Sco

Икс равно

Аннотация
Незваный гость хуже татарина. А что, если татарин и есть незваный гость?
В Юркино личное пространство он вторгся прямо на "балу", без позволения и упорно продолжал терзать и преследовать Юрку, точно принц, ищуший свою неузнанную "Золушку". Бедный Юрка и рад бы отделаться, но это с каждым днем становится все сложнее... 


========== Глава I ==========
– Понимаешь, Юр, от него мурашки.
И Аня передёрнула плечами. Походило на лёгкую форму пляски Святого Витта. Юрец раздражённо выдохнул. Мурашки у них, у дур. 
– У меня когда ногтем по доске такое, – предложил он свой вариант. 
Аня его вариант не одобрила, гадливо скривилась. Добиться адекватных показаний о происходящей хуйне было адски сложно. С такими-то свидетелями. 
– Мурашки к делу не пришьёшь, – надавил Юрец. – Говори прямо – что вы все вокруг этого Талгата вьётесь? Он вам денег, что ли, должен? 
Не то чтобы ему было жалко, но вот уже вторая баба ему ручкой делает ради этого хмыря. Не напасёшься! Аня его потерям не сочувствовала, у неё Талгат баб не уводил. Она оглянулась на приоткрытую дверь в коридор, понизила голос: 
– Как же он целуется… – и глазами в потолок воткнулась. 
Юрец тоже посмотрел на потолок и кисло уточнил:
– Как? 
– Будто прислушивается на каждом поцелуе.
Юрец тут же представил себе то и дело оглядывающегося и замирающего, словно заяц, Талгата. 
– Он параноик, что ли? 
– Знаешь, что! Я вообще тебе ничего рассказывать не буду тогда!
– А как понимать «прислушивается»? – закипел Юрец. – Может, у него слуховые галлюцинации, я почём знаю? Говори нормально уже!
К ним на кухню заглянул Барашков с параллельной группы, почему-то в поисках нитки с иголкой. Похоже, вечеринка вступала в разрушительную стадию, когда что-то билось, рвалось и терялось. В комнате музыка пыталась заглушить недавний выпуск камеди клаб. В коридор то и дело вываливались тела студентов-третьекурсников, расползаясь по муравьиным дорожкам: поссать в сортир и покурить на лестницу. Аня с Юрцом жались в кухонном углу, испепеляя взглядами каждого к ним заглянувшего. 
– Он к себе прислушивается, – пояснила она после ухода так и незашитого Барашкова. – Словно хочет уловить, прочувствовать... И ещё: он не тащит сразу в постель. 
Последнее предложение она сказала менее восторженно, а даже как-то зло. Юрец взял со стола чьё-то недопитое, глотнул и чуть не выплюнул обратно: какая-то сладкая слабоалкогольная бурда. Вечер окончательно превращался в говно. Он бы с удовольствием избежал всех этих подробностей про поцелуи, если честно. Вот бабьё бесстыжее… И пока Аня не ушла совсем уж в порево, он подытожил:
– В общем, я нихуя не понял. Но ты мне очень помогла, – и зачем-то пожал ей руку. – Пошёл я. 
Он дёрнул дверь и замер на пороге. В коридоре стоял, покачиваясь, Талгат. Глаза с лёгкой азиатчиной конкретно косили. Долговязая, ломаная какая-то фигура кренилась то в одну, то в другую сторону, безуспешно ища точку опоры. Надрался. 
Юрец помрачнел окончательно – лёгок на помине. А Талгат, придерживая стену, чтобы та, видимо, на него не упала, доковылял до спальни Анькиных родаков и влетел боком в дверной проём. Скорей всего, не запланированно, а просто потому, что дверь открылась под тяжестью его нестабильного тела. Юрец с удовлетворением дослушал серию коротких погромыхиваний, представляя, как пьяная скотина Сатдаров собирает там рёбрами все пуфики и напольные вазы. 
Погружённая в создание селфи Аня не обратила внимания на акробатические этюды гостя. Юрец быстро оценил обстановку. Часть народа толклась в большой комнате, часть – на лестнице. Он выскользнул в коридор, прикрыв за собой дверь на кухню, и встал перед тёмным входом в спальню. Раздражение требовало выхода. Привычно зазудели кулаки. Нет, пьяных, конечно, не бьют. Но попрессовать, припугнуть, чтобы чужое не трогал в следующий раз, – это можно. Мстительно улыбаясь, Юрец шагнул в комнату и закрыл за собой дверь.
Мрак оказался непроглядным – окна завешивали плотные гардины. Юрец споткнулся обо что-то и выставил вперёд руки. Иди ещё найди эту блядь в такой темени – поди, упал и закатился куда-нибудь. Он оглянулся в надежде на подсвечивающиеся выключатели возле двери, но тут его схватили за вытянутую руку и дёрнули. 
От неожиданности Юрец потерял равновесие и по инерции пролетел вперёд. Он рухнул лицом вниз на что-то мягкое – не то кровать, не то кресло – и тут же попытался встать, но сверху навалились. 
Юрец упёрся руками в обивку, стараясь скинуть с себя нападающего, ожидая удара каждую секунду. Талгат же, неожиданно прыткий для пьяного бревна, крепко обхватил его со спины и зачем-то тыкался мордой куда-то в шею. Укусить, что ли?
Всё время возни Юрец молчал, наверно, в надежде анонимно удрать, если получится. Кататься с ненавистным Талгатом по кроватям в темноте – это уж совсем ни в какие ворота. Лучше он ему потом начистит рожу, по трезвяку. Пока же Юрец попытался спихнуть того локтём в рёбра, но вдруг почувствовал чужие губы рядом с ухом. 
Тело оцепенело вместе с мозгом. Юрец даже дыхание задержал. В полной тишине его прикусили за мочку, затем скользнули губами по скуле вниз. Весь боевой пыл слетел с Юрца моментом. Ужас от возможного узнавания себя, от того, что Талгат поймёт, кто сейчас под ним лежит, вогнал в паралич. Кто потом будет разбираться: случайно-не случайно? Юрец не шевелился, пытаясь слиться с покрывалом, с темнотой. Но даже его симуляция трупного окоченения не угомонила барана сверху. 
Талгат вдруг обвил его руками за талию и прижал к себе крепко-крепко. Юрец вытаращил глаза в темноту, беззвучно выматерившись. Его начали тискать вполне себе агрессивно и недвусмысленно, что как-то ни фига не клеилось с Анькиными рассказами. Вот бабы – лишь бы набрехать! От невыносимости происходящего, Юрец плюнул на конспирацию и начал потихоньку сдавать вправо, пытаясь выползти из-под озабоченного. Но тот моментом подтягивал его обратно, подминая, как медведица бородатого Ди Каприо. Только от Талгата ещё и алкоголем разило. Юрец замотал головой, пытаясь увернуться от поцелуев, но его схватили за волосы и оттянули назад. Вот это он уже совсем терпеть не собирался!
Юрец сосредоточился и, не с первого раза, но таки пнул Талгата пяткой посередь большеберцовой кости – от злости даже её название вспомнил. Тот вскрикнул неожиданно звонко для тихой комнаты и отшатнулся. Юрец наконец распрямился, пытаясь встать и не споткнуться о перемещающегося где-то рядом идиота, но его сбили с ног, опрокидывая обратно – только теперь на спину. Он сразу попытался вскочить, рванув вперёд, и тогда они столкнулись, как два несущихся друг на друга поезда. Из Юрца выбило воздух, он открыл рот, чтобы вздохнуть и…
Его никогда так не целовали. Будто он самый желанный, самый ценный. Будто если он сейчас оттолкнёт Талгата, тот умрёт от сердечного приступа сию же минуту. И этому надрыву было невозможно противостоять – как заставшему тебя врасплох ливню. Юрец непроизвольно закрыл глаза, и показалось, что земное притяжение пропало, он болтается в пространстве и единственное, что его держит, – это Талгат. Наверное, в этом бреду Юрец поцеловал его в ответ, потому что тот словно завибрировал весь. И вздёрнул его вверх, прижал как куклу. Юрец повис безвольно, чувствуя, как Талгат обхватил рукой его затылок, лишая возможности крутить головой. Он приоткрыл рот, сам не веря, что делает это, будто проверяя себя, сможет ли перейти грань. От абсурдности ситуации казалось, что, может, это и не он вовсе, а кто-то другой сейчас целуется в тёмной комнате с пьяным парнем. Но когда Талгат прижал к его бедру вздыбленную ширинку, Юрца вдруг осенило – нет, блядь, таки он. 
Первый удар пришёлся Талгату куда-то под рёбра сбоку. Тот ухнул, машинально расцепив руки. Юрец откинулся на спину на кровати, поджал согнутые ноги к животу и лягнул сокурсничка так, что грохот от его падения послышался где-то в другом конце комнаты. Юрец вскочил, стянув за собой покрывало и, словно матадор, накинул его на матерящегося где-то на полу Талгата. Понадобилась доля секунды, чтобы Юрец вылетел за дверь и пронесся по коридору до угла. Затем он развернулся и неспешно пошёл в обратном направлении. Это вдруг всплыла в ошарашенном мозгу вычитанная в каком-то детективе тактика отхода с места преступления. 
Из треклятой комнаты выскочил всклокоченный Талгат. Собравший последнее самообладание Юрец нацепил равнодушно-высокомерную маску и даже бесстрашно посмотрел тому в лицо. Талгат заозирался как-то беспомощно, потирая ударенный бок. Мысленно перекрестившись, Юрец влез в кеды в прихожей, не шнуруя, выудил куртку из сваленных в углу вещей и на деревянных ногах пошагал к двери. Сквозь шум в ушах он уловил окрик Талгата и заторможенно развернулся всем корпусом.
– Кед потерял! – сказал тот, и, видимо, уже не в первый раз. 
Спустившись на пролёт, Юрец остановился, чтобы восстановить дыхание. Страх, что его раскроют, начал потихоньку разжимать горло. Он опустил глаза и рассеянно уставился сначала на кед в руке, на босую ногу, потом на выпирающую ширинку и резюмировал: 
– Золушка, блядь.

========== Глава II ==========
Первые несколько часов – пока дошёл до дома, пока стоял под душем, пока крутился в кровати – Юрец гонял в голове случившееся исключительно как дикий кошмар. Вот как бы он попал в капкан к семейке плотоядных мутантов в каком-нибудь медвежьем углу. Спасибо, что живой, в общем. И только под утро, в зыбкой дрёме, резко накрыло каким-то режущим стыдом. Он аж сел на кровати, уткнувшись носом в ладони. 
У всего должна быть какая-то причина, но Юрец не мог найти её в конкретном пиздеце. Он скосил глаза на своё размытое отражение в витражной дверце книжного шкафа. С бабой его ну никак не спутаешь. Рост, конечно, не выдающийся, но фигура – тут уж извини. И широкие плечи, и крепкие руки и никаких жирных ляжек или мягких сисечек, как у Барашкова какого-нибудь. Юрец с неприязнью отвёл глаза, вспоминая. А сам-то что? Тихушничал, то кувыркаясь на перинах, то замирая в объятиях. Да ещё и рот раззявил! 
Он свесил голову с кровати – показалось, что сейчас блеванёт. Пульс в ушах бухал, будто в дверь кто колотил. Вспышки чётких воспоминаний шибали и шибали, как молнии позора. Утомившись висеть, Юрец откинулся обратно на подушку, глубоко задышал в надежде выдохнуть эту вибрацию, от которой трясло, как подтаявший студень. Лучше бы к каннибалам, вот ей богу.
У Юрца вот как обстояло с сексом, если вкратце. По пацанским меркам, начал он уже в преклонном возрасте – в 19. У одноклассника жена уже была вторым беременна, когда Юрец наконец совокупился с девушкой на заднем сиденье Матиза. Девушка ему не особо нравилась. Да она и сама себе, похоже, не нравилась, поэтому вела себя довольно агрессивно, будто заранее обижаясь на него за что-то. Возможно, этот нервный порно-дебют определил его увлечение на следующий год – бег. Побыстрее и подальше. Закалённый беговой дорожкой в спортзале, Юрец носился вихрем по всем марафонам и благотворительным состязаниям, частенько отхватывая медали. Между забегами он обзавёлся скромной девушкой из параллельной группы, но на очередном финише она его не встретила. Зато Юрец её потом встретил. С Талгатом. Да и тут бы плевать, не последняя же. Но вот вторую упорхнувшую к Талгату дамочку Юрец уже не стерпел. 
«И знатно гаду отомстил», – уныло подумал он сквозь мутную тошноту. 
Юрец рассеянно оглядывал пыльные фосфорные звёзды, приклеенные на потолок лет десять назад. Думать о произошедшем было гадко, но когда мысли начинали закручиваться сами собой в какие-то зыбкие спирали, всплывало пугающее чувство какой-то сладости. Необъяснимая заторможенная вовлеченность, с которой Юрец перекатывался по покрывалам в тёмной комнате, не имела никакого внятного объяснения. 
В коридоре мама зашуршала курткой, вжикнула молнией на сапогах – на работу уходит. Вообще, вечеринка в среду порой таит в себе конкретную западлу. Если угораздило отличиться, то свидетели фурора со свежими ещё воспоминаниями встретятся с тобой в коридорах универа уже через несколько часов. С невыносимым желанием попиздеть о пережитом с тобой и чуть-чуть с отделением машиностроения. 
Юрец ещё раз подробно прокрутил в голове свой побег – не мог ли кто его засечь всё-таки? С Талгатом была отдельная песня. Если тот понял, что клеит парня – то он вообще урод и пусть сам теперь ссыт. А если не понял – то, похоже, Юрец грамотно его запутал своими шпионскими уловками. Юрец прочекал новостные ленты друзей и, не обнаружив никаких сенсаций, поплёлся на учёбу. 
По всем повадкам в универе Юрец смахивал на террориста-смертника. По коридорам он практически крался, то и дело оглядываясь, а в аудиториях гнездовался в самых дальних углах. Когда ко второй паре подтянулись почти все вчерашние гуляки, стало ясно, что Юрец опасался зря – никто не упомянул ничего подозрительного. Облегчение было неимоверное. Показалось, будто врач, только что объявивший о последней стадии неизлечимой болезни, вдруг выхватил результаты анализов у тебя из рук со словами: «Ой, это не ваши». 
Осмелев, он расслабленно направлялся в столовку, когда его окликнули сзади по имени. И он как-то сразу понял кто, не оборачиваясь. Окрик словно воткнулся ледяной иглой в позвоночник – ноги сразу ослабли. Юрец хотел было ускориться, чтобы выскочить на лестницу, но его уже цапнули за рукав. Перед глазами выросла длинная жердь Талгата.
– Ты же Юра? – уточнила жердь, вежливо улыбаясь. 
Юрец неуверенно скривился, потянул к себе пленённую руку. 
– А чо?
Талгат выключил улыбку и серьёзно сказал:
– Дело есть. 
Он практически выпнул продолжающего «чокать» Юрца на лестничную площадку и прихлопнул коридорную дверь ногой. Юрец проводил глазами закрывшуюся высоченную дверь и покосился на окно, словно примеряясь. Башка очень вовремя опустела, будто сито. Страх навалился на него стылой глыбой, придушил до лёгкой тошноты. Юрец посмотрел Талгату в лицо и вообще не к месту подумал, что приставь к его башке треугольные ушки – получится кошак. С его формой глаз и скулами. Вот такая херня в голову лезла. А кошак тут и говорит:
– Слушай, мы ведь с тобой у Ани вчера виделись? Ну, то есть виделись, да. У меня к тебе вопрос жизни и смерти. 
«Интересно, чьей?» – подумал Юрец, а сам кивнул серьёзно. Мозги заворочались. Подумалось, что с таких заходов на опасные темы не трут. Морду бить в универе не посмеет, а начнёт лапать – так вон окно рядышком. Юрец приосанился, заставив Талгата немного отступить, сурово уточнил: 
– И?
Тот заправил за ухо длинную косую пижонскую чёлку и сказал, понизив голос:
– Ты видел, что за девушка вышла из спальни в коридор передо мной? 
Юрец настолько не ожидал такого поворота, что даже нервно реготнул. Девушка! Какой прекрасный и логичный выход! Сейчас Юрец сдаст ему какую-нибудь кралю из тех, что были в гавнецо вчера, и можно выбрасывать эту дичь из головы! 
На его лице, видимо, отразилась такая сатанинская радость, что Талгат едва заметно сдвинул брови, не втыкая. 
Юрец чувствовал себя свидетелем, распираемым желанием сотрудничать со следствием. Жалко, что сведений-то у него и не было. Он вальяжно откинулся спиной на стену, смакуя облегчение, но прилипала Талгат портил ему весь расслабон, нависая над ним с навязчивым ожиданием. Ах, да. Юрец попытался сосредоточиться. Кто там был самый пьяный?
– Вроде… Светка Руднева, – перебирая картинки в памяти, пробормотал он.
И решил за Светку не переживать, она Юрцу только спасибо скажет. Наверное. Раз он так им всем сдался. Мысль про сдающегося всем Талгата опять разозлила: и чего в нём нашли? Кидается, как ополоумевший, кусается, тискает – просто маньяк. 
– Руднева?.. – неприязненно-удивленно проговорил маньяк. 
Юрец злорадно закивал. Ишь ты, расстроился. А кого хотел, Анжелину Джоли? 
Талгат засунул руки в карманы джинсов, нахохлился. Зыркнул на Юрца, будто тот его обидел, и только хорошее воспитание не позволяет Талгату назвать того мудаком. Юрец по-крабьи переместился левее по стенке, пытаясь обойти осознающего жестокую реальность горемыку. 
– Пошёл я, – буркнул Юрец и зачем-то кинулся по лестнице вверх, хотя следующая пара была на первом. 
Слепо пялясь на доску, Юрец вместо большой схемы моста видел только треугольную морду Талгата и никак не мог её сморгнуть. Вся эта история – сплошная квинтэссенция иронии: звёздный мальчик просительно заглядывает в глаза брошенке-Юрцу в поисках Юрца же! Подивившись на зигзаги судьбы, Юрец перевёл глаза на расчёт размеров опорных частей моста. Хотя вот тоже непонятно: зачем разыскивать? Подумаешь, с пьяных глаз с кем только не пообжимаешься на вечеринках. Юрец всех своих и не вспомнит сейчас. Бородатый препод тыкал в детали моста на схеме, размахивая палочкой, как Дамблдор. Может, Талгату нравится, когда его ногами лупят? Надо подкинуть идейку стра… А вдруг наоборот – не нравится?! Юрец выпрямился на стуле, стиснув ручку между пальцев. А что, если Талгат ищет ту, которая пизданула его ночью, чтобы разобраться, отомстить? А он Светку под монастырь подвёл! Он заёрзал, оглядываясь на Аню. Та тут же с радостью подключилась к непонятной движухе, засуетилась, начав тыкать пальцем в телефон. 
Буянова Аня: Ты чо?
Вы: слу, а талгат ваще может начать на бабу быковать?
Юрец посмотрел на Аню в ожидании ответа. Та зависла пальцем над телефоном. Одна бровь у неё была вопросительная, а другая восклицательная. 
Буянова Аня: Всмысле?
Вы: он с бабами ваще разборки устраивает?
Буянова Аня: Ты дурак штоле? Херню какуюто несёшь
Юрец раздражённо махнул на Аню рукой. До конца пары оставалось ещё тридцать восемь минут. 
Юрец спешил навстречу Талгату. Тот тоже направился к нему, и они были как герои из фильма «Свой среди чужих…», только знаменитой мелодии с пронзительной трубой не хватало. 
– Я чо подумал, – проговорил Юрец, когда они наконец встретились рядом с зелёной урной. – Может, не Светка это была. 
Студенты сновали вокруг, хороводились на улице, вдохновлённые долгожданным теплом после холоднющего апреля. Талгат азартно закивал. 
– Да! У Светки волосы до лопаток, а у той причёска короткая. 
Оба удовлетворённо улыбнулись. Юрец успокоился насчёт убиения невинной Светки, а Талгат, видимо, окрылился возникшим альтернативным версиям по «незнакомке». Оба замолчали с тихим счастьем на лице. Талгат мотнул головой, откидывая чёлку с глаз, зябко поёжился, запихнул руки в карманы. Из-за его спины засветило разогревшееся хоть к концу апреля солнце. Юрец сощурился. Всё-таки, Талгат бесил его. Вот этой всей своей грёбаной лучезарностью. 
– Пошёл я, – традиционно закончил беседу Юрец и отвернулся к воротам. 
– А ты к метро? – раздалось за спиной. – Я тоже. Слушай, там же светло было. 
– В метро? – не воткнул Юрец, недовольно подтягивая сумку. 
– В коридоре, – гнул свою линию Талгат. – Когда я вышел, там свет горел вовсю, а ты был в конце коридора. 
– И чо? 
Вот не то, чтобы у Юрца было плохо со словарным запасом. Но с этим напрыгивающим на него Талгатом он общался в стиле только что разбуженного. Причём после зимней спячки. 
– Ты её разглядел или нет?
Юрец раздражённо уставился на светофор. Талгат, пользуясь тем, что они остановились, заглянул ему в лицо, как ебаный жираф, откуда-то сверху. Юрец зыркнул на него с угрозой, спросил без экивоков: 
– Тебе что, блядь, баб мало? Чего она тебе далась?
И вдруг понял, что тот смутился. Спал с лица, отвёл глаза, плечи подтянул к ушам. Юрец недоверчиво пригляделся к, показалось, даже порозовевшему ловеласу и глумливо приподнял брови. Ну, приехали. Талгат сосредоточенно глядел на пешеходную зебру, будто полоски пересчитывал. Юрцу вдруг стало жалко его, что ли. 
– Ну я плохо разглядел, – примирительно сказал он и зачем-то спорол херню: – Вроде симпатичная. 
Талгат тут же оживился, опять развернулся к нему. 
– Высокая?
Юрец горделиво кивнул. 
– Высокая. Фигуристая. 
Вот куда несёт река оленя, блядь? Фигуристая… Талгат вдруг замотал головой. 
– Не, не фигуристая, плоская совсем. Ни вверху, ни внизу. 
– Ну, кому-то нравится, – запальчиво ответил Юрец. 
Сиськи ему подавай, уроду. Пить надо меньше в следующий раз, глядишь, на мужиков бы не кидался. Юрец полез в рюкзак за проездным, надеясь, что тут они и расстанутся, но Талгат расставаться не хотел.
– Ты на кольцевую? Я тоже. 
Они ступили на эскалатор, и Талгат спустился на ступеньку ниже перед Юрцом. Снизу протянул сильный сквозняк, взлохматил Талгату гладкие волосы. Юрец уловил тонкий запах, и мозг мгновенно опознал в нём – свой. Как однажды услышанная и узнанная мелодия. Категорически не к месту поплывший Юрец прикрыл глаза, сосредоточенно пытаясь отогнать выпрыгнувшие ассоциации. За миллисекунды всплыли губы, ладонь под волосами на затылке, рука поперёк спины, притискивающая к чужому телу. Изыди, блядь! Юрец загнанно поглядел вперёд на чёрную макушку, будто Талгат мог почувствовать его метания. 
Народу было – тьма. Опасаясь, что его сейчас прижмут к Талгату, Юрец кинулся к сиденьям, шлёпнувшись, как беременная женщина и пенсионер в одной жопе. 
– А волосы какого цвета у неё были? – раздалось рядом, и Юрец, повернувшись, уткнулся взглядом в те самые губы, которые мерещились ему на эскалаторе.
Оказалось, что пиздеть бывает потяжелее тех мешков. Юрец не мог решить, что врать дальше, не мог просчитать все последствия, соотнеся предполагаемую «незнакомку» с какой-либо девушкой, которая там реально присутствовала. Он жалобно скривился, чуть было не попросив помощи зала. На лице Талгата отразилось лёгкое удивление. Он неосознанно потянулся, подставляя ухо, пытаясь расслышать Юрца сквозь шум метро. А того уже нежно приобнял Кондратий. Несколько секунд Юрец молча глядел на переливающуюся в свете ламп гладкую прядь, колыхающуюся в такт покачиванию вагона. А Талгат вдруг повернул к нему лицо, оглядел, нахмурившись. Они уставились друг на друга, будто одновременно вспомнили, что оставили дома включённый утюг. «Он всё понял, он всё понял…» – закрутилось у Юрца в голове, и он сделал, что мог:
– Пошёл я, – проскрипел он и кинулся в прессованную толпу, пробираясь к двери. 
Талгат остался сидеть.

========== Глава III ==========
Считается, что надо идти к тому, к чему у тебя есть тяга. Так вот единственно, что хотелось Юрцу в данном случае – это отрезать всё, за что тянуло, и прижечь. Вариант, что ему вдруг понравились мужчины, отмёлся: на форумах писали, что ориентация выстреливает ещё в пубертате. Случайно свернув в ветку по посттравматическому синдрому, Юрец прикинул, что, похоже, это его случай. Там, правда, было про военных из горячих точек, которых неумолимо влекло обратно на поле боя, но что считать за бой? Юрец вполне себе повоевал в той комнате, поотражал нападение, практически сражался за свою честь, будучи на волосок от гибели. Раздув себя пафосом, Юрец удостоверился, что выбранный синдром тоже лечится, и стал собираться на пробежку.
В Останкинский парк надуло гуляющих с собаками, велосипедами и просто друг с другом. И хотя Юрец старался держаться подальше от популярных дорожек, пара отстёгнутых от поводка кабыздохов всё равно погнались за ним с лаем. А один разогнавшийся Джек-Рассел так упорно его конвоировал, что Юрцу пришлось разворачиваться обратно, поскольку пёс потерял из виду хозяина и жался к нему просто по инерции. Пока они с Джеком прорезали парк по диагонали, Юрец вернулся мыслями к насущному. Дабы закрыть всю эту травматичную, как уже было выяснено, ситуацию, надо было откупиться от Талгата именем «незнакомки». Высокая, с короткой стрижкой, плоская. Кто это может быть? Ну, помимо Юрца...
Маманя усвистала к подружке на, как она это называла, слёт юных Василис. Притащив баклажку кваса и пакет с семечками в комнату, Юрец следил на экране за гениальным прокурором Роадсом, гасившим изворотливого пройдоху Аксельрода. Бег вымотал его до заторможенной, сонной нейтральности. Он поудобнее подбил подушку, блаженно вытянув ноги. Хорошо бы полежать так месяцок, выходить только на пробежки и никого не видеть. 
– Я тебе вчера писал в вконтакте. Ты не видел? – Талгат рухнул рядом на нагретую солнцем скамейку, вытянул длинные ноги на полдорожки. 
– А чо тебе? – оттого, что Талгат выдернул его из вялых размышлений, получилось как-то перепуганно-агрессивно. 
А тот взял и уложил руку на спинку скамейки, будто приобнимая. Руки ему надо было переломать, вот чо. 
– Я навёл справки по девкам, которые там ошивались в среду. По описанию подходят две, – он немного помолчал, потом, скривившись, признался: – Ну, три. 
Видимо, третью ему рассматривать не хотелось. Но Юрцу было не до чужих симпатий. От слова «описание» желудок сжался в теннисный мяч. 
– По какому ещё, блядь, описанию? – жалобно спросил он, прижимая к животу сумку. 
Его кто-то видел! Точно видел! И описал! Господи, да зачем он вообще попёрся на эту вечеринку?! Юрец разрывался между желанием дать стрекача и уебать Талгата учебником по строительной климатологии. В этот момент, глядя в хитрющие раскосые глаза, он понял, что теперь Талгат будет преследовать его до кремации, выпытывая страшную правду, возвращая снова и снова к случившемуся в той злополучной комнате. 
– Да по твоему описанию. Чего психуешь-то? – Талгат склонил голову вбок, как озадаченный пёс.
Юрец с подозрением вглядывался в его лицо, пытаясь уловить зловещие знаки близкой расправы или всезнающей насмешки. Он ненавидел это ощущение запыхавшейся жертвы, словно его гоняли из одного угла ринга в другой, дёргали, не давая сосредоточиться, принять устойчивую позу. Юрец отвернулся, взялся пытливо вглядываться в толпу студентов, спускающихся с крыльца. Мало ли – может, он ждёт кого. Талгат сидел как приклеенный и руку не убирал. Юрец почему-то подумал о том, как они выглядят сейчас. Рядышком, на длиннющей скамейке, словно два воробья на ветке. 
– Слушай, – наконец устало выдохнул он. – Зачем ты её ищешь, ты можешь мне сказать?
– А что?
Талгат разом подобрался, и его глаза стали похожи на крупные семечки подсолнуха – такие же чёрные и заострённые по краям. Юрец ужасно захотел курить. Хоть не курил никогда. 
– Это ты мне скажи «что», – выкрутился он. – Девушек вон – полный универ. Чего тебя зациклило?
Талгат всплеснул руками и неожиданно порывисто выкрикнул:
– А тебе что, жалко сказать?! – и тут же осёкся, сдулся даже. – Или… она тебя попросила не говорить?
Юрец поглядел на то, как спал с лица Дон Жуан путей сообщения, и почувствовал что-то вроде стыдного удовольствия. Ишь как проняло-то. Судя по потерянному и неуверенному выражению лица, Талгат просто запал на него! Так тебя! Юрец изо всех сил сдерживал самодовольную лыбу на морде, закинул ногу на ногу, расслабленно проговорил: 
– Да нет, я просто не разглядывал особо. 
А Талгат вдруг взял и придвинулся к нему ещё ближе, хотя и так уже ближе некуда. 
– Ну скажи мне, что помнишь, – заговорил он с жаром. – Может, это была Юлька Крошкина? 
Юрец мысленно закатил глаза. Юлька, тоже мне. Какая из неё прекрасная незнакомка? Вот уж с Юлькой у Юрца точно ничего общего, кроме плоской груди. 
– Она же брюнетка, – упрекнул он Талгата. 
– А та что, блондинка? – тут же всполошился тот.
– Наверное. Нет. Не знаю, – перепугался Юрец, понимая, что палится. 
Талгат сверлил его глазами. Было видно, что веры у него в Юрца всё меньше и меньше. А Юрец уставился на его поджатые губы, отчётливо вспомнив их на вкус. К месту и ко времени вспомнил. Мозг замигал, выдавая предупреждение по обнаруженной проблеме. Юрец зачем-то нахмурился, чтобы удержать лицо, и теперь смотрел на губы Талгата крайне сердито. Выглядел он наверняка как скорбный умом, но зато Талгат перестал атаковать, неуверенно приглядываясь. Юрец ничего не мог с собой поделать – мысли будто всё время запаздывали за действиями на пару секунд. Вот сейчас бы Талгату и заговорить, чтобы снять повисшее напряжение, но тот заткнулся, как назло. 
Набежал ветерок, качнул его прямую и тяжёлую, как водопад, чёлку. Свет бликанул на гладких волосах. Юрец водил взглядом по той чёлке, заглянул в казавшиеся карамельными под солнечными лучами глаза. Он как-то до конца не мог поверить, что сидит тут, с практически привалившимся к нему Талгатом, и тупо молчит, не имея ни малейшего представления, что делать дальше. Рука за спиной словно нагревала его куртку, хотя Юрец понимал, что они не соприкасаются даже. И сидел, ничего не делал, потому что мозг, похоже, загрузился и перешёл в режим наблюдения, за собой в том числе. Тело ощущалось тяжелее обычного, оно тянуло его к земле, прижимая к скамейке. 
– Ты спишь, что ли, на ходу? – не выдержал Талгат.
Юрец моргнул, заторможенно отвернулся, уставился на доску с обтрёпанными объявлениями на газоне. И решил отползать. 
– Пойду я.
Он заставил себя встать на ноги. Путаясь в ремне, нацепил сумку. Талгат зачем-то тоже вскочил. 
– Идёшь сегодня к Фролову? – неожиданно строго спросил он, будто в случае отказа, свистнет городового.
Ну конечно, только вот ещё одной совместной пьянки Юрцу и не хватало. Нажраться обоим, сидеть полуобнявшись на мягком диване, обсуждать ту волшебную ночь… Всё это Юрец быстро подумал, а вслух сказал:
– Нет. 
И почесал к воротам практически спортивной ходьбой. Может, кто-нибудь поцелует сегодня Талгата у Фролова, и он закроет это изматывающее Юрца расследование?
***
Юрец держался за дверцу холодильника, будто намеревался незамедлительно забраться внутрь в случае малейшей опасности. 
К Фролову он попал в качестве тягловой силы – нагруженная пакетами с застольной едой Руднева встретилась, зараза, на перекрёстке и без спросу перевесила на Юрца свою ношу «только донести до подъезда». А там «до лифта», потом «впадлу занести?» и вот – Юрец стоит рядом с фроловским холодильником, нервно озираясь. Он так пару лет назад забрался на высоченную кирпичную трубу, трясся от страха и возбуждения, и хоть сыкотно было до жути, слезать не торопился. Интересно же!
Юрец весь обернулся одной сплошной системой слежения. Взгляд сканировал пространство в поисках тощей дылды с болтающейся туда-сюда чёлкой, слух пытался уловить знакомый тембр в массиве голосов. Только вся эта шпионская система работала вхолостую – Талгата на вечеринке не было. 
Через пару часов трезвости сидеть в эпицентре возлияний стало откровенно скучно. Юрец пожевал остывшую пиццу, выслушал какую-то трагично-любовную медвежуть от совершенно незнакомой девицы и поплёлся на выход. В лифте он обиженно подумал, что ну и слава богу. А когда выходил из подъезда, пожелал, чтоб глаза его не видели того Талгата ещё тыщу лет! Но, вопреки пожеланиям, Юркины глаза упёрлись в осоловелую морду в ту же минуту. 
Выступивший из темной аллеи Талгат уставился на Юрца и щедро раскинул руки в пьяном жесте «Вах!». Он так обрадовался, будто играл с Юрцом в прятки на большие деньги и вот – нашёл. Юрец придирчиво разглядел явление и угрожающе хмыкнул. Нет, ну что за урод? Позвать на вечеринку и ужраться по дороге. 
Почувствовав укол какой-то унизительной, нелогичной ревности, Юрец резко отвернулся и зашагал в сторону своего дома. Ему до тошноты надоел этот маленький человечек внутри его головы, который строит какие-то планы, фантазирует и обижается вопреки всякому здравому смыслу. Вся эта история и изначально-то была не больно забавной, а сейчас стала совершенно ущербной. Он свернул в парк, чтобы срезать, наплевав на обувь. «Да не помню я, отъебись» – вот фраза, которую он должен был сказать Талгату в их первый разговор. А ещё лучше: «Убери грабли, я парень» – в первую встречу. 
Сзади, в тёмных кустах, послышался вскрик и громкий хруст. Юрец резко обернулся, приглядываясь к шевелящимся веткам. Протяжное ойканье не оставило никаких сомнений – с кустами и судьбой бился Талгат. Он вылез из почти ещё голых веток с выставленными вперёд руками, словно зомби. Из капюшона кривовато торчала хворостина, будто съехавший рог. Талгат потирал бедро и шипел. В своей голове Юрец уже убежал, уже оставил Талгата где-то там, возле чужого подъезда, и теперь глядел на него словно на догнавшее его чудище из сна. Вроде уже проснулся, а оно – тыщ из-под кровати. Наливаясь раздражением, Юрец оглядел растрёпанного преследователя и рявкнул:
– Выгул оленей в парке запрещён! 
Талгат замахал рукой вокруг своей головы, пытаясь схватить «рог». 
– А я не гуляю, я к тебе, – безмятежно заявил он. – Пошли, я замёрз. 
И, избавившись от ветки, неровно поплёлся по дорожке вверх парка. 
Тепловую энергию негодования никто не изучал, а зря. Юрец мог бы обогреть полрайона пока дошёл до подъезда, собачась с раскачивающимся, словно чучело на шесте, Сатдаровым. А того Юрцовый пыл не тревожил совсем. На грозное заявление, что он – гость незваный, Талгат парировал:
– Я – татарин, мне можно. 
Юрец полез в телефон, ища на дисплее жёлтую запятушку с шашечками. 
– Я тебе сейчас такси вызову, – угрюмо пообещал он.
– У меня денег нет.
– Я тебе дам.
– Не-ет, – пьяно захныкал вдруг Талгат. – У меня оте-ец дома. Ну куда я пойду пьяный?
– К наркологу, – рявкнул Юрец, борясь с подвисающим самсунгом. – Вот дерьмо китайское!
– Корейское, – ровным голосом поправил его Талгат.
Юрец запихнул отморозившийся телефон в карман, поднял глаза. Предупредил строго:
– У меня через два часа мать придёт.
– Я только протрезвею – и домой! – раскосые глаза засветились пьяной преданностью. 
В квартире Талгат почему-то понизил голос и вообще старался ходить по прямой. Видимо, домашняя выучка. Сразу нырнув в комнату Юрца, он начал обходить её по периметру, рассматривая плакаты на стенках и вымпелы с соревнований. В какой-то момент он начал еле заметно хмуриться, странно оглядываться. Юрец медленно опустился в кресло, не отрывая глаз от лазутчика. Кто знает, чего пьяному в голову придёт – вон как вдруг всполошился на пустом месте, как кот под валерьянкой. Помехи у него в голове, что ли? 
– Так ты у Фролова был? – вдруг спросил Талгат будто с наездом. – А сказал, что не пойдёшь.
– А ты сказал, что пойдёшь.
Юрец спохватился, что получилось как-то запальчиво, с обидой. Словно он там Талгата ждал, все глаза проглядел. Захотелось перемотать время секунд на десять хотя бы. А то и на пару часов. Эх, надо было тоже ужраться! Лежал бы сейчас возле фроловского холодильника, горя бы не знал. 
Талгат уселся на стул рядом с письменным столом, вздохнул. Потом поднял на Юрца глаза-вишенки и грустно спросил: 
– Ты ничего не вспомнил? 
Юрец стушевался, он не успевал за Талгатом. За его пьяной мыслью и таким же настроением. Вдруг только сейчас дошло, что он не сможет сбежать из собственной квартиры. Что не отвертеться от разговора о той ночи, как с медвежьим изяществом он это проделывал в последние дни. Юрец потёр лоб, отряхнул обивку на подлокотнике, откашлялся. И вспомнил, как мать его учила уходить от неприятных вопросов фразой «а почему вы спрашиваете?». Он откинулся в кресле, сложил руки, переплёл пальцы. 
– Давай так, – воодушевлённо начал он изворачиваться. – Я постараюсь тебе помочь, если ты мне без всякой лажи объяснишь, почему ты так настойчиво ищешь этого человека.
Юрец резко заткнулся, осознав. Бля! «Этого человека». Вот не дал боженька мозгов! 
Талгат задумчиво возвёл глаза, и его внимание перехватили фосфорные звёзды на потолке. Юрец же поспешил оправдаться:
– Просто, сам понимаешь – может, там что-то криминальное. Или разборка какая-нибудь. Я не хочу в таком участвовать. 
Талгат аж протрезвел. Он округлил глаза, зависнув на несколько секунд, и вдруг хлопнул ладонью по колену.
– Так вот чего ты морозишься! – выдохнул с облегчением. – А я уже не знал, что и думать. 
Юрец, конечно, облегчения Талгата не разделял, но кивком поддержал гостя в его радости. Главное – пусть хоть что-то говорит, на звёзды пялится. Может, удастся его заболтать. 
А Талгат вдруг задумался, взял со стола пластиковую фигурку миньона, задёргал ногой нервно. Прям против воли интриговал. 
– Это… физиология, – буркнул Талгат миньону. 
Миньон удивлённо пялился на Талгата одним глазом. Юрец двумя. Уточнил:
– Так у всех физиология. Почему именно её ищешь? 
А сам подумал: точно мазохист. На кулаки Юркины запал, душевнобольной, хочет добавки. 
Талгат взялся раскручивать миньона, как волчок на столе, раздражая грохотом. Он всё ещё пьяно покачивался, миньон то и дело укатывался из неловких пальцев. 
– С другими не так, – нараспев сказал он.
Юрец подался вперёд, поморщился, пытаясь разобрать это мычание за шумом. 
– Чо там не так, не понял? 
Миньон таки скатился на пол. В наступившей тишине Талгат промямлил:
– Я с девушками перегораю быстро. Ну, когда до дела доходит, мне уже, типа, не хочется, что ли. 
Юрец весомо хмыкнул. Помним мы эти «не хочется». Аж пришлось нокаутировать. Но Талгат понял это по-своему:
– Да-да, я знаю, что бабы вокруг меня хороводятся, и казалось бы…
Мамай девичьих сердец, бля. Юрец закатил глаза, но Мамай скепсиса не отразил. Продолжил:
– В общем, меня не прёт с ними. В плане секса как бы... 
Это в каком это смысле? Юрец резко перестал ухмыляться. Пугающая мысль, казалось, прошла холодным по затылку вниз. «Не прёт» – это значит «не стоит»? А на Юрца, значит, встало? Юрец облизал пересохшие губы, уселся поглубже в кресло. Кхекнул, проскрипел: 
– Ну, по-разному… это… бывает, в общем. 
Кхекнул ещё раз. Сейчас он даже не мог вспомнить, зачем спрашивал. Вот просто бы, блядь, молчал! 
Талгат потёр свою пьяную рожу ладонями, помотал головой. Вроде как спорить собрался. 
– А вот с ней не по-разному! – закапывал он себя глубже. – С ней прям… 
И он сделал зверское лицо, сжал кулаки, будто его током бьёт прям из Юркиного кресла. 
«Да, я помню», – обреченно подумал Юрец. 
Они замолчали, как солдаты после отгрохотавшего боя, думая каждый о своём пиздеце. Юрец попытался изобразить сложное лицо, будто нырял вглубь своей памяти. Но вдруг Талгат распахнул глаза, уставившись на него.
– Ты… – ошарашенно протянул он, и в голове Юрца кто-то ёбнул в литавры. 
Он инстинктивно напряг ноги, словно готовясь вскочить и унестись прочь. Трезвеющий на глазах Талгат зашарил взглядом вокруг себя, явно что-то обдумывая. Раскрашивая картину в зловещие цвета, мобильник Юрца затянул главную тему фильма «Пила». Он скосил глаза на мигающий телефон на подлокотнике, почему-то боясь пошевелиться. Талгат сузил глаза на своей басурманской морде, став похожим на модно постриженного манула. 
– Это же ты тот бегун, который с Зайцевой встречался! Космонавт! 
Фамилия бывшей пассии, бросившей когда-то Юрца ради Талгата, прозвучала вылетевшей пробкой из бутылки выдохшегося шампанского. Ещё не пришедший в себя от отменившегося расстрела, Юрец машинально пояснил, как тысячи раз до этого.
– Я – Гарин. Не Гагарин. 
Талгат раздражённо мотнул головой – видимо, пытаясь держать мысль. Явно с трудом. 
– Это же тебя она тогда бросила, Юрий Гарин! – вскрикнул он так, будто Юрец был в этом виноват. 
Начиная расслабляться, Юрец закинул ногу на ногу. Нет, ну какая всё-таки свинота этот Талгат. Вот, пускай в дом всяких кочевников после этого!
– Ты, вроде, протрезвел уже, – кивнул он, пытаясь выглядеть спокойным. – Шуруй к папке. 
Но Талгат, как это и бывает с пьяными людьми, вцепился в свою новоосознанную драму, игнорируя всё остальное. Судя по лицу, он, подтормаживая и подвисая, целеустремленно старался выстроить какую-то теорию вселенской подставы. Он чувствовал, что Юрец как-то связан со всей этой историей в тёмной комнате и что-то скрывает. Хорошо, что правда ему даже в голову не могла прийти. 
– Ты мстишь мне, да? За Зайцеву? 
Талгат вытянулся под люстрой Юрца, задевая макушкой свисающий с неё маленький макет самолёта ТУ-154. Оба покачивались. 
– Ты знаешь, кто там был со мной в комнате! Знаешь, но молчишь! 
Юрец мрачно глядел на него снизу вверх, раздумывая, существует ли сглаз на самом деле. Как вся эта хрень могла закрутиться ни с того ни с сего? Ещё на той неделе они знать друг друга не знали, а за эти два дня Талгат успел с ним и поцеловаться, и в гости прийти с разборками. Вот бы с бабами у Юрца так стихийно складывалось! А пьяный прокурор продолжал свои прения:
– И правильно она тебя бросила! Вон как тебя от зависти бомбит, что ты ведёшь себя как сука последняя!
Юрец отстранённо рассматривал правдоруба, пропуская половину обвинений мимо ушей. Страх разоблачения ушёл, оставляя недоумение и обиду. Разве он виноват хоть в чём-то из происходящего? Разве он должен сейчас выслушивать весь этот бред от бестолкового ловеласа, запутавшегося в собственных бабах? То есть путаться с чужими девками – это по-пацански, а как Талгату не приносят в зубах новую зазнобу – так все суки последние. Отняли игрушку у принца. 
Юрец посмотрел в исполненную капризным возмущением кошачью морду и угрожающе оскалился. 
– А с чего ты взял, что от тебя тогда вышла девушка? – сделал он ударение на последнем слове. 
Талгат запнулся на полуслове. Юрцу померещилась постепенно зеленеющая полоса загрузки над его головой. Делая скидку на заторможенную реакцию, Юрец азартно ждал осознания. 
У Талгата вытянулось лицо, странным образом спародировав картину «Крик». Он ощутимо сбледнул с лица и как-то уменьшился в размерах. Юрцу даже захотелось подставить ему кресло под жопу, чтоб не грохнулся – до того у него стал предобморочный вид. Пару секунд в полной тишине они смотрели друг на друга с нарастающей паникой. Юрец понял, что спорол херню, но было уже поздно. Он запоздало попытался состряпать на лице выражение «повёлся!», но мышцы лица застыли, и он стал похож на жертву ботокса. 
И на будущее: пьяные долго думают, но быстро действуют. 
Юрец даже не успел отследить, как ему прилетело в ухо. Вроде только что Талгат стоял посередь комнаты, и вдруг он уже навис сверху, а в ухе звенит. Юрца подбросило от адреналина, он приподнялся и поддел покачивающегося Талгата плечом в грудь, откидывая в другой конец комнаты. Наконец ситуация упростилась до понятной схемы «бей врага». Конец вранью и неудобным разговорам, страху разоблачения и лживому дружелюбию. Если кто и должен тут получить в своё кошачье рыло – так это Талгат. Он заварил эту кашу! 
Все эти воинственные мысли проносились у Юрца в голове, пока они воодушевлённо сцеплялись и разлетались в центре комнаты, словно на ринге. Талгат был ему не соперник – сразу стало очевидно, кто тут спортсмен. Но уступая Юрцу в скорости и силе, он брал пьяным бесстрашием и нечувствительностью к боли. Парни сосредоточенно лупили друг друга, будто только этого и ждали все предыдущие дни. Юрцу было даже не важно, кто победит – ведь драка наконец поставит жирную точку на всей этой ситуации. Два оленя поправили друг другу рога и разошлись. Прекрасное завершение идиотской истории!
Пропустив пару ударов в скулу по касательной, Юрец оступился, налетел бедром на неудачно выкатившееся кресло и завалился на стол, сшибая со столешницы весь хлам. Уловив краем глаза несущегося на него гостя, он инстинктивно крутанулся, подставляя под удар спину, прикрывая уязвимые части тела. Талгат налетел сзади всей тушей, обхватив предплечьем шею Юрца, будто пытаясь придушить. Юрец упёрся руками в столешницу, стараясь выпрямиться, его голова откинулась озверевшему врагу на грудь. Он услышал, как выдыхающийся Талгат пытается прошипеть ему в ухо что-то ненавистническое, зажимая горло всё сильнее. Слыша шум в ушах, Юрец, словно в дежавю, постарался достать того локтем под дых и в ту же секунду почувствовал, как его резко отпустили. Юрец обернулся, силясь сохранить равновесие, готовясь к следующему нападению, и удивлённо замер. 
Талгат стоял в шаге от него, так и не опустив до конца рук. Лицо его было таким ошарашенным и испуганным, что Юрец на секунду подумал, что каким-то образом его убил, и тот вот-вот скончается прямо у него в квартире. Талгат же зашевелил губами, шепча что-то, заводил пустым взглядом по комнате. Руки его подёргивались, будто он вяло отмахивался от невидимых насекомых. Юрец нахмурился, пытаясь собрать мысли в кучу. Секунды длились словно часы. 
Талгат посмотрел куда-то в пол, а затем начал медленно подниматься взглядом по Юрцу, разглядывая, словно впервые. Он зачем-то оглядел его джинсы, затем ходящую ходуном грудь, плечи, руки. И когда их глаза встретились, Юрец понял – Талгат его узнал.

========== Глава IV ==========
Выглядывая из-за шторы, Юрец всматривался в тёмный силуэт внизу, неровно бредущий в сторону парка. Когда фигура скрылась из виду, Юрец повернулся и осмотрел разгромленную ими только что комнату. 
Они не сказали друг другу ни слова. У обоих на руках были поганые карты. Талгат, должно быть, вспомнил, как Юрец отбивался тогда. А Юрец – как молчал и поцеловал в ответ. Каждый боялся заговорить, подтвердить факт случившегося любым словом. Пожалуй, это был однозначный момент, когда понимаешь: молчание – золото. 
Немую сцену прервала мать, ввалившаяся в квартиру с залихватским криком «щас описаюсь». Талгат кинулся в коридор и, скомканно здороваясь-прощаясь, вылетел за дверь. Мать восхищённо проводила его глазами и тут же самоуверенно заявила:
– Кореец!
Юрец молча мотнул головой, будто так и онемел на всю жизнь. Он смотрел на покачивающийся календарь на захлопнувшейся за Талгатом двери и пытался сообразить, как он теперь будет дальше жить со всем этим дерьмом. 
– Казах! – не сдавалась мать.
Юрец снова покачал головой и мрачно отрезал:
– Татарин. 
– Я знала! – восторжествовала мать из туалета. – Хорошенький, просто кукла! 
Устраняя последствия драки, бестолково хватаясь то за одно, то за другое, Юрец говорил себе, что надо составить план. Хотя планирование, как он теперь понимал, было не самой его сильной стороной. На деле он расплачивается за секундное решение промолчать! В тот момент, когда нужно было просто обозначить Талгату свой пол, когда тот решил завалить его на хозяйские перины. И всего бы этого не было. 
Юрец уселся в кресло посередь бардака. Что заставило его тогда промолчать? Какой-то крошечной части его стало интересно? Захотелось попробовать? 
От злого стыда Юрец раскрутился на кресле, желая, чтобы весь мир вокруг слился в пёструю размазню.
«Так трусами нас делает раздумье», – говорил Шекспир, и это был рил ток. Пробежав на ночь глядя пару километров по влажному тротуару, Юрец понял, что ему остоедренело трястись из-за этих жмурок пидарасов на какой-то тухлой вечеринке. В конце концов, Талгат умотал в таком священном трепете, что вряд ли вообще когда-либо об этом обмолвится. Даже сам себе. А если посмеет, так Юрец ему и орду может припомнить, за ним не заржавеет. У него даже майка про «лучшего русского» была как раз в тему – с танком и надписью «Бест рашен». 
В таком бест-рашном настроении Юрец ходил в универ, не давая себе послаблений. Талгат благоразумно ему на глаза не попадался, и Юрец посчитал это своей победой. Страничку Сатдарова в вконтакте он проверял чисто ради контроля – чтобы тот чего не выкинул. Ну и пару раз в их аудиторию заглядывал, чтобы держать врага в поле зрения. Но врага не было видно ни на следующий день, ни после. Юрец то и дело представлял, как они столкнутся в коридоре или в сортире, как Талгат начнёт нервничать, прятать глаза, крутить в пальцах свою чёлку, а Юрец будет сверлить того наглым взглядом, будто говоря «ты – мой». Тут Юрец поспешно поправлялся, мол, не в том смысле, что он Талгата хочет, а в смысле, что имел он его… опять не то. В общем, любые фантазии с Талгатом почему-то заканчивались какой-то похабщиной. 
Через четыре дня Юрец начал раздраженно скучать. Талгат будто сквозь землю провалился! Он вообще тогда от Юрца до дома-то дошёл или повесился на ближайшей ёлке? Понимая, что мысли то и дело утекают к где-то шляющемуся Талгату, Юрец всё-таки спросил про него у Ани. А та и рада посплетничать. 
– А я ж тебе не сказала! Говорят, он хочет универ бросать. В армию собрался. Это мне Барашков сказал, он к нему домой ходил вчера узнать, куда запропастился и чего мобилу не берёт. Прикинь? Сатдаров и в армии! 
– В конные войска? – злобно процедил Юрец, сжимая кулаки под столом. 
Ах ты блядина долговязая! Решил себе мужика в форме подыскать?
– Почему в конные? – удивилась Аня.
– А на чём там монголы скачут? На верблюдах? 
Юрец оттянул ворот свитера. Иррациональная ярость на такое решение Талгата застала его врасплох. Аня продолжала поддерживать неожиданно ставший бредовым разговор:
– На верблюдах – арабы, но в армии сейчас животных нет. Вроде. 
Юрец кивнул, будто теперь он за Талгата спокоен, и вытер пот со лба. 
– Жарко здесь? – рассеянно спросил он у доски с расписанием. – Температура у меня, что ли. Пойду-ка я домой. 
И, закинув сумку на плечо, направился вниз.
Название района «Чертаново» прекрасно подходило для декорации ко всей этой чёртовой истории. Выяснив адрес импульсивного призывника у снулого Барашкова, Юрец бродил меж одинаковых домов, пытаясь понять, куда смотрит стрелка на навигаторе. Чёткого плана доклада у Юрца не было. Пока что было только заглавие «Какого хрена?!». Остальное, как он надеялся, разовьётся в процессе диалога. 
Вычислив подъезд по номеру квартиры, Юрец набрал номер квартиры в домофон и гордо объявил себя полным именем, которое никого не оставляло равнодушным:
– Юрий Гарин. 
В динамике замычало, потом замолчало, потом запищало, и Юрец, взвинченный от натянутых нервов, влетел в подъезд. 
Хмурый Сатдаров стоял в дверях, привалившись бедром к косяку. Растянутые тёмно-синие спортивные штаны по цвету гармонировали с махровой резинкой, перетягивающей чёлку, отчего та боевито торчала кверху, как хвост у лемура. Юрец с вызовом посмотрел на без пяти минут рядового, запихнул руки в карманы. Талгат постоял ещё несколько секунд и, кивнув внутрь квартиры, отступил, пропуская гостя. Ожидая, пока Юрец разуется, Талгат скользнул взглядом по зеркалу в коридоре и поспешно сдёрнул резинку с чёлки. Юрец сделал вид, что не заметил. 
Они так же молча зашли в комнату. По сравнению с чистой, почти пустой, комнатой Талгата жилище Юрца напоминало пещеру неандертальца. Никаких постеров на стенах, никаких вещей на спинках стульев, на столе – только мышка с клавиатурой, кровать заправлена без единой морщинки. Может, ему и впрямь в армию в самый раз. 
Юрец сел на диван, чтобы не стоять столбом посередь этой выставочной комнаты. Судя по тишине, они в квартире были одни. А судя по лицу Талгата – начинать разговор придётся Юрцу. Ну, он и начал. Как обычно, не подумав. 
– У тебя что, роман с военкомом? 
Талгат изобразил лицом всех хищных кошек сразу, ощетинился, ожидаемо разразился родной татарской речью, именуемой в России матом. Юрец примирительно поднял руки.
– Извини, шутка неудачная, – начал он, включив мозг. – Я просто не понял, что это за история с армией под конец третьего курса. 
Всё ещё злющий, как оса, Сатдаров отодвинул кресло от стола и уселся, глядя на Юрца исподлобья. Чёлка то и дело падала на лицо, отвлекая. Юрец подумал, что, видимо, разговорчивым Талгат становится только под мухой. Как тогда живописал Юрцу про физиологию – не заткнуть было. Пришлось Юрцу опять брать слово. 
– Если ты из-за того случая у Аньки – забей. Это была идиотская случайность. – И для убедительности он махнул рукой, мол, с ним такие случайности происходят каждую среду. – Из-за одного-единственного пьяного недоразумения, что ли?.. 
Талгат пожал плечами и наконец глухо ответил:
– Возможно, что и не единственного. 
С Юрца мигом слетела вся благость. Он приподнял брови, переплёл руки на груди. Ледяным голосом уточнил:
– И кто он? 
Талгат больше не выглядел в его глазах потерявшимся, оступившимся пижоном. Фантазия с «ты – мой» разлеталась на осколки. 
– Какой-то чел в том году в клубе клеил, – равнодушно проговорил Талгат.
– И?.. – настойчиво пытал Юрец, теряя терпение. 
Талгат раздражённо закатил глаза, показывая, что не собирается дальше обсуждать чела в клубе. Вот ведь шалава! 
Юрец резко поднялся на ноги, показывая, что здесь ему больше делать нечего, охлопывая себя по карманам, хотя до этого ничего оттуда не доставал. 
– Ну, может, тогда тебе мужской коллектив – как раз самое оно, – зловеще произнёс он напоследок и кивнул на выход. – Пошёл я. 
Талгат тоже подскочил, растерянно встал в дверях. 
– А ты чего приходил-то? 
Юрец развернулся с кедом в руке. Нарочито озадаченно пожал плечами. 
– Ну не знаю, поддержать, наверное. – И сварливо добавил: – Но, я смотрю, у тебя желающих хоть отбавляй.
И это выглядело как самая чмошная сцена ревности. Юрец это понимал, но ничего не мог с собой поделать. Он весь извёлся с этим Талгатом, прокручивая в голове по сто раз каждый разговор, каждый взгляд, а оказывается – у Талгата это уже не первое приключение. И нет никакой общей тайны, есть только рядовая история, в которую Юрец попал, как салага. 
– Поддержать? – с неожиданной угрозой в голосе переспросил Талгат и блядски хмыкнул. – И как же ты меня собирался… поддерживать? 
От неожиданности Юрец так и застыл, сжимая кед в руке. Он смотрел на приближающегося Талгата, как Нео на летящую на него пулю. Это был какой-то другой вид агрессии. Талгат не кидался на него с кулаками, не обкладывал матюками. Он точно нащупал расположение вражеского корабля в морском бое и продолжал бить по клеткам вокруг. И Юрец чувствовал, что следующий выстрел потопит его окончательно. Он выронил кед, завороженно глядя на подошедшего вплотную Талгата. И не мог понять, когда тот из обычного парня-сокурсника вдруг превратился в нечто пугающе притягательное. 
Он опустил глаза на чужие губы и понял, что не сможет. Вот так, добровольно, при свете дня – не сможет. Он отступил на шаг назад и тихо сказал:
– Даже не думай. 
Талгат оглядел его таким тяжёлым взглядом, что, казалось, тот оставит синяки. Юрец уже подумал, что встреча традиционно закончится мордобоем, когда Талгат спросил его серьёзно:
– Ты можешь просто постоять пару минут? Мне надо кое-что проверить. 
Юрец неуверенно кивнул, на всякий случай встав поудобнее для отражения нападения. 
Талгат напряжённо вздохнул, словно перед ним не Юрец, а бомба, которую надо аккуратно отключить за пять секунд. Он поднял руку и решительно сжал застывшему на месте Юрцу плечо. Юрец старался даже тише дышать, почувствовав себя той самой бомбой. И тогда Талгат провёл ладонью вниз по его груди, животу и остановился у ремня. Юрец сжал кулаки, глядя в одну точку – между чужими ключицами, видневшимися в вороте майки. Талгат сделал полшага вперёд и сжал руку Юрца уже чуть выше локтя. Было похоже, что он не очень уверен в том, что хочет сделать – он хаотично трогал Юрца, будто чего-то ожидая. И через несколько секунд он дождался. 
Талгат отступил на шаг назад, затравленно глядя на Юрца. Характерный бугор под спортивными штанами говорил сам за себя. Юрец неосознанно задержал дыхание. Он пробыл здесь не дольше пяти минут, а казалось, что они уже год заперты в этой квартире, где время остановилось. 
Талгат загладил волосы назад ладонями в каком-то обречённом жесте и кивнул на дверь: 
– Иди. 
Юрец, словно под водой, бестолково запихивался в кеды, потом, потянув рюкзак за лямку, вывалил все тетради на пол. Собрав их в охапку и прижав к животу, он вылетел на лестничную площадку. Под сбитыми в ком тетрадями его стояка было не видно.
Он даже не вышел бегать вечером. Выпотрошив на кровать рюкзак, увидел чужую тетрадь среди своих. Видимо, прихватил с комода в момент бегства. У Талгата был немного детский почерк и, судя по фигурам на полях, довольно рассеянное внимание. Юрец бездумно пролистал «Основы проектирования» почти до конца и зацепился на обведённую в рамочку задачку в формуле:
Талгат+икс=любовь
икс=?
Юрец сравнил дату в начале листа и с тихим стоном рухнул на кровать лицом в подушку. 
Пялясь на звёзды на потолке, он пытался выискать у себя хоть каплю неприязни к Талгату. Хотя бы какой-то отголосок злости, обиды, в конце концов. Напрасно. Перед глазами навязчиво рисовался Талгат во всей своей восточной красе, будь он неладен. Удивительно, как всего за несколько дней Юрец ухитрился подметить и запомнить все его жесты и выражения лица, будто наблюдал за ним с пелёнок. И голос. Разрозненные фразы Талгата звучали в ушах рефреном. Юрцу захотелось обхватить голову руками, свернуться в калачик и смиренно ждать, когда этот поток мыслей и эмоций оскудеет. Трусливо хотелось назад в свой привычный распорядок, в свой сериал про хитрого прокурора, в бег вместе с наверняка заждавшимся его Джеком-Расселом. Но руки Талгата всё ещё чувствовались на его теле, всё ещё сжимали его, заламывали и скручивали. Юрец закрывал глаза и тянулся к чужим губам своими, запрокидывая голову и вытягивая шею. Он видел пульсирующую ямочку между ключицами, и этот пульс отдавался вниз, к твёрдо стоящему члену. Юрец запихнул ладонь в трусы, прикусил до боли губу и погрузился в воспоминания о тёмной комнате. 
***
Студенты носились из кабинета в кабинет с зачётками – боевые, как менты с ксивами. По новостям от Ани, Талгат снова замаячил в универе и старательно сдавал хвосты. Юрец не знал – радоваться или расстраиваться, но тетрадь малодушно передал через сатдаровских однокурсников. 
Как и обещала, Аня закатила вечеринку по поводу сдачи сопромата на "отлично". Когда Юрец не ответил ей на сообщения, она позвонила и пригрозила, в случае его неявки, разрывом всех дипломатических отношений. Юрец как раз довёл притомившегося Джека-Рассела к наглой хозяйке, которая спецом подгадывала время его пробежек, чтобы сбагрить ему неугомонную псину. 
Всё время сборов Юрец не мог думать ни о чём, кроме Талгата. Он уже раз десять проверил его страничку, пытаясь понять – припёрся ли тот к Ане. Спрашивать саму Аню Юрец не стал – выглядело бы странно. Он шёл нога за ногу, говоря себе, что ещё не поздно вернуться домой и забаррикадироваться в комнате до следующего учебного года. Аня постила фотки с дрожащей руки, где все лица смахивали на морды рыб в аквариуме. Опознать по ним Сатдарова было невозможно. Купив пару пачек чипсов и колы, больше чтобы потянуть время, Юрец наконец припёрся к знакомому дому.
Квартира была битком, дверь нараспашку. Несмотря на открытые на нескольких этажах окна, от сигаретного дыма першило в горле. На кухне толклись самые прожорливые, остальные распределились по комнатам, коридору и лестнице. В зале, помимо развалившихся на диване однокурсников, Юрец обнаружил несколько тел, вытянувшихся на ковре мордой вниз на сложенных руках. Юрец опознал среди дров Аню и уточнил:
– Буянова! У вас намаз, что ли?
– Гарин, ты? – прогундела в ковёр отличница. – Ложись. Я позу крокодила показываю. 
– Убедительно, – похвалил Юрец, оглядываясь в коридор. 
– Все тянем хвост назад, а макушку вперёд, – гнусаво руководила Аня. – Приятно растягивается задняя поверхность шеи, рёбра двигают тазовые кости назад. 
– О, господи, – ужаснулся Юрец. 
Остальные крокодилы засучили ногами, видимо, вытягивая хвост. Аня уложила подбородок на ладони и начала забавно покачивать головой из стороны в сторону, зловеще комментируя:
– Большими пальцами как бы скручиваем голову с шеи, словно по резьбе. 
Юрец поёжился и оглядел пресмыкающихся – Талгата на ковре не было. На диване тоже. Он обошёл всю квартиру, пока не осталась одна закрытая комната. Та самая. Юрец воровато огляделся. На кухне за стеклянным витражом звонко чокались. В ванной кто-то немузыкально блевал. С лестницы тянуло сизым сквозняком. Юрец повернул ручку и зашёл в родительскую спальню. 
Казалось, было ещё темнее, чем в прошлый раз. Звуков тоже не было слышно. Стараясь не думать, как он будет оправдываться, если его застанут тут одного в темноте, Юрец вытянул руку и осторожно шагнул вперёд. Потом ещё раз. В комнате было всё так же тихо. Решив, что надо просто проверить постель и выметаться, Юрец сделал ещё несколько шагов. 
Он опять пропустил момент нападения. Вроде только что даже воздух не двигался, и вдруг он лежит на спине, прижатый к кровати. Колкая чёлка защекотала скулу. Тёплое дыхание коснулось уха. 
– Что так долго?
Было непонятно, чего больше в шёпоте Талгата – издёвки или ликования. 
– У тебя тепловизор, что ли? – Юрец даже не пытался высвободиться, понимая, что сдал себя с потрохами. 
Талгат был так близко, что его губы скользили по Юркиной щеке, когда двигались:
– Я тебя опознал в проёме двери. По плечам, – и он прогладил ладонями Юрца от груди и выше. – Ну и… по всему остальному. 
Руки невесомо двинулись обратно вниз. Юрец машинально повернул голову в сторону чужих губ. 
– А если бы не я вошёл? 
Они соприкасались губами едва-едва, когда перешёптывались. Юрец чуть было не застонал от сладкой волны, которая прошлась от этих прикосновений. Он набрался смелости и, приподняв голову, влажно и горячо поцеловал Талгата, ставя всё на кон. Талгат сделал, как тогда – поддел его одной рукой и прижал к себе, а второй – придержал за затылок. Ниже пояса стало очевидно, как они рады друг другу. Юрец, ошалев, цапнул Талгата за тощую задницу, куснул за губу и повторил: 
– Что бы ты делал, если бы вошёл не я?
Ему было так хорошо и легко, как никогда раньше. Никаких замысловатых игр, уговоров, нелепых, смущающих движений и сомнений. Они сейчас были как два пирата, уплывших от всех преследователей на своей быстроходной шхуне. С голубыми парусами. 
Талгат сжал его волосы на затылке и, заставив откинуть голову, засосал кожу на шее. 
– Затащил бы сюда, – издевательски пропел он прямо Юрцу в ухо. – Что, думаешь, ждал бы тебя до пенсии? Ха!
Юрец замер на секунду, а потом, обвив шутника ногой, рывком перекатился и оседлал того сверху. Талгат тихо засмеялся, подтягивая Юрца за бёдра выше. Юрец попытался схватить его за запястья, чтобы прижать его руки к кровати, чем затеял неспешную борьбу. 
– Ждал бы, – уверенно сказал Юрец, одерживая победу. 
Талгат перестал сопротивляться. Он больше не ржал и не пытался вырвать руки. Юрец тоже замер, ожидая ответа. 
– Почему? – то ли Юрца, то ли себя спросил Талгат. 
И в этот момент Юрец понял – они чувствуют одно и то же. Талгат так же смущён и сбит с толку той кашей, которую они заварили. Их швыряло по палубе, но они переживали этот шторм вместе. 
Юрец порывисто наклонился и прошептал ему в губы решение их уравнения:
– Потому, что я – твой «икс равно».
Вам понравилось? 85

Не проходите мимо, ваш комментарий важен

нам интересно узнать ваше мнение

    • bowtiesmilelaughingblushsmileyrelaxedsmirk
      heart_eyeskissing_heartkissing_closed_eyesflushedrelievedsatisfiedgrin
      winkstuck_out_tongue_winking_eyestuck_out_tongue_closed_eyesgrinningkissingstuck_out_tonguesleeping
      worriedfrowninganguishedopen_mouthgrimacingconfusedhushed
      expressionlessunamusedsweat_smilesweatdisappointed_relievedwearypensive
      disappointedconfoundedfearfulcold_sweatperseverecrysob
      joyastonishedscreamtired_faceangryragetriumph
      sleepyyummasksunglassesdizzy_faceimpsmiling_imp
      neutral_faceno_mouthinnocent
Кликните на изображение чтобы обновить код, если он неразборчив

1 комментарий

Гость shurshik
+
3
Гость shurshik 13 апреля 2019 18:04
замечательная повесть!
Наверх