Лучший друг

Я сотни раз прокручивал события того вечера в своей памяти, каждый раз вспоминая все новые и новые подробности. Порой мне даже кажется, что я сам придумываю их. Но нет, картинки четкие, яркие, как фотки на новеньком цифровике. Я многое бы отдал, чтобы повернуть время вспять и переснять их заново. Но материал уже отснят, смонтирован и сдан в архив. Иногда я достаю его и просматриваю в темном и теперь уже абсолютно пустом кинозале…
 
- Всё! – бодро произнес я, «с выражением» щелкнув по клавише Enter, и крутанулся на кресле, развернувшись к Кире лицом. – Наша работа завершена. Ты доволен?
Честно говоря, я мог бы и не спрашивать. Кирилл не выглядел довольным. Он стоял у окна, через тюль прислонившись лбом к стеклу, а его застывший взгляд казался обращенным не на что-то конкретное за этим окном, а куда-то в никуда.
В ответ он пожал плечами:
- Даже не знаю. Если честно, то мне… все равно.
- Эй, что за настроения?! Ты должен радоваться, - я пытался его подбодрить.
- Я много чего должен… Я всегда был чего-то должен… Всегда должен был играть… - Кирилл зависал на каждой фразе. – Я всегда должен делать не то, что хочу… Я устал.
 
Мне совсем не нравилось ни его безразличие, ни зависание, ни взгляд. О чем я и поспешил сообщить:
- Что-то ты мне не нравишься в последнее время. Может, тебе к врачу сходить?
- К какому врачу? К психиатру, что ли? – Кира невесело усмехнулся.
- Нет, к участковому терапевту для начала.
Кирилл поморщился:
- Я просто устал… Очень устал.
- Вот он и выяснит, отчего ты так устал, - не сдавался я.
Кира перевел на меня, и правда, усталый взгляд. Но я не в глаза ему смотрел, а на сеточку от тюля, отпечатавшуюся на лбу. Значит, он долго так стоял, застыло прислонившись к стеклу, пока я, повернувшись к нему спиной, с компом возился.
Сколько лет мы знакомы? Лет двадцать пять? Или больше? Дохренища лет уже знакомы! Серебряную свадьбу можно играть. Лучший друг…
- Отчего устал? – переспросил Кирилл. - Я устал быть без тебя.
 
Меня прихватило. Будто внутри все сжалось в комок, а сердце подпрыгнуло и стукнуло где-то в горле.
Опять!
И так неожиданно.
Я оказался совершенно не готов и был вынужден вновь резко развернуться вместе с креслом, предоставив Кире возможность видеть только мой затылок – затылок ведь ничего не выражает. Но очень быстро я справился со своими эмоциями (я всегда умел справляться со своими эмоциями, я гордился этим), повернулся к Кире лицом и сказал как можно более ровно:
- Это все ерунда, Кир.
- Нет, это не ерунда, - Кирилл подошел ко мне вплотную и вдруг опустился передо мной на пол, прижавшись к моим ногам. – Не ерунда, и ты это знаешь.
Этого еще не хватало!
- Кира! – я попытался отъехать на кресле в сторону. – Прекрати! Ну, что ты делаешь? Мы же взрослые люди! – я апеллировал к возрасту. Еще бы я к нему не апеллировал! Нам прилично за тридцать и, как я надеялся, Кирилл согласится, что такие сценки в нашем исполнении выглядят уже не слишком солидно.
Но Кира и не думал соглашаться. Он смотрел на меня снизу вверх своими синющими глазами:
- Не прогоняй меня. Почему ты все время меня гонишь?! Почему не даешь к себе прикоснуться? От тебя что, убудет, если я здесь посижу? Тебе что, больно оттого, что я тебя обнимаю? Я же не в задницу к тебе лезу, в конце концов!
Я не нашел контраргументов – что-то было в этих словах правильное, логичное. Но его взгляд…
- Хорошо. Сиди, если тебе так хочется. Мне не больно, да. Только не смотри на меня так. Я не могу, когда ты смотришь на меня вот так преданно, как собака.
- Ладно, я не буду на тебя смотреть, - Кирилл отвернулся и положил голову мне на колени. Но я все равно чувствовал себя неуютно и сидел, как деревянный, боясь шелохнуться, чтобы ненароком не стать к нему еще ближе. Чтобы он не подумал, будто я хочу стать к нему ближе. Кажется, я даже дышать старался через раз.
- Я устал, - вновь произнес Кирилл.
- Почему? – поинтересовался я. Голосовые связки отказали, и вопрос получился задан сиплым шепотом.
- Я устал каждый раз уходить от тебя в то место, где тебя нет.
 
Опять прихватило. Я никак не мог привыкнуть к его признаниям!
- Кир, ну, не начинай, пожалуйста! Мы уже сто раз это обсуждали. Ты знаешь мой ответ.
- Знаю. Знаю! Но я не могу смириться с тем, что ты не со мной, понимаешь? Не могу перестать надеяться. Не могу заставить себя от тебя отказаться.
- Но тебе не нужно от меня отказываться! Мы же друзья. Я – с тобой. Вот он я! Ты можешь приходить ко мне, когда захочешь. Ты можешь остаться у меня ночевать. Да я с женщинами не провожу столько времени, сколько с тобой! Я, может, и не женился как раз из-за того, что ты постоянно тут ошиваешься. Ты и то успел. И даже ребенком обзавестись умудрился. А у меня нет никого. Только вы с Серегой.
- Мне этого мало, Денис.
 
Это была тяжелая тема, и каждый раз она выбивала меня из колеи. Я со вздохом согласился:
- Ну, да, секса у нас с тобой нет. И быть не может! – добавил я, чтобы не возникало двусмысленностей. – Но неужели это так важно для тебя? Неужели ты думаешь, что дружба – это мало, а секс – это много? Вот у меня предостаточно тех, с кем у меня был и есть секс. И где они? Девушки, ау! Ты видишь здесь хоть одну? А твои мужики? Сколько их набежало по твоему счетчику? Десятки? Сотни? Где они все? Здесь только два старых школьных приятеля. Чего же большего ты от меня хочешь?!
- Чего я хочу? – Кирилл еще сильнее стиснул мои колени и еще сильнее вжался в них щекой. – Я хочу просыпаться по утрам рядом с тобой, Денис. Хочу, чтобы ты был первым из того, что я вижу каждый день. Хочу поить тебя кофе. Хочу тереть тебе спину в душе. Хочу чмокать тебя перед тем, как мы разойдемся по своим делам, и потом посылать тебе эсэмэски со всякой дребеденью в самый неподходящий момент. Хочу, чтобы меня целый день преследовали твои запахи, чтобы я был пропитан ими. Хочу, чтобы все вещи, что принадлежат мне, были твоими. Чтобы у нас был общий дом. Хочу, чтобы мой сын, приходя ко мне, приходил и к тебе, чтобы он брал с тебя пример, воспринимал твои взгляды на жизнь и вырос похожим на тебя. Хочу по вечерам кормить тебя с рук какими-нибудь глупыми вишенками. Хочу, чтобы последней картинкой, которую я вижу перед сном, было твое лицо, последним звуком – биение твоего сердца, последним ощущением – тепло твоего дыхания. Хочу, чтобы мне никуда не надо было уходить! И да, я хочу заниматься с тобой сексом. Хочу наслаждаться твоим телом, видеть, трогать, облизывать тебя, чувствовать на вкус. Хочу, чтобы мы были одним целым, друг в друге, близко-близко… Разве хоть что-то из перечисленного может дать мне дружба?! Я люблю тебя. Не как друга – больше. Люблю до изнеможения! Все эти годы. Я пытался перебороть себя. Честно, пытался. Искал другой любви – мужчин, женщин. Но каждый раз возвращался к тебе, убеждаясь, что ты – единственный. И я уже не маленький мальчик, я взрослый человек, достаточно повидавший в жизни, чтобы понимать, что я уже не встречу никого, кого я смог бы полюбить так, как тебя. Что другие не выдерживают с тобой никакой конкуренции. Что нет никого похожего. Что для меня существуешь только ты. Все остальное – суррогат, подделка, вранье и самообман. Я живу тобой. Если тебя нет, то и меня нет. И с каждым днем я все отчетливее это понимаю. Без тебя – пустота, конец. И мне от этого страшно.
 
У меня было ощущение, будто меня живьем разрезали на кусочки и бесформенной грудой свалили обратно в кресло.
- Кииира! – протянул я, кажется, со стоном. – Что ты говоришь? Какой конец?! Может, любовь – это конец! Ну, произойдет между нами все то, о чем ты тут мечтаешь, и что? Сегодня тебе будет это интересно, а завтра? Ладно, беспорядочные половые связи, сексуальное ремесло – не в счет. Но можно подумать, у тебя не было настоящих, именно любовных отношений! А Саша? А Артур? Я знаю, ты был к ним далеко не равнодушен. Ты добивался их. Упорно и страстно. И что вышло в итоге? Хорошо, у Сани хватило сил самому поставить крест на ваших отношениях. А Артур? Всего себя положил к твоим ногам. И что получил взамен? Право день за днем быть втоптанным тобою в грязь?! Он и до сих пор готов это терпеть. А ты играешь с этим. Дразнишь. То бросаешь, то возвращаешься. Снова бросаешь, пытаешься достучаться до меня, и снова возвращаешься. И снова бросаешь. А я на такое не согласен! Ты мой лучший друг. Такими бывают только друзья детства, а детство давно закончилось, и новых друзей у меня не будет. Ты мне очень близок и дорог, поэтому я от тебя тоже, знаешь ли, кое-чего хочу! И я хочу, чтобы ты был моим навсегда. Я не хочу, чтобы ты разменивал меня и делил с кем-то, уходил – возвращался. Не хочу лишаться друга. Совсем не хочу превращать его в любовника, который, добившись взаимности от предмета своей страсти, потеряет к нему всякий интерес. Я не хочу терять тебя, поэтому я не хочу ничего из того, что ты предлагаешь. Не хочу даже пробовать!
Кирилл вскинул голову:
- Так дело только в этом?! Ты думаешь, что если мы станем любовниками, то перестанем быть друзьями? Ты боишься, что секс все разрушит? Именно это тебя останавливает?!
- Не-не-не! – горячо запротестовал я. Похоже, я забрел совсем не в ту степь, повернул разговор совсем не туда, куда хотел. – Ты меня неправильно понял!
- А как еще можно тебя понять?! Если вопрос только в этом, я докажу тебе, что это не так! Что ты – не просто прихоть, раззадоривающая меня своей недосягаемостью. Что я…
- Нет, Кир, нет! – я все-таки высвободился из его крепких объятий и выскочил из кресла. Сценарий, где я неприступная принцесса, а он – добивающийся моей благосклонности рыцарь, меня совсем не устраивал и в определенной степени выглядел даже смешно – из того разряда, что смешно, если бы не грустно. – Вопрос не в этом. Не в этом!
Кирилл тоже поднялся на ноги:
- Господи, как глупо, что ты во мне сомневаешься! – отчаянно твердил он. – Я люблю тебя безумно! Что я могу сделать, чтобы ты мне поверил? Что?!
Я с силой оттолкнул пытающиеся ухватиться за меня руки:
- Не прикасайся ко мне, слышишь?! Никогда не прикасайся ко мне!
- Но почему, почему?!
- Потому что я не гей! – заорал я Кире в лицо. – Не гей! И даже не бисексуал. Запомни это навсегда! Я не такой, как ты! Никогда не был таким и никогда не буду! Не гей, понял?! Никогда не возвращайся к этому! Мы друзья. Друзья! Ты понял?!.
 
Я еще что-то кричал ему в запале, пока не заметил, что Кирилл меня не слушает, точнее, не слышит и, судя по всему, не видит. Его лицо стало неестественно бледным, даже ровный искусственный загар не скрывал эту бледность, кожа над верхней губой покрылась испариной, а взгляд метался в пространстве, ни за что не цепляясь.
- Кира! Кира! Что с тобой?! – я тряханул его за плечи.
- Все нормально. Такое бывает иногда в последнее время. Мне просто надо лечь.
Кирилл с моей помощью лег на пол. Я наблюдал, как к его лицу возвращаются краски. Мне было невероятно жаль, что я довел его до такого состояния, но я ничего не мог с этим поделать.
- Прости меня, Кир.
- Не стоит. Ты ни в чем передо мной не виноват. Мне просто не повезло.
- Прости меня, - тупо повторил я. Больше я не нашелся, что сказать.
 
Окончательно придя в себя, Кирилл засобирался домой. Я не стал его удерживать – и так слишком много потрясений выпало на сегодняшний вечер. А в прихожей помог ему надеть куртку.
- Да ладно тебе, я и сам справлюсь, - Кира улыбнулся. – Я же не дамочка, в конце концов!
- Ага, а в обмороки падаешь, как красна девица! - поддержал я шутливый тон. Я был рад, что Кирилл вновь стал собой прежним. – Но Кир… ты бы все-таки сходил к врачу, а? Мало ли, что.
- Не переживай, - ответил он мне. – Все будет нормуль!..
 
В тот момент мне казалось, что я поступил правильно. У меня было удовлетворенное чувство победы – над ним, над собой, над ситуацией, над нашими судьбами – и я спокойно закрыл за Кирой дверь, позволив ему уйти в то место, где меня не будет.
И даже если Кира простил меня, я уже никогда не смогу себе этого простить.
 
 
2011 г.