Продаётся лето

Какие мысли только не приходили мне в голову в последние дни, хотелось забраться… да хоть бы и в погреб, чтобы никто тебя не доставал и не дёргал, чтобы почувствовать себя хоть на несколько минут мёртвым и насладиться тишиной. Вечный цейтнот напрягает здорово, но ты стараешься держаться до самого финиша, до предела, а потом – рывок, лента, свобода…

Сейчас, когда зарываешься пальцами в грубоватый песок пляжа, чувствуешь крупные песчинки спиной, жмуришься от утреннего солнца Будванской Ривьеры и твой слух ласкает лишь шепот рассветного прибоя, не верится, что ещё вчера вечером ты топтал раскаленный асфальт душного города. Впереди лишь отдых, немного раздражающего шума от приезжих отдыхающих и полнейшая свобода. Сегодняшний день хотелось провести подобно тюленю: тихо, мирно, сытно и на спине. Или боку. Или животе. Да, впрочем, и не важно. Главное, ни с кем не говорить, никому не улыбаться и не на кого не смотреть. Отдых. Я его, чёрт побери, заслужил! И я его купил! А купленное возврату или обмену не подлежит. Я ухмыльнулся: даже вдалеке от работы всё не могу расслабиться.

Как сам себе пообещал, так и сделал. Никаких контактов, никаких передвижений, лишь несложный алгоритм: гостиница – пляж – море – ресторан – пляж – море, море, море… К вечеру захотелось ненавязчиво приобщиться к прекрасному и всё же посмотреть ещё хоть что-то, помимо неизменного пляжного пейзажа и полуголых тел в самых живописных позах для загара.

Вернувшись в свой отель, неспешно приняв прохладный душ и переодевшись в удобную одежду, я спустился вниз и на ресепшене узнал, что для разнообразия отдыха и оживления культурной программы туристы могут прогуляться до Старого города и там окунуться в историю страны. В принципе, меня мало интересовали экскурсии, да и занимательно-историческую информацию я запоминаю плохо, но просто как возможность заполнить вечер… Словом, я охотно воспринял предложение совершить небольшой поход.

Минут через двадцать неспешного хода я оказался в другом мире. Пройдя через старые городские ворота, обрамлённые потемневшей от времени ковкой, которые были гостеприимно распахнуты для всех, кто пожелает заглянуть за крепостные стены, опоясывающие исторический центр, я ступил на грубую брусчатку. Узенькие кривые улочки плавно перетекали в небольшие стародавние площади и снова лентой вились между древними, потертыми домами, построенными несколько веков назад из камнетёсных блоков. Многие улицы были довольно оживлёнными за счёт множества уютных кафе и ресторанов, но мне хотелось побродить по отдалённым «артериям истории».

Повернув за угол очередного уличного кафе, я обнаружил, что при отсутствии искусственного освещения тут довольно-таки серо, и полумрак окутывает пространство, несмотря на то, что время ещё не позднее. Террасы и балкончики, деревянные навесы и растительность «крали» вечерний свет, от этого сумеречные улочки казались немного мистическими, и временами создавалось впечатление, что я попал в сказку Андерсена. Остановившись посреди узенькой улицы, где можно было коснуться стен соседних домов, взявшись с кем-нибудь за руки, я запрокинул голову. Вид был поистине завораживающий: серо-белые блоки многовековой кладки, облизанные острыми дождями и едкими ветрами, кое-где увитые плющом или исцарапанные поколениями жителей, устремлялись вверх и обрамляли полоску аспидно-синего вечернего неба. Вдруг до меня донёсся ворчливый голос: «Право, право. Какое, к чёртям собачьим, право?!» Из-за угла вышел парень в коротких белых шортах и красной майке с белой окантовкой. Его грудь наискосок пересекал широкий тканый ремень, а на боку болтался фотоаппарат. Он устало шуршал сандалиями и, увидев меня, произнес: «Молим вас!». Я понял, что парень пытается на местном языке меня о чем-то попросить.

- Не парься, можешь на русском, - я продолжал стоять, засунув руки в карманы и рассматривая туриста.

- Ёкарный бабай! – воскликнул он, подошел быстрым шагом и проворно хлопнул меня по плечу. – Земеля! Ну, на конец-то, а то тут или местные со своим языком, или приезжие без мозгов.

Он тут же подхватил свою камеру и щёлкнул кадр, поймав мой удивленный взгляд и сразив внезапностью. Я от неожиданности сделал шаг назад и зацепился пяткой за невысокую ступеньку у одного из домов.

- Эй, не падай в обморок, - он моментально ухватил меня за локоть и придержал, хотя я всё же уселся задницей на землю. Он довольно открыто улыбнулся и тут же потянул меня вверх, поставив на ноги. – Извини, я просто всё интересное стараюсь фоткать, маленький бзик у меня. Вот, друзья подарили хороший аппарат, и я первый месяц всё подряд снимаю, - он покрутил передо мной своей фотокамерой, и было видно, что парень горд. Я, конечно, не особо разбираюсь в хорошей цифровой аппаратуре, а из приличных фотоаппаратов знал лишь "Никон" и "Кодак", но у его агрегата был достойный вид и шильдик какой-то совсем незнакомой фирмы, впрочем, я и не особо пытался рассмотреть.

- А я, по твоему, интересный экспонат? – немного смутившись такому напору, я на автомате пару раз хлопнул себя по заднице, отряхивая штаны. – И мне теперь, как в «Простоквашино», три дня за тобой бегать, чтобы фотографию забрать? – я чуть улыбнулся, стараясь скрыть неловкость. Мне совсем не хотелось дополнительных знакомств или просто разговоров, но парень был настолько непосредственным, что меня всё же одолел интерес. Уж больно странно он появился, и мне захотелось узнать, за чьи это он права так переживал. Но сказать я ничего не успел, его самого понесло, как паровоз с горы, и было очевидно, что парень нацелен на знакомство.

- А чего за мной бегать? Я и сам скажу, где остановился, и вообще, можем завтра вместе пойти пофоткать. А сейчас не мешало бы где-то приземлиться и поужинать. Я не так кушать, как пить хочу, - он снова добродушно улыбнулся и протянул руку: - Меня Даня зовут, а тебя?

- Александр, - вежливо представился и тут же подумал, что для парня в бриджах-милитари и белой майке с монстром и надписью «Iron Maiden» я какую-то неправильную манеру знакомства выбрал. Но мой новый знакомый не дал мне шанса исправиться.

- Первый, что ли, - тут же заржал он и снова поднял свой аппарат и щелкнул меня. – Или, может, Великий? – при каждой новой гипотезе я невольно менял выражение лица, и парень, словно профи, подлавливал и клацал новый кадр. – А, точно! Александр Невский тире Македонский? – он продолжал веселиться. – Извини, без коня и шлема не узнал.

- Да хорош тебе прикалываться, - мне хотелось дать ему подзатыльник и одновременно засмеяться самому, чем-то он меня купил, этот непонятный парняга. – Можешь просто Саня, - я протянул руку, и тут же моя ладонь была сжата Даней. Парень довольно интенсивно начал её трусить, а я чувствовал себя птичкой, угодившей в силок. Мне оставалось лишь подчирикивать ему и мелко потряхивать крылышками.

- Так как? Пойдём? – он всё не выпускал мою руку, продолжая сжимать её, сам же чуть наклонив голову и растянув губы в улыбке, заглядывал мне в глаза.

- А? Куда? – глуповато спросил я и снова вошел в ступор, продолжая смотреть на Даню и совершенно ничего не соображая.– За фотографиями?

- Ну, хочешь, можем и за ними, раз ты такой эстет и ценитель фотоискусства, - он рассмеялся, отпустил мою ладонь и снова поднял фотик. Я тут же запротестовал и поднял руку к лицу. Но его это не смутило, и парень всё же клацнул, добавив: - отличный кадр, живой и внезапный, мне такие нравятся.

- Чувствую себя звездой, - я хохотнул. Даня вызывал одновременно и раздражение, и улыбку.

- А чем не звезда? – он отступил на два шага назад, поднял объектив и тут же скомандовал: - А ну, раздвинь ноги и раскинь руки в стороны!

- Сдурел? Чего это я должен тут раскорячиваться? – я не совсем понял эту шутку.

- Какой же ты тёмный, - снова просиял парень. – «Звёздочкой» стань, вот и будет возможность заснять тебя в роли звезды.

Я не понимал, почему подчиняюсь ему, он меня веселил, и рядом с ним было довольно комфортно. Даня снял меня еще разок и тут же переключился на перспективу улочки. Сделав ещё несколько снимков, он всё же оставил свой аппарат в покое.

- Знаешь, где выход? – он упер руки в бока и подмигнул мне. – А то эти местные сами нифига не знают. Спросил их, как людей: куда мне идти, чтобы выйти к воротам? А они мне – «право, право…». Уже минут двадцать кружу, только одни домишки и тупики.

- Так ты не туда шёл, - я засмеялся. – Неужели вас не предупреждали, что местный язык хоть и похож на русский, но довольно часто можно проколоться.

- Ну, «направо» - тут и ежу понятно, не велика мудрость, но там никакого выхода нет!

- Вот и лоханулся, у них «право» означает – прямо. Как бы – правильно, то есть верно идешь по прямой.

- Вот дуралеи, - совсем беззлобно возмутился парень. – Неужели нельзя нормально говорить?

- Ну, у них много таких «странностей», - мы отправились по улице в направлении выхода. – Знаешь как у них сосиски называются? – я сделал паузу и гордо произнес: - «хреновки».

Он хохотнул и снова навел на меня камеру. Сделав снимок, он решил поделиться и своими наблюдениями.

- Это ещё что. Вот я узнал прикол, - он остановился, положил руку мне на плечо и заглянул в глаза. – Вот как думаешь, если парня характеризуют как «топлого брата», это что означает?

- Наверно, как хорошего или дружелюбного, - ответил я, не особо задумываясь. – Понятно же, что тёплые отношения бывают с хорошими или близкими людьми.

- Фиг! – радостно воскликнул Даня. – Хотя, в чем-то ты прав, говорят о «хороших парнях» и, естественно, о «тёплых отношениях», только между гомосексуалистами. То есть – отношения между мужчинами.

Я почувствовал себя неловко и кашлянул. Дальше мы тему не развивали, продолжали неспешно идти по тёмным улочкам, и Даня непринужденно рассказывал о всякой чепухе. Уже через десять минут мы сидели за столиком уличного кафе и поедали вкусное блюдо со странным названием «бурек»; алкоголь тут не продавали, поэтому обошлись кофе и соком.

- Слушай, Сань, а ведь на наш чебурек похоже, - прожевывая тончайшее слоеное тесто с начинкой из мяса, сыра и зелени. Чудная спиральная форма этого пирога была не менее экзотичная, чем и сам вкус.

- Ну, да, только это элитный чебурек, - сказал я и отправил в рот очередную порцию этого блюда. Мои слова почему-то очень развеселили нового знакомого, и мы продолжили наш ужин, сдабривая его смехом, разговорами, нечастым молчанием и довольным чавканьем.

Вечер пролетел незаметно, и мы уже в темноте добирались до гостиницы. Ласковый адриатический ветер приятно холодил кожу, а воздух был настолько свежим, чистым и пьянящим, что хотелось его не просто вдыхать, а ложкой кушать. Звук прибрежных волн бухты мерным шелестом доносился до нас, и вся эта идиллия дополнялась негромкой болтовней моего нового товарища Дани.

Уже проведя меня до гостиницы, он махнул рукой в направлении дороги и показал, где остановился. Назавтра мы договорились встретиться на пляже и после, когда солнце поднимется достаточно высоко, пообедать и поехать на экскурсию. Разве можно сопротивляться такому ненавязчивому напору? Естественно, что утром я проснулся с улыбкой, почему-то день показался не просто солнечным, а волшебным. Я быстро собрался, спустился в ресторан, чтобы воспользоваться своим правом на шведский стол, и, уделив завтраку не более десяти минут, направился к пляжу.

Его я увидел издали, не заметить было просто невозможно: два шезлонга, наполовину стоящих в воде, и воткнутый в песок зонт явно выделялись из стройных рядов пластиковых лежаков, стоящих как минимум в полутора метрах от кромки прибоя. На зонтике как флаг развевалась вчерашняя алая майка Дани, а сам он лежал почему-то головой внизу шезлонга, а ногами на чуть приподнятой спинке. Я, не сдержавшись, рассмеялся и направился к своему новому знакомому.

- Досыпаешь? – я кинул полотенце на соседний лежак и стянул майку. – Странная поза, или ты тут цирковыми номерами подрабатываешь?

- О! Привет! – не снимая ног, а лишь приподняв козырёк кепки, ответил Даня и протянул вверх свою руку. – А ты специалист по позам?

- Да ну тебя, - немного смутившись, я пожал его ладонь, потом полностью до плавок разделся и сел рядом на свой шезлонг. Парень был интересный во всём, это касалось и внешности, и свободы общения, и манеры поведения и даже одежды. Вчера на нем были довольно короткие шорты, а вот сегодня для пляжа он почему-то выбрал достаточно объемные и длинные шорты «гавайки». Мне стало интересно, как он собирается поверх них натянуть свои микроскопические штаны?

Мы поболтали, он рассказал, что полночи не спал из-за музыки, доносившейся с дискотеки, и о своём решении, что, по правильному, надо бы скорректировать свой режим. Пока он ездит не в профилакторий на лечебные грязи по состоянию здоровья, а по путевке для «оторваться», нужно днём отсыпаться, а ночью гульбанить. Я где-то был с ним согласен, в конце концов, ведь всего-то неделя отдыха, и не хочется вспоминать лишь обслуживание в номерах да фотки «солнышко в руке» и «я у шведского стола».

Мы всё же побыли пару часов на пляже, накупались вдоволь и даже успевали обсохнуть до следующего выкрика Дани: «Жопу вверх! В море марш!» Он оказался доморощенным дельфином и нырял с особым удовольствием и радостью. Обрызгивал всех, кто пытался подойти чуть ближе пяти метров, вечно волок меня под воду или заставлял плавать наперегонки то до «тётки в панаме», то с глубины до берега.

В очередной раз совершив «выполз» на твёрдую землю, я улегся на шезлонг, чтобы хоть чуть отдохнуть от усиленных водных упражнений, мышцы аж гудели и дыхание явно сбилось. Только я прикрыл глаза, как на меня снова наляпали, и я встрепенулся. Надо мною стоял Даня и держал какой-то булыжник в руках.

- Нюхай! – радостно то ли предложил, то ли приказал он.

- Делать мне нечего, - я отмахнулся. – Тебе нужно – ты и нюхай. Я предпочитаю свежий воздух, а не запах тины.

- Да ты не понимаешь, - Даня упорно не хотел отставать и бухнулся на колени возле моего лежака. – Нюхни, пожалуйста.

- Ладно, чёрт с тобой, давай его сюда, но только после этого отцепишься, - я оторвался спиной от шезлонга и наклонился над камнем в ладонях у Дани. – Ну, морем пахнет. Вот же неожиданность.

- Верно, - непонятно чему обрадовался парень. В следующий момент он кинул камень в песок, обвалял со всех сторон, поднял его в руки и снова поднес ко мне. Камень выглядел как клубника, которую обмакнули в сахар, весь в крупных кристалликах белого песка. – А теперь?

- Наверно, собачьими какашками, - пошутил я, хотя и знал, что пляж радикально чист. Но всё же снова наклонился и втянул воздух. Странное дело, камень действительно поменял запах и он был похож на…

- Скажи, похож на асфальт после дождя, как в детстве, - лицо Дани сияло, словно он выиграл джек-пот.

- Ве-е-ерно, - медленно растягивая гласные, я подумал, что именно это сравнение пришло в голову. Надо же, мы оба в морском камне уловили запах детства.

Даня уперся рукой в песок и потянулся к воде, кромка которой доставала нижних ножек шезлонга. Сполоснув булыжник в море, он снова уселся на колени и протянул мне свой камень.

- Теперь снова вдохни, - не знаю почему, но я как заворожённый сделал то, о чем он просил. Наклонившись, я шумно втянул в себя воздух и прикрыл глаза. Теперь пахло не просто соленой водой, а настоящим… Морем! Я не знал, как это объяснить, то ли этот парень так на меня действовал, то ли действительно после нехитрой процедуры макания в песок и снова омовения в море камень начинал «звучать» по-новому. – Чувствуешь? Как будто запах и воды, и солнца; вроде как улавливается шторм, и в то же время – аромат спокойствия. Есть ощущение и бурлящих волн, и тихой ряби подводного течения.

Я смотрел, не отводя глаз от этого непостижимого парня. Он мне казался таким бесшабашным, а тут вдруг поверг в полное оцепенение своими образами. Пока он рассказывал, я ещё раз решил вдохнуть запах обычного морского камня и убедиться, что я не придумал себе эти ощущения. Обхватив его ладони своими, я опять наклонился. Оказалось, что всё то, что он мне рассказывал, я действительно очень явно ощущаю. Но в следующий момент на нас начал брызгать какой-то малыш, который решил поляпаться у самой воды с надувным крокодилом. Даня тут же вскочил и, отшвырнув камень, побежал купаться, на ходу махая мне руками, чтобы и я присоединялся.

Еще поныряв и поплавав, мы несколько раз устраивали бои с надувными мечами, которые предлагали в детском бассейне для малышей. Как он умудрялся их там выпрашивать – не знаю, ведь ходил он туда без денег. Потом мы всё же полежали на берегу и обсохли, чтобы можно было на время солнцепека спрятаться где-то в ресторанчике и пообедать. Я довольно быстро стал пригоден к облачению в одежду, а Даня побежал к раздевалкам и вышел оттуда в своих белых трусах-шортах и с гавайским безумием в руке. Я подхватил его чехол с фотокамерой, своё полотенце, и мы отправились на обед.

Минут через тридцать, когда мы, сытые и довольные, закончили трапезу, Даня мотнулся куда-то, приказав мне сидеть тут и не шевелиться. Дышать и вертеть головой мне было великодушно дозволено. Вернувшись через несколько минут, он протянул две руки, сжатые в кулаки, и попросил выбрать. Я наугад хлопнул по левой, а он радостно выкрикнув: «Ха!» раскрыл правую, на которой лежали ключи.

- Это что, от квартиры, где деньги лежат? – я удивленно приподнял бровь. – Или ключи от сердца?

- Бери выше! – он надел колечко от брелка на палец и позвенел ключами. – Это от коня! Ты же Македонский?

- Ну, тогда и трон подавай, - хохотнул я и протянул руку, но Даня тут же спрятал ключи в кулак.

- Вставай, царёк, пошли, покажу, от чего ключик золотой.

Мы вышли на небольшую стоянку у ресторана, и парень тут же демонстративно подошёл к "фиату" цвета молодой морковки, чем составил сочную палитру из авто и своей помидорно-красной майки. Я хохотнул от изобилия цвета, но всё же подошёл ближе.

- И где ты раздобыл сие чудо? – я начал обходить машину и тут же увидел на борту логотип отеля. Понятно, парень решил разориться на аренду авто. Мне стало неловко оттого, что он тратится на меня, и тут же предложил: - Слушай, Даня, давай я половину верну, ты же не Рокфеллер, а кататься мы оба будем.

- Не переживай, я тебя на заправке потрушу, самаритянин, - он открыл дверцу и тут же бухнулся на сидение. – Падай!

Я обошел авто с другой стороны и уселся на переднее сидение. Внутри жутко пахло фруктовым освежителем, и я мигом снял пластиковый резервуар с решетки обдува. Закинув его на заднее сидение, я потянулся к панели, отлепил присоску фигурки розового зайца с шатающейся головой и спрятал её в бардачок. Покончив с этим, я снова повернулся к водителю и обнаружил, что он, оказывается, внимательно наблюдал за мной.

- Как погляжу, ты хозяйственный, - вставив ключ в замок зажигания и провернув его, Даня завел машину и тихо тронул со стоянки. – Не любишь розовых зайцев?

- Отчего же, - я отвернулся к окну и попытался скрыть улыбку. – Люблю, но не пластмассовых, и не тех, что головой болтают.

- А чем болтать надо, морковкой? – я повернул голову и увидел, что Даня аж покраснел от попытки сдержать смех и готов был заплевать от хохота лобовое стекло.

- Да ну тебя, озабоченный, - ляпнул я, и сам уже начал смеяться.

Так мы и ехали всю дорогу, то подкалывая друг друга, то рассказывая какие-то старые шутки, которые вызывали неописуемый восторг и веселье у обоих. Мы не раз останавливались, завидев красивый пейзаж или старинные постройки, живописные холмы с буйной растительностью или склоны, на которых были «разбрызганы» ярко-оранжевые капли черепичных крыш домов. Дважды мы притормаживали у придорожных кафе, первый раз мы купили воду и пару безделушек-сувениров, а второй раз купили в дорогу фруктов. Дорога шла то спусками, то подъёмами, и мы ощущали себя как на аттракционах. Горные серпантины просто завораживали, и я был рад, что сидел на пассажирском месте, поскольку подъём шел против часовой стрелки, и водительское боковое окно постоянно смотрело на скалу, а я же мог любоваться дивными пейзажами в долине и даже фотографировать на Данин аппарат.

Куда мы едем, он так и не захотел поведать, сказал, что будет незабываемо, и что сам давно мечтал посмотреть на эту красоту. Четыре часа пути пролетели как одна минута, а когда мы, наконец-то, остановились и вышли из машины, я замер в восхищении. Мы стояли на вершине огромной скалы, покрытой невероятным количеством всевозможных деревьев и кустарников. Как зелёный водопад, растительность плавно окутывала скалистые стены каньона, но в промежутках отсвечивали сероватой лаконичностью голые каменистые бока этого гигантского ущелья. Внизу, на глубине более километра видна была ярко-бирюзовая вена горной речушки. Красота была неописуемая, и у меня просто перехватило дух.

- Нравится? – я совсем забыл о своём знакомом и немного вздрогнул, когда голос Дани раздался над самым ухом.

- Знаешь, я никогда не думал, что можно влюбиться в горы больше, чем в море, - я повернулся вполоборота к парню и заглянул ему в глаза. – Скажи, ты знал, что здесь настолько немыслимая красота, или случайно решил сюда приехать?

- Честно? – Даня надел солнцезащитные очки и посмотрел вдаль. – Я ещё дома решил, что нужно побывать в этом месте. Это самое глубокое ущелье в Европе, а если брать в целом, то уступает лишь Гранд-каньону. Мне почему-то казалось, что если побывать здесь, на самой вышине, когда у тебя под ногами такая пугающая и одновременно завораживающая бездна, можно загадать желание, и оно непременно сбудется.

Он замолчал, а я продолжал смотреть на этого невероятного парня. Он второй раз за день успел меня удивить. Не ожидал я от него такой трогательности и в то же время почему-то безоговорочно верил ему. Я развернулся к обрыву и глянул на серебристую рябь бегущей воды. Какое-то время мы стояли молча, и лишь шум ветра с нами тихо разговаривал.

- Но тогда у всех людей, которые сюда приезжают, должны постоянно исполняться желания, - я махнул рукой в сторону многочисленных автобусов и машин, которые ждали своих пассажиров. Небольшие кучки людей равномерно растянулись на краю каньона и то и дело показывали пальцами вниз или на скалы, галдели и щелкали затворами фотокамер, позировали, жевали и прикрикивали на детей.

- Ну, не думаю, что им так легко удастся всё сделать, - Даня выдернул меня из созерцания и вернул к нашему разговору. – Тут еще хитрость есть.

Я чувствовал себя маленьким ребенком, которому пообещали раскрыть тайну: каким образом пузатый Дед Мороз умудряется пролазить через узкий дымоход, причём не забыв при этом свой огромный мешок с подарками.

- А ты знаешь? – мне стало смешно оттого, что я так повелся, но эта игра в доверие меня веселила, если не сказать, что мне реально стало интересно, что же Даня ответит.

- Конечно! Я ведь сам это придумал, - он рассмеялся и поднял фотокамеру. Сделав пару снимков ущелья, он переключился на меня. Я всячески удирал из объектива, но он был явно доволен результатом. – Хочешь посмотреть?

Кивнув головой и подойдя поближе, я глянул на дисплей, а Даня прижался ко мне своим боком и стал проворно перелистывать отснятые кадры. Получилось действительно чертовски здорово. Снимки очень отличались от тех, которые обычно привозят люди с отдыха, никаких тебе статичных поз и глуповатого позирования.

- Знаешь, тут, по-моему, чего-то не хватает, - я поднял голову на Даню и выжидательно посмотрел на него. Он неспешно снял очки и зацепил дужкой за вырез майки. – На фото вообще нет тебя.

- Да, ерунда, себя я и в зеркале могу каждый день видеть, - он хмыкнул и снова навел объектив на мое лицо.

- Погоди, получается у тебя будут мои фотки, а у меня твоих - нет? – я схватил пальцами камеру, прикрыв ладонью объектив. – Так не пойдет.

- Я тебе с паспортной странички подарю, - хохотнул Даня, но мою руку не отвел.

- Тогда у меня встречное предложение, - он заинтересованно посмотрел на меня и опустил фотоаппарат. - Давай сфотографируемся вместе?

- Хм. Попросим кого-то? – он сделал паузу. – Или как?

- Ты у нас профи, вот и сделай хороший кадр, как считаешь нужным, - я развёл руками, как бы позволяя ему самому принимать решение.

Даня улыбнулся, затем закусил губы и начал вертеть головой, выбирая ракурс. Буквально минуты три я наблюдал за этим новоявленным режиссером. Он то смотрел через объектив, то складывал пальцы рамкой. Наконец-то, когда удачный план был найден, он поманил меня пальцем, и я подошел. Встав плечом к плечу, я приготовился к фотосессии. Даня сначала стоял ровно и лишь левую руку оттопыривал вперед, чтобы удерживать камеру хоть на каком-то удалении. После нескольких кадров, он включил просмотр и скривился.

- Не, так не пойдет: то у тебя пол-уха нет, то я словно за углом дома стою.

- Что делать?

- Будем уплотняться, - сделал вывод фотохудожник и тут же обхватил меня за плечи свободной рукой.

Я и пискнуть или возразить не успел, как он начал свою фотоохоту. Он вертел нами то в сторону каньона, то просто к каким-то деревьям. Через минут пять мы уже вместе бегали от одной точки съёмок до следующей, обхватывали друг друга за плечи, корчили рожицы и прижимались щеками. Даня снимал нас то снизу, то сверху. Его рука моталась как корабельная рея в шторм, а парень всё старался сделать кадр поинтереснее. Когда мы отсняли кучу моментов и решили сделать перерыв, я вспомнил про диковинную историю с загадыванием желаний.