Розовый слон Гаса Ван Сента

(Ван Сент Г. В розовом: (роман). — М.: АСТ, 2005. — 382 с. — (Альтернатива)
 
— Хочется чего-то большого, чистого, настоящего.
— Купите себе слона, вымойте его в ванне. Вот вам и будет «большое, чистое, настоящее»…
(Анекдот с бородой)
 
Если кто-то еще не знает: Гас Ван Сент — тот самый америкос, фильм которого «Слон» обошел в Каннах «самого» Ларса фон Триера. И это еще не лучший фильм мэтра современной контркультуры. А лучший был снят в 90-е и называется «Мой личный штат Айдахо». Начинал Ван Сент как бунтарь против штампов Голливуда, теперь же он помудрел и эти штампы вовсю использует. Да так удачно, что его «Умница Билл Хантинг» получил аж девять номинаций на «Оскара»!
 
Ну да это все присказка. А сказка здесь будет об его романе «В розовом», который издательство анонсирует как бред и сюр, достойный пера «вечного» У. Берроуза.
 
Почему, собственно, «в розовом»? Потому что розовый — цвет надежды и мечты («жизнь в розовом цвете»); потому что розоватой становится старая кинопленка, а значит это и цвет времени. Наконец, pink на арго — то же, что у нас «голубой».
 
Говоря фигурально, Гас Ван Сент хочет в своем романе розовыми очками мечты прорвать обволакивающую его гибельную пленку лет и очутиться там, где нет ни времени, ни смерти. И еще: эта остроумная (остроумно-пестрая) книга вряд ли получилась бы без друга автора — актера Ривера Феникса. Вернее, без его гибели.
 
Тень друга, боль о друге поджидают автора и соблазненного им читателя в самых неожиданных местах, почти в каждой главе, порой кажется, что на любой странице… Ривер Феникс (в романе — Феликс Арройо) погиб от передозняка на пороге ночного клуба «Гора грома» в Лас-Вегасе.
 
Что Феликс Арройо — существо необычное и где-то «инопланетное», автор всеми силами пытается убедить и нас. Иначе к чему весь этот столь публичный «спич» об ушедшем? Впрочем, для читательской веры вполне довольно и указания автора, что Феликс Арройо выходил из себя, только если ему не удавалось помирить друзей, — а главное, он всегда всех так понимал!..
 
Чтобы не продолжать в тоне поминок, скажем: главный образ этой книги — ЧЕРЕП. То есть, если бы мы захотели перевести содержимое романа Ван Сента в зрительный образ, мы бы непременно вообразили череп, — структуру максимально утилитарную, а также альтруистично полую, дающую возможность заглянуть и внутрь себя, и из себя на весь остальной внешний, живущий мир.
 
И потом, только череп может сказать о себе элегантно печальное: «Реальность вечно убегает от меня, оставляя клубы пыли» (с. 12). Ибо живой человек, увы, всегда в реальности, от которой не убежишь…
 
Альтер эго Ван Сента в романе — мастер рекламного кино Спанки, толстеющий, стареющий джентльмен, скорбящий об ушедшем друге и приударяющий (робковато) за теми из юных, кто еще, между делом, жив. Среди прочих это, прежде всего, странноватая парочка богемных юнцов Джек и Мэтт. Ну, то, что Мэтт конкретно не просыхает, это ладно. А вот откуда у Джека (так похожего на незабвенного Феникса-Феликса) измененное сознание, — это еще понюхать надо. Или курнуть. Или — …
 
Правда, Спанки (или автор? Короче, роман) уверяет нас, что Мэтт с Джеком — вообще некие существа из розового (pink) мира, где нет ни времени, ни смерти. (Элемент ненаучной, но очевидно психоделической фантастики).
 
К сожалению, как очень часто бывает в американских романах, для полной веры во все это нашему читателю не хватает телесности героев. Мы слышим их (часто на уровне кушетки психоаналитика), но не видим. Рисуночки автора, портретики его героев столь же трогательны, сколь и абстрактны. Их жесты, внешность, их плоть, — все остается за кадром, наверное, потому, что американцы так любят динамичное кино в ущерб смиренной словесности. Или сказывается ревниво оберегаемое право на «личное пространство»?..
 
Другая важнейшая испешиелли американская черта (иронически обыгрываемая Ван Сентом) — недоверие к пустым умствованиям. Во всяком случае, Ван Сент оттягивается и по этому поводу: «Неужели мы пришли на эту землю, чтобы думать? Мне кажется, наша цель в том, чтобы выжить. Ум — это инструмент выживания».
 
Наверно, поэтому первый рисунок на полях книги — череп. А вот предпоследний — лихой ковбой. О, автор слишком понимает, в какой культурной парадигме он живет и работает!..
 
Как все это удалось Ван Сенту свалить в одну кучу и при этом остаться вполне занимательным, одному богу постмодернизма известно.
 
Иногда, правда, мной как читателем овладевала досада — это когда ослабевало сочувствие к горю Спанки. И я, кажется, понимаю, почему. Одна моя двоякоподданная знакомая как-то сказала о своих новых компатриотах: «За-жра-лись!»
 
Мне тоже кажется, что иногда автору лень становится рот разевать. Тут-то на помощь осоловевшему Спанки и приходит… ну конечно же, снова Черрреп! Вернее: «ВЕЛИКИЙ ЧЕРЕП НОМЕР НОЛЬ» (так в книге). Это псевдоним писателя сюрреалиста Ленни Кворлса. Отрывки из его романа «Нова» Ван Сент использует как фрагменты романа, который пишет «для души» его Спанки. Принимая во внимание пухлую конституцию Спанки, можно определить, что роман этот — естественно, боевик. Он про какую-то жуткую войнушку на далеком тропическом острове (вечный для американцев подсознательный «Индокитай»).
 
Мне эти куски показались самыми «вкусными» в книге Ван Сента. Любители изысков и фантазмов, — зацените:
 
«Слепые негроидные кентавры-альбиносы живут в поселке среди бескрайней саванны, покрытой прохладным пламенем лаванды. Посреди поселка стоит Черный Парфенон из автомобильных шин. Там обитает их оракул-вождь, слепой негроидный двуполый кентавр-альбинос. Ему прислуживают крошечные эогипусоподобные кентаврицы-сирены. Они толпятся вокруг оракула и напевно читают ему свитки, записанные с его откровений во сне бескровными крылатыми мальчиками, что висят под потолком, как зеленые летучие мыши, храпят и хихикают себе под нос» (с. 127).
 
Если понравилось, то цитирую дальше:
 
«У слепого негроидного кентавра-альбиноса два пениса и две вагины. Эти маленькие гениталии декоративны, но функциональны, что нередко подтверждается эогипусо-сиренами, когда те лижут оракула и совокупляются с ним, наполняя свои тела его семенем. На протяжении всего полового акта их считают периферическими манифестациями оракула» (там же).
 
Ну, и так далее, Голливуду на заметку.
 
Если вы еще не заскучали или не возмутились моим нахальством, то все же эта книга (что бы там ни писали на ней лихие, щедрые на похвалу рекламщики) стоит того, чтобы ее… прочесть.