Ребус

 
 Говорят, от любви до ненависти один шаг. А сколько шагов нужно сделать, чтобы преодолеть расстояние от отметки «зеро» до дружбы, крепкой и искренней, а уж, тем более, до любви? Кто-то считал? И чем измерить глубину зависти, подлости, лицемерия? Нам не всегда известны истинные мотивы поведения и поступков людей. Тут как в ребусе: мы видим картинки, но не всегда понимаем вложенный в них смысл...

       Природа наградила меня не только «ангельским» характером и приличным размером, но и аналитическим складом ума. Я с интересом наблюдаю за людьми, и оказывается, что слишком часто их поступки – словно круги на воде от поднимающихся из глубины пузырей. Для того, чтобы узнать источник, надо нырнуть – и, кто знает, какие сюрпризы ждут нас там, на дне... Однако, всегда полезно представлять, чего следует ожидать от человека. Поэтому слушаю, наблюдаю, анализирую. Ведь известно, что «разумно слышит тот, кто примечает». Нередко это помогало мне избежать неприятностей, когда вдруг оказывалось, что за внешне благополучным фасадом скрывались отвратительные задворки. И иногда очень важно вовремя разгадать ребус, который подсунула тебе жизнь. Об одном таком случае я и расскажу.
       В ту пору мне было двадцать три. Я работал младшим научным сотрудником в одной организации, связанной с оборонной тематикой. Отношения с коллегами сложились более-менее ровными, если не считать пары-тройки мужиков в возрасте от сорока, которые почему-то все время пытались меня достать: постоянные подколки, ухмылки – терпеть не мог их рожи. Причин не знаю – может, чуяли что, а может, у самих были «шляпы набекрень». Знаю другое: сплетниками были почище баб и, случись что, они бы мне спуску не дали. А вот женщины были неплохие и вели себя тихо и спокойно, некоторые ко мне даже благоволили.
       Приятельствовал же я и почти дружил с тремя парнями примерно моего возраста – Стасом, Виталиком и Игорем. Мы работали в разных подразделениях и ходили друг к другу «в гости» и покурить. В выходные иногда ездили на природу, на рыбалку и шашлыки, иногда и с ночевкой – спали в палатках. Компания была хорошая, даже жены: с лишними вопросами не вязли, с девчонками свести не пытались. Вначале, правда, были разговоры вроде того, что «нашему зеленоглазому брюнету не мешало бы уже и о семье подумать...». Но я отшучивался, говоря, что еще не нагулялся, и все как-то само собой утихло. Может, они и догадывались о чем-то, но молчали, и это меня вполне устраивало.
       Внешность ребят не отвечала моим вкусам, и это тоже было совсем неплохо, потому что существенно упрощало наши отношения, освобождая их от совершенно ненужных посторонних чувств с моей стороны. Стас и Виталик были пониже меня, среднего роста, круглолицы и полноваты, а Игорь, наоборот, был высоким, худым и каким-то нескладным, но, несмотря на это, он мне даже почти нравился. Однако я всегда строго соблюдал принцип: на работе – ни-ни. Во-первых, чревато, во-вторых, нафиг нужно? Не такой уж и голодный был, чтоб еще этим лишние проблемы себе создавать. Мне их и так хватало: сложные отношения с родителями и начальством, отсутствие постоянного партнера, которое не могли заменить эпизодические встречи на одну-две ночи. Основным источником всех проблем были мое стремление к независимости, упрямство и эмоциональность, часто излишняя, особенно там, где требовалось просто промолчать. Самых близких моих друзей – людей, которым когда-то я мог довериться и которые понимали меня с полуслова – жизнь рассеяла по разным городам, и они были далеко. Тогда рядом со мной не было такого человека. Ведь друзья не заводятся и не растут в огороде – они не коты и не морковь. Настоящие друзья – это счастье, редкая птица. А иногда это просто случай.
       Во второй половине января в природе и настроении обычно наступает затишье: холодно, темно, сонно и тоскливо. Все маялись зимней депрессией. И вот, точно помню, 23-го января собрались мы на перекуре. Тут Виталя и выдал идею:
       – Э, народ, чо-то мы заскучали. Может, забухаем?
«Народ» сразу оживился.
       – А давайте! Где и когда?
Ответ Виталика был заготовлен:
       – У Стаса на даче!
       У родителей Стаса был участок в садовом кооперативе – «дача», как гордо именовали этот клочок земли в шесть соток. В принципе, обычное дело. У моих родителей тоже была такая «дача», но там стояли лишь вагончик и сортир, а тут аж «дом» с двумя комнатами, небольшой столовой на первом этаже и печью! «Второй этаж» был обычным чердаком, куда надо было залезать по приставной лестнице. Он был отделан «под комнату», поэтому и назывался «этажом».
       Все посмотрели на Стаса. Он пожал плечами:
       – Та я не против. Но холодно ж, с*ка! Там протапливать до вечера надо будет.
       Игорь был настроен решительно:
       – Протопим, не бзди. Дрова там есть? Ну и все!
       Тут и я подпрягся:
       – О! А в субботу как раз Татьянин день! Так что повод есть.
      На том и порешили. Расходились повеселевшие.
      В назначенное время Стас, Игорь и я собрались на автобусной остановке. Стас сообщил:
       – Виталик звонил, что подъедет попозже: он там друга должен встретить. Короче, выдвигаемся без него.
       Был ясный морозный день. Снег сверкал, в воздухе серебрилась изморозь. Пока ждали автобуса, успели задубеть. «Несет же нас черт на эти галеры!» – промелькнуло сомнение. Но... бояться было уже поздно. Поехали!
       Дача встретила нас нетронутым снегом, завалившем даже кусты. Сугробы намело почти до окон. Тишину нарушал лишь разноголосый птичий хор, исполнявший симфонию зимнего дня. Красота!
       Кое-как открыв дверь, мы вошли в дом. Внутри оказалось не намного теплее, чем снаружи, и поэтому ближайшие полчаса были посвящены срочной растопке печи. Этим занялись мы с Игорем, Стас же распаковывал припасы. А затарились мы нехило, толк в этом понимали. Чтобы размяться, а заодно и согреться, я решил расчистить подходы к дому. В кладовке – ура! – неожиданно обнаружились валенки, которые я быстренько реквизировал. Мои фраерские ботиночки были явно не по погоде, и я вознес хвалу предусмотрительности хозяев, а заодно и своей, заставившей меня взять толстые шерстяные носки. Заправил штаны в валенки, вооружился снеговой лопатой – и вперед!
       Через полчаса интенсивных снегоуборочных работ мне уже не было холодно. Игорь колол дрова, Стас копошился в доме, прибирая и расставляя стол, скамейку и стулья. Решив передохнуть, я уселся на поленнице. Дача расположилась на довольно высоком берегу и передо мной открывался вид на полностью замерзшую реку, напоминавшую сейчас белое поле – только у самого берега изо льда торчали камыши и осока. Ветер иногда взметал снежную пыльцу, закручивая ее в замысловатые спирали. На другом берегу, вдалеке, чернел лес – и все это было накрыто сияющим хрустальным колпаком «всегда смеющегося» небосвода. Великолепная, завораживающая картина! Только ради нее стоило сюда приехать. Но не успел я полюбоваться, как послышались голоса. Навострил уши: «Виталик? С кем это он?». Через пару минут из-за поворота показались два парня, тащивших здоровенную сумку. Игорь воткнул топор в бревно и посмотрел на меня. Я пожал плечами. «Вообще-то, предупреждать надо. Ну, ладно, чо уж теперь». Я шмыгнул носом и встал навстречу.
       Они подходили, а я разглядывал спутника Виталика. На вид чуть младше меня, моего роста, спортивная фигура, упругая походка. Сразу решил, что спортсмен – я их за версту чую. Подошли ближе. Симпатичный. Мне понравилось то, что я увидел. Даже очень. Даже слишком. «Эй, ты! – взвизгнул внутренний голос. – Будь крайне осторожен! Крайне!!!». Эх, если б мы всегда его слушали!
       Ребята поставили сумку. Виталик поздоровался первым:
       – Всем привет!
       – Привет! – Игорь пожал ему руку и чуть отступил в сторону.
       – Привет, Виталя! – я тоже поздоровался, сняв перчатку.
       – Знакомьтесь, это Саня. – Виталик представил своего друга.
       Пухлые губы, ямочка на подбородке. Серые глаза смотрят на меня с легким прищуром.
       – Денис, – я протянул руку.
       – Привет! – он быстро пожал ее и улыбнулся как-то смущенно. Посмотрел – и тут же отвернулся. А вот это мне уже не понравилось. Я придаю большое значение рукопожатию при знакомстве: оно для меня – неотъемлемая и важная часть первого впечатления.
       Вдруг заметил, что Виталик внимательно наблюдает за нами. «Хм, чего это он?». Тогда я еще не знал, что в ближайшем будущем мне придется еще не раз задавать себе этот вопрос. Но уже в тот момент я почувствовал: «Что-то не так». Появилась настороженность. «Ладно, пока примем к сведению. А там посмотрим, что это значит», – решил я.
       Мы с Игорем набрали в охапку дров и все пошли в дом. Там уже стало понемногу теплеть, но до комфорта было еще далеко. Саша стянул шапку, обнажив густую копну чуть вьющихся каштановых волос. Мне же ничего не оставалось, как тут же отвести глаза.
       Началась подготовка застолья: чистилась картошка, готовились салаты, резались колбаса, сыр и хлеб, открывались тушенка и соленья. Все были при деле, даже я, хоть и пытался улизнуть наружу: типа дорожку еще не до конца разгреб. «Та ладно, забей, – осадил меня Стас, – лучше помоги Виталику картошку чистить». Припахали меня, короче. Только Игорь слинял дрова колоть, но то дело святое: дом промерз насквозь и подбрасывать приходилось постоянно.
       Немного приняли на грудь для сугреву, и работа пошла веселее. Несколько раз я замечал, что Саша украдкой посматривает на меня. Хотя при этом он и сохранял нейтральное выражение лица, но эти его быстрые взгляды исподлобья меня беспокоили. Я не мог понять, что в них – интерес или враждебность? А может, и то, и другое? Еще я заметил, что Виталик продолжает за нами наблюдать. И это тоже меня напрягало.
       Наконец, все было готово. Вернувшийся Игорь оглядел стол и протянул: «Них*я себе! Ну вы, господа, даете!». И тут Саша выдал: «Кто тут дает?». И скосил взгляд в мою сторону – интересно, это заметил не только я? Все заржали. Я тоже.
       В доме было уже почти тепло, лишь на стенах стал намерзать лед. Он искрился и придавал неказистому интерьеру какой-то сказочный облик. Саша сидел на другом конце стола, по диагонали от меня. Выпили за встречу, за Татьянин день. Стали вспоминать разные приколы из своей студенческой жизни, преподов – ведь трое из нас оканчивали один и тот же вуз и учились у одних и тех же людей. Потом начали травить анекдоты. Когда пошла тема футбола, я брякнул: «Ага, у отца было два сына: один умный, другой – футболист». Народ захихикал, а Виталик и говорит:
       – А между прочим, Саша футболист.
       Все опять заржали, а я, почувствовав некоторую неловкость, сглупил:
       – Да? Саш, извини, не знал.
       Он опять бросил на меня один из своих взглядов и сказал:
       – Я тут тоже вспомнил. Короче, встречаются два пи*ора и один другому говорит: «Хочу стать футболистом!». Второй спрашивает: «Нафига?» – «А представь: забиваешь гол и тебя сразу десять мужиков целует!».
       Тема футбола плавно перетекла на геев, потом на семейные отношения. Оказалось, Саша не женат. Виталик шутливо пропел ему: «Если у вас нету тещи, то вам ее не потерять...». Кто-то предложил пойти перекурить и проветриться. Мы быстро собрались, причем мне удалось вовремя ухватить валенки.
       Уже вечерело, короткий зимний день подошел к концу. Решили спуститься к реке и побегать по льду. Но на склоне я неожиданно поскользнулся и растянулся навзничь, не успев сбалансировать. Саша, оказавшийся рядом, подал руку и рывком поднял меня, так что наши лица оказались совсем близко друг от друга. На его губах играла усмешка, а глаза... «Да нет, не может быть. Тебе показалось. Не будь придурком!!!» – внутренний голос буквально взвыл. Я безотчетно покачал головой. А Саша, глядя мне в глаза, еле заметно пожал плечами. И отвернулся. Мы пошли дальше.
       Ветра не было, но мороз стал усиливаться. Мы побегали, подурачились, хорошо разогрелись и вернулись в дом. Подбросили еще дров в печь, и Стас объявил:
       – Пока не нажрались, давайте решим, кто где будет спать. И еще: постели сыроватые, их надо просушить.
      Это было резонно, учитывая «стойкость» некоторых бойцов, к тому же обладавших «свойством» неожиданного вырубания. В большей комнате – спальне – были две железные кровати с панцирными сетками и раскладушка, а в другой, поменьше, – старый раскладной диван.
       Тут же подал голос Виталик:
       – Женатики – в спальню, холостяки – на диван.
       – Возражения есть? – спросил Стас.
      Возражения были. У меня. Перспектива ночи в одной постели с Сашей меня и манила и беспокоила – мало ли что. Имел уже печальный опыт. Но я решил промолчать, сам не знаю, почему – наверное, в угоду сидящему во мне бесу. Хотя голос разума настойчиво твердил об обратном. Бес был доволен, потирал руки и корчил рожи, зараза. Знаете, вот интересно: что нас заставляет иногда принимать решения с заведомо непредсказуемыми последствиями? Жажда риска? Любопытство? Для меня это до сих пор загадка. Ведь стоило мне тогда возразить, и ничего бы не было. Наверное, ничего. Был бы следующий день: очередное застолье, пустые разговоры, прогулки и возвращение домой под вечер всей компанией. И сейчас я об этом вряд ли бы вспоминал. Но... все было так, как было, и мне пришлось еще раз убедиться в том, что «все к лучшему в этом лучшем из миров».
       – Ну, так и решим, – Стас поставил точку.
      В этот момент я совершенно случайно бросил взгляд на Виталика. Он смотрел на Сашу, и его рот кривился в ехидной усмешке. Нехорошая то была усмешка. Саша же, глядя в сторону, кусал губу. Все это я отметил про себя, не придав особого значения. Однако вскоре произошло нечто, освежившее мою память.
      Застолье продолжилось. Начались разговоры «за жизнь». Тут «все заговорили враз, каждый о своем, кто в лес, кто по дрова». Мы расслабились. Саша уже открыто смотрел на меня, и в его взглядах мне чудилось беспокойство и что-то еще – может, ... желание? А может это – всего лишь плод моего разгулявшегося воображения, подогретые алкоголем фантазии? Да, они были, чего греха таить. И еще какие, знали бы вы! Наверное, все легко читалось в моих глазах. Но мне было глубоко наплевать на это, да и вообще на все, в том числе и на Виталика, неусыпно наблюдавшего за мной. А Саша, видно, что-то понял, потому что опять закусил губу. Опустил глаза. И тут... «Опомнись! – заверещал мой внутренний голос. – Приди в себя! Чо ты себе навоображал?! Ты чо творишь?! Не, ну ты точно придурок!». А потом уже тише: «Пожалуйста, послушай меня. Будь осторожен. Здесь не то место и не те люди. И не все так просто. Есть что-то, чего ты не знаешь, ты же чувствуешь это. А потому успокойся и возьми себя в руки. Пожалуйста!». И я... я послушался. И как раз вовремя. Потому что то «что-то», чего я не знал, и о чем мне с самого начала подсказывала интуиция, неожиданно обозначило свой пока еще неясный контур.
      Саша с Виталиком пошли отлить. Мне тоже приспичило. Я замешкался буквально на секунды, разыскивая шапку. В тамбуре услышал за дверью голос Саши и остановился, прислушался. В морозной тишине голоса подвыпивших парней слышны были отлично.
       – Нах*ра ты это сделал?
       Голос Виталика:
       – Ты о чем?
       – Ты знаешь, о чем. Сам же рассказал, а теперь укладываешь с ним.
       Короткое молчание. И опять голос Виталика:
       – Ну, так а чо ты молчал, если не хотел?
       – Ну, сказал бы. И как бы это выглядело, по-твоему?
       – Та нормально бы выглядело.
       – Угу, нормально. Очень. Но ты ж ведь знал, что я промолчу!
       – Слушай, чо ты паришься? Боишься, что он к тебе лезть начнет? Ну да, я б тоже боялся, если б на меня так пялились! – Виталик заржал. – Ладно, давай я с ним лягу. Ко мне он точно не полезет.
       – Угу, и как ты теперь это объяснишь?
       – Да ничего я никому не буду объяснять – просто лягу и все.
       – Так ложись...
       Я не стал дальше слушать и вышел. Разговор тут же умолк, и ребята пошли в дом. А я остался перекурить и подумать. А подумать было над чем. На меня будто ушат холодной воды вылили, и мысли вернулись в привычное русло логики. Из подслушанного разговора мне стало ясно: Виталий каким-то образом пронюхал о моей ориентации и рассказал об этом Саше. То, что он мне давно и вдохновенно завидует, для меня не было секретом. Я видел, как он оглядывал мою квартиру, как менялось его лицо при известиях о моих успехах, вспомнил, как он взбесился, когда однажды я сдуру проехался по его стилю программирования. Он был старше меня на несколько лет, жил с женой и двумя детьми в крохотной съемной квартирке и пахал на своего научного руководителя, который, опасаясь потери «раба», прямо заявил ему: «Сначала я!». Что-то еще его грызло, я это чувствовал, но не вникал. Непонятно было другое: отчего ему было нужно, чтобы я спал именно с Сашей? Что он задумал? Хотел устроить мне аутинг, используя Сашу как «провоцирующий фактор»? Но зачем?! В чем причина? Ведь я не сделал ему ничего плохого. Неужели только из зависти? Нет, тут должно быть еще что-то, чего я не знаю. Судя по всему, Саша в его план не был посвящен и служил всего лишь «приманкой». Очевидно, Виталий рассчитывал, что я не удержусь и выдам себя. Конечно, Саша симпатичный, не то, что они, тем более, новое лицо. С ними-то я спал много раз, и Виталий отлично знает, что это абсолютно «безопасно». Тут он прав: ни на кого из них у меня не встанет. А психолог он хороший, четко просчитал, что мы оба промолчим. Хорошо, но тогда почему он решил столь «благородно» отказаться от своего замысла? И тут я вспомнил о его усмешке. Что она означала? Странно все это, если не подозрительно. Мое несколько затуманенное алкоголем сознание пыталось связать факты и найти логическое объяснение всему этому, но ничего не получалось: чего-то не хватало, я чего-то не знал. Дополнительным элементом неопределенности в этой ситуации было то, что в Сашином отношении я не ощущал враждебности, хоть, как выяснилось, он отнюдь не рвался спать со мной. В мозгу отчетливо прозвучал сигнал тревоги: мне следует себя обуздать и быть начеку, иначе последствия могут оказаться очень неприятными – тут у меня сомнений не было: иллюзий по поводу толерантности своих сослуживцев я никогда не питал. Поэтому я решил больше не пить, ну, разве что кофе – для прочистки мозгов. Чутье подсказывало мне, что расслабляться еще рано и надо быть готовым ко всяким неожиданностям. И я не ошибся.
       Где-то за полночь народ совсем захмелел. Первым ушел в отруб хозяин, за ним Игорь. Мы остались втроем. Разговор был ни о чем и тянулся, как резина. Виталик поглядывал то на меня, то на Сашу, а потом, деланно зевнув, заявил: «Чо-т развезло меня. Пойду, пожалуй». Он встал и, пошатываясь, двинулся... но не в комнату с диваном, а в спальню! Саша окликнул его: «Виталик!... », но тот не слышал его (или сделал вид, что не слышит) и уже скрылся в комнате, не закрыв за собой дверь. Да-а, такого оборота никто из нас не ожидал. Фигасе ход! Мысленно я ему аплодировал: он привел-таки свой план в действие! Забавно было видеть Сашину растерянность. Он махнул рукой и посмотрел на меня: «Ну, чо, нам тоже пора». Я ответил: «Ага, я только отолью и перекурю, а ты пока дров подбрось». Вышел на воздух и взглянул на россыпь звездного неба над рекой. Ух, ты! Как в сказке, не хватает только оленьей упряжки, несущейся в белом безмолвии, и северного сияния. Тишина, лишь снег поскрипывал под ногами. Голова была ясной, и спать вообще не хотелось. Несмотря ни на что, я улыбался. Вдруг вспомнил и произнес: «эни, бени, раба!» – и «мысленно щелкнул хвостом». Меня одолел азарт. «Фиг тебе, Виталик, что б ты ни задумал!».
       Вернулся в дом. Саша уже разложил диван и застелил его. Спросил:
       – Ты где будешь?
       – А, все равно. Где скажешь.
       – Ну, давай тогда под стенку. Дверь закрывать не будем, чтоб тепло из столовой шло.
      Я кивнул и улыбнулся про себя: «Да не бойся ты!». Стал снимать штаны, намереваясь переодеться в треники. В этой комнате почему-то было холоднее, чем в спальне, поэтому решил спать в свитере. Саша посмотрел и сказал: «Хорошая идея. Я тоже надену». Полез в рюкзак. Я украдкой наблюдал, как он переодевается. И так догадывался, что у него отличное тело, а тут увидел. Нда, впечатляет. А в трикотажной спортивке с капюшоном он стал просто неотразим. Внизу предательски заныло. Я быстро улегся на охнувший подо мной диван, нырнул под подобие одеяла и отвернулся к стене. Через полминуты свет погас, и Саша тоже лег. Диван крякнул, наступила тишина. Я прикрыл глаза и сделал вид, что засыпаю. А на самом деле только ждал удобного момента, чтобы начать разговор. Я должен разгадать этот ребус!
       Через какое-то время услышал тихий вздох и шепот: «Бл*!...». Я весь обратился в слух. Чувствовал, что он не спит, и спросил, не оборачиваясь:
       – Ты чего?
       – Да ничо, все нормально.
      Еще через какое-то время Саша опять вздохнул и перевернулся на другой бок, потом опять. На каждый его поворот старый диван отзывался возмущенным воплем, а меня подбрасывало. Я не выдержал:
       – Тебе чо, ху*во?
       – Та не, нормально.
       – А чего не спишь тогда?
       – Не знаю. А ты чего?
       Я засмеялся:
       – Ты не даешь.
       – Блин, мне что, на полу лечь?
       – Драсьте!
       Опять наступила тишина. Я еще немного подождал и решился. Спросил:
       – А чего ты со мной не хотел спать?
       Саша живо повернулся ко мне:
       – Откуда знаешь?
       Я решил ничего не скрывать. Повернувшись к нему, сообщил:
      – Случайно услышал.
      – Подслушивал?
       Я улыбнулся:
       – Ага. Но ты не ответил.
       В этот раз пауза слишком затянулась. Наконец я услышал:
       – Не знаю.
        На другой ответ я и не рассчитывал. Рано еще. "Ну, ничего, не все сразу. Главное, аккуратно, а то закроется и ничего не узнаю". Я продолжил:
       – Что он тебе наговорил про меня? Только честно.
       – Сказал, что ты гомик.
       – Угу, я так и подумал. Приятно. А с чего он взял?
       – Говорит, с кем-то тебя видел. А еще ему кто-то чего-то там про тебя рассказывал.
       – А ты этому веришь?
       – Хз. Может верю, может нет.
       – Но на всякий случай решил со мной не спать? – я опять улыбнулся.
       – Обиделся?
       – А ты б не обиделся? Я что, прокаженный?
       – Не прокаженный. Но он прав или нет?
       Я задумался. Разговор принимал интересный оборот. "Ладно, проверим тебя на вшивость".
       – Какой ответ ты хочешь услышать?
       – Честный.
       – Хм. Для того, чтобы услышать честный ответ, надо самому быть честным. Тебе так не кажется?
       – Кажется. А в чем я нечестен?
       Этот вопрос на секунду поставил меня в тупик. "А действительно, в чем?" Решение пришло неожиданно.
       – Ну, ты ж не ответил, почему не хотел со мной спать. Только не говори опять, что ты этого не знаешь.
       «Интересно, ответит или нет? Или скажет: «Отъ*бись, дай поспать!»?».
       – Хорошо, не скажу.
       «Уже легче. Теперь следующий ход».
       – Так почему?
       – Потому что...
       Саша замолк. Я не торопил его, боясь спугнуть. От этого ответа зависело очень многое, если не все. «Только бы не съехал!». Наконец, я услышал:
       – ... потому что боялся.
       Я замер. Вот он, момент истины!
       Осторожно спросил:
       – Меня или себя?
       – Обоих...
       – А кого больше?
       – Себя.
      О как! Я перевернулся на спину и посмотрел в потолок. Если честно, я ожидал услышать первый вариант ответа. А тут... «Прости, Сашок: оказывается, ты лучше, чем я о тебе думал...». Тут я опять вспомнил о странной усмешке Виталика, и мне захотелось кое-что уточнить. Тем более, «раз ты признался в главной части, скрывать остаток смысла нет». Тогда я еще не знал, какие неожиданности меня подстерегают в этом "остатке" и чем все закончится.
       – Не хочешь об этом поговорить? Понятно, что все останется между нами.
       – Зачем?
       – Ну, если не хочешь...
       Было видно, что Саша колеблется. И я его понимал: хотя он и так сказал мне немало, но дальнейшее обсуждение таких вещей предполагает определенный уровень доверия – а мы, в общем-то, незнакомы. Он о чем-то думал. Но все же решился:
       – Ну, давай.
       – У тебя это было?
       – Угу. А у тебя?
       – Тоже.
       – Много?
       – Много. А у тебя?
       – Один раз.
       Он тут же спохватился:
       – Это случайно было. Не знаю, что на меня нашло. Ты не думай, я девушек люблю.
       Я промолчал, улыбнувшись про себя. Эту песню я уже слышал, и не один раз. Но все же решил уточнить.
       – Понравилось?
       – Хз, – сказал Сашка задумчиво. – Необычно... как-то по-другому... жестче, что ли...
       А потом, помолчав, добавил:
       – Наверное, да...
       Тут я внимательно посмотрел на него, и он кивнул:
       – Да.
       Я лег, подперев голову рукой. Сейчас мы смотрели друг на друга уже другими глазами. Я сказал:
       – Теперь мне многое понятно. Только скажи, ты и впрямь боялся, что я начну к тебе приставать? Или, наоборот, не откажу, если что? Ну, ты меня понял.
       Сашка рассмеялся:
       – Не без этого.
       Тут засмеялся уже я:
       – Серьезно? А тебе не приходило в голову, что мне это может быть не нужно?
       Сашка искренне удивился:
       – Как это? Ты ж...
       Его удивление меня развеселило.
       – Пид*р, хочешь сказать?
       Сашка смутился.
       – Не, ну...
       – Ладно, неважно. Да, интересные у тебя представления. Ты что ж думаешь, если я такой, то мне все равно, с кем, где и когда? А мне, представь, не все равно.
       – Почему? Я тебе не нравлюсь?
       «Интересно, что стоит за этим вопросом – нейтральное любопытство или...?». Я улыбнулся:
       – Нравишься, и даже очень. Но... не нужно это. Здесь и сейчас не нужно. Почему, – я тебе позже объясню. Ну, или сам поймешь.
       Сашка вздохнул.
       – Чего вздыхаешь?
       – Да так... Запутался я.
       Ох, как мне это было не ново! И сколько раз я уже это слышал!
       – Ничо, распутаешься. Со временем. Главное, не переживай и не суетись.
       – Думаешь?
       – Уверен. Знаешь, вот одного пока не могу понять: для чего Виталик устроил этот спектакль?
       – Какой?
       – Понимаешь, ведь это он предложил собраться здесь. И это он тебя сюда привел. Это его идея, чтобы мы спали вместе. И это он тебя обманул. Все это не просто так. Должна быть какая-то цель.
       Сашка уставился на меня:
       – Ёкарный бабай! А ведь действительно!
       – Скажу тебе больше: я уверен, что он сейчас не спит. И этот раздолбаный диван – его союзник.
       – Черт!
       Я размышлял вслух.
       – Не, ну со мной-то мне все более-менее понятно. Но у Виталика друзей-приятелей много, я знаю. Почему он выбрал именно тебя? Только оттого, что ты симпатичный? Мне кажется, должна быть еще причина.
       Я рассказал Сашке, как недобро усмехался Виталик, глядя на него. Вот, хоть убей, ну не шло у меня это из головы!
       Пристально взглянул на него:
       – Ты ничего не хочешь мне сказать?
       Наши лица были в двадцати сантиметрах друг от друга, и в темноте я видел, как блестят его глаза. Он пожал плечами. И тут меня осенило.
       – Саш, можно спросить?
       – Да.
       – У тебя это было с НИМ?
       – Не.
       – А с кем?
       – С врачом. В том году, на сборах. Щас он у арабов по контракту.
       – Виталик знает?
       – Знает.
       – Откуда?
       – Я рассказал. Мы ж друзья.
       – И что? Как он отреагировал? Подробностями интересовался?
       – Интересовался, и даже очень. А после сказал, чтоб я не парился и все такое. Ну а потом...
       Сашка замялся. Я не торопил, чувствуя, что разгадка близка.
       – А потом... Ну, в общем, он предложил... Попробовать.
       «Ах, вот оно что! Тааак...». Я ощутил себя гончей, взявшей след.
       – А ты?
       – А я не захотел.
       – Почему?
       – Ну, как тебе сказать...
       – Говори, как есть.
       – Та я, вроде, и не против... Но... не с ним.
       Я не утерпел:
       – А с кем? – спросил с улыбкой.
       – Вот с тобой, например, – огрызнулся Сашка как бы в шутку.
       Не, ну а чего, все равно приятно, тем более, что, скажу честно, на такой ответ, пусть и под видом шутки, я втайне и надеялся. Но решил пока не подыгрывать. К этому мы еще вернемся. Меня в тот момент больше другое интересовало.
       – А с ним почему не захотел?
       – Ну, во-первых, он мой друг...
       – Ну да, «друзей не еб*т», понятно. А во-вторых?
       – Честно? Ну, как это сказать... В общем, не стоит у меня на него.
       – Ясно. Когда это было?
       – Две недели назад.
       «А вот теперь – самое главное».
       – И как он себя повел? Вспомни, это важно.
       – Сначала сильно обиделся, даже разозлился. Но потом сказал, что все нормально и чтоб я на это забил, что он пошутил. Но я ж вижу, что он до сих пор злится, хоть и пытается это скрыть. А еще мне кажется...
       – Что?
       – Что он стал меня бояться.
       Вот и расшифрована последняя картинка этого ребуса. Йесс! Мне удалось его разгадать! Теперь ясно, для чего это все было затеяно. Да, мы не всегда любим тех, кто случайно узнает наши секреты. Саша узнал тайну Виталика, так тщательно им скрываемую, но при этом не стал его любовником. По-видимому, он даже себе боялся признаться, а тут вдруг проявил слабость и раскрылся под влиянием Сашиного рассказа, не смог совладать с собой. И тут облом! Обида, неудовлетворенность, страх и отвращение к себе обратились на Сашу и сделали его «средством» мести. Мести нам обоим. За то, что мы такие, за то, что он такой. Расчет был прост и, с его точки зрения, безошибочен: уложить в одну постель двух разгоряченных и расслабленных выпивкой парней, один из которых почти наверняка гей, а другой как минимум би. Он ждал, что я проявлю инициативу, а Саша не устоит – тогда нас обоих можно будет смешать с дерьмом: правила и нравы гомофобного общества жестоки и однозначны. Он и сейчас ждет, я знаю. Впрочем, наверное, уже догадывается, что его «гениальный» план провалился. Но ядовитая тетрада из страха разоблачения, неудовлетворенности тайных желаний, ненависти к себе и зависти к другим не успокоится. Это я тоже знаю.
       Рассказал обо всем Сашке. Он слушал, не перебивая. Только в конце не выдержал: «От с*ка!».
       Скрипнула половица. Кто-то вышел в столовую и стоял, прислушиваясь. Неожиданно я решил постебаться и громко спросил:
       – Виталик, ты?
       Саня подавил смешок. В столовой зажегся свет, и в дверном проеме возникла фигура.
       – Чо не спите?
       – Да так, разговариваем.
       – А, ну-ну. Пойду поссу, – произнес он и, чуть помедлив, добавил с непередаваемой интонацией:
       – Воркуйте. Голубки, – повернулся и вышел.
       Мы уставились друг на друга и, услышав как открылась и закрылась входная дверь, я показал в ее сторону:
       – Тебе все ясно?
       Сашка молча кивнул, потом сказал:
       – Дай пять.
       Я протянул руку, и он с чувством ее пожал.
       – Спасибо!
       – За что?
       – Да так. Есть за что.
       Помолчали, каждый о своем. «О люди! Порождение крокодилов!». Как же все это отвратительно, как мелко и подло! Улыбаться, корчить из себя друга – и держать змею за пазухой. Интересно, кого он еще посвятил? Стаса? Не исключено: слишком уж гладко все катилось. Да и свидетель не помешал бы на случай, если б его план сработал. Впрочем, если и посвятил, то, думаю, лишь частично. А хотя, какая в ж*пу разница? Теперь это уже неважно».
       Виталик вернулся. Я взглянул на Сашку:
       – Давай утром уедем. Не хочу здесь больше оставаться, мне противно. И плевать, что они скажут!
       – Мне тоже. Да, давай уедем.
       А потом вдруг тихо рассмеялся.
       – Ты чего?
       – Блин, у меня стояк.
       Я щелкнул его по носу.
       – У меня уже давно. Но мы ему радости не доставим.
       Теперь мы оба засмеялись. Сашка выдал:
       – Они б сказали, что мы извращенцы.
       Я хмыкнул и, вспомнив «наших», покачал головой:
       – Думаю, не только они.
       А потом добавил:
       – Знаешь, для одних – уже извращение, если стоит друг на друга, а для других – лежать в одной постели и трепаться три часа! Это ж, блин, хоккей на траве!
       Мы тихонько заржали. Я решил расставить точки:
       – Ладно, разберемся со своими стояками. Давай завтра. Если хочешь.
       Сашка кивнул:
       – Хочу... А ты?
       – Я тоже...
       – Не передумаешь?
       – Не. ТЫ не передумай. А теперь давай поспим. Недолго осталось.
       Я закрыл глаза. Тихой мышкой прошмыгнула последняя мысль: «Не передумаю, Сашок, не передумаю. Не надейся!». Улыбнулся я уже во сне.
       ... Ослепительный край солнца показался над горизонтом, когда мы были на пути к автобусной остановке. Снег сверкал и искрился, беззвучно падая на нас с веток: птицы суетливо встречали новый день. Уже с дороги обернулся и в последний раз посмотрел на домик, в котором мирно спал наш бывший друг. Надеюсь, ему снился хороший сон.
       Я шел, а в голове звучали слова песни: ... But what it is, though old so new... – Все, что происходит, старо и вместе с тем ново... Но я знал, что все будет хорошо, и от этого на душе было легко и весело. А рядом шагал он, Сашка, Сашок, Санечка... – у него будет еще много имен. И впереди было воскресенье – для кого-то обычный день. Для кого-то. Но не для нас.

4 мая 2016 г.

Автор выражает искреннюю признательность Данилу Аверину, Сергею Грекову и Константину Норфолку за дружеское участие, советы и замечания.