Шортики

Когда мои уши перестали замечать звук сирен? Уже не вспомнить. Дети перестали реагировать раньше: под нашим окном построили новую детскую площадку, дети играют там, не переставая, не слыша ни сирен, ни взрывов в небе, когда сбивают вражеские беспилотники. Иногда в город попадают ракеты, что-то где-то грохочет, с балкона виден дымок, дети играют, люди на моей улице не сбавляют свой шаг, трамваи - свой бег, маршрутки - гудение своё. Затянешься сигареткой, там дымок, от сигаретки дымок, ноги-руки не оторвало - хорошо делается на душе, практически ляпота. 

Я вспомнил, когда мои уши! Мы пошли на той неделе в торговый центр Gagarinn Плаза за купальными шортиками. Нашли уже подходящий магазин, и тут нас почему-то начали из него выгонять, мол в бомбоубежище идите, тревога. 

Мы вышли на улицу и тут я не сразу понял, что звучит сирена. Вот как в самолете сглотнуть слюну, раз - и начинаешь все слышать по-другому. Как пробки из ушей вынуть.

Мы решили переждать тревогу с мороженым на скамеечке в Аркадии, отыскали там доступное, а то ж денег на шортики не хватит, если так вот, не глядя на цены, шарик мороженого в Аркадии нашей заказать. Сидим. Вроде, не слышно уже сирены? Пошли, там, наверное, уже открыли. Потрясли головами - хер там, звучит. 

Сели. Курим. 

Может, заело её просто? Подошли к Гагаринну. Хер тамм. Маршрутки гудят, трамваи звенят, сирена ноет, магазин вроде открыт, но не совсем. Люди входят, слюну не сглотнумши, внутри их разворачивает раком охранник, мол тревога, стойте на расстоянии 150 метров, война мол - люди прислушиваются, перезагружаются, ёбта, покорно выходят, ждут на расстоянии метров двух. 

Три часа мы ждали. Ушли домой без шортиков. 

Вообще-то, мне шортики не нужны, это друг у меня стесняется. Мы ж на голый ходим, нудистский. Собственно, больше купаться негде, остальные пляжи закрыты. 

Иногда и на голый приходят женщины в форме, говорят, собирайтесь-ка, пляж закрыт. Нудистские дяди и тети кучкуются тогда у ларёчка в основании пляжа, машут и потряхивают чем бог послал, курят, пьют пивко, ждут, пока женщины в форме не уйдут, а потом снова раскладываются. Так и живем. Голые дяди купаются, пьют пиво из ларечка, кадрят голых тёть, тёти, вроде, не против, и пиво тоже пьют, воюем дальше. Сирена на пляже слышна уже совсем еле-еле. 

Конечно, это не настоящий отдых. Женщины в форме не дают вырваться из суровых будней. 

Вот на эти выходные мы сделали рывок посерьёзнее, поехали на дачу, в село Фонтанка, рядом с Одессой в сторону Николаева - там пляжи дикие, с каменюками, полиция там не ходит. 

Выехали рано, в десять утра, купили по дороге коньяку и крыльев. До обеда выпили бутылки две. Хозяева живут в доме, а дачникам сдают маленькие халупки в саду. Нас было четверо, две халупки, в остальных пяти отдыхали семьи с детьми. 

Дети беспрерывно кричали и бесились в бассейне, как будто вокруг нет войны, а мы пили говённый коньяк и жарили крылышки на мангале, как будто вокруг нет детей. Хозяйский сын помогал нам с мангалом, мы угостили его говённым коньяком. После обеда ходили купаться, в обычных трусах, пляж-то дикий, не в шортиках. Там красиво, на другом берегу Одесского залива виден порт, Аркадия, но мой дом без бинокля я разглядеть не смог. К вечеру мы выпили уже бутылок шесть, раздался первый грохот. Мы пили дальше, дети бесились, не слыша вообще ничего, молодцы. 

Кто-то из нас полез в интернет, узнать, попали ли, и куда, если попали. 

- Это порт бомбят. 

- Пох. Нам ноги не оторвало, и ладно. Пьём дальше!

Второй грохот дети тоже не услышали. Ноги были на месте, мы забили косячок, курили по кругу. Говорили о сексе в задницу, о знакомой трансухе, называли друг друга на -ла, родители детей оглядывались на нас и ничего не понимали. 

- Андреевна? Да он уже дал всей Одессе, а целку корчит. Нену я тоже не девственница, но веду себя как-то проще, -сказал Михаил. 

- А ты не слышал новость?

- Что?

- Она позавчера пошёл в военкомат и сдался в тероборону. Прикинь. 

- В смысле? Эта блядь?

- А вот. Блядь познаётся в бидэ. Рили, она теперь служит. 

- Сильный ход. 

Хозяйский сын подошёл к нам, попросил одну тяжку. В небе пролетела цепочка летающих объектов.

- Это старлинк! Илона красава!

- Может, ракеты?

- Не. Точно старлинк. 

Мы выпили за Илону. 

- А вы что, геи? -набрался смелости хозяйский сын. 

Мы неспешно тянули наш общий косячок, многозначительно переглядываясь. Хозяйский сын был ничо такой. 

- Ну, как сказать, скорее бисексуалы. Я вот Бисексуалла Борисовна, а ты кто?

- Не, я нормально отношусь, все ок. 

Коньяк кончился внезапнее, чем мы предполагали. Магазин уже закрылся. Где-то далеко снова грохнуло. Сын оказался догадлив, смотался в дом и вернулся с бутылкой и мамой. 

Мама, весьма импозантная и моложавая женщина, тоже оказалась не дура выпить. 

Мы попросили внести все стоимости в счёт. Вскоре сын сходил ещё за одной. 

- Это ворованый, с завода, хороший, настоящий. 

При маме он отказался от косяка. Я бы тоже при маме постеснялся и больше молчал. 

Взрывы, вроде бы, прекратились. 

- Мам, а они геи. 

- Я так и предполагала. 

Мы делали вид, что краснеем. Теперь молчали все, сосредоточенно наяривая свои френдленты. 

- А гей-клуб, между прочим, работает. Только днём. Представьте, днём закидываются и танцуют, а вечером уходят, ах война что ты сделала подлая, -сказал я. 

- Ничего себе, -сказала мама. 

- Мам, я тоже гей. 

- Ой, а я сразу так и предположил, -сказал мой друг. Я железно определяю. 

- В порту пожар, вот пишут уже, -сказал кто-то из нас, оторвавшись от телефона. 

- В мысле? Сколько ты с ними уже выпил? Подождите. Вы что? Что вы с ним сделали??

- Мама нет. Они со мной ничего не делали. Я давно уже. С восьмого класса. 

Маме срочно налили. Рюмка немного стучала об зубы. 

- Ну что вот ты брешешь? Как выпьешь, так и придумываешь разную хуйню. Весь в отца, -пыталась защищаться мама. 

- Да гей он, гей. Не волнуйтесь, -пытался утешить ее мой друг. 

- Да уж. Это пусть твои родители не волнуются, а я буду. 

- Это не старлинк нихуя. Это ракеты куда-то дальше летели, а! вот! пишут, в Хмельницкий, их сбили вроде. Это пиздец, заберёшься вроде в тыл, на запад, и там тебя нах прибьёт. Нунах, уж лучше в Одессе сидеть. 

- Да ладно, главное, чтоб войны не было. Ой, -моего друга несло все дальше. 

- Слышь, завали ебало. Чего вот нагнетаешь? Хмельницкий-не-Хмельницкий. Мы отдыхаем или где? В тебя не попало? В дом твой не попало? Сиди и пей. 

- Жди блять, пока попадёт. 

- Слушай, чего ты хочешь? Ты ещё Арестовича каждый день слушай. Какой смысл? Хочешь влиять на события - пиздуй в армию. 

- Мам. Ну ты же Петю знаешь? Ну Петю, из класса?

- Петра Алексеича! -деликатно пошутил мой друг. 

- Петя?? Что, и он тоже?

- Да. Мы с ним уже год примерно. Только родителям его не говори, ок?

- Госсподи. Грех такое подумать, но хорошо, что бабушка наша не дожила. Это ж просто еб твою мать. Отцу ни слова! И что теперь? Что, у вас свадьба будет с твоим Петей? А дети? Одностатевий шлюб? Вот уж не гадала, что меня коснётся. 

- Ну чего сразу шлюб-то. Встречаемся просто. У меня ещё другие были. И у него. 

- Божечки. Вот из-за этого у тебя успеваемость и снизилась. А я-то думала, в чем дело. На японское отделение тебя устроили, отец все связи поднял, а ты вон какими вещами интересуешься. 

- Япона мать, -сказал зачем-то мой друг. Он, видимо, ну, явно ревновал. 

- Заткнись, -сказал я своему другу. 

- Когда вот такие события наступают, становится яснее, как все остальное неважно, правда? - сказал я нашей хозяйке, пытаясь отвлечь. 

Спустилась ночь, как и положено крылата, ракеты не летели больше, дети угомонились наконец, мы отправились на пляж. 

- Ну идите. У нас полиция не ходит, спят все, -сказала мама, но сына с нами не отпустила. 

Мы расположились под самым утесом, эти утесы периодически обваливаются, но нам повезло. Сумрачный Одесский залив отсюда смотрелся живописнее, чем со стороны города. Где-то там, напротив, в порту уже потушили пожар, мы пили и курили, курили и пили, и всё никак не могли как следует опьянеть.