Луч заходящего солнца

Рассказ написан для литературного проекта "Ожившее фото" - автор принимающий в нём участие, придумывает историю, выбрав фотографию из нашего каталога.

Слишком жарко. Улицы чужого города залиты солнцем, неистово извергающим свои лучи на лишенные тени улицы и переулки. Лишь скудные, почти что отсутствующие тени раскаленных домов местами ложатся на тротуар. Тяжеловаты подобные путешествия для шестидесятипятилетнего мужчины. Если бы не тоска о сыне, не страстное желание впервые повидать двоих недавно родившихся внуков не по скайпу, а живьем, с возможностью обнять их, ощутить под стареющей ладонью мягкие нежные волосы…

С тех пор, как Джордж получил это умопомрачительное предложение, открывающее перспективы блестящей карьеры, миновало четыре года. Едва приехав в Тель-Авив, он с ходу закрутил бурный роман с новой коллегой, который спустя два месяца окончился свадьбой, а еще спустя год рождением первенца. Теперь же у него двое сыновей, любимая жена и работа, которая практически не оставляет свободного времени. Но он счастлив здесь, НИИ им.Х.Вейцмана стал для него вторым домом. Увлеченный разработками математических моделей биосистем, новоиспеченный доктор наук совершенно не способен оторваться от своего специфического детища, поглотившего его с головой. Потому совершенно понятно, что о возвращении на родину не может идти и речи. Взять же длительный отпуск и наведаться в Тихуана пока тоже не представлялось возможным.

Так вышло, что незадолго до его отъезда Стив овдовел. Потерю жены он переносил довольно тяжело. Стив любил свою семью и надеялся провести старость в окружении родных людей. Но, видимо, судилось иначе. Через полгода после невосполнимой потери уехал Джордж, и дом окончательно опустел. Единственной радостью теперь были короткие сеансы общений в скайпе и воспоминания, которые скорее причиняли боль, нежели приносили облегчение.

Не дождавшись приезда сына, отец решился сам навестить его. Но о дате прибытия почему-то не сказал. Не то, чтоб не был уверен, что ему будут рады. Он знал, что примут тепло и искренне. Просто какое-то внутреннее волнение после долгой разлуки, словно страх прикоснуться к чему-то слишком дорогому, до последнего момента сдерживали от того, чтобы озвучить свое намерение. Из аэропорта Стив направился в гостиницу. Он не стал брать такси, ему хотелось увидеть город, ощутить под ногами землю, по которой теперь ходит его повзрослевшее дитя, на которой родились его внуки. Однако непривычная жара очень быстро лишила сил утомленный перелетом стареющий организм. Прогулка не получилась достаточно долгой. Багаж был минимальным, тем не менее становился все тяжелее. И мужчина решил снять любой свободный номер в ближайшем отеле, отдохнуть, привести себя в порядок. И уже на следующий день позвонить и сообщить о своем визите.

Путеводитель не слишком помогал, да и знойные лучи лишали способности ориентироваться в пространстве. Потому Стив вознамерился обратиться к кому-нибудь из прохожих, коих, к слову, было не так уж много в дневные часы на открытом солнце. Его внимание привлек энергичный мужчина, бодро двигающийся навстречу, словно не ощущая объятий сводящего с ума всепроникающего пекла. На вид ему было около тридцати с небольшим лет, примерно столько же, сколько сейчас исполнилось Джорджу. Стив окликнул его, обратившись по-английски.

Мужчина приветливо и радушно откликнулся, расплывшись в щедрой улыбке. Он производил впечатление человека, который по ему одному ведомой причине любит весь мир и сам является человеком-солнцем.

- Вы приезжий? Местные предпочитают избегать появляться на улицах в это время дня. Отчего Вы не взяли такси? У Вас какие-то проблемы?

- Нет, просто я хотел прогуляться городом. Предпочел пешую прогулку после перелета. Я из Тихуаны. Это было неосмотрительно с моей стороны, теперь я понимаю. У Вас всегда такая жара?

Молодой человек улыбнулся снова, словно добавляя в окружающее пространство своего тепла. Но не того, сжигающего, что посылало солнце. А, напротив, приятного и обволакивающего магнетизмом.

- От жары никуда не деться. И Вы впрямь поступили неосмотрительно. Позвольте, я проведу Вас к ближайшему отелю, коль Вы уже перемещаетесь пешком. Он находится совсем рядом.

Стив от всей души был благодарен этому человеку. Они общались менее пяти минут, а чувство было такое, что знакомы с ним уже долгое время. Бывают такие люди, комфортные и открытые, на удивление отзывчивые. Это редкость, но порой может посчастливиться встретить подобного человека. По дороге Стив озвучил причину своего приезда в Тель-Авив и узнал в свою очередь, что его любезный сопровождающий из местных, работает в крупном рекламном агентстве одним из ведущих менеджеров. Пару часов назад он заключил весьма выгодную сделку и поэтому, вероятно, теперь находится в приподнятом состоянии духа. Хотя представить его в каком-то ином состоянии казалось просто невозможным. Этот человек и лучезарная улыбка, вероятно, были неразделимы.

Трудно объяснить, но что-то возникло в ощущениях мужчины. Что-то, определение чему было крайне сложно дать. Словно защемило в душе. Возможно, некая тоска от неосознанного понимания того, что еще какие-то полсотни метров, и этот человек скроется бесследно из его, Стива, жизни. Это можно было назвать нежеланием его терять. Бессмысленно, нелепо, необоснованно, но тем не менее… Просто долгое одиночество, видимо, сказывалось таким образом. Независимо от возраста многие из людей становятся подобны брошенным щенкам, радующимся малейшему вниманию к себе, если на долгое время оказываются вдруг никому не нужны. Либо вроде бы нужны, но заочно. На деле же не востребованы. В этом удивительном человеке было столько жизненной силы, энергии, тепла, что он, не задумываясь, раздавал их первому встречному. Ну к чему ему возиться с незнакомым стариком?

Перед ними возник фасад гостиницы, и Стив ощутил себя ребенком, не желающим верить в окончание праздника, оттягивающим секунды, лишь бы его продлить. Только теперь мужчина осознал, как он стал одинок. И эта боль, видимо, сверкнула острой вспышкой в его глазах, которую невозможно было скрыть. Неожиданно Давид (так звали новоиспеченного знакомого) предложил ему войти в холл гостиницы вместе и выпить по прохладному коктейлю в небольшом прилегающем кафе. То ли он ощутил этот немой крик души, детский страх одиночества своего случайного подопечного. То ли просто хотел немного отдохнуть в прохладе кондиционера. Как бы там ни было, Стив с нескрываемой радостью согласился и даже немного смутился от того, что реакция его была слишком неприкрыто эмоциональна.

Мужчины никуда не спешили. Они потягивали через соломинку приятную освежающую влагу и меж ними витало неуловимое ощущение праздника. Причина у каждого была своя, но было и нечто общее – им обоим совсем не хотелось расставаться. Спустя пару часов они знали друг о друге больше, чем иные из давних знакомых ближайшего окружения. Стив поделился мечтам юности, воспоминаниями об уютной и счастливой семейной жизни, а также волнением перед предстоящей встречей. Давид открыл свои мысли, которыми прежде не делился ни с кем… Почему так непринужденно и легко полился их разговор им было и самим неведомо. Но, спустя пару часов, когда дальнейшие заботы уже не терпели отлагательств, мужчины обменялись номерами телефонов и условились поддерживать связь, пока Стив находится в Тель-Авиве.

Оказавшись в гостиничном номере, истосковавшийся отец впервые ощутил душевное успокоение и даже что-то, похожее на счастье. На некоторое время он почти что позабыл цель, с которой приехал сюда. Словно уже получил все то, чего ему так долго и так сильно не хватало. А радость от осознания того, что встреча эта не была последней, вселяла энтузиазм и волнение, каких он не испытывал уже давно. Переживания о завтрашнем дне сами собой улеглись, и уже не казалось таким трудным сделать телефонный звонок, сообщить о своем приезде. Словно это было самое обычное дело.

Все же встреча с сыном, красавицей-невесткой и внуками оказалась настолько эмоциональной и так захлестнула избытком чувств, что стала настоящим потрясением. Столько счастья подарило лицезрение кудрявых ангелочков, так напоминающих Джорджа в раннем детстве, когда мать его еще была стройна и молода и смеялась живым жизнеутверждающим смехом. Как похожи нынешние картины на картины его собственного прошлого, словно они изготовлены по одному шаблону. Только вот второго сына Стив не имел в отличии от Джорджа. Его единственный отпрыск стал теперь таким возмужавшим, солидным и серьезным, в темных локонах мелькнула первая проседь…

Невозможно насытиться столь долгожданным общением, особенно, когда тебе рады и понимаешь, что не забыли, что по-прежнему нуждаются и любят. Но все же, даже в минуты этого несравненного наслаждения, Стива посещало еще одно, не менее волнующее чувство. Ему хотелось увидеть Давида. Он скучал за этим человеком так, как не скучал даже за Джорджем в течении этих одиноких лет. И данный факт приводил его в смятение, он сам себе не мог объяснить, почему так моментально и бесповоротно прикипел к Давиду. Стив уже ждал удобного момента, чтобы связаться с ним, и жаждал хотя бы небольшого перерыва в нескончаемом потоке внимание и общения, наполненном звоном детских веселых голосов и теплых улыбок, услужливой заботы молодой хозяйки и самозабвенных повествованиях Джорджа о его новейших научных разработках. Наконец, к своему стыду, Стив осознал, что хочет вырваться из этого прежде столь желанного им рая, ставшего вдруг чем-то наподобие плена. Ему хотелось одной-единственной возможности без свидетелей услышать мягкий баритон, согреться в лучах щедрой притягивающей улыбки. Он улучил момент и просто сбежал без объяснений, поскольку его не оставляли ни на минуту одного и не позволяли ничего делать самому, предупреждая каждое малейшее желание или потребность.

Когда Стив набирал номер, его руки почему-то дрожали. Давид ответил сразу. Было слышно, что ему неудобно говорить, тем не менее, он предложил встретиться ближе к вечеру на том же месте, на котором они в прошлый раз расстались. Стив, не представляя, чем объяснит свое отсутствие перед близкими, без колебаний дал согласие на встречу. Ему было неловко признаться в том, что он завел нового друга и тратит драгоценное время пребывания в Тель-Авиве на общение с малознакомым человеком, предпочитая его общению с семьей. Да и объяснить толком причины тому не мог. Потому просто оставил записку невнятного содержания. Мол, не хотел никого напрягать и решил самостоятельно удовлетворить свое любопытство и посмотреть вечерний город. Понимая нелепость данного объяснения, ничего лучшего все же придумать Стив не смог.

Они встретились глазами. Вначале глазами. Лучи их взглядов соприкоснулись встречным торжествующим теплом. Несколько секунд задержавшись в этом состоянии, словно связанные невидимой нитью, не сговариваясь, одновременно они вошли в уже знакомое кафе. Говорили за коктейлями много, но все не о том. Стив рассказывал Давиду, как его приняли, как радостно прошла давно ожидаемая и такая желанная встреча. Как порадовали радушный прием и маленькие копии Джорджа. Давид поведал о текущих деловых моментах, о новых наметках в развитии компании. Но все эти разговоры словно вуалировали иную, не озвученную тему. «Я РАД ТЕБЯ ВИДЕТЬ». Вот что хотелось сказать, и это было главным.

Наступил момент, когда уже следовало встать из-за стола и покинуть кафе. Но так не хотелось нарушать создавшийся между ними микромир, и оба оттягивали момент возвращения в реальность. Они стояли напротив по разные стороны стола и смотрели друг на друга, проникая взглядами под внешнюю оболочку, касаясь души.

- Почему так? – спросил Стив.

- Не знаю, но так, - ответил Давид, просто улыбнувшись.

- Мне пора, - как горько прозвучали эти слова.

- Да, я знаю. Мне тоже пора.

- Мы увидимся еще?

- Надеюсь. Через сколько дней у Вас обратный рейс?

- Через три.

- Тогда увидимся завтра.

- Хорошо. (Я очень постараюсь – подумал Стив. Не знаю, как это будет выглядеть, и как я объясню, но я приду.)

Они вышли из кафе и так же, как в момент встречи, постояли друг напротив друга, общаясь только лишь взглядами. Слова были не нужны.

Каждый день, из оставшихся до отъезда, их встречи повторялись. Говорили обо всем и ни о чем. Но так и не прозвучала главная тема – что именно связало этих людей и почему их так тянет друг к другу. Они принимали данный факт, как данность. И наслаждались общением, понимая, что возможностей для встреч у них слишком немного. Стив объяснил свои уходы ностальгией по былым временам, желанием побыть одному. Мол, слишком много счастья сразу ему трудно вынести, ведь он так долго уже живет один. И потому его одолевают воспоминания. Несколько кощунственно было прикрываться воспоминаниями о минувших годах и тоской за ними, но ничего иного на ум просто не пришло. Стив выворачивался, как школьник, тайком убегающий с уроков.

И вот, его последний день пребывания в Тель-Авиве. День, который нельзя не провести с семьей. К сожалению, в этом дне встрече с Давидом не было места. Вечерний рейс приближался стремительно, обещая надолго, возможно навсегда разлучить Стива со всем, что ему было так дорого. Лучи заходящего солнца заливают аэропорт. Он знает, что Давид не придет, и не ждет его. Все равно нельзя подойти, нельзя попрощаться… Слишком много объяснений. Сын, невестка и внуки окружили Стива плотным кольцом. Их голоса звучали в ушах несмолкаемым эхом. Такие родные, такие дорогие голоса. Но не было среди них одного, не менее важного, странно близкого голоса человека, о существовании которого еще неделю назад Стив ничего не знал. Среди них не было Давида.

Грусть, нахлынувшая неотступной волной, наполняла все существо, доводя до грани отчаяния. Вдруг больше не увидеться уже. Непослушные ноги сами по себе плетутся по направлению к посадочной полосе. Вдруг кто-то касается обжигающим прикосновением его плеча. Словно случайно задевает. Стив обернулся.

- Простите, пожалуйста.

Такие родные, такие теплые глаза. Улыбающиеся, одаривающие любовью, приносящие успокоение. Он здесь, он пришел попрощаться, он нашел способ прикоснуться перед разлукой… Стив застыл ненадолго и безотчетно протянул руку навстречу мужчине. Тот ответил встречным движением, ладони соприкоснулись, задержались ненадолго и медленно разомкнулись… Однако после этого рукопожатия осталось чувство наполненности, некоей завершенности. Теперь Стив улетал с легким сердцем. Озадаченность и недоумение читалось на лицах родных, но времени на выяснения уже не было. Посадка завершалась. У трапа Стив еще раз оглянулся и запечатлел в своей памяти силуэты дорогих ему людей. На сей раз все были на месте. Самолет убрал шасси, взревел и поднялся в воздух. Лучи заходящего солнца заливали Тель-Авив, и был среди них один, особенно яркий луч. Тот, который сумел согреть на всю оставшуюся жизнь. Который не угаснет никогда…