От ненависти до любви только шаг

Пролог. 

      
       "...Служить Артемии всеми силами души. До последней капли крови, до последнего вздоха. Вот истинное стремление моего сердца..."
       В морозном воздухе, звонкие и торжественные, разносились слова клятвы выпускников. Высокий нескладный юноша, краснея и волнуясь, старательно и в то же время пылко чеканил слова, для того, чтобы по их окончании получить шпагу из рук одного из приглашённых королевских представителей.
       На парадной пощади, перед входом в академию, собралась толпа выпускников и их родителей. Чинно сидели приглашённые чиновники и торжественной, строгой линией стояли гордые учителя, все до одного - парадно одетые, великолепные, гордые за своих птенцов.
       Семь лет провели они в стенах академии, и теперь, каждому из них предстояло выпорхнуть из гнезда на волю. Так было и так будет всегда... Так повелось ещё исстари, со времён основания академии, и уже седьмой выпуск покидал эти стены, чтобы влиться в ряды молодёжи и достойно служить своей стране.
       Этот весенний месяц был непривычно холодным.
       Высокий, красивый мужчина неопределённого возраста, с тёмными глазами, сидел на помосте в роскошном, специально приготовленном для него кресле. Чуть хмурясь, и почти с незаметной брезгливостью выслушивая слова клятвы, которую, один за другим, торжественно приносили своей стране пятнадцать юных выпускников. Глаза его были потухшими, но изредка, за внешней непроницаемостью зеркального равнодушия, можно было разглядеть короткие искристые молнии. Они вспыхивали на мгновение, стоило глазам коснуться немного обветшалых стен, пробежать по задрапированным окнам второго этажа, и, почти равнодушно, скользнуть по отреставрированной недавно крыше. С неё убрали изящные резные бортики, сделав края покатыми, а на самой верхушке возвышался шпиль, на котором, вскинув трубу к небу, покачивался маленький позолоченный флюгер - ангел.
       Мужчина был одет просто и неброско, но в то же время с удивительным изяществом, выдающим в нём человека с великолепным вкусом. Изысканность и неторопливость его манер, была безупречна. Настолько, что даже стоящий напротив него юный Гренаж, который на данный момент являлся звездой академии, казался тусклым и невзрачным, на фоне этого высокомерного и невероятно красивого мужчины. И хотя волосы его были почти полностью седыми, а в чёрных глазах стыла серебряная старость, тем не менее, почти невозможно было поверить, что Грандину Мистралю, человеку известному стране под пугающим прозвищем "серый кардинал" - было не много ни мало, как шестьдесят девять лет.
       Около пятидесяти лет назад, он сам являлся выпускником академии и занял место первого министра Рандо, став его преемником. Так же, следуя этой традиции, юный Гренаж - которого Грандин Мистраль самолично выделил за способности и неординарность - однажды займёт его место, для того, чтобы приложить все усилия ради блага и процветания Артемии. Это было как нельзя кстати. Король был уже стар, а юный принц, единственный из отпрысков королевского дома сумевший избежать чёрной лихорадки два года назад, являлся почти ровесником Гренажа. Который, несмотря на свою молодость, был умён, проницателен и сметлив.
       Серый кардинал был доволен своим выбором. И теперь, глаза его, на мгновение остановившись на будущем преемнике, наполнились теплом и далёким отсветом чего-то забытого, горького. В то же время, знавшие его близко (а таких было немного), могли бы утверждать, что эту горечь, серый кардинал не променял бы ни на какие сокровища мира
       Много лет назад, являясь выпускником академии, Грандин Мистраль сумел осуществить мечту своего патрона - министра Рандо: избавить страну от мучительного двоевластия, вызвав своего противника на законную дуэль и прикончив его, каким-то особо изощрённым способом. Но это были всего лишь слухи, потому что вряд ли король допустил бы подобное, да и было это слишком грубо и прямолинейно, и совсем не вязалось с теми тонкими, изощрёнными методами, которыми предпочитал действовать серый кардинал. Уже ни для кого не являлось секретом - кто стоит у руля правления при дряхлеющем и тяжело больном короле. Так же, как ни для кого не являлось секретом - кто займет это место при юном принце, который, на данный момент, шагу не мог ступить без участия этого загадочного, и явно необыкновенного человека.
       Никто не знал о нём ничего, кроме того, что он разрешал знать о себе сам. Его боялись, и в то же время уважали, по той причине, что какими бы страшными методами не пользовался этот жуткий, абсолютно лишённый всяческих эмоций человек, ясно было одно - он действовал на благо Артемии.
       - Клянусь! - прозвучали последние слова последней клятвы и ректор, дождавшись благосклонного кивка серого кардинала, начал свою вступительную речь.
       Мужчина смотрел на ряды склонившихся перед ним голов, и было ясно, что мысли его блуждают где-то абсолютно далеко. И лишь когда раздалось:
       - А теперь, в знак чистоты ваших помыслов, обменяйтесь бокалами, - он внезапно очнулся и вздрогнул.
       На одно мгновение, на бледном, всё ещё поразительно красивом лице, вдруг проступили болезненные, какие-то почти судорожные эмоции, и в эту секунду глаза его ожили. Дрогнули льдинки зрачков, наполняясь неожиданным светом, и замерли, устремляясь куда-то вдаль. И словно улавливая внезапную перемену, хмурое майское небо прорезали лучи солнца, упали на крыши, высвечивая золотистую фигуру ангела, и в резком свете неровных теней, на одно мгновение показалось, что там - на покатой крыше - стоит ещё один человек.
       Глаза серого кардинала прищурились, а губы сложились в короткую, непонятную усмешку, а затем расслабились, прошептав что-то почти неслышимое, заставив молодого Гренажа посмотреть на своего патрона в абсолютном изумлении. Ибо за все семь лет общения, он ещё никогда не видел его таким. А затем, до слуха донеслось что-то и вовсе невероятное:
       - Пятьдесят лет назад... - сказал Грандин Мистраль, и на губах его продолжала блуждать всё та же невероятная, похожая на затаённый солнечный луч, почти ангельская, но удивительно горькая улыбка. - Ири Ар... - расслышал Гренаж вполне отчётливо, и задохнулся от изумления, осознав, каким тоном было произнесено имя Врага.
      
       ********************************************
      
       "Служить Артемии всеми силами души. До последней капли крови, до последнего вздоха - вот истинное стремление моего сердца..." (слова клятвы, высеченные над входом в академию)
       "Благо Артемии превыше всего" (надпись на воротах)
       Грандин Мистраль всегда ненавидел Ири Ара, и поклялся, что однажды наступит день, когда он уничтожит его - своего извечного врага и соперника.
       С самого первого дня их встречи.
       С того самого дня, когда они впервые встретились в академии Братьев короля, Грандин Мистраль возненавидел этого человека всеми фибрами души.
       Ири Ар умрёт. И смерть его, станет самым счастливым днём в жизни Мистраля.
       Когда король Артемии издавал указание об образовании, один из пунктов гласил: " Артемия нуждается в верных, надёжных людях, тех, кто составит оплот королевского трона и поможет привести страну к светлому будущему".
       Академия Братства была создана как место, где будут воспитываться и обучаться те, кто когда-нибудь возглавит управление страной и займёт все ключевые посты власти. Юные отпрыски сорока древнейших родов, представляли собой элиту, названную Братством короля. Но даже элита имела свои предпочтения. И тех, кто оказывался достоин, и тех, кто не обладал никакими талантами - академия отсеивала, и порой безжалостно выкидывала за борт. Учиться даже в обычном классе академии считалось достижением, но самым высшим почётом было признание Сияющим. Именно в Сияющих - людях обладающих уникальными, необычными способностями и талантами, король Артемии видел будущее страны.
       В десять лет, Грандин Мистраль прошёл сложнейший государственный экзамен и был зачислен в академию, как самый молодой ученик имеющий высший статус и право называться Сияющим; в двенадцать, он считался общепризнанным королём класса, в пятнадцать - всей академии.
       Его слово было законом, за ним постоянно следовала толпа прихлебателей, девочки и девушки присылали ему любовные записки и длинные восторженные послания. Порой, послания присылали не только девочки. Ран никогда не обращал на них внимания. Впрочем, точно так же, как никчёмные дурацкие записки, он по большей части игнорировал или презирал всех окружающих его людей, считая их попросту недостойными своего великолепного сияния.
       Как у представителя древнего аристократического рода Мистраль, у него были деньги и выдающиеся способности, а признание он обеспечил себе сам.
       Страна, виделась для него местом, которым однажды, заполучив высокий пост министра, он будет управлять. Грандин не видел в этом ничего одухотворённого или трепещущего. Это была просто его работа, которая помогла бы ему достичь вершин и утолить тщеславие. Не потому, что ему было это нужно, а потому, что Грандин привык быть первым во всём.
       Любимое выражение Мистраля, введённое в моду: " Я слишком хорош, чтобы позволить себе оказаться вторым".
       Грандин никогда не делал ошибок. И всегда доводил всё начатое до конца. Его любили, им восхищались, ему завидовали, - но всё это было лишь поверхностными эмоциями. Настоящих чувств к Грандину не испытывал никто, потому что блистательный Грандин Мистраль не признавал эмоций.
       Разум помогает нам отличаться от животных и преодолевать свои глупые порывы и инстинкты. Позволить себе потерять голову способны лишь дураки.
       Грандин Мистраль не был дураком.
       Его ненавидели и любили женщины. Любили те, кто не знал его; ненавидели те, с кем однажды он разделял ложе. В любви Грандин был столь же искусен, как и в остальных областях, но ни одна из женщин не могла сказать, что когда-нибудь, ей выпадала возможность оказаться на желанном ложе второй раз. Знаменитой фразой стало высказывание маркизы Сенжаль: " Провести ночь с прекрасным, но ледяным Грандином - всё равно, что оказаться в райских садах. Остаться с ним до утра, значит добровольно принять на себя участь изгнания с небес на землю. К сожалению, эту глупость невозможно не совершить...".
       Грандину было плевать на людей и на их мнение. Ведь в большинстве своем, он был абсолютно безупречен. Но никому в голову не приходило, что под маской абсолютного равнодушия кипят сильнейшие эмоции. Одна из них была ненавистью.
       И это чувство подарил ему Ири Ар...
      
       ********************************************
      
       Когда он встретил Ири, был яркий солнечный день. И у Грандина с самого утра было отличное настроение. Он даже решил посетить академию, чего не делал уже почти недели две, предпочитая обучение на дому. В тринадцать лет, благодаря своим необыкновенным способностям и влиянию отца, Грандин Мистраль мог делать всё что хотел.
       На улицах вовсю танцевала весна. В воздухе пахло ароматом распускающейся вишни, и проезжая через цветущую аллею королевского парка, Грандин думал о том, что только весной может быть такое замечательное настроение - полное солнечных зайчиков и дурацких розовых лепестков.
       При его приближении из академии, как всегда, высыпала толпа. Выходя из кареты, он видел прильнувших к окнам одноклассников, и даже слышал их перешёптывания, ловил на себе восхищённые взгляды, и, величественно шествуя через зеленеющий двор, снисходительно кивал на восторженные приветствия.
       Новичка он заметил сразу. Честно говоря, его невозможно было не заметить. Ири стоял у окна, а вокруг толпилась группа подростков, отчаянно пытаясь привлечь к себе его внимание. Ири добродушно улыбался, негромко говорил, и хохотал от души, его звонкий смех эхом летел по коридору, привлекая к себе внимание своей удивительной, необычной чистотой. Грандин повернул голову к одному из своих прихлебателей, выслушивая тщательный отчет о прибывшем позавчера новеньком, и нахмурил лоб, потому что новенький - скользнув по нему равнодушным взглядом - вновь принялся болтать, размахивая руками и улыбаясь, улыбаясь...
       Скользить по себе равнодушными взглядами, Грандин не позволял никому. Он подошёл к мальчишке, остановился напротив него и, скрестив руки на груди, довольно пренебрежительно осведомился:
       - Значит, ты и есть Ири Ар.
       Ири повернулся, и Грандин едва устоял на ногах, внезапно чётко осознав - он либо сейчас подружится с этим парнем, либо они станут врагами на всю жизнь. Светловолосый и смуглый, похожий на яркий солнечный день, Ири казался ему воплощением всего того, что отсутствовало у самого Грандина. Эта улыбка, сияющие синие глаза, и волосы, играющие в свете солнца. Даже глядя на Грандина - он улыбался, и эта улыбка щемила сердце. Она была прекрасна.
       Грандин взмахнул ладонью, и вокруг сразу же установилась тишина. Он пренебрежительно оттолкнул какого-то, стоявшего на дороге, мальчишку первокурсника, и ученики поспешно раздались в стороны, пропуская ледяного принца вперёд. Присутствие в коридоре одного из Сияющих, да ещё самого Грандина, было событием из ряда вон выходящим, потому что Грандин обычно не замечал, тех, кто стоял ниже его.
       Ири Ар был позавчера переведён в академию. По его словам, он жил за границей. Но отец решил вернуться, а так как имя Ар - одно из древнейших, то Ири просто не мог поступить куда-нибудь ещё, кроме как в академию Братства короля. Ири Ар не был одним из Сияющих. И неизвестно - стал бы он им или нет. Но Грандин, уязвлённый невниманием, остановился напротив него, и теперь судорожно обдумывал, что бы ему такое сказать, чтобы немедленно поставить на место, или наоборот - привлечь на свою сторону, потому что сейчас он абсолютно чётко знал - этот сияющий мальчик, однажды, а скорее всего в течение ближайших недель, окажется с ним в одном классе. И Грандин сделает всё возможное, чтобы они сидели за одной партой, потому что его новая империя, которую он мечтал создать, обязательно должна была состоять из таких людей как Ири. В нём чувствовалась сила воли, уверенность и целеустремлённость, но в то же время - мягкость, и какая-то трогательная нежность ко всему миру. Грандин никогда не ошибался в своей оценке людей, потому что видел их не так, как остальные, и сейчас, эта нежность заставляла его задыхаться.
       Ири Ар перестал улыбаться и теперь вопросительно смотрел на Грандина, не понимая, почему вокруг них стало внезапно тихо, и кто этот высокий черноволосый красавец, похожий на восхитительную, но почему-то довольно хмурую, ночь. И даже видя скучающее, пренебрежительное выражение, застывшее на его бледном лице, на него хотелось смотреть и преклоняться. Но в чёрных пылающих глазах, не было ни капли тепла, лишь непонятное, загадочное ледяное мерцание - в котором можно увидеть собственное отражение, но нельзя проникнуть внутрь. Он был красив, но в то же время, удивительно недоступен. Тонкие губы кривила саркастическая усмешка, а изящные брови всё время хмурились, или надменно взлетали вверх, выражая вопросительное недоумение на весь мир, словно не понимая - как этот мир смеет мешать ему?
       Несколько мгновений, они разглядывали друг друга с самыми разными эмоциями, не понимая, почему их сердца так судорожно стучат.
       "Он холоден как лёд, - я замерзаю от одного его взгляда..." - подумал Ири, и ему стало грустно.
       "Он как обжигающее пламя, - я сгорю в его свете... - Грандин впервые испытал страх. - Его сияние затмевает меня".
       А одноклассники стояли, и любовались на них - распахнув рты и боясь разрушить это удивительное зрелище: восхитительное соприкосновение света и тьмы. Они подчёркивали красоту друг друга, и сияние каждого, еще больше усиливалось рядом со своей противоположной половиной. Казалось, ещё секунда - и они соединятся вместе, сольются в единое целое своей гармонии, чтобы никогда больше не разлучаться... И исчезнут, превратившись в диковинный медальон - на котором, золотом было бы выгравировано их единение - потому что они не могли существовать вместе. Точно так же, как им невозможно было оказаться друг без друга. Со стороны казалось, что это судьба. И сумрачный Грандин Мистраль и сияющий Ири Ар - должны были понимать или чувствовать это.
       Иногда, отсутствие зеркал в академии было сродни катастрофе. Возможно, если бы в ту секунду они могли увидеть себя вместе, со стороны, всё могло бы быть по-другому.
       Грандин, прогоняя оцепенение, тряхнул головой, заставляя свои роскошные длинные волосы взметнуться в стороны, а девушек и юношей, стоявших по сторонам и за его спиной, восторженно ахнуть. Кажется, на Ири это произвело впечатление. Он ошеломлённо моргнул, и Грандин невольно залюбовался его пушистыми длинными ресницами, так странно сочетающимися с мужественной красотой смуглого лица.
       Вокруг Ири толпились одноклассники, и Грандин недовольно скривился, внезапно поняв, что Ири не делает различий по рангам, и одинаково свободно общается со всеми. Даже с отверженными. Теми учениками, которых презирали самые обычные ученики, потому что не было большего позора, чем получить публичное предупреждение на отчисление из академии за неуспеваемость. А Ири, похоже, не понимал. Он тепло улыбался, и Грандин с неожиданной ревностью осознал, что Ири принадлежит всем, и что в его тепле греются и купаются все. А он позволяет людям свободно трогать себя, говорить с собой. И они, почти все касались его, - словно бы невзначай, но за каждым прикосновением стояло обожание и желание забрать у Ири немного солнечного света. И этого, Ири, кажется тоже не понимал, а если понимал, то готов был делиться собой до бесконечности, не осознавая, что этим вызывает у Грандина приступ неконтролируемого бешенства.
       "Словно отвратительные гусеницы, набросившиеся на божественный цветок..."
       Грандину внезапно захотелось передавить их всех, чтобы они не оскверняли этот чистый свет, в котором так хотелось остаться навсегда.
       - Не хочу вмешиваться, но сейчас ты ведёшь себя очень неосмотрительно, - заметил он с высокомерным небрежением старшего по возрасту и положению. - Хотя вряд ли твои новые... - он скривился, - товарищи, поставят тебя в известность об этом. Возможно, скоро тебе предложат стать одним из Сияющих...- он сделал эффектную паузу, давая всем возможность оценить свои слова. - На твоём месте, я бы не стал тратить время на неудачников, а уделил бы его достижению иных целей, - он выразительно посмотрел на нескольких парней, толпившихся рядом с Ири, и те мгновенно посторонились потупив глаза, желая провалиться сквозь землю и исчезнуть.
       Иногда, Грандин мог унизить одним лишь взглядом. К тому же, Грандином не только восхищались, его боялись - он прекрасно об этом знал и пользовался.
       - Я здесь недавно, - ответил Ири, спокойно принимая его взгляд. - И не знаю принятых правил. Но думаю, они не распространяются на людей. К тому же, мне как-то нужно выбрать компаньона, правильно? - добавил он простодушно, и потрясающе улыбнулся - заставив сердце Грандина ухнуть вниз, а мыслям на мгновение вылететь из головы.
       "Компаньона...Компаньона. Мне нужно как-то выбрать компаньона..."
       Слова Ири заставили Мистраля возликовать. Он уже знал, что собирается сделать. У него тоже не было компаньона и сейчас, наверное, все будут падать в обморок - потому что Грандин морально дошёл до того, что готов был официально признать Ири Ара своим товарищем - прямо посреди коридора. Один из парней - темноволосый и кареглазый, с короткими, торчащими в стороны волосами - внезапно положил руку Ири на плечо.
       - Господин Мистраль, - сказал он вежливо, но непреклонно. - Это огромная честь для нас, что вы удостоили нас своим присутствием. Но мы бы хотели...
       - Господин Эльресто Ал, - в голосе Грандина было столько льда, что казалось, даже стены сейчас покроются инеем. - Кажется, вы намерены задержаться в академии любой ценой?
       Эльресто побелел от бешенства, но руку с плеча Ири убрал, а Грандин, игнорируя его, повернулся к изумлённому, не понимающему смысла этой сцены Ири:
       - Ты здесь новичок, и не понимаешь, с кем тебе стоит общаться, а с кем, этого делать нежелательно - чтобы не навредить своей репутации, - раздражённо заметил Грандин, и добавил всё тем же ледяным тоном: - Мне показалось, или я всё же намекнул? - после его слов, несколько человек - кто с натянутыми извинениями, кто просто незаметно - испарились в разные стороны. Связываться с Мистралем было слишком опасно, и не только потому, что он считался одним из лучших дуэлянтов Артемии, но так же и потому, что Грандин Мистраль - единственный из учеников академии, ещё задолго до всеобщего распределения, был назначен преемником первого королевского советника, главы министерства внутренних дел страны, - Рандо.
       Грандин довольно улыбнулся, поймав ошарашенный, потемневший взгляд.
       - На самом деле, всё просто, Ири, - он подмигнул. - Нужно лишь вовремя понять, какую сторону тебе выбрать. Впрочем, позднее, я с удовольствием устрою для тебя познавательный экскурс, - вновь обаятельно улыбнувшись, он протянул руку. - Грандин Мистраль, третий курс ранга Сияющих, управляющий студенческого совета, и надеюсь... твой компаньон. - Он позволил себе самодовольную усмешку, услышав разом, - дружный потрясённый вздох, аханье и другие, выражающие сильное волнение реакции. К вечеру эта сцена станет новостью номер один. Возможно, ему удастся договориться с директором, и Ири уже послезавтра переберётся в элитный корпус.
       Ири несколько секунд смотрел на его протянутую узкую ладонь, а затем моргнул и отступил на шаг.
       - Господин Мистраль, судя по всему тому, что я сейчас увидел, не думаю что вы - та сторона, где я желаю быть, - сказал он твёрдо, и, поклонившись, проигнорировал протянутую руку. - Прошу меня извинить.
       Прошла секунда... за ней другая.... Ири Ар прошёл мимо него, а Грандин, как идиот, всё ещё стоял с протянутой ладонью, не понимая, как такое могло произойти с ним, и не снится ли ему это, словно кошмарный сон.
       В ушах продолжали звучать вежливые, равнодушные слова, а затем они затопили его сознание... И когда Грандин склонил голову, - со вздохом признавая своё поражение, - он улыбался грустной улыбкой отверженного ангела, и никто не мог знать о том, что впервые в жизни, в его душе бушует почти неконтролируемая, бешеная ярость.
       Ири Ар, я никогда не прощу тебе этого унижения!
       Эта история получила огласку, но так как реакция Грандина и самого Ири Ара, была более чем равнодушной, она быстро забылась, и всплывала только тогда, когда Ири Ар и Грандин Мистраль сталкивались в коридоре и холодно кивали друг другу. В эту секунду, воздух между ними сгущался до электрического разряда.
       Ири Ар не мог сказать, что он ненавидит ледяного принца ( так в академии иногда называли Грандина), просто его высокомерие и оценка других людей, вызывала нестерпимую неприязнь. Иногда - проходя мимо Грандина и ловя на себе мерцающий, загадочный взгляд - Ири уже сомневался в том, что поступил правильно.
       Но если бы он знал, - как нестерпимо, в такие моменты, Грандину хочется придушить его, - он бы не сомневался в своём выборе.
       Грандин поклялся себе - наказать дерзкого мальчишку за его выходку; наказать так, чтобы тот навсегда проклял миг, когда посмел отвергнуть его.
       Ири не мог понять, за какие таланты и достоинства он оказался в классе Сияющих по прошествии двух недель. И первым, кого он увидел, был Грандин Мистраль. Ледяной принц ждал его с победной, акульей ухмылкой на устах, и, переступая порог нового класса, Ири понял - что с этого мгновения, жизнь его будет превращена в ад.
       Учителя не могли понять: как могло получиться так, что два самых выдающихся, самых талантливых ученика, - стали непримиримыми врагами. С приходом Ири, академия словно разделилась на два полюса - света и темноты, и впервые в жизни Грандин узнал - что такое борьба за власть и популярность.
       Он изводил Ири на занятиях, придирался к его словам; они часами спорили на переменах, стоя друг напротив друга, и воздух вокруг них кипел от напряжения. Никто не смел возражать великому Грандину Мистралю, но Ири Ар, похоже, плевать хотел на его величие. И через некоторое время, Грандин внезапно осознал - его собственное сияние меркнет, потому что даже его самые преданные сторонники не могли не признать - Ири Ар великолепен, и сражаться с ним - безумие. Он побеждал не силой, он брал приветливостью и обаянием, и только чрезмерная открытость и доступность, мешали ему стать настоящим королём.
       Перед Ири не преклонялись, как перед безупречным Мистралем. Но иногда - глядя из окна на то, как Ири Ар запросто хохочет и дурачится в компании обычных студиозов - Грандин начинал испытывать острую зависть и желание сломать ненавистного Ара. Сломать его, и выкинуть из своей памяти навсегда, - потому что только Ири заставлял его чувствовать, а чувства мешали разуму, и это выводило Грандина из себя.
       Убить Ара - не приходило ему в голову по одной простой причине: убийство казалось ему подлостью, а Грандин мог назвать себя кем угодно, но только не подлецом. И поэтому, сталкиваясь с Ири и делая его жизнь невыносимой, Грандин, тем не менее, никогда не пытался устранить его с дороги. А возможно, причина здесь была в другом...
       Без Ири Ара, жизнь казалась удивительно пресной.

********************************************
      
       Когда, однажды, наступил момент, и между ними всё переменилось?
       Грандин и сам не мог с точностью сказать - когда всё это произошло.
       Однажды, вернувшись в академию после летних каникул, он внезапно столкнулся с Ири...
       Ар стоял на стуле и вешал какой-то приветственный плакат. Обычно, это была работа младших студиозов низшего ранга, но чтобы один из старших, Сияющих, занимался этим? Это было немыслимо. Осознав, что Ири Ар игнорирует его, Грандин, как всегда сопровождаемый свитой поклонников и поклонниц, испытал прилив ярости.
       Он, - управляющий студенческого совета - свято следил за соблюдением традиций и правил, но Ири Ар - единственный, кто попросту плевал на все нерегламентированные предписания.
       Вот и сейчас, стоя на стуле, он благополучно позорил честь мундира Сияющих. Рядом с ним стояли две девушки с плакатами в руках и идиотски хихикали, а так же, вечно шатающийся за ним Эльресто Ал, которого - к огромному огорчению Грандина - так и не выкинули из академии. Поговаривали, что благодаря влиянию Ира Ара, он наконец-то взялся за ум и даже закончил семестр с высшими баллами.
       Ири Ар, как всегда, смеялся и заставлял смеяться весь мир. Желающих помочь набралось немало.
       Знаем, - что, им всем от тебя нужно, солнечный мальчик...
       Даже вешание плакатов, этот идиот умудрялся превратить в грандиозное шоу.
       Правда, приближаясь к Ири с самой мерзкой ухмылкой на лице, Грандин не мог не признать, - что ненавистный Ар, как всегда, до невозможности притягателен, и ещё до большей невозможности - наивен.
       Ну как можно, с таким спокойным видом демонстрировать себя, он ведь не может не понимать, что на него ПЯЛЯТСЯ?
       Вспомнив простодушную манеру Ири, Грандин мигом отмёл эту мысль. Как раз этот идиот, может и не понимать.
       Он ведь не тупой. Но боже...
       Мысль о том, что Ири Ар может оказаться девственником, показалась Грандину невероятно забавной.
       Нет. Не может быть. Ири уже шестнадцать. С такой внешностью, он просто не может остаться невинным мальчиком, потому что слишком много вокруг толпилось желающих избавить его от этого маленького недостатка.
       Ири потянулся и снял мундир, передавая его Эльресто. Судя по дружному, приглушённому шелесту вздохов, - этот белобрысый гад играл с огнём. Грандина едва не хватил удар. Снимать мундир в общественном месте - да о чём он вообще думает, идиот?! И это ничтожество, находится в классе Сияющих, на одной с ним оценочной планке. Немыслимо. Представить его в роли королевского представителя? Мир сошёл с ума, если преподаватели не видят подобной несуразности.
       Уже не в силах сдерживаться, Грандин подошёл к стоящему на стуле Ири, и, скрестив руки на груди, окинул увлечённого работой Ара, нарочито оценивающим взглядом. При его приближении, народ благополучно поспешил рассосаться по разным сторонам - у всех сразу нашлись неотложные дела, и коридор, как-то подозрительно быстро, опустел. Даже Эльресто Ал поспешил смыться, позорно отдавая прекрасного Ири на безжалостное растерзание.
       - Смотрю на тебя, и каждый раз задаю себе один вопрос: как, такое ничтожество как ты, оказалось в моём классе? - задумчиво проговорил Грандин.
       Ири на мгновение повернулся, окидывая его пренебрежительным взглядом. И Грандин вновь ощутил эффект дежавю.
       Красота Ири могла сразить кого угодно. Но то, что случилось с ним за лето, на секунду лишило Мистраля речи. Глаза, казалось, стали ещё синее, приобретя какой-то редкий, фантастический оттенок осеннего неба; пухлые губы стали резче, так же, как и остальные черты лица. Не изменился только нос. Маленький, изящный, немножко вздёрнутый, - отчего лицо Ири сохраняло какое-то трогательно-детское выражение. Это сочетание мужественности и детскости, производило убийственно сексуальный эффект, и Грандин внезапно поймал себя на идиотской мысли, что хочет стащить его с этого дурацкого стула, прижать к стене и впиться губами в дерзкий, непокорный рот.
       Осознав направление своих мыслей, Грандин смутился, и тут же взял себя в руки, проговорив гораздо резче, чем ему хотелось:
       - Итак, в первый же день - и вызов всей общественности. Наш солнечный мальчик без этого просто жить не может. С каких пор, ты выполняешь подобную работу, Ар? Денег не хватает? Займи у меня, я дам. Я, конечно признаю, что ты тупой, но не настолько же?! Став Сияющим, ты, своим недостойным поведением, унижаешь звание мундира, который носишь. Если для тебя, - это ничего не значит, то не позорь своих товарищей. Если тебе так нравится общаться со всякими... - он проглотил слово, - напиши заявление о переводе. Я сделаю всё возможное, чтобы удовлетворить твою просьбу.
       Ири посмотрел на него шальным взглядом и неразборчиво промычал, пожав плечами. Грандин заметил во рту у него несколько гвоздей, и его снова затрясло от бешенства.
       - Повернись ко мне, когда я с тобой разговариваю, Ар, - проговорил он ледяным тоном. - Иначе, я стащу тебя со стула вместе с твоим идиотским плакатом, и заставлю его съесть.
       Ири вздохнул и слегка прижался к стене; удерживая плакат локтями, он осторожно вытащил гвозди изо рта и проговорил:
       - Слушай, Мистраль. Отвали от меня, сделай милость. Я безумно рад, что ты соскучился по мне настолько, что готов общаться с моей задницей, но я сейчас занят. Если ты не заметил, - ты своим появлением распугал всех тех, кто хотел мне помочь. И Грандин, - я снял мундир, чтобы не позорить, если тебя это утешит. - Он снова засунул гвоздики в рот и отвернулся, игнорируя Мистраля, как всегда.
       Это стало последней каплей. Грандин шагнул к нему, и просто сдёрнул со стула одной рукой, прежде чем сам успел понять что делает. Плакат полетел на пол, а Ири, неловко взмахнув руками, повис, держась за его плечи чтобы сохранить равновесие. Грандин растерялся ещё больше чем Ири, - который не орал только потому, что рот у него был занят. Он замычал, и Грандин опустил руки, ставя его на пол. Даже не ставя, а давая соскользнуть вниз, вдоль своего тела. Ири Ар покраснел до самой шеи, заморгал... - казалось, он сейчас расплачется от злости или ринется в драку. А Грандин - окончательно не понимая своих поступков - протянул руку к его губам и неторопливо, по одному, выдернул гвозди из плотно сомкнутых губ.
       - Ещё раз, застану тебя за подобным занятием, и я сделаю всё возможное, чтобы ты вылетел из академии с позором, - Грандин сказал это тихо, но таким тоном, который обычно замораживал чувства у всех, без исключения, имевших несчастье попасть под его гнев. Затем, он медленно взял растерянного Ара за руку и вложил гвоздики в его раскрытую ладонь. - Надеюсь, мы поняли друг друга, Ири, - прибавил он почти ласково, выделяя его имя. Подошёл к плакату, поднял и разорвал его, выразительно глядя в глаза юноше. Лицо Ири побледнело. Он отшвырнул гвозди в сторону, сжимая кулаки и хватая себя за ладонь, в попытках вызывать Грандина на дуэль.
       - Ты и перчатки потерял? Неудивительно, - с презрительной, ледяной насмешкой заметил Грандин. - Одолжить?
       Ири Ар стиснул зубы, казалось, он сейчас взорвётся. Всё его тело напоминало натянутую струну, он стоял напротив Грандина, - хмуря брови и кусая губы, изо всех сил желая врезать ему.
       Грандин смотрел, выжидательно улыбаясь.
       Какая-то смутная мысль не давала ему покоя. Но ему очень хотелось, чтобы Ири ударил его, или чтобы, чёрт подери, у него была перчатка, и они могли сразиться на дуэли. И тогда он навсегда разберётся с этим взъерошенным, мелким сопляком...
       И тут до Грандина дошло.
       В прошлом году, во время стычек, они глядели друг другу глаза в глаза. А сейчас... За прошедшее лето, его противник - ненавистный Ири Ар - не вытянулся ни на единый сантиметр, и теперь, его вредная золотистая макушка, находилась на уровне подбородка Мистраля, притом, что это чудо стояло в сапогах с каблуками. Ири, кажется, и сам понимал своё положение, - и его задранная голова, выглядела невероятно забавной.
       Грандин не помнил, в какой момент его губы дрогнули. Он изо всех сил старался удержаться от смеха, уголки его губ дёргались, а затем, подумав - "Да какого чёрта?" - он расхохотался, вытирая выступившие от смеха слёзы.
       - Ар, прости, я не знал... Не подумал, что у тебя могут быть такие серьёзные причины... или комплексы? Хочешь, я поставлю тебя обратно? Хотя ты знаешь, это не самый лучший... выход... так же как и каблуки...- попробуй ходули!! - он еле сдерживал рвущийся наружу идиотский гогот, радуясь тому, что если кто-то и видит эту сцену, то предпочитает делать вид, что не видит. Потому что ледяной принц никогда не позволял себе эмоций при посторонних.
       Ири подлетел к нему и влепил пощёчину. Смех моментально смолк, и между ними сразу же возникла жуткая, гнетущая тишина, полная электрических разрядов.
       - Я, - произнёс Ири, задыхаясь от бешенства. - Вызываю тебя на дуэль, Грандин Мистраль... Ты... гнусный ублюдок!
       Глаза Грандина сузились в нехорошем прищуре.
       - Я принимаю вызов. Вечером, в семь, пустырь у монастыря дев, - холодно сказал он и добавил: - Я заставлю тебя взять эти слова обратно, или вобью их в твою глотку.
       Когда они скрестили шпаги, Грандин пожалел об этой затее. До самого вечера он ждал, что Ири Ар пришлёт извинения. Но этого не произошло, и стоя напротив своего противника с обнажённой шпагой, Грандин с досадой думал о том, что убийство, - ровно как и ранение, этого невинного младенца, - подпортит ему репутацию. Сейчас, созерцая своего врага сверху вниз, Грандин с каким-то удивлением ощутил, что ненависть его, хоть и продолжает жить в душе, но как-то отстранённо, словно со стороны.
       Блестящая мысль созрела до того, как шпаги перекрестились.
       - Не бойся, Ири, я не собираюсь тебя убивать, - сказал Грандин, злобно ухмыляясь. - Я тебя просто высеку.
       - Смотри, как бы тебя самого не высекли, Мистраль, - бесстрашно отозвался мальчишка. - Знаешь, а ты подал мне отличную идею.
       Когда они начали сражение, Грандин с досадой понял, что высечь Ири ему не удастся. Даже при всём желании. Шпагами они владели на одном уровне, и хотя Ири теперь был ниже ростом, - он не уступал Грандину ни на шаг. Они сражались почти сорок минут, и было ясно, что в этом поединке, победителем будет случайность или досадный промах, или...
       Ири внезапно поскользнулся и раскрылся. Кто-то ахнул, - потому что момент был донельзя удачный.
       Грандин отступил на шаг, опуская шпагу вниз. А Ири, даже не зная о проявленном благородстве, рухнул на землю, чувствительно стукнувшись копчиком.
       Грандин молча подал ему руку.
       - Продолжим? - спросил он насмешливо. - Или ты признаешь своё поражение? Ты удивительно неуклюж.
       - Мистраль, я каждый день готов биться с тобой на дуэли, для того чтобы иметь возможность напоминать тебе, что ты ублюдок, - отозвался Ири, поднимаясь и игнорируя протянутую ладонь. - Какого чёрта ты не ударил меня?
       - Это было бы скучно - закончить так быстро. Но ты подал мне неплохую идею. С завтрашнего дня, я назначу тебя своим партнёром по фехтованию. У меня есть такое право, - произнёс он мечтательно, - самостоятельно принимать решения относительно внутренних распределений студентов.
       - Обойдёшься. Видеть твою противную рожу через день - это слишком для меня, - они снова скрестили шпаги.
       - Я от тебя тоже не в восторге, знаешь ли. Размышления на тему: почему я тебя всё ещё терплю, - стали для меня ежевечерним ритуалом. Помогает тренировать выдержку. И избавляет от похмелья... - прибавил он мрачно.
       - Да меня вообще от тебя тошнит!! - заорал Ири, почему-то уязвлённый последним замечанием.
       - Может, хватит ребячиться, - предложил Грандин серьёзно. - Когда мы закончим академию, нам предстоит занять высокие посты. Пора контролировать свои эмоции. Нам придётся встречаться и взаимодействовать с теми людьми, которые будут нам неприятны. Это хороший способ научиться сдержанности. И к тому же, ты первый, кто сражается на равных со мной.
       - Плевать! Даже если ты и прав, но общения с тобой я не выдержу.
       - А может, сделаем ставку? Если я выиграю этот поединок - ты подчинишься моему решению. И согласуешь своё расписание с моими тренировками по фехтованию.
       - Согласен. Но если ты проиграешь... - Ири на мгновение задумался, а затем глаза его прищурились. - Прокатишь меня на себе, через всю академию, и три раза вокруг неё.
       Грандин едва не подавился, и произнёс почти с восхищением:
       - Какая извращённая фантазия, Ар! Додуматься до такого! Я уже начинаю тебя опасаться.
       - Это достойный ответ твоим тренировкам! - хохотнул Ири. - Ну, так что, поставишь на кон своё достоинство, ледяной принц? - протянул он ехидным голосом.
       - Достоинство? - Грандин фыркнул в пренебрежительном недоумении, и вернул, в том же, обидно насмешливом тоне, подстраиваясь под манеру Ири: - Не льсти себе, солнечный мальчик. Тебе никогда не справиться со мной... Согласен! - он сделал внезапный выпад, пытаясь провести свою особую атаку.
       - Ну и дурак! - сталь зазвенела о сталь, а затем, Ири совершил стремительный обманный манёвр и нанёс Грандину блестящий удар шпагой. Но забыл, что стал ниже ростом, и не рассчитал длину рук противника. Грандин ловко уклонился в сторону, и шпага лишь слегка скользнула по его боку, а сам Ири пролетел вперёд, и его полоснуло по предплечью и спине.
       Кровь показалась одновременно. Оба соперника тяжело дышали, оба были мокрые и выдохшиеся. Но, в то же время, ещё не отошедшие от азарта. На шёлковой рубахе Грандина, на боку, красовалась прореха. По белой ткани расплывалось алое неровное пятно. У Ири кровь лилась из рассечённого предплечья.
       - Ну, и что будем делать? - спросил Ири, нахально улыбаясь. - У нас ничья. Тебе придётся отказаться от своих тренировок. - К ним уже спешили Эльресто и Реам, вызвавшиеся на роль секундантов. В руках Эльресто была сумка с медикаментами. Реам тащил охапку бинтов. Похоже, в отличие от своих покровителей, их почитатели неплохо спелись между собой и собирались действовать единодушно.
       - Отказаться? - Грандин прищурился и хмыкнул. - Мистраль никогда не отказывается от своего слова.
       - И ты согласен протащить меня через всю академию? - недоверчиво спросил Ири. - Ты хоть понимаешь, что это унизит тебя?
       - Унизит? О чём ты, наивное дитя? - с ледяной надменностью осведомился Грандин. - Лучше беги исправлять своё расписание. У меня завтра тренировка в одиннадцать часов. Я надеюсь, ты не опоздаешь. Так когда, мне тебя...- он внезапно широко и как-то ехидно ухмыльнулся, - покатать, малыш?
       Ири на секунду показалось, что у него галлюцинация. Чтобы ледяной принц, - вот так вот ухмылялся? Бред. Но надо было признать - это было удивительно завораживающее зрелище: словно на мгновение, Ири увидел что-то, что обычно было тщательно сокрыто за неприступными, ледяными стенами показного равнодушия и безразличия. Что-то, - что, возможно, предназначалось только ему, - как искра в ночи. И в следующую секунду Мистраль вновь стал холодным и высокомерным ублюдком.
       Эльресто Ал остановился рядом с Ири, предлагая ему помощь, со стороны Грандина выступал Реам.
       - Завтра, перед тренировкой, - сказал Ири. - В десять часов.
       Он поморщился, когда Эльресто накладывал повязку на его плечо, хотя там был всего лишь порез. Впрочем, на боку Грандина, тоже красовалась скорее царапина, чем рана, и перевязывающие их секунданты с интересом вслушивались в разговор.
       - О! А не слишком ли мало народу? - прикрыв глаза, заметил Грандин.
       Ири только покачал головой.
       - Ну ты, Мистраль, и мазохист! - и подражая ехидной улыбочке самого Грандина, обратился к Эльресто:
       - Эль, во время дуэли, между мной и господином Мистралем состоялся спор. Если он ранит меня, то я стану его спарринг партнёром. А если я задену его, то господин Мистраль...
       - Любезно согласился пронести господина Ара на себе, через всю академию, а так же вокруг здания - три раза, - невозмутимо закончил за него Грандин. Реам тихо охнул, и едва не осел на землю в шоке, а на лице Эльресто - Ири мог бы поклясться - появилось выражение непередаваемого злорадства.
       - И раз господина Мистраля, волнует возможное отсутствие публики, то мы просто не можем его разочаровать!
       Эльресто смотрел на Ири влюблёнными глазами, потрясённый его гениально-изощрённой выдумкой.
       - Господин Мистраль, - он осмелел настолько, что посмел обратиться к Грандину. Грандин метнул в его сторону уничижительный взгляд, но Эль, которого за локоть держала рука Ири, впервые не испугался его. - Мы вас не разочаруем! - произнёс он глумливо.
       Показалось, или нет, но Ири посмотрел на Грандина с каким-то светлым сочувствием, и от этого, внезапно сделалось как-то удивительно хорошо на душе.
       - Но если, господин Мистраль передумает, - мягко сказал Ири, - я не буду возражать. Мне не очень хочется заниматься с ним фехтованием. Всего доброго, - он, отсалютовав, откланялся.
       - Готовься к незабываемым ощущениям, малыш, - проговорил Грандин злорадно, и сам поразился, - потому что в голосе его, впервые скользнула какая-то новая, нежная нотка.
      
       ********************************************
      
       Время приближалось к десяти, а уже без двадцати десять коридоры академии были забиты толпой народа. Потрясающая новость передавалась из уст в уста. Учителя, выяснив причину столпотворения, буквально лишались дара речи, но посмотреть, - как ледяной принц, надменный Мистраль, потащит на своей спине Ири Ара, - стоило того, чтобы задержать занятие.
       Вспомнив о том, что забыл в комнате плакат, Ири торопливо рванул за ним в общежитие. Этот плакат, они с Эльресто рисовали полночи, но он того стоил: сегодня, Мистраль заплатит за все его унижения сполна. Оседлать ледяного принца и сбить с него спесь, - что ещё надо для счастья?
       В этот час в коридоре никого не было. Все находились в учебном корпусе, и подлетая к своей комнате, Ири был удивлён, внезапно обнаружив Грандина, с независимым видом стоящего под дверью.
       Похоже, великолепная работа была проделана зря. И Грандин собирался взять свои слова назад. Впрочем, мысль о том, что ледяной принц спасовал перед ним, тоже того стоила.
       - Ты кажется ошибся корпусом, Грандин, - невинно заметил Ири. - Тебя заждались в учебной части. Ты всё ещё не передумал? Я, честно говоря, не ожидал, что Эльресто так ненавидит тебя. Там...
       - Я уже видел, - спокойно отозвался Грандин. - И поэтому пришёл сюда. За тобой.
       - Э-э...?
       - Для начала, мы не договорились, откуда именно мне тебя тащить, - небрежно заметил ледяной принц.
       Ири всматривался в него, ища следы хоть какой-нибудь неуверенности - и не находя их.
       Грандин Мистраль выглядел абсолютно безмятежно, как будто ему предстояло пройти не под прицелом десятков глаз, таща на себе своего соперника, а совершить лёгкую увлекательную прогулку. Глаза его, почему-то мерцали очень подозрительным, каким-то ехидным огнём.
       - Ну... учебки с тебя будет вполне достаточно, - милостиво кивнул Ири. - Но Мистраль, - почти взмолился он, - ты же понимаешь, что я не могу упустить такой шанс. Ты слишком сильно меня достал, - с этими словами он зашёл в комнату и вынес плакат, на котором Грандин был изображён в виде осла; на спине восседало что-то, смутно напоминающее самого Ири, победно размахивающее мечом. Несколько убийственных надписей завершали этот шедевр, и честно говоря - несмотря на отсутствие оригинальности - это было довольно смешно. Грандин искренне расхохотался.
       - Удивлён, что у Эльресто есть некоторое подобие юмора. Хотя ты и позволяешь ему помыкать собой, - заметил он, разглядывая Ири со странным выражением. - Это ведь была не твоя идея. Ты слишком... как бы это выразить...- он грациозно взмахнул ладонью, подбирая слово, - мягкий.
       - Ага. И ты сегодня в этом убедишься! - нахально заявил Ири, но чувствовалось, что он смущён происходящим. - Э-э...может, мы пойдём? - предложил он, неловко теребя плакат.
       - Ири, - проникновенно проговорил Грандин, - сделай доброе дело - оставь этот плакат в комнате. Он тебе сегодня не пригодится.
       Ири засопел, обдумывая, потом со вздохом кивнул.
       - Ладно. Но не думай, что это ради тебя. Просто мне не нравится собственное изображение. Эль будет недоволен, - пробурчал он обречённо, забросил плакат назад и захлопнул дверь.
       А затем, только успел охнуть, потому что Грандин наклонился, легко поднял его на руки, словно жених невесту, и откровенно ухмыльнулся. Ири онемел на долю мгновения от его нескончаемой наглости, а затем завопил, брыкаясь и вырываясь:
       - Эй, ты что делаешь?! Совсем спятил?! Отпусти меня, псих!! Я тебе не девчонка!!
       - Увы, Ири. Увы. Слишком поздно для раскаяния, - Грандин, крепко прижимая его к своей груди, откровенно ржал. - Я ведь должен выполнить своё обещание: пронести тебя через всю академию. Моя маленькая принцесса, - прошептал он таким голосом, что Ири сначала покраснел, а потом пошёл белыми пятнами.
       - Но... но мы так не договаривались!!! - заорал он, делая титанические попытки освободиться, потому что Грандин, как ни в чем ни бывало, направился к выходу.
       Если это кто-нибудь увидит... О боже...
       Он не избавится от насмешек до конца курса. И больше всех, смеяться над ним, будет ледяной принц...
       - Ты просил пронести тебя, Ири, - с неумолимой истиной сообщил Грандин. - Но ты не сказал - как. Так что, у меня в запасе очень много способов, как выполнить это обещание. Например, если ты не перестанешь извиваться, то совершишь это путешествие вниз головой, - с этими словами, Грандин, легко перевернув его, перекинул на плечо, удерживая одной рукой.
       - Я планирую прокатить тебя по полной программе, - прибавил он с угрожающей насмешливостью. - Поверь, это доставит мне незабываемое удовольствие. И я думаю, не только мне, - он со всего размаха звонко шлёпнул Ири по ягодицам. Тот зарычал от унижения, готовый свалиться и разбить свою голову - но только не позволять Мистралю опозорить себя.
       Однако ледяной принц держал крепко, и всё, что Ири мог делать - это в бессильной ярости молотить кулаками по его спине.
       - Ты не посмеешь! Нет! Отпусти меня, ублюдок! Я вызову тебя на дуэль!
       - Естественно. В одиннадцать часов. Теперь у нас будет много совместных дуэлей, Ири.
       - Отпусти, поставь меня назад! Я приказываю тебе! Я не хочу!
       - Ири, пожалуйста, кричи громче, - рассмеялся Грандин. - Зови на помощь. Я думаю, это будет потрясающее зрелище! - прибавил он язвительно. А затем, вернув Ири обратно на руки, притянул к себе.
       - Пожалуй, для начала, ты немного побудешь в роли принцессы. Я слишком хочу увидеть твоё взбешенное лицо! Приготовься Ири! О да! Ещё немного и тебя увидит вся академия. Ты же так этого хотел! - в голосе Мистраля было столько ядовитой насмешки, что сразу становилось ясно - никакие просьбы и крики не помогут. Коридор закончился и Грандин вышел на лестницу. Через несколько минут, он предстанет перед глазами присутствующих, сжимая в руках свою сопротивляющуюся добычу. Освободиться от его стальной хватки Ири не мог. Мог только беспомощно и смешно дрыгать ногами, и пытаться стукнуть Грандина головой, - но в таком неудобном положении, она только бессильно скользила по его плечу.
       Это конец...
       Вообще-то, Ири никогда не стремился создать себе какую-либо репутацию, но остаться здесь - после того, как Грандин вот так вот опозорит его - он тоже не сможет. Понимая, что проиграл, он перестал сопротивляться; зажмурился, и как-то беспомощно, по-детски, уткнулся носом в плечо Грандина, став на удивление трогательным и беззащитным.
       - Что такое, Ири? Ты так быстро сдался? Не разочаровывай меня. Попроси пощады, может я и передумаю, - насмешливо выдал Грандин и остановился в шоке: по лицу Ири текли слёзы.
       - Будь ты проклят, Мистраль! - прошептал он, зажмуриваясь ещё сильнее. - Ненавижу тебя, ублюдок!!
       Мистраль оцепенел на мгновение, не в силах отвести взгляда от этих светлых дорожек на нежных смуглых щеках, а затем, почему-то сглотнув, развернулся на каблуках и пошёл назад.
       - Ири, ты раздражаешь меня, - сказал он резко и зло. - Ты как заноза в моей заднице. Не желаешь укладываться ни в какие рамки, нарушаешь все правила, делаешь мне назло, постоянно опровергаешь всё то, что я пытаюсь создать, и при этом - всё время меня оскорбляешь. Ты считаешь, что я должен пожалеть тебя?!
       Ири молчал. Он не просил о пощаде, лишь отчаянно кусал губы, пытаясь сдержать прорывающиеся следы слабости. И боялся открыть глаза, - чтобы не дать Грандину увидеть свою беспомощность.
       Грандин пинком распахнул дверь его комнаты и бросил Ири на кровать.
       - Ты слабак, Ар, - сказал он глухо. - И полный слюнтяй, раз не можешь сделать то, что сам же и затеял. Проигрывать надо достойно.
       Ири открыл глаза и посмотрел на Мистраля. Он, кажется, всё ещё не понимал, что произошло. Глаза у него были мокрые и испуганные, - полные щенячьего выражения, и в то же время, в них светилась решимость - дойти до конца, но не унижаться перед врагом.
       "А ведь не сдался, зараза! - подумал Грандин со злостью и восхищением одновременно, и тут же одёрнул сам себя: - Ненавижу придурка".
       Ири, всё ещё не понимал - почему Грандин выпустил его, и зачем притащил в комнату? Что планирует делать?
       Мысли метались в панике, и это было отчётливо написано на его лице.
       - Успокойся, - сказал Грандин со вздохом, и привычно поправил свои длинные волосы. - Я не испытываю к тебе любви, но это не значит, что я полный ублюдок, - как ты любишь меня называть. Будем считать - ты передумал и решил получить свой выигрыш как-то иначе. Потому что я - передумывать не собираюсь! - в голосе его скользнула стальная нота. - Через час жду тебя в зале. И подбери сопли, смотреть противно! - с этими словами, Грандин Мистраль вышел, празднуя в душе очередную победу над Ири Аром. Увидеть такое выражение на ненавистном лице - стоило всех его хлопот.
       По коридору он проходил с независимым и, как всегда, надменным видом. Через час, Ири - одетый в защитную маску и доспехи - явился выполнять своё обещание. Никто так ничего и не смог понять. Ири отчаянно отмалчивался, а спросить об этом у ледяного принца, мог разве что самоубийца.
      
       ********************************************
      
       Иногда, Грандину казалось, что они могли бы стать друзьями.
       Порой, фехтуя между собой в учебных поединках, они обменивались шутками и репликами, и, очень часто, эти реплики вовсе не были такими обидными как могли бы быть. Но в то же время, в них не было тепла или дружеского участия. Скорее, желание досадить или поддразнить друг друга. Хотя, если бы это продолжалось дольше, быть может однажды, обоюдная неприязнь сошла бы на нет. Но это было невозможно.
       И виноват, как всегда, был Ири Ар.
       В этот сентябрьский день, солнце жарило и припекало так, что казалось - на дворе снова, внезапно, объявилось лето. Грандин терпеть не мог жару, и сейчас - сидя с книгой в тени раскидистого, начавшего желтеть клёна - он мечтал о том, чтобы раздеться и оказаться в холодной воде.
       Во дворе было тихо. Студиозы прилежно занимались в классах, и лишь у Сияющих был сегодня выходной, связанный с тем, что преподаватель заболел и всем было дано самостоятельное задание.
       Грандин, изредка вытирая лицо кружевным платком смоченным водой, читал учебник и делал пометки в тетради. На улице было невыносимо, но классы и вовсе превратились в печи-ловушки, и порой - бросая взгляды на распахнутые окна - Грандин даже проникался сочувствием к тем, кому предстояло париться ещё четыре часа.
       "Всё-таки, преподаватели должны иногда делать скидку на погоду", - подумал он, рассеянно рассматривая синее небо, виднеющееся над крышей. В пронзительной синеве, как назло, не было ни единого облачка, зато - вовсю сияло солнце, и в его лучах, довольно потягиваясь, стоял кто-то полуголый...
       Грандину показалось, что от жары у него случилась галлюцинация. Он резко захлопнул книгу, выпрямился, и посмотрел на крышу уже более внимательно. Так и есть. На ней кто-то стоял. И судя по тому, что ему удалось увидеть, - этот кто-то, был раздет до пояса.
       Это переходит все границы. Какой-то наглец... Никаких манер...Устроил бесстыдство. Словно простолюдин. Сегодня же будет отстранён от занятий, с применением строгого публичного выговора.
       Грандину, в общем-то, было всё равно до чужих огрехов. Но будучи главой студенческого совета, внешние приличия он соблюдал с какой-то маниакальной педантичностью. И все, кто знал эту странность ледяного принца, общаясь с ним ощущали себя как на плацу. В любую секунду, могла последовать ядовитая реплика по поводу расстёгнутой пуговицы, растрепанных волос или складки на брюках. Как бы это ни казалось невероятным, - сам Мистраль был абсолютно безупречен. И возможно поэтому, считал своим полным правом поучать остальных.
       Сейчас, из-за жары, у него было раздражённое настроение, и мысль - сорвать его на ком-нибудь подходящем - уже не раз и не два посетила его голову. Поднимаясь по лестнице, он, предвкушая, изобретал для идиота подходящее наказание и надеялся, что к его приходу тот не исчезнет. Мистраль ногой распахнул дверь и поднялся на крышу. И тут же сощурился от ударившего со всех сторон солнца и обрушившейся на плечи жары.
       Нарушитель даже не думал убегать. Преспокойно расположившись на покрывале, он лежал на животе, и загорал, подперев голову рукой. Перед ним лежала книга, рядом тетрадь. А судя по золотистой макушке, радостно сияющей в жарких лучах...
       - Ири Ар... - изрёк Грандин почти обречённо.
       Если бы он имел право распоряжаться одноклассниками точно так же, как он мог распорядиться любым из студентов, - возможно с Ири Аром было бы покончено гораздо раньше. Но оба были Сияющими, к тому же, оба отличались практически одинаковой успеваемостью и числились как два лучших ученика академии. И как бы Грандин не бился головой о стены тупого непонимания со стороны преподавателей, - причинить Ири Ару серьёзных проблем он не мог. Точно так же, как он не мог сделать ему выговор или отстранить от занятий. И поэтому, Ири Ар плевать хотел на него и на все его возмущения. Когда Грандин доставал его, они шли в учебный зал и бились до полного изнеможения, - ибо дуэли у них вспыхивали по поводу и без повода; но обычно, они просто игнорировали друг друга или посылали.
       Но бывали моменты, когда игнорировать было невозможно, и поведение Ири выходило за рамки всяческих приличий. Вот и сейчас, безмятежно развалившись на покрывале, Ири с наслаждением подставлял солнечным лучам свой великолепный золотистый торс, и, похоже, получал незабываемое удовольствие, потому что мурлыкал себе песенку под нос и даже не заметил появления Грандина за спиной. У Ири Ара оказался неплохой голос.
       И не только голос...
       Внезапно, Грандин поймал себя на мысли, что не отрываясь - словно заворожённый - смотрит на стройное, подтянутое тело, с непривычно бронзовой кожей, покрытой возмутительным, для дворянина, загаром. Золотистые волосы падали на лицо, открывая нежный затылок и длинную шею; капельки пота, словно жемчужины, блестели на лопатках, а на боку - чуть повыше поясницы - у Ири обнаружилась маленькая родинка, к которой немедленно захотелось припасть губами. Грандин опустил взгляд ниже и ощутил, как внизу живота у него начинает нарастать болезненное напряжение...
       Штаны Ири слегка сползли с поясницы, открывая просто убийственную полоску бархатистой кожи, нежного золотистого цвета, - гораздо светлее, чем всё остальное тело, а за ней... Грандин едва не потянулся рукой к этой дурацкой, смеющей скрывать волшебное зрелище, ткани штанов, чтобы стянуть её до конца и увидеть, - какой же он на самом деле. Ири, словно желая доконать его окончательно, изредка ерзал, меняя положение. Отчего ткань натягивалась, обрисовывая крепкие, идеальной формы ягодицы. В связи с выходным, на нём были короткие синие штаны, из-под которых выглядывали белоснежные чулки. Рядом стояли туфли, и валялась шёлковая рубашка. Ири махнул рукой, отгоняя какое-то насекомое, а потом, устав лежать, потянулся, и на долю мгновения встал на четвереньки, расправляя покрывало.
       "Как будто издевается... " - Грандин, подавив вспыхнувшую мысль, едва слышно застонал, и, решительно переведя глаза на менее желанные объекты, проговорил громко и язвительно:
       - А я стоял и гадал: у кого хватило наглости устроить подобное представление? Можно было сразу сообразить - Ири Ар.
       Услышав за спиной знакомый голос, Ири издал душераздирающий стон, почти такой же, как до этого издал Грандин, и обречённо развернулся.
       - Мистраль, ну чего тебе надо? Шёл бы ты куда шёл.
       Мистраль едва не схватился рукой за болезненно взвывший пах. Он ещё никогда не видел Ири раздетым, и сейчас проклинал себя последними словами за то, что вообще появился здесь. Проклинал, - потому что точно был уверен - это зрелище, он уже не забудет: твердая, выпуклая грудь с маленькими розовыми сосками; плоский живот - покрытый лёгкими кубиками мышц, и светлый пушок - слегка намечающийся ниже живота.
       Мысленно, Грандин уже опрокинул Ири на покрывало, свёл его руки над золотистой макушкой и принялся исследовать это синеглазое сокровище губами, и всеми остальными частями тела. Представив Ири без одежды, Грандин ощутил, что ему нужно срочно уйти, иначе, здесь произойдёт что-то нехорошее... Например, некто Грандин Мистраль, - обладающий безупречной репутацией и наилучшими характеристиками, - банально изнасилует некоего, не менее безупречного, Ири Ара. Разглядев ещё одну восхитительную родинку на груди, Грандин чётко понял, что изнасилование будет многократным, и если эта маленькая дрянь не оденется - случится оно прямо сейчас.
       - Ну, и чего ты на меня уставился? - злобно буркнул Ири. Грандин ощутил, что очарование, вызванное его красотой, понемногу улетучивается, а на смену ему приходит другое, более привычное чувство.
       Ири Ар дарит свой свет и своё обаятельное тепло всем. Кроме одного человека - Грандина Мистраля.
       - Немедленно приведи себя в порядок, - холодно сказал Грандин, взяв себя в руки. - Твое поведение вызывающе. А простолюдинские замашки и вовсе - верх бесстыдства. Загорать на солнце! Ради чего? Твоя тёмная кожа - это самое мерзкое зрелище, которое я когда-либо видел. И ты, - сын герен Ара?! Поверить в это не могу. Так же как и в то, что тебя приняли СЮДА. Мессир Бренеж, должно быть, сошёл с ума.
       - Ага, ага, - пренебрежительно согласился Ири. - Я - недостойный полукровка, позорю честь мундира, и вообще - мне не место среди Сияющих; Мистраль, ты мне это сто раз говорил. Придумай что-нибудь новое.
       - Сначала, пусть на тебя старое подействует, - Мистраль поддел его рубашку кончиком туфли, и швырнул её Ири. - Одевайся, и забудь о существовании этой крыши. Здесь академия. Имей хоть какое-то уважение. Драться - недостойно меня, и скажи спасибо, Ар. Иначе бы я выбил из тебя твою дурь.
       Ири посмотрел на него с откровенной неприязнью, и поймав рубаху - отложил её в сторону.
       - Да чёрта с два, Мистраль! - огрызнулся он зло.
       Мистраль стиснул зубы, считая до десяти, чтобы не ударить его. Это было очень нелегко.
       - На улице тридцатиградусная жара! - орал Ири. - Это ты, со своими чистокровными замашками, предпочтёшь свариться в своём мундире, прежде чем расстегнёшь хотя бы пуговицу, дабы - о боже мой, - он мастерски изобразил манеру Грандина, - не показать, что я обычный человек. Я не собираюсь париться в помещении! Я не могу пойти на речку и искупаться, как все нормальные люди, потому что кто-то, - он обвиняюще ткнул пальцем в сторону Грандина, - счёл, что поездки в город, в будние дни, отвлекают от учёбы, и утвердил комендантский час на совете! Хватит придираться ко мне!! Здесь никого нет!! Меня никто не увидит!!
       - Я, увидел, - Мистраль, наконец, досчитал до десяти.
       - Потому что ты меня специально высматриваешь!
       - Что?! - Мистраль оторопел. Но Ири вошёл во вкус:
       - Тебе же заняться больше нечем, Мистраль. Моя независимость тебе покоя не даёт. Что ты ко мне прицепился? Я никому не мешаю. Но нет, Грандин Мистраль не может жить спокойно, если у других всё хорошо.
       - Если эти другие - ты, то нет, - спокойно согласился Мистраль.
       Ири закипел:
       - Мистраль, я буду загорать сегодня весь день, и очень прошу - уйди сам. Если один из нас скинет другого с крыши, хорошо от этого не будет никому.
       - Немедленно, приведи себя в надлежащий вид, и не позорься, - процедил Мистраль, теряя контроль. - Твоё поведение неприемлемо.
       - Пошёл ты, - Ири развернулся и демонстративно улёгся к нему спиной, раскрыв книгу и делая вид, что его тут нет.
       Мистраль окончательно вышел из себя.
       Он стремительно шагнул к Ири и опустился на колено. Ири начал разворачиваться в его сторону, но было слишком поздно. Грандин перехватил его одной рукой, приподнимая на секунду, а затем, грубым рывком, спустил с него штаны до колен, и, придавив ладонью изогнувшуюся поясницу, стащил их вместе с нижним бельём. Ири оторопел настолько, что смог прийти в себя, лишь когда Грандин, зажав его брюки одной рукой, отошёл к ограждению крыши, оставив Ири Ара абсолютно голого, не считая белых коротких чулок на ногах.
       - ТЫ СПЯТИЛ?!! ПСИХОПАТ БОЛЬНОЙ!!! СУМАСШЕДШИЙ УБЛЮДОК!! ИЗВРАЩЕНЕЦ!! КАКОГО ДЬЯВОЛА ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!!
       Ири торопливо схватил рубашку, и, прикрываясь ей, вскочил, пылая от ярости.
       Грандин Мистраль стоял у края крыши, и его рука с одеждой висела над пустотой.
       - Началась перемена, - сообщил он задумчиво, и этот тон подействовал на Ири как ушат ледяной воды. Задохнувшись и разом растеряв все слова, он буквально рухнул на колени.
       - Хороший мальчик, - заметив его движение, прокомментировал Мистраль. - Когда ты стоишь, тебя отлично видно. Впрочем, ты ведь любишь себя демонстрировать, Ири. Разве нет? Загорать полуголым, доставляет тебе такое удовольствие, что ты готов плевать на все существующие понятия приличий. Что ж, я дам тебе такую возможность. Насладись сполна. Может, стоит сбросить вниз твои штаны? Первокурсницы передерутся между собой - за право обладания этой драгоценностью. А потом, ты бы мог спуститься за ними.
       Он смерил пылающего Ири задумчивым взглядом... и прикрыл глаза, - с трудом удерживая себя в руках. Потому что картина, открывшаяся его взгляду, могла совратить кого угодно. Раскрасневшийся, голый Ири - удивительный контраст золотистых волос, ослепительно-синих глаз и белоснежного шёлка на этой невероятной, смуглой коже.
       - Ты сумасшедший, Мистраль? - с внезапным отчаянием спросил Ири. - Скажи, что ты сумасшедший, или может мне всё это снится? Ты ведь не можешь так сделать...
       Мистраль выразительно качнул его одеждой, явно собираясь разжать ладонь. Ири чуть было не кинулся на него, - но соперник, казалось, только этого и ждал, - чтобы с издевательской усмешкой разжать пальцы.
       - Ладно, - с внезапным ледяным спокойствием, словно скопированным у самого Мистраля, сказал Ири. - Ты все равно сделаешь это. Я не собираюсь просить тебя.
       - А зря, - с загадочной усмешкой сообщил Мистраль. - Может быть, я и передумаю. Мы ведь уже пробовали договориться. Твои слёзы тронули мою душу, - издёвка звучавшая в его холодном голосе, была просто убийственна. Ири всегда восхищало и бесило умение Грандина так мастерски владеть своим голосом.
       - Ради того, чтобы унизить меня, ты пойдёшь на всё, верно? - Ири неожиданно расслабился и кивнул: - Бросай. И это, можешь выкинуть тоже, - Ири сдёрнул с себя рубашку, и швырнул её Грандину. - Можешь выбросить всё. У меня не хватит духу спуститься вниз. Доволен? Чулки тоже снимать? - зло поинтересовался он, и, задрав ногу, принялся медленно стаскивать чулок.
       Грандин буквально осел на пол, прижимая к груди одежду Ири, и не сводя с него пожирающих, бешеных глаз.
       Его настоящая кожа оказалась светло-золотистой, - там, где не была тронута солнцем. А всё остальное...Описать эту красоту - не было слов. Просто хотелось смотреть и любоваться, - до бесконечности, - словно сияющим, волшебным чудом.
       - Какой же ты... о боже... гад...- только и смог выдохнуть Грандин.
       Ири, стянув с себя чулок, швырнул им в сторону Мистраля, и теперь сидел в одном спущенном чулке, позволяя Грандину видеть себя целиком, - совершенно невинный в своём полном, откровенном бесстыдстве.
       - Мне продолжать? - голос его срывался, волосы разметались по плечам, а глаза горели от гнева, напоминая сверкающие сапфиры. - Или тебе уже хватит... - голос его испуганно оборвался, потому что Грандин стремительно поднялся и шагнул к нему - какой-то жуткий и неотвратимый, как приливная волна. Ири смолк, испуганно ожидая, что теперь сделает Грандин, и тут в лицо ему полетела его собственная одежда.
       - Будь ты проклят, Ири Ар! - яростно прошипел Грандин. - Чтоб тебя черти в аду сожрали! - и, развернувшись, ушёл прочь, хлопнув дверью.
       Я ненавижу тебя, Ири Ар!
       - Ублюдок, - отозвался Ири в ответ, и дождавшись ухода Мистраля, обхватил себя за плечи руками, сотрясаясь крупной дрожью.
       Что ты делаешь со мной, Мистраль? За что, ты так ненавидишь меня?
       Или...
       Ири ещё раз вспомнил чёрный, пылающий взгляд Грандина, и по телу его пробежала дрожь. Но теперь, она была какая-то новая, другая.
       "Мы всегда будем врагами... - подумал Ири с горечью. - Какое же это жуткое слово - Всегда...".
       Через несколько недель, Грандин Мистраль признал, - что возможно, решение по поводу запрета посещений города в будние дни, было слишком суровым, и отменил его на ближайшем совете.
       Нужно ли говорить, что как только выпадала возможность, студиозы отрывались на полную катушку. С пяти до одиннадцати вечера, академия обычно пустовала, так как большая часть учеников отправлялась веселиться. Обычно, если речь шла о его одноклассниках, заводилой был Ири. И многие из Сияющих - хоть и поддерживали Грандина в мысли о недопустимости панибратских отношений между студентами высших и низших рангов - не раз составляли ему компанию, потому что с Ири всегда было весело, и он всегда что-нибудь придумывал.
       Красавчик Ильт Эргет, сидящий на соседней парте, стал его постоянным спутником, почти таким же, как Эльресто. И хотя, по его же словам, он терпеть не мог, Эльресто Ала и всяких второгодок - вроде Камю, Анри Маара, - но был вынужден мириться. Хотя бы ради того, чтобы иметь возможность присматривать за своим обожаемым Аром, который, из-за своей идиотской доверчивости, постоянно влипал во всякие неприятности. Один раз, Грандин стал свидетелем потрясающей сцены, - как огненный Ильт - прозванный так из-за необычного цвета своих волос - сжав кулаки, сурово отчитывал Ири за какую-то выходку, и Ар (кто бы мог подумать?!), - нахальный, непримиримый Ар, - покорно молчал; морщился и виновато хлопал глазами, выпрашивая у Ильта прощения, и обещая, что больше никуда не уйдёт, не предупредив его или кого-то из товарищей. Судя по тому, что под глазом у него красовался внушительный синяк, Ири побывал в переделке.
       Один вид этой сцены, заставил Грандина скрипеть зубами при мысли, что он, похоже, единственный, кому Ири Ар огрызается и показывает зубы.
       К тому же, удовольствие избить Ара, - должно было принадлежать только ему.
       Любовник Ильта, - Александр Алес - на свою беду решивший предпочесть покровительство Мистраля, - исходил ревностью и негодованием, не в силах смириться с фактом того, что Ильт предпочитает общество Ара, а Ар, (против которого Александр, в принципе, ничего не имел) в свою очередь - демонстративно игнорирует Мистраля. И в итоге, класс Сияющих оказался разделён на два лагеря, которые не то чтобы враждовали, но чувствовали себя несколько напряженно в обществе друг друга - из-за необходимости выбирать чью-то сторону. Самое обидное заключалось в том, что ни Мистраль, ни Ар, не искали себе союзников. Грандин был одиночкой, Ири дружил со всеми подряд, и обоим было наплевать - есть рядом с ними кто-то, или нет никого.
       Однажды, Ири серьёзно переболел ангиной, и, во избежание осложнений, ему запретили разговаривать, а студиозов попросили не беспокоить юношу. Сидя у окна, на самой последней парте, с нелепой, защитной повязкой на лице ( в преддверии экзаменов Ири не мог пропускать учёбу), он выглядел смешно и одновременно - беспомощно. Ири спокойно записывал лекцию, и ему было абсолютно всё равно - один он, или в окружении толпы. Наблюдая за ним, Грандин пришёл к выводу, что даже его место у окна - это подсознательная попытка оградить себя от излишнего внимания. Словно компенсация, за то постоянное контактирование с людьми, которое ему приходилось переносить. Мистраль, - не смотря на своё видимое нежелание контактов, - постоянно сидел в центре, или занимал ведущие места, так, чтобы было удобно контролировать весь класс одновременно и общаться с преподавателем. Правда, его сосед по столу, остряк Альфонсо, ехидно прибавлял: что место ледяного Грандина - это важный стратегический объект - чтобы держать противника в поле своего зрения и вовремя пресекать попытки его чрезмерной активизации. Под противником подразумевался Ар; и иногда, бросая на него взгляды украдкой, Мистраль был вынужден признать, что в словах Альфонсо есть доля истины.
       Разглядывая Ара, сидящего с повязкой на лице, Мистраль испытал нечто, похожее на мимолётную жалость, с примесью злорадства. Судя по прогнозам доктора, разговаривать Ири не придётся дня два. А значит, класс Сияющих ожидает два дня скуки и нормальной жизни.
       Но не тут-то было...
       Даже свою временную изоляцию, болван Ар, умудрился превратить в шоу, и класс давился хохотом, когда Ири, которому на его беду что-то срочно понадобилось от Ильта, пытался объясняться жестами, не сообразив чиркнуть записку. Ильт расцвёл, и началось...
       Не привлекать к себе внимание Ар, похоже, попросту не мог. Через полчаса, он добился того, что преподаватель попросил его замолчать, чем вызвал новую волну смеха. Казалось бы, Ару не миновать гнева, но чёрт подери, - даже Мистраль не мог не согласиться, что этот обаятельный идиот, похоже, делает это не специально. И когда преподаватель, ледяным тоном, попросил Ара прекратить болтовню, - недоумённый Ири выглядел таким искренне растерянным, что через минуту смеялись все, включая самого Мистраля, с трудом сумевшего ограничиться одной пренебрежительно-высокомерной улыбкой, - потому что сохранить невозмутимость, было очень сложно, а Ири выглядел так забавно, что хотелось хохотать во всё горло, или всхлипывая лежать на парте и стучать по ней кулаком, демонстрируя неподобающее поведение.
       В общем, Ири Ар - был невозможен и заразен - как Ири Ар; и Грандин начинал ощущать, что постепенно его тоже затрагивают перемены.
       Например, поддавшись на уговоры нескольких одноклассников, которых Грандин пренебрежительно относил к разряду временных приятелей, он позволил себе сходить в таверну, для того, чтобы отпраздновать день рождения Альфонсо.
       Андреас Реам, один из сотоварищей, услужливый светловолосый юноша, больше получаса уговаривал его пойти, и в итоге, увидев в окно несущегося за ворота академии Ири, Грандин подумал, что, возможно, это будет забавно - развлечься от скуки, таким вот образом.
       Будучи отпрысками богатых семей, они обычно праздновали в каком-нибудь дорогом ресторане, куда заранее были приглашены все избранные. Потом, следовали танцы и развлечения, которые заканчивались в местах менее роскошных, но по прежнему приличных; поездками в театр или в варьете, а иногда - в дорогие кабаки. Те, кто был вхож в свиту ледяного принца, могли рассчитывать на его помощь. Не раз и не два, празднования проходили в роскошном особняке Грандина. Те, кто не обладал средствами, отмечали в общежитии; но даже на то, чтобы устроить праздник, требовалось заручиться разрешением главы совета. В общем, с Грандином лучше было не ссориться.
       Альфонсо не обладал громадными капиталами. Что, впрочем, его не особо смущало, ибо он в избытке был наделен чувством юмора. Не было вещи, над которой, неуёмный Альфонсо, не мог бы посмеяться. К счастью, у него был беззлобный нрав, и в большинстве случаев, Альфонсо смеялся сам над собой. Грандину нравилось его независимое мышление и умение сориентироваться в обстановке. В отличие от большинства одноклассников, Аль относился к Грандину с уважением, но без священного трепета; восхищался, но не пытался угождать или преклоняться. И благодаря этому, сам того не ожидая, оказался одним из тех, кого Грандин приблизил к себе, включив в круг общения.
       И поэтому, поддавшись на уговоры Реама и Александра, он всё-таки снизошёл до таверны.
       Грандину не понравилось абсолютно всё - безвкусная обстановка, дешёвый стол, дешёвое вино; плоские шутки и растаявшие от их внимания, подцепленные по пути, симпатичные простолюдинки, которые, по словам Альфонсо, были куда предпочтительнее знатных особ, потому что никогда не ломались, давали охотно, - без материальных затрат и моральных обязательств.
       Однако Альфонсо был так рад тому, что компанию ему составляет сам ледяной принц, что Грандин - со вздохом покорности неизбежному - остался праздновать, являя собой эдакое украшение стола и всего праздника. Из-за его присутствия, за столом моментально возникла толпа девушек. И все их взгляды были нацелены исключительно на Грандина. Впрочем, через полчаса, отчаявшись привлечь его взор, красотки сдались, и уделили внимание остальным, а Грандин, посматривая на часы, с нетерпением ожидал момента, когда можно будет вежливо уйти, сославшись на дела.
       Когда он уже готовился объявить о своём уходе, праздник был в самом разгаре. Он начал подниматься, потянулся за плащом... и тут дверь распахнулась, и в таверну ввалился пьяный Ири, в сопровождении компании сомнительных друзей. Под руку его тащил Эльресто.
       Альфонсо, и сам был слишком "навеселе", иначе бы сообразил, чем чревато столкновение двух противников, - но он не сообразил. Увидев Ири, издал радостный вопль, и заявил: что, раз Ар попался ему навстречу - это судьба, и значит - Ири отмечает с ними.
       Грандин возблагодарил богов, думая о том, что Ар дал ему отличный повод уйти.
       Ар, увидев Мистраля, поменялся в лице и моментально скис. Но затем, нацепив улыбку, решил его проигнорировать, и закричал, что хочет произнести тост. Залез на стул, и, пока Грандин скрипел зубами, а девушки восторжённо ахали, произнёс короткое напутствие, после чего заказал ящик шампанского в подарок Альфонсо.
       В общем, через несколько минут всё внимание было приковано только к нему, разговор о рангах временно забыт, и сотоварищи в хлам пьяного Ири, приглашены за стол, на равных со всеми правах.
       Грандин, для которого сидеть в обществе сомнительных приятелей Ири, было равносильно унижению, три раза порывался уйти, и в то же время не мог - словно ноги его внезапно приковало к полу.
       Ири сидел напротив него, упорно игнорируя. А Грандин, не мог оторвать взгляда от его пунцовых щёк и двигающихся губ; блестящих глаз - сверкающих из-под густой золотистой чёлки; и смуглой кожи - в распахнутом воротнике белоснежной рубашки.
       Затем разгорелся шутливый спор на тему: кто более темпераментный - блондинки или брюнетки. Ири высказал что-то наивное, выдающее его неопытность с головой и нарвался. Альфонсо заявил, что на правах друга, уступает Ару возможность выбрать королеву вечера и заодно набраться опыта в поцелуях.
       Ар отбрыкивался, смущался и жутко краснел, давая зубоскалам вроде Альфонсо и Александра, повод для нескончаемых шуток над ним. Увидев длинную очередь из желающих поцеловать Ири, Мистраль ощутил злость. Похоже, он единственный в этой компании был трезвый, и эта шутка ему не казалась забавной. Скорее - глупой и пошлой. Тем более, что Ар, кажется, тоже был против, и Альфонсо, хохоча, держал его за руки, не давая вырваться и убежать.
       Было решено, что девушки по очереди поцелуют Ара, и он выберет понравившуюся, с которой - по предполагаемому обычаю - проведёт ночь.
       Нужно ли говорить, что среди девушек, давясь хохотом, стоял пяток одноклассников. Грандин, пренебрежительно скривившись, поднялся, собираясь покинуть этот неуместный бардак, но затем, среди желающих поцеловать Ара, увидел Эльресто. И если для большинства парней, этот поцелуй должен был стать поводом для хохмы, то бросив взгляд на лихорадочно блестящие глаза Ала, и его общий, явно возбуждённый вид, - Грандин нахмурился. Ему не нравилась эта шутка, но больше всего, ему не нравилось то, что Ири был пьян. Слишком пьян, для того чтобы соображать, что он делает.
       И судя по тому диалогу, который Грандин случайно перехватил между ним и Эльресто - приятель Ири целенаправленно его спаивал.
       - Ты это замечаешь, или у меня воображение разыгралось? - задумчиво поинтересовался Александр, положив ладонь на плечо Мистраля и бросив в сторону Эльресто неприязненный взгляд.
       В отличие от своего хрупкого и изящного любовника, Алес был высок, широкоплеч и удивительно импозантен. Строгая, почти суровая, красота; серые глаза и тёмные волосы - собранные в хвост. Алес носил очки, и его умное, тонкое лицо, являло собой полную противоположность смазливой, хитрющей физиономии Ильта, всегда готового к проделкам и шуткам. Хотя, насколько Грандин успел изучить обоих своих одноклассников, именно Александр, являлся тем, от кого следовало ожидать неожиданной студенческой каверзы.
       Грандин кивнул.
       - Похоже, сегодня Ар научится не только целоваться, - он пожал плечами. - Не могу сказать, что мне не всё равно, но...
       - Противно, - подсказал Александр со вздохом. - Терпеть не могу эту мерзкую шваль - Эльресто. И это выше моих сил. Ири не дурак, но иногда он бывает слишком наивным. Я знаю, как ты не любишь Ара, но... разреши поставить Эльресто на место. К тому же, Ири сейчас слишком занят, чтобы...
       - Если Ар вызовет тебя на дуэль, из-за того что ты оскорбил его товарища, Алес, он продырявит тебя как решето. Можешь не сомневаться в этом. Я терпеть его не могу, но как спарринг-партнёра не променяю его ни на кого. Я был бы рад, если бы Ар, наконец, получил по заслугам. Нельзя быть таким легкомысленным и беспечным. Но... ты прав. Действуй.
       Александр подошёл к Ири и сдёрнул с него повязку.
       - По-моему, это нечестно, Альф, - заявил он недовольно. - Во-первых, по праву, выбирать королеву поцелуев должен ты, как именинник. - Ири его поспешно поддержал, с трудом вырываясь на свободу. - И, во-вторых, почему бы нам вместо королевы, не выбрать короля. Что скажете, прекрасные создания? - обратился он к девушкам. Раздался радостный визг, и через несколько минут, к огромному неудовольствию Эльресто и радости остальных, девушки принялись выбирать самого желанного мужчину. Им оказался Грандин, моментально раскаявшийся в своей попытке уберечь Ири от неприятностей. На втором месте шёл Ири, проигравший по причине сильного подпития. На третьем - Ильт, вызвавшийся другу на помощь, и незаметно оттеснивший от него Эльресто. Пока Ильт отвлекал внимание Ара, Александр отвёл Эльресто в сторону, а парочка Сияющих занялась остальной компанией, пришедшей вместе с Аром. Не прошло и пяти минут, как Ири остался абсолютно один, что, впрочем, полностью устраивало всех присутствующих.
       Девушки висли на Грандине, Альфонсо бесновался, Ильт и Алес затеяли шутливую перепалку и втянули в неё Реама и остальных. Ири безмятежно посапывал за столом, и глядя на него, Грандин подумал, что, возможно, это не такой уж и плохой день рождения.
       - Мистраль, ты и Ар увели у нас всех девушек! Ару простительно - по той причине, что он мертвецки пьян, и единственное что ему нужно - это добраться до кровати. С тобой связываться слишком чревато. И где, спрашивается, справедливость?! - со вздохом взвыл Альф, опрокидывая в себя бокал вина. Две девушки, захихикав, отлепились от Грандина, и подсели к нему.
       - Бедненький Аль, мы тебя утешим.
       - Вот оно, женское непостоянство, - философски возвестил Альфонсо. - Слишком поздно. Мне не нужна ваша ветреная жалость. Моё сердце разбито женским коварством. Лишь только верный друг подставит своё плечо и утешит в трудную минуту. Не бросит и не предаст. Пойду искать любви чистой и...- взгляд его упал на Ильта, на талии которого покоилась рука Алеса, - ...постоянной. Ильт!! Приди уже в мои объятия, тысяча проклятий на голову твоего Алеса!! - заорал он, выдёргивая Ильрана на себя, и тут же получил чувствительную затрещину от Александра.
       - Альфонсо, некоторые пьяные выходки приводят к дуэли. Приставай к Ару - он хотя бы не будет сопротивляться, - раздался смех.
       - Укатали лошадку высокие горки и долгие тосты, - наставительно отметил Альфонсо. - Напомните мне набить морду Эльресто. Этот мерзавец, пытался споить нашего солнечного мальчика с грязными целями... Мистраля выбрали королём... И почему на меня никто не смотрит?! - снова взвыл он.
       - Практика, - милостиво заметил Грандин. - Тебе следует оттачивать свои навыки. Примерно вот так, - он послал чарующую улыбку через весь зал, вогнав какую-то служанку в состояние ступора. По столу пронёсся восторжённый гул, и сразу же взлетел тост за Грандина и его сногсшибательный успех.
       - Если бы ты захотел, ты бы соблазнил кого угодно, - восхищённо сказал Реам, глядя на Мистраля восторженными глазами, в которых только слепой мог бы не заметить обожание. Впрочем, Грандину было плевать на его чувства. Гораздо больше его занимал вечно раздражающий Ири. Даже спящим, он умудрялся выводить Грандина из себя.
       Золотистые прядки разметались по деревянной поверхности, рассыпались на стороны, открывая хрупкую, нежную шею и беззащитный затылок, которого так хотелось коснуться пальцами; сжать его, и увидеть, как испуганно распахнутся синие, сонные глаза, в обрамлении длинных ресниц...
       Разлёгся здесь, на всеобщее обозрение... Словно дешёвая потаскуха...
       Мысли плыли тёмные, тягучие, и спутанные. Полные непонятной, почти беспричинной ярости.
       Ири, - посреди этой пьяной компании, а рядом - тарелка с объедками, и он почти касается её локтем, даже не понимая, насколько неуместно, и недостойно гарена, он смотрится здесь.
       - Да уж, для Мистраля нет ничего невозможного.
       С трудом оторвав взгляд от непотребного зрелища, Грандин равнодушно пожал плечами.
       - Кто знает, - и коснулся рукой своих роскошных, пышных волос, напоминая самому себе о неприглядной реальности. - Это не та тема, которую обсуждают за столом.
       - Да ладно, Грандин. Ну пожалуйста, - попросил Реам. - Ты так редко бываешь с нами.
       - Поделись секретом успеха, - надавил Альфонсо. Остальные его дружно поддержали. - Тебе когда-нибудь отказывали?
       Грандин вздохнул не без раздражения. Он не любил пустых разговоров. К тому же, безмятежно дрыхнущий Ар под носом... Впрочем, он тоже был немного пьян, и, возможно поэтому, мог позволить себе говорить глупости, и даже почти забыть о том, как сильно оскорбляет его священный взор - вид ненавистного Ири.
       - Нет. Возможно поэтому, я так самоуверен. До сих пор, ни одна девушка не послала меня к дьяволу, чего я, несомненно, заслуживаю, - он на мгновение опустил ресницы, выдерживая хорошо поставленную паузу и зная, - как чертовски хорош в этот момент. Безупречная, отработанная до мелочей манера.
       - Наверное, они были слишком умными и поняли, что могут потерять, - проворковала симпатичная блондинка, прижимаясь к его плечу. Грандин, улыбаясь, обнял её за талию, словно бы невзначай коснувшись груди. Оба понимающе улыбнулись.
       - Женщину соблазнить легко. С твоей внешностью, они падают к твоим ногам, да там и остаются, - заметил Альфонсо недовольно. - А что с мужчинами? Ты ведь спишь не только с девушками?
       - В чём разница? - Грандин пожал плечами. - Не могу сказать, что мужчину соблазнить труднее. Скорее наоборот. Если знать, как, то соблазнить можно кого угодно. Например, ты, Альфонсо, переспал бы со мной чисто из любопытства, - раздался дружный хохот, громче всех смеялся Альфонсо.
       - Грандин, ты потрясающий тип. И что, ты любого можешь уломать?
       - Кто знает. Проблема в том, что я просто не пробовал уламывать, - вздохнул Грандин с притворным сожалением.
       Со всех сторон раздались изумленно-недоверчивые возгласы, перешедшие в обычное восхищение.
       - И что, никто не отказал? - недоверчиво переспросил Александр Алес. - Сомнительно. Дело ведь не только в... - Грандин посмотрел на него таким взглядом, что стало трудно дышать.
       - Ты хочешь наглядной демонстрации? - он почти мурлыкнул, и Александр пошёл пятнами, осознав, как непередаваемо хорош, этот черноволосый бог.
       - А я знаю того, кого тебе не удастся совратить ни за какие блага, - неожиданно заявил Реам, нарушая повисшую на мгновение тягучую тишину.
       Грандин вскинул бровь, словно в недоумении, что кто-то посмел усомниться в его божественности.
       - Ири Ар! - выпалил Реам, не забыв сделать выразительную паузу и соответствующее выражение лица. Раздался дружный хохот.
       - Вот уж действительно... - Грандин замер напряжённо улыбаясь. Перед глазами вновь отчётливо промелькнула картина, не дающая ему покоя: обнажённый Ири, раскинувшийся на покрывале с раздвинутыми ногами, в одном спущенном чулке.
       - Эй, Мистраль, а слабо развести Ара? - внезапно предложил Альфонсо, заставив Грандина вздрогнуть и резко оборвать волшебное видение. К слову сказать, само видение, - по прежнему сладко посапывало, лёжа головой на скрещенных руках.
       - Ар? - он фыркнул, невольно задержав на юноше взгляд, и отрезал равнодушно: - Он мне не интересен.
       - А всё же, - не отставал Альфонсо. Остальные прислушивались к разговору. - Если бы он нравился тебе. Сколько времени тебе бы пришлось штурмовать эту неприступную крепость?
       - Если я, желаю что-то получить, - ответил Грандин медленно, думая о своём, - я прихожу, и беру это с первого раза.
       - Предлагаю пари, - заорал кто-то пьяным голосом. - Грандин Мистраль против Ири Ара! Делайте ставки господа!
       - Бутылка шампанского! - снова раздался гогот.
       - Эта тема не повод для шуток, - холодно отозвался Грандин и поднялся, собираясь уйти. Реам поймал его за рукав.
       - Значит, ты не сможешь? - спросил он напряжённо.
       - Не захочу, - отозвался Мистраль. - И между этими двумя вещами, есть огромная разница.
       - Тогда ты не будешь возражать, если я поставлю на тебя? - спросил Реам, внезапно прищурившись, словно в голове его шла мучительная борьба. Грандин молча снял с пальца кольцо и кинул его Реаму:
       - Ставь. Если тебе так хочется потерять его. Я не собираюсь участвовать ни в каком глупом пари.
       - Кольцо Мистраля против бутылки шампанского. Нечестно как-то, - Реам стянул с руки перстень. - Я не против увеличить ставку.
       - Оставь, - отозвался Грандин, застёгивая плащ. - Так как вы пьяны, я не буду вам объяснять всю глупость того, что вы тут затеваете. В любом случае, я не принимаю в этом участия. Алес, Ильт, - он повернулся к юношам. - Отвезите Ара в академию и приведите этого болвана в чувство, - он смерил Ири холодным презрительным взглядом, от которого поежились все, и тряхнул головой, вынося безжалостный вердикт: - Позорное недоразумение.
        

********************************************
      
       А потом пришла зима.
       Снег падал на землю тяжёлыми пушистыми хлопьями, и академию занесло буквально за считанные дни. Сугробы лежали в саду и на парковых дорожках. В свободное время студиозы бегали по саду, катались с горок и швырялись снегом - друг в друга и в окна преподавателей. Больше всех, естественно, усердствовал Ири Ар, и Грандин, постоянно видя его на улице в компании непонятно кого, только скрипел зубами, и в который раз задавал себе один простой вопрос: - когда Ири успевает учиться?
       Когда между ними что-то изменилось?
       Была зима. И Грандин хорошо запомнил тот день. Кажется, он решил прогуляться по городу со своим компаньоном. Андреас Реам - его преданная, верная тень, начиная с первого дня их знакомства. Но если многие, просто преклонялись перед Мистралем, то Реам боготворил его, возведя на какой-то абсолютный пьедестал. До встречи с Ири Аром, Грандин не особо замечал его, пользуясь его услужливостью, но не задумываясь о том, чтобы дать что-то взамен. Но потом... Ненавистный Ар занял все его помыслы, лишь одним своим существованием давая Грандину ощутить собственную, царящую в душе пустоту.
       Когда, Грандин заметил, что у него есть Реам? Он и сам не знал. Однажды, после очередной перепалки с Ири Аром, Грандину надоело одиночество, и он сказал Андреасу, что согласен стать его компаньоном. Реам расплакался от счастья.
       Нужно ли говорить, что Реам ненавидел Ири Ара почти так же сильно, как и Грандин; и глядя, как сжимаются кулаки Андреаса, когда по коридору разносился знакомый звонкий смех, Грандин довольно прикрывал глаза, ощущая удовлетворение оттого, что Ири Ар никогда не сможет увлечь человека так, чтобы тот начал разделять даже малейшие его помыслы.
       Грандин неторопливо шагал по расчищенным от снега улицам, и кутался в тёплый меховой плащ. Погода была великолепная. Ярко светило солнце, а лёгкий морозец позволял ходить без головного убора. Грандин поминутно наклонял голову, прикрывая глаза от удовольствия, когда его щёки касались пушистого мехового воротника. Ему нравилось прикосновение гладкого меха к своей коже, и Андреас, глядя на своего обожаемого ледяного принца влюблено-восторжёнными глазами, улыбался, потому что впервые увидел, что у принца могут быть такие детские слабости.
       Академия располагалась в нескольких милях от города, и возможность побродить среди аккуратных двухэтажных домиков или пройтись по магазинчикам, выпадала не часто.
       Город назывался Бильгерд. И если большинство студентов прибывали издалека, то Грандину принадлежал огромный особняк в центре, и у него не было проблем с тем, чтобы провести несколько дней наслаждаясь домашним уютом. Грандин редко жил в академии, до появления Ири - вообще появлялся там через раз. Теперь же, он не пропускал ни дня учёбы, и преподаватели не могли нарадоваться на его усердие. А источник его усердия, преспокойно сидел на последней парте у самого окна, и не подозревал, на какие жертвы порой идёт Грандин, чтобы досадить ему.
       Или увидеть его.
       Я ненавижу тебя, Ири Ар...
       Андреас затащил его в магазинчик, и они купили сладости. Грандин никогда не ел ничего дешёвого, но сегодня ему было весело, и кусая что-то белое, обсыпанное шоколадной крошкой, он был вынужден признать, что в этом что-то есть. Реам казался непривычно милым, и даже его пустая болтовня не раздражала Грандина, как это бывало обычно. Они гуляли по площади, были в парке и бродили среди заснеженных деревьев.
       В Бильгерде текла река. Небольшая и узкая, но она разделяла город на две половины, и широкий мост, с красивыми изогнутыми перилами, соединял два берега. Сейчас они были покрыты снегом и искрились на солнце.
       На берегу толпились мальчишки, и слышался визг. Большие и маленькие санки слетали с крутого берега и уходили на лёд.
       Грандин, улыбаясь, смотрел на царившее внизу веселье, и думал о том, что, пожалуй, был бы не против один разок прокатится с горы, чтобы узнать, что это такое.
       - Существует легенда. Если на этом мосту будут стоять влюблённые и если они загадают желание, то оно исполнится, - Реам стоял рядом, держа его за локоть. Светлые волосы торчали в разные стороны, а синие глаза подслеповато щурились. Андреас носил очки, но сегодня он забыл их надеть. И его лицо выглядело удивительно беззащитным.
       "Надо будет заказать для него линзы", - подумал Грандин, придя к выводу, что без очков Андреас нравится ему гораздо больше, хотя и похож...
       на ненавистного Ири...
       Эта мысль заставила его застыть.
       Реам мечтал разделить с ним постель, но Грандин не позволял себе этого, прекрасно зная, что Андреас - не тот человек, чьё лицо ему захочется увидеть просыпаясь, а терять его преданность не хотелось. У Мистраля были любовники и любовницы, но всё это длилось не больше чем одну ночь.
       В свои девятнадцать, Грандин был искушён и развратен до кончиков пальцев, но он никогда и никого не любил. Наверное, просто потому, что не представлял себе такое чувство как любовь. И не мог ничего дать взамен. Он попросту не понимал - чего, от него хотят. Что значит - любить. Переживать, страдать из-за кого-то? Единственный человек, который заставлял его что-то испытывать - это Ири Ар. А самым ярким чувством было, - желание его придушить.
       Иногда, Грандин позволял себе приласкать Реама, целовал его податливые нежные губы и думал...
       Ири...
       Его звонкий, вызывающий смех, было невозможно спутать ни с каким другим. Грандин резко повернулся, с силой вцепившись в резные перила, и не поверил собственным глазам.
       Ири, размахивая санками, с победными воплями нёсся наверх, на гору. За ним, вприпрыжку, обкидывая снежками, мчался кто-то из постоянных его приятелей. Кажется, Эльресто Ал. Ири, как всегда, общался с этой никчемной дрянью, даже став Сияющим, и свято обязанный следить за своей репутацией. В такие моменты, Грандину хотелось врезать ему.
       - Идиот, - сказал он в сердцах, и пренебрежительно фыркнул. Реам тянул его за рукав, но Грандин всё никак не мог оторваться от созерцания вопящего Ири.
       Эльресто сидел, а Ири обнимал его за плечи, и они с дикими, непристойными воплями и хохотом неслись вниз. Кажется, это был спор: смогут ли они скатиться вдвоём и не упасть. Это было сложно на маленьких санках. Ири был позади. Рывок, и он вылетел из саней и прокатился по сугробу; поднялся весь в снегу, признавая своё поражение так естественно и легко, словно это абсолютно ничего для него не значило. Грандин смотрел на него, откровенно любуясь разгорячённым лицом, встопорщенными волосами полными снега; вспоминая ту, другую, картину его разгорячённого лица и обнажённого тела. Картину, которая, так же как и ненависть, не давала ему покоя; которая стремилась превратиться в наваждение.
       Эльресто, кривляясь, спешил к нему, требуя выполнить обещание и угостить всех обедом. Ири отбивался, и кричал, что требует реванш.
       А затем, он внезапно переменился в лице и побежал.
       Грандин не сразу понял, почему и куда он бежит. Но проследив взглядом, увидел ребёнка, лет двенадцати, выехавшего далеко на лёд. А затем лёд провалился, и санки ушли под воду вместе с ребёнком. Тот, кажется, даже не успел закричать.
       Время двигалось очень медленно.
       Грандин, перестав дышать, смотрел, как сбрасывая свою нелепую меховую курточку, Ири несётся в сторону полыньи, кричит Эльресто найти верёвку. А потом исчезает под водой, и больше нет ничего... Затем, на поверхности появляется голова ребёнка, и рядом с ним лицо Ири. Искажённое, неестественно белое, страшное. Он негнущимися пальцами хватается за протянутую верёвку. Но лёд, подтаявший на солнце, крошится и крошится, не выдерживая тяжести двоих. Кажется, он сделал ещё что-то. Внезапно, тело ребёнка легко заскользило по льду, вокруг руки была обмотана верёвка.
       А потом Ири ушёл под воду...
       Ири Ар должен был умереть. И сейчас, настал момент увидеть, как он исчезнет навсегда...
       Грандин не знал, почему он спрыгнул вниз. Не знал и не помнил, - как он, за секунду раздевшись, бросился в воду; как плыл в ледяной бездне, чтобы отыскать, стиснуть неподвижное тело... Как в ужасе вопил рядом Андреас, пытаясь влить ему в рот какую-то обжигающую гадость. Они были в чьём-то доме. Ири лежал на полу и над ним истошно выл Эльресто, потому что Ири не дышал. Грандин отшвырнул его прочь. Он смутно помнил, как стаскивал с Ири рубашку, разрезая её ножом. И колотил его по груди, разжимая непослушные, посиневшие губы и заставляя дышать своим дыханием. Почти вбивая воздух ему в рот.
       А потом - собственная радость, и непередаваемая словами волна облегчения, когда губы внезапно дрогнули в ответ, и Ири закашлялся. Его вырвало водой, и Грандин, - не замечая собственного состояния, не замечая испуганных и изумлённых взглядов, - растирал его тело, приводил его в чувство, не позволяя Эльресто даже пальцем коснуться смуглой, сейчас абсолютно ледяной, кожи.
       Они ехали в карете, и Грандин, уже переодевшийся и пришедший в себя, прижимал к себе, завёрнутое в тёплый меховой плед, тело своего врага. Ири был без сознания, но Грандин не пожелал оставить его в бедном, крестьянском доме, где не было никаких удобств. Ири спал в его руках, и Грандин, с трудом сохраняя невозмутимое, равнодушное выражение под пронзительным взглядом Реама, бережно придерживал золотоволосую голову у своей груди.
       - Ран, временами я тебя не понимаю, - Андреас расхаживал из угла в угол, по мягкому ковру библиотеки. Грандин, откинувшись в кресле и сжимая в руках бокал с вином, следил за ним полу прикрыв глаза.
       - Ты ведь его ненавидишь. Ведь так? Ты сам много раз говорил, что желаешь, чтобы он подох, - Грандину не нравился тон Андреаса, от его резкого голоса разболелась голова. - Но вместо этого, ты спас его, рискуя своей жизнью. Ты вызываешь ему врача. Предоставляешь ему свой дом. Я могу сказать, что это похоже на что угодно, но не на ненависть.
       Грандин слушал его ревнивые упрёки, потягивал горячее вино с лекарственными травами, и смотрел на огонь в камине.
       На самом деле, он был полностью согласен с мнением Андреаса. Но признаться в том, что рассудительный и всегда просчитывающий свои шаги ледяной принц, первый раз в жизни, понятия не имел почему он так поступил, - Грандин боялся даже себе.
       В конце концов, он просто выставил Андреаса. Тот ушёл, раздражённый и недовольный, проклиная чёрствость и упрямство всех Мистралей.
       Грандин поднялся в комнату и долго стоял у кровати Ири, прислушиваясь к его неровному, сбивающемуся дыханию, любуясь его золотистыми волосами, рассыпавшимися по подушке... но не желая признаваться в этом, даже самому себе.
       "Как только он придёт в себя, я отстегаю его насмешками и вышвырну из своего дома", - подумал Грандин мстительно. А затем, наклонившись, поцеловал сухие воспалённые губы... и отшатнулся, почувствовав что Ири чересчур горячий. Коснувшись рукой пылающего лба, он выругался сквозь зубы, и торопливо спустился вниз, отдавая приказания...
       Ири Ар. Я тебя ненавижу.
       Грандин, подперев голову рукой, лежал рядом с Ири, рассеянно поглаживая золотистые волосы, и думая о том, что как только Ири очнётся, он его убьёт своими собственными руками.
       Его душила злость.
       Вчера, у Ири случился кризис, и Грандин не спал всю ночь - не отходя от его кровати, не зная - выживет он или умрёт; впервые в жизни ощущая страх и собственную, невыносимую беспомощность. А затем, когда Ири внезапно перестал метаться, и затих, безжизненно откинув голову на подушку, Грандин затрясся, и заплакал, понимая, что Ири Ар ушёл от него навсегда. И теперь он не сможет, не сможет сказать ему...
       А потом Ири застонал, и Грандин понял, что кризис миновал, и заплакал ещё сильнее, - на этот раз от радости и облегчения.
       Ири Ар заставлял его чувствовать то, что Грандин считал непостижимым для себя. И Мистраль ненавидел его за это. Ненавидел за то, что рядом с Ири, его рассудок переставал функционировать здраво, заставляя допускать ошибки и промахи.
       Слабости, не позволительны для того, кто мечтает стать во главе государства, и он должен победить свою слабость.
      
       ********************************************
      
       Когда Ири Ар очнулся, он увидел роскошный полог кровати, а потом, повернув голову - сидящего в кресле Мистраля.
       Грандин наблюдал за ним, подперев подбородок рукой и закинув ногу на ногу. На коленях у него лежала раскрытая книга, которую он, по всей видимости читал, до того, как ему пришло в голову начать пялиться на Ири.
       Ири никак не мог понять - спит он или уже проснулся. Незнакомая комната в придачу с Грандином Мистралем - это было что-то из преддверия маленьких ночных кошмаров.
       Судя по задумчивым глазам Грандина, ничего приятного его не ждало. Ири торопливо сел, с удивлением ощущая на своём теле мягкую, приятную ткань незнакомой рубашки, и голова закружилась, заставляя его откинуться на подушки.
       Лицо невыносимого Мистраля, в полуметре от своего носа - это уже почти напоминало кошмар. Ири попробовал отпихнуть его, и был бесцеремонно перехвачен за плечи и вздёрнут повыше.
       - Сначала лекарство, - непреклонно сообщил Грандин, поднося к его губам чашку с коричневой жидкостью. Ири попытался оттолкнуть... и в итоге - оказался полностью во власти Мистраля.
       Услышал раздражённый окрик:
       - Ири! - и послушно открыл рот, понимая, что с Мистралем, в подобном состоянии, ему не справиться. А может, это всё кошмар?
       Грандин поставил чашку на столик и продолжал сидеть, удерживая его в своих руках.
       "Наверное, это сон", - подумал Ири вяло. Отстраняться не хотелось. В руках Мистраля, было как-то на удивление хорошо и уютно.
       "Он ещё не пришёл в себя", - подумал Грандин, и, не удержавшись, коснулся губами золотистой прядки на виске.
       - Я, наверное, брежу, - Ири вяло шевельнул плечом, но то, что он произнёс это вслух, заставило Грандина опомниться.
       - У меня такое же ощущение, - сказал он язвительно, и торопливо отстранился. - Ири Ар - в моей спальне, на моей кровати - это хуже любого бреда. Надеюсь ненадолго.
       -Я?.. Где?.. - Ири едва не задохнулся, и Грандин с внезапным весельем увидел, что он покраснел до кончиков волос.
       - У тебя трудности со слухом, Ар? Ты в моей спальне, - Грандин оценивающе прищурился, ухмыльнулся, и голос его внезапно понизился, став каким-то невероятно завораживающим. - На моей кровати... и в моей, хм, рубашке, - от последнего признания, сделанного почти горячим шёпотом, Ири окончательно смутился, и ещё больше смутился, ощутив, что по спине у него, пробежали внезапно какие-то подозрительные мурашки.
       Что происходит?
       Он помнил, что они поспорили на бесплатный обед; он проиграл, а потом... ребёнок в воде, жуткий холод и пустота. После - ухмыляющийся Грандин, незнакомая спальня принадлежащая, опять же, Грандину, и всё остальное тоже.
       Кто-то спас его из воды? Эльресто... Скорее всего. А потом, принёс к Мистралю. Ну конечно, ведь у него единственного в городе особняк.
       "Интересно было бы посмотреть на его лицо, когда он позволил оставить меня в своём доме, да ещё пустил на порог Эльресто, которого терпеть не может... Меня, он ненавидит гораздо больше...", - Ири поёжился от этой мысли, и, торопливо откинув одеяло, принялся выбираться из кровати.
       - Я покину твой дом немедленно, - сказал он. - Спасибо за то, что позаботился... - пол побежал из-под ног так стремительно, что Ири даже не понял, что происходит. Просто ощутил, что его держат крепкие руки, а сердце прыгает где-то в районе горла. Темнота медленно уходила прочь.
       - И куда ты собрался, в таком состоянии? - прошипел Грандин с раздражением, и Ири с замиранием сердца осознал, что Мистраль поднимает его на руки. "Как тогда. Словно девчонку", - мелькнуло в голове досадливое. Темнота отступила, а спина коснулась подушек.
       Грандин укрыл его одеялом.
       - Думаю, придётся приютить тебя ещё на пару дней, - насмешливо заметил он, и Ири снова вскочил. Рука Грандина упёрлась ему в грудь, без усилий впечатывая обратно в подушки.
       - Не будь идиотом, - сказал он неожиданно резко, и прибавил, кривя губы в насмешливой полуулыбке: - О боже, смотреть на твоё взбешенное лицо, доставляет незабываемое удовольствие, Ири, - протянул он ехидно.
       - Я хочу видеть Эльресто, - проговорил Ири, с трудом справляясь с яростью и проглатывая унижение.
       - Это ничтожество? - пренебрежительно отозвался Мистраль. - Исключено. Я не пущу его на порог своего дома, - он позвонил в колокольчик. - В отличие от тебя, я не общаюсь со всякой швалью.
       Ири снова вскочил, желая теперь врезать ему... и снова оказался на подушках, побеждённый лёгким толчком ладони Мистраля.
       Грандин стоял рядом, разглядывая его с непередаваемым выражением, и Ири со злостью понял, что враг - наслаждается каждой минутой своего победного триумфа.
       Он оказал Ири помощь, приютил в своём доме, заботился о нём; и сейчас, может издеваться над ним в своё удовольствие, потому что Ири абсолютно беспомощен, а судя по своему великолепному настроению - Грандин собирался насладиться его унижением сполна.
       - Я, - отчеканил Ири, - не желаю ни секунды находиться в этом доме. Даже если мне придётся уползти, я собираюсь убраться отсю...- он не договорил, потому что в дверь постучали, и в комнату вошла служанка с подносом. Поставила его на стол и, сделав книксен, с поклоном удалилась
       - Тогда, может, сначала поешь? - непринуждённо осведомился Грандин, снимая крышку с подноса.
       - Что?.. - Ири, сбившись со своего монолога, растерялся.
       Мистраль внезапно наклонился к нему, беря под мышки и усаживая словно ребёнка. Ири хотел возмутиться, но Грандин уже поставил к нему на колени складной столик и водрузил на него поднос.
       - Эй, я не..
       - Если ты так торопишься меня покинуть, то, думаю, тебе нужно восстановить силы.
       Ири никак не мог понять, смеётся Грандин или говорит серьёзно, и это его бесило. Подумав немного, он нехотя взял ложку, и, сверля улыбающегося Мистраля ненавидящими глазами, принялся за еду. Вернее попытался приняться, но густая жидкость в его тарелке, выглядела очень странно.
       - Что это? - спросил он с подозрением
       - Куриный бульон и процеженное пюре. Всё что доктор прописал, - с безмятежной насмешкой отозвался Мистраль, как всегда полуприкрыв веки, и следя за каждым движением Ири, но выглядя при этом донельзя отстраненно и скучающе. Можно было подумать, что мысли его далеко.
       - Издеваешься?
       - Ага.
       - Я не буду это есть, - Ири положил ложку, и потянулся к чашке с водой. Глотнул... ещё раз... и распахнул глаза, когда понял, что в чашку ему налит тот же самый бульон, и что он довольно сытный и вкусный.
       Грандин негромко засмеялся, откидывая с плеча длинную тёмную прядь волос.
       - Тебя легко обмануть, верно? - сказал он. - Ири, ты удивительно предсказуем. Попробуй вот это, - Мистраль наклонился к подносу, беря в руки свёрнутый треугольником кусочек лепёшки, и, обмакивая её в мясной соус, машинально поднёс к его губам. Ири откусил.. моргнул.. и оба замерли, неотрывно глядя друг на друга, и не понимая, что с ними происходит - словно оба попали под гипноз. Грандин, не сводя с него глаз, снова обмакнул лепёшку в соус, поднёс к вожделенным губам - Ири послушно открыл рот.
       Они молчали. Ири сидел на кровати, придавленный столом, сжимая в руках чашку с бульоном, и позволял Грандину себя кормить.
       Если бы, кто-нибудь из академии, мог увидеть эту сцену, он бы счёл, что это - либо бред, либо очень сильный бред, или просто горячая сенсация: два злейших врага, сидели друг напротив друга, и то, что между ними происходило, никак нельзя было назвать ссорой.
       Губы Ири коснулись его пальцев, перехватывая последний кусочек. Это было так чувственно, что Грандин едва не застонал он пронзившей его острой судороги желания. Он медленно поднёс пальцы к своему лицу и облизал их, слизывая остатки соуса. Ири, перестав жевать, застыл, не сводя с него восхищённых глаз. И Грандин, с каким-то умилением, осознал, что по лицу Ири можно читать как по открытой книге. Он забрал из его рук чашку, и осторожно коснулся салфеткой его губ. Ири смутился, и снова покраснел - на смуглой коже это смотрелось очень мило.
       - Ну что, объявим временное перемирие? - лукаво спросил Грандин, убирая столик и вызывая служанку.
       - Когда ты хочешь, - Ири отвёл глаза, старательно глядя в сторону, - то можешь быть вполне нормальным парнем.
       - Ири, если мне не изменяет память, ты первый это начал.
       - Что?! - Ири вытаращил глаза. - С каких это пор? Ты же мне проходу не даёшь! Всё время преследуешь меня, придираешься к каждому моему слову. Изде...- он тряхнул головой. - Да какого чёрта?! Ты же всё равно собираешься сделать какую-нибудь гадость. Ладно, - он снова тряхнул головой. - Что, я тебе должен, за то что ты помог мне?
       Грандин смотрел на него, прищурившись. Если бы Ири знал, что, обозначает этот прищур, он бы не бросался словами столь опрометчиво.
       Грандин был на грани ярости.
       Ири с такой лёгкостью выводил его из себя, что он уже начал сомневаться в том, что отличается терпением и сдержанностью. Если это и было когда-то, то это было давно... и неправда.
       За тысячу лет до появления Ири...
       Грандин с трудом взял себя в руки, удержавшись от желания ударить, и сразу вспоминая, - почему его так бесит Ири Ар.
       - Ничего. Считай это маленьким подарком тебе. Насладись, и чувствуй себя навеки обязанным.
       - Я не настолько совестлив. Ладно, Мистраль, хватит притворяться, с каких пор ты помогаешь кому-то запросто так? С каких пор, ты вообще кому-то помогаешь? Из прихоти?.. Скучно стало?.. - недоумённо перебирал Ири, и тут же добил: - Ты живёшь только ради самого себя, ледяной принц, - передразнил он; замолчал задумавшись, а затем его озарило:
       - Ты не мог мне отказать, - потому что тогда бы это навредило твоей безупречной, драгоценной репутации! Ну конечно! А я тут, как идиот, голову ломаю.
       - Ты, как всегда, проницателен до мелочей, солнечный мальчик, - сейчас, глядя на недовольное лицо Ири, Грандин с тоской думал о том, что это было безумием с самого начала. И пора с этим заканчивать.
       Он и Ири Ар - никогда не смогут поладить, потому что однажды, Ири не пожал ему руки, а он, оказался слишком мстительным, для того чтобы забыть этот инцидент, и сделал всё возможное, чтобы причинить Ири побольше неприятностей. И сейчас, Ири, наносил его сердцу, одну рану за другой. Хотя всё, Я ненавижу тебя что от него требуется, ненавижу тебя это просто сказать спасибо и Ири Ар убраться, а не раскладывать его личность, по составляющим своего собственного миропонимания. Как же сильно я тебя ненавижу! Он и Ири, были слишком полными противоположностями, для того чтобы сойтись.
       - Ладно. Честно говоря, мне без разницы, почему ты это сделал. Я должен сказать спасибо, - найдя для себя, наконец, объяснение его поступка, кивнул Ири, и улыбнулся, вновь став уверенным в себе. - Хоть это и было продиктовано необходимостью - ты мне помог, и я всем расскажу, как ты преданно ухаживал за мной дни и ночи на пролёт, - он откровенно паясничал.
       Грандин смотрел на него. И взгляд его, был настолько холоден и лишен каких бы то ни было чувств, что Ири с легкостью, как в зеркале, мог увидеть свое отражение в его глазах.
       И от этого, стало очень неуютно, так же, как и от его слов:
       - Ты можешь остаться здесь, пока не почувствуешь себя лучше. Тебе сейчас нельзя вставать... Хотя бы до завтра, - каким-то бесцветным голосом сказал ледяной принц. - В шкафу найдёшь всё, что понадобится. Можешь выбрать на свой вкус. Не делай такое лицо, иначе я плюну на щепетильность, и у тебя появится увлекательная перспектива - возвращаться домой в сорочке, - он поднялся и направился к дверям.
       - Я уезжаю в академию. Пребывание с тобой под одной крышей, может негативно сказаться на моей драгоценной репутации. Не люблю, когда меня упрекают в меценатстве.
       - Эй, а что с моей одеждой? - торопливо спросил Ири
       - Я её разорвал... от скуки... из прихоти...- придумай сам, - отозвался ледяной принц, и хлопнул дверью.
       "Зачем он порвал мою одежду?", - подумал Ири со страхом; откинулся на подушки, думая о том, что ребята сходят с ума, потому что эта сволочь Грандин, вряд ли счёл уместным, кого-то поставить в известность о его самочувствии.
       Зачем он разорвал мою одежду?
       Это шутка что ли? Или...
       И тут до него дошло.
      
       ********************************************
      
       Гардин стоял внизу, безучастно отдавая последние распоряжения слугам. Карета уже была подана; он застегнул плащ, повернулся, и увидел бледного, стоящего на верхней площадке лестницы, Ири.
       Стоя в одной рубашке до колен, он почти висел на перилах, и было видно, что он сейчас потеряет сознание.
       "Всё, - подумал Грандин, стремительно поднимаясь по ступеням, - моё терпение лопнуло. Либо я его сейчас прибью, либо одену и вышвырну из своего дома".
       - Ну надо же, какая потрясающая картина, - язвительно заметил он. - Что случилось, Ири? Решил соблазнить кого-то своими тощими коленками, или в тебе опять проснулся экзгибиционист? - В тоне его было столько насмешки, что Ири мгновенно пожалел о своем решении: сейчас он опозорится, и Грандин сделает из этой сцены унизительное представление. Это он умел.
       ...как же ему плохо.
       - Я хотел сказать спасибо, - еле ворочая языком, и борясь с тошнотой, мученически проговорил Ири.
       - Подожди благодарить. Я сейчас выкину тебя на улицу, в этом распрекрасном виде, раз уж тебе так нравится разгуливать голым, - зловеще пообещал Грандин.
       В эту секунду он был так зол, что эта мысль внезапно показалась ему не самой плохой. По крайней мере, это окончательно разведёт их по разным сторонам.
       Ири никогда не простит его, а он перестанет мучиться.
       - Ты спас мне жизнь. Это был ты... - Ири внезапно обмяк, и, выпустив перила, начал оседать вниз. Грандин, сделав невероятный скачок, подхватил его - с бешено бьющимся сердцем - и прижал к себе.
       - Идиот, - прошептал он с нежностью, и, одарив наблюдающих эту сцену слуг убийственным взглядом, выпрямился. - Пожалуй, я задержусь ещё... на полчаса.
       - Ну, и что мне с тобой делать? - без тени улыбки спросил Грандин, когда Ири открыл глаза и снова увидел перед собой теперь уже знакомый полог, а рядом - уже начавшего становиться привычным - Мистраля
       - Ты ведёшь себя как ребёнок. Я ведь запретил тебе вставать, - Грандин не повышал голос, но всё равно звучало это пугающе. Ири почувствовал, что Грандин обнимает его за плечи. Кажется, он хлопал его по щекам, чтобы привести в чувство.
       - Ты ушёл... А я... вспомнил... Я не сказал тебе спасибо. Ты спас мне жизнь, а я вёл себя как... Грандин, ты вытащил меня из воды. Это ведь был ты?
       - И что с того? - холодно осведомился Грандин.
       - Я идиот.
       - О?! Это признание стоило того, чтобы задержаться, - в голосе полно насмешки.
       Ири закрыл глаза. Мысль о том, что Грандин, рискуя собой, нырял за ним в полынью - до сих пор не укладывалась у него в голове; но придя в себя на несколько мгновений, он видел перед собой полуголого, выстукивающего зубами Грандина; с его длинных чёрных волос непрерывно лилась вода. И эти руки, до синяков растирающие его кожу... это был Грандин. Всё это время он был с ним. Но почему он так редко показывает свою хорошую сторону?
       - Эй, - в голосе Грандина промелькнуло беспокойство. - Ири, не отрубайся. Я с тобой ещё не закончил.
       Он, почти усадив юношу к себе на колени, осторожно похлопал его по щеке.
       - Почему Грандин такой ледяной, - прошептал Ири, - всегда такой недосягаемый... - рука Грандина замерла. - Грандин, я замерзаю рядом с тобой. Ты всегда такой закрытый. Одни ледяные стены. Но я не хочу стен. Я хочу... - Ири потряс головой, приходя в себя. Открыл глаза и натолкнулся на растерянный, отрешённо-задумчивый взгляд Грандина. Сейчас в нём было что-то очень странное, что-то похожее на изумление; совершенно непонятное, и в то же время - удивительно тёплое.
       - Чего же ты хочешь, солнечный мальчик? - спросил Грандин проникновенно. Ири нахмурился не понимая.
       - Что?..
       - Холод, который ты чувствуешь, стены, которые видишь, - Ири показалось, что он перестал дышать. Он никогда не говорил Грандину о стенах... или говорил? - Значит, ты хочешь растопить их, - Грандин говорил настолько непохоже на себя, что юноша растерялся, не зная как себя вести - с таким вот Грандином. - А ты уверен, что тебе понравится, то, что спрятано за ними?
       - Я не понимаю...- Ири окончательно потерялся, потому что никогда не видел Грандина таким. И этот, Грандин, был удивительно притягателен.
       - Я не знаю, - наконец сказал он. - Я не понимаю, о чём ты говоришь. Я...
       - Ири, - голос Грандина внезапно упал до низкого шёпота, став чуть хрипловатым, словно присыпанным мягким речным песком. - Не отталкивай меня... Хотя бы сейчас...
       Лицо Грандина оказалось внезапно удивительно близко.
       Ири испуганно вздрогнул, чувствуя, как чужие губы касаются его губ. Не просто чужие губы, а губы Грандина, и то, что они делают, было... было...
       Ири больше не мог думать.
       Сначала он забился, пытаясь оттолкнуть, но Грандин крепко, и в то же время бережно, удержал его на месте, лаская Ири свободной рукой, а в следующую минуту его можно было уже не удерживать, потому что ещё никогда в жизни, Ири не испытывал ничего подобного.
       Тело словно наполнилось сладким огнём, и вспыхнуло тысячей точек удовольствия. Возбуждение кипело в его крови, разбегалось по венам, сосредотачиваясь в каждой клеточке тела, усиливаясь от осторожных, пробующих реакцию, прикосновений Грандина.
       Поцелуй длился и длился. Сначала - осторожный, изучающий; ласкающий губы, их нежные уголки; бережный; а затем - настойчивый, властный, пресекающий всяческое сопротивление. Язык Грандина уверенно скользнул по губам Ири, слегка облизывая; раздвинул их, неторопливо вторгаясь внутрь, сталкиваясь с его - испуганно убегающим; настигая и превращая поцелуй в мучительную, полную наслаждения пытку.
       Ири выгнулся, издавая стон, - а ведь Грандин ещё даже не начал. Одной рукой, Мистраль удерживал его за талию, второй - поглаживал плечи, спину, скользил по пояснице, по бедру; всё ниже и ниже, поглаживая колено и впадинку под ним.
       Голова Ири шла кругом от удовольствия. Разум словно отключился. Он даже не совсем понимал, что с ним происходит, и что он делает.
       И что делает Грандин...
       Ладонь Грандина потанцевала на его обнажённом колене; скользнула по бедру поднимаясь, задирая рубаху. Ири почти кричал ему в рот, хотя ладонь достигла только середины бедра; скользнула ещё выше, сжала ягодицы. Ири забился, стремясь целиком отдаться в его руки.
       - Ири, господи, какое же ты чудо, - Грандин ощущал, что сейчас сойдёт с ума от охватившего его чувства нежности и облегчения оттого, что Ири не оттолкнул его. И невыразимой радости, оттого, что он оказался таким чувствительным, - хотя Грандин только начинал вступление к прелюдии.
       Он оторвался от его губ, целуя смуглое лицо, подбираясь к чувствительному ушку, - очень изящному и нежному; прикусывая мочку, и совершая ласковую, неумолимую атаку языком.
       В этот момент, рука окончательно заползла под рубашку; ладонь затанцевала по груди и животу; слегка дразня, пробегала по напряжённой плоти, но не касалась её... Пока.
       Ири стонал полураскрыв рот, глаза его закрылись. Он не понимал - что происходит, знал только одно - он не желал, чтобы это прекращалось.
       Это было слишком хорошо, слишком сладко, слишком невыносимо.
       Ири начал отвечать на поцелуи; целовать сам, неумело поглаживая плечи Грандина и ерзая. Грандину хотелось засмеяться, когда он осознал очевидную истину, и сердце его преисполнилось нежности.
       - Мой маленький Ири, - шепнул он ласково. - Я тебя никому не отдам.
       Он осторожно уложил юношу на кровать. Взялся руками за края рубашки, задирая её наверх, обнажая смуглое, совершенное тело, не отрываясь от его губ. Затем выпрямился любуясь, глядя в синие, затуманенные страстью глаза. Ири недовольно застонал, следуя телом за поглаживающей его грудь и живот ладонью.
       - Не торопись, малыш, - шепнул Грандин улыбаясь, - я хочу немного посмотреть на тебя. Ты такой восхитительный.
       И тут до Ири дошло...
       Он увидел улыбающегося Грандина, - сейчас в его глазах светилось что-то невероятное, - а затем, самого себя: с непозволительно задранной рубахой, совершенно обнажённого, бесстыдно раскинувшегося и позволяющего смотреть на себя и трогать.
       В глазах Грандина промелькнуло беспокойство. Он увидел, как Ири сначала покраснел, потом побледнел, потом снова покраснел - ещё сильнее, и его затуманенные, пьяные глаза, внезапно начали принимать осмысленное выражение.
       - Нет, Ири. Нет! - Грандин навалился на него, не позволяя одёрнуть рубаху и проклиная себя последними словами, из-за того, что не снял её сразу. И почти впился в его губы, заставляя их раскрыться, безжалостно опустил руку вниз, обхватывая пальцами его напряжённую эрекцию до того, как она исчезнет от порыва этого, внезапно проснувшегося, страха и стеснения. Ири слабо возился под ним, но Грандин победил, почти победил...
       Ири отчаянно пытался вырваться, но как можно было вырваться от такого? Он застонал, признавая своё поражение, но стоило Грандину слегка отстраниться, как он снова попытался прикрыть себя.
       - Чего ты так боишься, Ири? - ласково спросил Грандин. И подначил не удержавшись: - Я видел тебя в более откровенном виде. И ты вёл себя довольно легкомысленно, - Ири жутко покраснел, хотя казалось, что краснеть больше он уже не способен, и кивнул, зажмурившись:
       - Пожалуйста... Просто я не могу так... Я...не смотри. Не надо. Это... неправильно. Я не понимаю... Мне...
       - Тшш... - Грандин пальцами коснулся его губ, и, нашарив за спиной длинный шнур, резко дёрнул его вниз, опуская и задвигая полог.
       - Так лучше? - спросил он насмешливо. Неожиданная, почти детская стеснительность Ара, его весьма позабавила. Ири распахнул глаза, видя перед собой плотные матерчатые стенки. Вокруг воцарился лёгкий, алый полумрак.
       - Теперь ты позволишь мне?.. - Грандин слегка отодвинулся назад, завёл наверх его руки, покрывая поцелуями плечи и лицо, и в следующую секунду, рубашка Ири была безжалостно снята через голову прежде, чем он успел воспротивиться и возмутиться, а затем - губы и руки Грандина безжалостно завладели всем его телом.
       Ири понимал, - что это ужасно, что это нужно прекратить, но в то же время, это было восхитительно. Его кожа пылала под прикосновениями пальцев, губ, языка и зубов. Грандин целовал его, - то нежно, едва касаясь губами, то впивался в плоть, втягивая кожу в себя и оставляя алые следы. Он терзал его шею, пробовал на вкус маленькие, напряженные соски; прикусывал, посасывал, втягивая в себя, и обводил языком, заставляя Ири выгибаться и кричать от наслаждения и боли; дул ему в лицо, приводя в чувство, а потом, снова начинал свой мучительный, сладострастный танец, в алом таинственном полумраке.
       Когда губы Грандина коснулись его напряжённой, изнывающей от желания плоти, Ири почти взвыл. Он уже и сам не понимал, чего хочет: он умолял о чём-то, страстно шептал, просил... и сам же сопротивлялся, боясь, что это произойдёт.
       Подушка оказалась у Ири под поясницей. Грандин раздвинул ему ноги, дразня его языком и пальцами, и, наконец, губы его сомкнулись в том месте, где для Ири сейчас, были сосредоточены жизнь и смерть; сомкнулись и втянули в себя целиком, до самого основания, не давая даже минуты на то, чтобы прийти в себя; до слёз в глазах, до восхитительных сияющих точек.
       Грандину казалось, что он спит, и в этом потрясающем сне, сбывается его самая смелая, самая затаённая мечта, в которой он, вероятнее всего, боялся признаться себе сам. Но видит бог, даже если разум его, сейчас, кричал от отчаяния, - умоляя его опомниться и подумать, что он делает, - остановиться он уже не мог. Даже понимая, что сейчас он совращает Ири Ара самым безжалостным способом, - Грандин не мог это прекратить.
       - Остановись, демоны тебя побери! Он же девственник! - кричал разум.
       - Значит, он всегда будет принадлежать лишь мне, - восторженно отзывалась плоть.
       - Ты разобьёшь его сердце.
       - О нет. Я буду очень нежен. И я не дам ему уйти от меня.
       - Вы враги. Ты ненавидишь его. На самом деле - ты ненавидишь его.
       - Но разве можно... так, ненавидеть?
       - О да, можно. Ты растопчешь его наутро. Выбросишь прочь. И унизишь его. Ты желаешь ему падения. И ты посмеёшься над ним.
       - Нет!Никогда! Я не настолько бездушен!...
       - Ты даже понятия не имеешь, насколько ты бездушен. Ты чудовище, Грандин Мистраль. И твоя ненависть, причинит ему гораздо меньше вреда, чем то, что ты пытаешься сделать с ним. Ведь любовь для тебя - это слабость.
       Но разум смолк, и осталась только плоть, - чувственная, чарующая, дарящая наслаждение; гибкая, изнывающая под его ласками. Он уже не мог остановиться. Это чистое, невинное тело, сводило с ума. Его губы узнали каждый миллиметр этой божественной кожи; настойчивый, требовательный язык проник в каждую впадинку, чтобы почувствовать его вкус.
       Ири слабо сопротивлялся, не давая его языку касаться его ТАМ, но Грандин, снисходительно смеясь, ласково перехватил его пальцы, сплетая их со своими; обнял, удерживая одной рукой, и через волшебное мгновение показал, что существует не только запретно-восхитительное - ТАМ, но ещё, и абсолютно, непристойно-божественное - ТУДА. Ири не видел, каким образом Грандин оказался обнажённым; когда, он успел снять с себя одежду. Это было неважно. Всё вокруг потеряло смысл, превратившись в бешеную пульсацию крови внизу живота, сумасшедший стук сердца, и хриплое, сбивчивое дыхание, - полное стонов наслаждения.
       Руки Ири, гуляли по плечам и спине Грандина совершенно бездумно, абсолютно правильно. Губы отвечали на эти сумасшедшие поцелуи, и умоляли, когда Грандин внезапно начинал вытворять что-то восхитительное, но абсолютно немыслимое. Ири слабо протестовал, издавая что-то вроде полузадушенного писка, не в силах вырваться. А если бы и попытался вырваться, - то это было бы невозможно, потому что Грандин был сильнее, и сейчас - он явно не собирался отпускать его. Глаза Мистраля, одурманенные страстью, пылали, словно чёрные звёзды. В них не было смысла - только бесконечная, потоком изливающаяся нежность и страсть.
       Рушились ледяные стены, - таяли, растворяясь в робких, неумелых прикосновениях; неловких поцелуях, которые заводили Грандина гораздо больше, чем самые искушенные ласки, заставляя кровь потоком ударять в голову и в другие, жаждущие части тела. Ему хотелось взять Ири немедленно. Войти в эту узкую, тугую плоть, и заполнить её собой; подчинить, и заняться бешеным сексом, но он сдерживал себя изо всех сил, хотя уже почти готов был потерять сознание от одного прикосновения, точно так же, как и Ири, - уже задыхающийся от невыносимого желания.
       Ири облизывал его пальцы, и Грандин мог бы начать сейчас, но боясь, что этого недостаточно, потянулся чертыхаясь к столику, отыскал смазку и приник, наконец, к долгожданному телу.
       Они не разговаривали почти, но сейчас, осторожно идя на штурм этой неизведанной крепости, Грандин молил всех богов, чтобы Ири не испугался, и не передумал. Посмотрев в лицо своего возлюбленного, - удивительно прекрасное в своей страсти, и в то же время, лишенное любого осмысленного выражения кроме желания продолжать, - Грандин усмехнулся, и снова обхватил губами его напряжённую, мечтающую взорваться плоть.
       Ягодицы Ири напряглись, когда палец Грандина осторожно прошёлся около узкой дырочки, а потом...
       Грандину пришлось отвлечься и положить ладонь на его живот, возвращая на место, потому что Ири выгнулся дугой, непроизвольно сжимая ягодицы, и не давая продолжить проникновение. Но Грандин не собирался отступать, так же, как и отпускать его.
       Он притянул Ири к себе, устраивая поудобнее, и осторожно ввёл палец дальше; поморщился, ощутив, как сжимаются мышцы, и легонько шлёпнул его по ягодице.
       - Ири, расслабься.
       - ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!!
       - Всё хорошо, Ири, расслабься... Я сейчас введу его целиком...
       - НЕТ!! - в голосе откровенный страх. - НЕ НАДО!!
       - Ири, не упрямься. Не будь трусишкой, - он приник к юноше, целуя, и лукаво шепнул: - Ты можешь вытолкнуть его, если захочешь, - Ири неуверенно попытался, и палец сразу же вошёл до самого конца. Грандин тихо рассмеялся.
       - Ири, я тебя обожаю! Доверчивый мальчик, - поддразнил он.
       Ири забился возмущённо, хотел что-то ответить, но в это мгновение, Грандин, наконец, нашёл то, что искал, и отвечать Ири был уже не в состоянии, - целиком растворившись в новых ощущениях.
       - Скоро, это станет очень и очень приятным, - не в силах удержаться от самодовольства шепнул Грандин.
       Через несколько мгновений Ири уже извивался под ним, бессознательно двигаясь навстречу, Грандин осторожно подключил второй палец, и Ири вскрикнул, одновременно от неприятных ощущений и острого удовольствия.
       Грандин, не прекращая растягивать и ласкать его левой рукой, другой гладил податливое, упругое тело, ласкал напряжённую плоть, целовал раскрытые губы, доводя до состояния окончательной и полной невменяемости.
       - Пожалуйста... Ооо.. пожалуйста... Гранди... Гра... ди... Ран... Рааан!
       - Да, Ири, да... Всё что ты хочешь, мой сладкий. Попроси меня, - Грандин задыхался от переполнявшей его нежности. Ири впервые назвал его по имени, назвал так, как могли называть его только самые близкие друзья. - Ты хочешь меня?
       - Да! Да, хочу!.. Пожалуйста... Я не могу терпеть... Сделай со мной что-нибудь...
       - И что мне с тобой сделать, радость моя? - даже на краю безумства, окончательно потеряв голову от страсти, Грандин не мог не удержаться от ехидства.
       - Не знаю, что-нибудь... Всё что угодно... О нет, только не останавливайся! О да... да, ещё... Ран, я сейчас умру! Я не могу больше...
       - Подожди, мой сладкий. Для "больше не могу" сейчас ещё слишком рано. А вот сейчас... Сейчас...
       Он медленно вытащил пальцы и начал вводить свой истекающий от желания член, в узкую, но уже немного растянутую дырочку.
       Ири вскрикнул. Напрягся.
       - Терпи, мой сладкий. Терпи. Первый раз не самый приятный. Нет, нет Ири, только не зажимайся. Расслабь мышцы. Выталкивай меня. Но не сжимай.
       Он, ласково уговаривая, медленно проталкивался вперёд; осторожно, боясь сделать больно, хотя, судя по побледневшему лицу Ири, это было неизбежно.
       "Только бы не поранить", - подумал Грандин с отчаянием. Внутри Ири было слишком туго, и в то же время так восхитительно, что ему хотелось толкнуться вперёд и...
       - Дыши глубоко. Ртом. Вот так...
       Грандин ласково поглаживал его живот, не забывая поддерживать эрекцию.
       - Ещё немного, Ири. Маленький мой. Потерпи... ...Ири...- он почти простонал его имя, и Ири всхлипнул в ответ; и оба замерли тяжело дыша, осознав, что Грандин проник в него целиком. Ири зажмурился, и Грандин, приникнув к нему, поцелуем стёр выкатившуюся из уголка глаза слезинку. Подул ему на лицо, и трепетно приник к сжатым губам, не двигаясь, давая Ири привыкнуть к ощущениям внутри своего тела. Затем, осторожно принялся целовать его лицо, шею; ласкать напряжённые мышцы, заставляя их вновь расслабиться и отозваться.
       До тех пор, пока Ири не задвигался под ним, начав нетерпеливо ерзать и снова отвечать. Грандин подарил ему глубокий, полный скрытого облегчения поцелуй, и совершил первое медленное движение, осторожно приподнимаясь наверх и мучительно уходя вниз, чтобы прикоснуться к заветной чувствительной точке, которую до этого отыскали его пальцы. Ири всхлипнул, заставляя тело Грандина отозваться испуганной дрожью, а пальцы - отчаянно заскользить вдоль тела, выискивая самые беспроигрышные, самые чувствительные зоны.
       - Больно, маленький? - шепнул он почти со страхом. Ещё никогда в жизни, он не волновался так из-за чьего-то первого раза. Но Ири только отрицательно мотнул головой; снова всхлипнул - когда Грандин, не в силах удержаться, двинулся - и протяжно застонал.
       - Нет, это... это... Это... - его голос прервался для нового стона.
       - Да, мой сладкий, - от переизбытка чувств, Грандину хотелось зацеловать его до смерти - что он и делал.
       - Восхитительно... - выдохнул Ири ему в рот, и обхватив за плечи, двинулся ему навстречу. - Не останавливайся, Ран. Только не останавливайся.
       - Да кто же во время такого, сможет остановиться? - простонал Грандин счастливо, с радостью понимая, что Ири сам нашёл для них нужный ритм. - Радость моя, ты меня с ума сведёшь. О боже... Ири... Ири... ох, что же ты делаешь со мной? - Подчиняясь требованиям бьющегося под собой тела, он постепенно наращивал темп, двигаясь резче и быстрее. Ещё быстрее... Их языки сплелись в сумасшедшем танце, пальцы одной руки - сцепились в мёртвой хватке непрекращающейся борьбы. Грандин удерживал руку Ири над головой, зажав его ладонь в своей, не давая опустить её вниз. Другой рукой Ири вцепился в его плечи, царапая и оставляя следы на спине, но это доставляло ещё больше удовольствия. Рука Мистраля скользила по телу Ири в непрекращающейся, уже судорожной, ласке. Он был близок к пику, но всё ещё сдерживал себя, не давая сорваться, ожидая своего возлюбленного Ири.
       - Ран..ааа... я сейчас умру.. я умру... аааа...
       - Ирии... - Ран отчаянно стиснул его изливающуюся плоть в своих пальцах, они кончили одновременно, и одновременно провалились в бездну, прильнув друг к другу; мокрые и абсолютно обессиленные, опустошённые, и в то же время, удивительно наполненные этим новым, ярким чувством. Лежали, не в силах даже думать, постепенно приходя в себя. Грандин первый поднял голову, благодарно целуя Ири в заплаканное, счастливое лицо; лаская его волосы, глаза, нос, щёки, вспухшие губы.
       - Ран, я умер? - тихо прошептал Ири.
       Грандин счастливо засмеялся.
       - Глупый... От этого ещё никто не умирал.
       - Но мне кажется, что я в раю, - Ири открыл глаза и встретился с сияющим взглядом Грандина. - Или я сплю...- задумчиво проговорил он, запуская пальцы в длинные чёрные волосы, позавидовать которым, могла бы любая женщина. Сейчас эти волосы падали ему на лицо и на грудь, а фантастические глаза - обещали дать ответы на все вопросы.
       "Как же он красив", - подумалось Ири.
       Он, не удержавшись, коснулся пальцами полураскрытых губ и совершенного лица, в котором сейчас не было ни капельки надменности или холода. Ледяной принц по-прежнему оставался полным тысяч граней айсберга, - но не для него. Не для Ири.
       Для Ири, в этом сдержанном, высокомерном лице, сейчас сиял огонь страсти и нежности. Тёплой, ласковой, смеющейся, снисходительной. Ири моргнул недоумённо, когда Грандин, ухмыляясь, поймал его пальцы губами, и как-то по особенному, втянул их в рот, отчего Ири почувствовал, что его вновь начинает опалять жарким внутренним пламенем, которое, казалось, минуту назад угасло без остатка.
       - Это ведь не может быть на самом деле, - прошептал Ири растерянно. Вместо ответа, Грандин наклонился и укусил его за плечо.
       - Ай-яй! Больно! - Ири возмущённо и обиженно стукнул его по груди.
       Грандин самодовольно усмехнулся.
       - Значит, это не сон. И это...- он всё ещё находился внутри Ири, и теперь пошевелился, напоминая ему о произошедшем. - Тоже не сон.
       Ири смутился, и покраснел столь отчаянно, что Грандин уже не смог сдержать смеха. Он принялся неистово нацеловывать смущённое, пылающее лицо.
       - Ран... я... разве это правильно?
       - Даже не думай, - сурово предупредил Грандин, - не вздумай сказать, что ты жалеешь об этом. Я тебя никуда не отпущу.
       - Но ...
       - Ири, всё хорошо!
       Грандин снова поцеловал его, не давая ничего сказать, а потом, осторожно отсоединившись, лег рядом, притянув Ири к себе, гладя его и перебирая пальцами пушистые волосы.
       - Это всё так странно, - прошептал Ири, но голос его звучал умиротворённо и как-то удивительно счастливо, - но...
       - Но?!.. - Грандин напрягся.
       - Прекрасно.
       Грандин наградил золотистую макушку лёгким подзатыльником и шепнул:
       - Ири, рядом с тобой, я как на бочке пороха. Не знаю, что ты скажешь в следующую секунду. И безумно боюсь, что ты скажешь, что не желаешь меня знать.
       - Но мы, ещё сегодня... мы ведь с тобой...
       - Да уж, - не без сарказма отозвался Грандин, - кто бы мог подумать.
       Ири что-то пробормотал, словно соглашаясь, и зевнул, поудобнее устраиваясь на его плече.
       - Спи, мой сладкий.
       - Я не сладкий.
       - Очень сладкий, я ведь тебя попробовал... везде.
       Грандин, победно усмехаясь, любовно провел пальцем по запылавшему алым ушку.
       - И не твой...- возмущённо буркнул Ири.
       - Мой, - с какой-то хищной интонацией протянул Грандин. - И поверь мне, это - не обсуждается.
       - Но...
       - Ты мой, Ири Ар. Только мой. И я не отдам тебя никому.
       Ири спал на груди Грандина, закинув ногу на его бедро. Такой прекрасный, сильный, и в то же время, такой мягкий, маленький и беззащитный. Грандину безумно хотелось разбудить его и снова заняться любовью. Желание, вернулось почти сразу же после того, как они разомкнули объятия, но сейчас, Ири был слишком слаб, для того чтобы утомлять его ещё сильнее, и после перенесённой болезни было безумием делать то, что они делали, но первый раз Грандин не смог удержаться.
       Сейчас, он и сам не знал, почему так произошло. Он считал, что терпеть не может это сияющее, синеглазое создание, но вот оказалось - всё наоборот. И всё это время, он, Грандин Мистраль, был просто одержим Ири Аром, не желая самому себе в этом признаваться.
       И теперь, обнимая хрупкое и такое близкое тело, он размышлял о том, что ждёт их на этом пути. Сможет ли он, любить Ири, - и остаться тем, кто он есть. Добиться всех тех значимых целей, которые наметил для себя.
       Не отступиться от них, и в то же время - позволить себе любить...
       "Любовь моя, тебе будет тяжело со мной, - с грустью подумал Грандин, в который раз целуя золотистые завитки волос на его виске, и с нежностью рассматривая безмятежное лицо. - Но для тебя больше не будет существовать моих стен... Только не для тебя. Потому что я...люблю тебя, Ири Ар... даже если ты никогда не услышишь этих слов...".
       Ири открыл глаза и неуверенно улыбнулся, заставляя сердце Грандина дрогнуть и забиться чаще.
       - Как ты? - нежно спросил Грандин, касаясь его податливых губ и ласково поглаживая по лицу.
       - Не знаю, - Ири доверчиво прижался щекой к его ладони, и потёрся об неё, - но мне кажется, мне ещё никогда не было так хорошо. И я, не против повторить это ещё раз, - мурлыкнул он, и первым прильнул к губам Грандина, одновременно отправив руку путешествовать по его животу.
       - Ты маленький бесёнок, - Грандин рассмеялся, - учитывая, что это был твой первый опыт...
       - Это не было моим первым разом, - Ири стремительно покраснел под всезнающим, снисходительным взглядом.
       - Лгунишка, - поцелуй в губы, за ним ещё один, и ещё; и примеривающийся, оценивающий взгляд, смешанный с задумчиво-выразительным:
       - Может, стоит тебя наказать?
       Ири вызывающе усмехнулся.

 ********************************************
      
       Грандин уже начинал злиться на себя, потому что по плану у него был завтрак и поездка в академию. Теперь же, вместо завтрака, - у него был Ири, и, судя по своей собственной, слишком сильной и бурной реакции, возможно вместо обеда, - у него тоже будет Ири; и он был не против, чтобы Ири был у него и вместо ужина.
       Вчера, когда Ири уснул, он осторожно вытер его и себя, и ещё ( о боги, что о нём подумают слуги?!), самостоятельно заменил простыни, временно переложив спящее мёртвым сном чудо на диван.
       Ири, похоже, оказался неплохим учеником. По крайней мере, он делал успехи. Или просто не желал уступать Грандину ни в чём. Как обычно. Всё-таки, их любовь, скорее всего, будет ещё и соперничеством, - с нежностью думал Грандин; а дальше, мысли вылетели из головы, потому что светловолосая бестия - старательно воспроизводя его вчерашние движения - уверенно отправилась в путешествие вдоль тела, спускаясь всё ниже и ниже.
       Грандин с нескрываемой, насмешливо-восхищённой ухмылочкой, следил за его поползновениями, гадая - хватит Ири храбрости, или нет. Ири Ар оказался не робкого десятка... Увидев то, что сейчас недвусмысленно вздымаясь вверх, просило его о ласке, - он на мгновение оторопел, и на лице его отразилось донельзя забавное выражение, смешанное с испугом. Видимо, он мучительно пытался представить - как ТАКОЕ могло войти ТУДА - и представить этого не мог. Однако, пасовать, под ироничным взглядом Грандина, он не собирался, и обхватив его член рукой, коснулся кончиком языка моментально набухшей головки, прошёлся по всей длине, и неумело, но впрочем, довольно храбро, принялся ласкать его, становясь всё настойчивее, и надо признать... изобретательнее... Особенно, когда он подключил вторую руку...
       Грандин, откинув голову назад, застонал, прикрывая глаза и зарываясь пальцами в золотистые волосы. Пусть Ири ещё неопытный и неумелый, но боги, как же хорошо рядом с ним! От каждого движения не просто тёплое удовольствие, а настоящая волна наслаждения.
       Поймав довольный, победный взгляд нахальных синих глаз, Грандин улыбнулся. Кажется, солнечный мальчик желал помериться силами.
       Ири успел только охнуть. Грандин, без труда освободившись от его плена, поднял его за талию, и зачем-то перевернул, разворачивая. Рассудок на мгновение заметался в панике, - не понимая зачем. А потом... Потом Грандин оказался под ним, укладывая его на свой живот, раздвигая его ноги и подтаскивая его наверх... Когда чужой язык уверенно и настойчиво прошёлся между ягодиц, а ладонь принялась ласкать яички и напряжённую эрекцию, - это было потрясающе, и одновременно, - Ири готов был умереть от стыда и собственного смущения. Он рванул в бегство, но сильные руки обхватили его за талию, прижимая вниз, а чужая плоть недвусмысленно ткнулась в лицо.
       - Ты, кажется, хотел поиграть? - спросили горячим шёпотом у него за спиной; поворачивать голову, чтобы увидеть глаза обладателя этого насмешливого шёпота, было выше его сил. Ири решил не сдаваться и достойно ответить на вызов, но уже через минуту беспомощно распластался по телу Гардина, бессвязно умоляя и выкрикивая его имя; слабо шевеля пальцами; почти ничего не делая, а только вскрикивая и извиваясь под невыносимыми ласками.
       Грандин осторожно потрогал желанное отверстие, и ощутив болезненное напряжение, успокаивающе погладил извивающиеся перед ним ягодицы.
       - Не бойся, мой сладкий. Сегодня ты пока будешь отдыхать. Я не хочу сделать тебе больно. Но... кто с мечом к нам придёт, тот от меча и погибнет!
       Он подтянул Ири повыше, удобно устроив его для своих изощрённых нападений, нежно поцеловал перед боем, и ринулся в атаку.
       Ири, почти плача, отчаянно молил о пощаде. Вырваться, из двух сильных рук удерживающих его за бёдра, было невозможно. Но терпеть эти пытки, было ещё хуже. Грандин - забыв, кажется о своём удовольствии - раз за разом доводил его до экстаза, а потом безжалостно бросал в нескольких мгновениях от рая, переключаясь на другие, менее интимные части тела, поглаживая, лаская языком и губами. Ири безостановочно выкрикивал его имя, обещал всё подряд, даже не вникая в суть своих клятв и обещаний, - только бы Ран уже дал ему долгожданное облегчение. Но Грандин был неумолим, а точнее, - ему было скучно, и хотелось развлечься.
       Абсолютно беспомощный, умоляющий Ири - это было нечто невообразимое; ещё двое суток назад, он и мечтать о таком не смел.
       "Люблю, - в который раз подумал Грандин самодовольно, - не значит всё прощаю".
       И сейчас, отыгрываясь на Ири за всё произошедшее в прошлом, он находился на грани не менее восхитительного блаженства. И называлось оно - сладкая месть. Судя по запредельному состоянию Ири, месть действительно была сладкой, - невыносимо сладкой.
       - Ири, ты будешь моим компаньоном?
       - Я не знаю... оох, я должен... аах... яааа... это неожиданно...
       - Неожиданнее чем то, чем мы сейчас занимаемся? - невинным голосом.
       - Даа... нет, оооо... да..да, нет..
       - Ири, у тебя трудности с речью?
       - Ааах... оооо...
       - Это мычание в знак согласия?
       - Дааа...
       - И ты будешь жить со мной, в моём доме?
       - Дааа... нет.. Нет!!!
       - Что значит идиотское "нет"? - раздражённое возмущение, и тут же мстительный удар языком - в качестве наказания.
       - Не надо... Не ...
       - Ах, не надо... Хорошо. Не буду. Как скажешь, радость моя. Раз тебе не надо, то...
       - Нееет надо, надо!... Пожалуйста!.. О, Раан... Только не останавливайся... Всё что хочешь, только не останавливайся... Я согласен...
       - Ири, скажи, что ты мой.
       - Я твой, твой... Ран, ты гад, бесчестный...ооо... ты не можешь пользо... Ааааааа, ооооо... Да, да! Да!!..
       - Что-то хотел сказать, мой сладкий?
       - Ты издеваешься!! Ты чёртов уб...ууу.. ааа.. ты...
       - У меня есть имя, Ири. Скажи его очень громко.
       - Рааан!
       - Ещё раз.
       - Рааан!
       - Да, радость моя. Я, твой Ран. А теперь, повтори это погромче.
       - Ран!
       - Это проблема со слухом или с головой?! Ири, скажи правильно. Или я не сделаю вот так...
       - Ааааах... Ран... Мой, Ран... Мой Ран... Мооой Рааан... - Ири уже не говорил, а шептал, раз за разом повторяя одно и тоже, с какой-то полубезумной страстью и радостью. И обхватив напряжённый член Рана губами, приник к нему, словно пытаясь прошептать это туда.
       - Только твой, Ири, - простонал Грандин хрипло. - Только твой... навсегда...
       И сделав неуловимое движение, вобрал Ири в себя. И вновь, как и в первый раз, они одновременно взлетели на вершину, и сорвались вниз, - окунаясь в сияющее безумие, глотая вкус друг друга, и понимая, - что это не может, не может быть реальностью...
      
       ********************************************
      
       Ири задавал себе лишь один вопрос: что происходит с ним?
       Ответа на него не было. Грандин... нет, теперь уже Ран, был рядом. Заботился о нём. Носил его на руках - в прямом смысле...
       Ещё два дня назад, при виде приближающегося Мистраля, Ири закатывал глаза и готовился к драке. Они сталкивались постоянно. Не было дня, чтобы между ними не вспыхнула ссора. Правда, они никогда не дрались по настоящему. Всё проходило на вербальном уровне обоюдной язвительности и издёвок; и редких поединков, в которых они были равны.
       Класс не вмешивался. Так как занять сторону Грандина, - значило поставить себя против Ири. Ири слишком любили, для того чтобы можно было отказаться от его компании, а занять его сторону, - было равносильно тому, чтобы бросить вызов Грандину.
       Грандина слишком боялись, для того чтобы выступить против него. К тому же, Грандин обладал необыкновенной харизмой, заставляя людей преклоняться перед собой, и отказаться, от этого восхищённого поклонения, было практически невозможно.
       И вот теперь, они внезапно оказались близки, и преодолеть притяжение этой близости оказалось немыслимо. Ири не знал, почему его тело так реагирует на Грандина. Почему, его ноги слабеют, а голова идёт кругом - от одного только взгляда этих зовущих, чёрных глаз. Его холодность, его равнодушная жестокость, - и эта невероятная, непонятно откуда взявшаяся нежность. Ири таял в его пальцах как воск, и сдавался почти без боя, потому что бороться против Рана, казалось ему безумием, чем-то, что было сродни греху. Как можно, посметь возразить ему, отказаться выполнять его прихоти и его приказы? Ири и сам не понимал, почему так упрямится и не падает к этим великолепным ногам; почему заставляет Рана сердиться и демонстрировать свою власть, - вместо того, чтобы покорно сдаться.
       Да что же происходит? Что с ним происходит? Как это могло с ним произойти?
       Ири Ар схватился руками за голову. Сейчас, Мистраля не было рядом. После секса они приняли душ, потом обедали вместе. Ран, так и не разрешил вылезать ему из кровати, а для того чтобы Ири подчинился и не вздумал шляться по дому, - запер шкаф с одеждой на ключ, оставив ему только ночную рубашку. А от выразительного, многообещающего взгляда - которым наградил его Грандин перед уходом, сообщив, что если Ири будет умницей, он об этом не пожалеет - у Ири, моментально, сладко заныло внизу живота.
       Ири злился на него и на себя. Даже больше на себя, - из-за того, что попал в такую идиотскую, дурацкую ситуацию.
       Ему стоило объясниться с Грандином, но как ему объясняться, - если от вида надменного Мистраля, у Ири Ара сносит голову, и возвращается она не скоро, - и лишь при условии, что того нет поблизости. За прошедшие сутки, они не сказали друг другу ничего дельного, кроме каких-то непонятных фраз и идиотских нежностей. Да они же, два дня назад, мечтали придушить друг друга! Неужели, это спасение, так на них подействовало? А если Грандин лжёт ему?.. - от этих мыслей, Ири стало не по себе.
       Если он играет с ним, и всё это для того что бы унизить и...
       Нет. Не может быть. Грандин не способен на это...
       "Способен, - отозвался упрямый внутренний голос. - Уж кто-кто, а Грандин - очень даже способен. Человеческих чувств для него не существует. Ведь ты сам знаешь, сколько разбитых сердец числиться за ледяным принцем. Теперь к ним присоединится и твоё, солнечный мальчик. Если только ты позволишь себе проиграть. Сдашься ему, - окончательно и бесповоротно. Что происходит в академии? Ты даже не поинтересовался, что с твоими друзьями. Эльресто, Камю, Дин - они сходят с ума от беспокойства, пока ты тут развлекаешься в плену у ледяного принца. А как ты думаешь, сможешь ли ты, общаться со своими друзьями и быть вместе с Грандином? Это смешно, Ири. Рану нужна власть над тобой. Он мечтает тебя раздавить, а для того чтобы раздавить, - ему важно заполучить тебя целиком и полностью, чтобы ты, сам, стал его покорным рабом. И он уже почти заполучил тебя. Даже секс между вами - это просто попытка оставить на тебе свой след. Он пометил тебя, как свою собственность, а ты радовался и замирал от счастья, когда он ставил на тебе свои отвратительные метки, и заставлял признаваться в том, что ты принадлежишь ему. Разве ты позволишь себе докатиться до этого, Ири Ар?"
       От этих мыслей, Ири хотелось биться головой об стену.
       "Нет... Это неправда. Ран...- что Ран?... любит тебя? А тебе самому не смешно от этих слов?"
       Ири поднялся с кровати и подошёл к окну. Теперь, происходящее воспринималось в другом свете, и рядом не было Рана, чтобы разрушить все сомнения и убедить в том, что все будет хорошо.
       "Похоже на сон... - подумал Ири с горечью. - Это и есть сон. Прекрасный сон. Сможем ли мы остаться в этом сне, или он будет безжалостно разрушен?"
       Ири снова сел на кровать. Его злило, то, что Ран лишил его одежды. Его злило то, что он так по хозяйски вёл себя. Словно, переспав с Ири, он сделал его своей собственностью. Понимает ли Грандин, что у него тоже есть свои чувства, и что Ири не ребёнок - чтобы Грандин имел право распоряжаться им и решать за него.
       В конце концов, это моя жизнь.
       Как же нам будет тяжело понять друг друга... И принять. Почти невозможно...
       Сейчас, в здравом свете логических рассуждений, это было почти немыслимо.
       Что же произошло между нами?
       Ири со вздохом натянул на себя просторный, строгий халат Грандина, и решил спуститься в библиотеку. Как бы то ни было, он не собирается подчиняться Рану, и тому лучше это понять.
       Слуги, при его появлении кланялись, и спрашивали, что желает молодой господин Ар. Ири пытался увидеть насмешку или тень непочтительности, но видел лишь только привычное, неподдельное восхищение и теплоту. Люди всегда так смотрели на него. Ири не понимал, почему его любят. Впрочем, он тоже любил людей. Ири тепло улыбнулся и попросил сделать себе чай.
       Когда он сидел и просматривал книги, вошла служанка с подносом. Симпатичная, светловолосая девушка лет двадцати. Раньше, Ири непременно обратил бы на это внимание, но сейчас, он был слишком поглощён собственным смятением чувств.
       - Молодой хозяин желает пить чай здесь, или подать в столовой?
       - Здесь, - отозвался Ири, рассеянно перелистывая первую попавшуюся книгу, а затем нахмурился, когда до него дошел смысл фразы. - Почему ты называешь меня хозяином? Я остановился здесь всего на несколько дней.
       Глаза девушки удивленно расширились.
       - Но как же, - растерянно сказала она, - хозяин Мистраль сообщил нам, что теперь вы будете жить вместе с ним. Разве он не ваш...- она покраснела и присела поклонившись. - Он сказал нам, что вы его возлюбленный, - пролепетала она, краснея сильнее. Ири выронил книгу, и теперь беспомощно смотрел на служанку, состязаясь с ней цветом малиновости.
       Девушка выпрямилась, и, бросив на него взгляд, от которого захотелось скрыться под землей, произнесла с горячностью, которая заставила Ири буквально рухнуть обратно в кресло:
       - Мы все очень рады за вас. Хозяин Мистраль такой красивый, но он такой мрачный... А вы так сияете. Он так и сказал про вас: что вы - как солнечный свет для этого дома, хозяин Ири.
       - Я не хозяин, - пролепетал Ири, и ощутил, что впадает в бешенство от мысли, как легко и беззастенчиво Мистраль всё решил за него. - Я не собираюсь здесь оставаться. И мы... и... он не мой возлюбленный, - добавил юноша решительно, и смутился, потому что служанка моментально погрустнела, и расстроилась.
       - Значит, это всё неправда. Такая жалость. А мы все уже обрадовались... Мне кажется, хозяин Грандин хотел бы, чтобы всё было так, как он в это верит, - она вздохнула, и, поставив поднос, закончила задумчиво: - Из-за этого, он совершенно не разбирается в чужих чувствах.
       - Как вас зовут? - спросил Ири, желая загладить неловкость.
       - Карин.
       - Вы очень любите своего хозяина, Карин. Это сразу видно, - сказал он ласково. А затем внезапно его осенило: - Карин, а вы не знаете, где содержатся запасные ключи от шкафа господина Мистраля? Я хотел бы прогуляться, но моя одежда в совершенном беспорядке. Он предложил мне воспользоваться своим гардеробом, но кажется, шкаф запер, - Ири обаятельно улыбнулся и беспомощно развёл руками. Если бы он пожелал поставить это самоцелью, - он бы воздействовал на людей не хуже, чем Грандин Мистраль. Сказать, что Карин растаяла, было почти ничего не сказать, - девушка, забыв черноволосого красавца хозяина, была готова услужить ему буквально во всём.
       - Конечно, я сейчас узнаю, - она выбежала из библиотеки, и через минуту вернулась. - Хозя... господин Ири Ар, Вас желает видеть господин Андреас Реам. Прикажете впустить его?
       - Конечно. Пусть войдёт.
       Ири растерялся, и принялся лихорадочно обдумывать, зачем он понадобился Реаму. Но затем обрадовался, решив, что с помощью Андреаса сможет узнать последние новости.
       Андре вошёл в библиотеку и Ири поднялся ему навстречу.
       Несколько мгновений, Андреас только холодно смотрел; на его лице застыло донельзя желчное выражение. Длинный, подбитый мехом плащ, лежал на плечах, скрывая нескладную худую фигуру. Он не потрудился снять его, а это значило, что он не собирался здесь оставаться. Андреас смотрел на Ири пристально, и в то же время - злобно.
       Ири залился краской, видя, с каким выражением эти глаза рассматривают надетый на него домашний халат; расширяются, когда взгляд падает на его разукрашенную засосами шею. Ири, почти машинально, запахнул воротник, умирая от неловкости под этой циничной, понимающей усмешкой.
       - Значит, это правда... - сказал Андреас безо всякого предупреждения. - Я думал, что Грандин шутит. Но похоже, эта шутка оказалась донельзя правдоподобной, - он внезапно расхохотался, и его пронзительный, неприятный смех, заставил Ири похолодеть.
       - О чём вы, бран? - холодно осведомился Ири, стараясь держаться с подчёркнутым достоинством.
       Андре смерил его презрительным взглядом, за которым полыхала ненависть, - которую он даже не потрудился скрывать. Ири ощутил, что ему внезапно не стало хватать воздуха.
       - Грандин Мистраль прибыл в академию, и теперь, всем рассказывает о том, как устав воевать со своим соперником, придумал лучший способ победить его. И соблазнил, одного - безумно раздражавшего его - Ири Ара.
       Слова прозвучали как гром среди ясного неба.
       Ири ожидал чего угодно, но чтобы вот так - в лоб... чтобы это сказал Реам, его одноклассник... Он ощутил, что голова пошла кругом, а самого его резко затошнило.
       - Что такое? - насмешливо и зло поинтересовался Реам. - Вы побледнели, прекрасный бран? Тогда падайте в обморок: - сейчас все обсуждают, правда ли то, что отныне вы будете жить в его поместье, и делают ставки на то, через сколько дней он вас вышвырнет. Солнечный мальчик - стал его личной, персональной шлюшкой! Это самая удачная его шутка! Авторитет ледяного принца поднялся на недосягаемую высоту, - Реам почти выплюнул эти слова, а затем, подлетев к Ири, схватил его за грудки и встряхнул.
       - Кому ты поверил, Ар? Для него это всё игра. Он просто играет нами! - заорал Реам как безумный. - Для тебя это будет самым худшим унижением! Но для меня... Я... Я люблю его! - рявкнул он. - Но ему плевать на мои чувства. Зато, ради прихоти, он переспал с тобой. Но тебе не придётся наслаждаться. Он разнёс это по всему корпусу. Он объявил тебя своим возлюбленным, и официально сообщил о том, что выбирает тебя своим новым компаньоном. Сам Ири Ар, - заорал Реам, - теперь упал к его ногам!! Да зачем ему было драться с тобой?! Ты не достоин его внимания! Он смял тебя как скорлупку... А ты... ты...- казалось, он сейчас ударит, но не ударил, а просто разжал руки, и отошёл на шаг назад. - Я думал, что ты единственный, кто не способен преклоняться перед ним. Я ненавидел тебя, - за то, что ты не признавал его; за то, что ты всегда выступал против; за то, что посмел возражать; за то, что ты единственный не сдавался ему... Но сейчас я вижу, - ты так же жалок, как и все мы. И сейчас, я ненавижу тебя ещё больше, - за то, что ты позволил ему трахнуть себя. Лучше бы он тебя убил. Да будь ты проклят, ничтожество, дрянь... Твоя цена... бутылка шампанского! - он размахнулся и ударил Ири по лицу... и в первый раз в своей жизни, Ири Ар не ответил на удар.
       Реам уже давно ушёл, а Ири всё ещё стоял застыв, глядя перед собой. Потом, он медленно опустился на пол, закрывая лицо руками; на мгновение прикрыл глаза... Нет, он не плакал и даже не дрожал, - от ярости или гнева. Просто на душе, стало как-то до обидного пусто, и всё разом сделалось безразличным.
       Когда сияющая Карин влетела в библиотеку, чтобы сообщить что нашла ключ, она застала жуткую картину: Ири Ар сидел на полу, голова его была опущена вниз, и он казался неживым, сломанным, словно кукла. Подняв на девушку ничего не выражающие глаза, он улыбнулся - пустой, механической улыбкой.
       - Ты нашла ключ. Спасибо, Карин. Ты мне помогла.
      
       *******************************************
      
       Он уехал в академию. У него не было мыслей по поводу происходящего и предстоящего. Он не испытывал ни стыда или унижения, ни гнева, ни досады, - он не испытывал ничего. Ему стало безразлично. Он совершенно равнодушно встретил своих друзей, и совершенно безразлично заверил, что ему плевать на Грандина Мистраля и на все его мысли по поводу их отношений. Сказал, как отрезал, и как-то сразу, вроде, всё изменилось и оказалось по-другому.
       - Ты знаешь, я никогда не видел Мистраля таким, - тараторил Эльресто, - он никогда не общался со мной, а тут - сам подошёл и сообщил, что с тобой всё хорошо, и ты великолепно себя чувствуешь. Правда, в своей обычной манере. И за что он меня так ненавидит? А ты знаешь, какие тут кипели страсти? Он спас тебе жизнь. Серьёзно, - за тобой с моста прыгал... А потом, объявил что ты его компаньон, и знаешь, тут такое ещё говорят про вас, что даже не верится... Но понимаешь, это сказал Мистраль, и... Это ведь не может быть правдой, Ири? Даже если между вами что-то было, ты же ведь не станешь встречаться с ним? Ты не станешь его компаньоном? Ведь это не правда? - Ал смотрел на него какими-то побитыми, умоляющими глазами, и от этого, Ири стало донельзя тошно.
       - Эльресто, хоть ты избавь меня от домыслов. Грандин Мистраль не имеет для меня никакого значения. А теперь закрой эту тему. Мне плевать, кто станет моим компаньоном, но одно я могу пообещать точно - этим человеком никогда не будет Грандин Мистраль.
       - Но тогда... - кажется, Эльресто Ал был обрадован. Он даже не скрывал своего облегчения, а потом, набравшись смелости, взял его за руку: - Ири, если у тебя нет товарища...ну, я понимаю, что ты Сияющий... Ну да...
       - Эльресто, ты мой друг. И никто не займёт твоё место, - уверенно сказал Ири.
       - Но ведь ты не признаёшь меня официально...- вздохнул Эльресто.
       - Тебе так нужно, чтобы это было официально? - Ири безразлично пожал плечами. - Хорошо. Я сделаю это завтра. Но я не уверен, что это поможет тебе перейти в класс Сияющих. Всё-таки здесь строгие прави...
       - Да к чёрту Сияющих, Ири! - Эльресто обхватил его за талию, и, приподняв в воздух, закружил. - Не нужно мне твоё заявление дурак, - сказал он, взъерошивая светлые волосы. - Но всё равно, спасибо. Знаешь, когда я узнал - про вас, с Грандином - я так испугался. Я думал, что потерял тебя.
       Ири слушал его в пол уха. Ему это было абсолютно безразлично. Всё, что касалось отношений с Грандином, - умерло в один миг. Он и сам знал, что так будет, - ещё в ту секунду, когда терял голову от первого его поцелуя. Что это просто шутка, розыгрыш, желание раздавить...
       Наверное, если бы Ири Ар чувствовал себя прежним Ири, то именно это бы и случилось, а сейчас, ему было всё равно, и это равнодушие стало для него лучшей защитой.
       Но эта защита не могла спасти его от одного...
       Грандин Мистраль одержал победу над сияющим мальчиком. Ири Ар словно погас.
       Он бесцельно брёл по коридору, сам не зная, куда идёт. Он даже не знал, как пережил этот день. Ири прибыл в академию к последнему уроку, и был очень рад, что к этому моменту Грандин Мистраль покинул класс и отбыл в город. Они разминулись, и это было к лучшему. Ири не хотел сейчас видеться с ним. Сейчас он был не готов.
       Начинало темнеть. Ири стоял, прислонившись лбом к окну в своей комнате, и не замечал ничего. Точно так же, как весь вечер не замечал перешёптываний одноклассников за спиной.
       Наверное, нужно лечь спать, или сесть за учёбу... Он итак много пропустил за эти дни. Нет, немного... Были же каникулы. А потом...
       Окна его комнаты, выходили на парк и ворота академии. А так же на дорогу. И поэтому, он без труда заметил летящего галопом всадника. Плащ развевался за спиной, из-под копыт вылетала снежная пыль. Была зима, и сквозь голые, лишённые крон ветви, было хорошо видно всё, что происходит впереди. Всадник стремительно подлетел к воротам, резко осадил, спешился, и, небрежно бросив поводья кому-то из привратников, таким же стремительным, яростным шагом, ринулся к ступеням.
       Ири, с вялым любопытством наблюдал за ним, гадая, что могло понадобиться этому человеку здесь, да ещё так поздно. И тут человек поднял голову и посмотрел прямо на Ири, стоящего у окна. Взгляды их на секунду встретились... Ири в ужасе отшатнулся назад, и едва не свалился, вовремя ухватившись рукой за спинку кровати. Сердце его судорожно колотилось в груди, горло сдавило, ноги сделались ватными, а в животе начал собираться тугой, неприятный ком страха. Потому что, он в жизни не представлял Грандина Мистраля в подобной ярости. И, судя по выражению прекрасного, искажённого гневом лица, - причиной этой ярости был он, Ири.
       Ещё никто и никогда - не видел ледяного принца в гневе.
       Казалось, что Грандин Мистраль не способен злиться. Он подавлял людей, не впадая в такие ненужные крайности, как крик или потрясание кулаками. Его тихий голос, воздействовал гораздо эффективнее любого, самого громкого окрика. Он никогда не совершал поспешных поступков, и казалось, что за всем миром и его занятной жизнью, он словно бы наблюдает со стороны.
       Сейчас, Грандин Мистраль шёл по коридору, и ярость его была столь страшна, что даже длинные, ухоженные волосы, казалось, поднимались дыбом, а тягучая, зловещая аура распространявшаяся вокруг его стройной изящной фигуры - заставляла студентов в панике шарахаться в стороны и молиться о том, чтобы никогда в жизни, не увидеть снова жуткий, разъярённый взгляд ледяного принца. Он не просто леденил и замораживал насквозь, - он убивал на месте; умудряясь одновременно леденить кровь и метать молнии.
       Я не боюсь. Я не боюсь. Я не боюсь... - уговаривал себя Ири, у которого разом вылетели из головы все мысли. - Я не... да какого чёрта, - Он открыл дверь и ринулся по коридору, - надеясь спастись бегством до того, как Грандин Мистраль поднимется в его комнату. Но не успел. Мистраль, видимо, соображал гораздо эффективнее Ири, или был способен просчитать его примитивную логику. Он появился с той стороны коридора, где находился выход в левое крыло, в которое стремительно пытался удрать Ири. Увидев вынырнувшего навстречу Мистраля, Ири, обладающий отменной реакцией, резко затормозил. Они замерли в нескольких метрах друг от друга.
       Я его не боюсь, не боюсь... я не боюсь...
       - Ииррриии... - растягивая его имя, со смертельным приговором в голосе, ласково произнёс Мистраль, и сделал медленный шаг на встречу. На губах его начала появляться маниакально-кровожадная улыбка.
       Я не бо...- Издав нечленораздельный звук, Ири Ар развернулся и стремительно ринулся прочь. Нельзя сказать, чтобы он банально струсил, но почему-то, впервые в жизни, ему вдруг остро захотелось пожить подольше.
       Грандин на мгновение опешил. Он не ждал такой откровенной реакции, - подтвердившей все его самые худшие опасения. Ири удирал, а значит, он был виноват. Не долго раздумывая, Грандин рванул следом, методично загоняя свою желанную добычу.
       Ири бежал так, как, наверное, не бегал никогда в жизни. Стометровку коридора, он преодолел за десять секунд, вот только не учёл, что Грандин и в обычной жизни всегда дышал ему в затылок, а тут...
       Грандин догнал его на повороте, сграбастал за одежду и рванул на себя; Ири забился, сопротивляясь - решив, что живым не дастся - и на всякий случай приготовился кричать. В том, что Грандин спятил, у него не оставалось никаких сомнений.
       - Пусти ме...- крик перешёл в нечленораздельное мычание. Грандин попросту зажал ему рот, и поднял его одной рукой, таща в сторону спален. Ири отчаянно брыкался, пытаясь отбиться; лупил пятками по его ногам и надеялся, что сейчас появится кто-то из учителей, и прекратит этот беспредел. Но учителя то ли спали, то ли отличались умом и сообразительностью, достаточными, чтобы понять - встать на пути разъярённого Грандина Мистраля способен только самоубийца.
       Грандин, пинком ноги распахнул дверь комнаты Ири, и, захлопнув её, - тоже с помощью ноги, - зашвырнул его на кровать. Затем, неторопливо запер дверь на засов, и развернулся в сторону забившегося в угол Ири, глаза которого судорожно шарили по комнате в поисках оружия. Не найдя ничего более подходящего, он схватил подушку и выставил её перед собой.
       - Итак, - нарочито небрежно начал Грандин, расстёгивая плащ и бросая его на стол. - Я готов выслушать твои сумбурные объяснения, - он сделал короткую паузу и склонил голову, словно прислушиваясь, или давая Ири осознать смысл своих слов. - А затем, ты собираешь свои самые ценные вещи, и мы едем домой.
       Это всё!
       Ири, которого моментально взбесила самоуверенность Грандина, сразу же забыл свой страх, вскипел и поддался на провокацию:
       - А у меня нет желания, объяснять тебе причины своих поступков. Ты получил, что хотел!
       - Вот как, - неприятным тоном осведомился Грандин, - и что же я получил? Просвети меня, если не трудно.
       - То, чего ты добивался: солнечный мальчик был оттрахан ледяным принцем! - яростно выкрикнул Ири, и прибавил с горечью: - И оказался таким дураком, что был этому рад! Потрясающая победа! Сто очков в твою пользу! Я проиграл - и не оправлюсь. Пойду зализывать раны... Для меня всё кончено. Мой авторитет отныне, равен нулю. Ты, как всегда на высоте, и я тебя с этим поздравляю. А теперь, будь добр... убирайся из моей комнаты!!! Я не желаю тебя видеть!!!
       - Что ж, - Грандин кивнул, словно услышав то, что хотел услышать. - Всё сказал? - а затем, подойдя к Ири, вырвал у него из рук подушку, и, взяв юношу за плечи, притянул к своему лицу.
       - А ТЕПЕРЬ, СЛУШАЙ МЕНЯ! - прошипел он таким тоном, что у Ири подкосились ноги. - Если я, ещё раз, услышу из твоих уст подобный бред, то очень, очень сильно рассержусь на тебя, и то, что я с тобой сделаю, не доставит удовольствия нам обоим. Я не знаю, что наговорил тебе эта тварь - Реам. И не хочу этого знать. С ним я разберусь позже. Меня гораздо больше интересует другое... ЗА КОГО ТЫ МЕНЯ ПРИНИМАЕШЬ?! Раз посмел подумать, что я, - так способен поступить с тобой! - рявкнул он, встряхнув Ири за плечи. - Мне неважно, что, ты думаешь по поводу того, что произошло между нами, но если ты считаешь, что безразличен мне, и я просто использовал тебя, то вынужден тебя просветить: ты мне - не безразличен! Я - собираюсь продолжать наши отношения! И - демоны меня задери! - МЫ БУДЕМ ИХ ПРОДОЛЖАТЬ!!!
       - Между нами не было и не будет никаких отношений!!! - заорал Ири, взбешенный его приказным, повелительным тоном. - Всё что случилось - было ошибкой, и я не желаю её повторять снова. Мне плевать - на тебя и на все твои штучки. Потому что ТЫ МНЕ - АБСОЛЮТНО БЕЗРАЗЛИЧЕН!!! А теперь убирайся из моей комнаты!!!
       - Вот как, - Грандин прищурился. - Тогда оттолкни меня, если сможешь, - он притянут Ири к себе, и поцеловал, запустив пальцы в его волосы, а второй рукой лаская его пах. Ири принялся вырываться, но в следующую секунду уже сам тянулся к Грандину - позволяя его пальцам заползти в ширинку своих брюк, позволяя ему расстегнуть свою рубаху... позволяя ему всё. Полностью сдаваясь настойчивым ласкам, и совершенно теряя голову от нахлынувшей, лишающей рассудка, страсти.
       Грандин отстранился от него, с трудом унимая бешено прыгающий пульс; замер не двигаясь. Сейчас он был взбешен, и хотя близость Ири пьянила его сильнее самого крепкого вина, - всё же он собирался проучить этого маленького идиота.
       Ири понятия не имел, какие чувства Мистраль испытал, вернувшись домой и обнаружив его побег. А когда он узнал, что приходил Реам... Грандину показалось, что небо и земля перевернулись местами.
       Ири бросил его.
       Неважно, что наговорил ему Реам. С Реамом он разберётся чуть позже, и видит бог, если Реам не дурак, - ему следует как можно скорее подать документы на отчисление до того, как Мистраль убьёт его.
       Но Ири...
       Ири предал его. После того, как Грандин открылся для него, снял все свои щиты и разрушил все стены. После того, как он позволил себе испытать страсть, и понял, что для Ири он готов отпустить свои чувства из-под замка запрета. И Ири, - проклятый, глупый мальчишка, снова, как и тогда, в первый день их встречи, - безжалостно отверг этот дар, пройдясь ногами по его чувствам, точно так же, как до этого он прошелся ногами по его гордости - на глазах у всей академии отвергнув его ладонь.
       Да за что, ты в моей жизни? Как проклятие, как наваждение... Из-за тебя, я сам не свой. Теряю себя, и не могу обрести, - до тех пор, пока ты не начинаешь принадлежать мне целиком и полностью, растворяясь во мне и в моём теле, в моих объятиях... Я ненавижу тебя, Ири Ар. Как же сильно я тебя ненавижу... И люблю, - не в силах отказаться от этого чувства...
       Ири потянулся к его губам и рукам...
       И тут до него дошло.
       С приглушённым стоном, он отпрянул назад, - весь пылая от стыда унижения и отвращения к самому себе.
       Грандин следил за ним с холодной, язвительной усмешкой.
       - Какая пылкая реакция. Я бы сказал - ты весь кипишь от безразличия ко мне, Ири, - ядовито заметил он.
       - Это ничего не значит, - простонал Ири, судорожно пытаясь стянуть края рубашки. - Я не желаю видеть тебя. Я не знаю, почему моё тело так реагирует на твои проклятые прикосновения! - заорал он. Грандин, скрестив руки на груди, следил за ним с самодовольной, победной усмешкой. Это окончательно вывело Ири из себя. - Убирайся вон! - заорал он. - Я не желаю иметь с тобой ничего общего! Не желаю видеть тебя! Убирайся!!!
       Грандин прикусил губу, а затем, не сводя с него сверкающих гневом чёрных глаз, принялся раздеваться.
       - ТЫ ЧТО ДЕЛАЕШЬ?! УБИРАЙСЯ!!!
       - Я, собираюсь любить тебя, Ири Ар, - Грандин, походкой приготовившегося к нападению хищника, неторопливо двинулся к нему, с видом полного превосходства на лице, откровенно давая жертве понять, что сбежать она никуда не сможет. - Я, собираюсь заниматься с тобой любовью до тех пор, пока вся эта дурь не вылетит из твоей головы.
       - Не... не смей... - Ири почувствовал, что голос его предательски сел, а тело моментально покрылось восхитительными, тягучими ручейками стремительного возбуждения. Как только Грандин дотронется до него, он потеряет голову, а удовольствие станет невыносимым и он снова будет стонать в его объятиях и умолять. - Не прикасайся ко мне, - Ири отчаянно попятился, с ужасом следя за тем, как улетает на пол синий мундир, шейный платок и стянутая через голову рубаха. С ужасом, и в то же время, невольно любуясь неторопливыми, уверенными движениями; прекрасным, стройным телом - одновременно изящным и мускулистым. Грандин перехватил испуганно-восхищённый взгляд и подмигнул:
       - Нравится, радость моя? Это всё для тебя, мой сладкий.
       Ири опомнился, и, зарычав, отпрянул назад, завертев головой в поисках спасения, стараясь не смотреть на тянувшиеся к его поясу красивые, аристократические пальцы.
       - Не хочешь помочь? - осведомился Грандин кривя губы в понимающей тонкой усмешке. А его насмешливые, проницательные глаза... Ири мечтал исчезнуть и никогда не появляться на свет, потому что вынести этот ироничный взгляд, было выше его сил.
       Стоило Мистралю увидеть, - потемневшие, расширенные зрачки Ири, - и Грандин простил ему всё.
       Боже, ну что за детская наивность, разве можно настолько не уметь прятать свои мысли?!
       По лицу Ири можно было не просто читать, как в открытой книге, можно было - при некотором желании - добавить новые, увлекательные главы.
       Ири хотел его, хотел до дрожи в коленях, и сейчас, изо всех сил, сопротивлялся сам себе.
       Грандин, насмешливо улыбаясь, расстегнул ширинку и недвусмысленно провёл рукой по выпирающей из-под тонкого белья, набухшей плоти, а затем, выпустил её на свободу, и, пронзая Ири страстными призывными взглядами, принялся ласкать себя.
       Для Мистраля Грандина никогда не существовало стереотипов и правил.
       Ири никогда не думал, что это может быть так.
       Грандин, не прикоснулся к нему ничем кроме взгляда, но этот взгляд, - делал с ним всё то же самое, что сейчас вытворяли его руки, лаская великолепное, совершенное тело.
       Грандин ласкал себя руками. Трогал живот, грудь, соски, - сжимая их, и заставляя Ири - раз за разом - изнывать от желания припасть к ним губами. А затем, он коснулся пальцами своих губ, и принялся вытворять с ними такое, что у Ири вновь подогнулись колени, а в штанах сделалось настолько тесно, что это начало причинять неудобство.
       Грандин сделал неуловимое движение бёдрами, и брюки, вместе с бельём, упали к ногам, обнажая его целиком. Он перешагнул через свою одежду. Но вместо того, чтобы шагнуть к замершему у стены Ири, подошёл к столу, на котором лежали тетради, и, небрежно сбросив их на пол, медленно и соблазнительно, облокотился на столешницу; и принялся вытворять такое, что Ири показалось, будто у него кровь пошла носом.
       Он уже не помнил - как оказался рядом с Грандином, и, рыча, набросился на него, покрывая восхитительное тело поцелуями; сам не понимая, что хочет сделать с ним, - но не в силах не прикасаться к нему. Не в силах отпустить ни на секунду, желая соединиться, слиться навсегда; желая, чтобы они принадлежали друг другу целиком и полностью; не понимая, как он был так глуп, чтобы добровольно отказываться от этого.
       Грандин, тихо смеясь, подбадривал его жаркими поцелуями и ласковым шёпотом, помогая, и направляя его неумелые движения, сдерживая его нетерпение, и растягивая удовольствие до максимума, - до тех пор, пока тело Ири не взорвалось ослепительным фейерверком оргазма и сам он, - буквально свалился на Грандина, вдавливая его в стол и неистово повторяя его имя.
       - Тише, тише, любовь моя. Ты же не хочешь перебудить всю академию. - Грандин, смеясь, нежно удерживал его одной рукой, вторую опустил вниз, собираясь закончить, но Ири перехватил его пальцы, поцеловал, а потом, мягко но решительно освободившись от его рук, - толкнул Грандина на стол и припал к нему губами, лаская напряжённую плоть.
       Мышцы Грандина напряглись, он издал стон, вскрикнул, и забился в судорогах, позволяя Ири выпить себя досуха.
       А затем, обхватив любовника за голову, Грандин притянул его к себе, поцеловал благодарно; хотя - судя по восторжённому, умалишённому состоянию Ири - он мог бы и не церемониться. Ири, кажется, никак ни мог прийти в себя от счастья, осознав, что между ними произошло.
       - Ну что, больше не будешь делать глупостей? - ласково спросил Грандин. Ири покачал головой.
       - Ран, почему?..
       - Чтобы избавить от сомнений одного глупого, солнечного мальчика Ири, - поддразнил он в своей обычной манере, и шепнул, потёршись носом о загорелое плечо: - Пошли в кровать. У тебя здесь чертовски холодно.
       - Я тебя отнесу, - с готовностью предложил Ири, и Грандин, которому надоело играть эту роль, разразился громким издевательским хохотом:
       - Ну уж нет, мой сладкий! Твоя спина слишком драгоценна для меня, чтобы позволить напрягать её столь необдуманно, - он выпрямился и соскользнул со стола, обнимая Ири и увлекая его за собой.
       - Носить тебя на руках - моя привилегия. Хотя бы, пока ты не подрастёшь немного, - он выразительно шлёпнул Ири по макушке, которая сейчас, когда они стояли, находилась на уровне его глаз, да и то лишь за счёт того, что Ири не снял сапоги. Босиком, Ири едва достигал ему до подбородка, и если раньше, его это невероятно бесило, то сейчас, почему-то, этот факт утратил всякое значение.
       Грандин Мистраль больше не казался ему соперником.
       Внезапно, Ири понял, что всё ещё одет, и смутился, осознав, что занимаясь любовью с Раном, он так и не соизволил снять одежду. Грандин хмыкнул, толкнул его на кровать и прыгнул сверху.
       Через минуту, Ири, получивший некоторое моральное удовлетворение оттого, что был ведущим, с тоской осознал, что рядом с таким любовником как Ран, ему ещё очень долго предстоит быть ведомым, - в какой бы позиции он не находился. Грандин, кажется, тоже осознавал это, и, неторопливо освобождая смущающегося Ири от одежды, загадочно улыбался, думая о том, что как бы, его радость, не распускала слюни по поводу произошедшего, - наивно предполагая, что теперь Грандин всегда будет уступать, - скоро он обрушит эти иллюзии самым нежным и сладким способом.
       К чему он и приступил, осторожно переворачивая своего сладкого на бочок, и показывая ему ещё один способ, - как можно оказаться на равных. Ну, почти на равных... Ири кусал подушку и зажимал себе рот, чтобы не кричать. Медленные движения Грандина, за спиной, сводили с ума; он таял в чутких пальцах, и всё тело казалось ему прозрачным и каким-то невероятно лёгким.
       Грандин и сам не знал, откуда внутри него взялось столько неиссякаемой нежности, - она изливалась из него бесконечным потоком, и казалось, что ей не будет конца. Ему хотелось делать все медленно, насладиться каждым прикосновением к Ири; ласкать его опухшие, подставленные губы, шею, ключицы, плечи; любовно поглаживать плоский, напряжённый живот - лёгкими прикосновениями кончиков пальцев; слегка сжимать, и царапать - спину и крепкие ягодицы.
       Чувствительность Ири будоражила его воображение, заставляя придумывать всё новые и новые ласки. Ещё никогда в жизни, ему не было так блаженно хорошо. Ещё никогда, никто, так не реагировал и не откликался чутко, - на каждое его легчайшее прикосновение, чтобы взамен подарить нечто, - столь же сильное и правильное. Счастье заполняло каждую клеточку его тела, щекотало где-то в глубине души, поднималось воздушными, пьяными пузырьками в голову, вызывая эйфорию и желание смеяться.
       - Ири, - шептал он, почти задыхаясь, и отбрасывая медлительность и нежность, набрасываясь на податливое, отзывающееся тело, изнывая от неутолимого любовного голода. - Мой Ири.