Тибальт наших дней

Профессор достал ключ… и вручил его Андрею со словами:
- Этот золотой ключик теперь ваш, милый юноша. Открывайте сами. И, если вы посчитаете возможным когда-либо пригласить меня к себе в гости, то я не откажусь от чашки крепкого чая.
Вместо ответа, Андрей, открыв дверь и, чуть склонив голову, предложил профессору войти в свою новую квартиру.

Квартира была двухкомнатная, красиво и добротно обставленная. Стол был сервирован на двоих. Запотевшее шампанское в ведерке со льдом. В спальне стояли букеты из белых роз.
Александр откупорил бутылку и налил шампанское в два бокала.
- Я вам благодарен, - начал он, - за столь щедрое внимание к моей скромной персоне… И поднимаю этот бокал… за вас, за ваше здоровье, за вашу мудрость… Я постараюсь вас не разочаровать и быть хорошим учеником… Видит Бог!
Бокалы воссоединились.
А когда шампанское было выпито, Андрей подошел к профессору и сказал:
- В фильме Оливера Стоуна «Александр» есть слова, которые мне запомнились…
- Вы, очевидно, имеете ввиду, - включился в разговор профессор, - что, когда мужчины ложатся рядом, чтобы удовлетворить свою похоть… это не способствует совершенству их духа?
И Александр снова улыбнулся, прежде чем сказал:
- Не совсем! Я имел ввиду следующую часть этой фразы, что, когда они хотят поделиться знаниями, воспитать друг в друге добродетель, то их любовь чиста и прекрасна…
- То есть, - уточнил профессор, - вы согласны с тем, что, когда они соревнуются в пробуждении лучших и добрых чувств в душах друг друга… любовь между мужчинами способна создавать государства?
- Не уверен на счет того, что она способна создавать государства, но согласен с тем, что она способна вырвать нас из жабьих болот… - закончил цитату из фильма уже Андрей.
Теперь улыбка тронула уста профессора.
- Вы, вероятно сегодня очень устали… Пожалуй, я оставлю вас…Отдыхайте… Ваш нужно еще осмотреться, устроиться, привыкнуть… - сказал профессор и направился в коридор.
Александр проводил его до входной двери.
Они обменялись легкими поклонами.
И в тот момент, когда профессор захотел сделать всего лишь шаг назад, чтобы переступить порог… Андрей дотронулся до его ладоней. Он взял их и поднес к своим губам. А потом, нежно прикоснувшись к ним, прижался еще и щекой.

А потом долго лежал на широкой кровати, думая о том, что он станет делать дальше, сможет ли ответить профессору ожидаемой взаимностью, если принять во внимание, что он не любил его, а главное, как найти того, кого действительно продолжал любить по сию пору.
С помощью компьютера, что стоял в гостиной, Андрей уже на следующий день вышел в Интернет… и стал, большей частью по ночам, в этой международной паутине искать любимого человека.

Естественно, что он не предполагал о том, что профессор и сам уже давно освоил этот сайт, а потому мгновенно сумел обнаружить появление нового пользователя, характеристики которого указывали на его возлюбленного.
Но вот цель поиска Андрея ему была пока что не понятна.
Через несколько дней, естественно, что под другим именем и с указанием более молодого возраста, профессор решился предложить юноше крупную сумму, за возможность провести с ним ночь…
- Может быть… чуть позже… - было получено им в явно завуалированном ответе.
Так в отношениях профессора Гординга и русского студента по имени Андрей, которые еще даже толком и не начались, обозначилась, до поры скрытая, первая трещинка.

Профессору все еще было не понятно, что же не хватало Андрею, которого он, казалось бы, сумел обеспечить всем необходимым.
И он даже какое-то время, не иначе, как бес попутал, тайно наблюдал за отношениями юноши с другими студентами университета, а так же провел несколько ночей у подъезда его дома…
Он понимал, что это унизительно, не тактично, что он не имеет никакого права на этого юношу, даже при том, что попытался всячески облагодетельствовать его.
Но, право же, возраст давал о себе знать.
А более всего, причиной сему была его врожденная, чувственная влюбчивость… Он влюблялся каждый раз, как в первый раз… Но каждый раз те, кого он начинал боготворить, молодые, красивые и сильные, получив желаемое, а это, как правило, всегда сводилось лишь к круглым суммам денег, его хладнокровно бросали…
И вот теперь, когда он решился сделать Андрею королевский подарок и тем самым обеспечить себе пусть временное, но столь желаемое единение, когда он попытался привязать его к себе материальными благами, он вновь почувствовал, что этот юноша ищет чего-то иного… или кого-то… И что профессор, со своей наивной влюбчивостью, является лишь неким трамплином, который поможет Андрею унестись в заоблачную высь, но не с ним, а с кем-то иным…

И сэр Чарльз, возможно обидевшись на самого себя, в течение целого месяца не позволял себе самостоятельно подняться в квартиру к юноше, хотя при встречах, они обменивались теплыми словами и нежными улыбками… Второй причиной являлось то, что и сам Андрей еще ни разу не пригласил профессора к себе… на так давно ожидаемую им «чашку крепкого чая».

Вскоре состоялась долгожданная, хотя и короткая, их совместная каникулярная поездка во Францию…
Париж встретил своего строго знакомого повышенным внимание. Сэра Чарльза хорошо помнили в этой, одной из самых престижных гостиниц французской столицы… Точнее говоря, вся обслуга хорошо помнила чудаковатого англичанина, который всегда давал щедрые чаевые. А с кем он приезжал, чем занимался в своем номере, право же давно никого не интересовало.
Вот и в этот раз, два смежных полу-люкса были готовы к приему гостей: профессора англичанина и его ассистента, которым, как вы понимаете, был Андрей…
С дороги, уставший Андрей, сразу же залез в свою ванную.
И вообще всю дорогу он был мил и предупредителен. Много шутил, а потому можно было предположить, что у него хорошее настроение.

Вечером, после ужина, гуляя по аллеям ночного города, они встретили милого юношу, которого и пригласили к себе в номер.
Причем, сэр Чарльз взял на себя роль стюарда, а Андрей вел себя, как молодой хозяин, позволивший себе пригласить юного француза на ночь.
Молодые люди пили и ели, а профессор их обслуживал.
Шутили, смеялись… В конце-концов, количество алкоголя, очевидно, сказалось и французский юноша первым сделал шаг к Андрею. И вот они уже слились в долгом поцелуе.
Гординг, словно бы не замечая всего этого, убирал со стола.

Юноши мгновенно перешли в спальню, полностью обнажились и притушили свет. А вскоре слились в плотском экстазе, практически не вспоминая о профессоре, сидевшего в кресле и наслаждающегося этим переплетением молодых и сильных тел…

Когда утомленный Андрей заснул, француз поднялся и прошел в смежный номер, занимаемый профессором.
Он-то, уже точно знал, кто будет платить за эту волшебную ночь… А потому подошел к креслу в котором все еще сидел сэр Чарльз и, нагнувшись, сначала поцеловал в губы, а затем, опустившись на колени, стал медленно расстегивать ему брюки.
Гординг, прикрыв глаза, нежно трогал знакомые волосы юноши. Он хорошо знал этого юношу и уже давно подумывал забрать француза с собой в Англию, но больная мать молодого человека была сдерживающим фактором.
Они вместе заснули, обнявшись на его кровати.
Лицо профессора было спокойным и умиротворенным. Возможно, что в этом и была заключена мечта всей его жизни последних лет. Просто прижаться, просто чувствовать тепло того, кто тебе дорог… И иногда, не иначе, как по взаимному согласию, отдаваться тому чувству, что взрывает обоих изнутри в минуты редких и столь памятных встреч.

Профессор Чарльз поднялся на рассвете. И теперь стоял в дверном проеме, всматриваясь в обоих спящих юношей: русского и француза.
С русским что-то у них не складывалось.
С французом было легче… С ним его связывало несколько лет периодических встреч. Правда, он так и смог заставить себя… влюбиться в него. Знал, что и юноша его не любит, в этом они с русским были, одинаковы. Но француз хорошо знал, за что «взрослые дяди» платят деньги, а потому и исправно делал все, что они хотели…
Он был строен, подобно трепетной лани. Локоны волос обрамляли смуглое и красивое лицо. Профессор не интересовался тем, как и когда он вступил на эту стезю. Он знал лишь то, что юноша был очень щепетилен в вопросах безопасности секса и чрезвычайно чистоплотен. Все это свидетельствовало о том, что секс был для него лишь временной «работой»… Возможно даже, что он, со временем, собирался обзавестись семьей и даже иметь детишек. И теперь копил, заработанные им, таким образом, деньги, дожидаясь смерти матери и самой возможности… начать новую жизнь.
Андрей был полной противоположностью… Ни одного намека на благодарностью… он жил так, словно был принцем голубых кровей… и просто позволял профессору, за его же деньги естественно, быть с ним рядом…
И вот теперь они оба сладко спали, широко раскинув руки, полностью обнаженными и столь притягательными.

Но и это еще не все.
Где-то здесь, в Париже, очевидно, был тот, ради которого Андрей и приехал во Францию. Именно ему Андрей стал посвящать свои дневниковые стихи, наполненные болью страдания и своего одиночества. Как он догадался, что тот их читает, не ведаю. Но то, что он не отвечает, было очевидно. Вероятно его сердце было умершим для любви… Это как с электролампой… когда от перенапряжения лопается вольфрамовая нить… Казалось бы все в порядке, внешне само совершенство, только нет ни тепла, ни света…от некогда перегоревший, в своей любви, лампы. Этакая, чарующая глаза, притягательная, но всего лишь мертвая оболочка бесчувственной плоти.
А может быть, чужие эмоции просто утомляли его. И он не хотел быть «нянькой» для более молодого и неопытного Андрея? И жил на этом свете, подбирая лишь то, что ему нравилось… Но однажды лишь слегка надкусив очередной свежий плод, тут же и бросал, равно, как и использованный на него презерватив…

И вот еще, что важно в этой истории.
Англичанина, сэра Чарльза, действительно хорошо знали в определенных кругах Парижа. Он посещал этот город два раза в году. И зная это, его каждый раз с нетерпением ждали, памятуя о королевской щедрости.
Более того, к каждому его приезду специально готовили альбомы с фотографиями молодых людей, недавно появившихся в Париже и, по той или иной причине, вступившими на стезю противоестественной мужской любви.
Такой альбом должны были принести ему и сегодня после завтрака… Там были их фотографии, особые отметки об увлечениях и телефоны по которым с ними можно было созвониться, чтобы пригласить на встречу…
Но сэра Чарльза в этой поездке более интересовали совсем другие лица, а именно те, кто подобно ему, сами ищут молодых и красивых…
И теперь зная о проявленном им интересе, такой альбом уже готовили по его личному заказу… Именно в нем, как он понимал, могла быть информация о том, кого так тщетно ищет в Париже Андрей.
А потому профессор практически не спал всю эту ночь, находясь в некоем трепетном ожидании, подобно тому, как охотник ждет первого луча солнца, предвкушая отменную охоту…
Он тихо разбудил француза. Тот быстро принял душ. И даже, как это бывало ранее, хотел, было, затащить к себе и сэра Чарльза.
Но тому было сегодня не игр.
Он щедро рассчитался с юношей и тот мгновенно исчез из его номера.
И профессор стал ждать альбом.

Здесь мы позволим себе прояснить кое-что из личной жизни уже самого сэра Чарльза Гординга… По крайней мере то, что мы сами узнали уже по своим каналам.
Спортивный, амбициозный и неглупый юноша, воспитывающийся в одном из лучших университетов страны рос, как и все его сверстники.
Когда ему стукнуло 17 лет, он во время летних каникул решил немного подработать официантом… И тут случилось то, что заставило его более внимательно отнестись уже к самому себе. А случилось вот что. Его сокурсники небольшой стайкой завались в тот самый паб, где он работал официантом. И немного выпили. Одного немного развезло и Чарльз с помощью друзей быстро довели его до туалетной комнаты… Там его и стошнило… Не то, чтобы прямо в раковину…Какие-то вещи его личного гардероба пришлось замывать… Все сопровождающие, естественно, выскочили из туалета, предоставив это дело Чарльзу… И тогда юноше пришлось снять со школьного товарища, который все это время был на автопилоте, его испачканную рубашку… чтобы ее хотя бы замыть… В тот момент, когда Чарльз вынужденно коснулся рукой до его обнаженного тела, что-то в его мозгу сработало… Он дотронулся еще раз до его рельефных мышц… и вдруг понял, что он просто возбуждается…
С этого дня он уже понимал, что подчинился культу обнаженного мужского тела, что с мыслями об этом он уже и жил, и спал…

Но… через какое-то время удачно женился, обзавелся двумя сыновьями… и на какое-то время даже забыл о том, что ему часто мешало спать…
И вот однажды… вместе с друзьями, он был приглашен на соревнования пловцов. Его лучший друг был владельцем спортивного клуба и они, с шампанским в руках, вошли в раздевалку, чтобы поздравить его команду с выигрышем…
Боже ж, ты мой!… Сэр Чарльз вдруг, и в непосредственной близости, увидел эти спортивные, разгоряченные и молодые тела, спокойно разгуливавшие по раздевалке нагишом или омывающиеся в душе…
И вот здесь, уже знакомое ему неведомое замыкание, поразило его во второй раз и, уже наповал…
В следствии чего, сэр Чарльз стал, как это сейчас говорят, спонсировать университетскую сборную по плаванию… И какое-то время довольствовался тем, что и сам теперь мог заходить в мужскую раздевалку в любое время… И уже дома… прибегал к тому греху, за который Господь Бог предал Онана смерти…

А вскоре случился праздник: сборная университета выиграла крупные соревнования… Небольшой банкет, устроенный прямо в раздевалке…Один из молодых парней, что уже давно ловил на себе его пожирающий взгляд, сам просто затащил его в душевую кабинку…. И там, благо, что никого рядом уже не было, профессор впервые испытал то, что все эти годы, было его, как оказалось, потаенной мечтой.

И вот теперь он с Андреем в Париже.
На столике привезенные ему альбомы. Профессор уже успел предварительно пролистать их. Ему теперь оставалось лишь понять, есть ли там тот, кого ищет Андрей.
Пока все складывалось благополучно. Юноша уже принял душ и теперь пил кофе, лениво перелистывая страницы…
- Что это? – спросил он профессора.
- Каталог тех, кто может нам понравится… Если, конечно же ты сам этого захочешь…
Андрей ничего не ответил и взял в руки второй альбом.
Профессор замер. Более того, он отошел в сторону, продолжая наблюдать за юношей через большое зеркало, что висело в его спальне…
И увидел то, что хотел увидеть.
Андрей вдруг весь напрягся, бросив косой взгляд по сторонам, желая понять, где профессор и что он делает.
Потом перевернул одну страничку… и оставил альбом открытым…
- А что, тот милый французский мальчик… он больше не придет? – спросил он профессора.
- А ты с ним договаривался?
- Нет!
- Ну, тогда только тебе придется его искать самому…
- Я не против, - сказал Андрей, а через несколько минут и вовсе сказал, что спуститься вниз, чтобы купить свежих газет…
Профессор понял, что тот горит желание позвонить… тому, чью фотографию нашел в принесенном для этого альбоме.
Когда Андрей вышел, профессор уж сам внимательно познакомился с тем, кто сумел так покорить сердце молодого юноши.
Эдуард действительно был очень красив, но в его красоте чувствовалась хладная надменность, граничащая с равнодушием.
И профессор набрал номер телефона, указанный в альбоме.

Далее, чтобы не затягивать развитие сюжета и, понимая уже ваше нетерпение, мы перенесемся на сутки вперед.
В тот самый час и вечер, когда Андрей, наконец-то узнал про место, где он сможет найти Эдуарда.
Как вы, должно быть, помните, он сказал профессору, что пойдет искать французского юношу с которым они вчера провели ночь…
Но когда Андрей вошел в казино, то был потрясен увиденным: рядом с Эдуардом, за одним игральным столиком, сидел… надеюсь, что вы уже догадались…
Да! Именно так! Сэр Чарльз…собственной персоной.
Андрей понял, что профессор обо все догадался.
И тогда он стал дожидаться конца игры, надеясь на то, что Эдуард уделит ему немного времени.
Вскоре игра действительно закончилась.
Эдуард, по все видимости, проиграл эту, как и предыдущие партии.
Он встал и, даже не глядя, на остолбеневшего Андрея, молча вышел из игрового зала.

Уже в номере, Андрей потребовал от профессора ответа на волнующие его вопросы…
И услышал от него следующее:
- Мне очень больно это тебе говорить… Если бы он хотя бы проиграл тебя… в карты, то это можно было еще понять, как роковую случайность… Когда у него кончились деньги… и он мне тебя просто продал… в надежде, что отыграет хотя бы что-то… И снова проиграл… Извини, я не думал, что все так грустно закончится. Просто я хотел понять, любит ли он еще тебя…
- Да кто вас просил об этом? - начал Андрей.
- Я хотел…
- Мне все равно, что вы хотели… Кто вам дал на это право… - тихо произнес юноша и добавил - Я вас ненавижу…
- Грустно это слышать от того, кого уже возлюбил всей душой…
- Да что вы знаете о любви? Вы только и делаете, что покупаете ее себе… Несчастный и больной старик… мне вас даже не жаль!
И вышел из номера.

На следующий день они возвращались в Лондон. Сидели в самолете молча. Каждый думал о своем.
Профессор, вспомнил русскую сказку про царевну-лягушку. И вдруг понял, что он так же, в своей неуемной жажде обрести в лице Андрея и собеседника, и трепетного любовника, поторопился сжечь то, что тому было очень дорого… Осквернил память о том, что держало его на плаву все эти годы. То, что помогало выжить и давало надежду.
И вот в один миг для Андрея все рухнуло.
Как профессор не сумел просчитать подобный вариант этой встречи.
Не торопитесь, заклинаю вас, мой дорогой читатель, сжигать лягушачью шкурку… того, кто вам дорог. Наберись терпения и мужества, не копайтесь в чужом прошлом и научитесь принимать человека таким, каков он есть на сегодняшний день. А там время само все расставит по своим местам…
На следующий день Андрей выехал из его квартиры…
Он вернулся к матери.
И если бы только не надежда «отчима» на продолжение интимных отношений, его вряд ли вообще впустили в тот дом…
Но то, что он увидел, было еще более тягостным: мать, не иначе, как с помощь «мужа», подсела на наркотики…
И что ему теперь оставалось делать?
В Москве, правда, была квартира, записанная на его имя. И он решился, еще имея некую сумму от профессора Гординга, уехать домой.
С какой целью? Не ведаю.
Может быть, пожить какое-то время самостоятельно и без участия в своей жизни уже опротивевшего ему «отчима», да и самого профессора, которого он возненавидел…
Может быть, чтобы продать эту квартиру и, вернувшись, купить себе небольшой домок в пригороде Лондона, чтобы зажить самостоятельно, самому, выбирая с кем ему спать…и жить
И, собрав вещи, он выехал в аэропорт, даже не подозревая о том, как жестока, может быть месть опрокинутого и униженного им человека.
Буквально накануне своего отъезда, он, разрывая с «отчимом», продемонстрировал матери, некогда тайно записанный им на видеокамеру, сюжет того, как тот добивается от него интимных услуг.
Он, право же, не ожидал такой бешенной реакции от матери, которая, неожиданно для него, встала на сторону отчима…
А окончилось это тем, что на таможне… Андрея увидел, как из его рюкзака полицейский достал пакетик, не иначе, как с наркотиком…
- Это не мое… – говорит, мгновенно встревоженный складывающейся ситуацией, Андрей, вспоминая, что этот рюкзак какое-то время был в руках у «отчима».
- Чье же это тогда? – спрашивает полицейский.
И вдруг они оба слышат голос:
- Это мой рюкзак… И мой пакетик…
Андрей медленно оборачивается.
Он уже знает, кому принадлежит это голос. И действительно видит профессора Гординга, который, очевидно, приехал, чтобы тайно проводить его, понимая, что возможно видит полюбившегося ему юношу последний раз в жизни…


P.S. Профессор Чарльз Гординг получил 3 года тюремного заключения.
Известно также, что именно в камере, он и написал свою самую блистательную исследовательскую работу, а по сути бестселлер наших дней… под названием «Герои второго плана».
Он вышел из тюрьмы с убеленными висками, но, правда, с просветленным ликом.
И более уже не искал встреч с молодыми юношами, посвятив все свое время Богу, христианской вере и посещению местного собора.
А уже после службы, - неторопливым прогулкам и небу.
И тем самым, удивительным облакам, которые пленяли его, как некогда и Андрея, своей неземной красотой и удивительной способностью, с помощью эффектной трансформации, незатейливо рассказывать о мире земном и небесном, и о себе сущем, показывая день вчерашний и даже обозначая день грядущий…

Андрей Максимович, к моему глубокому сожалению, так никогда и не написал профессору, находившемуся в тюрьме, ни письма, ни работы на некогда заданную ему тему…
Он умер в Москве.
И в своей квартире, превратившейся, очевидно, в некий притон. Согласно официальному заключению полиции, от передозировки. Но сам ли он возжелал себе такой смерти, или некая болезнь напомнила о себе… Не знаю.
Равно, как и не ведаю, вспомнил ли Андрей пожертвовавшего ради него своей карьерой, профессора, и какие именно облака успел увидеть, прежде чем он позволил Смерти преждевременно закрыть ему глаза, все еще полные недоумения.

О, эти милые юноши, приходящие в мир, и с такой легкостью чарующие всех наивной непосредственностью, физической пластикой чуть подкаченных торсов и неземной красотой своих ликов.
Но, лишь только успев познать искус сей жизни, будучи кем-то раздавленными и брошенными, а, по сути, униженными, они сами начинают также быстро предавать всех и вся, жертвующих и посвятивших уже им свои жизни…
А в результате этой череды предательств, все еще оставаясь молодыми телом, но так и не понявшими, что есть Истинная Любовь, не принявшими Ее жертвенной сущности, уже имеют увядшими души, мертвенный, медленно угасающий взгляд и явно ощутимый запах внутреннего болезненного тления.

Не в осуждении кому бы то ни было…
И все же…
Боже, милостив буди, нам грешным…
И помоги не оступиться впредь!