Не сегодня

Когда забываю, кто я есть, я становлюсь тем, кем хочу быть.

Сегодня! Сегодня точно…

Каждый день он обещал себе это. Каждый день случалось что-то, что не давало ему распрощаться с Тони навсегда. Вот уже полгода он жил с мыслью, что должен это сделать. И в то же время абсолютно всё в нём противилось. Тони был ему слишком дорог…

Последние шесть месяцев они каждый день проводили вместе. Относительно вместе — каждый в своей комнате на разных концах города, но в одном и том же приватном чате. Алекс даже затруднялся сказать, о чём они говорили. Обо всём на свете и в то же время совершенно ни о чём. Они могли целый вечер обсуждать просмотренное одновременно кино или просто слушать музыку, естественно, одну и ту же. Могли спорить до судорог в пальцах о спорте или просматривать футбольные статистики и соглашаться, что сезон получился ужасным.

Они были знакомы целую вечность. По крайней мере, Алекс уже несколько лет знал Тони. В колледже вряд ли было возможно встретить хоть кого-то, кто не знал бы квотербека местной команды. Особенно после того скандала…

Алекс включил компьютер, глянул на часы и кивнул сам себе: сегодня вторник, у Тони не было тренировок, а значит, он был уже дома и наверняка онлайн.

Прежде чем открыть заветное окошко чата, Алекс сел удобней, глубоко вздохнул и, твёрдо решив, что пришло время ставить точку, нажал на кнопку «войти». Монитор тут же приветливо замелькал строчками из вчерашнего чата. Рядом с ником Тони светился значок «онлайн».

На экране высветилось короткое слово «Привет», и Алекс успел растаять. Здесь же, в этом чате, они и познакомились полгода назад. Только не в приватном, а в общем. Тони спрашивал совета для покупки хорошей, но недорогой камеры в подарок сестре, а Алекс разбирался в этом больше, чем просто хорошо. Фотография была его хобби уже много лет. Ещё совсем ребёнком он изучал камеру отца и делал снимки, которые радовали не только его самого.

В тот раз они разговаривали весь вечер и половину ночи, а на следующий день Тони снова ему написал… Лишь неделю спустя и перейдя в приватный чат, Алекс понял, с кем разговаривает. Сначала даже растерялся. Не в последнюю очередь потому, что давно заглядывался на красавца-квотербека. Красавцем, впрочем, его считали далеко не все: всё портил шрам на щеке. Но Алексу Тони нравился: высокий, крепкий, с иссиня-чёрными волосами и ясными карими глазами. И самое главное — вечная, искренняя, ни с чем не сравнимая улыбка.

С того самого дня они общались постоянно. Знали друг о друге практически всё, начиная от распорядка дня, заканчивая детскими страхами и самыми заветными желаниями. Кроме одного — Тони не знал самого большого секрета Алекса. И не должен был узнать никогда.

С момента их знакомства прошло чуть больше месяца, когда Тони предложил встретиться. Прежде чем ответить, Алекс долго молчал, думал, стуча пальцами по столешнице. А потом написал короткое: «Я не могу». И тут же получил ответ: «Это потому, что я гей?»

О том, что Тони неравнодушен к собственному полу, Алекс знал давно. Об этом в колледже не знал разве что глухой и слепой. Скандал был очень громкий. Тони не стал ничего скрывать, когда просочились первые слухи, и открыто заявил о своей ориентации. Несколько дней это было главной темой для обсуждения во всём колледже. Говорили об этом все, начиная от первокурсников, которые толком не знали, кто такой Энтони Моретти, заканчивая преподавателями всех возрастов. Главным вопросом обсуждения было, конечно же, как быстро его выкинут из команды. Но случилось неожиданное: команда выступила в защиту Тони, да и тренер отказался выгонять своего лучшего игрока.

— У нас тут серьёзная игра, а не брачное агентство, — сказал он в официальном интервью, объяснив, что ему всё равно, кем увлекаются его игроки в свободное время, пока они целиком и полностью принадлежат полю во время игры.

Скандал замялся, слухи утихли, у Тони снова появились фанаты и всё больше фанатки. Сам он совершенно не переживал ни по поводу слухов, ни из-за повышенного интереса к его персоне. Только вероятность изгнания из команды его печалила. Но после слов тренера всё встало на свои места.

До того дня, пока он не получил отказ от Алекса.

Он уже давно никого не приглашал на свидания. Не было возможности: учёба и тренировки занимали всё свободное время. Но с Алексом всё было иначе…

«Я не собираюсь к тебе приставать. Успокойся, приятель», — написал он ещё прежде, чем Алекс ответил на его вопрос. Он и правда просто хотел проводить время вместе, как друзья.

Алекс звучно выдохнул через нос и опустил голову на сложенные на столе руки — он радовался ответу и в то же время расстраивался. Он хотел написать правду, рассказать, почему на самом деле не может встретиться, уже прокрутил несколько раз в голове предложение, которое собирался напечатать, но…

«Вообще-то я тоже гей», — напечатал он автоматически.

Увидев отправленный ответ, Алекс зажмурился. Он боялся реакции Тони. И не зря.

Тони не поверил. В тот вечер не поверил. Написал, что это совершенно не смешно и что Алекс мог бы придумать что-то более оригинальное, чтобы поиздеваться над ним. Но из чата не вышел, дав Алексу возможность объясниться. Вместо этого Алекс отправил своё фото…

До тех пор он избегал этого. Он знал, что никогда не сможет встретиться с Тони, а потому не видел причин отправлять ему фотографии. Хотя Тони спрашивал об этом не раз… Конечно, фото он выбрал не самое новое, трёхгодичной давности. На нём он был без очков, ещё с коротко стриженными волосами, выгоревшими на летнем солнце. И он смеялся. Даже если Тони когда-то и видел Алекса в колледже, он бы никогда не узнал на этом фото угрюмого старшекурсника.

Алекс появлялся в колледже ровно два дня в неделю. На практических занятиях. Всё остальное он изучал дома — по разрешению деканата. Встретиться, даже случайно, с Тони он не мог…

Получив фото, Тони какое-то время не отвечал. Словно обдумывал, что написать. Алекс успел занервничать, начал грызть костяшки пальцев, сожалея о своём спонтанном поступке. Получив ответ, он облегчённо вздохнул и улыбнулся.

«А ты красивый», — высветилось на экране.

Алекс хотел написать что-то в ответ, но совершенно не знал, как реагировать на комплименты. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем он начал печатать, но Тони опередил его.

«Теперь я хочу встретиться с тобой ещё больше».

Сердце застучало чаще в груди, а Алекс улыбался во все тридцать два зуба. Конечно, он понимал, что это ничего не меняет. Но… разве это значит что-то, когда ты влюблён?

Сейчас, вспоминая тот день, Алекс тёр ладонью лоб, словно пытался стереть с него напряжение. Почему он не сказал правду уже тогда? Всё было бы намного проще. И легче. Если бы Тони знал правду. Но в тот момент, осознав, что теоретически, при других обстоятельствах они на самом деле могли бы стать парой, Алекс позволил себе слабость… Он просто забыл о том, кем он был. И на один вечер позволил себе быть тем, кем хочет быть.

Из вечера получилась неделя, из недели — месяц. И вот теперь Алекс сидел перед компьютером с твёрдым намерением сказать Тони, что они больше никогда не будут общаться.

«Мне нужно тебе сказать что-то очень важное», — написал он в окошке чата.

Он собирался написать правду. Уже столько времени обдумывал, выбирал слова, как объяснить то, что произошло… Но в последний момент решил этого всё же не делать. Сказать, что больше не хочет общаться, и всё. Точка. Больше никогда не открывать этот чат, не вспоминать.

Он знал, что нравится Тони. Тот Алекс, каким он себя создал, — веселый, лёгкий, остроумный, с отличным чувством юмора. Такой, каким он был ещё несколько лет назад. И именно поэтому решил резать по живому: пусть Тони его возненавидит, обидится, но пусть не мучается и не страдает. Ведь он хороший. У него есть совесть, а значит, внутренних мучений ему не избежать. В случае, если он узнает правду.

Всё было просто. Алекс знал, как должен был поступить.

Один глоток воды — вот что ему сейчас нужно было. Всего один глоток, чтобы успокоиться, взять себя в руки и… поставить точку. Бутылка с водой стояла на кухонном столе.

Привычным движением руки Алекс крутанул колесо, и коляска отъехала от стола. Какие-то пять метров до кухни, когда-то казавшиеся сущим пустяком, теперь выглядели, как слалом из расставленных стульев и разбросанной по полу одежды.

Он жил в этом доме с самого рождения. С отцом, матерью, старшим братом. Три года назад всё изменилось. Теперь их было только двое. Брат отделался лёгкими переломами и испугом. Алекс потерял в той аварии не только родителей, но и способность ходить…

Возвращаться к компьютеру было страшно. Прокручивая в голове предстоящий разговор, Алекс был уверен в том, что знает, что сейчас случится. Настроен он был серьёзно. Но…

«Мне тоже нужно сказать тебе что-то очень важное. Завтра мой день рождения, и вместо подарка я хочу с тобой встретиться».

Алекс выругался себе под нос, припомнив все нецензурные слова, которые знал, и разбавив их теми, которые сам придумал. Конечно же, теперь он не мог воплотить в жизнь то, что задумал. Каким надо быть гадом, чтобы испортить человеку день рождения?! Но сделать это всё равно придётся.

«Ты знаешь, что я не могу», — написал он спешно.

Где-то на другом конце города Тони сидел перед компьютером и ожидал именно этого ответа. Вот уже много раз он предлагал Алексу встретиться, но тот каждый раз отвечал отказом. Тони постоянно придумывал разные поводы: то интересный фильм в кинотеатре, то очень интересная команда-соперник на поле. Но неважно, что он предлагал, — Алекс всегда отказывался.

В этот раз Тони намерен был идти до конца. К тому же у него был повод. И план.

«Не можешь? Или не хочешь?» — напечатал он, уже зная, что прочтёт в ответ.

«Ты знаешь, что не могу. Я уже не раз тебе об этом говорил».

«Даже в честь дня рождения?»

Алекс глубоко вдохнул. Если бы он только мог… Если бы он мог, он бы побежал на эту встречу уже сейчас и ждал бы на обговорённом месте до завтрашнего вечера. Да, если бы он мог, то не стал бы лишать сам себя того, чего хотел больше всего на свете.

Он много раз представлял себе, как бы всё могло быть. Если бы не было той аварии… Ещё до знакомства с Тони он часто прокручивал в голове сцены из жизни, которые выглядели бы совсем иначе, если бы Алекс мог ходить. Он по-прежнему мог бы лазать по горам с камерой наперевес и фотографировать закаты и водопады. Всё так же занимался бы скалолазанием. И — самое главное — он бы уже давно согласился на встречу с Тони.

В последнее время это стало практически навязчивой идеей. Постоянно думая о том, что могло бы быть, Алекс нередко представлял себе, каким бы было их общение в настоящей жизни, не через мониторы компьютеров. И иногда ему даже казалось, что он мог представить себе запах и тепло рук, голос и смех.

Ему так хотелось этого, что порой он на самом деле играл с идеей согласиться хотя бы на разговор. Но… Понимая, что привяжется только ещё сильнее, он отказывал в этом скорее самому себе, чем Тони.

«Ты знаешь мой ответ», — написал он.

Это звучало резко и достаточно грубо. Но Тони уже успел привыкнуть к таким интонациям.

Алекс отвечал так резко только на просьбы о встрече. Его словно подменяли, и из весёлого, приветливого молодого человека, всегда готового помочь, он превращался в занудливого старика: придумывал список причин, почему не может прийти, и каждая последующая казалась ещё более нелепой, чем предыдущая.

Но Тони не собирался сдаваться. Не в этот раз.

«Родители устраивают вечеринку по поводу моего дня рождения. У себя на ферме. Это далеко, но свежий воздух и зверушки… Я бы хотел, чтобы ты поехал со мной».

На долю секунды Алексу показалось, что у него за спиной выросли крылья. На очень короткий момент он представил себе, что это возможно: поехать туда, где Тони родился и провёл детство, познакомиться с его родителями, о которых тот рассказывал очень часто, поиграть со старым псом Фредди, о котором говорилось ещё чаще… Эта мысль заставила Алекса улыбнуться. Ненадолго.

«Ты сошёл с ума? К родителям? Что ты собираешься им сказать насчёт того, кто я такой?»

Тони радостно улыбнулся. Он ждал именно этой реакции. Пожалуй, впервые Алекс написал не про то, что не может приехать на встречу. Он испугался встречи с родителями. И это была самая естественная реакция на приглашение с самого начала их знакомства.

«Вообще-то они давно знают о тебе. И очень хотят познакомиться с тобой».

«Ты точно сошёл с ума», — ответил Алекс автоматически.

Он не знал, что ещё сказать. Пару минут назад он был уверен, что это будет их последний разговор, и от этого в груди было неприятно тяжело. А теперь… Теперь стало ещё хуже. Ему подавали на блюдечке с золотой каёмочкой то, чего он хотел больше всего на свете, — протяни руку и возьми. И был бы на его месте кто-то другой, всё бы закончилось как в сказке. Но Алекс не верил в то, что мог быть счастлив.

Оттолкнувшись от стола, он отъехал на середину комнаты и откинулся на спинку, уставившись в потолок. Почему всё должно быть так сложно? Зачем ему нужно было скрывать правду? Теперь эта по сути казавшаяся в начале безобидной ложь затянула его по самые уши. Тогда, полгода назад, он просто не сказал правду почти постороннему человеку — теперь приходилось выкручиваться, чтобы не обижать уже очень близкого…

Вернувшись к компьютеру, Алекс не был уверен, что нужно сказать. Он не мог согласиться, но не знал, как отказаться так, чтобы не портить Тони праздник. Отказываться ему не пришлось…

«Я знаю, что у тебя завтра практика и ты заканчиваешь в четыре часа. Я заеду за тобой».

Нет! Нет, нет и ещё раз нет! Алекс задержал дыхание, пытаясь не гипервентилировать: сердце ушло в пятки, по всей видимости, распихав по пути все внутренние органы. Горечь подступила к горлу, и Алекс боролся с отвратительным приступом тошноты. Ему стало по-настоящему страшно. Словно его взяли за грудки и пытаются вытрясти из него душу.

— Пожалуйста, не надо, — прошептал он. Сам для себя, конечно: Тони не мог его слышать. Но именно так и казалось, словно тот мог чувствовать или видеть реакцию Алекса.

«И не делай глупостей. Если ты не придёшь на занятия, я приеду к тебе домой. Не заставляй меня становиться сталкером».

Алекс перечитал сообщение несколько раз. Зажмурился, тяжело вздохнул. По всей видимости, ему не удастся воплотить в жизнь свой план. А значит…

«Надеюсь, ты готов к разочарованию», — написал он после затянувшейся паузы.

Тони улыбнулся, прочитав ответ. И снова он получил то, чего хотел. Он ожидал такой реакции. Именно этой и никакой другой.

«Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы разочароваться».

«Ты не знаешь самого главного…» — написал Алекс, надеясь хоть как-то смягчить предстоящий шок.

Он и сам не заметил, как взял со стола карандаш и начал его грызть. Детская привычка: он всегда так делал, когда сильно нервничал.

«Ты тоже», — ответил Тони.

Раскачиваясь на стуле, он нервничал не меньше своего друга. Но по совсем другой причине. Он уже давно понял, что значит для него Алекс. Пусть они никогда не встречались в настоящей жизни, Тони был уверен, что это трепетное чувство, с каким он каждый день торопится к компьютеру после занятий и которое заставляет его улыбаться при малейшей мысли об Алексе, и есть любовь. Он чувствовал такое впервые, но был уверен, что это — настоящее.

Именно об этом он собирался рассказать Алексу. Завтра. Он обязательно расскажет. И обязательно лично, не слепыми словами на мониторе.

Он очень волновался по этому поводу. Хотя и знал, что нравится Алексу. Но…

На экране высветился адрес корпуса, около которого они должны были встретиться. Алекс был уверен, что встреча будет короткой. Он просто объяснит Тони, что не говорил ему правду, и тот обязательно всё поймёт.

«Увидимся завтра», — дрожащими пальцами напечатал Алекс ту самую заветную фразу, которую не раз повторял в своих самых отчаянных мечтах. И потом добавил: «Надеюсь, разочарование не испортит тебе праздник».

Тони не отвечал долго — так казалось Алексу. На самом деле не прошло и минуты. Получив ответ, Алекс замер. И, кажется, перестал дышать. Он перечитал сообщение ещё раз. И ещё. Раз двадцать. Может быть, больше… Чат опустел, Алекс остался один. Перечитал сообщение даже вслух, но всё ещё не мог поверить в то, что видел на экране.

«До завтра.

П.С. Я взял у отца его джип. Не волнуйся, твоя коляска без проблем поместится в багажник».

С тобой я забываю, кто я есть. И становлюсь тем, кем хочу быть.