Счастье моё

Глава 1

- Нет, Витя. Нет. Человек непроверенный, буквально с улицы, так что за несколько дней до отправки смены ничего менять не будем.
- Как так, Сергей Палыч? Есть же вакансия. Я ухом слышал.
- Вот каждый раз, когда ты внезапно появляешься и меня о чем-то просишь и при этом чешешь нос или висок, жди беды. Нос к пьянке, висок к разврату или наоборот? А сейчас вижу, ты весь счесался. Я тебя шельму знаю, изучил. Что же может быть такого грандиозного? Еще три года общего режима с учетом УДО и амнистии? А зиц-председатель?
- Серега, Палыч, мы ж с тобой друзья. Ты же знаешь за кого я отсидел.
- И интонации что у тебя сейчас пошли в голосе, мне совсем не нравятся, такое ощущение, неужели готов унижаться? Пугает. А если так, вы с Лионозовым и решайте этот вопрос. Я не то, что потом соскакивать, даже садиться на этот паровоз не хочу.
- Серега, Лионозов подельник, а ты друг, а такое дело лучше решать с тем, кого знаешь. Ты умный как компьютер и, рассудительный, а я человек фартовый нужный.
Чего-чего, а фарта у Виктора Жигина действительно не отнять. Только притормаживай феномена. Среднего роста, рыжий в веснушках, вечно подвижный тридцати пятилетний машинист-дизелист. Когда-то, до своего залета в зону, Виктор сам был начальником смены, самым молодым, сейчас же по штату занимал должность инженера АДЭС (автономной дизель электростанции), а по призванию мастера на все руки, в том числе ушлого снабженца и порученца для деликатных дел. Он делал совершенно невозможные и удивительные для других людей вещи, за что ему многое прощалось. Как пример, как-то для высокой комиссии из Москвы срочно понадобились девочки в сауну, а где их достать в этом медвежьем углу? А этот ловелас достал. Причем не просто достал, а привез двух шикарных молодых мамаш, у которых из сосков при сдавливании текло грудное молоко. А с учетом того, что некоторые женщины после родов ненасытны до секса и сами жаждали подобного развлекалова, мужики в парилке аж офигели. Такое не забудешь. Вот как, как подобное ему удается? Дело даже не в похоти и сексе, не будь их нас бы на свете не было, дело в том, что он мог собрать порой удивительно разных людей на взаимном интересе, любом интересе.
- А если друг, тогда говори все под чистую.
- Это…, - тут Виктор замялся и стал поглядывать на дверь, еще раз почесал нос и, перейдя на шепот, бухнул. – Помнишь, я предлагал завести педераста пассива. Вот это он и есть.
- Как это? – Палыча аж к стулу пригвоздило.
- Просто. Ночь полярная длинная, холодная, депрессняк конкретный, а из женщин только поварихи Зинаида Ивановна, да Нюра на которых посмотришь, вечным импотентом станешь. Вечные принцессы заполярья. А так и знать никто будет, если сами не скажем.
- Ты… ты…, - начал заикаться Палыч.
- Да ты сам на него посмотри, я позову, он там, в коридоре ждет. Вылитая Ким Кардашьян.
- Сядь! – слово прозвучало, как небесный глас, у Сергея Павловича, казалось, сейчас пар из ушей пойдет.
Палычу уже за сорок, высокий, светловолосый. Как мог он, такой серьезный человек, начальник смены станции сдружится с таким баламутом как Виктор. Видимо в тихом омуте черти водятся, много раз они и выпивали, и ездили на рыбалку вместе. Жигин уже не раз, как бы, между прочим, шутя, предлагал эту тему, вот все-таки испортила человека неволя, рассказывал, как некоторые разъездные бригады воров-линейщиков на железной дороге в долгих поездках также держат пассивов. «Что-то совсем воры запутались в своих понятиях, да когда такое было на воле? Даже если и гастролеры?» - удивлялся тогда Палыч. А Виктор как-то странно ответил «Общий секрет, особенно нехороший, сплачивает». Нехороший секрет? Похоже, именно тогда ему в голову втемяшивалась эта идея, и он стал вынашивать план.
Палыч тоже перешел на шепот. – Ты свои зоновские замашки брось. Набрался знаний. У самого жена и дочь, и у меня семья, двое детей. Позору не оберешься.
- Сережа, имей совесть, я уже человека сдернул с места, он за 400 километров сюда приехал. Знаешь, как неудобно перед ним будет? Все уже договорено, полюбовно. Я ж говорю, никто и никогда ничего не прознает, если сами не сознаемся, не расскажем. А хороший левак укрепляет брак.
- Ты, ээ…аа, - промычал Палыч, а Виктор уже юрк за порог.
Дверь вновь открылась, и в кабинет вошел, стесняясь, удивительно статный, красивый молодой человек среднего роста, черные как смоль длинные волосы, карие глаза, слегка смугловатая кожа. Он был в черном пальто из тонкого драпа, красном кашне, с перекинутой через плечо сумкой-планшеткой, а в руке держал крупной вязки шерстяную шапку так же черного цвета. Кардашьян? Некое сходство есть, худощав только. А чего? У нас всегда есть чем ответить, у них Селена Гомес, а у нас Катя Рябова. Из горла Сергея опять раздалось что-то нечленораздельное, в голову пришла только одна мысль – танцует Зинка прямая спинка.
- Знакомьтесь, - представил их друг другу Виктор. – Начальник смены Сергей Павлович Родимцев и это Саша Рязанцев.
- Резюме принес? – только и смог выговорить Родимцев.
- Да, пожалуйста, вот мои документы, - быстро откликнулся Александр.
- Что-то ты легко оделся для Севера. Хорошо. Ты, Саша, подожди чуток за дверью. А я тут поговорю с сотрудником.
Рязанцев вышел, а Палыч схватил Виктора за грудки и повалил на стол. Витя особо не сопротивлялся, лишь держал Родимцева за руки.
- Да я тебя, гада, сейчас задушу, прибью, - Сергей пошарил вокруг правой рукой, что-то нашел, - а вот хотя бы этим старым большим музейным советским дыроколом. Им хорошо дырки в башке делать.
- Да все норм Палыч, ему скоро двадцать два года, он колледж… техникум по специальности закончил. Парень из хорошей семьи, родители очень религиозные, молитву каждый раз перед едой читают.
- Это как?
- Баптисты.
- Немец что ли?
- Нет, русский.
- А чего чернявый?
- А тебе что уже интересно стало?
- Сергей Павлович, - раздался за спиной секретарши директора Лидии Владимировны. - Тут заявление о приеме на работу.
- Лида, тебя, что стучаться не учили? – выкрикнул Родимцев, крепко держа дизелиста, вырвется, лови потом. – Не видишь у нас совещание?
- А мне тоже ждать не ко времени, вам надо наложить свое согласование на заявлении Рязанцева для отдела кадров, директор Лионозов уже подписал, - сказала она и ушла.
- Ах ты, Генри Киссинджер! – усилил свой натиск на Виктора Палыч. – И тут подсуетился? Лионозову поди сказал, что со мной уже все улажено. – Наконец отпустил дизелиста. – Это что все шутка? Развод? Издеваешься?! Что за день дурака? Не смешно, Витя, не первое апреля.
Виктор встал, поправил пиджак, немного отдышался, подошел к двери и плотнее её закрыл. Витя потому и Виктор, по латыни победитель, что всех привел к общему знаменателю и в очередной раз добился своего. Остались формальности, а также определение очередной комбинации из подельника и крыши. Лионозов в тундру не поедет, ему и знать незачем. Логично. Вот ведь шило в заднице, видимо, очень уж тяжело переносит неугомонная душа зимовки и многомесячный острог в бескрайних снегах.
Когда человек надолго застревает в одном психоэмоциональном состоянии это уже форма психического расстройства. Поначалу это принимает форму психоза или невроза, потом хуже, вплоть до необратимых последствий в виде сумасшествия. К сожалению, работа на Крайнем Севере способствует этому состоянию. Койка, стол в столовой и рабочее место. И между всем этим натянуты тросы или штормовые фалы, чтобы во время продолжительной пурги, когда не видно не зги, шагнув в сторону, ты не потерялся навсегда. Зимой почти нет солнца, только искусственный свет, так что даже по цветопередаче наш мозг, наши глаза испытывают самый настоящий информационный голод. Медицинский факт наличия проблемы, что называется на лицо и в полный рост, иначе северных надбавок бы не платили. И водка тут не помощник от неё только хуже, она лишь еще больше туманит голову, и жены рядом нет. Так что когда Жигин предложил «инновацию», Родимцев моментально догадался, о чем идет речь, в одном же котле варятся. Схема выглядела вполне рабочей, в определенных условиях и в определенной дозе стыд как еще один действующий переключатель в сознании улучшает коммуникативные способности человека. А еще есть дофамин, серотонин и прочие интересные нейромедиаторы. Вот только надолго ли этого хватит? Зато радикально. Нашел, значит себе приключение. В любом случае никто не собирался перековываться, записываться в гей-сообщество и махать радужными флагами.
- Вот тебе врать не буду. То, что сказал все, правда. Вот потому сам в переживаниях.
- Ну как? Как? С такими талантами и не Рокфеллер?
- Я дитя природы, в душе романтик-браконьер, другая жизнь для меня либо спиться, либо сесть.
- И так по «краю-краю… родному» постоянно ходишь. Призрак с большой дороги. Решил жить на две семьи? Дело для вечно командированных не такое и редкое. Но чтобы так. Хорошо, что его зовут Саша, а не Коля, ночью как-нибудь ошибешься с именем, и жена не оценит. Выкладывай все до конца. – Родимцев развернулся и сел на свое место злой и сосредоточенный.
- Нормальный он парень, конкретный, с головой и нервами дружит. Спокойный, уравновешенный, полная противоположность мне. Лера моя, как-то к родителям уехала на выходные с дочкой. Вечер пятницы самое время блуда посредством соцсети. Сначала бабу хотел снять, а тут мысль одна засвербела. Долго ли пару правок внести. И вот висит моя анкета в сети - «открыт для общения», зеленым цветом подсвечивается. Та же рыбалка, клюнет, не клюнет. Один собеседник объявился, второй, но так пустой треп, а тут примерно к 11 вечера появился Саша. Сначала спросил, женат ли я? А потом взял и задал прямой вопрос куда приехать? А я не стушевался, написал адрес. Понимаешь, человека сразу видно с первой строчки, по манере общения, по манере держатся. Вот правильно у него голова устроена: сомневаешься - проверь, сломалось - чини, есть цель - иди к ней. Живи просто. Не надо придумывать лишнего, накручивать себя, создавать ненужные сложности. Через пять минут у меня зазвонил городской телефон, я и секунды не сомневался что это он, пробил меня по адресу. «Ты?» - спрашивает, «Я» - твердо отвечаю ему. Прямой как торпеда, зато дурных мыслей меньше, нет в нем кривобокости гоблина. Через сорок минут он приехал ко мне на такси. А дальше закон фарта - лови пока ловится, если душа устала быстро марш в магазин и аптеку за вином и виагрой. Он остался на всю ночь. Лишь утром показался у себя дома, мол, никуда и не уходил, он с родителями живет в частном доме, а потом завис у меня и на все выходные. Он хотел, а я его читал, все как с женщиной только где-то проще, где-то сложнее.
- Так, эти подробности мне уже не интересны. И как давно это случилось?
- Месяц назад.
- То есть за вычетом всех выходных и проходных, когда благоверная за тобой не смогла усмотреть, это сколько всего дней получается? Ёшкин кот. Ты его не знаешь. Да разругаетесь вы через две недели с нашим общежитием, только я один твой характер и могу долго терпеть. Ты хоть отдаешь себе отчет, что это живой человек, а не резиновая кукла?! Чую опять мне за тобой дерьмо прибирать.
- Потому ты и в доле.
- В смысле сиротской? Засунь эту долю, знаешь куда? Витя, закон жизни суров, нельзя терять берега, иначе потом не поймешь где вверх, где низ. Да и я с тобой в сауну побоюсь ходить. Опыт наработан годами, потому Нюра и Зина нужны страшные. И люди притираются годами. А ты вижу, эксперимент решил поставить?
- А законов никто не нарушает. И зачем делать жизнь еще более суровой? Что касается берегов? Вот как раз потому для таких как он и придумано презрение, чтобы масти не перемешивались. И он это знает, и не путает постель с реальностью. Это как ограничительная крышка. А в остальном Сережа мы с тобой люди уже взрослые.
- Ой, Витя, тогда вот зачем с молодняком связываться. Что у него на уме?
- Да нормальная у нас молодежь. Он кстати не пьет, не курит. Повторяюсь, нет в нем ни гримасничанья, ни напомаженности. Отличник, выучился, а на работу по специальности без опыта работы не берут. Сидеть на шее у родителей не собирается. Сбежать юнгой на королевский флот? Заработать первые реальные деньги, кто об этом не мечтает? В остальном жизненных знаний набраться. Мы сами такими были. Правильно, еще раз говорю, у него голова работает. И деньги у нас хорошие платят.
- Ну, это еще, куда ни шло. Вот не до эротики с экзотикой сейчас, вовсе не до эротики и так дел по горло. - Но попутал бес Родимцева, попутал, не стал он доводить дело до скандала, согласился, может потому что Виктор действительно мужик фартовый, и губа у него не дура, и ловец бьет в лет, а может потому - хоть какое разнообразие, не все же время вахты сторожить дизелиста от запоя. А хрен редьки не слаще. – Под твою ответственность. Не отходи от него ни на шаг.
- Вот и ладно, Сережа, пусть начнется приключение, а с остальным потом разберемся. Вот ей Богу, если бы не было запретов, их стоило бы придумать.
- Заткнись. Во цирк, а? И еще, Витя, перегнул ты со своим фартом. Шило в мешке не утаишь, почти каждый второй у нас мысли читает. Помяни мое слово. Не нашего поля он ягода. Слишком красив, к беде это. Ему в столицу надо на подиум, а не сопли с нами морозить.
- А это 50 на 50, там такие, поди, косяками ходят с акульими повадками. И еще неизвестно куда попадешь: на иглу, в дом приемов или к богатому папику. Пусть проходит на крайний случай как мой родственник со странностями на перевоспитании, что до остального, все будем делать редко и аккуратно.

Глава 2

- И где вы такого кукленка раздобыли? – спросила Палыча Зинаида Ивановна, не отрывая глаз от Саши Рязанцева. Родимцев устало посмотрел на неё.
- В нагрузку дали по блату или вам такое не знакомо?
- Лапуля. И чей он?
- А оно мне надо? Не знаю, кажется, Вити Жигина родственничек.
- И слушает так внимательно, когда с ним разговаривают. Вот такие обычно начальниками и становятся. Вот буквально внимает и смотрит так глазками. Реснички такие закругленные.
- Потому что таким образом больше начальству нравятся? Так что ли? – хмыкнул Родимцев.
Система газодобычи, распределения и транспортировки на различных точках и станциях предусматривала размещение бок обок персонала различных организаций - заказчиков, подрядчиков, представителей госучреждений. В поселках модульного типа порой жили через стенку, а то и через койку ремонтники, геологи, вертолетчики, метеорологи, связисты, операторы оборудования, ученые. Принципиальным был вопрос размещения персонала при смене вахт, и тут роль Родимцева в плане Виктора была решающей.
Административно бытовой комплекс №6, или кратко АБК, построенный в свое время чехами был старым, небольшим и редко используемым. Его берегли специально для размещения комиссий и высоких гостей. Только две крайние и просто обставленные комнаты иногда в исключительных случаях использовались для обычных командированных, когда по тем или иным причинам на станции случалось столпотворение и селить народ было некуда. В одну из них и поселили подальше от прочих глаз Виктора и Александра.
- Так четвертую кровать мы уберем в подсобку. Три оставим, - суетился Виктор.
Палыч мысленно и меланхолично вторил ему, - а первую и вторую они поставят рядом, сделав двуспалку. Он не питал иллюзий, судьба у него такая – когда деньги пилят с ним не делятся, когда уходят в загул он так же остается самым трезвым. Ну и ладно, целее будет. Только вот долгие годы работы и нахождение с подчиненными бок обок даже в быту приучили его прислушиваться к тому, кто и чем дышит. Ой, что-то будет. Когда ехали, дорога была долгая муторная, этот Рязанцев в вахтовке подсел к диспетчеру Лехе, что только и тренькал на своей гитаре.
- Давай, что ли песню.
- А подпоешь?
Они долго искали подходящие аккорды и наконец, спели дуэтом «Камикадзе» Розембаума. Как горели глаза парня, как высок и красив был его голос, словно вся душа его горела в этих строчках:

Парашют оставлен дома,
На траве аэродрома.
Даже если захочу - не свернуть.
И вот еще на этих:
Вот и всё. Касаюсь борта,
Не добраться им до порта,
И в расширенных зрачках отражён

Это как понимать? Уже освоился? Зачирикал? Еще один ныряльщик с головой в омуты объявился?
Сергей Павлович тогда встретился глазами с Сашей и впервые за все время не отвел суетливо взгляд в сторону, так они смотрели друг другу в глаза несколько секунд. Неожиданно в голове промелькнули слова - и никто не поможет, и никто не придет. Вот откуда такая печаль и почему? У молодого, красивого….
- Ой, да ну вас.
- Премию не забудь выписать, - понеслось вдогонку пожелание Виктора.

Обычно напарником по двуместной комнате, что положена начальствующему составу на вахтах у Сергея был Виктор. Но сейчас не тот случай, теперь у Родимцева будет новый компаньон, без пяти минут пенсионер и брюзга Смирнов, зато будет с кем скоротать вечер за игрой в шахматы.
Пока все было хорошо, первое время Виктор вел себя достаточно образцово и от Рязанцева старался не отходить ни на шаг. Вот и ладушки, думал Родимцев и даже носа к ним не совал, но дурные предчувствия его все же не обманули. Через три недели, всего на неделю срока больше чем обещалось, заявился к нему Витя. Было уже девять часов вечера. Лицо грустное, начать разговор первым не решается. Сам на себя не похож.
- И?
- Накаркал.
- То есть ты хочешь сказать, что это именно я замутил всю эту историю? Крышу всем сдвигал? Настаивал со всем своим кипучим темпераментом?
- Нет. Ты каркал.
- Вот все-таки надо было тогда тебя дыроколом по голове шарахнуть.
- Давай, Мудрый Каа, выручай.
- Мне вот интересна разбивка по ролям. Добрый полицейский, злой… не то. Ты значит у нас непутевый старший брат и товарищ, а я кто? Папик что ли? А? Витя, вот не умею я людей разводить и не собираюсь.
- В смысле как разводить?
- Да по твоей той самой зоновской терминологии, что означает обманывать.
Тут лицо Виктора окончательно приняло трагический вид, что очень удивило Родимцева, еще более удивило то, что он сказал: - А не надо, не надо обманывать. Понимаешь, Сережа, вот как мы сейчас с ним себя поведем таким человеком он и станет.
- О как!!! Это ты когда в воспитатели записался? Почему только сейчас про ответственность и вспомнил? Ты знаешь, вот не силен я, не силен в сердечных делах. И сводней никогда не был.
- А. Помоги?
- Чего уж. Подробности дашь?
- Ты разберешься. Ты умный.
- Еще и ребусы? Интимусы? Значит все действительно очень плохо. И стыдно. Тогда ночуй у меня, а тот… на порожек, надеюсь, пустит?

Продолжение вечера обещало быть трудным. Что ж не жили богато не зачем и начинать. Под мышкой у Палыча шахматная доска. К счастью Рязанцев оказался у себя в комнате, он сидел на своей кровати и пил горячий морс из варенья. Дверь демонстративно открыта настежь. Очень громко играет музыка. Контрастом удивительному порядку, чистоте, аккуратно заправленным и стоящим отдельно лежакам, стопке книг на тумбочке, была лужица воды растаявшего снега, что натекла с ботинок Александра. Он, придя со смены, так и не снял ни теплых брюк спецовки, ни обуви.
- Привет.
- Здравствуйте, - глухо и отчужденно ответил Саша, не отрывая взгляда от стены напротив. Чутье подсказывало Родимцеву, что ближе, чем на полтора метра сейчас к нему лучше не подходить.
- Ты не против, ночь я проведу здесь, пока мы определимся с новым размещением? – спросил Палыч. – Ведь не горит же заниматься переселением вот прямо сейчас?
- Дольщик?! – в голосе чувствовалась горечь слез и надрыв очень тяжелой обиды.
- Пусть так, – поморщился Родимцев, снял шапку и пуховик, повесил в шкаф. - Звук убавь! А лучше выключи! – пришлось довольно громко повторить, - Пожалуйста! Еще раз, пожалуйста!
Саша резким движением выключил колонки.
- А смысл говорить: я - не я и корова не моя? – уже спокойным голосом сказал Родимцев и сел на кровать напротив. – Меня за все время на многое пытались подписывать и даже без моей воли. Если что - я в ваши дела с Виктором лезть и не собирался. А вот в известность он меня поставил. Хотя это иногда даже хорошо. В поездах так бывает, делятся секретами с чужими людьми, которые близким то ни за что не доверят. А тут целый дольщик.
- Я не нуждаюсь в участии.
- Зато я отвечаю за людей на вахте. Каждый имеет право на свой процент тараканов в голове, это действительно расширяет кругозор, лишь бы башню не срывало. Не хочешь мне рассказать, что между вами произошло?
- Нет, - последовал нарочито твердый ответ.
- Вот и хорошо. Виктор тоже ничего не сказал. Честно, я столько за эти годы наслушался жалоб как начальник и насмотрелся взаимных дрязг, что мне это давно опротивело. Полярная зима и долгая изоляция делают с людьми скверную штуку. Ругаются из-за сущей мелочи, кто-то громко чавкает во время еды, кому-то лень в лишний раз постирать носки. А злятся так, что потом очень, очень стыдно вспоминать этот просто безобразный срач. Когда-то у соседей метеорологов на метеостанциях в смену оставляли по два человека. А потом их находили мертвыми. Дуэли устраивали на ружьях. И не раз. Не читал Джека Лондона? Нет?
Рязанцев не ответил.
- Тоже считай почти полярник, так вот он в некоторых своих произведениях описывал особую форму группового психоза у людей во время золотой лихорадки. От старожилов обычно знаешь, чего ожидать и проблемы у них в основном начинаются к концу вахты. Но особенно сложно бывает с новичками, которых не знаешь, а ты новичок.
Саша смотрел в свою мысленную точку на стене, не мигая, а Сергей продолжал.
- Поэтому всегда нужен третий человек, собеседник, это очень хорошее и нужное правило русского застолья, который может выслушать и если не подсказать ответ на вопрос «Что делать?», то вовремя остановить. Ты еще не слышал, как здесь завывают волки? Самая распространенная глупость, с которой мне приходилось сталкиваться, это когда из-за обиды уходили пешком в тундру до другой ближайшей станции и так замерзали в снегу. Здесь не те расстояния и не тот климат для длительных прогулок на свежем воздухе. Так что я тут волей неволей исповедник, шаман и политработник. А куда деваться?
- А вам обязательно сейчас быть со мной? Ну, раз вам не надо это… – Рязанцев выпрямил спину, когда говорил эти слова, но тут повернул голову к Родимцеву и более доброжелательно добавил, - Да, не сбегу я.
Видя эту перемену, Сергей Павлович придвинулся к нему, теперь правило полутора метров можно было и отменить, и уже не таким сухим и официальным тоном негромко добавил.
- Саша. Такова необычность возникшей ситуации. Насколько я знаю нашего общего знакомого, к полуночи он обязательно раздобудет водки и надерется. Что недоверчиво смотришь? Скажешь, что я чуть ли не лично досматривал вещи каждого на предмет проноса спиртного? Кто здесь кочует ненцы, ханты? Ящик в собачью упряжку и бизнес процветает. Поговорить серьезно и разобраться в ситуации по любому не получится, трезвый пьяному не товарищ. Оно тебе надо, если он постучит ночью в дверь? Я здесь для твоего и моего спокойствия. Плюс в соседней комнате бар с дорогим импортным алкоголем для вип-гостей. Я уже смотрел, он уже пробовал подбирать к замку ключ. В местах не столь отдаленных он набрался таких знаний, что мы и половины не знаем. Он тебе уже говорил, что сидел по уголовной статье?
- Сегодня узнал.
- Только сегодня? – несколько удивленно переспросил Родимцев и, выждав некоторое время, продолжил. - Это конечно не клеймо. Давай так, сыграем в шахматы. Замечательная игра, в которую можно играть молча, и думать каждому о своем. Одиночество с эффектом визуального присутствия, однако и словом перекинуться можно. Хоть как-то да отвлекает. А потом ляжем спать, и будет легче уснуть, а там утро, которое, как известно мудренее вечера. Окажи мне это уважение.
- Я не умею играть в шахматы.
- Тогда сыграем в шашки, очень простая игра. Твои белые. Я хорошо играю, так что постарайся сосредоточиться на игре. – Сергей сел на кровать рядом с ним, разложил доску и стал расставлять шахматные фигуры, что должны были стать шашками.
- Начинай.
Саша нехотя вступил в игру, сделав первый ход. Родицев ответил.
- Почему вы его держите, раз он такой? Дружите с ним?
- Почему? – переспросил Сергей. - Потому что он очень многое знает, многое умеет, у него золотые руки, наконец, у него все получается. Он действительно нужный и в чем-то очень везучий человек. До меня он был начальником смены. И он герой. Да. Однажды, он вытащил человека из полыньи, это было на зимней рыбалке. А другой раз в недостроенном блок-боксе вспыхнул пожар, искры сварки упали на промасленную ветошь, загорелся упаковочный материал, и одному монтажнику на очень крохотном пяточке отрезало выход сильным пламенем. Вокруг только отвесные стены из сэнвич-панелей, как в колодце. Там еще баллоны были с пропаном, кислородом вот-вот рванет. Полный кабздец. Он кинулся к крановщику, благо радиостанции на одной частоте работали. Встал на крюк без всякой страховки, крыша то не достроена, вытащил бедолагу буквально за шкирку. Люди это знают, помнят и уважают его за это.
- Он про это не рассказывал.
- Для него это естественное состояние, он не считает это чем-то особенным. Вообще-то и по тому делу за воровство он должен был идти свидетелем. А сидеть должен был Лио…. Впрочем, тебе это, и знать незачем. Они сами договаривались меж собой, поэтому поводу. И свой договор сдержали.
- А вы?
- А вот я так не могу. Я не трус и хотя это звучит как оправдание, но у рациональной логики, мышления есть свой изъян, они могут оперировать только тем, что известно. Я вот должен знать, куда поставить ногу, иметь представление о том, что схватит моя рука, а вот взять и шагнуть в неизвестность не могу. А Витя может. И тем ему цены нет и тем он всем и проблема. А я устроен по-другому. Не люблю голливудские поделки и не люблю фильм «Крестный отец», он очень старый, но там есть фраза, эпизод, в полной мере характеризующий меня. Для меня несчастный случай или чрезвычайное происшествие это надругательство над здравым смыслом и способностью мыслить. Все должно быть с чувством, с толком, с расстановкой, под контролем, предусмотрено и учтено. Жаль только в жизни так не бывает, и порой все решают мгновения. Ты кстати выиграл. Молодец.
- Так вы под сруб ходите.
- Тогда сыграем еще. Ты должен дать мне отыграться.
На этот раз Саша уже помогал расставлять фигуры.
- Потому, наверное, мы друзья, что прекрасно дополняем друг друга. А еще мы краснокирпичники по духу, есть такое определение в англоязычной культуре определяющее выпускников провинциальных, как правило, технических вузов. Это смесь духа флибустьеров, первопроходцев, технарей и романтики освоения Сибири. Мы инженеры. И хотя этой страной управляли многие и силовики, и юристы именно такие как мы запустили первого человека в космос, мы часть её славы.
- А вы это?
- Что это?
- Спите с ним?
- Мы не спим друг с другом, - сухо отрезал Палыч и опять поморщился. – Мы оба женатые люди, у нас семьи, дети. Неужели он и про это не говорил? Честно вот не хотелось, тем более сегодня обсуждать эту тему, есть же на свете другие интересные вещи. Но видимо судьба, и не такие гадости приходилось выслушивать. Я вот каждый раз после проделок Вити с опаской захожу куда-нибудь. Ведь не поймешь, что будет, просто злой розыгрыш или уже сразу палкой меж глаз. Надеюсь, он сказал, что, я вообще-то был против этой вашей затеи? Правда, не настоял на своем.
Саша отрицательно мотнул головой.
- А что он там еще наговорил? Или не наговорил? Ну, раз уж мы дольщики, то должны знать все друг про друга. Общие тайны так замечательно сближают.
- Говорит каждому стоит немного посидеть в тюрьме.
- Нет уж, лучше в Гагры. Но если сегодня у нас вечер откровений…. Вдруг вы помиритесь, а мне все не было случая сказать ему это в лицо.
Но тут Рязанцева прорвало:
- Ничего я ему передавать не буду! Я вообще знать его не хочу! Он…он…он….
- Он сильно обидел тебя?
- Да!
- Саша…. Ты давай делай ход. Знаешь, Розенбаум написал замечательную песню «Камикадзе», но никогда её сам хорошо исполнить не мог. Бывает. А у тебя она поучилась великолепно. Даже лучше чем, когда они дуэтом пели её с Лепсом. Отличное чувство ритма, а главное тянешь ты превосходно. Вот уж не ожидал….
- Вот сейчас вы о чем? Зачем все это? – Рязанцев сдвинул брови.
- О том, что слова иногда ничего не значат. И неважно красиво при этом они звучат или очень обидно. Если тебе от этого легче, ему тоже очень плохо.
- Неужели?! – саркастично переспросил Саша и округлил глаза.
- Если бы сам не видел, не говорил. – Притихшим голосом ответил Палыч. - А это уже третья причина, по которой я поживу здесь. Вот так. И трагедии то не случилось. Просто надо дать головам остыть. Оно и к лучшему. А ты вновь выиграл. Поздравляю.
- Я не понял, вы, что со мной не в шашки, а в поддавки играли? Вы мне поддавались?
- Нет, ты просто сегодня очень сердит и неудобен как противник. Но тем и замечательна игра в шашки. А теперь давай спать. Завтра на работу. И не вздумай никуда сбежать, я сплю чутко. – Свое отступление от продолжения неприятной темы Палыч обозначил отключением света. – Давай спать.
На следующее утро Родимцев сопроводил, словно под негласным конвоем Сашу до столовой, а потом до диспетчерской компрессорной станции, где была кандейка киповцев.
- Тимофеев, еще раз напоминаю, смотри за новеньким. И чтобы без дела не сидел.
Передал молодого специалиста, что называется из рук в руки, развернулся и пошел к себе. Только сделал пару шагов, ему в копчик прилетел запущенный с силой снежок. Кто это сделал, в ночи было непонятно, потому разбираться не стал, лишь досадливо мотнул головой. Всегда так, влез разнимать - получи долю. Если это Рязанцев, то это одно. А если…?
В мире, тем не менее, все взаимосвязано. После этого снежка Родимцев резко отчитал механика в гараже за сломанную лыжу снегохода, котельщики получили втык за беспорядок. Ну и дальше по цепочке, для бешеной собаки сто верст не крюк.

Глава 3

Днем у Родимцева появился Виктор. Каждый из них старался смотреть в сторону, оба хмурые.
- И?
- Что и?
- Дал горькое лекарство?
- Нет. Пока нет. Попытался только успокоить дать так сказать обезболивающее, анестезию. А потом понял, что дурак. У меня вопрос Виктор. Вот зачем ты так нас всех развел и подставил? Затащил, значит, мальчишку на вахту и минимум три месяца отсюда не сбежишь. Ловушка захлопнулась. Презрение как крышечка, говоришь? Тварь! Не было у тебя никакого договора с Рязанцевым, а дольщиком ты выставил меня только вчера! – начал орать Родимцев, зажатая пружина эмоций все же выскочила неуправляемым острым лезвием.
- Он сказал?
- Зная тебя, сам догадался, постеснялся даже парня переспросить, чтоб совсем идиотом не выглядеть. Так вот, раздобыть два карабина по одному патрону в каждом не вопрос! Ты паскуда!!! Если тебе жизнь испортили, ты зачем ломаешь её другим?! Мы даже в тундру не пойдем, будем стреляться прямо здесь под окнами!
- А я не буду нажимать на курок, - тихо и спокойно ответил Жигин. - Мне не слабо. А ты будешь сидеть за убийство товарища, и все эти годы только и думать. Ты же так любишь это дело, размышлять.
- Во как?! – Сергей Павлович аж оторопел, никто не стал падать ниц моля о прощении. Нашла коса, да на камень? Жигин не походил сам на себя. Лицо почернело и странным образом заострилось, будто птичьим стало. Нос как кончик веретена. Чужой он. Совсем чужой. Что происходит? И он продолжил уже тихим голосом. - Витя, мне показалось или я вчера разговаривал с другим человеком? Что ночью бухнул, вон, как перегаром тянет и перековался, переобулся в воздухе?
- Может и с другим. Ты Сережа знаешь, что в этой жизни есть свои рамки, свои границы которые относительно безопасно можно пересекать только в мечтах и абстрактных построениях. Да такие как вы с Рязанцевым мне должны за это спасибо говорить. Пора узнать жизнь такой, какая она есть. Пусть начнется захватывающее приключение, пугающая зимняя сказка. Да и не парься ты так, он всего лишь смазливый пидор. Пидор он и в Африке пидор. Пользуйся. Мы когда собирались, подобрали ему неплохой комплект женского белья.
- Но он же человек! – Палыч на какое-то мгновение от негодования потерял дар речи. – Мне даже показалась, что у вас там, даже выговорить трудно… любовь. А чего тут на Северах только не было. Витя! Брось свои зоновские замашки. Здесь не зона. Значит так, давай с этого момента, чтобы слово педерест и различные вариации на эту тему я больше не слышал.
- Согласен, палево, будем звать Саша Рязанцев. Да хоть как назови, мы-то знаем, кто он на самом деле. Назвался груздем, полезай в кузов. Только почему я должен кого-то жалеть? Чем он лучше нас? Знаешь что такое жесть? Это когда тебя имеет треть отряда в бытовке или возле параши, а это человек пятнадцать, двадцать в день. А тут что? Полярный санаторий. Недельку другую поломается и ляжет как прежде. Без рук и ругани. Кто-то учит камасутре, а кто-то шахматам. Я вот прикидываю, обалденная гейша получится, вот только чуток окунуть в жизненные реалии, избавить от ненужных ожиданий и иллюзий, добавить опыта. Кстати, первые гейши в Японии были мужчинами, все начиналось с таки вот Саш. Помнишь, Сережа, тебе уже раз мужик сделал хороший отсос, год назад был случай, вот только не делай вид, что ты по пьяни забыл, я же сам подогнал нам того педигриппала. И я по зоне отлично знаю, что ты захочешь, обязательно захочешь повторить это еще раз. Все зависит лишь от времени и обстоятельств. А я видел, как твои глазки оживились и ручки по столу забегали, когда ты увидел Рязанцева. Не так ли? Ну, я пошел?
- Погоди, - Палыч некоторое время тряс головой приходил в себя, не веря в реальность происходящего. – Все рассчитал, значит? Ты, Витя, безусловно, очень быстро соображаешь и бесподобный тактик. Только вот не надо меня учить цинизму. Я знаю насколько несправедливой, вот до уродливой тупости, бывает жизнь. Кому пуля, кому медаль. Давай устроим сеанс покаяния, я начну с себя, а ты как знаешь. Да, все было, как ты говоришь. И возможно на Рязанцева, когда увидел, я тоже глаз положил. Каждый имеет право на своих тараканов в голове, лишь бы башню не срывало. Только когда я принимаю решения, руководствуюсь не только похотью, себе дороже обойдется, но принимаю во внимание множество других факторов. Так вот давай расскажу тебе одну историю. Срочную я служил еще в советских ВВС на аэродроме. 720 отдельный батальон связи 444 тяжелой дальней бомбардировочной дивизии 30 воздушной армии. Ты же знаешь у меня хорошая память на детали и подробности, что не дает сожрать меня Лионозову, иначе тогда уже он реально сядет. Ведь так, Витя?
- А кто бы сомневался, Сережа. Помнишь, как одноглазый говорил в «Двенадцати стульях», Ильфа и Петрова - «У меня все ходы записаны» перед тем как получил в рожу. Забавная сценка.
- Да, так глядишь до пенсии хоть с валидолом, а доживу. Согласен это все те же рамки, которые нельзя переступать, детей вот надо выучить, поднять, кредит отдать банку. Но это я отвлекся. Так вот у нас там была так сказать своя Ким Кардашьян в девичестве, вылитый твой Рязанцев, даже звать похоже - Женя Астраханцев из Благовещенска. Тогда еще с ВУЗов призывали, его взяли в армию с первого курса медицинского института. Так вот он после учебки совсем недолго задержался в казарме, его сразу отправили сидеть на одну из аэродромных точек, называемую РСБН - радиотехническая система ближней навигации. Синекура. Повторюсь, я дотошен в мелочах. Так вот от КДП - командно-диспетчерского пункта полетов, где естественно были наши связисты, до казармы было точно такое и даже большее расстояние, как и до РСБН, пешком дойти. То есть при круглосуточном дежурстве смены вполне можно было менять. Но на РСБН была вахта, а на КДП нет. Понимаешь, солдатам там было совсем необязательно иметь койку. Да Бог с ним, кому-то везет больше, кому-то меньше, особенно тем, кто как крот полтора месяца под действующей взлеткой в ручную рыл кабельную канализацию. Туго тогда еще было с горизонтальным бурением. Представляешь, что творилось в этой норе во время дождей? Там муссоны. Дальний Восток. А приказы не обсуждаются.
Виктор нервно забарабанил пальцами по столу.
- Послушай, может, перестанешь, - прервался и попросил его Родимцев, однако ответной реакции не последовало. Тогда Сергей Павлович продолжил. - А кто-то, например я, тогда же, в течение 110 дней, отстоял 87 нарядов, чтобы ты понимал, наряд это не только когда ты работаешь или несешь службу, но и спишь менее четырех часов в день, а иногда и этого нет. От трех до пяти дней без смены неважно, что караул или рота. Это реальная пытка, в которой не было никакого смысла, зато реально отражались слова Устава внутренней службы, про стойкое перенесение тягот и лишений службы. Да, ладно. Только вот служба заканчивается и из управления армии приходит разнарядка, аж на три медали за усердную службу. Что вообще очень редкое явление по тем временам, тем более для тылового аэродрома. Я конечно свечку не держал. Но мое завистливое сердечко неудачливого карьериста до сих пор твердит, что не будь этого Астраханцева те двое других ребят, несомненно, более достойных, чем он, медали бы свои не получили. Многое открывается из прошлого с высоты ныне обретенного опыта. А знаешь почему?
- Почему?
- Потому что этого не должно было случиться в принципе, так как в той же роте РТО – радиотехнического обеспечения, всего-то сорок рыл с комсоставом, за полгода до этого застрелился прапорщик Игорь Квитков, двадцать восемь лет. Он отвечал за трансформаторные станции и распределительную сеть электроснабжения. Я последний кто видел его живым, когда он заступил в наряд по складам НЗ. Вот память, столько помнишь всего. Получил пистолет в оружейке и…. Причина неудачный брак. Они вдвоем барагозили в Приморске с капитаном Прокопенко, а потом заявилась та дама. Уж всех подробностей не знаю. Короче он был вынужден на ней жениться, она, конечно, родила ему дочь, но привела с собой и пасынка олигофрена. Понимаешь ну, никак не должно было быть этих медалей. Никак. А тут Женя Астраханцев волшебное решение всех проблем, лишь замполит роты уехал продолжать службу на Камчатку. Вот чего стоит отстроенная сеть посредников и любовь генерал-лейтенанта. Меняются времена, политические системы, а схемы и люди, что их придумывают все те же.
- Целых три медали? – насмешливо переспросил Виктор и даже показал на пальцах число.
- Три. Все получилось как в обыгранной в «Маппет-шоу» басне «Стрекоза и муравей» - «Попрыгунья стрекоза лето красное пропела и на юг улетела, а на трудягу муравья наступили и раздавили». Право не смешно и грустно. А теперь, Витя, расскажи мне под кого вы там собираетесь подложить Рязанцева? Для кого эта пава здесь вызревает? И кто действительно в доле?
- Что-то не похоже это на слова раскаянья.
- Это раскаянье, Витя, а вот когда я махал перед твоим носом дыроколом, вот тогда выгадывал. И ведь где-то мелькнула мысль, что подстава, но….
- Много говоришь. Я тебя терпеливо выслушал, Сергей Павлович? Ведь так? Сам с тобой говорил без ора, без крика, топота ног и угроз убийства?
- Выслушал.
- А теперь послушай меня. У тебя паранойя, нет никакого заговора. Что уже полярная ночь на мозг давит? Истеришь? Мандариновая империя чудится. Или последние рудименты совести взбрыкивают? Можешь придумывать все что угодно, а ничего и нет. А впрочем, придумывай, если так легче. Короче, аккуратно доламываем парня. У нас все началось с петтинга, а сейчас… молодец он во всем старательный. Так вот я его учу камасутре, а ты рассказываешь сказки. Ты уже, поди, изложил Рязанцеву свою концепцию отображения человеческой души? Очень даже художественно у тебя получается. Так вот каждому свое и пусть судьба выпишет по душе его орден.
Родимцев заерзал за столом, зачем-то открыл и закрыл ящик стола. Потом снова открыл и закрыл.
- Зачем ломать человека, если и так все по дружбе началось? Помнишь песенку – «Друг в беде не бросит, лишнего не спросит -
Вот что значит настоящий верный друг», – какой-то странной жалобой или мольбой на обстоятельства прозвучали эти слова Палыча.
- Вот зачем тебе? Итак, спишь плохо. Чего ты там ерзаешь, что валидол уже в столе ищешь? Вот как друг тебе, Сережа, скажу, живи проще, пользуйся тем, что иногда перепадает. Про мядаль почаще вспоминай и все будут счастливы. Не надо брать пример с Квиткова, царствие ему небесное. Живем один раз и то, не чуя этой самой жизни, словно по картотеке проходим, половина времени проходит в ограниченном пространстве стылых полярных вахт. Я пойду.
- Вот кинуть в тебя чем-нибудь. Но погоди еще. Ты и я каждый по-своему разбираемся в людях. Я не лез в твои дела. Вот только вчера отчасти вошел в курс дела. Ты, Витя, похоже выбрал не того человека. Не просчитал ты его до конца. Подвел тебя твой фарт. Промахнулся Акела. Вот Астраханцев идеально подходил на уготованную ему роль, инфантильный обаяшка. Но у нас вместо него Саша Рязанцев. Религиозная консервативная семья и сам он явно не избалован, не изласкан, от работы не бегает, чувствуется строгое воспитание и тут такая странная метаморфоза, преображение, что-то не бьется.
- Ты перестраховщик по жизни, - ответил Виктор. – Кто их баптистов знает? Они ж сектанты. Это лишь доказывает, что он такой же лжец, как и мы с тобой.
- А ни странно ли что то безумие и исступленность которыми ты первым попрекаешь меня, почему-то сейчас я слышу именно в тебе? И не топот ног и не крик не помогли снять с тебя некую маску. Вот почему я много говорил? А все ждал, может все, что ты сказал, окажется дурной шуткой. Разобраться хотел, в лишний раз убедится в реальности происходящего. Намерений. Переспросить. Предложить какую-то версию происходящего. Найти хоть какое-то рациональное зерно. Какая дикость будет следующей? Прикопать Рязанцева снегом в тундре? Вот как раз, поэтому поводу и в знак дружбы, вот если она? С целью отрезвления, отыграем следующую сцену. Вот представь общий зал полный народу и шухер поэтому поводу, и кто-то, а может и я задает вопрос – «Кто притащил Рязанцева на станцию?», что происходит дальше по сюжету?
- Тут встаю я, - Виктор встал из-за стола. – Ну, или выхожу вперед, и говорю - Это я!
- И ты прекрасно знаешь, что если ситуация выйдет из под контроля, и все обернется зоной, чем эта родословная для тебя закончится?
- Да.
- Предупрежден, значит вооружен. И тогда я не буду вспоминать тебе твои слова про женское белье. Еще. К Рязанцеву больше не лезь! Слышишь! Не лезь! Бордель закрыт! Для всех без исключения!!! Навсегда! По окончании вахты уволитесь оба. Можешь идти!
- Вот за это, твою предусмотрительность я тебя и уважаю, Сергей Павлович. Мудрый Каа.

Глава 4

Устал от всех Сергей Павлович, видеть не мог и желания говорить с кем-либо никакого. Притащил он вечером из шкафа своего кабинета пыльную боксерскую грушу, подвесил её в коридоре АБК №6 и давай колотить. Внутреннее чутье ему подсказывало, что надо восстанавливать физическую форму. Несколько раз за его спиной мелькал Саша Рязанцев, но походить и что-то спросить так и не решался.
- Странно, вчера были шашки, сегодня бокс, - наконец он услышал голос за своей спиной. Палыч обернулся. Вот чего не отнять у Рязанцева того что он очень красив. Взглянул прямо и тут же отвел глаза в пол. После вчерашней резкой обиды и разочарования в его голосе чувствовались грусть и стыд. Он скрестил на груди руки, положив их на плечи, нервно теребя ворот толстого светло-коричневого свитера старясь натянуть его чуть ли не на подбородок, кутаясь словно стараясь стать меньше, закрыться.
- Сегодня игры в шашки не будет.
Вот честно жалко парня, а вместе с тем, не пошли бы они вместе с Витей, куда, да подальше. Сладкая парочка.
- Я вскипятил чай, пойдемте, попьем? Есть леденцы.
- Попьем, - согласился Палыч, положил перчатки и взял полотенце.
- Он…, Виктор, - украдкой обернулся Саша и сразу отвел глаза, - много про меня наговорил?
- Наговорил? - Родимцев вошел в комнату, сел на кровать скрестил пальцы рук вместе. - Наговорил?! – повторил он. – По голове, будто, кувалдой настучал. Саша, давай так, с ситуацией разбираться по-взрослому. Нужны ответы на вопросы. – Палыч старался говорить негромко без лишних эмоций. - Первый, если не считать слов, очень злых и обидных слов тебя здесь на станции насиловали? Опять же физически принуждали к чему-нибудь?
Рязанцев замялся, промычал что-то нечленораздельное.
- Это м….
- Саша мы сейчас говорим только о конкретных физических действиях, а о словах, даже если они содержали прямые угрозы и приказы, поговорим позже.
После некоторого размышления Рязанцев, сами движения которого казалось стали замедленными, негромко ответил.
- Нет.
- Если ты не доверяешь мне, имеешь на то право, то напоминаю, до прибытия на станцию тебе провели инструктаж, где среди прочего было сказано, что в случае серьезных личных проблем всегда есть возможность позвонить по спутниковой связи. Я тогда специально стоял за твоей спиной, контролировал в силу своей осведомленности и причастности, чтобы этот момент непременно прозвучал, был отражен. Так вот, Саша, повторяю, у тебя есть возможность позвонить, вот прямо сейчас, а потом прилетит вертолет с представителями властей и нас всех причастных, если потребуется, заберут отсюда на большую землю для полного выяснения обстоятельств. Еще раз, речь сейчас идет только о физическом, подчеркиваю физическом воздействии – тебя насиловали? Тебя домогались?
Саша подал Родимцеву чай, как всегда в своем характерном стиле, что выражалось даже в аккуратно уложенной ложечке и старомодном блюдце. Только вот кожа на костяшках пальцев кое-где свежесбита, что совсем не характерно для работы слесаря КИПиА - контрольно измерительных приборов и аппаратуры, у тех обычно порезы и повреждения ногтей. Руки немного дрожали.
- Нет.
- Кожу на костяшках пальцев, как и где ободрал?
Саша поднял левую руку и сжал в кулак, рассматривая ссадины.
- Тоже злость вымещал. Так вышло. Со стенкой.
- Точно со стеной?
- Со стеной.
- Уже легче. Официальная часть закончена, продолжим если не по душам, то откровенно и строго меж собой. Ты с Виктором познакомился через гей-анкету, так?
- Да, - прозвучал четкий короткий ответ человека принявшего свою судьбу.
- И вы были очень близки?
- Да.
- Еще проще. – Родимцев сделал глоток и поморщился. - Со словесным поносом, что нередко здесь происходит по поводу и без повода, в силу местной специфики и предрасположенности к этому, мы стараемся разбираться своими силами и дергать большое начальство и власти не будем. Какая бы чушь не прозвучала, какие бы злые слова ты не услышал, они означают лишь одно - Виктор порвал с тобой. Окончательно и навсегда. Никто никого больше не трогает, все разбежались по разным углам. И теперь, Саша, мы, остудив головы, спокойно дорабатываем до конца вахты. Да очень неприятно, но на этом плохое, надеюсь, закончилось. Осадок, конечно, еще будет долго. Вот и все.
Они молчали довольно продолжительное время, и медленно пили чай. Рязанцев боялся поднять глаза.
- Все это, однако, никак не объясняет очень-очень большой странности произошедшего. Ты собственно молодец, хорошо держишься. Даже не хочу представлять… вот как бы мог оказаться на твоем месте…. Но давай поразмышляем. Мы находимся в ситуации, когда нет смысла читать друг другу мораль. Поминать добро и зло. Ни к чему. Собственно этого я и не собираюсь делать. Вот только логика, думаю, и тебе будет полезно.
Сергей Павлович повел плечами, кашлянул.
- Витя у нас гений тактической психологии. Мне никогда не переиграть его на этом поле. Он выведал, вычислил, а у кого-то сформировал интерес к некой теме, на основе которой создал схему из очень разных людей. Не будь его мы, Саша, с тобой никогда бы и не встретились. А вот он взял, связал или не знаю, как… опутал нас всех, собрал в кучу, разумеется, прежде всего, преследуя свои цели. Никому из нас он не сказал всей правды оставив дозревать каждого до требуемого состояния. Но это, вот я только сейчас догадался, вовсе не грех, понимаешь Саша, не грех, а наоборот отличительное качество толкового управленца и организатора. Посвящать во все технические подробности тех, кому сдаешь карты, иногда просто нет смысла, лишь потеря времени и шансов на успех. И не было никакого злого умысла, будь иначе, Виктор со своими талантами играл бы в другой лиге, в ранге не меньше заместителя министра или советника топменеджера компаний НГС. Понимаешь Саша, это всего лишь инструмент, метод, прием, и опасным он может стать лишь в руках злых и недалеких людей. И хотя сама ситуация, строительство планов началась с обычной похоти, да с неё мы все начались, далее уверяю, как только он увидел тебя, у него включился совсем другой азарт, та симфония, что и делает его Виктором Жигиным, человеком которого уважают многие. И этим отличаются люди ничтожные от тех с кем можно иметь дело. Подобное притягивается к подобному, вот не мог он выбрать, что попроще, пообычнее, иначе все одной ночью и закончилось бы, а значит ты в чем-то особенный, уникальный. – Родимцев вздохнул и продолжил. - По-настоящему нечистые дела делаются совсем иначе. Обычно когда подставляют, шантажируют или ломают, то стараются делать все по-тихому. Шум начинается, если только жертва начинает упираться, несмотря на вещдоки. Вот не хочет от бессилия одна плакать по ночам в подушку. Наш случай тем более не является исключением из этого правила. Вы же не снимали, надеюсь, то чем занимались ночью на мобильный телефон? Или вот, к примеру, у тебя в кармане сейчас лежит включенный диктофон?
- Нет, - Саша густо покраснел.
- Верю! Верю. Тогда тем более беспокоится не о чем, - примирительно произнес Родимцев. - Вот представь себе на своем месте совершенного другого человека. И повторюсь это не чтение морали и не глумливый цинизм, а попытка разобраться. Половина твоих ровесников, что имеют гей-анкеты даже помыслить не могут о такой зимней сказке, что приключилась с тобой. Перечислю бонусы – работа в престижной компании, хорошая заработная плата, длинная ночь и секса сколько хочешь. Дальнейшее зависит лишь от того что ты за человек. Может произойти накладка? Может. Вот не понравились, не сошлись, но тогда все происходит еще тише, расплевываются втихомолку. Кому нужен громкий скандал на эту тему? Когда будет следующая вахта можно поискать и более подходящего и сговорчивого кандидата. Что могло пойти не так в этом абсолютно простом уравнении? А? Саша?
- Я представлял себе все иначе, - ответил Рязанцев став заметно нервничать, вскинул голову, острым взглядом смерив Сергея Павловича. – Я не собирался обслуживать толпу.
- Разумеется, ты представлял себе все иначе. Тогда плесни, пожалуйста, еще чаю, – делано-равнодушно попросил его Родимцев. Рязанцев незамедлительно выполнил просьбу. – Но ты меня не слушаешь. Мы сейчас говорим о рационализме как принципе построения отношений. К чему кривиться. Я уже говорил, что не собираюсь меряться представлениями о правильности. И что особо не стремился встраиваться в ваш коллектив. То, что я здесь оказался и при таких обстоятельствах, да еще дольщиком, вообще, что называется, не лезет ни в какие ворота, когда со всех сторон было правильно, не афишируя себя тихо переселить тебя в общий блок. Вот и я тоже попал, так попал. Мне ты не доверяешь, хорошо. Ради Бога. Лично я не вижу причин перед кем-либо извиняться и оправдываться. Тебе, Рязанцев, в свое время не хватило жизненного опыта и знаний оценить ситуацию со всеми её плюсами и минусами, так ответь, как ты сейчас можешь оценить уровень её угрозы? Наверное, опять придется верить кому-то на слово? Что прокурору? А он-то тебе поверит? У них своя служба. Не верить никому? Думалка сломается все анализировать. Поэтому смотри, прежде всего, на то, что движет людьми, как первоисточник всего, вот наматывай на ус, именно в такие моменты лучше всего и учится человек. Хорошо еще так закончилось. Ладно. Ты видел, я постелил себе в другой комнате, теперь ты будешь спать совсем один, но в АБК мы пока останемся вдвоем. И чтобы не заканчивать день, оглядывая друг на друга волчьими взорами, давай расскажу тебе немного другую историю.
Сергей Павлович вытащил из нагрудного кармана рубашки маленькое квадратное зеркальце и показал Рязанцеву.
- У меня тоже нет в кармане диктофона, но сегодня вынужден был положить в рубашку этот довольно старый в нашем понимании человеческий гаджет. Человеческая молва приписывает зеркалу, как оберегу много лишнего. А на самом деле все просто. Как думаешь, почему вампир не отражается?
- Почему же? – пренебрежительно удивился Рязанцев.
- Потому что его нет. Когда наш мозг по какой-то причине начинает генерировать мираж, именно такое средство, позволяет выявить глюк в системе восприятия. Когда одновременно смотришь в зеркало и на объект, с которым разговариваешь, наш мозг физически не успевает или не может достроить иллюзию, для него это очень сложно, у всего есть предел. – Сергей Павлович повернул зеркало. - И вот сейчас у нас здесь Родимцев и Рязанцев.
- О чем вы сейчас? – в голосе Александра читалось раздражение и недоумение.
- Исключительно о нечистой силе. Сегодня со мной разговаривал демон.
- Разве такое возможно?
- Возможно. Ты вроде… верующий?
- Не верю я ни в Бога, ни в черта! – резко отрезал Рязанцев.
- Имеешь право. Скажу так, это с Богом, столько самых разных людей жаждет поговорить набожных и безбожных, а ничего не выходит. А с демоном раз плюнуть. В таких местах как у нас на станции все скудно в плане общения и досуга, но зато это многое упрощает, дает возможность просчитывать действия людей, причинно-следственные связи. И со временем накапливая опыт, начинаешь понимать, где проходит та грань, где кончается людская психология с психикой со всеми её закидонами, и начинается настоящая мистика. В восточной традиции во время карнавалов принято пугать демонов шумом трещоток и барабанов. Неважно, что это испуг или шум, точка приложения для этого всегда находится в глубине человеческой психики. Задача вытащить человека из определенного состояния, отвлечь, вот как прям плачущего младенца. Иначе случится еще большая беда. Несчастный случай, тяжелая болезнь, смерть, а может еще что похуже. Для этого сейчас ведется этот разговор. Надо напугать это.
Тут в светильнике резко замигала и погасла одна из светодиодных ламп. Родимцев указал на неё пальцем.
- Как думаешь? Совпадение? Я одно время собирал статистику того как ломались и бились предметы, выходило из строя оборудование после скандалов и ругани людей между собой. Лампы накаливания, что были раньше, так те иногда взрывались. Но так чтобы совпало по времени к словам, первый раз вижу. Это как свист пролетевшей мимо пули.
Саша за чем-то потянулся, случайно задел локтем кружку, та упала на пол и разбилась.
- Когда подобное случается вновь, есть настоятельный повод сменить позицию. Вся эта дурацкая история была придумана Жигиным как раз для этой самой разгрузки, для отвлечения внимания во время долгих вахт. Чтоб эти самые чертики в глазах не мерещились. А получилось так, что мы вернулись к тому же, получив кратно худший результат в рекордно сжатые сроки. Но мы Ван Хельсинга звать не будем. Причина происходящих странностей в тебе Рязанцев. Ты кто Саша?
- Послушайте, я вчера уже слушал бред. Можно сегодня без этого обойтись? – в словах Саши слышалось больше просьбы, чем неприятия. – С вами все в порядке?
- А ты потерпи еще не много, сейчас я закончу. Знаешь, почему, когда ругаются хорошие знакомые, друзья, близкие люди, те, кто хорошо знают друг друга, все воспринимается намного острее и обида злее?
- Нет, - кратко бросил в ответ Рязанцев.
Родимцев отпил глоток.
- Потому что делают друг другу кучу одолжений. Такова жизнь, так проще, легче. При этом где-то хитрят, недосказывают, обманывают, не сдерживают обещания, используют друг друга, это терпится и прощается до поры. Но стоит возникнуть вражде то, что раньше считалось объединяющим делом, добром, обращается во зло. Вот сегодня у нас с Жигиным это и произошло. Вот буквально все от наших общих тайн до обычного мелкого вранья сработало как заранее расставленные минные ловушки-закладки. Да так, что все выжгло словно напалмом на два метра в грунт. И когда из моего рта чуть ли не потекла пена как из огнетушителя, Виктор, словно бы удостоверившись в результате, как кажется, хладнокровно глядя прямо в глаза, чуть ли не похлопал по плечу - «Уважаю тебя, Мудрый Каа». Прозвище такое из «Книги джунглей» Киплинга. Про Маугли мультик видел?
Сергей Павлович помассировал пальцами кожу лица. Саша молчал.
- Еще раз объясняю ситуацию, как она есть - не было никакого злого умысла в этой глупой затее. И разумеется, я не в порядке, Саша! Я сегодня чуть не застрелил человека! Возможно… все еще друга! У меня в столе лежала ракетница. Если выстрелить с близкого расстояния в живот, то можно очень болезненно и мучительно убить. Сигнальная ракета, когда пробивает кожу и подстилающую соединительную ткань, еще довольно долго может гореть и перемещаться в брюшной полости. Хорошо, что пистолет оказался незаряженным. Заряды лежали там же в ящике. Иногда всего несколько простых движений отделяют тебя от серьезной ошибки. После этого я спрятал её с зарядами в сейф под два замка. То, что сделал Виктор, он не мог совершить как человек. Вот так буквально обвязаться поясом шахида, вызвав на себя максимальную ненависть и гнев людей, которых свел, с гарантией оборвав все незаконченные дела и связи. И трети силы этой злости всем бы хватило с лихвой. Корабли если и жгут отрезая обратный путь то на берегу, а не посередине моря. Так провокационно самоубийственно поступают только люди одержимые или смертельно напуганные бесом, и настроение это может быть очень-очень заразительным. Иногда так гибнут даже целые страны, народы, что говорить о людях, которые сидят напротив друг друга. Все было очень-очень плохо и грань так тонка.
Сергей Павлович заглянул в кружку и увидел дно.
- Ладно. Спасибо, за чай, хватит на сегодня беспокойства, - сказал он встал и неспешно ушел к себе.

Глава 5

Последующие дни задушевных разговоров в АБК №6 не велось, каждый из жильцов вечерами сам отдельно занимался делами и молчал в своей комнате. С Жигиным Родимцев старался избегать встреч, лишь некоторое время издалека за ним наблюдал, да через других наводил справки, Витя явно был не в себе, ничего чаще креститься начнет, он жилистый справится. А вот вопрос с отселением Рязанцева Родимцев спустил на тормозах, подходящее решение не приходило, а продолжение суеты для разрешения глупой и унизительной ситуации… да надоело. Есть выражение разговаривать, руководить не мешки ворочать, однако попробуй внятно вырази мысль, переключись пару десятков раз с темы на тему, выслушай каждого с его заморочками, загляни в глаза, а еще вникни, переубеди и прими на себя ответственность и так каждый день - вот и захотелось побыть одному. Время принятия быстрых решений прошло, дорешались уже. Раз теперь это стало его головной болью надо первым делом осмотреться, а там видно будет. И наконец, нет ничего более постоянного, чем временное.
День прошел, другой. И тут как-то разболелась у Сергея Павловича левая нога, ходит он много натоптыш-мозоль образовался на ступне, ступать больно, захромал. Попросил у слесаря напильник средней насечки и вот вечером сел у себя в комнате и давай наводить педикюр, начиная с пятки. И кстати хорошо получается этой штукой ороговелости снимать на сухую, все лучше и проще, чем до того пробовал - отпаривать да лезвием срезать. И в этот момент на пороге появился Рязанцев и хотел, что-то спросить, а как увидел это дело глаза вытаращил.
- Чего? Не видишь что ли? Ты меня за интимом поймал, копыто шлифую.
Рязанцев так и сполз по двери. Первое время смеялся беззвучно.
- Чего а? – насупился было Родимцев, да вспомнил эпизод из фильма «Хэллбой», когда черт Анунг Ун Рама шлифмашинкой по металлу свои рога подправлял и сам рассмеялся. Карикатура получилась.
- Так вот он какой дух краснокирпичника, - прокомментировал эту сцену Рязанцев.
А чего, так оно, наверное, и есть – неухоженность и смекалка, а принюхиваться к остальному вовсе необязательно.
- Чего пришел? – спросил Родимцев.
- А вот теперь забыл. Может, вспомню. Мы вроде бы как соседи, за чем-то зашел, может за солью?
- Нет её у меня.
Рязанцев, как сел на пол, так и остался сидеть.
- Саша, ты же непьющий? Кто налил?
- Как догадались?
- Я же говорил, тут скромный быт и люди много времени проводят друг возле друга, поэтому изменения в привычном бросаются в глаза. Ты обычно строг в своем поведении, а тут вдруг захотелось посидеть на полу? Под линолеумом холодный металл, подогрев не работает. Если поговорить хочется, иди, ложись на соседнюю кровать. Я уже закончил, - Родимцев стряхнул и убрал напильник за прикроватную тумбочку.
Саша, послушав его совета, встал, бухнулся на лежак стоящий напротив.
- А что толку быть человеком в футляре?
- Дело не в шорах, а в том, что нельзя без царя в голове. Иной раз смотришь на человека, которого постоянно разрывают какие-то интересы и желания, и не знаешь с кем из его множества ипостасей, ты разговаривал минуту или час назад. И хозяин ли он сам себе? Вот наверняка тебе спирт дал Лукашев. Что стал полярником?
- Да буквально на ватке и дали понюхать.
- А чего за живот держишься?
- Ну, наперсток и был. Больше и не дали говорят у вас нюх хороший.
- Разбавлять нужно грамотно тем более с непривычки. А с Лукашевым завтра разберемся.
- Вот ё-моё, поговорить и так не с кем, а после этого последние товарищи по работе от меня отвернутся. И сдавать то никого не хотел. Полдня работаешь, еще столько же в мондавошку с бригадой играешь, вот же название игры придумали и не думал, что такая есть. Вроде не зона, а все одно тюрьма получается. Даже ключ от комнаты с телевизором отобрали. Несправедливо, Сергей Павлович, народ говорит, вы Жигину многое прощаете.
- Да, прощаю. А другие, что справедливости захотели? А не будет её. Ты в следующий раз спроси Лукашева, а он много сделал для того чтобы начальству понравится? Я не имею в виду румяна, пудру или блеск для губ, я про деловые качества. Вот сейчас его не шуганешь, не оштрафуешь, завтра он в разнос пойдет. А тут все как в большой политике, есть те на кого ты опираешься и которым идешь навстречу, а есть те, кому спуск не положен. Вот такой я самодур. И ты в лишний раз не переживай, Лукашев даже не узнает, что на тебе спалился. Уже давно надо было пройтись по их нычкам.
Саша повернулся на бок, смотрел на Родимцева, молчал некоторое время, потом спросил:
- Палыч, вы… это меня презираете?
- О, новое в прочтении извечного вопроса, об уважении по пьянке. Это ты меня сейчас как? Как дольщика спрашиваешь?
- Нет. Как нормального… натурала.
- Вот даже как. Нет, Саша, нет. Ты главное не путай общую молву и личное отношение, человек он по-разному мыслит в толпе и когда один. Ты мне интересен, да именно так, интересен как человек. Правда это любопытство напоминает то, когда людям хочется пообщаться с иностранцами, представителями другой культуры, не знаю - марсианами. Ты для меня скрытая часть жизни, некая неизвестная земля. Так же и для большинства людей, если бы они имели возможность просто общаться вот как мы сейчас с тобой, ты бы не увидел с их стороны презрения.
- Да марсианин. Только цвет не зеленый, - грустно рассмеялся Рязанцев, сейчас он был как никогда беззащитен, нет злости, нет скрещенных рук, нет придающей ощущение некой границы строгой аккуратности. Такой весь домашний, мягкий, расхристанный, открытый, сейчас он обнимал подушку, свободная поза полусогнутых ног. Даже одежда вся мягкая, теплая, манящая – задравшийся свитер обнажил краешек кожи спины, светло-серое облегающее трико подчеркивало ягодицы и бедра. – Виктор у меня первый….
Ох, зря он это сказал. Да ведь с ним можно сейчас как с пьяной бабой. Узкие плечи, стройный гибкий стан. Палыч казалось, утратил слух, вживую представив следующую картину - вот толкнуть, уложить Рязанцева на спину, сесть ему на грудь, тот и взбрызнуть не сумеет, схватить за волосы, стянуть штаны на ширинке. Интересно, какими глазами Саша будет смотреть на набухающий перед его подбородком член? Как будет вдыхать запах немытой сутки промежности? Какое выражение примет лицо? Исказится гримасой или примет некую застывшую маску? Зажмурятся ли глаза? Каково это когда в кружок его губ войдет крайняя плоть? А если отказ? Так его и сломать можно. Давай-ка исполни мои желания золотая рыбка. Назвался груздем, открывай кузов. Похоть может запустить разные очень разные чувства, а презрение и страх, что удерживают масти от перемешивания, заставят молчать. Но тогда все равно чье тело будет пытаться вырваться из под тебя, пусть это будут даже незадачливые и страшные на лица мигранты Фахридин или Мирзажан, ровесники Рязанцева, которых недавно показали по новостям, их поймали в Питере то ли за наркоту, то ли за терроризм. Кого-то из них так же на зоне будут ломать, несмотря ни на цвет волос, ни на овал лица, выбивать костяшкой домино для удобства пользования передние зубы. Тогда чем больше ситуация будет воспроизводить этого самого страха, злости, уродства, презрения укрепляя и делая выше стены между людьми, тем меньшее место в нашей жизни будут занимать красота, ласка и взаимопонимание. И плевать на чужую боль и слезы. Прав Жигин тюрьма суровая школа жизни и та же статистика говорит, что 80% мужчин в зоне пользуются услугами таких вот петухов, а значит, все зависит от обстоятельств. А условия станции? Какова статистика в этом случае? Насколько потянут сбитые с мысли проценты на 30 или 40? Но вот именно где-то здесь, возможно, и сделал ошибку Витя Жигин, и Палыч стряхнул видение. Вот не верил он в пьяную доступность и забывчивость, некоторые водку пьют исключительно для запаха, дури и так хватает. Самого уже проучили. Вот и его Родимцева сейчас пробило на дурманящий мираж на пятой неделе без женщины, теперь надо будет обязательно сходить в душ и передернуть затвор.
- Стоп, Саша. Ваши личные дела мне ни к чему. От того что ты оказался девственником возможно все и проблемы. Большая просьба - не пей больше, на вахте нельзя и тебе это не идет. Слышишь? Первое и последнее предупреждение. Не надо повторять типичные людские глупости в преодолении личных проблем. Тем более нет ничего хуже, когда в комнате один бухой другой трезвый. Вот только не хватало мне с пьяным сопляком нянчиться. Стравлю тогда тебя Лукашевым с пол-оборота. И не надо жаловаться, вовсе не тюрьма здесь, а вот монастырь, скит это точно.
В ответ на это Рязанцев стал строить рожи.
- И кривляние тебе тоже не идет. Ты что обезьяна?
- А чем припугнешь? Увольнением? А что разве решение по умолчанию еще не принято? Хорошо хоть дежурно не улыбаетесь. Если бы не вахта, давно бы состоялся «душевный» разговор на эту тему. А так до поры подождет. И да, надо соблюсти последние приличия. Последние. – Рязанцев на этих словах вздохнул. – Или может, пригрозишь всем рассказать про меня? А мне уже все равно.
В ответ на эти слова Родимцев мог только промолчать.
- Вот зачем ругаться? – примирительно-просительным тоном продолжил Рязанцев, сел на кровати взъерошил волосы. – Что толку копить обиды и злиться? Вспомнил, зачем пришел. Я принес чай. Обычную заварку. Вы, я так понял, не любите чай с бергамотом?
- Почему так решил? - переспросил Родимцев, стараясь не смотреть в его сторону.
- Вы морщились, когда его пили и быстро проглатывали. А потом у ребят переспросил, что вам обычно нравится.
- Не люблю чай с присадками и ароматизаторами это все под настроение, а значит игра с этим самым настроением.
- Так давайте я сейчас пойду и заварю чай, что вы любите, а вы за это научите меня играть в шахматы. Зина Ивановна еще печенье передала. Раз уж мы интересны друг другу, нет смысла сидеть в одиночестве.
Родимцев поднял глаза на Сашу тот, подперев рукой голову, ждал ответа. В глазах уже не было ни следа злости, ни вызова. Вот….
- Одобряю. У меня есть рафинад.
Расставили фигуры, налили кружки.
- Так все же почему тогда погасла лампочка? – с хитринкой спросил Рязанцев.
- Думаешь фокус?
- А чему мне верить?
- Для меня, Саша, мистика это серьезно. Своего рода отдушина. Обычно я такие вещи обсуждаю за бутылкой и то в очень узком кругу. Чтобы за психа не приняли. А вот на вахте не пью, не положено. И если бы не форс-мажор тебе бы ничего и не рассказал.
- Но ведь хочется?
Услышав этот вопрос, Палыч поднял, прищурив глаза на Рязанцева. Во всяком случае, сейчас лучше обсуждать эту тему, задевающую его за живое, чем боятся прикоснуться к рукам Рязанцева.
- Вот ведь умный на всю голову. А сам-то две ночи со светом спал.
- Так всякая ерунда мерещилась.
- Уж не знаю как это с учебой и игрой в шахматы совмещать. Ходи.
Саша подвинул пешку, Родимцев продолжал.
- Возможно, еще ничего не закончилось. Потому повторю вопрос. Ты кто, Саша?
- В смысле? Как? – непонимающе удивился Рязанцев.
- С этого и начинается предполье мистики, её околотки. Даю подсказку. Человек всегда то, что он хочет. Это читается на лицах и определяет наше будущее. Разумеется, нами в этой жизни владеют самые разнообразные желания, но это разрешается выстраиванием иерархии смыслов, что-то к чему-то уходит в подчинение. Этим определяется личностный рост и зрелость. Приоритет высшей цели накладывает отпечаток на все что вбирает в себя и отражается даже в том, как человек ходит, целуется. Так вот теперь, Саша, хорошенько пораскинь мозгами, подумай и ответь, кто ты? Что ты действительно по-настоящему хочешь? Что является твоей сутью, нервом?
Рязанцев замер с фигурой коня в руке, он уже несколько раз перехаживал, муторное это дело учить новичков. Как-то глупо улыбнулся.
- Я… это. Что же? Я… хочу быть счастливым.
- Под счастьем у людей подразумевается много-много-много всего. А потому продолжу пояснения. Как там? - «Кто имеет ум, тот сочти число зверя ибо это число человеческое». У нашего мозга, скажем так, свой внутренний язык ощущений-образов, он не говорит на человеческих языках ни по-русски, ни по-английски, ни по-ненецки. Тут и происходит главный конфликт - слова и их глубинная суть могут быть различными. Вот молодая девушка говорит – Хочу быть леди. Это её представление о счастье. Только в подкорке её мозга на этот счет есть только шуршание юбок и стук каблуков. И в результате окружающие люди видят в ней тряпичницу, в лучшем случае мисс-макияж. Для кого-то счастье, несмотря на все распрекрасные намерения это, прежде всего полный желудок, а для кого-то шелест пересчитываемых банкнот. И раз в нашем бессознательном нет такого эквивалента денег то, что называется без обид, если получаешь лишь шорох резаной бумаги. Человек то, что он хочет и то, что он хочет в меру своего величия или падения то и получает. Каждому по вере его. Поэтому очень важно знать и понимать меру и значение вещей.
- Так что? Если знать в чем дело, то можно взять и заколдовать на желание самого себя?
- Совершенно верно, - Родимцев указал пальцем на голову, - именно здесь и варится то самое настоящее колдовское зелье, куда там корню мандрагоры с зубом змеи. Но это совсем не просто, как в магазине не купишь, перерождение порой очень мучительно, но то, что нет жесткой привязки и то, что человек за жизнь может несколько раз заново родиться или возродиться как птица феникс из пепла, это того стоит.
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснешься ты земли -
Быть по-моему вели.
- Удивительную сказку написал Валентин Катаев. Там не столько мораль, сколько то самое ощущение. Иногда действительно, кажется, что ходишь по кругу и словно возвращаешься к некому истоку. Персеверация, есть такой латинский термин, что означает настойчивое повторение какого-то ощущения, воспоминания. Может это и ведет нас скрыто по жизни? И чем это может оказаться? Красотой неба со всеми переливами красок, словами матери, задумчивым молчанием отца? Чьим-то прикосновением? Это действительно бьется в нас как пульс. Человек находится в вечном поиске себя, но этот процесс как раз и зажигает, рождает суть нашего назначения - дух.
- А кто вы тогда с Жигиным?
- Трудно описать обычными словами неизречимое. Жигин - Ловец, он удивительным образом умеет быстро и безошибочно находить то, что выламывается из привычного хода вещей. И если пришлось бы рисовать тотемное животное, не знаю к кому он был бы ближе к киплинговскому волку Акеле или сороке, что любит блестящие предметы. Я – Хранитель, я вглядываюсь в ставшие уже привычными вещи. И быстро могу оценить новое, только лишь когда оно само запрыгнет в действующую систему координат. А координат-то порой никаких нет. Ловцы приносят, а такие как я приумножают их знания. Не думаю, что в животном мире найдется образ, описывающий мой тотем. Мне, конечно, польстило, если бы меня сравнивали с атлантом, держащим на плечах небо, пытающимся все предусмотреть, предвидеть, охватить все мелочи, но это не так. Очень часто в стремлении к компромиссам, некоему порядку приходится проявлять нерешительность, медлительность, сдерживать себя быть «Человеком-свистком», есть такая замечательная песня у Анжелики Варум. Но лучше всего этот характер этих метаний выражен в эпиграмме Пушкина на графа Воронцова.
Полу-милорд, полу-купец,
Полу-мудрец, полу-невежда,
Полу-подлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец.

- Многоликий хамелеон? – подсказал, улыбнувшись, Саша.
- Возможно как одно из проявлений, - философски согласился Сергей. – Но это все еще не мистика и не магия. То что я сейчас рассказал было необходимо для того чтобы обозначить границы того где она действительно существует. И мы совсем забыли про шахматы. Чей ход?
- Да какая разница? Ходите вы.
- Нет, нет, ходи ты, в отличие от шашек тебе здесь выиграть будет труднее.
- И где же она прячется?
- Для начала встречный вопрос красивая картинка получилась?
- Да, красивая.
- И она очень многое объясняет, ну если конечно дальше в этом копаться, как Будда обрел просветление, как действует Святой Дух, назначение веры. – Сергей почесал нос. – Наука еще слаба, но еще год-два, десятилетие и придет понимание законов эволюционного становления разумной жизни. То, что человек является звеном в некой цепи, станет очевидным и прекратит бессмысленные споры на тему есть Бог или его нет. Когда большинству людей станут понятны принципы работы сознания, ступени его развития и к чему все это стремится, главным станет другой вопрос, а добрый ли Он? Нужны ли мы ему после того как выполним свою работу? Ведь за великолепием организованной мотивации картонных ликов святых слышится марш биороботов, что должны заселять и обустраивать миры на далеких планетах для своих неведомых, но более могущественных и разумных хозяев. Вот с вопроса - добрый ли Он? любит ли Он нас? по определению являющихся расходным материалом и начинается самая настоящая мистика. Ты будешь ходить?
- Да интересно стало. Заслушался. Ты говори.
- Это самое настоящее волшебство, что завораживает и манит одновременно. Напомню, с чего начал - с языков человеческих и языка мозговых алгоритмов. Зона человеческих построений, допущений, языка это всегда зона ошибки, проб и эксперимента. И каждый раз, когда мы терпим неудачу, нас отбрасывает на наши базовые настройки. – Сергей остановился набрать воздух в легкие.
- Ладно, язык понятно, а что значит базовые настройки? Что как заводские? – перебил Рязанцев.
- Почти так. Стыд, печаль, любовь, радость, то же ощущение счастья - нас никто этому не учит, мы с этим рождаемся. И вот ты киповец, значит метролог, третий всадник апокалипсиса, представь, что сообразно этих эталонов мы должны собрать нечто в этом мире, что находит отзвук в нашей душе. Поэтому неудивительно, когда мы вновь терпим очередную неудачу, нас отбрасывает именно на них. Так и должно быть, иначе род людской давно бы пресекся, это как некая точка нашей сборки, перекалибровка системы, где мы не только вспоминаем, что вода мокрая, а трава зеленая, ищем куски, что сгодятся для следующей постройки, но и неким образом меняемся сами, сообразно нашим молитвам. Но ведь бывает и иначе, ведь все случается и боль, и позор, и отчаянье, когда загнанный в угол человек кидается всей силой на свое глубинное естество. Вот в этот момент и начинается пляска беса, да такая, что самые крутые перцы соприкасаясь с ней начинают класть в штаны кирпичи.
- И что это означает?
- Это означает, что на наших базовых настройках стоит многоуровневая система защиты, что-то очень ценное мы несем в себе. И оказывается, за диким ужасом проглядывает надежда. Будь мы обычными отчасти разумными бездушными эволюционными биороботами, этого бы не было, ну сгинул и сгинул делов-то, кто их считает, новые родятся, генетика об этом позаботиться. А вот если речь идет о бессмертной душе….
Как будто захмелел Сергей Павлович, так бывает, заразна икота, зевота, а поговоришь с пьяным и словно сам луком на зубах хрустел и огурчик надкусывал. Да и Саша так внимательно слушает, аж завораживает, глаз не сводит, даже не моргает. Наваждение, гипноз, как кто открыл некий волшебный ларец с бесценными сокровищами сияющими неземным светом и блеском. Вот оно чудо, что вечно ускользает, оставляя тебя в дураках, его не измеришь и не взвесишь, а тут только протяни руку. В этот момент и прикоснулся Сергей своей рукой к левой щеке Александра. И не было у него никакой ни задней, ни передней мысли, а было лишь желание подглядеть нечто. А прочитал только боль, горечь, слезы и пронзительное одиночество. И словно опять прочитались слова – «Никто не придет! Никто не поможет!». А что он мог другого увидеть, исследователь хренов? В глазах Саши блеснула слеза и Сергей Павлович отвел руку. Как-то неловко, глупо все получилось.
- Извини.
Свет погас. И вот опять перед ним вместо сверкающего ларца потертая шахматная доска с деревянными болванчиками. И словно всё неправда и нет волшебства. Вот вечно он так носится со своими сказками, как дурак с писаной торбой, не видя людей, что перед тобой.
И в то же время чем его сказки-то виноваты? Уж сколько, сколько раз он хотел поделиться открытым, а ответ лишь слышал – «Сережа, ты меня хорошо слышишь? Слышишь? Пошел на нах!». «Спасибо, спасибо, Витя».
- На сегодня довольно. Я пойду, - сказал Саша и поднялся с кровати. На пороге комнаты он задержался и вновь обратился Сергею, и хотя пытался говорить спокойно, его голос дрожал, а рука невольно дергала дверную ручку. – Чего я хочу? Большое спасибо за добрый совет. Он мне очень понадобится. И если мои слова чего-нибудь стоят. Я проделал долгий путь, на который мне понадобилась вся моя смелость. У меня есть причины вести себя именно так и потому я тоже ни перед кем не собираюсь оправдываться и извиняться. И еще я человек и совершенно не заслуживаю презрения.
- Да, конечно, - виновато закачал головой Сергей Павлович.

Глава 6

Постепенно общение их все больше затягивало, ведь с «дольщиком» можно было говорить и на «ты». Вход в общую VIP комнату Палыч открыл в тот же вечер, там было караоке, к нему и стремился Рязанцев, петь.

Поговори хоть ты со мной,
Гитара семиструнная,
Вся душа полна тобой,
А ночь такая лунная.
Эх, раз, да ещё раз,
Да ещё много, много, много, много раз…

Хорошо шел Высоцкий и голос у Саши высокий, тонкий, звонкий порой не поймешь, кто поет девушка или парень.
- Почему ты так не любишь Голливуд? – спросил Рязанцев.
- Не так чтобы весь. Это очень солидный уважаемый картель корпораций, которые могут снимать очень профессионально и на любые темы. Мне нравится Мэтт Дэймон в фильме «Благодетель» Фрэнсиса Копполы, вот уж совсем не ожидал блестящей актерской игры от Джорджа Клуни в «Солярисе», хотя фильм спорный. А есть еще «Прощальный ужин» с Роном Перлманом, который в поисковике так просто не найдешь. Но то, что выдается за массовые культовые фильмы это как обман детских ожиданий, украденная мечта, сказка. Мне когда-то очень нравились фильмы про Индиану Джонса с Харрисом Фордом. И вот как-то решил через многие годы их пересмотреть. И что же я увидел? Нагромождение бессвязных нелепостей с устаревшими спецэффектами и как Харрисон Форд делает серьезное лицо, стараясь всеми силами своих мимических мышц, чтобы зритель ему верил. Наши если ставят и играют плохо, ну что поделаешь кинопровинция, а тут высокопрофессиональный обман. За красивой картинкой ничего нет, взять тот же «Аватар» Кэмерона, у людей есть потребность разобраться с джунглями в своих головах, а им вместо этого подсовывают даже не позавчерашнюю философию - «Ты слишком громко ходишь. Ты слишком громко говоришь» на фоне дежурной экологической тематики и все, дальше этих слов побуждение не идет. Но убил во мне безоговорочную веру в доброе и светлое на фабрике грез просмотр кино-шедевра «Красотка». Там есть одна значимая сцена, когда Джулия Робертс играющая проститутку говорит миллиардеру Ричарду Гиру, что не целуется в губы, так как считает это очень интимным. Романтично? Знаковый посыл. Однако и в бразильских фавелах, и манильских трущобах и в заштатных городках северной Мексики даже дети знают, что проституток не целуют в губы только потому, что неизвестно чей член она держала во рту час или несколько минут назад. «Кино-шедевр» твою мать! Такие ошибки видимо нередко случаются в творческом запале, так уже в нашем старом фильме «В бой идут одни старики» в одной из ярких сцен во время проникновенной речи у капитана Титаренко в исполнении Леонида Быкова вырывается следующая строка – «Человек рождается и умирает сам!», с рождением вопрос спорный, а умирает сам? Как можно было сказать такие слова в фильме о войне, о времени и ситуации когда ты мог в любой момент оказаться в перекрестии чужого прицела? Хотели, как красивее, а оказалось, слова ничего не значат.

*********
Слова иногда могут все испортить, слишком разный смысл мы люди в зависимости от жизненного опыта и ситуации вкладываем в их смысл, поэтому порой нас ведут лишь знаки. Саша стал встречать Родимцева прямо на пороге АБК. И настроение совсем другое, на лице добрая улыбка. Палыч как-то незаметно и быстро привык к тому, что он помогает расстегивать ему куртку, снимает и вешает её на вешалку. Мелкий подхалимаж, а приятно.
- Привет. Как с настроением? Сильно устал? Давай сниму унты, - предложил он.
- А это еще зачем? – шепотом удивился такому обращению Палыч. - Я все привык делать сам.
- А я так хочу, – еще раз улыбнулся ему в ответ Александр. – Хочу иметь хороший дом, эта избушка вполне походит. Хочу иметь добрые отношения. И пусть все это временно, но почему я должен делать в своей жизни исключения. – А потом также шепотом добавил, - А, куда мне деваться? Что-то подсказывает, что лучшим решением и лучшей защитой будет, если я как можно чаще стану заглядывать в твои глаза. Может, прочту, что замышляешь. А еще буду хотя бы в этих стенах самим собой. И пожалуйста, Сережа, приходи домой пораньше.
Родимцев задумался на минуту. В условиях неволи бывали случаи, когда опущенные имели лишь одну единственную возможность отомстить своим обидчикам, это подойти прилюдно и начать их целовать. Самое настоящее самоубийство, после чего их ждала неминуемая смерть, но тот мучитель к которому они, таким образом, прикасались немедленно терял свой привилегированный статус. И это оружие, и это защита. Здесь же все не так трагично, и это даже не схватка, скорее игра. Игра в поиск предела допустимого, когда Саша отступал, ощущая недовольство Палыча, или же добивался своего. Еще вчера скажи эти слова Рязанцев, и они были бы восприняты насторожено, как некая скрытая угроза шантажа, а сегодня звучат как вполне безобидная шутка, в которой есть доля шутки. Что ж предыдущий его учитель оказался слишком суров, поэтому естественно хочется больше уверенности в мире неизвестности и страхов. Тихо сидеть в углу, молчать в тряпочку и переживать по поводу случайно брошенных взглядов? Нет. Или, к примеру, взять и подойти к Сергею Палычу, и прямо сказать, а давайте все вопросы, что касаются меня до конца вахты, будем решать только при моем участии. Ну, чтобы не задвинули пятым куда-нибудь в четырехместную комнату с уплотнением, сбагрив втемную, где даже телек не посмотришь по личному выбору. Ох уж это мужское и высокопарное - «Ты умный Палыч, если так, то мне и терять нечего, последняя капля, вся станция будет знать, кто я». Разумеется, обрисовать это означало добиться совершенно обратного результата, как Виктор Жигин в своей одержимости с помутнением рассудка. Но тихой сапой недомолвок и полунамеков дать понять - пусть все остается, как есть сейчас. При других или на работе я подчиненный и подчеркнуто выказываю уважение, а здесь в АБК №6 вечером и тем более ночью все будет, скажем так… по-домашнему. Тонкости узкого фарватера, из каких же лоскутков иллюзий состоит наше восприятие окружающего, что порой превращается в кошмар, или нарекается некой собственной правдой.
Обстоятельства заставляли их катиться как шары в бильярдную лузу. Все происходило как бы невзначай, естественно, невольно, само собой, без паясничанья, карикатур и насмешек. То, что Саша начнет пусть осторожно, но непрестанно испытывать Палыча, вторгаясь в его личное пространство являлось абсолютно логичным. Вот только не заиграться бы с этими прикосновениями и подходами вплотную глядя друг другу в глаза. Сергей уже находил это занятие более интересным, чем шахматы, да и Саша привык к внешнему виду Родимцева и тот уже вовсе не казался таким старым, злым и страшным, зато как собеседник умный, внимательный был просто на зависть.
- Большое тебе человеческое спасибо, Сергей. Знаешь, я сегодня впервые позвонил за все время отсюда и помирился с родителями, - голос Рязанцева звучал вполне искренне.
- Очень хорошо, - откашлялся Палыч. - Рад. Только я тут причем?
- Причем. Понимания жизни и людей стало больше. Вот за это я тебе и благодарен. Крестик что мама дала в дорогу, правда, одевать не стал. Но это долгая и уже наша грустная семейная история, – сказал Саша и спросил, - Я сделал простой салат из редьки, будешь? Хорошо от кашля.
Родимцев, пребывая в смешанных чувствах, думал о том, что с паровоза надо было спрыгивать раньше. Чем короче встреча, тем меньше обязательств, а они все больше продолжали узнавать друг друга, запутываться друг в друге, все труднее становилось удерживать дистанцию и носить дежурные маски. Виной тому вечное желание Палыча усидеть на двух стульях, неспешность и нерешительность. А ведь он в вечном поиске смысла и стройности, сам сдал остатки расклада ситуации Рязанцеву. Чего теперь жаловаться? Вот на что он рассчитывал? Что Саша ничего не будет предпринимать? Вот кто он Рязанцев? И чего он что действительно хочет? Только это может объяснить, почему самые обычные уловки вдруг начинают обретать магнетическую силу и вязь.

На следующий день к Сергею Павловичу пришел Смирнов жаловаться на Жигина.
- Пьет, скотина.
- Но ведь по слухам лежит же тихо никого не трогает? Наверно как всегда пузырь прячет в углу за прикроватной тумбочкой.
- А запах хоть топор вешай.
- Вадимыч, ну не блюет же? Проветривай чаще. Ты же понимаешь нельзя его одного оставлять. Я и так уже лимит ругани перебрал. Обещал его уволить под чистую. Вот чем я сейчас ему еще могу угрожать кроме как морду бить?
- Который раз уже увольняешь. Стар я для няньки.
- На этот раз разругались круче некуда. Ладно, хоть ты не ворчи. Давай так по итогам вахты сочтемся.
- А чего сам такой грустный? Из-за этого?
- У Льва Толстого в книге «Война и мир» есть эпизод про войну 1805 года. «Vous voyez le malheureux Mack» - вы видите несчастного Мака. В фильме у Бондарчука в крохотной роли актер с таким старанием отыграл это переживание, а я только сейчас через многие годы почувствовал. Какая интересная штука память. Бедный, бедный, глупый, чванливый Мак, униженный генерал без армии. Считал себя умным, обувщик-страховщик. Вот чем вся эта история может закончиться, ума не приложу.
Сергей почесал затылок.
- М-да. Знаешь Вадимыч, мысль засела одна, есть такое старое морское поверье, женщина на корабле к беде. Вот задумался. Если бы речь шла только об анатомии с физиологией, то проблем бы не было. Можно и договориться. Если только и думаешь о письке то пиписькой и останешься и головных болей по этому поводу ни каких. Но в том то и дело, что настоящая женщина это не столько носительница вагины, есть в ней еще что-то такое, что сдвигает мужикам мозги.
- О, и ты, о том же? Для этого достаточно быть хоть немного человеком, даже без романтизма с соплизмом.
- В смысле?
- Да Витя ту же пургу несет. Бормочет, как в бреду - баба на корабле быть беде.
- А ну-ка поподробнее?
- Да и все. Ну вас, чудики, - махнул рукой Смирнов и ушел.
И только тут Родимцев заметил, что он… он начал чесаться.

**********
- Как ты сделал эту штуку? – Родимцев поддевал ложкой самодельный десерт.
- На работе пару банок сгущенки поставил в тигель. Тут на второй неделе на неё уже никто смотреть не может. Выставил нужную температуру сделал из неё варенку. Потом у нас здесь вечером открыл одну банку, перемешал в пропорции с куском сливочного масла и вот вкус уже иной и хоть как-то внутрь проскальзывает. Обычно так делается крем на торты. А той первой мужиков на работе угостил.
- Молодец, - Рязанцев определенно продолжал приятно удивлять Сергея. Они вновь сидели и играли в шахматы. Теперь Саша задал уже свой вопрос:
- А где ты прочел про магию? Я вот даже сегодня на работе в интернет заглядывал там много всякого, но того о чем ты говоришь нет.
- Про это нигде не написано.
- Как? Опять чудеса?
- Но тебе же не нужны просто сказки, байки? Ты же хочешь, чтобы я опять тебя удивил?
- Вообще-то, да.
- Если без ненужного пафоса про дар и все такое, и кратко, когда есть страсть к открытию тайн, приходит и мастерство. Получается как с кремом, сотни людей проходят мимо и даже не пробуют этого сделать, хоть оно и просто. – Сергей посмотрел Саше в глаза, им определенно интересно друг с другом и с каждым разом труднее отвести взгляд…, а что толку отводить, когда он начинает упираться в его колени. - А секретов в этом мире полно. И ключей, что тебе даются в руки тоже немало, начнем с того, что та же книга не догма, а скорее ориентир, советчик, когда твой счет прочитанного переваливает за две сотни, ты начинаешь понимать, что к действительно нужным вещам ты получаешь и ворох чужих заблуждений. И ты возвращаешься к человеку как первоисточнику всего. Главное наблюдательность и анализ. И еще раз наблюдательность и анализ.
- Но ты же любишь все объяснять. Раскладывать по полочкам. Вот с чего началось твое увлечение?
- Про гномика-матерщинника слышал?
- Кого? Кого?
- Гномика-матерщинника. Ты ведь наверняка в свое время пользовался дворовым сленгом, вот, к примеру, словами и выражениями - тубзик, каленый камень?
- Тубзик? – рассмеялся Рязанцев. – Тубзик, да.
- А уже стало забываться? Мир детей, безусловно, очень подвержен внешнему влиянию тех же взрослых, но многие происходящие в нем процессы являются удивительно самостоятельными и устойчивыми в течение десятилетий, это может быть свой уникальный язык, мифы и даже традиции которые передаются от шестиклассников к пятиклассникам. Так вот поверье и даже ритуалы про гномика-матерщинника это часть мистического восприятия этого мира глазами детей. С этого у меня все и началось. Наверное, еще десятилетие интернет и социальные сети безвозвратно убьют память про то, что рождалось в летних лагерях и дворах. К сожалению, никто не хочет выделять гранты на исследование детской и подростковой субкультуры, той настоящей вызванной взрослением, а не навязанной. Так получается порой интереснее знать про быт и особенности жизни диких племен амазонии, чем о мире тех, кто живет с нами по соседству, а вот взять хотя бы бомжей. Но может хоть дворовых банд станет меньше. Ты был в летнем лагере, рассказывал страшные истории на ночь у костра?
- Нет. И кто он этот гномик-матерщинник?
- Всего лишь легенда, которую придумали сами дети. Вырезали белый круг из бумаги клали на черное, разумеется, в самой темной комнате и били по нему рукой со словами – «Гномик-матерщинник выходи!!!». Он не выходил, но всегда находилась пара «очевидцев» что непременно его видели, и так история обрастала все большими подробностями, когда он, к примеру, залетал в ухо и начинал говорить всякие гадости, ругательства, отсюда название, пока кто-нибудь не выдувал его оттуда. Тем не менее, это дало подсказку, в том, что есть еще и другие группы людей попадающих в пограничную зону, в силу переживаемых стресса, эмоций, желаний, или того же гормонального фактора, что чаще остальных видят и слышат галлюцинации. Как вот беременные и только родившие женщины, что отражено в поверьях многих народов, часто видят чертовщину.
- Мне кажется или ты сейчас очень осторожно подбираешь слова? Как официальный отчет. Зачем сравнивать настоящий дар с изготовлением крема для тортов? Сережа, вот честно, я не собираюсь смеяться над тем, во что ты веришь. Не в моем положении, не хочу быть чьим-либо унижением. Так все же, есть какой-то особый секрет? У тебя же получалось так живо и интересно.
- К сожалению, Саша. А я вот не хочу выглядеть пошло. Все важное и интересное, по мере углубления в него, становится сложным. Ну а как иначе? Чтобы мы могли легко понимать друг друга, общаться в этой отрасли, тебе придется сформировать с десяток новых опорных понятий, а это опять же время, труд, учеба. Если я тебе сейчас буду подробно рассказывать про все инструменты, к которым пришел за долгое время и которыми работаю, уверяю, это будет скучно. Проверено много раз. Ты разве собрался записаться в мои адепты?
- Как знать? Не знаю.
- Ладно, скажу иначе. Понимаешь, если бы это нас только пугало и убивало, но оно и дает. Когда человек начинает по-настоящему осознавать себя, приводит свои желания в соответствии со своей душой, в нем рождается дух, а дух всегда приводит за собой талант как первое чудо. Иногда бывает генетика и обстоятельства против, а он делает, а он видит.
- Тогда давай испытаем твой дар? Вот есть популярная тема про то, как в состоянии комы люди видят различные видения про ангелов с трубами и на основании этого утверждают, что есть Бог и бессмертная душа. В то время как другие напротив, объясняют эти картинки игрой спящего мозга, и что когда мы умираем, то исчезаем без следа. Рассуди, чьи аргументы более достоверны? И почему?
- Бессмысленный спор. И те и другие не видят того что их объединяет. Вот давай подсчитаем с тобой органы чувств у человека, ты должен это помнить это еще с курса средней школы. Слух, зрение, осязание, обоняние, вкус. И что у нас получается? Человек может прожить без обоняния, без слуха, без зрения. Не представляю, как можно прожить без ощущения вкуса и осязания. И вот оказывается в состоянии комы или того же сна когда не действует ни одно из пяти чувств в нашем мозгу происходит нечто. Объяснения нейробиологов о том, что эти видения вызваны непроизвольным возбуждением некоторых участков мозга не канают, от слов - не канают совсем. Потому что тогда бы мы не видели целостно связанных картин, была бы некая каша из цветов и звуков. Но в том то и дело, что мы видим связные образы. Неважно сколько участков мозга будет возбуждено в тот или иной момент сна: два, три, пять, возможно, мы что-то будем чувствовать и слышать сквозь сон. Важно то, что каждый раз это будет связываться в некие осмысленные пусть и очень причудливые картины. Вот из того что есть. Нечто в нас никогда не спит и продолжает работать в мозге даже в состоянии комы, когда буквально ничто не работает, до самого края смерти, то есть существование некоего шестого чувства, что и делает человека человеком, считается более чем доказанным.
- Душа?
- Да, и при этом я не сказал тебе ничего нового, люди это знали и три тысячи лет назад, и неизвестно почему нам живущим в 21 веке это в очередной раз требуется доказывать. Единственное мы сейчас приблизились, скажем так, к пониманию некоего технического функционала того что она делает в нашем теле. При этом, к сожалению, мы не ответили на вопрос - бессмертна ли она? Но этот вопрос веры будет мучить многих до конца времен, с поиском чуда всегда так, вроде поймал, держишь в руках жар-птицу, а оно каждый раз ускользает, оставляя тебя в дураках. Значит надо искать, идти, жить дальше.
- Ты смотри, выкрутился. И все же ты не Хранитель, как говоришь о себе.
- Главное в своих разглагольствованиях вовремя остановиться, не сболтнуть лишнего. А почему не Хранитель?
- Возможно, ты считаешь себя Хранителем, потому что этим тебе приходится заниматься большую часть дня. Но ты самый настоящий Шаман. И сейчас мы делаем нечто более важное, вызываем из глубины твой дух, – Саша сделал в воздухе шутливые пасы руками, и это было совсем не обидно.

********
На следующий рабочий день выдался сильный буран. Сергей Павлович с трудом дошел до АБК, в котором его никто не встретил. В коридоре и некоторых комнатах горел свет, но было тихо и пусто.
Сразу возникло чувство беспокойства. Все-таки приучил его к себе Рязанцев, приучил. Как бы ни случилось чего недоброго, подумал Сергей. Быстро скинул обувь и куртку и быстрым шагом стал обследовать помещения. Саши нигде не было. Как-то не к месту мигал разноцветными огнями молчащий музыкальный центр, на журнальном столике перед ним лежал ненужный микрофон. В комнате Рязанцева было пусто. Пусто и тихо было в душевой. Родимцев решил позвонить на всякий случай в операторную и взял трубку стационарного телефона, чей корпус был прикреплен к стене в коридоре. Аппарат молчал. Сергей пошел к выходу, где на вешалке в куртке в нагрудном кармане была его рация. Нехорошо как-то. Он набрал номер абонента на клавиатуре.
- Диспетчер! Сто первый! Алексей!
- Слушаю.
- Киповцы давно ушли?
- Да. С час уже.
- Кто на смене дежурный?
- Лукашев.
Вот что думать? Тут в комнате Родимцева, что по соседству зажегся свет, и открылась дверь. Только там он и не искал.
- Ясно пусть перекличку сделают на местах в связи с непогодой. Доложатся тебе. Я на месте, у меня все нормально.
Как только он отпустил тангету, чья-то рука ловко перехватила у него рацию. Щелкнул выключатель, и рацию положили на пол. Это был Саша.
- Ведь искал меня? Искал.
Сергей повернулся и увидел следующую картину. Из одежды на Саше были лишь две полоски ткани бордового цвета. Одна из которых изображала очень короткую юбку, другая обернутая вокруг груди такой же короткий топик. Он скинул старые тапочки и сейчас стоял на полу босиком. Обнаженные удивительно стройные без волос ноги, красиво оформленный природой заглубленный пупок. Гладкая кожа с кремовым оттенком.
- Вот, как-то так, - развел руками Саша, подчеркивая свой внешний вид, он заметно волновался и его взгляд больше не отпускал Сергея. В открытых дверях комнаты за его спиной Родимцев разглядел сдвинутые вместе две кровати, подушки, расправленное одеяло.
Саша сделал последние полшага и обвил Сергея руками за шею, Родимцев схватил его за талию такую теплую, мягкую, отзывающуюся на прикосновение, но тут же убрал свои ручищи.
- Почему? Зачем ты остановился?
- Я это… у меня руки холодные, - придумывал на ходу себе оправдание Сергей.
- А мне нравится. Чувствуешь тепло моих ладоней на своих щеках? – Рязанцев обхватил его лицо своими руками. – Тебе приятно?
Родимцев доверчиво, послушно и смешно потряс головой в знак согласия.
- Так и мне приятно слышать холод твоих. От них кожа пупырышками и еще больше… заводит. Возьми меня за бедра.
Сергей повиновался, но руки доставали только до ягодиц. Лопнула сметанная на скорую руку тонкая нитка, нижняя ткань, что видимо была до этого атласной занавеской в одной из комнат, слетела. Родимцев теперь чувствовал наготу Саши. В это же время Рязанцев переместил свои ладони на уши Сергея.
- Это я отключил телефон. Это я отключил рацию. Бывает, зарядное устройство плохо работает, аккумулятор сел. На улице пурга никто не будет ходить под окнами, и заглядывать в них. За свистом ветра ничего не слышно. Твоя работа на сегодня окончена. И ты сам закрыл входную дверь на ключ, я слышал. Так вот сейчас мы вместе шаг за шагом выключим и твое вечное беспокойство о происходящем вокруг. Я закрываю твои уши, чтобы ты больше ни к чему не прислушивался только к шепоту моих слов. Хватит думать и что-то выгадывать. Смотри мне в глаза. Я твой главный приз и твое желание. А-а!!! – легонько вскрикнул Саша и зажмурил глаза от движения рук Сергея. - Да, именно так, сожми мне сильнее попку. Давай сделаем это медленно.
Саша прижался сильнее, одной рукой обхватив Сергея за шею, а другой стал расстегивать его одежду.
- Мне бы… в душ, - это было последняя попытка не соскользнуть в охватывающее его желание.
- А я хочу знать твой настоящий запах, твой настоящий вкус, твою небритость.
Рука Саши проникла под рубашку Сергея. Их губы как никогда были близки. А дальше слова были не нужны.
А потом они когда они лежали под одеялами Сергей вновь порывался пойти ополоснуться, Саша вновь его остановил слабым движением.
- Не надо. Побудь, полежи со мной. Пусть на простынях останутся пятна.
В ответ, это было, как порыв души Сергей вновь его стал целовать в губы, а Саша живо откликнулся. Видимо он, крепко запомнил те его слова про Джулию Робертс в фильме «Красотка».

Глава 7

Вот что это, что? Может все дело в омуте глаз, в оттенках звучания голоса, в том, как он кивает головой, как поводит плечами, жестикулирует, пахнет? Нет-нет, все дело в прикосновениях. Прикосновения… прикосновения…. Соприкасаться лбами, закрыв глаза, слышать улыбки друг друга, сжимать пальцы друг друга. Палыч ходил как пьяный. Что за наваждение? И вновь он торопился, торопился… домой. Видеть, обнимать, чувствовать и пусть на простынях остаются пятна.
Удержаться не смог, спросил.
- Ты случаем не гипнотизер?
- Вроде нет, - в ответ улыбнулся Саша.
- Тогда в чем секрет? – приблизил к нему свое лицо Палыч. - Наверное, способность к внушению в определенные моменты есть во всех людях. А без языка ощущений и гипнотизер лишь дешевый фокусник. То, что я услышал в тебе, вот буквально воочию это - поцелуй любящей женщины морозным утром. В этом ты весь. В этом секрет твоего желания. Я не ошибся, Саша? Не хочешь ничего сказать по этому поводу? Не пробовал вспоминать, наблюдать за собой, как я просил? Ну, ответь, пожалуйста, ответь?
Рязанцев молчал некоторое время, потом пошевелился.
- Не скажу, что я не придаю этому значения. Наоборот, для меня это очень личное. Мы с мамой ехали куда-то в полупустом автобусе или троллейбусе. Не помню, когда это было, я тогда был еще маленький. Было замечательное настроение, такое красивое рассветное утро. Да зима. Морозный узор на стеклах. В какой-то момент ей захотелось обнять и поцеловать меня. И да это было ощущение счастья, что так сильно врезалось в память.
- Значит, я не ошибся, - радовался Родимцев. - Тут дело вовсе не во внешнем облике. Это редчайший и красивейший дар. Ты как никто другой можешь сделать кого-то счастливым, ведь многие даже вспомнить не могут, что это такое.

Или свести с ума. Если бы люди разбирались в этой метафизике.
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснешься ты земли -
Быть по-моему вели.
И крутятся в нашем мозгу шестеренки, может пройти день, год или десять лет, и мы непроизвольно воспроизводя ситуацию, все подчинено этому, вновь и вновь получаем либо исполнение желания, либо разбитое сердце.

Кто-то догнал его в темноте и подхватил за руку.
- Привет, Сережа. Смотри, какие сегодня красивые звезды, как сияет млечный путь.
- Кто вы? Не узнал.
- Ну, это же я. Я.
- Ира. Ира Лепина? Ты как здесь оказалась?
- С вертушкой прилетела. Недавно тут работаю. Вот услышала про тебя, дай думаю встречу. Есть же о чем поговорить. Ты же сейчас не занят?
Вот уж не ожидал, это была его бывшая одноклассница. Она шла с ним под руку чуть ли не вприпрыжку и что-то радостно рассказывала, щебетала, несмотря на крепкий мороз. Сергей не знал что делать, пребывая в легкой прострации, так они вдвоем и пришли в АБК. Там Ирина неожиданно обхватила его за шею и поцеловала. Такая молодая, красивая как будто не было всех этих лет. Немного заостренный вздернутый носик, светло-русые волосы, серые глаза. Лепина принялась что-то хлопотать, ходить из комнаты в комнату. И как будто так было всегда.

Окружающее пространство начало плыть. Иголка. Нужна иголка. Лучше уколоться в малом, и тем избежать еще большую боль. В большом океане одинокий корабль-скорлупка. В глубине его переборок ревет, надрывается сирена - «Тревога!!! Тревога!!! Тревога!!!», а её едва-едва слышно. Лишь топот шагов, приглушенные разговоры, шум двигателей, свист ветра, плеск и удары волн, да мигание световых извещателей. Вертятся глаза радаров, смотрит во все оптические приборы вахта, а горизонт чист, ничего нет. Возможно, беспокоиться и не зачем, ведь все так хорошо. Однако, скоро очень скоро, все скроет серый сырой туман слез, что стелется из сумерек…. SOS, SOS. И никто не поможет. И никто не спасет.

А где Саша? Что-то странное проскальзывало в отражениях, а Сергей боялся себя ущипнуть и лишь в полночь он осторожно взял зеркало и увидел позади себя спящего в кровати Рязанцева. Он уже несколько часов разговаривал с демоном и знал это. Инкуб или суккуб, да какая собственно разница? Многие бы хотели оказаться вот за этой гранью невозможного своих желаний. Вот только какова за это плата? Родимцев достал из записной книжки фотографию своей семьи, долго её рассматривал. А потом собрался и ушел, ушел… в тундру.

Видел ли дежурный его фигуру в камере внешнего наблюдения прилегающей территории или просто принял за некое темное пятно. А он шел, не выбирая дороги на свет неполной луны, что поднялась у края горизонта. Местами по твердому насту можно было идти, а где-то он проваливался в сугробы по грудь и буквально полз. Когда выбился из сил, решил просто лечь на снег. Возможно, он уже уснул, и это было лишь продолжением видений. Ему слышался шорох семенящих шагов, и он увидел скалящуюся морду волка. Сквозь рычание звучала человеческая речь – «Вот и все касаюсь борта. Не добраться вам до порта». Еще никогда он не испытывал такой страх и отчаянье. Он вспомнил, что его ждут дома сын, дочь и жена. Он вспомнил, что хочет жить. Он пытался кричать, а сил уже не было. Неужели конец?! И тут рядом в снег упала ракета залив все пространство нестерпимо красным светом и отпугнула зверя. Послышался рев мотора снегохода.
- Серега?! Серега?! – слышал он через окружающую пелену чей-то голос. Неужели Жигин?
Очнулся Родимцев уже в санблоке.
- Сергей Павлович, Сергей Павлович, как слышите меня? Как самочувствие? – над ним склонился Костя Смолин, полноватый, круглолицый фельдшер с короткой бородкой.
- Что-то двигаться не могу, - хрипел Палыч. – Вот ведь, всегда своими ногами ходил.
- Сильное общее переохлаждение. Есть обморожения. Какие будут последствия неизвестно. Куда после этого выстрелит в сердце, легкие, почки? Предлагаю вызвать вертолет с большой земли и эвакуировать вас.
- Погоди. Не надо перестраховываться. Не будем ломать традицию. А то нехорошо получается, начальник и первый дурак. На моей вахте еще никто не умирал. С ума сходить сходили. Ничего отлежусь, я крепкий.
- Вроде ему получше стало. Тогда я пойду? – послышался голос Виктора Жигина.
- Постой Витя, - позвал его Палыч.
- Что, Сергей?
- Ты как меня нашел?
- Ты, Палыч, резко изменился в последние дни. Поэтому я решил следить за тобой. Просил дежурных в ночь, если увидят тебя, чтобы звонили мне. Леха, зараза позвонил лишь через час. Но хорошо хоть позвонил. А дальше я нашел тебя по следам.
- Значит, вышел из запоя?
- Значит.
- И еще.
- Что, Сергей?
- Ты видел его? Тогда.
- Кого?
- Инкуба?
Жигин смутился, покосился на Смолина.
- Да. Ладно, я пойду, ты главное выздоравливай.
И тут в дверях появился Саша. Рязанцев и Жигин словно две капли одинаковых полюсов магнита растеклись по стенам отталкиваясь друг от друга. Вовсе не трусливый и малодушный Виктор буквально вылетел из комнаты.
- Жигин!!! – прокричал ему в след что есть силы Родимцев и закашлялся сильным болезненным сухим кашлем. – Ты меня слышишь?!
- Чего?
- Мы еще не в расчете! – и уже тише добавил. - Умный говоришь, разберешься говоришь. Доразбирались.
- Как ты? - Рязанцев сел рядом и протянул было руку к Сергею, но тот, как мог, отстранился и совершенно неожиданно заплакал, буквально взмолил.
- Нет, Саша. Нет. Мне очень, очень хочется пожать твою руку, но не надо этого делать. Сейчас это убьет меня и тебе с этого радости никакой не будет.
Саша в недоумении застыл. В глазах у Родимцева плыли малиновые круги.
- Сережа у тебя это….
- Что?
- Ты…ты плачешь кровью, - Рязанцев поднялся и крикнул фельдшера. – Константин Эдуардович! Костя, вам срочно посмотреть надо!
Смолин обернулся и обомлел. А Родимцев, наконец, смог поднять свою руку и теперь рассматривал кровавые разводы на пальцах.
- Ну и что? Что у крови, что у слез вкус тот же, соленый. Подумаешь, возле слезного канала капиллярный сосуд лопнул.
- Да когда такое было? – возразил Смолин. – Давай срочно голову подымем. Саша подай тот валик. Надо измерить давление. Да не суетись ты. Бинт лучше дай.
Смолин закончил свои манипуляции с тонометром.
- Кровь сейчас это даже хорошо, - кашлял через каждое слово Палыч, - Есть вещи, от которых откупаются только ей. Пусть так. Есть такая легенда у индейцев кечуа про Куси Уальпа. Ладно, Константин, дай нам поговорить с Рязанцевым. Не помру я за час. Лучше иди, чай попей, успеешь еще воткнуть в меня свои иголки.
Смолин нехотя вышел.
Родимцев так и не решился первым начать говорить, лишь сопел и шмыгал носом, они долгое время сидели молча.
- Ты назвал меня Ирой. Вел себя очень странно, я думал, просто дурачишься и даже решил подыграть. Кто она? – спросил Рязанцев.
- Лепина. Ира Лепина. Мы учились в одной школе. Когда мы были в старших классах, я её очень сильно любил, к сожалению, безответно. А потом она вышла замуж.
- И что с ней сейчас?
- Сошла с ума лежит в психбольнице. Это случилось с ней после того как её муж, тоже Сергей заболел, у него рак спинного мозга. Он был в хосписе, что с ним сейчас не знаю. У них двое детей. Младшая дочь ровесница моей старшей. Вот такой грустный компот. Я знал, что вижу не её, а всего лишь иллюзию, но так хотелось хоть на часок вернуть то время, пережить и почувствовать то, что так и не произошло, не случилось. – У Сергея вновь начали бежать слезы, он раз от раза кашлял. – Интересно на том свете как с пенсией? Можно желать и любить кого хочешь? Или все те же вызывающие обреченность разделяющие стены только уже под видом одуряющей вселенской любви до твоего следующего использования? А тех, кто плохо себя ведет, тех что? на вечную ломку по отсутствию той самой дури? Но тогда чему здесь учиться? Биороботы с вечно внушенным чувством вины, мля.
- Так что твоим видениям я причина? Я что проклят? – Саша отвел в сторону глаза, в руках он держал тот самый мамин крестик.
- Саша, это наши с Жигином бесы. Инкуб это знак запрета, знак невозможности. Ни Виктор, ни я, как бы мы не хотели, не сможем тебе дать того чего ты на самом деле хочешь! Вон все скелеты с косами из шкафов повыскакивали. Слишком длинный шлейф тянется за нами: предрассудков, предательства, лжи, ошибок, неоплаченных счетов, неисполненных обещаний, клятв и ответственности за судьбы других людей, что тоже нас любят. Следующий раз уже никто не спасет. Но механизм, который это запустил, что сводит с ума, находится в тебе.
- Не понимаю.
- Твое ощущение счастья слишком близко к эталону. Твоя любовь, отражаясь в нас, лишь сводит с ума своей невозможностью, парализуя волю. Я не могу выкинуть тебя из головы, но и быть вместе мы не сможем. Легче остаться навсегда там в тундре.
Рязанцев, что-то хотел сказать, но вместо этого стал сглатывать слезы. Сергею самому было очень больно и плохо, но так и должно быть, поэтому он решил продолжать говорить, говорить все что угодно лишь бы не было неловкой паузы.
- Пусть будет путано, а ты слушай, слушай. Можно много говорить про тлен и ограничения, но проблема в том, что из эталонов, калибров, контрольных весов, даже из линеек здание не возводят, не кладут их вместо кирпичей. При помощи их настраивают лишь приборы и инструмент которыми строят. Есть даже анекдот - любовь Ромео и Джульетты длилась три дня, а в результате погибло пять человек, - Палыч пробовал натужно улыбнуться, но было совсем не до шуток. – С настоящей любовью всегда так. Тебе придется научиться управлять своим даром. Перенастроить свои инструменты, вот как сейчас через боль. Ты должен лучше чувствовать и знать окружающий мир, знать и принимать людей как они есть. И еще раз начать все с чистого листа, тебе нужен человек более близкий по возрасту без тяжелого багажа прошлого. Ты должен дарить ощущение и ни в коем случае, слышишь ни в коем случае не забирать у людей их волю, иначе пляска беса вновь повторится. Так трудно говорить, а надо. Надо. Люди гораздо чаще имеют дело с инкубами и суккубами, чем себе представляют. Как правило, они приходят во снах. Моей жене, когда её ждут испытания, заболеют ли дети, размолвка со мной, снится её первая чистая детская наивная любовь Саша Бегунцов. Недавно он разместил на своей странице в «Контакте» сообщение, что отдыхает на Коста-Рике. Вот оно надо ей курве, знать последние новости? – пытался рассмеяться с кашлем Сергей. - Из богатой семьи и женился так же удачно. А тут жопу морозишь. А мне вот значит, снится Лепина. Инкубы и суккубы не обязательно носят человеческие лица они отражение очень сильных наших желаний, страстей того, что не сбылось. А потому нередко носят одеяния святости. Зарождение легенды находится где-то там в нашей психике.
- Да разве это дар? Что за насмешка? – перебил Родимцева Александр думая о своем. - Что за дурная шутка природы? Чего в нем хорошего, если физически я не женщина? Ничего кроме пустой боли.
- Что поделаешь, - вздохнул Сергей, - так легла фишка. Так что теперь не жить? Не к тебе одному сурова судьба. Мы рождаемся разными. Возможно, Богу наша способность иначе видеть этот мир и порождаемый этим дух, важнее расходной генетики с органикой.
- Но ты говорил, что можно каким-то образом поменять свою судьбу? Как это сделать? Ведь ничего кроме одиночества я для себя в будущем не вижу. Кому нужен вот такой уродец?
- Саша, в том состоянии, в котором ты сейчас находишься, новую жизнь, судьбу как в магазине не купишь, только наоборот сделаешь много хуже. Здесь и сейчас клин вышибают клином, по-другому не выйдет, а это означает стать еще худшим злобным уродом. Вот зачем? Не надо вызывать своих демонов, не надо самому становиться бесом. Пока я еще вижу человека, что слышит свою душу, главная работа которой связывать и упорядочивать вещи. Сколько людей живет, не слыша этого, потому как если бы слышали, то просто не смогли бы гадить. Ты действительно прошел очень долгий путь, на который тебе потребовалось все твое мужество. Так если смысл останавливаться? Ты только открываешь себе этот мир. Мне в свое время так и подсказать было некому. Ты должен научиться управлять своим даром.
- Сказочник… горько усмехнулся Александр.
Рязанцев ушел без прощания, возможно, не поверив ни единому слову Шамана, лишь оставил на столике возле кушетки, где лежал Сергей материнский крестик и фотографию семьи Родимцева забытую им в АБК.

*********

Долго выздоравливал Родимцев, долго не мог встать, все одолевало и хворь - крупозная пневмония и переживания. Умереть или жить? Жить или умереть? Может действительно следовало вызвать вертолет, чтобы разом оборвать связи. Но возможность просто слышать шаги и голос за вот этой стеной….
И все же встал, оправился. Теперь, кто бы мог подумать он стал бездомным, поэтому решил подольше не покидать медпункта.
Смолин помимо маленького лазарета заведовал еще местной библиотекой, и как-то заметив, что у него был Саша, Сергей не удержался, решил, как бы невзначай навести справки.
- Ну как, что читает народ?
- Читает. Вот Рязанцев вернул книги. Вот эту брал уже второй раз. Игорь Бунич «Пираты фюрера».
Что ж никто его за язык не тянул. Гадать на будущее при помощи книг дело пустое, но проникнуть в мысли человека вполне можно. Родимцев взял в руки потертое издание, поставил на корешок. Некоторые вещи, обладают механической памятью, и она приоткрылась на 122-123 страницах там, где была долгое время открыта. А вы говорите Гарри Поттер?! Итак, что тут у нас - ««Через три океана» Боевая кругосветка вспомогательного крейсера «Атлантис»». Искомое нашлось быстро:
«… когда мы праздновали Новый год на Керлегене и устроили так называемое «кабаре», переодев женщинами нескольких хрупкого вида матросов, на корабле были отмечены два случая…. Я сказал бы, что при увольнении матросов в Киле или Бремене случается больше ЧП подобного рода, чем те, с которыми мы столкнулись на борту «Атлантиса»».
А кто тянул за язык этого мемуариста? И это все о чем доложили капитану?
Однако скоро, очень скоро Новый год! Опасную игру затеял Рязанцев. Но никто кроме тебя не сможет прожить твою жизнь, какой бы горькой она не была. И если на том свете, возможно, многие грехи простятся, то жалеть тебя здесь и сейчас в твоей тайне никто не собирается.

Глава 8

Возле столовой встретились два черных силуэта в ночи.
- Постой! – позвал Рязанцева через плечо Сергей, и они встали спиной друг к другу.
- Чего?
- Хотел кое-что сказать.
- Говори.
- Помнишь ту историю про Джулию Робертс в фильме «Красотка»?
- И что?
- Была реальная история со счастливым концом в наших весях. Есть одна женщина, что не озлобилась и не кляла судьбу, когда стала проституткой, искала выход. И так случилось, один из клиентов плюнул на все предрассудки взял и женился на ней, у них сейчас ребенок.
- Зачем ты это рассказываешь? Нашел повод напомнить о себе?
- Если ты несешь через себя свет, который нужен людям тебе повезет даже на помойке. Пожалуйста, не теряй его.
- О как! Да неужели? - в голосе Рязанцева слышались злые нотки, чего раньше никогда не было. Он становился другим. - И, разумеется, эту историю ты услышал от Жигина, что пересекся с той девчонкой как еще один клиент, не так ли?
- Так. Он договорился с ней на час, а в результате пробыл до утра. Потом искал её вновь и вновь. Оставил половину командировочных, бегал занимал взаймы. Возможно, с неё и началась эта история.
- А ты сам, Сергей, когда-нибудь и на что-нибудь мог решиться? Сам взять и попробовать что-нибудь первым? Сделать? А полуделец? Знаешь что? Не нужны мне больше твои советы. Я даже не знаю, что было больнее выслушивать жигинские оскорбления в свой адрес или твои несуразные оправдания. Что за чушь? Все! Хватит сказок, Сказочник, и сказки все твои бред! - резко сказал Рязанцев и решительно, не желая продолжать беседу, пошел прочь.
- Да, конечно, - тихо и задумчиво сказал вслед ему Палыч. – Лепина уже больше не придет в мои сны. А когда станешь сниться ты, пожалуйста, приноси только добрые вести. Будь добрым, прошу тебя.
И он грустно напел сам себе, строчки из песни Варум:

Человек-свисток, человек-свисток
Его преследует тяжелый рок
Он отличный семьянин
Но на посту он совсем один
Так грустно
Что хочется курить...

**********
Основные мероприятия по празднованию Нового года проходили в столовой. Разместить 55 человек свободных от дежурства и работ в таком небольшом помещении, где и питались по сменам, было не просто. Поэтому столы обычно убирали, используя только несколько штук под размещение закусок и напитков, оставляли лишь стулья, часть из которых приносили из других комнат, тогда можно было оборудовать и сцену с новогодней елкой.
Родимцев волей неволей должен был участвовать во всех этих приготовлениях. Но в этот раз был особенно внимателен в мелочах и предупредителен.
- Алексей, сценарий есть? - спросил он диспетчера.
- Да все как обычно, Сергей Павлович. Вы первый выйдете, поздравите народ. Зинаида Ивановна у нас неизменная ведущая с конкурсами, между которыми будут выступления тех, кто желает петь.
- И кто у нас поет?
- Я и Рязанцев.
- Рязанцев в конце будет выступать?
- Да, так попросился. С сюрпризом. Две песни.
- Танцев не будет?
- А с кем?- удивился Алексей.

Дал себе слово дал Родимцев не волноваться, а все одно места не находил. Импровизированный корпоратив начался как обычно, Сергей Павлович вышел в официальном костюме с галстуком, что делал очень редко, поздравил трудовой коллектив, раздал отличившимся грамоты, произнес первый тост с легким вином в честь праздника. У ребят наверняка припасено еще, что и покрепче, но где тут уследишь, да и зачем? Праздник все-таки. Он рыскал в толпе, ища Рязанцева, его лицо среди прочих, то появлялось, то исчезало. И вот когда градус веселья стал заметно ощутим, народ стал смеяться и громко говорить, поплыло облако табачного дыма из закутков, он очередной раз вышел в коридор. Жигин его как всегда опередил.
- Ты чего вытворяешь? – вопрос Виктора был адресован Саше, что уже переоделся для номера и шел в столовую, он перегородил ему путь, уперев руку в стену.
- Пусти, - тон Александра был непреклонен, а взгляд направленный на Жигина бесстрашен.
- Витя, - вступился Сергей и убрал руку Жигина. – Пусть идет и делает то, что задумал. Не закрывай дорогу. Хватит плодить бесов.
- Чего? – удивленно обернулся к нему дизелист. – Ты посмотри, во что он вырядился?
Тут за спиной кто-то присвистнул и прокомментировал увиденную картину, видимо кто-то из прикомандированных: - Вот это прикид! Потрясно выглядишь, Снегурочка!
Саша был одет в короткое сиреневое платье с блестками, какие обычно фигуристки одевают на свои ледовые выступления. Короткие рукавчики, очень короткая юбка, телесного цвета капроновые чулки на ногах с имитацией подвески, синие туфли. Под грудь что-то подложено, не исключено, что одет тот же бюстгальтер. Ни дать ни взять шикарная молодая женщина, второе явление Шэрон Стоун в «Основном инстинкте», и не заметишь, что мужчина в женском белье.
- Это всего лишь номер-шутка, - обернулся Родимцев к остальным, пропуская Рязанцева. - Просьба не мешать. И, Саша, пожалуйста, только тверк на столе не танцуй.
И разобщенный каждый по своим кружкам народ стал обретать единый интерес.
- Номер-шутка? – Жигин резко развернул Палыча к себе и схватил за грудки. – Сейчас ты мне ответишь за шахматы!
А Родимцев в ответ схватил Виктора: - А ты мне за камасутру!
Так кубарем они и скатились в сугроб с крыльца. Дрались недолго, раздали друг другу по паре хороших тычков в лицо да затрещине. А потом сели в снег и задумались два дурака.
- Так и не прочитали мы его. Ни ты, ни я. Ну почему он такая торпеда? Камикадзе-кайтэн. Снегурочка, - задумчиво произнес Жигин.
- Уже мы? – переспросил его Сергей.
- Мы, - утвердительно ответил Виктор. – Понимаю, было время сам женихался. Вот дочь подрастет и хорошо, если папе седых волос не добавит. В этой жизни столько ненужных знаний, а там где надо никто даже соломки не подстелет и на тарелочке не принесет. И папа с мамой не помогут, разве что запретят. А у Рязанцева что? Нет той спасительной традиции, что удерживала нас от беды. Нет ничего, глухо как в танке. Вот он и пошел учиться жизни. Теперь судьба сама выпишет по душе его орден. Нет, я понимаю, сейчас он сделает то, что лучше тысячи слов, покажет себя, найдет следующую пару поклонников. В любви как на войне все средства хороши. А дальше что? Он же не шлюха? Все ради того, чтобы в постели не быть одному? Он же скромный и где-то даже холодный.
- В смысле - скромный и холодный? То, что именно мне этот Самоделкин не показывался в фабричном женском белье? – спросил Родимцев.
- Это только говорит, что он умница и к каждому ищет свой подход. И этого белья у него совсем не много, вот все что на нем. А вот что теперь будет?
- Что будет то и будет. Уже неважно, что за заградительный отряд в его голове не дает ему отступить, век женской красоты короток, а катоя еще короче. Дело вовсе не в страхе или поиске утех, только ради этого он не мог так далеко зайти. Есть нечто более важное то, что он хочет вновь перезапустить, что он почувствовал и дал это почувствовать нам.
- И что же это такое?
- Скорее кто. Должен появиться, родиться новый человек, дух которого обязательно приведет талант. Ты, Жигин, первый угадал, он действительно супергейша, и главное здесь вовсе не секс. Его назначение дарить ощущение счастья. Про возникновение этой восточной традиции написано столько высокоинтеллектуальной неправды. И сейчас, я абсолютно уверен, что без такого вот Александра Рязанцева в средневековой Японии, чье имя бесследно затерялось, это явление никогда бы не сформировалось. Это просто было бы невозможно. Петушиный угол в бараке так и остался бы петушиным, шлюхи жили бы сами по себе, как и в любой другой стране мира, театр Кабуки так и остался бы театром. Дело в том, что человеческая культура во многом состоит из таких вот карго-культов, когда обычные люди пытаются собирать внешние проявления, осколки того удивительно чуда, что удалось сотворить гениям и донести до них. Кто-то зачинает мировые религии, а Саша ни кто иной как «поцелуй любящей женщины морозным утром» и именно этот дух он и пытается воссоздать раз за разом из окружающих красок. Вот скажи, не это ли ты чувствовал? А Витя?
Жигин задумался: - Вполне, что-что, а вывернуть душу наизнанку, до чертиков в глазах, он может.
- Что касается похоти? Это лишь ингредиент колдовского зелья. В военном ракетостроении есть понятие минометный старт, это когда ракету выстреливает из пускового контейнера, прежде чем включится ракетный двигатель. Так вот похоть она ни хорошая, ни плохая, она просто есть, как чувство вызывающее интерес, да без неё всех нас бы не было. Так вот она всего лишь бросковое чувство, это надо понимать, а вот что будет дальше, полетит ли ракета? Пусть у Саши все получится, пусть включится этот самый ракетный двигатель. А мы Ловец и Шаман поклонимся, а если надо будем служить ему, такова его сила.
- Пусть получится. А нам, что сейчас делать?
Родимцев встал, отряхнул с брюк снег.
- Пойдем, чаю попьем. Возможно, скоро понадобиться наша помощь.
Они вошли в корпус, поразила неожиданная тишина в паузах. Все внимание аудитории было приковано к Рязанцеву.
В такие моменты для нас всех таких разных и открывается главный секрет сущего, ты понимаешь, что возможность, свобода никогда не звучит как вопрос - что? Это всегда вопрос – зачем? Жить. Она содержит в себе на кончиках ощущения пальцев, во вдыхаемом с желанием воздухе гораздо больше содержания, чем мы можем себе помыслить.
Саша выкинул вперед левую руку, держа в правой микрофон.
- А сейчас замечательная старая песня «Песня о счастье», поэт Роберт Рождественский, музыка Александра Журбина. И он запел, запел так что захотелось подпевать и словно солнце включилось в головах.

Посредине земли, то в дожде, то в пыли,
То вблизи, то вдали, - искать и ждать, любить и верить...
Где ты, счастье мое? Кружит планета цветная...
Где ты, счастье мое? Вдруг я тебя не узнаю...
Только кажется мне, верится мне, очень скоро я тебя увижу,
Счастье, счастье мое.

Все были в восторге, просили еще песен, вызывали на бис. Довольно долгое время все было прилично. Проблемы начались, когда стали расходиться. Ну, какой русский корпоратив без драки. Третья Сашина любовь не задалась едва начавшись. Ему определенно было из кого выбрать, но и он стал объектом пристального чужого внимания. Третий мордобой за праздник, потасовки с каждым разом втягивали все большее количество людей. Уже непонятно кто кого и за что. Перепуталось по часам, что сейчас должно быть день или ночь. Всех драчунов и причастных вновь собрали в столовой. В такие моменты, ощущая за спиной поддержку Жигина, Родимцев чувствовал себя спокойнее.
- Все!!! – орал Палыч. – Еще один инцидент не только с работы вылетите!!! Вяжем, вызываем власти и пусть открывают дело!!! Выпивку всю, что заныкали сдать!
Он остановился отдышаться, озираясь на людей, что стояли возле него по сторонам.
- Вот чего, чего ему надо было? – опять затянул свою волыну Вася Сидорчук здоровый малый. Неудавшийся Ромео, что заступился за Сашу, а сейчас со своими кулаками буквально находка.
Ему отвечал Рифкат Ахметшин, ткнув пальцем в Рязанцева:
- Потому что вот он пидор!!!
- Заткнулись все!!! – вновь начал кричать Палыч.
И тут раздался звонкий голос Саши.
- Да пидор! Раз так, если я даже не человек, то почему должен тебе отсасывать? Хорошо! Слышите все, даю за сорок долларов за полчаса! Всем кроме него!
Родимцев аж голову рукой закрыл. Вот зачем?
Кто-то присвистнул:
- А чего сэкономим на поездке в Таиланд. Свой трансвестит.
- Да где ты доллары тут найдешь?
- А арктическими знаками по курсу. За оставшееся время еще успеет стать богатым человеком.
- Да послушайте люди! Чего вы парня третируете?! - неожиданно воскликнул фельдшер Костя Смолин. – Послушайте! Неужели не видите, что у Рязанцева заболевание крипторхизм. Это такое уродство при рождении, когда природа кастрирует мальчиков. – Постепенно все стали оборачиваться к нему. – Вы же видите, у него почти не растут борода и усы. Он женоподобен. У него нет одной или обеих тестикул. Ведь так Саша? Чего уж теперь стесняться? Скажи.
- Да, - бросил Рязанцев.
Все встало на свои места, ларчик последнего секрета, оказывается, открывался просто, при желании можно было и обратить внимание. Саша действительно оказался уродцем, уродом-наоборот, природа сделала его исключительно красивым, лишив возможности когда-либо иметь свою семью и детей. С печалью смотреть на счастье других людей, что рядом с тобой, а также на разрисованные картинки в таблоидах? И никто не поможет и никто не придет. И после этого какая-то сволочь будет диктовать тебе условия от некой «святой правильности», как жить и как умереть?
- Что все слышали?! Все свой зуд любопытства причесали?! - рявкнул Жигин. – Тогда хватит издеваться над человеком!!! Поймал парень бзик, что с того? Имел основание.
- Значит так, - сказал Палыч и к нему, наконец, прислушались. – Я попрошу Костю Смолина и Василия Сидорчука, поселиться в АБК №6 и обеспечить в свободное время неприкосновенность Александра Рязанцева. Трофимов отвечает за него головой в рабочее время. Мы с Жигиным за этим всем присмотрим, в общем. А остальным напоминаю об этическом кодексе компании, с которым все были в свое время ознакомлены. Об ответственности и порядочности. Прикомандированным тоже если что не поздоровится. А теперь разойтись по своим местам.
Первыми вытолкали на улицу зачинщиков драки и убедились, что они мирно ушли, затем направились к себе Рязанцев, Сидорчук и Смолин. Остались только Жигин и Родимцев. Витя сел на стул, а Родимцев стал распинывать лежащий на полу мусор, на душе был сущий кавардак.
- Это полный разгром. У меня значит, было, свое Маренго, у тебя Аустерлиц. А это для чего? И что теперь будет?– спросил Жигин.
- Руны, карты, кости все это прошлое. Мы живем в 21 веке, - Родимцев взял пульты от телевизора и репитера спутниковой тарелки, набрал произвольно номер. – Пусть мир подскажет.
На экране появились завершающие кадры детского фильма «Приключения Электроника», сказки про мальчика который перестал быть роботом, строчки титров и песня.
Бьют часы на старой башне,
То, что ночью было страшным,
Светом залито дневным.
То, что ночью было страшным,
Стало теплым и домашним,
Стало милым и смешным.

- Еще никогда на вахте так дружно и весело не встречали Новый год, - в дверях появилась тетя Нюра со шваброй в руках. – Ребята не поможете столы расставить, а то скоро дежурную смену кормить.
Родимцев с Жигиным переглянулись.
- Да, конечно, - дружно согласились они.
После чего Сергей отключил телевизор, и они принялись за работу.

********
Лето. Вновь сидят Жигин с Родимцевым на берегу озера и ловят рыбу.
- А все же хорошо, что это случилось, что все это было, - опять затянул заевшую пластинку Виктор и куда подевался его такой привычный цинизм, не так давно говорил о рамках и границах, которые задаются презрением, а сейчас готов ноги целовать этому человеку.
- Заткнись, Витя, - отмахнулся в очередной раз от него Сергей и поискал взглядом, чем охладить дизелиста. Ведро с водой вполне подходит, рыбы пока немного, одеть на голову, а сверху еще кулаком пристукнуть. – Лучше придумай новую сказку, не такую страшную и опасную. И повеселее.
Все что напоминало Палычу о Рязанцеве, причиняло нестерпимую боль. История закончилась не так уж и плохо, до начальства сведения об учиненном безобразии и погроме не дошли, народ успокоился хоть и подшучивал, а Костя Смолин усадил Сашу на свой байк, и они укатили… в Гагры.
- Ведь все было на грани, на тонкой нитке. И в результате все мы могли стать другими. Жигин – Жиганом, Родимцев – Проходимцевым, Рязанцев – Засранцевым.
Сергей потянулся за ведром. Тут у Жигина сыграл видеозвонок на планшете, кто-то пытался доведаться до них по скайпу.
- Ты посмотри кто это?! - изумления Виктора не было предела. – Снегурочка!!!
- Нет, нет! - отмахнулся от него Родимцев и повернулся спиной. – Я не могу, не могу видеть его рожу!
- Привет!!! – неслось из динамиков. – Как там у вас дела?
Жигин и Рязанцев перебрасывались словами, а Родимцев даже уши закрыл и лишь бормотал, - Фельдшер вор, я знаю, он все тогда подслушал.
- А где Палыч? – послышался звонкий голос Саши, это вывело Родимцева из ступора.
- Послушайте вы или сколько вас там. Если сейчас кто-нибудь скажет, что как замечательно и так хорошо, что все это было. Было! Я лично приеду, передушу и перетоплю всех вас там!!! А начну прямо сейчас с Жигина!!! И даже ваши сланцы засуну в бумагоизмельчительную машину!!! Вот тогда все это действительно станет прошлым!!! И это не шутка!!!
Раздался заразительный смех.
- Передайте Сквидварду, что никогда! – было слышно как легко, как невероятно легко дышится Саше. – Слышишь, Сережа! Никогда я так не скажу!!! Спасибо вам с Витей за все! За то, что есть! За то, что вы есть!
- Нет, слышь? Он назвал тебя Сквидвардом?! – ухахатывался Жигин. – А ты знаешь, Саша. Он постоянно носит твой крестик. Бережно так.
- Заткнись. Пусть лучше приезжают к нам в гости, - тихо сказал Сергей.
- Слышите, приезжайте к нам в гости! Ну, или мы к вам! – радовался Жигин. – И ответь, почему ты выбрал Смолина? Он же толстый и бородатый!
- Он первый кто поцеловал меня в губы, вот после всего этого.
- В смысле?
- Сергей знает.
- Я вижу, у тебя с каждым из нас есть свой маленький секрет, тайна? – Жигин мельком бросил взгляд на Родимцева, и сейчас казалось, через стекло планшета пытался дотронуться до лица Саши.
- Надеюсь, это никого не обижает? Еще созвонимся! Всего хорошего! Так рад был вас слышать!
- Ты знаешь вот никогда и никому, - радовался как малый ребенок после звонка Жигин. – Вот никогда и никому, вот так искренне и от всей души не хотелось желать счастья как этому Рязанцеву.
- Да, конечно, - отвечал Родимцев. – Так и должно быть. Поэтому кому-то везет больше. И пусть он, пусть будет счастлив.

Важное заключение.

Хотел пожаловаться на бессмысленное мыканье по издательствам, а потом подумал зачем? Здесь и сейчас все решает, удалось ли мне достучаться до ваших сердец, уважаемые читатели. Очень надеюсь на вашу поддержку. А если так, то пусть, эта повесть станет той самой поздравительной открыткой с пожеланиями наилучшего, что идет от человека к человеку. И все равно, какой сейчас праздник и какое время года. Счастья и удачи вам!!!