"За пятым ребром". Дина Березовская отвечает на вопросы Антона Ромина

С нашего недавнего, казалось бы, интервью с Диной Березовской, поэтессой и админом русскоязычной квир-библиотеки «Квирион», прошло уже два года. За это время и в моей стране, и в Дининой началась война, привычная жизнь оказалась разрушена, многие столкнулись с горем и ужасом неспровоцированной агрессии. Тем не менее, мне хочется обратить внимание читателей на то, что в ноябре 2023 года увидел свет второй сборник стихотворений Дины «За пятым ребром». Сегодня мы поговорим об этом событии и вообще об отношении к поэзии в современном неспокойном мире.
 

– Дина, насколько я знаю, работа над книгой была начата довольно давно, почему она затянулась?
 

С октября 2021, два года (!!) – мягко говоря затянулась!
Моя первая книжица "Луковое счастье" вышла в 2019-м. Выскочила, словно монетка из автомата – на волне эйфории от моего внезапного сочинительства. Словно ранний студенческий брак – такая же тощая, спонтанная, необдуманная и полная неоправданных надежд. И неважно, насколько удачная, но всегда вспоминается как счастье.
А со второй мы провстречались два года, расставаясь и возвращаясь снова, а потом, когда условная рукопись уже возникла, ещё два года прожили вместе – серьёзные отношения!)
Я протащила её через пандемию, две войны – самую несвоевременную вещь на свете –  где-то на самом дне багажа, но она там была. Можно сколько угодно пенять на внешние обстоятельства, действительно непростые и даже враждебные, но на самом деле, главная причина, почему книжка не возникает  – именно эти болючие, неудобные вопросы: кому и зачем это вообще нужно?
На первый я знаю единственно честный ответ – больше всех это нужно мне самой.
А вот зачем?
Может быть, это немного детское желание, сидя в своих ебенях на краю пустыни, всё же участвовать в литературном процессе, как в игре, в которую тебя не зовут играть?
Или понимание того, что этот маленький картонный прямоугольник двенадцать на восемнадцать – это тот единственный кусочек реальности, который занимаешь только ты и никто другой?
Мне кажется, однажды начав составлять слова в новые странные сочетания и глядя, как они внезапно оживают, ты уже не можешь остановиться, тебе хочется создавать теперь уже из этих волшебных кубиков ещё бОльшие конструкции, чтобы и они зажили своей загадочной жизнью. Такая настольная игра для интровертов-мечтателей.
Всё же поэзия всегда немного игра, я стараюсь не забывать об этом, а то, чего доброго, начнёшь относиться к себе слишком серьёзно!
 

– Сборник сформирован в хронологическом порядке или по каким-то иным критериям? 

Если твои стихи публикуют в хронологическом порядке, то, скорей всего, ты уже умер!)
Не сборник, а книжка! Вот это и есть главный критерий – чтобы книжка была не бездумным «сборником стихов», а чем-то цельным, живым. Так соединить случайные стихи-клетки – чтобы произошла жизнь, ни много ни мало.
Сама я не очень хороша в этом, только учусь. Тут я могу только позавидовать тем авторам книг, которых ведёт некая высшая идея, а не одни смутные предчувствия и сомнения, как у меня.
Когда послала первый набросок рукописи своему редактору, она была в ужасе, так ей не понравились стихи, которые, оказавшись в самых нелепых, невыгодных местах, просто поблёкли, попрятались по углам, как нелюбимые дети. И уже вместе нам пришлось заново вытаскивать их на свет божий, туда, где они снова станут сами собой.
В книжке три небольших раздела, очень условных. Первый – немного о прошлом. У каждого есть такое время «до» – до эмиграции, до войны, до очередного слома – время воспоминаний, почти придуманных.
«…и хранит зачем-то память
 то, чего не может быть»
Этот раздел у меня самый короткий, никакой ностальгии, нет. Моя эмиграция была такой сложной, травматичной, что, видимо, психика так сработала, что я привыкла жить только сегодня, почти не оглядываясь на прошлое и позволяя себе всего лишь чуточку надежды на будущее.
Поэтому стихи второго и третьего раздела, стихи о моём сегодня, каким бы оно ни было, с кем бы я его ни делила – их больше всего.  
Это и декорации, в которых моё сегодня происходит, их каждый раз нужно обжить и сделать своими. Это люди, любимые, старики-родители, сын, люди, которых я встречаю. Я люблю людей, люблю наблюдать за ними, их причудливые характеры и опрометчивые поступки заставляют меня смеяться и негодовать, я люблю их простую и настоящую жизненную рутину.
Но даже когда я рассказываю их истории, как в «Балладе о старом пикапе» – они всё равно и обо мне тоже, и о том, как, однажды набравшись смелости, я попыталась облечь всё это в слова.
 

– Как книга будет распространяться? Она поступит в продажу или останется подарочным экземпляром?

Книжку можно купить у меня. Тираж совсем небольшой, налетайте!

– Кто помогал в работе над книгой? По-твоему, любая книга нуждается в редакторе или автор может брать эту функцию на себя?

Книжка вышла в издательстве Зинаиды Палвановой «Скопус» в Иерусалиме.
Майя Вайзель-Марин, замечательный художник, сделала для меня рисунок, а превратила его в книжную обложку Таня Затеева, наш бессменный график Квириона.
Работать над рукописью мне помогала мой редактор и прекрасный поэт Ирина Рувинская. Мы с ней делаем уже вторую книжку. На этот раз она считала, что я могла бы обойтись и без неё, но я была с ней не согласна. Я вообще всё время была с ней не согласна, а она была не согласна со мной! Мы горячились и спорили до слёз (моих!). Что слово «субтильный» в поэтической строчке – это ужас, а рифма «стенки-коленки» – вообще Михалков, «баллада», на самом деле, не баллада, и вообще, кто на ком стоял!?
И так далее, до бесконечности. Пока не ушло всё лишнее, самомнение, самолюбование, а осталась только работа. Пока каждое слово из просто нужного не стало единственно возможным.
Да, я верю, что у поэтической книжки (даже если она «останется подарочным экземпляром», бедняжка, какая грустная судьба!)) должен быть редактор, рано или поздно нужно выйти из зоны комфорта.
И я знаю, что, на самом деле, у каждого пишущего, сколько бы отзывов читателей он ни получал, есть всего несколько «своих» людей, которые понимают и вдохновляют его, чьё мнение ему действительно важно, а оценка ценна (у меня уже много лет есть такой человек, без чьей поддержки не было бы ни одной моей книжки).
И большая удача, если твой редактор тоже станет для тебя таким «своим» человеком!

– Дина, у тебя нет ощущения, что в последнее время «нежная лирика» не востребована обществом? Мы все стали свидетелями всплеска поэзии военного времени, и милитаристской, и антимилитаристской. Что ты думаешь о поэзии «на злобу дня»? Кого выделяешь для себя из авторов? Читаешь ли певцов противоположного лагеря?

Все мы читали яростное, декларативное симоновское «Убей его», но помним почему-то его «нежную лирику» «Жди меня» – о том, как любовь побеждает войну. Что может быть более антимилитаристским?
Был у меня недавно случай: по просьбе составителей послала подборку в один антивоенный сборник. Стихи, написанные после 24 февраля, о том, что я чувствовала из своего далека – неотвратимость беды, беззащитность, хрупкость человеческого дома. Получила ответ, что стихи мои недостаточно «антивоенные», надо бы добавить что-то в духе «Убей его». Пришлось сказать, что таких у меня нет. Как бы остро ни резанула война, говорить о ней я могу только на том языке, которым владею, и ни на каком другом.
И в книжке я отказалась от мысли собрать "военные" стихи в отдельный раздел, это мне вдруг напомнило времена застоя, когда ни одна книжка не могла быть издана, если в неё не добавлены стихи о комсомоле и целине, а мне не хотелось бы превращать стихи о войне в социальный заказ, в самозаказ.
Стихи в тот сборник всё же взяли…

А после «чёрной субботы» 7 октября все мои, казалось бы, робкие предчувствия –
«…те, сошедшие с ума,
времена придут иные
в наши хрупкие дома,
 деревеньки жестяные» –
оказались самой что ни на есть военной реальностью…

Меня восхищают женщины-поэты, создатели мощной, пронзительной, по-настоящему «всехней» антивоенной поэзии – Татьяна Вольтская, Ирина Евса, моя соотечественница Лена Берсон, многие другие.
Что касается «противоположного лагеря», то, спасибо моей провинциальной неосведомлённости, я их не читаю.
Мне кажется, сейчас о чём бы ты ни писал – это всё равно о войне…

– Хотел привести для ознакомления с Z-лирикой отрывок, что-то вроде «Поэты живут в Ереване, Тбилиси, сосут европейские вялые сиси», но Караулов даже не Симонов, в этом случае твоя «неосведомлённость» во благо.

Несмотря ни на что, Дина, я поздравляю тебя с завершением трудного этапа работы над книгой и желаю перейти к следующему, который завершится такой же материализацией эфемерного. Среди затянувшейся для наших стран черной полосы выход книги – это светлое событие. Уверен, что это нужно нам всем, твоим читателям, настоящим и будущим. 

Все публикации Дины Березовской в библиотеке