23 сантиметра удовольствия

 

Этот октябрь не задался буквально с первых дней. Сначала наш подъезд осчастливили новоселы, которые явно состояли в секте поклонников дрели и молотка. Каждое утро они начинали ударно трудиться, чтобы управиться к полудню. По-видимому, они были воспитаны чисто в совдеповской манере и свято чтили послеобеденный сон. Но к вечеру, когда люди возвращались с работы, они снова начинали «концерт по заявкам». Создавалось впечатление, что именно по утрам и ближе к ночи стены становятся мягче, чем и был обусловлен выбор этих неугомонных строителей светлого будущего и евроремонта. Но порою мне казалось, что мои соседи пробивают вход в Нарнию, а не делают простой ремонт в типовой квартире.

Потом у меня пропал интернет и сдохли обе скалярии в аквариуме. Через неделю у меня сломалось авто и на следующий день – стиралка. Полный фарш, как говорят в автосалоне – всё включено. Осталось дождаться бонуса. Я боялся даже загадывать, настолько чувствовал себя «счастливчиком». К концу второй недели меня осчастливили на работе, чтобы готовился ехать на стажировку. Причем не за границу, а в соседнюю область. Просто шик! Меня не страшили двадцать два дня отсутствия дома, ведь уже месяц как меня никто не ждет. Даже рыбки…

- Мужчина, чего застыли? Продвигайтесь! Тут вам не музей, - меня настойчиво толкали тележкой в бедро, заставляя продвинуться к кассе.

- Да-да, извините, - я сделал шаг и поравнялся со стеллажами «импульсивной покупки» на кассе. Рука сама потянулась к ровным рядочкам с контрацепцией. Взяв привычную, синюю пачку, я кинул ее на транспортировочную ленту и сразу же услышал женское хмыканье за спиной. Память услужливо преподнесла события месячной давности, и я снова вспомнил разрыв с «бывшим», следовательно, резиновые изделия номер раз теперь мне не нужны. Разве что надумаю водяные бомбочки с балкона бросать или от скуки на себя натяну, и буду ходить по пустой квартире. Я вздохнул, взял упаковку и поставил назад на полочку.

- Мужчина, подайте мне, пожалуйста, шоколадный батончик, - снова за спиной раздался голос женщины, легонько толкнувшей меня в очередной раз.

- Вам какой? – я перевел взгляд на неё и попытался улыбнуться. – Сникерс или…

- Да вы что? – тут же ужаснулась она, наигранно округлив глаза. Потом наклонилась ко мне поближе и голосом заговорщика продолжила: - Вы читали ЭТО название задом наперед? Это же ужас!

Я недоумённо уставился на упаковку и прочел справа налево. Но ничего ужасного я не увидел, поэтому снова повернулся к мадам и переспросил, что же ей подать.

- Ну, наверное, Пикник, - она жеманно улыбнулась и добавила, растягивая слова и подражая рекламе: - Двадцать три сантиметра удовольствия…

Я не посмел хохотнуть ей в лицо и просто потянулся за шоколадкой. Положив её на ленту, я отвернулся, сделал снова шаг к кассе и начал выкладывать продукты из тележки.

- Мужчина, а я бы еще хотела вас попросить райское наслаждение, - я застыл с пачкой спагетти в руке и медленно повернулся к неугомонной барышне.

- Чего я ещё вам должен, простите? – я был очень тактичен и просто поправил указательным пальцем очки на переносице, и наморщил в непонимании лоб, сведя брови в кучку.

- Ой, ну что вы, - засмеялась она противным высоким смехом. – Я имела в виду Баунти. Оно же так и зовется – райское наслаждение. А вы рекламу не смотрите?

- У меня нет телевизора, - я схватил очередной батончик, хлопнул им по ленте и на всякий случай переспросил: - Ещё что-то?

Она хмыкнула и углубилась в свою тележку, доставая оттуда продукты и выкладывая сразу за моим продуктовым набором. Последующие три минуты прошли спокойно: меня никто не толкал, ничего не просил, и даже кассирша смогла по-быстрому «пропикать» мой нехитрый комплект съестного на вечер. Сложив всё это скудное разнообразие в фирменный пакет супермаркета, я забрал сдачу и направился к выходу.

На улице уже вечерело и в воздухе пахло сыростью после дождя. Лужи не успевали за день высохнуть и сейчас поблёскивали на асфальте рваными зеркалами, отражая мохерово-пушистое закатное небо. Вечер был чем-то похож на готические арты любителей фотошопа, и это не могло не завораживать. Я с лёгкой улыбкой запрокинул голову, наслаждаясь картинкой. Небосвод было похож на слоёный пирог, облака, словно коржи, перемазанные вареньем из красной смородины, толстой полоской украшали горизонт и подсвечивались огненно-багровым солнцем…

Продолжить лексико-фразеологический ряд я не успел, меня остудили салютом брызг из лужи на весь мой фасад – от туфель до лба - и мощным плевком воды на брюки. Сучья маршрутка покатила себе дальше, увозя счастливчиков, сумевших втиснуться в «Газель» в пик вечернего времени и радостно ожидающих домашнего уюта после тяжелого трудового дня. Всё, что я успел, это втянуть живот, затаить дыхание и уже потом – выматериться вслед этой раздолбайке с ослом безрогим за рулём.

Сняв очки и протерев их пальцами, я надел их снова на нос и понял, что все равно ничего не вижу. Поставив пакет на тротуар, я опустил голову и попытался оценить ущерб моему внешнему виду, а соответственно, моему настроению и всему грёбаному вечеру. Если верх был в более-менее приличном состоянии, и со стороны могло сложиться впечатление, что я просто попал под дождь, то с моей нижней частью туловища была беда. Нет, вообще-то у меня с тем, что ниже пояса, всё в порядке, и от меня ушли не поэтому. Я абсолютно состоятелен во всех смыслах. Но внешний вид моего «низа» свидетельствовал о том, что я, мягко говоря, не совсем умею держать себя в руках. Ну, или в трусах. Короче, на лицо, или лучше сказать – на штанах был факт «как бы недержания». Это же надо было так проехать водиле, что мутная вода из лужи взметнулась так высоко и достала до паха. Исправить я ни черта уже не мог. Все, что мне оставалось – протереть всё же очки и побыстрее добраться домой. А нужно было всего-то перейти дорогу и пройти через парк. Это расстояние я обычно преодолевал минут за семь, так что минут через десять я мог рассчитывать на душ, а через двадцать – на ужин. Хотя когда-то мой душ мог длиться и полчаса, и час. Просто зачастую я приходил домой, когда ужин уже был готов, а в ванной меня ожидала не просто банальная помывка.

Устало улыбнувшись своим воспоминаниям, я сделал шаг на проезжую часть и тут же почувствовал удушение от шарфа, дважды обмотанного вокруг моей шеи. В следующий момент я услышал разрывающий ушные перепонки клаксон, и меня дёрнули назад. Я, зацепившись пяткой за бордюр, плюхнулся на тротуар, и с меня свалились мои злополучные очки. Перед моим носом прогрохотал раздолбанный Икарус, а над ухом раздался истерический крик:
- Да вы сдурели, мужчина! Зачем же среди бела дня под автобус кидаться! – меня трясли за плечо и продолжали что-то кричать.

- Может, он пьяный? – раздался голос какого-то деда.

- Или наркоман, - выдвинула гипотезу какая-то женщина.

- Да точно алкаш, - какой-то умник припечатал меня вердиктом, пока я поднимал очки и напяливал их на нос.

- Да сами вы придурки! Чего прикопались к нормальному человеку? Идите отсюда, шуруйте! Ишь, цирк-шапито устроили, – я поднял голову и увидел свою спасительницу. Это была та самая – «двадцать три сантиметра удовольствия». Она присела возле меня на корточки и участливо заглянула в глаза. – Как вы, мужчина? Идти сможете? Может, я вас провожу? А то, не ровен час, опять кидаться под машины вздумаете.

- Я не кидался, просто задумался, - поднявшись, я отряхнулся, хотя это никак не улучшило моего внешнего вида. – Спасибо, что дёрнули. Я, пожалуй, пойду. Спасибо ещё раз.

- Ну да, ну да, - как-то неубедительно пробормотала мадам.

Осмотревшись по сторонам, я все же рискнул ещё раз пересечь проезжую часть и добраться до следующего отрезка моей весёлой эстафеты под названием «Путь домой». Мне удалось без происшествий пройти всю длинную аллею, перейти декоративный мостик над тоненьким ручейком и уже на выходе из парка наткнуться глазами на лавочки влюблённых. Боже храни нашего мэра, который выделил к юбилею города кучу денег, и жители смогли получить новые городские «украшения» в виде тротуарной плитки вместо старого, потрескавшегося и местами вздыбившегося асфальта по правой стороне центральной улицы и двух новых трамваев родом из Швейцарии, где их списали после тридцати лет эксплуатации. Также нас осчастливили стелой из какой-то жестянки на камне со словами радости, что городу 650 лет, и вот этим оазисом любви в виде череды лавочек на парковой аллее с арматурными арками, покрашенным белой краской, видимо, для зеленой растительности.

Почему-то меня пробила ностальгия, и я вспомнил, как ещё весной мы с «бывшим» тут сидели и даже нацарапали свои имена. Ну, честное слово, как подростки. Мне захотелось проверить, сохранились они, или подрастающее поколение нас перечеркнуло, как, впрочем, и наша судьба, которая попросту вычеркнула одного из жизни другого. Я переложил пакет в другую руку и направился к третьей от входа лавочке, где и должен был сохраниться тот самый «тайный код». Дойдя, наклонился, но новый слой краски не давал возможности рассмотреть царапины, и я присел на скамейку. Потрогав пальцами доску, ощутил ту самую надпись. Склонившись к самой скамейке, я разглядел в вечернем мареве наши имена через значок плюс. Мы тогда хихикали, как подростки, выцарапывая буковки, причем нас не так констатация факта написания забавляла, как желание подурачиться и не быть пойманными.

Засунув руку в карман куртки, я вытянул небольшой швейцарский ножик с серебристым крестиком принадлежности к известной марке. Он мне служил увесистым брелком, который был, к тому же, и функциональным. Подняв его, я достал лезвие и собрался срезать своё имя. Не знаю, что бы это мне дало, но не хотелось быть рядом с тем человеком, которого и в реальности рядом нет. Тем более что расстались мы не очень хорошо.

Сверху было неудобно проделывать вандальную манипуляцию, и я, отодвинув свой пакет чуть в сторону, встал с лавочки, засучил оба рукава, чтобы не мешали, и присел на корточки. Устроившись, как школьник за партой, положив согнутую левую руку и приставив лезвие к доске, я склонился и сделал первую царапину. Вдруг за моей спиной раздался пронзительный женский голос, и я от неожиданности дернулся, царапнул себя по левому запястью и резко встал. Очень не хотелось, чтобы меня кто-то застал за порчей муниципального имущества, и я автоматически крутанулся спиной к лавке, а лицом к новоявленному «дружиннику», одновременно спрятав обе руки за спину.

- Ну, здрасьте, мужчина! А что это вы тут делаете? Не нужно вам это! Совсем не нужно. Это нехорошо, - передо мной стояла все та же мадам «двадцать три сантиметра удовольствия». – Не-не, дружочек, не нужно так, ты же взрослый. Зачем же поступать как непутёвый подросток? - она подошла ко мне почти вплотную и, чуть склонив голову набок, спросила: - А что у тебя в ручках?

- Слушай, ты кто? – меня явно стала напрягать эта нимфа, и я, несмотря на то, что она спасла меня из-под колёс автобуса, всё же начал раздражаться.

- Нина, - безапелляционно заявила она, словно это должно было прояснить абсолютно всю ситуацию.

- Послушай, Нина, чего тебе нужно? – меня действительно напрягал этот Джеймс Бонд в юбке. Я на автомате пробежался взглядом по всем двадцати трём… тьфу ты! Зараза. Прицепилось же. Короче, я бегло окинул взглядом полноватую девицу. Да, при ближайшем рассмотрении она оказалась не тёткой, а вполне себе моложавой девулей.

- Ничего, - пробубнила она и поправила берет на голове.

- Мы с тобой знакомы? – я попытался рассмотреть её лицо и найти там, на пухлых щёчках или в маленьких глазках с рыжеватой радужкой, хоть что-то смутно знакомое. - Может, учились вместе в первом классе? Или я пнул когда-то твою кошку? Или ты подруга моей мамы?

- Я так старо выгляжу? – вдруг её лицо вытянулось, и лоб расчертила вертикальная складочка. Казалось, что она сейчас или чихнёт, или расплачется.

- Нет, извини, сморозил глупость, - я пожал плечами. Никогда не умел правильно вести себя с девушками. Вечно у них неадекватная реакция на, казалось бы, обычные вещи. – Моей маме скоро на пенсию, а ты старше тридцати и не выглядишь, - попытался загладить вину я и улыбнулся ей.

- Ну вот и ты-ы-ы, - протянув, всхлипнула она. Чёрт! Так и знал, что любое слово они воспринимают как-то по-своему. Такое впечатление, что существует какой-то тайный женский словарь терминологии, о котором мужчинам и знать-то не положено. – Мне двадцать пять. Будет.


- Хуже, - шмыгнув носом, она подняла на меня свои глаза. – У меня его и нет.

- А что же тогда? Поправилась на пять кило? - попытался пошутить я, чтобы разрядить обстановку, но в ответ почему-то получил тычок в живот.

- Утешил, гад,- она еще разок всхлипнула и снова толкнула меня, но на этот раз в плечо. Мне оставалось лишь изобразить боль, и я схватился ладонью за руку в месте «удара».

- Вот! Я так и знала! Ты что сделать с собой хотел? - Нина схватила меня за локоть и дернула.

Я не совсем понимал, что произошло, но, опустив взгляд, обнаружил, что на запястье запеклась тоненькая кровавая царапина. Видно, я чуть сильнее, чем думал поначалу, кольнул себя остриём ножика.

- Да я случайно поцарапался, - одернув рукав, я тут же незаметно щёлкнул ножом, сложив его и поспешно засунув в карман.

- Ага, как же, случайно, - Нина окинула меня недоверчивым взглядом и двумя руками посильнее натянула берет на уши. – То под машины кидаешься, то вены режешь. Так, глядишь, буду тебя с крыши дома в следующий раз снимать.

- Погоди, ты что, серьёзно? – я опешил от таких выводов и даже приоткрыл рот.

- Только не нужно мне заливать, что это случайности. Давай соберись, тряпка! Нельзя так относиться к жизни! – девушка припечатывала меня каждым словом, словно кнопками ватман. Я лишь в очередной раз подивился логике этих немыслимых созданий с кодовым названием «женщина». – Что стряслось, работу потерял или несчастная любовь? Мне можешь всё рассказать, я дипломированный психолог. Правда, всего два месяца назад диплом получила, но зато – красный!

Я стоял и обалдевал от курьёзности всей этой ситуации. Это нужно было так нагадить кому-то из ангелов, чтобы они захотели так поприкалываться надо мной! Весь сентябрь у меня были одни флешбэки, я всё старался понять, чего я такого натворил в этом году, что осень началась так насыщенно? Да в довершение всему какая-то непонятная Нина сочла меня суицидником. Неужели я так плохо выгляжу?

- Слушай, девочка Нина с красным дипломом, - я старался говорить серьезно и за потиранием кончика носа попытался скрыть ухмылку. – У меня все фильдеперсово, и я действительно не собирался сводить счеты со своей пусть и не безупречной, но единственной жизнью.

Глянув на морщины под кантиком смешного берета и пустые глаза, я понял, что «психолог» явно без практики, и мой сарказм она не в состоянии определить хоть под какое-то из изученных ею состояний личности или, в принципе, квалифицировать степень выраженности у меня наклонностей к суициду. Я пожалел Нину и сказал более приземленно: «Всё зашибись». Кажись, она поняла.

- Точно? А то мне показалось… - она снова поправила свою беретку, на этот раз приподняв ее со лба. – А то ты странный какой-то.

- А тебе идет беретик, - решил я отвлечь Нину от миссии спасателя и перейти на излюбленную тему любой девушку – её красоту. – Ты симпатичная, и зелёный цвет тебе к лицу.

Почему-то она, вместо того чтобы улыбнуться, снова сморщила лоб. Её странный зеленый берет опять пополз на брови, и она в очередной раз поддёрнула его вверх.

- Какие же вы все паразиты, - пробубнила девушка и опять толкнула меня в плечо. – Мало того, что и так без парня, так ещё и ты, самоубийца, норовишь меня обидеть.

Нина вздохнула, поправила сумку, болтающуюся у нее на боку, переложила пакет с продуктами в другую руку и, развернувшись, направилась по дорожке к выходу из парка. Я смутно догадывался, что чем-то её задел, и мне стало неловко. Она ведь не виновата, что я остолоп и не знаю, как правильно поддерживать разговор с девушками. Схватив со скамейки свой лёгенький пакет с провизией, я устремился за ней.

- Нина, ну, Нин! Не сердись, я не хотел тебя обидеть. Правда, - я в несколько шагов догнал пухленькую фигуру, затянутую в обычный кожаный плащик и перечёркнутую по диагонали ремешком коричневой сумки. – Давай я тебе помогу.

Взявшись за ручки её пакета, я несильно дёрнул, чтобы проявить учтивость и помочь девушке. Не рассчитав силы, я довольно резко потянул, и пакет распахнулся на две части, как кулисы в театре и оттуда стали выпадать пакетики, баночки, свёрточки, покатилась головка капусты и шмякнулась о землю вакуумная упаковка с селёдкой. Я, чертыхнувшись, стал собирать её провизию и совать в свой пакет.

- Слушай, а чего это ты такой непрушный? Может, тебе яйцами выкачаться? – съязвила девушка, но продолжала стоять и смотреть на мои потуги.

- Ага, своими, - пробубнил я и замер с длинным батоном в целлофановой упаковке в руке. – Слушай, как-то не помещается.

- Естественно, я же хозяйка, ёпт! Не то что ты, - Нина ухмыльнулась и присела, подбирая оставшиеся пакетики и запихивая их в свою объемную коричневую сумку.

- А чего я? Мне много и не нужно, я же сам живу, - пожав плечами, я поддел за ручки пакет и, придерживая его за дно, встал.

- Ну да, я уже поняла, - засмеялась девушка и поправила свою ношу на боку, с которой она теперь стала похожа на сельского почтальона с сумой, битком набитой газетами и письмами. – Раз передумал в магазе брать резинки.

- Блин, - я засмеялся и подкинул в руках довольно увесистый пакет. – А ты наблюдательная.

- Ага, я такая. Психолог! - довольно приподняв подбородок, Нина снова натянула свой берет на уши. – Я и размерчик заметила…

- Тьфу на тебя, извращенка, - хохотнул я и толкнул девушку плечом. – Ты всегда пристаешь к мужчинам, покупающим XL?

- Дурень, я ведь шучу, - у Нины явно улучшилось настроение, и мы пошагали к выходу из парка. – А вот провожать меня тебе точно придется, это уже не шутка. Свои продукты я тебе не отдам, мне ещё брата кормить, а твои - не возьму, ты все равно одну фигню купил.

- Но-но! Прилично я питаюсь, просто готовить некому.

- Ладно, жертва любви, пошли ко мне, где одному оглоеду есть пайка, там и для второго найдется.

- Оглоед – это брат твой? Он что – халявщик? – мы вышли из парка и направились по тротуару в противоположную от моего виднеющегося дома сторону.

- Да приехал погостить и сидит уже три недели, хочет тут обосноваться, пока присматривается, - Нина схватила меня за локоть и потащила через дорогу, заставляя перебежками от тротуара до островка безопасности, а потом до противоположной стороны проезжей части преодолеть дорогу. – Я его вообще-то люблю, он ведь младший братик, хоть и всего на год младше. Да и сложно ему с родаками, они совсем дремучие, не разделяют его увлечение.

- А что за увлечение? – я понимал, что в своём большинстве никто из родителей не разделяет восторга к хобби своих отпрысков, если это только не бальные танцы или игра на фортепиано. – Неужели растаман или эмо? – хохотнул я.

- Ай, лучше бы эмо, - отмахнулась Нина. - Это может хоть перерасти с возрастом. А так…

- Что, все так серьезно? – я, скорее из вежливости, спрашивал, ведь мне никакого дела не было до совершенно незнакомого крепыша, брата этой самой пухленькой девочки Нины.

- Ну, вряд ли это лечится, - ухмыльнулась она.

Мы прошли ещё пару сотен метров и свернули в арку. Оказалось, что мы живем в одном квартале. Войдя во двор, Нина махнула на крайний подъезд и показала на окна восьмого этажа.

- Там и обитаю, но квартира не моя, съёмная, - чуть запыхавшись, девушка поправила сумку, и мы пошли к подъезду. – Уже на последних курсах института ушла из общаги, вот и обитаю тут.

Зайдя в подъезд, мы потыкали в оплавленную кнопку вызова лифта, но ничего не произошло. Кабина не тронулась с места.

- Вот же засада, снова отключили, гады, - по-тихому возмутилась Нина и направилась вниз к дверям подъезда.

- Ты куда? А я? – мне пришлось приподнять увесистый пакет в руках и вопросительно взмахнуть разведёнными локтями.

- Поднимайся на восьмой, а я сгоняю в соседний подъезд, там наш ЖЭКовский лифтер живет, дам бамбулей, чтобы побыстрее отремонтировали, - и Нина довольно легко сбежала по ступенькам и выпорхнула на улицу.

Мне пришлось шумно вздохнуть и начать подъем. Очень оригинальные гости получаются, сначала я так тужился помочь, что порвал чужой пакет, потом ненавязчиво напросился на сопровождение непонятной девочки Нины, а теперь меня вроде как из благодарности пригласили на ужин, но мне приходится измерять шагами все лестничные пролёты до восьмого этажа и ещё волочь злополучный пакет. Так я и вышагивал по ступеням, временами пропуская то мамашу с детским велосипедом в одной руке и ребёнком – в другой, то старушку с облезлой собачонкой на поводке, то мужика с длинными наличниками на плече. Повернув на очередной лестничный марш, где на площадке не горела лампочка, я столкнулся с каким-то пацаном, который перепрыгивал через несколько ступеней и нёсся вниз. Он был почти моего роста и довольно ощутимо врезался в меня, отчего я взмахнул пакетом, выпустил одну ручку, и оттуда начали вываливаться упаковки, а кочан капусты шумно покатился вниз.

- Вот же зараза! – выругался я и, вместо того чтобы подбирать продукты, сгреб парня одной рукой за грудки. – Ты чего носишься как угорелый, пижон?

- Да иди ты, гопник! – мое запястье тут же скрутили, и я, непроизвольно ахнув, выронил пакет и прихватил второй рукой пацана.

- Из-за тебя я весь харч разметал по подъезду! – я схватил его за плечо и попытался придавить к стенке. – Вот сейчас заставлю на коленях сгребать всё назад в пакет.

В этот момент парень выкрутился, перехватил мою руку и завел мне её за спину, заставив матюгнуться и чуть наклониться вперёд, он же ловко прижал меня животом к перилам и нажал на спину, заставив согнуться.

- И кто тут на коленях чё делать будет? – хохотнули у меня за спиной и больно придавили бедром мою задницу. – Не будь придурком, я же не спецом, подумаешь – налетел, с ног ведь не сбил. Сам, что ли, никогда не спешил никуда?

- Тогда отпусти, - я злился не так оттого, что у меня продукты рассыпались, как оттого, что какой-то пацан смог скрутить меня и припечатать в позорной позе к перилам в подъезде.

- Снова за грудки хватать будешь? – его хватка ослабла, но отпускать меня он не спешил.

- Поможешь собрать – не буду, - сквозь зубы пообещал я, и тут же был отпущен.

Мы по-быстрому сгрузили продукты в пакет, парень спустился на один пролет вниз за кочаном капусты, и я смог его хоть немного рассмотреть в тусклом свечении от лампочки с верхнего этажа. Рост, вес, внешний вид были совершенно обычными, в глаза бросалась лишь серебристая ветровка, словно родом из 80-х, именно поэтому я и обозвал его пижоном. Но во всем остальном он был вполне современным, даже длинная стрижка светлых волос была стильной.

- На и больше не тормози, - хохотнул парень и протянул мне капусту.

- Давай и больше не летай, - в тон ему ответил я. Он стоял на несколько ступеней ниже, и его взгляд упирался куда-то пониже моего лица.

- Хм, не думал, что так напугал тебя, - он почесал затылок, и я вдруг сообразил, что он уставился мне прямо в пятно на брюках.

- Да это не … - я резко притянул капусту к своему паху и попытался пояснить: - Да это маршрутка меня обляпала! На улице! И вообще…

- Ну да, ну да, - улыбнулся парень и, развернувшись, махнул мне рукой: - Тогда не ходи возле луж и там, где плохо освещается. Осень ведь: частые дожди и темнеет рано, - я лишь молча проводил его взглядом, когда он, перепрыгивая через ступеньки, погнал снова вниз.

Я поднялся на восьмой и остановился у дверей, которые должны были принадлежать моей новой подруге Нинке. Привалившись спиной к обивке, я сполз и присел на корточки. Ждал я не очень долго, минут двадцать, и вскоре послышались шумные шаги по лестнице и негромкое сопение вперемешку с интеллигентной руганью. Это поднимались все «двадцать три сантиметра удовольствия» без парня для души, но с красным дипломом по психологии. Но для меня это было существо с другой планеты по имени Нина.

- Красота спасет мир, а пофигизм – нервы, - девушка поднялась на площадку и, обмахиваясь беретом, уставилась на меня: - Ты чего соседские двери попой греешь? Там нарик живет, сейчас как откатишься к нему, у него вечно кто-то шастает, могут двери в любой момент открыть.

Вот так и началось мое неожиданное знакомство в супермаркете с девушкой Ниной, которое продолжилось в её довольно-таки уютной съемной квартирке. В тот вечер я плотно поужинал настоящей хозяйской едой, наслушался всяко-разно, чем забиты обычно головы у девушек, и был собран как пионер, отъезжающий в летний лагерь: котлетки, блинчики и литровая банка супа на курином бульоне. Нинка оказалась очень заботливой подругой, причем абсолютно безобидной, ей, главное, было самой потрещать, а о моей жизни она лишь изредка узнавала, когда я сам хотел что-то поведать.


Глава 2

На следующий день я радостным пришел на работу, словно после отпуска, хотя машина все ещё была в ремонте, и мне пришлось трястись в маршрутке. Но зато у меня в кои-то века был полноценный завтрак, который мне Нина собрала накануне. Мой бывший неплохо готовил, но всё же это не сравнить с женской стряпней. Уже в пять минут десятого Нинка мне позвонила на мобильный и спросила, как я спал. Я сначала удивился такому напору, но потом все же ответил, что всё пучком, котлеты съедены, поспал отлично, до работы добрался вовремя. Добавил, что лишь секса хорошего не хватает, на что девушка назвала меня развратником, пожелала хорошего дня и отключилась.

Позже меня вызвали «наверх», хотя это и в прямом смысле тоже было этажом выше, поскольку начальник отдела сидел на первом этаже, а «рабы» - в цоколе. Он вручил мне небольшую такую кучку документации, чтобы я, оболтус и лентяй, подогнал все расчеты и с результатом пришел к нему уже после обеда. Я исполнительно махнул головой и пошел по коридору к лестнице, ведущей вниз. Завернув за угол, я тут же получил несильный толчок в живот и удар в лоб.

- Да чтоб тебя! – выкрикнул я и резко дернул руку ко лбу, а второй попытался оттолкнуть психа, налетевшего на меня. Бумаги, естественно, разлетелись. Только те, что были соединены скрепкой, симпатично торчали палатками на бетонном полу.

- О, нашел! – весело заржал парень, и я поднял глаза. Это был тот самый пижон в серебристой куртке.

- Ты что, поджидаешь меня, чтобы нафиг убить? Или я наследник престола, и тебе нужно меня ликвидировать? – я потёр ушибленный лоб, почесал живот и наклонился, собирая бумаги.

- Да не киллер я, - довольно протянул парень и тоже начал собирать мои документы. - Я только учусь, поэтому и ружье не дали, сказали – скинь с лестницы и, главное, уничтожь то, что у него будет в руках.

Я, продолжая стоять пятой точкой кверху, поднял взгляд на этого странного парня. Он, подняв одну бумажку и присев на корточки, усиленно изучал текст и графики.

- А чё у тебя вечно какая-то ерунда в руках? То капуста и селёдка, то бумажки с непонятным текстом? - Он хмыкнул и продекламировал: - Для более эффективного управления регулирующими клапанами используются новые модели приводов-контроллеров, призванных поддерживать постоянную температуру теплоносителя, а также применяется комплексная система защиты от внутренних гидравлических перегрузок. Брр… Что за бред?

- Тебе какое дело? Отдай, - я потянулся к парню и выхватил у него из рук документ. - И что ты вообще тут делаешь? Тебе мало, что чуть не убил меня вчера, так ты сегодня решил закончить начатое? Чего тебе на всех лестницах как вазелином намазано?

- Так говорю же, тебя искал! – он хохотнул и поднялся на ноги, скрестив руки на груди.

- Помню, чтобы убить, - пробубнил я и снова наклонился за бумажками, которые разлетелись по всей лестничной площадке.

- Ну, либо просто в милицию сдать, - как бы невзначай проронил он.

- Чего? А менты тут причем? – я замер в «позе дачника» и поднял на него взгляд.

- Так ты же у меня мобильник стырил! – невозмутимо проговорил он и снова улыбнулся.

- Что ты мелешь? Я тебя знать не знаю! Один раз на тёмной лестнице увидел.

- Вот тогда он и пропал. Вывод: ты спёр! – он явно молол какую-то ерунду.

- Иди к черту, - по-тихому послал я и продолжил «сбор урожая».

- Пойду, только мне очень позвонить нужно. Дай свой, а? – попросил парень довольно жалостливо.

- Разбежался! – огрызнулся я и потянулся за последними листами. Но как только я повернулся головой к стене, то тут же услышал довольно наглый протяжный свист удивления. По крайней мере, именно так некоторые придурки в моем старом дворе сопровождали девиц в миниюбках. Меня как током ударило, и я тут же выровнялся, прижался спиной к стене и сдавленным голосом возмутился: – Какого ты тут свистишь?!

- Ну, хотел как-то твоё внимание привлечь, - усмехнулся парень и тут же протянул руку: - Дай телефон, позвоню и сразу верну. А если боишься, чтобы не убежал – можешь за штаны меня держать, - на мое недоумение он тут же добавил: - Ну ладно, ладно, можешь просто в углу зажать. Кстати, как твои брюки, больше не мочил?

- Не твоё дело, - зло прогундосил я, но все же достал мобильный из кармана и протянул этому хаму. – Надеюсь, не в Баден-Баден?

- Неа, в Питер-Питер, - засмеялся он и начал тыкать пальцем в кнопки. Через несколько секунд раздалась идиотская мелодия, и парень тут же отключился. – На, держи свой раритет.

- Погоди, так у тебя в куртке телефон звонил. Ты чего мне голову морочишь?

- Всё-всё! Остынь! Ухожу я, - парень поднял обе руки вверх, изображая пленника, и снова громко заржал. – Будь осторожен на поворотах. Неизвестно, что тебя может ждать за углом в следующий раз.

Послав его тихо ко всем чертям, я пошёл по лестнице вниз, чтобы до обеда таки «высосать из пальца» результат по документации, с которой меня и пошлют в командировку за обменом опытом. Но довести всё до логического конца мне не дали, уже через час по внутреннему телефону мне было велено оторваться от работы и снова подняться к начальнику отдела. Предполагая, что мне вручат ещё пачку ненужных бумажек, чтобы уплотнить мой мозг и украсть свободное время, которое намеревался провести в перекурах, перекусах и перетрёпах с мужиками, я отправился к начальству.

Обречённо волоча ноги наверх, я уже мысленно казнил своего начальника, четвертовал, труп спалил и пепел развеял над зданием нашего учреждения. Открыв двери кабинета, я уже набрал воздуха в грудь, чтобы возмутиться такому навалу работы, как мой взгляд упёрся в блестящее серебристое пятно. Я на миг замер, потом сдулся, а затем, опять с шумом вдохнув, поперхнулся собственной слюной и начал кашлять.

- Ты что, заболел? – поинтересовался начальник, подозрительно уставившись на меня. – Если придуриваешься, то учти, это не поможет. С тебя все равно документация и все расчеты! Либо ты это делаешь, либо увольняешься.

- Уж и не знаю, что лучше выбрать, - негромко проговорил я, откашлявшись и вытирая губы тыльной стороной руки.

- Так, Белов, хватит тут бациллами плеваться. Вот тебе стажёр в помощь. Введешь в курс и будешь присматриваться. Если за два дня все будет нормально – оформим, и он поедет с тобой в город-герой Южно-Чуйск.

- Угу, в Баден-Баден. Раньше Бог в помощь был, а теперь стажёров дают, - пробубнил я и тут же зло глянул на парня, который явно потешался над всей этой ситуацией. – Иван Лукич, ну зачем мне стажёр? Я и сам справлюсь.

- Конечно, справишься! Куда ж ты денешься, когда разденешься? Он пока только морально сможет поддержать, а тонкостям мастерства в институтах не учат. Но малый – способный, политех закончил с отличием. Короче, Белов, не морочь мне голову. Иди и вводи в курс парня. И чтобы ни на шаг от него! А то ещё напортачит чего. Всё же – молодо-зелено, хоть и вымахал лоб здоровый, - начальник встал из-за стола, по-отечески потрепал пацана по голове, хлопнул по плечу и напоследок благословил: - Давай, Рыбкин, не подведи, покажи всё, чему тебя столько лет учило наше родное государство. Поступаешь в полное распоряжение Игоря Сергеича и молишься на него, как на авто в кредит. Всё понял?

- Так точно! – отчеканил парень и козырнул моему начальнику. – Разрешите приступить к исполнению, сэр?

- Вот, Белов, учись у молодёжи, как на приказы начальства реагировать нужно!

- Так и я вроде не старый, - в недоумении пожал я плечами, а сам с ещё большей злобой глянул на этого Рыбкина.

- Всё, кончай базар! По коням, - скомандовал начальник и вытолкал нас за дверь.

Как только мы вышли из кабинета и завернули за угол к лестнице, я тут же сжал пальцами расстёгнутые полы куртки Рыбкина и припечатал его к стене.

- Какого чёрта ты вытворяешь, рыбка, бляха муха, - сквозь зубы прошипел я. – Откуда ты взялся на мою голову? И чего тебе вообще-то нужно?

- Э, Игорь Сергеевич! Полегче, иначе убьёте вверенное вам тело! – парень не вырывался, а лишь приподнял руки и растянул губы в улыбке. – Какой ты буйный всё-таки.

Я выпустил его и сделал шаг назад. Непонятным образом этот парняга так примелькался за два дня, что мне он казался уже родственником. Я только сейчас его более-менее рассмотрел и словил себя на мысли, что этот Рыбкин довольно-таки симпатичный, хотя и наглый до ужаса. Ну, пару лет назад и я был таким, тоже был наделен манией вседозволенности и пребывал в дикой уверенности, что могу планету пальцем раскрутить. Но со временем пыл поубавился, да и помощников было вокруг достаточно, каждый норовил тюкнуть молоточком по моей «шляпке».

- Ну, чего застыл, любуешься? – хохотнул наглый парень и отлип от стены. – Давай веди меня к себе в опочивальню.

- Чего? – вытаращил я глаза и несколько раз моргнул. – Ты совсем охренел? Учти, Рыбкин, зажарю и коту скормлю.

- А у тебя есть кот?

Ответить я не успел, так как в кармане завибрировал мобильник, и я, отвернувшись, поднёс трубку к уху. Звонила мама Нина, как я её про себя назвал. Девчонка была слегка назойлива, но всё же, при отсутствии у меня на данный момент хоть каких-то «свободных ушей», я был рад её звонку. По-быстрому выпытав, как проходит мой день и как работа, она рассказала о своих не шибко интересных новостях и снова вернулась ко мне.

- Чего злой такой? Как будто я тебя снова тележкой в бок толкаю, - попыталась разрядить ситуацию Нина и сама же хохотнула. Заметив, что я никак не отреагировал, тут же перешла в наступление: - Так, рассказывай, что опять стряслось? Ты же знаешь, врачу и священнику можно говорить всё.

- Ладно, доктор Айболит, всё в норме, - но, искоса глянув на Рыбкина, я демонстративно начал жаловаться: - Хотя, знаешь, есть один уникум, который меня преследует. Уже дважды за сутки чуть не убил, а теперь и к моему начальнику в доверие втерся. Хочет меня измором взять.

- Нафиг надо мне куда-то втираться, - вяло начал сопротивляться стажёр. – Тоже мне, принц Флоризель.

- Я поняла, тебе нужна дружеская поддержка и хороший ужин, - констатировала Нинка и приказала: - Вечером после работы – ко мне! Буду лечить последствия твоей мании преследования. С тебя шампанское и цветы.

- Э-э-э, а двадцать три сантиметра удовольствия не хочешь? – возмутился я наглости девчонки, но она тут же раскатисто посмеялась в трубку, сказала, что я олух царя небесного, потому что шуток не понимаю, поставила диагноз из двух непонятных мне слов и попрощалась до вечера.

Я положил трубку и в задумчивости сунул телефон в карман джинсов. Рыбкин стоял и смотрел снова в область моего паха, как и тогда – на лестнице. Я тут же резко наклонился и глянул на себя, мало ли, вдруг скворечник раскрыт? Но у меня всё было нормально, и я, сдвинув на переносице брови, зыркнул на парня.

- Чего пялишься, глазастый?

- Да вот думаю, неужели, и правда, двадцать три? – он задумчиво потер подбородок и поднял взгляд на меня. Я не выдержал и заржал, он последовал моему примеру.

- Вот ты придурок, Рыбкин! Да ещё и озабоченный, к тому же, - я расслабился и облокотился на перила лестницы.

Чуть прищурив глаза, я изучающее уставился на него. Странное дело, но по поводу парня у меня стали зреть смутные сомнения, уж больно он вольготно себя вёл со мной. Вчера на тёмной лестнице довольно ловко меня скрутил и без стеснения прижал к перилам. Да и мои брюки беззастенчиво рассматривал, а когда я сегодня повернулся к нему спиной и наклонился, он, гад, похабно присвистнул. А теперь ещё и неоднозначный интерес к сантиметрам.

- Тебе-то какое дело? – поинтересовался я у парня.

- Ну, ты же мой босс, - парень оперся спиной о стену и съехал, усевшись на корточки. Тут у него снова раздалась противная музыка рингтона, и он, достав из кармана своей куртки телефон, ответил на звонок. Какое-то время он молчал, а потом совсем не злобно ответил: - Не трынди, я не успеваю за тобой, - он снова замолчал и слушал собеседника, время от времени закатывая глаза и кривя губы, будто матерясь, отчего меня пробрало на смех. Под конец он все же смог ответить: - Я не буду бегать между прилавками, сама сгоняешь в магазин. Я теперь занятой человек, и у меня даже босс есть. Хотя фрукт ещё тот, - парень нагло рассматривал меня и лыбился от души. – Всё, пупсик, чао, я на работе.

Я фыркнул на идиотское «пупсик» и понял, что ошибся в его интересе, скорее всего, он просто без комплексов. После его разговора мы оба направились вниз по лестнице по направлению к кабинету. По дороге я поинтересовался - зачем он придуривался и изображал идиота, рассматривая документы, а он отмахнулся и что-то наплёл о приколах, да я особо и не заморачивался. В кабинете я его познакомил с остальными работниками, и мы начали вникать в расчеты, которые нужно было закончить до обеда и отнести наверх. Больше Рыбкин не выпендривался, а нормально и почти адекватно работал со мной практически на равных. Он, и правда, оказался башковитым, и мы быстро закончили работу. На обед мы пошли раздельно, я с мужиками, а он, поскольку ещё не числился у нас, мог отлучиться на сколько угодно. Уже на обратном пути из кафе мне снова позвонили, и незнакомый голос поинтересовался, могу ли я говорить. Я отстал от мужиков и остался на крыльце.

- Да, я слушаю. А кто это?

- Мне твой телефон дал один общий знакомый, - голос был мягкий и немного вкрадчивый.

- И что теперь, мы поговорим о нашем общем знакомом? – я давно не давал свой номер чужим, когда у меня были отношения, я вовсе отсекал любые намёки на флирт.

- Может, встретимся? Тогда и поболтаем, - человек на том конце провода явно улыбался, это очень хорошо чувствовалось по голосу.

- Угу, и чем болтать будем? - всё ещё недоверчиво ляпнул я.

- А чем захочешь, - засмеялся парень и тут же добавил: - А ты юморист. Ну что, есть желание встретиться, кофе попить, или тебя друг не пустит?

- Вообще-то я давно уже большой мальчик и сам себя могу отпускать или наказывать, - в голове мелькали знакомые, кто мог дать мой номер парню. А может, он где-то видел меня и решил познакомиться, выпросив мои координаты у тех, с кем я был? Да, впрочем, какая разница, всё равно сейчас один, и времени куча.

- Тогда я ещё позвоню, до встречи, - сказал он и тут же отключился.

Я недоумённо уставился на дисплей. Странный звонок, но всё, что не делается, всё к лучшему. Может, и правда, отвлекусь. В более-менее хорошем настроении я отправился отбывать свою повинность на работе и монотонно просиживать время до конца рабочего дня. Время довольно быстро текло, и я даже не заметил, как все начали собираться по домам. Стажёр меня больше не доставал, исправно вникал во все дела и даже подкидывал дельные советы. Так что, если завтрашний день пройдет так же плодотворно, то я со спокойной душой смогу отчитаться перед начальником, что Рыбкин, и правда, башковитый пацан, и, в принципе, с ним можно ехать в командировку.

Выйдя из здания офиса, мы с мужиками попрощались, и каждый пошел в свою сторону. Сделав пару шагов к остановке, я увидел серебристую куртку и светлые волосы. Он тоже ждал маршрутку, как и куча народу в этот час пик. Я притормозил и свернул к киоску за сигаретами, поскольку ехать с Рыбкиным вместе мне не очень-то хотелось. В первый раз я натолкнулся на него в подъезде Нинки, а значит, сейчас нам пришлось бы ехать пять остановок вместе и о чем-то говорить. Мне и рабочего дня хватило, хотя парень он был вроде нормальный. Но его неоднозначные сиюминутные проявления меня слегка сбивали с толку.

Всё же я добрался до своего района без спутников, вышел на привычной остановке и зашел в супермаркет – как-то негоже было идти в гости с пустыми руками. Я надел на нос очки и прошёлся вдоль стеллажей со сладостями, чтобы купить пару шоколадок для Нины, ведь более полезное я всё равно не выберу, а сладкое как раз будет к месту. Идя в квартиру к любой другой девушке я бы, скорее всего, взял красивую коробку конфет, но здесь бы это выглядело двояко, ведь Нинка не знает о моих предпочтениях, и помпезная коробка могла дать ей мнимую надежду. Для неё, скорее, подошел бы бумажный кулёк с развесным ассорти, как для ребёнка. И если мы всё же будем продолжать общаться, нужно будет ей рассказать о своем неоднозначном интересе к парням. Чтобы уж точно без домыслов с её стороны.

Выбрав несколько плиток шоколада и пару батончиков со сладким наполнителем, кремовый рулет и пачку зефира, я отправился на кассу и уже через пару минут вышел из супермаркета. Вечер был схож на вчерашний, тоже красивое разноцветное небо, влажный асфальт и череда машин на перекрёстке. Я без особых эксцессов пересек дорогу, прошёлся не спеша через парк, по пути размышляя о банальном: как, когда и с кем я смогу почувствовать себя свободным? Странное желание, но мне не хватало именно этого, ведь быть одиноким и свободным очень грустно, быть в паре и зависеть – тяжело, а быть одним целым и в то же время оставаться индивидуальностью – это сказка. Обычно мои отношения строились на внешней симпатии к парню либо на взаимной выгоде. Да и выбирать особо не получалось, ведь сложно из случайных встреч пытаться вылепить идеальные взаимоотношения.

В раздумьях я добрел до двора, где жила Нина, и остановился у подъезда. Закурив сигарету, я ещё немного постоял, подымил, проводил взглядом мамашу с ребёнком и велосипедом, улыбнулся старушке с собачкой. Она, видно, сочла меня за нового жильца и поздоровалась, очевидно, тоже узнала. Мне стало почему-то весело, ведь я встретил тех, с кем вчера виделся на лестнице, осталось дождаться мужика с очередным грузом на плече и пижона… Я хмыкнул и отправил щелчком окурок в кусты. Сегодня я уже знал, что серебристая куртка принадлежит не кому иному, как моему стажёру Рыбкину. А ведь ещё вчера я понятия не имел, что на меня свалится это дикое недоразумение. Вот же превратности судьбы, не знаешь, когда пойдет дождь или на тебя свалится вот такое чудо.

Я потянулся за следующей сигаретой и снова закурил, захотелось ещё немного побыть на улице в закатном мареве и насладиться осенним вечером. А если честно признаться самому себе, то тот самый светловолосый парень и был причиной моих дум. На работе я его воспринимал как стажера, на остановке – как угрозу моему спокойствию, а вот сейчас я реально вдруг почувствовал, что он довольно интересный персонаж, вот только жаль, что у него есть какой-то «пупсик», и она имеет все права посылать его в магазин за продуктами. Часто бывало, что моя симпатия наталкивалась на абсолютную невозможность, так как парень оказывался «не моего поля ягодой», да, и вообще, этих самых «ягодок» не так уже и много, чтобы наугад выбирать в толпе.


Глава 3

В гостях у Нины я сидел уже почти час, и, несмотря на то, что я исправно и с большим аппетитом ел всё предложенное, внимательно выслушивал все её рассказы и кивал головой, она не собиралась меня отпускать. Я всё поглядывал на часы, откровенно, но не явно скучал и улыбался своей новой подруге, она же решила меня развлекать по полной и начала рассказывать о своей семье.

Я сейчас думал лишь о парне, который ждёт меня в кафе, и до него мне всего лишь двадцать минут ходу или десять – бега. А я, и правда, готов был совершить пробежку, мне импонировала лёгкость в разговоре с ним. И, в принципе, меня радовала перспектива впервые за полтора месяца одиночества с кем-то провести вечер. Я уж было собрался начать издалека разговор, что завтра на работу, мол, поспать не мешало бы, а следовательно, и домой пора идти, как в дверь кто-то позвонил, и Нина радостно хлопнула ладонями по полным ляжкам и сказала, что это, скорее всего, брат вернулся. Я уже мысленно приготовился встретиться нос к носу с крепышом, по-быстрому пожать потную ладошку и извиниться, что так быстро вынужден распрощаться. Меня не покидала надежда, что теперь, когда Нинин брат пришел домой, ей нужно будет обхаживать его, и я смогу вырваться из гостеприимных объятий подруги. Да и парень, сидящий уже полтора часа в кафе и ожидающий меня, не давал мне покоя.

- Здрасте, - раздался басовитый голос, и я поднял глаза: на пороге стоял долговязый пацан и комкал в руках рюкзак.

- Здравствуй, а ты брат Нины, да? Вот и замечательно, что ты уже вернулся, - я встал, пожал совершенно сухую ладонь довольно худого парня и мимоходом удивился, до чего же они не похожи. – Тогда не буду вам мешать, пойду я уже, а то завтра на работу, а вам ещё ужинать, отдыхать, да и ко сну готовиться, - я улыбался, довольно по-идиотски растянув губы и собираясь протиснуться в прихожую.

- Какой такой брат? Она здесь не одна живёт? – удивился парень и как-то странно вытянул своё лицо, так что оно стало похоже по форме на баклажан. – Мама сказала, что здесь один жилец, и платит она как за одну.

- Ой, Эдуард, а вот и денежка, - в коридоре появилась Нина с протянутой рукой и зажатыми купюрами в ладони. – Скажи маме, что тут всё в порядке, по счетам я уже заплатила, а вот на ремонт крыши я деньги не сдавала, может, она сама с этим разберётся? Этим занимается Семёнович из первого подъезда.

- Нина, а откуда здесь брат взялся? – долговязый парнишка повернул свою вытянутую морду с округлым массивным подбородком в сторону моей подруги, которая нервно икнула и на несколько секунд застыла.

- Так это не брат, Эдик! Это парень мой! И он просто в гости пришел! – Нина явно занервничала, и её маленькие рыжеватые глазки начали бегать. Я видел, что у нее над верхней губой появилась испарина, и девушка стала нервно хрустеть пальцами.

До меня вдруг дошло, что я тупо подставил свою хоть и не близкую, но всё же подругу своими скоропостижными выводами. Скорее всего, это сын хозяйки квартиры, и тут существует строгая договоренность, что Нинка проживает сама на вверенной ей территории. Странное соглашение, поскольку за определённую плату сдается жилплощадь, и не важно, кто и как будет здесь проживать. Но, видимо, я чего-то не знал, и у Нины была не совсем стандартная ситуация. Нужно было срочно спасать положение, и я, ломанувшись к ней, обнял за место, приблизительно обозначенное мной как талия, и тут же постарался оправдаться.

- Извините, Эдуард, просто я пошутил, думал, что вы сосед, и так по-глупому решил познакомиться. Думал, мы посмеёмся, а я, и правда, парень Нины, - я смутно представлял, как эта ахинея может сойти за правду, но больше мне нечего было сказать. В довершение ко всему, видно, для пущей правдивости, Нинка схватила меня за шею, потянула на себя и смачно поцеловала прямо в губы.

- Да, он у меня шутник, - хохотнула Нина, довольно облизав губы после того, как отлепилась от меня. – А братишка у меня, и правда, есть, но он далеко живет, вместе с родителями. Так что я тут одна обитаю. Да. Вот. Так и передай маме.

Долговязый Эдуард шморгнул носом, видно, сказывались осенние холода. Недоверчиво глянув на меня и окинув взглядом с ног до головы, он кивнул и заверил, что раз всё в порядке, то маме ничего и говорить не будет. Уже через две минуты, закрыв за длинным дверь, Нинка прижалась к ней спиной и шумно выдохнула.

- Пронесло. Но ты… - девушка сжала губы и зыркнула на меня из-подо лба. - Ты зачем брякнул, что я с братом живу?

- А я откуда знал? Тут что, гарем, и мужчинам вход лишь по приглашениям? - я, чуть улыбнувшись, хмыкнул.

- Да ладно, забудь, - Нинка махнула рукой. – Просто мне эта тётка, мамаша Эдькина, сдаёт квартиру за символическую плату, но с условием, что я строжайше слежу за порядком, никого не подселяю и всегда бегу к ней на помощь, как только у неё спину прихватит.

- А ты что, и спины лечишь? – я с удивлением открывал всё новые и новые стороны своей подруги. – Или своими психологическими тренингами зашептываешь?

- Так у меня же сертификат массажиста. Я ещё год назад окончила курсы, поскольку предполагала, что психологом так сразу не устроюсь. Тем более что хотелось либо свой кабинет, либо в администрацию президента, либо на худой конец - в Газпром штатным специалистом. А спины мять всегда есть кому, у нас народ болезненный, и всегда можно подзаработать на этом. Думаешь, как квартиру оплачиваю да себя содержу? - я окинул новым взглядом Нину и подумал, что ей впору штатным массажистом в команде регбистов работать. Хватка у неё должна быть хорошая и эмоционально будоражить парней не будет. Просто массажист. Просто обслуживающий персонал.

- Ну, тогда ладно. Значит, ты не сердишься на меня из-за этого длинного Эдьки, - я со спокойной душой вздохнул.

- Хах! За такой поцелуй я тебе многое простить готова, - странно хохотнула Нина и подмигнула. Меня охватила паника, и я понял – сейчас! Или поздно будет.

- Слушай, Нин. Ты не пойми меня превратно, но… - я сделал паузу, но этого хватило, чтобы девушка надула губы, и её лоб перечеркнула вертикальная складка. Я понимал, что она сейчас либо заплачет, либо всё же чихнет.

- Что, плохо? Совсем не понравилось? – голос был на грани девичьего конца света, и, скорее всего, сейчас последует непонятная мне тирада и обвинение, что все мужики козлы.

- Нет, нет! Не то чтобы плохо… скорее – очень даже неплохо… - я видел, что лицо девушки меняется, но всё равно никакой радости там я не находил. Мне было жаль девчонку, и появилась злость на себя, что я так по-идиотски себя веду и всё никак не могу сказать, что, в принципе, не целуюсь с девушками.

- Вот ты засранец! Умеешь настроение портить, - Нинка повернулась ко мне спиной и сделала шаг по направлению к комнате.

- Да послушай же ты, - я схватил её за локоть и развернул к себе лицом. – Просто я, просто мне, просто… сравнить не с чем, - ляпнул я и замолчал, поскольку Нинка внимательно уставилась на меня.

- Шикадро-о-ос! - протянула она и немного нервно хохотнула. - Только не говори, что ты девственник и никогда с девчонками не целовался.

- Да нет же, не девственник, просто я… - сглотнув, я всё же сказал на выдохе: - …парней люблю. С ними и целуюсь. Вот.

Реакция Нины была довольно странной. Сначала она приблизила ко мне своё лицо и очень интимно переспросила: «Не врёшь?», а потом, после моего уверенного мотания головой, всплеснула руками и начала хохотать, перемежая смех всхлипами, что-то из разряда: «Иисус-Мария-Иосиф! Вот это я фартовая ракетница!» или «Лысый бобрик! Нехеровое карапучелло!»

Я стоял и не совсем понимал, что именно её так насмешило, и лишь через минуту-другую, когда девушка, унимая отдышку, уже просто улыбалась и наконец-то замолчала, я всё же поинтересовался, что в этом такого ржачного было?

- М-да, мне можно играть на деньги в «камень-ножницы-жопень», мало мне брата-гея, так единственный парень, к какому рискнула подойти, тоже оказался голубой, как небо надо мной.

- У тебя брат… - я неуверенно приподнял бровь, сомневаясь, что верно понял.

- Да! Вот же, дурья твоя башка. Говорила же я тебе, что родоки не понимают его увлечения, отсюда и разногласия. Поэтому и приперся сюда, ко мне. Дома житья ему не давали. А тут вроде как большой город, и он будет пытаться здесь зацепиться.

- Так я думал, что у него неформальное какое-то увлечение, музыкой там, или какой субкультурой, - я всё ещё дивился разнообразию жизни этой удивительной девушки Нины: массажи хозяйке квартиры и запреты на проживание посторонних лиц, красный диплом психолога и поиски парня в супермаркетах, абсолютное понимание пристрастия к парням своего младшего брата и полная наивность в вопросах трудоустройства.

- А спать с парнями, ты считаешь, это вполне официальное увлечение? Хотя, у кого я спрашиваю, - по-доброму улыбнувшись и хлопнув меня по плечу, Нинка подбодрила: - Идём, несостоявшийся жених, чай пить будем. Так и быть, буду довольствоваться, что была девушкой гея хоть пять минут, и даже целовалась. Не каждому так фартит.

- Ну да, звучит прям как – девушка Джеймса Бонда, - улыбнулся я и тут же вспомнил про того, кто собирался выпить со мной кофе. – Послушай, Нинуль, а давай чай в следующий раз попьём? Ты не обидишься?

- Что, надоела я тебе?

- Нет, просто меня ждут на кофе.

- А, так у тебя есть друг, - с сожалением вздохнула девушка. – А то подумала, может, познакомить вас с моим братиком. Он у меня очень классный.

- Нет, спасибо, - я уже представлял этого пухлого мальчишку с розовыми щёчками и повадками Нины. Не дай боже, у него ещё и вязаный сестрой берет или шарфик! Почему-то я его очень ясно представил и тут же передёрнул плечами. – Надеюсь, что меня всё ещё ждут, и я успею-таки попить сегодня кофе.

- Ладно, валяй! Но это не значит, что я тебя любить перестану. Хотя нужно было бы дать тебе подзатыльник, что заставил двое суток фантазировать, - Нинка опять засмеялась, и это значило, что она снова в хорошем настроении.

Собравшись и уговорив её не давать мне с собой голубцы, ведь я намеревался ещё провести какое-то время вне дома, но, сдавшись и спрятав за пазуху несколько ею испечённых плюшек, мы попрощались, и я побежал по лестнице вниз. Мне очень хотелось успеть в кафе и всё же увидеть того, кто казался таким обаятельным по телефону.

До перекрёстка я домчался минуты за три, да и парк преодолел за рекордное время. На улице совсем стемнело, и желтые кляксы света фонарей вдоль дороги расплывались на мокром асфальте. Я даже не замечал, что в воздухе дрожала морось, и я весь пропитался влажной пылью скорого дождя. До площади с кафе я уже шел быстрым шагом, стараясь восстановить дыхание и войти внутрь вполне спокойно. Подойдя к навесу кафе и немного сощурив глаза от яркого неона вывески, я постоял на крыльце ещё минуту и только тогда сделал шаг в зал.

Посетителей было немного, видимо, будний день и плохая погода помешали влюблённым парочкам засесть тут вплоть до закрытия. Остановившись у входа, я быстрым подслеповатым взглядом окинул столики и, не встретив приветственного жеста или хотя бы заинтересованного взгляда, прошёл к окну и сел так, чтобы можно было меня видеть от входа.

Мне, собственно, выглядывать было некого, я понятия не имел, как выглядит мой визави, но он меня уж точно должен узнать и подойти. В зале, помимо парочек и двух трио, были всего три одиночки, и моё внимание сразу же привлек плечистый парняга, который, чуть ссутулившись, сидел над бокалом пива. Он вполне мог подойти на роль звонившего, но так как он вовсе не проявлял никакого интереса ко мне, всего лишь мазнув взглядом, отвернулся и продолжил потягивать пивко и хрустеть орешками, то вряд ли это мог быть звонивший.

Подумав, я натянул свои очки на нос и снова продолжил осмотр территории. В другом конце зала сидел ещё один одиночка и явно грустил, так как его глаза неспешно скользили по посетителям кафе. Я чуть встрепенулся и расправил плечи, вдруг он не заметил, что я зашел, мало ли. Я поднялся и медленно стянул куртку вместе с плюшками во внутреннем кармане, небрежно бросив её на соседний с собой стул. Парень как-то резко взбодрился, и я уж было подумал, что это он и есть, как вдруг мимо меня прошествовала девушка и направилась прямиком к нему. Я понял, что снова – промах. И лишь тогда я обратил внимание на третьего одиночку. Он сидел через столик и подпирал рукой голову, слегка склонив её на бок. Парень вдруг улыбнулся, и его губы вроде как сказали: «Привет». Я еле сдержался, чтобы не растянуть улыбку до ушей и немного приоткрыл рот в неслышном «Хай». Парень продолжал сидеть и улыбаться. Довольно странное поведение, так как всё же он меня пригласил, а не я, и сидеть, ждать, пока я подойду… Да пофиг! Я опустил глаза, снял свои очки, встал со стула, не спеша обошел свой стол и направился к столику моего незнакомца. Через секунд двадцать я был уже возле него и снова поднял взгляд, но он почему-то смотрел мимо, как будто продолжая ловить меня взглядом там, где я сидел минутой ранее. Но самое ужасное, что он… продолжал что-то говорить, неспешно растягивая слова. Я остановился как вкопанный, чем привлёк его внимание, и он, проговорив елейным голосом: «Куколка, подожди одну секундочку» - уставился на меня. И только сейчас, когда он убрал руку от головы, я увидел на его ухе гарнитуру, через которую он, видимо, и общался с той самой куколкой, приветствие к которой я, старый пень, принял на свой счет. Он учтиво поинтересовался, чего я хочу, и после моего несвязного блеяния про размен крупной купюры он отрицательно махнул головой и снова вернулся к разговору. Я готов был сквозь землю провалиться от стыда.

Развернувшись на месте, словно призывник на плацу, я начал клясть себя и обкладывать матами за недержание мозгов в голове, а лишь прислушивание к похоти в штанах. Я уже было сделал первый шаг, как мои глаза упёрлись в серебристое пятно куртки, лежащей на стуле у соседнего столика. Я, наверное, хмыкнул довольно громко, но по-другому я и не мог отреагировать: надеяться, что на весь огромный город есть ещё один псих со стилем «Диско 80-х» - я сомневался. Неужели сюда нелёгкая занесла моего стажёра? И в подтверждение моей гениальной теории вероятности из-за угла, где располагались дверцы «М» и «Ж», вышел Рыбкин. Вот так рыбалка у меня сегодня!

Увидев меня, он приветливо махнул рукой и направился прямиком ко мне. Я изобразил на лице вымученную улыбку и решил дождаться его рукопожатия, и только потом удалиться.

- Ладно, я допоздна шастаю, в гостях был, а тебе чего не спится? – я пожал его руку и, не дожидаясь ответа, пошел в сторону своего столика, где разделся.

Дойдя и плюхнувшись на стул, я с удивлением увидел, что Рыбкин подхватил своё блестящее недоразумение и волочит свой зад в моём направлении. Подойдя и кинув свою куртку поверх моей, он уселся напротив.

- Ну что, попьём кофе, согреемся, - начал он и улыбнулся мне.

- Да напился я уже, аж в горле хлюпает, - огрызнулся я на парня. Вообще-то он ничего плохого не сделал, кроме того, что портил сейчас мне возможное свидание. – А тебе домой ещё не пора? Поздно уже, завтра проспишь, опоздаешь и гаплык твоей карьере, кончится, не начавшись.

- Да вроде не хочу ещё спать, - взъерошив волосы, ответил Рыбкин. – А ты что, против, чтобы я тут посидел с тобой?

- Не поверишь, мне тебя за весь день много было, и сейчас я бы хотел побыть один.

- Ну, хорошо, - как-то неуверенно ответил он и поднялся. – Только я отойду на минутку, пусть куртка тут полежит.

- А кто её возьмёт? Её же опознавать не придется, каждая собака знает, что она твоя, - хохотнул я, всё продолжая стрелять глазами по залу.

Рыбкин удалился туда же, откуда явился, и я мимоходом подумал, что у парня, наверное, проблемы с пищеварением, раз только там и сидит. Или тут чего несвежего съел. Но мне было без разницы, я ждал своего тайного гостя и всё пытался представить, какой же он. Но тут в кармане запикало, и я достал телефон. На дисплее светился желтый конвертик. Я открыл сообщение и прочел: «Извини, не дождался. Ещё увидимся. И кофе попьём. И чай». В конце стоял смайлик с улыбкой. На моём же лице улыбка пропала, а над ухом раздался голос Рыбкина.

- Ну что, я тогда пойду. А ты остаешься отдыхать? – подняв на него взгляд, я готов был задушить и неповинного стажёра, и гадкий, промозглый вечер, и чертового Эдуарда, так не вовремя явившегося к Нинке и задержавшего меня.

- Да уж, наотдыхался, блин, - буркнул я и откинулся на спинку стула. Не хотелось ни кофе, ни чая. Хотелось пнуть что-то или хотя бы выкурить две-три сигареты. Переведя взгляд на парня, я подумал, что раз уж всё равно домой идти, то всё же лучше с компанией, тем более, что нам почти по дороге. – Ладно, Рыбкин, идём домой. Нечего тут просиживать, а кофе я и дома могу попить.

Мы оделись и вышли на улицу, где уже хорошенько накапывал дождь, того и гляди – начнётся проливной и вымочит нас до нитки. Курить было некогда, и мы пошли быстрым ходом к перекрёстку. По дороге перекидывались ничего не значащими словами, то анекдот, то историю рассказывали, короче, довольно бодро и непринужденно добрались до парка и пошли по аллеям. Дождь начинал по-тихому хлестать щеки и пробираться за шиворот. Когда мы пробежали мостик и вышли к арке, я протянул руку стажёру и собрался попрощаться.

- Ну всё, до завтра, - сжав его мокрую ладонь, я втянул плечи от всё усиливающегося дождя. – Тебе тут недалеко, так что через пять минут будешь обсыхать.

- Да нет, мне только до метро минут пятнадцать. Если успею, конечно. А потом ещё от станции минут двадцать до дома, - почему-то улыбаясь, проговорил парень и поёжился от уже лившего вовсю дождя.

- Погоди, так ты же был… Я тебя встретил… Или ты не там живёшь? – я вдруг сообразил, что, и правда, не всегда люди ходят лишь там, где проживают.

- Не там, - снова искренне улыбнулся он, но всё ещё продолжал сжимать мою ладонь. – Но ничего, если на метро не успею, так за часа полтора всё равно доберусь, - довольно бодро проговорил Рыбкин и мотнул головой, но мокрая прядь чёлки всё равно продолжала висеть над его глазами, прилипнув ко лбу.

Я несколько секунд думал и кусал губы, но потом вдруг ощутил, что ноги начинают промокать через верх, видимо, кожа туфель хорошенько промокла и стала пропускать воду. Шарф на шее напитался влаги и стал тяжёлым, а куртка спасала лишь верхнюю часть тела. Брюки тоже нещадно пропитывались осенним дождем. Я представил свои ощущения, если бы пришлось ещё полтора часа бродить по ночному городу под струями дождя вместо горячей ванны уже через пять минут.

- Так, а ну пошли со мной, - я дернул за руку парня, всё ещё сжимающего мои пальцы в своей ладони. – Надеюсь, мама тебя дома не ждет? А своему «пупсику» уже от меня позвонишь. Хоть немного подсохнешь, и я потом тебе такси вызову. Деньги есть?

- Ну, наши люди в булочную на такси не ездят, - отчего-то бодро ответил он. – Я вообще-то маршрутками или метро пользуюсь. По крайней мере, пока на работу не устроился.

- Понятно, - уже на ходу ответил я и начал перебегать проезжую часть, направляясь к своему дому. – Дам денег. До зарплаты. Давай быстрее, а то до трусов промокнем.

- Я у мужчин деньги не беру, - крикнул парень мне в спину, стараясь поспевать за мной. Уже виднелся мой подъезд, и мы снова припустили, переговариваясь на ходу.

- Договорились, я свою бабушку из Бразилии вызову, чтобы ты у неё деньги взял. Надеюсь, против пожилых женщин ты ничего не имеешь?

- Так я и против молодых парней ничего не имею, - брякнул Рыбкин уже рядом с подъездом, и мы оба, забежав под навес, остановились. - В смысле, чисто по жизни. И против кошек тоже, - зачем-то добавил он.

- А это ты к чему, зооф… живолюб? - спросил я, уже взявшись за ручку и радуясь, что по инерции не ляпнул гадость, ведь он мог и не понимать юмора.

- Так ты же обещал меня коту своему скормить, - отчего-то обрадовался парень.

- Слушай, Рыбкин, - я вдруг запнулся. Я, и правда, постоянно называл его по фамилии либо по статусу – стажёр, а вот именем поинтересоваться мне и в голову не пришло. Вообще-то я не настолько невнимательный, просто вчера на лестнице не до того было, а сегодня на работе он казался обузой, ведь и непонятно ещё было – возьмут его или нет, так чего мозг ненужной информацией захламлять? А тут вроде как в дом человека веду. – А имя у тебя есть?

- Нет, барин, бедные мы. В детстве мамка нас одним на двоих с сестрой величала, всё малышнёй звала, - Рыбкин отвесил поклон и ржанул. – Конечно, есть, Федька я.

- М-да уж, видно, у вас в ауле не часто городские появлялись, - скорее сам себе, чем Рыбкину, сказал я и дернул дверь подъезда. – Пошли, Фёдор Рыбкин. Будем сушить тебя.


Глава 4

В квартире мы разулись и сняли верхнюю одежду, кинув её на батарею, свою обувь я занес в ванную, а Рыбкин примостил свои кроссовки на полотенцесушителе. Усадив его на кухне и тут же включив чайник, я сходил в комнату и принёс ему свои спортивные брюки. Он начал было сопротивляться, что, мол, не полностью джинсы мокрые, что он теплокровный, и штаньки на ногах могут высохнуть.

- Надень, я сказал, а то от сырости твой плавленый сырок плесенью покроется, – я хмыкнул и всё же бросил ему в руки спортивки.

- А чего сразу плавленый, может, «колбасный», - негромко пробубнил Рыбкин и растянул мои брюки, рассматривая их.

- Да хоть Пармезан! Мне по бубну, если не считать, что ты сейчас его в мои штаны запихивать будешь, - я снова хохотнул и пошел в комнату переодеваться.

Идти в душ при госте было не совсем удобно, ведь ему я не мог предложить того же, да и оставлять в одиночестве надолго не хотелось. Я по-быстрому скинул с себя влажные брюки и стянул свитер, облачился в шорты и тенниску, перед зеркалом разгрёб волосы, сморщил зачем-то лицо, приподнял обе руки, напрягая бицепсы, и только после этого вышел на кухню.

Стажёр уже дефилировал по кухне в моих штанах, которые почему-то были на нем немного коротковаты. Он лихо тут хозяйничал: на тумбочке стояли две разные кружки, из каждой свисала нитка с ярлычком, и кипяток уже затягивался «пылью дорог». Рядом стояла сахарница, а сам Рыбкин барабанил чайными ложечками по булке батона, который он достал из моей хлебницы. Не хватало лишь банки с вареньем и пачки масла из холодильника, но, видимо, туда он не посмел заглянуть. Или просто не успел.

- Слышь, Рыбкин, а я вижу, ты быстро в аквариуме освоился, - я сам открыл дверцу холодильника и достал «намазку» для батона.

- Да я вроде нестеснительный. Или я мог что-то компрометирующее у тебя найти? – вопросительно глянув на меня, он слегка растянул губы в улыбке. – Неужели между пачкой чая и упаковкой соды можно было наткнуться на что-то интригующее?

- Ну тебя, балабол, - отмахнулся я и тут же вспомнил про Нинкины плюшки, которые до сих пор сохли в кармане куртки, висящей на батарее. – О, сейчас банкет будет!

И я устремился в комнату к окну, под которым распял свою куртку для просушки. Сдернув её с батареи, я нырнул рукой во внутренний карман и извлёк пакет с двумя порядком помятыми приплюснутыми плюшками. Они, и правда, подсохли на батарее и не были уже такими мягкими, какими их вручила мне накануне подруга.

Вернувшись на кухню, я застал Рыбкина, стоящего у окна и высматривающего что-то на улице. Он опёрся о подоконник и прижался головой к стеклу, отчего вся его фигура вытянулась и наглым образом привлекала мой голодный взгляд. В одно мгновение я весь превратился в дикого зверя на охоте, ну, или, по крайней мере – в хомячка, учуявшего руку хозяина с жареными семечками. Скорее всего, у меня начали трепетать ноздри, и глаза прищурились, ведь так происходило каждый раз, когда кто-то конкретно будоражил меня до глубоких глубин. Непроизвольно обведя языком губы и медленно выдохнув, я так же не спеша скользил взглядом от пяток в серых коротких носках, открытых щиколоток, по напряжённым икрам под тонким трикотажем брюк. Всё выше и выше я мацал глазами его фигуру и остановился лишь на уровне талии, где его водолазка чуть-чуть не доставала до резинки спортивок. Наверное, я очень уж увлёкся, поскольку мои руки расслабились, и пакет с плюшками упал на пол кухни. Рыбкин тут же оглянулся, а я, чтобы скрыть замешательство, бухнулся на колени и схватил пакетик в руки.

- Вот тут эти, как их, плюшки к чаю, так что, это… можно садиться. В смысле, за стол, - проблеял я, прижимая к груди злополучные хлебобулочные изделия.

- О! Меня ещё никогда на коленях не приглашали за стол, - приподняв одну бровь, проговорил парень. – Но, в принципе, и на полу можно поужинать.

- Не-не! Это я так, случайно, ты давай садись за стол, - я быстро вскочил и положил пакет на тумбочку. Отойдя к мойке и сполоснув руки, я снова вернулся за стол и сел напротив гостя, водрузив рядом с половиной батона и две многострадальные плюшки. Он продолжал рассматривать меня, и мне было немного неуютно от его взгляда. Чтобы как-то сменить тему, я выдал: - И вообще, тебе нужно «пупсику» позвонить, что ты задерживаешься.

- Пупсику? – немного наморщив лоб, Рыбкин на секунду задумался, но тут же хлопнул рукой по колену. – Так ты про Нинель? Хорошо, позвоню, раз ты настаиваешь. Сказать, что я не приду домой? Чтобы не волновалась?

- А чего это ты не придешь? Ты же не собираешься у меня заночевать? – изобразил удивление я, но внутри как-то нехорошо ёкнуло. Мне начинало казаться, что я сам себе что-то придумываю и сам же начинаю в это верить.

- Ты выгонишь меня на улицу? Под дождь?

- Часто мне снятся такие дела: на улице зонт, а я без дождя…- процитировал я какую-то засевшую в мозгу глупость. – Вот только не надо мне тут театр одного актёра устраивать и декламировать, что «хороший хозяин…» и прочее бла-бла-бла. Я и так тебя подобрал. Вернее – забрал. А мог бы и просто на улице распрощаться. Так что не наглей.

- Так я, вроде, смирный, - заулыбался Рыбкин и упёрся локтями в стол, подперев ладонями свой подбородок. – И очень исполнительный. Хочешь, твой батон намажу?

- Не нужно мне ничего мазать! – почему-то вспылил я и тут же осёкся.

- Как хочешь, тогда намажу себе, - и гость потянулся за ножом, придвинул пачку масла и начал сооружать себе бутерброд. Он щедро полил вареньем толстый ломоть булки с маслом и довольно укусил, на ходу подсыпая в чай сахар, размешивая его ложечкой и тут же отпивая. – Я же согреться должен, сам говорил. Вот попью чаёк и тогда позвоню. Или у тебя прием гостей строго лимитирован, и мне придется оплачивать сверхурочные?

- Вот же пустомеля, - улыбнулся я и тоже начал чаепитие. Обычно на ночь я не ел, но с этим странным парнем как-то невозможно было сдержаться. Он был настолько непосредственным, что я ощущал себя в его присутствии как с давнем приятелем.

Мы посидели ещё какое-то время, то молча жуя и дуя на горячий чай, то болтая о всякой чепухе. Никто не распространялся о личном, не расспрашивал о родственниках, друзьях и прочей лабуде. Парень оказался очень весёлым и совершенно лёгким на подъём. Стоило мне заговорить о том, что люблю музыку, он тут же предложил напеть свою любимую песню из репертуара какой-то андеграундной группы. Получилось смешно, но я так и не понял, правда, это была его любимая музыка, и у него отсутствовал и голос, и слух, или он просто хотел меня повеселить и поэтому воодушевлённо завывал на английском языке, сопровождая стуками указательных пальцев по краю стола, словно пионер-барабанщик.

Потом он всё же позвонил своему «пупсику», а я старался особо не прислушиваться и тереться в коридоре, но как только он спрятал мобильный и возник в комнате, куда я убежал из прихожей, я встал и потёр руки.

- Ну что, уже уходишь? Я вот зонт нашёл, сейчас проверим твою одежду. Думаю, подсохла нормально, в такси не наследишь, - я скороговоркой выпалил и уставился на Рыбкина.

- Значит, всё же выгоняешь, - вздохнул гость и, пожав плечами, демонстративно хлопнул ладонями по ляжкам. – Ладно, тогда пойду, - и парень тут же начал стягивать мои спортивки с себя.

- Эй, погоди, я ведь не снял твои штаны с батареи!

- Да ладно, я и сам могу сходить, - непринужденно начал Фёдор, - недалека дорога.

Наглец переступил ногами брюки, лежащие у его щиколоток, и неспешно пошёл через всю комнату к батарее под окном. Наклонившись, он стал щупать свои джинсы и комментировать степень их просушки. Я же, как полоумный, уставился на его безволосые упругие ноги и на задницу в голубых плавках. Что он там говорил, я не особо слушал, у меня все органы чувств обострились в строго определённом направлении – его пятой точки. Думать о том, как я выгляжу, и что он может подумать, если оторвётся взглядом от созерцания своей одежды, я не мог. Но в какой-то момент меня вернули на землю довольно громким окриком «Гей!» У меня тут же всё похолодело, поджалось и скукожилось. Я шагнул назад, ткнулся ногами в край кресла и бухнулся в него задницей, выкрикнув «Нет!» и замотав головой из стороны в сторону. И лишь потом вопросительно проблеял: «А?»

- Ты чего? Так вымотался, что с ног падаешь? – после паузы, видимо поняв, что я вернулся из параллельного мира, он снова задал вопрос: - Так может, я в твоих поеду домой, а, Сергеич?

И тут меня шандарахнуло по мозгу: он назвал меня Сергеич, а я, в силу своей зацикленности на заднице в голубых плавках, услышал лишь «гей». Оставалось надеяться, что парень не совсем понял мою реакцию и просто спишет всё на усталость.

На сегодня было достаточно конфузов, и я, кивнув, не глядя, Рыбкину, позволил брать всё, что он пожелает, и постарался тут же его по-быстрому выпроводить из квартиры. Через пять минут, вручив одетому парню зонт и всунув в ладонь пару купюр на такси, я пожелал хорошо добраться и завтра не опаздывать на работу. Закрыв двери, я прислонился к стене спиной и сполз на корточки. Вот это гость! Расшевелил, раздраконил и смылся, хотя это я вытолкал его взашей, но по-другому нельзя было поступить. Будь он просто знакомый, а не мой стажёр и, скорее всего, с завтрашнего дня – сотрудник, я бы хрен выпустил его из своих рук. Оставалось надеяться, что в ближайшее время мне всё же кто-то попадется подходящий и можно будет хотя бы временно снизить уровень своей дикости к парням. С этими мыслями я отправился в душ, а после и в постель. Заснуть какое-то время не мог, перед глазами маячили голубенькие плавки…

Утро принесло много новостей: мою машину отремонтировали, и уже до обеда можно было съездить на СТО и забрать. К десяти нас с Рыбкиным вызвал Иван Лукич и потребовал очень краткий отчет по совместной работе со стажёром. Я, не лукавя, признался, что парень, и правда, башковитый, с работой справляется, идеи подкидывает, приказы выполняет.

- О, идейный? – довольно хмыкнул начальник и встал из-за стола, чтобы подойти к Рыбкину и в очередной раз потрепать его по плечу. – Молодца!

- Служу Отечеству, - отчеканил стажёр и вытянулся по струнке.

- Значитца так, молодые люди, сейчас курс на отдел кадров, оформляетесь и мухой в бухгалтерию, - Иван Лукич начал вышагивать по кабинету и временами замирал, всовывая одну руку за борт пиджака. Видимо, его любимым героем в юности был товарищ Сталин, и некоторые его жесты начальник перенял, стараясь подчеркнуть и своё местное величие.

- Тогда мы пошли? – переспросил я и тут же направился к дверям.

- Белов! Стоять, ать, два! – начальник был явно навеселе. – Это ещё не все радостные новости. Пусть бухгалтерша выпишет командировочные и выдаст аванс, - я удивлённо приподнял бровь, но промолчал. Обычно даже суточные не выпросишь наперёд, а билеты и вовсе за свой счет покупали, а в зарплату нам возвращали по приложенным документам.

- Так это мы мигом, - я кивнул головой и снова повернулся к дверям.

- Белов, раскудрить твою черешню! Ты куда так гонишь? Не видишь, я не все радостные сообщения выдал, - Иван Лукич прошёл наконец-то к столу и сел, а Рыбкин, сдерживая смех, косился на меня и закатывал глаза. – С вами… едет… - он упёрся обеими руками в стол, растопырив в стороны локти, и сделал паузу, словно Якубович на «Поле чудес», это уже бесило и давало стойкое ощущение, что начальник что-то курнул.

- Ревизор? – вяло предположил я, устав от этой таинственности.

- Анджелина Джоли! – ни с того ни с сего выпалил Рыбкин.

- Ага, Перис Хилтон, - хохотнул начальник, на что я, не сдержавшись, пробубнил «Пенис Хюстон», но, кроме Рыбкина, стоящего в двух шагах от меня, никто этого не услышал, ни Иван Лукич, ни портрет президента, ни фотография его детей на письменном столе. Буквально через полминуты, когда начальнику всё же надоело играться в загадки, он открыл все карты: - С вами едет Дудкин! И не нужно благодарностей!

Я тут же поперхнулся. Этот детина был настоящим геморроем, он был болтлив, неопрятен, всегда таскал какую-то еду с собой и, главное, был сплетником хуже любой бабы. Мужики наши его, мягко говоря, недолюбливали, а женщины с охотой болтали и угощали домашними пирожками. Но ни одна из них ему не дала! Даже довести до дома.

- Иван Лукич, ну зачем? – я сделал два шага и остановился возле студента. Отчаянно взмахнув руками, я прошёлся локтем по стажёру. - Он же и так… всё очень хорошо знает. Зачем ему обмен опытом?

- Цыц, Белов! Ты, вон, и Рыбкина не хотел, а ничего, сроднился, трёшься теперь о него, - начальник, видимо, очень был доволен своей шуткой, поэтому хрипловато, но от души засмеялся. – Всё, приказ начальства не обсуждается. Сегодня собираете свои документы, дома моете ноги и бреете шеи, а завтра чтобы к десяти были на месте!

Мы вдвоём с Рыбкиным мотнули головами и вышли из кабинета. Я не собирался что-то обсуждать с ним, поэтому направился по коридору в сторону лестницы, чтобы спуститься к кабинету и начать сборы. На лестничной площадке, как только я свернул в сторону цоколя, Рыбкин тут же меня ухватил за пояс брюк и довольно ощутимо дёрнул.

- Куда? А кто должен сопровождать меня в отдел кадров и в бухгалтерию? – Фёдор не отпускал меня и продолжал цепко держать пальцы под моим ремнём.

- Обнаглел, да? – хлопнув по его руке, я сбил пальцы и, почувствовав свободу, снова сделал шаг к лестнице.

- Игорь Сергеич, хочешь ты этого или нет, но я твоя тень, так что не отвертишься.

- Как же ты меня задрал, стажёр, - простонал я и вскинул голову к потолку. – Ты чего, сам не найдёшь кабинет? Чего я тебя за пальчик должен водить? Может, ещё и памперс поменять?

- Ну, если с перепугу обделаюсь, то можно и поменять, - хохотнул парень, а потом, посерьёзнев, добавил: - Ты же мой начальник, так что в ответе за меня.

- Ладно, умник, идем, отведу, но учти, - прихватив его за шиворот свитера, я негромко проговорил: - То, что ты хавал у меня дома, щеголял в трусах и уехал в моих спортивках, не даёт тебе право хамить. Усёк?

- Так я же с почтением! – Фёдор обаятельно улыбнулся, что вызвало лишь гримасу отвращения на моём собственном лице.

Странное дело, вчера у меня на него ноги подкашивались и руки подрагивали, а сегодня он ничего, кроме злости, не вызывал. Возможно, при других обстоятельствах я был бы более нейтрален, но то, что этот паренёк слегка, совсем немножко мне нравился, но у него была какая-то «пупсик», меня бесило.

День пролетел, как черепаха с горки, если бы я не подстёгивал то одного, то другого, то поездка могла бы и вовсе сорваться. Сначала я чуть ли не за шкварник отволок Рыбкина оформлять документы, потом нашёл Дудкина и попробовал уломать его не ехать, или хотя бы поменяться с кем-то из нормальных мужиков. Мало того, что мне не удалось призвать его к благоразумию, так я ещё получил три тысячи слов радости прямо в лицо от этого детины. На пятой минуте перечня, как мы весело и интересно проведём в командировке время, я тупо развернулся и пошел одеваться, чтобы съездить и забрать-таки свою машину. После обеда меня уже сложно было чем-то достать, я был рад, что поеду на своих колёсах, а не рейсовым автобусом.

К вечеру я свалил домой раньше всех, мне нужно было собрать хоть какие-то вещи и лечь пораньше спать. Но меня обрадовал звонок того самого незнакомца, встреча с которым так и не состоялась. Он расспросил о моём настроении и есть ли возможность провести этот вечер, а возможно, и ночь где-то в клубе. Со скрежетом зубов и немым стоном в трубку, я тактично отказался, пояснив, что надолго отбываю по работе, и выезжать мне придется часа в четыре ночи. Он пожелал счастливого пути и пообещал ещё позвонить, чтобы хоть морально поддержать меня вдали от дома.

Пока я мотался по квартире в поисках носков и нового тюбика зубной пасты, пока засовывал бритвенные принадлежности между кроссовками и рулоном туалетной бумаги, позвонила Нинка, чуть ли не слёзно прощаясь и давая кучу ценных советов, как вести себя вне дома. Потом дважды звонил Дудкин, то намекая взять его в свою машину, то советуясь о комплектации набора «юного командировочного». Когда я был в душе, ещё раза три звонил мобильный, потом один раз городской, и когда я вышел в коридор, до меня наконец-то дозвонилась мама. От неё я тоже получил обширную консультацию, узнал три ужасные истории об авариях, махинациях и болезнях, вычитанные из местной газетёнки. С этим настроением я и лёг спать. Ну как спать – лежать. Ну как лежать - ворочаться. Сон долго ещё не шёл, закрывая глаза, я видел бесовский хоровод из дорожных чемоданов, ароматных плюшек, разноцветных зонтиков и почему-то голубых плавок. Его плавок. Выругавшись матом в потолок, я повернулся на бок, накинул одеяло на голову и только тогда уснул.

Южно-Чуйск встретил меня бледным утром и слякотью. По-быстрому проехав по улицам города, дважды не там свернув и трижды возвращаясь, я всё же нашел улицу Индустриальную, где и располагалась затрапезная гостиница. Достав из багажника спортивную сумку и целлофановый пакет, я направился на ресепшн. По сравнению с четырёхзвездочным отелем Белека, где в последний раз я отдыхал ещё будучи «парным», здесь было не просто скромно, а убого - аля-Совдепия с одной единственной звездой, и та была на фронтоне в обрамлении колосьев.

Поселился я довольно быстро, и, как оказалось, в номере присутствовали признаки довольно приличной цивилизации в виде небольшого холодильника, телевизора на расшатанной тумбочке и даже собственного душа и туалета, так что настроение всё же улучшилось. Но это было недолго, ухудшилось оно уже минут через тридцать, когда я распаковал вещи, переоделся и даже съел пакет чипсов, которые в виде завтрака захватил с собой. Как только я скомкал пакет, в двери постучали, и я пошел открывать. На пороге стоял Рыбкин.

- О! Ты уже здесь? А я думаю, чего ключи нам не дают?

- Нам? – я продолжал стоять в дверях.

- А вот и я! – заорал Дудкин и выскочил из-за угла.

- Какое счастье, - пробормотал я и пошел в комнату, чтобы выбросить наконец-то пакет и начать собираться на работу.

- Мужики, да тут холодильничек! – заорал Дудкин, а Федька молча прошел к кровати напротив моей и бухнул на неё сумку. – О! Тут и телек есть! Интересно, а каналы для взрослых тут показывают?

- Вася, утихомирься, ты же взрослый мужик, - я понимал, что успокоить этого детину будет невозможно, но шанс ведь всегда есть, хоть я и сочувствовал ему, ведь дожить до таких лет и оставаться с мамочкой на одной территории, тут любой будет искать повод сбежать в командировку.

- Игорёня, да мы тут так оторвёмся! – не унимался парень.

- Угу, лишь бы пришивать потом не пришлось, - устало ответил я и полез в сумку за папкой с документами.

Всё это время Рыбкин спокойно наблюдал за нами и лишь улыбался. Пока мы разговаривали, он спокойно подошёл к холодильнику, открыл его и посмотрел на положенный туда мною тюбик горчицы и пакет с сосисками. Ухмыльнувшись, он стал загружать какие-то пакеты, свертки и банки. Дудкин тут же хлопнул себя по лбу и тоже полез за провизией. В результате получилось, что мои сиротливые сосиски совсем спрятались за обширной «продовольственной массой».

- Так понимаю, пупсик снарядила? – спросил я Рыбкина, на что тот лишь губы в улыбке растянул. – А тебя – мама? – скорее утверждая, чем спрашивая, у Дудкина.

- Конечно! А как же иначе? – отрапортовал Василий и тут же обратился к Федьке: - Пупсик твоя девушка?

- Парень, - ухмыльнулся тот, но Дудкин отреагировал правильно. Несмотря на тугодумие, парняга всё же обладал удивительной способностью улавливать юмор во всём. Даже там, где его в помине нет.

- Ох и попируем, мужики! И не важно, кто нас снарядил, главное, побыстрее отсидеть да назад в отель вернуться!

Я аж хрюкнул, так начал хохотать. Василий был образцом наивности и его «отель» прозвучало так, словно здесь, и правда, был Бурдж Аль Араб. Так, веселясь и болтая, распихивая свои сумки и некоторые вещи по номеру, мы собрались-таки на работу и дружным, но не совсем ровным строем отправились в учреждение под замысловатой вывеской «АкваПроффитТермоГрупп», где и находился наш головной офис совместного с финнами предприятия, дистрибьютором которого и являлась наша контора.

Встретили нас не особо душевно, поскольку ещё из нескольких регионов припёрлись точно такие же спецы, как и мы. Хотя, может, у них такой корпоративный стиль общения, чтобы не было панибратства. В общем, мы втроём с Василием и Федькой в компании ещё двенадцати человек проследовали в довольно просторную комнату, по-видимому, конференц-зал, где нас ознакомили с образцами наисовременнейших, экологически чистых систем водоснабжения, канализации, отопления и вентиляции. Но был один экспонат, который заслуживал особого внимания. С ним мы все познакомились одновременно и звали его Глеб Львович. Был он, как потом нам пояснили, младшим сыном директора, гадом редкостным, а по совместительству и замом генерального по связям с общественностью. Вместо приветствия Глебушек Львович на нас брызнул ядом, навонял циничным выпендрёжем и оставил на память свой лощёный до рези в глазах и оскомины на языке образ золотой молодёжи.

Потом мы вернулись к мирским делам и ознакомились с новой сертификацией оборудования, которая согласуется со стандартами и нормами СНиП. Короче, мы полдня осматривали то, чем они хотели похвастаться, а после обеда изучали новейшие комплексные решения в области систем отопления, водоснабжения и канализации. За это время нам устраивали раз пять кофе-брейк, который скрашивал наше пребывание, но к концу рабочего дня мы всё же устали от навалившейся информации, кучи документов, схем на флипчарте, транслируемых проектором графиков на экране и прочей лабуды.



Глава 5

Наше вечернее пиво, залитое в виде аперитива в местном баре, стало отличной подложкой для сытного ужина из привезённой парнями еды и ополовиненной бутылки водки. Дальше Дудкин пить не дал, сказал, что нечего за просто так переводить ценный продукт без конечного результата. Мы с Фёдором недоумённо переглянулись и попросили Васю лечь спать, поскольку он уже начинал нести ахинею. Тот лишь отмахнулся и назвал нас «деревней».

- Какие же вы тёмные, парни! Я про девочек говорю! Чего в три горла водку жрать? – он сделал многозначительную паузу, но мы молчали. Он сжалился над нами и пояснил: - Тут у нас на этаже есть клёвые девицы! Нужно их в гости пригласить, авось кому-то из нас повезёт продолжить вечер в горизонтальном положении?

- Ну, Дудкин, ты глыба, - с подковыркой, но довольно величественно похвалил я парня. – Вот как ты только успеваешь? Мы всего первый день в гостинице, а ты уже и с местными красавицами познакомился.

- Я же мужчина видный, - не понял издёвки наш ловелас. - А девочек тут полно, они на сборы приехали, целая команда!

- Надеюсь, не по вольной борьбе? – хохотнул Федька и хрустнул маринованным огурцом. – Они обычно жу-у-уткие красавицы. А то они нас и без нашего согласия уложат. Причем овладеют нами в бессознательном состоянии.

- А я и не против, - размечтался Дудкин и закинул руки за голову. – Хоть бы как…

Я смотрел на этого великовозрастного детину и умилялся. Он у себя дома, в родном городе, так и не смог ни с кем сойтись, а тут послушаешь, так прям нарасхват. Мне эта идея с девочками, в принципе, была параллельна, но она имела некие положительные стороны. Во-первых, гости могли немножко разбавить нашу компанию и заткнуть хоть ненадолго Дудкина с его недержанием речи, а во-вторых, я надеялся, что кто-то из женской команды поведется всё же на нашего ловеласа, и он сгинет в пучине страсти хотя бы до утра. А может, и на всё время пребывания в командировке. Найдет ли себе «утешение» Федя, я не знал. Не думал, что он вот так, только влившись в коллектив, начнет направо и налево изменять своему «пупсику». Хотя от него можно всякого ожидать, вон как глаза блестят, а всего-то пара бокалов пива да три раза на дне стакана. Как говорится, любая Кончита мечтает о своём Хулио, и только Гомес - о Педро… А мне, походу, никакой Педро не светит. Раз и дома я гордый и независимый, как Парагвай, то тут, в расчудесном Южно-Чуйске, мне точно ничего не перепадёт. С этими мыслями я кивнул головой Василию, благословляя его на поиски гостей, встал из-за стола и направился в коридор к техническому балкончику с торца здания, где можно было покурить.

С высоты полета стрекозы, то есть метров с десяти, город был… восхитительно скучным. Хаотично разбросанные, словно лук по кухне, оранжевые круги света городских фонарей. Если сощурить глаза и присмотреться, то в темноте вечера можно было рассмотреть тонкую речку, которая дивным образом умудрилась дважды пересечь пейзаж за окном. Такое впечатление, что её искусственно закрутили в петлю, и она из последних сил пыталась всё же впасть хоть в какую-то большую реку, раз не получилось с морем. Чуть поодаль виднелись шифер частных домиков и водонапорная башня, которая в свете прожектора с соседней автостоянки выглядела довольно зловеще. Пока я любовался этими красотами, сигарета практически закончилась, но удовлетворения я не получил и поэтому снова полез в карман куртки за пачкой. В этот же момент затрезвонил мобильник, и я второй рукой потянулся в карман за ним.

- Алло, - одновременно засунув сигарету в рот и хлопая свободной рукой по карману с зажигалкой, я ответил на звонок.

- Привет, не спишь ещё? – это был он, мой незнакомец, который, как мистер икс, был недосягаем, не разгадан, но очень привлекателен.

- Ждал звонка, - решил обнаглеть я. Ведь там, в комнате, меня ничего уже не удивит, Дудкин со своими девочками вряд ли сделает этот вечер прекрасным, Рыбкин – вялый, ни рыба ни мясо, он и пить-то не умеет, вон как развезло. Да и вряд ли мы бы смогли куда-то в более весёлое место с ним податься, он сейчас небось отзвонится «пупсику» и на боковую. Так что мне что с ними «кутить», что спать лечь – одинаковое удовольствие. А тут такой шанс! И я выпалил: - Жаль, что ты в другом городе остался, сейчас такая тоска, что хоть вешайся. Будь я дома, на всё бы наплевал и забрал тебя куда-нибудь.

- А чего бы ты хотел, Игорь, - впервые назвал меня по имени парень, и я немного удивился, но потом сам себе улыбнулся, ведь раз он меня видел и даже взял у кого-то телефон, то уж точно имя спросил.

- А хотел бы я для начала знать, как тебя зовут. Или это государственная тайна? – я хмыкнул и повернулся спиной к перилам балкона, немного запрокинув голову.

- Можешь называть, как тебе хочется,- начал юлить мой визави, и я в трубке услышал смешок. – Хоть маршал Рокоссовский!

Я прыснул хохотом. Почему-то эта фамилия вызвала приступ неконтролируемого смеха. Хотя в школе, на уроках истории, реакция была совершенно инфантильной. Парень явно был оригинал и одним предложением поднял моё не шибко забористое настроение.

- А если сокращённо, то Роки? – начал я игру.

- Лишь бы не горшок, - по-доброму отозвался незнакомец и продолжил: - Ты чем сейчас занят?

- Лежу, - соврал я зачем-то. – Скучно и больше я не смог придумать достойного занятия. А ты?

- И я уже лёг, - вкрадчиво сообщили на том конце. – Как думаешь, мы оба видим луну? У меня обкусанная и висит довольно низко, ещё и в кепке какой-то, наверное, облако на неё наехало.

- Ты как будто про "пацанчика с района" рассказываешь, - улыбнулся я, развернулся и снова уперся локтем о перила, чтобы высунуться подальше с балкона и разглядеть луну за углом здания. – А и точно! У меня она в кепке тоже!

- А ты? – спросил парень, но я не понял, о чём он, и поэтому промолчал. Он, видимо, истолковав моё молчание как стеснение, снова задал вопрос: - Ты сейчас в чём? Расскажешь?

Меня это не то чтобы удивило, скорее, в тупик поставило. Конечно же, я не раз слышал такие подкаты по телефону, находясь в мужской компании и закрывая рот, потухая от «сеанса соблазнения в прямом эфире». Чего греха таить, парни иногда развлекаются так с девчонками, разводя их на виртуальный секс, самые циничные при этом пьют с горла пиво и подмигивают выпившим дружкам, одновременно включив громкую связь. Но сам я как-то не успел попробовать такого рода развлечение. Если хотелось секса – звонил и говорил, что приеду. И ехал. Но тут было без вариантов, а сама возможность поиграть почему-то здорово завела.

- Я… в одеяле, - начал я и щелчком выкинул так и не подкуренную сигарету. – А ты?

- Без, - коротко ответил собеседник, и я услышал смешок. – Одному совсем холодно.

- Так ты… укройся, - посоветовал я полную дурость и сморщил лицо, постучав легонько кулаком по своему лбу.

- Так ты бы и укрыл, - не растерялся парень.

- Своим одеялом?

- Своим телом.

Тут меня прошибло, и я понял, что в штанах стало немного теснее, чем раньше. Вообще-то меня сложно совратить вот так, с пол-оборота, скорее, я сам уломаю на лёгонький перепихон кого-то. Но этот Ростропович… или Рокоссовский? А хрен его знает, в общем, и не важно. Хотя… мой хрен уж точно знал, чего хочет.

Я немного пьяненько хохотнул и прижался пахом к балконным перилам.
- А если я не только прижмусь, а ещё и тереться начну?

- А я помогу, - моментально поддержал мой собеседник. – Ты же не будешь против моих ног на своей пояснице?

- Я? Да ты что?! Я не против твоих ног даже на своих плечах! – почти взвизгнул я и тут же зашипел, согнувшись, поскольку в порыве виртуальной страсти я так подал бёдрами вперед и соответственно приложился вставшим в штанах членом о металлические перила, что забыл о самосохранении.

- Развратник, - шутливо пожурил меня парень, но по голосу чувствовалось, что ему всё это нравится не меньше меня.

- Соблазнитель, - я попытался быть всё же деликатным. Хотя очень уж хотелось если не в реале, то хотя бы на словах задрать этому мелкому засранцу ноги или просто завалить на живот, вжать его в постель и оттарабанить, хорошенько впечатываясь лобком в его задницу. И дело даже не в том, что секса у меня не было уже продолжительное время. Его мягкая наглость почему-то дразнила и постоянно провоцировала.

- Хочу у тебя в рот взять, - донеслось до моего уха, и я чуть не выронил телефон.

- Что? – осипшим голосом проблеял я, хотя прекрасно всё расслышал. В штанах моментально стало невыносимо тесно, и я на автомате вжикнул зиппером, нырнув пальцами в ширинку. – Ты…?

- Да, - коротко и довольно агрессивно ответил парень на том конце.

- *ля-а-а… - протянул я и, несмотря на прохладу осеннего вечера, достал свой стояк из штанов. Наплевать было на то, что я стою на корявом балкончике какой-то вшивой гостиницы, и меня кто-то мог увидеть. Слушая дыхание в трубке и слова о том, что бы этот неизвестный парень ещё сделал мне, будь он рядом, я нагло и отчаянно дрочил. – Как только приеду, я тебя…

Договорить я не успел, впрочем, как и придумать, что бы такого мог сотворить с этим неожиданным, но таким желанным развратником. В трубке раздался щелчок. Тишина меня шандарахнула, словно лопатой по голове. Я какое-то время продолжал стоять как изваяние, пялясь на дисплей, а второй рукой продолжая сжимать свой стояк.

- Что за херня? Куда он делся? Кончил, что ли? – бубнил я и всё сверлил взглядом свой потухший телефон. – Перезвонит? Или, может, самому его набрать?

Я выглядел жалко. Рука с телефоном продолжала судорожно гладить клавиши в ожидании входящего, а вторая всё держала поникший и уже порядком замерзший член. Последний раз смачно обматерив своего несостоявшегося любовника, я запрятал своё добро назад в штаны и зло сунул телефон в карман.

- Ещё не хватало, чтобы я звонил и просил продолжить. Чёртов извращенец.

В комнату я вернулся злым и дико уставшим. На удивление, там было пусто, и лишь бутылки на столе в окружении остатков еды напоминали, что тут ещё недавно было весело и пьяно.

- Вот говнюки, пошли веселиться, нет, чтобы меня позвать, - почему-то обиделся я на своих сожителей, хотя и сам недавно хотел, чтобы все куда-то провалились и дали мне возможность отдохнуть. - Ну и замечательно! И валите! На маленьком плоту сквозь бури, дождь и чо там... – посылал я обоих соседей, раздеваясь и швыряя шмотки в район холодильника. – Хоть до усрачки там трахайтесь! А мне по*уй!

Я стащил с себя всё, оставшись лишь в трусах. Подойдя к кровати и стянув покрывало, я упал на пружинный матрас и тут же накрылся одеялом.

- В одеяле я, *ля! – выкрикнул в молчаливую пустоту я, потом резко вскочил и замер посреди комнаты. – А теперь – без! - сделав пару решительных шагов, я остановился у стола и оглядел «поляну». Схватив в одну руку початую бутылку «беленькой», во вторую – кем-то надкусанный остаток палки колбасы, я провозгласил сам себе тост: - За тех, кто в море! Нет, за тех, кто дрочит!! – и приложился к горлышку, сделав пару глотков.

В этот момент скрипнула входная дверь, и от неожиданности я поперхнулся.

- И кто тут дрочит? - в комнате появился Рыбкин. Он хлопнул дверью и тоже подошел к столу. Похлопав меня по спине, помогая откашляться, он с соболезнованием посоветовал: - Ты закусывай, а то так и умрёшь молодым онанистом.

- Да иди ты! – отмахнулся я локтем я и всунул в рот огрызок сырокопченой колбасы, пробуя откусить от палки.

- Рот не боишься порвать, ненасытный? – подъе*нул меня Рыбкин, вытянул у меня из руки бутылку и сам себе немного налил в стакан.

- И не тахое кухали, - шепелявя, попытался ответить я с полным ртом.

- Не сомневался, - ржанул он и залпом опрокинул водку в себя. – Дай откушу,- и отобрал у меня колбасу.

Прожевав, я вдруг почувствовал, как алкоголь ударился в мозг, отчего меня качнуло. Рыбкин поддержал с удивлённым «Эээ!» и прислонил меня к столу.

- Тебя чего так штырит-то?

- Не твоё собачье дело, - буркнул я и развернулся к своей кровати. – Сам вон – красный, как жопа макаки.

- Ну, надо же, как с боженькой поговорил… – донеслось мне вслед.

- Бесишь! – рявкнул я, не оборачиваясь.

- Я, конечно, не шаман, но в бубен могу дать! – донеслось до моих ушей, и я тут же резко развернулся.

- Ты там совсем манту намочил?! Аж до мозгов?

Дальше произошло всё в мгновении ока: стычка, пара толчков, секундная борьба, и вот я лежу на кровати, придавленный шумно, со свистом дышащим мне прямо в лицо Рыбкиным. Не знаю, как он умудрился меня скрутить, но его руки плотно сжимали мои запястья где-то под моей поясницей, отчего я лежал, выгнувшись кривым мостиком, а этот гад вжимал меня всем своим немаленьким телом.

- Сеньорита, помни: выпила текилы – береги сомбреро! – проговорил Федор и ухмыльнулся мне в лицо, отчего я поморщился.

- Слезь, упырь! – прорычал я и попытался высвободиться. – И не дыши на меня!

- А то что будет? – немного прищурив глаза, спросил Рыбкин.

Ответить я опять не успел, откуда-то из района входных дверей раздался весёлый и, судя по всему, очень пьяный голос ловеласа Дудкина.

- Это что ещё за «крадущийся тигр» и «затаившийся дракон»? Я что-то пропустил?

Меня тут же отпустили, и я сел на кровати. Наш Вася целенаправленно пошёл к своим сумкам и начал рыться, попутно сообщая, что вечер удался, что все девочки как на подбор, и каждая третья готова с ним вступить в очень интимную связь. Нам, по-моему, вообще ничего не нужно было говорить или пояснять, он даже наших вопросов не ждал. Дудкину просто нужно было выплеснуть свои хмельные фантазии и заверить, что уж сегодня ночью ему-то точно перепадет секс. Найдя в своей сумке пачку резинок и помахав ими с довольным лицом, он пожелал нам нескучной ночи и снова слинял, хлопнув напоследок входной дверью.

- Мне бы его уверенность, - с сожалением протянул я, переведя взгляд на своего соседа. – Везёт же наивным. Не зря год презики лежали, дождались своего шанса.

- А ты не завидуй, - хмыкнул Рыбкин и сел на свою кровать напротив. – Чего с ним не пошёл? Может, и ты сейчас бы натягивал резиновые изделия, - хохотнул парень и откинулся на спину, упершись в стену.

- А сам? Чего тут сидишь? Или пупсику не изменяешь? – поинтересовался я, скорее, для проформы. – Ладно, твоё дело. Я не лезу.

- Не стоИт, - был краткий ответ и наглая улыбка.

- Вижу! – заржал я и кивнул на штаны парня. – Ладно, давай, что ли, выпьем ещё и спать.

- Ну, как скажешь, ты же босс, - согласился с улыбкой Федька и встал с кровати.

Уже через пару минут мы сидели на моей койке и мирно попивали из горлышка, запивая томатным соком и откусывая по очереди от колбасы и четвертинки хлеба. Как-то вечерний телефонный разговор отошёл на второй план, и я уже почти не сердился на оборванное удовольствие. Рыбкин понемногу закусывал и протягивал мне еду после каждого глотка из бутылки, в какой-то момент мы уже перестали обмениваться, и я давал ему отпить из своих рук, а сам откусывал из его. Пока не кончился алкоголь, и мы не запорошили всю мою кровать крошками, мы все время трепались о какой-то ерунде, тогда Фёдор и поинтересовался, за что я на него наорал.

- Да от усталости, - отмахнулся я. – И немного от злости.

- И кто довёл? Ты ж вроде ни с кем особо и не общался.

- Ну, как тебе сказать. Что-то вроде свидания должно было быть.

- И не дала? – хохотнул Рыбкин.

- Ага. Не взял! – поддержал веселье я. – Далеко сидела, не дотянулся.

- Ну ничего, в следующий раз дотянешься, - успокоил парень.

- Ох и дотяну-у-усь, - пообещал я и потянулся, подняв руки над головой. – И так натяну-у-у!

- Ладно, без подробностей! А то не уснём, - Рыбкин поднялся и, забрав из моих рук пустую бутылку, пошел к столу, после чего хлопнул по выключателю, погасив свет. В темноте он начал раздеваться, спотыкаясь и бормоча. – Вот зараза, убьюсь ещё.

- Так нужно было раздеться при свете, - посоветовал я, натягивая на себя одеяло. – А потом гасить свечи. Или ты сегодня без трусов?

- В панталонах.

- Голубых? – поинтересовался я.

- Розовых, - хохотнул сосед, и наконец-то послышался скрип кровати. – Всё, спать, а то, и правда, завтра не встанем.

Ночь прошла без происшествий, вернее, пронеслась, потому что не успел я нормально заснуть, как меня уже разбудили голоса.

- Может, ты их там, где спал, забыл?

- Там я мог и голову забыть. Точно где-то под кроватью остался. Но мне туда нельзя.

- Так всё плохо?

- Так всё зае*ись! Вдруг не отпустят?

- Ну, Василий, ты и гигант! Столько девок, и ты успел со всеми?

Меня начал бесить этот тупой диалог, и я, стянув с головы одеяло, сипло послал всех, кто был в комнате, к ё*а… ма… Евгении Марковне, то есть.

- Игорёк, ты не видел моего носка? – проигнорировав моё «послание», пристал Дудкин. – Вот вечно они где-то пропадают. Ладно, дома, там Кастрюлька виноват, а тут?

- Причем тут кастрюля? – не понял Федька.

- Это у нас Вася оригинал, - вяло ответил я, поднимаясь и рыща глазами по комнате в поисках своей одежды. – Он кота своего кастрировал, чтобы на е*ли не бегал, и теперь он величается Кастрюлька. Айболит хренов.

Дудкин продолжал сидеть и копаться в своей сумке в поисках носков. Странно, что сложенное его мамой могло быть не попарно, хотя, после того как он вчера по пьяни рылся у себя в сумке в поиске заначки с гондонами, не мудрено, что все вещи перепахал.

- Капец, не вижу, одинаковые или нет, - жаловался Дудкин, подслеповато щурясь на кучу тёмных носков. Я без очков даже не пытался ему помочь – бесполезняк.

- Вася, не парься, надевай любые, - посоветовал Фёдор.

- А вдруг они не пара? – возмутился парень и продолжил прикладывать друг к другу эти висяки из трикотажа.

- Дудкин, не беси, - взмолился я и, встав с постели, прошлепал босыми ногами к сотруднику. Выхватив первых два приблизительно похожих носка из кучи, я поднял их вверх и загробным голосом изрёк: - Властью, данной мне, нарекаю вас парой! Всё, Вася, совет да любовь им! Можешь спокойно надевать.

- Горько! – заржал Рыбкин и повалился на свою постель. – А дальше поцелуйчики и кольца на большие пальцы! Ой, я умру с вас, парни!

- Не смей, - пригрозил я, поднимая свою одежду, валяющуюся под холодильником. – Ты мне ещё нужен.

- Я? Зачем? – перестав смеяться, но всё равно широко улыбаясь, удивился Федька.

- Ты мне денег должен, так что живи, - благосклонно ответил я. – А тебе, Вася, совет, покупай носки одного цвета, тогда и мороки не будет. У меня дома в ящике уже целый гарем живет! И ничего, не ссорятся.

- Ага, тогда только на чётность количества нужно проверять, - поддакнул Рыбкин. – Только вот у меня все носки серые, тоже чтоб не париться.

- Тоже неплохой вариант, если сердцу так угодно. Главное, никакого бельевого расизма, - мне было приятно болтать с парнями, утро, несмотря на попойку, оказалось довольно бодрым и совершенно непринуждённым.

- Главное, шорты не носить с таким подходом, - отозвался Вася. - Или тогда нужны сапоги повыше.

- Сапоги повыше, напитки покрепче, - начал напевать Рыбкин, пританцовывая по комнате.

- Ну, брат, это уже рыбалка получается, - толкнул я его бедром, продолжая одеваться. А Вася, послушав моего совета, всё же натянул те носки, которые я «поженил». – М-да, разведутся они скоро, слишком мало у них общего, - философски заметил я, разглядывая не совсем похожие носки на Васиных ногах. Но как только тот приподнял ногу, намереваясь их стянуть, я тут же его остановил: - Успокойся! Я пошутил! Всё аллес гуд! Давай, Вася, шнеле, мы уже опаздываем, так что натягивай остальное, и вперёд!

Радостно начавшееся утро очень быстро превратилось в занудный день, который мы стойко и с честью собирались отсидеть в учреждении под замысловатой вывеской «АкваПроффитТермоГрупп». Командировка, ёпт! Никуда не денешься.

Глава 6

Работа двигалась как асфальтоукладчик по разбитой просёлочной дороге. Мы с парнями старались вникать, понимать, оценивать, анализировать и временами отдыхать. Этому налаженному процессу не смогло помешать даже явление пацана с весомым и самодостаточным именем Глеб Львович. Он лениво сотрясал воздух, впустую выдвигая своё мнение о таких, как мы, безрезультатно пыжился покорить наши души своим айфоном номер последний и, в конечном счёте, натолкнувшись на наш инфантилизм, удалился без подпитки. Мы искренне с парнями посожалели минуты три, что вампирчик не напитался нашим страхом и унижением, да и забыли об этом очередном пришествии начальства.

В обед мы сходили в затрапезное кафе, где нас покормили за довольно небольшую сумму денежек не совсем остывшим супом, приличными котлетами с гороховым пюре и даже налили сладкого чаю к булкам с намёком на варенье внутри. Дудкин всё пытался нас развлекать историями о своих ночных похождениях, а я старался выплеснуть всю свою обречённость от скуки в этом городе и желание поскорее закончить этот неравноценный обмен сомнительным опытом. После того как мы, наевшись, вышли на улицу, Рыбкин ненадолго смылся, завидев через дорогу магазин мобильной связи. Оказалось, что у него накрылся аккумулятор, и нужно было купить срочно новый, чтобы не остаться вовсе без связи.

Пока мы стояли на тротуаре, грелись на солнышке и ждали, пока переварится обед и вернётся Федька, нас осчастливил звонком на мой телефон Иван Лукич, начальник наших душ. Поинтересовался нашими успехами, похвалил заочно Василия и молодое дарование в лице Рыбкина, пообещал думать о нас денно и нощно, ждать с караваем и намекнул, что лишит нас детородных органов, если вместо повышения квалификации и впитывания знаний будем заниматься развратом в рабочее время, а оставшееся богатство отдаст в благотворительный фонд местной яйцефабрики. Я взял на себя смелость и от лица всей группы командированных, в смысле - нас троих, дал клятву нашему начальнику, что мы свято будем чтить устав фирмы и не посягнём на бренное веселье в ущерб высокой цели – научиться всем премудростям установки и обслуживания систем водоснабжения, канализации, отопления и вентиляции. Судя по голосу, он остался доволен.

- Игорёк, ты прирожденный лидер, - похвалил меня Дудкин, когда я отключил телефон.

- Да? Ну спасибо, Вася, а то как-то последнее время чувствую себя прирождённым лузером.

В этот момент опять затрезвонил мобильный телефон в моей ладони, и я уж подумал, что Иван Лукич забыл нам ещё кусок проповеди влить в уши, но это оказалась моя недавняя, но очень преданная подруга Нина.

- Как ты там устроился? Работы много? Отдыхать успеваешь или, может, нашел себе развлечение поинтереснее? – тараторила она, не давая мне и слова вставить. – Жаль, я не успела тебя снарядить, небось, с голода пухнешь! Я же знаю, что это такое – вдалеке от дома, мой, вон…

- Да всё у меня в порядке, Нин! – вклинился я, внаглую перебив её монолог. – Не бойся, от голода мне умереть не судьба, так что не пухну. У меня соседи хорошие.

- Мальчики? – тут же встрепенулась подруга. – Хорошенькие? Может, и мне там кого присмотришь, а?

- Не думаю, что тебе что-то из этого подойдет, - я скосил взгляд на Дудкина, который увлечённо разворачивал пальцами карамельку и помогал сам себе языком, высунув его изо рта и дирижируя. А потом и на Фёдора, который в этот момент перебегал дорогу, направляясь к нам, и махал руками словно регулировщик, показывая сигналящим машинам - кому ехать, а кому стоять.

- Всё так печально? – расстроилась Нина.

- Не то слово, - хмыкнул я и подбил руку Дудкина, который как раз целился конфетой себе в рот. – Просто кунсткамера какая-то. Ладно, мне пора, вся шайка в сборе, и нам нужно возвращаться к работе.

Я попрощался с Ниной и спрятал телефон в карман. Направляясь к зданию нашей временной работы, расположенного практически в самом центре расчудесного города-героя Южно-Чуйска, я слушал вялое возмущение Василия в мою сторону, совершенно неинтересный трёп Рыбкина о здешних магазинах и заодно – смешное дзиньканье местных стареньких трамваев. Погода была почти чудесная, и, несмотря на обязательные четыре часа усиленной работы на сегодня после обеда в замысловатом «АкваПроффитТермоГрупп», настроение нагло пёрло вверх. Если бы я был в кепке, оно бы подняло её и вылезло через темечко.

Вспомнился вчерашний неудавшийся «секс-марафон» по телефону, и тут же захотелось узнать – как там мистер Рокоссовский? Я моментально скользнул рукой в карман и извлёк телефон. Выбрав входящие, я уже было нацелился пальцем нажать вызов, как сообразил, что не знаю, что сказать, да и при свидетелях это делать не совсем удобно. Вот же поржут эти два остолопа, когда я начну мычать в трубку: «А где ты пропал? А почему трубку кинул? А я ждал, так и стоял с расстегнутой ширинкой…» В общем - Херсонский ТЮЗ, б*я.

Всё послеобеденное время, аж до самого конца рабочего дня, мы с парнями яростно трудились на благо нашей фирмы, чтобы жители нашего родного города могли спать спокойно, ведь теперь системы водоснабжения, канализации, отопления и вентиляции у них будут работать не просто хорошо, а зае*ись, как охренительно! Ведь теперь их дерьмо будет стекать не просто по канализации, а по наисовременнейшим, экологически чистым системам! А кондишн, я так понимаю, будет дуть не просто уличным воздухом через фильтр, а тонизирующим, укрепляющим составом кислорода в правильной пропорции азота, углекислого газа, аргона и водорода с ионизированными микрочастицами гена бессмертия. И это только в базовом варианте! Короче, это вам не это…

После праведного труда заходить мы никуда не стали, поскольку вчерашней попойки было предостаточно, и нам вовсе не хотелось пополнять стройные ряды алко-подсаженных на горлышко бутылки. Уже в номере, заглянув в холодильник, мы поняли, что трапеза у нас будет довольно скромной. Мы разделили на троих мои сосиски, догрызли подсохший хлеб с горчицей, выпили юшку из-под вчерашних голубцов, соскоблили остатки плавленого сырка с пластиковой упаковки и зажевали всё это солёными крекерами.

В моём животе урчало. Громко, раскатисто. Я бы даже сказал – грациозно. Создавалось впечатление, что внутри живут крохотные эльфы, которые играют на тромбонах. И главное, что с музыкальным слухом у них – беда. Звуки были вразнобой.

- Прекрати, - Вася поддал своим локтем и попал мне в ребра.

- Ты хочешь добить меня? – измученно пробормотал я Дудкину, стоящему рядом со мной у холодильника и заглядывающему внутрь, и ответил таким же тычком.

- Белов, будь скромнее, не ты один жрать хочешь, - мы оба продолжали пялиться на пустые полки холодильника, ожидая какого-то чуда, по-видимому.

- Так, может, гонца пошлём? Как думаешь? – довольно громко спросил я, чтобы это услышал Рыбкин и понял, кто именно сейчас будет гоним.

- Я никуда не пойду, мне и так нормуль, - тут же поставил нас в известность Федя. – Так что, Игорь Сергеич, не надейтесь. Дедовщина тут не пройдет.

- О как заговорил, - восхитился Дудкин, выпрямившись и развернувшись от холодильника в сторону Рыбкина. – А как же уважение к старшим?

- Вася, тебя через дорогу перевести? Или сопроводить в поликлинику за анализами? – хохотнул парень и растянулся на своей кровати, закинув ноги на перила, а руки подложив под голову.

- Вот смотри, Игорёк, до чего молодёжь дошла – ни капли сочувствия, ни крошки понимания. Прям как в нашем холодильнике.

- М-да, Василий, это вам не шубу в трусы засовывать, - философски заметил я, улыбнулся, отмахнулся от них обоих и пошёл к вешалке за курткой.

Спорить или заставлять кого-то переться в магазин было глупо, я хотел жрать, мне и флаг Гондураса в руки. Да и Рыбкин всего-то на пару лет меня младше, так что мы почти ровесники. А Васю пошли – голодным останешься, либо снова к каким-то девицам с голодухи зарулит, либо притащит пачку пельменей, которые и варить-то негде. Короче, положиться ни на кого нельзя. Уж лучше самому сходить, тем более что уже по дороге можно будет начать перекус. Так я и сделал - собрался и попёрся в ближайший гастроном.

В магазине я не особо спешил: гулял, прохаживался между рядами, косился на симпатичных парней, с интересом разглядывал металлические прилавки с колотым льдом и свежими тушками кальмаров, оранжевыми срезами семги и прочими океаническими деликатесами. Потом прошёлся по винно-водочному отделу, поинтересовался ценой на хороший виски и ром, а в тележку кинул три бутылки светлого пива. В мясном отделе полюбовался шикарным окороком–хамоном на специальной деревянной подставке, а попросил взвесить всего лишь палку Салями. Так, растягивая вечер и греясь после холодной улицы, я шатался, закидывая в тележку небольшие пакетики и баночки со всякой всячиной: от маринованных грибочков и скумбрии в консервной банке до орешков в меду и даже шоколадного батончика. Мне почему-то вспомнилась Нинка и наше знакомство, когда она жеманно улыбалась, прося дать ей то «сантиметры», то «наслаждение».

Пакет получился почти полным, и я зашагал в сторону гостиницы. Погода становилась всё паршивее, явно ощущался приближающийся ночной заморозок, но пока что в воздухе висел только дождь. Людей вокруг было довольно много, все куда-то спешили - кто с работы в магазин, а кто, ведя за руку закутанных деток, из сада домой. Я вытащил из кармана куртки батончик Пикника и, повесив ручки пакета себе на запястье, начал разворачивать эти «двадцать три сантиметра» вкусноты. Откусив вафельную начинку с обилием орехов, изюма и шоколада, я блаженно простонал. Он, и правда, был сейчас как нельзя кстати. Прожевав, я опять потянулся ртом к батончику, и тут у меня в кармане запиликала музыка. Я, продолжая идти и держа увесистый пакет в одной руке, второй потянулся за мобильником. Во рту у меня оставался шоколадный батончик. Нажав кнопку вызова, я с занятым ртом ответил «Га?!» и только потом, зажав телефон между плечом и ухом, откусил.

- У тебя занят рот? – поинтересовались в трубке, и я улыбнулся, это был мой незнакомец. – Может, я не вовремя?

- Не-не! – по-быстрому прожевав, я глотнул. – Уже свободен. Это я тут… Ну, кусал как раз.

- Даже боюсь спросить - что, - засмеялся парень.

- Не поверишь, - мне было приятно, что он снова перезвонил, и я как-то свободнее себя сегодня с ним чувствовал, чем в предыдущие разы. Будто мы знакомы уже давно. - Двадцать три сантиметра вкуснотищи. Хотя уже осталось сантиметров пятнадцать, - посмотрев на остаток батончика, хохотнул я, понимая, что эта словесная игра явно дает возможность ему немного пофантазировать.

- Ты опасный человек! – смех парня дал понять, что моя шутка принята. – Я бы не хотел оказаться на месте этих сантиметров.

- Во-о-от как, - протянул я. - А в прошлый раз ты вроде бы сам был не против поучаствовать…

Меня почему-то понесло. Причём довольно нагло и бесцеремонно. Наверное, я был похож на изголодавшегося подростка со спермотоксикозом. Мы с ним шутили, и порою этот юмор был явно ниже пояса. Болтали о всякой ерунде, а иногда и просто о нейтральных, но серьёзных вещах. Я на автомате присел на высокий гранитный бордюр у какого-то офисного здания, поставил пакет между ног и продолжал разговаривать со своим незнакомцем.

- Как ты закончил свой вечер? – вопрос от него прозвучал как-то внезапно. Мы обсуждали что-то из кино-новинок, и тут вдруг вопрос о прошлом вечере. – Чем ты занимался после того, как я пропал?

- Ну… - что ответить, я не знал. Вроде бы по игре я был в тот вечер в постели и по всем правилам должен был закончить то, что мы с ним начали. Но с другой стороны – он исчез, и я вправе был разозлиться. Но я сейчас так обрадовался его звонку, что даже не соизволил поинтересоваться, что тогда произошло. – А собственно, куда ты вчера делся?

- Ты даже не представляешь, насколько мне жаль, - я чётко слышал искреннее сожаление в его голосе. - У меня просто телефон упал и разлетелся, я не смог больше тебя набрать, - пояснил парень. – Но если бы я был где-то рядом, будь уверен - я не позволил бы вечеру прекратиться вот так внезапно.

- Пришёл бы ко мне?

- Примчался, - заверил он. – И исполнил бы всё сказанное мной по телефону на словах - уже на теле. На твоём теле. А потом…

Мне стало жарко. Моя голова совсем не хотела дружить с рассудком и правилами приличия, поэтому она моментально начала выстраивать фривольные сценки гипотетического вечера с этим парнем, и от этого кровь прихлынула к моим щекам. Я расстегнул куртку и потянул шарф на шее, ослабляя его.

- Не спи, замёрзнешь, - прозвучало в трубке, и я вдруг понял, что реально замёрз. Жопа была ледяной от гранита, на котором я сидел, а взмокшая под шарфом шея стала холодной от осеннего пронизывающего ветра. – Ты там есть?

- А-а-а? – скорее простонал, чем спросил я.

- Ты уже с минуту молчишь, - ответил парень.

- Извини, как-то задумался, да и замёрз я.

- Я всё же отвлекаю?

- Не так чтобы очень, просто я как раз по улице иду, а в руках пакет. Может, мы вечером созвонимся, а? – я поднялся, подхватил пакет и пошел по тротуару.

- А ты хочешь?

- Ну да, почему бы нет? – чтобы согреться, я шел довольно быстрым шагом по направлению к гостинице, на ходу закутываясь обратно в шарф и поднимая воротник куртки. – Ты мне позвонишь? Или, может, я тебе?

- Нет! – как-то очень резко отрезал он. – Я сам. Ты мне не звони.

- Ну… хорошо, - было немного странно, что он так отреагировал. А впрочем, какая разница? Мы ведь не встречаемся, а просто поболтать и с занятым можно. Даже если у него там есть бойфренд или жена и пятеро детей. – Тогда я буду ждать звонка. Не буду нарушать твоё инкогнито.

Мы попрощались, и я уже практически бегом помчался к зданию гостиницы. Замёрз я жутко, и, как оказалось, без последствий всё это не прошло. Уже в комнате я почувствовал, что першит горло, а к ночи и голова разболелась. Поначалу парни меня хотели обругать, что я так долго бродил хрен знает где, а потом, увидев, что я весь продрог и вот-вот расклеюсь совершенно, наперебой стали вычитывать, что мне нельзя болеть, иначе полетит к чёрту командировка, и наши органы таки попадут на яйцезавод, куда грозился их определить Иван Лукич.

Остаток вечера прошел почти спокойно, меня напоили чаем и накормили бутербродами с колбасой. Дудкин всё норовил впихнуть в меня варенье из облепихи, тыча мне в губы шедевр его мамочки. Пришлось сдаться и заглотить эту кислятину во имя своего здоровья, да и для того чтобы Вася отстал от меня. После этого он велел мне залезть в постель, закутаться с головой в одеяло, сам накинул на меня все три цветастых покрывала с наших кроватей и умчался в номер к девочкам, якобы за советами по скорому выздоровлению для меня, но даже через полчаса он так и не вернулся, видимо, советов очень много было, и он всё сидел там и писал, писал… Всё это время Фёдор меня развлекал какими-то байками, а я благодарно посмеивался над его историями. Затем позвонила моя мама, и я постарался изобразить радость и веселье в голосе, чтобы, не дай бог, не показать ей, что я слегка простыл, иначе лекцию о правилах поведения и скопище народных рецептов мне пришлось бы слушать до утра. Потом меня удивил Рыбкин, он выудил из своей сумки вязаные носки и был очень настойчив, желая, чтобы я непременно их надел на ноги.

- Небось пупсик твой вязал, - съехидничал я, поскольку бледно-голубые в белую полосочку носки выглядели довольно комично.

- Она, - хмыкнул Федя. – Ты же не думал, что я вечерами со спицами сижу? Ладно, не выёживайся, натягивай, они шерстяные и действительно очень тёплые. Проверено на собственных пятках.

Я лежал под одеялом, закутавшись под самый подбородок, как велел наш вождь Василий. Высунув одну ногу, я помахал ею в воздухе и улыбнулся.

- Натягивай, прынц, - мне было немного смешно оттого, что я тут как личинка в коконе лежу, а парни стараются меня хоть как-то лечить.

- Слышь, золушка! А в тыкву не хочешь? – заржал Рыбкин и хлопнул меня носком поверх одеяла.

- Их бин больной! Ферштейн? Сами же с Васей хотите меня залечить до смерти. Небось заразиться боитесь, вот и бегаете, так что дерзай! – я, конечно же, издевался над парнем, но в то же время от души веселился вместе с ним, несмотря на явные симптомы простуды.

- Вот ты ж хитрожопый ананасик, - заржал Федька и уселся на мою кровать в ногах. – Давай граблю! – он поднял мою ногу и стал натягивать на неё свой полосатый носок. - И вообще, мы по доброте душевной к тебе, а ты – заразиться, заразиться. Мы же не собираемся с Васей целовать тебя.

- А вдруг? Кто вас, докторов, знает, и ваши методы лечения, - хмыкнул я, и руки Рыбкина тут же замерли. Он поднял глаза на меня, продолжая держать мою ногу в своих ладонях. Я всё ещё продолжал глуповато лыбиться, а он машинально водил большими пальцами по моей стопе. В носке моментально стало жарко, и улыбка моя быстро исчезла с лица. Мы молчали какое-то время, и я видел, как внимательно смотрит он на меня. Рыбкин был очень сосредоточенным и растерянным в одно и то же время. Я же чувствовал себя инвалидом. Моя нога в его вязаном носке всё ещё была в его руках, а мои пальцы моментально занемели, будто я долгое время сидел, поджав ногу под себя. Чуть севшим голосом я проговорил: - Хороший.

- Да? – через пару секунд паузы переспросил Федя. – Правда?

- Ну да, красивый, мне нравится, - подтвердил я.

Рыбкин как-то странно вздрогнул и отпустил мою ногу, одновременно опустив и глаза. Немного странно было видеть его таким, обычно он был более резвым, а тут стушевался на ровном месте.

- Думаешь? – опять спросил он и поднял взгляд на меня.

- Ну да, классный носок. Второй будешь надевать?

Рыбкин как-то смешно хрюкнул и хлопнул себя по лбу.

- Ну да, носок! Конечно же, носок… буду. Минутку, - и встал с моей кровати, чтобы взять второй носок.

Может, мне и показалось, но Федька вмиг стал каким-то рассеянным, он сначала покружил по комнате, потом зачем-то присел и достал свою сумку из-под кровати. Раскрыв молнию и заглянув внутрь, он затолкал сумку обратно. Потом он начал усиленно чесать свою голову пальцами обеих рук, что-то бормоча. Через пару секунд он снова развернулся ко мне.

- Эй, малой, ты чего? – я решил поинтересоваться, поскольку мне не совсем была понятна его метушня. – Может, заразился уже от меня? Я же вроде не чихал, да и ты близко не подходил.

- Не-не, всё нормуль, я сейчас, вот только носок найду.

- Так вот же он, у тебя на подушке лежит, - улыбнулся я, махнув одетой в носок ногой в сторону его кровати.

- Блин, ума как у ракушки, - сам себя обозвал парень и, подцепив носок на своей подушке, снова подошел ко мне. - Сам или помочь?

- Помоги. Если не влом, - попросил я и, как только Рыбкин склонился над кроватью, чтобы натянуть мне своё вязаное чудо на ногу, рывком поднялся и схватил его за руку. Потянув, я усадил его снова в своих ногах, но продолжал держать за запястье, не выпуская. – Федь, что происходит? Ты чего как чумной? Что-то не так?

Я потянул носок за один конец, пока тот не выскользнул из рук парня. Потом я его отбросил в сторону и взялся теперь за обе руки Фёдора. Он шумно вздохнул и поднял на меня взгляд, я же немного прищурил глаза и склонил голову набок, рассматривая его. Так мы молчали какое-то время, он шумно дышал, я разглядывал и незаметно стал поглаживать большими пальцами его запястья в точности, как он несколько минут назад гладил мою ногу. Когда я это осознал, то мои пальцы невольно замерли, и я сам себе улыбнулся. Как-то встало всё вдруг по своим местам – Федька менжуется рядом со мной, потому что я ему нравлюсь! Сацибели мне в перепелиные яйца!!! Я сам себе не верил, но факты – упрямая вещь. Не думаю, что Васенька наш спокойно сидел бы возле меня, если бы я держал его руки в своих. Да и молчать бы ни один парень не стал, подними я ногу для того, чтобы меня нарядили в носки. Ну, разве что по приколу и то со шквалом децибел ржака и отборным матом в шуточной форме. А тут…

- Я тебе нравлюсь, Федь?

Пауза была красноречивой. Он мог бы и не отвечать, я словно увидел неоновое свечение вокруг его головы, настолько громко он подумал. Вот уж странное дело, вроде встречается с девушкой, а тут запал на парня. Хотя всё может быть, я хоть и не Аполлон, но могу нравиться многим, да и вспомнилось, как Рыбкин себя вполне вольготно вёл при знакомстве и при устройстве на работу. Вот чудак-человек.

- Игорь, я… - начал Федя, и тут в комнату ввалился Васенька.

- Ну что, лепрозорий, всё болеем? – радостно поинтересовался Дудкин, и я тут же выпустил руки паренька из своих, а тот моментально поднялся с моей кровати. – А я там с такими девочками познакомился!

- Вася, а ты часом не гонишь? – спросил я и снова упал на подушку, мельком глянув на Рыбкина. – Чё-то ты уж больно популярен в этом городе.

- Игорёк! Ты мне не веришь? А хочешь, историю расскажу? Ты умрёшь!

- О, нет, я лучше поболею пока, ты вон лучше молодому дарованию расскажи, а то, смотри, какой кислый, - посоветовал я.

- Ну слушай, Рыбкин, - Вася прошелся по комнате и бухнулся всем весом на кровать рядом с Фёдором. – Иду я, значит, в номер своих знакомых. Ну, чтобы узнать, как нам Игорька лечить, и тут из лифта выходит…

- Вася, попробуй быстро проговорить: геолог Георгий, геолог Георгий, - внезапно предложил Рыбкин Василию.

- Чего? Ну, допустим - геолог Георгий, - повёлся Дудкин. - Геолог Георгий, геолог Георгий, гейорги... *лять... Геолог Георгий герой гей оргий… су*а! – заржал Вася на полную катушку. Видимо, он всё же успел поддать у кого-то в гостях. - Герой гей оргий! Вот это я сказанул! – он радовался, как ребёнок, и совершенно забыл о том, что хотел рассказать сам.

- Всё, Вася, молодец, а теперь я спать, - осёк его Рыбкин и потянул своё одеяло, давая понять ему, что аудиенция закончена. Дудкин, естественно, поднялся.

Мы оба смотрели, как резво Федька разделся и забрался в постель. Такой сноровке, наверное, в армии учат, уж очень лихо у него это получилось. Я только успел заметить, как спланировала его футболка на стул, а момент снятия брюк я пропустил, видимо, когда моргал. Рыбкин улёгся на спину и подтянул одеяло до середины груди. Мы с Васей переглянулись.

- Скучные вы и больные, причем не факт, что у вас только простуда, - поставил диагноз доктор Вася. - Ладно, парни, тогда ложимся. Я сбегаю за пирожками, там девочки угощали, я же думал, что развеселю вас и вернусь к ним, - Дудкин поправил на себе странного вида кофту на пуговицах поверх рубашки и пошел к дверям. – Не закрывайтесь, я через минуту буду, - хлопнув по выключателю, он погасил свет в номере и вышел в коридор.

Как только в комнате стало тихо и темно, я попытался наладить контакт с Фёдором.

- Слушай, а что ты там хотел мне рассказать? – почему-то шепотом поинтересовался я. Ответа не было, и я продолжил: – Нас Вася как раз перебил. Ты ведь собирался что-то говорить. Да, Федь? – Тишина начала меня раздражать, и я позвал Рыбкина громким шепотом: – Федька! Рыбкин! Только не притворяйся, что вырубился в момент. Это куры ложатся спать, как только солнце садится. Ну? Федь?

- Игорь, давай спать, - послышался голос, а следом и скрип кровати под тяжестью тела. Очевидно было, что он поворачивался, стараясь улечься поудобнее.

- Вместе? – решил пошутить я.

- Два раза! – было слышно по голосу, что он ухмыляется.

- Замётано, - радостно заверил я.

Было прикольно подначивать паренька, даже если его слова ничего не значат, и я просто от нехватки мало-мальского траха выдаю желаемое за действительное, мне просто было хорошо. Рыбкин был, и правда, славным парнем, хоть и имел какого-то там пупсика. Ну да, никто мне и не запрещает прощупывать его на возможность контакта. Тем более что от него поводов - хоть жопой жуй! Вон, одни поглаживания моих ног чего стоят! Не считая всех «брачных игр» в период знакомства.

- Обломись! – снова хмыкнул он.

- Поздняк метаться, - расслабленно отмахнулся я и смачно зевнул, потянувшись всем телом. - Ибо не*уй!

- А*уенское, *лять, спасибо, - уже откровенно заржал парень, и я поддержал его смех.

- Чего ржем, кони? – в комнату опять без предупреждения ввалился Вася. – Кто скомандовал спать, упыри? Только я за двери, сами веселиться? – Дудкин шумно раздевался, топал, гремел чем-то и наконец-то свалился на кровать. – Всё, спать! Кашпировский так сказал.

Глава 7

Наутро мне стало полегче, то ли носки Рыбкиного пупсика помогли, то ли облепиховый кисляк Дудкинской маман, но я чувствовал себя гораздо бодрее. Правда, на протяжении дня покашливал и пару раз даже чихнул, но, в общем, я был молодцом.

Разговор с Фёдором я так и не смог возобновить, его как будто подменили, и словно не он вчера смущался и мял мою ногу! Он лишь отшучивался и болтал весь день с Васенькой, либо со мной в его присутствии, избегая оставаться наедине, а тот ведь рад стараться, выплёскивал свои басни о похождениях ловеласа-Василия. Я не стал больше акцентировать внимание на нашем неоконченном разговоре и вяло, но со скрытым энтузиазмом, влился в работу.

А мы всё продолжали и продолжали изучать в конференц-зале новости и старости по профилю, нас даже свозили на производство вместе с остальными такими же счастливчиками из филиалов совместного предприятия, чтобы показать как фурычит новая финская линия. Сопровождать нас взялся сам Глеб Львович, но, скорее всего, ему просто хотелось вые*нуться перед нами своей новенькой блестящей «бэхой», которая стартанула с места по-киношному, окатив нас, пятнадцать тупо стоящих возле бусика мудаков, жижей из лужи. А вот по приезду на место нам дано было лицезреть приезд Глебушки-сыночка, который неизвестно где был всё время нашего пути и явился ровно через три минуты после того, как вся орава командированных высыпала на улицу из раздолбанного буса. Нам опять был продемонстрирован финт, но на этот раз в виде «полицейского разворота», и после того как машина умолкла, к нам вышел этот потрясающе наглый сноб. Но самое приятное было, когда зам по связям с общественностью наступил своими идеально начищенными двухцветными «оксфордами» в неглубокую, но очень мясистую лужу. Это было самое запоминающееся событие из всей поездки на производство, и мы с парнями ещё не раз вспоминали директорского сыночка по пути назад. Так что, в принципе, день прошёл бодренько.

К вечеру отзвонился Иван Лукич, чтобы проконтролировать нас. Такое впечатление, что он считал себя всесильным кукловодом Карабасом, держащим нас за ниточки. А мы и не пытались его разуверить – поддакивали, соглашались и клятвенно заверяли, что жизнь готовы положить на алтарь нашего предприятия. Он довольно хмыкал и отнекивался, мол – не нужно жизнь, достаточно всё свое свободное время и здоровье. Рыбкин, склонившись к моей трубке, отрапортовал Ивану Лукичу, что цель ясна, и спросил разрешения выполнять команду. Тот нас благословил, велел возвращаться с победой, но без пленных, и отключился.

- Ну что, парни, сегодня опять болеем или найдем занятие поинтереснее? – Дудкин сверкал глазами и даже вроде брызгал слюной, настолько он был воодушевлён. – По девочкам?

- Окстись, полоумный, - заржал я. – Васенька, ты за всю жизнь столько приключений не имел, как за эти пару дней в странном городе Южно-Чуйске. Или у тебя открылись суперспособности?

- Скорее – супервозможности! Может, тут притяжение слабее и женский пол здесь более лёгкий на подъем? – хмыкнул Рыбкин. – Или у тебя чего нового отросло, а, Вася?

- Или, наоборот, ненужное отвалилось? – мы уже откровенно ржали. Я знал, что на наши слова Дудкин не обидится, когда у него всё в порядке с интимной жизнью, он совершенно беззлобный, да и юмор чётко понимает, поэтому я продолжал подкалывать его: - Не! Я знаю! У Васи открылся третий глаз!

- Главное, чтобы не закрылись первые два, - со смехом поддержал меня Рыбкин.

- Придурки, - улыбнулся Василий. – Какие перлы от долбоё*ов! Скучные вы все, скучные. Одни и те же пластинки заводите, - он несильно хлопнул нам по затылкам. – Вот интересно, вы почкованием размножаетесь, или у вас один скудный разум на двоих?

- Нет, Васенька, это просто заразно, мы ведь болеем с Рыбкиным, это ты у нас живую воду где-то по номерам с девочками распиваешь.

- М-да, в мужском споре важен каждый сантиметр, - констатировал Дудкин. – И нехрен мне завидовать!

Так, дурачась и подкалывая друг дружку, мы дошли до гостиницы. Поднимаясь на этаж, Рыбкин отвлёкся на звонок своего пупсика.

- Да не голодный я, не голодный! Высыпаюсь, - отчитывался он.

- Ага, высыпается! Из трусов! – гоготнул Вася и тут же получил от меня одобрительный смех. – Как песок сыпется!

- И носки ношу! – продолжал Федя, показывая нам кулак. – Да перестань, всё нормально, я уже давно взрослый… Знаю, что волнуешься… Хорошо, я буду внимательным… Ну чего ж ты у меня такая мнительная? Да, буду слушать начальство, - он скосился на меня и растянул лыбу. – Да, начальник хоть и гад, но доволен мной. Обещал медаль вручить. Не веришь? Могу трубку ему дать, подтвердит, - и тут же сунул свой мобильный мне прямо в лицо.

- Да иди ты, - отмахнулся я и заржал, отбежав от Рыбкина, но Вася не стушевался, тут же всунул свою морду к мобильному парня, пробасив на манер немецких порноактёров: «Я, я! Дас ист фанатастш!». Я загоготал ещё громче, представив, что подумает о нас девушка Федьки. - Ну вот в кого ты уродился таким е*ланом, Вася?

Мы растянулись на весь этаж, шумно пробираясь по коридору к своему номеру. Рыбкин, продолжая заверять своего пупсика, что всё у него зае*ись, временами цыкал на нас да показывал неприличные жесты. Я уже от ржака пробирался вдоль стенки, придерживая свой живот, а Вася всё норовил кинуть шуточку, да так, чтобы на том конце телефона услышали. Мы оба хохотали и кривлялись, потешаясь то над Рыбкиным, то друг над другом.

- Гондон ты бессердечный, Белов. Я ведь для пользы дела стараюсь! – Вася уже отстал от Рыбкина и присоединился ко мне, ожидая, когда я открою ключом наш номер. – Смотри, как всё фруктовенько получится. Мы скомпрометируем Рыбкина, его девушка обидится, не будет какое-то время звонить, а тот сможет себе спокойно оттянуться в командировочке! Пусть гульнёт засранец!

- Молчите, *ляди! Я святая, - Федька подбежал к нам и накинулся сразу на обоих, придавив своим телом и повиснув на нас. – Это ещё нужно разобраться, кто тут засранцы! - в номер мы уже не зашли, а ввалились и на пороге продолжили ржать, а Рыбкин всё не унимался: - Если вам что-то не нравится, если я вас напрягаю или раздражаю, вы всегда можете забиться в тёмный угол и там поплакать, *лять! Поняли, девочки?!

У нас началась истерика, и мы все трое валялись покатом, обзывая друг друга и пытаясь подняться на ноги, да заползти в комнату, но как только начали открываться двери на этаже, и кто-то стал возмущенно призывать нас к порядку, мы тут же затихли и вползли-таки в номер. Вечер начинался уж больно весело, как бы не пришлось нам потом плакать.

Уже через две минуты в номере был мой черёд отмахиваться от этих придурков – мне позвонила мама, при которой я просто не имел права быть оторвой с гогочущими и матерящимися мужиками на заднем плане. Именно поэтому я с боями, но всё же закрылся в ванной комнате. Эти остолопы продолжали беситься и устроили концерт под дверью. Я быстро попрощался с мамой, сославшись на срочные дела, но как только я успел нажать отбой – позвонила Нина. Подруга очень переживала, не истощал ли я, не мёрзну ли и как там насчёт мальчиков.

- Нина, ты на предмет чего интересуешься – себе или мне?

- Тундра! Я абстрактно! – заверила невинно девушка. – Ну, конечно же, если ты там найдёшь мне кого-то симпатичного, и он будет проездом в нашем городе – я не откажусь познакомиться.

- Не, к нам в город я привезу только двух придурков, - хохотнул я. Парни как раз под дверью начали петь «Вечерний звон» с раскатистым «Бом-бом» в исполнении Василия.

- Это что у тебя там? Бой курантов, что ли? – усмехнулась в трубку Нинка.

- Ага! Часы-гундяшки! Подарок от ацкого сатаны, - подтвердил я и попрощался с подругой, сославшись на то, что очень уж жду звонка от мамы. Отключив телефон, я подошел к двери, за которой всё не унимался хор мальчиков-зайчиков. – Просто развеселый пи*дец во мраке и кутеже ада…

Пока мы с парнями последующий час мылись-брились-веселились, родилась идея пойти в какое-нибудь развесёлое заведение типа клуба или простейшей дискотеки. В субботний вечер грешно было сидеть вдалеке от семьи, норм приличия и здравого смысла и тупо пялиться в телек. За полчаса мы собрались, надушились, оделись и отправились искать злачные места.

Сначала мы прокатились на местном трамвайчике до дискотеки «Вирус», которая находилась всего в нескольких остановках от нашей гостиницы. Эту точку нам сдал местный охранник, сказал, что там его соседка «в клетке» танцует, и посоветовал заказать фирменный коктейль. Мы быстро нашли это заведение и действительно заказали по бокалу зеленоватой жидкости с какими-то странными хлопьями, вкус был ничего, крепость отличная, но внешний вид всё же отталкивающий. Потом Вася взялся плясать и снимать девочек, мы же с Рыбкиным заправились ещё порцией чистого «абсолюта» и тоже пошли на танцпол.

Девочки все оказались «в годах и в теле», что явно радовало Васю и удручало нас. Я не собирался с кем-то заводить серьёзное знакомство, меня вполне устраивала наша мужская компания, но всё же хотелось, чтобы «глаз отдыхал», а, глядя на этот розарий, я предполагал, что мои глаза быстро устанут. В зале было довольно душно и нереально громко. Я, конечно же, бывал на подобного рода дискотеках, но всё же здешний диджей, скорее всего, понятия не имел, что у аппаратуры есть ручка регулировки низов, именно поэтому басы так долбили, что казалось, реально кто-то давит на череп.

- Парни, я познакомился с шикарной чувихой, - Дудкин пританцовывал возле нас с Фёдором, и было не совсем понятно – это он от радости или от желания пойти отлить. – Её зовут Илона!

- Шикарно, - протянул Рыбкин, а я молча кинул взгляд за спину нашему Казанове, где стояла с высоким бокалом в руке довольно симпатичная девушка.

- Она нас приглашает в хороший клуб! – радовался, как ребёнок, Вася и тут же повернулся, чтобы подвести свою новоиспечённую знакомую к нам. – Знакомься, Илоночка – это Игорёк, а это Федя. А это, парни – очаровательная Илона.

Мы приветливо махнули головами и перекинулись парой ничего не значащих фраз с девушкой. Она, перекрикивая музыку и склоняясь к нам по очереди, рассказала о заведении «Бум-чака-бум», в котором работает официанткой её хорошая знакомая. Заверив нас, что там чуть поприличнее публика и покрасивее девочки, она ждала согласия. Мы, переглянувшись и сжалившись над старичком Дудкиным, который всё это время поедал её глазами, а нас ими же умолял – согласились перекочевать в клуб.

Пока ехали в такси, Вася всё болтал без умолку, я сидел на переднем сидении и вяло смотрел на вечерние улицы города, изредка кидал взгляд назад, где вжатым спиной Васи в задние дверцы сидел скучающий Рыбкин. Уже по приезду мы снова отправились к бару, чтобы поднять градус веселья, а Вася галантно повёл свою девушку за столик.

- Ну что, брат, накатим по маленькой? – поинтересовался я у Феди и заказал по рюмке водки.

- Ну как вам, парни? – мне на спину ввалился Дудкин и начал сбивчиво выспрашивать: - Она классная, правда? Просто чума! Вот это девочка! Лысый бобрик…

- Смотри, Васенька, чтобы не раздел тебя этот бобрик, - сочувственно сказал Рыбкин и перевернул стопку с алкоголем в себя. – А то голым по шпалам домой пойдешь.

- Не! Она не такая! – возмутился Василий.

- Ну да, она не такая и ждёт трамвая, - я тоже выпил свою дозу водки. - Вася, сам смотри. Понимаю, что ты - мистер ё*аный счастливчик, только не надирайся в драбадан и будь повнимательнее, ты ведь её совсем не знаешь.

- Не ссыте, малыши, - Вася обоих нас обнял за плечи и тут же сделал заказ бармену: - «Пьяная белочка»! И «Голубые Гавайи».

Мы тут же с Рыбкиным прыснули смехом. Всего какие-то сутки назад мы втроем медитировали на пустой холодильник, после того как вылакали юшку из-под голубцов Васиной мамаши, а тут наш мэн вдруг впал в аристократический гламур и собирается цедить через трубочку какую-то цветную пое*отину с кучей зонтиков и фруктиков на краю фужера.

- Вася, так ты у нас по голубым или по белочкам? – я не мог сдержаться, чтобы не подъе*нуть товарища по поводу выбора напитков. Явно оба коктейля выбирала Илона.

- Все успокоились и завалили свои ебачи! – резко гавкнул Вася и, весело подмигнув нам, подхватил оба бокала с яркими напитками и уплыл в сторону столика, где его ждала нимфа с искусственным именем Илона и с такими же искусственными волосами, сиськами и ногтями.

- Ядрёное дерьмо, - протянул задумчиво Рыбкин.

- Необъятно *изданутый, - согласился я, и мы снова заказали себе выпить.

Через какое-то время мы уже расслабленно тусили в клубе со странным названием «Бум-чака-бум». Таким же непонятным тут был и контингент. Музыка нас вполне устраивала, но это, скорее всего, благодаря той дозе алкоголя, которую мы медленно, но уверенно вливали в себя время от времени. Как только нам становилось скучно, мы с Рыбкиным отправлялись к бару и там накатывали по маленькой. Временами перед нами возникал Вася со своей зазнобой, иногда мы зависали возле каких-то девиц, которые жеманно лыбились и просили попить. Заказывали, естественно, не «Ром-колу». На третьей паре страдающих от жажды мы решили закончить наше меценатство и уже сами начали напрашиваться на выпивку. Нам её, естественно, никто так и не купил. К полуночи мы снова протрезвели, но вместо того чтобы пойти за очередной порцией вискаря, я покричал на ухо Рыбкину, что пойду проветрюсь. Мне не так хотелось курить, как просто отдохнуть немного от шума и вечно снующих людей.

Сходив в туалет и умывшись, я какое-то время послонялся по коридорам, потом выглянул на летнюю террасу, которая была сейчас пустынной, и лишь сложенные стопками пластиковые стулья и столы напоминали о том, что здесь в тёплое время года тоже отдыхают люди. Уже разворачиваясь на пятках, чтобы выйти с террасы и вернуться снова в зал, я почувствовал вибрацию в кармане, а потом услышал и зуммер телефона. Странно было, что кто-то среди ночи мне звонит, но всё же было интересно, и я поднял трубку.

- Не спишь? – какой-то приглушённый голос, но всё же я узнал своего незнакомца.

- А ты специально позвонил мне, чтобы разбудить и спросить об этом? – я улыбнулся и сделал пару шагов к деревянной балке, служащей подпоркой перекрытию террасы. – Привет.

- Здравствуй, Игорь, - еле слышно проговорил он. – Сегодня твой рот ни чем не занят, или я опять не вовремя?

- Мой рот занят, - я сделал паузу и растянул губы в улыбке. Мне было приятно, что он снова позвонил, и мы можем сейчас поболтать. Лучше бы было, конечно же, чтобы он был тут, где-то между посетителей клуба, но я понимал, что это невозможно. – Занят тобой.

- Ну, надо же, - хрипловато засмеялся он. – А я и не почувствовал.

- Кто знает, может, и почувствуешь, вот вернусь… - я снова сделал паузу и подумал о том, что совершенно не знаю этого парня, и светит ли нам реальная встреча. Хотя в кафе же он меня приглашал? Значит, и правда, собирался со мной познакомиться поближе. По крайней мере – через столик и в присутствии двух чашек кофе и людей. – Слушай, а ты один, или у тебя кто-то есть?

- Кто-то есть, - он как будто улыбался, по крайней мере, по голосу мне так показалось. - Но я один.

- Странное состояние, - я не знал, как реагировать, поэтому просто спросил: - Может, расскажешь хоть что-то о себе? Ну, в пределах допустимого.

- Та-а-ак, - протянул он. – Значит, о себе… Ну что ж - умён, красив, сексуален, с юмором, трудолюбив, заботлив, стабилен, интересен, врун.

Я громко засмеялся от такой характеристики, хотя в первую пару секунд, когда слушал этот трёп, думал, что парень уж больно самоуверенный. Дальше подумать над тем, какой он на самом деле, и продолжится ли наше знакомство в реале – я не успел. В проеме появилась фигура девушки, которая каким-то неуверенным шагом зашла на террасу. Она кому-то что-то не очень громко бормотала, хаотично взмахивая руками. Следом появились два субъекта, которые разговаривали на удивление тихо, но мне показалось, что они не совсем адекватны, поскольку как-то уж больно по-хамски надвигались на девушку, и один из них все старался схватить её за локоть. Не раздумывая, я шагнул по направлению к ним и остановился между этой парочкой парней и испуганной девицей.

- Ну куда, куда? Вы же напугали девушку, - попытался я вполне миролюбиво притормозить их. – Может, вам стоит пойти и в баре что-то выпить?

- Отвали, мудила, - прошипел один, но всё продолжал надвигаться на девушку.

- Я угощаю, - попробовал я ещё один аргумент.

- Ты и так угостишь нас, петушок кокосовый, – второй явно заинтересовался и сделал шаг по направлению ко мне. – Сейчас потрусим тебя и будем угощаться весь вечер, да, Зозик?

Первый, к которому, очевидно, и было это обращение, хмыкнул и снова полез к девушке, которая начала материться на них и размахивать сумочкой, выкрикивая: «Свали, придурок! Никуда я с тобой не пойду!» Одновременно с этим я почувствовал на воротнике рубашки чужую руку, которая пыталась потянуть меня книзу. Я машинально замахнулся правой рукой и въехал по чужому небритому подбородку, да так, что мой кулак заболел, и ладонь затекла. Я только тогда понял, что всё ещё продолжал сжимать телефон в руке, и, скорее всего, мой собеседник мог быть ещё на связи. Чтобы не пугать его, я быстро отключился и сунул мобильник в карман брюк.

- Это че ещё за пое*ота? – тут же возмутился первый, который уже было зажал девушку возле балки.

- Захлопнись на*уй, - меня несло уже по-серьёзному. Очень уж достали эти придурки, оттачивающие свою крутояйцесть на одиноких девочках.

- Фашик е*учий! Ты же Витальку убил! – на лице этого детины читалась смесь нежданчика и полного о*уения.

Тот самый Виталька лежал, не шелохнувшись, а я понял, что телефон послужил кастетом, и я здорово приложил парня. Но, как оказалось, алкоголь, вкаченный в него, послужил анестезией, и через пару секунд Виталька застонал и сел на полу. Как-то очень уж быстро вернулось к нему сознание, и он моментально попытался подскочить на ноги со словами: «Отскочим побормочим?», но тут же снова приземлился на колени. Его дружка это разозлило не на шутку, и он с криком «Су*а, расхерачу!» кинулся на меня. Он был явно выше меня ростом, толще задом и шире в плечах. Поэтому сбить меня с ног ему удалось достаточно легко. Я пытался как мог сдерживать его натиск, как вдруг он ослабил хватку и перекатился на бок. Кто-то его колотил. Я только успел сообразить, что нужно помогать своему неожиданному напарнику, и тоже начал крушить небритость лица нападавшего, оставляя явные следы. Очень быстро я понял, что нас опять четверо, как оказалось, со мной в спарринге были двое не совсем трезвых отморозков и Рыбкин, последний, естественно, на моей стороне. Хотя мы тоже немало приняли на грудь, но всё же доза наша была явно меньше, иначе бы эти двое невменяемых разложили нас как мясник тушу на базаре.

Буквально минуты две мы махали руками, бились спинами о стены и балки, как нас прибежали разнимать. Как оказалось, девушка в момент, когда внимание обоих переключилось на меня, побежала за подмогой. Её друзья по-быстрому растянули нас по углам, вытолкали на улицу тех двоих, а нам сдержанно пожали руки. В общем, коррида была недолгой, но мы с Рыбкиным получили такой заряд бодрости, что хватило бы на неделю.

Уже в туалете клуба, где мы приводили себя в порядок, дыхание и мозги начали понемногу приходить в норму.

- Блин, дрочня унылых задротов, а не клуб. Что за параша? - бубнил Федька. – А ты вообще хорош - ушел в туалет, а оказался под пьяным мужиком.

- Э! Попросил бы! – хохотнул я, подняв мокрое лицо от умывальника. – Он на меня кинулся, и я не смог устоять на своих двоих.

- Нужно было на четыре становиться, тогда устоял бы, - улыбнулся Федька и расстегнул свою рубашку. – Чёрт, спину поцарапали о какую-то пое*ень.

Он повернулся спиной к зеркалу и через плечо рассматривал свою рубашку сзади, где виднелись небольшая дырка и красноватый след вокруг. Я подошел и потянул его рубаху вниз, снимая полностью и закидывая на своё плечо. На спине, и правда, была хорошая царапина, видимо, пропоротая гвоздём или шурупом в деревянной балке.

- А ты как там очутился? – я смочил руку под краном и провел по красной исцарапанной коже, снимая мелкие капельки запёкшейся крови. – Хотя спасибо, конечно, иначе меня бы там ногами затолкали.

- Да так, гулял, - отмахнулся Рыбкин и шикнул, когда я сильно провел пальцем по центру пореза. – Садист. Ладно, хватит меня мыть, пора закругляться.

- Да там неглубоко, просто пропороло чем-то острым, и немного поцарапался о шершавую стену, - я продолжал стоять позади парня и держать руку на его спине.

- Может, по пятьдесят для дезинфекции? – поинтересовался Федька, а я, как чумной, все не мог забрать руку с его лопатки.

- Угу, - как-то невнятно проблеял я, и голова вдруг стала тяжелой. Я расслабил шею и немного склонился вперёд, а мои губы словно бы случайно уткнулись в голое плечо Рыбкина.

- Чёрт, - прошипел он и резко развернулся.

Я не понял, кто из нас первый подался вперёд. Мы как-то разом оказались лицом друг к другу, причем на расстоянии пары миллиметров. Потом был поцелуй – сухой, жесткий, быстрый. Закончился он так же молниеносно, как и начался. В следующий момент Федя сделал шаг назад, замер и, развернувшись на пятках, молча вышел из туалетной комнаты. Я продолжал стоять. Дышал ли? Не знаю. У меня, как от хорошего хука в челюсть, тут же замерцали в голове искры. Подойдя к стене, я оперся и медленно съехал, усевшись на корточки. В этот миг распахнулась дверь, и в помещение влетел Рыбкин. Я моментально встрепенулся и вскочил на ноги. Он, не поднимая глаз, быстрым шагом подошел ко мне, протянул руку и… сдернул свою рубашку с моего плеча. Опять развернувшись на месте, он вышел вон.

- Вот же зар-р-раза… - простонал я. – Чтоб я сдох!

Меня колотило, и опять мне пришлось к стенке прислониться. Влажные рукава своей рубашки и сбитые костяшки руки я даже не ощущал. Остался только вкус сухих и горячих губ Рыбкина. И что это значит? Я ему нравлюсь? Именно это он хотел тогда сказать? Ведь если бы не вездесущий Дудкин, всё могло бы проясниться ещё тем вечером…

Дверь в туалетную комнату опять распахнулась, гулко стукнувшись о стену, и также с шумом захлопнулась, притянутая доводчиком. Я опять увидел Федьку, и он, буквально в три прыжка через все длинное помещение, оказался возле меня. Опять забыл что-то? Или хочет врезать? А может, он… Е*ать меня лопатой, *лять!!! Он сам впился в мои губы, припечатав в стену своим телом. Поцелуй длился каких-то пару секунд, и, как только скрипнула нажимаемая кем-то ручка двери, мы отшатнулись друг от друга. Я моментально сунул руки под струю холодной воды, но продолжал из-подо лба наблюдать в отражении зеркала, что происходит в туалетной комнате. Какой-то тощий паренёк, уткнувшись в свой телефон, прошаркал до одной из кабинок и скрылся там, так и не подняв свой взгляд на нас.

- Бесят малолетки со своими говнофонами, - Федька стоял возле стены напротив кабинок и делал вид, что смахивает с плеч что-то невидимое. – Вечно уткнутся туда носом и не видят ни черта вокруг.

- Или светят им перед каждым прохожими, обижаясь потом, что дали по голове и отобрали, - поддакнул я, продолжая держать и так порядком замёрзшие руки под струёй воды из крана.

Через минуту послышался шум сливающейся воды, и парень вышел из кабинки, так и продолжая пялиться в свой девайс. Он не спеша прошел ко второму умывальнику, не глядя, открыл воду, смочил два пальца на одной из рук, тут же закрыл воду и пошел к дверям. Мы оба продолжали вести его взглядом до самого выхода, будто провожали ненавистного родственника, который гостил всё лето и достал уже до печёнок. Как только доводчик хлопнул закрывающейся дверью, мы оба кинулись друг к другу.

- В кабинку? – оторвавшись от его губ, я еле мог говорить, поэтому мой голос был похож на хруст ветки под сапогом.

- Эмм… Хер с ним, давай туда - скорее простонал, чем проговорил Федька, продолжая жёстко сжимать меня в своих руках.

Мы ввалились в узкое пространство с белым унитазом и моментально защёлкнули дверь за собой. Сначала меня приперли спиной к левой стенке и жадно обмацали ладонями, но уже через полминуты я впечатывал разгорячённое тело парня в правую стенку и поедал кусающими поцелуями его шею и плечи. Пока Федька расстёгивал мою рубашку и грубовато сжимал грудные мышцы, я старался одновременно расстегнуть и свои, и его штаны, чтобы выпростать стояки обоих.

- Резинка? – прошептал он и замер, но его руки продолжали жадно мять мою спину.

- Одна, - на выдохе простонал я, так как его ладонь нагло ухватила меня за зад, а один из пальцев пробрался от копчика вниз. – Дать?

- Себе, - на самое ухо пробормотал он и жаром шумного выдоха опалил мою шею. – Надеть?

- Сам, - еле сдерживаясь, проговорил я и тут же полез в карман немного приспущенных брюк за тёмно-синим квадратом фольги.

Зачем я его брал с собой? А хрен его знает. Надежды на секс в чужом городе были призрачными. Собираясь в командировку, я просто забрал последний гондон из дому, наверное, чтобы ему скучно там не было. Так сказать – мир показать. Пусть малыш прокатится, а то долго ему там лежать пришлось бы. А вот, поди ж ты! Пригодился папочке!

- Не порви, - Рыбкин стоял спиной ко мне и упирался локтями и ладонями в стенку перед собой. Штаны его были уже приспущены, а зад оттопырен.

- Не ссы, профи! – хохотнул я. – Уже надел.

- Придурок, я о себе, - хмыкнул парень и повернул голову через плечо, ловя мой взгляд. – Давно не было никого.

- Понял, прости, - я провёл пальцами по его горячей расщелине, и тот сразу же вздрогнул. – Больно? – удивился я.

- Холодно, - хохотнул Федя. – Пальцы – лёд. Надеюсь, что не всё такое же?

- Сейчас согрею, - я тут же приставил член, затянутый в натуральный латекс, между половинками парня и поводил, размазывая искусственную смазку. – Потерпи.