С Днём рождения

Всего несколько часов с первого телефонного разговора до первой ночи. Так быстро, как часто это и бывает, но как надолго, наверное, навсегда это всё во мне, всё моё. Никому этого не отдам, и не поделюсь. Не с кем, да и не хочу. Очень уж боюсь хоть слово, хоть взгляд, хоть прикосновение выпустить из вида, потерять в глубинах памяти…
Тогда за окном у меня было тёплое майское «после обеда»; уже не яркое, но молодое и такое живое и трепетное солнце, как Он, заливало кухню моей квартиры на самом вернем этаже моей новой квартиры. Ветерок, носящийся из комнаты в комнату, словно заигрывал, как будто что-то навевал, остужая, охватывавший меня, неподдающийся объяснению, жар. Одновременно, то знобило, то бросало в пот.
«Что я, в самом деле? Как последний идиот. Не позвонит, и что? Мы и не знакомы вовсе. Пару, ни к чему не обязывающих, дежурных предложений по электронной почте. Какие пустяки».
- Алло, привет…
Конечно, чужие имена, странная необъяснимая конспирация, словно наших два имени одни во Вселенной. Конечно, максимум интриги и напускная незаинтересованность.
- Ты куришь?
- Да, но бросаю.
- Почему?
- Хочу оставаться молодым и красивым.
Да, эти дежурные вопросы и ответы я помню и сейчас. Почему людей при встрече всегда беспокоят такие пустяки друг о друге? Курит ли человек, какая музыка ему нравится, знаком ли он с тем-то, и тем-то. И, конечно, все, именно в тот самый момент, принимаю решение внезапно начать здоровый образ жизни, открывают в себе неслабого меломана, и никто никого не знает, как будто это признак дурного тона. Смешно, но это так. Наверное, страх показаться не таким, как все, заставляет обманывать, боясь отпугнуть от себя на первых минутах общения человека, для которого ты, возможно, впоследствии захочешь стать в жизни самым неповторимым и самым непохожим на других. Такая уловка ума.
Мало, чему веришь после таких экспресс знакомств по телефону, но конца света и низвержения идеалов, вроде бы, не произошло. Мы встретимся. Конечно, я более закрыт и замкнут, хотя, и безумно одинок. Пока говорим несколько минут, выкуриваю третью, запивая остывшим крепким чаем.
Как я выгляжу со всеми своими недостатками и комплексами? Нужно мобилизоваться, и вытащить наружу всё самое выгодное, что у меня есть на данный момент. А этого, как оказывается не так уж и мало, а именно китчевая короткая стрижка, как кстати я постригся на днях, новые светло-синие джинсы, любимая футболка, майский тёплый вечер, весёлое солнышко и, вроде, неплохое настроение. Даже если разочарование, просто пройдусь по свежему воздуху вдоль озера, может быть вызвоню подругу, вечно занятую, молодую мамочку.
Вот уже закончился май, отцвело лето, облетела осень, отмела зима. Он улетел, вернулся, мы снова вместе. Как же мне тепло, и как предательски больно от предчувствия неминуемого конца, уже так медленно, но методично взращиваемого моими страхами, фобиями, решениями, принимаемыми за него, необъяснимого чувства вины и тупого эгоизма. Я, почему-то, с каждым днём больше и больше заставлял себя верить, что это ненадолго. Зачем? Приступы мазохизма, театр одного актёра в драматической сценке, нелюбовь? Нет, только не это. Это чувство слишком сильное, не вспыхнувшее, но осознанное, заставляющее переживать и прислушиваться к каждому Его слову, чтобы не быть любовью. Трудно в это поверить, а особенно Ему, но как мне, действительно, не хотелось испортить жизнь этого юноши, как я волновался от того, что тот майский вечер был так хорош, на мне были новые джинсы и стрижка под насадку. Да и как такое можно допустить и представить, вообще. Зачем Он обратил на меня внимание, подарил мне себя, зачем, в свойственной своей гордой и независимой манере, в Его силе и уверенности не оставил меня наедине с озером и пустой квартирой?
Почему не любить, и не быть любимым, тем более, когда всё уже случилось, когда нечего искать, незачем снова надевать новые джинсы, каждый раз стричься и курить по пять подряд, болтая с иллюзорным визави? Этот вопрос не ко мне, к сожалению. Не обеляясь и не оправдываясь, за свои чувства и искренность мне не стыдно. Они были настоящими. Не жалея себя, а сожалея о мной разрушенном своей бурной больной фантазией, мне всё-таки себя жаль, и, жидкие, предательские слёзы вряд смоют эту тупую боль, слишком она велика.
Испытываю ли я что-то сейчас? Кому какое теперь до этого дело. Я не имею права никому мешать и мешаться, причинять дискомфорт и, прости меня, боль. Но мне никто не запретит написать эти несколько строк никому не нужного раскаяния, запоздалого признания в любви, слишком запоздалого, чтобы быть воспринятым всерьёз, или, может быть, это просто такое время, магнитные бури или другая подобная дребедень? Я не знаю. Это, как шизофрения, которая всегда со мной, как тот самый праздник у Хемингуэя, обостряющаяся в полнолуние. У меня тоже есть свои фазы.
Как я много хотел и мог дать, как, наверное, могу! Но не разрушающая ли моя любовь? Уж очень далека она от созидания, как я посмотрю. Как бы кого-нибудь ещё не «осчастливить».
Писать много не буду, да и нет смысла. Но, в жизни бывает всякое, к сожалению, и такое.
Теперь за моим окном далеко не май, и совсем другая чёрно-белая картинка. В его окнах поселились, и смотрят совершенно чужие люди, какие-то шумные, видимо, счастливые и безумно хлебосольные. Это, наверное, они спилили ту огромную иву, когда-то прятавшую нас от этого странного и такого изменчивого мира. Хотя, возможно, это сделал и Он, выкорчевав с корнем всё, что может напоминать о прошлом.
С Днём рождения.