Артемка

 Артемка работал гаишником. Но он был очень честным гаишником. Ему претила сама мысль кого-то останавливать, мол, де, превысили скорость, не набросили ремень. Работа его заключалась в разведении скопившихся в одном месте машин, так сказать в пробках. Ему и самому нравилось быть разводящим, как он себя называл. В течение десяти-пятнадцати минут жуткие многометровые пробки рассасывались. И в дождь и в холод он выезжал на те места, где требовалась его работа. А ее он очень любил. Он так хорошо освоился с нею, что лучше мало кому удавалось так виртуозно размахивать палочкой и свистеть в нужных местах.

            Прозвище ему дали в управлении «Пробкин», потом плавно перешло это слово в вульгарное «Затычкин», после просто «Тычкин», и, в конце концов, для удобства так на нем и осталось. Артемка, конечно, этого не знал или старался не знать, а  как это обычно бывает, обидные кликухи произносятся за глаза. И даже среди своих работников, а им уж куда без грубостей, напрямую его никто так не называл.

            Город, в котором он жил был большой и славный, и ему всегда хватало работы. Порой просили выехать в другой район, совсем незнакомый для него и он безотлагательно ехал и разводил.

Он вернулся домой, и как, обычно поздоровавшись со своей половинкой, принимался за стряпню на кухне. Готовить он также любил. Он ставил музыку и, слушая её что-то подпевал. Половинка его все время находилась дома, вернее будет сказать, находился. Это был парень, погруженный в какую-то научную работу, о которой никому ничего не рассказывал. Говорил лишь, что это самое важное в жизни всего мира. Ну, раз так, Артемка его больно то и не доставал. Ему нравилось хлопотать по кухне, делать что-то приятное для любимого. Один раз, оставшись один довольно надолго, на целых пять лет, он боялся каких-либо изменений.

               - Милый, тебе с соусом или без? – спросил он, заходя в его комнату.

               - Да, - ответил тот, не поднимая головы.

               - Тогда все готово выходи, - сказал Артемка, но, вернувшись на кухню, так и не дождавшись своего друга.

Пришлось Артемке одному садиться за стол, было, правда, немного тоскливо, но затевать ссоры совсем не хотелось.

  Поужинав в одиночестве, Артемка решил все же зайти к своему другу.

               - Коля, ну почему ты такой? - спросил Артем, усевшись подле него на маленький диванчик.

              - Какой? – рассеяно спросил он.

              - Все время погруженный в свои дела.

              - А, не выходит одна штука, понимаешь. Не происходит того, о чем написано в докладе. Кажется все чистой воды профанация.

             - А что это такое, профанация?

             - Ерунда, - как-то с жалостью посмотрев на друга, объяснил он.

             - Ты такой умный, кажется, тебе со мной очень бывает скучно.

             - Вовсе нет, ладно ты устал, наверное, иди спать.

             - А ты? – удивленно спросил Артем.

             - Мне нужно кое о чем подумать.

            - Коленька, я не хочу один идти спать. Мне так тебя не хватает в последнее время.

             - Ой, вот не надо только этих слащавых слов. Это все твои сериалы.

             - Да меня и дома то не бывает, когда мне их смотреть? – обиженно произнес Артемка.

             - Иди, ты меня отвлекаешь! – зло отмахнулся его друг.

             - Ты… ты… - не мог найти слова Артем. – Ты эгоист! Противный эгоист. Мы вот уже с тобой столько времени живу  с тобой, и ты даже не прикасаешься ко мне.

             - Так, закрой дверь! – грозно произнес он. – Не понимаешь, что я готовлюсь к докладу?

В ту ночь, оставшись один на большой кровати, Артемка долго не мог уснуть. Он не знал что делать. Нестерпимо жгло желание, даже самоудовлетворение не вызвало чувства насыщения. «Нет, я обязательно завтра кого-нибудь себе найду. Буду искать и найду, думал Артемка. У меня есть один знакомый, который однажды его познакомил с Николаем. «Николай Палыч» - как тот представил его. «Почему Палыч? Засмеялся тогда Николай, можно просто по имени». Ему было тридцать с небольшим. Красивый, с чувством такта во всех движениях и оборотах речи. Это так понравилось Артемке, что он сразу же сказал про себя «Ну все, этот уж точно будет мой!»

Тёму со многими знакомили, но ни один не подходил ему. Хотелось  какого-то утонченно-воздушного человека, с которым можно было куда-нибудь сходить и культурно развеяться. Ему этого ужасно не хватало в Управлении.

И, правда, Николай оказался именно тем человеком, которого он так долго ждал.

             - Как хорошо мне с тобой! – повторял он часто. Это и вправду было именно так. У Николая была своя отдельная квартира оставшаяся ему от отца, и он с большой осторожностью разрешил поселиться своему новому другу.

На следующее утро Тёма даже не вспомнил о том знакомом-свате, а понял, что ему нужно куда-нибудь срочно уехать. Потому первым делом он написал заявление на отпуск и попытался попросить разрешения у своего начальства.

             - Разрешите обратиться!

             - Слушаю! – серьезно ответил сидевший за дубовым столом мужчина в годах.

             - Мне бы отпуск подписать, - сказал он покраснев.

             - Внеплановый? – удивлено спросил полковник.

            - Да, устал немного.

            - Все устают, не ты один. Фамилия?

            - Ромашник.

            - А-а, - улыбнувшись, произнес он, откинувшись на спинку огромного кресла. – Вон оно как. Устал, говоришь? Это ведь ты в пробках торчишь?

            - Я.

            - Ну и дурак. Работал бы как все, не уставал бы.

            - Я прошу только подписать разрешение на отпуск… - начал, было Тёма.

            - Скажи, почему не работаешь как все? – с ехидцей спросил начальник.

            - Не могу я как все. Я люблю свою работу.

            - Гы, - хмыкнул тот. – И что собираешься в отпуске делать в апреле месяце?

            - Поеду к родственникам в деревню, отдохну.

            - Ну отдохни, раз так. Что с тебя взять? - сказал он и размашистым почерком написал что-то в левом углу листа.

В управлении все же Артемку любили и уважали. Многие подозревали его в голубизне, но если он себя никак не проявлял, только подозрениями это так и оставалось.

А, придя вечером домой, он поспешил обрадовать своего любимого друга.

            - Коля, - начал он, тебе нужно съездить куда-нибудь, ты знаешь об этом?

            - Ага, - рассеяно произнес он.

            - Так ты согласен? – обрадовался Тема. – Я взял отпуск, давай съездим в Кейптаун?

            - Ладно, ладно, - занятый своими мыслями ответил Николай.

            - Значит, ты согласен? – обрадовался Тёма.

            - Вполне, - также, не отрываясь от своих бумаг, ответил он.

Буквально через несколько дней, когда его отпуск вступил уже в законную силу, Артемка стал собирать вещи для поездки за границу. Собрал он также некоторые вещи и своего друга.

            - Тёма, мне надо кое-куда съездить, - окликнул его Николай. Он стоял в дверях одетый и такой величественный, чувствовалось, что собрался  по каким-то очень важным делам.

            - Ты надолго? – спросил Тёма.

            - К ужину постараюсь вернуться, обещаю.

            - А ты, какие плавки возьмешь?

            - Что? – удивился Николай. – Ты о чем?

            - Ты же сказал, что согласен со мной ехать!

             - Ехать? Куда? – с непониманием  спросил он.

              - Как, ты уже не помнишь? – взвизгнул Тёма. О том, что они хотели ехать в Кейптаун, он говорить не стал, ему стало настолько неловко от всего этого, что он готов был провалиться куда угодно, только бы не смотреть в эти полные непонимания глаза.

              - Подожди, дурашка, я не могу сейчас никуда с тобой ехать. Работа в самом разгаре. Я вот-вот на грани научного открытия. Как же ты этого не понимаешь?

             - Я же взял отпуск на целый месяц.

             - И что?

             - Хотел сделать тебе сюрприз, - отчаянно произнес Тёма.

             - Да не нужен мне никакой сюрприз.

             - Вот говно! – крикнул Артемка, забежав в  комнату, где работал его друг, пытаясь что-нибудь разломать.

             - Близко не подходи к моим бумагам, - грозно сказал Коля.

             - Значит тебе работа важнее, чем я? Ты поганец, поганец. Ы-ыы, - зарыдал Тема, обхватив голову руками и опустившись на пол.

             - О-о, ну перестань, этого только ещё не хватало. Ну, успокойся. Я ведь очень дорожу тобой, просто ты должен понять, что для меня сейчас самый сложный период, - проговорил Николай, целуя влажное лицо от слез.

             - Ты… ты,… правда, меня хоть чуточку любишь?

             - Ну конечно мой дорогой! Как ты можешь сомневаться в этом. Поднимись милый, пол очень холодный, нельзя на нем сидеть. Я скоро вернусь, не скучай!

Артемка долго не мог успокоиться, и решил вернуть билеты и отправиться куда угодно, только лишь не оставаться с таким жестоким и неблагодарным человеком. Он знал, что никакая заграница не сможет сейчас порадовать его. Хотелось родного человека, чтобы было хорошо на душе и спокойно от одного вида знакомого человека. Таким человеком в его жизни была тетка, которая жила в деревне и очень любила Тёмку.

Так и сделав, Артем собрал необходимые вещи и, взяв билет сел в поезд до Совинихи. Давно он не был в тех краях. Да и тетушка, наверное, сильно изменилась, ведь он только недавно получил от неё письмо, где она говорила, что очень скучает без родных.

Он ехал и думал, как же странно все у него сложилось в жизни. Если бы ему несколько лет назад сказали, что он будет жить с другом, он бы громко рассмеялся тому в лицо. Ему всегда было совестно осознавать, что он занимается этим. Как было невыносимо совестно за то, что приходилось проделывать ему в постели с друзьями. И после того самого насыщения, к которому он стремился, Артемка чувствовал себя ужасно виноватым. Телефон, который просили его друзья, хотя честно друзьями то их вряд ли назовешь, те ребята, с которыми он иногда проводил ночь, он не давал. Почему? Да сам он до конца не мог понять, почему его не мог дать. Наверное, было стыдно встречаться снова с тем человеком, который увидел его в таком виде, полного желания, такого постыдного. И секс после завершения казался таким грязным и унизительным, что приходилось долго восстанавливать  себя. Особенно было трудно в первые часы после расставания. Никакие уверения в том, что этим занимались и до него и будут, наверное, заниматься и после и что все рано или поздно свыкаются с мыслью, что они  не такие как все и что любят по-другому, не могли его успокоить. Словно злая заноза сидела в его душе мысль о том, что совершил он что-то ужасное и отвратительное. Проходили месяцы, да не только месяцы, годы, пока он снова не пускался в поиски нового друга, чуткого и доброго, такого же, как он, чувствительного и тонкого.

Такого человека он встретил и очень им дорожил. И оттого, что жил он теперь в квартире со своим другом,   порой вызывало чувство дикой беспомощности. Главное сделано и, ничего уже не вернуть. Той свободы, которая всегда была так необходима. Хотя вроде, зачем она ему? Не он ли сам стремился уехать от родителей, чтобы самостоятельно жить и делать все так, как того требует его время?

От станции на попутках добрался он до Совинихи. Деревня ещё не проснулась от глубокого зимнего сна, радовало солнце, обещавшее разобраться с таким невероятным количеством снега.

Отворив калитку, он зашел во двор. Залаял на цепи рыжий пес, и тут через полминуты вышла женщина в черном траурном платке. Вид у неё был величественный, прямой нос говорил о строгости, а глаза излучали свет.

             - Тетя Лена, - радостно произнес Тёмка, расцеловав её в обе щеки.

             - Ты? Откуда вдруг? – удивилась тетушка.

             - Вот решил приехать, сделать тебе приятно.

             - Ну, раз так, заходи, - сказала она, странно как-то посмотрев.

«Надо же, она нисколько даже не изменилась, подумал Тёмка. Даже губки подкрасила».

             - А ты знаешь, горе у меня, - начала она сразу, как только зашли в дом.

             - Какое? – с испугом спросил Тёмка.

             - Кот у меня умер. Сегодня вот похоронили.

             - А-а-а, - протянул он. Ему неловко стало спрашивать, кто это «вы»?

             - Вот и сообразила что-то вроде поминок.

             - Ой, да что вы такое говорите? – удивился Артемка.

             - А что? Он ведь мне как родной был. Всегда со мной и поговорить было с кем. Ты давай раздевайся, руки мой и проходи.

В коридоре стояло несколько пар мужских туфель, в ванной все говорило о том, что тетя Лена теперь живет с каким то мужчиной. Это было так странно, ведь она всегда избегала мужчин, только вот Тёмку и любила от всей души.

Стоило зайти ему в комнату, как из-за стола встал крупных размеров мужчина, чтобы поздороваться с ним.

             - Вот познакомься, - сказала тетя, - Это мой муж, Гена.

             - Очень рад, Артём,- произнес он, протянув тому руку. Она была такой большой и крепкой.

             - Как это все неожиданно, - растерянно произнес Темка.

             - Мы совсем недавно расписались с ним, вот я пока и никому не сказала. Давай рассказывай, что делаешь? Не женился ещё?

Тетушка не ждала ответа на свой вопрос. Не хотелось ей  вмешиваться в его  жизнь. Сама она проработала учительницей в сельской школе и разбиралась в психологии ребят. Если не тянулись ребята к девчонкам, значит, была какая-то преграда. И ей было сложно судить о правильности выбора её племянника. Ведь каким бы он ни был, он оставался таким же чистым и добрым, каким она его всегда знала.

Николай пришел домой и решил, во что бы то ни стало напиться. «Куда же запропастился этот кретин? Всегда в это время дома был. И поесть ничего не приготовил».

В морозильнике лежали сосиски их то он, и решил пожарить. Опорожнив залпом, стакан водки, он зажевал черствой горбушкой.

«Что же я опять сделал не так? думал он. Где совершил оплошность? Ведь если я не найду ответа на свой вопрос, это будет настоящим провалом. Все только и ждут, когда  оступлюсь. И моя теория останется только вымыслом огорченного и озлобившегося на жизнь человека. Куда же он подевался? Наверное, опять на работе», подумал он сквозь туман.

На следующий день его друг также не появился. И преодолев самого себя, Палыч все же решил позвонить.

            - Привет, ты где?

           - Я уехал к тетке в деревню.

           - К кому? – удивился Николай.

           - К Елене Дмитриевне.

           - Как же ты так уехал, не предупредив. Разве так делают?

           - А какая тебе разница, ты же сам сказал, что никуда не поедешь, а отпуск я проводить дома не намерен.

           - И когда собираешься обратно?

           - Может, я и не вернусь больше домой, а отправлюсь сразу домой к родителям.

           - Подожди, а как же я?

           - А что ты? Ты занимайся своей дурацкой наукой. Делай теперь все что хочешь, мне наплевать, - сказал Тёма и отключился.

«Да, скверно получилось, подумал Николай, отложив телефон. А может оно и к лучшему, как говорится, умер Максим…. Теперь хоть ныть не будет».

Он занялся переводом китайского поэта, которого уже ненавидел, за скрытность и нежелание толком о себе что-то рассказать. Во все времена люди жили со страхом разоблачения их яркой любви к мальчикам. Какими только способами не пытался раскрыть он эту тему, ничего не получалось. Коллеги подтрунивали над ним, даже он теперь стал объектом насмешек из-за того, что выбрал эту тему и выступил как-то с докладом. «Хотя, шансов действительно мало. Тогда останется довольствоваться мизерной зарплатой преподавателя, а этого совсем уж не хочется. Благо ещё у меня есть такой друг, который хорошо зарабатывает. Да, где же он? Опять на работе, наверное, пропадает, рассеяно подумал Николай. Но в следующую же секунду вспомнил, как только что разговаривал с ним по телефону. Денег немного должно было остаться, он заглянул в секретер, но денег там не обнаружил. «Как же так? Неужели он забрал с собой все деньги? А как же я? Обо мне он хоть подумал?» Он не выдержал и снова набрал номер Артема.

Трубку долго не брали:

            - Тёма, ты извини, что спрашиваю, ты деньги все забрал?

            - Да, а что?

            - А что мне теперь делать?

            - Наукой заниматься, - усмехнулся Тёма.

            - Подожди, я серьезно.

           - Я тоже серьезно.

            - Ну и ладно! – зло сказал Николай и швырнул телефон в угол комнаты.

Как же все паршиво получается. Одни проблемы с этими «друзьями». Если один гулящий, то другой обязательно жуткий пьяница. А этот придурок, он… Он.… Хм, усмехнулся Николай, это вообще непонятно что за человек. А, да хрен с ним! Не знаю, чего ему от меня надо. Он сидел и прочитывал в свободное время книгу за книгой. Обсуждать с ним у меня, правда, никогда не было времени о прочитанном, я был все время занят. Да, вообще-то я всегда занят. А может, у меня друзья гуляют от меня оттого, что я не даю им, чего хотят. А чего же они хотят?

Если разобраться, подумал через минуту Николай, ведь здесь нет ничего особенного. Разве не я сам захотел найти себе друга, и не мне ли хотелось просыпаться в объятиях близкого  человека? Темка готовил, делал все необходимое, жаль, что-то у нас с ним не заладилось. А почему? Почему он не хочет понять, что самое главное для меня наука?

    Елена Дмитриевна была учительницей русского языка и литературы в сельской школе. Кроме бесконечных тетрадок своих учеников, она ещё кое-чем увлекалась. В свободное время она коллекционировала буклеты разных городов и достопримечательностей. В доме собралось уже слишком много разных красивых вещей, якобы присланные ей из далеких стран, хотя многие знали, что это были искусно выполненные подделки. В свое время не получалось путешествовать по странам и она жила  в надежде, что обязательно туда съездит. Но проходило время, зарплата так и не прибавлялась, ученики вырастали и уезжали в город, она занималась другими учениками и не могла себе позволить поехать за границу. Только лишь когда она вышла на пенсию, занавес открылся, и уже всем без разбору разрешалось ездить по странам. Ни одному из учеников, после окончания школы не пришло в голову сделать подарок своей бывшей учительнице. А просить о том, чтобы кто-то послал её в Париж, она не могла.

И совершенно неожиданно, Елена Дмитриевна повстречалась с мужчиной, который приехал откуда-то издалека, и ему негде было жить. Он был косноязычен, толком было не разобрать, что он говорил, но друг друга они хорошо понимали. Гена не пил, не курил, был работящим и всегда что-нибудь мастерил по дому. Она пыталась, хоть и было ей сложно наладить отношения с ним, выдерживала его запах, а потом к нему все же привыкла и, они вместе договорились, что поедут в дальние страны.

            Работы в доме было невпроворот,  начал таять снег и тетушка запрягла и самого Тёмку. Он разгребал снег возле дома и отбрасывал его в сторону, «создавая» весну.

Апрельское солнце так порой припекало, что снова хотелось думать о хороших вещах. «Какой замечательный у меня отпуск» - думал Тема, глядя на свои мозолистые руки и, вечером когда ложился спать молился о счастье. Хотя спроси его, что он подразумевает под этим словом, он бы ответил «любить и быть любимым, чтобы человек был рядом».  Как все обычные люди во всех частях света мечтают о счастье, так и Темка о нем думал всегда с непонятной тоской. Чего-то в его жизни не хватало. «Хочется заботиться о ком-нибудь, дарить тепло близкому созданию. Николаю, например, не нужна была никакая забота. Вечно погруженный в свою науку, черствый человек, как сухарь. И про деньги спросил, сволочь, не постеснялся даже. Денег мне для него не жалко, просто перепрятал их, прочитал вот недавно «Богач бедняк», вспомнил, как мать Гретхен переложила деньги дочери в другое место, вот и я поступил точно также. Хотя, наверное, зря я это сделал, нужно будет послать ему SMS и сказать где они лежат». Но прошло некоторое время, и Тема забыл о той самой SMSке, которую хотел послать, потому что к ним в тот вечер зашел друг Гены и вместе они решили истопить баню.

Мужчина, который представился Сашей, оказался довольно приятным человеком, шутил и был от души весел. Анекдоты так и сыпались из него и не всегда они были пристойными, но это нисколько не смущало. Ему шло выражаться, это был родной его звук, не резал слуха и выдавался слушателям как самое обыкновенное слово. Выглядел он вполне обычно, по-деревенски и сразу при встрече с Темой крепко пожал руку, чуточку задержав в своей. Он с любопытством поглядел на него. Взгляд был полон понимания и некоторого задора. Что означал этот взгляд, Тема понял и немного обрадовался, что сможет развеять грусть и уж точно подружится с ним.

Баня была достаточно просторной, и пахло новым срубом. Протопили они ее, правда, не очень жарко, но чувствовался настоящий дух русской бани.  Темка предложил себя в качестве банщика и, ополоснув веник, с трудом сдержался, чтобы не дотронуться до их оголенных тел. Как же оказалось приятно хлестать по ягодицам двух здоровых мужчин. Они охали, кряхтели и после предложили лечь Теме. Можжевеловые ветки колко впивались, отчего становилось ещё приятнее. Не мог Темка сдержаться и страшно возбудился. Когда со спиной было покончено, нужно было повернуться, но стало ужасно неловко.

             - Перверни на спи, - невнятно, как всегда произнес Гена.

             - А может не надо, - кротко ответил Тема.

             - Дава, дава, - сказал Гена и сам могучей рукой повернул его на спину. Темка сразу прикрылся двумя руками, член, но дяденьки уже успели это заметить.

             - Э-э, протянул Гена, - те девку надо, девку надо!

             - Да, - согласился Тема, - девку мне только сейчас и надо.

Поняли ли они, иронию в его словах, нет ли, Темка так и не узнал и продолжал млеть от удовольствия, когда веник вовсю работал по животу и по груди. Выйдя из бани, мужики остались курить на крыльце, а Тема зашел в дом и ахнул от удивления. Елена Дмитриевна красиво оформила стол, пахло свежеиспеченной сдобой. Самовар, начищенный до блеска, стоял на «палеховском» подносе. Кружевами обшитая скатерть придавала столу особый вид. Настолько все было красиво и изящно, чувствовался тонкий вкус, породненного с искусством человека.

             - Как красиво, - не выдержав, произнес Тема, поцеловав тетушку.

             - Нравится? – сверкнув глазками, спросила она.

             - Ещё бы! Как я рад, что я к вам приехал.

             - У тебя, наверное, что-то произошло? – спросила она вдруг.

            - Да, нет, все нормально, с чего ты взяла, - ответил он, не глядя ей в глаза.

            - Ну ладно, не буду тебя допрашивать, захочешь сам расскажешь, правда?

Темка  не нашелся что ответить. Он смотрел куда-то в сторону, думая про себя  как сказать тетушке, что его разлюбил друг?   Это так нереально, он и себе то в этом признаться боялся, а тут ещё должен был рассказать кому-то.