C'est la vie

Чего в жизни только не случается, правда?
А если судьба-злодейка что-то и упустила, то на помощь придет богатая писательская фантазия. Авторы авантюрных, криминальных, детективных и прочих романов из кожи вон вылезут, чтобы придумать сюжет позаковыристее, пытки поизощреннее, остроты поязвительнее. Взять, к примеру, триллеры «Семь» или «Пила»… Респект сценаристам – весь мир трепещет!
К чему я тут мысию по древу растекаюсь?
Ах да.
Жопа у меня, товарищи.
Жопа есть у каждого, конечно, но я имею в виду большую проблему, а не филейную часть тела.
Эвфемизм, бля.
Эта история похожа на то, что пишут девочки, реализуя свои тайные эротические (или какие-то там по Фрейду) фантазии…
Пиздец. Не думал, что сам стану героем такой истории.
В общем, так. У меня есть старший брат…
Подумаете какую-нибудь гадость – в ебальник получите.
Я его не люблю и не вожделею.
Ну, то есть люблю, конечно, но исключительно как брата.
И единственного, пожалуй, друга.
Тимка – нормальный парень.
Двадцать лет. Всеобщий любимец. Звезд с неба не хватает, но и цену себе знает.
И красавчик, в отличие от меня. Брутальный такой, загорелый, подкачанный в стратегически важных местах. Девчонки текут как сучки. И Тимка времени зря не теряет и окучивает ТП пачками. А они и ведутся – на улыбку, слова красивые, обещания. ТП и есть. Причем все без исключения.
Я не завидую, боже упаси.
Просто стыдно за них. Мне как Верещагину в «Белом солнце пустыни» – «За державу обидно».
Прикиньте, одна Тимкина блонди искренне полагала, что Крамаров – это художник-абстракционист, и что Великую Отечественную войну Штаты с помощью СССР выиграли… Вторая (не блондинка, но тоже недалекого ума) говорила «ихний» и считала сорокаградусный «Баккарди» исключительно гламурным женским напитком.
Что с дур взять, кроме ёбли? Хотя сомневаюсь, что Тимка с ними интеллектуальные беседы ведет.
В общем, в девицах я разочаровался. Впрочем, на свой пол тоже не переметнулся, ибо и среди парней уёбков хватает. В принципе, дитё я лояльное, испорченное вседозволенностью, так что, как говорится, был бы человек хороший.
В том, что со мной приключилось, как ни странно, виноват Тимка.
Играю себе спокойно в Darksiders II, между делом закидывая в рот крупные розовые виноградины. Тут входит старший братец.
– Антонио, – говорит, на ходу застегивая парадно-выходную рубашку, – я ВК парня добавил, пообщайся, а?
– С хуя ли? – непочтительно фыркаю, не отвлекаясь от игрушки.
– Ну, ты умеешь всякие там муси-пуси писать. А я обещал на днюшку к Ленке сходить.
– Вот вернешься и окучишь своего педика.
– Да это девка по-любэ.
– Почему?
– Да ноет, бля, как баба. «Меня никто не понимает, никому я не нужен, хотя весь такой из себя невъебенный, ми-ми-ми».
Закатываю глаза. «Повезло» брательнику. Хотя обычно ему нытики нравятся – легко сдаются, быстро ломаются и согласно укладываются в постельку.
– От меня ты чего хочешь? – задал я вполне оправданный вопрос. Сохраняю квест, закрываю игру, вместе со стулом поворачиваюсь к Тимке, который все еще мнется на пороге с почему-то виноватым видом.
– Если не хочешь, хер с ним, – расщедривается братец. Неожиданно смеюсь. Знает – не откажу. А я знаю, что он знает. Вот такие реверансы!
– Иди уже, мозготрахатель, – машу рукой в сторону двери.
– Кстати, мозготрахатель – это ты, – педантично уточняет Тимка и топает на выход, счастливый аки Емеля, выловивший волшебную щуку.
– Не забудь пожрать, – орет уже с порога. – Постараюсь вернуться пораньше.
– Не торопись, – кричу в ответ (квартира-то немаленькая – трехкомнатная сталинка с высокими потолками и окнами едва не во всю стену). – Развлекись, как следует, только о контрацепции не забудь.
– Конечно, мамочка, – ржет в ответ. Прощается. Слышу, как дважды поворачивается ключ в замке. И воцаряется благословенная тишина.
Между прочим, я искренен в своем пожелании. Знаю, что Тимке сейчас тяжело, поэтому эти загулы ему жизненно необходимы. Вот такой я понимающий младший брат, да.
Делаю глоток порядком остывшего черного чая с морозным мятным вкусом, открываю Google Chrome, захожу ВК на Тимкину страницу. Да, я знаю все адреса/логины/пароли. Такая вот степень доверия.
Залезаю в личные сообщения. Девчонки, девчонки, девчонки. Уровень развития у всех до единой – ниже, чем у устрицы. Тоска беспросветная. С половиной из этих инфузорий одноклеточных вел переписку именно я, ибо даже общительного Тимку они умудрялись загнать в тупик. А я что? Я ничего! Едким, бритвенно отточенным сарказмом довожу курочек до истерики, а они однофигственно липнут как банный лист. Тимка их утешает… особенным мужским методом, ага.
Парня, о котором говорил Тим, зовут Иннокентий Жилин.
Кеша, бля.
Хотел бы я посмотреть на людей, назвавших ребенка таким несуразным и нелепым именем.
Информация в разделе «О себе» не говорит ровным счетом ничего. Музыка… Книги… Игры… Скейтбординг… Фотографии… Да, есть несколько, но совершенно невыразительных и незапоминающихся: растрепанные темно-русые волосы, тонкие руки, безразмерные футболки. И будто специально лицо от объектива отворачивает. Сразу и не поймешь – мальчик или девочка. Ладно, по ходу общения разберемся.
Почитал переписку Тима с Кешей, покачал головой – слезысоплидепресняк, как говорит одна моя виртуальная знакомая. Даже я себе такого нытья не позволяю, а уж у меня есть причины жаловаться на судьбу, поверьте.
Итак, приступим…
Пьяный Тимка искренне полагает, что всегда возвращается тише мыши, бесшумно прокрадывается в комнату и совершенно спокойно засыпает, стянув с себя пропахшую водкой и сигаретами одежку.
На самом деле он топает как слон, разбрасывает то, что снимает, по кривой траектории, а потом полночи мечется по дивану, пугая притаившихся в занавесках паучков молодецким храпом.
Сегодняшний вечер (вернее, уже ночь) – не исключение. За тем лишь отличием, что Тимка меня не разбудил, ибо я все еще общался с Кешей, послав всех остальных настойчивых Тимкиных поклонниц известным маршрутом.
Мамой клянусь, даже не заметил, как время пролетело.
Кеша оказался отличным собеседником, когда перестал строить из себя обиженного и оскорбленного… Правда, надо отдать ему должное, за свое вчерашнее состояние (то самое нытье, после которого Тимка в нем девчонку заподозрил) Кеша извинился. Оказывается, поссорился с родителями, не отпускавшими взрослое дитя на концерт заезжей европейской рок-группы, потому и выпустил пар с незнакомым на тот момент собеседником. Бывает, правда? Вот потому минутная слабость и была мною (то есть Тимкой… ну, то есть… в общем, вы поняли) великодушно прощена.
На самом деле мне глубоко посрать, кем себя собеседник позиционирует – хоть мальчиком в девочке, хоть котом в сапогах, хоть эльфом лесным, лишь бы беседа была содержательной и не пестрела однобокими «ясно», раздражающими «понятно» и мозговыносящими «мур-мур».
Кеша соответствовал моему взыскательному вкусу по всем параметрам. Ироничен, но не язвителен; начитан, но не самодоволен; требователен, но не эгоистичен. Веселый, жизнерадостный, общительный восемнадцатилетний парень. Я не усмотрел в нем ничего фальшивого, злонамеренного или легкомысленного. О чем и сообщил Тимке на следующее утро за завтраком.
К тайной моей радости брат, страдающий похмельем, отнесся к известию о том, что Кеша – это все же Кеша, а не Маша из Верхнепопинска, совершенно равнодушно. Бессовестно воспользовавшись печальным Тимкиным состоянием, я выпросил разрешение продолжать общение с Кешей с его, Тимкиной, страницы… Обычно я не склонен к открытому проявлению эмоций, но в то утро хотелось повиснуть на шее Тима, повизгивая и помахивая хвостом. Запал на Кешу что ли? Вот было бы ха-ха.
Неделя пронеслась как-то уж чересчур стремительно. Я и оглянуться не успел. А ведь обычно время тянулось медленнее беременной черепахи… Или черепахи яйцекладущие?... Хм, нужно в Википедии посмотреть… Впрочем, не суть.
А суть в том, что шесть дней были наполнены почти непрерывным общением с Кешей.
Почему, спросите, непрерывным? Утром и днем на связи был Тимка – сидел ВК на лекциях в своем техническом университете, пока я отсыпался и занимался с приходящими учителями. А во второй половине дня, когда Тим уходил гулять с очередной пустоголовой амебой, наставала моя очередь. И Кешу я почти до утра не отпускал, даже понимая, что поступаю, как эгоистичная сволочь, ведь у него есть обязанности в реале (та же учеба, например) и ему рано вставать в университет…
Игрушками мы с Тимкой делились всегда, поэтому как брат читал историю моей с Кешей переписки, так и я, едва проснувшись, тянулся к ноутбуку и проверял личные сообщения. Поэтому друг у нас был один на двоих.
Иногда Тимка облегчал мне задачу и сам рассказывал, что там у них да как. Но все чаще я стал ловить себя на мысли, что Тимкино «мы с Кешей» раздражает до зубовного скрежета.
В субботу вечером (Тимон отбыл на очередную пати к очередной блондинке) Кеша пришел поздно и в на редкость дурном расположении духа. Пытаясь его развеселить, я незаметно для обоих перешел на ролевку… Кеша, не растерявшись, подхватил…
Ну что вам сказать по поводу той ночи?
Охуенно было, камрады.
Виртуально потрахались мы с Кешей так, что у меня даже встал реально. Обычно такого не случается, ибо я отношусь к подобного рода развлечениям совершенно индифферентно – как говорит Тимка, скорее писательское мастерство оттачиваю, чем по-настоящему подрочить на собеседника хочу.
И если поначалу Кеша был скован и неловок, то благодаря моим подначкам, втянулся и вошел во вкус. У него не было опыта, так что номинально я его девственности лишил. Поржали по этому поводу, потискались и, довольные друг другом, расползлись по кроваткам.
Внимательно читавший нашу ночную вакханалию Тимка краснел, бледнел и под конец выдал: «Бля, собственный брат из меня педика сделал. Спасибо хоть активного!».
Так и повелось: Тимка обращается с Кешей на нейтральные темы (у них одинаковые музыкальные пристрастия и любовь к скейтборду), а я, развращенная ночная бабочка, бля, развожу друга на секаз.
Наверное, вас заинтересовал вопрос, как я опыта набрался и поднаторел в виртуальных игрищах? Объясню, не жалко.
Примерно год назад был у меня хороший знакомый – взрослый дяденька нетрадиционной сексуальной ориентации – по имени Василий. Нашлись мы в одной онлайн игрушке, а потом вынесли общение за ее пределы. Однажды в порыве полуночной откровенности я посетовал Василию на то, что девчонки ну вот ни разу не возбуждают, хотя вроде все такие из себя ухоженные и пахнут аппетитно. Василий предложил попробовать с парнем. С ним. Ибо, оказывается, давно по мне неровно дышит. Ну а я что? Согласился. Во-первых, ничего моей жизни и здоровью не угрожало, даже в случае, если Василий оказался бы маньяком-педофилом. Во-вторых, любопытный я и обожаю расширять горизонты, познавая новое и неизведанное… А потом подсел на это дело, виртуальный секс в смысле, ибо было чертовски приятно доводить взрослого мужика до истеричного состояния, лишь клацая по клавишам.
Фантазия у меня, как было означено выше, богатая и неординарная. Как я только не изгалялся, где только Василия не имел!.. О да, взрослый дядя позволил мне, малолетнему задрипышу, доминировать… Это был бесценный ролевой опыт. Потом, когда Василий исчез с горизонта (стал настаивать на личной встрече, дабы воплотить в жизнь виртуальные фантазии, поэтому общение пришлось прекратить), были другие «игрушки». Для этого мне пришлось даже левую страничку завести, чтобы не палиться перед немногочисленными реальными знакомыми своей обострившейся нестандартной ориентацией. Несмотря на зубоскальство, гнусный характер и чрезмерную язвительность, с партнерами по вирту я расставался полюбовно, чем и снискал себе сомнительную, но все же репутацию. И даже не оскорблялся, когда «в друзья» добавлялись те, кто хотел просто потрахаться – без долгих разговоров и выяснения отношений. Наверное, не стоит этим гордиться, но и стыдиться тоже глупо. Почитайте исследования на сайтах РАН и РАМН – там много чего про извращенно-изломанную психологию современных детей/подростков написано (и все ведь правда, как сие не прискорбно).
С Кешей я едва не прокололся. Ревновать, дурак, надумал – типа он и со мной, и с братом шуры-муры крутит (хотя в переписке с Тимкой ничего «такого» не было – Кеша сам признался, что его либидо просыпается только ближе к ночи, т.е. к тому моменту, когда на сцене появляется ваш покорный слуга). Умом я все понимал – что никаких реальных отношений с Кешей ни сейчас, ни в обозримом будущем не предвидится, что флиртом да потрахушками дело и ограничится, пока мне не надоест, и я не отправлюсь на поиски «свежей крови», забив на Кешу большой и толстый. Но на всякого мудреца довольно простоты: влюбился в Кешу как тупой мартовский кошак, вот и надумываю себе глупости всякие. И ведь не признаешься никому: мать махом от интернета отлучит, Тимка у виска покрутит. Вот и надумал я к Кеше в други с этой самой своей левой странички добавиться.
Дурак? Дурак и есть!
Думал, пообщаемся, Кеша мгновенно признает во мне своего ночного собеседника/любовника, возрадуется, и все будет у нас тип-топ.
Блажен, кто верует, ага.
Во-первых, этот… этот… ууу… Кеша меня только через три дня добавил, хотя кому, как не мне знать, что он каждый день ВК с утра до ночи зависает.
Во-вторых, он был вежлив, но на обычные в случае нового знакомства вопросы отвечал неохотно, словно нехотя. Я знал его, как самого себя. Знал его сильные и слабые стороны. Знал его любимые моменты прошлого чемпионата мира по футболу. Знал, что он панически боится воздушных шариков. Знал, что он мечтает стать ветеринаром… Все это помогло мне построить идеальную линию обольщения… Но… Ах, это вечное «но»!... Но даже сквозь расстояние я чувствовал, что Кеша – мой Кеша! – тяготится общением. И это рвало сердце похуже аритмии.
С одной стороны я гордился верностью Кеши. Тем, что мой мальчик не повелся на провокации опытного ловеласа… А с другой… Ну, тут, думаю, все понятно без слов – с Кешей я потерпел первое в своей жизни виртуальное фиаско, что не могло не сказаться на моем моральном состоянии.
В одну из ночей, когда ублаженный Кеша уже отправился спать, я сидел в темноте у окна и принимал самое серьезное в своей жизни решение…
– Наигрался? – Насмешливо-понимающий голос Тима заставил мелко вздрогнуть, а вспыхнувший свет поморщиться и зажмуриться.
– Ага, – тотчас согласился, понимая, что вот он, выход. – Скууучно! А ты как?
– Сам видел, Кеша предлагает в реале встретиться, – пожал плечами Тим, выуживая из холодильника бутыль минеральной воды и разом выхлебывая едва не половину полторашки.
– Пойдешь? – спросил, затаив дыхание. «Пожалуйста, откажись! Пожалуйста!».
– Не знаю. – «Ура!». – Почему бы и нет? – «Бля!». – Наверное, прикольно с парнем попробовать – у тебя так шикарно все это выходит описывать, прямо как инструкция к применению, – Тимка заржал аки конь, не обращая внимания на то, что топчется на моих чувствах. Парень он добрый и, скажи я хоть слово против, от Кеши отстал бы в тот же миг. Но я промолчал. А молчание, как известно, - знак согласия.
Наверное, в ту ночь я и умер. На душе было больно и муторно. Внутри ворочалось что-то тяжелое и темное, которое рвалось наружу ревом-рыком. Побоялся мать своей истерикой напугать. Ей и так несладко приходится. Погрыз подушку и забылся рваным сном уже под утро.
Какие физические свойства металлов? Какая Вторая Мировая? Какая «Светлана» Жуковского? Я вас умоляю – у человека счастье родной брат уводит, а вы с глупостями пристаете. Дайте пострадать в тишине и спокойствии.
Тимка умёлся на свидание с очередной красоткой, а я в кои-то веки наслаждаюсь бездействием. Даже компьютер не включил. Маман, привыкшая видеть лишь мою спину, решила, что сынуля прихворнул, коли выбрался из своей берлоги и даже завел с ней обычный вечерний разговор за чашкой сладкого чаю с бубликами. Не, правда, по-моему, мама была шокирована до глубины души и поначалу даже на вопросы отвечала очень осторожно, с опаской, как на допросе в ФСБ. Развеселила меня, ага.
Потом мы смотрели какой-то детективный сериал по «Перцу» (мне даже понравилось, хотя не фанат американского кинематографа). Когда пришел Тим, отужинали, и я отправился спатеньки – количество шокированных персонажей домашней драмы увеличилось вдвое.
Вертелся с боку на бок всю ночь. И следующую. И последующую. А потом наступила суббота, и Тим, который должен был сопроводить меня к матери в реабилитационный центр, пришел лишь под вечер.
Да, он ходил в кино с Кешей. Поставить меня в известность ему, естественно, и в голову не пришло. «Зачем?» – и искреннее недоумение в глазах. Действительно, зачем?..
Я плакал, уткнувшись носом в подушку. Ну и похуй, что мальчики не плачут. Ага, они рыдают белугой, стараясь не слишком громко всхлипывать при этом.
Утром, сделав poker face, спросил у Ти, как все прошло. Тот пожал плечами, а лицо у самого так и светилось.
Оказывается, я скрытый мазохист, ибо меня распирает от желания вызнать все подробности их свидания.
Ну, за руки подержались в темноте. Ну да, поцеловались… Понравилось? Да как с девчонкой – ничего нового, ничего интересного… Ага, знал бы я еще, каково это, целоваться... целоваться с тем, кого любишь, сильно, болезненно, до лихорадочного румянца и сбившегося дыхания…
Зашел на свою левую страницу. Кеша был в сети. Захотелось написать ему и выдать правду-матку, что не с тем братом он любовь крутит… С трудом, но подавил в себе мелочное чувство. Кеша не заслужил того, чтобы так паскудно с ним обойтись. Жизнь у парня и без моих откровений не малина: предки помешаны на престиже, контролируют каждый шаг любимого дитяти, друзей всех отвадили. Вот и подался Кеша в сеть. Наивный чукотский мальчик! Там же одни извращенцы… Эммм, ну, почти… Хотя я-то чем лучше?! Совратил невинного вьюношу, даром, что тот старше на два года.
В конце концов, глупо было надеяться на то, что Тимка не заметит моего аморфного состояния – братец-то у меня, оказывается, шибко зоркий. Будущий инженер-конструктор все-таки. Да и то, что ночные шпили-вили с Кешей внезапно прекратил, натолкнуло Тима на определенные размышления.
Серьезные разговоры не Тимкин конек, факт. Было даже забавно наблюдать, как он пыхтит и примеряется этот самый серьезный разговор начать. А то, что разговор таким и будет, – ясно как божий день. Надеюсь, это не наша деловитая маман его надоумила вспомнить об обязанностях старшего мужчины в семье. Блин, хоть у нас с Тимом и ровные отношения, но, клянусь, если он начнет о пестиках и тычинках рассказывать, я на истерику сорвусь.
Черт, вот кто за язык тянул, а?
Нет, вы на него посмотрите. Каков герой – ссылки на странички своих приятельниц подсовывает. Это он что, меня от Кеши отвадить хочет что ли? Так вроде всё у нас, прошла любовь, завяли помидоры!
Сначала стало смешно – где ж ты, братик, раньше был? Я уже полностью «в теме», на девок реально не встает.
Потом сделалось так тоскливо, что вспомнились все ночные страдания, в которых я скатывался на банальную и горькую, как васаби с чесноком, жалость к себе. И вдруг прорвало… Я кидал в него слова, злые, обидные, с целью задеть посильнее да побольнее. Выплескивая злость на него, на Кешу, на весь ебаный мир, я исходил ядовитой горечью пустых дней и ночей и упивался своей ранимостью, уязвимостью, несостоятельностью…
Сильные Тимкины руки оборвали словесный поток. Обняли. Пожалели. И, отвесив подзатыльника, прижали к мускулистой груди.
– Мастер ты, Антохин, людей пугать, – буркнул Тимка, горячо дыша в затылок. Щекотно. Терплю. – Я все свои прегрешения со времен детсада вспомнил и каяться надумал.
– Дурак, – фыркнул я в его подмышку и по-детски шмыгнул носом. – Тимк, я ж понимаю, что как ярмо на шее для вас с ма. Уж кто-кто, а ты точно не виноват в том, что я такой лузер, что даже сдохнуть нормально не мог… Думаешь, меня прикалывает дергать тебя каждый раз, когда хочется душ принять?.. Если ты хочешь с Кешей, ладно, пусть так… Я отступлю, не буду мешать, потому что ты как никто другой заслужил право быть счастливым…
Чувствую, завис Тимка конкретно. Даже дышать, кажется, перестал.
– Вот уж не думал, что в моем нахальном младшем братце столько благородства! – хмыкнул он, наконец. – Ерунду всякую напридумывал, сам себя ею и раздраконил. Заигрался ты, Антошкин. Думаешь, чувства, которые в сети возникли, реальны? Да, Кешка – хороший мальчик, ласковый, правильный. Но насколько ты уверен в том, что именно он тебе нужен, что вы сможете понять и принять друг друга? Пока вы оба прячетесь за аватарками, можете сотворить из себя любого персонажа. А в реале масок нет. Есть ты – рано повзрослевший, обозленный на весь мир, и есть он – затурканный предками-перфекционистами. Вы разные, поверь человеку, который знает вас обоих. Да, сейчас у тебя такое ощущение, что лучше, чем с ним, ни с кем не было и не будет. Но дружба, пусть и за пределами вирта, и любовь – это две разные вещи. Я не отговариваю тебя от отношений с парнем. Просто не хочу, чтобы тебе было больно. Разбитое сердце, разочарование в людях… Бррр, неее, не дай Бог!
– Да кому я нахер нужен?! – не сдержался – голос дал петуха. – Инвалид с сомнительной вероятностью когда-либо встать на ноги… Я сам не хочу для Кешки такого «счастья»… С глаз долой – из сердца вон. Он забудет со временем – и меня, и свою влюбленность.
– А если не забудет? Если для него эта влюбленность тоже самая первая, самая сильная? – спросил Тимка, глядя прямо в глаза. Смахнул с ресниц слезы, щелкнул по носу. Понимая, что ответа на этот вопрос у меня нет, и вряд ли он появится в будущем.
– Хватит страдать, а? – заныл брат уже совсем другим тоном. – Пойдем чаю с фруктовым сахаром попьем?..
Я никому не говорил, почему не доверяю людям. Даже самым родным и близким. Потому что все могут предать. Бросить. Когда ты беззащитен, растерян и уязвим… Я видел глаза отца в тот момент, когда он вываливался, сгруппировавшись, из потерявшей управление машины. Там были страх и сожаление. Может быть, и вина. Но сильнее всего читалось в зеркалах души примитивное чувство самосохранения – дескать, извини, сын, но либо выжить, отделавшись легким испугом, либо сдохнуть в кювете!.. Странно, но выжил не он, в попытке спасти свою шкурку угодивший под колеса несущегося сзади внедорожника, а я, сумевший дернуть руль и избежать рокового – фатального – столкновения с КАМАЗом. Пусть в коляске, пусть почти не выхожу из дома, но я ЖИВ. А он – тлен под гранитной плитой и куцыми цветами по большим церковным праздникам.
Мне не нужно сочувствие. И не нужен никто, кто потревожил бы с трудом восстановленное душевное равновесие, кто вновь разбередил бы старые раны… Я мастер красивых слов, помните? Я могу петь о любви и доверии, могу проявить сочувствие, могу жестоко высмеять. И вы будете обожать меня или ненавидеть. Но вы никогда не узнаете настоящего меня: с разорванной паутиной души, одинокого и трепещущего, как свеча на ветру.
Мысли ураганом пронеслись в голове.
Прошла пара-тройка секунд с тех пор, как глаза Кеши – румяного с мороза, такого яркого и, чтоб его, родного – расширились в тревожном понимании.
Каюсь, струсил я. Зажмурился. В надежде, что когда открою глаза, Кеша уже не будет торчать на пороге как молчаливое изваяние самому себе. Даю ему возможность незаметно уйти. Раствориться. Исчезнуть из моей гребаной жизни по-английски. Пусть так, сразу, как скальпелем по обнаженной коже, чем жалость, сочувствие и осколки разбитых надежд в огромных глазах.
Ненавижу своего братца!
…Кеша как девчонка, ей-богу. Рассиропился. Стоит на коленях, ладони целует, попутно орошая их горючими слезами. Неуклюжий в своей зимней пуховой куртке.
Тим, подлец, вдоволь наухмылявшись, свалил в туман, не забыв прикрыть за собой дверь. Плотненько так. Фея-крестная, блин!
Кеше нравится перебирать мои волосы. Они сейчас длинные и косматые. Но когда порываюсь их обкорнать, Кеша шипит аки змей. Ладно, чем бы дитя не тешилось…
Он валяется на животе на моем ортопедическом диване. Говорит, удобно – не так мягко, как у него дома. Не согнать, ага. Я, правда, и не пытаюсь – нравится любоваться его филейной частью и длинными «джинсовыми» ногами.
Смотрит фотографии, где я – еще я, а не бледная осунувшаяся пародия на человека. Шмыгает носом, но крепится – понимает, что меня его слезоточивость не порадует.
Мама приняла и Кешу, и наши с ним не совсем обычные отношения. Теперь рядом с моим кофе и Тимкиным чаем в серванте стоит большая банка растворимого какао, которое Кеша обожает. Чем не признак того, что Кеша окончательно и бесповоротно вошел в нашу замкнутую жизнь?
Теперь мы гуляем. Вдвоем. Кажется, Тимка вздохнул с облегчением, ибо процесс спуска/подъема вредного меня на четвертый этаж без лифта давался ему дорогой ценой. Кеша справляется. Потому что мне не хочется капризничать и расстраивать его. Он ведь старается. Ради меня. Ради нас.
Сейчас Кеша ходит на курсы вождения. На радостях его предки (обо мне, кстати, не ведающие, но я не в обиде) обещали машину подарить. Кеша очень трепетно подошел к вопросу выбора авто – транспорт должен быть вместительным и удобным, ибо он собирается вывозить меня на природу или, что приводит меня в суеверный трепет, к морю. Поживем – увидим. Городской трафик я по понятным причинам недолюбливаю.
А реального секса у нас, кстати, нет.
Узнав, что мне лишь шестнадцать, Кеша сурово сжал губы и напустил на себя такой пуританский вид, что я мигом сообразил – девственности лишусь не ранее, чем через два года.
Ничего, подожду. Я вдруг обнаружил в себе неисчерпаемый источник терпения.
Зато в поцелуях поднаторел. И минет научился делать. Кеша всякий раз сладко постанывает и млеет, а потом, когда разум возобладает над чувствами, начинает отчитывать меня как священник согрешившую юную послушницу. Тимка, прознав про наши маленькие шалости, оборжал обоих и посоветовал «трахнуться уже, наконец». Я загорелся, но Кеша непреклонен. Ладно, буду работать над совращением стойкого бойфренда – в вирте мне это удалось, получится и в реале. Иначе я буду не я. На пацана отвечаю.