Запасной вариант

Взмах ресниц, сверкнувшие любопытством глаза, кокетливо поправленная челка.

Он весь во внимании.

- Сначала, когда накачивается воздух, нужно напрячь мышцы здесь и здесь, - показываю я, - но чтобы никто не заметил, а потом, когда давление начнет ослабевать, нужно сразу расслабиться.

Его левый глаз, неприкрытый челкой, внимательно следит за моими прикосновениями к его телу.

Я отстраняю руку.

- Лучше заранее потренироваться, - стараясь оторваться от его взгляда, продолжаю я, - до медкомиссии.

Теперь он намного спокойнее, чем полчаса назад, когда только пришел.

- А у тебя есть это...? Чем меряют давление? - наконец спрашивает он, оторвавшись от грустных мыслей об армии.

- Тонометр?

Я представляю себе всю суматоху с поиском в шкафах маленького, то ли черного, то ли серого свертка, пытаюсь придумать какое-то оправдание, но понимаю, что для него сейчас это вопрос жизни и смерти.

Смерти...

* * *

Это было десять лет назад, когда я был таким же хрупким, как он сейчас.

Вокруг меня две женщины в белых халатах. Больничный запах. Рукав рубашки закатан, та, что помоложе, меряет мне давление. Вторая сидит рядом и, словно не видя меня, командует происходящим.

- Ну, теперь сколько? - не дождавшись ответа, переспрашивает она.

- Двести, кажется, на сто сорок - лепечет ей молодая женщина.

- Меряй еще раз, - не удостаивая меня вниманием, произносит та, что постарше.

Моя рука уже занемела от давления тонометра. Комната кружится вокруг меня. Для меня решается вопрос жизни и смерти.

- Сколько? - снова слышу я нетерпеливый голос.

Манжета тонометра прекращает сдавливать руку.

- Сто сорок на сто двадцать... кажется, - неуверенно произносит молодая.

- Хватит уже! Пиши! - перебивает ее нетерпеливая, - Сто сорок на девяносто, нормальное.

На секунду меня оставляют в покое.

Кто-то за меня решает вопрос моей жизни и моей смерти.

* * *

Он сидит рядом и делает вид, что послушно принимает все мои медицинские манипуляции. Он заранее снял футболку с коротким рукавом. Его доверчивое полуобнаженное тело слишком близко ко мне, его нежная рука послушно ждет, пока я обмотаю ее допотопным тонометром.

Я начинаю накачивать воздух, пытаясь слушать его пульс. Он слишком внимательно смотрит мне в глаза, не давая сосредоточиться. Стрелка заходит слишком далеко.

- Ой, - он протягивает мне вторую руку, - лучше на этой руке.

Из-за грохота своего сердца я совсем не слышу его пульс.

* * *

Это было десять лет назад.

Мне оставалось несколько дней до даты, обозначенной в повестке. Я все еще не верил, что ничего не смогу изменить.

Заканчивалась осень. Я неспешно шел по улице, и мне было холодно.

Пока не понял, что все смогу исправить сам. Ведь это всего лишь вопрос жизни и смерти.

Когда я это понял, я перестал чувствовать холод.

Я придумал себе запасной вариант, на самый крайний случай.

А через несколько дней медкомиссия и повестка уже вспоминались как страшный сон. Все уладилось и разрешилось, словно само собой, после того, как я решил, что никогда не окажусь в армии.

* * *

Он не торопится одеваться. Он уже успел подойти к зеркалу, поправить свою челку, несколько раз поймать мой взгляд, плутающий по его красивому телу.

Он останавливается, подходит ближе, чтобы обнять меня. Его голубые глаза снова оказываются слишком близко ко мне.

- Ну, я пошел, - прижимая меня к своей гладкой коже, сообщает он, - Я позвоню рассказать, как все прошло.

- Не беспокойся, - я не спешу освобождаться из его рук, - На крайний случай у тебя есть запасной вариант, если что, жалуйся на высокое давление.

- А тебе это помогло? - на всякий случай спрашивает он.

- Да, - осторожно подбирая слова, говорю я, - Мне помогло уже то, что у меня был запасной вариант.