Майк Дилан Раскин. Цикл "Книги и писатели"

Сегодня маленький московский ублюдок немножко попроповедует. Знаете ли, ублюдки очень любят разглагольствовать, наверняка, потому что им есть, что сказать. И я тоже из таких. Ну, что ж… готовы?

Гуляя как-то вдоль Тверской, по Тверской да Ямской, да вдоль по Питерской… а моросящий дождь так и лип мне на лицо, я решил ненадолго спрятаться от непогоды в книжном доме «Москва». Среди груды грудей, которые выпрыгивали из расстёгнутых пальто разгорячённых духотой дам, алчных до литературы, я постарался перенести свои помыслы на груды литтрудов, покоящихся на полках. И всё-то меня не впечатляло, и всё-то мне казалось либо «колхозным», либо «нафталинным», либо годным только «для милых дам, для милых дам». И что же? Где безбашенная литература инакомыслящих и избранных? И вдруг… оранжевый сполох осени, вот они… мои родимые, родные «апельсины» «Альтернативы». Имя М. Дилан Раскин мне тогда абсолютно ничего не сказало, да и надо ли мне знать, кто такой этот МДР? Могу сказать, что никакой его биографии я не разузнал в интернете даже для написания, не побоюсь этого слова, «телеги». Кому нахуй какая разница, кто такой Майк Дилан не Боб дилан пидаРАСКИН? Простите мне этот нарочно вырвавшийся злой вульгаризм. Но разве не за этим ли вы пришли? Отставим жаргонную долбоёбщину, пардон, демагогию и вернёмся к господину КНР, шутка… МДР, разумеется.

Книга «маленький Нью-Йоркский ублюдок» безусловно купила меня своим названием! Разве не искал я мемуары духовного соратника? Искал. Ещё как искал, сука. Книга валялась в единственном экземпляре, стоила смешных денег, наверное, специально, чтобы всякий городской «ублюдок» мог себе позволить её, даже настреляв у прохожих по десятке деревянных. Что ж, братцы, не зря потраченные деньги, оправданные надежды и прекрасный сарказм.

Когда лично меня кто-то попирает тем, что я слишком злой, что случается весьма нередко, то отвечаю я словами нью-йоркского альтерэго:
«- Я не сердитый, лапочка, - я просто сверхъестественно счастлив».

А когда мне какая-нибудь не слишком умная цыпа заявляет с видом озабоченности:
- Как это ты не пьёшь?
Сейчас я уже ничего не отвечаю, просто захожу в бар, сажусь у стойки и прошу стакан воды, а потом кидаю недобрый взгляд на такого же недоброго бармена и спрашиваю:
- А вы не хотите поговорить о… - далее я делаю паузу и выталкиваю из себя с силой недоброе слово, - Боге?

Вопросы заканчиваются, а когда нью-йоркского ублюдка обвиняют в том, что он не пьёт, да ещё и сравнивают с маменькиным сынком, он иронично отвечает:
«- Это потому что я папенькин сынок… И позволь кое-что спросить: где тут связь, что-то не уловил. Если мне хочется помутнения в мозгах, уж лучше я пойду и хорошенько стукнусь головой о стенку. Неужели для того, чтобы считаться крутым, я должен быть невменяемым?»

Альтерэго Раскина умный, особенный, немного злой, но злой он не от того, что всецело счастлив, а потому что не очарован социумом. Он - аутсайдер, антисоциальный воин невидимого фронта. Он вынужден сталкиваться каждый день с примитивами и ханжами, оттабуированными какими-то условностями, статусами и шаблонами. Он не готов сам стать правильным шаблоном общества, ему не нравятся трафаретные рамки. Он не избранный, не Нео, он скорее идиот - герой нашего времени. Ублюдок не считает себя каким-то супер-пупер крутым или офигенным, он просто слегка измывается над тупым миром, потому что ему скучно.

«- Персона нон грата, - ответил я.
- Что? Что это значит?
- Я пошутил, - продолжал я. - Хотел сказать, что я везде персона нон грата. МДР меня зовут.
- МД-что? Что это такое?
- М-Д-Р. Маниакально Депрессивный Рассуждатель.
- А это какого чёрта значит?
- Так меня зовут, подруга.
Вы бы видели, каким она взглядом на меня посмотрела. Пресвятая корова!»

Женщины с радостью обвинят ублюдка в шовинизме или в ещё какой ***не, уж не московскому ли ублюдку, написавшему гору памфлет на женский пол (да-да… кидайте в меня помидоры, они так приятно скользят по лицу), знать об этом всё?

«Нет, серьезно, вы, девочки, — просто сбежавшие обитатели дурдома. Прошу, кстати, прощения у всех обитателей дурдома за это сравнение…»

Но спрячьте-ка свои помидоры, они, возможно, ещё пригодятся вам в дальнейшем, потому что ублюдки - нежные существа с тонкой душевной организацией. Их не взять дешёвой порносисечной агитацией! Ублюдкам важна особенность, способность к дискуссиям и душа!

«… я не оставляю надежд пересечься с какой-нибудь несколько потрёпанной брюнеткой, игнорируемой всеми и одиноко стоящей в углу. И вот она там стоит, проклиная всё вокруг, прямо как я, а я-то возьму - подойду и скажу: «На свете столько баров, а она зашла именно в этот». После чего мы незамедлительно перейдём к разговору о том, как мы тут всех на дух не переносим и как это нас занесло в этот убогий район. Она только что приехала в город и у неё, разумеется, нет друзей. Поселилась, конечно, в маленькой тесной квартирке над аптекой в очень сомнительном районе, и всё, чего она желает этим вечером, так это разговаривать о тенистых осенних деревьях, о потрёпанных снизу штанинах брюк с карманами и об удовольствии носить мягкие штаны с ворсом без нижнего белья. Не совсем понимаю, зачем я утруждаю себя поисками такой девушки, вряд ли она существует на самом деле…»

Когда ты молод, склонен к нигилизму и ищешь девушку в штанах с карманами, ты, прежде всего, понимаешь, что «в наши дни искать собеседника для содержательного разговора - всё равно, что искать иголку в стогу сена. Или копаться в отбросах».

Ублюдку-идеалисту так не хватает дискуссий о мироустройстве, о людях.
«В тот момент мне меньше всего хотелось звонить и выслушивать миллион критических замечаний в адрес моей свободы. Бога ради, оставьте меня с моей свободой в покое.»

Максималист-ублюдок пускается в путешествие, зайдя в купе поезда «на дарджилинг».
«На свете полно мест, куда можно сбежать. Но иногда стоит заглянуть в себя.»

Он искренне желает покинуть своё вонючее болото, непритворно веря, что трава зеленее где-то там, в неведомом далёко, там цельные, умные люди, да и всё совсем иначе, он даже не догадывается, какое его ждёт откровение.

«Людям просто необходимо усложнять друг другу жизнь. Если вам так нравится усложнять - идите проектируйте ракеты, только ради Бога, не подключайте нас всех к собственному идиотизму.» (тирада касалась «грузильной музычки», которую сейчас всегда включают в телефоне во время ожидания, но мы-то с вами знаем, что идиотизм повсюду!)

«…над зеркалами висели флюоресцентные лампочки, и если вы хоть в чём-то разбираетесь, наверняка знаете, что в таком освещении всё живое смотрится, будто уже погибло насильственной смертью, восстало из мёртвых, а потом его безжалостно прикончили ещё раз. Флюоресцентные лампы - самое большое неодушевлённое зло на планете, второе по счёту - автомобили марки «Крайслер»…»

Да и вообще… как жить в этом безумном мире? Как освоится среди акул юным романтикам?
«Октябрь — единственный приятный и тревожный месяц, единственная пора по-настоящему пустых парков и старых призрачных деревьев, когда все вокруг пустынно, покинуто и жутковато. Единственное время в году, когда от затянутого тучами неба захватывает дух и появляется чувство, будто за мной охотиться серийный убийца в маске. Понимаю, мало кому это покажется приятным, а вот мне — кажется, потому, может, что у меня с головой не все в порядке и потому, что я помешан на ужастиках восьмидесятых годов.»

И как понять людей с их сомнительными помыслами?
«Люди и правда настолько тупые, и память их настолько избирательна, что когда кто-нибудь отправляется на тот свет, они тут же начинают петь ему дифирамбы.»

А уж по поводу следующей долгой тирады я всячески плюсую всеми вертикальными частями тела.
«Я… не предназначен для работы, потому что мне не хватает возможности бояться Крюгера. Я устал быть слишком взрослым и большим для крепостей из подушек, устал от того, что больше не строю этих крепостей, потому что в них уже не так, как раньше. Не так безопасно, не так уютно, ведь снаружи их никто не охраняет - ни на лестнице, ни где-либо ещё во всей квартире. Это теперь моя работа, и видит Бог, нелегко делать три действия сразу. Я не могу одновременно следить за лестничным проходом, гостиной и находиться в крепости из подушек. Это физически невозможно. Ужасно. Ужасно, что я не могу просто торчать дома, осенью, например, в мягких штанах с ворсом, не ощущая постоянного давления - вот, мол, давай вставай, иди делай деньги, устраивай свою так называемую жизнь. Почему жизнь так устроена, что нельзя просто сидеть в уютных тёплых штанах, в толстовке с капюшоном, смотреть старомодные ужастики восьмидесятых годов… Кто тот умник, что изменил все правила и постановил, что штаны с ворсом, крепость из подушек, а также все игры и мечты - это не конструктивно?.. И кто решил, что жить в выдолбленных деревьях - ненормально, а вот в квадратных квартирах по непомерно завышенным ценам, ради оплаты которых нужно изо дня в день пахать на ненавистной работе - это вполне нормально?.. И почему вдруг ни с того ни с сего стало ненормально хотеть встречаться с девушкой, которая ходит в штанах с накладными карманами, любит поговорить об октябре, об уютных осенних деревьях и которая не ждёт, что ты станешь совать свой грязный член ей в лицо или общаться с ней как с куском дерьма?..»

Несомненно, МДР лишний раз напомнит нам, что мы идём на поводу у маятника общественно верной жизни:
«Вот потому-то люди в метро так и выглядят, каждый скулит, что его нудная работа — полное дерьмо, что всё бессмысленно и бесполезно, но, несмотря на это, никто не хочет ничего менять. Все предпочитают забываться и терпеть, скучать и прозябать. Ну и хрен с ними, пусть, а я так не могу. И плевать, что я останусь без гроша до конца жизни. Уж лучше быть грязным и голодным, чем потерять вкус к жизни и сдохнуть со скуки.»

Но мы-то с вами знаем, что «в конечном счете, дорогие друзья, все держится только на вдохновении. А вдохновение — как ни пытаешься его удержать, — приходит и уходит, когда вздумается.»

На сём московский ублюдок желает вас оставить наедине с вашими мыслями, потому как Раскин и без меня разнесёт ваш мир в пух и прах и вскроет его хирургическим ножом. И я не буду рассусоливать и сеять нелепый позитив, сглаживать углы и извиняться, подбирать слова и списывать всё на молодость.
«Я знаю, что ничего хорошо не будет, меня уже с души воротит, когда все твердят, будто я сам увижу, что все будет в порядке. Ничего не будет в порядке, понятно? Мир не в порядке. Я не в порядке. Все не в порядке…»