Пьяный павлин

Жизнь – забавная штука. То вроде все идет пучком, то неожиданное попадалово. Причем ты даже не догадаешься, когда оно наступит и как накроет.

Да, совсем забыл представиться! Тимофей Тимошкин. Можно просто Тим. Так привычнее. Мне почти тридцать лет, и я – бывший полицейский. Мент по-вашему. В жизни всего добился сам: закончил школу с медалью, по собственному желанию отслужил в армии,  окончил академию МВД с отличием. Тоже сам, заметьте. И, как лучшего студента, меня направили работать опером в очень хороший отдел. 

Как новичку, мне, естественно, поручали разную ерунду. В основном бытовое насилие. Вы не представляете, как меня бесили эти пьяные мужики, воняющие ссаниной и прокисшим пивом. Но еще больше меня бесили их жены, которые, маскируя синяки тоналкой или прикрывая их волосами, вещали мне, что это он не со зла! Бьет – значит любит. Или еще лучше: я сама виновата, напросилась. 

Несколько раз участвовал в облавах на наркоманов, но так, в виде массовки. Такие расследования поручались в основном опытным операм, а мне доставались допросы полутрупов, обдолбанных дрянью. В общем, ничего интересного. Но однажды эта самая жизнь подкинула мне настоящее дело, и я решил, что это подарок судьбы.

Случилось это на майские праздники. Я прочесывал промзону города по заданию нашего майора.  Якобы поступила инфа, что где-то, в одном из ангаров, кто-то развернул цех по фасовке наркоты. Поговаривали об обороте особо крупных партий. Конечно, инфа так себе. Но проверить ее все равно было нужно.

И вот, обходя очередной пустырь-свалку между практически развалившимися заборами двух заброшенных заводов, я увидел картину маслом: крутой Jeep Wrangler, а внутри машины хорошо подвыпившая компания, палящая из охотничьего ружья по бомжу. К счастью, последний был трезв, поэтому изящно лавировал среди ржавых мусорных баков и прочего хлама, уворачиваясь от пьяных выстрелов. 

Я взял всех скопом: и пьяный молодняк, и бомжа. В старом уазике, по пути в отдел, компания мажориков сдружилась с бомжом, угостив его хорошим коньяком, и тот отказался писать на них заяву. И дело бы закрылось само собой, если бы я не вернулся на пустырь и не нашел вторую жертву, точнее, первую. Бомж с простреленным плечом прятался за забором. Вот как раз он и согласился написать на «весельчаков» заявление. А ранение – это уже отягчающие, как вы понимаете.

Зачинщиком веселья и охоты оказался сын префекта нашего города, Сема Зверев. Восемнадцати лет от роду, учащийся университета имени Ломоносова. Префекту в канун предвыборной кампании на чин председателя гордумы, разумеется, было совсем неинтересно иметь сына-уголовника, поэтому он тут же подкупил потерпевшего, и тот забрал заявление. Но мне стало как-то обидно за человечество. Это что же получается? Если ты сын высокопоставленной шишки, то можешь охотиться на человека? Даже если этот человек без определенного места жительства.

Наверное, меня могли бы и просто пристрелить где-нибудь в парадном, но история просочилась в прессу. Вернее, как просочилась… Я по пьяни рассказал ее своему корешу, Киросу Мавроди. Творческий псевдоним Кир Маврин. Ну, вы понимаете, что с такой фамилией быть журналистом в России не почетно. Так вот, Кир опубликовал статью, где фигурировало мое имя, поэтому устранить меня физически не решились. Подкупить меня тоже не удалось. Воспитание у меня не то. И вот тут наступило то самое попадалово.

В отделе вещдоков обнаружили пропажу партии герыча. И угадайте, где его нашли? Конечно, у меня в сейфе! И мне было предложено два варианта развития событий. Либо я сажусь за кражу вещдока и распространение, либо… я по собственному желанию ухожу из органов и, естественно, забываю о Семе Звереве и иже с ним. Конечно, из двух зол я выбрал второе и вот – я сижу на кухне своей однушки вместе с Мавроди и жру водку.

– Ты дурак, Тимошкин! – размахивал вилкой с наколотым куском селедки Мавроди. – Надо было брать бабки и жить как барин!

– Минуточку! – я с трудом ворочал языком после выпитого поллитра почти без закусона. – Ты же сам ту статью предложил написать!

– А знаешь, чего мне это стоило? – Кир стукнул кулаком с вилкой, и селедка с громким бульком утонула в его рюмке. – Мне теперь, кроме репортажей с выставок собак, ничего не дают!

– А как тебе вообще удалось эту статью протолкнуть? – удивился я, наблюдая, как Мавроди орудует вилкой, пытаясь выловить селедку из рюмки, приговаривая: «Ловись рыбка, большая и маленькая!»

– Я ее в верстку сунул прямо перед выходом, – Кир сунул в рот выловленную селедку и поморщился, – а до этого всю ночь угощал коньяком редактора Власова, царствие ему… Тьфу ты! Дай бог ему здоровья!

– Чего теперь говорить, Кирюх! – я подлил водку себе и долил Мавроди, в остатки, не впитавшиеся в селедку. – Ты теперь этот… как его… бридер.

– Попрошу не выражовываться! – погрозил мне куском вареной колбасы Кир.

– Это так разводчики собак называются, – поправился я. – А вот я теперь в полном дерьме. Разослал резюме в несколько банков, так меня СБ нигде не пропускает. У этого Зверева везде свои люди.

– А если охранником в бутик? – Мавроди выпил водку и попытался поймать ртом тонкий кусок колбасы.

– Пробовал в торговый центр, но там тоже обломандырь, – вздохнул я.

– Ща, погодь! – Кир несколько раз ударил себя в грудь, где, видимо, застряла не то водка, не то колбаса, потом громко рыгнул и взялся за телефон.

Долго тыкая пальцем, Кир, наконец, нашел нужный номер и, сделав серьезное лицо, зачем-то погрозил мне пальцем.

– Павлос Никонович? Мое почтение! – произнес  Мавроди, при этом его организм снова издал грозный рык. – Ну почему сразу пьяный? – обиделся Кир. – А… три часа ночи… Ну дело важное, Паш. Реально. Не обижайся, братан! Помнишь, ты говорил, что в клубешник секьюрити нужен? Все еще требуется? Отлично! У меня есть кандидат один. Бывший мент. Вот такой парень! – Кир поднимает вверх палец и подмигивает мне.   – Да ты его знаешь. Тимофеев. Вот только он отцам города на яйца наступил. Ничего? Да что ты говоришь? А кто его крышует? Не, я как грицца, не для протокола. Так что? Берешь парня? Спасибо, брат! Я твой должник.

Довольный Мавроди отложил телефон и, налив себе водки, не чокаясь, залил ее в пасть. Еще несколько секунд я наблюдал, как он морщится и закусывает и, наконец, Кир выдал:

– Все! Теперь ты секьюрити в одном очень модном клубе. Завтра можешь идти на собеседование. Адрес я тебе напишу.

Вы думаете, что удача в лице пьяного Мавроди улыбнулась мне? Нет! Это было очередное попадалово. Но узнал я об этом только на следующий день!

Пьянство – это великое зло! Сколько раз наше правительство пыталось вбить в головы людям эту мысль! Даже законы принимались о борьбе с алкоголизмом, но все оказалось бесполезно. Что такое выпивка для русского человека? Да практически все! Это и радость для души, и лекарство для нее же. Вот куда идет американец, когда в его жизни что-то происходит? Правильно… к психотерапевту. А для русского человека бутылка водки и друг – лучшее решение проблемы!

Но так я считал только вечером. Утро оказалось туманным и седым, как в старинном романсе. Началось оно ближе к обеду и сопровождалось страшной головной болью и тошнотой.  

Полчаса я потратил на контрастный душ, потом выпил две таблетки шипучего аспирина, побрился и, надев свой парадно-выходной костюм, распахнул дверь в новую жизнь.

Если бы я вчера не хлебнул лишку, то мой внутренний мент обязательно порылся бы в инете и посмотрел, в какой такой клуб меня направила рука Мавроди-старшего. В свое время Павлос Мавроди держал в городе несколько игральных заведений, но после того, как это дело прикрыли, быстро сориентировался и переквалифицировал казино в модные клубы. Сам Мавроди-старший только собирал бабосы, как основной держатель акций. В самих же клубах заправляли его люди. Он не раз предлагал своему брату Киросу тоже войти в этот прибыльный бизнес, но тот всегда отказывался, утверждая, что его призвание – журналистика. Так и живут: Кир – в коммуналке на окраине города, а Павлос где-то на лазурном берегу Греции. Но братские отношения у них крепкие и близкие.

Я немного поколесил по центру, вбив в навигатор адрес, пока не нашел двухэтажное здание, на котором красовалась яркая надпись – «Пьяный павлин». Фасад украшал огромный нарисованный павлин с абсолютно пьяно-косыми глазами и огромным хвостом, часть перьев которого прикрывала широкие витражные окна. 

Еще не протрезвевший мент внутри меня встрепенулся и, немного поворочавшись, снова мирно захрапел. Я подошел к двери и нажал кнопку звонка. Через минуту за дверью послышались шаги, и я услышал недовольный голос:

– Читать не умеешь? Мы с семи вечера работаем!

– Я на собеседование, – ответил я сипло. – Мавроди должен был предупредить насчет меня.

Дверь тут же открылась, и я увидел высокого мужика в светло-сером костюме. Он радушно улыбнулся сквозь черную бороду и приглашающе махнул рукой:

– Проходи! 

Я неуверенно шагнул в темноту коридора. Что-то в этом мужике меня напрягло, и мент внутри меня тяжело поднял голову, приоткрыв один глаз. 

Клуб был пуст. Вернее, люди присутствовали, но это были не посетители. За барной стойкой стоял худой блондинистый парень и усердно протирал бокалы и рюмки салфеткой. В углу пыхтел то ли узбек, то ли таджик, с остервенением натирая полы шваброй. Где-то в недрах танцпола ди-джей настраивал аппаратуру, тихо матерясь в микрофон.

– Присядь пока, – предложил мне бородач, указывая на стул возле барной стойки. – Стасик, угости нашего гостя кофейком, – кивнул он блондину, – а я пока посмотрю, не занята ли Лилечка.

С этими словами он ушел в дальнюю комнату, откуда слышались громкие голоса, а меня оставил на попечение Стасика. Глядя на бармена, мой внутренний мент недовольно поморщился и рыгнул перегаром.

– Мда… – покачал головой Стасик и поставил передо мной высокий стакан, наполненный до краев холодным пивом.

– Ты чего, – я отодвинул стакан, – я на собеседование.

– Пей, – бросил мне Стасик. – Думаешь, так Лилька не поймет, что ты с бодунища? И вообще… Она баба нормальная. 

Я не стал спорить и залпом выпил холодное пенящееся пиво. Уже через минуту меня начало отпускать, а мой внутренний мент даже попытался подняться на ноги и осмотреться.

Клуб был очень приятным и уютным, несмотря на пестроту, которую ему придавали натыканные везде павлиньи перья. Немногочисленные столики окружали мягкие диванчики в восточном стиле. Стены были расписаны экзотическими тропическими пейзажами. Павлиньи перья украшали саму барную стойку и роскошными букетами возвышались в напольных вазах, стоящих по всему периметру бара. 

– Саид! Я все вижу! Смени воду и пройди пол еще раз. После твоей тряпки кругом разводы, – прикрикнул Стасик на уборщика, перегнувшись через барную стойку.

 Саид поднял голову, поправил лямку синих рабочих штанов и, кивнув бармену, поднял ведро. Проходя мимо меня, он что-то пробормотал на своем родном языке, и из всего сказанного я понял только одно слово: «пидор». Мне показалось странным, что это определение удивительно подходило бармену. И его характер был тут совсем ни при чем. Вот что-то было в этом Стасике такое, от чего моего внутреннего мента тошнило и выворачивало. 

И тут случилось чудо. Вернее, не так… Как там пишут в любовных романах? И тут я увидел ее… 

Из кабинета, в котором скрылся бородатый, вышла худенькая девушка в футболке, клетчатых шортах на помочах и высоких кедах. Она громко хлопнула дверью и, тряхнув шоколадными короткострижеными волосами, громко сказала:

– Вот сука!

Потом она прошла через зал и, усевшись возле барной стойки напротив меня, кивнула Стасику:

– Прикинь, она сказала, что из зарплаты у меня вычтет разбитую бутылку коньяка.

– От нее Гурам вчера ушел, – усмехнулся Стасик и добавил, – опять.

– И из-за этого у нее ПМС случился? Чего она на людей кидается? – возмутилась девушка, и резко переключилась на меня. – А ты чего смотришь? Никогда баб не видел?

– Да я, собственно… – начал было оправдываться я, но меня прервал голос бородатого.

– Лилечка сейчас тебя примет, – сказал он, приоткрыв дверь, – только носик припудрит.

– О-о-о… – девушка сделала удивленное лицо, – Лилька перешла на молоденьких, славянской наружности?

– Вообще-то это наш новый охранник, – Стасик поставил перед девушкой чашечку с кофе.

– Ну извини, не знала, – равнодушно пожала плечами она и продолжила беседу с барменом. – Ты мне лучше скажи, сколько стоит та бутылка?

– Одна красненькая, – вздохнул тот.

– Блин… – нахмурилась девушка, – вот почему мне под руку не попалась бутылка с минералкой?

– Зато прям так эффектно было, – засмеялся Стасик, – ты такая: «ах ты сука!» Бутылку коньяка хватаешь и об стол ее – херак! И на нее: «счас порешу, падла!»

– Да уж, – хохотнула девушка, – эффект в пять тыщ!

– Проходи! – крикнул мне бородатый из комнаты. – Лилечка тебя ждет!

Вам знакомо такое состояние, когда ты решаешь двигаться по течению и тебя, в общем-то, направление этого течения устраивает, и вода вокруг достаточно теплая и приятная, но что-то внутри зудит: эй, парень, приглядись! Там, внизу, есть подводные камни! Но ты уже расслабился и плывешь, отдавшись на волю случая. 

Судьба-индейка… или злодейка. Так, кажется, говорят? Моя судьба оказалась приколисткой. Помню, как в детстве  я мечтал стать космонавтом. Даже сварганил себе костюм из старого брезентового плаща отца. Я мечтал бороздить просторы вселенной, открывать новые миры и, в конце концов, найти разумную жизнь. Но судьба распорядилась иначе, и я стал ментом. Это ли не прикол? Хотя… мент тоже своего рода космонавт. Бороздит, открывает, закрывает и пытается найти разум. Вот только его не уважают и зарплата несравнима с «космической».

Мой внутренний мент не торопился приходить в себя. Он медленно и нудно чистил зубы, почесывая толстое брюшко. Потом долго тер пятно на майке-алкоголичке и недовольно поглядывал вокруг. 

Я прошел через барный зал, свернул в зал танцпола и вошел в дверь, которую  для меня учтиво приоткрыл бородач.

Я ожидал увидеть деловой кабинет хозяйки клуба, но вместо него попал в девичью комнату. От приторно-пончикового розового цвета, в который были окрашены стены, меня немного замутило. Стеклянный шкаф-купе, шторы, трюмо… да вообще все вокруг было украшено разноцветными боа и бусами. Посреди комнаты стоял стол, за которым сидела девушка в тонких латексных перчатках и медицинской маске. Тихо гудела мини-дрель и настольный пылесос. Я не очень разбирался во всех этих женских штучках, но, как настоящий опер, догадался, что девушка – маникюрша. Хозяйка клуба вряд ли будет кому-то делать маникюр, поэтому сделал вывод, что высокая крупная блондинка, сидящая ко мне спиной – и есть хозяйка.

– Лилечка, – бородач усадил меня на небольшой диванчик и сунул мне в руки тамблер с вискарем, – знакомься: протеже Павлика. Как тебя? – это уже адресовалось мне.

– Тимофей Тимошкин, – кивнул я, – можно просто Тим.

– Как мило! – сказала блондинка низким голосом и повернулась ко мне.

Вот тут мой внутренний мент резко очнулся и даже подпрыгнул, выронив из рук стакан с кефиром. На меня смотрел мужик лет сорока, разнаряженный, как проститутка на первое мая, в белом парике и в блевотно-розовом пеньюаре. Подбородок мужчины покрывала темная трехдневная щетина, а в носу поблескивала серьга с бриллиантиком.

– Ну, давай знакомиться, красавчик! –  пробасил мужик, дуя на длинные ногти. При этом его губы, густо напомаженные розовым блеском, становились похожи на жопу с геморроем. – Я – Лилия Сергеевна. Хозяйка клуба «Пьяный павлин», – улыбнулось мне оно.

– А по документам? – неожиданно для себя уточнил я.

– По документам пока Леонид Сергеевич, – не смутился мужик, – но я над этим работаю. Так значит, ты хочешь работать в нашем клубе охранником?

– Не то, чтобы… но как бы… – начал я, пытаясь как-то вырулить из сложившийся ситуации.

Дело было в том, что я как-то не очень отношусь ко всем этим меньшинствам. Вернее, я к ним вообще никаким боком не отношусь. Нет, мне не хочется сразу бить им морду и, в принципе, по барабану, кто с кем спит, но одна мысль, что среди моих знакомых может оказаться какой-нибудь гендерно неопределившийся, вводит меня в оцепенение. И если бы кто-то из знакомых признался в этом, я бы прервал с ним общение. Объяснить все это я не могу, да и не хочу, собственно. Короче, не люблю я все это, и точка.

– Тебе подвернулась такая удача, – продолжал разговор Лилий Сергеевич, – и из всех кандидатов Павлик выбрал вас. 

– А что, были еще желающие? – удивился я.

– Конечно, – кивнул мне Лилий, – мы очень тщательно отбираем кандидатов. Клавдий, будь добр, налей и мне чего-нибудь, – обратился он к бородачу. На мой удивленный взгляд мужик улыбнулся и бросил, проходя мимо меня:

– Клавдий по документам.

– Надеюсь, отбираете не опытным путем, – нервно хохотнул я.

– Меня не интересуют твои сексуальные предпочтения, – улыбнулся Лилий, – и я вижу, ты несколько шокирован спецификой нашего заведения, – он принял из рук Клавдия снифтер с коньяком. И тут я неожиданно понял, что именно меня смутило во внешности бородача – его ресницы были густо намазаны тушью. – Но ты мне нравишься, – неожиданно подытожил Лилий, – и лично я даю добро. Ты можешь немного подумать, конечно. Например, до завтра. Но хочу заверить, что должность начальника охраны клуба с окладом в сотню косарей просто так не найдешь.

Начальник охраны! Сто косых! Мать моя! Да я был бы просто счастлив от такого предложения. Если бы не один минус. И этот жирный минус перекрывал все остальные плюсы. 

Выйдя на улицу, я первым делом позвонил Мавроди. Ответил мне приятный женский голос, который сообщил мне, что Кирюша изволит почивать.

– Буди эту жирную тушу! – отрезал я.

Девушка на том конце трубки обиделась, но через минуту я услышал в трубке сиплый голос Мавроди.

– Кто это? – спросил Кир, громко сопя.

– Ты, сука, куда меня послал? – гаркнул я в трубку, напугав этим старушку, сидящую на лавке в скверике.

– Тим! – узнал меня, наконец, Мавроди. – Я, правда, не очень помню наш вчерашний разговор, но видимо, послал я тебя далеко.

– Быстро собирайся и дуй ко мне, – без обиняков отрезал я, – будем звонить Павлосу.

Павлос сам позвонил мне через полчаса. В трубке, помимо голоса Мавроди-старшего, плескалось лазурное море. Я четко слышал крики чаек и плеск волн за бортом шхуны.

– Чем ты недоволен, дорогой? – спросил меня Павлос. Наше знакомство нельзя было назвать шапочным. Мы учились с Павлосом в одном классе. А вот с Киром я познакомился, поступив в институт. Случилось это на дружеской пьянке, куда Павлос приперся со своим толстым младшим братом. Самого Павлоса я недолюбливал, так как он был первым красавцем на курсе и любимцем дам, что делало его потенциальным соперником. Кир же был полной противоположностью брату. Толстый и застенчивый подросток как-то сразу расположил к себе, а после нескольких рюмок мы с ним стали настоящими друзьями. Но я недооценил Кироса. Все девушки, с которыми мы впоследствии знакомились, тут же клевали на его удивительное обаяние и харизму.  Оказалось, что внешность для них не имеет особого значения. В результате, вместо «некрасивой подруги» я получил реального соперника.

– Паш, здорово! – начал я разговор с Мавроди-старшим. – Ты меня случайно послал не в тот клуб вчера.

– Как это не в тот? – удивился Павлос. – Тебе нужна была работа, и я порекомендовал тебя в очень хорошее место.

– Может, ты не в курсе, но там… – я на минуту запнулся, пытаясь подобрать нужные слова, – пидоры одни.

– Не пидоры, а сексуальные меньшинства. ЛГБТ, проще говоря. Надо быть толерантнее, Тим, – с усмешкой в голосе ответил Павлос.

– Это ты мне за Наташку так мстишь? – нахмурился я.

– Я тебя умоляю, – засмеялся на том конце провода Мавроди, – я сам не знал, как от нее отделаться. А тут ты подвернулся.

Это была старая, как мир, история, похожая на одну из пьес  Шекспира. Мы с Мавроди всегда и во всем были соперниками, и когда в восьмом классе Павлос стал встречаться с самой красивой девушкой нашей параллели,  меня это задело. До конца школы я всеми силами пытался ее увести у Мавроди. Удалось мне это сделать на выпускном. Именно тогда, напоив Наташку коньяком, я получил ее саму и неплохой минет. 

– Так что тебя не устроило в клубе? – снова спросил Павлос. – Если зарплата, то видимо Лиля тебе не сказала о ежемесячных премиальных в пол-оклада и чаевых от клиентов, если ты будешь разруливать неприятные ситуации.

– Премиальные? – я даже поперхнулся. – Чаевые?

– Ну да, – Павлос замолчал, и я услышал, как он с аппетитом что-то жрет, – а насчет пи… сексуальных меньшинств особо не беспокойся. Народ они неплохой. И к натуралам вполне толерантно относятся. 

Нажав на отбой, я задумался. И правда… Что я теряю? На мою анальную девственность вряд ли кто-то посягнет. Я далеко не хиляк, спортсмен-разрядник и смогу за себя постоять. Деньги платят тоже очень неплохие. И к тому же эта девушка… Как там ее назвал этот Стасик? Саша? Красивая и боевая.  Мне такие по душе. 

В общем, в ответ судьбе-приколистке я тоже решил улыбнуться. Буду начальником охраны в гей-клубе. Тем более, зарплату мне пообещали просто космическую. 

Всю жизнь чувствовал себя первопроходцем. Сначала школа, и ты карабкаешься в гору, перекинув через плечи рюкзак. Год за годом ты тянешься вверх, грызя гранит науки. Наконец, ты добираешься до вершины, и вдруг понимаешь, что это вовсе не вершина, а только очередное плато, и впереди еще долгие годы учебы. 

Институт – это тоже путешествие. Только помимо гранита науки на твоем пути много соблазнов, и тут очень важно не поддаться им и не сорваться в ущелье под названием армия. В него ты все равно попадешь, но уже позже, когда гранит науки закончится. Ну а потом – бесконечный поход по лесам, с назойливыми комарами, оплеухами от веток и корнями под ногами. И это путешествие называется – работа.

На следующий день я позвонил в клуб и сообщил Лилию, что согласен. Новая работа мне почему-то представлялась огромным полем с яркими цветами, усыпанными блестками, по которому носятся табуны единорогов. А что главное при путешествии по такому полю? Правильно, не наступить в кучу единорожьего дерьма.

В назначенный час я стоял перед дверями клуба, прямо под павлиньей задницей. На этот раз мне открыл Стасик. Он облапал меня глазами с головы до ног, облизывая высунутым языком чупа-чупс. Закончив сеанс мысленного раздевания и обведя губы леденцом, Стасик улыбнулся и сказал:

– А теперь чмоки-чмоки. У нас так принято, – и вытянул губы трубочкой.

Меня передернуло от брезгливости, а кулаки автоматически сжались. Видимо, почувствовав угрозу, Стасик сунул конфету в рот и обиженно прошептал:

– Противный, – и пошел по темному коридору к своей барной стойке.

Я проследовал за ним, но внезапно остановился посреди зала, как будто меня ударили по голове мешком с картошкой.

За столиком сидели четверо. Знакомый уже мне Клавдий, крепкий парень азиатской наружности, блондин, напоминающий героя немецкого порно и лысый мужичок с усами а-ля шестидесятые. В общем-то, я был удивлен не самими персонажами, а их одеждой – тела затянуты в сбрую из тонких кожаных ремней, на ногах обтягивающие латексные черные штаны и высокие сапоги на каблуках. На головах красовались черные фуражки.

– Здравствуй, Тим! – радостно поприветствовал меня Лилий Сергеевич. Вернее, сегодня это был больше Леонид Сергеевич. От прежнего облика у него остались только длинные острые ногти и блестящий камушек в носу. Одет он был достаточно демократично: в белую футболку, джинсы и пиджак цвета чайной розы. – Хочу представить тебе твою команду, – продолжил Леонид, присаживаясь за барную стойку.

Мой внутренний мент нервно курил, протирая мокрую от пота лысину клетчатым носовым платком. Его левый глаз дергался, а ноги отбивали чечетку. Да уж… это же настоящее минное поле! Тут куда не шагни, наступишь в дерьмо! Да еще какое: ванильно-клубнично-сливочное, с кусочками фруктов и орехов.

– Ну, Клавдия ты знаешь, – продолжал Леонид, – он у нас старший в группе. Дальше Сянцзян. В простонародье Санек. Он китаец, но всю жизнь прожил в России. Вот тот блондин – Ивар, горячий латышский парень. Ну и дядя Вова, – Леонид кивнул в сторону лысого усатого мужика. – Он у нас единственный натурал.

– А это… – наконец выдавил я из себя, – ну… он натурал, а одет, как пи… как в «Голубой устрице».

– Так это наша униформа, – ответил мне Клавдий, – есть еще наручники и плетки, но мы их только во время работы носим.

– Сейчас приедет Александр  и привезет тебе твою форму, – Леонид поправил рукой выкрашенные перьями темные волосы и прихлебнул из чашечки кофе, – а пока мальчики покажут тебе наш клуб и ознакомят с обстановкой.

– Стоп! – я поднял руки вверх. – Я к такому не готов! Я не одену всю эту пидорскую хрень! И пусть этот челкастый не смотрит на меня, как диабетик на торт! – я ткнул пальцем в сторону Стасика, который пожирал меня взглядом, облизывая губы.

– А что я? – надулся Стасик. – Я всегда мечтал совратить натурала!

– Зачем нашего Стасика обижаешь? – нахмурился Ивар. – Ребенок мечтает о большой и чистой любви!

– Между прочим, любой гей мечтает об этом, – подмигнул мне Санек.

– И чем тебе наша униформа не нравится? – поднялся с места дядя Вова. – Я вот тоже сначала стеснялся. А сейчас ничо. Привык. Вентиляция опять-таки естественная… – он повернулся ко мне спиной, и я узрел в глубоком разрезе штанов абсолютно голый зад.

– Все! – заорал я. – Хватит! Этих Мавроди я лично пристрелю. И младшего, и старшего! Но это потом. А сейчас… если вы хотите со мной работать, то первое – сменить эту хрень на строгие костюмы. Второе – если увижу хоть один сальный взгляд в мою сторону, лично, своими руками оторву яйца и заставлю их сожрать! И третье: если я взялся за работу, то работать будем по моим правилам!

– Ну, ладно вам! – в зал вошла Саша и, похлопав меня по плечу, усадила на стул. – Хватит уже прикалываться. 

– Не обижайся, Тим, – кивнул мне Леонид, – сейчас ты принял боевое крещение. Это как посвящение в наш коллектив. Его все натуралы проходят.

– Я смотрю, кроме дяди Вовы никто не прошел вашего крещения? – нервно усмехнулся я.

– Верно, – кивнул Леонид, – людям трудно принять, что кто-то может быть не таким, как они. Ладно, я по делам поехал. Мальчики! – обратился хозяин к охранникам. – Переоденьтесь и покажите Тиму клуб. Введите его в курс дела и объясните обстановку.

Мужчины поднялись и ушли куда-то вглубь клуба. Ко мне подсела Саша и, поставив передо мной чашку кофе, дружелюбно улыбнулась.

– Вот ты и познакомился с самыми известными стереотипами, – сказала она, закуривая сигарету, – молодец! Не сдрейфил. На самом деле Клавдий – бывший военный. Служил в горячей точке. После ранения вышел в отставку и пришел к нам.  Санек преподавал восточные единоборства в спортивной школе. Ивар – бывший спортсмен, мастер спорта международного класса, между прочим! Дядя Вова – боксер-тяжеловес на пенсии. Они ребята хорошие. Только Клавдия с Саньком в одну смену не ставь. У них взаимная неприязнь.

– Неужели ты и правда думаешь, что все геи – идиоты? – спросил Стасик, подсаживаясь к нам.

– Ну почему? – я сделал глоток ароматного кофе. – Они ведь тоже люди.

– Кстати, наш Стасик – будущий филолог. Знает три языка, – подмигнула бармену Саша.

– А ты? – поинтересовался я.

– Я преподаю в музыкальной школе вокал, – Саша затушила сигарету, – а вечерами пою тут, в ресторане. И самое обидное знаешь что?

– Что? – спросил я.

– Только здесь я могу быть  собой, – грустно улыбнулась мне Саша. – В школе никто не знает, кто я.

– И кто ты? – я с интересом наблюдал за девушкой.

– Я – лесбиянка, – прищурила глаза Саша и, взяв в руки мою чашку, сделала большой глоток кофе. 

Знаете, а минное поле не такое и страшное оказалось. И окружать меня тут будут не срущие мороженым единороги, а вполне нормальные люди, со своими судьбами и историями. 

========== Пятая серия. Вечный праздник. ==========

Наверное, все в детстве ждали праздников. Вся эта подготовка, вкусные запахи из кухни, съезжающиеся веселые гости и нетерпеливые круги вокруг накрытого стола. Но знаете, что я понял с возрастом? Ожидание праздника всегда лучше, чем сам праздник. А самые классные праздники всегда случались, когда я их совсем не ждал. Вот так, позвонил один друг, за ним другой в дверь стукнул. Незатейливая закуска. Первая бутылка. Разговоры по душам. Музыка. Девочки. И вот твоя душа уже радуется празднику под названием «выходной».
Идя за Клавдием по полупустому клубу, я ничего хорошего не ждал. Друзей у меня тут не было, и я абсолютно не представлял «пидорского» веселья. Да и разделить его вряд ли смог бы, при всем желании.
– А тут у нас кухня, – продолжал ориентировать меня на местности Клавдий, – кстати… Ты обедал?
– Не успел, – покачал головой я.
– Сейчас что-нибудь найдем, – Клавдий кивнул полному парню в белом поварском кителе и розовом колпаке, выходящему из подсобки. – Это Рудик – помощник нашего бога кухни, – представил мне его Клавдий.
– Вообще-то, су-шеф, – обиделся парень.
– Ой, я тебя умоляю, – закатил глаза Клавдий и тихо прошептал мне, – раньше поваренком был, а как помощником стал, корону на башку надел. Ну да хрен с ним. Ему еще с меню разбираться. Шеф-повар его с вечера составляет. А вон те двое, что сейчас проводят ревизию продуктов – Петя и Федя. Хорошие ребята. Нос не задирают.
Клавдий подвел меня к большому холодильнику и, открыв его, стал вынимать контейнеры и тарелки, обернутые пищевой пленкой.
– Ты рыбу ешь? – спросил он через плечо.
– Ем, – я сглотнул слюну, с интересом разглядывая содержимое контейнеров. – А откуда это все?
– Со вчерашнего банкета осталось, – ответил Клавдий, перекладывая аппетитные кусочки печеной семги, густо присыпанные приправами. За рыбой последовала маленькая молодая картошка, сваренная в мундире и обжаренная в масле до хрустящей корочки. Поставив все это в микроволновку, Клавдий освободил от пленки тарелку с нарезкой и свежими овощами.
– То, что не доели? – поинтересовался я. Если честно, мне было плевать, откуда такое счастье. От обилия вкусностей мой желудок заурчал, а мент внутри меня постучал вилкой по пустой тарелке и заправил за вырез майки-алкоголички носовой платок.
– Обижаешь… – улыбнулся Клавдий, – это то, что им не доложили.
– А что, тут бывают банкеты? – мы вынесли тарелки в пустой зал и, усевшись за стол, стали с удовольствием набивать пузо.
– А ты думаешь, что пидоры не отмечают дни рождения, годовщины и свадьбы? – Клавдий положил в рот кусочек рыбы и туда же затолкал целую помидорку черри. – Вчера два мужика, – жуя, продолжал вещать он, – отмечали годовщину. Десять счастливых лет в браке. На сегодня зарезервированы столы под день рождения. Так что тут все, как в обычном ресторане. 
– Ну, а клиентура тут какая? – я подцепил на вилку картофелину и макнул ее в соус.
– Постоянных клиентов мы всех знаем в лицо и по имени, – Клавдий отхлебнул из стакана холодный клюквенный морс, – они составляют примерно тридцать процентов. Еще процентов двадцать – это периодически появляющиеся парочки. А остальные – приходящие. Самые опасные знаешь кто?
– Кто? – поинтересовался я, любуясь тонким кружочком колбасы с мелкими звездочками жира.
– Паломники. Мы их так называем, – Клавдий присолил ломтик сочного красного перца. – Они тусуются из одного клуба в другой. Хорошо, если к нам попадают в первую очередь. А когда заходят под занавес, то тут, как правило, жди драки. Пьяные придурки. Есть еще один контингент – искатели сокровищ. Эти приходят в клуб с целью снять мальчика. Причем им пофиг, пришел этот мальчик один или в паре. Тоже могут быть неприятности. А самые хреновые – это продавцы. Они приторговывают дурью, но пока никак не получается их вычислить. 
– Наркота? – я отодвинул пустую тарелку.
– Мы вроде всех подозрительных шмонаем, но эта дрянь все равно просачивается в клуб, – вздохнул Клавдий, довольно поглаживая живот.
– Слушай, все хотел спросить, – я отхлебнул морс и посмотрел на Саида, гремящего ведром на другом конце зала ресторана, – а почему Клавдий?
– Понимаешь, – старший охранник вздохнул, – мама с папой хотели девочку. И имя ей уже придумали. Клавдия. А родился я. С детства меня наряжали как девочку. Платьица, бантики. Вот и понеслось.
– Серьезно? – поморщился я.
Клавдий громко расхохотался.
– Поверил? Да шучу я. Просто родители мои – любители греческой истории. Были еще варианты типа Лидий и Ксавелий. Остановились на Клавдии. 
– Вот смотрю я на тебя, – сказал я, тоже откинувшись на спинку стула, – вроде ты мужик нормальный. Только зачем ресницы красишь, не пойму?
– Ой, это моя сестренка, – махнул рукой охранник, – закончила курсы по наращиванию ресниц. Заехала в гости и потренировалась на мне, чтобы руку набить. На следующий день она быстренько свалила домой, а эти хреновы ресницы остались. Уже вторую неделю хожу, позорюсь. Хорошо хоть за рулем, а в магазинах приходится солнцезащитные очки надевать.
Чем ближе подходило время открытия, тем больше движухи стало происходить вокруг. В зале ресторана крутились парни в бордово-розовой униформе, накрывая столы скатертями и расставляя маленькие вазочки с живыми цветами. Из кухни стали доносится запахи готовящейся еды. За барной стойкой колдовали Стасик и второй бармен Семеныч, тоже одетый в униформу. У двери занял пост дядя Вова в строгом сером костюме, а на небольшой сцене распевалась Саша, переругиваясь с ди-джеем.
Все это напоминало подготовку к празднику. И вот, двери распахнулись, пропуская в клуб первых гостей. Я немного волновался. Заниматься расследованиями в отделе полиции это одно, а поддерживать порядок в гей-клубе – совсем другое. И еще я понял, что из меня очень плохой психолог. Все эти парни, мужчины, девушки и женщины с виду были абсолютно нормальными. Обычная одежда, в которой людям комфортно отдыхать и танцевать. Обычные голоса и прически. Встретив вот такого паренька в футболке и джинсах на улице, я бы предположил, что он работает в какой-нибудь фирме курьером. Вечерами слушает любимую музыку и пьет с друзьями пиво. И в этом солидном мужике в костюме я никогда бы не узнал гея. Обычный мужик в обычном костюме. Единственное, что их всех немного выдает, так это особый взгляд. Любопытный и живой. Не замороженный, как у многих в наше время.
Праздник начался практически сразу. Грохот музыки. Огни танцпола. Громкие голоса. Смех. И все же я чувствовал себя немного не в своей тарелке. Эти странные парочки, томные взгляды, заигрывающие прикосновения. И все это между однополыми парами.
– Не дрейфь! – похлопал меня по плечу Стас. – Привыкнешь. Это только поначалу странно. 
– Надеюсь, мне это будет казаться странным до конца жизни, – вздохнул я, принимая из рук бармена чашку кофе. – Я вообще не понимаю, как люди такое в себе находят. Вот ты. Как ты стал пи… геем?
– Долгая история, – Стас положил локти на стойку и нагнулся ко мне. – В детстве меня часто отправляли на дачу к моему дяде. Он очень любил меня. Особенной любовью. Потом я пошел по рукам. Двоюродный брат. Дядя Женя, папин приятель. Учитель физкультуры…
– Они что, все пидорами-педофилами были? – я с ужасом представил бедного ребенка с большими испуганными глазами, сидящего в углу. На него со всех сторон наступали огромные мужики с голыми торсами и почему-то в рыжих комбинезонах.
– Повелся? – заржал Стас. – Да я пошутил! У меня и дяди родного не было никогда. И брата двоюродного. А папин друг меня учил в футбол играть и драться.
– Дебил, – я тихонько хлопнул Стаса по лбу и, оставив на стойке пустую чашку, двинулся на танцпол, где уже полным ходом шел праздник.
И все же праздники, которые начинаются вот так неожиданно, самые классные. Музыка, много людей и дружеские похлопывания по плечу. Может, вот такой вечный праздник не так уж и плох? 

========== Шестая серия. Внутренний мент. ==========

У каждого, кто работал в сыскном деле, есть свой внутренний мент. И это не первая стадия шизофрении, не раздвоение личности и не невидимый друг, которого так боятся американцы. Он, скорее, твое второе «Я». Он открытее и честнее тебя, потому что ему не нужно перед кем-то рисоваться. Он внимательно читает с тобой документы, почесывая затылок. Он прыгает на стуле, размахивая над головой резиновой дубинкой, когда ты преследуешь преступников. Он напряженно вглядывается вдаль, когда ты сам не чувствуешь опасности и исходит слюной и присвистывает, когда видит симпатичную девушку. 
У меня, как вы поняли, тоже есть внутренний мент. Это маленький, толстый и лысый человечек, в вечной майке-алкоголичке, черных семейках по колено, в стоптанных тапочках на босу ногу и с фуражкой на голове. Вместе с ним мы уже четвертый день работаем в гей-клубе. Я держусь стоически и не показываю своих эмоций, а вот он просто сходит с ума от обилия обнимающихся и целующихся мужиков и подолгу стоит перед толчком, тяжело блюя. Но на лесбиянок он реагирует совсем по-другому. Его довольное мурло сияет улыбкой, а рука почесывает яйца через трусы.
Я в очередной раз обошел зоны, где сегодня дежурили Ивар и Санек, проверяя, все ли у них в порядке. Обогнув двух целующихся парней в коридоре, я устало плюхнулся у барной стойки и попросил Стасика сварить мне кофе. Мое внимание привлек парнишка, прыгающий в углу бара. У него было абсолютно счастливое лицо, и он периодически подскакивал и ловил что-то в воздухе руками.
– Что думаешь? – спрашиваю я у Стаса, кивая в сторону парня.
– Я бы отдался вот тому бритому качку, – сказал мне на ухо Стас.
За четыре дня я уже привык к его приколам, поэтому быстро среагировал на его реплику:
– Дебил! Я вон про того парня! – показал я глазами в сторону прыгуна.
– А-а-а… – Стасик наморщил нос. – Не! Он не в моем вкусе!
– Дважды дебил, – проворчал я, – я не спрашиваю о твоих сексуальных предпочтениях. Он явно обдолбан. Ты не видел, с кем этот парень общался все это время?
– Не-а, – покачал головой Стасик, – а вот с кем общался качок, я видел.
– Да при чем тут твой качок? – начал злиться я.
– А ты приглядись, – подмигнул мне Стас и отошел от меня к очередному клиенту.
В этот момент качок подсел к барной стойке и, подмигнув Стасу, попросил у него чашку кофе. Мой внутренний мент напрягся и нацепил на толстый нос-картошку треснутые очки. 
У «бодибилдера» был отрешенный взгляд и неестественно расширены зрачки. Нервные и рваные движения рук подтверждали, что с ним не все в порядке.
– Стас! – окликнул я бармена, когда качок отошел к дальнему столику. – Он же тоже обдолбан!
– И не он один, – кивнул мне Стас. – Ты же понимаешь, что дурь они принесли не с собой.
– Так ты говорил, что видел, с кем общался этот бугай? – спросил я, чувствуя, как мой внутренний мент радостно потирает руки, предвкушая интересное дело.
– Значит, так, – начал Стас, – сначала он тусил с парочкой вон за тем столом, – бармен показал мне на двух парней, попивающих пиво за столом у окна, – потом угостил коктейлем Пикачу. Дальше сходил в туалет. Потом пошел на танцпол и вернулся оттуда с блондином в очках. Там ему тоже не обломилось. Но… – Стас многозначительно поднял палец вверх. – Через полчаса после этого его накрыло.
– Ты думаешь, что это блондин? – напрягся я.
– Не думаю, – покачал головой Стас, – блондина я вижу первый раз. Он пришел сюда с двумя подружками, и весь вечер трется на танцполе. Скорее, парень что-то хватанул в туалете.
Я допил кофе и уже собирался делать очередной обход, как на соседний стул подсел, как всегда восторженный, Пикачу.
Ах, да… Пикачу. Это карамельно-ванильный завсегдатай нашего клуба. Я точно не знаю, чем по жизни занимается это чудо природы с крашеным желтым чубчиком, но почти каждый вечер он приходит в клуб, ужинает в ресторане, потом пьет в баре, танцует, а после двенадцати за ним заезжает крутая тачка и он убывает в неизвестном направлении.
– Сладкий, сделай мне Лонг-Айленд, – нараспев сказал Стасу Пикачу и, облив меня сиропом из глаз, мурлыкнул в мою сторону, – а ты, Тимоша, все так же меня хочешь?
За Тимошу мне особенно хотелось дать ему по его сливочно-клубничной морде, но я на службе, а это наш постоянный и очень выгодный клиент.
– Конечно, – кивнул ему я, – все так же хочу посадить тебя на стул ножками вверх, а потом еще и по затылку въебать, чтоб ножки глубже вошли!
– Извращенец! – подмигнул мне Пикачу. Потом, обернувшись к Стасику, добавил, – не забыли? У Люськи завтра день варенья, – и, получив свой коктейль, Пикачу уплыл в толпу танцующих, противно виляя худыми бедрами.
– Кто такая Люська? – поинтересовался я у Стаса.
– Санта Люсия, – начал объяснять мне Стас, – артистка травести-шоу. Ты еще не видел наших девочек. Шоу идет только в пятницу и субботу, так что завтра ты с ними познакомишься.
На следующий день дверь в клуб мне открыл высоченный детина с сизым подбородком. На нем был розовый короткий халатик с пуховой оторочкой и туфли на высоченных каблуках сорок пятого размера. На его голове красовался парик с длинными черными волосами, а в руке он держал тонкий мундштук с сигариллой.
– Вообще-то у нас не курят, – сказал я ему, протискиваясь в двери.
– Пожарник что ль? – равнодушно пожал плечами мужик и поцокал в сторону комнаты, которая у нас обозначалась как гримерка.
Мой внутренний мент недовольно поежился и почапал на кухню, заварить себе чай. Собственно, данный перс и мне тоже не понравился, но неожиданно стало любопытно. Что за люди такие эти травести? Я уже привык к странным педерастическим шуткам и розыгрышам моих коллег. Мне даже стал нравиться Стас. Не так, конечно, как ему хотелось бы, но парень, и правда, оказался умным и наблюдательным. А вот травести для меня оставались загадкой.
Я подошел к приоткрытой двери гримерки и, распахнув ее, зашел внутрь. Их оказалось пятеро. Знакомый уже гигант в розовом халате, лысоватый мужик в стрингах и чулках, брюнет в женском платье, с сеточкой на голове, парень в блондинистом парике с бигуди и невысокий молодой пацан с длинными локонами, забранными в хвостики.
– Посмотрите, что мне мой Кисуня подарил, – выдал хвостатый, роясь в дамской сумочке. Он достал небольшую красненькую коробочку и, открыв ее, продемонстрировал всем колечко с блестящим камушком.
– Ой, лапуля! – подскочил к хвостатому сетчатый. – Я тебя поздравляю! У нас скоро будет замужняя девочка! – сетчатый клюнул в щеку хвостатого, и тот прям растекся в приторной улыбке.
– Ладусенька, детка! Как я за тебя рада! – пробасил высокий, и тоже чмокнул хвостатого.
– Дуська! Насосала, сучка? – фыркнул бигудястый.
– Люська! Завидуй молча! – прикрикнул на бигудястого лысый. – Не обращай на нее внимания, Ладусенок! Она и так всем завидует, бездарность!
– Проститутка! – взвизгнул бигудястый и кинулся на лысого с кулаками. Драка вышла какая-то мультяшная. Лысый отбивался от бигудястой ёжевидной расческой, а бигудястый пытался пшикнуть в лысого из баллончика с лаком для волос.
– Перестаньте, девочки! – бегал вокруг «дерущихся» высокий, пытаясь отнять у них «оружие».
– Прекратите… – я попытался подобрать слово к происходящему, и, наконец, выдал, – безобразничать!
– Ой, пожарник пришел! – все персонажи замерли, увидев меня. – Сейчас он вас водой из своего брандспойта обдаст, и вы успокоитесь, – сказал высокий. Фраза прозвучала как-то двусмысленно, и мой внутренний мент закатил глаза и хлопнул себя по лбу.
– Вообще-то я не пожарник, а начальник охраны, – строго сказал я, – и о моем брандспойте даже не мечтайте! А если будете дебоширить, то я передам информацию об этом Леониду и он вас поувольняет к чертовой матери!
– Девочки… – всплеснул  руками сетчатый, – у нас в клубе появился настоящий мужик!
Мда… моему внутреннему менту, возможно, и понравилось это умозаключение, если бы не обстоятельства. Поэтому он просто невольно хрюкнул и прихлебнул из стакана крепкого чая. Я же совершенно растерялся и, усевшись на свободный стул, стал молча разглядывать стеклянные флаконы на гримерном столике.

========== Седьмая серия. Золотой дидло. ==========

Во время работы в полиции мне часто встречались странные люди. Помню, был один вызов. Позвонили жильцы дома с жалобой на соседа, который постоянно стучал по батареям. Оказалось, что этот идиот возомнил себя великим композитором. Причем креативным. Он, видите ли, писал музыку водопроводных труб, стуча по батарее. Помню еще одного креативного художника. Любил этот парень рисовать на стенах подъезда. И я понял бы рисунки красками. Но на то он и креативщик – рисовал собственным дерьмом. Был еще дед, который утверждал, что в сорок пятом выссал на стенах Рейхстага слово «победа». Но тут не поспоришь. Может, и было.
В общем, я ко многому привычный. Но вот называть «девочками» накрашенных мужиков в париках мне еще не приходилось. Мой внутренний мент от всего этого забился в угол и, обняв колени, начал сосать большой палец правой руки.
– Угомонитесь вы, грешницы! – прикрикнул на персонажей высокий. – Видите, человеку плохо уже. Выходим из образов и знакомимся, – он снял с себя парик и, подойдя ко мне ближе, протянул руку, – Ашот. Креативный менеджер фирмы. Платят креативно мало, вот и подрабатываю в клубе. Помогает, что занимался когда-то капоэйра. И Ашот я по маме. По папе я Шурик, если что. А тут я Ким Каршадьян.
– Слава Зайцев, – протянул мне руку сетчатый, – артист цирка. Не очень удачливый, правда. В основном занимаюсь страховкой гимнастов. А тут подрабатываю в выходные. Творческий псевдоним Влада Кудрявая.
– Антон Фикусов, – кивнул мне лысый, – творческий псевдоним – Антонина Фикусова. Разговорный жанр. По жизни – дизайнер интерьеров. Пробовался в стендап-шоу. Не прошел отбор. Сказали, что у меня шутки пидористические.
– Фима Кришман, – улыбнулся молодой, – всю жизнь занимался бальными танцами. Но в итоге меня никуда не взяли из-за небольшого роста. Выступаю тут ради своего удовольствия. Псевдоним Лада Баллада.
– Конечно, – хмыкнул бигудястый, – одна только Ладка ради удовольствия тут. Хорошо устроилась. Ноги перед папиком раздвигает.
– Злая ты, Люська, – нахмурился лысый. – У Ладочки любовь настоящая. Ты не зубы скаль, а представься нашему новому охраннику.
– Санта Люсия я, – нехотя отозвался бигудястый, обмахиваясь веером, – по жизни – Люська. Между прочим, победительница конкурса «Лучший травести города». 
– А по документам ты кто? – с надеждой в голосе спросил я.
– Говорю же, я – Люська.  Документы врут. С детства считаю себя девочкой, – пожала плечами Люська.
– Это как? – удивился я.
– Каком кверху, – надула губы Люська, – бывает такое, что природа ошибается. Вот как раз в моем случае она и совершила большой косяк. 
– Тимофей Тимошкин, – представился я, – бывший опер. Из полиции ушел по собственному. Не сошелся характером с некоторыми товарищами. 
– Выгнали? – усмехнулась Люська.
– Люсьена! – прикрикнул на нее Антон.
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге нарисовался Лилий при параде и в белом парике. За ним вошли мои архаровцы, все четыре бармена и куча поваров и поварят. В комнате стало тесно и душно от сладкого запаха цветов.
– Люсьена, дорогая! – начал Лилий. – Мы пришли поздравить тебя с днем рождения. Желаем тебе всегда оставаться такой же красивой и молодой! Иди, целуй меня, сучка! – закончил свою речь Лилий и распахнул объятия.
Дальше шли обнимашки и чмоки. Люська получила огромную корзину цветов и конверт с деньгами.  Я вчера тоже предлагал скинуться на день рождения, но Леонид сказал, что это лишнее, ибо я еще ни разу не получал зарплату и Люську в глаза не видел. Тем не менее, на небольшой банкет, посвященный событию, меня пригласили и даже заставили принять из рук юбилярши бокал шампанского.
Рабочий день, а вернее вечер, проходил как обычно. Народа на танцполе и в баре было намного больше, чем в будние дни. Господа пидоры и лесбиянки веселились, пили, танцевали, знакомились, общались, пытаясь отвлечься и проводить к чертовой матери трудовую неделю. Ближе к ночи приперлась стайка «паломников», которая уже успела хорошенько набраться в других местах, и одного из них пришлось силой снимать с шеста, на котором он повис, пытаясь показать стриптиз.
Потом Клавдий угомонил мужика, которому отказал Пикачу. Я вообще заметил, что парень из клуба уходит всегда один. Видимо, его целью было просто весело провести время, а не цеплять мужиков. Его воздыхатель обиделся и попытался то ли овладеть Пикачу прилюдно, то ли просто дать по морде, что более логично, по-моему. Челкастый уродец попытался от него отбиться, но маленький женский клатч пролетел мимо головы мужика и сбил стакан с пивом на столе у веселой компании. В результате завязалась небольшая потасовка, которую сам Пикачу наблюдал, спрятавшись за спиной Клавдия.
Травести-шоу я смотреть не стал. Что интересного могут показать мужики, одетые в женское? Тем более, что ко мне подошла Саша и предложила немного перекусить в кухне.
Расположившись за небольшим столом, мы с аппетитом уплетали торт, оставшийся после вчерашнего банкета, и пили кофе, который нам принес Стас. 
– А у тебя реально парней не было? – спросил я Сашу.
– Не было, – кивнула она, – не обижайся, но секс с мужчиной мне не интересен.
– Может, ты просто не встретила своего мужчину? – с надеждой поинтересовался я.
– Почему, встретила, – улыбнулась Саша, –  только выяснилось, что она трансвестит, – я удивленно округлил глаза, – вот такая вот ирония судьбы. Познакомилась в клубе с девушкой своей мечты, а она оказалась парнем, да еще и геем. А вообще, я не парюсь по поводу своей ориентации. И трансгендерных заморочек в моей голове нет. Я просто девушка, которая любит девушек. 
– Знаешь, о чем мечтает любой нормальный мужчина? – засмеялся я. – И это не приколы натуралов.
– Знаю, – махнула рукой Саша, – переспать с лесбиянками. Только если такое и бывает, то это не настоящие лесбы, а скорее би. Настоящие лесбиянки к себе в постель мужика не пустят. 
Я хотел продолжить интересную тему, но в этот момент в кухню влетел дядя Вова и, потянув меня за рукав пиджака в сторону бара, сказал:
– У нас ЧП, Тим! Кража! Пошли скорее в гримерку.
В небольшой комнате находились Фима, Ашот и Стас. Они обступили рыдающую в голос Люську. Первое, что пришло мне в голову – у Люськи сперли конверт с деньгами, подаренный на день рождения. Но ответ на заданный вопрос меня просто убил:
– У Люськи дилдак сперли, – вздохнул Фимка.
Мой внутренний мент, уже приготовившийся к настоящей работе, от неожиданности выронил из руки дубинку и удивленно открыл рот.
– Вы это серьезно? – нахмурился я. – Вы думаете, что я кинусь искать по всему клубу вора, укравшего искусственный член, побывавший в жопе трансвестита?
– Ты дурак? – протянула зареванная Люська. – Это не простой дилдо! 
– Ага. Золотой, – усмехнулся я.
– Именно золотой! – кивнул Ашот. – Люська его получила как награду за победу в конкурсе.
– И она таскает его с собой в клуб на выступление? – удивился я.
– Конечно, – всхлипнула Люська, – он у меня счастливый. Я его перед выступлением целую, на удачу.
Меня немного передернуло от представленной картины, но я сдержался и, усевшись на стул, достал ручку и блокнот.
– Значит, так… – начал я, щелкая кнопкой ручки, – как выглядел этот… – я замялся, считая, что мой вопрос о том, как выглядит дилдо, будет звучать глупо.
– Давай, я его тебе нарисую, – предложила Люська.
– Не, – покачал я головой, – я и сам могу это изобразить, – я нарисовал на листке два шарика и пририсовал к ним длинную колбасу. – Типа такого?
– Да-а-а… – в голос разревелась Люська. – Я его всегда на груди носила!
– Серьезно? – я выронил ручку.
– Конечно, – кивнула Люська, – он ведь на цепочке золотой висел. Примерно два сантиметра в длину. На кончике – капелька горного хрусталя, а яйца жемчужные.
Ну вот скажите, как можно работать в такой обстановке? Это что же получается, я, бывший полицейский, теперь должен искать подвеску в виде члена с жемчужными яйцами? Такого расследования я не мог представить себе и в страшном сне. А ведь я не один год работал в полиции и думал, что меня уже ничего не удивит в этой жизни.

========== Восьмая серия. Стальные яйца. ==========

Чего только не крали люди в мою бытность полицейским. Помню, как бабка лет семидесяти подала в розыск мужа. Причем даже имя вора назвала. С ее слов, деда ейного украла старая пизда Матвевна. Она давно по старому хрычу сохла и мечтала на его вялом стручке посидеть.
Ну, заявление есть заявление. Пришлось идти к соседке и выяснять по поводу седовласого Казановы. Для вида прошлись по комнатам, но деда не нашли. Вернулись в квартиру потерпевшей вместе с обвиняемой. Тут случилась небольшая драка, в которой была разбита чашка из сервиза, купленного потерпевшей еще по талонам. Матвевна тоже пострадала и лишилась всех пуговиц на халате. И  знаете, где оказался сам виновник «торжества»? В туалете, прятался от разгневанной старухи. Бедолага сидел там полдня, боясь высунуть нос. 
– Мужики… – начал я речь, но, посмотрев на разодетых в прямом смысле в пух и перья «дамочек», запнулся.
– Да не смущайся ты, – махнул мне рукой  Ашот, стаскивая с головы женский парик, – называй как удобно.
– Хорошо, – согласился я, – значит, мне нужно знать: первое – когда в последний раз Люсьена видела дил… украшение?
– На банкете, – всхлипнула Люська.
– А перед выступлением? – удивился Стас. – Ты же сама сказала, что его целовала всегда.
– Я из-за банкета еле на сцену успела, – вздохнула Люська, – и поэтому сегодня поцелуя не было.
– То есть, не факт, что украшение пропало до выступления? – уточнил я. – А застежка на цепочке была крепкая?
– Обычная застежка, – пожала плечами Люська, – она никогда у меня не расстегивалась.
– Значит, возможен вариант просто утери, – хмыкнул я.
– Нет, – взвизгнула Люська, – это она у меня его украла! – и травести-дива ткнула пальцем в Антона Фикусова, который как раз вошел в гримерку вместе с Сашей.
– Аргументируй обвинение, – насторожился я.
– Тонька мне всегда завидовала. И на конкурсе победила я, а не она, – верещала Люська.
– Не аргумент, – пожал плечами Антон, – мы работаем в разных жанрах и номинации были разные. И потом, если вы все заметили… – Антон посмотрел на меня, – я не ношу украшений, ни в жизни, ни на сцене.
– А кто у нас любит украшения? – я обвел взглядом всех участников шоу.
– Фимка любит, – похлопал по плечу Фимку Ашот, – он у нас как сорока. За  побрякушку сосать будет причмокивая.
– Можно без подробностей, – поморщился я.
– Ой, господи! – закатил глаза Фима. – Тут все прямо святые такие. Помнится, наш Ашотик по молодости сидел. И за что ты сидел, милый? – сузил глаза Фима.
– Я не сидел, а находился под следствием, – нахмурился Ашот. – У одного парня в общаге на нашем этаже украли деньги. А я как раз в тот день приболел. Вот менты и решили, что я спиздил бабки. Но потом меня отпустили из-за недостатка улик.
– Спиздивший однажды не остановится, – сделал свое заключение Слава, протискивавшийся в дверь гримерки.
– А ты сама святая? – сжал кулаки Ашот. – Кто недавно нажрался и говорил, что ненавидит Люську за то, что она врет всем?
– Я вру? – снова вспыхнула Люська.
– Конечно, врешь! – зашипел Славка. – Что конкурс сама выиграла!
– Сама! – завизжала Люська, вскакивая со стула.
– Не ври, сучка! Ты спала с Кожуховским, главным в жюри. И Защепину сосала! – кинулся на Люську Слава.
– Не сосала я Защепину! – Люська вцепилась в Славкин  парик когтями. – Он сам от тебя ушел. Не уводила я его у тебя! 
– Так, дамочки! – я поднялся и попытался разнять дерущихся травести. Я успел перехватить кулак Славки и заломить его руку назад, когда нога Люськи в высоких ботфортах на платформе полетела прямо между его ног. Славка успел увернуться от тяжелой платформы. А вот мне повезло меньше.  Острая боль заставила меня выпустить Славку, и я присел на корточки, тихо подвывая.
– Ой, Тимоша! – забегала вокруг меня Люська. – Я не хотела!
– Ты как? – нагнулся надо мной Ашот.
– Давай-ка потихоньку на стул перебирайся, – Славка с Фимой взяли меня под руки и помогли переместиться.
– На-ка. Лед приложи! – быстро подсуетился Стас, вытряхивая из чьего-то бокала с коктейлем кусочки льда и укладывая их в тонкий платок.
Пока я корчился от боли, сидя на стуле, мой внутренний мент деловито расхаживал по комнате, шаркая стоптанными тапками, и почесывал лысину. Все не так просто оказалось. Во-первых, когда именно пропал кулон, неизвестно. Во-вторых, подозревать можно любого. Фима – любитель золота и бриллиантов, Антон – завистник и конкурент на конкурсе, Ашот подозревался в воровстве, а у Славы Люська увела мужика. 
– Значит, так… – прохрипел я. – Мне нужно знать с точностью до минуты, кто и где был с начала банкета и до сего момента.
– Вот что значит настоящий мужик! – восторженно воскликнула Люська. – Получить по яйцам и не утратить рассудка!
– У него просто стальные яйца! – поддержал ее Фима.
– Настоящий детектив! – уважительно кивнул Ашот.
– Саша, – обратился я к девушке, – твоя задача – ненавязчиво расспросить всех участников банкета. Может, кто чего видел.
– Есть, мон женераль! – щелкнула каблуками Саша и удалилась из гримерки.
– Стас, – повернул я голову к бармену, – за тобой клиенты. Может, у них есть какая информация. Кинь в массы месседж, что пропало дорогое украшение.
– Яволь! – выкинул вперед руку Стас и отправился вслед за Сашей.
– Остальные… выходим отсюда и заходим по одному, – я, наконец, смог распрямиться. – Я буду опрашивать вас на предмет, что каждый из вас делал все это время. Так что, вспоминайте все по минутам.  И еще… позовите дядю Вову. Он как раз дежурит у входной двери напротив гримерки. Может, тоже что видел.
«Дамочки» засуетились, и стали по одной выходить из комнаты.
– Господи! Ну почему такой мужик и на свободе? – вздохнула Люська.
– Еще и натурал, – кивнул ей Фима.
– Я б с таким не только в разведку пошел, – пробасил Ашот.
– А я б на край света побежал за ним, – пробормотал Слава, выходя последним.
Не находите странным?.. Я вызвал такой шквал комплиментов вовсе не своими удивительными дедуктивными способностями, а «стальными яйцами». Я думал, что логика девушек для меня загадка, но оказывается, логика трансвеститов – это вообще что-то запредельное. 

========== Девятая серия. Зависть. ==========

Знаете, какой из смертных грехов самый страшный? Зависть…Сами подумайте: гордыня, скупость, гнев, похоть, обжорство, лень или уныние. Все они могут вытекать именно из нее. Из зависти. 
Информация, полученная от Саши, убедила меня в том, что побрякушка пропала после банкета. Все участники торжества говорили, что дилдак висел на шее Люськи весь вечер. Дядя Вова сообщил, что в гримерку никто, кроме артистов травести-шоу, не заходил. Следовательно, вором мог быть только кто-то из «девочек».
Первым на «допрос» я вызвал Антона. Мой внутренний мент был неплохим психологом. Посветив лампой в лицо подозреваемого, он сразу убедился, что тот не нервничает. Оказалось, что Антон пришел в гримерку уже после всех артистов, поскольку был конферансье на представлении и не покидал сцену.
– А близкий контакт с Люськой был? – уточнил у него я.
– Мы когда-то с ней дружили, – сообщил мне совершенно лишнюю информацию Антон, – вместе начинали в травести-шоу. В то время я тоже пробовался как певица и танцовщица. С Люськой мы пересеклись в одном из клубов и начали общаться, а через несколько вечеров мы были уже близкими подругами. Мы дружили целых три года. Ее карьера шла в гору. А вот у меня ничего не выходило. Люська высокая, стройная и длинноногая, я же – кубышка. Ни кожи, ни рожи. Знаешь, как говорят: некрасивая подружка. Рядом со мной Люська сильно выигрывала. Мне надоело быть в лузерах, и я вспомнил про свой талант комика. На удивление, у меня очень неплохо пошел разговорный жанр, и моя популярность начала расти. А вот Люська стала от меня отдаляться. Концом нашей дружбы и стал тот самый конкурс, на котором Люська получила золотой дилдо. Я получил приз зрительских симпатий. А что лучше для комика: приз зрителей или золотой дилдак?
Вообще все звучало очень убедительно. Интересно, что поведают мне остальные участники событий?
Фимка вошел в гримерку и вальяжно уселся на стул, закинув ногу на ногу. На мои вопросы он отвечал уверенно и даже как-то нагло. Мой внутренний мент не заметил ничего подозрительного. Во время допроса он несколько раз протирал очки и вглядывался в глаза Фимы.
– Ты контактировал с Люськой близко? – задал я ему все тот же вопрос.
– Конечно, – кивнул мне Фимка, – она же меня и привела в этот бизнес. Я тогда совсем мелким был. Тусил по клубам в одежде моей сестры. Люська как-то увидела меня на танцполе и предложила попробоваться в шоу. Она научила меня всему, что я сейчас умею. Можно сказать, она была моим наставником. Мы с ней тесно общались года два. Потом, когда моя карьера пошла в гору, она вдруг переменилась. Начала злиться на меня и в итоге совсем от себя отлучила. 
– Ты знаешь причину? – поинтересовался я.
– Возраст… – усмехнулся Фимка. – Может, я и не такой талантливый, как она, но я моложе. 
Я заметил, что подозреваемые не совсем понимают вопрос, который я им задавал. Я имел в виду тактильный контакт, который мог бы привести к краже. Но они все, как один, давали мне совершенно лишнюю и, на мой взгляд, ненужную для следствия информацию. Славка на мой вопрос о контакте отреагировал точно так же, как и остальные.
– Мы никогда не были подругами, – начал он рассказ, – но и врагами нас нельзя назвать. На тусовках могли вместе повеселиться и почудить. Собственно, мы были друг другу параллельны, пока у меня не появился Гера. Это была любовь с первого взгляда. Страсть… нежность… Я был счастлив. Но тут вмешалась Люська. Я начал замечать, что она постоянно крутится около Геры. Потом она стала откровенно заигрывать с ним и про меня разные гадости нашептывать. Гера стал меня избегать. В итоге я узнал, что во время конкурса Люська приходила к нему в гостиницу и оставалась с ним достаточно долго. После этого я прекратил с ней любое общение.
Как ни странно, но эти чистосердечные признания меня заинтересовали. По-честному, я ничего не знал об отношениях потерпевшей и подозреваемых. Но чем больше я о них узнавал, тем больше убеждался, что каждый из опрашиваемых мог быть вором. Я надеялся на показания последнего подозреваемого, Ашота. Он с самого начала показался мне самым адекватным из присутствующих.
Вместе с Ашотом в гримерку пришел Стас и сообщил, что среди клиентов он ничего интересного не узнал, кроме того, что в первый раз на сцену Люська вышла с цепочкой, а вот на второй выход – уже без нее.
Ашот поминутно описал свои действия с момента окончания банкета и до того, как ему сообщили о пропаже украшения. Собственно, ничего подозрительного в его словах и действиях мой внутренний мент не заметил. Все было четко и лаконично. В завершении допроса я задал ему все тот же вопрос о близком контакте с Люськой. Ответ меня ошарашил.
– Мы были любовниками, – сказал Ашот, – но она меня бросила. История стара, как мир. Какое-то время мы были счастливы. Я и дальше хотел жить с ней вместе, но что я мог ей дать? Комнату в коммуналке и зарплату офис-менеджера среднего звена? Я даже в это шоу пошел из-за нее. Чтобы она ни в чем не нуждалась. Но она променяла меня на богатого и успешного. Отбила его у Славки. Вот и все.
М-да…Не ожидал я такой Санты Барбары. Тут и любовь, и предательство, и крушение надежд. Не хватает амнезии и незаконнорожденного ребенка. В общем, почесав затылок, мой внутренний мент сел за стол и начал попивать чай с вареньем, обдумывая ситуацию. А ситуация была мутной. У каждого подозреваемого имелась причина насолить Люське. Но кто конкретно спер украшение, я так и не узнал. Поэтому решил использовать верный дедовский метод. Вернее, метод Эркюля Пуаро. Я собрал вместе всех подозреваемых и потерпевшую, дабы накалить обстановку и заставить вора выдать себя.
– Ну-с, дамочки… – начал я, пристально глядя на присутствующих, – я опросил всех, сопоставил все факты и могу сказать с уверенностью… – я в упор посмотрел на Люську, – что ты, Люсьена, настоящая стервозина.
– Я предпочитаю, чтобы меня называли ласково, – сладко улыбнулась Люська, – стервочкой!
– Нет, – покачал я головой, – ты еще та стервозина и сучка. На месте этих людей я бы не только побрякушку у тебя украл, а устроил темную. Хотя… зачем? Ты из зависти отказалась от друга. Позавидовала молодости своего ученика. Увела любимого у одного и бросила любящего тебя. И все опять же из зависти. И что теперь? Ты просто злая и одинокая стервозина, зато с золотым дилдаком. 
Лицо Люськи сначала вытянулось от удивления, а потом она неожиданно разревелась. 
– Господи… – всхлипывала она, – все правильно. Я дура! Самая настоящая! Завистливая дура! Тоня! Я скучаю по нашим разговорам на кухне за бутылочкой коньяка. По веселым вечеринкам. И по тебе скучаю! Фима…Детка… В какой-то момент я увидела в тебе конкурента. Ты такой талантливый! Такой молодой! А я… я старею. Но, если честно, я все равно рада твоим успехам. Они и мои успехи тоже! Славка! Прости! Я хотела увести Геру, но у меня ничего не вышло. А бросил он тебя не из-за меня! Он подцепил трипак от какой-то шлюхи. Он блядун еще тот, Славик! Он тебя не любил. Ашот… Прости меня! Я до сих пор люблю тебя и злюсь на себя. Я так хотела вернуться к тебе, но я знаю, что ты не примешь меня обратно. Ты правильный и гордый! Просто прости меня, дуру! И еще… Черт с ним с золотым дилдаком! Девочки, милые! Я устала быть стервой!
– Люсьена…детка! – стряхнул мизинцем слезинку Антон. – Я тоже скучал по тебе!
– Тетя Люся вернулась! – радостно воскликнул Фима.
– Спасибо, что рассказала про Герку, –нахмурился Славка, – лучше поздно, чем никогда.
– Мы потом с тобой поговорим, – Ашот подошел к Люське и положил ей руку на плечо.
– А чего вы тут все делаете? – в дверь гримерки протиснулась усатая морда дяди Вовы.
– У нас тут идет расследование громкого преступления, – подмигнул ему Фимка.
– Кого убили? – дядя Вова вошел в дверь целиком.
– Ты чего, дядь Вов? – удивился Славка. – Весь клуб уже знает, что у Люсьены украли цепочку с кулоном.
– Это с каким кулоном? – дядя Вова удивленно поднял густые брови и полез в карман пиджака. – Не с этим?
В его руках сверкнула цепочка с небольшой подвеской в виде дилдо с маленькой капелькой горного хрусталя на конце и овальных бусин жемчуга вместо яиц.
– Откуда она у тебя, дядя Вова? – удивился я.
– Так я стою на дверях, и тут вижу: на полу поблескивает что-то, – начал рассказывать дядя Вова. – Ну я поднял, а в этот момент новые посетители пришли. Я цепочку в карман сунул и забыл про нее. А то, что эту хрень ищут, и не знал даже, вы же про нее не спрашивали, а только кто входил-выходил в гримерку. Народу много сегодня. Я даже в туалет отлучиться не мог.
Вот так и закончилась эта история. Глядя, как весело щебечут и пьют коньяк мужики в платьях и при макияже, на душе как-то хорошо становится. У меня появилось странное ощущение выполненного долга. И неважно, что никакого громкого преступления я сегодня не раскрыл. 

========== Десятая серия. Превратности судьбы. ==========

Мы, мужики, существа биполярные. Вернее, не мы сами, а наша психология по отношению к женщине. Судите сами: нам хочется, чтобы женщина была доступной, но в то же время в ней должна быть загадка. Нам нужна проститутка в постели, но монашка в компании. Нам нравится, когда на девушке короткая юбка, но при этом мы бесимся, если она надевает ее, выходя на улицу. Мы еще и страшные собственники. Девушке никак не позволено смотреть на других парней, а нам самим не возбраняется присвистнуть при виде проходящей мимо грудастой блондинки. А в сексе? Мечта любого мужика – это секс втроем. При этом третьей должна быть именно девушка. Вопрос о присутствии второго мужика в постели даже не обсуждается.
В последнее время я стал замечать, что часто думаю о Саше. И совсем не в том ключе, что вы подумали. Я не представлял ее с другими девушками. Скажу больше, меня бесили все эти девицы, которые подсаживались к ней в клубе. Я прекрасно понимал, что шансов у меня нет, но где-то глубоко внутри теплилась надежда, что она обратит на меня внимание.
– Мочи его! Давай! Давай! – азартно восклицала Саша, обходя вокруг небольшой бильярдный стол. – Что, выкусил? На еще вдогонку!
– Сашка! Ну держись! – отвечал ей Рудик – второй су-шеф. – Ща я тебе зазвиздю от души!
– Что? Звизделка отвалилась? – смеялась Саша, старательно примеривая кий к шару.
Я любовался ее плавными движениями, слушал грубоватые шутки и улыбался. Мой внутренний мент расслабленно лежал в ванне, наполненной ароматной пеной и пил пиво, откусывая от очищенной воблы небольшие кусочки. 
Мне нравилось работать в «Пьяном павлине». Как бы странно это ни звучало. Я достаточно быстро привык к нестандартной обстановке и даже экзотичный вид управляющего клубом меня уже не нервировал.
– Тимоша, – томно вздыхала Лилия, – я очень довольна тем, как ты наладил охрану клуба. За то время, пока ты у нас работаешь, мы ни разу ментов не вызывали. Ой, извини, дорогой! – она легонько хлопнула себя по лбу волосатой лапой с длинными красными ногтями. – Есть какие-то просьбы?
– Да нет. Меня все устраивает, – покачал головой я. – Правда, хотелось бы еще одну ставку охранника. А то у меня выходных нет, а втроем ребята не справятся.
– Ну, пуся! – надула губки Лиля. – Это пока невозможно. Ты же понимаешь, что это еще один лишний рот. 
– Да, я понимаю, – вздыхаю я. – Ну, может, хоть полставки можно выделить?
– А у тебя есть кандидаты? – удивилась Лиля.
– Ашот, – кивнул я, – он занимался какой-то борьбой, да и шоу идет только по пятницам и субботам.
Мое предложение Лиля приняла, а Ашот с радостью согласился совмещать работу травести-дивы и секьюрити. Я быстро переделал график дежурств охраны и обвел красным маркером среду. Именно в этот день Ашот мог выйти на подработку, а я,  наконец-то, мог взять заслуженный выходной.
Но, как говорится, мы предполагаем, а Бог располагает. В среду днем мне позвонил дядя Вова и сообщил, что растянул лодыжку, перепрыгивая лужу, поэтому выйти на работу не сможет. От неожиданности я даже не уточнил, где дядя Вова нашел эту лужу и зачем стал ее перепрыгивать. Но я все еще надеялся устроить себе выходной, поэтому вызвал на службу Санька.
Но этим все не закончилось. Ровно через час мне позвонил Ивар и сказал, что ему нужно срочно уехать на родину, потому что возникли какие-то проблемы в семье. Семья – это дело святое. Поэтому я не стал ему препятствовать и… вызвал на работу Клавдия. Но это, как оказалось, были еще не все неприятности. Ашот позвонил ближе к вечеру и, долго извиняясь, предупредил, что выйти не сможет, так как на основной работе аврал, и ему придется остаться там допоздна. 
Тихо матерясь, я оделся и побрел на работу, молясь в душе, чтобы сегодня все обошлось без приключений. В клуб я пришел, когда рабочий день уже начался, а лично для меня он сразу начался с неприятностей.
– Тим, скажи этой желтолицей обезьяне, чтобы он не только в дверях стоял, – пробасил Клавдий. – За туалетом тоже пусть приглядывает, а то потом будет стены от спермы отмывать!
– Тим, передай этому имбецилу в костюме, чтобы поменьше курить бегал, – зло сощурил глаза Санек. – Я не могу быть одновременно и у дверей, и в баре, и на танцполе.
– А самому ему сказать не? – психанул я на Санька.
– Я с этим карликом-переростком и на одном поле срать не сяду! – отрезал Санек и демонстративно ушел к входной двери.
Мда… вечер предстоит непростой, подумал я и решил для поднятия тонуса выпить кофе в комнате отдыха, где как раз шла бильярдная баталия между Сашей и Рудиком.
– Тим, ты сейчас моей заднице лыбишься? – спросил Рудик, обернувшись.
– Конечно, – кивнул ему я, – и надеюсь на ее ответную улыбку.
– Ты зачем Санька с Клавдием в одну смену поставил? – спросила Саша, натирая кий мелом.
– А у меня был выбор? – вздохнул я, отхлебывая кофе. – Дядя Вова ногу потянул, Ивару уехать надо, а Ашот на работе застрял.  Так что наебнулся мой выходной. И кстати… что там у этих двоих за терки?
– Терки? – усмехнулся Рудик. – Да они друг друга ненавидят.
– А причина? – я сунул в рот маленькое соленое печенье.
– От любви до ненависти, как говорится… – подмигнул мне Рудик и радостно подпрыгнул, увидев, что Саша промахнулась. – Фул! Опачки! Сдаем позиции?
– Погодите… они что… того этого? – удивился я. – Чпокались?
– Что делали? – обернулся Рудик. – Это так на языке натуралов секс называется?
– Не ерничай, – отмахнулся от него я, – лучше расскажи, что между ними произошло. Может, им помочь можно?
– А ты типа пидорский купидон? – подмигнула мне Саша, снова натирая кончик кия мелом. – Дорогой купидон, стрельни, пожалуйста, в умную, красивую, желательно блондинку. Чтоб она влюбилась в меня, как кошка!
– Черт! – Рудик отложил кий и, отойдя от стола, присел рядом со мной. – Что касается Санька и Клавдия…– начал он, заправляя кофемашину, – представляешь двух Оттел, живущих вместе?
– Заревновали друг друга насмерть? – усмехнулся я.
– Не, погоди, – поднял руку Рудик, – а теперь представь, что они еще и драться профессионально умеют.
– Представил, – почесал я затылок, – дрались?
– Не то слово! – Саша загнала в лунку последний шар и подсела к нам. – Там настоящие бои без правил были. Закончилось тем, что оба в больнице оказались, с побоями. Ну и решили, что лучше им разойтись. Иначе поубивают друг друга нахрен. Но знаешь, что самое поганое?
– Нет, – я подал Саше чистую чашку.
– Они все еще любят друг друга и ревнуют, – ответила она, наливая себе кофе. – Мда… Мне бы такую любовь.
– С мордобоем? – уточнил Рудик, снова вставляя капсулу в кофемашину.
– При чем тут это, – вздохнула Саша, – любовь разная бывает. Просто… надоело случайными перепихонами жить. Хочется большой и чистой. И даже с мордобоем, – усмехнулась она и стала задумчиво мешать кофе ложечкой.
Мда… что-то в этом мире перевернулось не в ту сторону. Рядом со мной находится девушка, которая мне очень нравится, и она мечтает о любви. А я сижу рядом и понимаю, что мне не светит совершенно ничего. А вот если бы я сейчас положил руку на колено Рудику, любовь мне была бы обеспечена. Где логика, я вас спрашиваю?

========== Одиннадцатая серия. Семейные ценности. ==========

Все семьи счастливы одинаково, а несчастны – по-своему. Соглашусь с этим полностью. Я видел много несчастных семей. И по работе, и по жизни. Была и ненависть сына-обормота к матери-интеллигентке, и неподдельная любовь дочери к отцу-алкоголику. Видел я и смертельную вражду между двумя братьями, и дружбу между любовницей и женой против общего мужа. В принципе, все эти проблемы вполне понятны и их хоть как-то можно объяснить. Единственное, чего я ну никак не воспринимаю, так это инцест. Кстати, если вы подумали, что я воспитывался в несчастливой семье, то вы ошиблись. У меня прекрасные родители, которые сейчас живут за городом, и которых я с удовольствием навещаю. И ментом я стал вовсе не для того, чтобы отомстить кому-то или в пику воспитанию. Просто еще в детстве я решил, что обязательно стану супергероем. И эту свою мечту пронес через всю жизнь. В итоге я оказался охранником в гей-клубе. А что? Если б я явился на работу в обтягивающем латексном костюме, тут бы это точно оценили!
– Все! Пристрелите меня! – я грузно плюхнулся в комнате отдыха на диван рядом со Стасом, и отобрал у него чашку с чаем. – Еще один вечер с этими героями-любовниками, и я с ума сойду.
– Опять служишь рацией между ними и передаешь взаимные ругательства? –  поинтересовалась Саша, переключая каналы на большом телевизоре.
– Хуже, – вздохнул я, поправляя порванный лацкан пиджака, – мне пришлось их разнимать! Как в мясорубке побывал. 
– Из-за чего драка произошла? – Стас забрал  у меня свою чашку и с грустью убедился, что она пуста.
– Не могу сказать, – я пожал плечами. – Я вошел в туалет уже в разгар событий. В меня чуть не воткнули сломанную ручку швабры, как копье! Еле успел увернуться. С этим надо что-то делать!
– Тут есть только один вариант, – подмигнула мне Саша.
– Интересно какой? – спросил я, поднимаясь. Затем подошел к зеркалу и на всякий случай посмотрелся в него. Разнимая двух бугаев, я получил локтем по скуле и теперь боялся, что там будет синяк.
– Их нужно обратно свести вместе, – ответила Саша, подавая мне пакет со льдом.
– Ну уж нет! Это без меня! – замотал я головой, прикладывая лед к скуле. – Да и как это сделать? Уложить их вдвоем в одну постель, поцеловать в лобик и укрыть одеялком?
– Нет. Это нужно сделать по Шекспиру, – Саша уселась на диван и закинула ногу на ногу.
– Это как? – не понял я.
– Любовью за любовь тебе я заплачу, – процитировал Стас.
– Бинго! – кивнула Саша и похлопала Стаса по плечу. – Нужно пустить слух, что они до сих по сходят с ума друг от друга. И  эти сплетни довести до обоих.
План разработали очень быстро. Пришлось подключить к нему еще Фиму с Ашотом и су-шефа Рудика с несколькими поварятами. Когда все было готово, мы всей компанией приступили к воплощению нашей идеи в жизнь. Первым по нашему плану шел Санек, пост которого располагался у входной двери, как раз напротив гримерки артистов. Выходя оттуда, я нарочно не закрыл дверь, дав возможность Саньку слышать все, что там говорилось.
– Ой, Фимочка… – вздохнул Ашот, припудривая длинный нос пуховкой, – мне так Клавдия жалко!
– А что с ним? – Фима в очередной раз провел щеткой по и без того идеально уложенным волосам парика.
– Когда я болел, Клавдий меня приходил навестить, – продолжил наводить марафет Ашот. – Ну, мы с ним уговорили бутылочку коньяка и разговорились по душам. Так вот… Он мне спьяну признался, что до сих пор Саньку любит.
– Да ладно! – по-театральному всплеснул руками Фима. – Они же разбежались и сейчас просто ненавидят друг друга!
– А теперь представь, как ему тяжело делать вид, что он ненавидит человека, которого любит, – подытожил Ашот и, поднявшись со стула, вышел из гримерки.
Все это я наблюдал, сидя у края барной стойки. Я был доволен эффектом, произведенным разговором на Санька. Сначала округлились его азиатские глаза, потом открылся рот, и он постарался как можно ближе подойти к двери. Дальше дело было за мной и Стасом.
Примерно посредине вечера я снова подсел к барной стойке, где хозяйничал Стас, и сделал вид, что не вижу сидящего в углу Санька. 
– Чье барахло? – спросил я у Стаса, показывая глазами на пиджак, висящий на спинке стула.
– Клавдия, – ответил тот, – Сашка курить выходила и попросила пиджак на плечи накинуть, чтоб за курткой в гардероб не ходить.
– Пойду ему отдам, – сказал я, поднимаясь со стула.
Я заранее приготовил фотографию Саньки с новогоднего корпоратива, где он был заснят в обнимку с Клавдием.  Эту фотку мы одолжили у Лили, естественно, посвятив ее в наш заговор. Взяв пиджак, я незаметно выронил фото и, как ни в чем не бывало, удалился в сторону ресторана, где дежурил Клавдий.
– Ну, что там у вас? – спросил у меня Стас по телефону.
– Все идет по плану, – доложил ему я. – Клавдий уже поужинал и услышал разговор на кухне о том, что пьяный в говно Санька плакал на плече Рудика о неразделенной любви к Клавдию. Сейчас Саша как раз портмоне Санькино подкинула, типа нашла на полу в подсобке. Клавдий уже полчаса на него пялится. Санек фотку поднял?
– Ага, – радостно хихикнул в трубку Стас, – он с ним убежал в комнату отдыха. Прям так быстро убежал!
– Тим, где этот… как его… – за моей спиной стоял Клавдий с портмоне в руках.
– Узкоглазая обезьяна? – догадался я.
– Еще хоть раз так его назовешь, я тебе на второй скуле синяк поставлю, для симметрии, – пригрозил мне Клавдий.
– Ага… понял, – неуверенно кивнул ему я. – Санек в комнате отдыха чай пьет. А что?
– Ничего… – ноги Клавдия, собственно, уже двинулись в указанную сторону, но понимая, что я все-таки его начальство, охранник остановился и добавил, – он кошельман потерял, надо бы отдать.
– Так давай я отдам, – предложил ему я.
– Не… я сам… – пробормотал Клавдий и быстро пошагал в комнату отдыха.
– Ну-с, господа, – сказал Стас, собрав нас всех за столиком в баре, – по-моему, все удалось. Они уже минут сорок в комнате. Значит, все получилось.
– Это ничего не значит, – покачал головой Рудик. – Там звукоизоляция, и мы могли просто не услышать звуков драки. Возможно, там уже лежат два хладных трупа.
– Ё-моё! – воскликнул я, кинувшись к двери.
Собственно, я побежал из вполне благородных побуждений. Клавдий и Санек были моими подчиненными, и я, как начальник, был за них в ответе. Распахнув дверь и влетев в комнату отдыха, я действительно обнаружил два тела, вот только… 
– Тим, ты охуел в натуре! – заорал на меня Клавдий, быстро соскакивая с дивана и пытаясь прикрыться маленькой подушкой.
– Ты же сказал, что дверь закрыл, – Санек, лежащий на подлокотнике дивана вниз животом, пытался накинуть на свой голый зад чью-то рубашку. – Вот ты всегда так! Никогда не думаешь о последствиях!
– А почему только я о них должен думать? – Клавдий прыгал на одной ноге, пытаясь натянуть на себя брюки.
– А почему обо всем должен думать только я? –  возмущался Санек, садясь на диван и надевая на себя рубашку.
– Слушайте, мужики… – я поднял руки в примирительном жесте, – давайте все открутим обратно. Вы сейчас разденетесь, ну и как собачки… Короче, займетесь тем, что вы делали, а я выйду отсюда и постараюсь забыть то, что я только что видел. Вы только дверь за мной на ключ закройте!
Два бугая посмотрели в мою сторону и громко расхохотались. Я с облегчением вздохнул, поняв, что инцидент исчерпан. И хотя все, что произошло, никак не вписывалось в обязанности секьюрити, я все равно, как начальник охраны, закрыл на это глаза.
Наверное, стоит признать, что гей-семьи – это обычные семьи, со своими бедами и радостями. Они тоже ссорятся, а потом мирятся известным всем способом. Они так же могут любить и ненавидеть. Ревновать и веселиться. И за своих ребят я искренне рад, хоть меня еще долго в кошмарных снах будет преследовать волосатая грудь Клавдия и круглый зад Санька.

========== Двенадцатая серия.Пикачу. ==========

Иногда мы не замечаем, насколько резкие повороты делает наша судьба. Вот и моя жизнь удивительно изменилась. Я ушел… вернее меня ушли из полиции, и я уже полгода работаю начальником охраны в гей-клубе. Эти люди пустили меня в свой маленький мирок и стали для меня настоящими друзьями. Оборачиваясь назад, я удивляюсь, как же глупы бываем мы, натуралы. Нам кажется, что если мы будем общаться с геями, то они нас обратят, как вампиры, и в скором времени мы сами станем манерными и жеманными. Поверьте моему опыту, среди геев есть совершенно нормальные ребята. Чёткие и даже жесткие временами. А я все тот же натурал и все так же сохну по Саше.
– Так что, на Новый год как обычно? Затусим где-нибудь? – говорит мне в трубку Мавроди.
Я стою в темном углу ресторана и, как обычно в это время, слушаю выступление Саши. Ее низкий голос плывет над столиками, как туман, а ее тонкая фигурка медленно покачивается на сцене.
– Нет, Кир. На этот Новый год я, пожалуй, тебя брошу. С друзьями планирую встречать, – ответил я тихо, прикрыв трубку рукой, чтобы не спугнуть песню Саши.
– Меня на педиков своих променял? – обиженно засопел Мавроди. – А как же наша дружба, проверенная годами?
– Кир, ну не надо! – вздохнул я. – Мы уже шесть лет подряд на Новый год нажираемся в хлам и снимаем проституток. Надоело. Хочется чего-то другого. Праздника настоящего и веселья.
– Тогда ты просто обязан взять меня с собой, – заявил Мавроди. – Можешь всем сказать, что я твой парень, если что.
– Да иди ты в жопу, Мавроди, – разозлился на него я, но если честно, то мне стало немного жалко друга. По сути, у этого толстяка нет другой компании на Новый год, кроме меня и проституток. Только вот примут ли его мои новые друзья?
– Ладно! Уговорил, – выступление Саши закончилось, и я пошел за сцену, чтобы сказать ей,  как она прекрасно сегодня выступила.
Саша уже спустилась вниз и стояла, задумчиво разглядывая маленькую открытку. В другой ее руке был букет, который она держала как веник.
– Ты чего, Саш? – спросил я, видя, что девушка расстроена.
– Это она мне прислала, – ответила Саша невпопад.
– Кто она? Тайная поклонница? – улыбнулся я.
– Нет, – Саша тряхнула короткими волосами, – моя бывшая. Пойдем на кухню. Перекусим чего-нибудь и мне нужно выпить.
Я понял, что букет от бывшей сильно расстроил Сашу и мне не терпелось услышать ее рассказ.
– А нечего особо рассказывать, – вздохнула Саша, наливая из небольшого стеклянного лафитника тягучую ледяную водку. – Познакомились мы с ней на одном сайте. Я тогда еще не работала в клубе. Вечера были одинокие и тоскливые. Вот меня и занесло на сайт знакомств. Мы с ней пообщались всего один вечер, а мне показалось, что уже вечность знаем друг друга. Через месяц переписки я уже не сомневалась, что это любовь. Она не настаивала на встрече, да и я тоже. Мы обе боялись, что эта мистика отношений рухнет, если мы встретимся. Но увидеться нам очень хотелось, и поэтому решено было пересечься на нейтральной территории. Оказалось, что мы зря боялись. Все прошло просто прекрасно. Мы посидели в небольшой кафешке, потом сняли комнату на пару часов, а после этого она провожала меня домой. Представляешь, мы три часа шли пешком. Конечно, мы могли взять такси, но нам очень не хотелось расставаться. Два года мы встречались примерно раз или два в месяц. Все было замечательно. Мы любили друг друга, но в моей душе зародились сомнения. Почему она не звонит мне по вечерам, а только днем с работы? Почему не остается на ночь? Почему не рассказывает о семье? Я спрашивала ее, не замужем ли она? Она отвечала, что нет. И в какой-то момент я стала к ней относиться, как только к своей. Понимаешь? Я не хотела ее ни с кем делить, поэтому известие о том, что она замужем, у нее прекрасный любящий муж и двое детей, меня просто убило. И в один прекрасный день я разорвала с ней всякие отношения. Но если честно, еще полгода я ждала, что она меня найдет и скажет, что хочет быть со мной. Но… этого не произошло. И вот сегодня она неожиданно прислала мне этот букет и записку, что все еще любит…
Я не знал, что сказать, поэтому молча слушал Сашину исповедь. И что я мог сделать? Набить этой дамочке морду – не вариант. Посоветовать, чтобы Саша забыла все и, наконец, пригляделась ко мне, я тоже не мог. Неловкий момент прервал дядя Вова.
– Тим, у нас ЧП. Иди в зал ресторана! Это срочно! – услышал я его голос в рации.
В зале ресторана было шумно. Люди возмущенно вскакивали со своих мест и шарахались от Пикачу, который бегал по залу в чем мать родила и во все горло орал:
– Я свободе-е-ен, словно птица в небесах! Я свободе-е-ен! Я забыл, что значит страх!
Я очень люблю «Арию», и такого исполнения песня явно не заслуживала. Мы с Иваром и дядей Вовой попытались отловить лже-Кипелова, но тот оказался очень шустрым и, посверкивая в лучах люстр голым задом, быстро лавировал между столами.
– Сука, обдолбаный, что ли? – ворчал дядя Вова.
– Не. Пьяный в хлам, – Ивар предпринял еще одну попытку поймать Пикачу, но тот снова вывернулся из его рук. – Он маслом облился, я его удержать не могу!
Наконец, мне удалось настичь свободолюбивого певца и, набросив ему на голову скатерть, скрутить на полу.
– Ивар, попроси Антона выйти на сцену и извиниться перед клиентами за доставленные неудобства, – крикнул я охраннику. – А ты, Телепузик, пойдешь со мной, – зло прошипел я пленнику.
– Я Пикачу… Пика пика! – громко заорал тот из-под скатерти и попытался лягнуть меня ногой.
В комнате отдыха мы с трудом нацепили на Пикачу часть одежды и решили дождаться машину, которая, как обычно, должна была за ним приехать. Пока мы ждали, пьяный обалдуй уснул на диване, уютно свернувшись калачиком.
– Что это с ним? – почесал затылок Стас. – Он всегда был достаточно тихим. Посидит, пару коктейлей выпьет, потанцует и уезжает. А последнее время прям с порога водки заказывает, напивается, как свинья и дебоширит.
– На этой неделе мы его второй раз отлавливаем, – кивнул дядя Вова, по-отцовски накрывая Пикачу пледом.
– Как второй? – удивился я.
– Ты выходной был во вторник, – начал рассказывать дядя Вова, – он вот так же нажрался и бегал по танцполу, стягивая с парней штаны. Пришлось его скрутить и тащить в машину.
– Может, все-таки наркота? – нахмурился я  и, нагнувшись, понюхал сладко сопящую морду Пикачу.
– Нарики не пьют, – покачал головой Стас, – спиртное убивает действие дури.
– Ну, с чего-то же он начал так нажираться? – задал я риторический вопрос, но мне на него никто так и не ответил. В комнату вошел Ивар и со словами:
– За телом приехали, – поднял Пикачу на руки и вынес на улицу, где его ждала крутая черная машина с тонированными стеклами. Я вышел вслед за ним и подошел к машине.
– Господа, вы б своего мальчика утихомирили! – сказал я, постучав в тонированное стекло. Оно чуть приоткрылось, и из щели выпала свернутая вдвое красная купюра. – Я так понимаю, это вместо «извините» и «спасибо»? – отшвырнув ногой бумажку, я ушел обратно в клуб.
Если честно, настроение у меня сильно испортилось. Я поймал себя на мысли, что жалею  Пикачу. Судя по той бумажке из окна, его покровитель все переводит в деньги. Не завидую я парнишке. С другой стороны, это его личный выбор – быть реально свободным или стать игрушкой у богатого папика. Но мой внутренний мент толкнул меня в бок и покачал головой, давая понять, что не все так просто, как мне кажется.

========== Тринадцатая серия. Загадочное исчезновение. ==========

С чем у вас ассоциируется Новый год? Конечно, с запахом мандаринов и хвои. Еще с разноцветными огоньками елочных гирлянд в витринах магазинов и вечным «Джингл Беллз». Я давно перестал верить в чудеса и Деда Мороза. Я точно знал, что меня ждет в этот день. Маленькая синтетическая елка на столе, тусклый свет свечки в виде собаки, крысы, дракона, петуха или еще какого символа года. Пластиковые упаковки с купленным салатом, курица-гриль в фольге посреди стола, пакеты с соком и бутылки минералки на подоконнике, куча бухла в холодильнике. Напротив –  небритая Мавродиевская рожа, бой курантов по телевизору и пьяное: «С Новы-ы-ым Го-о-одом!». Но в этом году меня ждало что-то другое. А что именно, я пока не знал. Поэтому праздник ждал с нетерпением.
– Сколько бухла берем? – деловито спросил у нас Стас, делая пометку в блокноте.
В комнату отдыха набилось много народа. Кто-то ютился на диване, кто-то на стульях. Несколько человек оседлали подоконник. Перед открытием клуба тут собрались активисты, в числе которых был я, Стас, все артисты травести-шоу, су-шеф Рудик, Саша, Санек и Клавдий.
– А дядя Вова с нами? – поинтересовался Санек.
– Дядя Вова в этом году едет к сыну, –покачала головой Саша.
– Значит, половину бухла я вычеркиваю, – деловито заметил Стас.
– Погоди, не вычеркивай, – предупредил я его, – я не один приду. Дружное «О-о-о!!!» прокатилось по комнате. – Да хватит вам! – замахал я руками, – я с другом буду.
Очередное «О-о-о!!!» прозвучало еще громче.
– И кто этот счастливчик? – подмигнул мне Клавдий.
– Это друг детства. Кирос Мавроди, – ответил я.
– Как же я люблю этих мускулистых, загорелых греков с кудрявыми черными волосами, – томно промурлыкал Стасик. – Он правда просто друг? Ты не против, если я за ним приударю?
Я не стал расстраивать Стаса тем, что из всего им описанного у Кира присутствовали только черные вьющиеся волосы. Причем росли они не только на голове, но и на спине, на плечах и еще в некоторых местах.
– Погоди, а он не родственник Павлосу Мавроди? – задумчиво спросил Антон.
– Он его родной брат, – кивнул я.
– Да он еще и брат олигарха! – Стасик даже подпрыгнул на месте. – Все! Он мой!
Я уже хотел охладить его пыл и сказать, что брат олигарха живет в коммуналке и ездит на работу на трамвае, но в этот момент в комнату вошел Леонид и с дрожью в голосе сообщил.
– Тим… Там тебя спрашивают.
– Кто? – повернул я голову к Леониду.
– Выйди и сам посмотри, – махнул он головой в сторону входной двери.
Я вышел в темный коридор и замер на месте. Этого человека не знал только ленивый. Его мужественное лицо с аккуратной черной бородкой смотрело с баннеров по всему городу, а статная фигура в дорогом сером костюме мелькала по телевизору меж депутатов, министров и даже рядом с президентом. Не буду называть статус и имя этого человека. Пусть он будет Иваном Ивановичем Ивановым.
– Мда… – сказал Иван Иванович, внимательно разглядывая меня, – я думал, что начальник охраны не такой молодой и более опытный.
– Какой есть, – очнулся я от анабиоза, – а собственно, чем обязан?
Иван Иванович огляделся по сторонам и спросил, а вернее, безоговорочно приказал:
– Мне нужно переговорить с тобой с глазу на глаз.
– Ивар, – окликнул я охранника, выглянувшего из двери, – попроси всех покинуть комнату отдыха ненадолго. Совещание о мерах безопасности в общественных местах продолжим позже.
– Есть, Тимофей Петрович! – кивнул мне Ивар, и через несколько минут мы с Иваном Ивановичем вдвоем сидели в комнате отдыха: он на диване, а я напротив него, на стуле.
– Может, кофе? – прервал я молчание. 
Вместо ответа Иван Иванович просто поднял вверх руку и покачал головой.
– Мне нужно, чтобы вы нашли Кузю, – сказал он, доставая из кармана пачку дорогущих сигарет и инкрустированную камнями Зиппо.
– Домовенка? – зачем-то уточнил я, выставляя на столик блюдце вместо пепельницы.
– Можно и так сказать, – без улыбки ответил Иван Иванович, затягиваясь сигаретой.
– А можно все же уточнить, кто такой этот  Кузя? – заерзал я на стуле. – Я как-то не очень в нечисти разбираюсь.
– Юморишь? – недобро усмехнулся Иван Иванович. – Мне нужно, чтобы ты нашел Пикалова Кузьму Устиновича. По-вашему, Пикачу.
– Ах, этого, – наконец, сообразил я. – Так он вчера тут дебоширил до трех ночи. Сорвал с окна занавеску, закрутился в нее, а потом на танцполе сиртаки танцевал. В обнимку с кувшином. Потом отодрал павлинье перо от стены и пытался совать его в ж… в задницы клиентов.
– Причиненный клубу ущерб я оплачу, – по-деловому сказал Иван Иванович и вдруг неожиданно как-то сдулся и постарел. – Найди мне Кузю. Он вчера отпустил машину, которую я за ним прислал, а домой так ночью и не вернулся. Утром охранник под дверью нашел вот это, – Иван Иванович протянул мне листок бумаги, на котором были наклеены буквы.
Я взял записку в руки и прочитал: «Приготовь миллион  евро, если хочешь увидеть своего щенка!».
– Мне все понятно, – кивнул я, убирая бумажку в карман, – записку я изымаю. Как только что-то выясню, я с вами свяжусь.
– Ты меня не понял, – нахмурился Иван Иванович, и его лицо снова стало деревянным. – Я хочу, чтобы Кузя завтра же был дома.
– Так, погодите! – я встал со стула. – Дела так быстро не делаются. Мне нужно допросить всех, с кем вчера Пикачу общался. Нужно осмотреть помещения, поискать свидетелей.
– Завтра! – безапелляционно заявил Иван Иванович. – В противном случае я закрою вашу шарашку в два счета. 
– Тогда у меня встречный вопрос, – разозлился на него я, – кем вам приходится Кузьма Пикалов?
– Он – мой племянник, – не моргнув глазом, ответил Иван Иванович.
– Вы занимаете высокое положение. Не может это быть происками конкурентов и недоброжелателей? – предположил я.
– О существовании племянника никто не знает. Только моя охрана. Но они – проверенные ребята,  – ответил Иван Иванович, поднимаясь. – У вас есть два дня. И запомните: я никогда не шучу. Либо вы мне возвращаете Кузю, либо я закрываю ваше заведение.
Вот тебе, бабка, и Юрьев день! Мое предновогоднее настроение было испорчено напрочь. И надо же было этому Пикачу исчезнуть точно за неделю до Нового года! Подвести друзей и допустить закрытия клуба я не мог. Мой внутренний мент вздохнул, хлопнул себя по голым коленкам, надел на лысину фуражку и поднялся со стула.

========== Четырнадцатая серия. Лед тронулся. ==========

Политика – грязное дело, и люди, занимающиеся ею, нечистоплотны, поэтому я давно перестал им верить. Их нимбы приклеены к лысинам скотчем, крылья на помочах, а елей, льющийся изо рта – всего лишь подкрашенный сахарный сироп. За мою недолгую жизнь сменилась куча депутатов и несколько президентов, и знаете… В моей жизни ничего от этого не изменилось. Иногда становилось даже хуже, но лучше – никогда. И только работа в гей-клубе дала мне хоть какой-то шанс. Я смог позволить себе хорошую обувь, приличные костюмы и даже иногда обеды в кафе, пусть и не очень дорогом. Поэтому потерять эту работу мне совсем не хотелось.
– Это ведь был ОН? – Антон поднял глаза вверх и тыкнул туда же пальцем.
– Ага, – кивнул ему я. Вся наша гоп-компания снова заполнила комнату отдыха. 
– А чего ему нужно было? – поинтересовался Ивар.
Я неглупый человек и мне не нужно было напоминать, что наш разговор с Иваном Ивановичем был сугубо конфиденциальным. Иван Иванович ничего не сказал, но я прочитал это в его строгом взгляде.
– Да когда в ментовке работал, мы дело одно раскручивали, а он был там фигурантом, – с ходу соврал я. – Он пришел со мной переговорить по этому поводу, но я его успокоил, что там все замяли.
– А-а-а… – остался доволен ответом Ивар.
– Кстати о Новом годе, – сморщил нос Стас. – Все, что мы напланировали, конечно, хорошо, но вот отпраздновать его в клубе не удастся.
– Почему? – хором спросили друзья.
– Лилька сняла на всю ночь ресторан. У них тут какой-то корпоратив намечается, – ответил за него Рудик. – Она  нашего шефа и нескольких поварят привлекла. 
– Можно у меня собраться, – от всей души предложил я.
– В твоей малолитражной квартирке? – хмыкнула Саша. – У нас выходит человек двадцать.
– Кстати… с носа получается по десять «к», – кивнул Стас.
– А если снять дом за городом? – предложил Рудик.
– За неделю до Нового года? Ты шутишь? – хмыкнула Саша.
– Я поищу какую-нибудь базу отдыха, – сказал Ивар. – Может, повезет, и там найдется несколько свободных домиков.
На том и порешили. Пока Ивар, Рудик и Антон рылись в ноутбуке, я отвел в сторону Сашу и Стаса и тихо сказал:
– Разговор есть. Давайте отойдем куда-нибудь и перетрем одну темку.
Мы вышли из комнаты отдыха и, пройдя через барный зал, открыли дверь в кабинет Лилия. Сам хозяин, или, если хотите, хозяйка, уехала по делам. И эти дела были, как всегда, амурные, а значит, надолго. Это и позволило нам воспользоваться свободным помещением.
– Мы в полной жопе, – выдохнул я, плюхаясь на мягкий розовый диванчик.
– И это как-то связано с ЕГО визитом? – догадался Стас.
– Точно, – кивнул я, – и если я из этой жопы не выберусь, то в ней окажутся все, в том числе и вы.
– Говори уже! Не томи! – Саша села на стул напротив меня и внимательно посмотрела мне в глаза. – На то мы и друзья, чтобы вместе из жоп выбираться.
– Тогда спешу вас обрадовать, – начал я, –нам нужно найти Пикачу. И на это у нас всего два дня. Если мы не доставим этого рыжего оболтуса его «дядюшке», – я поднял руки с двумя торчащими вверх пальцами и пошевелил ими вверх-вниз, – ОН закроет клуб. 
– Мда… – вздохнул Стас, – любовь зла…
Я был с ним полностью согласен. Рядом с Иваном Ивановичем я легко мог представить длинноногую тупую блондинку, а никак не худого смазливого пацана с длинной желтой челкой. Кстати, с этой самой блондинкой я, кажется, видел его на фото с какого-то приема в Кремле. 
– Что вы знаете про этого самого Пикачу? – спросил я у друзей.
– Он приехал из какого-то Мухосранска лет пять назад, – начала Саша. – Поступал в универ, но провалился. Блядовал по кабакам, пока не нашел богатого папика. 
– Не… – покачал головой Стас, – ОН для него не папик. Там настоящая любовь. 
– Откуда ты знаешь? – хмыкнула Саша.
– На то я и бармен, – улыбнулся ей Стас. – А мы, бармены, бесплатные психологи. Пикачу иногда присаживался ко мне за стойку, и мы болтали. Так что слушайте: Пикачу познакомился с НИМ на улице, когда шел с очередного перепихона. Там его здорово отодрали и избили. ОН ехал откуда-то на машине и увидел Пикачу, бредущего по улице и, пригласив его к себе, отогрел и отмыл. Пикачу говорил, что к нему никто и никогда так не относился. ОН даже трахнул его только через месяц знакомства. А до этого устраивал романтические свидания, дарил цветы и подарки. В общем… Пикачу в него втюхался по самые яйца. И это еще не все. Понимая, что Пикачу молодой, и ему иногда хочется покуражиться, ОН разрешает своему молодому любовнику тусить  в клубах, но без блядства. Каждый раз после гулянки его забирает машина.
– Я, конечно, не бармен, но психолог я тоже неплохой, – подал голос я. – И мне показалось, что ОН к Пикачу относится очень трепетно. Я бы сказал, что любит его.
– Откуда такая догадка? – спросила Саша.
– Глаза… – ответил ей я, – когда он говорил о Пикачу, во взгляде появлялась мечтательность и теплота. 
– Не верь политикам, дорогой! – Саша хлопнула меня по плечу. – Нам нужно выяснить, где Пикачу живет, и поспрашивать соседей, не видел ли кто чего.
– Это лишнее, – покачал я головой. – Там уже точно все выяснили приближенные нашего дорогого гостя. И я так понимаю, что Кузя пропал именно из нашего клуба.
– Домовенок? – удивленно приподнял брови Стас.
– Пикалов Кузьма Устинович, –  утвердительно кивнул я ему, – в простонародье – Пикачу.
Нашей небольшой командой было принято решение никому не говорить о случившимся. Для начала мы стали потихоньку собирать информацию о прошлом дне. Где и с кем Пикачу общался и что делал, буквально по минутам. Еще я продемонстрировал друзьям записку, которую мне оставил Иван Иванович. Прочитав ее, Саша тихо хмыкнула и вынесла вердикт:
– Знаете, что странно? Почему эту записку собирали из букв?
– Ну, если бы ее написали от руки, то похитителя или похитителей можно было бы по почерку вычислить. Это улика. Даже если записку распечатать, то можно найти принтер, на котором это было сделано. Я где-то читал такое, – возразил ей Стас.
– Я не про это, – тряхнула головой Саша. – Зачем складывать из букв, если из газет или журналов можно вырезать целые слова?
– Буквы какие-то странные, – я задумчиво почесал нос.
– Верно, – Саша довольно улыбнулась. – Это потому, что буквы латинские. Вот смотри. Буква «И» это перевернутая латинская «N». «Щ», это три «L», там даже хвостик дорисован карандашом. 
– А это означает, что у похитителя под рукой был только иностранный журнал, и не хватало времени искать что-то с русским текстом, – догадался я.
– Я скажу тебе больше, – Саша достала из кармана небольшой буклет. – Буквы были вырезаны вот отсюда!
– Это что? – Стас взял из рук Саши рекламку и стал внимательно изучать текст.
– Стопку этой фигни вчера нашли в гардеробе, – объяснила Саша. – Кто-то решил так прорекламировать свой бизнес. Типа бесплатно. Дядя Вова собрал все листки и выбросил в мусорку в туалете. Так что наш похититель «писал» записку здесь, в клубе. В туалете.
Одна голова хорошо, а три лучше! Стас с Сашей оказались прекрасными сыщиками, и благодаря этому, как говорится, лед тронулся!

========== Пятнадцатая серия.Пумба. ==========

Не люблю детективы ни в какой форме. Все авторы, как правило, просто фантазеры и о настоящей оперативной работе не имеют никакого представления. Что касается кино, то я предпочитаю ужастики. Правда, потом просыпаться в обнимку с Мавроди, который до икоты боится смотреть фильмы ужасов, совсем не прикольно. 
– Интересно, кто садовник? – я сидел в комнате отдыха и вертел в руках флаер, пытаясь разглядеть в нем знакомые буквы.
– Какой садовник? – не понял меня Стас.
– Ну как какой? – оторвался я от созерцания  бумажки. – В любом детективе преступник обязательно садовник.
– Ты выяснил, во сколько ушел из клуба Пикачу? – деловито спросила меня Саша.
– Вчера у дверей дежурил Санек, – начал объяснять я, – а у него фотографическая память. Он по минутам описал мне кто и когда покидал клуб. Вот только Пикачу он не видел.
– Погоди, - остановил меня Стас, – значит, сиртаки он исполнял в полвторого. Потом мы этого Кузю умыли холодной водой и напоили кофе. Дальше… К двум он опять накидался и бегал с павлиньим пером. Около трех он блевал в туалете, а потом мы уложили его в комнате отдыха. Это было в половине четвертого. Больше его никто не видел. Значит, исчез он между половиной четвертого и шестью, когда закрывается клуб. Ты что-нибудь заметил необычного, когда вошел в комнату отдыха?
– Я заметила, – уверенно сказала Саша. – На диване обычно лежал плед. А теперь пледа нет.
– Значит, похититель завернул Пикачу в плед и… – я задумался. – Что-то не сходится.
– Может, Санек отходил куда-то и не видел, как вывели или вынесли Пикачу? – задумчиво сказала Саша.
– Или он вообще не покидал клуба, – закончил я за нее фразу. – Но тут тоже нестыковка. После закрытия мы обходим все помещения. Все было пусто.
– Так… – Стас хлопнул себя по коленям, – я в бар. У меня перерыв кончился. Там пришла компашка, с которой вчера тусил Пикачу. Поболтаю с ребятами. Может, чего выясню.
– А я в ресторан. У меня скоро выступление, – поднялась со стула Саша. – Заодно переговорю с парнем, который вчера клеил Пикачу. Может, он чего вспомнит.
– А я пойду поболтаю с Пумбой, – я тоже поднялся с дивана. – Его вчера не было в клубе, но он может много чего рассказать про Пикачу.
– С чего ты взял, что Пумба придет в клуб именно сегодня? – удивленно оглянулся на меня от двери Стас.
– Сегодня у нас Чешир выступает, а Пумба никогда его номера не пропускает, – объяснил ему я и плеснул себе кофе из аппарата.
Пумба был еще одним персонажем, который часто посещал наш клуб. Это был невысокий полный паренек с ухоженной бородкой-испанкой и модно стриженой шевелюрой. Одет он был всегда тоже с иголочки и отличался от Пикачу стилем и элегантностью. Свою кличку он получил за схожесть с одноименным персонажем Короля-льва. 
Пумба работал у какого-то модного городского стилиста. Помимо всего прочего, он был единственным другом Пикачу, про которого мы знали, и ярым фанатом Чеширского кота – стриптизера, который иногда выступал у нас в клубе.
Я не ошибся в своих предположениях. Пумба появился в клубе около двенадцати и сразу занял столик, который располагался ближе всего к шесту. Я решил, что не стану отвлекать его разговорами до выхода стриптизера, но чтобы не потерять его из виду, примостился возле стенки у ниши ди-джея и стал ждать выступления.
На  самом деле, мужской стриптиз мне никогда не нравился. Ну нет в нем для меня ничего привлекательного. Чешир в деловом костюме с галстуком и шляпой на голове вальяжно вышел на сцену. Одарив зал ослепительной улыбкой, он взялся рукой за шест и, кивнув ди-джею, повернулся к залу спиной.
Мда… до такого идеального состояния я никогда не отшлифую свое бренное тело. Хотя я никогда и не пытался этого сделать. Природа наградила меня крепкими мышцами и длинными ногами, но ходить в спортзалы, чтобы совершенствоваться, мне не давала природная лень и недостаток времени. Правда… насчет времени вру. 
Чешир поизвивался возле шеста, немного покрутился на нем, скинул с себя одежду, оставшись с одних трусах, изящно раскланялся перед публикой и удалился в гримерку. Вот, в общем-то, и весь стриптиз моими глазами. Я облегченно вздохнул и направился через зал к Пумбе.
– Здравствуй, – кивнул я парню.
– Привет, дорогой! Ты тут один? – подмигнул мне Пумба.
– Вообще-то я охранник этого клуба и у меня к тебе есть разговор, – поморщился я.
– Ах, да… – махнул рукой Пумба, – не признал. Тимур кажется?
– Тимофей. Можно просто Тим, – представился я. – Отойдем в бар. С меня кофе.
– Лучше «Павлиний хвост», – быстро согласился Пумба и встал со стула.
Заказав Пумбе фирменный коктейль, я усадил его за стол в баре и устроился напротив него.
– О чем хотел поговорить, красавчик? – хлюпнул коктейлем Пумба.
– О Пикачу, – я постарался не реагировать на комплимент и сделал нарочито серьезное лицо.
– Что тебя интересует? – подмигнул мне Пумба. – Сексуальные пристрастия, размер члена, вкусы?
– Я тебя умоляю, – закрутил я головой, – только вот давай без этого всего.
– По какой же причине тебя Пикачу интересует, если ты его не хочешь? – сощурил свои поросячьи глазки Пумба.
– А если я просто беспокоюсь о нем? – напрягся я. – Последнее время с ним что-то происходит.
– Вообще-то мы с ним поругались, – надул губы Пумба.
– Ну не от этого же он допился до белой горячки? – я снова поморщился, когда парень облизнул влажные губы.
– Откуда тебе знать, – обиделся Пумба. – Он вообще у меня парня хотел увести.
– Погоди… он вроде сам… не свободен? – я подвинулся к нему ближе.
– Ну так-то да, – кивнул Пумба. – Вот только его бусечка последнее время на него хуй забил. В переносном смысле, конечно. Редко стал появляться. Правда, подарки постоянно дарил. Но наш Пикачу романтик. Ему отношения нужны. Вот он и переключился на моего Чешира.
– Погоди… Ты же не хочешь сказать, что встречаешься с этим стриптизером? – не поверил ему я.
– Пока нет, – вздохнул Пумба, – но не теряю надежды. А тут эта мелкая тварь полезла на него.
– И что дальше? – заерзал я на стуле.
– А дальше Чешир меня вообще отшил, – вздохнул Пумба. Раньше соглашался встретиться-перекусить со мной в ресторане иногда. А после этого даже на звонки не отвечает. Вот и пасу его теперь по клубам, суку…
Я понял, что про отношения Пикачу с «бусей» Пумба не хочет распространяться. Причиной этому была или обида, или положение «буси» в обществе. А вот тема со стриптизером меня заинтересовала. Я быстро распрощался с Пумбой и пошел в гримерку, где, по моим подсчетам, все еще должен был быть Чеширский кот.

========== Шестнадцатая серия. Чеширский кот. ==========

Люди, которые не умеют работать головой, работают руками. Так всегда говорил мой отец. И он был абсолютно прав. Нет, я, разумеется, никогда не презирал людей, выбравших стезю строителя, сантехника, фрезеровщика. Это, безусловно, нужные профессии. Свою же работу я всегда относил больше к умственной. Хотя физически тоже иногда приходилось поработать, попотеть. А вот тех, кто становился всякими там танцорами, я недолюбливал. Это люди, которые не умеют работать ни головой, ни руками, поэтому зарабатывают ногами. А низшим звеном среди них для меня были стриптизеры. Они шли  вровень с проститутками. А в чем разница? Да ни в чем. И те, и другие зарабатывают телом.  
– Здрасьте вам, – кивнул я, заходя в гримерку. Я решил говорить с Чеширом предельно простым языком, чтобы быть с ним на одном уровне.
– Добрый вечер, – Чешир стоял у небольшого столика и аккуратно укладывал в чемоданчик сценический костюм. Он, видимо, только что вышел из душа, и на его загорелом мускулистом теле было только полотенце. 
– Расслабон после выступления? – кивнул я на полотенце, усаживаясь на стул.
– Скорее, релакс, – кивнул он мне. – А, собственно, чем обязан?
– Собственно, ничем, – ответил я, закидывая ногу на ногу. – Перетереть кое-что надо.
– Чем могу? – Чешир накинул махровый халат, затянул пояс и, отвернувшись, освободился от полотенца.
– Побалакать надо про ваши дела с Пикачу, – ответил я, разглядывая стриптизера. По моим соображениям, ему должно было понравиться пристальное мужское внимание. Но, к моему удивлению, Чешир поглубже запахнул халат на груди и потянулся за штанами. – Не… ты сиди, как тебе удобно. Мне пофиг.
– Простите, как я могу к вам обращаться? – задал мне вопрос Чешир.
– Тимофей. Можно просто Тим, – кивнул ему я. – А тебя как звать?
– Меня зовут Илларион, – ответил Чешир с легким поклоном. – Потрудитесь мне объяснить, Тимофей, что именно вы хотели бы от меня услышать?
– Так… погоди… – немного растерялся я. Манера разговора Чешира была, по моим понятиям, далеко не стриптизерская. – Ты нормальный, что ли?
– В каком смысле нормальный? – не понял Илларион.
– Ну, ты не стриптизер разве? – снова спросил я.
– Стриптизер, – кивнул Илларион, – но только по вечерам. А так я учусь в университете, на лингвиста. Специализируюсь на кавказских языках. А что, собственно, вас так удивляет?
– Слушай…те, Илларион, – замялся я, – мне хотелось бы извиниться за свое поведение, и  давайте начнем все заново. – Я поправил галстук и провел рукой по волосам, стараясь придать своей внешности более интеллигентный вид. – Тимофей Тимошкин. Начальник охраны клуба.
– Илларион Таргамадзе. Очень приятно, – улыбнулся мне Чешир. – Так что именно вы хотели от меня узнать?
– Я тут побаза… поговорил с Пумбой и выяснил, что у вас были отношения с Пикачу, – охотно объяснил я. – Меня интересует, что именно у вас было? Только без подробностей, – на всякий случай предупредил я Чешира.
– Да, собственно, никаких подробностей и не было, – Илларион взял со столика бутылку минералки и сделал пару жадных глотков. – Мне не очень приятно вспоминать все это, но если вам нужно…
– Очень нужно, Илларион! – воскликнул я. – Вопрос жизни и смерти.
– Вообще-то этот молодняк мне уже поднадоел, – вздохнул Илларион.
– Так зачем вы с ними связались? – хмыкнул я.
– Я и не собирался с ними связываться, –  Илларион достал из кармана халата модный гаджет, заправил в него что-то вроде короткой сигареты, нажал на кнопку и сладко затянулся. – С Колей, это тот, что Пумба, я познакомился в салоне, где он работает. Собственно, я с ним и не знакомился. Он сам предложил пообедать вместе, ну я и согласился. Настроение было хорошее, да и время было обеденное. Я решил, что компания мне не помешает. Поели в ресторанчике, поболтали, обменялись телефонами. Все без всяких лишних мыслей с моей стороны. Но Коля оказался прилипчивым, как банный лист. Я не умею и не люблю грубо отшивать людей, поэтому стал делать ему намеки. Это не помогло. Он постоянно названивал, просил о встрече, караулил в клубах. В общем, не давал прохода. В итоге, у меня стали сдавать нервы, и вот тогда появился Кузя – Пикачу. Он  сказал, что у него есть деловое предложение. Мне стало интересно, чего хочет этот мальчик. Так вот, Кузя предложил инсценировать между нами бурный роман, и таким образом отвадить Колю.
– Погодите, – остановил я рассказ, – а Пикачу в чем была выгода?
– Я его тоже об этом спросил, – ответил Илларион. – Кузя сказал, что хочет, чтобы его поревновали. Вот только он не потрудился назвать имени того самого Отелло. Если бы я знал, с кем придется иметь дело, я сразу бы отказался.
– Вот тут я вас понимаю, – хмыкнул я.
– Так вот… – продолжил Илларион,  – Кузя жаловался, что его любимый мужчина начинает к нему охладевать. Если честно, я никогда бы не полез в чужие отношения, но мальчик так искренне просил меня помочь. К тому же он утверждал, что дело вовсе не в деньгах, а именно в любви. Именно поэтому он хочет, чтобы его приревновали.
– И что дальше? – нахмурился я.
– А дальше все просто, – вздохнул Илларион, – мы несколько раз засветились в клубе вместе. Потом пересеклись пару раз в ресторане. Однажды, когда я возвращался домой после выступления, на меня напали. Я едва успел открыть дверь машины, как меня скрутили и разбили лобовое стекло моего Вольво, а под конец пригрозили, что если еще раз увидят меня с Кузей, то изуродуют, как Бог черепаху. Рисковать я не стал, поэтому позвонил Кузе и предупредил, что сделка расторгнута.
– Не ожидал я такого от… – я закашлялся. Из меня чуть не вылетело имя благодетеля Пикачу.
– Я знаю, кому перешел дорогу, – улыбнулся Илларион. – Правда, выяснил это уже после инцидента. Вам интересно, что я обо всем этом думаю?
– Что? – перепросил я.
– Я не верю в искренние чувства людей, если они принадлежат к двум разным классам, – ответил Илларион. – Мне это напоминает картину «Неравный брак». Помните ее? Богатый старик покупает себе молодую и красивую жену. Но Кузю мне жаль. Кажется, что он действительно любит этого человека. 
– Это странно, – я поднялся со стула, показывая, что больше не намерен отвлекать Иллариона, – но мне тоже показалось… возможно, конечно, что и я ошибаюсь, но мне реально показалось, что эти чувства взаимны.
В очередной раз мир перевернулся с ног на голову. Стриптизер-лингвист, гей-спецназовец… Осталось встретить проститутку-кандидата наук, и тогда я поверю во вселенский разум и буду бороться за мир во всем мире. А пока… мне необходимо найти влюбленного мальчишку и спасти клуб от закрытия.

========== Семнадцатая серия. Нити судьбы. ==========

Так всегда бывает в детективах Ты раскручиваешь клубок событий, и вот перед тобой уже тянутся длинные нити, уходящие вдаль. Ты пытаешься увидеть ту точку, где они пересекаются, но линии остаются параллельными. И ни одна из них не сходится с другой.
На следующий день наша команда снова собралась в комнате отдыха. До открытия клуба оставался примерно час, но, судя по полученной информации, это открытие вполне могло стать последним.
– И что мы имеем? – я внимательно посмотрел на друзей и положил на стол телефон, из которого звучала тихая мелодия.
– А ничего мы не имеем, – ответил Стас и поморщился, – и выключи эту «Польку-бабочку».
– Во-первых… – Саша подвинула свой стул ближе к нам, – это не «Полька-бабочка», а Моцарт. А во-вторых, мы можем обсудить все, что узнали за вчерашний день, и восстановить картину полностью.
– Тогда я первый, – сказал я, откашлявшись. – Пикачу пришел в семь тридцать. По данным Санька, он сначала навестил девочек в гримерке. Там он пробыл минут пять. По словам Фимы, он поздоровался с ними, выпил рюмку водки и ушел.
– Дальше я, – поднял руку Стас. – Около восьми вечера он присел ко мне за барную стойку и выпил «Лонг-Айленд». Потом заказал две текилы и лимонное мороженое. Перебросился несколькими словами с Гариком и Биллом – они просто проходили мимо. Потом рассказал мне пошлый анекдот, над которым сам же и поржал. Поздоровался с Лилей, она как раз пришла в клуб. В баре он просидел около часа. Потом просто встал и ушел. Блин! Тим! Выключи этого Моцарта! Правда бесит!
– Не могу! – ответил ему я, но сделал звук телефона еще тише. – Я жду, когда мне ответит оператор.
В этот момент музыка замолкла, и холодный женский голос сообщил, что все операторы заняты.
– Ладно. Теперь я, – Саша выпрямилась, как будто собиралась петь. – Значит, так. В начале девятого Пикачу вошел в ресторан. Я как раз готовилась к выступлению и видела его. Он поприветствовал столик, где отмечал день рождения Жорик.
– Ху из Жорик? – поинтересовался Стас.
– Ну блондин такой, сутулый. Он часто к нам приходит со своим другом. Ты точно должен его помнить. Он веган, и на друга своего вечно ворчит, что тот не уважает его принципы и жрет при нем мясо, – объяснила Саша. Стас издал долгое: «А-а-а…», и она продолжила. – Значит, он подошел к столу Жорика и начал петь: «У Курского вокзала стою я молодой. Подайте Христа ради червончик золотой…», – пропела Саша. Стас прыснул от смеха. – Между прочим, неплохо спел, – улыбнулась Саша.
– Не отвлекайтесь, – нахмурился я.
– Хорошо, – продолжила Саша, – так вот… Его посадили за стол, где он пил и ел где-то до десяти часов.
– Потом… – продолжил я, – как мне рассказал Клавдий,  он вышел на улицу через запасной выход, и стал «курить» трубочку от коктейля. Затем он вынул из уличного кашпо пустой горшок из-под цветов и докопался к группе курящих с риторическим вопросом: «Быть или не быть?» Ему не ответили, и он начал читать монолог Гамлета в подлиннике, называя горшок бедным Йориком. Клавдий с трудом отнял у него «Йорика» и затащил обратно в клуб. Дальше что видел лично я: с половины одиннадцатого и до одиннадцати Пикачу упоенно танцевал у шеста. Ни к кому не приставал и был тихим.
– В одиннадцать он пришел ко мне в бар и пил кофе до без чего-то двенадцать, – сообщил Стас, – и общался только со мной. Говорил про одинокую старость, плакал и просил подарить ему котенка. Потом снова заказал текилы и ушел в зал, смотреть травести-шоу.
– Теперь опять я, – я поднял руку как в школе, – двенадцать ночи.  Пикачу мирно смотрит шоу. За это время он заказывает один коктейль. Второй ему приносят от мужика с другого конца зала. Пикачу встает, раскланивается и выпивает коктейль. Кстати, надо бы выяснить, кто тот мужик.
– Это всем известный Рюммель, – махнул рукой Стас.
– Всем он может и известен, – недовольно сказал я, – но лично мне он не знаком.
– Рюммель, Генрих Адольфович, – объяснила мне Саша, – немец по происхождению. Частый гость нашего заведения. Давний поклонник и воздыхатель Пикачу.
– Погодите, – я задумчиво потеребил волосы на затылке, – так может, Пикачу сбежал с этим Рюммелем?
– Да ты что! – рассмеялся Стас. – Он его терпеть не может. Генрих Адольфович как-то предложил Пикачу тысячу евриков за одну ночь с ним. Кстати, тогда у Пикачу еще не было богатого папика и он подрабатывал хастлером. Так вот… Пикачу наотрез отказался. Так что Рюммель тут точно ни при чем.
– Хорошо. Выяснили, – кивнул я. – Значит, шоу длилось до половины второго. Все это время Пикачу сидел в зале и пил коктейли.
– После шоу он вернулся в бар и до двух часов просидел в компании молодняка, – Стас с ненавистью посмотрел на мой телефон, который вновь сообщил нам, что все операторы заняты. – Дальше, в два часа был сиртаки, про который мы уже говорили.
– После этого я уложил его в комнате отдыха спать, – подытожил я. – Примерно через полчаса заходила Лиля и, кстати, тот самый плед принесла тоже она. В это же время за Пикачу приезжала машина, которую Лиля, по словам Санька, отпустила. Она сказала, что возьмет ему такси и отвезет домой. В полтретьего я снова отловил Пикачу на танцполе с пером и отвел в туалет, где он долго блевал. Потом у нас пробел и в половине четвертого Лиля вызвала ему такси.
– Такси «Минутка». Катерина. Я вас слушаю, – вздрогнул мой телефон. Я схватил его и сделал звук громче.
– Катерина, добрый день! Начальник охраны клуба «Пьяный павлин». Вы мне не поможете, Катенька? Вчера, примерно в половине четвертого, на наш адрес было вызвано такси. Мне нужно связаться с водителем, так как наш клиент забыл в его машине важные бумаги.
– Минутку, я сейчас уточню, – весело отозвалась Катенька, и мы снова услышали ненавистного Моцарта. – Да, – раздалось в трубке через несколько секунд, – вчера был вызов. Машина номер С 876 ТС 532. Водитель Геннадий Романов. Кстати, он только что подал свою машину к вашему клубу по вызову. Вы можете подойти к нему и поговорить.
 Я нажал отбой, забыв поблагодарить милого оператора, и кинулся к двери. За мной следом бежали Саша и Стас. Возле клуба стояло сразу несколько такси. К счастью, мы запомнили номер и быстро нашли нужную машину.
– Командир! – я постучал в окно машины. – Открой! Начальник охраны клуба, – я нагнулся и тыкнул в окно бейджем, –  разговор есть.
– Чего тебе? – стекло медленно опустилось, и я увидел небритую и недовольную физиономию водителя.
– Ты вчера в полчетвертого машину подавал сюда? – спросил его я.
– Допустим, – неохотно кивнул мне «водитель кобылы».
– Парня куда отвозил, можешь вспомнить? – взволнованно спросил я.
– Может, могу, а может, и не могу, – шофер достал из кармана помятую пачку жвачки, выдавил из нее одну подушечку и засунул ее в рот.
– Так вспомнишь? – я протянул ему мятую пятихатку.
– Память возвращается, но неохотно, – громко и мерзко чавкая, ответил шофер.
– А если так? – я достал еще одну банкноту и протянул водиле.
– Вспомнил! – шофер забрал деньги и быстро спрятал их в бардачке. – Я прождал положенные пятнадцать минут, потом ко мне подошло такое… – он поморщился, – в белом парике и в розовом платье. Оно дало мне денег и сказало, чтоб я проваливал. Я закрыл вызов как ложный и уехал.
– А в шесть мы с ребятами проверили все помещения… – задумчиво сказал я. – Из клуба он не выходил…
– Что? – перепросили у меня водитель, Саша и Стас, но я им не ответил и опрометью кинулся обратно в клуб.
Вот так и бывает. Идешь ты, значит, по тем самым тонким ниточкам событий, а они все тянутся и тянутся вдаль. И нет им конца и края. И ты уже даже не рассчитываешь, что когда-нибудь они сойдутся вместе. И тут вдруг – бац! – и нитки завязываются в большой и крепкий узел.

========== Восемнадцатая серия. Эффект фуагра. ==========

Если бы не мои принципы и упертость, из меня вышел бы неплохой опер. Правда, в этом случае я перестал бы уважать себя, как человека. М-да… выбор у меня тогда был сложным, но, мне кажется, я принял правильное решение. Задача полиции – найти и наказать виновного и защитить потерпевшего.  А на деле многие мои коллеги не совсем верно трактовали основы правосудия и считали, что весы, которые держит в руках слепая богиня Фемида, служат для взвешивания количества денег. Лично мне кажется, что наличие крупного банковского счета не может сделать из мерзавца порядочного человека. И наоборот. Вот поэтому теперь я и работаю в гей-клубе «Пьяный павлин». И, скажу вам, ни капли не жалею.
Я распахнул дверь в кабинет директора клуба и с порога громко гаркнул Лиле:
– Где этот мелкий засранец?!
От неожиданности Лиля, сидящая за будуарным столиком, вздрогнула и провела помадой жирную красную линию на  щеке.
– Ты ничего не попутал, Тимоша? – недовольно пробасила Лиля.
– Ну, тут два варианта, – совершенно спокойно ответил я. – Либо ты преступница, вернее, преступник, и причастна к похищению, либо ты нам говоришь, где прячется этот гребаный покемон!
– Тимочка… – заерзала на стуле Лиля, – я не преступница. Я, можно сказать, мать Тереза, – она испуганно хлопала длинными накрашенными ресницами и дула красные губы. – Бедный малыш так плакал, так плакал… Мне его стало жалко и я решила ему помочь.
– Ага… сиську ему дала? – хмыкнула Саша.
– Ну какую сиську, – обиделась Лиля. – Он говорил, что Бусечка его разлюбил, и он не знает, что с этим делать. Вот я и предложила ему инсценировать похищение, чтобы Буся понял, как Пикачу ему дорог. 
– А ты знаешь, мать твою, Тереза, что ты чуть клуба из-за этого не лишилась? – рявкнул я. – И  много хороших людей чуть не остались без работы?
– Это как так? – удивленно вскинула тонкие брови Лиля.
– А вот так! Бусечка пригрозил, что если мы не найдем Пикачу, он прикроет клуб навсегда, – продолжал я орать на перепуганную хозяйку клуба. – Так где этот чертов телепузик?
– Там… – тихо всхлипнула Лиля и показала пальцем на дверь в другом конце комнаты.
Пикачу сидел по-турецки на огромной кровати, с большой миской попкорна на коленях, и смотрел какой-то фильм по огромному телевизору, висящему на стене. Он явно не ожидал нашего визита, поэтому, увидев нас, быстро скинул миску на кровать, и попытался спрятаться в зеркальном шкафу-купе.
– А ну стоять, гребаный граф Монте-Кристо! – заорал я.
В три прыжка оказавшись возле Пикачу, я ухватил его за ворот рубашки, чуть приподнял и встряхнул.
– А теперь колись, как ты тут оказался? – я грозно сдвинул брови.
Пикачу дернул плечами, освобождаясь от моих рук, сел на край кровати, опустил голову и начал рассказ:
– Буся меня совсем забросил в последнее время. Приходил ко мне редко и ненадолго. Иногда обещал прийти, но не появлялся, а  присылал дорогую побрякушку. А мне нафиг не сдались подарки! – Пикачу поднял голову и вытер кулаком слезы. – Мне он сам нужен. Что я только ни делал! Устраивал ему по телефону истерики, делал вид, что у меня красивый любовник, куролесил и пил. Но все оставалось по-прежнему. И вот когда я в очередной раз напился и лежал в вашей комнате отдыха, ко мне пришла Лиля. Она выслушала меня и подала интересную идею – устроить похищение. Я быстро вырезал из какой-то рекламы, которую нашел в туалете, письмо. Лиля вызвала такси, а сама спрятала меня в этой потайной комнате.
– Погодите, – остановила рассказ Саша, – а как письмо оказалось у… Буси?
– Так я его утром подкинула, – ответила Лиля. – Улучила момент, когда его телохранитель подгонит машину к подъезду, а сам выйдет встречать шефа, и сунула записку под дворники. 
– Значит, так… – я строго посмотрел на зареванного Пикачу. – Мне сейчас очень хочется дать тебе по репе чем-нибудь тяжелым, но я этого делать не буду. Потому что тогда твой Буся точно закроет клуб. Он тут рвал и метал, между прочим,  и если бы мы тебя не нашли, то уже завтра на месте нашего «Павлина» был бы фитнес-центр.
– Он волновался за меня? – привстал с кровати Пикачу.
– Уж не знаю, что он нашел в худом телепузике, – улыбнулся я, – но он тебя, идиота, очень любит. А теперь бери телефон и звони своему Бусечке.
Минут десять Пикачу тихо попискивал в трубку. Сначала плакал, потом начал канючить, и под конец разразился заразительным смехом. При этом из противного тощего парня он неожиданно стал очень милым и даже красивым. Может, именно за этот смех и влюбился в него брутальный Иванов? Мне это неведомо, да и не очень понятно.
Уже через пятнадцать минут на пороге комнаты появилась статная фигура Ивана Ивановича. Дверь за ним прикрыли два здоровенных амбала, которые, как статуи, замерли на пороге.
– Не делай так больше, Кузя! – совершенно спокойно произнес Иванов, присаживаясь рядом с Пикачу. – Из-за тебя я чуть было не навредил хорошим людям.
– Я хотел, чтобы ты поволновался, – надул губы Пикачу, – и чтобы приходил ко мне чаще. Я скучаю по тебе…
– Потерпи немного, – Иван Иванович протянул было руку к Пикачу, но, оглянувшись на нас, убрал ее. – Сейчас закончится эта предвыборная гонка, и мы с тобой улетим в Эмираты.
– Хочу на лыжах покататься. В Куршавель! – заканючил Пикачу.
– Зимой? – удивился я, но тут же замолчал.
М-да… причуды богатых мне не понять. Да и зачем мне это, когда вокруг настоящая зима и в парке можно вдоволь накататься на лыжах. А летом меня вполне устраивает дикий пляж где-нибудь на канале. И фуа-гра я не очень люблю. По-моему, намного вкуснее намазать на хрустящую ароматную корочку свежего белого хлеба бледный паштет из банки и с аппетитом съесть этот бутерброд, захрумкивая его свежим пупырчатым огурцом.

========== Девятнадцатая серия. Сархат. ==========

С самого детства я очень любил зиму. Острые иголочки мороза, впивающиеся в щеки, приятный хруст снега под ногами, искорки снежинок в свете фонаря. Правда, последние годы в небесной канцелярии сидят халтурщики. И при выходе из дома приходится брать с собой вместо теплых перчаток зонты.
– Значит, нарежем салаты и упакуем их в контейнеры, – говорил собравшимся Рудик, – а заправим их уже перед подачей на стол. Нужен хороший мангал. Желательно два, ввиду большого количества народу.
– У брата есть, – быстро отозвался Антон, – на балконе точно видел.
– И у меня был где-то на антресолях, – задумчиво махнул рукой Санек.
– Что там у дяди Вовы? – поинтересовался я у Ивара.
– Пока молчит, – показал он на спящий телефон.
Дядя Вова – это наша последняя надежда на праздник. Обзвонив все близлежащие базы отдыха, мы не нашли свободных мест для шумной компании из двадцати человек. Тогда на помощь пришел дядя Вова и пообещал договориться с другом, у которого в ста пятидесяти километрах от города, в деревне, имелся большой бревенчатый сруб с настоящей русской печкой.
– Стас, запиши еще одного человечка, – хитро улыбнулась Саша.
– Да ладно… – открыл рот Стас, а вся остальная братия громко заорала «О-о-о!».
– Да, – кивнула Саша, – я тоже буду не одна.
– Это куда вы записываетесь? – на пороге комнаты отдыха стоял Пикачу. Вернее, это был уже не Пикачу, а Кузьма Устинович Пикалов. Почему не Пикачу? Да просто парень преобразился. В таком случае говорят: «Над ним поработали стилисты!». Так вот, стилисты, которые поработали над Кузей, были мастерами своего дела. Длинной желтой челки, которая меня так бесила, как не бывало. Вместо нее на голове Кузи красовалась вполне модная и не очень вычурная стрижка. Пирсинг в носу, ушах и бровях отсутствовал. На Кузе были надеты вполне приличные, то есть слегка порванные, джинсы, модные ботинки и толстовка с желтым ушастым монстром и дурацкой надписью «Пика-Пика».
– Вот записываемся в банк спермы, – совершенно серьезно ответил Кузе Стас, – решили подзаработать на Новый год. Но тебе, судя по довольной морде, сдавать уже нечего.
– Ой, мальчики… – прошептал Кузя, закатив глаза, – вы знаете… – он втиснул свою худую задницу на диван, между Стасом и Иваром и начал с придыханием рассказывать, – сначала он завалил меня цветами. Потом пригласил на ужин в крутой ресторан. Ну, вы понимаете, мне пришлось привести себя в порядок. Кстати…как вам мой новый лук? – Кузя вскочил с дивана и начал вертеться посреди комнаты.
– Да ты просто красавец, – замахал я на него руками.
– Так вот… – Кузя снова плюхнулся на диван, – а после ресторана… Это была такая ночь! Просто нет слов.
– Кузь, не забывай, что среди нас есть натуралы, – предупредил я.
– И лесбиянки, – дополнила меня Саша.
– Ой, да ладно вам, – махнул рукой Кузя, – он меня так пердолил… Так пердолил… Я обкончал все на свете. Потом мы мылись в джакузи и пили там вино, а потом он меня снова натянул.
– Господи… – закатил я глаза.
– Вот и не «господи»! – сердито посмотрел на меня Кузя. – Было здорово! Правда, теперь у меня жопа болит, как будто он свой член там забыл.
– Очень романтично, – усмехнулась Саша и снова обратилась к Стасу, – ты еще одного человека прибавил?
– Стасик, детка, – захныкал Кузя, – меня тоже впиши. Я тоже хочу с вами Новый год отметить!
– А тебя Буся отпустит? – вопросительно посмотрел на него Стас.
– Да у него на Новый год свой корпоратив в Кремле будет, как всегда, – махнул рукой Кузя, – и раньше второго января он не объявится. Так что пиши меня смело.
В этот момент у Санька зазвонил телефон, и он поднял руку вверх, прося тишины. Бросив в телефон два коротких «да», потом пару раз «угу», Санек убрал телефон в карман и сообщил притихшим товарищам:
– Новый год отменяется. У друга дяди Вовы дом сгорел еще в прошлом году.
– Бли-и-и-ин…
– Облом…
– Пиздец…
Все, как могли, выражали свое разочарование, и только Кузя остался весел и беззаботен. Он вынул из кармана новенький блестящий гаджет с яблоком на задней панели и, потыкав в него указательным пальчиком, прижал его к уху.
– Приветик, мой сладкий… – пропел он в трубку. – Тут мои друзья хотят Новый год отметить, но у них нет помещения. Дашь мне на пару дней ключики от твоей дачи? Конечно, будем себя вести хорошо. Люблю тебя, Бусечка моя, – Кузя убрал телефон в карман и победно посмотрел на нас. – Ну, как вам идея?
Народ просто взорвался аплодисментами, а Ивар с Саньком даже подняли Кузю на руки и пару раз подбросили вверх. После этого мы обступили сияющего Кузю и еще несколько минут разглядывали фотки в телефоне. Дача Бусечки оказалась этаким мини-домом отдыха в три этажа, с террасами, балконами и даже со специальной беседкой, где стояли три добротных мангала.
Собственно говоря, я уже увидел все, что посчитал нужным и, чтобы дать посмотреть другим, выпихнулся из плотного круга друзей и вышел из комнаты в темный пустой коридор клуба. Обойдя по очереди все залы, проверяя, все ли подготовлено к открытию, я пошел в гардероб. Проходя мимо хозпомещения, я услышал какие-то завывания и бормотания. Я распахнул дверь и вошел в полутемную комнату, освещенную слабым светом лампы.
В углу, на двух постеленных на пол матрасах, сидел наш уборщик Саид. Он что-то бурчал под нос на своем родном языке и вытирал кулаком скупые мужские слезы.
– Ты тут чего? – от неожиданности я не сразу смог сформулировать вопрос. – Живешь, что ли? – Саид поднял на меня узкие красные глаза и коротко кивнул. – А чего квартиру не снимаешь всем аулом, как твои делают?
– Дорого квартиры, – ответил Саид, – мне деньга очень нужна. Я капить ее. Долго капить.
– Слушай, Саид, – я присел на перевернутое ведро, – тебе зачем деньги? У тебя что, дома семеро по лавкам?
– Какие такие семеры? – не понял меня Саид. – Сархат деньги копить на калым.
– Кто такой Сархат? – теперь не понял его я.
– Я Сархат, – улыбнулся мне Саид.
– Погоди… А Саид где? – меня начала напрягать эта ситуация.
– Это мене так ваш Лиля-джан называл. Саид. А я Сархат. Мой имя такой – Сархат, – начал объяснять мне уборщик.
Удивительно… Я всегда думал, что фраза «все азиаты на одно лицо» не про меня, и я никогда не спутаю Саида с Сархатом. Ан нет… Оказывается, что покажи мне еще какого-нибудь Саида, и я не отличу его от нашего Сархата и наоборот.  И знаете… как-то это неправильно. Это получается, что мы к ним относимся, как к нелюдям. А так быть не должно! И это я знаю точно.


========== Двадцатая серия."Сто тысяч блядь!" ==========

Я заметил, что все вокруг стали равнодушны к людям. Мы так замкнулись в своем мирке, что не замечаем другого мира, иногда намного более интересного, чем твой собственный. Мы не кидаем монетку нищему, и не потому, что нам жалко. Просто не хочется пускать в себя чужое горе. Мы не улыбаемся в ответ детям, не смеемся простой шутке уличного комика, не останавливаемся, чтобы послушать песню музыканта. Все это неправильно и грустно!
Я с трудом вытащил Сархата из кладовки и отвел в ресторанную кухню.
– Ты давно ел нормальную еду? – спросил я у него.
– Еда дорого, – покачал головой Сархат.
– Тогда давай поужинаем вместе, – предложил я, доставая из холодильника остатки вчерашнего банкета.
От запеченной свинины Сархат отказался. А вот кусок рыбы в соусе и крабовый салат съел с удовольствием. Я сунул ему в руку сверток с пирогом и пакетик зеленого чая на завтрак, проводил его в кладовку и хотел уйти, но мне показалось, что этого как-то мало, и я поступаю некрасиво и эгоистично. Словно откупаюсь от него едой.
– Слушай, я так и не понял, – начал я, снова усаживаясь на перевернутое ведро напротив Сархата, – зачем тебе нужны деньги?
– Ман мехоҳам жениться. Вале падари ман Багигул нест, мехоҳад, ки он барои ман отдавать, зеро, ки ман нищий. Ӯ гуфт, ки ман готовил бозхариди соли нави мелодӣ. Агар хоҳад, пул, ӯ ба ман Багигул барои Шафхата отдаст, – быстро заговорил Сархат.
– Не, ну частично понятно конечно, – кивнул я, – но хотелось бы подробностей. Я понял, что у тебя есть проблема.
– Проблема есть, денег нет, – согласился со мной Сархат.
– Так… – вдруг озарила меня идея, – я сейчас позвоню человечку одному, и ты ему повторишь все, что мне говорил.
Я набрал номер Иллариона и спросил, нет ли у него знакомого лингвиста, который знает таджикский.
– Тебе сегодня чертовски везет, – засмеялся в телефон Илларион, – он как раз рядом со мной. Зовут Никитой. Изучает именно тюркскую группу. 
Сархат недолго погульгукал в мой телефон, держа его почему-то перед ртом, потом приложил его к уху, быстро закивал, прижав руку к груди, и передал телефон мне.
– Короче, – услышал я в телефоне голос Никиты, – он жениться хочет, а папаша девушки денег просит. И если он калым до Нового года не получит, то дочку за другого отдаст.
– А сколько денег просят за невесту? – спросил я у Сархата.
– Сто тысяч, блядь! – четко ответит тот и,   обхватив голову руками, начал что-то бормотать и качаться из стороны в сторону.
Я на всякий случай поднес к нему телефон, чтобы Никита перевел его бормотание.
– Чего он говорит-то? – спросил я уже у Никиты. – Матерится, что ли, на своем?
– Нет, – хохотнул Никита, – в их языке мата нет, поэтому они активно используют русский. Он просто молится и просит Аллаха ему помочь.
Ну, Аллах денег отсыплет вряд ли, а вот друзья вполне могут помочь. Я снова вытащил Сархата из кладовки и привел его в комнату отдыха, после чего позвал Стаса и объявил общий сбор.
– Короче, – начал я, оглядывая друзей. На мой зов пришли Фима, Антон, Ашот, Клавдий с Саньком, Саша, Рудик и поваренок Димка, – надо человечку помочь.
– Чем? – резонно спросил Стас.
– Нам надо до Нового года собрать ему сто тысяч, – ответил я.
– Сто тысяч, блядь! – снова выдал Сархат и, усевшись на пол, начал раскачиваться и молиться своему Аллаху.
– Господи, до чего человека довели, – вздохнула Саша, протягивая Сархату воды.
Я вкратце объяснил проблему и предложил поставить на барной стойке коробку, с просьбой кидать туда деньги для Сархата.
– Глупо, – покачал головой Стас. – Мне чаевые оставляют постоянно. Так я скажу, что за вечер, дай бог, тысячи две набегает.  Так что не вариант.
– Есть у меня одна идея… – начала Саша и задумчиво почесала нос. – Но тебе она, Тим, не понравится.
– А конкретней? – переспросил я.
– Ну… какая главная мечта гея? Помнишь? – подмигнула она.
– Трахнуть натурала, – кивнул я.
– Нет, – засмеялась Саша, – не трахнуть. Совратить. Это намного интересней. Так вот…В нашем клубе у тебя много поклонников. И, чего уж греха таить, многие хотели бы увидеть тебя голым.
– Так! Остановись, – взмахнул я рукой.
– А что так? – оживился Стас. – Ты же хочешь помочь Саиду, вот так и поможешь!
– Я не совсем понял смысл, – начал я, – но мне эта идея уже не нравится.
– Идея простая, – Саша поднялась, подошла и положила руку мне на плечо. – Объявим, что, допустим, в пятницу, мы устраиваем благотворительный концерт в пользу Саида. И гвоздем вечера будет стриптиз в исполнении начальника охраны.
– Я? Стриптиз? – я подскочил со стула, но крепкая Сашина рука усадила меня обратно.
– Стриптиза – это харашо, – заулыбался Сархат.
– Ты-то хоть не подъебывай, – вздохнул я. – Только проблема в том, что я никогда его не танцевал.
– Чеширский кот тебе в помощь, – похлопала меня по плечу Саша и кивнула на мой телефон.
– Илларион, еще раз привет, – начал я разговор. – Ты очень удивишься, но мне снова нужна твоя помощь.
– С какого языка нужен перевод? – с готовностью отозвался Чешир.
– Нет, – я оглядел друзей, громко вздохнул и сказал, – ты можешь научить меня танцевать стриптиз за пару дней?
– Хм… – Илларион ненадолго замолчал. – А у тебя есть хоть какие-то навыки?
– С семи до десяти занимался бальными  танцами, – ответил я, краснея.
– С семи до десяти вечера, каждый день? – уточнил Илларион. – Похвально.
– С семи до десяти лет, – поправил его я.
– Ну это хоть что-то, – вздохнул Чешир. – Давай так… Через два часа жду тебя в своей студии на Садовой. Это вроде бы недалеко от вас. С костюмом, в котором будешь выступать. Там все и обговорим.
Еще и костюм… Вот почему, когда ты просто хочешь кому-то помочь, сам оказываешься в глубокой жопе? Или, еще хуже, ты вынужден показывать свою голую жопу совершенно незнакомым тебе людям?

========== Двадцать первая серия. Костюмы на все случаи жизни. ==========

У любого человека есть скелеты в шкафу. Мой скелет – это бальные танцы, которыми я занимался три года в далеком детстве. Этот секрет я хранил от всех долгие годы. Даже Мавроди про него не знал. Но самое страшное, что я до безумия, просто до мурашек по спине, до опупения люблю танцевать. Но, как все натуралы, считаю это проявлением пидоризма и поэтому, если меня приглашают не на медленный танец, отказываюсь и говорю, что не умею, хотя с трудом сдерживаю свои руки и ноги, чтобы не пуститься в пляс. Иногда дома, когда остаюсь один, я включаю музыку и самозабвенно танцую для себя перед зеркалом. И, скажу я вам, выходит у меня неплохо.
– Что надумал насчет костюма? – спросил Стас, когда я проходил мимо барной стойки.
– Ну, есть у меня парадно-выходная тройка, – неуверенно пожал я плечами. – Правда, последний раз я надевал ее на свадьбу двоюродного брата пять лет назад.
– Я смогу достать костюм, – влез в разговор Фима. Сегодня транс-шоу не было, и он, как и Антон с Ашотом, были просто гостями клуба.
– Времени в обрез. Мне уже через час нужно быть у Чешира, – покачал я головой.
– И к Коту успеем и одежку достанем, – подмигнул Фима. – Ты мне доверяешь? – протянул он руку.
– Откровенно говоря, твоя довольная рожа не внушает мне доверия. Но выбора у меня нет, – и я пожал протянутую мне руку.
На небольшом Ниссанчике Фимы мы несколько минут покатались по улицам и, наконец, остановились возле старого дома. На фасаде висела красочная вывеска: «Костюмы на все случаи жизни». Окна магазинчика были зашторены, а в витрине красовался женский манекен в костюме медсестры с огромной клизмой в руке.
– Мне уже не нравится эта идея, – вздохнул я, понимаясь по ступенькам к двери.
Фима весело подмигнул мне и пару раз нажал на звонок. Через несколько секунд за дверью послышались шаркающие шаги. Кто-то явно посмотрел нас через глазок и, наконец, скрипучий старческий голос строго сказал нам:
– Ви что, читать не учились? 
– Дядя Сема! – громко крикнул Фима. – Ви мене не помните? Это ж я, Фима Кришман. Сын Марочки Фельдман и Йоси Кришмана.
– Фима? Кришман? – вопросительно просипели за дверью.
– Да! Дядя Сема, это я, – снова повторил Фима.
– Завтра приходите, – неожиданно отрезал старик, – у нас закрыто.
– Дядя Сема! Нам помосч нужна! Хороший человек пропадает! – застучал ладонью в дверь Фима.
Замок щелкнул, и из щели высунулся длинный крючковатый нос дяди Семы.
– Ну, если хорошему человеку помосч нужна, таки почему не помочь? – дверь распахнулась и в тусклом свете мы увидели маленькую сутулую фигуру дяди Семы.
Меня, собственно, удивил не сам диалог, а то, что у Фимы неожиданно прорезался еврейский акцент с характерной раскатистой «р».
Мы прошли по каким-то катакомбам, которые нас вывели в освещенный зал, где по всему периметру стояли манекены. Каких только костюмов тут не было! Горничная с белым передником и небольшой брошью на пышном воротнике, женщина-кошка с длинными когтистыми перчатками, сантехник с широкими штанами на помочах и вантузом в кармане, врач со стетоскопом на шее и даже инопланетянин. Пока Фима общался с дядей Семой и разъяснял цель нашего визита, я нашел на одной из полок моток каких-то бинтов и рыжий парик.
– Это очень ходовой костюм, – сказал, подошедший ко мне Фима.
– Тут только парик и лоскуты, – пожал я плечами.
– Ты чего, «Пятый элемент» не смотрел? – хмыкнул Фима. – А знаешь, какой самый популярный?
– Только не говори, что это тот костюм клоуна, – передернул я плечами.
– Не… Вот тот. Синий. Видишь? А если выключить свет, то там такие светящиеся точки видны. Ну! Узнал? – Фима хлопнул меня по плечу.
– Русалочка? – предположил я.
– Не… Русалочка – вон тот, с хвостом, а это Аватар, – у Фимы почему-то загорелись глаза. – Я тут в интернете видел порно-версию и…
Но он не успел договорить. В комнату вошел дядя Сема, неся в руках… настоящую форму американского полицейского.
– По-моему, ваш размерчик, – кивнул мне старик, – у дяди Семы таки профессиональный взгляд. Дядя Сема никогда не ошибается с габаритами.
Я зашел за ширму, стоящую в углу зала, и быстро облачился в белую рубашку, серые штаны  и такую же серую куртку. К костюму прилагались длинные под колено носки с флагом Америки, обтягивающие трусы-шорты, армейские ботинки и фуражка. Нижнее белье я надевать не стал, а вот фуражку и тяжелые армейские ботинки примерил.
– То, что надо, – сказал я, с удовольствием разглядывая себя в большое зеркало. – Как влитой сидит! И я в нем прям настоящий полицейский. Сам бы себя трахнул!
– В этом костюме главное не то, как он сидит, – хитро сощурил глаза старик, – а то, как он моментально снимается. Вот посмотрите сюда…
Несколько минут дядя Сема показывал мне хитрые запахи с кнопками, которые выглядели точно, как обычные швы. При этом располагались они так, что часть одежды можно было снять одним рывком.
– Супер! – восторженно прошептал я. – Вы просто гений, дядя Сема!
– У дяди Семы покупают одежду самые элитные проститутки и любовницы олигархов, – гордо ответил мне Фима.
– И… сколько мне будет стоить этот костюм? – напрягся я.
– Дядя Сема, конечно, еврей, – серьезно сказал  старик, – но он справедливый еврей! Вызваться помочь незнакомому человеку может только настоящий музчина! Я горжусь, что у нашего Фимочки такой друг. Чисто символически, пять тысяч  за прокат и паспорт в залог, – хитро подмигнул дядя Сема.
К комплекту секси-копа, помимо уже примеренного мною, прилагались: наручники, портупея с игрушечным пистолетом, ремень, рация и железный значок в кожаном футляре. Все это дядя Сема положил в пластиковый пакет и передал нам вместе с костюмом.
Мы снова сели в Ниссан, и Фима повез меня к Чеширу по указанному адресу.
– Я, конечно, знал, что ты еврей, Фим, – начал я разговор, – но откуда этот акцент?
– Таки традиция, – улыбнулся Фима, – и дяде Семе было приятно услышать родную речь. На самом деле, я никогда так не говорю. Мои родители тоже давно обрусели, но мне так нравится этот еврейский говорок! Просто бальзам на душу!
Да… вот так иногда бывает, что помощь приходит оттуда, откуда ты ее не ожидаешь. И то, что еще час назад казалось нереальным, становится осязаемым. И ты из обычного охранника клуба вдруг превращаешься в настоящего американского полицейского.

========== Двадцать вторая серия. Служебный роман. ==========

Все мужчины, даже толстые и некрасивые, иногда чувствуют себя настоящими самцами. Знаете, таким брутальными Ален Делонами. В этом, конечно, играет большую роль отношение к ним женщины. Но даже когда ее нет и в помине, толстяк надевает на себя в примерочной дорогой костюм, протягивает руки вперед, как будто держит пистолет, и вот он уже Джеймс Бонд. Примерно так же ощутил себя я, надев костюм полицейского от дяди Семы. Даже захотелось кому-нибудь зачитать его права. 
Место, куда привез меня Ниссан Фимы, оказалось школой. Вернее, здание очень напоминало школьное. На первом этаже оказался солярий и салон красоты «Дикая орхидея». Выше располагалось несколько танцклассов и большие студии для рисования. 
Илларион встретил нас у входа и, забрав у Фимы чехол с костюмом, отпустил его. Мы прошли на  второй этаж, и Чешир запустил меня в небольшой светлый зал с огромным панорамным окном. Боковая стена была зеркальной, и вдоль нее тянулся длинный поручень. Посреди зала к потолку и полу крепился железный шест. Напротив зеркальной стены стояло несколько лавочек и вешалка для одежды.
Чешир, как гостеприимный хозяин, помог мне снять куртку и предложил сразу переодеться в принесенный костюм.
– Банально… – вздохнул он, разглядывая меня, – хотя вариант беспроигрышный. Мужчина в форме всегда вызывает бурю фантазий.
– Тут кнопок много и костюм снимается на раз-два, – сказал я, крутясь в разные стороны. – Вообще, я чувствую себя в нем настоящим мачо!
– Костюм хорош, – кивнул мне Чешир, – только это не главное.
– А что главное? – удивился я. 
– Лицо, – Илларион поднял вверх подбородок, чтобы я смог разглядеть то, о чем он говорит.
– А что у меня с лицом? – я быстро взглянул на себя в зеркало.
– Борода… – Чешир провел рукой по аккуратной поросли. – Посмотри на себя. Это же просто неприлично! Если у тебя так растет щетина, то с этим что-то нужно делать!
– Что делать… – растерялся я, – брить?
– Нет! Только воск! – Чешир провел рукой по своей чистой щеке. – Сейчас модно, чтобы бородка была небольшой, полумесяцем охватывающей низ подбородка.
– Как у тебя? – я даже протянул руку, чтобы потрогать бороду Иллариона.
– Ну, я тоже не идеал… – скромно улыбнулся тот, – но каждую неделю хожу ее поправлять.
– Воском? – не поверил я. – Это же больно! Такое только под наркозом.
– Но и это не главное! – отмахнулся от меня Илларион. – Вот что отличает просто мужчину от стриптизера?
– Не знаю… – пожал я плечами.
– Походка… – загадочно прошептал Чешир. – Вот как ходит мужчина? Весь скрючится, скукожится, – Илларион повернул плечи как-то вперед и согнулся, – и идет на работу, как сваи в пол забивает, – он потопал по залу широкими тяжелыми шагами.
– Ой! – удивился я. – Неужели я так хожу?
– А как ходит стриптизер? – Илларион остановился и вопросительно посмотрел на меня. – Голову вверх, брови чуть насупить, – он продемонстрировал этот маневр, – попу напрячь, живот втянуть… И… свободной походкой, от бедра, идти вперед. И скажу тебе, такого мужчину ни один парень не пропустит! Окружающим нужно всем своим видом показывать, что у тебя все хорошо. Давай-ка попробуем, – Илларион подошел ко мне и приподнял мою голову за подбородок. – Так… хорошо. Попу напряги, живот втяни…
– Не выходит, – сдавленно просипел я, – либо то, либо то…
– Напрягай свой орешек, – снова повторил Илларион.
– Ты мне льстишь, – засмеялся я, но постарался выполнить приказание.
– Так… – видимо, Илларион остался доволен  моими потугами. – Теперь собрался и… пошел вперед!
Я как мог, расслабил таз и пошел по залу, слегка виляя бедрами.
– Господи! Откуда в тебе эта вульгарность! – воскликнул Илларион. – Ты двигаешь бедрами как транс. Давай вместе… И-и… с левой ноги…
Все это время меня не покидало странное ощущение, что все это я где-то видел. Но где и когда, вспомнить не мог. Вышагивая в обнимку с Илларионом по залу, я поглядывал на дверь, ибо точно знал, что как только он отпустит меня и скажет: «А теперь сам!», – обязательно кто-то войдет.
– Ну, давай! Теперь сам! – сказал Чешир, чуть расслабляя поддерживающую меня руку. – Пошел!
Не успел он отпустить мою талию, как дверь в зал открылась, и на пороге появился невысокий парень в ярко-оранжевой куртке с большой коробкой в руках.
– Коть! Смотри, какую я классную лошадь нашел для нашего барбершопа! – сказал парень, устало опуская коробку на пол. – А что это тут у вас? – он напряженно посмотрел на меня и снял с головы вязаную шапочку.
– Ежик… это не то, что ты подумал, – Илларион подошел к парню и обнял его за плечи. – Я сейчас тебе все объясню…
– Вспомнил! – воскликнул я. – Я вспомнил, где все это видел! В кино!
– Ага… в порнухе, – сердито процедил парнишка, отталкивая от себя Чешира.
– Нет! «Служебный роман»! Помните? Там Верочка учила Калугину женским хитростям! – не обратил я внимания на недовольство парня.
– А правда, похоже! – засмеялся Чешир. – Короче… этот парень натурал, – начал объяснять своему другу Илларион. – Он работает в гей-клубе охранником.
– Ага, – пробурчал себе под нос Ежик, снимая куртку.
– Я понимаю, что звучит нелепо, но это так, – улыбнулся я. – У нас один таджик работает уборщиком и он влюблен в таджичку. А ее отец…
Я вкратце пересказал всю историю и под конец выдохнул:
– Понимаешь… Мне кровь из носу нужно научиться танцевать стриптиз до послезавтра. А твой Илларион лучший стриптизер города. 
– А ну-ка… поцелуй меня, – неожиданно предложил парнишка, подходя ко мне и вытягивая вперед губы.
– Ты охуел? – от неожиданности я не сильно ударил его по лбу кулаком.
– Натурал, – довольно улыбнулся Ежик, потирая ушибленный лоб. – И как у вас успехи? – это он уже спросил у Чешира.
– Пока, как в детстве, учимся ходить, – ответил тот. – Дело за малым: поставить танец и научить Тима двигаться у пилона.
Ежика, как оказалось, звали Максимка и он был парикмахером. С Илларионом их связывала не только мужская дружба, но об этом я попросил их со мной не откровенничать. Они решили открыть общее дело, а именно барбершоп, и сейчас активно занимались оформлением небольшого помещения арендованного на первом этаже этого же здания.
Искусство покорения сердец, в данном случае – мужских сердец, оказалось занятием сложным. Я думал, что стоит мне просто показать им свои небритые кривые лодыжки, и они уже у моих ног. Однако выяснилось, что геи – люди, чувствующие прекрасное буквально душой, и просто повилять перед ними голым задом – мало. Но у меня оказались прекрасные помощники, которые обещали сделать из меня настоящую конфетку, чему я, как ни странно, был очень рад. 

========== Двадцать третья серия. Красный конь. ==========

А сейчас я вам открою важную мужскую тайну. Любой натурал мечтает понравиться гею. Нет, не так! Любой натурал будет счастлив, если узнает, что нравится гею. Представьте ситуацию: вы в большой мужской компании и тут выясняется, что один из гостей – гей. Конечно, ситуация несколько фантастическая, но вполне возможная. И вот кто-то задает вопрос тому самому гею, кто ему нравится из присутствующих мужчин? И тот указывает на тебя. Конечно, ты тут же говоришь: «Фу!» и может даже побежишь блевать в туалет, но… В душе ты будешь ликовать, что из всех мужчин именно ты – лучший! И это вовсе не потому, что, как говорят, все люди на самом деле бисексуальны. Причина в мужской самовлюбленности. И это есть в каждом из нас. Уж поверьте мне!
Я вернулся в клуб к одиннадцати. Сначала я проверил, как справляются с работой мои ребята, потом сказал Стасу, что жду активистов движения за права малых народов в комнате отдыха. Гостей в клубе в будний день было не так много, поэтому сбор произошел практически через несколько минут.
– Значит, так… – начал Стас, – с Лилей я все согласовал. Она даже всплакнула, когда я ей рассказал историю Саида.
– Сархата, – поправил я Стаса. – Его Сархат зовут.
– Хорошо! Исправлюсь, – кивнул Стас и продолжил, – разместили с Лилей рекламу пятничного мероприятия на сайте клуба, на странице в Инстаграме и про ВКонтакте не забыли. Подобрали красивую картинку и набросали немного текста. В пятницу в баре работаем с Гошей, и мы с ним решили все чаевые пустить на это дело. Еще дядя Вова принес из дома коробку. На ней сделаем надпись, типа: «Во спасение любви!», куда все желающие будут класть деньги.
– У меня информация от ди-джея Серёни, – отозвалась Саша. – Все, что получится у него собрать за заказ музыки, он тоже кладет в общую копилку. Я, кстати, раньше работала в обычном ресторане, так там тоже часто заказывали песни за деньги. Вы не представляете, сколько раз я там пела «Мурку»! Так вот… Я решила, что тоже в пятницу предложу песню на заказ. Все, что получу, отдаю на дело. Господи! – Саша подняла глаза к потолку. – Надеюсь, хоть тут «Мурку» не придется петь!
– Отлично, – кивнул ей я. – Что у тебя, Рудик? – спросил я у су-шефа.
– В пятницу работают Нюра, Карим, Захар и Катюшка. Все чаевые тоже обещались отдать Сархату, – кивнул мне Рудик.
– У тебя как дела со стриптизом? – поинтересовался Стас.
– Костюм Фима помог достать. Сегодня было первое занятие с Чеширом. Его парень, Максик, обещал завтра привести мое лицо в нормальное состояние. Так что с утра иду в барбершоп, – натянуто улыбнулся я.
– А в чем проблема-то? – не поняла моего напряжения Саша.
– Я говорил с Чеширом… – вздохнул я, – он сказал, что в среднем за одно выступление собирает от тридцати до сорока тысяч. Самое удачное было на девичнике у дочки замдиректора по электроснабжению Газпрома. Там за вечер ему в труселя напихали шестьдесят косарей. 
– И что? – не понял Стас.
– А то… – совсем поник я, – я не Чешир и мы не на девичнике в Газпроме.
– Начнем с того, что ты – местная звезда, – загнула один палец Саша, – ты натурал, – она загнула сразу два пальца. Потом, подумав, загнула еще один. – И у тебя тут куча поклонников! Поверь, прочитав рекламу на сайте, народ табунами повалит!
– Не впечатлило, – я взял Сашин кулачок и разогнул все пальцы. – Я начинаю сомневаться, а стоят ли все эти мучения результата?
– Тим! Блин, чувак! Да замутить с тобой мечтает тут любой парень! – похлопал меня по плечу Стас. – Даже я по первости залипал на тебя. Но это было до того, как мы стали друзьями.
– Тим! Ты не просто красивый или смазливый парень, – Рудик даже поднялся со стула, словно говорил тост. – Ты настоящий, понимаешь? В тебе нет слащавости. Но присутствует, знаешь… такая брутальная натуральность, которая притягивает намного сильнее, чем любой пидорский выпендреж.
– Да ладно вам… – я покраснел от удовольствия и растекся в улыбке.
– Не сомневайся в себе, Тим, – Саша чмокнула меня в нос. – Если бы мне нравились парни, то ты был бы первым, с кем я стала бы встречаться.
Сашины слова повлияли на меня даже больше, чем похвалы Рудика и Стаса. И на следующее утро я уверенно вошел в барбершоп под названием «Красный конь».
– А почему «Красный конь»? – спросил я у Максика, который встретил меня у дверей.
– Был вариант «Белый конь», но тут шла ассоциация с шахматным клубом. Потом вариант «Лошадиная сила», но это название больше подходит интим-салону. Еще я предлагал «Старый конь», это который борозды не испортит, но мой котик это название тоже забраковал. «Красный конь» ассоциируется с искусством. Ну, знаешь, картина такая есть – «Купание красного коня»? Котя еще говорит, что там мальчик с голой попкой на меня очень похож. 
Максик оказался находкой для шпиона. Все то время, пока я просидел у него в кресле, он не затыкался. В итоге я узнал всю историю его жизни, с первого дроча и до знакомства с Чеширом. Последней информацией, полученной мною до того, как Максик приступил к работе над моей щетиной, было наличие родинки в виде пениса на пояснице Иллариона.
– Ну, там не совсем, конечно, пенис, – продолжал болтать Максик, накладывая на мои щеки и нос воск, – но если приглядеться, то можно рассмотреть головку и два яичка. А у меня тоже есть родинка на попе. Только она, наоборот, белая, и видна, если я загораю без трусиков. Сейчас глубоко вдохни!
Я ожидал от него чего угодно. Даже того, что он снимет штаны и покажет мне родинку. Поэтому я зажмурился, вдохнул и…
– Господи, сладкий! – воскликнул Максик. – Такому мату вас в полицейской академии, что ли, учат?
– Сука… – тихо шипел я, – что ж так больно то?
– Погоди! – недобро усмехнулся Максик. – Это мы еще волосы в ушах и носу не трогали.
После страшенной экзекуции с воском пошли очень приятные процедуры. Мне на лицо накладывались салфетки, пропитанные чем-то вкусно пахнущим, кремы с ароматом ванильного мороженого и холодные пластинки под глаза. Под конец Максик сделал мне очень нежный массаж лица, и я почувствовал себя сразу лет на десять моложе.
– Ну вот… – Максик вручил мне в руки зеркало и отошел от меня на пару шагов. – По-моему, ты просто персик. Так бы и съел!
 Из зеркала на меня смотрел ухоженный молодой мужчина с аккуратной бородкой, модной, но не вычурной стрижкой и ноздрями без торчащих волос.
– А я и правда еще ничего, – улыбнулся я своему отражению. – Сколько с меня?
– Я как наркодилер, – подмигнул мне Максик, – первая доза бесплатно. Теперь иди к Машеньке на маникюр. А я жду тебя через неделю. Немного поправим бородку. Ко мне нужно ходить регулярно, как к стоматологу, чтобы не потерять форму. Удачи тебе, Тим! 
Знаете… Ничего зазорного в том, чтобы следить за своей внешностью, для мужчин нет. Мне даже понравилась вся эта галиматья с массажами и масками. И слово «маникюр» меня больше пугать не будет. Я решил для себя, что хватит пользоваться услугами маминой подруги тети Иры, парикмахерши на пенсии, и стричь ногти хозяйственными ножницами, дорабатывая маникюр зубами. Ознакомившись с ценами на услуги, я немного ужаснулся, но подумав немного, решил, что вполне смогу позволить себе посещать барбершоп. И возможно, в следующее посещение я решусь даже на педикюр!