Голубые васильки

«И как мало оказывается нам надо», - подумал я, узрев блеск в глазах Малыша. Нет, я вообще не пью, но за сегодняшнее утро понял одну вещь: ему нужно. Для храбрости и раскрытия тех резервов сексуального влечения, которые в остальное время спали непробудным сном. Глаза Малыша светились пониманием и он, отставив стопку, потянулся ко мне. Я был счастлив, безмерно счастлив, пустить его в свое личное пространство.

Я подтянул его к себе и усадил на колени, он безмятежно улыбался, сам уткнулся лицом мне в шею и жарко выдохнул, пуская по моему позвоночнику тысячи, нет, миллиарды мурашек с табличками «Приятнооо» и «Вааай». Чуть повернулся и прикусил мочку ушка моего Мишеньки, мягко повел ладонями по голой спине, наслаждаясь нежной кожей. Хотелось, конечно, резко опрокинуть его на топчан и так же резко войти в это тело, делая его своим раз и навсегда. Я действительно хотел его не просто на один одноразовый раз, а на тысячи многоразовых разиков и разов. Я улыбнулся своим мыслям, он кружил мне голову, о чем я тихо прошептал:

- Миша, ты с ума меня сведешь своим сопением в мою шею. 

- А что мне сделать? – чуть дрогнувшим голосом спросил он. 

- Наверное, теперь я должен сделать… Как ты считаешь? 

- Мне? – наивно спросил он. 

- Обязательно, – я встал и усадил его на наше импровизированное ложе, - надеюсь, нашествие твоей мамы больше не предвидится, она же не комбайн, чтобы нарезать окрошку в десять минут без закладки ингредиентов? 

Миша прикрыл рот рукой и рассмеялся. В этой банной шапочке с такой смешной и нелепой надписью он был как мальчишка. 

Я пересадил его, сел на колени и больше не сказав ни слова, наклонился и обхватил его почти упавший член ртом. Хорошо, что он прикрыл рот рукой, стоило мне пройтись языком по чувствительной плоти, как мой Малыш возбужденно захныкал, а его эрекция подняла голову. Я снова усмехнулся своим мыслям, не то что у меня не было девственников, но таких отзывчивых, пересмотревших порно и идущих на контакт так самозабвенно – не было. 

Миша тихо ойкнул и немного развел ноги, отклонился на «ложе», давая мне больший доступ. О, да! Я не стал комментировать его поведение, видимо моя стратегия приносила свои плоды, и мой Малыш совсем забылся. Я аккуратно отстранился и прошелся легкими поцелуями по плоскому животу, нырнул языком в пупок, мягко обвел невидимые кубики пресса, ну, да они же должны быть где-то там, нежно дотронулся до капелек сосков, вобрал их в рот, прикусил зубами, оттянул. 

Все мои манипуляции не прошли бесследно, Миша совсем упал на этот топчан и выгнул спину, ища большего контакта. 

Мое самодовольство било через край врожденной нескромности, единственно, что его огорчало, что смазка и презервативы остались в кровати под пледом, а идти и натыкаться на глубокоуважаемую стругательницу окрошки совсем не хотелось. Да и пугать бедную пожилую женщину своим кронштейном тоже. 

Я тихо выругался и снова спустился вниз по желанному телу, крепко сжимая бедра моего замлевшего Малыша. Он еще немного развел ноги, инстинктивно ища наслаждения, да, я был готов его дать, терпеть становилось с каждой минутой все сложнее. Я облизал пальцы и мягко покружил вокруг колечка ануса, продолжая ласкать его, выделывая языком вензеля на повлажневшей коже. Он не сопротивлялся и ничего не говорил, только зажимал рот рукой, а второй вцепился в свои волосы. Ничего будет еще возможность послушать его восхитительные стоны. Я медленно ввел в него палец, замер, прислушиваясь, Миша затаил дыхание и вдруг спросил хрипло и натянуто:

- Это член? - я еле сдержался, чтобы не заржать. 

- Нет, Малыш – это всего лишь указательный палец. 

- О… - протянул он.

- Неприятно? – большей дурости быть не могло, но мне бы не хотелось, чтобы его первый раз был болезненно неприятным. 

- Нет, странно просто, – ответил он, а я был благодарен, что не завел разговор о звездных просторах. 

Мучительно медленно, не делая резких движений, постоянно смачивая слюной, я подготавливал его для своего орудия труда и удовольствия. 

Он не сжимался, а через некоторое время забыл о секретности нашей миссии и тихо постанывал. Я отстранился и, смочив руку все в той же собственной слюне, растер ее по изнывающему члену, накрыл раскрасневшегося Малыша собой. Вовлек его в томительный поцелуй, поднес головку к пульсирующей дырочке и по возможности мягко преодолел первые несколько сантиметров. 

Вот теперь его реакция была похожа на правду. Он распахнул глаза и уперся руками мне в плечи, стараясь уйти от проникновения, но было поздно. Я, тяжело дыша, сделал плавный толчок, но он замотал головой и задергался подо мной.

- Нет! 

- Да, это первый раз и будет еще и еще, а потом ты научишься принимать меня в любое время, и я буду счастлив от того, как ты стонешь подо мной.

Он замер и посмотрел на меня округлившимися глазами, прикусил свою нижнюю губу и потом зажмурился. А я оказался в тесноте его тела полностью. Это был салют из ощущений – жаркие, тесные стеночки, пульсирующие и сводящие с ума. Я уткнулся в его шею и прикусил кожу, сил сдерживаться больше не было, и я сделал первый толчок.

- Огромный, какой же огромный! - зашипел Миша.

- Дааа… - яростно наращивая темп, простонал я в его ушко.

Подхватил под бедра желанного мужчину, и уже совершенно потеряв голову, вколачивался в него. Он вопреки всем моим предположениям не лежал бревном, а обхватил меня ногами за талию и руками за шею, выгибался и тихо постанывал. Ощущения были просто восхитительны, я не выдержал и выскользнул из него, подхватил безвольное трясущееся тело и сам сел на наше «ложе», Миша потерялся, но смену позы заметил, снова прикусил губу, принимая меня в себя. 

- Ромааа…

- Двигайся.

От недоумения в его глазах, я ухмыльнулся и мягко приподнял его на себе. Он тихо застонал, и через секунду задвигался сам. Я облокотился на стену и наслаждался самым эротичным зрелищем в мире. Мой Малыш ловил кайф от собственных действий, он придерживался за мои плечи и с каждой минутой сжимал руки все сильнее. А когда я обхватил своей ладонью его истекающую эрекцию, он вскрикнул пронзительно и громко, изогнулся, запрокидывая голову, шапочка, наконец, упала и бесформенной ветошью осталась лежать на деревянных досках пола, и кончил на наши животы. Я прижал Малыша к себе и продолжал трахать его потерявшегося в своем первом оргазме. Стеночки сжали меня как в тисках, и я не выдержал, рыкнул и излился в жар его тела. 

Мы все так же сидели на топчане, и я все так же прижимал к себе моего тяжело дышащего мужчину. Миша приподнял голову и счастливыми, блестящими глазами посмотрел на меня, чуть наклонился и накрыл мои губы. 

- Спасибо, – отстраняясь.

Я ничего не ответил, поцеловал его еще раз. Не последний, это точно. Потом мы спокойно доели принесенную снедь и отправились, наконец, в баню, пропаренную, имеющую неповторимый аромат березовых веточек и обладающую такими же неповторимыми свойствами – бодрить.

- Вот теперь мы точно испачкались и можно сделать все по правилам, – ложась на теплые доски проговорил я. 

- Рома, - немного застенчиво, прошептал Малыш: – а что теперь? 

Я даже не стал удивляться наивности этого вопроса. 

- А теперь мы паримся, кушаем пирожки и окрошку, потом отдыхаем, а вот ночью… 

Я увидел, как зажглись пониманием глаза напротив и он улыбнулся, поерзал на своем месте и поправил шапочку с нелепой надписью. И счастливо вздохнул. А я тоже вздохнул, никогда еще так не был благодарен другу. За тот дурацкий случай в отеле, за глупую идею с сюрпризом, и за то, что не всегда все его идеи глупые. 

После бани мы, как и планировалось, отобедали в компании очаровательной мамы Малыша. Если честно, я был в небольшом шоке от понимания в ее взгляде, и мне не показалось, а она действительно понимала, что в баньке мы не просто парились. 

За легкой беседой и сплетнями всего дачного поселка было почти уютно, правда немного не хватало Миши на моих коленях или хотя бы его руки в моей ладони, но в остальном этот субботний день прошел восхитительно. Остаток дня Миша показывал мне окрестности и реку, мы даже устроились на ее берегу, и он очень нежно и украдкой дарил мне ласковые поцелуи. 

В дом мы вернулись, когда уже вечерело и комары стали невыносимы. И тут нас ждал сюрприз. Мама не только понимала ситуацию, но и делала все по-тихому, мы оказались в одной комнате с Малышом, и наши кровати стояли так близко, что мое либидо пыхтело от радости. А мама? А мама благополучно сообщила, что идет к соседке с пирожками и, наверняка, останется у нее ночевать, потому что ну как же за несколько часов можно обсудить все новости, это просто не реально… 

- Твоя мама чудо, – тихо прошептал я, переползая по скрипучему полу к кровати моего страстного Малыша. 

- Она сама об этом знает, – так же тихо ответил он, отгибая уголок одеяла. 

- Пустишь меня, да? – игриво спросил я. 

- Надеюсь, моя попа выживет…

- И не надейся! – прошептал я в его губы. 

Как только прохладные и немного колючие ноги Романа оказались под моим одеялом, меня тут же посетила сумасшедшая идея, но я отмел ее, даже вроде махнув головой. 

- Что-то не так? – голос Ромы был вкрадчивым, но все равно  очень сексуальным. 

- Нет, просто я кое-что вспомнил, но это не важно, хотя это мелочи, но мне просто пришло в голову, но я потом… -  тихонько проговаривая всю эту белиберду, я тут же потянулся к губам моего горячего мужчины.

Его руки жадно шарили по моему телу, отчего у меня перехватило дыхание, а через несколько секунд я начал икать. Вот так всегда, в самый ответственный момент моя икота может все испортить! Хорошо еще, что я не держу ничего жизненно-важного во рту! Иначе Рома подумал бы, что у меня такая реакция на минет. Просто кошмар…

- Малыш, с тобой точно все в порядке? – Рома опять отстранился, хотя его рука продолжала изучать мою попу, посылая в разведку свой юркий палец. – Может тебе водички попить?

- Сейчас пройдет, - ответил я, потом икнул и добавил: - Такое бывает, когда я нервничаю, - затем я опять дважды икнул.

- Ну, смотри, если что – попей, иначе ты мне язык прикусишь, - Рома негромко засмеялся, и его рука плавно перетекла к моему паху.

Я попробовал задержать дыхание, ведь раньше это помогало. Прикрыв глаза, руками я стал поглаживать слегка волосатую грудь Романа. Мои пальцы натыкались на твердые горошины сосков, и я успел даже один из них сжать легонько подушечками пальцев. Но вдруг, плотное кольцо пальцев властно легло на мой член, и я от неожиданности резко выдохнул прямо в губы Романа. В довершение всему, я дважды громко икнул. Рома тут же зашипел и забрал руку с моего дружка.

- Мишшш, - его голос был немного резче обычного, но все равно до невозможности соблазнительным. – Я тебя прошу, сходи, попей водички, я никуда не денусь.

- Ага, я быстро, - кивнул я головой и вскочил с кровати.

Мигом бросившись в кухню, не включая свет и шлепая босыми ногами по полу, я добежал до тумбочки, зачерпнул из эмалированного ведерка колодезную воду и сделал несколько глотков. Вроде отпустило, и я больше не икал. Решив перестраховаться, я постоял еще минутку. За окном светила яркая луна, а по всему небосклону россыпью мерцали звезды. Моя сумасбродная идея вновь, как жвачка прилипла и ни в какую не хотела покидать мою голову. В дальней комнате простонали пружины кровати, и после начали поскрипывать половицы: Роман шел ко мне. Я почему-то заулыбался и в какой-то момент подумал, что все не так уже и бесперспективно. Просто нужно правильно это Роме преподнести.

- Малыш, я уже замерз ждать, - в кухню, залитую лунным светом, вошел мой греческий бог. Рома остановился по центру и замер, как парковая скульптура, его «скипетр» был чудесен в желтоватом свете ночного солнца.

- Но ведь лето, - немного невпопад ляпнул я, не понимая, почему мой мужчина замерз, но, увидев как его рука обхватила мощного красавца и стала поглаживать от корня до головки, я понял почему «холодно» моему ночному гостю. – А если я его согрею прямо здесь? – робко задал я вопрос и тут же сделал шаг по направлению к центру этой эротической композиции.

- Ммм… Мишенька, ты просто телепат, - Рома протянул руку и поманил к себе. 

Я сделал еще пару шажков и оказался рядом со своим чудесным мужчиной. Он властно притянул меня за талию к себе, и я в ответ положил свои руки ему на плечи. Он просто накинулся на меня поцелуем и до боли стал засасывать мои губы, пожевывать их и изучать мой рот своим вертким языком. Когда его нагло торчащий член упорно стал насиловать вниманием мое бедро, Рома обхватил меня за плечи и потянул книзу. Я легко осел и тут же руками обхватил его бедра, а ртом приблизился к подрагивающему члену. Придерживать этот шикарный инструмент не было необходимости, он, как боевая пушка, нацеленная на врага, упирался своей головкой прямо мне в губы. Напор был довольно сильный, и я сдался без боя. Обхватив губами это великолепие, я стал скользить и облизывать, стонать и посасывать, млеть и наслаждаться. Рома негромко шептал, подбадривая меня и восхищаясь моим умением, отчего я, имея «комплекс отличника» с детства, старался еще больше. Хотелось доказать, что я не просто хороший, а самый лучший, и он во мне не ошибся. Через несколько минут Рома начал издавать рычащие звуки и, отстранившись, потянул меня за запястья вверх.

- Мишенька, ты просто сказочный мужчина, - в самые губы прошептал он и начал облизывать и покрывать поцелуями мою шею, от чего я ойкнул и засмеялся. – Что-то не так?

Моя идиотская реакция была связана с тем, что я боюсь щекотки во многих местах. А так как в шею меня никто и никогда не целовал, то вместо блаженства и стонов наслаждения, мой организм выдал дурацкое «ой» и нервный рывок плечом. Целовала меня только мамочка, причем в строго отведенные для этого места. В детстве это были все округлости, начиная от младенческой попки и заканчивая коленками и локоточками, позже – щечки и макушка и к тридцати годам остался только лоб, куда мама по-родительски вдохновенно целовала, при этом двумя ладонями сжимая мои щеки. Так что моя шея, кроме мыла, полотенца и ворота рубашек, не знала дополнительных ласк.

- Нет, все хорошо, Ром, просто немного непривычно и чуточку щекотно, - смущаясь, ответил я и потупил глаза.

- Какой же ты у меня целомудренный, - усмехнулся Рома и, взяв двумя руками за щеки, аккуратно приблизился и прижал свои губы… ко лбу! Кошмар! Я тут же вспомнил маму, и по телу пробежала нервная дрожь. Этого еще не хватало, чтобы мой любовник целовал меня как собственная мама! Ну, уж нет, лучше смерть…

- А может уже по-взрослому, - бешено стесняясь, но сумасшедше желая, выпалил я.

- Малыш, ты меня не перестаешь радовать и удивлять, - руки Романа быстренько оккупировали мою попу и начали немилосердно тискать, мять, пощипывать и поглаживать. – Тогда – в комнатку?

Рома с негромким «эх!» подхватил меня на руки и уже сделал было шаг в сторону спальни, как я, сам себе удивляясь, остановил его.

- Ром, подожди минутку, - громче, чем положено было, выкрикнул я. Мой мужчина застыл, но с рук на пол не спустил, а только стал внимательнее всматриваться в темноте в мои глаза.

- Мишенька, я чего-то не пойму, - вкрадчиво проговорил мой любовник и продолжил: - ты меня не только удивляешь, но порою еще и пугаешь. Что на этот раз?

- Рома, извини, я не хотел напугать, просто хотел попросить кое о чем, - продолжая крепко держаться за шею Романа, я попытался пояснить свою дикую фантазию, не дающую мне покоя с самого начала вечера. – Понимаешь, я очень люблю звезды…

- И ты хочешь, чтобы мы это сделали в форме звезды? – попытался мне помочь Рома и как-то ускорить процесс сговорчивости с моими замашками.

- Нет, - заулыбался я и продолжил: - Просто ночное небо очень волшебное зрелище, и при полной луне видны все редкие созвездия, которые при молодом месяце увидеть невозможно и отсутствие облачности…

- Стоп! Миша, ты хочешь, чтобы мы запихнули свое возбуждение в штаны и пошли любоваться созвездиями? – голос Ромы был не очень радостный, и мой вес явно стал тяготить его не шибко накаченные руки. Он дважды меня подкинул, чтобы удержать все же и не свалить на пол, но я ощущал, как он переминается с ноги на ногу, а руки начинали подрагивать.

- Не, нет! Я не это имел ввиду, - испуганно проговорил я, чтобы не дай боже не отбить охоту у своего единственного мужчины.

- Боюсь услышать дальше, - задумчиво протянул Роман и снова меня подкинул на руках.

- Ром, - начал я несмело. – Просто я хотел, чтобы мы, если так можно, если так удобно, я не знаю, как это получится, но мне почему-то захотелось, и я не знал, как тебе сказать…

- Миша! – рявкнул Роман и снова подкинул мое тело. – Если ты немедленно не скажешь, я трахну тебя прямо здесь, на кухонном полу.

- Ой, - засмеялся я и звонко поцеловал Рому в щеку. – А можно у окна?

- Не понял? – опешил Рома и таки выпустил меня из рук. – Ты действительно хочешь, чтобы я тебя взял на подоконнике? – даже в свете луны было отчетливо видно сияние глаз моего любовника и легкий румянец на щеках. По-моему это его торкнуло.

- Ты не против? – я опустил голову и несмело продолжил: - Мне хотелось бы смотреть на ночное небо и чувствовать тебя в себе, - еле слышно закончил я и тут же почувствовал страстный поцелуй и крепкие объятия Романа. 

Уже через пару минут я стоял у открытого окна, упираясь ладонями в подоконник между горшками с фиалками и алое, за моей спиной была занавеска и горячий, будоражащий и неудержимый Роман. Он очень бережно обласкал мой задок и трепетно стал входить в меня. Не смея прикрывать от накатившего блаженства глаза, я наслаждался видом бескрайней глубины ночного неба, созвездием Геркулеса и Большой Медведицей. Над верхушкой старого тополя была видна ярчайшая звезда - Сириус, а из-за крыши соседского дома выглядывала лапа Гончих псов. Я тихо постанывал и мерно покачивался, где-то со стороны реки доносилось кваканье лягушек, над ухом звенел комар, а на соседней улице залаяла собачонка. Я был в нирване и просто парил, как в невесомости, как вдруг меня выдернул из вакуума мужской голос.

- Михаил, добрый вечер, - я замер и с перепугу зачем-то схватил горшок с алое. – Не спится?

- Кто тут? – всматриваясь в темень, я увидел белую футболку и над ней лицо нашего охранника с проходной. – Евгений, это вы? – мужчина, вышел из-за кустарника жасмина и поправил форменную шапочку вневедомственной охраны.

- Да вот обход небольшой устроил, тут сегодня компания в четырнадцатый дом приехала, молодежь отдыхает, вот и решил проверить, все ли в порядке, - охранник облокотился на мой забор и поправил козырек кепки. – Я их предупреждал, что несмотря на то, что тут дачи, музыку после одиннадцати не врубать, а сейчас уже полдвенадцатого, вот и пришел с проверкой.

Я смутно представлял о чем рассказывает охранник Евгений и зачем мне это все нужно. Я в таком положении был в первый раз в жизни. И это в самом прямом смысле слова: в моей заднице до сих пор находился Рома, вернее самая важная его часть, сам он преспокойно стоял за занавеской и держал меня за бедра. Ситуация была просто критическая. Я не только трахаться не мог в присутствии зрителя, но и сказать Роману, чтобы он из меня вышел. Так и стоял, надетый на член моего любовника и натужно выдавливающий из себя слова в беседе с охраной.

- А вы что, болеете? – Евгений не собирался уходить и продолжал «висеть» на заборе. – Я просто услышал какие-то вроде стоны, вот и заглянул в ваш дворик.

Он стоял и явно ждал пояснений. Могу себе представить! Вот я идиот, чем я думал, когда просил Рому поиметь меня у открытого окна? Правду говорят, зачастую мужик думает не головой, а головкой. Но нужно было что-то говорить, и я ляпнул первое, что пришло мне в голову.

- Да вот зуб у меня разболелся, - начал неспешно я, подбирая слова и выстраивая хоть какую-то логическую цепочку. – Лекарства никакого нет, и выглянул в окно, может хоть на ветру чуть успокоится, - видя кивок головой слушателя, я продолжил: - Но так стреляет в зубе, так тянет, кажется, что вся голова болит.

В этот момент Рома качнулся и сделал несильный толчок в меня, отчего я охнул. Охранник покивал головой и пожалел меня.

- Это же надо, как мучаетесь, - он явно соболезновал мне. – Да вы бледные с лица, даже мне видно. Эко вас скрутило.

Рома снова легонько прошелся своим поршнем и качнул пару раз, от чего я опять шумно выдохнул и негромко застонал. В следующий момент я опустил глаза от стыда и тут же увидел куст алое, который до сих пор продолжал прижимать к себе. Не долго думая, я поставил его не подоконник, пальцами оторвал мясистую веточку и сунул в рот, чтобы хоть как-то скрыть свои стоны и довольное лицо.

- Вот алое пожую, может, успокоится, - промямлил я и начал жевать горькую гадость. – А вы идите, Евгений, отдыхайте.

- Ну, смотрите, если что – приходите на проходную, может, что-то в аптечке найдем, - сочувствующе проговорил охранник и отлип от забора. Махнув рукой, он направился вдоль улицы.

- Спасибо, думаю, не нужно будет, - вслед пролепетал я и, получив очередной толчок поршня Романа, снова охнул. До меня донеслось только сострадательное «бедолага» и охранник скрылся в глубине ночной улицы.

В этот момент Рома заработал еще резче и бойче. Его руки просто натягивали меня на свой член, и я не мог сдержаться, чтобы не высказать ему все.

- Ты просто псих! – выплюнув изо рта зеленую гадость, зашипел я на него, одновременно получая наслаждение и капельки пота на висках. – А если бы он что-то засек?

- Малыш, я еще никогда в жизни не был настолько возбужден, - шептал Рома и продолжал вколачиваться в меня. – Я не мог остановиться и то, что я могу натягивать тебя в тот момент, когда ты с кем-то общаешься - это просто было выше моих сил! Ты просто не представляешь, насколько ты в тот момент был сексуален.

Такие слова сбили всю спесь с меня, и я заулыбался, как пьяная школьница на выпускном. По-моему, я даже вслух захихикал. Что может быть более прекрасным, чем услышать от любовника, что ты самый желанный? Я позволил Роману закончить все начатое здесь у окна. Ну, как позволил, скорее сам помог, усердно подмахивая и насаживаясь, виляя бедрами и прогибаясь в спине. Финал был бурный и очень желанный для нас обоих. Ночь действительно была довольно запоминающейся и достаточно длинной для того, чтобы мы успели опробовать различные горизонтальные и наклонные поверхности, пригодные для наших шалостей. И только под утро, памятуя о том, что мамочка все же вернется в этот дом, мы благоразумно расползлись по разным кроватям и отдались власти сна…

Проснулся я с чувством приятного и несказанного удовольствия удовлетворенности. Было уже за полдень, но вставать не хотелось, я лениво потянулся и с улыбкой вспомнил, что мы творили с моим Малышом ночью. Одна эпопея с окном чего стоила. Я снова улыбнулся и простонал в подушку, душисто пахнущую сеном. Было действительно спокойно и хорошо, на душе пели птички и единственное, что омрачало мое настроение – это отсутствие Миши под боком. Но это можно будет решить, я даже знаю как. 

Я перевернулся на спину и открыл глаза, солнце за окном, лай собак и мама Малыша на кухне… Я закусил губу. Очень умная мама. Очевидные вещи подмечающая мама. И, конечно, ничего не спрашивающая мама. Повезло с «тещей»! 

Я откинул одеяло, сел на кровати и столкнулся со спящей  и довольной мордашкой Миши. Кончики пальцев зачесались, от желания поскорее дотронуться до моего Малыша, и я на цыпочках подкрался к его ложу, на котором мы вчера любили друг друга до светящихся точек в глазах. Ухмыльнулся и присел рядом.

Миша был во сне как ребенок, небольшая морщинка между бровей разгладилась, стоило мне прикоснуться к его щеке. 

Я медленно повел дорожку по контуру его лица, мягко обвел губы, и почувствовал в себе такую нежность. Она затопила меня всего и сразу, стало невыносимо тепло, я наклонился и прикоснулся к губам спящего мужчины, делясь с ним ее избытком, даря ему то тепло, которое он будил во мне одним своим присутствием. С губ Миши слетел тихий стон, и я отстранился, хотелось увидеть то мгновение, когда он откроет глаза. Ресницы затрепетали и миру явились довольные очи.

- Доброе утро? – хрипло спросил он. 

- День, но добрый, - ответил я, улыбаясь. 

- О… - он как будто прислушался к чему-то, а потом покраснел, но вместе с румянцем, на губах появилась улыбка, я надеялся полностью отражающая мою. – Мама на кухне, – тихо прошептал он и потянулся ко мне. 

Я хмыкнул про себя и сгреб его в объятия, накрыл теплые со сна губы. В душе зарождалось что-то большое и светлое, нежное и я не мог ему сопротивляться, давить в зародыше, я просто открылся и давал понять человеку в своих объятиях, что готов к новому, неожиданному, горячему… 

Этот день мы провели волшебно, под звуки старого радио и пирожки с остатками окрошки. Мама порывалась приготовить нам с собой сухой паек в тот момент, когда мы засобирались домой, я предлагал отвезти и ее, но она, посверкивая хитрыми глазами, отказалась.

И в тот момент, когда я уже заводил мотор и прощался с ней, шепнула мне:

- Ты береги его, Рома, он у меня непутевый, – и улыбнулась. 

А я всю дорогу думал о том, что с «тещей» мне действительно повезло, и не только в смысле понимания, но и в чисто эгоистичном - бытовом. На заднем сидении был термос с морсом, пирожки и проваренные грибы, я предвкушал вкусный суп и сытный ужин.

Миша всю дорогу молчаливо смотрел в окно и перед самым поворотом к его дому, тихо спросил:

- Ром, а что ты будешь сейчас делать? 

Вопрос ввел меня в некоторое забытье, и я отбросил мысли о пирожках, резко переключился на основное блюдо, к которому даже не мечтал сегодня прикоснуться.  

- Собственно вечер у меня полностью свободен, – с намеком и останавливая машину на светофоре. – Если есть желание, могу показать мои хоромы. 

Он молчал несколько секунд, а потом несмело кивнул головой, давая мне возможность не отпускать его. Я улыбнулся и свернул в противоположную сторону, вдавил педаль газа, чтобы быстрее оказаться дома. 

- Это действительно хоромы! – воскликнул Малыш, прохаживаясь по гостиной. 

- Ты еще спальню не видел! – хохотнул я с кухни. – Чаю или кофе?

- Ага, и потанцуем? – засмеялся он, проходя в кухню. – Зачем тебе столько техники? Вот этим, например, прибором ты пользуешься? – озадаченно ткнул он в пароварку.

- Иногда. Но больше всего я люблю вот этим пользоваться… - я обнял его и прижался к его бедру пахом. Малыш покраснел, но, что меня обрадовало, не отстранился, а прижался еще плотнее, обнял меня за шею. 

- Этот предмет мне нравится. 

- Поучишь меня, моя училка?

- Учитель здесь ты…

Собственно кто кого и чему учит мы так и не разобрались, мою спальню мы рассматривали исключительно с кровати, но, засыпая и прижимая его к себе, я вдруг подумал, что – это и есть счастье. Обладать кем-то, быть для кого-то и учителем, и учеником, познавать непознанное, и дарить неописуемое ранее, я вздохнул и прикрыл глаза с намерением никогда его не отпускать.

Неделя прошла опять в суматохе и страстном желании бросить все и всех прибежать домой и заключить в объятие моего теплого, сонного Малыша. Девчонки на работе стали замечать мои изменения, улыбку и домашние обеды, а не кофе из кофе-машины. Мечтательный взгляд и постоянные СМСки, которые я читал все с той же улыбкой. 

- Рома, вы никак влюбились? – задала мне вопрос одна из них.

И что ответить на этот невинный вопрос я не знал, да влюбился, да обожаю его, да сгораю от страсти, да-да-да…

- Возможно, – проговорил я и улыбнулся. 

В пятницу вечером меня ждал сюрприз, только войдя домой я понял, что мы куда-то собираемся и был удивлен увидев Мишу при параде – рваные джинсы и футболка с длинными рукавами обтягивающая его торс как вторая кожа. Я нахмурился, а он подлетел ко мне и с горящими глазами сообщил:

- Рома, мы едем в клуб!

- Почему именно сегодня? – улыбаясь, спросил я, накидываясь на его шею, лаская и вдыхая запах моей туалетной воды. 

- Пятница! 

- Да, но мы могли бы провести ее более приятно. 

- Ром, ну, пожалуйста, там сегодня говорят такое шоу… - просительно прошептал он.

- Я испортил тебя, Малыш, до встречи со мной ты был такой домашний а, прожив у меня всего неделю, стал гламурным мужиком… - наигранно горестно проговорил я. – Мне Марк не простит, что я испортил тебя. 

- Ром, причем тут Марк? Я просто хочу, чтобы после долгой недели мы с тобой немного развлеклись. М?  

- Дай мне немного времени, любитель клубов, я в душ.

Мой обожаемый и единственный в своем роде гей-клуб встретил меня улыбающимся охранником и услужливыми официантами, Миша немного хмурился, но пока молчал. Мы сели в зоне для курящих, и я сделал заказ. 

- Что-то не так? – спросил  я его на ухо, чуть прикусывая мочку. 

- Нет, все хорошо, просто оказывается ты тут завсегдатай.

- Малыш, мы с Марком часто тут бываем, это лучше чем обычный бар, тут все друг друга знают и не нужно притворяться, что ты, такой как остальное общество. 

- Да, – улыбнулся он.

- Лучше расскажи, почему ты решил вдруг посмотреть пятничную программу? 

- Ну… - протянул Миша, - этому есть причина. 

- Хорошо, расскажешь?

- Позже, – улыбаясь, ответил он.

Если честно я не понимал его таинственности, и хотел уже все выпытать, но сцену осветили софиты, и на ее гладкую поверхность выплыл накачанный мужик весь в татуировках. Я смотрел спокойно, но на пятом танцоре с тату заподозрил неладное. И когда красный как спелая помидорка Миша сказал, что придет через минутку, убежал в туалет, я просто встал и пошел за ним. 

Уборная была пуста, что само по себе было странно, но меня больше волновал мужчина смотрящий на себя в зеркальную стену… Хотя сказать, что он смотрел себе в лицо и изучал скажем взгляд, было бы кощунством. Малыш, спустив штаны, рассматривал что-то у себя на заднице!

Я не выдержал и осведомился:

- Миш, ты в курсе, что в туалете гей-клуба такими вещами лучше не заниматься?

Он подпрыгнул, штаны упали совсем, и я мельком увидел какую-то деталь, которой явно на попе раньше не было. Малыш прижался к зеркалу и прикрыл свои причиндалы. Я улыбнулся коварнее и, сделав несколько шагов, подплыл к нему, приподнял опущенное, красное лицо.

- Ром…

- Что? – промурлыкал я, обхватывая его бедро одной рукой.

- Я это…

- Что же? 

- Ну… - вздох и глаза, такие как у котенка под дождем, - сюрприз хотел сделать, а в клуб тебя потащил на программу где у всех мужиков тату, хотел посмотреть на реакцию… а ты такой сидишь и даже не смотришь на них… и я вот тут… 

- Покажи? – тихо-тихо прошептал я в его губы. 

Он немного отстранился от зеркала, и я узрел тату. Хотя нет – это была ТАТУ… Маленький букетик голубых васильков перевязанных красной ленточкой. Она была даже меньше спичечного коробка, но зато в цвете и лепесточки были сделаны один к одному, и ленточка почти извивалась как живая. 

Я резко закусил губу, чтобы не ляпнуть что-нибудь не то и не обидеть это наивное существо в моих руках. 

- Малыш, – вместо всего остального, что вертелось на языке, простонал я. 

- Не нравится? 

В зеркальной глади отражались моя любимая попа и тату на ней, и я не мог насмотреться на это извращение. 

- Почему именно васильки? – тихо спросил я. 

- Как знак того, что познакомились мы с тобой летом… 

- А почему на попе? 

- А… 

- Не отвечай! Я понял! 

Я впился в его губы и нежно проскользнул в горячий податливый рот. Стиснул его в объятиях и вся усталость дня куда-то ушла. Перед моими глазами стояли эти странные васильки, и я улыбался в поцелуе, сполз на колени и стянул до конца его белье, вобрал в рот давно стоявший член. Да, мой Малыш возбуждался легко, вспыхивал как фитилек, стоило только коснуться его, а тут такая интимная ситуация – танцоры, полутемный туалет и я так близко. 

Он тихо застонал, пытаясь сдержаться, но природная страстность брала свое, так что через несколько секунд моих резких движений головой он застонал в голос:

- Рома!  - и это был самый дорогой подарок в вечер пятницы. 

Я лежал в постели и рассматривал свои ноги, которые водрузил на спинку кровати. До чего же приятно было чувствовать себя, как в детстве: развернувшись попой на подушку, задрав ноги повыше и скрестив их, мечтать о чудесах и далёких звёздах. Только сегодня все было чуточку иначе, чудо уже произошло, и я встретил Рому, а далёкие звезды стали немножечко ближе, хотя бы потому, что я чувствовал себя всесильным рядом с любимым человеком. Вчера, когда Роман застал меня в туалете клуба возле зеркала, рассматривающего своё новое тату, у меня чуть сердце не остановилось. Очень уж хотелось сделать для него что-то бесшабашное и дерзкое, удивить его чем-то, поэтому я и решил наведаться к тату-мастеру, считая, что уж этого точно от меня Рома не ожидает. За последнее время он стал мне очень дорог, и я не представлял теперь себя без своего любимого мужчины. Я был как Золушка, попавшая на бал: сначала боялся, что первая наша совместная поездка на дачу обратится крахом и все мои мечты и ожидания превратятся в «тыкву», но оказалось, что Роме пришлась по нраву моя «хрустальная туфелька» и он, как настоящий принц, устроил для меня прекрасный «бал жизни». Вот и сейчас, когда он ускользнул утром из-под одеяла и, поцеловав меня полусонного на прощание, поехал по делам, я проснулся в радостном настроении и возбужденном состоянии. Грех было исполнять «сольную партию» в кровати такого мужчины как Рома даже в его отсутствии. Одеяло нагло возвышалось палаткой в районе моего паха, и я решил отвлечься, чтобы не изменять своему любимому со своим же кулаком. 

Резко сбросив ноги и перевернувшись, я дотянулся до тумбочки и взял трубку радиотелефона. Потыкав в кнопочки, и подождав буквально две секунды, я тут же услышал знакомый голос.

- Маам, привет, - и тут же полилась тирада вопросов про мое здоровье, общее самочувствие, погоду, настроение, Рому, мой аппетит, опять про Рому и в конце, про мою пошаливающую печень. Все это тут же сбило боевой настрой моего «стойкого оловянного солдатика», и я улегся на живот, раскинувшись в позе морской звезды.

- Как ты? Как твое давление? – смог вставить я свой вопрос, пока мама набирала в грудь воздух, чтобы начать новую атаку вопросами. Цель была достигнута, и маман переключилась с вопросов на ответы. Я еще минут десять послушал про барахлящий тонометр, про гадов-аптекарей и цены на дурацкие препараты, про министра здравоохранения и страну в целом, про трудности Хуана Себастьяна в новых сериях «Диких страстей» и про Семёновича - маразматика глухого, который включает за стенкой телевизор на полную. 

- А как там Ромочка? Он не болеет? На работе все в порядке? – новая волна интереса обрушилась на меня в узконаправленном ключе. Мне было немного смешно оттого, что мама так переживает о моем любимом мужчине. Она на удивление быстро и безболезненно приняла наши отношения. Видимо она отчаялась ждать внуков и решила, что пусть хоть зять будет, раз до сей поры я не удосужился привести невестку в дом. 

Буквально через двадцать минут переговорный пункт был свернут, и я положил трубку. Вот же умеет мама ввести в прострацию своими разговорами. Но я хорошо развеялся и теперь мог расслабленно поваляться в постели. Но тут же, как комета, в мыслях пролетела вчерашняя сцена в туалете клуба, и я, как ночное небо, озаренное ярким хвостом звезды, вновь вспыхнул возбуждением. Противиться было бесполезно, Рома мне такое там творил, что я покраснел, вспоминая наше приключение.

Когда он опустился на колени и вобрал все то, что нагло выпирало ниже моего пупка, я даже пискнул от неожиданности и кайфа. Что он вытворял! Даже дома не всегда я получал такой минет, а тут, словно я очутился в раю. Через несколько минут я сам стал умолять, чтобы Рома затащил меня в кабинку и сделал все что полагается. Или причитается? Скорее – хочется и можется. Короче, все то, чем он меня баловал последние недели. Он меня тискал и целовал, поднимал и прижимал, царапал и облизывал. Я в ответ просто стонал и отдавался…

Телефонный звонок заставил меня вздрогнуть, и я тут же вскочил с кровати и побежал в поисках своего мобильника. Дико веселились парни из «Rammstein» из динамика моего телефона, но я прекратил их песенные рулады и нажал зеленую кнопку.

- Алло, - проговорил я и тут же услышал голос Ромы. – Привет, любимый, я уже соскучился, и я только встал. А еще я позвонил маме, - начал я тараторить. Мне всегда не хватало моего друга. Хоть мы и проводили все свободное время вместе, мне казалось, что я не все успел ему сказать, не все успел для него сделать. – Что? Кто придет? – пока я витал в облаках радости, имя гостя проскочило мимо ушей.

- Малыш, ты совсем меня не слушаешь? – Рома замолчал, а я так и видел, как он наморщил лоб, но уже через секунду, по его выдоху, понял что он улыбается. – Я говорю, что придет Марк и прошу тебя развлечь его, если я задержусь.

- Да, милый, конечно же! Я все сделаю, - уверил я Рому и, стоя перед зеркалом, начал поправлять растрепанные волосы.

- Эй! Я не просил - все, - ревниво начал Роман, и я тут же засмеялся. – Тебе всего лишь нужно быть гостеприимным хозяином и не более.

- Буду-буду! Я позабочусь о Марке, - стоя перед зеркальной дверкой шкафа-купе, я начал вертеться и рассматривать своё тщедушное тело. Мда, Аполлон из меня фиговый, да и бледность кожи не придает шарма. И что, интересно, во мне нашел мой Ромашка? Не пойму. Он-то у меня – супер мачо! И видный и статный, как министр иностранных дел. Очень умный, как профессор и в любой разговор может ёмкую цитату великих вставить. С ним настолько интересно, что порою слушаю его, открыв рот, особенно когда он по памяти изрекает строки «Декамерона» или выдает фразу на латыни. Просто клад, а не мужчина!

- Ты меня опять не слушаешь, Малыш? – донеслось до моего правого уха из трубки. – Чем ты там таким важным занят?

Я заулыбался, стал вполоборота к зеркальной дверце и приспустил свои трусы с одного бедра. Губы тут же растянулись в улыбке, и я закусил нижнюю губу. В утренних лучах летнего солнца, отражающихся в зеркале и падающих на мою белую кожу попы, голубела моя тату. Маленькие василёчки с тоненькими стебельками и игривой ленточкой, опоясывающей весь букетик, тут же напомнили ту первую нашу совместную поездку на дачу и наш лесок, в котором мы и «познакомились», если можно так сказать, поближе. Самым ярким воспоминанием того приключения почему-то стал именно василек, который  Рома легко сорвал и небрежно вставил между своих соблазнительных губ. Это движение, его губы, обхватившие тонкий стебель, его взгляд из-под чуть опущенных ресниц, вальяжная поза на покрывале и приглашение прилечь рядышком, все это меня так воодушевило, что я как пьяная бухгалтерша, в кои-то веки приглашенная в кабак и ужравшаяся от счастья, ринулся исполнять приват-танец у берез. Это воспоминание теплом разлилось по телу и тут же отозвалось тяжестью в паху. 

- Миша, ты есть? – в реальность меня вернул голос Романа, и я тут же мотнул головой, прогоняя дивные воспоминания. – Где ты сейчас находишься, в облаках или снова где-то между Альдебараном своим и Андромедой?

- Нет, не угадал, - весело засмеялся я, проводя указательным пальчиком по своей попе, кружа вокруг голубого букетика. – Я сейчас смотрю на васильки.

- На те, о которых я думаю? - понизив голос и почти прошептав, спросил Рома. – Тот самый очаровательный букетик на безумно аппетитной попке? - он говорил еле слышно и очень томно, от чего у меня по телу пронесся табун мурашек. 

- Мда, - замурлыкал я. – Который соскучился по тебе и ждет не дождется, когда же ты к нему притронешься, -  и я тут же прервал эту игру, перейдя на будничный тон и переведя наш разговор в русло быта. – Будешь ехать домой, захвати по дороге булочки, я хочу гренки нажарить. 

В трубке раздалось рычание и какой-то стук. Я знал, что Рома легко поддается на флирт по телефону, и прекрасно понимал, что прерванная игра его раздраконит. Но так же я четко знал, что это его заставит разозлиться сейчас, но все же, как ракета мчаться после всех дел домой. Скорее всего, он сейчас нахмурил брови и сжал губы, ударил кулаком по стене, и поэтому до меня долетел его рык. Мне оставалось только прикрыть рот ладошкой, чтобы не засмеяться в трубку, поскольку я помнил, какой ненасытный и страстный бывает в такие дни мой любимый мужчина. А булочки я приплел просто так, ведь нужно же было его чем-то завести?

- Какие нахрен жареные булочки? – он прохрипел в трубку, и мне стало его даже немножко жалко. После непродолжительной паузы он сиплым голосом, чуть слышно продолжил: - Я хочу твои булки, те самые, с этими чертовыми васильками. И жарить тебя я буду сам лично. При чем с обеих сторон. При чем время от времени переворачивая и смазывая для пикантного вкуса. И начинка будет разнообразная и естественно – соус. Так что, даже не надейся, что я обойдусь сегодня легкой закуской, а ты всего лишь десертом. Шеф-повар хочет банкет из семи блюд, и он их получит, - Рома перевел дух и шумно задышал в трубку. – Поэтому, Малыш, приготовь, пожалуйста, все «столовые приборы» имеющиеся у нас в спальне и готовься к роскошному фуршету. Я приеду, ну очень голодный!

- А как же Марк?  - я сиял как комета Галлея на небосклоне. Моя уловка сработала, и мой обожаемый мужчина примчится сразу, как только закончит работу. – Я же должен буду Марка принимать у нас в гостях.

- К чёрту всех Марков! Я ему позвоню и отменю встречу, или перенесу на другой день, или сошлюсь на землетрясение в Гондурасе, или на крах фондовой биржи на Бейкер стрит, или  на болезнь Папы Римского, или просто скажу, что я умер. Все что угодно, но вечером – ты мой!

Выпалив это, Рома кинул трубку, а я довольный и счастливый подтянул трусы повыше, хлопнул себя по заднице, повертел бедрами «ламбаду» и отправился на кухню включать чайник. День начался прекрасно, жизнь удалась, и мне чертовски повезло на склоне лет в свои тридцать с хвостиком встретить такого мужчину. И раз уж он был моим первым, то мне почему-то очень захотелось через много лет, сидя с ним в обнимку в старом уютном кресле, прошептать на ушко о том, что он  - единственный, и я счастлив, что мы до сих пор вместе. Сказать о том, что я рад тому, что не знал других мужчин, что не поддался слабости и не женился на какой-то Марусе из Крыжополя только лишь по настоянию мамочки. Я не мечтал о такой жизни, но сейчас понимаю, что это то, чего всегда хотел. Может и смешно это все говорить после трех недель знакомства, но для меня это было очень серьезно. Кто его знает, как все сложится, но эти отношения я буду помнить всегда. Хотелось бы, чтобы хоть раз в жизни мне повезло, и Рома оказался моей судьбой. Надоело получать проигрышные билеты от судьбы, начиная с засохших фломастеров на Новый Год от Деда Мороза и растаявшей шоколадки на Первое Мая от мамы и заканчивая неудачным графиком занятий в школе и двухнедельным лечением в начале лета от укуса пчелы. Мне всегда везло, как бедному еврею в цирке, и если был где-то стул с шатающейся ножкой, то на него должен был сесть я. Может уже пора и мне выиграть джек-пот? Посмотрим…

- Я знаю точно: невозможное – возможно. Сойти с ума, влюбиться так неосторожно-о-о, - направляясь на кухню, начал напевать я на всю квартиру, пребывая в хорошем настроении и решив, не думать наперед, а просто наслаждаться сегодняшним днем, ведь сегодня у меня есть Рома, у него есть я…

Сейчас в данный момент, я мог думать только об одном… да-да, о своем вставшем и не собирающемся никуда укладываться члене. Мой вздох был полон мольбы о большем, чем нежное мурлыканье и жаркие воспоминания прошедшей ночи. И от чего-то перед глазами стояли поджаренные булки. Я покачал головой влево, вправо, вздохнул пару раз и пустым взглядом уставился в монитор компьютера. 

Мысли после разговора с моим Малышом витали где-то далеко в районе дома, и сосредоточиться на работе было сложно. Вдруг очнулось радио и вместо тихой мелодии из него донеслось популярное и страшно оптимистичное «Я знаю точно: невозможное – возможно…». Я улыбнулся: знал бы Билан, что на самом деле так и есть…

Время близилось к обеду, и я четко ощущал, что что-то забыл. Хотелось сесть в машину и мчаться домой, не думая ни о чем, сжать в объятиях моего Малыша с васильками на попе, и наслаждаться им пока небо не упадет на землю. Я перевел взгляд на стол и с изумлением понял, что собственно позабыл. 

Набрал номер Марка.

В трубке раздалось слегка ворчливое:

- Ром, мы же сегодня встретимся, наговоримся еще. Чего ты мне названиваешь в самой середине рабочего дня? Или так соскучился? – зевок.

- Да, я слышу, ты так занят, что даже есть время поспать, – усмехнулся я. – А я звоню тебе, дорогой друг, чтобы сказать спасибо. 

- За что? – не понял он.

- Марк, я хочу сказать тебе простое человеческое спасибо, за мою личную жизнь. 

В трубке несколько минут была тишина, а потом он заржал, громко и несдержанно, я слушал несколько минут неуемный ржач перетекающий в икоту.

- Ну, Ромка, ну, ты даешь… ты серьезно? 

- Да. Он очень странный, но если не обращать внимания на некоторые его странности, то Малыш мне подходит по всем параметрам. 

- Знаешь, Ром, я рад и счастлив, что тогда не сдержался, и мне пришла идея замаливать свои грехи в интим магазине, и счастлив, что у стеллажа с дисками стоял именно этот Малыш с палаткой на причинном месте. Собственно, я еще больше рад и счастлив, что он раскрылся для тебя. 

- Много говоришь, Марк, – усмехнулся я. – Но я согласен, он уникум, – молчание. - Собственно, я хотел сегодня отменить нашу встречу.  

- Да, понял я уже, – хмык. – Ладно, наслаждайся семейной жизнью, но и про друзей не забывай.

- Про тебя забудешь, – ответил я уже гудкам. 

С тоской посмотрев на часы, я понял, что до конца рабочей смены еще несколько часов и что эти часы тянутся как один метр для улитки, и что если я сейчас же не обниму Мишу - сойду с ума.  

Я летел как на ракете и даже забыл про магазин, но мне стало совершенно все равно, когда в мои объятия влетел Он. 

- Привет, Малыш, – промурлыкал я в его волосы и несдержанно накинулся на губы. 

Чувствовать, как сильно бьется его сердце, ощущать несдержанное дыхание, млеть от его рук на моей спине, которые сжимают мой пиджак, быть так близко и знать точно, что этот человек твой и будет с тобой пока ты способен отдавать ему всего себя – самое большое счастье. 

Я сжал его половинки и прошептал в припухшие губы:

- Как тут поживали мои василёчки? 

- Им было грустно и совершенно одиноко… - заулыбался он. 

После этих слов я подхватил его и понес в комнату, все, на что меня хватило - это наш любимый диван. Я аккуратно приземлился на его мягкую поверхность с самой дорогой, мурлычущей ношей на руках. Не отрываясь от его губ, стянул с него футболку и накинулся на потрясающую кожу шейки, вылизывая и покусывая. Мой Малыш прикусил мочку моего уха, кончиком языка прошелся по укусу, я застыл от блаженства. А спустя несколько секунд опрокинул его на диван, навис сверху и, рыкнув, отскочил и принялся стягивать с себя костюм, кидая вещи прямо на пол.

Он смотрел на меня и улыбался. Легко избавившись от штанов, Малыш, чуть выгибаясь, повернулся ко мне моими уже обожаемыми васильками и провел по красочной тату пальчиками. Я рыкнул еще раз и опустился на колени, поцеловал округлую половинку с восхитительным рисунком. 

Миша застыл и тихо простонал, потираясь о мягкую обивку. 

- Ром…

- Сейчас, – пообещал я. 

Все тело горело от вожделения, хотелось врываться в него, и думать становилось труднее с каждой минутой промедления. 

Голой кожей о его кожу, электрические разряды страсти по позвоночнику, мы оба сгорали в ней. 

Миша стонал и извивался подо мной, а я медленными поцелуями, еле контролируя себя, но, пытаясь, растянуть удовольствие скользил по его спине. Перед глазами все поплыло, когда мой язык проскользнул между его ягодиц, и я обвел колечко мышц, влажно лаская и слушая совершенно не сдержанные вздохи. 

- Ромка!

Я отстранился и, улыбаясь, чуть приподнял его, обхватывая поперек груди, а мой мужчина, запрокинув голову и дыша, жадно хватая ртом воздух, облокотился на спинку дивана дрожащими руками. Стараясь не спешить, я протянул руку и взял банку смазки с тумбочки, вчера мы так ее и не убрали, и сейчас я был охренительно благодарен за свою лень. Резко открутив крышку, я нанес теплую субстанцию на свой изнывающий член. Подставил головку к пульсирующей плоти, и мягко поцеловал плечо моего Малыша, проникая в него, наслаждаясь узостью и горячими стеночками, дурея от восторга и его реакции на меня. 

Толчки и стоны… вихрь счастья… миг единения… страсть и нежность - в нем было все. И мне хотелось быть вот так вечно, резко насаживать его на себя, быть для него в эти мгновения единственным и неповторимым. 

Миша забился в моих руках, а я только и мог, что усилить напор и вколачивать его в спинку дивана… Мы были вместе даже в крике кульминации…

Этот вечер был наполнен страстью и искрами счастья, я любил и был любим – это было наивысшее блаженство. Хотя было еще одно.

- Миш?

- М? – лениво отозвался Малыш.

- Как насчет того, чтобы сходить в секс-шоп?

- Ты серьезно? - он даже подскочил и уставился на меня огромными глазами.

- Серьезней некуда. 

- Можно. Но…

- Что? Купим фильмов, и будем наслаждаться приятными вечерами, попивая чай и рассматривая чужую любовь на видео. 

- Ты не против этого? – он прикусил губу. – Имею в виду фильмов. 

- Почему я должен быть против твоего хобби, – усмехнулся я и потянул его обратно. Он устроился и блаженно вздохнул.

Счастье оно такое непредсказуемое и нежное, оно обволакивает тебя с ног до головы махровым покрывалом, и ты уже ничего не замечаешь, только его горящие восторгом глаза… 

Дожди обмывали дома и пёстрые деревья в осенних нарядах. Школьная кутерьма перестала раздражать, и я снова влился в процесс, как говорят, тяжело жить только первые пятьдесят лет, потом – привыкаешь. Так и у педагогов. После раздолбайского лета ещё три месяца вливаешься в работу, потом просто по-тихому гребёшь до зимних каникул, и ещё остаётся пережить всего-то второй семестр, а там – вот оно, здравствуй, лето! 

Вот и сейчас, глядя в замызганное от косого дождя окно школьного вестибюля и ощущая привыкание к работе и полный анабиоз к пофигизму учеников, я ожидал своего Ромку. В кармане завибрировал телефон, и я тут же его выхватил. 

- Да, Ром! Я уже одет и стою на выходе, - начал отчитываться я. – Не вижу! Ты где? Нет тебя! Я уже нос расплющил о стекло, так выглядываю! Где-где? О! Хорошо, я с зонтом и могу подбежать. Да, уже лечу! Вернее – гребу. Жди.

Выйдя из дверей школы и выстрелив автоматической застежкой синего клетчатого зонта, я вышел во двор. Неугомонные ученики даже в такую промозглую погоду гасали по двору и каждые тридцать секунд мне приходилось останавливаться, чтобы ответить на их вопросы или поздороваться с кем-то из коллег.

- Здрасте, Михал Михалыч! А когда в следующий раз у нас планетарий?

- Здравствуй, Курочкин, - отвечаю пацану в ярко-красной куртке с капюшоном. – А ты опять хочешь жвачку на телескоп приклеить?

- Не, он решил глобус Марса перочинным ножиком кольнуть и проверить, есть ли жизнь на Марсе, - засмеялся второй, замотанный длинным шарфом и в спортивной шапочке.

- А тебя, Рыськин, вообще нельзя пускать в заведения, где есть хоть что-то, не привинченное к полу!

- Михал Михалыч! Да я же не специально, - начал громко оправдываться второй мальчуган. – Они сами падают, может у меня эти – пральноненормальные способности. Вот! Или может я вообще – телепут!

- Ага, - заржал первый, - телепузик!

- Так, способности – паранормальные, а люди – телепаты, но к тебе это не относится. Предметы двигают при помощи телекинеза, а не бестолковой головы и беспокойных рук. А ты, Рыськин, телепат только в том смысле, что телепаешь языком.

В это момент снова зазвонил телефон, я выхватил его из внутреннего кармана и ткнул в зеленую кнопочку.

- Да, Ром. Уже бегу, тут ученики меня… - не успел я договорить, как услышал сигнал машины. Это был он. – Да, не могут, - заулыбался я и чуть махнул зонтиком по направлению к машине.

- Михал Михалыч, а контрольную по физике можно чем-то заменить, - две школьницы с модными сумками через плечо, куда могла поместиться только косметичка и сто долларов, остановились возле меня.

- Можно, девочки,- ответил я. – Экзаменом.

- Ну, мы не про это, - начала вторая и тут же захихикала. – Ну, может что-то нужно для кабинета физики сделать или вам лично помочь.

- Ага, помогите мне, - обнадеживающе начал я, и девочки просияли. – Сделайте так, чтобы …

- Мих Михыч, здорова, - встрял в разговор наш физрук Дудкин. – Что, девульки не дают прохода?

- Приветствую, коллега, - смутившись вечному панибратству, я протянул руку и тут же скривился от мощного захвата. – Рабочие вопросы решаем.

- Так, фицы-дрицы! Быстро по домам, уроки уже закончились, - обратился он к школьницам и добавил: - а то снова мне нормы ГТО не будете сдавать, потому что сопли-кашли. 

- Но мы… - начали было ученицы, но физрук тут же их перебил. Было ощущение, что если бы у него в кармане оказался свисток, он бы обязательно набрал в грудь побольше воздуха и дунул что есть мочи. 

- Я кому сказал бегом-марш? А то на танцполе в клубе, небось, все нормативы сдаёте, а как урок физкультуры, так все инвалиды! 

Девочки захихикали, быстро попрощались и побежали, прикрываясь одним зонтиком на двоих. Физрук повернулся ко мне и заулыбался.

- Ну, чё, Мих Михыч, спас я тебя от нимфеток? – загоготав, он протянул руку и увесисто потрепал меня по плечу. Я тут же чуть наклонился от веса руки и наклонил зонт, чтобы Рома не видел из машины дружеские похлопывания этого детины.

- Угу, спасибо, Григорий Василич. Я пойду, меня машина ждет, - и тут же сделал шаг в сторону авто Романа.

- Шикарно живешь, Менделеев! На учительскую зарплату такой «мерсюк» с шофером иметь, - кинул вслед физрук, но я ничего не ответив, ускорил шаг.

Прибежав к шикарному авто Ромы я открыл дверцу, сложил зонт и тут же юркнул в теплый салон.

- И что это за Конан-варвар? – сухо спросил Рома, и я понял, что не ускользнуло от него похлопывание и дурацкая лыба физрука.

- Ромочка, это коллега, - начал вдохновенно я и тут же своими влажными ладошками схватил руку моего любимого и прижал к мокрой груди. – Просто он мне про педсовет сказал, и от учеников спас.

- Мдя, ты у меня нарасхват, - чуть смягчился Рома и улыбнулся. 

- Да ну что ты! Просто рабочие моменты, а так – я весь твой, - часто заморгав глазами, что мои ресницы затрепетали, как крылья бабочки, я широко улыбнулся.

- Ну что, василек соскучился по ромашке? – Рома сжал мою руку, и я, как мои ученики у доски, стыдливо потупил глаза. До сих пор смущался его игривых проявлений вне дома. 

- Ромчик, - начал я водить пальцем по его раскрытой ладони. – Ты же знаешь, что я всегда скучаю по тебе.

- Не верю, - улыбнулся мой обожаемый мужчина и прищурил глаза, хитро рассматривая меня из-под опущенных ресниц.

Я густо покраснел и от смущения вытянул губы дудочкой, чтобы они не расползлись в предательской улыбке. Не сложно было догадаться, каких именно доказательств хотел Рома, ведь за те три месяца, прожитые вместе я довольно хорошо научился понимать все его намёки. Зардевшись как маков цвет, я неспешно потянул его раскрытую ладонь к своему паху и прижал к своему напряженному холмику. Прикрыв глаза и откинув голову на подголовник, я с шумом выдохнул и чуть сжал его руку ногами.

- Какой же ты у меня чувственный, Малыш, - промурлыкал Рома и пошевелил пальцами, от чего я тихонько охнул. – Но нам пора ехать. Мы должны попасть ещё в одно место сегодня.

- Мы разве не домой? – я тут же перестал мысленно бороздить просторы галактики и вернулся на зелёную планету. – Я думал, что ты освободился пораньше, чтобы мы ещё засветло начали пятничную программу. Ведь впереди два выходных, и мы хотели до понедельника не вылезать из дома. 

- Так и будет, мы проведём эти выходные вдвоём, - Рома убрал свою руку и переместил её на моё колено. – Но я хочу, чтобы мы сегодня заехали ещё кое-куда, чтобы я мог посвятить все дни только тебе.

- Хорошо, - покорно мотнул я головой, и Рома, заведя двигатель, стартанул, разбрызгивая лужи. 

Через полчаса мы уже сидели в ресторане «Ажур» и я в замешательстве вертел головой по сторонам. Со дня нашего знакомства мы здесь и не были, единственное отличие от того августовского дня, это наличие посетителей, не смотря на пять часов вечера, звуки живой музыки, снующие официанты и сияющий Роман. Я тоже довольно ощутимо изменился с тех пор. Вместо наглаженных заботливой мамочкой джинсов со стрелками и пижонской рубахи с застиранным воротничком, на мне был стильный брендовый костюм, щегольские туфли, и я не был так перепуган, как в тот первый день. Рома меня очень баловал и наряжал, как заправского модника. Теперь на моём запястье красовалась стильная механика от «Orient» вместо совдеповского «Луча», а мои волосы были выстрижены в аккуратную асимметрию, вместо маминого творчества старыми ножницами «открытые ушки - закрытая шейка». Да и ощущал я себя в такого рода помпезных заведениях уже по-свойски. Рома часто меня возил в клубы-бары-рестораны, и я понял, что есть что-то более интересное, чем поездка с мамой в желудочно-кишечный санаторий под Киевом на 21 день или поход в кинотеатр «Факел», опять же с мамой и её подружкой на очередную мелодраму. Культурная программа молодого человека, которым я наконец-то себя почувствовал, может быть очень разнообразной: совместные поездки с Ромиными друзьями за город на шашлыки, а не на дачу – окучивать картошку. Можно ездить по магазинам для удовольствия и возвращаться с ворохом пакетов ненужных, но таких приятных мелочей, а не трястись в троллейбусе до центрального рынка, откуда тоже прешь кучу сеток, но в них почему-то нагружены баклажаны, туалетная бумага и китайские тапочки для мамы. 

На все мои вопросы Рома отвечал односложно и постоянно хитро улыбался. Заказав ужин, он молча ткнул пальцем в винную карту, официант тут же поклонился и удалился.

- Ром, мы что - выпивать будем? – чуть настороженно спросил я.

- Немного терпения, Малыш, - он накрыл своей ладонью мою руку и чуть прижал её к столу. – Ты сейчас всё узнаешь.

Я бы продолжил опрос и всё же выпытал у Романа все эти тайны Мадридского двора, поскольку не мог удержаться от соблазна узнать что-то секретное, но за моей спиной раздалось покашливание, и в зоне нашего столика возник Марк.

- Добрый вечер, мои славные друзья! – тихим и очень уютным голосом поздоровался наш «Санта Клаус»

- Марк, здорово, дружище, - Рома привстал, здороваясь с другом и тут же указывая на место у стола.

- Привет, Марк, - кивнул я головой и улыбнулся этому симпатяге. За время нашего знакомства я хорошо сдружился с ним, и нередко я мог поговорить с ним по душам о том, что меня тревожило. Но, в конечном счёте, Марк всегда так преподносил любую ситуацию, что я облегченно вздыхал и думал, отчего же у меня раньше не было такого старшего товарища?

- Ну, раз все в сборе, можем начинать, - потерев руки, объявил Рома.

- Ты вызвал меня к вам, чтобы вместе поужинать? – удивился Марк. – Я, конечно не против нашего общения и хорошего вечера, но ты, Романыч, отменил мою встречу с поставщиком и сказал, что это очень важно.

- Секунду, друзья мои, - заулыбался Рома и, подняв вверх руку, дал знак официанту.

Тут же нам принесли серебристое ведёрко со льдом, откуда нагло выглядывала бутылка с явно дорогим шампанским. Рома сразу же отправил официанта и сам принялся откупоривать. Мы оба молчали и следили за происходящим. Как только Рома справился с пробкой, он тут же разлил по фужерам искристый напиток и опустил бутылку обратно в лёд.

- Дорогие мои, - начал Рома, и первый поднял фужер. – Любимые мои. 

Мы с Марком тоже подняли игристое вино и замерли в ожидании речи. Догадаться было просто невозможно. Одно тешило, что, судя по помпезности и широкой улыбке Романа, он хотел сообщить какую-то радостную новость.

- Дорогой мой друг Марк, - начал Роман. – Я уже не раз тебе говорил о том, что ты замечательный человек, и я очень ценю тебя как старшего товарища. Ты не раз меня выручал, не раз поддерживал, и я всегда мог на тебя положиться в сложную минуту.

- Ну… Да, - несмело подтвердил Марк и оперся локтём о стол. – Но ведь ты не для этого меня сюда позвал? Ведь это все ты мог сказать и по телефону. И совсем незачем для этого тратиться на Моет Шандон.

- Это ещё не всё, Марк, - Рома набрал в грудь воздух и продолжил. – Я хотел тебя поблагодарить за… - он протянул через стол руку и взял мои пальцы в свои ладони, - за моего Малыша.

- Ах, вон оно что, - заулыбался Марк и, расслабившись, опёрся о спинку дивана.

- Да, ты нас не просто познакомил, а подарил мне уверенность и надежду. Только сейчас, когда я каждый день проживаю как в цветном сне, я понял, что без тебя всего этого могло бы и не быть.

- Да ладно, дружище, - тихонько засмеялся Марк. – Ты же знаешь, что ты для меня как брат. Или даже, как сын. Так что я с удовольствием наблюдаю за вами и сам неподдельно счастлив от того, что вижу. Да и Мишенька стал для меня очень родным. Так что я очень рад за вас обоих.

- Спасибо, Марк, - Рома кивнул головой и посмотрел на меня. – Миша, - начал он и тут же чуть поправился: - Мишенька, милый мой Малыш. Я хочу и тебя поблагодарить.

- Ром, за что меня благодарить? – я немного не понимал всего этого действа, и мне показалось, что Рома сейчас произносит благодарственные речи не спроста. Он как будто прощается и не хочет, чтобы напоследок мы думали о нем плохо. Я почувствовал себя как-то неважно, и поставил фужер на стол. 

- Миша, что с тобой, тебе не хорошо? – забеспокоился Марк и тоже опустил фужер на столешницу.

- Нет-нет, просто устал немного, - сказал я и изобразил улыбку на лице.

- Сейчас, - пробормотал Роман и тоже поставил шампанское. Затем он встал и обе руки запустил в карманы брюк, через секунду достав что-то из правого кармана и протянув руку ко мне - раскрыл ладонь. – Вот.

- Что это, - дрожащим голосом спросил я и немеющими пальцами взял коробочку из рук Романа.

- Открой, - тихо проговорил он, шумно выдохнул и опустился на стул.

Я, как ребенок на американских горках, с бешеным сердцебиением, вспотевшими ладонями и подрагивающими губами открыл синюю бархатную коробочку. Внутри, на белоснежной подушечке лежал перстень с необычайно чистым камнем голубого цвета.

- Миша, - хрипловатым голосом начал Роман. – Ты так внезапно появился в моей жизни, что я до сих пор не верю, что ты реальный и в один день не исчезнешь так же неожиданно. Я очень тобой дорожу, и каждый день стараюсь тебе доказывать свою любовь. Ты вернул мне утраченное счастье, и я хочу, чтобы ты со мной оставался как можно дольше. А этот маленький презент пусть будет символом моей к тебе любви, - протянув руку, Рома достал из коробочки в моих руках перстень и надел его на мой палец.

- Ну, вы даете, друзья, - после паузы выдохнул Марк. – Я прям, как будто на помолвке побывал. Поздравляю вас, и я действительно за вас очень рад.

Не зная что сказать на это, я просто молчал, и из моих глаз потекли слёзы.

- Мишенька, ну что ты, я же люблю тебя и хочу, чтобы мы всегда были вместе, - Рома сжал мою руку и заглянул в мои влажные глаза. – Я тебя расстроил?

- Нет, Ром! Я просто не думал, что ты захочешь быть со мной всегда, - я, заикаясь и иногда икая, продолжил: - я тоже тебя очень люблю, но не смел надеяться, что такой мужчина как ты, захочет связать со мной жизнь. Я благодарил тихонько бога за каждую минуту, проведённую с тобой. Для меня сегодня самый счастливый день, и я очень тебе благодарен за то, что ты делаешь меня счастливым.

Мы протянули свои руки через стол и крепко сжали ладони друг друга. Марк довольно засмеялся и похлопал нас по плечам.

- Будьте счастливы, дети мои! – подхватив фужер, он поднял его высоко вверх. – Теперь уж точно нужно выпить!

- Рома, а голубой камень, это потому что… - начал я и замолчал. Улыбнувшись, я опустил голову.

- Да, - отпустив одну мою руку и взяв шампанское, Рома прищурил один глаз и хитро добавил: - голубые васильки…

Мы все дружно рассмеялись, так как про «мистические» васильки знал и лучший наш друг Марк. Потом мы выпили за любовь, за крепкую дружбу и за настоящих друзей. Весь вечер пролетел как один миг, но мы не раз ещё вспоминали первую нашу встречу с Марком в секс шопе, про мою неловкость и его деликатность. Потом мы с неким игривым стеснением вспомнили первую поездку на дачу и грибочки. С особым удовольствием Рома делился впечатлениями о моей тату, когда я был застигнут в интересной позиции в одном из клубов города. Мы сидели здесь, в алькове хорошего ресторана, наслаждались легким ужином и прекрасным вином, дивными воспоминаниями и положительными эмоциями, и я вдруг понял, что жизнь в тридцать с хвостиком может только начаться. И даже если этот хвост длиною в десяток-другой лет, никогда не поздно встретить свою судьбу. Ведь если твоя звезда на небосклоне зажглась, её обязательно кто-нибудь увидит. Иначе просто быть не может. Всё подчиняется физическим и общечеловеческим законам. Уж поверьте хорошему физику и счастливому человеку!