Желтая осень и небо

Иногда человеку бывают недоступны самые простые радости. Например, радость любви. Взаимной любви.

Я сидел в парке на лысой от множества посетителей скамье и смотрел мимо нетбука. Он лежал у меня на коленях, ждущий новых строк и прикосновений, но я смотрел на жёлтые листья и бегающих детей, воскресных прохожих и глупых птиц, на стёртый асфальт и осеннее солнце. И думал о том, что осень всегда жёлтая.
Пахло прелыми листьями и пронзительным сентябрьским воздухом. И внутри меня тоже было высоко, прохладно и пусто.
Время – полдень, день – длинный, спешить – не к кому и некуда.

Он сейчас с Леной. Бродят, наверное, по желтым дорожкам какого-нибудь парка, гуляют по шумным проспектам, болтают за витринами магазинов. Пальто на ней тоже желтое, песочное, и волосы солнечно-золотистые. Осень любит её. И он любит ее тоже.

Когда-то, ещё в школе, мы долго ходили по заброшенному старому скверу. Я сказал тогда, что хочу быть писателем. А Павел не стал смеяться. Он ответил, что придётся от многого отказаться. Я подумал ещё, что готов. Но я не знал, что придётся отказаться от него.
Мой первый рассказ писался для Павла. В нём не было лиц, но была любовь. Та, которая убила. Рассказ опубликовали в местном журнале, а на полученный гонорар я угостил Павла в кафе мороженым.
Мы поступили в разные институты. Я на журналиста, а он на авиаконструктора. Его романтика – это небо и самолёты. Моя – литература и небо. Мы продолжали видеться в компании и приходить на дни рождения друг к другу.
У Павла была Лёля. Потом Софи, а потом Лена. У меня был только Павел. Все мои рассказы и повести писались для него. В них также были Лёли и Лены, только главным было не это. Главным было небо.
- Ты слишком серьёзен, - как-то сказал мне Павел. – Тебе пора бы влюбиться.
- А я влюблён. В небо, - ответил я.
- Знаешь, я тоже, - сказал он.
И я подтвердил:
- Знаю.

Но вот сейчас он гуляет с Леной, а я сижу в парке. Над нами одно общее небо, но я не чувствую этой взаимности. Небо смотрит на жёлтые деревья и листья под ними и улыбается солнечным светом.
Я заметил, что люди, одетые в теплые тона, тоже улыбаются. Это осенние люди, они сейчас счастливы. Интересно, если я куплю себе жёлтый свитер, мне повезёт?
На каждый свой день рождения я покупал что-нибудь для Павла. Это могла быть модель самолёта или книга Ричарда Баха. Я не дарил ему этих вещей, а просто складывал в шкаф. У меня была отдельная полка – полка вещей Павла.
Скоро мне исполнится двадцать один. И, наконец, я решил купить подарок себе, для себя.
Продавщица сказала, что этот оттенок охряного мне идёт. Хотя, на мой взгляд, он больше пошёл бы Павлу, у него глаза золотисто-карие.
Когда уличный свет упал в прорезь пакета и отразился от этикетки солнечным зайчиком, я поверил в волшебство жёлтого. Я улыбнулся прохожим и понял, отчего люди в парке были такими счастливыми. Они отражали солнце!

Павел летит в небо. Вот она, его мечта. А потом летит обратно, ко мне. И это уже моя мечта. Мне снова кажется, что над нами общее небо, я чувствую это. Павел смотрит мне прямо в глаза, и я ощущаю каждый миг, в котором замирает его сердце. Замрёт и снова стукнет. И снова замрёт, и снова застучит. Я будто лечу вместе с ним, над ним и около него. И жду его здесь, на земле. Тарзанка уносит его силуэт далеко в небо и вновь возвращает ко мне.
Всё вокруг усыпано жёлтыми листьями, и отсвет от них струится вверх, окрашивая воздух в радость. Цвет осени – жёлтый, её запах – счастье.
Я счастлив. Я беру листья горстями и сыплю их вокруг. Больше счастья, больше, больше.
Всё обрывается очень быстро. Видимо, и у счастья есть свой лимит. Павел приземляется. Его взгляд, ещё хранящий кадры высоты и мечтаний, уходит сквозь меня. Я оборачиваюсь вслед и вижу золотистую фигуру Лены. Это ей достанется осеннее счастье, впрочем, как и всегда.

Отчего-то моя мама всегда отмечает праздники. И мой день рождения тоже. Я никогда никого не зову, но дом в этот день полон гостей. Видимо, это делает мама.
Я обречённо продираюсь сквозь толпу людей и исчезаю в своей комнате. Музыка здесь тише, а свободы больше. Я открываю полку с вещами Павла. Новый свитер тоже лежит там. Я так и не надел его.
На улице пасмурно и прохладно. Интересно, случится ли волшебство, надень я жёлтую вещь? Разум активно возражает, а внутренний колокольчик неровно звенит:
- Давай, одень, давай.
Улица за моим окном на миг окрашивается светом. Я оборачиваюсь и вижу там Павла, он подходит к подъезду. Павел неисправимо опаздывает. Без него – мне скучно и серо. С ним… Ну вот, видите, с ним гуляет солнце.
Павел заходит в мою комнату, и Лена вместе с ним. Я улыбаюсь. У неё в руках альманах.
- С твоим новым рассказом, - радостно сообщает она, - Дарю!
И смеётся. Заливисто и золотисто-тепло. И Павел протягивает мне свёрток.
Когда дверь за Леной почти закрылась, он задержался на пороге. И обернулся ко мне:
- Ты чего-то не договариваешь.
Вид у него серьёзный, голос тоже. На вечное солнце его лица нашла небольшая тучка.
Я спросил:
- Ты счастлив?
Он подумал и кивнул:
- Пожалуй, да.
- Потому что любишь?
Он подумал ещё и ответил:
- Я люблю небо. И самолёты. С остальными дружу. Это честно.
Я отвернулся к окну. Снова пасмурно.
- У меня сегодня день рождения. Я хотел бы попросить тебя. Возьми вот это, - и я протягиваю ему свитер. – Он очень идёт к цвету твоих глаз. А мне – нет.

Я медленно отдаляюсь всё дальше и дальше от дома, где празднуется мой день рождения. Я оставил там и солнце, и счастье, и любовь. Впереди – серый пасмурный вечер, и, кажется, начал накрапывать дождь.
Всё верно. Цвет осени - жёлтый. Но ведь скоро уже зима.