Рио-де-Жанейро

Игорь звонит мне из лоджии на кухню.

- Давай, выползай уже. Курить будем.

В лоджии свежо. Попахивает говнецом. Это несёт с очистных под горой. Мы же на самой верхотуре. С моего восемнадцатого этажа вид на все четыре стороны: хочешь - смотри на центр с обилием ржавых крыш и вкраплениями умирающих садоводств по оврагам, хочешь - на поля, ещё живые деревни и кусок волжского берега с той самой станцией аэрации. А заодно и нюхай, если ветер вдруг подует сюда.

- Что, подозревает? - спрашиваю я и обнимаю Игоря сзади, упираясь головой в его спину и ощупывая волосатую грудь.

- Подозревает... - Игорь выпускает дым в распахнутое окно.

Он совершенно гол, даже шлёпки не надел. Стоит босой на холодном полу и дымит. Я отворачиваюсь, прикрываясь рукой. Сам-то не курю, давно уже бросил.

- Главное, чтобы она не попросила видеосеанс по воцапу.

- Фотографии просила.

- Какие фотографии? Как я у тебя сосу? Или как ты у меня?

Не оборачиваясь, он отстёгивает мне щелбан. Затем стряхивает пепел в синеватую ночь.

- Я ей отправил картинку автобусного зада. Вчерашнюю.

- Ты что, вчера предусмотрительно сделал фотографию автобусного зада?

- Для отчёта надо было. Мы ж отчитываемся после каждой смены.

Он работает в автопарке. Два через два. Ремонтирует по ночам автобусы. В своей зелёной униформе смотрится, как брутальный порноактёр из тематических видео "работяги". Он и есть работяга: крепкий подбородок, выбритый до синевы, на ладонях - мозоли с въевшейся грязью и совершенно непостижимый, кружащий голову взгляд. Живи он где-нибудь... там, его наверняка заметил бы какой-нибудь режиссёр. Но он живёт здесь, довольствуется тем, что примерно раз в полгода проводит ночь с таким, как я. Редкий момент, когда семья у меня на даче.

- И что, успокоилась?

- Да хер её знает? Вроде успокоилась, а через пять минут опять может начать трезвонить или всякую хуйню писать.

Мне холодно. Я прижимаюсь к Игорю, как к батарее, а затем целую, ощущая горьковатый привкус табака. Чувствую себя пятнадцатилетним хулиганом, который впервые узнал, что такое - целоваться где-нибудь на последней лестничной площадке подъезда вперемешку с сигаретами и баночным пивом.

- И что она пишет?

Игорь шумно вздыхает, обдавая меня табачным дымом.

"Ты сегодня целый день какой-то добренький был, это на тебя не похоже" ля-ля, тополя…

- А обычно ты злой и метаешь в неё ножами…

- Иногда хочется, - усмехается Игорь, снова дурманя меня своим взглядом.

Я подаюсь вперёд и опять целую его, и мне кажется, что мы оба где-то летим, в "ледяной синеве" и невесомости. На кухне он соглашается только на чай. Никакого супа, никакой жареной картошки. В этом моя сегодняшняя роль жены не удалась.

- А жена тебе что готовит обычно?

Он пожимает плечами, проглатывая чай.

- Борщ, котлеты, пюре картофельное... Как у всех.

- А вот я вчера варил Фо Бо.

- Фо... что?

- Вьетнамский суп. Разве не ел никогда?

Игорь делает томный взгляд и мотает головой.

- Да сейчас в каждом торговом центре с мало-мальски вменяемым ресторанным двориком есть вьетнамская еда и этот суп: говядина, лапша, горох пророщенный…

- Я не хожу по ресторанным дворикам. Шаурму, бывает, схвачу где-нибудь. И то сейчас все ларьки поубирали. А вообще, жена мне с собой собирает…

Я тоже наливаю себе чай и сажусь напротив Игоря. Тянусь к нему и провожу по щеке, по сизоватому подбородку.

- Колючий…

- Только брился перед тем, как к тебе пойти!

- А вот если бы мы жили вместе, мы бы вместе брились по утрам?

- Возможно, - улыбается он, и я впервые замечаю в его глазах смущение. - Тебя что, твоя не устраивает?

- Устраивает. Она тоже варит мне борщи и делает котлеты. Но вот я иногда думаю о том, как бы мы с тобой уехали куда-нибудь... туда, сняли бы квартиру... Интересно, мы бы могли с тобой ужиться?

- Я довольно уживчивый. Если мне всякую хуйню не говорить постоянно.

- А правда. Вот давай пофантазируем: мы вместе поехали в отпуск - ты и я. Куда бы ты хотел поехать?

- Да я вообще не особо люблю куда-то ездить. Вон, к матери в Балахну съезжу - и достаточно.

- Ну, хотя бы в Питер.

- Да там, говорят, всё время дождь.

- Ну и что? Зато можно снять квартиру где-нибудь в мансарде над каналом…

- Тебе недостаточно хаты над Волгой с очистными? - хехекает Игорь.

- ...нет, ну, подожди. Вот мы с тобой просыпаемся, идём пить чай, потом выходим на набережную канала, как пара... ну, как близкие друзья.

- Не прокатит, наверное. Даже в Питере! - хохочет он. - Это дальше надо куда-то.

- Ну, в Амстердам или в Рио-де-Жанейро…

- Рио-де-Жанейро тебе... - хмурится Игорь.

Только за то, чтобы он вот так на меня смотрел, я готов ехать куда угодно, хоть в Норильск!

- ...нет, ну, смотри: мы бы могли совсем уехать, жить вместе и ходить, как пара. Хоть за руку, хоть в обнимку. В парке, в метро, в кино…

- Налей-ка лучше мне ещё чая. Пить что-то охота.

Я наливаю ему чай, размышляя о том, надолго ли нас хватило бы, если бы мы вдруг действительно очутились в другой жизни, и под окнами была бы не станция аэрации, а Рио-де-Жанейро, "январская река". Пляж Ипанема. Статуя Христа-Искупителя на горе... Игорь устроился бы слесарем и носил бы на работе такую же зелёную униформу или какую-нибудь другую. Я бы тоже нашёл что-нибудь на своём среднеменеджерском поприще. Это была бы та жизнь, которую выбрали мы сами. Без полугодовых ожиданий встречи, внезапных звонков, вчерашних фотографий в роли алиби на скорую руку…

Мы снова выходим в лоджию. На этот раз с чаем, как провинциальные помещики. Как только Игорь открывает створку окна, оттуда несёт дерьмом.

- Рио-де-Жанейро, ёптить! - хехекает он и целует меня в ухо, так что я ощущаю его колючий подбородок.

- Ты никогда не жалел о том, что женился, что живёшь, как все? - спрашиваю я шёпотом, подсознательно боясь, что и здесь нас кто-нибудь услышит.

- Да как-то нет. Если б жена ещё мозги не выёбывала периодически, было бы совсем здорово. А ты что, жалеешь, что ли?

Он вопросительно застывает с сигаретой в одной руке и с чашкой - в другой.

Я мотаю головой, понимая, что пора возвращаться с берегов "январской реки". А ещё - что охота спать, хотя собирался на второй заход.

- Ты во сколько завтра уходишь? - спрашиваю, зевая.

- Часов в семь. Чтобы к началу девятого дома быть, как обычно. Жена уходит на работу в половине восьмого. Я её обычно не застаю.

- Она приготовит тебе тосты с капучино?

- С хуечино! - он швыряет бычок в синеватую ночь и запахивает створку окна.

Я долго не могу уснуть, наконец, засыпаю, потом просыпаюсь с назойливой эрекцией. Игорь спит, повернувшись на бок и подперев ладонью щёку. На подбородке чернеет пробившаяся щетина. Я не решаюсь его будить.

Утром он отказывается от кофе и, наскоро одевшись, выходит в серое майское утро. Я опять засыпаю и просыпаюсь от его сообщения. "А она мне таки приготовила. Не тосты, но гренки. Вкусные такие, ёпт! Волновалась, что буду голодный, значит". И внизу - фото: несколько ровных, как на подбор, золотистых гренок на тарелке.