно, что я стушевался.

- Кось, ты прости... Я это...

А он, прижавшись к моему плечу, всхлипывал. Из всех слов я мог только разобрать, как он меня ждал, как мечтал обо мне и как же хорошо, что мы вместе.

Конечно же, я, тварь бездушная, всё же увлёк его в ванную комнату, заставив всё мне рассказать и показать. Я упрямо решил, что на этот раз получу всё. Хотелось не только видеть его удовольствие, но и самому ощутить себя бабочкой, трепещущей на булавке, биться под ним так, как сотни раз извивались подо мной. Коська краснел, запинался, но всё же помог мне полностью привести себя в порядок.

После всех этих банных процедур мне всё же пришлось немного повременить - Коська ужасно стеснялся, хотя, по большому счёту, стесняться должен был я. Мы пили чай, я пытался поддержать беседу, но ощущал, что просто отключаюсь. Хотелось зарыться лицом в ложбинку между лопаток, урча от удовольствия, покусывать нежную атласную кожу, прохаживаться руками вдоль его бёдер...

Я смотрел на Коську, и понимал, что тридцатник - это ещё юность, незавершенная молодость, особенно для таких, как он. Спортивная, подтянутая фигурка, почти безволосое тело, только лишь несколько волосков на сосках, да лёгкий светлый пушок, покрывающий предплечья и голени. Что за поросль была там, между ног, я ещё не видел, но уже желал зарыться лицом в жёсткие кучерявые волосики, обрамляющие мою мечту.

Видимо, мой взгляд выразил что-то неприлично-пошлое, потому что Коська вновь залился румянцем и, вскочив с табурета, потащил меня из кухни в комнату.

- Ты иди. Я сейчас.

Коська метеором пронёсся по коридору, зарывшись под простыню. "Чёрт, ну прям как какой-нибудь юноша, - пронеслось в голове, - чистый, невинный. Чем я его прельстил?"

Я походя взглянул на себя в зеркало. Я не относился к себе наплевательски, соблюдал правила питания, которые кем-то были названы "диетой", старался не увлекаться алкоголем, поддерживал форму, поэтому даже сейчас выглядел подтянуто. Моя работа была связана с общением с разными людьми, к тому же я был сам себе хозяином и имел право выглядеть так, как сам того хочу. А на данный момент я хотел волосы средней длины, ухоженно уложенные назад, гладко выбритое лицо (хотя ещё совсем недавно носил бородку), томный, с хитринкой взгляд и капризное выражение лица. Маска, как всегда. Нет, только не для Коськи. Я стёр своё блядское выражение лица, зажмурившись, постаравшись даже из глаз прогнать это колкое пренебрежение, взлохматив волосы. Именно так. Внимательность, преданность, нежность. Не зря я столько времени изучал физиогномику - теперь мог творить с собой, что хочу. Театрал, блин.

Ругая себя за умение приспосабливаться к внешним условиям, я вошёл в комнату. Костик, подмяв под себя подушку, обхватив её двумя руками, почти по самые уши залёг под покрывало. Серебрился только его левый глаз, которым он изучающе осматривал меня.

- Кось, - я присел на кровать, осторожно коснувшись его бедра. - Если ты так будешь себя вести, я подумаю, что насильно заставляю тебя.

- Н-нет, - Костик встряхнул головой. - Просто... Просто заканчивай пиздеть не по делу и иди сюда, - он затащил меня на кровать, заставив ткнуться губами в его лицо.

Такое начало требовало продолжения. Я, уже зная, какие поцелуи его заводят, впился в прохладный сладкий рот, тут же завладев шустрым язычком Коськи, который упрямо пытался пробраться в самые потаённые уголки моего рта и даже перетащить мой язык к себе. Мы смеялись, устроив настоящую битву: кто кого перетянет. А потом смех как-то сам собой затих. Я ощутил Коськино возбуждение, и сам не на шутку возбудился. Всё, что я ещё помнил, это то, что подо мной лежит тот, кому я хочу доставить незабываемое удовольствие.

Оторвавшись от сладких губ, я медленно скользнул вниз, на шею, покрывая поцелуями ключицы, гортань, спускаясь к соскам. Костик охнул и попытался вывернуться, но я удержал его.

- Да что ты, как маленький, - бормотал он. - Лижешься, как девчонка.

- А тебе как надо? - я приподнялся на руках, резко, без предисловий перевернул его под собой, швырнув на живот, содрал плавки. - Сразу, что ли?

Коська повернул лицо. Глаза бездонные, полные мольбы, губки приоткрыты, дыхание едва слышно... Знаем. Встречали такое. Я подобрал лубрикант, который Коська бросил у кровати, и нажал клапан, выдавив смазку прямо в попку Костика, остатки размазав по пальцам.

- Не-ет, - Костик едва не стонал. - Не надо... Прямо так... Сразу.

- Мазохизмом увлекаешься? - я поцеловал друга в висок. - Нет, брат, не со мной. Я тебя разомну хорошенько, а только потом продолжу.

Костя взвыл что-то нечленораздельное, когда я погрузил в его дырочку сразу два пальца - осторожно, конечно, но и стон его был не от боли. Почти сразу он выгнул спинку, стараясь надеться на мои пальцы как можно глубже. Но я не спешил. Приласкать люблю.

Спустя минуту уже трёх моих пальцев было для него мало. Костик хрипел, извивался, мазал слезами подушку и умолял меня больше не медлить. Нет, дружок. Удовольствие - так по полной. Я ввёл и четвертый палец. Миг - и Коська уже оросил кровать своим соком.

- Садист! Извращенец! - он чуть не плакал. - Что ты со мной делаешь?!

- Всего лишь - разминаю, - я поцеловал его залитое слезами неги лицо. - Ты видел, какой агрегат тебе принять придется?

- Вообще, ввёл бы его так! - неудовлетворенность, обида и какая-то мука исказили его лицо. - Чего издеваешься?!

- Сейчас введу, - я провёл головкой по его раскрытой дырочке. - Если ты этого ещё хочешь.

- Какая же ты сволочь, Олег! - Коська со страдальческим видом повернулся ко мне. - Ну, знаешь же, что я пидор! Знаешь, что всё, что мне надо, - это засадить!

Я легонько хлопнул его ладонью по лицу, просто чтобы остановить нарастающую истерику.

*** *** *** ***

- Ну, ты монстр, - я осторожно лёг сверху. - Третий раз!

- Ты... Виноват... - он даже говорить не мог, простонал.

Минут пятнадцать мы просто провалялись на кровати, бездумно рассматривая потолок, а потом Коська чуть приподнялся, взглянув на меня.

- Можно, я тебя поласкаю?

Так хотелось ответить: "валяй, ласкай", скольким женщинам я говорил так, уставший после гонки, но с Костей я не смог себе позволить быть вульгарно-пошлым.

- Можно, - я улыбнулся. - Ещё раз хочешь?

- Хочу, - Коська облизнулся. - А ты хочешь?

Моё первоначальное желание (познать всё и сразу) не улетучилось, но как-то притупилось. Я кивнул. Может быть, он меня возбудит. Ага, может быть... О чём я думал, когда соглашался на минет от пацана?!

Губы, язык, нёбо и даже гортань стали единым целым - полой гусеницей, которая вбирала мой член. Я не просто забылся, я потерялся в своих ощущениях. Какие звуки вылетали из моего горла - не помню, но Коська говорит, что орал я, как будто года два секса не видел. Я помню лишь горячее, обжигающее прикосновение его губ, ласкающих мои яички, нежное воркование над членом, прежде чем погрузить его в горло, шустрые пальчики, щекочущие волосы на яичках, и ниже, ниже... Кажется, я на миг пришёл в себя и даже попытался отстраниться, когда ощутил распирающее чувство в анусе, но Коська вновь проглотил мой член, заставив забыться, а потом и это ощущение стало приятным.

Что-то холодное прикоснулось к моей дырочке, сделав её скользкой, что-то, что было пальцами Коськи, осторожно проникло в меня, и я потерялся. Это было действительно приятно. Нет, это ощущение поглощало, как жажда. Кажется, что следующее движение принесёт удовлетворение, но пульсирующее неудобство в анусе сглаживает, убирает кайф, и вновь, следующее движение.

- Олеж, - Коська приподнял голову. - В тебе уже три пальца.

Я слегка офигел, но промолчал.

- Можно, я войду?

- А сумеешь, чтоб не больно?

- Как захочешь, - Коська склонился надо мной, и мне пришлось его самостоятельно притянуть к своим губам, вжавшись, выпивая его желание.

- Кай, потерпи, - на ухо шепнул он мне, осторожно и совершенно безболезненно скользнув внутрь.

Но мать его так! Едва только головка преодолела барьер, как меня сжало вокруг него таким спазмом, что я рванулся в сторону.

- Потерпи. Пожалуйста, потерпи, - Коська не двигался, он даже прилёг на меня, давая понять, что не продвинется ни на миллиметр, пока боль не утихнет. - Это всегда так. Ты что - в первый раз?

"Нет! Только в жопу и ебусь!", - хотелось съязвить мне, но я вовремя остановил себя, не желая обидеть друга.

- Поцелуй меня, - вместо этого выдавил я, ожидая, пока крепкие, но мягкие губы завладеют моим ртом.

Кажется, в поцелуе я забылся, потому что сам начал двигаться навстречу ему, впуская в себя всё больше и больше этого удовольствия. Когда я ощутил его прикосновение к стенкам кишки, боль как-то сразу утихла. Захотелось ощутить его ещё глубже, полнее, понять то, что толкает людей на такой секс.

Не знаю, что там, кроме простаты, в кишечнике находится, и какие точки нужно задевать, но Коська уже через пять минут довёл меня до такого состояния, что я просто выл под ним. Ноги дрожали, возбуждение было таким, что казалось, что я готов кончить сию секунду. Но когда его рука потянулась к моему члену, я рывком отбросил её, желая продолжить эту сладкую экзекуцию.

А Коська уже входил на всю длину, лаская меня изнутри. Его губы ни на миг не отрывались от моих, заставляя теряться между болезненным удовольствием и истомой. И вот... Нет, не вспышка боли, не взрыв, просто что-то скользкое, твёрдое и горячее вторглось ещё глубже, заставив меня выгнуться, задохнуться, застыть... И принять.

Что? Я плачу?! Или это поцелуи Костика оставили влажный след на моих щеках? Нет. Капли влаги катятся из-под век. Внутри всё сжало невиданным спазмом. Член, как свихнувшийся шланг, брызжет моим соком во все стороны. Пальцы впились в спину Костика, приподняв меня над кроватью. "Я весь в тебе. Я часть тебя. Мы - единое целое!" - проносятся за доли секунды все эти мысли, и я опадаю на кровать.

Не хочется двигаться, не хочется говорить. Просто полное единение со своим "Я". Благодать. Невиданное счастье. Я смеюсь. Коська улыбается в ответ. Ему-то всё понятно, гаду. А мне каково? Я так и заснул, уткнувшись ему носом в плечо, вдыхая его чистый медовый запах кожи, до отчаяния желая проснуться так же, рядом с ним.

***

- Видишь? А вот эту мышцу - так, - Никомирыч вновь правил меня на своём пыточном столе. - А вот здесь пальцы - так. Нет. Ну, куда ты клешни свои выставляешь? Нежно надо, вглубь. Ты же понимаешь, Костик, что без тебя он, как без ног. Учись. Делай все правильно.

- Да хватит вам уже издеваться, - я попытался приподняться, но веский шлепок от Костика заставил меня вновь опуститься на топчан. - С вами я вообще ходить не смогу!

- Лежи! - Никомирыч прищурился. - Не такую боль терпишь. А эту - сложно?

Коська заалел. Ну, не может он без румянца. И о чём только подумал?

Зал пах свежей краской. Маты лоснились своей новизной. Несколько новеньких тренажёров скромненько стояли в углу, ожидая ребят, которые в первые дни сентября гурьбой ворвутся в клуб. Кажется, всё. Теперь...

- Никомирыч, блин! - я чуть не подорвался с топчана, когда мой бывший тренер задел повреждённый нерв. - Что ж ты творишь?

- Показываю твоему другу, что делать надо. Вы же уезжаете скоро.

Да, билеты уже лежали в барсетке. Мы зашли только попрощаться. Впереди нас ждало долгое путешествие в мир, полный только нами...

P.S. Как ни хочется заканчивать эту историю так, но это всё, что я знаю о моих друзьях - о Снежной Королеве и его любимом Кае. Детская сказка, имевшая грустное окончание у Андерсена, обрела счастливое продолжение в жизни. Эта история реальна и рассказана мне моим другом. Сейчас ребята живут где-то на юге - Олегу посоветовали жаркий сухой климат. Костя и Олег счастливы вдвоём, а я счастлив за них.