Андрей Орлов. Реквием по писателю

...Он был моим ровесником. Почти "звездным" братом-близнецом… Может быть, поэтому я так хорошо его  понимаю....
Когда читал в первый раз его рассказы, это было где-то в 2002-м, - меня дрожь брала. «А ведь это мои мысли… мои чувства, моё миросозерцание что ли!». Потом щелчок – нет, это не я… это не МОГУ БЫТЬ я. И вот так было постоянно.
Было…
А потом я узнал, что его больше нет. С нами. И вообще никогда уже не будет. Я сразу  вспомнил  вот тот самый сон, который взбудоражил и «перевернул» меня. Я тогда записал его ещё в своем блокноте и дату поставил - 29 января..

***
«Яркий, солнечный день. Навстречу идёт сияющий сказочный единорог. Ух, красота! Не описать! И не передать. Редко такие красочные, сияющие сны бывают. А потом я замечаю, что его, Единорога, ведет Великан метра три ростом. Он также весь сияет и улыбается, смотрит дружелюбно. Поднимаю голову вверх: у него зелёные глаза. И он сообщает мне своё имя, а потом уменьшается в размерах раза в два и обнимает за шею. Что-то шепчет в ухо. Щёкотно... Но приятно. Потом он чуть отходит в сторону. Делает в воздухе «сальто-мортале» и… оказывается во мне. Да-да, я это чувствую, он, как бы, «застревает» во мне. Необычные ощущения…»

***
…Жизнь – она ведь всякая бывает. Но другой у нас нет. И не будет…
Не будет?!
А может, люди, их души, не умирают?
И частички их живут в нас с вами? Вот в тех самых людях и живут, кто ещё их помнит…

***
…Слишком много Он терял в своей жизни, а потом уже никогда не находил... И с каждой новой потерей, наверное, становился злее…
Нет, не на других, не на жизнь, - на самого себя...
Он понимал, чувствовал, что где-то причиной всех своих потерь был он сам... Понимал: что-то в нём было не так.
А кто из нас свят? А? Вы? Тогда бросьте в нас первый камень!
И вот, наверное, она, эта «червоточинка» и разъедала его изнутри, выжигала душу, выворачивала наизнанку дух, а иногда и разворачивала его всего так (или наоборот, не так!), что он совершал такие поступки, которые потом никак не мог себе объяснить… Он был сложным человеком. Как и все творческие люди…
А иногда эта «червоточинка» начинала творить внутри такое, что из-под рук его махом и целыми сериями выходили высочайшие по духовной ценности произведения, такие, как «Полигон», «Братишка», «Северный», «Железнодорожник», «ЗАПИСКИ ЕФРЕЙТОРА ПОХОРОННОЙ СЛУЖБЫ», «Трое», да разве ж всё перечислишь! Он мог писать стихи, не останавливаясь. Залпом, будто хотел всё успеть, будто хотел, чтобы они, эти стихи, наполнили его всего и сразу, изнутри, не оставив ТАМ ни одного пустого, незанятого, темного места, уголка его бесконечной души.

***
Я оглянулся вокруг – СМЕРТЬ…
Я испытал на себе – СРАМ…
И если спросишь меня – …ЗАЧЕМ?!…
Отвечу просто - ПОПРОБУЙ САМ…
(Андрей Орлов. Август 2001)

Да, он совершал поступки, которые никак не мог себе объяснить. Но уже потом, наедине с собой, в минуты терзаний, когда никто не видел, он мучил себя, буквально уничтожал, за то, что совершил или не совершил в своей жизни. А разве не это отличает думающего, ищущего, мыслящего творческого человека от других?!
Может быть, поэтому и жизнь таких вот людей проносится как яркий всполох, вспышка молнии, озаряя на секунду собой, своим светом, самые дальние уголки нашего тёмного мироздания…

***
Расцвели берёзы золотом –
Осень на дворе.
Я вторую годовщину смерти
Справил в ноябре.

Я опять один, и в небе вороны
Режут тишину.
Брежу наяву и вспоминаю
Не свою войну.

Почему же эта память опалённая
Снова ожила?
Ведь она, под смертью погребённая
В Грозном умерла?

Почему же снова слёзы катятся,
Как тогда, в дни похорон?
Или, может, это только кажется
Из-за криков обезумевших ворон?

Каждой вещи на земле свои мгновения –
Мне ли то не знать?
Время войн, геройства, смерти, тления,
Время ВСПОМИНАТЬ…

(Андрей Орлов. 7 - 9 октября 2001)

Он мучил себя.
За что?
За то, что он где-то не досмотрел, где-то упустил, кого-то не сохранил…. И от этого ещё только больше мрачнел. В эти минуты скорби и отчаяния его лицо менялось до неузнаваемости.

-------------------------------------------------------------------
«1 ноября 1999 года убили Кирилла. Убили Киру, моего Киру… Убили на проклятой войне, в Чечне… 
Кира служил в СПЕЦНАЗе… Ему было 29 лет…
С тех пор первое число каждого месяца для меня – день траура, день скорби и поминовения. Я не знаю, почему так… Но это так… В этот день я надеваю черные очки, в любую погоду. Я не хочу, чтобы окружающие меня люди видели мои глаза, видели то, что в них делается…
Я осиротел… Не было и не будет больше никогда такого человека в моей жизни, каким был Кирилл…»
(АНДРЕЙ ОРЛОВ. "БРАТИШКА")
-----------------------------------------------------------------------

Он рано познал весь ужас нашей жизни. Но жизнь закалила его, хотя и немного озлобила. Но он был сильный! И это главное…  Или, может, хотел себя видеть сильным?! Может, и так… А может, и нет. Ещё никто и никогда не доказал в чём же состоит СИЛА? В правде? В доблести?
А может, в слабости?
Хотя бы минутной, мгновенной, но слабости? Да-да, той самой слабости, которая и даёт вот ЭТОТ мощный импульс, всплеск духовной энергии человека.
Для чего?
Для проявления вот той самой непобедимой «силищи», которую одолеть просто уже никто НЕ В СИЛАХ….
А может быть, Сила его была в Красоте?
………………………..

* * *
Пришёл ноябрь. Обезумев,
Забил все щели ветром терпким.
Возьму листок и нарисую
Войны забытые черты…

Дороги, горы, речка Сунжа,
Солдаты в краповых беретах,
И отблеск солнца на патронах,
И ты, верхом на БМП…

Дымится полевая кухня,
Кругом покой и безмятежность,
И фляжка вновь пошла по кругу –
Как будто вовсе не война…

Но бой последний будет ночью,
И разольётся крап с беретов,
И напитает землю кровью
И будет мёртвой тишина…

Но я не стану этот ужас
Изображать своей рукою !
Возьму я ярких красок больше,
Назло рисуя на листе.

Дороги, горы, речку Сунжу,
Солдатов в краповых беретах,
И отблеск солнца на патронах,
И нас, верхом на БМП…

(Андрей Орлов. 6 октября 2001)

Иногда он «приукрашивал» истинные причины своих поступков. А может быть, в эти моменты он находился в потоке «героического эпоса  мужественных героев прошлого, - Одина и Тора»? Кто знает! Но он строил «воздушные замки», мечтал, а в жизненных делах его часто был хаос… Разве не так живут, словно плывут, по жизни в сказочном водовороте все гении?
Он стремился к необычайным переживаниям, вообще, страсть к путешествиям не давала ему возможности сидеть на одном месте. Но он был скрытен. И часто странствуя наяву или в мечтах, он ВСЕГДА СОЧУВСТВОВАЛ СЛАБЫМ!
-----------------------------------------------------------------------
«У Вас не будет спичек?» - спросил он. В пальцах он держал совсем маленький бычок.
Тот же низкий, хриплый голос… Я слазил в карман и протянул ему целую сигарету.
«Вот, возьми. Что ты куришь, выбрось это…»
«Спасибо!»
Я дал ему прикурить. Его пальцы, перепачканные каким-то машинным маслом, дрожали.
«Как тебя зовут?» - я откровенно разглядывал его.
«Серёга…»
«Кто ты?»
Он словно бы немного подумал, потом опустил голову и тихо, с печалью в голосе, ответил:
«Никто…»
Я достал сигарету и закурил вместе с ним. Обе моих собаки, увидев такой расклад, послушно сели рядом и притихли.
«У тебя нет дома?» - мне не сложно было придумать следующий вопрос.
«Нет» - сказал он и помотал головой.
«И тебе некуда идти, так?»
«Ага…» - это он сказал почти беззвучно и как-то поник весь сразу.
(АНДРЕЙ ОРЛОВ отрывок из рассаза "СЕРЁГА" , 18 Ноября, 2001, Москва © Андрей Орлов)
-----------------------------------------------------------------------

Он очень любил животных. Почему любил? А они безответны и непритязательны, довольствуются малым, живут сегодняшним днем. Они никогда не предадут. Любил  кошек и собак…
При необходимости он мог сражаться беспощадно, не уступая, не зная страха, его просто нельзя было запугать в эти моменты, его нельзя было победить. Для него жизнь была - потоком энергии. И он всегда хотел быть в центре этого потока. Да-да, всё-таки у него был сильный, выносливый организм, а  иногда он был способен восстанавливать свои силы, получая их как бы из высших источников. Редко такое встретишь, особенно в наше время.
У него были свои счёты с государством. Это ярко проявляется в его очерках о «Курске». События разворачивались там, где он служил в середине восьмидесятых, разрезая по-живому! Но он любил свою Отчизну, главное сокровище которой, - вот те самые парнишки, солдаты, мужики, офицеры… ИХ МУЖСКИЕ ХАРАКТЕРЫ, о которых он и писал всегда… В стихах или прозе.

***
Бог закрыл лицо от срама...
А война, оскалив зубы,
Ухмылялась и смеялась.
Грохотал в долине бой...

Разлеталась плоть кусками,
Перепаханная грубо,
Но в живых ещё остались -
Ты да я, да мы с тобой.

Завывала канонада,
Мы в аду пеклись кромешном,
Пели Ангелы над нами...
Царство смерти на земле!

Растекалась кровь ручьями
Не спаслись и мы, конечно.
Мёртвые не имут срама
На неправедной войне...

(Андрей Орлов. 18 октября, 2001)

У него были красивые зелёные глаза, и они, эти глаза, всегда выражали целый океан эмоций и чувств. Такой бесконечный, затягивающий и… бездонный. У него были просто необыкновенные глаза, всматриваясь в которые можно было увидеть всего себя целиком, во всех своих плюсах и минусах, можно было даже увидеть всё свое будущее. Но глаза его были немного грустными и как бы жалостливыми, что немедленно отражалось в людях. Его жалели… Жалели всегда… Много жалели. И поэтому… многое прощали.

***
Над Москвою Храма нового – купола
За моё здоровье свечечку – мать зажгла…
Причитала пред иконами – как во сне…
Всё просила и молилася – обо мне…

На колени опускалася – не впервой!
И не видя, знала в точности – я живой.
И слетали с губ искусанных – те слова…
И от ладана кружилася голова…

«…Сохрани его, сердешного, на войне!
Ведь ты знаешь долю грешную – он в Чечне…
От свинцовой вьюги-смертушки – заслони!
И домой его, родимого, мне верни…

Пусть враги не тронут мальчика моего.
Не остави его, Господи, одного!
Он – солдат, куда деваться-то? Видишь сам…
Ну зачем такой молоденький Небесам?!..»

Бог не слышал сердца матери – занят был.
И о просьбе слёзной, искренней – позабыл.
Пропитался кровью алою мой берет…
И к своим ползти «за линию» – силы нет…

Эх, война, година лютая – смерть пришла…
И меня молитва матери – не спасла.
Я глаза закрыл усталые – ВОТ ПОКОЙ!..
Будет сын всегда у матери – молодой…
(Андрей Орлов. 6 октября 2001)

Он верил в БРАТСТВО. Фронтовое, боевое, мужское, как хотите, так и называйте это. Вообще, каждый понимает это по-своему.  Но он верил в БРАТСТВО и искал его. Но настоящих друзей у него было мало. Зато, какие это были друзья!
У него был приятный голос,  немного с хрипотцой. Темные, каштановые волосы. А ещё у него был какой-то особый дар приносить людям радость и понимать их. И люди на это отзывались. Он тонко чувствовал людей и был ими любим.

***
Ты ушёл. Не оглянулся...
И меня унёс с собой,
Парень в краповом берете,
Воин, вечно молодой.

Я просил себя обратно,
Я хотел совсем сгореть.
Молча усмехалось Небо,
Оставляя всё как есть...

Пуля - дура. Смерть - злодейка.
Миновать бы этот рок!
Переделать наши жизни,
Чтобы ты вернуться смог...

Но мне чуда не дождаться,
Глупо спорить мне с войной.
Мне придётся здесь остаться,
А душа моя - с тобой...

Ты ушёл. Не оглянулся.
Травы во поле рыдают.
Между Небом и землёю
Наши судьбы догорают...
(Андрей Орлов. 18 октября, 2001)

А ТЕПЕРЬ ГЛАВНОЕ:
АНДРЮХА БЫЛ НАСТОЯЩИЙ МУЖИК! КАКИХ МАЛО СЕГОДНЯ… ДА, И НЕ БЫЛ ВОВСЕ! - ЕСТЬ!
СВЕТЛАЯ ЕМУ ПАМЯТЬ…