Я встречаю себя

***

Вглядываясь в суровую бездну,
Созерцая передозировки, побои, голод зимой и поэзию,
Наблюдая мальчика или юношу, всеми брошенного,
Я встречаю себя - глиняным слепком разбитого прошлого.
Но из боли и хохота я смотрел, как растут деревья,
И шатаясь от слабости - автостопом ехал в деревню.
Там лежал в траве, накрывая новые раны пальцами,
Надо мной стучали тамтамы звезд (или зубы клацали),
Подо мной земля согревала бок, как живот возлюбленной.
И казалось солнце - высохшей в небе кислой изюминой.
Позвоночник сделан был из бечевки, в ушко игольное
Голубых лугов он вплетался дрожью - легко и больно,
Но сшивал реальность,
Сшивал меня - с окаянной жизнью,
Отдаваясь в горле постыдно красным вином лиризма.
Так судьбу я мерил - то ли ласково, то ли матерно,
Проходя, как кажется, дальний путь от ребенка к автору.
 
***
 
Просто ты не вырезан из камня:
Что-то причиняет тебе боль, что-то делает сильным.
Ты - тонкая струйка опиума в курильне.
 
Подчиняйся воздуху, смещённому чьим-то телом,
Становись изогнутым,
Горьким
Или прекрасно белым.
Становись индийским слоном, посаженным в клетку выдоха,
Или облачным виноградом, в лозу вокруг пальцев завитым.
 
Подчиняйся вещам, материи и объектам:
Объективности чувств - как фундаменту крика и света.
Прижимайся спиной к стене.
Закуривай нервно.
Но потом продолжайся в бесконечных своих переменах.
 
Завтра воздух даст тебе новую форму жизни,
Чьи-то руки напишут лицо, как картину - кисти.
И ты станешь искусством счастья и боли в раме,
 
Потому что не был сделан из твердого камня.
 
***
 
Это та правда, которая открывает мне сердце
И оставляет его раскрытым во всей уязвимой красоте.
Это та правда - горькая, как эссенция
Черной смолы абсента на лиственном животе.
Правда о нас.
Чудовищная, прекрасная напоказ -
Как мертвый ангел в трясине с кувшинками вместо глаз.
Правда - знаешь, я думаю однажды тебя забыть,
Когда последнее небо сорвется с разбитой губы.
В наушниках кончится музыка,
На улице кончится снег -
И я буду стоять в подворотне, лицо запрокинув вверх.
Я забуду ключи от дома, телефон, сигареты, грусть -
Это правда почти трагична - я однажды к тебе не вернусь.
Ну и пусть.
Слышишь шепот улиц?
Не кричи, не молись, не прощай,
Это правда, все это правда - ты однажды забудешь меня.
 
***
 
Будь оглушающим, будь стихийным,
Бейся, как бьются рыбы -
В каменный лед, в чью-то грудь, в ладони
Бейся, малыш - до хрипа.
И не сдавайся.
Не бойся боли - той, что приходит после.
Просто распни в себе эти страсти,
Красным раскрась - как осень.
Дальше - вгрызайся, люби укусом:
Яростным, смертным, точным,
Чтобы в ночи закурить устало -
И умереть той ночью.
И умереть от тепла на коже,
(Ты же хотел согреться?
Пусть даже так - над водой, которой
Стаяло зимнее сердце).
Пусть над водой ты глаза закроешь,
Стихнут стихи и поступь,
Город утонет с тобою вместе -
Все это будет после.
Ныне - ликуй и рычи и царствуй:
Тот же - живой и раненый.
Пусть твоя ненависть будет громкой,
Пусть будут
Видны
Твои шрамы.
 
***
В десять лет мне сказали преклонить колени перед Богом.
Пахло ладаном,
Горящих свечей было слишком много,
Горячих свечей, оплывающих воском - бугристых, томных.
Там было что-то еще, чего я уже не способен вспомнить.
И я верил в добро,
В тот мир, о котором бабка моя шептала.
Но воск отекал, в полумраке храма казался почти что алым.
Я смотрел на него,
Я думал - а ангелы могут оставить ожоги?
В десять лет мне сказали преклонить колени свои перед Богом.
В восемнадцать я делал то же самое, но перед мужчинами на парковках,
Это было честнее:
Гравий резал кожу, дыхание слышалось громким.
Это было больнее, но черт возьми, это было честно -
Ни один из ангелов не стоял за спиной моей, как невеста,
Не держал за плечо.
Только гравий, бензин и болят колени,
Только эти мужчины - с пустотой в глазах всего поколения.
И не ждешь тепла,
И уже не просишь, чтобы любили.
Только пошлость жизни,
Сплюнутая под колеса автомобилей.
 
***
 
Ты всегда был мазохистом.
Думаю, это сделало меня садистом по умолчанию,
Но когда ты пахнешь пряниками и чаем,
Но когда в твоих волосах осенние листья -
Я опять начинаю видеть в длинных порезах
Красоту, которая дышит особой поэзией.
Это музыка алых нот.
Симфоническим выкриком
Ты себя утверждаешь в спальне, как новую лирику.
Ты себя утверждаешь, мальчик мой, беспощадно.
Догорает листва в волосах.
Раздевайся.
Падай.