Продаётся лето

- Даня, а ты что-то про хитрость упоминал, чтобы желание, загаданное здесь, однозначно сбылось, - я уселся на землю и обхватил колени руками. День был довольно жарким, и чрезвычайно насыщенным, отчего я уже начал ощущать физическую усталость.

- Да ну тебя, ты ведь всё равно не поверишь, - махнув рукой, он подошел поближе и уселся позади меня, упершись спиной о мою спину. – Или ты веришь во всякую всячину?

- Ты разве будешь меня обманывать? – задав риторический вопрос, я сорвал у своих ног тонкий стебелек травы и зажал его зубами, продолжая созерцать природу и щурясь желто-горячему солнцу.

- Тебя? – Даня сделал паузу. После его минутного молчания, я вынужден был чуть отстраниться и повернуть голову в его сторону, пытаясь заглянуть на парня через плечо. Он тоже оглянулся на меня. – Нет, тебя не обману.

- Тогда рассказывай, мне очень нужно, чтобы желание исполнилось, - выплюнув травинку, я уселся вполоборота, подогнул одну ногу под себя и уперся локтем в колено другой ноги. Даня встал и, сделав шаг ко мне, протянул руку.

- Давай, буду тебя учить, - он помог мне подняться и подвел к скалистой площадке. Затем взъерошил себе волосы и стал внимательно смотреть под ноги. – Ищи круглый камень. Если найдешь, значит, половина дела сделана.

Я доверительно кивнул и начал усиленно рассматривать каменистые осколки под ногами. Как назло, на глаза попадались только острые сколы-пластины или какие-то булыжники. Я от усердия уперся руками в колени и стал ходить согнувшись. Через пару минут мне пришлось присесть на корточки, и я продолжил выискивать злополучный кругляшок.

- А если не найду? – выкрикнул я, продолжая упираться взглядом в землю.

- Кранты, - однозначный вердикт меня несколько смутил.

- В смысле? Хана мне? – я так и продолжал сидеть на корточках, но теперь смотрел не под ноги, а на согнувшегося Даню. – Или что ты имеешь в виду? Может, любым камнем можно желание загадать?

- Ты так торгуешься, как будто не сокровенное собираешься загадывать, а скидку на бублики клянчить. Ищи давай!

Я продолжил утюжить взглядом сероватое плато скалы, а Даня время от времени поднимал объектив и делал очередной кадр. В какой-то момент он чертыхнулся и, назвав меня олухом, велел обернуться назад.

- Если бы не мой зум, фиг бы нашли, - он ткнул пальцем в пространство за моей спиной. – Вон же, два кругляка! Как ты мог их пропустить?

Я сам не понимал, как можно было не заметить такие камешки, и мигом подхватил их в руку. Теплые бока кругляшков сразу же согрели ладонь, но вовсе не обожгли её. Я протянул один Дане и тут же потребовал пояснений по поводу дальнейших наших действий.

- Значит так. Берешь камень в руки и подносишь его к лицу, - он сложил свои ладони ковшиком и наклонился, словно собираясь шептать камню на ушко. – Дальше ты тихонько проговариваешь своё желание.

Я повторил все действия за ним, хоть меня и раздирала улыбка, но я старался сдерживаться и выглядеть довольно серьезным. Но в следующую минуту я выровнялся и чуть отвел руки с камнем в сторону.

- Слушай. Знаешь, о чем я сейчас подумал? – я снова приблизился лицом и шумно вдохнул. – Мы сегодня уже так делали. Мы пытались почувствовать, чем пахнут мокрые камни. Может, сейчас и горячие пришло время понюхать?

- Во тебя попёрло, - хохотнул Даня, но всё же втянул носом запах согретого камня. Мы так постояли с минуту, и никто не проронил ни слова. Каждый видно пытался уловить что-то узнаваемое, еле прорисованное, прозрачное и тонкое. Может это и смешно, но мне нравилась эта забавная игра в ассоциации.

- Мне кажется…- я попытался сформулировать свои ощущения, но Даня меня перебил.

- Тсс, не сейчас. Потом расскажешь, сначала – желание. Думаю, ты ещё что-то сможешь уловить, - он шепнул что-то в сложенные ладони и тут же ракушкой их закрыл. Я повторил за ним, проговорив своё желание и тоже зажав камень между ладоней. – А теперь идем на край утеса и, размахнувшись, кидаем камешек вниз. Если он нечетное количество раз ударится о скалу, желание не сбудется, а если четное, жди скорого свершения.

Мы оба улыбнулись нашему странному шаманскому обряду, скорее похожему на представление в провинциальном цирке, но всё же сделали пару шагов к краю, и Даня замахнулся первым. Кругляшок довольно проворно начал скакать по скалистой породе, а потом затерялся в кустах.

- Мда, видно мне сегодня не фартит, - не смотря на сожаление в словах, было очевидно, что Даня совсем не расстроился, поскольку на его лице играла загадочная улыбка. – Теперь твой черёд, везунчик, - подбодрил он меня, и я размахнулся.

Камешек описал хорошую дугу и стремительно полетел вниз. Ударившись о каменистый выступ и падая дальше, он ещё несколько раз коснулся горной породы, а мы вслух пытались считать: «…два, три, четыре, пять, шесть…». Потом он просто исчез из вида, поскольку рассмотреть его на довольно большом расстоянии стало невозможно.

- По-моему, и у меня прокол, - повел я плечами, но всё равно продолжал смотреть вниз на горную речушку, на дне которой сейчас, скорее всего, и лежит мой камешек. Особо я и не верил в то, что мы сможем хотя бы ради шутки довести дело до конца.

- А мне кажется, что у тебя было четное число ударов, - проговорил Даня над самым ухом, и я почувствовал на предплечьях его жаркие ладони. Он сначала замер, а потом медленно повел руками вверх, еле касаясь кожи кончиками пальцев, пока не достиг моих плеч. – И теперь твоё желание должно обязательно исполниться, - я стоял не шелохнувшись, и лишь чувствовал, как его ладони обжигают кожу. Мне казалось, что я даже дышать перестал. В следующий миг я почувствовал его дыхание на своей шее, и затем – очень нежное касание влажных губ на сгибе плеча. – Ты это загадал?

- Не совсем, - еле проговорил я и неспешно развернулся, став к Дане лицом. Он нервно облизал губы и сглотнул. Я по инерции повторил за ним и только потом смог произнести: – Попробуй еще раз.

И он повторил... Это было как солнечный удар. А может, мы действительно очень уж много находились под палящим солнцем? Мне сложно было анализировать что-либо, я просто отдался поцелую, такому робкому и целомудренному, сладкому и пьянящему. Казалось, что мы так простояли вечность, что вокруг никого нет, лишь мы вдвоем где-то на вершине… нет, не скалы, а блаженства. Сложно описать тот лёгкий дурман после секундного касания его губ, после робкого держания меня за плечи этим невероятным парнем. Я почувствовал себя подростком, который прячется от вездесущих взрослых где-то за гаражами у школы, чтобы сделать что-то «предосудительное», но такое желанное…

Не помню, как мы сели в машину, как тронулись в обратный путь, сколько времени проехали, но вернул меня к действительности голос Дани, доносящийся сквозь тихий гул двигателя машины и неназойливую музыку, струящуюся из автомагнитолы.

- Ты, наверно, голоден, - его голос был спокойным, но очень тихим. – Может, фруктов хочешь?

- Нет, я сыт, - мне пришлось напрячь мышцы лица, чтобы не расплыться в улыбке.

- Устал? – Даня смотрел лишь на дорогу и выглядел довольно сосредоточенным.

- Отдохнул, - я всё же не сдержался и улыбнулся. Протянув руку, я накрыл ладонью его руку, сжимающую руль. – Дань, всё хорошо.

- Правда? – он мельком кинул на меня взгляд, и я заметил, как дрогнул уголок его рта.

- Разве может быть плохо, когда исполняются желания?

Он свернул с дороги, притормозил авто и выключил зажигание. Затем развернулся ко мне практически всем корпусом, согнул ногу в колене и водрузил её на сидение. Я тоже сел вполоборота к нему. Он несмело протянул руку и накрыл мою ладонь своей. Я повторил манёвр и накрыл поверху, словно намереваясь совершить детскую клятву «Один за всех!» Даня меня не подвел и короновал нашу импровизированную пирамиду своей ладонью.

- Тогда скажи, чем пахнет горячий камень? – он поднял свои глаза и пристально всмотрелся. Не знаю, чего он ожидал, но я тут же вспомнил его рассказ о мокром камне. Захотелось и для Дани рассказать крошечную историю.

- Ну, сначала я подумал о…- я сделал паузу, стараясь по выражению Даниного лица понять, верно ли я описываю, - … солнце.

Он немного сжал губы. Да, это был явно очень очевидный ответ, и вряд ли можно было им кого-то удивить. Поэтому я продолжил:
- Потом мне показалось, что я уловил запах ветра, - он улыбнулся и приподнял одну бровь. Я понял, что он заинтересован и ждет продолжения. – Наверно, так пахнут задуманные желания и ещё не сбывшиеся мечты.

Даня улыбнулся ещё шире, опустил голову вниз и провел большим пальцем по косточке моего запястья. Затем он подцепил мой браслет из плетеных ремешков и погладил по коже под ним. Было и щекотно и приятно одновременно, мурашки пробежали по руке, и я невольно вздернул плечо.

- Ещё я почувствовал запах янтарной смолы сосен, - Даня поднял взгляд на меня и, чуть наклонившись, внимательно заглянул в глаза. – Это немного напоминает ощущение томления в ожидании чего-то необычного.

Выпустив моё запястье, он медленно поднял руку и, согнув пальцы, замер у моей щеки. Казалось, что, несмотря на прохладу внутри салона, я ощущаю жар, исходящий от него; несмотря на присутствие искусственных ароматизаторов, я чувствую лишь сумасшедшую свежесть горного воздуха, а вопреки слепящему солнцу за окнами машины, я замечал лишь этого парня на фоне серой мглы.

- Наверно, так пахнет лето? - еле слышно проговорил Даня и коснулся моего лица тыльной стороной пальцев, проведя костяшками по скуле и спустившись до подбородка. Перевернув ладонь, и легонько приподняв моё лицо лишь касанием фаланги указательного пальца, он провел подушечкой большого пальца по моей нижней губе.

Я подался ему навстречу, прикрыл глаза и наши губы соприкоснулись. Он невесомо погладил кончиком языка уголок моего рта и потом робко лизнул верхнюю губу. Я замер в тихом блаженстве и лишь впитывал его нежность и сладкий восторг, боясь вспугнуть парня своим порывом и опорочить его ласки. Когда он плотно прижался своими сухими губами к моим, я тихонько вздохнул, а Даня, замерев на несколько секунд, отстранился, и лишь шумно втянул воздух, будто всё это время и не дышал.

Переведя дыхание и открыв глаза, я увидел трогательный румянец на его щеках и, улыбнувшись, проговорил:
- Может быть, для кого-то это и запах лета, - взяв его пальцы в свою ладонь, я поднес их к лицу и прижал к своей пылающей щеке. – Но для меня так пахнешь ты…

Дорога назад была немного неловкая, мы всё больше молчали и лишь слушали музыку. Я потянулся на заднее сидение за фруктами, чтобы хоть чем-то заняться и не выглядеть полным истуканом. Даня сосредоточенно вёл машину. Лишь доехав до кемпинга, который расположился у горного озера, обрамленного голубовато-сизыми верхушками гор и буйной растительностью, мы чуть расслабились. Остановившись ненадолго, чтобы пройтись по прибрежной мели чистейшего холодного озера, мы снова начали вести себя, как и прежде: фотографироваться, порою прижимаясь, или обхватывая друг друга за плечи, смеяться, бегать по воде, разбрызгивая кристальные капли. Мы даже набрали по пригоршне воды из озера, чтобы попробовать ее на вкус, так как многие поступали именно так, рассказывая, что она абсолютно чистая и пригодна для питья.

Дальше наше путешествие было снова беззаботным и радостным, и никто из нас больше не вспоминал того сентиментального момента, когда оба были и взбудоражены и смущены. Мы чудесно провели день, и когда приехали в наш городок, небо над нами уже залилось закатными тонами, от амарантово-пурпурного до персидского индиго. Вдоль улиц вспыхивали фонари, люминесцентное освещение торговых точек и баров-ресторанов, неоновые вывески и разноцветные фонарики. Отовсюду звучала музыка, а на улицах было много отдыхающих, облаченных в парадную, по сравнению с пляжем, одежду.

Нам не хотелось расставаться и мы, припарковавшись, отправились в один из ярко подсвеченных ресторанов. В зале играла живая музыка, но нам предложили на выбор столик либо возле сцены, либо на пирсе. Мы, естественно выбрали открытый воздух, поскольку ни танцевать, ни смотреть представление не собирались. Деревянный пол террасы был похож на выбеленную палубу корабля, а невысокие прозрачные борта-ограждения, создавали иллюзию полного единения с морем. Мы уселись в плетеные ротанговые кресла, устеленные белоснежными чехлами-подушками, и для нас на столе тут же зажгли свечи. Обстановка была чересчур романтичной, и я тут же, смочив пальцы слюной, затушил толстенькие приземистые свечи на серебристой подставке.

- Мда, как-то очень уж помпезное местечко мы выбрали, - хохотнул я, но тут же поправился: - не-не, мне здесь очень нравится.

- Точно? – Даня недоверчиво посмотрел на меня. – Если не нравится, можем уйти.

- Все отлично, - я начал водить пальцем по скатерти. Меня немного напрягала атмосфера пафоса, я бы скорее получил удовольствие от ужина в таверне или вообще от прогулки по пляжу с пакетом местных закусок и бутылочкой сливовицы. Но это было очень уж по простому, а мне не хотелось выглядеть пацаном-подростком перед своим новым знакомым.

Мы всё же заказали нечто эффектное из морепродуктов на белоснежных блюдах из тончайшего фарфора радиусом как титановый диск автомобиля. Так же мы ткнули пальцем в винную карту, выбрав бутылочку из запасов пятилетней давности и ценой, как за пару бочек пива. Даже десерт я выбрал под стать нашему ужину, который, как пояснил официант, предполагал феерию подачи с живым огнём в тарелках, которую нам продемонстрируют прямо перед нашими глазами. Ну что же, раз уж мы затесались в интеллигенцию, то было решено, что будем полностью соответствовать, и вообще – нужно абсолютно прочувствовать радость «культурного отдыха». Вечер был прекрасный, вроде и беседа была интересная, и еда обалденно вкусная, и обстановка чувственно располагающая, но я ощущал некую скованность. Закончив неспешный ужин, мы покинули это чудесное заведение и вышли на улицу. Пройдя всего пару метров по аллее, мы с Даней, не сговариваясь, ломанулись в кусты и схватили друг друга в цепкие тиски. В первые несколько секунд мы жадно целовались, а потом, отпрянув друг от друга, начали дико хохотать, благо музыка приглушала наш смех и никто не поинтересовался, чем мы тут занимаемся.

- Вот придурки, - чуть отдышавшись от хохота, я махнул рукой на Даню. – Какого чёрта мы проторчали полтора часа в ресторане?

Даня подошел ко мне вплотную и обнял за талию. Притянув к себе одним рывком, он наклонился к моему лицу, и мы уперлись лбами.

- Ты подумал о том же, о чём и я? – шумно дыша, проговорил Даня. Его пальцы пробежались по моему тылу, и парень развил тему: - Не хочешь посмотреть, как я устроился? У меня довольно шикарный номер.

- Фиг тебе, а не экскурсию, - в шутку двинув его кулаком по плечу, я пояснил: - Не забыл? Мы, как бы, вчера вечером познакомились.

- А, ну да, - хохотнул Даня. – Тогда конечно, раз «как бы», тогда – «ни-ни».

- Эй! Развратное чудовище, я бы попросил! – мне пришлось упереться ладонями в его грудь, которой он тут же решил меня покорить, поиграв своими довольно среднестатистическими мышцами, но это было чертовски соблазнительно. – Или ты всё продолжаешь выполнять мои «заветные желания», загаданные в каньоне?

Чуть покачав головой, чтобы наши с ним носы потерлись друг о дружку, Даня хохотнул. Его явно забавляла вся несуразность нашего рандеву. Самое смешное, что и я понимал, как нелогично мы смотрелись бы сейчас, решив кто-то понаблюдать за нами. На террасе ресторана мы были степенные и немного пижонистые. Сейчас, в кустах посреди роскошной клумбы – диковатыми и возбужденными. А ещё несколько часов назад, совершая волшебное путешествие на автомобиле, трогательными и пугливыми.

- Знаешь, я даже не берусь угадывать твои фантазии, - Даня прижался щекой к моему виску и продолжал почти шепотом: - Думаю, я и так за последние сутки получил такой безумный заряд позитива, что это сравнимо лишь с ощущениями первой настоящей влюбленности.

Воспользовавшись тем, что он меня не видит, я улыбнулся и прикрыл глаза. У меня тоже пробудились немного подзабытые ощущения первых робких поцелуев, первых несмелых объятий, трогательных слов, сказанных на ушко, и той чистотой искренности, которая обычно присуща нам лишь в юности. С каждым прибавлением полосатой свечки на именинном торте, у нас всё острее проступает паническая боязнь, что мы не успеем всё, что запланировали. Поэтому начинаем урезать ненужные, как нам кажется, моменты жизни. Никому не приходит в голову выкинуть из своего ежедневного рациона такое «блюдо», как зависть или склочность. Мы боимся утратить драгоценные часы «ничегонеделанья», стараясь их разнообразить дополнительными пустыми разговорами с неинтересными нам людьми, тупому листанию бесполезных сайтов и совершенно бестолковому поеданию чипсов у телевизора. Самое смешное, что мы одновременно с легкостью отказываемся от дополнительных пяти минут для улыбки соседу или просто хорошей погоде. Мы не считаем нужным уделить десять минут для звонка родителям, чтобы поинтересоваться, как они спали или какое у них сегодня давление. Для нас считается непомерной роскошью остановиться посреди шумного города, услышав звон церковных колоколов, или притормозить на окружной, чтобы просто выйти из авто и присесть на живую, сочную, а самое главное – настоящую траву. Мы очень часто забываем, что «настоящее» намного важнее «престижного». И самая популярная «кража» у самих себя, это когда мы лишаем себя удовольствия делать простые, но такие важные вещи для любимого человека. Если конфетно-букетный период прошел, мы считаем зазорным возвращаться к романтическим отношениям: нам лень лишний раз сотворить маленький сюрприз для любимых, нам жаль нескольких минут на крошечный подвиг, мы перестаём интересоваться снами тех, кто просыпается с нами рядом, и мы искренне не понимаем, для чего в сотый раз говорить о своих чувствах…

- Эй, ты где? – шепотом позвал меня Даня и ласково провел ладонью по спине. Я вздрогнул и понял, что стою, уткнувшись ему в сгиб шеи и плеча, и, скорее всего, уже несколько минут молчу. – Ты со мной? Или я тебя усыпил?

- Прости, - я отстранился и улыбнулся ему. – Как-то незаметно погрузился в размышления.

- Ничего, мне было очень уютно, - он коснулся рукой моего затылка и снова уложил мою голову себе на плечо. – Я никуда не тороплюсь, можешь хоть всю ночь размышлять, а я тут буду тебя охранять, - Даня меня легонько обнял за талию, а второй рукой – за плечи. Было ощущение, что он держит меня как маленького ребенка и даже, вроде бы, чуть покачивает.

Матовый вечер плавно перетекал в глянцевую ночь, желтовато-белёсое блюдо полной луны выразительно подчеркивало глубину небосвода, а вокруг, как яркие осколки-огоньки, пылали звезды. Мы ещё долго бродили по укромным аллеям вдали от шумного веселья, пытались услышать тихие звуки ласкового прибоя и почувствовать чуть пряный запах сосен, уловить настроение друг друга и постараться в унисон прочувствовать эту летнюю ночь…

***

Сейчас, сидя в кресле самолета, я с легкой тоской и безмерной теплотой вспоминал свой отпуск. После нашей незабываемой поездки в каньон и первого романтического вечера, мы с Даней практически не разлучались. Гуляли едва ли не до рассвета, каждый раз встречая утро в новых удивительных местах. Мы совершили ещё несколько поездок на машине, получая удовольствие просто от совместного времяпрепровождения, останавливаясь, где вздумается, направляясь, куда пожелаем, не выбирая маршрутов или направлений. Тут все земли были похожи на заповедник, и мы могли на каждом углу, за каждым поворотом горного серпантина найти то, что восхитило бы нас обоих. Удивительное дело, но здесь припадало немыслимое количество «прекрасного» на каждый квадратный километр благодатной земли. Мы успели побывать и на обычной забойной дискотеке, и на этническом дне рождения местного парня, с которым познакомились во время посещения частной винодельни. На фотоаппарате у Дани было заполнено несколько гиг памяти, что означало – нами отснято несчётное количество кадров, где мы были на фоне старинных монастырей или полуразрушенных крепостей, озёр или гор, мостов или памятников. И это не считая мгновений, где нами были пойманы удивительные эмоции и невероятные взгляды друг друга…

Я посмотрел на свои наручные часы и вздохнул, буквально через десять минут должно было закончиться время посадки, значит, скоро улетим. Мне было немного грустно, что сейчас я попрощаюсь со своим восхитительным и одновременно загадочным летом. Внутри себя я увозил самое ценное – ощущение прозрачного и невесомого счастья. Его нельзя было попробовать на ощупь, послушать, приложив к уху или взглянуть на просвет. Но я очень явно ощущал его присутствие.

Достав жевательную резинку и взяв в рот несколько подушечек, я снова откинулся на подголовник и прикрыл глаза. Хотелось ещё раз погрузиться в тот водоворот, который вырвал меня из реальности и окунул в моего невероятного Даню. Мы как будто не могли насытиться калейдоскопом событий и общением друг с другом, постоянно куда-то устремлялись, но всё же был вечер, когда мы никуда не поехали, а остались в городке. Это была ночь перед отъездом, и её мы провели вместе. Наверно, можно было бы в эпитетах и простых междометиях описать происходящее, поделиться ощущениями, используя возгласы и нецензурную лексику, но это было бы пресно, занудно, маловыразительно и уныло. Я получил намного более сильное и мощное удовольствие по сравнению с физиологическими ощущениями. Наверно, самый безудержный экстаз и неистовое наслаждение испытываешь, когда ощущаешь, что рядом с тобой находится твой любимый человек, ты понимаешь, что единственное желание – это сделать счастливым его, что тобой движет непреодолимая жажда дарить ему себя, и ты получаешь ошеломительный взрыв эмоций всего лишь от его единственного признания: «Я тебя…»

Додумать я не успел, рядом со мной чуть скрипнул подлокотник сидения, и я ощутил, как мой локоть был нагло сброшен.

- Простите, разбудил? – голос меня не только выдернул из блаженной эйфории, но и рассмешил. Я повернул голову в сторону своего соседа и приоткрыл один глаз. На меня смотрел парень в стильной голубой рубашке, с гладко уложенными волосами и аккуратным портфелем на коленях, который он придерживал за ручку. Поправив указательным пальцем на переносице оправу очков с диоптриями, он мило улыбнулся. – Извините, впредь я буду более внимательным.

Я вяло пожевал "Дирол", взлохматил волосы на макушке и выдул в сторону соседа небольшой пузырь из жевательной резинки, который тут же лопнул. Ничего не ответив, я снова отвернулся, опёрся двумя локтями о поручни, сцепив пальцы в замок на животе, и чуть съехал на сидении, стараясь дотянуться коленями до спинки впередистоящего. Прикрыв глаза, я снова начал жевать и закинул одну ногу на колено другой. В этот момент у меня над ухом раздалось: «Я сначала думал, что прибью тебя нафиг за целую неделю воздержания».

В следующую секунду я прыснул смехом и повалился на бок, впечатавшись лицом в плечо Даньки. Он обхватил мою голову и постарался утихомирить меня, прижимая к себе всё плотнее.

- Да тихо ты, неугомонный, иначе нас с самолета ссадят, - его шёпот меня только ещё больше рассмешил. – Саня, прекрати, иначе укушу, - и он действительно поднял мою руку и куснул за палец.

- Гад, - прошипел я, но всё же слегка успокоился, и теперь на наших лицах были лишь безумные, словно нарисованные клоуном улыбки. – Учти, теперь тебе нужно будет постоянно ждать ответного удара, и жить в страхе. Ты же меня знаешь, я отомщу, и быть тебе искусанным.

В этот момент в салоне заработали динамики и начали звучать дежурные фразы. Мы на какое-то время успокоились, и все последующие минуты были всецело отданы в угоду формальностей относительно безопасности и непосредственно взлету. Как только вся феерия поднятия самолета в воздух была завершена, и самолет лег на курс, я тут же возобновил наш диалог с Даней.

- Ну, как, выспался? - подмигнул я и положил свою ладонь на поручень, поверх его.

- Очень смешно, - Даня хохотнул и переплёл наши пальцы. – А то ты не знаешь, как я спал и когда смог вырубиться.

- Понятия не имею, - скорчив удивленную мордаху и демонстративно пожав плечами, я посмотрел на его смущенное лицо. Даня был очень трогательным, на его скулах еле заметно стал проступать румянец.

- Саш, скажи, пожалуйста, - он закусил нижнюю губу и на несколько секунд замолчал. Я с искренней улыбкой наблюдал за ним, шевеля пальцами и поглаживая ладонь его руки. Наскоро облизав губы, он всё же спросил: - А я был достаточно бесшабашным и непредсказуемым?

Я лишь еще шире растянул губы и прищурил глаза, словно бы наблюдал за маленьким розовым пони, взбирающимся на пеструю радугу. Это и очаровывало и умиляло одновременно.

- Ты был просто безумным! – восхищенно проговорил я, а Даня повернул ко мне голову и внимательно заглянул мне в глаза. Он был сейчас настолько милым и трогательным, что хотелось затискать его до синяков. Но я решил и свой вопрос задать: - Теперь и ты мне скажи, душа моя. А я достаточно был скромным и покладистым?

Даня прыснул смехом, и я тут же понял, что всё же моя неугомонность и желание руководить пробивала порою через мою старательную попытку держаться в рамках, то есть – в образе.

- О, да! Ты был прекрасен, - театрально изобразив восхищение, Даня продержался ещё несколько секунд, и мы снова начали хохотать, прикрывая рты ладонями.

- Вот ты зараза, - по-доброму обозвал я своего Даню. Высвободив руку, я постарался незаметно пролезть пальцами под портфель, всё ещё лежавший его на коленях. Он тут же боднул меня в плечо и смутился окончательно, залившись алым румянцем.

- Эй! Развратное чудовище, я бы попросил! – довольно грозно прошипел он мне на ухо, стараясь убрать мою руку со своего паха и прикрываясь портфелем уже не только от меня, но и от пассажиров через проход, которые стали поглядывать в нашу сторону.

- Где-то я уже это слышал, - удивленно произнес я и всё же забрал руку, стараясь поменьше привлекать внимания окружающих. Наклонившись вплотную к Дане, я прижался к его уху. – Может, когда разрешат расстегнуть ремни, мы сходим вместе прогуляться? – Даня уронил свой портфель на пол и нервно сжал кулаки. Я же не унимался и продолжал шептать: - Ну, что, мой розовый Зайка, пошалим?

Напоследок я лизнул его ушко и отстранился, упав на свое кресло спиной. Мне очень нравилась реакция моего Даньки, он всегда в такие моменты вспыхивал, облизывал губы и неимоверно эротично смущался. В ответ я мог ожидать что угодно: от тихого и проникновенного «Да», до жутко возбуждающего матерного отказа.

- Какая же ты сволочь, Солнце. Но я тебя очень люблю.

Этих слов было достаточно, чтобы я расплескался в нежности и растаял от удовольствия. За те годы, которые мы провели вместе, мы не уставали говорить друг другу о своих чувствах. Поначалу это было каждые пять минут, и мы не мыслили нашей жизни без ласковых слов. Позже это было каждые пять дней, которые перерастали в пять недель и дополнялись уже лишь ласковыми взглядами. Прожив ещё какое-то время рядом друг с другом, мы стали замечать, что делаем признания лишь раз в несколько месяцев, а нежность осталась лишь в мыслях. Каждый из нас по-прежнему был счастлив и хранил в сердце любовь, но мы перестали создавать её, мы лишь обменивались тем, что имели, что родилось когда-то. В какой-то миг мы решили, что нужно остановиться, отодвинуть суету и попробовать нырнуть в те давние ощущения, когда мы только познакомились, когда начинали узнавать друг друга, когда каждое открытие нового ощущения было сродни открытию новой звезды…

- Я тебя снова усыпил? – Даня коснулся губами моего виска, и мурашки тут же побежали от темечка по спине, вдоль позвонка, превращаясь в тысячи тонких иголочек, которые я моментально ощутил на кончиках пальцев рук и ног.

- Нет, ты меня снова разбудил, - я не мог оторваться от него, мне хотелось оставаться настолько близко к нему, насколько это возможно. Хотелось чувствовать щекотку его ресниц на своей щеке и слышать стук сердца в его груди. Рядом с Даней хотелось всего, и одновременно не было необходимости ни в чем. - Знаешь, о чем я жалею?

- Боюсь спросить.

- Порою мне жаль, что нет реальной возможности каким-то образом выкупить у нашей жизни самое ценное для нас. Как в ломбарде.

- А ты разве хочешь что-то поменять?

- Нет, не поменять, просто я бы мог предложить хорошую сделку судьбе. Отдать целый кусок своей жизни за один-единственный день, - Даня крепко сжал мою руку, и мы упёрлись лбами друг в дружку. Думаю, вот так, на расстоянии поцелуя, он прекрасно мог читать мои мысли. Ему достаточно было заглянуть в мои глаза, и он всё понимал без слов. Но всё же я прошептал: - это день, когда я встретил тебя.

Но сам про себя я подумал, что, наверно, это и к лучшему; что невозможно повторить первую встречу, первый поцелуй или первое ощущение единства. Сложно представить, что мы можем точно с таким же волнением, как и в первый раз, понять, что это и есть ТВОЙ человек, с которым хочется провести все дни, сколько бы их не осталось. Если бы я имел возможность выкупить всё это у судьбы, я никогда бы не узнал, как моя любовь будет крепка после десяти лет, прожитых вместе, как надёжны могут быть объятия родного тебе человека, и как сладок стотысячный поцелуй желанных губ. Наверно, нужно уметь жить каждым днём как первым, и тогда не будешь бояться, что внезапно он может стать последним. Намного проще создавать для нас двоих новые миры и заполнять их тем, чем мы сами пожелаем. Не нужно жалеть о прошлом, нужно уметь дорожить настоящим. Наше «настоящее» мы захотели украсить легкой поталью первого знакомства, вдохнуть в него аромат трепетности и юности, насытить красками целомудренного флирта и неистовой страсти. Именно поэтому мы сегодня купили для себя кусочек лета. Разве у любви есть преграды? Я знаю одно: если для исполнения фантазии любимого человека потребуется купить вселенную – я это сделаю. Уверен, что я, не задумываясь, продам всё, что у меня есть, ведь получу я в миллионы раз больше – его счастливые бездонные глаза и тихий шепот: «Спасибо за то, что ты у меня есть…»