За гаражами

С недавних пор Шевцов заметил за собой одну приятную новинку — он полюбил променад.

Каждый вечер выходил он из дома, переходил через дорогу, проходил ряды гаражей и оказывался в густых буйных зарослях.

По узкой и вертлявой, как змейка, тропинке он проходил по интимно-тихим и безлюдным зарослям и выходил на полянку. Тут стоял старый, заброшенный и выпотрошенный, стальной гараж, а внизу спало маленькое темное озерцо.

Шевцов садился на причудливо выгнутый ствол какого-то анонимного дерева и курил, глядя на озерцо, на закат и скелеты высоток со стальными кранами вдалеке.

Все было хорошо, но вскоре он понял, что это была вовсе не любовь к тихим прогулкам перед сном. Тому была причина — стройный брюнет с охотничьей гладкошерстной собакой. Каждый раз, в одно и то же время, он проходил мимо Шевцова к обрыву, выжидал, покуда собака покружит поблизости, и уходил.

Все это время Шевцов наблюдал за ним. Особенное удовольствие ему доставлял самый момент прохода брюнета мимо него. Брюнет, шествуя в опасной близости, всегда шоркал ногами или сбивал шаг, или даже запинался.

Иногда брюнет здоровался и краснел, иногда здоровался Шевцов, иногда брюнет просто кивал, а частенько совсем ничего не происходило. Отследить систему кивков и приветствий не представлялось возможным.

«Ну и чо ты ходишь?» — влезла злая мысль, когда Шевцов, немного грустный, возвращался домой. В этот раз брюнет кивнул ему.

«А чего мне делать?!»

«Познакомься с ним!»

«Вот так просто? Ни с того ни с сего?!»

«Ну, а как еще?»

Шевцов задумался.

«Он собачник, так? Начну с того, что поинтересуюсь насчет его собаки. Какая порода, сколько стоит, а там дальше видно будет!»

Шевцов обрадовался своему остроумию и на следующий день с готовностью ждал брюнета.

Но когда обладатель охотничьей собаки появился, он просто прошел мимо, повернулся спиной и взял телефон. Шевцов прислушался. Они были одни в густых закатных сумерках.

— Нет! Я не буду! Мне не нужно! Я говорил. Ну и все! Если тебе это не нужно — мне не нужно тем более! Все! До свидания!

Брюнет выругался и нервным движением стал чиркать пальцем по экрану. Потом начал засовывать телефон в карман, но собака дернулась, и телефон, пронырнув мимо кармана, бесшумно упал на траву.

— Джексон! Фу! Все! Пошли домой! Надоел ты мне!

И он дернул строптивую собаку и прошел мимо, даже не взглянув на Шевцова.

«Окликнуть его?» — жарко подумал Шевцов, не сводя глаз с телефона в траве. И пока он думал, брюнет уже ушел.

Подобрав телефон, Швецов поспешил домой и уже в безопасности осмотрел добычу.

Это был дешевый смартфон малоизвестной китайской марки. Покусывая нижнюю губу, Шевцов полез в меню. Для него еще с детства не было удовольствия слаще, чем читать чужие письма.

— Фейсбук. Надо же! — шептал Швецов. — Максим Лужин. Ну, здравствуй, Максим.

На страничке в Фейсбуке, правда, почти ничего не было. Да и сам телефон был пуст — только несколько самых необходимых приложений. Шевцов уже хотел убрать аппарат, но в последний момент заглянул в папку с видео и обомлел.

На него рухнули гигабайты обнаженных накачанных мужских тел и здоровенных членов в полной боевой готовности. Видеороликов было накачено уйма.

Все начиналось стандартно: в гараже, ангаре, квартире или офисе, разговаривало двое или трое мужиков. Но вскоре, не теряя времени, они оголяли свои мускулистые тела, и начиналось ненасытное совокупление.

Ко всему этому Шевцов отнесся спокойно. Единственное видео, которое заинтересовало его, было про крепкого мужика лет сорока и тонкого молодого парня, который, жалобно стеная, скакал на могучем члене. Шевцов понял, что реально возбужден. Да еще его удивило видео русской групповухи, где несколько наглых парней по кругу жестко имеют стройного пассива. Они трахали его так беспощадно, что Шевцов даже посочувствовал парню.

Лежа возбужденный в постели, он листал картинки дальше. Видеоролики закончились, и он перешел на фото. Сердце сладко замерло — это были обнаженные селфи.

— Это болт его, что ли? — медленно надрачивая себе, подумал Шевцов. — Здоровый. Хотя… у меня почти такой же.

После кучи однотипных фоток стоячего члена Максима Лужина начались фотографии его тела и задницы.

— Блин! Какая жопа красивая! — не удержался Шевцов, рассматривая аккуратные гладкие булки. — Давай же, милый, нагнись. Ну, пожалуйста! — все быстрее и быстрее работая кулаком, взмолился Шевцов.

И когда пошли фото, где владелец телефона услужливо наклоняется и раздвигает ягодицы, показывая узкое и нежное нутро, Шевцов горячо и бурно кончил.

Выдохнул, вышел на балкон покурить. Была уже глубокая теплая летняя ночь.

— А жопа-то какая классная! — все думал он, ворочаясь на кровати и пытаясь уснуть. — Афигенная, идеальная задница!

Следующим вечером возбужденный Шевцов сидел на своем изогнутом дереве и ждал незадачливого Лужина.

Вскоре появилась собака — теперь Шевцов знал, что это порода бигль. Потом появился и сам Максим, грустный и потерянный. Он ходил, опустив голову, и шарил ногой в траве, выискивая телефон.

— Привет. Телефон ищешь? — прокашлявшись, поднялся Шевцов.

— Да. Здравствуйте, — умоляюще улыбнулся Лужин.

Шевцов пошел на него и протянул мобилу. Он думал сказать что-то ничего не значащее, абсолютно стандартное, но в самый последний момент вдруг неожиданно для самого себя, каким-то не своим - наглым и развязным - голосом произнес:

— Забирай, пидорскую порнуху я уже почти всю досмотрел.

Лужин побледнел и в следующий миг двинул Шевцова кулаком в зубы. Шевцов попятился, и разум его растерялся, но тело поступило верно, и он ответил — ударив брюнета кулаком в висок.

Собака пронзительно залаяла и прокусила Шевцову джинсы на правой ноге.

Так они и расстались.

— Вот же сука, а?! — сплюнув кровавую слюну, подумал Шевцов.

— Весь телефон гомосятиной забил и еще руки распускает! — билась мысль, когда он подымался в квартиру.

— Голую жопу фотает и еще выпендривается! — бурчала другая мысль, когда он смотрел телевизор.

— Ходит со своей собакой, типа приличный, а у самого хуи одни в телефоне! — ворочался он без сна.

Но на следующий день, в то же время и на том же месте, они встретились вновь. Максим прошел, подчеркнуто не замечая его, и Шевцов тоже смолчал. Но потом Лужин не выдержал и сказал:

— И что, это все?

— А ты хочешь второй раунд?

— Нет, я не об этом. Я… Ну, раз ты все понял, ты что, ничего не сделаешь?

— А что ты от меня хочешь?

— Ну ты же все понял. Видео на телефоне… и ты никак… никак не будешь шантажировать? Не приведешь толпу с факелами и вилами к моему подъезду?

— А надо? — улыбнувшись, закурил Шевцов, языком трогая ранку на губе.

Максим смолчал.

— Ах! Если ты об этом! — только сейчас догадался Шевцов. — Нет. Не парься. Это твой приват, я такой фигни не сделаю, не бойся.

Максим кивнул:

— Ну, тогда — спасибо.

— Всегда пожалуйста! — усмехнулся Шевцов.

Лужин как-то растерянно развернулся и пошел прочь.

— Эй! Максим Лужин! — окликнул его Шевцов. — Классная задница! — щелкнув пальцами и указав на него, подмигнул Шевцов.

Максим внимательно посмотрел на него:

— Дай мне свой телефон, — подойдя, попросил он.

— Чтобы ты и мой телефон потерял?! — деланно удивился Шевцов.

— Ты не так понял. Я про номер говорю.

Шевцов внимательно осмотрел его карие глаза и острый точеный носик, больше женский, чем мужской.

— Дай-ка! — Шевцов взял его смартфон и набрал свой номер.

Ночью раздался звонок. Шевцов уже устал ждать его.

— Ты козел! — сразу наехала трубка. — Ты знаешь, что это последнее дело — шариться в чужих телефонах?!

Шевцов расплылся в самодовольной улыбке, чувствуя приток горячей крови в пах и поглаживая член:

— Я нашел этот телефон, и он стал моим. Разве нет? И почему не было твоего видео, с твоим участием?

— Там много фоток моих…

— Прикольные фотки.

— Спасибо, — на том конце помолчали. — А какие видео тебе понравились?

— Про мужика и парня. Он так жалостно стонал!

— А еще?

— Ну то, русское, где трое типов одного бедолагу затрахали.

— Тебя это возбудило? — голос Лужина охрип и стал горячим.

— Твои булки меня возбудили.

— Ублюдок!

— Они офигенны!

— Только не говори, что ты дрочил на них, гад!

— Два раза! — похвастался Шевцов.

На том краю звонка опять замолчали. Шевцов слышал только горячее дыхание.

— Слушай, а… Если мимо — сразу забудь. Это…

— Ну, рожай уже давай, — сглотнул Шевцов.

— Эм-м… Я спрошу тебя, ладно, и если тебе не понравится, мы эту тему больше поднимать не будем, хорошо?

— Да давай уже!

— Хочешь… я тебе подрочу…

Шевцов задумался:

— Странное предложение. Вообще-то я всегда дрочу себе сам. Хм… Хотя знаешь что? А почему бы и нет? Ты симпатичный и жопа у тебя классная. Если хочешь подрочить мне, то почему нет? Давай.

— Окей. Тогда завтра, на том же месте, в то же время.

— Блин. Стремно как-то в кустах каких-то…

— А у тебя есть место?

— Нет, а у тебя?

— И у меня нету. Да ладно тебе. Красиво же на природе, там я знаю хорошее местечко - тихое, надежное.

Шевцов замер:

— Ладно, хорошо, давай. До завтра!

Он отключил телефон, но долго еще ворочался и не мог уснуть.

Следующим вечером они встретились за гаражами. Лужин завел его в самую чащу, и они сели на деревянную дверь, выкрашенную белой краской. И если даже на прежнем месте, с видом на озерцо, было тихо и никого не было, то тут и вовсе замерла полная тишина.

Шевцов расстегнул ремень и спустил трусы. Максим тут же взял его член в кулак и принялся работать рукой.

Член Шевцова стал крепнуть и поднялся. Шевцов оглянулся, и нехорошие мысли стали грызть его:

«Что я тут делаю? Какие-то кусты? Нафига я согласился?»

От таких мыслей член моментально обмяк и съежился.

Лужин тут же понял в чем дело, облизал губы, нагнулся и взял в рот головку, не переставая работать рукой.

Шевцов со стоном выдохнул, член в мгновение ока вскочил и вскоре несколько раз выстрелил клейкими сгустками.

Лужин выпрямился, Шевцов застегнулся, и они сели в полном молчании.

Шевцов вставил сигарету в зубы. Лужин дождался, пока он прикурит, и забрал сигарету себе. Шевцов прикурил еще одну.

Когда они выбирались из зарослей, Шевцов увидел надпись-окрик на гараже: «ХВАТИТ ГАДИТЬ!»

Шевцов сжал губы и расстроился.

— Ну как тебе? — Лужин, как обычно, позвонил ночью. — Понравилось?

— Ну… да…

— Значит, не понравилось, — вздохнул Лужин.

— Мне понравилось, когда ты… ну… взял головку губами… — честно выдал Шевцов.

— Хочешь минет?

— Шутишь, что ли?! Конечно хочу!

— Ну, окей!

— Ты серьезно? Реально?!

— Конечно, почему нет?

— Блин! Классно. Слушай, а ты сам этого хочешь?

— Да.

Шевцов прикусил нижнюю губу:

— Скажи это вслух!

Шевцов прямо почувствовал, что Лужин улыбнулся:

— Я хочу отсосать у тебя! Хочу взять твой член в рот. Хочу облизать его, принять его до самого конца, до упора — и потом проглотить сперму.

— А у тебя самого встанет, когда ты будешь сосать?

— Да. Хочу твой член в рот!

— Это похвальное желание, молодой человек! — менторским тоном объявил Шевцов. — Я думаю — мы с вами сработаемся, — Шевцов замолк, слушая, как сладко колотится сердце в груди. — Козел ты, блядь, Лужин! Просто сволочь!

— Что такое, милый?

— Да как же я теперь усну-то?!

— Ну уж как-нибудь, зайчик. Уж потерпи.

— Угу. Слушай, а почему Джексон?

— Ах, ты об этом! Да просто Джек у него кличка, а я Джексоном иногда называю.

— Ясно… Ладно… Ну, тогда до завтра.

— До завтра…

Шевцов нажал на отбой. Через час ему надоело ворочаться, и он опять позвонил.

— Да. Че, не спится?

— Нет… — честно признался Шевцов. — Слушай, а можно спросить?

— Ну, рискни.

— Блин, а можно в тот момент, когда ты будешь мне… ну, это самое, можно будет взять тебя за волосы?

— Нужно.

— Класс! А можно под конец, когда я уже почти кончу, можно мне будет… ну, поработать тазом, получается… трахнуть тебя в рот. Можно?

— Только не переусердствуй, джигит!

— Кайф! Блин! У меня реально стояк!

— А ты бы не мог купить мне пива, а? — попросил Лужин.

— Не вопрос. А какого тебе?

— Да какого не жалко. Любого. Только в стекле и только не крепкого… Пару бутылочек.

— Угу…

— Ну, и еще солененького че-нить. Чипсы. Только не рифленые.

— Ладно.

— И это. И сигарет еще возьми тогда уж заодно, а?

— Ладно. Ты какие куришь?

Лужин ответил, но на следующий день Шевцов все равно забыл про сигареты.

Когда в душных сумерках Шевцов стянул трусы, он вдруг покраснел и закрыл лицо ладонями. Лужин нагнулся и высосал прозрачную клейкую каплю с головки. Но потом тоже покраснел и усмехнулся:

— Блин. Отвернись!

Шевцов лег и опять закрыл пылающее лицо ладонями. Но вскоре застонал и взял Лужина за голову.

Он был усердным, это Лужин. Изобретательным, старательным. Вылизывал член снизу доверху, ласкал головку, раздвигал языком мочеиспускательный канал и снова и снова, надолго замерев, принимал весь член до упора. Время от времени он, не останавливаясь, поднимал глаза и смотрел на пылающие щеки Шевцова, на его зажмуренные глаза и рот, открытый в беззвучном крике.

Когда, застонав сквозь стиснутые зубы, Шевцов кончил, Лужин еще долго держал его угасающий член во рту, высасывая из головки все до последней капли. И только когда кончил сам, только тогда он выпустил член Шевцова, поцеловал его и еще пару раз чмокнул Шевцова в бритый лобок. Тут же сделал несколько больших глотков пива и закурил сигарету.

Шевцов все так же неподвижно лежал на спине.

— Все хорошо? — Лужин погладил его по животу.

— Я… всем телом… всем членом чувствую влажную нежность твоего рта… И это… Это… Это невообразимо охеренно! ВОУ! — вдруг в полный голос вскрикнул Шевцов.

— Тихо ты, дура! — Лужин стукнул его по ребрам.

Ночь в округе молчала. Вскрик Шевцова остался незамеченным.

Потерев лицо ладонями, Шевцов сел и вдруг схватил Лужина, сжал в крепких объятиях, завалил и жадно присосался к губам. Лужин охотно отвечал, покорно позволяя себя целовать.

Успокоившись, Шевцов выпустил Лужина и вскрыл пивную бутылку.

— У тебя девушка есть? — не поворачиваясь, разглядывая темные кусты, спросил Лужин.

— Неа, — Шевцов хрустнул чипсиной.

— А чо?

— Пошел в жопу!

— Ясно. А парень есть?

Шевцов замер, уставившись на Лужина, и вдруг заржал.

— Есть или нет?! Отвечай! Козел!

— Да нету… нету! — трясся от хохота Шевцов.

— А ищешь парня? Ну, или девушку?

— Хм… Да я даже… Я даже как-то не знаю. А где нужно гея искать? Я как-то даже не думал. В клубе, что ли? Где у нас в городе педо-клуб?

— Не знаю, в клубы я не хожу. Там пидовки одни манерные. И музыка говно, и цены.

— И как ты тогда?

Лужин молча достал телефон и нашел свое объявление на сайте гей-знакомств.

Шевцов забрал у него мобильник и, покусывая нижнюю губу и сверкая глазами, стал вслух читать мелкие строчки:

— Ищу парня, актива, для серьезных длительных отношений. Двадцать пять — тридцать лет, русского, чистоплотного, порядочного, спортивного телосложения. Хо-хо! О себе: пассив, двадцать два года, высокий, стройный, симпатичный, — Шевцов замер, подняв голову и засмотревшись на его лицо. Лужин забрал у него телефон. — Ты пассив? — почему-то спросил Шевцов.

— Ну да… — спокойно кивнул Лужин, допил пиво и взял новую бутылку.

— И чо? Клюют? Активные, стройные, адекватные гомогеи? Клюют?

— П-ш-ш-ш… — отмахнулся рукой Лужин. — Тут либо манерные принцессы-пидовки, все из себя, которым нужен мерседес, квартира в центре и поездки в Милан на шопинг. Либо чуханы какие-нибудь. Извращуги, неадекваты, страхолюды, копрофилы! Либо старперы! Ему, блин, пятьдесят лет почти, уже песок из жопы сыпется, а он членов все еще не насосался…

— Ну да… ну да… — прошептал Шевцов, не слушая и только наблюдая за движением его алых губ. Потом пальцами аккуратно убрал ему локон волос с виска — за ухо.

Лужин посмотрел и улыбнулся. Шевцов взял его за шею, притянул к себе и весь отдался горячему, долгому поцелую.

— Слушай, — лежа в кровати и поглаживая член, тихо сказал Шевцов в телефон. — А если я скажу, что люблю тебя, это будет слишком пидорастично?

— Не знаю, — улыбнулся голос в трубке.

— Ну, типа, будем считать, что я тебе сказал.

— Хорошо… — прошептал Лужин и вдруг выдал: — Трахнешь меня?

Шевцов даже сел от неожиданности. Сел — и облизал вмиг пересохшие губы:

— Блин, в голубых отношениях я так далеко еще не заходил, но… хорошо… я согласен.

— Никогда не трахал парня? А тебя самого трахали?

— Еще один такой вопрос, и я тебя сам трахну… То есть… Блин. Не пойдет. То есть… Я тебя напинаю. Да! Вот! Пинкаря тебе дам!

Они замолчали.

— Ты правда хочешь этого? — почему-то тихо спросил Шевцов.

— Ну да. Конечно. Почему нет?

— И давно?

— Давно! — признался Лужин. — Еще когда ты сидел на своей жердочке, а я мимо проходил, с собакой гулял.

— И ты прямо «хочешь»?

— Нет… я криво хочу! — усмехнулся Лужин.

— Не знаю, я как-то никогда не хотел, чтоб меня трахнули в зад, — задумчиво произнес Шевцов.

— Ты у меня натурал! — зевнул Лужин.

— А презики есть у тебя? Че там надо еще? Смазка… распорки какие-нибудь…

— Распорки! — в голос заржал Лужин. — Не парься! У меня все есть. Я хочу только… хочу сначала сесть на него, ладно?

— Я не знаю. Как хочешь. Я-то вообще в этих делах ни бум-бум.

— У тебя какой опыт вообще? Только минет один был?

— Целовался еще…

— Тебе минетили? А сам делал кому-нибудь?

— Ну… так… немного было… давно…

— Ясно, — сказал Лужин.

— Ясно, — сказал Шевцов.

— Лужин!

— Да, мужчина моей мечты.

— Лужин!

— Ну чего, чего?

— Лужин… ты охеренный! Ты обалденно-охеренно кайфовый! Бля! Ну зачем я это сказал?! Сука ты и козел, и педик! Все! Пошел в жопу!

Шевцов отключил телефон, повернулся к стене, сжался и до рассвета так и не смог заснуть.

Следующей ночью, на своем обычном месте, они стояли, обнявшись, и целовались.

Лужин присел на корточки и начал снимать с него штаны, но Шевцов удержал его.

— Я хочу просто поласкать его. Привести в боевую готовность.

— Не надо, — хрипло ответил Шевцов. — Стоит уже. Как мы будем? Куда мне?

— Ложись!

Шевцов лег на спину и растянулся на двери. Лужин раскатал на его члене презерватив и, направляя член рукой, стал садиться на него. Аккуратно, не спеша, опустившись ягодицами ему на бедра, Лужин замер, а потом стал медленно вращать тазом.

— Я хочу встать, хочу стоя! — заявил Шевцов.

Лужин слез с члена, встал на четвереньки и выгнулся. Тяжело дыша, Шевцов стал примеряться к его заду. Тут же он ощутил, какие у Лужина были гладкие и нежные ягодицы. Засунув ладонь ему между ног, Шевцов хрипло спросил:

— Блин, ты чо, и ноги бреешь?

— Да… — тихо отозвался Лужин.

— Афигеть! Мне рожу-то лишний раз брить лень, а он ноги бреет.

Войдя в него до упора, Шевцов зачем-то сказал:

— Я все. Я уже вошел.

— Да я как бы в курсе…

— Опусти голову!

Держась за прохладные бока и мерно двигая тазом, Шевцов нагнулся и потрогал его член. Ему казалось, что член Лужина будет безвольно болтаться, но у него, напротив, стоял крепко и горячо.

Через пару минут Лужин стал стонать громче и до боли стискивать руку Шевцова, лежащую у него на боку. Потом задергался и упал, уткнувшись лбом в дверь.

Кончив, Шевцов сел и закурил. В темноте нащупав член Лужина, он понял, что тот кончил тоже.

— Ты чо, кончил? — удивился Шевцов, протягивая ему сигарету.

Лужин как-то виновато кивнул.

— Но ты же не дрочил! Даже не дотрагивался!

— Мне не надо. Я без рук кончаю от анального секса.

— Двадцать пять лет на земле живу — и в первый раз такое слышу!

Лужин вдруг обхватил его и полез как одержимый:

— Я еще хочу! Еще! Блядь! Ты умничка! Я тебя обожаю! Гадкие кусты! Снимем хату! Давай снимем хату! Я с тебя сутками слазить не буду! Давай поженимся! Твою мать, что я несу?! — усмехнулся Лужин и замотал головой.

Листва зашипела, и пошел невидимый ночной дождь.

Лужин закончил делать Шевцову минет и еще какое-то время задумчиво трогал розовую головку языком. Потом чмокнул член и натянул на него трусы.

Было прохладно и сыро. Тяжелый снег лежал на густом золотом ковре опавших листьев. Тишина была глубокая. Пар шел изо рта. Лужин все дул на свои тонкие красные пальцы.

На трамвайном кольце они зашли в чайхану. Они и сами не знали зачем, просто, наверно, погреться. В чайхане было пусто, тепло и темно. Дешевый пластик и надпись на туалете: «Только для посетителей!» Под потолком висела большая плазма, где без остановки транслировался кабельный канал. Роскошные восточные женщины и бородатые мужчины в золотых очках ходили по барханам, катались на кабриолетах по оазисам и пели красивые песни на непонятном языке.

У стены оказалось некое подобие кабинетов, все столики были перегорожены высокими деревянными стенками.

Они уселись. Вскоре девушка принесла им чайник, чашечки и рафинад в вазочке. Лужин двумя руками взялся за дымящуюся чашку с чаем.

Шевцов молча внимательно наблюдал за ним, с каким-то особенным остервенением грызя нижнюю губу.

— Отгрызешь губу-то! — шмыгнул носом Лужин.

— Заткнись! Вот тебе! — и Шевцов вдруг положил рядом с ним зеленый пакет одной из ведущих компаний сотовой связи.

Лужин скосил на пакет глаза:

— Это чего? Кому?

— Ты брать-то будешь? Нет? Задолбал! Хуже бабки! — и Шевцов небрежно плеснул чая в чашку.

Лужин осторожно притянул пакет к себе и вытащил коробку с недавно купленным смартфоном.

— Ты это кому? Ничо такой телефон. Я тоже такой хотел. Ты это маме?

— Так! Все! Давай! Задолбал! Давай назад! — Шевцов схватился за пакет.

— Мне, что ли? Мое?! Че, правда? — Лужин потянул пакет на себя.

— Девушка! Вы можете вызвать полицию, тут тупой неадекват? — заерзал Шевцов.

— Да ладно! Мне? В подарок? Ты обалдел, мандюк, реально? А-фи-геть! И с какой стати?

— Так три месяца уже таскаюсь с тобой, сволочью!

— Ого! Уже три месяца? Ты не забыл?

— Тот факт, что я тебе телефон вернул, а ты мне за это по морде съездил, и собака твоя дурная мне штанину прокусила — этот факт я тебе никогда не забуду!

— Блин! Ну это… Ну это, я даже не знаю… прямо спасибо тебе.

— А то все как идиот тычит своими культяпками в треснутый экран! Смотри у меня! Если и у этого телефона экран разобьешь — я сам тебе че-нить разобью! И вообще — я теперь тебя воспитывать буду!

— Насиловать? — улыбнулся Лужин.

— И это тоже!

Когда они вышли — уже стемнело. Холодало. Снежная каша под ногами застывала в корку.

Родители Шевцова еще не приехали. В пустой квартире они занялись сексом, а потом сели смотреть последних «Мстителей». Потом родители позвонили и сказали, что вечеринка удалась и они будут ночевать в гостях.

Шевцов сбегал за пивом. Они еще раз занялись сексом, напились пива и легли спать.