...кто тебе поверит?

 Телефонный звонок прорвался сквозь липкий сон, отражаясь от стен спальни и увязая в плотных пыльных шторах, буром ввинтился в мои виски.

- Спишь, конечно? - Мишкин голос сливался с помехами на линии, превращаясь в неразборчивое кваканье.

- Ммммм, - Я постарался придать голосу осмысленность, одновременно пытаясь удержать остатки сна. - А сколько времени?

- Сейчас проснешься, - пообещал Мишка. - Я узнал результаты анализов. У меня СПИД. Через пару часов подъеду. Поговорим.

Сон трепыхнулся испуганным воробьем и растаял. В трубке похрипывали гудки отбоя. Я сел на кровати, пытаясь понять - бьется сердце или .. где оно у меня вообще. СПИД? У Мишки? А как же я?

Зеркала трельяжа отразили три бледные, испуганные, отекшие от сна физиономии. Я, не глядя, нащупал на тумбочке сигареты. Спички прыгали в пальцах, так что прикурить мне удалось только с третьего раза.

Итак, СПИД. Или ВИЧ - один хрен. Что в лоб, что по лбу. Можно уже сейчас готовить хорошую веревку и запасаться хозяйственным мылом. Если принять во внимание наши бурные постельные сцены с Мишкой в последние месяцы, не заразиться я не мог. Хотя...почему именно я от Мишки? С тем же успехом подцепить эту заразу мог и он от меня. В памяти всплыли аршинные буквы устрашающих плакатов в КВД - "Опасайтесь внебрачных половых связей!". Сколько их у меня было за последние полтора года - этих абсолютно внебрачных и исключительно половых? Если принимать во внимание только те, которые были в трезвом рассудке - так уже впору бежать за калькулятором к соседу. А сколько таких, о которых я вспоминал наутро, с трудом выдираясь из похмелья? Ну, допустим, что в половине случаев я все же соображал воспользоваться резинкой. Допустим, что среди оставшихся болен был только кто-то один. Хотя, если припомнить статистику, это я себе слишком хорошую фору даю. Так или иначе, шансов подзалететь у меня было поболее, чем у Мишки. Он по кабакам не шляется и на плешках пацанов не снимает. Значит, это, все-таки, я.

Кислая волна рванулась из желудка вверх, и я еле-еле успел добежать до унитаза. В глазах плавали красные круги вперемешку с черными точками. До ванной я добрался по стеночке, включил душ и, стащив с себя трусы, влез под холодную воду. Стало ненамного легче - тошнота отступила, и в голове более-менее прояснилось. Когда я в последний раз сдавал кровь? Год, полтора года назад? Тогда все было чисто. Но полтора года назад я и не помышлял о том, что буду блядствовать направо и налево. Мы тихо-мирно жили со Славкой, вполне довольные друг другом. Тихо-мирно, до тех пор, пока он не привел этого пацана. Пожалел - подобрал где-то на вокзале, голодного и грязного. Сколько ему было? Кажется, тринадцать. Или четырнадцать. Странно, я не помню его имени, он назвался какой-то кличкой. То ли Мамочка, то ли Папочка. В первую же ночь, отъевшись и отмывшись, Мамочка залез к нам в постель. А еще через два дня Славка собрал шмтоки, прихватил Мамочку и сорвался к себе в Ростов. За полтора года - одна открытка на Новый Год без обратного адреса.

Славка сорвался в Ростов, а я сорвался в беспробудные пьянки и съем. За год умудрился допиться до зеленых чертей и летающих тарелочек. Потом главреж пригрозил выгнать меня из театра к чертовой матери...впрочем, меня и это вряд ли бы остановило. Но я встретил Мишку и тормознулся. Хотя, когда Мишка уезжал в свои командировки, я был способен продержаться без него разве что пару дней, не больше. Потом снова шел в кабак или на плешку, и приходил в себя только через неделю-другую.

Я замерз и вылез из душа. Стуча зубами, растерся полотенцем и, завернувшись в халат, вернулся в комнату. Итак, ВИЧ. Или СПИД. От перемены слова результат не меняется. Дотянувшись, я стащил с полки увесистый том Малой Медицинской энциклопедии. "ВИЧ-инфекция...Этиология...Патогенез...Прогноз - неблагоприятный". Ну да. Я, собственно, в прогнозе не сомневался. Осталось выбрать, от чего предпочтительней помереть - от энцефалита, пневмонии или саркомы.

Меня опять затрясло. На кухне - это я совершенно точно помнил - должна была оставаться водка. Она и была там - теплая и противная, но я все же влил в себя полстакана, передергиваясь от отвращения. Где-то в глубине меня мелькнула мысль - а может быть, я просто сплю? И мне снится кошмарик. Они часто мне снятся после пьянок. Эдакий - сон во сне. Вот проснусь - и все будет нормально, никакого телефонного звонка, никакого СПИДа. Сон и все.

"Идиот, - сказало мне отражение в зеркале. - Какой сон? Ну урони себе на ногу этот гребаный энциклопедический том, он пару килограмм точно весит, сразу реальность прочувствуешь".

Адреналин сжег спирт в пару секунд, трясучка никуда не делась, я на подгибающихся ногах дошел до дивана и рухнул на постель. Как же развивается эта погань? Что-то там было, в статье - температура, лимфоузлы, первичные симптомы от двух недель до трех месяцев. Лимфоденит у меня с детства, стоит затемпературить - сразу шея как валик. Значит, этот вариант отпадает - как я определю, что они опухли от вируса. С другой стороны, температурю я тоже часто, дурная болячка термоневроз, пару раз психануть - и можно смело идти к врачу за больничным. Кстати, о температуре.

Разыскав градусник, я сунул его подмышку. Снова закурил и залез в кресло, поджимая под себя босые ступни. Надо будет сдать кровь - в конце концов, это единственный способ совершенно точно узнать - болен я или нет. Но, опять же, что от этого изменится? Болен или здоров - хрен я теперь без резинки с кем-нибудь и когда-нибудь. На всю жизнь - сколько бы мне ее ни осталось - перепуганый. Но если Мишка болен, а я - нет, как я теперь буду с Мишкой? Мне дышать в его сторону будет жутко, не то что в постель лечь. Если же я болен - то терять мне нечего, и с Мишкой все будет по-прежнему, хотя осознавать каждый раз, что получаешь в себя это дерьмо вновь и вновь...

Градусник нагло показал тридцать семь и шесть. Я стряхнул его со злобой и снова засунул подмышку. Мамочка, как же мне страшно! Как мне страшно, кто бы знал! Я всегда надеялся умереть быстро и без мучений. Ну там, автомобильная катастрофа, обширный инфаркт - раз и нету. И даже не понял бы, что произошло. Оптимальный вариант - во сне. Лег и не проснулся. Но гнить заживо, цепляя на себя всевозможные болячки...

Я представил себе, как не прихожу на репетиции - день, два, как главреж сидит у неотвечающего телефона, багровый от злости. Как звонят, а потом и стучат в мою дверь, взламывают ее с понятыми. И обнаруживают меня, висящего где-нибудь в ванной - опухший синий язык вывален из открытого рта, черное лицо, выпученные стеклянные глаза и зловонное полузасохшее пятно из мочи и дерьма на кафеле под моими ногами....брррр. Морг, пьяный паталогоанатом, заключение врачей и парочка некрологов - один в местной газетке, а второй - под моей огромной фотографией в фойе родного театрика - "Безвременно ушел, в расцвете творческих и жизненных сил...". И сплетни, разрастающиеся в огромный гнусный пузырь...

Тридцать семь и шесть на градуснике. Два часа дня на будильнике. Поворот ключа в замке входной двери. Мишка. Мой персональный Михаил-архангел с огненным мечом.

- Накурил-то, - Мишка демонстративно помахал перед лицом ладонью. - Топор можно вешать. До форточки было не дойти?

Я смотрел на него - спокойного и уверенного. Он что - не понимает, ЧТО произошло? Не понимает, что это конец всему на свете? Что теперь вся наша жизнь будет проходить в ожидании очередного симптома и очередного анализа?

- Что, раскис уже? - Мишка нараспашку открыл балконную дверь и отодвинул штору. В комнату ворвался ветер и уличный шум. - Перепсиховался? Так тебе и надо, проблядушка. Давно надо было тебя напугать до полусмерти, чтобы головой начал думать, а не головкой. Нет у меня ничего. Я чист, как новорожденный.

- Сука! - крикнул я. И заплакал. И кинул в Мишку будильником.

А он стоял и смеялся, и солнечный луч ерошил светлые волосы на его бедовой голове.