Чудеса еще встречаются

Почему-то именно осенью посещают мысли о своем бытие. Как ты, кто ты? Есть ли смысл жизни и что ты успел сделать за этот период? И, как правило, приходишь к неутешительному результату: а ни хрена ты в этой жизни не сделал! Не посадил дерево, не вырастил сына, не построил дом. Ну, про деревья я, конечно, преувеличила, но все же! Смысл куда-то исчезает вместе со съехавшей крышей в сторону критики и самобичевания. И высек бы сам себя, как унтер-офицерская вдова, да стыдно как-то и… неудобно. И так становится жалко себя, что мысли убегают в сторону самоуничижения еще сильнее.
Нормальные люди пожмут плечами и скажут: «Осенняя депресуха», ан нет! Я буду себя накручивать и дальше, копаться в своем несовершенстве. В общем, в один из таких осенних деньков сидела со своим другом в кафе-мороженое и жаловалась ему на несправедливость мира и прочие свои неудачи.

Сколько себя помню, столько я знаю Аркашку. Сначала мы были вместе в одних яслях, потом в одном детском саду, потом школа, а далее родители переехали на другой конец города и перевели меня в новую школу. Но общаться мы с ним не переставали. Он был в курсе всех моих бед и радостей, побед и любовных неудач. Впрочем, как и я в его делах. Мы знали друг о друге все. Я первая, кто узнал о том, что он гей. Впрочем, я до сих пор единственный человек, кто об этом знает. Вот так вдвоем мы и перешли тридцатилетний рубеж и оба были не обременены семьями. С другом все более или менее было понятно, а вот мне на этом фронте не повезло. В четырнадцать я влюбилась, в семнадцать он меня бросил, и так получилось, что найти себе пару я не смогла. Родители ворчали, что пора бы иметь им внуков, но вопрос весь в том: от кого? Уж если и рожать ребенка, то хоть от мужчины, который тебе нравится. А мне не нравился никто! И дело было не во внешности, а в сущности попадавшихся мужчин.

- Не бурчи и так хреново, - констатировал друг.

- А кому сейчас легко? – спросила я и потянулась ложкой в его вазочку с мороженым, свое я уже съела.

Аркашка вовремя заметил мои поползновения и забрал свою порцию.

- Дай волю, вы все отберете, - ворчал друг.

Все ясно, очередной любовник покинул друга в пользу дамы сердца и «чистых» семейных отношений. Наивные, чистые отношения не строятся на лжи, тем более, семейные.

- Скоро новый год, - заявила я прописную истину, отвлекая друга и меняя тему.

- Открыла Америку, - вздохнул Аркашка и запустил ложку в вазочку.

- Говорят под новый год, что не пожелается… - пропела я, - а вдруг?

- … бывает только пук, - закончил друг за меня

- Фу! – говорить больше не хотелось.

Дело серьезное, раз Аркашка даже на тему нового года разговаривать не хочет. Но выспрашивать не буду, захочет – сам расскажет. Тем временем он домучил свою порцию, расплатился, вытер салфеткой губы и руки:

- Пошли.
Я вообще не понимаю, как можно Аркашку бросить? Он необыкновенно интересный собеседник, с богатой внутренней культурой и энциклопедическими знаниями. А как он ругается! Это песня! Я даже одно время записывать хотела все те выражения неудовольствия, что он употреблял. Интеллигентное лицо, прямой нос, красивые губы, карие глаза и мой фетиш – тонкие длинные пальцы музыканта. С ним интересно всегда! Что за парнокопытные попадались другу? Не увидеть очевидного: это уже из разряда повреждения генома на клеточном уровне. Короче, олигофрены!

Вышли мы из кафе и отправились к центру пешком. Люблю прогуляться по старинным улочкам. Идешь, и как историю листаешь. Дошли мы с ним до самой главной площади города и застыли. Кругом ларечки, а в них новогодние подарки, украшено все: ледяными скульптурами, огоньками, каруселями. Детей много, все улыбаются. Мамы детишек водят от ларечка к ларечку, гостинцы покупают. Кругом довольные и счастливые лица. У всех, кроме нас.
С боку площади огромный магазин, вход в центре, а там стоит очередь. Я туда и потащила Аркашку. Интересно же, за чем в наше время изобилия стоит очередь? А там, в холле настоящий Дед Мороз беседует с детишками. Те ему стишки рассказывают, а он у них выспрашивает самое заветное желание. И так мне захотелось загадать Деду желание, что я встала в очередь. У друга глаза полезли к бровям.

- Решила из себя девочку построить? – спросил друг.

- Что? – я не уловила смысла.

- В детство впадаешь, мать? – глаза у Аркашки на место не вернулись.

- Можно и так сказать, - вздохнула я. – А вдруг? Хочется нормальной жизни, мужика, детей. Да и спокойствия, наконец. А где эти мужики? – распалялась я. – Где их взять?! Если один - от жены гуляет, второй - за мой счет пожить хочет, третьему вообще мальчика подавай, пятому – бабу с грудью пятого номера.

- Фу, - друг смерил меня оценивающим взглядом, - не подходишь под размер.

- Вот именно!

- Грудь будешь заказывать? – спросил друг.

- Одурел? У меня есть, другое хочу, - мечтательно протянула, - хорошего мужика и чтоб любил меня, а не мои сиськи. Давай и ты заказывай! Тоже мужика и чтоб любил тебя, а не… - я тут оценивающе посмотрела на друга.

- Чур-чур меня! – замахал Аркашка руками. – Сейчас напридумываешь. Я лучше сам.

- Вот-вот, давай! – посоветовала я.

- А кто у нас тут? – за спиной стоял Дедушка и хитро так нам улыбался.

За спорами с другом я не заметила, как мы к деду подошли.

- Девочка и мальчик, - сам же и ответил Дедушка.

- Кто мне расскажет стишок? – дед с хитринкой, явно артист, их же учат над людьми издеваться.
- Здравствуй, дедушка Мороз, борода из ваты! – бодро начала я декламировать детский стишок, а дальше я позорно забыла.

Споткнулась и замолчала, Дед ждет продолжения. Аркашка закрыл рукой лицо, убил бы, наверное.

- Я хочу загадать желание, раз ты такой богатый! – закончила я и хлюпнула носом.

Если дед и удивился, то вида не показал.

- Ну, что ж, внученька, давай загадывай! – дед развел руками и выжидающе посмотрел на меня.

- А можно я на ушко, это секретно? – и я посмотрела на деда глазами виноватой собаки.

Дед кивнул и сел на стул под елочку. Я подошла и зашептала свое желание деду в бороду. Когда уже все, что накопилось, выплеснула на Деда и отошла от него на шаг, смотреть в глаза было стыдно не только деду Морозу, но и Аркашке.

- Все сбудется, дорогая! Новый год это такое большое волшебство, что все обязательно исполнится, - я все же подняла глаза на Деда, а он мне подмигнул.

Стало стыдно. Аркашка ухватил меня за руку и потащил на улицу. Там шел легкий снежок и дул холодный ветер, я натянула шапку.

- Все? – спросил он. – Дурь вышла?

Я молчала, а что я ему скажу? Чем прикроюсь? ПМС? Недотрах? Стыдобища! Я закрыла лицо руками и всхлипнула.

- Ну, ты чего? – Аркашка растерялся. – Ладно тебе, бывает, - и друг прижал меня к себе.

Ох, уж эти женские слезы! Чье только сердце они не трогали? Бедные наши мужики! Сама не терплю, но тут разрыдалась, как последняя истеричка. Со всхлипами и соплями, уткнувшись Аркаше в новую куртку. Точно пмс! Да, Лена, мозги у тебя из ваты, хоть и не блондинка!

- Прости, - прошептала я другу, - навалилось что-то, - и опять всхлипнула.

Мужчина сунул мне в руку платок.

- Чудо ты, Ленка! – ага большое и уродливое и я опять завыла. – Мороженку хочешь? – успокаивал меня Аркаша.

Я помотала головой. Какое тут мороженое? Напиться и забыться. Аркаша на меня уставился, как на невидаль.

- У меня «Мартель» есть, будешь? – спросил друг, но как-то так грустно.

- Буду, - он надеялся, что я откажусь? – Двести грамм, - добавила я.

Ну, мало ли? Вдруг нальет тридцать, а мне надо больше.

***
Аркашкина квартира встретила нас темнотой, тишиной и уютом. Вот чему я завидовала, так это его аккуратности. К любой замужней подруге придешь в гости, их мужики по квартире то носки разбросают, то рубашки валяются, то брюки на двери висят, а тут все по полочкам, все аккуратно, без пыли.

- Кофе, чай? – спросил гостеприимный хозяин.

- «Мартель», - ответила я, - и побольше.

- Не слипнется? – гостеприимство хозяина стало похоже на заботу.

- Если и слипнется, то всегда найдется кто-то, кому надо будет лишить анал липкости, - многозначительно подмигнула я другу.

Тот покраснел. Да неужели?

- Наливай! – скомандовала я и залезла в холодильник. – Ни лимончика, ни шоколадки, - вздохнула и закрыла дверцу.

Два стакана и шоколад материализовались на столе через минуту.

- За что пить будем? – спросил друг, поднимая стакан с коричневой жидкостью.

- Чтоб нам с тобой досталось по мужику, настоящему, чтоб любили нас не за что-то, а за то, что мы есть! Воть! – и я залпом опрокинула жидкость в себя.

Мама! Зачем я это сделала? Мне обожгло все горло, я не могла ни вздохнуть, ни… выдохнуть. Огненная вода рекой разливалась по пищеводу и желудку, по дороге сжигая все, что там встретится. Слезы полились из глаз.

- Заешь, - и друг сунул мне шоколад в рот.

Добренький Аркаша, ой, какой добренький! От шоколада мне стало еще хуже.

- Воды, - прохрипела я.

Друг хитро прищурился и налил в стакан воду. Жить стало чуть легче.

- Наливай, - отдышавшись, вытирая слезы, скомандовала я.

Друг плеснул еще жидкости по стаканам. Теперь я была умная и пила маленькими глоточками, растягивая удовольствие и опьянение. После третьей или четвертой рюмки у нас пошел разговор за жизнь.

- Каковы мужики, Аркаш? – вещала я другу. – Все либо женаты, либо денег им дай.

- Н-да, - кивнул друг, - точно! Всем им деньги нужны. Я не Рокфеллер.

- Ты хочешь сказать, что он от тебя ушел, потому что денег у тебя мало? – спросила я и пьяно икнула.

Аркашка замолчал и отвернулся. Вот так дела!
- Вот гад! Да как он посмел? – и стукнула кулаком по столу. – Наливай и пойдем бить морду, - я высказалась и села.

Аркаша разлил остатки коньяка. Коньяк улегся в желудке теплым ёжиком. Тараканы забегали в голове шустрее, подкидывая мысли одну абсурднее другой. Белый и пушистый зверек скребся на душе, побуждая к действию. Я решительно встала… мысленно. Или мне так показалось. Все вокруг стало почему-то неустойчивым. То, что это не стол качается, я понимала, но сделать ничего не могла, ноги меня не слушались. Было полное ощущение, что их у меня четыре и они все заплетаются. До комнаты я все же доползла при полной Аркашиной поддержке. На столе у него стоял ноут, экран светился.

- А давай во что-нибудь сыграем? – предложила я.

То, что я никогда не играла на компе, видно я забыла с пьяных глаз. Ничего сложнее «Косынки» я не раскладывала. Почему? Да все просто, не азартен «Парамоша». Аркаша вздохнул и нажал на кнопку. Экран развернулся, на нем во всей красе из стороны в сторону вертелся воин. Я моргнула и уставилась маньячным взглядом на рисованного мужика с экрана.

- Совсем как живой, - прошептала я и облизнулась.

- Тихонова, клаву слюнями не закапай, - прокомментировал мои действия друг.

На экране высокий накачанный шатен играл мускулами и мечом, подбрасывая его вверх.

- Ты в это играешь? – с удивлением спросила я друга.

- Племяш был, выключить, наверное, забыл, - ответил Аркадий и потянулся к кнопке.

- Погодь, - остановила его я, - дай хоть полюбоваться, - и потянула мышку на себя.

Картинка сдвинулась, отодвигая мужика с центра экрана к левому краю. А в середину выплыла краля с длинными волосами и грудью пятого номера.

- Офигеть, - сказал друг и уставился на даму.

- И что ты там узрел? Силиконовые буфера? Да как она с такими, - и я показала руками нечто огромное, помахав ими в нужном месте, - мечом работать будет? Ей первый же воин отсечет все выступающее в бою, - закончила я возмущаться. – Еще бы каблуки ей нарисовали… - мысль я не закончила. – Интересно, все это богатство вроде бы ей мешать должно, - и я опять задумалась.

Аркашка неинтеллигентно заржал, его колбасило минут десять, пока он не остановился. Я же все это время с недоумением на него взирала. Что он смешного услышал?

- Тихонова, вот ты и загадай себе такие буфера, а потом расскажешь, мешается или нет, - и он опять заржал.

- Ну-у, нет уж, дорогой! - я встала и уперла руки в бока. - Это вот тебе надо с такими буферами походить! – я фыркнула и отвернулась от него.

- Ага! А тебе с членом, - парировал друг.

- Эх, а еще друг называется, - горько сказала и пошла в другую комнату спать.

Диван уже Аркаша разложил и даже мою ночную футболку достал. Вообще, я и ранее у него оставалась ночевать в перерывах между его личной жизнью, так что вещи мои тут были. С трудом стянув с себя одежду, я уткнулась носом в подушку и моментально заснула.

***

Разбудил меня дикий крик. Я приоткрыла глаз, глянула в окно, убедившись, что уже светло, накрылась одеялом с головой. Воскресенье, имею право спать долго. Вопль повторился, перемежаясь с матом и вычурными словосочетаниями, так характерными для Аркаши. Послушав минут пять идиоматические выражения моего друга, а кто еще может в его квартире утром так ругаться, я все же вылезла из-под одеяла и пошла в нужную мне комнатку. Глаза открываться не хотели ни в какую, поэтому шла на ощупь. Что-то было не так по моим ощущениям, но что, я понять не могла, мозг спал, если он, конечно, там еще был. Открыв крышку толчка, я приземлилась голым задом на пластиковый кружок и замерла в роденовской позе мыслителя. Все же, что-то было не так, но мозг включаться не хотел, а я спросонья никак не могла понять, что же не так?

Тут дверь ванной комнаты открылась и я уставилась на двух розовых зайцев на ногах Ар… В двери стояла неизвестная мне девица, в розовой прозрачной ночнушке, таком же халатике и взирала на меня с высоты своего роста.

- Ну что? Довольна? – заявила девица, зло глядя на меня.

- Ты кто? – я даже писать забыла. – Дверь закрой с той стороны, - рявкнула я.

Девица со всего маху хлопнула дверью так, что штукатурка посыпалась. Я оторвала кусочек туалетной бумаги, левой рукой потянулась за трусами, а правой уткнулась во что-то, что висело у меня между ног, я подняла ночнушку...

- А-а-а-а-а-а-а-а! – раздался дикий вопль из моего горла.

- Здравствуй жопа - новый год, - ехидно отозвалась девица из-за двери.

Между ног у меня висел немаленький такой мужской член. И я заорала так, что стекла на окнах зазвенели. Девица рывком открыла дверь и заявила:

- Харэ орать, дура! – она схватила меня в охапку и потащила в зал, кинула на мой еще теплый диван.

Рот я закрыла и уставилась на тетку. Ростика она была ничего себе так, метр восемьдесят точно. Ноги длинные прямые, закачаешься, волосы по задницу и лицо какое-то знакомое. Но самой выдающейся частью тела была у нее грудь, размер пятый точно. При сочетании с длинными ногами и тонкой талией эта мымра смотрелась сногсшибательно.

- Ты кто? – пролепетала я хриплым голосом.

- А не узнаешь? – девица оперлась руками о спинку дивана почти вплотную ко мне.

Я откинулась назад и уставилась на нее снизу.

- А где Аркаша? – спросила я у нее.

- О-о-о! Дошло! – и она нагнулась к моему лицу.

- А-арка-шш-а? – мне стало дурно.

- Поздравляю, дорогая, у тебя включился мозг!

- А кто я? – и уставилась на девицу.

- Мозг атрофировался, - сообщила девица сама себе, - просыпайся, идиотка, - и девица с размаху влепила мне пощечину. – Это все из-за тебя и твоих бредовых желаний!

- Что?! – взревела я и пнула девицу по коленке, та отлетела, я встала.

- Больная что ли? Куда Аркашу дела? – и я стала надвигаться на девушку.

- С тобой все понятно, - и девица, ухватив меня за локоть, потащила в Аркашкину спальню.

В комнате у него стояла огромная кровать и зеркало во всю стену. Когда он успел интерьер поменять? А девица доволокла меня до зеркала и развернула к нему лицом. Сначала я не поняла и разглядывала девицу в ее розовом пеньюаре, а рядом парнишку лет двадцати восьми в длинной футболке. А парень ничего так: модная стрижка, фигурка - всего в меру и моя спальная футболка. И тут до меня медленно стало доходить. Я подняла руку к зеркалу, и парнишка в зеркале поднял руку.

- Эт-т кто? – и я показала в зеркало рукой.

Глянув в него, моя крыша не выдержала факта и улетела, прихватив и меня с собой. Я позорно свалилась в обморок.

Пришла в себя я не сразу, а как-то постепенно, сначала, как издалека, меня кто-то звал, а потом полилась вода. Вот на этом мокром акценте пришлось открыть глаза. На меня лилась вода, и чтобы не захлебнуться, пришлось применить методы подводного плавания: закрыть нос пальцами и стукнуть по чайнику, из которого меня поливали. Хорошо, что не кипело.

- Офонарела? – рыкнула я.

Девка от меня отскочила.

- Больная, - прошипела я, стягивая с себя мокрую футболку.

И тут я зависла во второй раз. У меня не было груди, от слова совсем. Ну, не то чтобы мне было чем гордиться, но все же что-то же у меня было?! А тут… гладенько. Я встала в ступор.

- Ленка, кончай медитировать, - трясла меня девица, - это я, Аркаша! – она почти кричала.

Я медленно перевела взгляд на нее и уставилась, оценивая услышанное. У девицы и впрямь были Аркашины глаза и длинные музыкальные пальцы, а еще родинка над губой и прямой аристократический нос.

- Да ладно! – я ткнула пальцем в ее грудь. - Не помню, чтобы у Аркашки были такие буфера.

- А это у тебя было? – и девица оттянула резинку боксеров, оголяя мое мужское достоинство.
Я согнулась пополам, разглядывая лишний орган, так неожиданно появившийся у меня. И тут я сообразила, что посторонний человек оголил мое интимное место. Я цапнула ее за руку, от неожиданности девица отпустила резинку от трусов и та нехило приложила меня по самому дорогому, то есть лишнему. Я взвыла и упала назад на диван, на котором лежала минуту назад.

- Писец, как больно, - прошипела я.

- Прости, - девица села рядом. – И что теперь делать? – спросила она у меня.

Вот над этим вопросом я и не думала. До меня только что дошло, КАКОЙ это писец!

- Ой, сцуко, - заскулила я, - па@ла, как же мы теперь?

- Тихонова, ты других слов не знаешь? – Аркаша, поджав губы, осуждающе смотрел на меня.

- Жариков, я уже слышала, как ты ругался. Мои слова еще цветочки.

Он/она смотрела на меня странным взглядом. Убьет или задушит? Я вскочила:

- Так, Жариков, ищем документы. Должны же быть у нас документы? Старт дан, - и я бегом отправилась в прихожую, где вчера оставила свою сумку с паспортом в ней.

Прихожая у друга неуловимо изменилась. Либо я вчера не заметила, либо с головой плохо. А может это сон? И я остановилась.

- Точно, мы спим, - выдала я свою мысль, разглядывая зеркальный шкаф в коридоре. – Ущипни меня.

- А-а-а-а! – заорала я от щипка за задницу.

- А ничего так у тебя филей, - промурлыкала девица… или уже Аркаша, улыбаясь.

- Как вмажу, мало не покажется, - ответила я и шагнула к шкафу.

Дверцы встроенного шкафа двигались по направляющим. Внутри висели женские шмотки и одно мужское пальто черного цвета.

- Предполагаю, что это мое, - озвучила я мысль и полезла в карман.

Ожидаемо, там было пусто. Из бокового кармана я вытащила кожаное портмоне, в нем лежали купюры, все пятитысячные.

- Ни х… чего ж себе, - озвучила я мысль с поправкой на нежную Аркашину душу.

Паспорта в нем не было. Сбоку на тумбочке стояла мужская кожаная сумка, в ней куча карманов и выдавленная эмблема на коже.

- Ничего ж себе, - повторил за мной Аркаша, рассматривал мое пальто, - семьдесят штук стоит, - озвучил он свою мысль. – Я на него столько времени зубы точил, а тебе Тихонова все за просто так досталось.
- Не говори гоп, - обломала я друга и достала из кармана сумки паспорт. - Тихонов Алексей Николаевич, - прочитала я на странице документа. – Так, прописка, - и я перевернула страничку.

- Ну, что? – друг ожидающе уставился на меня.

- Обломись, Жариков, все тоже, - ответила я и положила документ назад. – Свои документы нашла, красавица моя?

Аркашка сузил глаза и фыркнул, как кошка.

- Ищи документы, - приказала другу, - не стой столбом.

Тот отмер и пошевелил булками в свою комнату. В спальне кроме кровати и двух тумбочек стоял еще комод и плазма над ним. Я плюхнулась на кровать.

- Начни с комода, - посоветовала я другу.

Он начал открывать ящики и вытаскивать содержимое оттуда. Я такого количества женского белья даже в магазине не видела. Трусы все до одного были прозрачными на тоненьких веревочках, как фиговые листочки. Ими даже прикрыть срамное место невозможно. А лифчики – голубая мечта идиотки. Все кружевные и такие фривольные, что наталкивают на одну мысль и ту неприличную.

- Ну, ты и бл@дь, Жариков, - выдаю я на автопилоте прописную истину, разглядывая очередное неглиже.

Аркашка дернулся и посмотрел на меня. В руках я держала что-то типа корсета, состоящего из веревочек и двух лоскутов кружев. При виде того, что я рассматривала, он сморщился. Поковырявшись в ящике, достал оттуда прозрачную папку с документами и сел на кровать, вытаскивая ее содержимое. Это были документы на квартиру, какие-то дарственные, какая-то бумага на землю и три карточки. Карточки заинтересовали меня больше всего. На каждой был листочек с пин-кодом.

- Очень удобно, - сообщила я другу, - бери и снимай твои деньги, накопленные честным трудом.

Аркашка задумчиво уставился на меня и вдруг убежал куда-то. По квартире гулко раздавались его шаги. Влетел он в комнату, счастливо улыбаясь:

- Нашел!

Я кивнула:

- Читай.

- Жарикова Марина Александровна, - прочитал друг и уставился на меня.

- Почему Марина? – вдруг задал он вопрос, глядя на меня, как будто это я ему имя при рождении дала.

- Не знаю, у мамы спроси, - ответила я тем не менее.

- Угу, - кивнул он. – А что с этим делать? – он показал на карточки.

- У меня такое ощущение, что ты у кого-то содержанкой, - задумчиво глядя на бельишко, выдала я свое умозаключение.

- Почему содержанкой-то? – друг сузил глаза и сжал кулаки.

- Спокуха, Марина, - отодвинулась я на всякий случай от друга. – Ну, смотри, вот твое белье. Ты среди этих тряпок нормальные трусы видишь? – уставилась я на Аркашку. – А это? – я ухватила за его розовое уродство. – Даже я б такое не одела.

Друг закрыл лицо руками и разрыдался. Ну, не сука ли я? Каково это гею вдруг оказаться с буферами пятого нумера, да еще и бабой, которых он на дух не переносит? Я обняла друга и погладила по голове. А волосы ничего так, красивые, длинные.

- Аркаш, не время ныть, надо что-то делать, - тихо сказала я.

Он кивнул и отвернулся.

- Надо выяснить, что это за карточки, - одевайся пойдем в банк.

Аркашка поднялся, сгреб все белье в пакет и отнес к двери:

- Выброшу, - пояснил друг, - и содержанкой не буду.

Я в ответ только кивнула. И тут вопрос встал: а что надеть-то? В самом низу в ящике все же нашлись нормальные трусы и лифчик.

- Надеюсь, трусы ты наденешь сам, а это вот давай руки сюда продевай, - инструктировала я друга, как одеть лифчик. – Удобно?

Друг завис.

- Поправь, - Жариков уставился на меня. – Блин, все надо самой, без меня никак! – и я засунула руку и направила грудь в чашечку.

Друг уставился на меня:

- Это так каждый раз?

- А ты как думал? Привыкай быть женщиной, - друг зажмурился и сжал кулаки.

- Давай не тормози, ищи колготки, юбки, кофты, - Аркашка полез в шкаф.

Нормальной одежды у этой Марины и вправду не было. Юбки все короткие, кофточки с огромным вырезом.

- Я, конечно, понимаю, что тут есть чем гордиться, но, девушка, вы же сердце застудите и желудок.

Аркашка уставился на меня с обидой.

- В общем, я не тебя оскорбить хотела, - начала оправдываться перед другом, - сам посуди, ты бы точно такое не надел.

- Если учесть, что я мужик, то такое не носил бы, - согласился друг.

- А, значит, надевай это, - и я достала снизу джинсы и водолазку, - и пойдем купим тебе свитер что ли.

- Сама-то оделась? – обратился друг.

- Ой, я сейчас, - и сбежала в комнату, где на стуле аккуратно висел мужской костюм и рубашка.

- Оп-па, - Аркашка обошел меня, рассматривая со всех сторон, - костюмчик французский, рубашка от Кардена. - А ты неплохо живешь, Тихонова.

- Рот закрой, кишки простудишь, - парировала его оханье детской считалочкой. - Я готова, пошли.

И мы вышли из Аркашкиной квартиры.

.***

До метро от Аркашкиной квартиры далеко, остановка тоже не так близко. Вопреки ожиданию, на улице было тепло. Кругом валялись желтые листья и на деревьях кое-где еще даже зеленые были, но я не обратила на это внимание, а зря! По привычке сунув руки в карман, нащупала там что-то круглое и вытащила брелок со знаком молнии и одним ключом.

- Оп! – сказала, разглядывая ключ от машины.

- Ты хоть водить умеешь? – спросил у меня Аркадий, скептически глядя на меня сверху.

И да, он и в этой жизни был выше меня на голову, если еще учесть каблуки на его сапогах.

- Умела, пока отец машину не продал, - ответила я. – Вот сейчас и узнаем, - и я нажала на брелок.

Перед подъездом старой Аркашиной хрущевки стояли машины в ряд, самая крайняя, черная пикнула и мигнула фарами.

- Пошли, - и я решительно направилась к машине.

Следом за мной ковылял Аркаша, спотыкаясь и чертыхаясь на каждом шагу, а вот не фига покупать сапоги на таких каблучищах. Пришлось подставить плечо другу, усадив его на пассажирское кресло. Машина завелась с тихим утробным рычанием, двигатель работал почти бесшумно. Салон пах кожей и машинной смазкой.

- А вдруг она не твоя? – озвучил свои сомнения друг.

Я пожала плечами:

- Спокуха, нам главное доехать, а потом будем разбираться, - и уверенно нажала на педаль газа.

До банка мы доехали без приключений. У банкомата Аркашка замешкался, пришлось опять все брать в свои руки. После того как банкомат выплюнул третью карточку, картина была уже известна. Одна карточка была кредитной с нулевой историей, проще говоря, Аркаша ею не пользовался или не успел. Вторая карточка была зарплатная, что несказанно его обрадовало, и денег там было прилично, а вот третья – сюрприз преподнесла. На нее регулярно клалась сумма примерно тысяча евро в месяц, иногда и больше. Я посоветовала сходить в банк среди недели и снять с нее половину суммы.

- Зачем? – удивленно спросил друг.

- Ты же не собираешься быть содержанкой? – друг помотал головой. – Как только узнает твой хозяин, карточку тебе заблокирует, и на что будешь жить? Или можешь по интернету сегодня перевести все на другую карточку, - я подала другу бумажку с кодом для входа в кабинет.

Мы опять сели в машину и покатили уже ко мне домой. По дороге я решила остановиться у торгового центра около метро. Надо было переодеть Марину, я ехидно улыбнулась, да и продуктов закупить. Первый этаж торгового центра был отдан полностью под магазинчики известных брендов. Я сама иногда ходила сюда на распродажи. Первым нам попался бутик нижнего женского белья, туда мы и зарулили. Аркаша уставился на женское изобилие с выпученными глазами и зашептал мне в ухо:

- Я в этом ничего не понимаю!

Хотелось придушить того, кто с нами такое вытворил, но сейчас что-то же надо было делать? О! Представьте себе глаза продавщицы, когда мужик ходит между рядами развешенных лифчиков и выбирает товар! Представили? А теперь умножьте на десять! Я сказала не ржать!
Выбрав скромный, удобный лифчик и трусы я подала образцы продавщице и заявила:

- Все это размера вон той дамы, - и я кивнула на Аркашку, - и все по три штуки каждого, продавщица шустро побежала исполнять заказ.

Через десять минут мы точно также стояли между рядов вешалок «Марк Спенсер». За десять минут я отобрала Акрашке пару брюк, юбку, блузку и свитер. И тот же приказ продавщице. Марина уплыла в примерочную, я села на банкетку. Еще через полчаса мы стояли в «Рандеву». Усадив мадам на диван, я попросила девочек подобрать сапоги для дамы без каблуков. Вокруг Аркашки суетились три девочки, порхая с коробками сапог туда и обратно.

Фу, - выдохнула я. – Как же это утомительно!

- А мне понравилось, - счастливо заулыбалась мадам, ухватившись за мой рукав и уже не ковыляя на своих шпильках.

- Ты заметил, - обратилась я к другу, - вокруг нет елок и украшений?

Аркаша остановился и повернулся, с удивлением оглядываясь вокруг.

- Действительно, нет новогодних украшений, - констатировал он факт. – Может, не успели?

- Вряд ли, - ответила я, - они тут первыми елку наряжают и представления для детей с ноября уже идут. Странно это. Пойдем отнесем коробки, - предложила я.

Друг кивнул и мы отправились к крутящимся дверям торгового центра. Дойти до них мы не успели, вдруг что-то грохнуло сзади, сверху посыпалась краска и остатки потолочной плитки, витрины, что были позади нас, треснули и мелкими осколками полетели во все стороны. Взрывной волной нас отбросило к двери. Кругом раздавались крики людей. Нам с Аркашей повезло больше всех – мы почти дошли до дверей и рядом не было витрин бутиков. Пострадали только наши пальто и Аркашин лоб, в который все же прилетел осколок от витрины и рассек кожу под волосами. Кровь каплями сочилась по его лицу, пальто все было в белой пыли и осколках стекла, зрелище было жутким. Как мы выбегали из дверей торгового центра я не помню. Очнулись мы уже в своей машине. Самое интересное, что покупки свои мы не потеряли. Домой я доехала быстро. Поставив машину на стоянку у подъезда и подхватив Аркашу, я быстро зашагала в свой подъезд.

Открыв дверь ключом, я впихнула Аркашу в ванную, выдав ему перекись и пластырь, а сама пошла на кухню проверить запасы еды в холодильнике. Тут меня и ждал сюрприз. Светлая кухня была сделана в стиле «хайтек» с техникой и всевозможными модными примочками и наворотами.

- Ничего ж себе! – выдохнул Аркаша за моей спиной.

- Слушай, сама в шоке, - и открыла холодильник.

Холодильник был забит едой.

- Ты запасливая, Тихонова, - промурлыкал Аркаша и полез доставать еду, - есть хочу, - сообщил он.

- Тогда я ванную, - и отправилась по назначению.

Телефонный звонок застал меня у дверей. Нажав на кнопку приема, услышала приятный мужской голос:

- Леша? С тобой все в порядке?

- Д-да… А это кто? – опомнилась я

- Шеф твой, Калашников, - ответили на том конце трубки. – Возьми завтра выходной, отлежись.

- Зачем? – я никак не могла врубиться в суть разговора.

- Посмотри вечерние новости, - вздохнул шеф, - если что, звони, - я в ответ кивнула трубке.

У меня действительно был шеф – генеральный директор Калашников Валентин Константинович. Только вот незадача, звонить и выяснять, что со мной он вряд ли бы стал, потому что такая мелкая сошка, как я в отделе финансового директора вряд ли бы его заинтересовала. И тут до меня дошло: а где я работаю? И кем? Хорошо, Лена, давай мыслить логически. Если моя фирма существует, то я это узнаю по интернету. Далее, если шеф мне позвонил, значит, он дал мне какие-то документы? Или какое-либо архиважное поручение? Как узнать? Сумка! И я, схватив сей мужской аксессуар, отправилась к себе в комнату.

Спальня была под стать кухне, но важнее был рабочий стол у окна и, слава богам, компьютер на нем и не абы что, а нормальный стационар, который я люблю больше всего. Включив комп и не дожидаясь пока он загрузится, полезла в сумку. Там действительно были документы в прозрачной папке. Более того, это были финансовые документы с моей работы. Я села их изучать. Если бы я не проработала в этой фирме восемь лет и не проштудировала всю документацию и продукцию, то, возможно, я бы пропустила некий момент, а именно, подписанный шефом документ на перевод денег фирме за непоставленную продукцию. Я полезла в инет. Название фирмы я нашла быстро, но далее стало понятно, что либо фирма не существует, либо это развод на деньги. Сама сумма платежа, в общем-то, небольшая, но если оплатить сейчас этот чек, то через два дня у нас не будет свободных средств для перечисления денег нашему поставщику и этот факт может повлечь за собой череду неприятностей, как уже было в октябре. Именно тогда я заблокировала оплату этого чека и в итоге фирма вылезла из долгов, благодаря вовремя замеченной мной ошибке. Тогда уволилась финдир Бражникова. Мутная была баба, вечно палки в колеса вставляла, не продвигала по службе ни меня, ни Светку Замкову, хотя Замкова работает дольше и знает больше. Но после ее увольнения взяли какого-то мужика, а Светку опять побоку. Вот и сейчас передо мной лежат бумаги за подписью Бражниковой и датой конца октября. Странно. Я потянулась за мышкой и мой взгляд упал на настенный календарь с ползунком и логотипом нашей фирмы. В окошечке ползунка стояла дата двадцать пятое октября.

- Аркаша! – взревела я.

Тот ввалился в спальню в фартуке и с ложкой в руке.

- Я знаю почему не было елок в торговом центре, - заворожено глядя на друга, сказала я.

- Почему? – Аркаша смотрел на меня глазами полными ужаса.

- Потому что в пятницу было двадцать пятое октября, - ответила я. – Это значит, что мы с тобой не только поменяли пол, но еще и вернулись назад во времени, понимаешь?

Друг помотал головой, потом согласно кивнул:

- А почему?.. – он начал было задавать вопрос.

- Да откуда я знаю! – перебила я его.

- Лена, а что ты просила у деда Мороза? – спросил друг, присаживаясь на кровать и облизывая ложку.

- Не помню! – неожиданно вспылила, - я была в состоянии аффекта. Я деда-то не вспомню, а ты про желание. Да и какое там может быть желание? Родители достали – вынь и положи им внука, пмс, да мало ли что! – распалялась я. – Кстати, как твой лоб, - спросила я у Аркаши и неожиданно успокоилась.

- Жить буду, - махнул рукой друг.

- Аркаш, надо посмотреть вечерние новости, - вспомнила я совет шефа и мы пошли в зал.

Как и ожидалось, показывали взрыв в торговом центре. Крики, дым и… из дверей выбегаю я, таща на руках Аркашку вместе с сумками, в которые он вцепился мертвой хваткой. Все лицо друга залито кровью. Ужас! Меня передернуло.

- Ты меня тащила на руках? – Аркашка глядел, выпучив глаза. – Ты меня на руках?..

- Успокойся, - машинально ответила я. – Из нас двоих мужик я. Было бы гораздо оригинальнее, если бы ты тащил меня, - и мы переглянулись, а потом заржали.

А вечером меня ждал еще один сюрприз от Марины свет Александровны.

- Лена, - тряс меня друг, а я только заснула, - я умираю!

- Господи, что случилось? – прерванный сон действовал мне на мозги, как код от сейфа, вроде тот, а не открывает дверь.

- У меня кровь! – трясся друг, выпучив глаза.

- Где? – я никак не могла понять, что от меня хотят.

- Ну, там, - и он оттянул штаны.

До меня медленно стало доходить, и мозг проснулся окончательно.

- Поздравляю, Жариков, у тебя месячные, - произнесла я, тупо глядя на друга.

Рука друга дернулась и он, закатив глаза, шлепнулся на пол. Господи, да что это такое?! Пришлось поднимать Аркашку и тащить на себе в другую комнату.

- Какой же ты тяжеленный, Жариков, отожрался так зачем? – пыхтела я, таща Аркашку на себе.

Сгрузив его на диван, я пошла на кухню за водой. Будучи наученной горьким опытом, я набрала в рот воды и распылила все на Аркашу. Тот моргнул, чихнул и сел. Я с укоризной смотрела на друга, сил и нервов не хватало ни на что.

- И с чего такая истерика? – говорила я медленно с расстановкой. – У меня это каждый месяц было и жива же.

- Э-э-э, так это пройдет? – спросил друг.

Я потерла глаза руками, что еще ему ответить?

- Пройдет, - вздохнула я и пошла заказывать прокладки по интернету, попутно объясняя другу, что и куда клеится и кладется. – Смотри не перепутай, - на прощание напутствовала я ему, - и сиди дома завтра, никуда не выходи.

- А ты?

- А я пойду на работу. Мне надо дела уладить, - мне действительно надо осмыслить, что делать с бумагами, которые оказались в моей сумке и разобраться раз и навсегда с Бражниковой. На сей раз я точно не дам ей уволить Светку.

Друга тоже можно было понять. Я сама оказалась в таком же положении, что и он. Тут мозги не так поплывут. Поэтому мы оба неадекватно ведем себя в экстремальной ситуации. Если учесть, что Аркадий оказался в женском теле, можно сказать, во враждебной среде, то тут не так растеряешься. Я и сама себя не очень понимала. Раньше я надеялась только на Аркашу, а теперь он отошел на второй план, потому что оказался в еще худшем положении.

Мне ранее было не свойственно брать на себя инициативу или решать серьезные вопросы. Сейчас же, я весь день только и занималась тем, что решала наши проблемы, причем, единолично принимая решения. Это меня несколько удивило. Затем, мысли мои перескочили на то, что нам с Аркашей не стоит разлучаться, вдруг мы назад поменяемся полом, а рядом никого из нас не будет и мало ли что? Может, это одна из важных составляющих в вопросе возвращения назад? Вот этим умозаключением я и поделилась с Аркашей.

- Действительно, - вздохнул друг, - ты права. Можно я поживу у тебя?

- Это даже не обсуждается, - укутывая друга в одеяло, ответила я.

Чмокнув его на прощание, ушла спать.

***

Утро выдалось суматошным, как всегда. Прыгая в одном носке по комнате, я умудрилась еще одновременно и рубашку натянуть. Галстук завязывать я не умела. Плюнув на это дело, решила, что и без него обойдусь, я поплелась на кухню пить кофе.

- А бриться ты не будешь? – вопрос друга застал меня с открытым ртом у бутерброда с сыром.

- У-у-у, - взвыла я.

- Вставать надо раньше, - просигналил друг. – И таки да, Леша! Называй себя все же в мужском роде. Странно будет твоему шефу слушать рассказ мужика, который себя называет Леной. Пошли учиться бриться.

Цирк был еще тот! Боже мой, я никогда не думала, что это так… неприятно! Вся морда лица горит после выскабливания себя любимой этой бритвой, как наждачной бумагой проехалась. Одно дело брить ноги, а другое – свое любимое и незабываемое личико! П@ц! Что же природа так поиздевалась над нами, мужиками!

И все же через полчаса гладко выбритый и с завязанным Мариной галстуком я ехал в машине на свою новую-старую работу. В холле я тормознул. А куда мне идти? Кто я, собственно, по должности? И тут мне тоже повезло. На ресепшене девушка положила передо мной ключ с бирочкой и книгу:

- Алексей Николаевич, распишитесь.

Чиркнув роспись в гроссбухе, рассмотрел все же ключ. На бирке стоял номер 202.

Кабинет оказался простой комнатой со столом и компьютером на нем. Поперек еще один стол и стулья – все. Ни таблички на двери, ничего, что могло бы прояснить мой статус на этой работе. Сев за стол, включил компьютер и задумался. Надо попасть на прием к шефу, но так, чтобы он меня вызвал сам. Я хорошо помню прошлый раз. Тогда Бражникова все свалила на меня и еще пыталась объявить мне выговор с занесением в личное дело. За этим размышлением меня застал стук в дверь:

- Да-да, - ответил я.

Зашла Светка Замкова.

- Леш, с тобой все в порядке? Я вчера новости смотрела, - и Светка выжидающе посмотрела на меня.

- В общем, все нормально, Свет. Только тут есть одно но, - и я посмотрел на Светку с прищуром, - чур, никому! – заговорщицки начал я, зная женскую натуру, в себе Светка новость не удержит.

Я облизнулся, помялся и продолжил:

- Понимаешь, такое дело, меня вчера в магазине головой об пол хорошо так приложило, что я потерял память… частично, - вот выдумал, что сам себе удивился.

Светка сочувственно посмотрела на меня:

- А меня ты помнишь? – выжидающе уставилась подруга.

- Ну, как ты вошла, так сразу и вспомнил, - ой, какой я умный, главное врать умею и не краснею.

- Надо же! – Светка покачала головой. – Может, тебе больничный взять?

- Светик, какой больничный! Работы завались, - и я ткнул пальцем в стопку бумаг на столе. – Кстати, ты сейчас к шефу идешь?

- Да, - Светка кивнула.

- Попроси его меня вызвать.

Светка полностью уверилась, что у меня с головой не в порядке. Она с минуту смотрела на меня нечитаемым взглядом, потом моргнула, кивнула и сообщила:

- Ага, ну я пойду, да? – и выскочила из кабинета.

- Я так, пожалуй, весь народ перепугаю, - шептал сам себе.

В дверь опять постучали. «Ну вот, началось», - пробухтел в полголоса. Новость по офису распространялась с силой ветра, как понос.

- Войдите!

В дверь бочком зашла наша кадровичка Антонина Степановна. Оглядела меня со всех сторон, поджав губы, сообщила:

- Что же вы, Алексей Николаевич, в отпуск не идете? У вас накопления аж за три года! Пропадут же! – качая головой, внушала «тетя Клава», как ее звали в офисе. – Вот вам заявление, пишите и идите с Богом отдыхать.

Положила передо мной пустой бланк и бочком исчезла из кабинета. Я тупо уставился на листок. И что это сейчас было? Помедитировав минут пять над пустым бланком, я понял, что это сама судьба посылает мне решение проблемы и, ухватив заявление, побежал к шефу сдаваться.

Перед кабинетом генерального меня тормознула секретарша, видел ее впервые:

- Леша, где тебя носит? Валентин Константинович ждет, - глядя на меня из-под очков, заявила она.

А я готов, как пионер, и толкнул дверь. Шеф сидел за столом, читая какие-то бумаги.

- О, Леша, - поднялся на встречу генеральный, протягивая руку, - жив?

- А что ему будет? – в свою очередь задал я вопрос, и без перехода продолжил, – Валентин Константинович, что же вы всю фирму подставляете? Или вы это заранее продумали? – и положил перед шефом тот самый злосчастный платеж.

Калашников минут пять изучал бумаги, потом поднял на меня глаза:

- Сядь! И рассказывай.

Я и выложил свои умозаключения и выдал прогноз на будущее: как он потом пойдет в банк занимать денег, а ему банк откажет и выплывать наш командир будет долго и медленно.

- Валентин Константинович, вам кто Бражникову подкинул? – в лоб спросил я. – Мало конкурентов, так вы еще и внутри фирмы крота держите. Оно вам надо?

У шефа ни один мускул не дернулся, я даже позавидовал такой выдержке. Мне бы так. А Калашников молчал, как театральный актер, который взял паузу. Так я тоже могу и откинулся на спинку стула.

- Ну, ты и нахал, - восхитился шеф. – С Бражниковой я разберусь, в голову не бери.

- Ага, разберетесь, - поддакнул я. – А лучше отправьте ее в головной офис на повышение, пусть там и разбираются, - советы давать все наше.

- А что? – шеф даже повеселел. – Пожалуй, так и сделаю.

- Тогда подпишите мне отпуск на месяц, - и положил перед Калашниковым бланк.

Тот поднял на меня задумчивый взор:

- А кто за финансового директора работать будет? – шеф в какой-то мере прав, но мне сейчас более важное дело предстоит.

- Замкову назначьте, временно, она справится. А не справится, тогда что рваться на главное место, - заявил я. – Кадры надо проверять.

Шеф уже от души веселился.

- Не зря я тебя своим замом поставил, - дружелюбно скалился шеф, - иди гуляй, - и подписал мне отпуск.

Домой, можно сказать, я летел на крыльях. И должность узнал и отпуск получил. Теперь бы разобраться с нашими делами и совсем жизнь наладится. Квартира встретила меня тишиной и темнотой. А где моя Марина? Включив свет в зале, я увидел на диване свернувшийся клубок в уголочке. И как удалось этой каланче свернуться в компактное нечто? Я подошел и потрогал за плечо друга. Аркашка вздрогнул и открыл глаза.

- Ленчик, у меня так все болит, так крутит, это пипец какой-то! – заныл друг.

- Обезболивающее пить пробовал? – поинтересовался я.

- А можно? – состроил несчастную моську друг.

Я вздохнул и поплелся на кухню, там где-то в ящиках была у меня аптечка. Принес но-шпу и стакан воды. Через полчаса друг ожил, а я, уплетая им приготовленный обед, рассказывал новости.

- Вкусно, - поблагодарил Аркашу, чмокнув в щеку.

- А я узнал, где работаю, - сверкая глаза от счастья, поделился друг. – В твоем офисе секретарем у шефа! – выдал новость друг.

- Э-э-э, - тут уже мычал я.

- Девица какая-то звонила, сообщила, что я могу выйти на работу, когда вылечусь.

- Вот и ладушки, - согласился я, - будем решать наш вопрос.

- А как? – Аркашка положил свою хорошенькую голову мне на плечо.

- Надо искать того самого Деда Мороза, которому я желанье загадывал.

- Где ты его сейчас найдешь, - вздохнул друг, - еще месяц впереди. А может, это и хорошо, - вдруг встрепенулся Жариков, - погуляем, по музеям походим, выставки посетим, театры, - мечтательно начал перечислять друг.

Завсегдатай мой театральный, а ведь он прав, при его работе даже в театр сходить некогда. А его «мальчик», скорее всего, по клубам таскал.

- Давай устроим себе праздник, - согласился я.

И началось…

***

Первой была «Третьяковка». В ней мы завязли, как мухи в г… варенье. На весь день. Мы ходили от картины к картине, а Марина, то есть Аркаша, вещала мне об эпохе, нравах и истории шедевра. Я внимал ей с открытым ртом и замиранием сердца. Вот кому водить экскурсии по весям и музеям! За нами ходила толпа экскурсантов, которые, побросав своих гидов, слушали забавные и трагические истории создания полотен прошлых эпох и о нравах их обитателей. Это было так интересно и занимательно, что я забыл обо всем на свете и получал удовольствие от посещения храма искусства. Опомнились мы только тогда, когда нам напомнили о том, что музей скоро закрывается, а желудок запел романс о том, что его не кормили целый день. Где-то тут было кафе.

- Дома еды полно, - прошептала Маринка мне на ухо, разглядывая интерьер.
- Пока доедем я сдохну от голода, - и решительно направился к свободному столику.
Девушка моя села напротив, чинно расправляя юбку и скромно складывая ручки. Я умилился, само совершенство и сделал заказ.
- Шоколадного мороженого с кофе, пожалуйста, - добавило это чудо, помахав ненакрашенными ресницами.