В моей жизни никогда не...

В моей жизни никогда не происходило ничего особенного. Я шёл по проторенной поколениями тропе: закончил школу, поступил в универ, женился на сокурснице, пошёл работать, с трудом закончил универ, получил более перспективную и высоко оплачиваемую должность и на этом всё. Детей мы пока заводить не планировали. И полностью окунулись в однообразные будни построения собственных карьер: дом-работа-дом, секс по субботам, редкие встречи с друзьями по воскресеньям или походы в кино.
Уже в четверг, тащась домой за полночь с работы, я думал только о том, как отработаю последний день недели, высплюсь и встречу вечер субботы, сжимая в объятиях женщину своей жизни. Я никак не ожидал застать её бодрствующей.
«Ты ещё не спишь?» - удивился я, когда она вышла из кухни встретить меня в прихожую.
«Нам надо поговорить», - ответила она. – «Я подожду на кухне. Подогрею тебе ужин».
«Спасибо». – ответил я и, быстро раздевшись, поспешил в ванную.
Закрыв за собой дверь, я включил воду и завис. Она… беременна? Меня прошиб холодный пот от одной только мысли. В голове сразу начали крутиться мысли о том, что мы будем делать. И я, и она работаем на износ, чтобы хватило денег на нормальный уровень жизни и выплату ипотеки. Сейчас она будет абсолютно невменяемой девять месяцев, нужно будет таскать её по врачам и бог знает ещё что, а потом она уйдёт в декрет и вся финансовая нагрузка ляжет на мои плечи. Мне придётся искать дополнительный заработок, но как, чёрт подери, когда я итак уже на пределе? А наша поездка на море? Мы уже оплатили путёвки. Если нам и вернут, то не более тридцати процентов. Хотя, про путёвки я мог поторопиться. Может это наоборот пойдёт ей на пользу? Свежий воздух, море, солнце…
Кое-как собравшись с мыслями и настроив себя на позитивный лад, я завершил все свои дела в ванной и отправился на кухню, внутренне перебирая реакции, которые желательно было мне изобразить, после получения новости. «Ты беременна? Правда? Ну ох**ть». Заменяем матное слово на нейтральное «охренеть», добавляем улыбку, затем заключаем её в объятия, целуем и идём спать – идеальный рецепт! А затем мучаемся всю ночь от бессонницы, проваливаем пятничное совещание, теряем работу и ахахаха! Я не говорил, что я – «оптимист»?
Она ждала меня, уже сидя за столом, с чашкой чая в руках. Для меня был накрыт поздний ужин: жареная картошка, курица и маслины.
Обычно я ем всё это на завтрак. При моём графике работы отказ от ужина – единственная возможность сохранить моё тело в приличной форме. Но на этот раз я поступился своим правилом, сел за стол и взялся за вилку.
К моему сожалению, еда с плиты оказалась куда вкуснее, чем разогретая в микроволновке, но мне с трудом кусок пролазил в горло. И не только потому, что за эти два года я полностью отвык от поздних приёмов пищи.
Прожевав пару картофелин, я решил перейти прямо к делу. На крайний случай, у меня ещё оставалась возможность подавиться и умереть, бросив на произвол судьбы начинающую мать. Ей тогда придётся вернуться жить к родителям. Вместе они в два раза быстрее закроют ипотеку, начнут сдавать эту квартиру, а потом, когда нашему сыну исполнится 18, переселяет его сюда со словами: «Получение этой квартиры – это последнее, что удалось сделать твоему отцу за его короткую жизнь. Живи здесь и помни, что он был хорошим человеком».
«Так что ты хотела мне сказать?» - будто бы между делом уточняю я, с трудом справившись с собой, чтобы не запнуться на середине предложения.
«Мой брат возвращается в страну». – отвечает она.
«Чего?» - мне кажется, что я неправильно расслышал её.
Я откладываю в сторону вилку и в упор смотрю на жену.
«Мой брат. Эрик. Помнишь, я говорила тебе про него?» - она смотрит на меня своими пронзительными глазами, ожидая какой-то реакции. – «Он уехал учиться сразу после окончания школы».
«Ну и?...» - это всё, что удаётся мне выжать из себя. При чём тут вообще её брат?
Джес прочищает горло, поправляет волосы, как она всегда делает, когда нервничает, и, собравшись с духом, неспешно завершает своё объяснение:
«Я говорила с ним сегодня. Он приезжает в следующие выходные. И ему пока негде остановиться. У него плохие отношения с родителями. А платить за гостиницу очень дорого. Он ещё не устроился на работу. И я хотела узнать, сможет ли он пожить у нас какое-то время?»
Она замечает, что я хмурюсь, а я всё пытаюсь понять, что в этой новости такого, отчего стоит дожидаться меня до глубокой ночи, и когда уже она скажет мне о ребёнке.
«Это временно, зайка». – уверяет она, накрывая мою руку своей ладонью.
Попрыгайка, блин. Ненавижу это дурацкое прозвище. Это она может быть зайкой, котеночком, малышкой, мне же было бы достаточно скромного, но прямолинейного «любимый». Я перехватываю её пальцы и подтягиваю руку ближе к себе, смотрю прямо ей в глаза и уточняю:
«Это всё? Больше ты ничего не хочешь мне сказать?»
Она теряется. Это хороший признак. Значит, больше никаких новостей. Отлично! Весь тяжкий груз моей грядущей финансовой ответственности спадает с моих плеч на какое-то время, и я снова могу дышать полной грудью и чувствовать себя живым.
Я мягко пожимаю её руку.
«Детка, я четыре года прожил в общаге с полными муд***ми. Пережить общество твоего брата, думаю, я смогу. Да и к тому же у нас есть место в гостиной. Никаких проблем». – уверенно говорю я, не скрывая уже своего облегчения.
«Правда?» - глаза её начинают сверкать как два бриллианта. Она вскакивает с места и, прежде, чем я успеваю удержать её, чтобы поцеловать, уносится в коридор со словами, - «Пойду позвоню ему».
«Не поздно?» - кричу я ей вслед, подумывая о том, что раз мы оба не спим, а завтра последний рабочий день, то можно было бы…
«У них ещё вечер». – отвечает она, на мгновение снова мелькнув передо мной. Затем лицо её становится серьёзным: «Алло?» - и снова светлеет, - «Да, это я».
Она уходит говорить с братом в комнату. А я кошусь на вкусный ужин, остывающий передо мной, достаю ещё одну тарелку из сервиза, закрываю блюдо и убираю его в холодильник. Съем на завтрак.
***
Неделя выдалась сумасшедшей. Мне подогнали ещё один проект для кураторства, и я зашивался, пытаясь произвести все необходимые согласования в сроки и ничего не перепутать и не упустить. Не помню, как я добирался до дома в пятницу. Помню только как проснулся днём в субботу от того, что мой мочевой пузырь готов был вот-вот взорваться. Справив малую нужду, я ещё сонный вырулил в коридор и обернулся на шум ключей в замке.
Дверь распахнулась, в квартиру зашла моя жена, в новом пальто и с короткими зачёсанными наверх волосами. Я охренел.
«Ты подстриглась?» - спросил я очевидное.
Жена изогнула бледные губы в улыбке и ответила мне не своим голосом:
«А ты наблюдательный». - затем она рассмеялась низким голосом и представилась. – «Эрик».
Я едва ли не с открытым ртом протянул руку и пожал узкую раскрытую, грубую на ощупь ладонь. Только сейчас я заметил легкую однодневную небритость на его подбородке. У него узкое лицо, уже, чем у Джес, такой же приплюснутый краешек носа, густые ресницы, блестящие смеющиеся глаза. Даже родинка под глазом и та была.
«Вас в инкубаторе, что ли, выращивали?» - вместо приветствия выдаю я, чем вызываю очередной смех у шурина.
«Практически». – отвечает он.
«Эрик, да не стой ты в проходе». – слышу я голос жены и разрываю и так затянувшееся рукопожатие.
«Зайчик, ты бы оделся». – замечает она, выглядывая из-за его плеча.
Попрыгайчик, блин. Я хмурюсь, подтягиваю съехавший к жопе край семейников и ухожу в комнату, на поиски штанов.
Последующие пол часа я пытаюсь прийти в себя, параллельно помогая найти место под чемоданы, освободить в шкафу пару полок и сообразить что-то на обед, он же завтрак. Стоит ли в связи с этим упоминать, что за прошедшую неделю мы не успели ни коем образом подготовиться к приезду гостя?
За обедом Эрик долго не засиживается. Он быстро уминает свою порцию и уходит принимать душ с дороги.
Оставшись вдвоём на кухне, мы с Джес переглядываемся.
«Могла бы позвонить», - негромко замечаю я.
Она морщит нос, как всегда в случаях, когда считает, что она права, а я нет, и так же негромко отвечает:
«Я звонила. Раза три».
Я даже проверять не собираюсь. Примирительно киваю. Если честно, я мог вчера ещё и на беззвучный режим поставить, чтобы успеть набраться сил к долгожданному вечеру субботы, мои личные планы на который, видимо, накрылись.
Я поднимаюсь, собираю со стола посуду и закидываю всё в мойку. Уже от раковины я поворачиваюсь к подошедшей ко мне Джес. Обнимаю её за талию, целую. Смотрю в её зелёные глаза. Мне уже хочется, чтобы её брат уехал.
«Надолго он, не ясно?» - на всякий случай уточняю я.
Джес виновато улыбается и пожимает плечами. Она хочет отстраниться, чтобы заняться посудой. Но я не позволяю ей.
***
Признаться честно, Эрик не доставил нам никаких неудобств. Даже наоборот. С утра он готовил завтрак. А узнав, чем именно я питаюсь, заменил тосты на богатые овощами омлеты и колбаски. Выходные он частично проводил с нами. Рассказывал смешные истории, выводил нас с Джес в музеи, на выставки, в кино. А после того, как нашёл работу, стал пропадать с вечера субботы до вечера воскресенья, вернув тем самым привычный нам с Джес распорядок.
Когда он съезжал, мне даже было немного тоскливо. Я помог ему перетащить чемоданы до машины, но дальше он нас не пустил, пообещав, что пригласит как-нибудь потом, когда нормально обустроится.
До конца весны приглашения так и не последовало. Но, если честно, мы с Джес были так заняты на работах, что и сами с трудом бы нашли время выбраться к нему. Обилие новых проектов вынуждало меня задерживаться теперь и на выходные. Мы стали с Джес ругаться постоянно. Ссоры перерастали в скандалы и ночевки в разных комнатах.
Тогда я был уверен, что наступила черная полоса нашего брака. И пока он окончательно не развалился, я стал предпринимать все возможные усилия, чтобы мы дотянули вместе до долгожданного отпуска и поездки к морю. Такие мелочи, как цветочки после работы и записочки перед уходом, стали спасительной соломинкой. Джес выкладывала фотографии в сеть, собирала море лайков и завистливо восхищенных комментариев подруг, и это на какое-то время сбивало с неё спесь и давало мне время немного расслабиться.
Там же, через её страничку, мы сошлись с Эриком. Его аккаунт до смешного был похож на мой. У него даже аватарки толковой не было. Какая-то левая фотка, снятая кем-то с трясущимися руками. Минимум друзей. И практически пустой профиль. На стене скудные поздравления с днями рождения и несколько репостов из абсолютно нейтральных групп.
Мы переписывались ни о чём. Сначала он похвалил меня за мои старания перед его сестрой. Я прислал ему стикер с Брюсом Ли. И дальше понеслось обсуждение всевозможных фильмов, перебрасывание любимыми сценами, музыкой, мемами, дурацкими шуточками и анекдотами.
Один раз он даже выбрался к нам на воскресенье и хотел вытащить меня и Джес на новый боевик, но Джес, сославшись на запись в маникюрный салон, лишь немного прогулялась с нами, посидела в кафе, а потом отправила на фильм. На нашу удачу кинотеатр и салон красоты находились в одном торговом центре, поэтому мы договорились встретиться после около фонтана и со спокойными душами разошлись каждый по своим интересам.
Пока мы стояли в очереди за билетами и попкорном, я уловил разговор двух девушек, которые стояли следом за нами. Они обсуждали нас с Эриком. Одной понравился я, другой – Эрик. Получался неплохой расклад, если бы я не был уже женат, на что и обратила внимание одна из девушек. Вторая ей в отместку заявила, что такой красавчик (как Эрик) тоже не мог быть свободен и навряд ли он занят женщиной. В общем, всё их обсуждение скатилось к унизительному оцениванию нас как пары. Судя по всему, Эрик тоже слышал их обсуждение, так как к тому моменту, как мы оказались у кассы, у него уже во всю ходили ходуном желваки.
Получив билеты, мы прошли в зал и заняли свои места. К моему удивлению, через несколько минут в зал вошли те самые девушки. В расстёгнутых курточках, с ведрами попкорна в одной руке и напитками в другой, они прошли на один ряд выше нас и устроились чуть левее. Я пересёкся взглядами с брюнеткой. Она нахмурилась, видя во мне врага народа, укравшего у неё её возлюбленного, и что-то шепнула своей подруге. Они поулыбались друг другу, а затем и вовсе рассмеялись. Я отвернулся. Было неприятно.
А потому я не сдержался от едкого комментария в их сторону, предположив, что эти дамочки специально взяли билеты именно на этот фильм, чтобы посмотреть, будем ли мы творить с Эриком что-то неприличное в зале. Эрик как-то странно, мне показалось, осуждающе посмотрел на меня и ничего не ответил. В зале погас свет. И я заткнулся.
Мало ли, кто как воспринимает шутки про ориентацию. Мне как женатому человеку глубоко всё равно, кто там и что обо мне подумает. Чего я не мог сказать об Эрике. Сколько Джес не пытала его, он ничего не говорил ей о своих подружках и каких-либо прошлых или нынешних отношениях. Я всегда считал это нормальной мужской реакцией на расспросы родни о чём-то таком личном, но в тот раз, сидя в кино, я не смог не задуматься об этом.
Пока шла реклама, я краем глаза разглядывал Эрика. Он был очень стильно одет, носил дорогой парфюм и вообще выделялся среди толпы. По сравнению с ним, я был похож на школьника из семьи среднего достатка, пытавшегося обыграть внешним видом хозяина крупного холдинга, влиятельного и успешного. Удивительным показалось даже, что одной из девушек всё же понравился я. Но основного вопроса это не снимало. Был ли у Эрика кто-то?
Этот же вопрос мне задала вечером Джес, когда мы укладывались спать. Я только пожал плечами. Ничего такого с Эриком мы так и не обсудили.
***
Мы дотянули до отпуска. Перед которым снова едва не разругались настолько, что готовы были побросать чемоданы. Оказалось, что Джес успела растрепать всем своим подружкам, куда она собралась на отдых. И ей так хорошо удалась реклама этого места, что вместо романтического тура на двоих, нам предстояла поездка в большой и шумной компании её подруг и, как я надеялся, их мужей.
К моему сожалению, только одна подруга поехала с мужем. Я посмотрел на него как на спасительную соломинку, протягивая ему руку, но он был чем-то озабочен, так что коротко представился и целиком ушёл в телефонный разговор. Джес уже во всю трепалась с девушками. И я, обреченно вздохнув, расположился на одном из свободных кресел. До посадки оставалось ещё около двадцати минут, я залез в телефон и завис на одном из любимых сайтов со всякими дурацкими шуточками и историями из жизни.
Одна из шуток показалась мне настолько актуальной, что я решил переправить её Эрику. К моему удивлению я обнаружил от него сообщение, где он предупреждал, что скоро будет. Где он будет? Неужели Джес не сказала ему, что мы уезжаем сегодня? Я хотел окликнуть жену, но она уже побежала встречать брата, подходящего к нам со своей сумкой.
Видок у него был так себе. Я поднялся поздороваться и с интересом оглядел пластырь у края его губ и явно затонированный припухший синяк на скуле.
«Защищал девушку от хулиганов как настоящий Ван Дам?» - предположил я.
Эрик усмехнулся и тут же зашипел, прижав большой палец к уголку губ.
«Типа того». - ответил он и взглянул на часы. – «Думал, что опоздаю».
«Я вообще не знал, что ты с нами едешь». – признался я и тут же поспешил добавить, в ответ на его вопросительный взгляд. – «Но это даже хорошо. Трое против четверых – это хоть как-то. Вон там», - я кивнул в сторону стоявшего у окна с трубой под ухом мужа подруги моей жены, - «Георг. Вот эта рыженькая – Саманта, его жена. А те две, как я понял, абсолютно свободны, но как их зовут я… забыл».
Эрик усмехнулся и снова зашипел.
«Ну-ну», - я хлопнул его по плечу. – «Не переживай. На море на тебе всё как на собаке заживёт».
Я подхватил чемоданчик ручной клади, в который всё-таки умудрился запихнуть свой ноутбук перед отъездом. Не для работы, конечно. Я закачал туда приличное количество фильмов, на случай, если нам придётся проводить какое-то время в хижине без дела.
Объявили посадку.
***
Кино всё-таки пригодилось. Первые дни погода стояла великолепная. Наши хижины были расположены недалеко друг от друга. Мы не вылезали с пляжа и умудрились прилично обгореть. А на третий день к вечеру зарядил дождь, и пляж объявили закрытым для купания. Мы все собрались у нас. Кристина, работающая с Джес в одном отделе, пригласила парня, с которым познакомилась в день прилёта, ещё в автобусе, развозившем гостей по гостиницам. Парень оказался мировым. Говорил с акцентом. Но всегда был полон интересных историй и обладал отменным чувством юмора. Он с легкостью влился в нашу разношерстную компанию.
Георг и Саманта полностью были поглощены друг другом. А между Эриком и Лидией тоже начинал просматриваться какой-то интерес.
Зазвенели бутылки. Мы с Джес выбрали романтическую комедию про отпуск. Ребята поддержали наш выбор. Мы все расположились на широкой двуспальной кровати напротив ноутбука, разбившись на парочки. То и дело звучали тосты, звон стекла, шутки и переговоры. Когда кино закончилось, Лидия выудила из сумки набор игровых карт. Мы все были уже немного навеселе, а потому охотно согласились играть.
Не помню, что точно там были за задания, помню только, что ржал до слёз. Помню, пантомимы от Джес, которые я угадывал с полпинка, из-за чего нас решили развести по разным командам, чтобы не дать выиграть с такой легкостью. Так я оказался в команде с Лидией. И это было ещё смешнее, так как ни она, ни я не могли понять, что каждый из нас пытался изобразить.
Первыми из нашей компании слились Крис и Михаэль. Он так неоднозначно прижал её к себе в какой-то момент, что стало ясно - столь большое общество, как наше, оказалось для них слишком тесным. Когда они уходили, я с надеждой посмотрел на Джес.
Ей очень шёл загар. Её светлые волосы на солнце совсем выгорели и отливали золотом, рассыпаясь по смуглым плечам. Улыбка не сходила с её лица. Глаза её горели от смеха.
Я попытался придумать предлог, чтобы выпроводить всех оставшихся гостей, но те так бурно обсуждали предстоящую через день экскурсию в пещеры, что вместо этого я просто включил для фона очередную комедию и присоединился к компании. Оказалось, что Лидия была профессиональным фотографом и взяла с собой свой фотоаппарат вместе с водонепроницаемым чехлом и даже светоотражателями.
В поездку её уговорили взять оборудование с собой и устроить нам фотосессию на фоне пещер. Мы с Георгом и Эриком согласились тащить неудобногабаритные предметы, в виде вспышек, штатива и светоотражателей. Георг даже вызвался выступить в качестве ассистента. Неожиданно выяснилось, что он тоже одно время увлекался фотографией и даже ходил в какую-то школу на мастер-классы.
Разговор стал приобретать гиковский уклон, но всех спасла выудившая из неизвестных даже мне закромов две бутылки вина Джес. Лидия сбегала к себе в номер за мартини и какой-то очередной игрой. Эрик принёс сок и виски. Дело пошло на лад. В этой игре надо было петь какие-то песни. Это было весело. Это всё, что я запомнил.
***
Проснулся я от того, что солнце светило мне в глаз. И не просто светило, а прямо припекало. Я перевернулся на другой бок и довольно посмотрел полуприкрытыми глазами на утонувшую в подушках Джес. Это золото её волос, пушистые длинные ресницы… Как же она прекрасна! Я подался к ней ближе и поцеловал. Проснувшись, она ответила мне. Поцелуй углубился. Её ладонь сжала волосы на моём затылке, пустив волну мурашек вдоль позвоночника. А потом меня подкинуло вверх, и я оказался на лопатках. Меня придавило чужим телом к матрасу. И в мой член упёрся чужой, твердый, как кирпич, агрегат. Я судорожно выдохнул.
«Бл*ть!» – вырвалось у меня. –«Эрик?»
Он тут же отстранился. Какое-то время мы удивленно разглядывали друг друга. Затем я подорвался и оглядел комнату. Мы были в хижине одни.
Эрик облизнул губы и провёл рукой по волосам, практически как делала Джес, когда нервничала.
«Эм…» - я прочистил горло. – «Извини, я перепутал».
«Я тоже». – ответил он и поднялся с кровати. – «Я в душ».
«Я после тебя». – бросил я ему в след и, откинувшись назад на подушки, негромко выругался.
Какого черта он у нас остался?! Где, чёрт подери, Джес?!
Будто отвечая на мой зов, хлопнула входная дверь и в комнату вошла жена. Её мокрые волосы разметались по плечам. Яркое порео, которым она обернулась, прилипло к мокрому купальнику. Она сбросила пляжную сумку с плеча и широко улыбнулась мне.
«Доброе утро, соня!» – поздоровалась она и пошла в сторону душевой, но увидев, что там горит свет, и услышав шум воды, остановилась. – «А там кто?»
«Эрик». – ответил я.
Я почувствовал себя неловко. Если бы Джес зашла несколькими минутами раньше…
«Да?» – удивленно спросила она и, чуть приподняв брови, уточнила, – «А… что вы тут делали?»
Я внутренне похолодел. Что если она видела что-то в окно? Что если она теперь думает, что я…? Я взял себя в руки и пожал плечами:
«Да ничего. Мы только проснулись. Он что, у нас ночевал?» – спросил я, оглядывая наше ложе.
В принципе, места на кровати было достаточно для нас троих. Но это как же надо было вчера наклюкаться, чтобы быть не в состоянии сделать несколько шагов до своей хибары?...
«Да нет». – легко возразила Джес, скинув порео, и полезла в шкаф за полотенцем. – «Я его по дороге на пляж встретила, он сказал, что пойдёт тебя разбудит и вы подойдёте».
«Ну понятно». – закрыл тему я.
Пришёл меня будить и… уснул сам. Тяжело ему, наверное, после вчерашнего.
Хотя, стоило признать, что и я себя чувствовал так себе. Всё-таки, мы с Эриком на двоих уговорили вчера бутылку виски. По крайней мере, я помню, что отказался от вина.
«Как водичка?» – поинтересовался я у жены, предпринимая усилия, чтобы подняться с кровати.
«Восхитительно!» – отозвалась она, обернувшись полотенцем.
Придерживая одним локтем узел полотенца, свободной рукой она попыталась стянуть с себя мокрый купальник. Я посчитал своим долгом помочь ей. А потому запустил руки под полотенце и по-хозяйски потянул резинку трусов вниз. Джес ойкнула и повела плечом, позволяя мне завершить начатое. Кожа её была влажной, холодной и липкой, к ногам пристали песчинки. Я стряхнул их прямо на пол и повёл руками выше, поднимаясь.
«Держи полотенце». – шепнул я ей, уже почти дотянувшись до верха купальника.
У неё покраснели уши. Я поцеловал краешек левого и, по профессиональному быстро справившись с завязками, скинул верх купальника к нижней его половине. Я обнял её и прижал к себе, на дав ей возможности расправить полотенце по телу. Она снова довольно ойкнула. Такая холодная! Я вдохнул запах моря с её волос. Попробовал на вкус соль с её кожи.
«А вот и завтрак». – мурлыкнул я ей в ухо и накрыл руками её небольшую грудь, которая очень комфортно уместилась в моих ладонях.
Джес сильнее прижалась ко мне и откинула голову назад. Я склонился к ней.
В этот момент щёлкнула задвижка двери ванной комнаты. Я быстро чмокнул Джес в щёку и, отстранившись, помог поправить на ней полотенце.
Эрик вышел в комнату, вытирая волосы моим полотенцем. Не думаю, что он знал, что оно моё. Это было местное ничем не приметное на первый взгляд банное полотенце. За исключением неотстирывающегося красного пятнышка на самом краю одного из его углов. Я пользовался им только в хижине и только после душа, после чего сушил, расправляя его на батарее. Эрик окинул взглядом меня с сестрой, широко зевнул, и махнул Джес рукой.
«Извини, думал его вытащить и сам заснул». – подтвердил он мою догадку.
Джес рассмеялась. Она повернулась ко мне и, вытянув губы вперёд, ущипнула меня за щёку со словами:
«Мой мишутка всегда крепко спит».
Вот опять. Мишутка. Что за дурацкая привычка? Почему нельзя относиться ко мне как к мужчине? Почему обязательно надо делать из меня зверушку?
Я слабо улыбнулся ей.
«Пойду умоюсь». – Сообщил я о своих планах и, пройдя мимо Эрика, закрылся в ванной.
Посмотрев на своё отражение в зеркале, я обратил внимание на чуть припухшую нижнюю губу. Да, Эрик кусался, когда целовался. Почему меня это не насторожило сразу? Наверное, потому что мне этого хотелось. Не Эрика. Я думал тогда об инициативе. В нашей семейной паре я всегда был командиром в сексе. Я контролировал весь процесс. Проявлял чудеса изобретательности и фантазии, если хватало сил. Если нет, то ритуально выполнял всю работу, доводя её и себя до оргазма.
Я всегда старался полностью удовлетворять её. Если не хватало запала на традиционных стимуляциях, я никогда не стеснялся завершать работу руками или ртом. В общем, Джес никогда не жаловалась. Она была мягкой, податливой и всё принимающей, а ещё отзывчивой. Всё, что, как казалось, необходимо настоящему хозяину положения.
Но иногда мне хотелось немного отпустить вожжи, хотелось, чтобы она перехватила управление. Чтобы не с моей подачи она оказывалась сверху, а чтобы седлала меня сразу с порога и гоняла до изнеможения, воплощала свои тайные, возможно, постыдные фантазии и желания, заставляя меня подчиняться её воле.
Я умылся, почистил зубы, побрился. А затем выглянул в комнату. Эрика не было. Джес сидела на кровати, распутывая спутавшуюся узлом прядь волос. Она подняла на меня глаза, и я поманил её к себе. Улыбнувшись, она тут же подошла. Её полотенце я скинул в стирку, и разделся сам. Пора было принимать душ.
***
На следующий день мы поехали на экскурсию. Стартовали рано. Нас забирали сразу после завтрака и на минибасе везли на другую сторону острова, где нас дожидался в заливе небольшой кораблик, вместимостью не более двадцати человек.
Кристина с нами не поехала. У неё наметились свои планы с Михаэлем. Всего у нас набралась группа из десяти человек из разных отелей. На нашу компанию все, включая экскурсовода и экипажа, состоящего из трёх человек, поглядывали с интересом, так как мы тащили с собой здоровенные чехлы, в которых была размещена техника для фотосъемки.
Пока мы плыли к пещерам, разрезая носом корабля лазурную прозрачнейшую в мире морскую воду, Лидия достала свой фотоаппарат и начала снимать нас и окружающую нас природу. Пару раз я улыбнулся в камеру, а затем полностью сосредоточил своё внимание на глазение по сторонам, краем уха слушая незатейливую экскурсию.
Не могу сказать, что являюсь фанатом природных ландшафтов. Я никогда не мог по достоинству оценить красоту того или иного пейзажа. Но тут работала сама атмосфера. Ветер бил в лицо, солнце уже поднялось высоко и начинало припекать, мы осторожно продвигались вперёд, раскачиваясь на небольших волнах, а вокруг нас – скальные выступы, слева и справа. Их верхушки высыхали над водой и были светло серого цвета с выщербленными рытвинами. Вниз же уходили чернеющие от воды массивные тела, иногда они тянулись так близко к поверхности воды, что я боялся, что мы вот-вот заденем их бортом.
Затем мы зашли в пещеры. Цвет воды тут разительно отличался от воды под солнцем. Он был практически небесно голубого цвета. И всё благодаря бактериям, обосновавшимся в этой местности.
Нас подвезли к естественному пещерному пляжу – это был скальный плоский выступ, отполированный до блеска самой природой и множеством туристических ног. Сквозь просветы в потолке, в пещеру попадало достаточное количество солнечного света, чтобы без труда ориентироваться в пространстве.
Солнечные зайчики, отражаясь от белоснежных бортов нашего катера, разбегались во все стороны по воде. Нам разрешили искупаться. Я быстро окунулся в холодную воду и выбрался на выступ. По программе на купание нам было отведено пол часа, затем катер отходил в следующие пещеры, уже без остановок, и через ещё полчаса возвращался обратно.
Мы заранее договорились с группой, что останемся на этой точке, а на обратном пути они заберут нас.
Пока остальная часть группы купалась, Лидия собрала нашу компанию, и мы в двенадцать рук занялись установкой аппаратуры под её чётким руководством. Как только всё было готово, мне вручили светоотражатель и поставили ловить потоки солнечных лучей и переправлять их на позирующих Саманту и Георга.
Когда пришла моя очередь позировать вместе с Джес, у меня уже отваливались руки. Не то, чтобы светоотражатель был тяжелым, но держать его долгое время в определенной позиции оказалось более, чем накладно.
Я немного стеснялся зрителей и не знал, ни как мне встать, ни куда класть руки. Всё, что я смог, это обнять Джес и чуть улыбнуться. Дальнейшей постановкой наших поз занялся Георг, который активизировал максимум знаний, полученных на мастер-классах. Лидия тоже давала подсказки, но для меня они были бесполезными.
После нас фотографировался Эрик. Я снова занял позицию светоотражателя. И с интересом смотрел, как шурин уверенно держится на камеру. Он самостоятельно менял позу, выбирал ракурс, просил сделать снимок портретный, во весь рост. Подходил, проверял результат. В общем, он удивил меня конкретным знанием того, чего он хотел получить от этой фотосъемки.
А я-то был уверен, что он такой же в этом деле профан, как и я.
После этого Лидию подменил за фотоаппаратом Георг. Он сделал несколько общих снимков Лидии и Эрика. Затем отдельно снимки девочек. Потом мы попытались зафиксировать светоотражатели и сделать один общий снимок. Получилось так себе.
Лидия пообещала всё обработать, а потом скинуть нам.
Мы как раз заканчивали с упаковкой наших пожитков, когда вернулся катер. Всю обратную дорогу девушки продолжали фотографироваться и обсуждать получившийся результат. А я думал о том, что бы мне хотелось отведать на обед.
***
Остаток дня мы провели в двух локациях: на пляже и в столовой. Наедались от пуза, шли загорать, потом плавали, затем кто-нибудь из нас ходил за напитками к бару, потом мы снова плавали, играли в воде в волейбол надувным мячом. Было не азартно, но весьма неплохо. Эрик отвоевал у Джес наш надувной матрас и, надвинув кепку на солнцезащитные очки, болтался на водной глади более получаса. Под конец, Лидия всерьёз начала переживать, что он обгорит, и меня, как самого незанятого, так как свой стакан лимонада я прикончил на несколько минут раньше остальных, отправили на вылавливание этого жаркого.
Я доплыл до матраса, на котором развалился Эрик, за несколько минут. Он отдрейфовал практически к самым буйкам.
«Эй там, на борту, как слышно?» – позвал я его, подплывая ближе и хватаясь за край матраса. – «Тут человек за бортом».
Эрик никак не прореагировал на мои слова.
Почему-то решив, что у него мог случиться тепловой удар, я подтянулся чуть выше, опасно накреняя край матраса и дотянулся до его лица. Как только я коснулся ладонью его щеки, он перехватил меня за запястье. Губы Эрика исказились в усмешке, и толчком руки он откинул меня с матраса, я с плеском ушёл под воду.
Эту подлость я оценил по достоинству. Под нами была глубина метра в два, а то и три. По крайней мере, до дна я не доставал. Не решаясь рисковать, я обогнул матрас со стороны буйков и стал буксировать его в сторону берега. Эрик закинул руки за голову и произнес насмешливое:
«Греби активнее, салага».
Когда я уже уверенно мог стоять на ногах, я наконец привёл в исполнение свой коварный план.
«Надеюсь, Вы умеете плавать, капитан». – предупредительно озвучил я свою угрозу и резко перевернул матрас.
Эрик соскользнул в воду под мой довольный смех.
Но не успел я толком насладиться своим торжеством, как он, сгруппировавшись и оттолкнувшись ото дна, сбил меня с ног и утащил под воду. Я успел задержать дыхание. Какое-то время мы барахтались с ним возле дна. А когда я всплыл на поверхность, то наткнулся глазами на его довольную широченную улыбку. Держа в одной руке свои очки и кепку, он помахал мне моими плавками в другой.
«Эй, верни!» – я попытался догнать его, но услышал окрик Джес.
Она просила меня забрать матрас. Пока мы дурачились с Эриком, его отнесло прилично в сторону.
Так я и вышел на берег, прикрываясь, как мог, спереди полупрозрачным розовым матрасом. Наша компания встретила меня воодушевленными окриками и свистом. Первым надо мной сжалился Георг, протянув мне полотенце. Мои плавки уже сушились в это время на спинке одного из лежаков.
***
Через пару дней наш с женой отпуск закончился, и мы вернулись домой, полные впечатлений и свежих сил.
Я с удвоенной энергией обрушился на подвисшие в моё отсутствие проекты. Всё получалось прекрасно, и я даже перестал зависать на работе допоздна.
Но с наступлением осени к нам на практику привели в отдел племянницу директора. Эми было всего девятнадцать лет, и она была готова с юношеским максимализмом вникать во все детали работы вместо того, чтобы пользоваться своим служебным положением и проводить практику в кино или на тусовках.
Эми быстро прикипела ко мне, как к самому отзывчивому сотруднику. А после намёка шефа, что мне зачтутся все мои старания в области просвещения юных дарований, я сам вызвался на роль куратора, подрядив Эми к со-ведению одного из моих проектов.
Не знаю, нравился я ей или нет. Возможно, поначалу. Но когда дело касается работы, я быстро теряю чувство юмора и становлюсь строгим и скучным, пусть и терпеливым, и внимательным. Я старался помогать ей во всём, отпускал её ровно в шесть, а сам оставался исправлять её косяки, добивать хвосты. И очень быстро она привыкла к такому стилю нашего общения. Обедать Эми ходила к дяде, но возвращалась строго через час. Во время наших совещаний она делала заметки в специально заведенном для работы блокноте. И всегда стремилась исполнить поручения на высшем уровне, что включало в себя море вопросов и уточнений с её стороны.
К концу первого месяца её проект был практически идеально укомплектован. Что касается остальной моей работы, я еле справлялся с ней, в последние секунды кое-как подбивая материалы под дедлайны и высылая в отдел по работе с клиентами, с замиранием сердца ожидая волн замечаний, которые неминуемо повлекли бы за собой снижение премиальных выплат, вне зависимости оттого, сколько сил я потратил на племянницу директора.
Дома я делился своими переживаниями с женой, но в какой-то момент понял, что я крупно просчитался.
Джес, всегда проявлявшая дружеское участие и поддерживающая меня в трудные минуты, вдруг замкнулась в себе и на все мои замечания по поводу Эми отвечала односложно или уходила от темы.
Меня разбирали противоречивые эмоции. С одной стороны, мне было приятно, что Джес ревновала меня к столь молодой девушке. По её мнению, я всё ещё был привлекателен и достоин внимания. С другой стороны, наши с ней отношения это только усложнило. И теперь любая моя задержка с работы воспринималась ей с подозрением, хотя на деле не представляла собой ничего из ряда вон выходящего.
Таким образом, желая вернуть в нашу семью уют и доверие, я соврал ей об окончании практики Эми и стал изливать по её поводу душу Эрику в уши. Точнее, в сообщения. Мы переписывались, пока я добирался с работы до дома. Эрик всячески поддерживал и развлекал меня, насколько хватало его сил. Иногда он со смехом признавался мне, что засыпал прямо с телефоном в руках и пару раз тот даже вываливался из ослабевших пальцев и прилетал ему в лицо.
Я чувствовал себя перед ним виноватым, но не мог не наслаждаться той радостью, которую приносило мне наше с ним общение. С ним было всё немного проще. Конечно, я старался не забывать о том, что он брат моей жены, а потому не переставал следить за речью и не опускался до низкопробных шуточек относительно женщин, которые иногда застревали в ушах после совместных обедов с моим начальником – пятидесятилетним ловеласом, окончившим, по его словам, «свою сладкую жизнь», после последней, четвёртой или пятой по счёту, женитьбы.И уж тем более не обсуждал с ним некоторые вещи, которые изредка вытворяла Эми на работе. Например то, как порою тесно она прижималась ко мне грудью, чтобы «разглядеть» что-то, написанное в бумажках в моих руках.
Я реагировал на подобные провокации холодно и отстраненно, хотя иногда, следовало признать, моё сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки и свалиться в область ширинки. Но отсутствие очевидного ответа с моей стороны производило необходимый эффект, уберегая Эми от дальнейших попыток моего соблазнения. Опять-таки, какая-то часть меня продолжала свято верить, что эта юная девушка вовсе мной не заинтересована и все наши соприкосновения были исключительно случайны.
***
Когда практика Эми подошла к концу и она вернулась в университет на учёбу с отличным отзывом, подписанным мной и директорм компании, я действительно был вознаграждён приличными премиальными.
Я тут же позвонил Эрику и предложил ему пройтись со мной по магазинам. Кто, как не муж и брат могут выбрать лучший подарок для любимой женщины на грядущее Рождество.
Мы кочевали с ним из бутиков в ювелирные и обратно. Пару раз даже заглянули в магазины с косметикой, но я побоялся брать что-либо и довериться мнению консультантов, так как знал избирательность Джес в выборе косметических средств. Она, конечно, называла мне и показывала свои любимые фирмы, и кое-что я даже запомнил. Точнее, что-то знакомое мелькало в названиях, но я помнил, что под каждый вид косметики у неё забронирована конкретная фирма. А вот что подо что – это было уже выше моих запоминательных способностей.
В конце концов, мы так измотались, что упали за столик первого попавшегося на нашем пути ресторана и уткнулись в меню, отодвигая на задний план все мысли о покупках.
«Ты любишь суши?» - поинтересовался Эрик, задерживаясь на одной из страничек.
«Я больше по пицце», - честно признался я. – «Суши особо никогда не ел».
«Правда?» - Эрик усмехнулся и перелистнул несколько страниц. – «Тут есть пиццы. Можем взять с тобой большую на двоих. А суши ты не любишь или просто не ел?»
Я пожал плечами.
«Не то, что не люблю», - ответил я. – «Там же ничего такого. Рис и рыба. Но порции слишком маленькие. Мне всегда казалось, что проще наварить кастрюлю риса и купить себе воблы под пиво».
Эрик рассмеялся. Он положил своё меню на стол, чтобы мне было видно, и ткнул пальцем в картинку с изображением сета роллов и суши.
«Я предлагаю взять этот и пиццу. И я докажу тебе, что суши и вобла – это два разных полюса Земли».
«Хорошо», - легко согласился я, поведясь на вызов, - «А пить что будем? Саке?»
«Можем и саке,» - в свою очередь согласился он, - «Но тогда давай без пиццы. Устроим сегодня вечер японской кухни. Вместо пиццы лучше закажем по супу».
«Идёт», - оценил я поступившее предложение и отдал все борозды правления по заказу в руки Эрика.
Подозвав официантку, шурин с легкостью продиктовал ей все причудливые названия желаемых блюд, и мы сдали меню. Когда нам принесли два набора палочек, я оценил тёплые влажные полотенца, сообщив:
«Палочками я есть не умею, так что полотенца очень даже кстати. Могу теперь бессовестно есть руками».
Эрик снова рассмеялся. Больше всего мне нравилось, что смеялись не только его губы, но и глаза. Не желая так легко расставаться с его улыбкой, я честно попробовал есть поданные после супа суши и роллы палочками. Не то, чтобы я любил позориться, но его заразительное веселье того стоило. Роллы катались по столу, падали в соусницу, брызги летели мне на рубашку. Мы пили саке, хохотали. Эрик до самого конца обеда не оставлял попыток научить меня правильно держать палочки, не смотря на то, что мы оба уже поняли насколько это провальная идея. Последние суши я, плюнув на все правила приличия, и правда съел руками.
Расплатившись, мы направились в сторону подземки. У самого входа в метро, я вдруг схватил его за руку.
«Слушай, пойдём со мной домой!» – попросил я его, немного заплетающимся языком.
«Что?» – у Эрика на губах снова появилась улыбка, неуверенная, но доверчивая, а в глазах мелькнуло удивление.
«Просто… это…» - я отвел глаза, и провёл языком по пересохшим губам. – «Я волнуюсь за Джес».
Шурин тут же нахмурился.
«Что-то случилось?» – уточнил он.
Я отрицательно качнул головой, а затем, неловко улыбнувшись, из-подо лба посмотрел на него и признался:
«Просто… я в таком состоянии… Приду сейчас. Не хочу, чтобы она подумала, что я был с кем-то… Ну, с девушкой. Понимаешь?»
Эрик оценивающе посмотрел на меня. Он высвободил свою ладонь из моей руки и вдруг рассмеялся.
«Ты прав! Нельзя позволить ей разочароваться в тебе. А то она увидит твою соусную рубашку и решит, что ты совсем потерял хватку».
Шурин хлопнул меня по плечу. Я почему-то почувствовал себя задетым.
«Так ты… пойдёшь?» – всё же уточнил я, надеясь, что за этим вопросом не последует очередных шуток.
Эрик задумчиво посмотрел мне в глаза. Мне стало чертовски неловко. Я уже начал немного приходить в себя и подумал отменить своё приглашение, но он вдруг кивнул и ответил согласием.
«Я только сделаю один звонок». – предупредил он и отошёл назад к лестнице, ведущей из тоннеля, где лучше брала связь.
Он говорил с кем-то около минуты. За это время я успел мысленно дважды отменить своё приглашение и назначить новые, в конце концов, написал Джес, чтобы она ждала нас обоих.
***
Рождество мы решили отмечать вместе с родителями жены в их загородном доме. Времени оставалось совсем ничего, а я так и не выбрал подарок для Джес.
За это время я перебрал все возможные марки духов. Но она практически ими не пользовалась, а потому я забросил эту идею. Отмёл все просмотренные варианты нижнего белья, так как в последнюю минуту из разговора с Эриком случайно выяснил, что этот подарок уже был закуплен для Джес её тётей, которая тоже решила выбраться на Рождество к сестре со своим семейством. Соревноваться с тётей во вкусах я не собирался, не желая невольно её обидеть или, что гораздо хуже, насмешить.
Сломав себе всю голову, я решил остановиться на банальном, но верном средстве и завернул в ювелирный. Как говорится, не так важен бриллиант, как его размер.
Прослонявшись вдоль витрин, я попросил показать мне несколько пар серёг, а потом сдался на уговоры консультанта и оценил несколько комплектов украшений.
У Джес- светлые, ближе к зелёному, глаза. Поэтому тёмные, насыщенные камни я отмёл сразу, зато заинтересовался яркими полупрозрачными зелёными камнями в золотом обрамлении, как выяснилось, полудрагоценными, хризолитами. Серёжки, кулон и кольцо. Красное золото. Выглядел набор очень изящно, и я с лёгкостью смог представить его на Джес.
«Беру», - обрадовал я продавщицу и в параллель ей пошёл на кассу.
По дороге мой взгляд привлекла витрина с мужскими брошами. Я притормозил возле неё. Мне всегда казалось странным ношение мужчиной подобных украшений. Часы – вот самый верный способ показать свою состоятельность и вкус. А брошь – это как-то мелко и слишком… изящно. Не для нашего сословия. Я оглядел весь представленный ассортимент и не успел вовремя улизнуть, как передо мной возникла та самая консультант и предложила свою помощь.
«Ищете кому-то в подарок?» – уточнила она.
«Да». – тут же соврал я, боясь, что она решит, будто я подыскивал украшение себе.
В голове всплыл образ Эрика, и я, почувствовав себя немного уверенней, принялся с серьёзным видом под её незамысловатые комментарии, рассматривать представленные варианты, мысленно примеряя каждый из них шурину на рубашку.
«Вот эта подойдёт». – остановил я консультанта, когда она дошла до серебряной броши, выполненной в виде головы льва с горящими изумрудными глазами.
«Отличный выбор». – похвалила она меня, доставая украшение с витрины и протягивая мне на экспертизу. – «Она будет хорошо смотреться, как на пиджаке, так и на узле галстука».
«Функционально», - подумал я и протянул ей брошь.
«Беру». – произнесли мои губы, и я трижды молча проклял себя.
Расплатившись, я пулей вылетел из ювелирного магазина, боясь случайно зацепиться взглядом за что-то ещё и приобрести подарки тёще, тестю и всей семейке по тёткиной линии.
Уже на выходе из торгового центра я вдруг представил, как буду выглядеть, одаривая сначала жену, а затем и шурина ювелирными украшениями. Эрик, конечно, многое для меня сделал, но родственники-то об этом не знают. Поэтому, чтобы не искать потом себе оправданий, я решился на военную хитрость и, завернув в магазин мужской одежды, подобрал, как мне показалось, наиболее подходящий к любой ситуации галстук.
Уже дома я завязал этот галстук на себе, приладил брошь к узлу и аккуратно сложил подарок назад в коробку, представляя, как в случае чего, скажу, что всё так и было.
***
К родителям Джес мы поехали своим ходом. По дороге я проклял всё на свете за то, что пожадничал, решив сэкономить на такси. Было холодно, шёл мелкий снег. Мои руки были безнадёжно заняты сумками, одна из которых была наполовину забита подарками. С шеи то и дело съезжал шарф, оголяя кожу всем ветрам мира, и мне приходилось время от времени по пути на станцию, просить жену его поправить. Пальцы, несмотря на перчатки, мёрзли и немели под тяжестью вещей. В пригородном поезде я немного отогрелся, но ожидание автобуса свело на нет все мои усилия по согреву.
Таким образом, к порогу родового гнезда я подходил, уже во всю шмыгая носом и ощущая, как кошки начитают скрестись в горле.
Нас встретили радостными улыбками и крепкими объятиями со стороны тёщи и рукопожатием для меня и объятиями для жены со стороны тестя. Как только мы разделись, нас тут же проводили в старую комнату Джес, на втором этаже, и пригласили попить чаю с дороги, как только мы переоденемся и спустимся вниз.
Комната у неё была по размерам почти как наша. Может даже немножко больше. После её переезда родители практически её не трогали, хотя изначально планировали сделать вместо комнаты библиотеку. По сути они только поменяли узкую кровать на раскладной диван да поставили внушительный стол, вместо легкого светлого столика за которым раньше занималась Джес, проводя в этом доме свои каникулы. Всё это я узнал из её рассказов, так как до этого ни разу в этом доме не был. Знакомить меня с родителями, ещё до того, как я сделал ей предложение, Джес решила в ресторане, на который мы тогда потратили все наши скромные студенческие сбережения, чтобы произвести хорошее впечатление.
Я посмеялся над забытым на стенке шкафа плакатом с изображением популярной лет десять назад мальчиковой группы, от которой фанатели все девочки. Джес тут же сняла его и убрала в стол. Это показалось мне милым и забавным.
На мой весёлый вид, Джес толкнула меня локтем под рёбра и напомнила, что нас ждали внизу.
В доме было тепло, но, не смотря на это, я натянул на себя свитер с горлом, надеясь дополнительным теплом изгнать из себя начинающуюся простуду.
К моему ужасу внизу нас ждала уже целая компания. Оказывается, тётушка Элизабет с мужем и двумя детьми уже день, как находилась в гостях, и, когда мы спускались, они как раз вернулись с прогулки и, раздеваясь, шумно обсуждали с родителями Джес наш приезд.
Дети – двое мальчишек – одному лет десять, другому двенадцать, - оживлённо обсуждали грядущий в кино фильм про супергероев и не обратили на нас особого внимания, поздоровавшись только когда родители ткнули их носом в наше присутствие. Тётя Элизабет была очень похожа на свою сестру. Такая же светлая, невысокая и пухленькая, только моложе лет на десять.
Надо сказать, что Джес унаследовала лучшие черты своих родителей: статность от высокого стройного отца, светлые густые волосы и смеющиеся глаза от матери. Да и Эрику, собственно говоря, повезло.
Здороваясь с коренастым, шире меня раза в четыре, мужем тётушки, я невольно подумал, слыша громкие крики и топот ребятни за спиной, что буду считать минуты до того момента, как мы наконец поедем домой.
С этими мыслями я звучно чихнул, едва успев отойти от родственников и прикрыться рукой.
«Проходи, проходи, милый, выпей чай с имбирём», - тут же обратилась ко мне тёща и суетливо подтолкнула в сторону гостиной, где уже был накрыт стол для перекуса.
Не знаю, что конкретно входило в состав того чая, но однозначно могу сказать, что действовать он начал практически моментально. Я набрался наглости попросить приготовить мне ещё порцию этого волшебного напитка на ночь и на следующее утро уже чувствовал себя как новенький.
***
В доме царили последние приготовления к празднику. Дом сиял изнутри и снаружи, переливаясь бесчисленным множеством цветов всевозможных гирлянд и украшений. От такого многообразия у меня немного начинало рябить в глазах.
За окном повалил снег.
Не зная, чем занять себя после украшения ёлки, я предложил женщинам свою помощь в накрытии стола, но меня прогнали в гостиную, пообщаться с мужчинами и оставить время «дамам на их маленькие секретики».
В гостиной Джеймс - муж тётушки Элизабет, и Френсис- отец Джес, обсуждали свои автомобили, сидя за общим столом. Я, не будучи автовладельцем, всё-таки кое-что знал об этом рынке, а потому без особого энтузиазма, но всё же смог поддержать разговор.
Кольят и Стив, после провалившейся попытки отпроситься на улицу, убежали наверх, в свою комнату. Они сказали, что решили немного отдохнуть перед праздником, но я был практически на сто процентов уверен, что они побежали искать место, куда их родители припрятали рождественские подарки.
Пропустив мимо ушей несколько фраз тестя, я с тоской поглядел за окно, то и дело меняющее цвет от всполохов красных, зелёных и желтых лампочек. Мне показалось, что к забору подъехала машина. Я слегка прищурился. Мигнули красные огоньки задних фар.
«Эрик приехал?» – проследив за моим взглядом, поинтересовался Джеймс.
«Самое время!» – ответил тесть, в его голосе мне послышались недовольные нотки, и поспешил ко входной двери.
Это действительно оказался Эрик. Вжимая заснеженную голову в плечи он, заметив меня, улыбнулся. Я улыбнулся в ответ. С восторженными криками «дядя Эрик!» по лестнице навстречу новоприбывшему сбежали дети. Смеясь, Эрик обнял их сразу, не успев скинуть пальто. И младший мальчишка, Стив, заверещал, получив порцию холодного снега с его плеча себе за шиворот.
Не удержавшись, я рассмеялся.
***
Праздничный стол был великолепен. Тёща приготовила в качестве основного блюда гуся. И это полностью соответствовало моим вкусам. Запеченная в соусе, с хрустящей корочкой птица таяла во рту, практически сразу принося с собой в желудок ощущение сытости и наполненности. Я специально старался не есть весь день, надеясь побороть свою привычку и как следует опробовать все блюда праздничного ужина. Но, к сожалению, места для пирога у меня так и не осталось. За столом я всё больше пил, с притворной охотой принимая участие в разговорах, когда обсуждения затрагивали более-менее знакомые или непосредственно относящиеся к нам с женой темы.
Ближе к концу ужина я начал чувствовать, как на меня накатывает сонливость. Примерно в это же время, от тёщи поступило предложение пойти всем вместе немного прогуляться, посмотреть, как украшены дома соседей, обменяться с ними поздравлениями. Дети тут же повскакивали со своих мест и понеслись одеваться. Меня же в сторонку отозвал тесть и попросил ненадолго задержаться перед уходом.
Долго гадать, что за тайная миссия мне предстояла, не пришлось. Как только дети, повиснув на Эрике, в сопровождении их родителей и тёщи, вылетели на улицу, Френсис попросил нас, меня и Джес, помочь ему с подарками. Вместе мы быстро расположили подарки под ёлкой и уже через четверть часа догнали наших гуляющих.
Снег поутих. Теперь он неспешно падал крупными хлопьями.
«Настоящая сказка», - заметила Джес, когда я обнял её.
«Да», - согласился я, думая на самом деле о том, как бы на этот раз не подхватить простуду.
На моё счастье прогулка и правда оказалась недолгой. Мы прошли несколько частных участков, посмотрели, как собравшаяся со дворов ребятня бегала с бенгальскими огнями вокруг огромного снеговика, выстроенного рядом с местным, закрытым на праздники, но украшенным и горящем множеством огоньков, магазинчиком. Дали немного времени нашим мальчишкам побегать в их компании, перекинулись несколькими добрыми словами с соседями и повернули назад.
Дома, взбудораженные дети, едва избавившись от курток и ботинок, наперегонки помчались в гостиную.
«Приходил! Приходил!» - уже через несколько секунд послышались их счастливые голоса.
С улыбками переглядываясь, мы последовали за ними в зал. Начался разбор подарков.
Я с замиранием сердца ожидал реакции Джес на свой подарок.
Её родители подарили нам сертификат на приобретение кухонной техники, тётя и дядя одарили жену, стоит признать, весьма привлекательной ночнушкой, а меня свитером и носками. Эрик подарил Джес какую-то непонятную штуковину, оказавшуюся, после моего уточнения, плойкой для волос, а мне – набор китайских палочек и плошечку для соуса.
Над моим подарком мы с Джес посмеялись на пару. Она хорошо запомнила, как тяжело выводились пятна от соевого соуса с моей рубашки в тот раз.
Наши дары в виде косметики для женщин, которые выбирала Джес, заточек для ножей для мужчин, которые выбирал я, и детских игрушек, которые выбирали мы вместе, пришлись всем по вкусу.
Наконец настала очередь моей коробочки.
Джес открыла её и какое-то время молча разглядывала украшения.
«Они прекрасны. Спасибо, малыш!» - наконец произнесла она, посмотрела на меня со смущённой улыбкой и протянула мне мой подарок.
Я мысленно радостно вздохнул с облегчением, успокоенный тем, что смог ей угодить,и даже пропустил мимо ушей это ласковое унизительное обращение. Прежде, чем открыть свой подарок, я коротко поцеловал жену в губы. И, развернув упаковку, не без удивления довольно улыбнулся.
«Спасибо», - произнёс я, снова потянувшись к Джес за поцелуем.
«Это же то, что надо, да?» - ласково коснувшись моих губ своими, уточнила она, поправляя от волнения волосы.
«То, что надо», - заверил я её с улыбкой и покосился на шурина.
Тот подмигнул мне, и я сразу просёк, кто помогал жене подбирать для меня внешний накопитель, о котором я мечтал с тех пор, как нас с Эми разбили по разным рабочим местам и вся информация по проектам с временным обрушением локальной сети разлетелась по разным жёстким дискам.
В этот момент я вспомнил про ещё один подарок. Я так и не вытащил его из сумки, всё же постеснявшись, что он будет смотреться немного неуместно, на фоне бурного обсуждения украшений Джес, которое, как я и предполагал, началось, стоило коробочке только перекочевать в руки тёщи и тётушки.
«У меня есть ещё кое-что для тебя», - шепнул я шурину, ненадолго оставляя Джес в руках её матери, которая, вернув жене украшения, заставила её тут же направиться к зеркалу для примерки.
«Ещё что-то?» – удивленно переспросил Эрик, догнав меня на лестнице.
«Да так…» - я махнул рукой и добавил, соврав, - «… мелочь».
Эрик, немного помявшись на пороге, зашёл за мной в комнату. Я выудил со дна сумки коробку, на ходу пытаясь придумать подходящий предлог для оправдания такого странного подарка. Я всерьёз начал сомневаться, не получу ли я за него в зубы.
Шурин развернул оберточную бумагу, снял крышку с коробки и замер. В точности, как Джес, когда она рассматривала комплект. Молчание затянулось.
- Мне показалось… - начал было я подыскивать слова, но Эрик резко закрыл коробку.
Его ладонь легла мне на шею, он подался вперёд и крепко поцеловал меня. Подчинившись пробежавшей вдоль позвоночника волне мурашек, я на несколько мгновений закрыл глаза и ответил. И только почувствовав, как его зубы сомкнулись на моей нижней губе, я, упершись ладонью в его грудь, отстранился.
- Что это?... – я не договорил, ошарашено глядя на него, и, облизнув припухшую губу, сглотнул заполнившую рот слюну.
Эрик внимательно вгляделся в мои глаза, а затем, ничего не говоря, поднял указательный палец вверх. Я проследил за его направлением, и увидел подвешенную к люстре, прямо над нами, веточку омелы.
Эрик хлопнул меня по плечу.
«Это месть...» – ответил он с усмешкой, - «…за одно давнишнее очень горячее утро».
Развернувшись, он пошёл на выход, но, остановившись на пороге, не оборачиваясь, произнёс:
«Я занесу подарок в свою комнату и спущусь. Спасибо тебе, Том».
Эрик скрылся из виду. Мимо входа на всех скоростях промчались дети. А я так и остался стоять какое-то время, задумчиво вглядываясь в пустоту.
***
Ночью я так и не смог уснуть. Я лежал с Джес в обнимку, смотрел на ставшую чёрным пятном на фоне потолка веточку омелы и думал про Эрика, про свою жизнь, про нас с Джес, про её родителей, про детей и снова про Эрика. Представлял его покрасневшие щёки и нос, ещё влажные после поцелуя губы и появившуюся на мгновение складочку между бровей, когда он увидел ошалевшее выражение моего лица. После этого в гостиную он так и не спустился. Перед сном я попросил Джес заглянуть к нему, но она не стала, предположив, что он уже лёг спать.
Наверное, он и спал. Потому что утром, когда я доплелся до ванной, чтобы умыться, я ещё не успел запереть дверь, как та распахнулась, пропуская в тесную комнатку Эрика. Он был в новом сером свитере с белыми ёлочками. Подарок от тёти - точно такой же как мой, только я был уверен, что на мне он так же стильно смотреться не будет. А ещё он был свеж, чисто выбрит и причёсан.
«Я помешал?» - уточнил я в полной уверенности, что этот парень собирается на свиданку и забежал спрыснуть себя одеколоном перед выходом.
«Я хочу поговорить». – почему-то шёпотом ответил он и, не оборачиваясь, клацнул щеколдой за спиной.
Я нахмурился. Край керамической раковины неприятно холодил поясницу. Слева был расположен унитаз, справа меня зажимала душевая кабина. А Эрик находился всего в нескольких сантиметрах от меня.
«Здесь?» - уточнил я очевидное.
Но шурин проигнорировал мой вопрос.
«Я хотел извиниться». – снова зашептал он, брови его виновато сошлись к переносице.
Только сейчас я рассмотрел, насколько у него густые брови. Мне даже показалось, что он их причёсывает, так ровно прилегали друг к другу светлые волоски.
«Я вчера был пьян». – продолжил он и облизнул губы, на которые я невольно покосился, вспомнив, за что он извиняется.
«Я тоже». – Не задумываясь ответил я. Мне уже начало конкретно поджимать в этот момент.
Но Эрик этого не знал и проинтерпретировал мой скорый ответ по-своему.
«Слушай», - он провёл рукой по волосам - его чёлка стала более объёмной, - «это была тупая шутка, ладно? Я просто увидел омелу над тобой и решил, что будет смешно…»
Я свёл колени и сжал челюсть.
«Извини, ладно?» - Эрик даже покраснел немного, произнося это. – «Это абсолютно ничего не значит… Точнее, я рад подарку, даже очень».
«Эрик», - перебил я его, не в силах больше терпеть, - «я сейчас себе в штаны налью. И… я всё понял. Я тоже был в стельку. Иди уже».
Эрик, быстро переварив информацию, не без усмешки глянул вниз, очевидно ожидая увидеть тёмное пятно на моих полосатых штанах, потом посмотрел мне в глаза и виновато улыбнулся.
«Я ухожу. Извини». – прошептал он, щёлкнул замком и быстро выскользнул из комнаты.
Я дернул дверь на себя и наконец занялся утренними процедурами приведения себя в адекватное состояние.
Оставшуюся часть дня я держался, как мог, стараясь не уснуть на ходу, в отличие от тех же кузенов и тётушки с дядей, которые ещё утром ушли гулять, намереваясь перед обедом заехать на каток.
Джес тоже хотела на каток, но решила дождаться меня. Она болтала с родителями внизу. И, заметив моё появление на лестнице, радостно махнула рукой. Я ответил на её жест. И подумал о том, что мне тоже стоило бы поговорить с родителями.
Меня сыто накормили остатками праздничного ужина и свежим горячим кофе, после чего практически вытолкали из-за стола собираться на прогулку. Я безропотно переоделся в уличную одежду и, уже выйдя в коридор, остановился возле соседней, почти прилегавшей к нашей, двери.
Я постучал.
За стенкой раздались шаги и дверь распахнул Эрик.
«А ты не на свидании?» - удивился я.
«На каком свидании?» - в свою очередь удивился шурин.
Только в этот момент я вспомнил, что ни о каком свидании до этого мы не говорили.
«Ну, раз ты не занят», - тут же направил я мысль в нужное русло, - «тогда пошли на каток».
Эрик снова удивленно вскинул брови, а я практически услышал шутливое уточнение, застрявшее у него между зубов.
«Нет, не на свидание,» - ответил я не без усмешки и довольно отметил, что Эрик засмеялся. Значит, я угадал. – «Джес очень хочет на каток. Составишь нам компанию?»
«Конечно». – шурин широко улыбнулся.
В автобусе меня укачало из-за недосыпа. А потому, чувствуя, что мой вестибулярный аппарат не совсем не готов к конькам, я отправил Эрика и Джес на лёд, а сам, наблюдая за ними от ограждения, всё же позвонил домой. И практически весь сеанс проболтал с домашними.
***
После Рождества с родственниками жены я вернулся домой, выжатый, как лимон. Не то, чтобы лично я имел что-то против кого-то из них. Но к концу недели стало очевидно, что отношения в семье имеют какую-то тёмную предысторию. По крайней мере, напряжение, царившее в скупых разговорах Эрика с родителями, передавалось и мне, и понемногу отравляло аппетит всем, сидевшим за общим столом. Мальчишки сразу же стали казаться какими-то неугомонными и через чур шумными. Тётка Элизабет то и дело сама голосила на них так, что слышно должно было быть даже соседям. Шутки её мужа начали напоминать мне шутки моего начальника. А родители Джес стали то и дело критиковать наш с ней образ жизни.
На работу я вышел с удовольствием, несмотря на то, что первое время после праздников обычно считается в нашей компании самым заунывным. И, уже заранее зная, что показатели моей трудоспособности должны были немного снизиться, вопреки всем моим стараниям, я всё же охотно стал собирать и сводить данные воедино по текущим и потенциально новым проектам.
К моему удивлению, итоговый результат оказался даже чуть лучше, чем я предполагал. А пришедшая за них премия и вовсе согрела мне душу: наступало время очередных подарков – день рождения жены и шурина - и прибавка к выплате была как нельзя кстати.
Я обсудил варианты с обоими именинниками, и мы решили, что основное празднование перенесём на выходные, собрав общую на всех вечеринку на новой квартире Эрика. Он, оказывается, ещё в конце осени подыскал себе новое место и уже практически завершил своё там обустройство. Узнав об этом, Джес искренне обиделась на брата за то, что он не говорил нам ничего и не позвал помогать с переездом. Эрик начал как-то неумело оправдываться, а я уверенно заявил, что рад, что он нас не звал таскать коробки и поберёг наши спины. Жена рассмеялась и на этом конфликт был исчерпан.
Основной подготовкой они уже занимались вместе, выбирая украшения, составляя список гостей, придумывая конкурсы. Я старался особо не лезть со своими идеями и больше выступал в роли третейского судьи, а также рабочей силы.
За неделю до вечеринки мы с Джес впервые побывали у Эрика в гостях. Его дом оказался не так далеко расположен от нас. Квартира была на семнадцатом этаже. И вид из окон заставлял меня молча сглатывать кипящую слюну зависти. Мы с Джес жили на пятом и каждый день любовались на фасады соседних домов и движение улиц. Ближайший круг домов к дому шурина состоял же из двенадцатиэтажек. Примостившись вплотную к широкому подоконнику я какое-то время, игнорируя всё вокруг, молча взирал на крыши домов и представлял себя ястребом, выглядывающим свою добычу.
«Классно, да?» - раздался голос прямо рядом с моим ухом.
Я вздрогнул и посмотрел на искрящегося в радостном волнении шурина. Придерживая край легкой занавески, он с упоением посмотрел перед собой. Его глаза стали почти прозрачными под льющимся на него светом. Ресницы, брови, чёлка тоже будто истончились на свету, превращая Эрика в подобие приведения. Повернув голову ко мне, он улыбнулся. И я краем глаза отметил, как покраснели прикусанные им во взбудораженности губы.
Мы вернулись к осмотру квартиры. У нас, конечно, было уютнее. Настоящее гнёздышко, по сравнению с пустотой у Эрика. Хозяева перед сдачей квартиры вывезли из апартаментов практически всю мебель, оставив только самое необходимое.
Стены были светлые, везде шли обои, кроме кухонной зоны. Она отделялась по стенам и полу плиткой. Плита, холодильник, столик для разделки мяса и кухонный шкаф – вот всё, что на ней вместилось.
Высокий узкий стол, оставшийся от хозяев, располагался уже в гостевой зоне. Хотя любое деление тут было условно. Эрик докупил к нему пару барных стульев и с удовольствием покрутился на одном из них, доказывая, как круто те вписались в интерьер.
Далее, в плотную к стене был расположен довольно просторный, хоть и узкий, шкаф, куда Эрик умудрился уместить всё своё переносимое имущество. Сразу за ним двуспальная кровать, торшер и ближе к противоположной стене – проход в ванную, который был завешан гремящим деревянным дождиком. Послушав перестук деревянных бусин, я деловито прочистил горло и ультимативно заявил, что подарю на новоселье шурину дверь.
Собственно, этим я и занялся, пока Джес и Эрик продолжали обдумывать план по расположению гостей и необходимости дополнительной мебели и посуды, которую на время празднования можно было перевезти от нас.
Я же присел на край застеленной плотным темным покрывалом кровати, а затем и вовсе прилёг и углубился в телефон. В конце концов меня окликнула Джес и со смехом потянула наверх. Я неохотно поднялся. Матрас у шурина был что надо. Как я выяснил – новый.
«Дверь привезут завтра. Доставка с десяти до шести. Надеюсь, у тебя не было каких-то особых планов на это время?» - поставил я шурина перед фактом.
Оба, и Эрик, и Джес, с удивлением уставились на меня.
«Ты уже заказал?» - уточнила она.
А я с усмешкой ответил:
«Хуже. Я уже заплатил».
***
Как выяснилось, моя решимость пошла в разрез планам Джес относительно Эрика на день воскресенья. И, под её уверенное «Ты заказал, ты их и встречай», Эрик, подбадривающе улыбнувшись, передал мне свой комплект ключей, который всё ещё находился в единственном экземпляре.
Они с Джес направились в сторону метро, а я поплёлся на остановку автобуса, идущего в сторону квартала с высоткой Эрика.
Скучал я в квартире не долго. Но вовсе не из-за того, что рабочие решили приехать пораньше.
Сначала я приготовил себе незамысловатый завтрак: из дома меня выдернули слишком рано, и я не успел ничего закинуть в желудок. Затем сидел на подоконнике, наблюдая за плывущими по простору облаками и мельтешащими вдали маленькими машинками и ещё более крошечными прохожими. Потом покопался в телефоне. И наконец сообразил, что где-то здесь у шурина должен был быть пристроен ноутбук.
Не без нахлынувшего на меня ощущения себя в роли уже не особо юного детектива я, вместо того, чтобы как любой нормальный приличный человек позвонить шурину и уточнить, где лежит его рабочая машина, решил найти её самостоятельно. Признаться честно, в какой-то степени меня вели за собой также упрямость и обида. «Спасибо» на тот момент я так ни от кого и не услышал, а очень хотелось. От одной мысли, что человек десять-двенадцать гостей будут вынуждены шуршать деревянными занавесками, без возможности хоть как-то прикрыться от посторонних глаз, я ощущал пробегающий холодок по коже.
Ноутбук обнаружился на средней полке шкафа, вместе со всеми к нему принадлежностями. Удобно расположившись за столом, я приготовил себе объёмную кружку простого пакетированного чая и кликнул по вкладке браузера.
Хотелось посмотреть что-то криминальное, но вместе с тем не слишком драматичное. Вспомнив, что как раз на днях скидывал коллеге по работе ссылку на топ-20 фильмов прошлого года, среди которых было несколько боевиков, я открыл новую вкладку и вбил в адресную строку запрос на соц.сеть.
В ответ на запрос мне стал прогружаться профиль Эрика. Я хотел было тут же закрыть его и перейти в свой, но курсор невольно замер на значке «выход», так как я подвис над возникшей в окошке аватаркой.
Фотография была выполнена в чёрно-белом стиле. На ней Эрик был заснят обнаженным по пояс. Его руки были приподняты: одна над головой, другая на уровне груди. Свет пятнами выхватывал отдельные участки кожи: была видна половина его лица, часть руки, отбрасывающая тень на грудь, один бок и половина живота, всё остальное было в очертаниях.
Я даже увеличил фотографию. Это точно был он. Под фото было собрано внушительное количество лайков и комментариев. Их читать я не стал, но смелость шурина оценил. Хотя, ему явно нечего было скрывать.
Чисто по инерции я листнул фотографию в сторону следующей. Но, к моему удивлению, вместо привычной смазанной старой фотографии его профиля, мне выпала другая, на которой Эрик улыбался и указывал пальцем на огромного снеговика за его спиной. Снеговик был мне знаком. Я открыл комментарии. Первым шла подпись Эрика: «Если бы не ОН, я бы давно рассыпался здесь на части». За ним шли комментарии его друзей, сообщающих, что выглядит он прекрасно, или со словами поддержки из серии: «Держись!», «Не рассыпайся, детка!», «Мы всегда соберём тебя заново!» и прочая чушь.
Я снова щёлкнул мышкой, и моему взору предстала очередная черно-белая картинка. Я даже не сразу понял, что там изображено. А когда паззл наконец сложился, я громко присвистнул.
Вот уж кто оказался в нашей семье тёмной лошадкой. Это было очередное фото Эрика. Он был снят со спины, на каком-то кресле или троне. Свето-тени вырисовывали напряженные ладони, ерошащие волосы на его затылке, лопатки и фактически неприкрытый, в силу наличия одних лишь ниточек стрингов, зад. Я ткнул на комментарии.
Первой снова шла подпись Эрика:
«Не так тяжело терять, чем не приобретать вовсе. Спасибо великолепной Лидии за фото и поддержку».
Лидия… Это имя что-то всколыхнуло во мне. Я нажал на ссылку и перешёл на профиль девушки-фотографа, с которой мы летом отдыхали на море.
Ничего себе! А я даже и не знал, что они сошлись. Эрик ничего не говорил мне. Признаться, в этот момент мне стало чертовски обидно. Получалось, что я вообще ничего про этого типа не знал, не смотря на то, что мы держали связь с ним практически сутками напролёт. Может не сутками, но достаточно часто, чтобы считаться близкими родственниками и друзьями.
Я вернулся к фото, бегло пролистал комментарии, состоящие в основном из слюнепускания, вышел из режима приближения и почти с озлоблением ткнул на общую папку с его фотографиями. Их было море. Я, не вглядываясь, пролистал фото вниз.
Фотографии Эрика, фото с поездок, повседневные снимки какой-то чепухи, что-то из музеев, архитектура города, какой-то артхаус, художественные фото его знакомых или друзей...
«Он, оказывается, фотограф…» - с насмешливым раздражением подумал я, уже прокрутив фотографии до нашего летнего отдыха. Сделанные Лидией портреты Эрика, делали его похожим на кинозвезду.
На одном из фото я успел заметить себя. Снимок был сделан на катере. Фото определенно неудачное. Под тенью кепки совсем не видно лица, плюс тёмные очки закрывают глаза, да и смотрю я чёрти куда. Чьи-то колени вылезли на пол кадра. Если бы не яркая рубашка, я бы никогда себя не узнал. Лайков у фото почти не было. А в комментариях стояла подпись Эрика: «Первые всегда получают лучшее».
Сначала я не понял её значение, но вспомнив, как быстро тогда проскочил на самое лучшее место палубы, едва потом согласившись уступить его девушкам для фотосессии, усмехнулся. Там же было ещё два комментария. Один от кого-то с непонятным ником и рисованной аватаркой: «Обычно лучшее достаётся младшим» и подмигивающий смайлик. И грустный смайлик от Эрика.
Я стал листать дальше. У меня даже заныл указательный палец от напряжения, и я хотел было бросить всё это неблагородное занятие, но пролетевшие мимо фотографии, заставили моё сердце содрогнуться. Я тут же остановил процесс прокрутки и стал отлистывать назад.
Вернувшись к тем фотографиям, я холодеющими пальцами нажал на приближение.
Это были фотографии Джес. Она стояла в красном платье, которое мы выбирали вместе с ней в подарок ей на день святого Валентина, ещё когда учились в университете, но уже после нашей свадьбы. Приталенное, оно пышной юбкой разлеталось до середины бедра. И верх его был полон соблазнительных оборочек, добавляющих объёма фигуре.
Позади неё стоял какой-то мужик и обнимал её за талию. Высокий широкоплечий шатен, с блестящей бородой и закрученными усами, в шляпе. Лица под шляпой было не видно. Но это явно был не я. Я пролистал другие работы из фотосессии. Все они были сделаны в студии, с профессиональным освещением, с разнообразными позами и постановкой. Заголовки под ними были из серии «Невозможно стать ближе», «Опасная пара» и прочая лабуда, но больше всего из колеи меня выбила подпись под фото, где он прижимал её к себе, запуская руку под разрез на спине, а она, изонувшись, примеряла его шляпу. Та гласила: «Муж и жена – одна сатана».
Какой, нах*р, муж?! Я физически почувствовал себя дурно в этот момент. Джес никогда мне не говорила, что принимала участие в каких-либо постановках, где её снимал Эрик. И в одно это мгновение в моей голове всё перевернулось. Я по-новому оценил свои поздние возвращения домой и её довольное сопение в подушку.
Я вновь увеличил одно из фото, на которой более менее можно было разобрать лицо мужчины. И попытался вспомнить, где я мог его видеть. Сознание металось от одного образа к другому, но никого подходящего среди наших общих знакомых я не находил.
Я пролистал комментарии ниже. Их было не так много.
«Откуда такое платье?» - спрашивал один, - «Муж подарил?»
И утвердительный ответ Эрика:
«Муж. Но не мой. Взял у сестры напрокат».
Я в очередной раз подвис.
Быть такого не могло! Я снова стал пересматривать изображения и перечитывать подписи под фотографиями, чтобы убедиться, что наконец правильно всё понял. Приближал. Приглядывался. Не знаю, сколько мне потребовалось времени, но в конце концов я признал, что на фото был Эрик, а вовсе не Джес. В объятиях какого-то мужика…
Ох, бл*ааа…
Я с шумом выдохнул и упал головой в ладони. Мне нужно было немного времени, чтобы прийти в себя.
Очнулся я только когда раздался звонок на мобильный. Я ответил. Мастера вместе с дверью были уже у подъезда.
***
На вечеринку мы с Джес пришли заранее. Она обняла и поцеловала брата, а я вручил ему наш подарок: кухонный миксер. На его покупке настояла именно Джес. Поэтому на удивленный взгляд Эрика я только пожал плечами, а жена тут же принялась пояснять, почему именно такой подарок и как его использовать.
Пока брат с сестрой занялись закусками, я подошёл проверить дверь. Села как влитая. Петли не скрипели, ручка проворачивалась легко, замок входил точно в паз. Я был доволен.
Джес позвонил водитель: подъехала машина с нашей мебелью и посудой. Я направился вниз.
«Меня подожди!» – окликнул Эрик, догоняя меня у лифта и с какой-то растерянной улыбкой на лице натягивая на ходу пальто.
Пока мы ехали, он участливо поинтересовался:
«Тяжелая неделька на работе?»
«Да нет», - честно ответил я.
Даже наоборот. После Нового года у нас всегда наступало небольшое затишье. Все новые проекты находились на стадии переговоров, а мониторить текущие было абсолютно не накладно.
Мы помолчали.
«Как отметили?» – спросил он.
Я пожал плечами.
«Хорошо. Сходили в ресторан». – на этом я свой ответ оборвал, так как вспомнил о том, что после, когда мы уже были дома, я попросил Джес переодеться в то самое красное платье, и она, потратив пол часа на его поиски в шкафу, сказала, что еле нашла его, и оно почему-то оказалось с оторванной застёжкой. Предъявлять претензии я не мог ни одному из них.
Мы вышли на улицу. Недалеко от подъезда припарковался наш минивэн. Водитель, тощий дядька лет сорока, заметив нас, тут же полез открывать заднюю дверь, обеспечивая доступ к мебели. С его помощью мы разгрузились минут за пять. Но вот перетащить стол, стулья и целый ящик с посудой за один раз до квартиры мы бы не смогли, а потому я полез за бумажником, чтобы заплатить водителю за ожидание, но Эрик опередил меня.
«Подождите, пожалуйста, пока мы всё занесём», - попросил он, вкладывая ему купюру в ладонь.
Водитель спокойно кивнул и, оценив полученную сумму, помог перетащить все вещи до лифта. На этаже нас встретила Джес.
Мы довольно скоро расставили всю мебель, накрыли на стол. Эрик достал ноутбук, подключил к нему колонки, и уже через минуту раздались первые звуки бодренькой джазовой музыки.
Стали подтягиваться гости.
Саманту и Георга я встретил, как родных. Пришли ещё две наши сокурсницы с мужьями. С ними мы иногда пересекались и весьма неплохо проводили время. Мой университетский кореш Тео пришёл один и, оттащив меня в сторону, после бурного поздравления близнецов, спросил, будет ли сегодня кто из одиноких девчонок.
«А с Тиной вы что, всё?» – в свою очередь уточнил я про его девушку.
Тео скривился, как от зубной боли, и зловеще прошептал:
«Я проклят, Томас. Просто проклят! Чертов Египет!» – под конец он едва ли не плюнул на меня от волнения.
На мой вопрос «При чём тут Египет?» Тео вцепился мне в руку мёртвой хваткой и стал негромко, но эмоционально пересказывать последние катастрофы своей жизни. После посещения одного из музеев на отдыхе, где он посмотрел какому-то древнему стражу в глаза, нарушив запрет, у него всё пошло наперекосяк. Его уволили с работы, у него сгорел относительно новый комп, Тина порвала с ним, в добавок ко всему много всяких хлопотливых мелочей. И чтобы с этим покончить, он пришёл на вечеринку с твёрдым намерением познакомиться с одинокой красоткой, но, оглядев гостей, он глянул на меня почти со слезами на глазах и произнёс:
«Я обречён, Томас…»
Все из присутствующих были в парах. И тут я заметил Лидию. Она как раз прервала своё с Эриком объятие, чтобы заключить в кольцо рук Джес. Она пришла одна.
Я похлопал Тео по плечу и, улыбнувшись, подмигнул ему.
«Тебе ещё может повезти сегодня», - заверил я его и на его полный мольбы взгляд кивнул в сторону Лидии.
«Но она ведь…» – Тео ткнул пальцем за плечо в сторону Эрика, кажется, его имя он забыл, - «…с тем именинником».
В ответ я лишь вновь пожал плечами. А вдруг?...
«Ты присмотрись к ней, на всякий». – посоветовал я и расплывчато, но не без уверенности в голосе, добавил, – «Эрик, кажется, уже состоит в отношениях».
Тео ещё раз оглянулся на Лидию, в её подчёркивающей грудь рубашке и плотно прилегающих высоких джинсах. Повернувшись ко мне, он широко улыбнулся, коротко, но звонко хлопнул меня по щеке и, произнеся воодушевлённое «Молись за меня!», самостоятельно пошёл представляться.
Я потёр слегка покалывающую щёку. И действительно понадеялся, что его южная горячая кровь сыграет ему сегодня на руку.
***
Вечеринка была в самом разгаре. Гости чувствовали себя весьма раскованно. Даже те трое коллег, которые пришли со стороны Эрика. Я, признаться, всё ожидал появления шатена с фотосессии, но он, к счастью, не показался.
Коллеги Эрика все были мужчинами. И я невольно заключал их наименование в кавычки. Сидя в углу стола, у стены, я то и дело украдкой разглядывал их и Эрика, примеряя одного другому.
Маркус, был совсем невысокого роста. Даже немного ниже Джес. Плотного телосложения, будто он только вернулся со службы. Вертлявый, улыбчивый. С короткими пушащимися в разные стороны тёмными восами. Он был похож на птичку. И больше остальных отирался рядом с Эриком.
Его мне было сложно представить в роли ведущего их пары, или как оно там называется. В общем, в роли мужчины. Рядом с Эриком он смотрелся как сорока с цаплей. Конечно, наверное, складываться может по-разному, но я просто не мог поверить, что они могли быть друг другу кем-то большим, чем друзьями.
Ещё один мужчина был заметно старше. Ему было ближе к сорока пяти. Стройный, в элегантном костюме, он сидел чуть поодаль, закинув одну ногу на другую и с увлечением беседовал с моими сверстниками. Комментарии его были лаконичны и не лишены юмора. Он производил приятное впечатление, знающего себе цену эрудированного человека.
Он мог быть кем угодно, но я тоже искренне надеялся, что он никак не был связан с Эриком в сексуальном плане. По сравнению с ним Эрик выглядел, как совсем ещё зелёный юноша. И их возможная связь казалась мне преступной. Как связь пастора с мальчиком из католического хора. Хотя, Эрик, безусловно, на мальчика-ангелочка не тянул. Скорее уж на чертёнка в овечьей шкуре.
Последний из коллег, Йон, был родом из Норвегии и только недавно перебрался к нам. Он был круглощек и остронос. Говорил с акцентом и иногда переспрашивал отдельные слова. Смеялся вместе со всеми, кивал. И не без удивления поглядывал на Тео, уже открыто флиртующего с Лидией.
Они с Эриком ещё могли бы смотреться вместе, но Йон выглядел как-то совсем просто. Я вообще сильно сомневался, что у него были отклонения в ориентации. Больше всего он походил на обыкновенного скромнягу, который только-только переехал из деревеньки в крупный город и ещё толком не свыкся с новыми условиями жизни.
В какой-то момент было принято коллективное решение сменить обстановку и поиграть. Девушки быстро убрали со стола. Лидия попросила Эрика открыть свой подарок. Это была настольная игра, подходящая для больших компаний. Игровое поле представляло собой красочную карту мира, по тропинкам которой с одного края карты на другой пробирались фигурки по направлению к вражеским территориям. Та группа, большее количество игроков которой достигало финиша, побеждала. Нам раздали карты персонажей и характеристики. Лидия, хорошо знакомая с правилами, быстро и понятно объяснила основы, пообещав по ходу помогать игрокам с вопросами.
Я угодил во фракцию красных. Сначала мне досталась карточка Огненной королевы. Но, увидев привлекательную картинку в моих руках, Джес тихонько попросила поменяться. И я не глядя махнулся с ней карточками под столом. Так я стал играть за огненного гоблина. Его единственным плюсом были +3 к скорости и +2 к ловкости. В общем, я слился на третьем кругу, угодив в ледяную ловушку, подстроенную вражескими магами, и, шепнув Джес, что пойду проветрюсь, за неимением балкона вышел на лестничную клетку. Свернув на лестницу, я не стал заморачиваться по поводу чистоты и уселся прямо на ступени.
***
На лестнице я подзадержался. Попивая пиво из стакана, я сидел, уткнувшись в телефон, листал ленту своего любимого сайта. Мысли бродили от одной к другой, я читал какие-то посты, смотрел картинки, короткие видео.
Шаркнула дверь, ведущая на лестницу, раздались шаги. Я оглянулся. Это был Эрик.
Спустившись до моей ступени, он слабо улыбнулся и сел рядом.
«Поймал соседский вайфай?» - предположил он.
«Да нет». – я опустил телефон экраном вниз, напоследок посмотрев на время.
Надо было возвращаться, но на меня накатил такой расслабон, что было лень подниматься.
«Ты тоже вылетел?» - уточнил я очевидное.
Эрик усмехнулся.
«Да. Меня Джес слила». – шурин толкнул меня плечом. – «Это ведь ты ей королеву подсунул, да?»
Я уверенно ответил:
«Моя карта мне больше подходила».
Эрик посмеялся. Затем, опустив голову, оглядел свои ботинки, пожевал губы и негромко сказал:
«Слушай, если у тебя что-то случилось, ты всегда можешь сказать мне. Я на твоей стороне».
Я с непониманием посмотрел на Эрика, сделал ещё один глоток и, не найдя никаких проблем в своей жизни, которыми мог бы поделиться, ответил:
«Да нет. Всё нормально».
Эрик снова закусил губу, он внимательно посмотрел на меня, его брови поползли к переносице, он отвернулся. Было очевидно, что это он – тот, кому надо было чем-то поделиться. На этот раз я толкнул его плечом, привлекая его внимание.
«Говори давай. Чего тебя беспокоит?» - без нажима потребовал я.
Эрик снова посмотрел на меня.
«Ну…» - он слабо усмехнулся и признался, – «Ты не отвечал на мои сообщения».
Это было правдой.
«А ты меня за дверь не поблагодарил». – парировал я.
«Я поблагодарил!» - тут же возразил он. – «Просто ты этого не прочёл. Ты всю неделю не писал ничего. И я подумал, что, может, что-то случилось. Я… чем-то тебя задел?»
«Да чем ты меня мог задеть?» - возразил я, махнув рукой, - «Просто…»
Просто я не знал, что ему писать. Я бы хотел сказать, что моё отношение к Эрику не изменилось после того, что я узнал о нём. Но это было не так.
Сложно выразить одним словом, что я чувствовал тогда. Был ли я зол на Эрика? Да, немного. Во-первых, из-за него я в одно мгновение чуть не развелся с женой. Хотя это всё же было недоразумением. Позор мне, что я сразу не отличил шурина от жены. Во-вторых, я злился, потому что он не сказал мне. Какая-то там Лидия, очевидно, всё про него знала, а я, его друг, его почти сводный брат, ничего о нем не знал! О том, что подобным секретом делятся с мужем своей сестры в самую последнюю очередь, я додумался только к понедельнику, через два дня, после инцидента, когда немного поостыл.
А ещё я чувствовал досаду. Я ведь с самого начала замечал, что Эрик играл за другую команду, но наотрез отказывался это признавать. Не знаю, что более всего его выдавало. Но было в нём что-то. Может то, как он выглядел? Или как смотрел на меня иногда… Не говоря уже о том, как охотно целовался, пусть и было это всего два раза, и оба - на нетрезвую голову. Я же постоянно оправдывал его. Не перед кем-то конкретным. А перед мнимым большинством. Я гордо выступал против стереотипного взгляда на вещи, убеждая себя, что всё это ничего не значит. Таким образом, я сам же полез спиной на лезвие не желавшего нанести мне удар человека. Переживание поражения задержалось во мне до середины недели. Я мусолил его во время скучных перерывов на работе, вспоминая каждую очевидную деталь, которую я ранее сознательно игнорировал.
В конце концов, уже перед самым днём рождения жены и шурина, оплачивая его подарок на кассе, я наконец признал, что нормальный мужик имеет полное право хорошо выглядеть, быть тонкой натурой и при этом оставаться... нормальным мужиком.
Собственно, таким, как Эрик. Душевный парень, добрый, весёлый, умеющий поддержать в трудную минуту. И если вместо грудастых блондинок он предпочитает широкоплечих шатенов – то это полностью его выбор.
«Пох*р, с кем он спит», - подумал я тогда, - «главное, что я этого не вижу».
Оставалось только одно маленькое «но».
«Слушай…» - я посмотрел на его взволнованное, ждущее от меня смертельного приговора лицо, и почувствовал, насколько сильно задел его своим недельным молчанием.
Я был виноват, что бросил его в игнор, ничего не объяснив. И виноват, что посчитал его ориентацию достаточным поводом, чтобы не извиняться за своё чрезмерное любопытство и завышенное самомнение. Мне стало стыдно.
Сделав большой глоток пива, я отставил пустую кружку, притянул Эрика к себе и свободной рукой под его слабый удивленный возглас взлохматил его слишком идеальную причёску.
«Ты – отличный парень, Эрик!» - заверил его я, - «Не заморачивайся вообще. С тобой хоть в огонь, хоть в воду».
Неожиданно для меня, Эрик подался ближе всем телом и, крепко обняв, уткнулся лицом в моё плечо. Я запомнил, как тогда моё сердце громче забилось под его ухом и как осторожно я обнял его в ответ.
«Ты же в курсе, да?» - уточнил он, не поднимая глаз, и я услышал, как дрогнул его голос. – «Я знаю, я видел историю браузера за тот день».
Когда он это сказал, я похолодел, поражаясь собственной тупости. В тот день я отвлёкся на ремонт, а потому просто вырубил ноут и убрал его на место, не позаботившись о том, чтобы замести следы. Отрицать что-либо было поздно.
«Я написал тебе тогда, а ты не ответил. И потом тоже. И сегодня ты почти не говорил со мной и смотрел так…» - Эрик запнулся. – «Я думал, что ты меня ненавидишь».
Эрик отстранился. У него горели уши и щёки, а на глазах выступили слёзы.
«Это же не так, Том?» – он крепко сжал моё колено.
Я виновато улыбнулся.
«Всё в порядке. Правда». – честно ответил я.
Несколько секунд он молча смотрел в мои глаза, а затем, доверившись, улыбнулся.
Пора было возвращаться. Пока нас не хватились, а «коллеги» Эрика не надумали себе чего лишнего.
Будто уловив мои мысли, Эрик поднялся. Я забрал свою кружку и, крехтя, как старый дед, поднялся сам. Ноги у меня прилично затекли. По ним побежали мурашки. Кажется, я очень неудобно сидел. Эрик негромко рассмеялся, когда я стал причитать и приплясывать.
***
После вчерашнего, оставив Джес дома, я еду к Эрику за нашей мебелью. В подъезд я проникаю вслед за соседкой.
Топчусь у двери минут пять. Одевается он там, что ли?... Я уже собираюсь звонить ему на мобильный, когда всё-таки слышу поворот замка.
В одних труселях, сонный и лохматый меня встречает Эрик, он бормочет приветствие и пропускает меня в квартиру.
«Ты… один?» - на всякий случай уточняю я, боясь увидеть в комнате нечто, что не предназначено для моей нервной системы.
Эрик оглядывает меня одним открытым глазом.
«Нет», - уверенно отвечает он.
Пока я раздеваюсь, Эрик шлёпает босыми ногами в сторону кровати, пластом падает на своё место, загребает к себе подушку.
Украдкой оглядываюсь. Кто, интересно, у него остался? Маркус или Йон? Главное, чтобы не Савва. Всё-таки он для него староват. А может быть тот самый приехал?
Никого не вижу. Но дверь в ванную закрыта. Не могу разобрать, включен ли там свет.
«А кто тут ещё?» - спрашиваю я, чтобы подготовиться ко встрече.
Эрик отрывает голову от подушки, оглядывается по сторонам, смотрит на меня, хмурясь, потом усмехается и довольный сработавшей шуткой заявляет:
«Ты».
Вот оно, значит, как! Я прохожу в ванную, на всякий случай всё же стукнув разок по двери. А то вдруг! Но там пусто. Шутник. Помыв руки, я вытираю их мягким полотенцем и, подойдя к кровати, смотрю на Эрика.
Он такой тонкий, светлый. Практически теряется на фоне белой простыни и одеяла.
«Стулья, я так понимаю, ты не будешь мне помогать таскать?» - вопрос кажется мне риторическим.
Но Эрик вдруг переворачивается на спину, запутываясь в одеяле, и смотрин на меня своими хризолитовыми глазами. На губах его появляется слабая улыбка.
«Я помогу», - обещает он и тут же добавляет, - «Часика через пол».
Эрик двигается ближе к центру кровати и хлопает по освободившейся поверхности рукой.
«Посиди со мной». – просит он.
И я, вздыхая, поддаюсь. Сначала сажусь, а затем, набираясь наглости, отнимаю у Эрика подушку и ложусь, удобнее устраиваясь на краю. Какой же у него обалденный матрас.
Эрик поворачивается ко мне, безропотно заменяя подушку под своей щекой уголком одеяла.
Я смотрю ему в глаза, потом, не удержавшись, скольжу взглядом ниже. По скуле, огибая краешек губ, к подбородку, соскакиваю с него на шею, от холмика кадыка спускаюсь к ключице и по ней поднимаюсь к плечу, обегаю взглядом выступы мышц, перебираюсь через складочку локтя, маневрирую между прозрачных волосков к кисти и только дойдя до беззвучно постукивающему по матрасу указательному пальцу, снова возвращаюсь к глазам.
Эрик всё это время молчит.
«Спрашивай», - наконец говорит он, и снова переворачивается на спину.
«Что спрашивать?» - не понимаю я и добавляю шутливо, - «Как ты дошёл до жизни такой?»
Я поправляю подушку под головой. Очень уютно.
«Например». – разрешает он и хитро косится на меня. – «Если пообещаешь не посвящать Джес в подробности, то я готов удовлетворить любое твоё желание».
Брови сами собой взлетают вверх. Я чувствую, что невольно краснею и смеюсь.
«Ну и шутки у тебя…» - отмахиваюсь я.
Конечно, я ничего не скажу Джес, даже если она итак в курсе. Хотя мне почему-то кажется, что нет. С другой стороны, они с Лидией подружки. А Лидия, вроде как, посвящена в тайну.
«Лидия знает?» - уточняю я, раз уж мысль завела.
«Знает», - спокойно отвечает Эрик. – «Мы с ней ещё на море разобрались».
Ещё на море! Ничего себе! А мне казалось, что они нравились там друг другу…
«А ты ей нравился…» - само собой срывается замечание с моих губ, не без нотки сожаления.
«Я и сейчас ей нравлюсь». – парирует Эрик. – «И она мне. Мы – отличные друзья».
Он улыбается и закрывает глаза. Ресницы у него практически такие же густые, как брови. Мы молчим. Моё дыхание становится размереннее, я боюсь уснуть.
«А этот… Савва. Ты с ним спишь?» - бормочу я и тут же прикусываю язык.
Не хочется лезть в такие подробности. Точнее, я не хочу слышать конкретного ответа. И, когда Эрик шумно выдыхает, с облегчением думаю, что он заснул и прослушал мой вопрос.
Но вот он распахивает глаза, смотрит в потолочную пустоту, молчит какое-то время, а потом отвечает:
«Нет. Мы не в тех отношениях».
Я, признаться, очень рад это слышать. На душе сразу становится как-то спокойнее. Мировой порядок и гармония восстанавливаются.
«Но он очень мне помог». – Эрик поджимает губы, облизывает их, сглатывает, хмурится, - «Фотки, которые ты видел…»
Он прочищает горло, а я боюсь, что он вдруг спросит, понравились ли они мне. Я не смогу ему вот так сразу ответить! Может стоит сбить его с мысли напоминанием, что он порвал застёжку на платье, которое я, вообще-то, покупал в подарок. Но чувствую, что лучше промолчать.
«Это мой бывший». - я слышу горечь в его голосе.
О… О таком ответе я не подумал. Хотя, не скажу, что удивлён. Интересно, он всё ещё ему нравится? Как давно они расстались вообще?
«Я познакомился с ним на профессиональной выставке, когда искал здесь работу». – объясняет Эрик. – «Он пригласил меня на собеседование. Всё прошло… отлично. Мы быстро сошлись. Я стал… уезжать на выходные к нему…»
Это я помню. А я-то думал, что Эрик… работает по выходным. Наивный я.
Эрик рассказывает мне о том, как вскоре переехал к своему боссу, но практически мгновенно стал объектом его ревности. Этот мудак не отпускал его от себя ни на шаг. И сначала Эрику это нравилось. Его предыдущие отношения были лишены таких страстей и угасли сами собой. Ему хотелось чего-то подобного, горящего и будоражащего. А потом начались провокации, скандалы, в конце концов, всё дошло до драки, и Эрик оказался на улице, прямо по среди ночи. Разукрашенный, он направился в тематический клуб, в который они ходили с этим типом один раз, когда тот ещё красиво за ним ухаживал.
Там он и встретил Савву. Тот сам подошёл к шурину, смог разговорить его, настоял на обработке ран и несколькими верными фразами прочистил ему мозги, напомнив, что ни одна страсть не стоит подобных жертв. Он провёл с ним в разговорах всю ночь, помог найти временное жильё – у Маркуса, который тоже оказал Эрику огромную поддержку.
«И нет, с ним я тоже не сплю», - неожиданно отвечает Эрик на замерший у меня на кончике языка вопрос праздного любопытства. – «Мы с ним… и с Саввой. Одинаковые».
Вот как… Оказывается, я оказался прав насчёт Маркуса.
«А Йон?» - сразу уточняю я, хоть и не хочу сбить шурина с повествования.
Эрик пожимает в ответ плечами.
«Йон просто коллега с новой работы», - отвечает он. – «Мне показалось, ему будет интересно завести пару знакомых в городе».
Я невольно усмехаюсь. Хоть один коллега, но всё-таки был.
Мы какое-то время молчим. И я прошу Эрика продолжить. Он соглашается.
Оказывается, что именно Савва предложил тогда Эрику съездить на отдых, чтобы развеяться и прочистить голову. И вот тогда-то, узнав у Джес подробности нашей предстоящей поездки, Эрик и сорвался с нами на море.
«А что этот хрен? Он больше тебя не доставал?» - нахмурившись, уточняю я.
Я чувствую, что готов набить ему морду при первой же встрече. Одно дело, когда я думал, что Эрику досталось, так как он влез в драку и вступился за кого-то. И совсем другое, когда какой-то закомплексованный урод, считая себя хозяином жизни, решает, что ему можно распускать руки.
Шурин поворачивается ко мне, внимательно смотрит в мои глаза несколько долгих секунд, а затем улыбается.
«Всё в порядке», - заверяет он. – «Вещи я ходил забирать с Маркусом. И после увольнения больше его не видел».
«Вы не набили ему морду?» - удивленно возмущаюсь я.
А Эрик смеётся.
«Ты бы набил». – уверенно произносит он.
Его глаза всё ещё смеются. И я не понимаю, издевается ли он или всерьёз. Я недовольно поджимаю губы. Эрик больше не улыбается.
«Я всерьёз». – отвечает он на мои мысли.
И я, не без укола удовольствия, усмехаюсь.
«Да». – подтверждаю я, и в порыве протягиваю к нему руку, кладу ладонь на его колкую от мелкой щетины щёку, - «Я за тебя любого убью, Эрик. Вы с Джес – моя семья».
Эрик доверчиво и тепло смотрит на меня, он чуть поворачивает голову и, прежде, чем я успеваю убрать руку, касается губами основания моего большого пальца. Это щекотно и немного интимно. По крайней мере, для меня. Я возвращаю себе руку.
«Извини», - виновато произносит Эрик.
«Ничего». – отвечаю я, пряча руку под подушку.
Напоминать ему, что я женат, я не буду. Он итак это прекрасно знает.
«Так значит, сейчас ты…» - я перевожу тему, - «…свободен?»
У Эрика взлетают в удивлении вверх брови.
«Ну…» - он делает небольшую паузу, примерно в два удара моего сердца, - «Вроде того», - всё же отвечает он.
И я широко улыбаюсь ему.
«Вот и славненько». – замечаю я. – «Поможешь мне тогда со стульями. А то одному их тащить…»
Я откровенно смеюсь, довольный, что Эрик попался на мой крючок, и поднимаюсь с кровати.
Эрик бросает мне в след мою же, точнее его, подушку. Он усмехается, когда я ловлю её и бросаю назад.
«Ты – козёл, Том!» - без злобы заявляет он мне.
«Я – женатый человек!» - всё же использую я свой единственный аргумент в защиту. – «А стулья сами себя не перенесут».
Эрик тяжело вздыхает, трёт ладонями лицо, широко зевает и наконец-то тоже выбирается из кровати. Пора нам поработать.

Я не знаю, что сказать по поводу Тома. Маркус сидит напротив меня, сверлит меня взглядом. Чего он ждёт, чёрт возьми? Что я признаюсь, что влюблён в зятя по уши? Да какое его дело, мать его?!
«Эй, я просто спросил», - Маркус улыбается, примирительно.
Пытается положить свою руку поверх моей. Да иди ты! Я одергиваю руку.
С первого дня нашего знакомства Маркус мечтает уложить меня под себя. Слишком много хочет! Вся его забота, знаки внимания, подарки, ласки – всё это уже у меня в печёнках! Просто невозможный тип.
Одним глотком опустошаю кружку. Я бы выпил ещё. Хочется нажраться и больше не думать ни о чём. Но если нажрусь, кто повезёт меня до дома? Правильно, Маркус. Не удивлюсь, если он ещё и пристроится ко мне, пока я буду не в состоянии самостоятельно заползти на кровать.
«Возьми мне чего-нибудь покрепче», - прошу я и протягиваю ему купюру.
Маркус усмехается, он отталкивает мои деньги и с видом джентльмена уходит к бару. Я в это время смываюсь на улицу.
Чёрт, как же хочется курить! Аж дёсна ноют! Но я не поддаюсь. Я бросил ещё в колледже и не собираюсь сдаваться сейчас. Тем более, когда знаю, что Том против курения. Он сам бросил незадолго до свадьбы и теперь не переносит запах табака. Говорит, что боится сорваться.
Я усмехаюсь.
На улице темно и промозгло. Я сильнее затягиваю шарф на шее и спешу к остановке, не желая опоздать на подходящий автобус.
«Эрик!» - я слышу оклик уже на ступеньках.
Маркус переходит на бег.
«Я позвоню!» - кричу я.
Он тормозит, и автобус, слава Богу, закрывает двери и трогается с места.
В автобусе полно свободных мест. Я неловко плюхаюсь на то, что рядом с окном. Нам навстречу несутся машины, фонарные столбы. Дома темнеют чуть поодаль. Я моргаю всё медленней.
И едва не просыпаю свою остановку. Дом от неё в двух шагах.
Поднимаясь наверх – я живу на семнадцатом этаже, я думаю только о том, что после дня рождения у меня осталось несколько даже не начатых бутылок. Я бы распил их с Томом…
Чёртов Том!
Едва попадаю в замок ключом. Кажется, я уже прилично выпил.
Тщательно закрываю за собой дверь. Раздеваюсь. Оглядываюсь, сам не понимаю зачем: ключи от квартиры только у меня и дополнительный комплект заводить я не намерен.
Ясное дело, что дома только я. У меня студия. За исключением туалета, здесь даже таракану негде спрятаться. Хозяева – те ещё придурки. Сделали светлым всё, включая пол. Убираться приходится каждый день. Иногда по нескольку раз. Меня это тоже бесит.
В последнее время меня вообще всё бесит. Почему?...
Я подхожу к кровати. Падаю на неё ничком, подтягиваю к себе подушку, зарываюсь в неё лицом и делаю глубокий вдох. Совсем слабо, но она всё ещё пахнет его шампунем. Я помню, как он смотрел на меня сегодня. От одного воспоминания мне становится жарко. Я будто заново чувствую, как его взгляд скользит по моему телу. Мне хочется, чтобы он смотрел ниже. Мне хочется, чтобы он хотел дотронуться.
Я закрываю глаза, расстёгиваю узкие брюки, запускаю руку под край белья – я уже готов, сжимаю зубами подушку, представляя, что это его плечо, и фантазирую о том, как вбиваюсь в его неподатливый зад.
Дрожь проходит по моему телу, жар распространяется волной.
Чёрт! Как же я влип! Как же я хочу тебя, грёбаный ты зять! К чёрту! Том! Томас! Том!... Ах, чёрррт!
Под собственный стон, я спускаю в кулак.
Расслабляясь, я со стоном выдыхаю и перекатываюсь на спину. Всё, блин, стирать придётся. А может, ну его? Осматриваю влажное пятно на покрывале. Представляю, как в следующий раз, когда Том придёт, сядет прямо на него…
Это отвратительно.
И вместе с тем, волнительно.
Мне чертовски хочется быть ближе к нему. Но он, бл**ь, женат! И не на ком-то там, а на моей кровной сестре, которая старше меня всего-то на час, может, на два.
Да даже не в этом проблема. Я бы забил на него... У меня даже почти получилось когда-то... Почти…
Когда я только приехал. Он встретил меня, чуть ли ни в чём мать родила, а я сразу залип.
Я видел его раньше только на свадебных фото сестры. Ещё тогда он показался мне невозможно привлекательным. У него был идеальный рот: чётко очерченные губы, верхняя –тонкая, нижняя чуть полнее, цвет насыщенный, будто он их подкрашивал. Мне сразу стало интересно, каковы эти губы на вкус. Особенно нижняя.
У Френка, моего парня на тот момент, губы были, как у младенца. До неприятного пухлые, будто он их специально подкачивал. Они хорошо смотрелись, только на моём члене. Вот там им было самое место. В остальном, казались мне неуместно бабскими.
Ещё у Тома были чёткие скулы. Это тоже мне понравилось.
Горящие огнём глаза. Они у него, как выяснилось, не всегда такие. Точнее сказать, довольно редко. Но уж когда его взгляд горит, я чувствую, что готов немедленно продать этому дьяволу душу.
А ещё у него эротичная шея. И поясница. Ложбинка, ведущая к копчику, каждый раз, когда я её вижу, заставляет меня сглатывать густую слюну. Но это я выяснил уже позже. На фото, конечно, ничего такого не было. Просто чертовски красивый парень, с которым повезло моей сестре. У неё – отменный вкус!
Собственно, как и у меня.
Не знаю, как так вышло, что я родился не с той ориентацией. Для себя я ещё давно, в шутливой форме, решил, что так происходит со всеми, кто слишком долго (в течение девяти месяцев) застревает в единой утробе с говорливой сестрой. Думаю, что за время нашего созревания, я слишком старался не отставать и быть во всём на неё похожим.
Честно, так оно практически и вышло. Не считая фигуры, внешностью мы с ней полностью идентичны. У нас даже родинка на лице в одном и том же месте. И наши вкусы тоже часто совпадали. Только, в отличие от неё, мне родители всегда твердили, чтобы я отказывался от понравившихся мне вещей в пользу сестры (она ведь девочка), да и вообще указывали, что именно мне должно нравиться (я же мальчик).
Так мы и росли. Одной доставалось всё. Другому – всё запрещали. Одна была гордостью семьи. Другой – её позором.
А потому, когда наступило время выпуска из школы, я уже сгорал от нетерпения, надеясь поскорее вырваться из-под родительской опеки.
Помню, как прямо перед экзаменами я обещал Кристиану – нашему с сестрой общему другу, что обязательно буду ему писать из колледжа и навещать его, куда бы он не переехал. И так и не написал ни разу. Его отец был военным, и все школьные годы он промотался из города в город, только на последние несколько классов задержавшись у нас. Из-за него у меня тоже были проблемы. С одной стороны, он был тем, кто открыл для меня мир качественного порно. С другой стороны, я был первым, кто предложил совместную дрочку. Мы занимались этим довольно часто. И честно, у меня ещё тогда больше вставал на его прикосновения, чем на стонущих баб на экране. Как раз в один из таких горячих тайных вечеров, когда я целовал его, навалившись всем телом и ритмично подаваясь к нему в кулак бёдрами, нас и застукал отец.
Позор всей моей жизни! Меня спасло только то, что на экране было трое большегрудых лесбиянок, а значит вопрос моей ориентации так и остался для предков открытым.
Но не для меня.
В колледже я на первой же вечеринке в каком-то пыльном подвале отодрал третьекурсника, капитана нашей сборной по баскетболу. И его низкий голос понравился мне куда больше надрывных высоких голосов девиц на видеозаписях. Правда, тот раз с ним был первым и последним. Как выяснилось, он официально встречался с одной из девчонок из группы поддержки и секс с парнем-первогодкой, вроде меня, совсем не входил в его планы. На моё счастье, после произошедшего он просто игнорировал моё существование, не доставляя никаких лишних проблем.
Через пару месяцев я сблизился с Илией. Мы жили в одной комнате. С нами ещё был Джордж, но он практически всё время отсутствовал, иногда пропадая по неделе-другой.
Илия первым подошёл ко мне. И дрожащими от волнения губами поинтересовался о том, кто мне нравится и есть ли у меня кто-то. Я тоже тогда разнервничался будь здоров, но сбивчиво признался, что был бы не против, будь у меня он. Мы стали встречаться, как мы тогда думали. Хотя, на самом деле, это всё было не более, чем удовлетворение потребности в сексе. Мы никогда открыто не демонстрировали наши отношения, и проявляли все страсти за надёжно закрытой дверью нашей комнаты. Хороший добрый секс, с редкими вынужденными признаниями в любви, которые не прошли ни единого испытания.
После второго курса Илия перевёлся в другой университет, куда изначально планировал поступить, но не добрал баллов. Нам сразу тогда стало понятно, что никакой трагедии из этой разлуки никто из нас раздувать не будет. Мы обменивались письмами, открытками. Но каждый был увлечен своей жизнью больше, чем судьбой другого. Мы до сих пор изредка переписываемся с ним.
Тогда же я переключился на Френка. Он всегда ошивался рядом с нами. Мы с Илией считали его просто другом, но я всегда догадывался, что нравился ему. Френк оказался более эмоционален и раскрепощён. Он слал мне валентинки на праздник, любил обниматься, даже когда мы находились в компании, а иногда напрашивался на поцелуи и близость прямо в общественных местах, вроде уборной, лестничного пролёта, какого-нибудь уголка парка.
И всё бы было ничего, не окажись он истеричной натурой. Заполучив моё внимание, Френк обижался без меры на любую мелочь или глупость, закатывал драмы и наслаждался моментами, когда я приходил к нему весь из себя виноватый и готовый исправляться. И если поначалу меня это умиляло, то под конец обучения, я уже готов был лезть от него на стенку.
Нас обоих рекомендовали к продолжению обучения, и я, в свою очередь, сделал всё, чтобы поступить в другой университет без его на то ведома. Расставшись с ним, по объективным причинам, я вздохнул свободнее.
А повстречав в городском баре Серафима, тихого, меланхоличного парня, лет на пять старше меня, я абсолютно расслабился на всё оставшееся время учёбы. Около полумесяца я приглядывался к нему, а затем, он сам подсел ко мне и предложил чего-нибудь выпить. Я, в свою очередь, предложил секс без обязательств. И к моему удивлению, это сработало.
Сера жил не так далеко от универа, мы встречались с ним после его работы, несколько раз в неделю. На пару готовили что-то на перекус, а потом трахались почти в каждом уголке его коморки. Он позволял делать с собой всё, что угодно. Подсказывал, когда было необходимо. Но ровно в половину десятого, выгонял меня, чтобы я успел вернуться в общагу до комендантского часа.
После выпуска, который мы дружно отпраздновали курсом, я пришёл к нему прощаться.
Он проводил меня так же спокойно, как встретил. Пожелал удачи на пути. На вокзал провожать не пошёл. И я, огорченный завершением беззаботного периода своей жизни, поправил рюкзак на плече и отправился в самое недружелюбное, как мне казалось, место на земле - домой.
На моё счастье Джес сказала, что я могу остановиться на время у неё. И, после короткой встречи с родителями и Джес в центре города, я поехал к ней домой.
А там меня совершенно идиотской фразой, явно перепутав со своей женой, встретил зять, замерев посреди прихожей в одних, съехавших набекрень ужасных труселях.
Сжимая его руку в своей, я не мог оторвать от него взгляда. Он оказался точно таким, каким был на свадебных фото. Да нет, он был куда лучше. Настолько лучше, что я сразу почувствовал, что пропал.
В отличие от Тома.
Том просто непробиваем. Я бы даже сказал нелюдим - в противовес Джес, которая практически всю душу из меня пыталась вытрясти, пока мы коротали совместные вечера в ожидании её мужа. Точнее, так получалось, что дожидался его, в основном, я.
Джес уже привыкла ложиться спать до его появления. И я всё гадал, что это за чёртова семья такая? Они виделись толком только на выходных. Но, казалось, оба к этому привыкли и смирились. У Джес был вагон времени на занятия собой, встречи с подружками, на домашние дела. И её это полностью устраивало. Тома она не ревновала. Это мне тоже казалось странным.
За первые будни я толком не обмолвился с ним и парой фраз. Но на третий день, помню, не без подозрения пошутил, завидев его в прихожей, что, мол, чего так поздно, от любовницы вернулся? А он посмотрел на меня как-то странно, будто оценивал, затем усмехнулся и ушёл мыть руки.
Я думал, что на этом наше общение закончится, но, когда он вернулся, он поставил свой стул ко мне почти вплотную и негромко спросил, есть ли у меня немного времени его выслушать и понимаю ли я что-то в менеджменте проектной деятельности.
Ну, что-то я понимаю, конечно, у нас был курс такой, но…
В общем, я сказал, что, готов его выслушать, и минут десять пытался вникнуть в его обстоятельные объяснения какого-то технического затыка по одному из своих проектов по работе. Он излагал мне всё так, будто, скажи я что в ответ, он примет его со всей возможной серьёзностью к рассмотрению. А что я мог сказать? «Х*й знает, что у тебя там творится».
Нет, я бы может сказал и больше. И по делу. Но я ловил такой кайф, просто глядя на него, что мне было сложно собрать мысли в кучу.
Высказавшись, он поблагодарил меня, сказал, что я очень ему помог, хотя я не сделал ровным счётом нихрена. И, пожелав спокойной ночи, пошёл спать. Этот парень явно не изменял своей жене. Или был чертовски хорошим актёром. Что вряд ли.
Собственно, из-за Тома я и стал вставать раньше, хотя искренне ненавижу утренние подъёмы. Но, зная, что утро – единственно время, когда я смогу побыть с ним подольше, я обнаружил, что стал подскакивать даже раньше, чем в соседней комнате звенел будильник. Пока он принимал душ, я готовил ему завтрак. Как умел. Ничего сложного: омлет и сосиски. Но он был в таком восторге, что я испытывал неподдельный кайф от его похвалы. И внезапно начал чувствовать себя младшей женой его гарема. Это было чертовски смешно и неловко.
Но самое неловкое приходило с выходными. У Джес и Тома было что-то вроде… традиции. В ночь с субботы на воскресенье они занимались сексом. Наши комнаты разделяла стена и две двери, но в ночной тишине, я слышал слишком многое, хотя они, кажется, старались не шуметь. И если в первые выходные я ещё заткнул себе уши музыкой, то в следующий раз, обнаружив себя прислушивающимся к каждому приглушенному стону Тома, я понял, что сопротивляться дальше бесполезно и, как следует обмотавшись одеялом, помог себе сам. После этого я поймал себя на том, что начал испытывать постоянно возрастающую животную потребность в сексе, особенно когда находился рядом с зятем.
А потому я ускорился с поиском работы и, будучи взвинченным, подцепил на одной из выставок консультанта, надеясь с его помощью сбить градус физического напряжения. Сначала мы просто мило побеседовали. Я сразу обратил внимание на все знаки отличия, намекающие на его пассивную роль. Хотя, признаться честно, в это верилось с трудом. С его-то габаритами. Но я уже проходил через подобное в колледже. И под конец «консультации» я пригласил его на ужин.
Тот вечер мы с Даррелом провели не совсем по моему плану. Сходили в ресторан. Пообщались. Оказалось, что он был не просто консультантом, а директором фирмы, занимающейся изготовлением и продажей мебели. Им нужен был фотограф, а я как раз занимался фотографией практически на полупрофессиональном уровне. Так вместо секса я получил приглашение на собеседование. И через пару дней, собрав все нужные документы, предстал перед комиссией в его офисе. Комиссия посмотрела моё портфолио. На должность фотографа было несколько кандидатур. Но слово Даррела стало решающим. И моё хобби превратилось в мою профессию. А мы с моим боссом стали встречаться.
Даррел показал мне все места и клубы, где мы могли открыто проводить время вместе, не стесняясь косых взглядов. После работы мы иногда заглядывали в какой-нибудь ресторанчик или кафе, потом я вёл его в отель или мы шли к нему.
Ближе к полуночи я возвращался домой. И там меня встречал Том. Здороваясь с ним и слушая, что он сонно бормочет относительно еды, приготовленной Джес на ужин, я победно улыбался. Хороший секс приводил меня в чувства, и я больше не чувствовал себя одержимым. Мог разговаривать с Томом, смотреть на него, да и вообще воспринимать его, как должно – как мужа моей сестры и не больше. Я желал ему спокойной ночи, сметал ужин из холодильника, обещая встать пораньше и приготовить что-то взамен съеденного, принимал душ и шёл спать.