Дед

 

Мы с дедом живем одни, так вышло.
Мать и отец находятся с другими в других местах. А мы с дедом тусуемся вместе с тех пор, как я перешел в восьмой класс.
Сейчас мне почти двадцать, деду восемьдесят четыре года. Невысокий широкий пень с палкой в руках. Мы с ним одно целое, состоящее из двух ни хрена не половинок. Но роднее человека для меня в этом мире так и не появилось. Дед понимает каждую мою фразу, каждую мою песню, каждый мой всхлип, каждый мой день.
Дед прекрасно знает своего внука.

В этот день я привел домой Лешку. Было 9 мая, а в этот праздник дед цеплял на грудь свои медали, и гулял на улице до вечера. Мог выпить там с кем-то немного, повспоминать, погоревать. Подростком он ушел в партизаны и прошел всю войну, за что я уважал и любил его безмерно. А дед торчал во дворе вместе с местными бабками и позорил нашу страну. Излюбленная тема, прямо пенсионерский фетиш какой-то. Есть о чем подумать, есть, о чем вспомнить, а тот, кто будет послан, всегда найдется.
Сидя с Лешкой на кухне, я слышал через открытое окно:
- Я на смерть тысячу долларов отложил. А они, *уки, цены подняли.
Лешка чуть от смеха не умер.
- Твой дед – это песня.
- И не говори, - я подлил ему пива. - Обожаю его.
- Я бы тоже такого обожал, - сказал Лешка, вскрывая пакет с солеными полосатиками. - А че, мать вообще глаз не кажет?
- Не-а, она в Японию собиралась со своим… *ля, не помню его имени. Они у нее, как сезонные распродажи.
- А мать сама красивая? – Лешка протянул мне рыбку.
- Красивая, наверное. Я ее давно не видел.
- А отец с тобой общается? – Лешка выполз из-за стола и стал мыть руки средством для мытья посуды.
- Общается, когда ему нужно. Когда я хочу, он недоступен.
Лешка подошел ко мне сзади и запрокинул мою голову.
- Дед еще долго будет на улице?
- Не знаю, - я оторвал его руки от своего лица и потер шею, - У него расписания нет. Он, как автобус, приходит, когда захочет.
Лешка сел за стол. Мы одновременно протянули через стол руки и схватились за пальцы друг друга.
- Ну, спроси у него, - Лешка приподнял брови и улыбнулся.
- ДЕД! – заорал я, прекрасно зная, что он меня услышит, потому что лавка была прямо под окнами. - Ты домой скоро?
- А тебе что?
- Просто так.
- Вот и сиди спокойно, - ответил дед, - Когда захочу, тогда и приду.
- Зря ты себя озвучил, - Лешка наклонился и поцеловал наши руки, - Он теперь скоро заявится.
- Да мне вообще стремно это дома делать, - вздохнул я и освободил одну руку, - Мало ли… Первый этаж. Какая-нибудь *ука мордой в окно сунется и все.
- Но это же прекрасно! – Лешка сполз под стол, и его лицо оказалось у меня между ног. - Представь только, что кто-то может зайти в любой момент.
- Заводит, - согласился я.
Лешка расстегнул мне ширинку, и я взял его за уши.
- Только быстро.
- А ты не ори…
- Я попытаюсь…
- …
- Бл**ь, Леш, я молча не могу.
Он выплюнул мой член и поднял голову.
- Хочешь спалиться?
- Да тут уже сплошное палево! – сказал я. - Мой дед сейчас под окнами живет.
- Но… он же… не думает… что… я у тебя… в рот беру…
- Не знаю. Он… ах ты… зараза… Он удивительный.
Я уперся рукой в газовую плиту за своей спиной. Лешка всегда делал все превосходно, вот только места, где это могло бы происходить в спокойной обстановке, у нас не было. Про меня все известно, а у Лешки дома маленькая сестра и одна комната. А «стирать» в ванную мы у него уже несколько раз ходили. Сколько же можно… у него вещей-то столько не наберется.
- Са-аш!!!
Я дернулся и схватился за штаны. Но Лешка убрал мои пальцы и продолжал заниматься мной. Су*а, экстрим любит.
- Что, дед?
- Что делаешь?
Я посмотрел на Лешку, который в этот момент добрался пальцами до промежности.
- Пиво пьем.
- С кем?
- С Лешкой.
- С каким Лешкой?
Я подавил стон и стукнул Лешку по затылку.
- Со мной, Пал Палыч!
- Я тебя не видел. Ты когда пришел?
- Недавно. Вы просто не заметили.
- Что ж я, совсем плохой?
Я притянул Лешкину голову к штанам. Нельзя прерываться, со мной этот номер никогда не проходит.
Лешка стал облизывать мой член быстрее. Я умолял дела заткнуться.
- Ле-ешк!
Бля*ь!
- Что, Пал Палыч?
Я смотрел на Лешку, сидящего под столом, и понимал, что если нам не дали начать, то не дадут и кончить.
- Ты чемпионат по футболу смотришь?
- Нет.
- Не смотришь?! Почему?!
Да потому что, бля*ь, Лешке больше нравится фигурное катание. Он занимается им с пеленок и как раз завтра на целый месяц собирается улетать на сборы. А нам попрощаться нормально не дают!
- Телевизор сломан, Пал Палыч!
- Б*дишь.
Я стал помогать себе сам. Я сдерживал себя из последних сил. Лешка смотрел на меня, молчал и ждал. Дед, уйди вглубь двора, пожалуйста, твой внук хочет т*ахнуться со своим парнем, а ты про футбол бисер мечешь.
Лешка прикоснулся губами к головке, и я не выдержал. Мой стон, наверное, слышали в ближайшем отделении милиции. Лешка поднял руку и накрыл мои губы ладонью. Зря он это сделал. Я приветствовал насилие в сексе, и он об этом знал.
- Работает у тебя телевизор, - не унимался дед.
Лешка наяривал изо всех сил. Я схватился за край стола.
- Сашка!
- ЧТО, ДЕДУШКА?
- Дай мне газету.
Ой, ну не *ука ли…
- Какую?
- На подоконнике лежит.
Дед, до окна я не дойду. Я занят.
Лешка провел языком мне по животу. Я задрожал. Бросив взгляд на подоконник, я увидел кипу дедовых газет.
- Какую именно? Их тут много.
- А ты зачитай названия, а я скажу.
Лешка отодвинул стул со мной вместе и вылез из-под стола, не снимая руки с моего члена. Другой рукой он расстегнул свои джинсы и покрутился на месте, чтобы они сами сползли с него.
- Ну? Я жду!
Сковырнув кроссовки, Лешка вышел из упавших штанов и сел на меня сверху. Я даже пикнуть не успел, а он уже вставил мой член в себя.
- Дай мне пять минут, дед!
- И чем ты, интересно, занят? Минуту потратить не можешь!
Лешка упирался ногами в пол и медленно двигался на мне. Я дышал ему в кадык и мечтал немедленно отрастить себе крылья, чтобы улететь отсюда.
- Дед, я посуду мою!
- Не пи*ди, вода не льется!
- Льется! Только тихо!
- Посудой не гремишь!
- А че ею греметь? Помою и найду тебе твою газету.
Лешка смотрел на меня и улыбался. Поднимаясь и опускаясь на мне, он умудрялся целовать меня в губы, а его руки задирали рубашку у меня на спине и гладили мои плечи. Помогая ему насаживаться на себя, я тихо плакал от отчаяния. Это было ужасно. Мы не могли издать ни звука.
- Так *ули ты тянешь?! – раздалось с улицы. - Мне самому домой прийти? 
- Сиди, дед! – заорал я. - Я сейчас!
- Я так тебя люблю… - прошептал Лешка мне в губы и спрятал свое лицо у меня на шее.
- Никогда бы не подумал, что такая простая вещь будет для тебя трудной! – дед не мог успокоиться.
- Мммм… боже… - Лешка откинул голову, и я улетел всеми своими мозгами в него.
- Дедушке всего-то посмотреть газету надо!
- Бля*ь, дед, да сейчас!!! – Лешка прыгал на мне, и мы понимали, насколько нам повезло друг с другом.
- Ты говорил это десять минут назад!
Лешка кончил первым. Уложив ноги мне на талию, он содрогался на мне, обхватив мою шею руками, и горячо выдыхая мне в волосы.
- Саа-ашка!…
- ИДУ!!
В следующий момент я уже не контролировал себя. Вид развернутого Лешки прямо передо мной, вообще вся бесконтрольность, моя кухня… твою мать!
Если бы Лешка не втянул в себя своим ртом мои стоны, то бабкам было бы уже о чем поговорить около нашего окна в День Победы. Я кончал внутри своего парня, и он целовал меня в этот момент. Вот объясните, разве можно делать это молча?
Мы сидели, обняв друг друга, и пытались начать новую жизнь.
И в этот момент открылась входная дверь.

Как Лешке быстро удалось слететь с меня и сесть напротив, как я смог быстро задвинуть себя за стол, никто из нас так и не понял. Но деда встретила мирная картина. Мы пили пиво с солеными полосатиками.

Дед стоял в коридоре и, *ля буду, не злился.
- Привет, Леш.
- Здрасьти, Пал Палыч. С праздником.
- И тебя.
Я молился, чтобы дед не подошел ближе. Мои штаны были полуспущены, и я прикрылся рубашкой, а Лешка вообще сидел только сверху одетый, слава богу, этого не было видно. Его джинсы и кроссовки я затолкал под стол.
Дед качался в коридоре. Ему явно не нужна была газета.
- Леш, а как вообще дела?
- Все хорошо, Пал Палыч.
- Я всегда тебя рад видеть, - сказал дед. - А то у моего внука девушки до сих пор нет. Хоть с другом время проводит.
- Ага, - сказал Лешка и засунул в рот рыбку. - Мы дружим.
- И давно?
Лешка подавился.
- Дед, - я закатил глаза, - в смысле? С пятого класса и дружим, забыл?
- Нет, - сказал дед, - вижу плохо, а мозги не отшибло.
- Ну и че ты хе*ню несешь?..
- Газету дай мне все-таки.
Я обмер. Я мог сидеть со спущенными штанами, но встать в таком виде я не мог. А если дед подойдет к подоконнику, он увидит голые Лешкины ноги.
- Дед, посмотри пока в комнате, вдруг она там.
- Нет ее там.
- Ты ж не смотрел.
- А я помню, что ее тут оставил.
В глазах у него стало весело. Я смотрел в его очки и пытался допетрить. Нет, он был трезвый.
Дед издевался, вот оно что.
- Ладно, - сказал он и повернулся, чтобы уйти. - Пойду без чтива. А вас, мальчики, только об одном попрошу. Потише, ладно?
Я не верил своим ушам. Лешка выронил полосатика из пальцев.
Дед вышел из квартиры. Щелкнул замок. Лешка взял с пола одежду.
- Ты ему рассказал?
- О*уел, что-ли? Он же ветеран, человек старого пошиба, я ему смерть бы сразу сделал! И потом, он же мой дед!
- Я мимо него домой не пойду, - сказал Лешка. - Я лучше у тебя останусь.
Это было невозможно, мы понимали это.
И пока я отвлекал деда разговорами через окно, мой парень тихо вышел из подъезда и, метнув в меня воздушный поцелуй, исчез из поля зрения.

Вечером дед долго разговаривал по телефону. Я после Лешки, деда и пива очень устал, но стресс не давал мне уснуть. Дед-то все знал. Интересно, давно?
Я приперся на кухню. Пал Палыч сидел на том самом стуле, на котором Лешка заставлял меня стонать на всех языках мира, и важно с кем-то трещал по телефону.
- Хорошо. Договорились. Нет, все нормально. Еще раз с праздником тебя. Спокойной ночи, давай.
Я сел за стол напротив.
- Дед, ты меня ненавидишь?
- За что?
- Ну… я же…
- Выбери приличное слово. Пе*рила, пи*орас, гомосек – мне это не нравится.
- Гей?
- Отлично, - дед достал из-под стола бутылку водки. Я вздохнул и принес из комнаты две стопки. Я почти не пил, но сейчас был немного не тот случай. Достав из холодильника банку с солеными огурцами и одесскую колбасу, я разложил все это на газете на столе. Рядом положил хлеб. Никаких тарелок 9-го мая. Газета, по-народному. Я это знал. Дед так любил.
Дед разлил, мы чокнулись. Опрокинув в себя стопку, дед хрустанул огурцом и внимательно посмотрел на меня.
- Итак, внучОк.
- Дед, давай сразу. Я нормальный мужчина.
- Знаю, - дед стал ломать колбасу.
- Ты меня за яйца не тяни, ты мне сразу скажи, что я ублюдок, и я съеду.
Нахмурившись, дед отломил кусочек хлеба.
- И куда ты пойдешь?
- На *уй отсюда.
- Наверное, там неплохо, - заметил дед и закурил. - Если мой внук выбрал именно это туристическое направление, то можно подумать и о ПМЖ.
- Дед, ты что несешь? Ты свой фронтовой сленг брось. Я ничего не понял.
- Мой выбор – женщины. Твой выбор – мужчины. Один хрен, - дед выдыхал в потолок сизый вкусный дым, - Одна боль, одно счастье, одна и та же ситуация. Только у баб грудь, а у нас *ер.
Во время этих слов из меня выбило все шлаки.
- Как пел великий Ободзинский… - произнес дед и неожиданно затянул, заставив меня броситься к окну и закрыть его. - «Эти глаза напро-о-отив…».
- Бля*ь, дед.
- Наливай.
Я разлил водку. В комнате загремели «Дунайские волны». Звонок у деда на мобильнике. Его тоже кто-то хотел.
- Принести твой телефон?
- Тащи.
Пока я искал замолчавший старенький «Самсунг», дед успел наломать хлеба, нарвать колбасы и все это разложить на газете.
Я протянул ему мобильный, который снова заорал у меня в руке.
- Да! – рявкнул дед в трубку. - Привет. И тебя. Здоровья тебе. Я помню, ты был у нас в отряде самый молодой и красивый… после меня! – дед залаял в трубку прокуренным смехом. - Ну, все, я тут занят. Занят, сказал. Внуку в любви признаюсь! Пошел на*ер. Все, пока. Еще раз тебя с Днем Победы!
Я стал лепить из мякиша шарик.
- Воевали вместе, - пояснил дед. - Мы с ним вдвоем из нашего отряда пока еще землю за*ираем. 
- Понятно, - вздохнул я.
- Не ссы, - сказал дед, поднимая стопку, - вон весь бледный стал. Будем!
- Дед, не гони.
- Вот когда из горлА хлещут, тогда это гонят. А мы с тобой цивилизованно выпиваем с маленькими интервалами между приемами пищи, - и дед маханул свою порцию.
Я не смог, отставил. Моя душа сворачивалась в улитку, а дед никак не доставал со дна моего сознания суть разговора.
Дед посмотрел на часы. Улыбнулся.
- Сейчас в дверь позвонят, - торжественно объявил он.
Раздался звонок в дверь, и я смотрел прямо перед собой.
- Че пригрелся? – спросил дед. - Это не ко мне. Я всех своих уже встретил.
Я пошел открывать.
На пороге стоял смущенный Лешка со спортивной сумкой в руках.
- Ты чего?!. – я отступил и оглянулся на деда. - Выгнали?
- Нет, - Лешка бросил сумку на пол и стал разуваться, держась за меня одной рукой. - Я к тебе жить пришел.

Мы сидели напротив деда и смотрели, как он смачно откусывает соленый огурец.
- Кого вы хотели обмануть? Меня?!. Меня! Да я поезда под откос до сих пор во сне пускаю, у меня чуйка размером с Лужники, я ж тебя еще в школе просёк. Газету он мне найти не смог… Леш, ты прости за поздний звонок, - улыбнулся дед, - но этому надо было уже положить конец.
- Да ничего, вы никого не разбудили.
- Я твоему сам позвонил, его номер у тебя на стене в коридоре уже лет пять как нацарапан, - сказал дед и я поражался тому, что слышал.
Он, видя мое состояние, весь возгордился.
- Короче, - вещал он, слегка разогретый моим ошарашенным видом и Лешкиной ладонью на моей руке, - Маленькая комната будет вашей. Из большой я никуда не пойду. Она все-таки проходная. А если вы там будете… Не дай бог.
- Ладно… - прошептал я и посмотрел на Лешку. - Водку будешь?
- Нет, - сказал он, - хочется очень, но не буду. У меня завтра сборы.
- Ты, - дед ткнул в сторону Лешки огуречной соленой жопкой, - ведь работаешь?
- Учусь пока, но тренирую детей по средам и субботам во Дворце спорта.
- Хороший у тебя мужик, - дед многозначительно посмотрел на меня. - Учится и работает. Может, и тебя на работу устроит. Шнурки на коньках гладить.
- Дед, у меня третий курс.
- Да хоть десятый. Леш, пристрой его куда-нибудь.
- Я подумаю, что можно с ним сделать, - Лешка улыбнулся и хлопнул по столу рукой. - Нет, мне все-таки надо. Наливай.

Часа в четыре утра я, аккуратно спихнув с груди спящего Лешку, поднялся и вышел в коридор. Дед лежал на диване и читал.
- Не спится?
- Бессонница.
- А что читаешь?
- «Королеву Марго».
- А серьезно?
- Что тебе надо?
Он снял очки и на меня посмотрели самые родные в этом мире глаза.
Я опустился на колени перед диваном и обнял деда.
- Пошел вон, - беззлобно сказал дед, отпихивая меня. - Со мной у тебя не срастется.
- Ты меня поразил. Ты самый великий в мире дед.
- Во, *ля! Я его поразил! Это ты меня поразил! Молчал сто лет, как придурок. Я уж и так, и этак… Иди отсюда к своему другу. Будильник проверь. Ему завтра рано вставать.
Я поднялся с колен и пошел к двери. И, не удержавшись, вновь обернулся:
- Дед, это я признаюсь тебе в любви.
- Пошел ты…

Наливая на кухне чай, я попробовал закурить дедовы сигареты и чуть не умер.
Это было чертовски крепко, рвало горло и выгоняло слезы из глаз.
Как приверженец старых привычек он не мог курить что-то другое.
Я бы так точно не смог.