Эффективное средство от мигрени

Просыпаюсь утром, часов в одиннадцать, как обычно, и иду в душ. Он должен приехать сегодня. Появляется только по воскресеньям раз в две недели. В прошлое не был, значит, сегодня обязательно.
После душа рассматриваю себя в зеркале пару минут. Охуеть — первый седой волос в копне темно-русых. Откуда? В 34 года. Это рано или нормально? Еще у самого виска. Что с ним делать? Выдернул. Так-то лучше, хотя можно было и оставить. Но мой природный перфекционизм не допускает такого незапланированного вмешательства извне. Вот если бы их было два — по одному с каждой стороны, тогда смотрелось бы неплохо.
Интересно, я старый? Последние шесть лет, когда люди узнают про мой возраст, говорят, что я выгляжу на 27. Немудрено — на селфи я получаюсь неплохо, а вживую меня видит только продавщица из овощного ларька, кассирша «Пятерочки», редкие курьеры, случайные прохожие в парке и он.

Прислушиваюсь к организму — голова пока не болит. Шикарно. Надеюсь, до вечера ситуация не изменится. Сегодня еще ведь пару проектов нужно сделать.
В 14:00 звонок.
— Давид, ты дома? — никогда не здоровается по телефону, зато при встрече заливает, как скучал и хотел увидеться. Странный.
— А где мне быть?
— Не знаю, погода хорошая. Я на шашлыки с друзьями выехал. Не хочешь присоединиться?
— Где?
— Да тут недалеко, твоя ветка, в Бирюлёво. Парк неплохой.

Смотрю на карту, что висит в коридоре. Шестнадцать станций вниз, умножаем на три минуты, получаем 48 минут только в метро, дойти еще 7.
— А там рядом?
— Да минут 10, я встречу, если приедешь.

7+48+10 получается 65 минут только в пути, еще одеться, потом ОБРАТНО. Наверное, на его машине.
— Нет, спасибо, не хочу. Работы много.
— Как знаешь, так я вечером заеду?
— Да, во сколько?
— Ну-у, — тянет он, — часиков в 7, норм?
— Годится, как раз закончу.
— Отлично, тогда до встречи, — и тихим шёпотом, — целую.

Дурак какой-то, отключаюсь.
Странный, что ему от меня нужно? Красивый мужик, младше на 4 года, руководитель отдела продаж в крутой конторе, при бабках. Уже битых 2 года ко мне приезжает дважды в месяц.

Включаю Poets of the Fall и начинаю разбирать проекты. Сегодня на повестке дня: шины для японских авто в Краснодаре и тональный крем с эффектом лифтинга. Похуй. Лишь бы целевые аудитории не перепутать.

Сигареты кончились и… жрать хочется. Топаю на кухню. Холодильник приветствует меня половинкой лимона, литром кефира, срок годности которого истек позавчера, и почерневшим бананом.
— Что ему сделается? Оно ж из холодильника, — открываю я кефир и заливаю овсяные хлопья, на пачке которых написано «варить 5 минут». В полученную массу выдавливаю банан.

17:25 набираю номер:
— Жень, купи «Винстон» синий и пельменей. Деньги отдам.
— Что еще желает мой котик? — он бухой.
— Мне похер, что ест твой кот, а мне пива возьми. Миллер. Ты точно приедешь?
— Не волнуйся, милый, через 15 минут выдвигаюсь, — сейчас вот говорит очень громко, еще на заднем фоне кто-то орет про «Разбежавшись, прыгну со скалы», — Наверное, машину здесь оставлю, жаль ты не смог, мы чудно посидели. Всё сделал?
— Да.
— Тогда жди.
— Угу.

Морально настраиваюсь на «волшебный» вечер. Когда выпьет, говорит много о своей работе обожаемой. Может, рот ему скотчем заклеить? Устроить лайтовый БДСМ-чик с поркой вредного пассива. Всё равно сосёт так себе.

19:10 телефон разрывается Агилеровской «Hurt». Вот-вот, боль моя припёрлась.
— Слушаю.
— Прости, малыш, я опаздываю. Уже в соседнем доме. Очередь на кассе.
— Не страшно.
— Спасибо.

За что? Я бы пережил, если бы он совсем не приехал. Проходит еще 10 минут. Звонок в дверь:
— Здравствуй, Давид. Это тебе, — скалится всеми зубами, протягивая белый веник и пакет с красной пятеркой-яблочком.
— Ромашки? Серьёзно?
— Ты же не любишь розы.
— Я вообще не понимаю, как можно продавать бесполезные цветущие растения, которые через 2-3 дня превратятся в мусор, и их придётся выбросить. Кто до этого первый додумался? Боги маркетинга!
— Котик не в духе?
— Чей котик?
— Ты, дурашка, — указательным пальцем задевает кончик моего носа, целует в щеку, — бороду отпустил что ли?
— Иди руки помой, и всё остальное тоже, от тебя костром несёт.
— Прости, малыш, — покорно топает в ванную.

Разбираю пакет: блинчики с мясом, молоко, Несквик, макароны, куриное филе на подложке, консервы, банка кукурузы, полкило сыра «Маасдам», бутылка красного вина, сливочное масло, виноград, яйца, пачка презервативов и бородинский хлеб. Пельменей нет. Сигарет тоже. Даже пива не купил. Мудак.

Вздыхаю. Иду обшаривать карманы его косухи в коридоре: печатка, предположительно золотая, мелочь, ключи, синий колпачок от зубной пасты, сегодняшний чек в 1623 рубля, купон-скидка на следующую покупку сыра и пачка «Кента» с двумя сигаретами.
Беру одну. Прикуриваю. Пошлёшь дурака в магазин…

Раскидываю продукты по пустому холодильнику. Выходит из душа в рыжем полотенце с мокрыми волосами, пахнет лавандовым гелем и пеной для бритья.
— Жень, стесняюсь спросить: где пельмени, курево и пиво?
— Я забыл, извини, котик.
— Зато гандоны ты не забыл. Хотя я не говорил.
— Свеж в памяти тот раз, когда я приехал без них и у тебя не оказалось.
— И чё мы делали?
— Кино смотрели… Франсуа Озона, кажется, там еще парнишка в подвале на цепи сидел, а потом ему ногу отрезали и девушке скормили. Вроде его сестре. Вот как после такого можно про презервативы забыть?
— Точно… клевый фильм, люблю упоротый арт-хаус, — затягиваюсь я, — интересно, какое на вкус человеческое мясо?
— Давид, ты меня пугаешь, совсем одичал. Тебе нужно чаще из дома выходить, с живыми людьми общаться.
— Зачем? У меня 157 друзей «ВКонтакте» из разных городов и стран.
— Так то "ВКонтакте". А в жизни сколько?
— Некоторые даже в гости зовут. А зачем они мне в жизни?
— Совсем один на всём белом свете.
— Пожалей меня еще, придурок.
— Не жалею, но сочувствую. На работу бы устроился.
— Я работаю. Просто дома. Или считаешь, что если ты ездишь каждый день три часа по пробкам в деловом костюме и ходишь с последним «айфоном», то чем-то лучше меня?
— Не обижайся только, я ж как лучше хочу.
— А с чего ты взял, что это лучше?
— У тебя лицо серо-зеленого цвета. Ты на свежем воздухе не бываешь.
— Я часто гуляю, в парке уточек кормлю пару раз в неделю минимум. Парк, кстати, через дорогу, у другого выхода метро. Семь прудов. Ещё там кошка ко мне приходит трехцветная. Может, кот, конечно, не проверял. Ему сосиски беру «Клинские», так радостно трескает. Мурчит потом на коленках.
— Допустим, гуляешь и работаешь, а зарплата у тебя какая?
— Что за интимные вопросы? Ну, в среднем полтинник получается.
— А за хату сколько отдаёшь?— Со светом, интернетом и горячей водой выходит 25.
Реклама:
Скрыть

— И что за крохи остаются? Нельзя так жить.
— Жень, угомонись, мне хватает. Сигареты, еда, кофе, я ж в трусах работаю, у меня зимняя куртка, летняя куртка, теплые кроссовки, кеды, две пары джинсов. Две, Женя. Несколько маек и толстовка. Ещё трусы с носками. Могу, кстати, весь день совсем не одеваться и не обламываюсь.
— Давид, тебе 34 года, нельзя так жить. Мне 30, у меня квартира собственная, машина и зарплата под 120 тысяч рублей.
— И чё? Ипотека, автокредит и синдром хронической усталости. Жень, отъебись.
— Я просто волнуюсь…
— За меня? Я тебя умоляю, я гораздо счастливее тебяУ меня золотая хозяйка, уже год мозги не ебёт и аренду не поднимает, а я ведь рядом с метро живу. Родителям домой в прошлом месяце стиралку новую купил. Могу себе позволить, знаешь ли.
— Сейчас цены на жильё упали, аренда тоже. Может, 25 — это даже дорого. Чужая квартира. Старые обои, мебель еще совковая, тебе не противно? У меня евроремонт.
— Я тут три года живу, привык. Если тебе противно, едь домой, утомил.
— Прости… Не обижайся только. Я в следующем месяце в Таиланд лечу отдыхать.
— И зачем мне эта информация?
— Просто… не приеду пару раз, чтобы ты не волновался. Слушай, — глаза его загораются таинственным огнем, — поедешь со мной? Можно устроить.
— Нет… это ж на самолете. У меня от них мигрень.
— У тебя от всего мигрень.
— Да, даже от тебя сейчас.
— Прости… тебе бы провериться. МРТ сделать, отдохнуть.
— То работай, то отдыхай, ты уж определись. Жень, правда, вывел, без тебя как-то спокойнее было.
— Мне уйти? — прям обиделся, ты посмотри.
— Как хочешь… — пожимаю плечами.

Встает, разогревает в микроволновке блинчики, открывает кукурузу, консервы, нарезает сыр. Ставит кастрюлю с водой на плиту.

— У тебя штопор есть?
— Нет, пиво штопором не открывают, а вино я не заказывал.
— Мне кажется, у тебя кризис среднего возраста. Ты же умный мужик. Подожди, я кое-что забыл, — убегает в коридор.
— Вот, — выуживает из барсетки и протягивает мне кусок мяса в пластиковом стакане для пива. — Шашлычок тебе привез, попробовать.
— Польщён.
— Это сарказм?
— Нет, правда. Жень, ты не возражаешь, если я тебя оставлю на 10 минут, пока магазин не закрылся?
— Зачем?
— Пива куплю и сигарет, пиздец, голова заболела. А от двух бутылок Миллера обычно легче.
— Давай я схожу, я же забыл.
— Женя, ты голый и макароны варишь.
— Точно, — рассматривает он себя и смеется.

Красивый, высокий, спортивный, загорелый, но как будто тупой. Неужели его никто больше не ебёт? А пройтись мне не помешает.
— Всё, адьёс, остаешься за старшего, не шали, — обуваюсь и беру ключи.
— Давид!
— Что?
— Поцелуй меня.
— Ты дурак? Я ж не заграницу уезжаю. Ща приду.
— Просто… сегодня два года, как мы знакомы, вернее вчера было, но я работал до шести.

Прохожу в кедах на кухню. Чмокаю гладковыбритую щеку:
— Полы завтра тут протрёшь, твоя идея была. Я только мыл. Недавно, — делаю два шага в сторону коридора.
— Не так… — стоит, смотрит в пол, в руках лопатка деревянная.
— Ты же знаешь, что я целоваться не люблю.
— Знаю, но прошу, два года, Давид. Месяц не увидимся.

Вздыхаю, возвращаюсь, целую уже в губы, обнимает меня за шею, касаясь волос лопаткой.
— Тебе стричься пора. Мне тоже сигарет возьми.
— Ок.

Забираю последнюю из пачки, выхожу в подъезд. Тридцать лет мужику, а сентиментальный как девчонка — обними, поцелуй, постригись. Что за розовые сопли? Таскается ко мне зачем-то. Сначала мозг вынести, унизить, потом на хер залезть. Странный.

Закуриваю на улице. Два года его терплю. Хотя нет, чуть меньше. Три месяца мы просто переписывались. Книги, фильмы, музыка, любимые страны, его, я ж нигде не был, гаджеты обсуждали.

Помню, как познакомились, он увидел мой комментарий под какой-то картинкой с цитатой ВК и ответил.
Стремись не к тому, чтобы добиться успеха, а к тому, чтобы твоя жизнь имела смысл.
Женя ратовал за «успех», я поддерживал «смысл». Мы поспорили, админ сделал предупреждение, что влепит бан за разжигание срача. Перешли в ЛС. Евгений Курочкин что-то мне долго и вежливо доказывал, приводя факты и статистику. Я отвечал с фейка, лаконично и почти без мата.

Написал мне через неделю снова. Хвастался повышением в должности. Потом еще через неделю спросил, почему у меня в подписках группы с гей-порно. А после оказалось, что он на Электрозаводской живет, а я на Речном Вокзале. Предложил встретиться в «Ростиксе» на Водном. С тех пор таскается ко мне дважды в месяц. Почти два года. Наверное, я понравился ему чем-то. Хрен знает чем. Обычный мужик вроде. Среднего роста. Хуй тоже средний. Спортом занимаюсь. Редко. Дома. Скучный я.

Как-то спросил, почему ёбыря поближе не найдет, чтобы утром понедельника на Кутузовский в пробках не ехать. Обиделся. Больше данную тему не затрагивали. Хотя, с Электрозаводской ему, наверное, ещё дальше. К себе не приглашал. Понятия не имею, с кем живет. Может, женатый. Да похер. Уже два года, блять, и помнит же.

«Котик» — ёбаный в ротик, еще раз меня так назовет, ударю в щи.

Беру шесть бутылок пива, пельмени и блок Winston.
— Ой, ладно, давайте еще пачку «Кента», вдруг Женечка — привереда.

Возвращаюсь через аллею, лишний километр думок — не крюк для бешеной собаки.

Макароны с сыром приготовил, курицу пожарил, шашлык разогрел. Меня так долго не было?
— Давид, открой вино.

Вздыхаю, иду на балкон. Беру из ящика с инструментами саморез, крестовую отвёртку и пассатижи. Женя молча наблюдает за каждым движением. Снимаю с горлышка черную оплётку, вкручиваю саморез в пробку, зажимаю между колен и выдергиваю её пассатижами.
— Ух ты! Круто! — загораются глаза у гостя, — ты всегда так делаешь?
— Первый раз. Жень, я пиво пью, штопора у меня нет, что тебя удивляет? Ты что-нибудь руками делать умеешь, менеджер по продажам?
— Готовить. Я руководитель группы.
— Ясно.
— А бокалы у тебя есть?
— Были бы, если б год отмечали, почему-то цифра «два» тебе импонирует больше, чем «один». Вот, знаешь, как-то не подготовился.
— Ну и ладно, кружки давай.

Достаю пивные кружки. Разливаю. Открываю пиво.
— Жень, можно я с тобой чокнусь, но выпью пива? Голова болит. Как-то смешивать неохота.
— Ну, хоть один тост. Символически, а потом хоть тормозную жидкость пей.
— Славно, и так по-доброму.

Ёрзает на табуретке:
— Я скажу…
— Евгений, вы женаты?
— Нет… а почему ты спрашиваешь? — выпрямляется, краснеет и замирает на месте, только хлопая серыми глазами.
— Просто так, продолжай.
— Так вот, Давид, мы уже два года знакомы, и, знаешь, я очень рад этому факту, мне кажется, мы дополняем друг друга, давай и впредь поддерживать связь.
— Давай, — ударяюсь своей наполненной на треть пивной кружкой в его.

Делаю два глотка, морщусь:
— Пиздец, «Изабелла». Отравить меня решил?— Моё любимое, — грустнеет он.
— Знаешь, у меня в ванной шампунь вкуснее. Я всё же пиво открою с твоего позволения.
— Музыку включи… Лану Дель Рей.

Я заметил, он трахается только под музыку, которую исполняют импортные певицы. Видимо, от чувственного женского вокала расслабляется анус Курочкина.
— А можно Гвен Стефани? Меня под Лану вырубит.
— Она слишком ритмичная.
— Неправда, есть «Cool», «Don’t Speak» и «4 in the morning», — ковыряюсь в плей-листе ВК, вот, кстати, тебе понравится, включаю «Luxurious», — отпив уже полбутылки.
— Да, красивая, — проникается Женя, раскачиваясь в такт на табуретке. — Налей мне, будь добр, еще вина.
— Нормально разговаривай! До краев? Чтоб два раза не вставать? — заполняю пивную кружку, входит идеально по риске, ставлю на пол пустую бутылку, — пейте, Женя. До дна. Помните мудрость? Если после пьянки осталось спиртное, значит, в коллективе существуют разногласия.
— Давид, — он поднимает кружку двумя руками, — я тебе нравлюсь?
— Я ж тебя трахаю.
— Спасибо, в курсе, я спрашиваю о другом. Как мужчина.
— Ну, не как женщина же.
— Давид, ну, почему ты такой? — время открывать вторую бутылку.

Предвкушаю истерику с признанием чувств. Эх, жаль, попкорн не взял.
— Какой?
— Ты доволен своей жизнью? Тебя всё устраивает?
— Абсолютно.
— Это чудовищно! Никаких стремлений.
— Жень, я счастлив.

Закусив макаронами, загребает кружку и взбирается ко мне на колени.
— А мне кажется, ты очень одинок.
— Ты никогда не думал своей красивой светло-русой головой, что человек может быть счастлив в одиночестве?
— Это неправильно. Как вино пассатижами и болтом открывать, когда штопор 99 рублей стоит.

Смеюсь:
— Жень, если ты при мне вино болтом откроешь, я тебе глубокий минет сделаю, а потом трахнуть себя дам.
— Я что-то не так сказал? — хмурит он очаровательный лоб, на котором тут же появляется некрасивая складка.
— Да ты комикс ходячий. Хоть в «Камеди Клаб» цитируй.
— Жестокий ты…
— Уж какой есть. Даже не буду уточнять, в чем жестокость моя.
— Мне кажется, тебя нужно вытаскивать из этого всего. Ты же английский хорошо знаешь?
— Средне.
— Ты любую песню на слух переводишь, — ставит на стол пустую кружку и снова обнимает.
— Погоди… — поднимаю указательный палец вверх, — отпускать начало.
— Тебе нужно заняться здоровьем.
— Я зарядку каждый день делаю. Отжимаюсь 50 раз, подтягиваюсь 20, приседаю 50 и руки качаю гантелями по 7 кг. И наклоны, да точно, еще наклоны делаю.
— Я не об этом. Ты невозможен! Ладно, проехали, — снова лезет целоваться.

Вкус «Изабеллы» смешивается с «Миллером». Такая дрянь.
— Давид, ты встречаешься с кем-то еще?
— Нет.
— А почему?
— Мне лень и… хватает.
— Спасибо за прямоту. Пошли на диван, — тянет меня за руку, успеваю схватить закрытую бутылку, — то есть за эти два года других мужчин у тебя не было?
— Нет.
— Тебя всё устраивает?
— Да.
— А если мы расстанемся?
— А мы не встречаемся! Ты ко мне трахаться приезжаешь.

Шах и мат, Курочкин.
— Давид, у нас в фирме вакансия есть, с зарубежными клиентами переписку по e-mail вести на английском и консультировать по продукции. На испытательном сроке два месяца по 40, далее 50 оклад и карьерный рост возможен. Зарплата белая. Обучение за счет компании. Две недели. Полный соцпакет — отпуск, больничный. Не хочешь, попробовать? Работка не пыльная.
— Пятидневка? На Кутузовском?
— Да, с 9 до 18. Семьсот метров от станции. Бизнес-ланч для сотрудников 120 рублей стоит. Готовят вкусно.
— В семь утра вставать и в метро каждый день толкаться? Нет, спасибо, обойдусь. Жень, я за компанию от пятерки до чирика беру, 6-8 проектов в месяц, 1 проект — неполный рабочий день плюс аналитика — еще парочку. Никуда не езжу, сплю, сколько хочу и работаю в трусах или без них. А ты меня в офисное рабство продать хочешь. У вас там еще дресс-код, поди.
— Я просто предложил… — обижается.
— И английский я плохо знаю.
— Ладно, забудь… а на пенсии, что делать будешь?
— Работать, Женечка, РА-БО-ТАТЬ. Точно так же, а может и лучше. Или не доживу.
— В съёмной квартире? Давид, зачем ты в Москву приехал?
— Город большой и красивый.
— Ты никуда не ездишь.
— Я даже на Красной Площади прошлым летом был. Надоест — уеду поближе к родителям. Но им не нравится, что я не женат и внуков не настругал, когда мои одноклассники уже школьников растят. Мама всё звонит и рассказывает: ой, Леночка родила, Танька второго ждет, Машка — третьего, Егоров спился, Миха развелся и с новой встречается. Охуеть, какая полезная информация. Ужасы нашего городка. Всего-то развлечений: бухай, ебись, рожай. В Москве идешь по улице — ни одной знакомой рожи. Такая благодать. Даже не знаю, как соседи мои выглядят. Утром курить в трусах на балкон выходишь. Всем похуй. Никто не говорит: «Чёй-та Данилов в 34 холостой? Бабу себе не нашёл? Наркоман, наверное, алкаш, педик, импотент или хуй маленький, а, может, всё сразу». Хорошо мне в Москве, Женечка. Замечательно.
— Петербург тоже красивый. В Питер не хочешь перебраться?
— Не хочу, сыро там, солнышка нет почти. До родителей из Москвы — шесть часов, из Питера все 15, — вторая бутылка пива закончилась.
— Я бы съездил на недельку.
— Поезжай, Женя.

Молчим минуты две. Голова перестала болеть. Просветление и счастье.
— Жень, у меня к тебе вопрос, только ответь нормально, честно и без подъёбов.
— Слушаю, — такое деловое лицо делает, ржать хочется.
— Почему ты меня выбрал?
— Ты думаешь, ты у меня единственный? — надменно дует губы.
— Я же попросил без…
— У тебя глаза красивые. Умные очень, но печальные. Черные-черные.
— Я русский, если что.
— Я помню, Давид, — закатывает глаза.
— И всё? Ты таскаешься ко мне с Электрозаводской на глаза посмотреть.
— Да! — раздраженный кивок. — Ко мне, кстати, стажер с работы яйца подкатывает.
— И чё? Ты руководитель группы, а он стажер. Разный социальный статус. Удачи ему.
— Тебе всё равно? Он симпатичный. Двадцать три года. Брюнет, греблей занимается, — мне нравится, когда Женька бухнет и злится, румянец на щеках играет, ему идёт очень.
— Нет, ну если парень хороший, дай человеку шанс.
— Давид! — кричит на всю однушку. — Или мы сейчас же занимаемся сексом молча, или я беру такси и уезжаю. На Электрозаводскую.
— Выбираю секс! — смеюсь. — Прости, но ты, пиздец, забавный. Просто бесплатный цирк на дому.
— Бли-и-и-ин, — грустит Курочкин, — завтра заседание совета директоров, машина в Царицыно, а я без костюма, в джинсах, которые костром воняют. И чё делать?
— Снимать штаны и… на удалёнку переводиться, — всё еще ржу.
— Я серьёзно! Правда домой ехать придётся. У тебя же нет костюма?— Я тебе свой гардероб перечислил. Давай в интернете на прокат закажем. Хоть смокинг.
— А так можно?
— Нужно, Жень, только дорого. Или новый купи. 21 век, хули. Всё с доставкой на дом в любое время суток. Москва же. Ещё один немаловажный бонус столицы. У родителей аптека одна на весь посёлок, работает до семи вечера. А тут… нужны гандоны в три часа ночи? Да без проблем: в пешей доступности три круглосуточных.
— Это когда ты ночью за презервативами ходил? Не помню! — москвич топ-менеджер Курочкин с белым окладом в 120 косарей ревнует меня, фрилансера-маркетолога с неполным полтинником в месяц хуй-пойми к кому. Занятно. Вот оказывается, статус ничего не решает. Главное быть свободным и независимым, тогда люди потянутся.Молчу и победоносно улыбаюсь.
— Да-ав… — хныкает Курочкин.
— Удав! Я просил меня так не называть. Ни котиками, ни зайками, ни малышами, не пресмыкающимися. Так сложно запомнить? Ты возраст детского сада так-то перерос. Здоровый лось вымахал. Хватит сюсюкать. Просто пример привёл, что аптеки здесь 24 часа работают. А что там еще среди ночи покупать? Я за таблетками от мигрени ходил, пиво после 23-х не продают, дурик кучерявый.
— Извини…
— На колени, офисный раб, — улыбаюсь я, — поглубже там извиняйся.

Откидываюсь на спинку дивана, который следовало бы разложить. Но хрен там, всю душу ж вынет, вылетело из больной головы. Старается заглатывать и сосёт аккуратно, не торопясь. Правильно — вся ночь впереди, а вставать кому-то в 5 утра, чтобы в 9 на Кутузовском быть, удавится за лишний косарь. Какие костюмы на прокат, что вы, граждане? Копеечка рубль бережет. Может, он и прав. Только вот у меня кредитов нет, а сорокет на депозите лежит. Да, немного. На черный день, так сказать. Зато человек свободный, захотел — хоть на Бали работать уехал. Только жарко там и перелёт опять же.

Да, языком по головке. Медленно. Отлично. Может же, когда хочет. Неужели влюбился? В меня? Почему? У него ж мужиков кругом толпы — только выбирай. Странный. Ничего я в жизни не понимаю.
После бодренькой «What You Waiting For?» «Luxurious» на повтор пошла, сейчас Женя клянчить начнет, чтобы его уже взяли. Хороший мальчик, сам растягивается, чем очень экономит время.

Отлипает от члена, глаза кота из Шрека:
— Давид, я без резинки хочу.
— Уймись, это не гигиенично.

Ну, нормальный? Мы даже не пара. Вот так гульнёшь где-то в свои 30, а потом не карьерный рост, а таскайся по больницам, лечись да анализы сдавай. Эх, молодежь нынче дурная.
— Ладно, давай я сам, — распечатывает презерватив, снова обижается. Вот сейчас на что? Я ж о нем беспокоюсь. З — забота.

Выдавливаю смазку на пальцы, запах приятный. Апельсин вроде. Вот зачем смазку с ароматизатором делают? Её кто-то жрёт или нюхает? Или лёгкие нотки цитруса добавляют особый романтический флёр соитию?

Женька весь влез на диван и облачает в латекс мой член, а я занимаюсь его анусом, погружая пальцы вглубь. Тащится. Пиздец, чё там приятного?
Насаживается и сладко стонет. Член уже колом стоит. Прикольно ему, наверное.

Да, во время секса все мысли о партнёре. Никогда не понимал, что во мне мужики находят. Ещё все как на подбор — высокие и смазливые. Женщин хоть могу понять, одиноких и моего возраста, а молодых пацанов — нет. Правда, последние два года только Курочкин у меня. Теряю лоск, видать. И да, в «Хорнете» не сижу, на улице не знакомлюсь. Откуда им взяться? Хотя пофиг, мне действительно хватает. Клёвый он у меня.

Женька уже на хер уселся с довольной физиономией, глаза пьянющие, хотя 15 минут назад трезвые были. «Улыбается противно, цель корыстную имея» — зачем я сейчас этот стишок вспомнил?

Притягиваю к себе, громче стонет, впивается в спину ногтями. Давай, поцарапай меня еще. Пометь территорию. Чё уж там. Всё ж тебе одному, мало ли, с кем я ночью в аптеке познакомлюсь. Вдруг такой же одинокий с мигренью.

Когда голову отпускает, такой приход ловишь. Прям гением себя чувствуешь, готовым горы свернуть. Море по колено. Наращиваем темп. Смотрит мне в глаза и улыбается. Чё лыбишься, клерк? У тебя подъём в пять утра. Впору плакать.

Кстати, пиво без секса действует хуже. Проверено неоднократно. Может, правда, отношения ему серьёзные предложить. РомантИк по всей форме и во время оргазма выкрикивать: «Ку-рро-чки-и-ин».
Стены тонкие, соседи удивятся, знакомиться придут, хоть узнаю, как выглядят.

Дрочу Женькин член, пока он на мне прыгает. Тесновато на диване двум здоровым мужикам. Целует опять. Ну, сколько можно? Не люблю эти слюни.

Натягиваю его до предела и целую, так и быть, чтоб не орал. Громко кончает же, каждый раз приходится рот зажимать. А тут, блин, руки заняты, левая на члене, правой Курочкина держу, чтоб на пол не ёбнулся.
Ты ж мой акробат. Он же не за диван, а за меня держится. Странный.

На предельной скорости, натягивая до конца — кончаю. Жендос тоже. Забрызгал меня всего до щетины — рожа красная, довольная, улыбается.

Я счастлив. Такая лёгкость и приятность во всем теле. Голова не болит.

Переходим в горизонтальное положение.
— Давид, тебе понравилось? — пальцем из волос на груди кружки рисует.
— Типа не заметно было?
— И мне — очень. Можно я к тебе свой один костюм привезу? На всякий случай.
— Да хоть пять, места в шкафу полно.
— Спасибо. Ты хороший.
Странный.