Шнурочек для волос, или одна ночь

Эрве Кипреано лэ Нагастиаль практически сам напросился на это поручение - поездку в Великий лес. Точнее, к его границе. Еще точнее - не напросился, а дал понять кому следует, что совсем не против, хотя ему и не по чину выполнять столь маловажные дела.
Но достойному кавалеру Нагастиалю захотелось развеяться, стряхнуть с души налет, оставленный последней по времени любовной интрижкой. Закончилась она уныло и малоприятно, так что переменить обстановку и мысли было лишь в радость.
А поездка к эльфам в любом случае- и перемена, и развлечение, и гарантированный подъем настроения и сил душевных. Так, во всяком случае, было для Нагастиаля с самой первой поездки, десять лет назад, когда он шестнадцатилетним честолюбцем прорвался в Курьерскую Службу Канцелярии, да так и осталось по сей день.
К эльфам - это громко сказано. Повидаешься с несколькими Стражами, перекинешься дежурными приветствиями-поклонами, сообщишь о цели появления... А там укажут, где обождать, могут вина налить (и не откажешься - такое пьют, что и трезвенник не устоит!), и дальше жди, пока ответ передадут или явится тот, с кем должно увидеться.
А в сам Лес лишь по особому случаю, и то, не дальше полета стрелы... В основном это бывало в целях особой секретности переговоров или как сейчас, когда на этом участке Прилесья поползли слухи о появлении гхолов.
Однако каждая поездка меняла что-то в его настроении, мировоззрении, даже, наверное, и в жизни.
Среди Стражей его уже помнили - пустяк, а приятно. Глупости говорят, что эльфам люди - на одно лицо...
Вот и сегодня Стражи встретили его шуточкой (на свой манер, конечно): на ремешок конской сбруи позади седла зацепили ветку волчатки с цветами.И подсмеялись, что не заметил, когда заполучил украшение, а может и еще на что намекнули, они это любят.
Встретившись уже лицом к лицу и официально поздоровавшись, эльф, который вел разговор от имени патруля, предложил распечатать вход в Гостевое Жилье. Мало ли, прибредет все-таки нечисть, а господин посланец из Курьерской службы, конечно,не трус и при оружии, но ночевать-то ему лучше в безопасности стен и на мягком ложе.
Кипреано, хоть и благодарил сдержанно-церемонно, согласился на самом деле с радостью. Гостевое Жилье - не просто убежище на ночь, это поистине магический уют в естественной простоте. Пара просторных комнат, ложе и стол, маленькая купальня, в которой всегда тепло и ароматный туман. И полная безопасность для души и тела - Жилье само об этом позаботится.
А наутро, как покинет он гостеприимный кров, вход сам закроется, и кроме эльфов-Стражей его никто не откроет. Отдохнешь, как дитя у матери на руках, а чем было застлано ложе или отчего пол не холодил разутые ноги - не вспомнишь. Просто все было замечательно, вот и все.

Стражи растворились в зарослях так же бесшумно, как и появились, и Кипрео остался один, стоя в дверном проеме и бездумно улыбаясь. Красноватые от закатных лучей луга Прилесья особой красоты собой не являли, но, как он и ожидал, сама поездка и пребывание в этих местах непонятным образом согревали душу... Хотя уныние пряталось где-то внутри, ожидая ночи, чтобы разгуляться вовсю.
Кипрео ввел коня в подобие конюшни - маленькая пристройка без стойл и коновязи, только с кормушкой и протекающим прямо вдоль стены ручейком. Вода в нем не только не замерзала зимой, она и ледяной-то не становилась -магия...
Все в Жилье или строилось на магии, или подкреплялось ею - поилка для лошадей, неприкосновенность от непрошеных вторжений, уют и свежий воздух внутри самого Жилья, да и многое другое, чего можно было не увидеть и не почуять, пока не придет надобность.
И ни в конюшню, ни в Жилье теперь не войдет никто, кроме того, кому оно уже открыто, либо тех, кого гость сам впустит... Но это редко случается - ты здесь сам гость, еще гостей вводить не так-то просто. Хотя бывало, и коллеги рассказывали, и даже предания об этом упоминают...
Темнота подкрадывалась неспешно, но эрве уже решил подняться в верхнюю горницу, где предстояло спать, хотя сна ни в одном глазу не было. Будь он в столице, в поместье, да хоть в каком придорожном трактире - точно не выдержал бы, вышел потолкаться среди людей или кто там будет из двуногих говорящих. В трактирах, правда, иной раз находились желающие слегка сбить гонор с одинокого красавчика с излишне аристократической физиономией, но Нагастиали всегда были не дураки подраться, и эрве Кипреано, достойный отпрыск своего рода, еще ни в одной такой стычке не спасовал.
А тут - тоска. Единственные двуногие говорящие, с кем можно словом перекинуться - эльфы-Стражи - патрулируют себе где-то, а заявиться могут на ночь глядя разве что гхолы - с ними болтать не тянет. Они не говорят, а просто хватают и жрут. Живьем.
И тут в наливающихся чернотой сумерках раздались совершенно неожиданные звуки: топот копыт (да еще и не одной, явно, животины), звяканье, даже чей-то невнятный возглас. О, это становится интересно - кого занесло-то? Все знают, что эти места ночью стали опасны.
На лужайку у входа в Жилье въехали два всадника. Видно уже было мало что, но ехавший первым, на коне, носил шляпу, в каких простолюдины не ходят, и пышный, как-то не для лесных поездок, плащ.
Второй, укутанный в нечто с капюшоном, сутулился на муле и явно ждал, что решит делать спутник.
- Сударь, не знаю вашего, без сомнения, благородного имени, - возгласил первый всадник,- не откажите двум путникам в приюте на эту ночь.Мы не посмели бы беспокоить вас, не будь это столь безлюдное место...
«А куда ж тебя несло на ночь глядя в это безлюдное место?» - мрачно думал эрве, слушая поток просьб, разбавленных болтовней, которую принято считать светской. Жилье открыто именно для него, и кто знает, как силы, оберегающие это место, отреагируют на попытку ввести еще неизвестно кого, неизвестно с какой стати.
- Прошу прощения, - ему пришлось повысить голос,- я не вправе впускать кого-либо сюда, я сам гость, а это - как видите - Гостевое Жилье, защищенное силами Леса, и не нам тут распоряжаться.
Говорливый приезжий озадаченно умолк. Что такое Гостевое Жилье, знали все, и кто в него впускает - тоже.
- Так что же делать? - пробормотал он озадаченно. - А ведь бывали случаи, когда Жилье принимало пришедших позднее, незнакомых и нежданных. Вот сказание о Коринне и Ульфре ведь не лжет?
- Не лжет. Оберегающие силы признали связь между этими двумя, вот и позволили Коринне впустить Ульфре.
- Какая же связь - они же до той встречи не знали друг друга? А связь должна быть - любая, но настоящая...
- Ну да - любая... родственная или любовная… дружба или вражда, долг или страсть. Но обязательно связь. Просто Силам - им-то все равно, прошлое или будущее. Они знали, что эта пара предназначена друг другу хоть ненадолго, вот и открыли. А, простите, что может связывать меня с вами? Мы друг другу не должны ничего и любви внезапной ждать не приходится. Даже в будущем. Какая связь откроет вход? Разве что меня поразит красой ваша спутница, и я вспыхну к ней желанием... - тут эрве усмехнулся. Ну да, любовная связь или просто страсть - тоже могут стать отпирающим ключом.Что смогут предложить эти двое? Он совсем не стремился оставить приезжих на произвол ночных тварей, но не в его власти создать связь, она сама являет себя.
- Но если... Ах, простите, я даже не назвал себя - эрман Теофранн лэ Парот - если действительно, один из нас... приглянулся бы вам... это создало бы связь?
Бедняга явно был в отчаянии, причем оно не привело его в ступор, а напротив, сделало предприимчивым.
Теперь настал черед эрве Кипреано лэ Нагастиаля смолкнуть озадаченно. Что предлагает ему этот бойкий эрман - себя, что ли? Совсем не привлекает. Или кто там тихо сидит позади на муле - подружка? Служаночка? Кого он подсунет в надежде на интерес Нагастиаля?
- Джиллеас! - резкий возглас Парота заставил восседающую на муле фигуру слегка вздрогнуть, а затем подъехать ближе - туда, куда попадал свет из открытой двери. Фигура спешилась и, откидывая капюшон, двинулась ближе.
Это был юноша. Слишком высокий для ребенка, но со слишком еще нежным лицом. И красивый, даже чересчур. Взгляд его был неподвижен, лицо тоже.Он подошел еще и остановился в нескольких шагах от входа, продолжая смотреть как-то мимо Нагастиаля, но и уйти, похоже, не спешил, как будто давал рассмотреть себя.
Судя по одежде - слуга или домашний раб. Судя по красоте - почти наверняка наложник.
Нагастиаль перевел потрясенный взгляд на Парота и с изумлением понял, что тот предлагает ему парнишку... на ночь. И с не меньшим изумлением ощутил, что отказываться отнюдь не тянет...
Тянет к Джиллеасу.


Тонкая фигура - даже грубый плащ не мог скрыть подростковую худобу и стройную шею - удлиненное лицо, которое позже станет мужественным, судя по очертаниям высоких скул и достаточно широкого подбородка, со слишком большими, непонятного оттенка глазами и странно изогнутыми губами. Странно, но очень привлекательно и неуловимо знакомо. Как будто Кипрео уже видел такие губы... засматривался... целовал.
Этого - не целовал точно. Слуг он не целовал вообще, хватало и аристократов, и просто отпрысков состоятельных семей. Когда ему нравился парень - такое случалось почти так же часто, как и с женщинами - то это был холеный красавец с мозолями разве что от рукояти клинка и благоухающий ароматами купальни или будуара.
А не слуга. Даже очень красивый.
- Попробуй войти, - сказал он парню внезапно осипшим голосом и слегка посторонился. Сможет - пусть войдет!
Тот глянул в глаза и тут же опустил взгляд. И вошел.
Господин его спросил взволнованным голосом:
- Так и я могу войти, сударь?
- Заведите сперва в конюшню ваших скакунов, эрман, а потом входите сюда...
Бедолага Парот и не пикнул, что, мол, слуга уже в доме, а он - благородный, все-таки - будет в конюшне толкаться... Завел и быстренько появился в дверях Жилья. Замер на мгновение и... вошел. Ну, все верно, не лжет молва - любая истинная связь может стать допуском в Жилье. Вот он и Джиллеас - господин и слуга, а может еще кто... и он смог зайти следом.
Должно быть, Нагастиаль мог бы воспрепятствовать этому, но с чего ему совершать бесчестный поступок?

- Я-то уже поел, - сказал он, - а вы, должно быть, желаете поужинать и отдыхать? Я, позвольте представиться, пусть и с некоторым опозданием, эрве Кипреано лэ Нагастиаль из Дома Волка.
- М-м-м... да, поужинать... Вы присоединитесь?
- Нет, благодарю. Мы, - Кипреано выделил это слово интонацией, - поднимемся наверх, а это помещение останется к вашим услугам.
Он повернулся к стоящему без единого звука Джиллеасу:
- А ты - мой гость. Пойдем.
Тот вздохнул еле заметно и, пряча опущенное лицо за волосами, кивнул. Пока благородные объяснялись, он скинул плащ и завязку с волос. Темные и блестящие локоны повисли гораздо ниже плеч. Должно быть, хозяин не хотел портить красоту - обычного слугу давно отправили бы стричься, или сам бы постригся.
Юноша, и правда, был очень тонким, как это характерно для стремительно выросших подростков. Прямые плечи были откровенно худыми, ноги - даже слишком длинными. Кипреано он показался грациозным, как... нет, не эльф, он напоминал кого-то еще.
Кипреано знаком пригласил его пройти на лесенку первым и, перед тем как подняться самому, мельком глянул на Парота. Тот стоял с мрачным, но покорным выражением. Сам затеял проситься в дом, сам предложил Джиллеаса в уплату за безопасный ночлег, так что уж теперь...

Кипрео поднялся следом за парнем, и дверь за ними закрылась. Джиллеас как сделал от двери не более трех шагов, так далее и не двинулся, лишь обернулся к нему. Сейчас его глаза были опущены, а лицо еще более бесстрастно. Даже теплый свет, наполнявший горницу, не скрывал его бледности.
- Хмм... Проходи к столу, - сказал Кипрео слегка осипшим голосом, - садись или, может, умыться хочешь?
- Умыться, - прозвучало одно лишь слово, но совершенно недетский, бархатистый голос окончательно развеял смутные ощущения Кипреано. Мальчик напоминал вампира, хотя явно не был им.
Сладкий голос, нежная и бледная кожа, стройность и звериная грация. И полное отсутствие вампирского дара. Лишь слабый намек в виде характерного изгиба рта, влекущих глаз, голоса. Он был очень привлекателен - почти как вампир, но не имел сил, которые помогли бы ему защитить себя. И, видимо, семьи тоже не имел. Такого, как он, или берегли бы вдвойне, или пристроили бы в очень состоятельный дом. Ну, на последнее решилась бы только очень бедная или очень жадная родня. А этот - раб. Парню что-то сильно не повезло с происхождением.
Теперь-то Кипреано даже прикинуть мог - не зря генеалогическими заморочками интересовался - в его нежданном госте не более одной восьмой вампирской крови либо меньше. Редко бывают такие случаи, дети от союза людей с вампирами, но бывают, и это какой-то дальний потомок.
Джиллеас вернулся из комнаты для мытья не скоро. Хотя, когда Кипреано увидел его мокрые волосы, понял, что парень еще спешил. Он, видимо, наскоро помылся. Догадливый, как с такой кровью и положено.
- Я к вашим услугам, господин, - сказал он очень серьезно.
- Давай так, - произнес Кипреано, - будешь моим гостем? Садись к столу. Я хотел бы провести эту ночь с тобой к взаимному удовольствию. Ты ведь... знал уже мужчину? С господином своим делил ложе?
- Да,- паренек поднял наконец-то на него глаза и нерешительно улыбнулся.- Гостем? В каком смысле?
- Ну, ты имел с кем-нибудь любовное свидание? Тебя бы позвали погулять или сразу к себе, угостили бы чем-нибудь и... стали бы обольщать?
- Нет,- Джиллеас слушал очень внимательно и отвечал серьезно. - И не было почти никого у меня... кроме хозяина. А он же меня угощать и обольщать не стал бы.
- Я бы стал, - засмеялся Кипреано, - так гораздо приятнее, когда не только тебя влечет, но и к тебе... вот я хочу тебе нравиться, - он сам удивлялся, что болтает с чужим рабом, как с приятелем, но Джиллеас держался с таким достоинством и скромностью, что его легко было и в правду считать гостем.
- А вы и нравитесь мне... сразу понравились.

Они сидели за столом. Джиллеас уплетал еду, выставленную ему на стол - Кипреано порадовался, что прихватил с собой снеди с запасом - и даже попробовал вино, но, видимо, не очень впечатлился- да и откуда ему разбираться в сухих морранских. Кипреано тоже в его возрасте предпочитал сладости без меры, а вино пил исключительно для поддержания лица. Мол, уже взрослый, выпью.
Жаль, сладкого так мало осталось. Кипреано наслаждался, глядя, как расцветает его гость при виде угощения и старается есть не спеша, с соблюдением хороших манер.
- Так ты, вижу, за столом сидел не только со слугами? Даже руками ешь - и то, как аристократ.
- Почему - как аристократ? Купцы тоже за столом не скатертью утираются.

Да, прилично есть Джиллеас обучался за купеческим столом. За родительским.
Семья жила в умеренном достатке на каждый день, но манеры нужно иметь, даже если скатерть не из вышитого льна, а беленого грубого холста. Тем более, что не из-за бедности жили скромно, а по негласной традиции - нечего пыль в глаза пускать, деньги должны работать. А если тратить, то на что-то толковое - на добротную еду и теплый дом, на учебу ребенка. Джиллеас посещал не бесплатную школу для способной бедноты, а Городской Колледж.
Вот в гостях у однокурсника он и заночевал в ту ночь, когда произошел пожар, разделивший его жизнь на детство и рабство. Он бежал утром со всех ног, хотя матушка Теофрина - однокурсника - предлагала подождать, мол, проводят его... ждать было невыносимо, а узнать... лучше б не знал.
Еще пара дней прошла почти как в тумане. Его увела к себе соседка, чей дом полностью уцелел. Многие на их улице остались без крыши вообще, а он еще и без семьи. У соседки, госпожи Трисси, его и нашел дядя, приехавший из другого города.
Дядя был старшим братом отца, такой же купец. Он в свое время очень нелицеприятно отзывался о женитьбе младшего на «вампирском отродье», из-за чего молодожены с радостью перебрались подальше и со старшей ветвью семьи отношения поддерживали чисто из соображений приличия. Приязни не было.
Услышав о пожаре на улице, где жил брат, и множестве жертв, он приехал и увидел на месте дома пепелище и услышал, что никого не спасли. Он уже начал наводить справки о делах брата, чтобы заняться оформлением наследства, как услышал о племяннике. Мальчишка, оказывается, сидел эти дни у соседки и носа не высовывал.

- Собирайся, поедем со мной, - сказал Джиллеасу дядя. Джиллеас кивнул головой молча, но собираться не стал - что собирать-то? В чем был, в том и остался. А сходить к бывшему своему дому он так и не захотел. Один раз был, и тогда его госпожа Трисси чуть не силой увела - он остолбенел от горя. Еще ходить туда - да ни за что.
Дядя церемонно поблагодарил госпожу Трисси за милосердие и щедрость к сироте, даже денег всучить попытался, но она отказалась. В обед они уехали с идущим в нужную сторону караваном.

Дядя держался с ним сдержанно, хотя часто вздыхал и понимающе говорил, что Джиллеасу очень тяжело... Немного странным где-то на границе сознания показалось, что дядя его обнял только раз, как-то осторожно, официально. Джиллеас видел, как встречали друг друга родичи и друзья после этого пожара - обнимали тех, кого считали погибшими, кричали, плакали...
Но думать об этом не хотелось - мысли выгнала тоска, которая мешала думать, есть, даже дышать. Джиллеас начал часто вздыхать - ему даже на лесной дороге не хватало воздуха, это утомляло. Дядя обратил на это внимание и в первой же большой деревне, где остановился караван, нашел лекаря. Джиллеасу заварили резко пахнущих трав, насыпали туда еще чего-то и велели пить. Еще смесь для заваривания дали с собой. Дядя велел выйти, а сам еще говорил с лекарем, но о чем - не сказал.
Когда лес внезапно закончился, и их взглядам открылась степь, мальчик начал понимать, что едут не домой к дяде. На вопрос «куда?» ответ был краткий: «Дела, срочные». Это было понятно, но как-то неправильно.
А через день путешествия по степным дорогам караван пришел в большой лагерь кочевников, где шла ярмарка. Одышка у Джиллеаса почти прошла, но дядя напоил его отваром снова, причем вкус был еще резче. Купил новую непривычную одежду, помог переодеться и куда-то повел. Джиллеасу было безразлично и немного весело;его привели в невысокий шатер, возле которого сидела кучка каких-то оборванных и не очень чистых людей, их стерег вооруженный охранник. Тот, к кому они пришли, был веселый и говорливый, он радостно приветствовал Джиллеаса, в шатре усадил за накрытую скатерть и недолго переговаривался с дядей. Потом... потом Джиллеас оказался уже в телеге, было раннее утро и вокруг уйма чужих людей. Дяди не было.
Он даже не очень орал и совсем не плакал. После гибели родителей все было не так, и это продолжалось. Да и ума, внезапно прояснившегося, вполне хватило понять, что произошло. Его продали. Дядя остался наследником того, что оставила после себя семья покойного брата, и от обузы избавился... Хотя Джиллеас обузой бы не был: он и в Колледже учился хорошо, и к делам его отец начал приучать. Он мог бы, но дядя решил иначе. И отвар с резким вкусом был не от одышки, а чтобы он был потише.
Еще несколькими днями спустя, уже на рынке в небольшом городе среди степей, его приобрел эрман Теофранн лэ Парот. При виде земляка у Джиллеаса вспыхнула нелепая надежда, что его хотят выручить, но он, конечно, ошибался. Его просто купили. Для себя.
Так что изящно кушать он умел с детства и красиво писать, и многое другое, а вот покорно отдаваться и ублажать мужчину не умел тогда. Хозяин научил.

А теперь он впервые в жизни сидел рядом с человеком, который хотел не просто обладать им - хотел нравиться. Уговаривал попробовать вкусное, с готовностью отставил бутылку:«Не любишь вино? Может, тогда яблоко?». Расспрашивал, смотрел восхищенно... Джиллеас так и таял, и когда Кипреано пересел к нему вплотную и легонько приобнял, отодвигаться уже совсем не хотелось.
Красавец-аристократ и правда показался ему привлекательным с первого взгляда. Высокий, стройный, с независимым выражением на породистом лице -он был как герой из баллады. А сейчас этот идеальный герой нежно заглядывал ему в глаза и спрашивал, чего он, Джиллеас, хочет - еще посидеть или...
Они целовались, и Джиллеас ощущал вкус вина на губах Кипреано, горячие, сильные и нежные руки у себя под рубашкой, и самого охватывал томительный жар, жажда, которую не залить водой. А потом Кипреано как-то очень быстро оказался сверху, а в затылок Джиллеаса уперлась поверхность скамьи. Кипреано со смущенной улыбкой оторвался от него и поднял за плечи.
- Пойдем? - он кивнул в сторону ложа.

Они повалились на ложе с приглушенным смехом - отчего смеялись, было непонятно самим... Кипреано норовил навалиться сверху, Джиллеас азартно сопротивлялся, хотя против такого соперника был и слабоват и легковат. Оказавшись очередной раз лежащим на спине с придавленными на уровне плеч запястьями, он, подчиняясь тому же непривычному чувству азарта, резко развел руки в стороны. Кипреано, сидевший на его бедрах и прижимавший его руки своими руками, от неожиданности почти упал на него. Лицом к лицу. После этого оставалось лишь поцеловаться, и они сделали это. Долго-долго. Сладко.
- Ну давай уже, а?..- почти жалобно потребовал Кипреано. Обоим хотелось уже давно, они и из-за стола-то встали в «боевой готовности», а после нескольких минут поцелуев и барахтанья по постели терпеть стало невыносимо.
Джиллеас тоже терпеть не хотел. Он сотню раз видел, как люди добиваются друг друга - заигрывают, уговаривают, ласкают... и про себя надеялся, что с ним будет так же. Но хозяин, хотя и не был излишне груб, а в постели нередко заставлял млеть от удовольствия, но всегда точно знал - ему достаточно распорядиться, и Джиллеас все сделает сам. Потому что не хочет, чтобы стало хуже. Его редко уговаривали.
Он кивнул головой и, слегка отпихнув партнера, начал стаскивать с себя рубаху. Стащил и увидел, что Кипреано молча смотрит на него, как на невыразимое чудо.
- Э-э-э... Что? Давай я тебя сам раздену, - пробормотал Джиллеас. Он почему-то понял, что это воспримут правильно.
- Ага! - радостно откликнулся его прекрасный герой. -А я тебя! Хорошо?
Как, оказывается,сложно раздевать человека, который уже запустил руку к тебе в штаны и при этом блаженно улыбается... а если у тебя стояло уже до этого...

Может, они просто созданы друг для друга? Иначе почему так все получалось первого раза - поцелуи, от которых огонь вспыхивал сразу во всем теле, невероятно сладкие прикосновения...
Так не бывает.
Джиллеас покладисто лег на спину, он уже был готов - только возьми. Страха не было, было лишь желание. Совершенно неприличная радость на его лице так и призывала наброситься... Но Кипреано решил, что удивит этого мальчика так, чтобы он об одном воспоминании об этой ночи кончал на ходу.
- Как ты хочешь? - для начала спросил он. Радость на очаровательном личике не поблекла, к ней лишь добавилась тень недоумения - в каком смысле как он хочет?
Кипреано ощутил легкий укол злости - судя по готовности, паренек уже привык к постельным забавам, и давно. Но вопрос «как хочешь ты?» его смутил, он привык к подчинению и не мыслил иного. Сволочь все-таки его хозяин...
- Ну, так?..- подбодрил он партнера. - Кто сверху? Или кто первый? Или вообще... - сколько можно ждать. Он склонился над плоским вздрагивающим животом и лизнул от пупка вниз, а потом вверх... но уже не к пупку, а вдоль члена - нежного, бархатистого, налившегося и уже заблестевшего багровой полуоткрывшейся головкой. - А вот та-а-ак? - и коварно ухватил губами за беззащитное...
Изумленный вздох послужил ему наградой.
- Ну что? Неужели не нравится? - он, конечно, слегка издевался. Еще как нравится - видно, слышно и заметно...
- Вы мне... меня...
- Ну, хочешь - ты меня... или давай вместе... - Кипреано вытянулся рядом в позе «перевертыша» и повторил «нападение». И тут же ощутил ответ - горячий рот внизу ухватил сразу, кажется, до яиц... шустро берется...
- Тише ты, я ж так сразу и кончу...
- М-м-м-м...неа, не полуц-ца... - окончание фразы утонуло в чмоканье.
Осмелел... Но все-таки вести придется Кипреано, Джиллеас слишком не привык в постели командовать.
Кипреано сделал еще несколько движений вдоль напряженной и такой вкусной части тела, затем выпустил изо рта, облизнул свои пальцы и надавил средним на маячащий перед глазами вход в тело. Немного, сильнее, чуть-чуть внутрь... Джиллеас дернулся и попытался развести ноги шире, но его слегка шлепнули по тощей ягодице, а затем палец проник внутрь.
Юноша не утерпел - вывернулся из хватки партнера и принял «собачью» позу. Кипреано секунду смотрел на Джиллеаса, который опирался одной рукой, второй гладил у себя между ног, выгибая спину, а затем вскочил и пристроился к призывно выставленному заду. Хочет так - так и получит. Джиллеас явно хотел...
Они вертели и валяли друг друга по постели, время от времени падая без сил, но стремясь все равно быть поближе. В промежутках Джиллеас постоянно тянулся к любовнику руками, дотрагивался легонько и довольно улыбался.

В какой-то момент Кипреано начал считать - сколько же получилось раз, но махнул на это рукой - слишком было хорошо. Как можно посчитать удовольствие? Только постель пришла в совсем уж непотребное состояние - мятая и перепачканная следами страсти. Они поочереди добрели до комнаты для мытья, потом кое-как разгладили почти чистое покрывало - единственное, на чем еще можно было спать. Кипреано накрыл их обоих своим плащом, потянул руку Джиллеаса к себе на живот. Парень, не открывая глаз, сладко улыбнулся и мгновенно заснул, будто погас.
Маловат плащ, но не беда - и так не холодно. А, наверное, скоро и утро. Уже и светать должно, а за окном - глухая уютная тьма. Ночь стала длиннее для них или время растянулось?
На половине мысли он тоже уснул.

Проснулся Кипреано ранним утром, но ощущение было, что не куролесил всю ночь, а спал. Свежий, отдохнувший, удовлетворенный, как не каждый раз бывало. Рядом, вольно раскинув руки, лежал его неожиданный любовник - юный, красивый, удивительно покладистый. Ходячее искушение. Хотя сейчас - лежачее. И спящее.
По телу сладкой волной разлилось желание... Ну еще разок, на прощанье.
Он наклонился поцеловать, запуская руки под полуоткинутый плащ... ага, тут тоже готовы, еще бы...
Парень, не открывая глаз, ответил на поцелуй и неожиданно крепко обнял. Кипреано почти упал на него, только успел опереться на локти.
- Ну, ты чего? - он улыбнулся, глядя на слегка озабоченное лицо Джиллеаса. Смешно - внизу такой стояк, а на лице - размышления.
- Слушай... а ты сказал - как я захочу. А если бы я захотел... сверху? Один только раз?
О-о-о... Вот это да.
- Так ты и так полночи на мне катался, - отшутился Кипреано.
- Нет... не так... в тебе... ты бы позволил?
Кипреано молчал, глядя в смятую подушку. Джиллеас ждал ответа, явно пытаясь сдерживать дыхание.
- Ложись, - наконец произнес Кипреано. - Только я все сделаю сам.
- Не обижайся, - добавил он, уже колдуя над раскинувшимся на постели худощавым горячим телом. - Не был я давно снизу, лучше самому приготовиться и все сделать. У тебя же не было опыта… сверху?
- Нет.
- Теперь будет, - протянул Кипреано, - хотя и лежа на спине.
И намазать нечем... Вот уж на такое приключение он как-то не рассчитывал. Ехал-то по службе, только послание отвезти да ответа дождаться. Стражи при исполнении не трахаются, а больше никого встретить не ожидал.
Он облизнул пальцы и, заранее ожидая неприятных ощущений,начал разминать вход в свое тело.
- Можно я? Ну пожалуйста? - прошептал Джиллеас. - Я очень осторожно...
Кипреано покосился на него и молча лег, раздвинув согнутые ноги.
О, боги в небесах... кто ж так делает? Кто так подготавливает для себя нижнего? Паренек припал грудью у него между ног, подсунул руки под поясницу и принялся лизать анус, собственную задницу задрав кверху. Глядя на это, опять захотелось вскочить и вставить. Но обещал... ох, сколько же терпения надо...
- Хочешь, чтобы у меня яйца лопнули? - сдавленно спросил Кипреано. - Нет? Так трахни меня уже!
Наконец-то насмелился запустить туда и пальцы...давай же, давай! Кипреано умел владеть своим телом, потому и чужие тела так охотно ему подчинялись. Он расслабил мышцы, как мог, и сам толкнулся на эти сладкие желанные пальцы.
- Ложись, Джил, ложись, а то я сам тебя завалю!
Мальчишка опрокинулся назад, как будто его толкнули. Разгоряченное, ждущее лицо, длиннющие ноги согнуты, член задрался едва не до живота. И немаленький такой, если его в себя примерять... хотя и не толстый.
Облизнув, Кипреано оседлал бедра парня и начал опускаться, направляя член рукой. Подумаешь, больно - он такой боли не боялся. Вот о своей единственной контузии вспоминал с ужасом - бессилие, тошнота, обмороки. А тут... минута боли и сколько хочешь удовольствия. Только бы партнер продержался подольше...
Еще, еще, еще... кричишь? Давай, и крик твой сладок. Стонешь? Я тоже... Еще!

Пора. Пора одеться, открыть эту дверь и спуститься вниз. Они смотрели друг на друга, стараясь улыбаться не слишком печально. Уже не прикасались - зачем дразнить уже проснувшуюся тоску. Во всяком случае, в душе Кипреано разгоралась именно тоска, не хотелось отпускать от себя Джиллеаса, открывать дверь и отдавать его хозяину. Но пора.
- А ты можешь… сделать мне подарок на память? - Джиллеас совсем осмелел, что-то в нем изменилось за эту ночь. - Что-то небольшое, незаметное, чтоб я мог сохранить, и хозяин не обратил внимания. Подари, ну... шнурок, которым волосы завязываешь, а? Я тебе пока свой отдам, а ты себе еще купишь.
- Только шнурок? - Кипреано замер на секунду, а потом принялся стягивать с пальца одно из колец. - Лучше вот...
- Нет, - решительно сказал парень, - нельзя, это заметно будет. Он увидит обязательно, да и не хочу дорогое.
Кипреано попытался сказать, что совсем не дорогое - у него дорогих было немало, а это так, просто когда-то по душе пришлось, но паренек настаивал:
- Лучше шнурочек, на такое и внимания не обращают, а я буду знать, что это. Твой подарок. У нас было свидание, и это память о нем. Пожалуйста. И поцелуй, ага? - теперь он уже улыбался, гордо и слегка наивно -уверен был, что не откажут.
- Конечно, - Кипреано улыбался ответ, - и еще возьми золотой, купишь что-то себе, а мне приятно будет, что когда будешь покупать, вспомнишь меня.
- Нет, - уперся Джиллеас, - не надо, на настоящем свидании деньги не дают, подарок на память - и все. Я хочу, чтоб по-настоящему. Ты сам сказал - свидание.
- Ладно, - сдался Кипреано, - а ты, оказывается, упрямый.
Джиллеас польщено улыбнулся и протянул руку за шнурком. Туго затянул на затылке и предложил:
- Давай тебе завяжу? - и Кипреано пожалел, что не придумал это сам. Был бы еще повод прикоснуться к мягким прохладным локонам, чуть слипшимся от ночного пота... А теперь они стянуты в хвост, да и правда, пора им уже.
Но поцеловаться время нашли. Коротко, с сожалением.

Господин лэ Парот ждал внизу с дежурной улыбкой светского человека, который умеет быть любезным в любой обстановке.
- Как ночь провели, сударь? - сладко улыбнулся он, хотя Кипреано был почему-то уверен, что под этой улыбочкой кипит раздражение, как варево на слабом огне под тяжелой крышкой.
- Благодарю вас, выспался, - равнодушно поклонился он и прошел прямиком к двери. - Меня ждут дела службы и вам, должно быть, тоже уже пора...
Седлая лошадь, он почти не оглядывался на возившихся рядом Джиллеаса и Парота, хотя для этого приходилось держать себя в руках. Его привычное состояние невозмутимой уверенности, которым он так гордился, расползалось, как туман на солнце, и он не знал, что это с ним и что с этим делать.
Да что делать - взять себя в руки и ехать выполнять поручение. Усилием выбросив из головы мельтешащие мысли и ощущения, он вскочил в седло, коротко поклонился Пароту, бросил короткий взгляд на... да, на чужого слугу, толкнул коня в бока ногами и направился к Лесу. Как раз пора.Его уже, наверное, ждут. Он нахмурился, встряхнул головой, пытаясь отогнать стоящий перед глазами взгляд Джиллеаса - без малейшего упрека, полный неосознанной нежности и призыва. Вот же чертов мальчишка...
Прощай.

Лорд Тиввиналиэн, которому, собственно говоря, было адресовано послание, встретиться с курьером Канцелярии лично не мог. По этому поводу Кипреано были принесены должные извинения, которые, впрочем, тоже были предназначены не ему, а начальству. Обычное дело, пока гонцам оказывают уважение - значит, адресаты между собой не конфликтуют. Но так как ответ требовался спешный, на встречу с человеком-курьером прибыл эльф-доверенный, которого лорд уполномочил все решить и дать ответ. Кипреано прогуливался по удивительно красивой даже для лета лесной поляне и периодически поглядывал в сторону эльфа, который не спеша набрасывал ответ. Очень не спеша - то и дело принимался любоваться чем-то вокруг себя.
Кипреано это не раздражало, привык к повадкам Перворожденных, они многое делают не как люди, соображают тоже... Хотя кое в чем совсем не отличаются, особенно если их расшевелить. Но этого расшевеливать он не собирался, было о чем подумать на досуге.
Красив, конечно, как все они... но сейчас Кипреано такого, как бывало, удовольствия, разглядывая его, не получал. Смотришь, как на звезду с неба:светится, но не греет, не тянет. Можно себя представить с ним и в интимной обстановке, но можно и обойтись. Вот другое дело - тонкий темноволосый паренек с чуть костлявыми плечами и жарким телом, который не так совершенен, по юности своей чуть простоват, но притягателен просто до дрожи в коленях... Ты влюбился, что ли, Кипрео? Или просто свихнулся?
- Вы удивительно задумчивы сегодня, эрве, - внезапно обратился к нему эльф.
- Не хотел мешать вам, высокородный, - вежливо откликнулся Нагастиаль, лихорадочно вспоминая имя эльфа. Эльф-то его, похоже, помнит, а он чуть не опозорился.
- Надеюсь, все в порядке? Вы готовы отвезти ответ?
- Да, в любую минуту.
- Скоро он будет готов, - невозмутимо произнес эльф. - Просто вас я уже встречал раньше, я еще три года назад здесь патрулировал, но не припоминаю, чтоб вы выглядели так погруженным в собственные ощущения. Это не в упрек, просто заметно.
«Да, Кадаином его зовут, - припомнил Кипреано, и ты, болван обеспамятевший, ему нагло улыбался, намекал на приятные беседы наедине, - а сейчас и лицо, и имя не сразу вспомнил!»
- Простите, - засмеялся он, - знаете же, у нас, людей, чувства и мысли могут быть недолгими, но сильными.
Кадаин внимательно глянул на него еще разок и согласно кивнул. Лицо осталось, как положено, абсолютно спокойным, но Кипреано вдруг уверился, что эльф разочарован. Как будто ожидал внимания, а встретил лишь вежливость. А может, это ему почудилось?
Пред лицом Кадаина сгустилось иссиня-серое крылатое существо - магический вестник; эльф сделал неуловимый жест и извлек невзрачного вида сверток величиной в кулак.
- Вот это, - сказал он, - лорд Тиввиналиэн посылает вашему начальству. А вот здесь - ответ, вы можете отправляться.
Кипреано лэ Нагастиаль, как подобает, раскланялся и помчался в обратный путь, так и не отделавшись от навязчивых мыслей о своем случайном любовнике и даже не заметив заинтересованного взгляда эльфа, которому так хотел понравиться несколько лет назад.