Я подарю тебе весну

 Глава 1 

— Лёня?! Вот так сюрприз… Не ожидал тебя здесь встретить.

На приёме после церемонии вручения премии «Свершение года» собралась вся деловая и культурная элита города. Сплошь акулы бизнеса и заслуженные деятели искусства. Барский прибыл сюда в составе делегации родимой компании, тоже удостоившейся награды. Мероприятие было статусным и пафосным, и столкнуться в таком обществе с ничем непримечательным танцором было по крайней мере удивительно.

Они не виделись четыре года.

— О, Влад! Какая встреча.

Белокурый молодой человек с интересом рассматривал пару перед ним. Подтянутый, холёный мужчина — дорогой костюм, надменный взгляд, аура успешности — и девушка лет восемнадцати или чуть старше, чем-то неуловимо схожая с ним. Высокая, темноволосая, с короткой стрижкой, уложенной в якобы естественном беспорядке, одетая стильно, но без вычурности — в рамках принятого дресс-кода. Её рука покоилась на сгибе локтя мужчины, а глаза, такие же чёрные, как у Барского, с юной непосредственностью изучали незнакомца.

— А я тут в качестве группы поддержки — наш хореограф стал одним из лауреатов.

Лёня перевёл взгляд на спутницу Влада. Тот спохватился.

— Ах да, позволь представить. Моя племянница Кристина.

— Леонид Ковалёв, — бережное рукопожатие. — Очень приятно. Я помню, что у тебя была племянница, но никак не думал, что такая взрослая.

Девушка сверкнула озорной улыбкой.

— Дети растут быстро.

Барский вздохнул с нарочитым сокрушением.

— Да, дети растут, родители стареют.

— Ну, к тебе, Влад, это точно не относится, — усмехнулся Лео, — ты совсем не изменился.

Барский вернул улыбку.

— Ты тоже.

Четыре года. Он солгал. Лео изменился. Не внешне. Нет, не постарел. Хотя черты лица стали острее и чётче. Исчез неуловимый флёр юношеской мягкости и очарования, сменившись зрелым обаянием и шармом. Он словно заиграл другими красками, более холодными и сдержанными, но придающими особую изысканность и некий ореол загадки.

Барский с усилием отвёл глаза.

Четыре года… Чёрт бы всё побрал!

— Как дела?

— Отменно.

— Я не сомневался.

— Сам-то как?

— Всё хорошо. Танцую. Сейчас работаю в проекте «N».

— Вау, — вклинилась Кристина, — я столько о нём слышала…

Четыре года. Четыре года, как они расстались…

Они прожили вместе год. Внешне вполне благополучно, в мире и согласии. Но кроме этого не было ничего. Ему так и не удалось заставить Лео полюбить. Не вышло. А, видит бог, старался он отменно. И не сказать, чтобы не получал в ответ чего душа желает. Всё что угодно, только не любовь. Лео запер своё сердце и даже не пытался сделать шаг навстречу. Бесстрастно принимал почти навязанные ласки и заботу, и сам порой, словно проснувшись, был ласков и заботлив, но мыслями — о, как хорошо Барский это чувствовал! — был не с ним. До Влада не сразу дошла трагикомичность ситуации: он оказался в том же положении, в котором пребывал недавно Лео — замена недоступного объекта. Антидепрессант, жилетка, няня… Кто угодно, только не возлюбленный. С одной лишь разницей. Он изначально знал, что брал товар с разбитым сердцем, но тогда казалось, что довольно тела. А потом вдруг тела стало как-то мало, захотелось владеть приобретением со всеми потрохами — от первой мысли на рассвете до последней перед сном. Чтобы всё принадлежало лишь ему. А так не получалось. Но Влад не сдавался. Удваивал усилия, терпел и ждал. Терпел и ждал. И даже совершил поступок, по собственному мнению, героический — признался в своём чувстве на коленях, как мальчишка… И снова ждал. Ничего не изменилось. И тогда терпение сменилось злостью. Он уже не просил — требовал ответных слов любви, каких-то доказательств… А Лео всё молчал. Пока однажды в припадке бессильной ярости Барский не бросил: «Давай расстанемся!», и услышал в общем-то ожидаемое: «Давай». Вот так и разошлись, можно сказать, полюбовно…

Четыре года против одного. Он почти всё забыл. Почти.

— … достать пригласительный.

— Боже, я была бы так благодарна!

Влад вынырнул из воспоминаний, когда Ковалёв и Кристина уже вовсю обменивались телефонами. Он недовольно нахмурился.

— Куда это ты собралась?

— Ой, дядя! — девушка просто фонтанировала восторгом, — Лёнечка пообещал пригласить меня на премьеру. Он просто чудо!

«Чудо» улыбалось смущённо, но довольно, посматривая на Кристину с явной симпатией. «Лёнечка». Барский внезапно почувствовал острое раздражение. Быстро же эти двое успели подружиться.

— Что ж, рад был повидаться, Леонид. Извини, мне пора присоединиться к своим.

— Да, конечно, — улыбка сползла с лица танцора. — Влад, одну минутку… — он заколебался, отводя глаза. — Ты не в курсе, как поживает Марат?

Вот теперь Барский разозлился по-настоящему. Уголок губ презрительно поехал вниз.

— Понятия не имею. Надеюсь, что счастливо.

Прозвучало грубо и насмешливо. Лео отвернулся.

— Прости.

Владу стало стыдно. Поднятая со дна души муть выплеснулась желчью. Чёрт, зачем они встретились снова?

— Пойдём, Кристина, — он дёрнул племянницу за руку, но та внезапно воспротивилась.

— Мне скучно среди твоих коллег-начальников. Я лучше с Лёней поболтаю. Лёня, ты же не возражаешь?

— С удовольствием, — Ковалёв галантно поклонился. — Шампанского?

Он взглянул на Барского. Серебристые глаза опять заиндевели прохладой и безмятежностью.

— Всего хорошего, Влад. Я тоже был рад встрече.

Парочка продефилировала в глубину зала, а Барскому только и оставалось, что провожать их глазами, негодуя. Он был раздосадован поведением Кристины, но ещё большую досаду вызывала собственная реакция. Его тянуло следом, как магнитом. А мысль, что неизвестно, увидит ли он Лео когда-либо ещё, кольнула так болезненно, что он чуть было, и правда, не рванул. Но спохватился. Что за глупость! Если уж бежать, то не за, а прочь. Что он и сделал, проведя остаток вечера в кругу коллег и босса, не приближаясь к Лео.

Чего не скажешь о Кристине. Та намертво прилипла к новому знакомому. И наблюдая, как они воркуют и хихикают, совершенно поглощённые друг другом, Барский испытывал нарастающее беспокойство и ещё одно неправильное чувство, испытывать которое не полагалось. Потому что ревновать тут было некого и не к кому — Кристина Лео не нужна, а ему не нужен Лео. Вот и весь расклад. И он, конечно, не ревновал. Но отчего-то видеть их вместе было неприятно.

Единственная и горячо любимая сестра Владислава Барского, рано овдовев, больше замуж не вышла, но, благодаря щедрости и поддержке старшего брата, вполне успешно устроила свою жизнь и карьеру. А Влад, несмотря на то что жили они в разных городах, не жалея времени и сил старался заменить её осиротевшей малышке-дочери утраченного отца.

Отношения между дядей и племянницей всегда радовали теплотой и близостью. Так что, когда Кристине пришло в голову поступать в столичный ВУЗ, ни у кого и сомнения не возникло, кто именно возьмёт на себя патронаж и заботу о нуждах юной провинциалки в большом городе. Сказано-сделано. И вот уже три месяца та украшала собой холостяцкое жилище дяди. Не только украшала, но и весьма справно вела хозяйство — готовила, стирала, убирала. Впрочем, Барский и так знал — девочка не только умница и красавица, и тайком прикидывал, кто из числа знакомых бизнесменов и их детей мог бы составить ей подходящую партию. Единственное, о чём он позабыл — у девушки наверняка имеются собственные представления о возможном избраннике. И уж, конечно, Влад и помыслить не мог, что спустя две недели после памятного вечера, когда, досконально перебрав и проанализировав каждую минуту встречи с Лео, почти успокоился, не предвидя продолжения, оно последует именно в этом неожиданном контексте.

***

— Кристина, что-то ты последнее время в облаках витаешь. Уж не влюбилась ли?

Девушка порозовела.

— А что, если и так? В моём возрасте положено влюбляться. Тебе ли как психологу не знать.

Барский рассмеялся.

— Да на здоровье. И кто этот счастливый смертный? Сокурсник, брат подружки? О боже, только не говори, что преподаватель!

Кристина смущённо потупилась, прикусила губку, колеблясь, чем вызвала приступ нового веселья у родственника.

— Что?! Секреты от любимого дядюшки? — Брови добродушно взлетели вверх. — Или боишься, что я не одобрю выбор?

Племянница вскинула на него слегка неуверенный взгляд.

— Это твой друг. Ну тот… Ты познакомил нас на банкете.

Сердце Барского тревожно ёкнуло. На том банкете он представил Кристину нескольким коллегам и начальству. Но большинство из них были с жёнами, и его друзей среди них точно не числилось. Кроме одного… И, как принято избито выражаться, предчувствия его не обманули.

— Леня Ковалёв. Ты же сказал, что он твой друг.

Друг! «Таких друзей за ушки да в музей», — как говаривала его бабушка.

— Что? — нахохлилась Кристина, видя, как дядя меняется в лице. — Какие-то возражения?

— Когда это ты свела с ним столь близкое знакомство, что и влюбиться успела? — не отвечая, спросил Влад.

— Ну… — девушка мечтательно воззрилась в потолок, — сначала он пригласил меня на премьеру, как и обещал. Потом мы посидели пару раз в кафе. Потом мы погуляли. Потом…

— Вы уже целовались? — перебил мужчина, с опозданием кляня себя за вырвавшийся вопрос. Да и прозвучало грубо.

И вообще, к чему ему эти подробности?!

— Фи, — Кристина неодобрительно поджала губы, — как неделикатно. Но — если тебя это успокоит — нет, пока не целовались. Однако не сомневаюсь, скоро до этого дойдёт.

Барский сбавил обороты.

— Но почему именно он? — в голосе звучала растерянность. И получил в ответ сентиментальный, восхищённый вздох.

— Потому что он красивый, чуткий, интеллигентный. В нём бездна обаяния. Я могу часами говорить с ним на любую тему.

Барский тоже вздохнул.

Да, всё перечисленное соответствовало действительности. А такого собеседника, как Лео, ещё поискать надо. Влад, как наяву, увидел лёгкую улыбку, приподнимающую уголки широковатых губ, мягкий свет в глазах, словно поощряющий собеседника высказываться полнее и откровеннее, блистать неординарностью, только бы эти глаза смотрели только на него, только бы эта улыбка не исчезла. Да, всё это он испытал и хорошо понимал Кристину.

О, эти мистические глаза! Их одних было достаточно, чтоб влюбиться…

— И насколько это у тебя серьёзно? — угрюмо уточнил Барский, ещё надеясь, что речь идёт о мимолётном увлечении.

— Серьёзней некуда, — уверенно кивнула девушка.

— А Лео…нид отвечает тебе взаимностью?

Уверенность племянницы немного потускнела.

— Пока не знаю, — теперь она вздохнула огорчённо, впрочем, тут же воспрянув духом, — но то, что я ему очень-очень нравлюсь, очевидно.

Ты ему нравишься, как же!

Влад мысленно скрипнул зубами.

Что же ты затеял, Лео?

С этого дня Барский потерял покой. Чем больше он думал о возможном развитии событий, тем сильнее злился. И чем сильнее злился, тем чаще думал. Его так и подмывало нанести визит с разборками. Но, во-первых, Кристина — не маленькая девочка, и вряд ли одобрит дядюшкино вмешательство в личные дела, а во-вторых, Влад и сам не до конца был уверен, какая именно цель руководит его желанием увидеть Лео. Но то, что мысли о бывшем возлюбленном заполонили голову почти также, как это уже было однажды, когда он вёл длительную и хитроумную осаду сердца неприступного танцора, невозможно было отрицать. Тот даже сниться ему начал, чего не было уже многие годы. Барский негодовал сам на себя, но думать не переставал, а сны и вовсе были вне его контроля.

Так что же, точнее, кто именно породил эти настораживающие симптомы? Кристина или Лео? Откуда столько раздражения при мысли, что между ними может быть взаимность? И почему из всех мужчин Кристина умудрилась влюбиться не в кого-нибудь, а в Лео? Фамильное это у них, что ли? А тот о чём думает? Дядьку полюбить не смог, зато племянница пришлась по вкусу? Или это всё-таки вероломная игра?

Вопросы шли по кругу, а ответов не было. Но каждый раз, когда племянница проводила вечера вне дома, Барский пребывал в отвратном настроении, представляя, что эти двое проводят время вместе, и неизвестно каким образом проводят. А Кристина, как назло, то ли дразня, то ли забавляясь беспокойством родственника, не давала внятных объяснений, лишь намекая, что да — между ней и Лео что-то происходит. А что конкретно — догадайся сам. Откуда вдруг такая скрытность? Барский весь извёлся, но в конце концов вынужден был признать — больше, чем целомудрие Кристины, его пугала мысль, что Лео может оказаться подлецом. Или не дай бог действительно влюбиться. И что тут хуже, он не мог определиться.

***

— Дядя, я сегодня пригласила Лёню в гости. Ты ведь не против? Тебе, наверное, тоже будет приятно повидаться с ним.

Барский чуть не поперхнулся чаем. Только этого не хватало! Он и так изнасиловал мозг, представляя эту парочку вместе, а теперь ещё лицезреть их в собственном доме… Стоп. Влад озабоченно сдвинул брови.

— У меня сегодня совещание. Я буду поздно.

— Тем лучше, — лукаво улыбнулась чертовка, — влюблённым лишние глаза и уши ни к чему.

Барский грозно сверкнул глазами.

— Ты что задумала?

— Ни-ни, — поспешно успокоила его Кристина, — ничего такого. Я — девушка порядочная, — она хихикнула, — ну, почти. Но согласись, дядя, в наше время секс только после свадьбы уже не актуален.

— Какой ещё свадьбы? — вскинулся Барский.

— Тшш, — племянница упорхнула из-за стола с завтраком, — я пошутила. Свадьбы не будет. Пока… — Она быстро чмокнула мужчину в щёчку. — А вот всё остальное вполне может быть.

— Я уже взрослая, дядя, — донеслось рефреном из прихожей. — Всё, убегаю на занятия. Надеюсь, твоё совещание затянется надолго.

Чёртова девка!

Влад тоскливо вздохнул. Головная боль ему сегодня обеспечена.

Всё совещание Барский просидел как на иголках, поминутно глядя на часы. Даже генеральный обратил внимание:

— Что с вами, Владислав Янович? Вы куда-то торопитесь?

— Нет-нет, Семён Семёнович.

Влад заставил себя принять сосредоточенный вид. Вот только мысли сосредоточены были отнюдь не на проблемах развития телекоммуникаций.

Что за игру затеял Лео? Зачем решил изображать поклонника Кристины, поощряя её чувства. Ладно. Зная настырность племянницы, Барский был готов допустить, что та сама форсировала сближение. Но он-то… Элементарная забота о собственном спокойствии должна была удерживать подальше и от самого Барского, и от всех, кто связан с ним.

Или всё совсем наоборот? И приблизиться было целью, чтобы… отомстить?! Как ни крути, именно Влад разорвал их отношения. А теперь бывший возлюбленный собирался наказать его, влюбив в себя и бросив близкую родственницу человека, когда-то бросившего его самого?

Это было низко. Тот Лёня, которого он знал, не стал бы опускаться до подобного. Но кто сказал, что люди не меняются?

При мысли, что Лео может быть всерьёз увлечён Кристиной, Барский закипал такой чёрной злобой, что тут же отбрасывал это предположение как невозможное. Зато вполне возможно было представлять, что именно сейчас, сию минуту, в его квартире эти двое… И даже, может, там, где прежде… Влад едва не заскрежетал зубами и, не удержавшись, бросил взгляд на «Роллекс». Господи, да закончится когда-нибудь это долбаное совещание?!

Нет, Лёня, я не прощу тебе Кристину. И тебе, Кристина, не прощу. Пусть кто угодно, но не Лео. Лео — мой. Даже если никогда моим и не был.

Забредшие куда-то не туда раздумья привели к такому вот неожиданному итогу. Но заклеймить его как нелогичный и абсурдный, Барский не успел — пытка совещанием подошла к концу.

Теперь осталось пережить пробки в городе и… Что «и» Влад пока не знал. Но ничего, он всё успеет обдумать по пути домой, начиная с того момента, на котором сам себя прервал. Загадочно возникшее из ниоткуда «Лео — мой» с каждой минутой беспокоило всё сильнее.

Приглушённая музыка и два голоса доносились из гостиной. Влад перевёл дух. Судя по всему, ничего предосудительного там не происходило. Чуть помедлив, он шагнул в комнату.

И снова здравствуйте… Вот тебе и Лео.

Молодые люди пили чай с тортом, тут же на столе красовались цветы и бутылка вина — джентельменский набор. Барский внутренне поморщился.

Он даже не подозревал, что так хотел его увидеть. Аж дух захватывало. Что отрицать, внешность бывшего любовника всегда внушала восхищение — однозначно, его тип. А эти необыкновенные глаза каждый раз способствовали учащённому сердцебиению. А сейчас тот стал ещё красивее и сексуальнее. И недоступнее. Чёрт, или это от недотраха и вернувшихся воспоминаний у Барского так обострилось воображение? Иначе как бы он за какие-то секунды успел рассмотреть столько в приветливо улыбающемся госте, ещё до того, как успел поздороваться?

Кристину появление дяди явно не обрадовало, но к чаепитию его, конечно, пригласили. Он опустился в кресло, старательно изображая тяжкую усталость. Не хватало ещё, чтобы кто-то заподозрил, насколько неуютно ему было нынче. Но многолетняя практика пришла на помощь. Влад расслабленно откинулся на спинку, нацепив гримасу благодушия:

— Ну, дети мои, чем занимались?

«Дети» отчитались. Разговор покатился дальше, цепляясь за банальные вопросы: «Как жил? Что делал?» и такие же обтекаемые ответы. Кристина вскоре вновь завладела вниманием молодого человека, втягивая в обсуждение состоявшейся премьеры, предоставив дяде молча наслаждаться чаем и вставлять отрывочные реплики. Она демонстративно обращалась только к Лео, стреляла глазками, жеманничала и зазывно улыбалась.

Или это Барскому только казалось? Впервые поведение племянницы вызывало в нём глухое раздражение и толику презрения — уж слишком откровенным выглядел её интерес к особе гостя. А тому, по ходу, это нравилось. Во всяком случае Лёня с явным удовольствием принимал заигрывания, улыбался мягко, смеялся заразительно, обменивался понимающими взглядами. Владу перепадали редкие, исподтишка, почти вороватые. Как будто Лео опасался увидеть что-то неприятное. Или просто не хотел смотреть на бывшего любовника. Это злило, подталкивало как-нибудь поддеть, заставить нервничать, разрушить эту безмятежную идиллию.

— А что ж ты, Лёня, так и не женился? — с лёгкой ехидцей вклинился он в неумолчное щебетание Кристины и дождался наконец более пристального взгляда.

— Ну, какие мои годы, — Ковалёв дёрнул уголком губ и насмешливо парировал: — А вот тебе, Влад, уже пора остепениться.

Оба внимательно читали в глазах друг друга.

— Ой, так ведь у дяди есть невеста, и, возможно, скоро будет свадьба. Да, дядя? — Кристина с детской радостью всплеснула руками.

Барский был готов её убить.

Это был неожиданный удар. Жениться Влад не собирался, но для отвода глаз уже не первый год изображал роман с сестрой одного из своих замов — дамой эмансипированной и продвинутой, к браку тоже не стремившейся, зато любившей появляться в обществе в сопровождении достойного мужчины. Они быстро нашли общий язык. Вот и племяннице, чтобы не возникало ненужных вопросов, Галина была представлена в статусе официальной подруги Барского. Ни о какой «невесте-свадьбе» речи не шло, но, видимо, со свойственными юности романтизмом и поспешностью, остальное Кристина додумала сама. И выдала совсем не к месту.

Улыбка Ковалёва чуть померкла, но тут же растеклась шире.

— Поздравляю. На свадьбу пригласишь?

Барский тоже улыбнулся, скрывая раздражение.

— А ты придёшь?

Лео хмыкнул.

— Не уверен. Ненавижу свадьбы. Я и на собственную, наверное, не приду.

— Ой, Лёнечка, что ты такое говоришь, — надула губки девушка, — свадьба — это прекрасно. Белое платье, лимузин, море цветов, подарки… Ради одного этого стоит выйти замуж, — она мечтательно вздохнула.

— Ну, в первую очередь тут важны чувства, а не атрибуты, — Барский недовольно глянул на некстати разболтавшуюся родственницу.

Та недоумённо округлила глазки.

— Но вы же с Галей любите друг друга. Ты сам мне говорил.

Ещё один удар ниже пояса.

— Говорил, — процедил Барский, бросая быстрый взгляд на Лео, — но о браке пока думать рано. Так что, сворачивай дискуссию.

Ковалёв как-то вдруг засуетился. Глянул на часы и принялся откланиваться.

— Пожалуй, мне пора. Поздновато, и до дома путь неблизкий.

— Могу подкинуть до метро, — Барский прервал попытки отказаться, — мне всё равно надо сигареты купить.

Он с готовностью поднялся. Гостю ничего не оставалось, кроме как последовать его примеру.

— Что ж, благодарю.

Кристина недовольно хмурилась и бросала на дядюшку выразительные взгляды, но тот был непреклонен — никаких прощаний с поцелуйчиками. Не в этих стенах. Пришлось довольствоваться дружеским рукопожатием.

***

Устроившись на переднем сидении, Лео деловито пристегнулся и замер, всем видом выражая готовность трогаться немедленно. Но Барский не торопился заводить мотор. Полюбовавшись на застывший профиль, склонился ближе, закидывая руку на спинку пассажирского кресла. Ковалёв дёрнулся, но ремень безопасности не позволил отстраниться.

— Что, Лёня, решил ко мне в зятья податься? — за вкрадчивой иронией звучала скрытая угроза.

Лео всё же отстегнул ремень и развернулся к собеседнику. Лицо было спокойно, лишь в глазах плясали вызов и насмешка.

— А если да, то что?

Барский несколько секунд оценивал дерзко вскинутый подбородок, губы, приоткрытые в волнении. Губы особенно привлекали…

— Я против.

— Почему? Из-за того, что спал со мной?

«Нет, потому что до сих пор хочу этого. Даже сильнее, чем прежде.»

Мысль выскочила ниоткуда, так уверенно и безусловно, словно обдуманная сотню раз. Барский даже не успел ей удивиться, как осознал, что так оно и есть — от первого до последнего слова.

Влад придвинулся вплотную. Властная ладонь сжала затылок Лео, притягивая максимально близко.

— А ты уверен, — глядя в расширяющиеся то ли от страха, то ли от удивления зрачки, — что хочешь именно её, а не меня?

Поцелуй вышел очень жарким. Барский и сам не ожидал, что так заведётся с пол-оборота. Безжалостно сминая не противящиеся губы, врываясь языком напористо и жадно, вовлекая чужой язык в безумства собственного и встречая не сопротивление, а такой же ненасытный отклик, пьянел от наслаждения и какой-то абсолютной радости, словно вернул нечто утраченное, но невероятно нужное ему.

— Так кто из нас?

Лёня прерывисто дышал, не открывая глаз. На секунду что-то дрогнуло в лице, как будто он вот-вот заплачет, но распахнувшиеся веки явили Барскому отнюдь не влажный взгляд.

— А может, я, как ты, решил стать добропорядочным семьянином.

Влад раздражённо фыркнул.

— Чушь. Не собираюсь я жениться, что бы там не взбрело Кристине в голову. Галка не больше, чем прикрытие.

Лео смотрел со странным напряжением.

— А я вот подумываю. Не век же бобылём ходить. Хочется семью, детей.

Барский отстранился.

— Ты серьёзно?

Взгляд из недоверчивого перетёк в угрюмый.

— Тогда тебе придётся поискать на стороне объект для матримониальных планов. Мою племянницу ты не получишь.

— Ах вот как, — Лео провёл по волосам, отбрасывая рассыпавшиеся кудри, — значит, это для тебя я не хорош. А у Кристины, как мне кажется, другое мнение.

— Она его изменит, — Влад цедил сквозь зубы, отвернувшись в сторону.

— Посмотрим, — молодой человек импульсивно щёлкнул ручкой дверцы. — Знаешь, я сам доберусь. Спасибо за приятный вечер.

Пальцы Барского сомкнулись на его запястье.

— Постой. Зачем ты это делаешь? Мстишь мне?

Лео замер. Не оборачиваясь, вырвал руку. Секунду помолчал.

— Дурак ты, Барский.

Глядя вслед стремительно удаляющейся фигуре, Влад вздохнул тяжело и безнадёжно: — Сам знаю. Будь я умный, разве наступил бы на те же грабли?

 Глава 2 

Лёня летел, не разбирая дороги. Ноги сами несли по знакомому маршруту, пройденному десятки раз. Когда-то он почти жил здесь, но не думал, что судьба вновь приведёт его в этот дом. А вот привела, и в совсем ином качестве. Кто бы мог подумать, что случайная встреча, мимолётное знакомство закрутит карусель событий, утащит в прошлое да ещё перевернёт всё с ног на голову. Но главное, чего Лео от себя не ожидал, было ещё нечётко сформулированное, почти неосознанное, но нарастающее, как снежный ком, желание вернуться в это прошлое. Ностальгия, сожаление, раскаяние… Он не знал, что именно стало причиной тому внезапному порыву переписать историю, которой он в своё время так равнодушно положил конец.

« Давай разойдёмся.

— Давай.»

И всё. Ему казалось, он действительно ничего не чувствовал.

Чем глубже и полнее Барский проникал в его жизнь, тем больше удивлялся Лео открывавшимся в нем новым чертам и прежде скрытым от глаз особенностям. Они проявлялись, как снимок на фотобумаге, меняя представление о том Владе, которого он, казалось, изучил за время их затянувшейся полудружбы-полуфлирта. Это стало первым сюрпризом.

За фасадом самовлюблённого и уверенного в себе умника и ловеласа скрывалась личность гораздо более многогранная, с целым набором противоречивых достоинств и недостатков.

Жизнь с Владом оказалась именно такой, как Лео и предполагал. Тот был весьма требовательным и искушённым любовником, но взамен, не скупясь, расплачивался не то чтобы фантастическим, но ощутимо возросшим комфортом существования. Дорогие подарки, одежда, развлечения. Экзотические или просто приятные путешествия — за тот год Ковалёв увидел больше, чем за все прожитые ранее. Благоустроенная и почти беззаботная жизнь. Но, конечно, не это было главным.

Влад оказался в нужном месте в нужное время и стал тем спасительным кругом, за который Лео ухватился, выплывая из-под обломков своего «Титаника» — романа с Маратом Ставровым. В некотором роде Барский был тем самым айсбергом, что поспособствовал кораблекрушению, но Лёня простил его. A la guerre comme à la guerre. Не так давно это было и его руководством к действию. В любви и на войне все средства хороши. Вот только вряд ли Барским двигала любовь.

Он был прихотью, несговорчивой добычей, заполучить которую стало уже делом принципа — гордость или самолюбие не позволяли пойти на попятную. Что ж, капля камень точит — заполучил. И теперь холил и лелеял, как дорого доставшийся трофей. Именно так воспринимал Лео  своё место в жизни щедрого любовника. А потому не чувствовал себя виноватым, принимая дары, утешение и помощь. Каждый получал своё, как и было обещано: Барский — его тело и удовлетворённое тщеславие, а он — возможность зализать раны, спастись от боли, забыться в вихре новой, неизведанной прежде жизни беззаботного содержанца. Это было сродни взаимовыгодному сотрудничеству. Да, так он тогда думал. И не жалел ни Барского, ни себя.

А потом произошло непредсказуемое. Тот вечер, когда Влад вдруг сказал, что любит… Слова, глаза, прикосновения… Он поверил сразу, невозможно было не поверить. Но это и стало началом конца.

Лео больше не мог обманывать себя. Его тело и пассивное согласие уже не были эквивалентом того, что вкладывал в их отношения Барский. Да и тот, открывшись, перестал играть в мецената и изображать благодушное довольствие скудными крохами расположения, что перепадали ему от человека, которого он назвал любимым. Он ждал ответного признания или хотя бы намёка на взаимность. А Лео… Он не мог. Он всё ещё цеплялся за свои разбитые чувства, всё ещё был уверен, что никогда и никого не сможет полюбить так, как…

Ха, сейчас, спустя четыре года, даже смешно. Нет, не смешно — печально. Печально, что никто лучше нас самих не умеет ставить подножки собственному счастью.

Конечно, Влад не выдержал долго — его холодности, молчания, внезапной сдержанности. Боже, Лео даже сподобился услышать, как вечный циник и насмешник Барский кричит от ярости и бессилия. И когда сакраментальное «давай расстанемся» прозвучало, не удивился. Это должно было произойти.

И Лео согласился. Нечестно было удерживать того, кому он не в состоянии был дать желаемого. Он отпустил. Как отпустил Марата… Только в этот раз без боли, почти без сожалений. Ему казалось…

Боже-боже, чего только ему в ту пору не казалось!

А потом он остался один. И нет, не сразу, и даже не очень быстро, понял, что Влада ему сильно не хватает. Так сильно, что он засыпал лишь на его подушке, а любимую тарелку Барского машинально доставал каждый раз, накрывая на стол. Привык, что ли?

Нет, он, конечно не скучал! Но, то и дело отрываясь от экрана или книги, ловил на языке готовую сорваться фразу, нахлынувшую мысль, впечатление, которыми хотелось поделиться. А никого не было. Лео вспоминал, вздыхал и грустно улыбался. Надо же… Влад разбаловал его, приучил к себе. А он, размякший от заботы и чувствовавший свою власть, сам незаметно пристрастился ко всем этим уютным обстоятельствам и разным плюшкам, щедро раздаваемым любовником.

Так что некоторая доза сожаления и о потерянном комфорте, и о вновь нагрянувшем одиночестве была здесь более чем уместна. И Лео утешал себя, что по-другому всё равно бы не сложилось. Не тот человек Барский, чтобы тратить время на безответные чувства и равнодушие партнёра. И то диво, что продержался целый год, чего-то ждал. Будь это возможно, Лео с радостью ответил бы этим ожиданиям, но сердцу, как говорится, не прикажешь. И вообще, он больше не хотел любить — рядом с Барским всё ещё незримо, но осязаемо маячила тень Марата.

И тут царапнула крамольная мыслишка. А так ли уж он был безразличен к Владу, и правда ли, что совсем не чувствует утраты и не желает, чтобы тот вернулся? И только ли ощущение вины заставляет его вновь и вновь размышлять об этом, пытаясь убедить себя, что их разрыв был неизбежен изначально?

Он думал долго, не месяц и не два, пока однажды не нашёл в себе мужества признать, что, кажется, совершил ошибку. Не пусто было в его сердце. Ох, не пусто! И пусть любовь ещё не цвела там пышным цветом, но первые ростки уже проклюнулись — ещё немного, и он разглядел бы их. И, может быть, со временем… Но что теперь гадать? Все мосты были сожжены. Влад не сделал ни одной попытки к примирению, да и глупо было ожидать — тот, если ставил точку, то окончательно. И хоть кинься Лео ему в ноги, ничего, кроме презрения не удостоился бы.

А значит, придётся выкорчёвывать эти робкие зародыши теперь уже ненужных чувств, чтобы не дай бог не проросли корнями, не окрепли, не задушили мучительными фантазиями о чём-то, что могло случиться, но так и не случилось. Не случилось. Скрепя душу, Лео принялся за прополку…

И вот сейчас, спустя четыре года, когда всё выкорчеванное, казалось, поросло быльём, и только в редкие минуты меланхолии лицо и имя всплывали в памяти, вызывая лёгкий приступ ностальгии, их обладатель вдруг материализовался, как джин из бутылки, и непонятным образом опять вошёл в орбиту его жизни. Ну, может быть, «вошёл» и громко сказано — сам Барский после той случайной встречи на горизонте больше не возникал, зато совершенно неожиданно между ними появилось новое связующее звено. Кто бы мог подумать, что племянница Влада окажется такой бесхитростной и настойчивой? Она почти сразу дала понять, что Лео ей понравился и, не откладывая в долгий ящик, начала приваживать и очаровывать, ничуть не смущаясь собственной инициативы. Вообще-то, Ковалёв не жаловал настырных девиц, и любой другой давно бы вежливо, но твёрдо дал от ворот поворот, но Кристина… стала тем звеном, что косвенно, но вновь связала его с Барским. И некие подспудные желания заставляли очень дорожить этой неожиданно возникшей связью.

Почему-то мысль, что в беседах дядюшки и племянницы мелькает его имя необъяснимо будоражила. Заставляла представлять, что чувствует, что говорит в эти моменты Барский, что именно вспоминает. И вспоминает ли вообще? Лео не знал, какую цель преследовал, но подсознательно надеялся, что общение с Кристиной рано или поздно сведёт их с Владом. А что дальше… Об этом он старательно не думал.

И вот, пожалуйста. Свело. И что же?! Сокрушительный удар по всем надеждам. Как Владу в голову могло прийти, что он способен мстить, да ещё таким мерзким способом? А этот поцелуй, выходит, ни что иное как проверка на вшивость? Жестокая проверка. И он повёлся — ах, как легко повёлся! — растёкся лужицей, отвечал так жадно, словно последние четыре года только и мечтал об этом поцелуе. Может, и мечтал…

Лео очнулся и растерянно заозирался, вспоминая, где оказался.

Двор девятиэтажки, детская площадка, скамейка, всеми рёбрами впившаяся в пятую точку. Сколько он тут просидел? Ноги затекли, значит, довольно долго. Реальность возвращалась медленно и неохотно.

«Какая теперь разница… Подумаешь, любил… Никаких вторых попыток!.. Сколько можно — не мальчик…»

Обрывки мыслей осиным роем жужжали в голове, сбивая и отталкивая друг друга. Лео мрачно и безжалостно придумывал себе нелицеприятные эпитеты, шагая в сторону шумящего проспекта. И всё же где-то глубоко, вопреки всей внутренней ругани, робкая, как мышь под половицей, скреблась запуганная, но не желающая умирать надежда — это ещё не конец.

***

Ковалёв, как всегда, проскользнул в здание клуба со служебного входа. Приветливо кивнул знакомому охраннику. Когда-то ему часто приходилось выступать здесь в местном стриптиз-шоу. Но откровенные танцы давно перестали быть и основной специальностью, и источником дохода. С лёгкой руки Барского получив ангажемент в труппе популярного мюзикла, он теперь с успехом работал на профессиональной сцене в совсем другом амплуа. Стриптиз остался в его жизни в формате редких подработок, когда приглашали именно его, или возникала острая необходимость в деньгах. Сегодня оба мотива совпали — менеджер клуба был весьма настойчив, а гонорар как нельзя кстати. Давняя мечта о собственном авто близилась к осуществлению, и в последнее время Лёня не брезговал никакими заработками.

По дороге к гримёрке мельком сунул нос в зал убедиться, что ничего не изменилось. Народу было много, веселье разворачивалось по отработанной программе. Почти автоматически Лео скосил глаза на тот самый столик — любимый столик Барского. Тот неизменно занимал его, приходя сюда тогда, пять… нет, уже шесть лет назад.

Нынче за столиком кутила шумная компания. И на секунду сердце кольнуло непонятное разочарование, словно он и впрямь рассчитывал увидеть, как и прежде, преданного поклонника. На том же месте, в тот же час…

Чушь какая! Лео пристыженно тряхнул льняными кудрями, отгоняя образы прошлого. Вот именно — прошлого. Вперёд, Ковалёв, не тупи, тебя работа ждёт.

— Удачи! — только что покинувший сцену стриптизёр, один из старых дружков по клубу, пробегая мимо, хлопнул по плечу замершего в готовности Лео. Тот сосредоточенно кивнул, прислушиваясь. Зазвучала музыка. «Аргентинское танго». Его выход. Чуть приоткрыв полог, он наблюдал, как зал погружается во тьму. Рампа и софиты налились красным и запульсировали в такт зажигательной мелодии. На секунду свет погас вовсе и… Лео сделал шаг.

В ослепительно вспыхнувшем луче прожектора возникла фигура в чёрной полумаске, закутанная в алый плащ. Публика загудела в предвкушении и взвыла от восторга, когда глянцевые складки интригующей накидки разлетелись в стороны, являя жадным взорам тело, облачённое лишь в самый минимум одежды. Раскинув руки, Лео на мгновенье замер, впитывая восхищение толпы, которое, как электрический разряд, пронизывало от пяток до макушки, зажигая кровь и пробегая по коже острыми иголками адреналина. Нет, чёрт побери, были всё-таки и в этой работе свои неповторимые моменты!

Окрылённый, он эффектно крутанулся вокруг пилона и взлетел вверх, с высоты озирая возбуждённую людскую массу и… чуть было не оказался у его подножия.

«Этого не может быть!»

Барский. В первых рядах зрителей, облепивших сцену. Стоял и смотрел прямо ему в глаза.

Момент, чтобы зажмуриться и потрясти головой, проверяя реальность своего видения, был явно не подходящий. Лео осторожно спустился, чувствуя предательскую дрожь в руках, и лишь тогда взглянул снова.

Видение не испарилось. Лицо серьёзное, без тени улыбки. Сложенные напряжённо руки. Среди пританцовывающей и радостно улюлюкающей толпы неподвижная массивная фигура выглядела чужеродно.

Но как он здесь оказался? Совпадение? Или Влад до сих пор является завсегдатаем этого клуба? А если так, то почему они ни разу не столкнулись прежде за все четыре года? А сейчас случайности вдруг стали следовать одна за другой. Или это вовсе не случайности? Тогда что значит эта встреча?

Слава богу, номер был старый, отработанный до мелочей. Лео исполнял его почти на автомате. И думал, думал, то и дело скрещиваясь взглядом с непроницаемыми чёрными глазами и всей кожей чувствуя их неотрывный взгляд.

В какой-то момент показалось, что в руках Барского телефон, нацеленный камерой на сцену. Снимать в клубе строго запрещалось, но охрана чересчур халатно относилась к этим предписаниям, да и различить в толпе и полумраке нарушителя сейчас было бы сложно.

«Так ты хочешь запечатлеть меня? Что ж, смотри. Пусть я останусь в памяти таким…»

И Лео поддал жару. Каждый жест, улыбка, движения тела — то тягуче-плавные, как изгиб змеи, то рвущие непристойностью, сметали ураганом чувственности, обжигающей, как лава, сексуальности. Глаза в прорезях маски полыхали пламенем. Он весь был этим пламенем — соблазн и искушение. Энергетика музыки словно подхлёстывала внутреннее сладострастие, рвущееся наружу воплощением безудержного эроса.

Да, это был лучший танец Лео. Неудивительно, что народ, возбуждённый атмосферой, бурно выражал восторг — разноцветные купюры летели на помост порхающими бабочками. Толпа рукоплескала. Но для Лео была важна реакция одного-единственного зрителя, того, кому предназначалась эта безумная феерия.

С видом победителя запахнувшись в алую накидку, он взглянул туда, где только что маячила искомая фигура и… торжество рассеялось.

Барского не было. Более того, краем глаза он успел заметить широкую спину, поспешно пробиравшуюся к выходу.

Вот так. Триумф не удался.

А может, его просто и не могло быть.

А какого триумфа ты ждал? Что некогда пылкий воздыхатель взглянет на тебя прежними глазами, вспомнит всё былое, вновь начнёт ухаживать и домогаться?! Ну, если честно… Да, наверно, такого и ждал. Но не зря говорят — в одну реку не войти дважды. Не станет Барский интересоваться уже использованной вещью, к тому же утратившей прежнюю свежесть и уже не способной подарить новизну ощущений.

Лео вздохнул с самоиронией: «Ты такой наивный, Ковалёв, даром что тридцатник разменял».

Он аккуратно сложил в портмоне внушительную пачку купюр. Чаевые сегодня превзошли все ожидания.

Что ж, скажем спасибо Барскому хоть за такой подарок — давно я не танцевал с подобным вдохновением. И стариной тряхнул, и денег заработал. Будем благодарны и за это.

Но на душе скребли кошки.

Получив на прощание щедрую похвалу менеджера и отклонив предложение коллег накатить по пятьдесят после работы, Лео покинул клуб так же, как пришёл — через служебный. Из тёплого, пропитанного запахами кухни помещения он угодил в объятия промозглой мартовской ночи и тут же зябко повёл плечами. Сырость мгновенно пробралась под тонкую, не по погоде куртку. Чёрт, надо было такси вызвать, но, занятый своими переживаниями, он как-то упустил это из вида. Придётся левака ловить. Мысль, что скоро у него будет собственная машина немного подсластила горечь пилюли, которой угостил его уже минувший вечер. Ковалёв тяжело вздохнул и, стараясь не угодить в лужу, шагнул с крыльца.

— Лёня…

Чуть поодаль, прислонясь к стене, пугающе огромный на фоне мертвенного света фонаря, возвышался силуэт мужчины. Лица было не разглядеть, но этого и не требовалось.

Огонёк сигареты прочертил темноту, отброшенный в сторону, и силуэт выдвинулся из тени.

— Я ждал тебя. Поговорим?

Сердце Лео сделало кульбит и приземлилось где-то в неположенном месте. Значит, вечер ещё не закончился…

Почти дежа вю. Они сидели, как прежде, в какой-то кафешке, безлюдной в такой поздний час. Узкий столик, свеча, плавающая в декоративной чаше, тонкий, дразнящий аромат кофе. Всё это уже было не раз. Когда-то…

Барский начинать разговор не торопился. Рассматривал со странной грустью, словно сравнивал.

На Лео внезапно накатила злость.

Конечно, «Онегин, я тогда моложе, я лучше, кажется, была».

Пора было нарушить тишину.

— Не предполагал, что ты до сих пор посещаешь подобные заведения, — с лёгкой иронией обронил он, имея в виду клуб, покинутый ими недавно.

Барский вздёрнул бровь в своей фирменной манере.

— А я не думал, что ты всё ещё работаешь в них.

— Изредка, когда очень деньги нужны, — Лео не собирался оправдываться.

— А я случайно проезжал мимо, и как кольнуло что-то… — И оценив скепсис во взгляде, усиленно закивал: — Честно-честно, не вру! Это совпадение, вернее, нет — судьба. Хоть я в неё не верю.

— Так о чём ты хотел поговорить?

Барский стал серьёзным.

— Ну, во-первых, хочу извиниться. В нашу последнюю встречу я был непозволительно груб. Но ты должен понять, Кристина — моя племянница, и я не могу не тревожиться о ней.

Лео склонил голову, принимая извинения.

— А во-вторых?

— Во-вторых… — Влад почти лёг грудью на стол, пытаясь заглянуть в лицо собеседника. — Задать всё тот же вопрос. Зачем ты это делаешь? Зачем ухаживаешь за Кристиной и создаёшь иллюзию, что у вас роман, что она тебе нравится, что ты влюблён в неё? Это ведь неправда.

— Откуда ты знаешь? — Лео по-прежнему смотрел в стол. — Кристина — прекрасная девушка…

— Лёня, — в голосе Барского внезапно прорезались стальные нотки, — посмотри мне в глаза. Это из-за меня?

Ковалёв почувствовал, как стремительно кровь приливает к лицу. Щёки, поди, заполыхали маками. Чёрт, как же он упустил из вида, что для Влада он всегда был открытой книгой? Не ожидал, что его раскусят так быстро. И что отвечать? Сказать правду немыслимо, а никакого удобоваримого вранья в голову не приходило. Но и отрицать почему-то не хотелось.

Барский едва заметно усмехнулся. Лео прямо видел, как тот препарирует его мысли и смятение, делая верные выводы.

— Хорошо, я спрошу по-другому. Ты хоть единожды пожалел о том, что мы расстались?

Ковалёв моргнул несколько раз, раздумывая, где подвох в вопросе. Впрочем, сейчас он будет честным. Какая теперь разница?

— Жалел, и не один раз, — он даже не отвёл глаз, только сосредоточил взгляд где-то в районе переносицы собеседника. — Я во многом был не прав. Прости.

Последнее слово далось не без труда, но это было давнее желание — произнести его.

Большая тёплая ладонь накрыла сплетённые в замок пальцы. Не ожидавший ничего подобного, Лёня замер настороженно.

— Тогда почему бы нам не попробовать всё сначала? С учётом всех ошибок прошлого. Может, теперь у нас получится лучше?

О, эти бархатные интонации, пробирающие до костей, и этот взгляд, способный возбудить покойника — Влад в совершенстве отточил искусство обольщения. В душе Лео сомнение боролось с внезапно вспыхнувшей надеждой.

— Четыре года — долгий срок. Мы оба изменились.

Но Барского это не смутило.

— Я же говорю — с самого начала. Так, как будто встретились вчера.

— Что, прям, с конфетно-букетного периода? — в голосе танцора звучало насмешливое недоверие.

Влад сжал его кисть чуть крепче.

— Я, конечно, предпочёл бы более продвинутый этап отношений, но решать тебе.

Ковалёв задумался, или, точнее, изобразил задумчивость.

Почему он колеблется? Разве не этого он хотел, не к тому стремился, пусть из упрямства или трусости не желая признаться даже самому себе? Привлечь внимание, всколыхнуть память и чувства, заставить вновь добиваться себя. Не это ли было тайной целью? Так почему он медлит?

Некая не оформившаяся мысль тревожно плескалась где-то в глубине сознания, но выплывать наружу не спешила. И тщетно попытавшись ухватить хоть суть тревоги, Лео усилием отбросил в сторону неясные сомнения. В конце концов, возможно, это всего лишь страх перед принятием решения. А само решение…

— Что ж, давай попробуем, — он взглянул на Барского, впервые улыбнувшись так, как улыбался ему раньше. Ещё чуть неуверенно и робко, но уже не изображая неприступность. — Только, Влад, ты должен дать мне время. Немного потерпеть.

— Терпение — моё второе имя, — тот улыбался в ответ так же скупо, сдержанно, но взгляд был красноречивее слов. И полыхнувшая в нём радость заставила сердце Лео исполнить пресловутое «ту-дум». Боже, как бы невероятно это не звучало, он тоже чувствовал себя счастливым.

— Тогда, по традиции, позволь доставить тебя домой.

Лео сделал суровое лицо.

— Только до подъезда.

Смиренный вздох в ответ заставил прикусить губу, чтобы сдержать улыбку.

— Но хоть на прощальный поцелуй я могу рассчитывать?

Усилием воли таки удалось изобразить серьёзность.

— Я не целуюсь на первом свидании. — И, не удержавшись, рассмеялся: — Обсудим по дороге.

Вечер заканчивался просто сказочно.

И только много позже, ворочаясь в постели и перебирая в памяти каждую минуту волнительного разговора, Лёня вдруг ухватил за кончик ускользающую мысль, виновницу так и не исчезнувшего беспокойства.

Что, если это неожиданное предложение и якобы вновь пробудившийся вулкан любви — всего лишь хитроумный план по избавлению Кристины от посягательств неугодного субъекта? Для любящего дядюшки — не такая уж большая жертва, учитывая, что есть ещё возможность взять реванш за некогда отвергнутые чувства. Зная Барского…

Карета превратилась в тыкву.

— Куда это ты так наряжаешься?

Барский с интересом наблюдал за прихорашивающейся племянницей. Та уже с полчаса крутилась перед зеркалом, меняя наряды и доводя до совершенства и так безукоризненный макияж. В данный момент она с сомнением в глазах прикладывала к себе разноцветные платочки и хмурила брови в муках выбора.

— На свидание, конечно, — Кристина обернулась, расцветая кокетливой улыбкой, — Лёня пригласил меня в кафе. Я обязана быть неотразимой.

— Ты всегда неотразима, — Влад прикрылся газетой, пряча проступившее на лице удовлетворение. Значит, это произойдёт сегодня. Он уже неоднократно намекал Лео на необходимость расставить все точки над «i» в отношениях с Кристиной. Тот вроде и не возражал, но медлил, объясняя нерешительность желанием расставить эти точки максимально мягко, не травмируя самолюбие и чувства девушки. И с позиции заботливого родственника, Барский был с этим согласен, но нетерпение влюблённого требовало скорейшего решения вопроса — так, чтобы отпали последние сомнения, и Лео перешёл в его единоличное владение. Возможно, настойчивость наконец возымела действие, и Лео решился поговорить с Кристиной откровенно. Во всяком случае, Барский надеялся именно на это.

— На твоём месте я бы не рассчитывал особо на серьёзность этих отношений. Артисты — люди ветреные, а стиль их жизни предполагает множество соблазнов. Тот же Лёня наверняка окружён поклонницами и не упускает случая развлечься.

Владу не хотелось врать, но как иначе подготовить девочку к грядущему удару — каким бы деликатным ни был Лео, её гордость всё равно будет уязвлена. Пусть запасётся хоть маленьким утешением.

— Хочешь сказать, я не выдержу конкуренции? — Кристина упёрла руки в бока, гневно раздувая ноздри.

Барский философски пожал плечами.

— Почему? Выдержишь. Но нужна ли тебе эта борьба? Помяни моё слово: не сегодня-завтра твой Лёнечка найдёт новую красотку и в вежливой форме даст тебе отставку.

Кристина задумчиво склонила голову к плечу.

— Странно, мне казалось, он твой друг.

— Друг, — раздражённо подтвердил Барский, чувствуя, что несёт его не туда, но затормозить не удавалось. — А ты — племянница. Как думаешь, кто мне дороже?

Девушка прищурилась.

— Значит, считаешь, у меня нет шансов?

Вместо ответа Влад опять уткнулся в газету. В конце концов в его планы не входила ссора, а Лео сам заварил эту кашу, пусть и расхлёбывает.

Кристина придирчиво изучила отражение в зеркале.

— В отставку, говоришь… Посмотрим.

Барский вскинул взгляд. Эти нотки в голосе племянницы…

— Эй, детка, надеюсь, ты не натворишь глупостей?

Та ослепительно улыбнулась.

— Что ты, дядя, я же умница, не так ли?

Она мягко коснулась губами его щеки.

— Всё, побежала. Передать привет Лёне?

— Не стоит, — буркнул Барский, чувствуя неожиданный прилив ревности — чертовка выглядела обворожительно и явно собиралась штурмом взять сердце своего избранника. И как знать, так ли неприступно это сердце?

Вот же, ёшкин кот, дилемма — стараться уберечь родного человека от душевной боли и в то же время всеми силами способствовать, чтобы эта боль была причинена.

Оставалось надеяться, что чувства девичьи будут задеты несерьёзно, и Лео разрешит дилемму со свойственной ему тактичностью. А сам Влад сумеет сохранить в секрете от Кристины свою истинную роль в истории.

И вот сейчас он ожидал возвращения племянницы с тревогой и нетерпением, желая убедиться, что решающее объяснение состоялось. Барский был почти уверен, что та вернётся подавленной или сердитой, и даже приготовил утешительную речь. Но утешение не пригодилось.

Дверь в прихожей хлопнула. Раздался дробный перестук шпилек по паркету и… Кристина впорхнула в комнату, весёлая, как птичка, мурлыкая какой-то легкомысленный мотивчик. Ни малейших признаков расстройства.

Барский нахмурился. Неужели Лео малодушно промолчал? Тогда зачем они встречались?

— Как прошло свидание? — он недоверчиво изучал возникшую перед ним довольную мордашку, пытаясь отыскать следы притворства. Может, девочка просто хочет скрыть от него переживания.

Кристина улыбнулась ещё шире.

— Замечательно. Очень романтично. Мы даже немного потанцевали.

Она вздохнула мечтательно.

— Лёня такой классный…

Барский ушам своим не верил.

— Романтично?! Классный?!

Племянница посмотрела на него с недоумением.

— Ну да. И знаешь, дядя, — брови сердито сдвинулись, — ты ошибаешься. У нас с ним всё серьёзно. Если бы ты видел, как Лёня смотрит на меня, как ухаживает, как стремится выполнить любую мою прихоть, то перестал бы сомневаться. Я чувствую — он влюблён в меня, — Кристина горделиво вскинула голову. — Мы, женщины, угадываем это безошибочно. А тебе должно быть стыдно за попытку опорочить друга только потому, что тот не устраивает тебя в качестве моего бойфренда, — Она насмешливо прищурилась. — Что это — пресловутая «отцовская ревность»? Вот уж не ожидала от тебя.

Отцовская ревность?! Влада внезапно переклинило. Он не собирался ни делать, ни говорить ничего подобного. Но абсурдность ситуации, потрясение, а главное — возмутительная уверенность Кристины, что Лео чуть ли не влюблён в неё, полыхнули таким сокрушительным напалмом, что здравый смысл осыпался кучкой пепла, погребая под собой и присущую обычно осторожность. Хотелось только одного — сию минуту камня на камне не оставить от этого самодовольства и эфемерного благополучия. И разгорячённый мозг подсказал оружие.

— Послушай, девочка, я не хотел тебя расстраивать, да и ханжой казаться не хотелось. Но вижу, пора внести ясность по поводу некоторых аспектов, касающихся твоего драгоценного Лёнечки.

Он сделал паузу, глядя с многозначительной суровостью. Губы Кристины сжались в напряжённую линию.

«Заранее готова не поверить всему сказанному, — мысленно усмехнулся Барский. — Ничего, милая, у меня есть способ убедить тебя.»

— Ты думаешь, он весь из себя такой слуга искусства — артист балета, хореограф. Всё так. Но есть у нашего Лео ещё одно неофициальное занятие, неблаговидное настолько, что он скрывает его ото всех, а уж от девушек тем более. Впрочем, смотри сама, — он протянул телефон. — Я хочу, чтобы ты знала, кто вскружил твою бедную головку.

Кристина заворожённо уставилась в экран, а Влад следил за её лицом, ожидая, когда первое недоумение сменится брезгливостью и возмущением. Оно и правда сменилось — широко распахнутыми глазами и восторженным «вау».

— Потрясающе! Фантастика. Он просто бог!

— Дура, — рявкнул Барский, вырывая трубку, — ты видишь только красивое тело и совершенно не представляешь, какой грязный и распутный образ жизни ведут эти стриптизёры. Алкоголь, наркотики, беспорядочные половые связи… Среди них, кстати, полно гомосексуалов. Может, не случайно Лёнька до сих пор не затащил тебя в постель и даже не поцеловал? Ты, как идиотка, вешаешься ему на шею, а он ничего не предпринимает. О-о-очень подозрительно. Скорее всего, женщины его не привлекают. Или ты конкретно.

Щёки Кристины вспыхнули багрянцем. Она резко встала.

— Хватит, дядя. Не знаю, за что ты так возненавидел Лёню, но это отвратительно. Я не намерена выслушивать очередную грязь. Оставь нас в покое. Не лезь в мою личную жизнь!

С каждой фразой тон голоса повышался. И последнюю реплику она уже почти выкрикнула на пороге своей комнаты, к которой метнулась словно фурия. Дверь с треском захлопнулась, но через секунду отворилась.

— И к твоему сведению, мы целовались, — донеслось с невыразимым презрением.

Теперь дверь захлопнулась окончательно.

Конечно, ему не понадобилось много времени, чтобы раскаяться в необдуманном порыве. Реакция Кристины была более чем предсказуема — влюблённые девушки склонны к идеализации, и любая попытка очернить избранника влечёт лишь усиление упрямства. А запреты только разжигают жажду их нарушить. Как же он вдруг забыл об этом? Родственные чувства или чувства совсем иного рода, что ли, с толку сбили? Впрочем, сути это не меняло. Совершённая ошибка — полбеды. Хуже, что понять происходившее не удавалось.

Барский говорил правду, он не был фаталистом. Но с того вечера, когда случайно проезжая мимо, по некоему наитию, тормознул у клуба, в стенах которого когда-то подвизался Лео, Влад стал не столь категоричен в отрицании высших сил, влияющих на человеческие жизни.

Иначе как судьбой ту встречу не назовёшь. Ведь он мог не остановиться, или приехать получасом раньше или позже. И всё — пути разминулись, и, может, не сошлись бы никогда. Но звёзды или случай всё-таки свели их, подарив ещё один шанс. И Влад его не упустил.

Он не торопил событий. Ему пока достаточно было того, что он видел в глазах Лео, того, что он так тщетно искал в них прежде. Эти глаза были красноречивее эмоций, а поцелуи говорили больше, чем слова. Нет, они ещё не стали близки. Хотя Барский без труда угадывал и внутренний огонь, и отклик тела Лео, что-то удерживало того от откровенного признания, что-то вызывало неуверенность, заставляло сохранять дистанцию.

И Барский подозревал, что дело тут в Кристине, точнее, в двусмысленности отношений с ней.

Сегодняшняя ситуация выбила из колеи. Впервые он признал присутствие некоего диссонанса между Лео, чьи мотивы и поступки были как-бы очевидны и понятны, и тем Лео, что вырисовывался из рассказов племянницы. Погрешность вроде незначительная, не резавшая глаз, но нарастающая раз от раза и вот вдруг превратившаяся в ощутимое противоречие. Ухаживания, «он влюблён в меня» и — о, да! — «мы целовались»… Кто и где внёс эту погрешность, иными словами солгал? Лео? Кристина?

До этого момента Барский успешно игнорировал невнятные звоночки, приписывая их нестандартности проблемы и не до конца улёгшемуся беспокойству. Он верил интуиции и верил Лео — тот так же, как и он, хоть и не столь открыто стремился возродить былые отношения. Его чувства, возможно, ещё не до конца раскрывшиеся, зажатые сомнениями, были, тем не менее, для Барского как на ладони, и он с трудом обуздывал собственные, высчитывая, сколько осталось до окончательного падения бастионов. Это не было самонадеянностью — он чувствовал Лео, как себя. Так казалось…

Так, может, лишь казалось? И на самом деле это согласие встречаться, и якобы ответное желание — всего лишь дымовая завеса, хитрая уловка, чтобы, усыпив бдительность, продолжать крутить роман с Кристиной? Нет, чушь какая-то! И всё-таки… Почему племянница так уверена, что ей отвечают взаимностью? И неужели они правда целовались? Когда — до того вечера или позже? Может, даже сегодня?!

Во рту внезапно стало кисло. Едва утихший гнев снова накатил волной, сметая только восстановленное самообладание. Невозможно успокоиться, пока он не получит хотя бы мало-мальски вразумительного объяснения этих нестыковок и подозрительных моментов.

Рука, уже с минуту машинально нащупывавшая мобильный, вынырнула из кармана. На заднем плане пискнул здравый смысл с призывом отложить дознание, но нетерпение и ревность быстро загнали его в дальний угол. Барский жаждал правды немедленно.

Лео ответил сразу, словно ждал звонка.

— Слыхал, ты прекрасно провёл сегодняшний вечер, — голос Влада источал

благожелательность.

В трубке послышалось осторожное покашливание.

— Ну… в целом да.

И тишина. Продолжения не последовало.

— Сказано, как я понимаю, ничего не было, не так ли? А что тогда было?

Чёрт, он не собирался упрекать, но прозвучало раздражённо.

Лео замялся.

— Я действительно планировал поговорить с Кристиной, но… Она была так радостна, так воодушевлена… У меня язык не повернулся. Да и потом, Влад, я подумал… — он явно колебался, — стоит ли так радикально решать проблему? Со временем Кристина сама убедится, что никем, кроме как друзьями, мы стать не можем, и успокоится. И я, поверь, сумею быть ей просто другом, она поймёт…

— А целовал ты её тоже исключительно по-дружески? — не церемонясь перебил Барский, не сумев сдержать просочившегося яда.

— Цело… — Лео осёкся.

Ну же, отрицай, возмутись. Рассмейся, наконец! Только не молчи.

А вырвавшиеся на волю демоны уже несли его дальше.

— Ты же целовал её, да? Может, ещё что делал? Решил сыграть на оба фронта?

— Влад! — резкий окрик отрезвил, как пощёчина. — Я сделаю вид, что не слышал этого. И нет, я не целовал Кристину и, конечно, не позволял себе ничего большего. Откуда вдруг такие мысли?

Боже, стыд какой! Он, железобетонный Барский, скатился в истерику. Но никогда — никогда! — ему не доводилось чувствовать себя столь уязвимым.

— Прости, — Влад порадовался, что собеседник не видит пылающих щёк, — сам не знаю, не бывал прежде в таких переделках. Отбивать любовника у собственной племянницы…

— Отбивать… — казалось, Лео был озадачен. — А ты уверен, кого именно собираешься отбить?

Барский напрягся.

— Что ты имеешь в виду?

Голова гудела от путающихся мыслей. Молчание и недомолвки раздражали. Он не способен был сейчас разгадывать загадки.

— Короче, — Владу вдруг почудилось, что необходимо срочно реанимировать пошатнувшуюся репутацию, — я прошу, нет, теперь требую — не встречайся больше с Кристиной ни под каким предлогом, как бы она ни плакала и ни умоляла. Пора закончить всё бесповоротно. Обещай мне.

— Это единственное, что тебя волнует? — Барский не обратил внимания на странную интонацию.

— Да, как ничто другое.

— Так волнует, что ты готов изображать влюблённость, лишь бы изолировать Кристину от меня?

Влад даже не понял сразу смысл вопроса, а уразумев, утратил связность речи.

— Ты как… Что ты. Ты что, с ума сошёл?! Как такое можно было вообразить?

Лео усмехнулся.

— Почему нет? Ты же приписывал мне попытку мести, вот и я вправе подозревать у тебя нечистые мотивы.

— Бред полнейший. Я люблю тебя… — Признание вырвалось спонтанно, безотчётно. Он сам был ошарашен — не так мечталось произнести эти слова, не по телефону. Не в качестве оправдания. Но чёрт с ним — сказано, так сказано. Вот только…

Спиной он вдруг почувствовал неясное движение и резко обернулся. Под аркой кухни замерла Кристина. Сколько времени она уже стояла там, и как многое услышала? Последнюю фразу точно. Надо было спасать положение.

— Э… Галочка, извини, я перезвоню, — Барский торопливо нажал отбой.

Губы Кристины кривила ехидная улыбка. Но ни вопросов, ни комментариев не последовало. Подчёркнуто не глядя на застывшего родственника, она продефилировала к холодильнику, налила соку и также безмолвно удалилась, даже не пожелав спокойной ночи.

«Обиделась, — констатировал Барский, провожая её взглядом. — Ничего, это не проблема. Только бы она ничего не разболтала Лёне».

Спохватившись, он повторил набор последнего номера, но тот уже стал недоступен.

«И тут косяк, — Барский с досадой вспомнил свою неумелую попытку конспирации. — Да что за день такой сегодня?»

Ладно, завтра, всё завтра. Он поговорит с Кристиной и успокоит Лео. В конце концов, главные слова он произнёс, и, может, тот, кому они предназначались, их всё-таки услышал… Но почему-то верилось с трудом.

Объяснение с племянницей Влад решил отложить на утро, как известно, более мудрое время суток. Но у судьбы были другие планы. В рань-раннюю субботний сон был прерван звонком и экстренным вызовом на работу. А вернувшись после обеда, он обнаружил квартиру пустой. Лишь на тумбочке в прихожей белела записка.

«Уехала на дачу к друзьям. Буду в воскресенье вечером.»

Ни «привет», ни «целую» — Кристина по-прежнему дулась на него. Барский смутно помнил, что эта поездка действительно обсуждалась несколько дней назад, вот только кто эти друзья, и где находится дача в памяти не всплывало. Обеспокоенный, он набрал номер племянницы, но телефон молчал. Заглушив на время тревогу, попытался дозвониться до другого объекта головной боли. Но Лео тоже не откликнулся.

Так и набирая поочерёдно их обоих и не получая ответа, часам к шести Влад был уже основательно на взводе, переживая как за пропавшую Кристину, так и за обиженного любовника, вбившего себе в голову невесть что и теперь, очевидно, упрямо страдавшего от собственных фантазий.

Барский бесился при мысли, что его искренние чувства — явные, как ему казалось, в каждом слове и поступке — можно было принять за убогое лицедейство во имя ещё более низкой цели. Но побушевав, вынужден был признать, что некоторые обстоятельства вполне могли натолкнуть Лео на подобные умозаключения. Обидно, да, что его сочли способным на такую подлость, но определённая доля вины лежала несомненно и на нём. Пора положить конец всем недоразумениям — если Лео нужны доказательства любви, он знает, как их предоставить.

Наконец, после чёрт знает какого по счёту звонка, племянница соизволила взять трубку.

— Кристина! Слава богу. Почему ты не отвечала?

Барский разрывался от злости и облегчения.

— Извини, — в голосе не было ни малейшего раскаяния, — забыла телефон в сумке.

— С кем ты? Где? Почему вчера не предупредила о поездке?

— Вчера? — девушка язвительно рассмеялась. — Вчера у нас были другие темы разговоров, припоминаешь? И кстати… Я обсудила с Лёней предъявленные тобой обвинения и могу заверить — ни к алкоголю, ни к наркотикам он не имеет никакого отношения.

— Ты что, — от ужаса он перешёл на шёпот, — передала ему мои слова?

— Ну да, — Кристину, похоже, ничто не смущало. — Как иначе я могла выяснить правду?

— Идиотка, — чуть слышно прохрипел Барский.

«Сам идиот» — оглушительно рявкнуло в голове.

— Что касается последнего обвинения, Лёня готов на практике опровергнуть твоё заблуждение.

— Что это значит? — Барский уже подозревал, что сейчас услышит.

— Это значит, что я собираюсь лично убедиться, кого Лёня предпочитает в сексе. Так понятнее?

И прежде, чем деморализованный Влад подобрал слова, добила окончательно.

— Впрочем, можешь уточнить детали у него. Передать трубочку?

— Он что, с тобой?!

— Да, рядом. Поговоришь?

Мысли Барского метались, как рой обезумевших шмелей. Неужели это могло быть правдой? Нет, конечно нет! Ехидная малявка решила зло пошутить, поквитаться за вчерашнее унижение. Глупая девчонка!

— Поговорю, — с угрозой процедил он и онемел, услышав через секунду голос Лео.

— Влад?

И таким холодом и равнодушием повеяло от этого короткого обращения, что Барский мгновенно понял — всё правда. Он, его Ленька, был сейчас там, слушал их разговор, как ранее, видимо, выслушал излияния Кристины, с эпитетами и в красках описывающей недавние высказывания дяди. Не сложно было представить, что испытал Лео, уже отравленный сомнениями, получив такое вроде как безусловное подтверждение двуличности любовника. Зерно упало в подготовленную почву — услышанное совпадало с его собственными подозрениями. Но неужели обида была так сильна, что он решился на подобное? Или это всё-таки месть, наконец достигшая апогея? Барский не желал в это верить, но и другое толкование не укладывалось в голове.

— Лео, ты с ума сошёл? Как можно было даже допустить мысль, что все те гадости я произносил всерьёз? Ты же знаешь, в чём истинная цель.

— Знаю, — как камень кинул.

— Ну и?.. Надеюсь, вся эта чушь про доказательства — не более чем шутка. Ты не можешь…

— Почему?

Почему? Он спрашивает, почему не может переспать с Кристиной?! Действительно не понимает?!

— Потому, что… ты не любишь её.

Лео хмыкнул.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, — упрямо повторил Барский и тут же горько рассмеялся. — Хотя кому я говорю — тебе же для занятий сексом не обязательно любить.

Голос в трубке покрылся инеем.

— Спасибо, что напомнил. Всего хорошего.

— Нет, Лео, стой. Пожалуйста, — Влад уже молил, — ты же не хочешь этого.

Совсем холодно.

— Ещё аргументы есть?

«Есть. Я люблю тебя.» Но этого говорить нельзя. Один раз уже сказал — ничего не изменилось. Это не аргумент.

— Пожалуйста, ради нас…

Трубка опустела.

Дурак. Нет никаких нас. И никогда не было.

Кристина вернулась, как и обещала, под вечер воскресенья. Всё время до её возвращения Барский провёл в компании двух противоборствующих страстей — ярости и надежды. Ярости от собственного бессилия и надежды, что двое самых любимых им людей не совершат ошибки, которую он ни простить, ни оправдать не сможет.

Долгожданный хлопок двери вынес Влада в прихожую.

Племянница выглядела как обычно, даже не краснела. Взглянула прямо, вскинув подбородок, и усмехнулась, как показалось Барскому, со скрытым торжеством.

— Всё прошло чудесно, — словно отвечая на незаданный вопрос, — я так счастлива…

По лицу расплылась мечтательно-блаженная улыбка.

— Так что, милый дядюшка, авторитетно заявляю — с Лёней всё в порядке. О-ля-ля, — она шаловливо цокнула язычком, — более чем в порядке.

— Значит вы… Вы… это? — выговорить страшное не удалось.

— Ну конечно да! — Кристина сделала удивлённые глаза. — Я думала, ты понял.

Она небрежно чмокнула его в щёку, проходя мимо: — Надеюсь, обойдёмся без нотаций. И не беспокойся, мы предохранялись.

Племянница деловито прошлёпала на кухню, а Барский так и прирос к стене. Вот и всё. Конец иллюзиям. Не остановили Лео ни его просьбы, ни признания в любви. Он сделал то, что, видимо, и планировал с самого начала. Отомстил жестоко и беспощадно. И к чертям сердце, разбитое уже дважды. Теперь окончательно.

Влад метнулся в комнату в поисках мобильного. Сейчас… Сейчас он скажет, спросит… Нет. Этот разговор не для телефона. В лицо! Глаза в глаза, чтобы видеть… Нет, невозможно, ещё хуже. Не в состоянии он сейчас смотреть на Лео. Влад обречённо рухнул в кресло. Значит, всё-таки телефон… Пальцы до боли сжали трубку.

— Никогда, Лёня… — что за жалкий хрип? где холод? где презрение? — Никогда больше не попадайся мне на пути. Иначе я за себя не отвечаю.

Он не дал ему сказать ни слова. Хватит лжи. И себе он тоже больше лгать не будет.

Стемнело, но Влад так и не зажёг света. Словно приклеенный, сидел во всё том же кресле, отрешённо слушая, как Кристина хозяйничает в квартире — треплется с подружками, щёлкает каналами телевизора, шурует на кухне. Словно ничего не произошло. И события, только что изменившие его жизнь, никак не повлияли на привычную для неё манеру поведения и безмятежность духа. Она любила, верила, что любима, и знать не знала, да даже представить не могла, какая чёрная, бездонная трясина засасывает сейчас сидящего в соседней комнате мужчину. А если бы знала? Посочувствовала, раскаялась, отказалась бы от своей победы? Вряд ли.

Молодость безжалостна, счастье эгоистично. Влад не ожидал сострадания. Он взрослый, состоявшийся мужчина. Не раз и не два переживал крушение надежд. Переживёт и сейчас. Вот только каждое новое «переживание» давалось всё мучительнее. И что-то подсказывало, что нынешнее станет последним. У всякой стойкости и оптимизма есть лимит. И эта любовь вычерпала все остатки.

Темень наползала, словно высасывая кислород — почему-то стало трудно дышать. Может, виной этот странный обруч, сдавивший горло? Он сто лет не плакал и сейчас не собирался.

«Жизнь продолжается».

Так ты любишь говаривать, Лео? Проклятый Лео, Лео-предатель…

А чёрт с ним, плачь!

Девятый час вечера. Влад с сожалением заглушил двигатель и без всякого энтузиазма взглянул на родное парадное. Вот уже которую неделю он до последнего оттягивал возвращение домой, находя всякие — логичные и не очень — причины задержаться в офисе. Дома ждала Кристина — живое напоминание о его рухнувших надеждах.

Нет, он не разлюбил племянницу и даже не винил её в произошедшем. Но каждый раз, провожая сияющую и лакомую, как конфетка, юную красотку на очередное развлечение, мысленно спрашивал — не Лёнька ли будет дегустировать сегодня её вкус? Мысленно, потому что на заданный вслух вопрос — с кем планируешь провести время? — неизменно получал список Кать, Маш, Даш и прочих подружек. Имя Лео в их разговорах больше не всплывало. Будто и не было такого человека. Табу, возникшее само собой и проведшее между дядей и племянницей незримую черту.

Чем объяснялась сдержанность Кристины, Барский не знал. Может, она интуитивно чувствовала повышенную болезненность темы или устыдилась наконец собственной выходки и не рисковала возвращаться к щекотливому моменту. Так или иначе, девичьи уста хранили молчание, а по внешним признакам невозможно было определить, продолжаются ли отношения, и каково нынче положение дел между влюблёнными.

Влюблёнными…

Сам Барский не в состоянии был говорить об этом. Хотя думал, чего греха таить, постоянно. Каждый раз, глядя на Кристину, с энтузиазмом собирающуюся на очередную тусовку, он представлял рядом с ней Лео. Раз за разом проигрывал ситуацию — вот тот радостно вспыхивает при виде любимой. Нежно целует в щёчку, слегка прижимая к себе, вдыхает знакомый аромат…

А потом пытался подсмотреть со стороны Кристины. Серебро в глазах. Проклятые кудряшки, так соблазнительно падающие на лицо, небрежно убираемые за ухо. И губы… Тёплые и мягкие, скользящие по скуле, касающиеся её губ…

Вот чёрт! В этом месте приходилось прерываться, так как собственные воспоминания начинали вытеснять фантазии. А этого нельзя было допускать ни в коем случае.

Барский очнулся от раздумий и тряхнул головой, выгоняя вспыхнувшие образы. Занятие губительное для нервов и покоя. Он уже давно усвоил, что после них подсознание подкинет совсем другие картинки, на которые смотреть просто невыносимо — Лео и Кристина, охваченные желанием, дарящие друг другу наслаждение. И видеть это Барский не хотел даже в воображении.

Отбросив колебания, Влад всё же выбрался из автомобиля. Ядрёный, сладкий, нокаутирующий аромат акации ворвался в ноздри. Нет, что не говори, май — лучший месяц. По привычке кинул взгляд на окна пятого этажа. В комнате Кристины сквозь шторы пробивался тусклый свет. Дома, значит. Барский вздохнул с облегчением — хоть сегодня не придётся рисовать себе непристойные картины. Сегодня она точно не окажется в постели Лео.

Вообще, конечно, было дико стыдно и за необузданную ревность, и за неспособность выкинуть из головы бывшего любовника. Но растревоженная память оказалась очень неуступчивой, а постоянное присутствие Кристины подкидывало дров в костёр таких же неуступчивых эмоций. Дожили! В единственной племяннице он видел наглую разлучницу. И, любя её всем сердцем, им же ненавидел. Нет, не ненавидел — завидовал. И понимая это, ненавидел сам себя. И Леньку. Чёртов, чёртов Лео!..

Квартира встретила тишиной. Пара незнакомых мужских кроссовок заставила сердце Барского прыгнуть в глотку. Нет, только не это! Худший из кошмаров — Лёнька и Кристя вместе, здесь! И, судя по отсутствию звуков, ещё ничем не занялись. Или со всем закончили. От этой мысли затошнило.

Пережидая приступ дурноты, Влад вдруг понял — вот он, шанс. Увидеть всё своими глазами, поставить крест, вбить кол во всякие подсознательные надежды, убить их раз и навсегда, избавиться от наваждения по имени «Лео». Да, он сделает это!

Несколько шагов до двери показались километром. Ручка вниз. Толчок. Барский только что не зажмурился.

Пара на диване целовалась страстно и самозабвенно — Кристина и неизвестный молодой человек. На застывшего статуей командора Барского никто внимания не обратил.

Статуя командора откашлялась.

— Дядя?! — двое отпрянули друг от друга, как воришки, пойманные на горячем.

— Дядя, — каменным голосом подтвердил Влад.

— Э… Здравствуйте, — пунцовый от смущения (или возбуждения?), парень неловко пытался пригладить смоляные кудри. Ещё один кудряшка, мать твою!

«Сосунок совсем, ровесник Крисе», — машинально отметил Барский. Мыслей не было. После единственной «это не Лео», мозг впал в ступор, где и пребывал нынче вместе со своим владельцем.

— Дядя, познакомься. Это Максим, — Кристина нервно оправила блузку, — мой однокурсник.

— Очень приятно, — губы шевелились сами собой.

Постояв ещё с секунду, Барский сделал шаг назад и мягко прикрыл дверь.

«Это не Лео».

Так и донёс себя до кухни, твердя, как заклинание: «Не Лео». Залпом опрокинул стакан воды и уселся ждать — ситуация требовала прояснения.

Спустя полчаса в прихожей возникло-таки осторожное шуршание, приглушённый говор и долгожданный хлопок двери. Гость убыл. Пауза. И Кристина явилась наконец пред дядины очи. Румянец во всю щёку свидетельствовал, скорее, об удовольствии, а не муках совести.

— И кто это был?

— Я, кажется, представила вас. — Легкомысленный тон Кристине не удался.

— Да, я помню, — Влад сверлил инквизиторским взглядом. — Только недавно ты пела песни о неземной любви к Лёне, и даже утверждала, что у вас всё серьёзно. Как тогда понимать наличие этого Максима?

Кристина неловко поёжилась, словно мёрзла. Под упавшей чёлкой выражения глаз было не разобрать.

— Ну, — поторопил Барский, чувствуя, что молчание затягивается, — объясни мне неожиданную смену в основном составе. Или ты вошла во вкус, и одного Лёни уже недостаточно?

Закушенная губа и независимо вздёрнутый подбородок.

— Отвечай! — Барский повысил голос.

Окрик произвёл стимулирующее действие — передёрнув плечами, словно избавляясь от невидимого груза, девушка плюхнулась напротив. В широко распахнутых глазах читались вызов и насмешка.

— А нет у меня с Лёней ничего. И не было, если не считать выцыганенных у него свиданий. Плевать он на меня хотел, как ты и предполагал. Можешь ликовать.

Она внезапно сдулась, поникая.

— Как не было? — глупо переспросил Влад, пытаясь осмыслить невероятное признание. — А поцелуй, — он запнулся, — э-э-э… секс? Ты выдумала это?

Племянница кивнула, не поднимая головы.

— Зачем?!

— А вот затем, что ты слишком настаивал, что не заполучить мне твоего дружка, не заинтересовать. И всё с издёвкой! — глаза-вишенки сверкали от обиды. — Думаешь, приятно слышать про себя такое? Да от любимого-то дяди?! Сам виноват — я психанула. Решила, что добьюсь его во что бы то ни стало. А ты ещё и козырь мне подкинул. Как было не рискнуть?! Только… ничего не вышло.

Она порывисто взъерошила волосы и уставилась в разделявший их стол.

— Лёня лишь для вида подыграл мне, а после сразу заявил, что не собирается ни спать со мной, ни встречаться — у него, видите ли, есть любимый человек.

Кристина негодующе фыркнула.

— Так и сказал — любимый? — Барский тоже вдруг заинтересовался рисунком мраморной поверхности.

— Ага. Представь, какой идиоткой я себя почувствовала! Пришлось доигрывать спектакль в одиночку.

Она вдруг усмехнулась торжественно и гордо.

— Зато видел бы ты тогда свои глаза — я была отмщена.

Немногословность собеседника наконец встревожила Кристину.

— Эй, дядя, ты чего? — застывший взгляд и непонятное выражение лица слегка пугали. — Кто-то тут должен быть доволен — всё вышло по-твоему. И глупенькая девочка не пострадала. Моральное унижение не в счёт — сама вела себя как дура. Но я уже утешилась. Максим — звезда факультета, все девчонки мне завидуют. Он тебе понравился? Ау, дядя, да что с тобой?!

Выведенный из транса Барский несколько секунд растерянно моргал, пытаясь вспомнить суть беседы.

«Любимый…»

После этого он уже ничего не слышал. Можно ли предположить, что речь шла всё-таки о нём? И в тот момент Лео именно его назвал любимым? Ведь можно?! Но почему тогда…

— Прости, ты что-то спрашивала?

Кристина обречённо выдохнула. Скривилась и состроила умильную мордашку. Растопыренная ладонь сунулась под самый нос.

— Ты ж у нас пророк. Нагадай мне долгую взаимную любовь с Максимом. Надеюсь, против него возражений нет?

— Максим? Какой Максим? — Барский был похож на вытащенную из дупла сову.

— Да ну тебя, — племянница разочарованно махнула так и неизученной рукой, — ты меня не слушал.

Не слушал, не слышал и даже не видел. Мыслями Влад был давно не с ней.

— Да, конечно… Молодец… — невпопад пробормотал он, покидая кухню. А Кристина ещё несколько минут озадаченно хлопала глазами, размышляя, с чего эта уже подзабытая ею авантюра вдруг произвела столь сногсшибательный эффект?

Мелькнула мысль звякнуть Лёне — поведать, что их невинный заговор раскрыт, а заодно о странной дядиной реакции. Но, обдумав хорошенько, отбросила идею. Даже если она, Кристина — причина ссоры двух друзей, пусть всё останется как есть. Ни к чему возобновлять общение ни ей, ни дяде. Семейство Барских обойдётся без Леонида Ковалёва.

Удовлетворённо хмыкнув, девушка отмахнулась от лёгких угрызений совести: тот маленький обман — всего лишь шутка. Хоть кое-кто и собирался быть серьёзным. Но бог с ним! Теперь у неё есть Максим и…

Кристина окончательно выкинула из головы уже неактуальную историю.

***

«И в заключение — прогноз погоды. Сегодня, пятнадцатого мая…»

Лео апатично ковырял яичницу, без особого интереса вслушиваясь в новости.

Пятнадцатое мая. День рождения Марата. У него были причины помнить эту дату. Ни о каких поздравлениях речь, естественно, не шла. Вот удивился бы Марат, позвони он. Поди, давно забыл… Нет, тут Лёня слегка лукавил. Конечно, не забыл. Он был для Марата первым любовником, вот только так и не стал любимым. А с ним самим дело обстояло как раз наоборот. Всё давно перегорело, даже сожаления. Но в этот день Лео позволял себе вспоминать Марата и мысленно желать ему добра и счастья.

Каждый год… Но не в этот раз.

Шесть лет назад именно пятнадцатого мая он впервые ощутил вкус предательства. А сегодня сам чувствовал себя предателем.

За месяц, что прошёл с момента их последнего разговора с Барским, Лео многое и передумал, и переосмыслил, и даже кое-что открыл заново. Но, как ни печально, все выводы и переоценки были для него весьма неутешительны.

Пытаясь понять, где совершил ошибку, когда всё пошло не так, он вдруг осознал, что корни надо искать гораздо глубже. Не Барский виноват в произошедшем и даже не собственные, его, Лео, заблуждения. Нет, проблема родилась в тот далёкий день, когда с трудом выкарабкавшись из истории с Маратом, ещё не до конца оклемавшийся, с ужасом вспоминающий пережитую боль, Ковалёв дал себе обет: больше никогда! Никакой любви! Влечение, симпатия — что угодно, только не влюбляться. Лучше оставаться одному, чем допустить возможность вновь оказаться в океане этой боли. И все годы Лео свято следовал своему обету. После Марата были только лёгкие интрижки, необременительные отношения, по сути, просто удовлетворение потребностей. И даже Барского он долгое время воспринимал как вынужденную необходимость, средство отвлечения, лекарство от изнуряющей тоски.

Вот почему не мог он — тогда не мог! — дать Владу то, чего тот ждал вполне заслуженно. То, ради чего терпел, жалел, холил и нежил… Любви.

Любовь для Лео была под запретом. Он, может, и не формулировал так точно, но яростно отталкивал любое чувство, даже отдалённо её напоминавшее.

Конечно, время лечит. А молодость и жажда жизни берут своё. И сердце постепенно исцелилось и бессознательно потянулось к тому, чего его лишали принудительно. И глупые обеты позабылись, но, видимо, страх боли — душевной боли — просочился в кровь, стал второй натурой и, вопреки желанию, продолжал влиять на мысли и поступки.

По-другому вряд ли объяснишь тот факт, что снова встретив Влада, теперь уже сам душой и телом сгорая по нему, он споткнулся о первое же подозрение, о первую же смехотворную шероховатость и ухватился за свой страх с готовностью — словно только и ждал, что так случится.

И тут каждое лыко приходилось в строку. Естественный интерес Барского: о чём они с Кристиной говорят, что делают, встречаясь, трактовался как беспокойство — не перешёл ли Лео дозволенных границ. Стоило Владу заикнуться о необходимости свести на нет общение с его племянницей — конечно, вот она, благая цель, во имя которой тот увивается вокруг него. Лео почти что провоцировал, желая убедиться, что ошибается или… наоборот.

Видимо, наоборот возобладало. Ибо, когда взбалмошная девица примчалась к нему и вылила ушат помоев со слов дяди, Ковалёв сразу понял — это и есть то последнее, неопровержимое доказательство. Все его страхи и опасения были верны. И впал, нет, не в бешенство, а в некую прострацию. Стало плевать на всё. Только этим он мог оправдать своё бездушное потворство Кристининой идее — он знал, каково будет Барскому. И в тот миг радовался этому. Естественно, вступать с ней в интимные отношения у Лео и мысли не было, как и не было подозрения, что их совместный звонок Владу — не последний акт комедии. Или трагедии?..

А кончилось всё так и так плачевно.

Видно, на подобные шутки чувство юмора Барского не распространялось. А может, сам намёк на возможность подобного стал последней каплей, но ярость в каждой букве Лео прочувствовал до глубины души даже по телефону.

После этого — тишина… И Кристина, и Влад исчезли из его жизни.

Звонок в дверь вырвал Лео из ставшего привычным лабиринта мыслей. Кого там принесло с утра пораньше? Хотя, справедливости ради, день давно в разгаре, но, как говорится, «когда встал, тогда и утро». Тем более в законный выходной.

Бодрое «Курьерская служба доставки» поставило в тупик окончательно. Ошиблись адресом? Но он всё-таки рискнул открыть.

Молодой человек в жёлтой бейсболке с надписью «Автоград», сияя улыбкой, доброжелательно уточнил: «Ковалёв Леонид Борисович?» и, получив неуверенный кивок, протянул большой конверт и автомобильный ключ с брелоком сигнализации.

— Это какая-то шутка? — Лео и не думал притрагиваться к протянутым предметам. — Или вы адрес перепутали? У меня нет автомобиля.

— Теперь есть, — курьер улыбнулся ещё шире. — Ниссан «жук» красного цвета. Лично припарковал у подъезда.

— Чушь какая-то, — сердце бешено заколотилось в горле. В этот миг Лео уже всё понял. — Проверьте ваши записи ещё раз.

Паренёк добросовестно сунул нос в бумажку и прочёл содержимое вслух.

— Всё верно? Тогда вот здесь черкните, пожалуйста.

Неверной рукой Лео подмахнул бланк и принял наконец посылку.

Дверь за курьером захлопнулась и он сполз на пол, глядя на безобидный ключ, как на гранату без чеки, готовую взорваться.

Только один человек в мире мог подарить ему машину. И именно этот человек в деталях знал и марку, и модель, и даже цвет той, о которой Ковалёв грезил. Всего лишь грезил. Собственные накопления предусматривали гораздо более бюджетный вариант. И вот теперь, если верить ключу и документам, вложенным в конверт, он стал обладателем автомобиля своей мечты. Вот только принимать подарок Лео не собирался.

Что это — отступные, извинение, моральная компенсация? Не важно. От Барского ему не нужно ничего, тем более подачек.

Сверкающая в солнечных лучах, ослепительная, как бриллиант, алая красавица призывно мигнула, приветствуя нового хозяина. У Лео на секунду аж сердце зашлось. Он замер в восхищении, но тут же одёрнул себя. Нечего пускать слюни на чужую собственность. Сейчас отгоним это великолепие владельцу — пусть Кристиночке подарок сделает. А мы у чужих дяденек конфетки не берём.

Лео усиленно ожесточал себя и гнал подальше предательские мысли — этот эпатажный дар мог означать попытку примирения, символ раскаяния и просьбу о прощении.

Нет уж, нас не купишь. А извинения мы предпочитаем в устной форме. Да и о каких извинениях может идти речь, когда Влад даже записочку приложить не потрудился. Швырнул ключами в морду — радуйся, холоп. Твои страдания окупились. Не Барского это дело — расшаркиваться с извинениями.

Лёня нервно хихикнул, случайно скаламбурив. Его вообще трясло. И от ситуации, и от напряжения (всё-таки водительский стаж у него был ох, как невелик), и от предстоящей встречи со щедрым дарителем. От последнего особенно. Боевой кураж постепенно уходил, и Ковалёв всеми силами подхлёстывал его, перебирая все прегрешения Барского и упиваясь собственной принципиальностью.

Однако, несмотря на эти аутотренинги, припарковавшись с величайшей осторожностью у знакомого подъезда, он минут пятнадцать сидел в машине, собираясь с духом. Воинственность покинула его, оставив только горечь и обиду. Ну что ж, значит, надо быстро провернуть задуманное — отдать ключ, кратко огласить свою позицию и убыть, сохранив лицо. Играем безразличие, никаких соплей.

Лео глубоко вдохнул, унимая внутреннюю дрожь, и резко выдохнул. Чего он трусит? Всё плохое с ним уже случилось, и больней не будет — некуда. Наверное…

На хозяине дома были только лёгкие парусиновые шорты и капельки ещё непросохшей воды на поджаром, мускулистом торсе. Влажные волосы небрежно зачёсаны назад. Только что из душа вылез, не иначе… Лео сглотнул и стиснул зубы.

Зажатый в кулаке ключ с брелоком качнулся перед самым носом Барского. Тот несколько секунд оценивал каменную непреклонность на лице гостя. А затем взял, но не ключ, а его руку в свою, обхватил запястье крепко, не вырваться.

— Прости меня.

Ковалёв всё же попытался дёрнуться — не вышло.

— Нечего прощать, — он чуть пожал плечами, уводя взгляд в сторону. — Ты защищал родного человека от такой безнравственной сволочи, как я. Это твоё право. Кто осудит?

— Нет, всё не так. Я защищал своё желание быть для тебя единственным. Вот только в методах ошибся. Вернее, недооценил то впечатление, что эти методы производили со стороны. В результате жестоко тебя обидел и сам пострадал от роковой ошибки. Прости меня, — повторил он тише. Звучало очень искренне.

Лёня опустил голову, стиснутый кулак разжался. Ключ звонко шлёпнулся о плитку пола.

— Так легко поверить, что я… на подлость, на предательство… я бы в жизни, а ты… — вместо заготовленных речей, какое-то бессмысленное бормотание. Но Влад понял его.

— Вовсе не легко. Но когда Кристина открыто и безо всякого смущения подтвердила, что оказался не только способен, но и сделал, поневоле засомневаешься. Можешь представить мои чувства в тот момент. Больнее удара я, наверное, не испытывал.

— Что? — Лео вскинул удивлённые глаза. — Зачем ей утверждать такое? Это ложь.

Барский грустно усмехнулся.

— Маленькая женская месть — мне, тебе…

— Тебе-то за что?

— Я слишком рьяно настаивал, что ты ей не по зубам. Бил по самолюбию. Вот она и решила доказать обратное. И была так убедительна, чёрт побери, что я не выдержал и вспылил. Решил пугнуть немного, но не учёл, что испокон веков хороших девочек влечёт к плохим мальчишкам. Единственное, чего я не ожидал — с каким коварством она использует мою оплошность и подставит под удар тебя. Да, надо признать, Кристине удалось заставить меня поверить в твоё предательство. Но, согласись, ты тоже поспособствовал обману. Знай я о твоих сомнениях, давно нашёл бы способ их развеять И не было бы всей этой чертовщины. Я думал, мы встречаемся, строил планы, а ты, оказывается, всё это время ждал подвоха и не верил ни в какое будущее вместе. И эта мысль мне до сих пор причиняет боль.

Бледные щёки Лео вспыхнули.

— Неправда, я не лгал тебе, но… — он потупился, — ты прав — я тоже виноват.

Не выпуская его руки, Влад вдруг мягко опустился на одно колено, поднимая забытый между делом ключ, и глянул снизу вверх просительно и серьёзно.

— Так, может быть, простим друг друга и забудем всё, как страшный сон? Смотри, я у твоих ног, и останусь у них всегда, если пожелаешь.

Горячие губы прижались к безвольно повисшей кисти. Влад резко поднялся, внезапно оказавшись совсем близко, в самой что ни на есть вопиющей близости, как и его губы, только что целовавшие руку и явно собиравшиеся поцеловать что-нибудь ещё. Глаза — два чёрных космоса — гипнотизировали, уже не умоляли — затягивали, лишали воли.

— Пожалуйста, скажи «да».

Железные объятья сомкнулись вокруг Лёни. Сквозь нарастающий гул в ушах раздался стук опять упавшего ключа. «Бедный, никому сегодня он не нужен…» — мелькнуло где-то на задворках уплывающего сознания.

— Постой, я ещё ничего не ответил, — попробовал возмутиться Лео, хватая воздух между поцелуями.

— Разве? — Влад улыбался как чеширский кот, но, видно, уловив что-то во встречном взгляде, стал серьёзен. — Я люблю тебя, — глаза в глаза, чётко выговаривая каждое слово, — и никуда не отпущу.

— Ага, ты всегда уходишь сам, — фыркнул Ковалёв и невольно ойкнул, стиснутый ещё крепче.

— Нет, больше никогда. Даже если ты попросишь.

— Хочешь сказать, что я обречён терпеть тебя всю жизнь?

Лео в сомнении склонил голову к плечу, чем немедленно воспользовались. Жадные губы заскользили по скуле к беззащитно обнажённой шее.

— Тебе понравится, обещаю, — горячее дыхание опалило ухо, вызывая пресловутую волну мурашек, лавиной прокатившуюся вдоль позвоночника.

— Где-то я уже это слышал, — почти беззвучно выдохнул Ковалёв, понимая, что его сопротивлению пришёл конец. Да, в общем, и не было никакого сопротивления. Не он ли сам хотел того же, и не на это ли надеялся, когда летел сюда, кипя от якобы праведного гнева? Но как бы не маскировалась та надежда, именно она погнала его в путь. И если быть честным… Впрочем, разборки с самим собой Лео решил оставить на потом. Мысли плавились и рассыпались, как и тело, уже открыто плюнувшее на все запреты и отвечавшее ласкающим его рукам неприкрытым возбуждением.

Лёня вдруг очнулся и зашипел шокировано: — Ты с ума сошёл?! Средь бела дня, в прихожей… И, кстати, где Кристина?

— Успокойся, — Барский мягко укротил его трепыхания, — она уехала на выходные к маме. Нам никто не помешает.

Он снова поцеловал его, на этот раз почти целомудренно, ослабляя хватку рук. В глазах светилась нежность.

— Я так соскучился.

И Лео сдался. Будь что будет. Он ещё раз поверит в любовь.

Руки Барского освобождали его от одежды с такой томительной неторопливостью, словно он наслаждался даже этим незамысловатым процессом. Лео стоял почти неподвижно, лишь безропотно подчиняясь уверенным велениям этих рук.

Отбросив в сторону снятые вместе с бельём джинсы, Влад удовлетворённо выпрямился и окинул обнажённую фигуру взглядом скульптора, оценивающего своё творение.

— Какой ты красивый, — в голосе звучало искреннее восхищение. Жесткие пальцы удивительно трепетно прошлись по чётко очерченным бицепсам, рельефным мышцам груди, ласкающе очертили тёмно-розовые соски. Лёня непроизвольно втянул воздух сквозь стиснутые зубы от прокатившего волной возбуждения.

А пальцы-путешественники уже пустились дальше — вниз щекоткой по рёбрам, прессу, впадинке пупка.

— Прекрасен во всём. — Ковалёв почувствовал, как краснеет.

— Ты меня только рассматривать собираешься? — он попытался шуткой прикрыть смущение.

— Я собираюсь тебя съесть, — Барский плотоядно облизнулся, сверкнув шальными глазами, — но предварительно хочу насладиться каждой деталью. И начать планирую вот с этой, — пальцы, ненадолго замершие на бёдрах, скользнули ниже, обхватывая напряжённо подрагивающий, сочащийся смазкой член, чуть сжав кольцо, медленно провели от основания к головке, задержались на секунду, собирая выступившую влагу, и — обратно, ещё, ещё…

Лео охнул, вцепляясь в его плечи, задышал прерывисто. Но кислород тут же перекрыли, завладев губами, языком, дыханием. Он почти повис на шее Барского, чувствуя предательскую дрожь в коленях, вжимаясь в дарящую наслаждение ладонь. Желание ощутить его всем телом, каждым сантиметром кожи было почти невыносимым. Короткие полустоны-полувсхлипы прорывались в поцелуе. От наплыва чувств слабели ноги. Хотелось большего.

Кровать протестующее скрипнула под тяжестью упавших тел. Словно подслушав растущее нетерпение партнёра, Барский внезапно сменил тактику обольщения. Руки уже не ласкали и нежили, а стискивали требовательно, сминали почти до боли. Губы впивались с ненасытной жадностью, словно пытаясь уловить биение каждой жилки, вкусить малейшее подрагивание возбуждённой плоти.

— Эй, погоди. Что вдруг ты так заторопился? То не спешил никуда, то как с цепи сорвался? — Лео задыхался под опытными, настойчивыми ласками, уже почти доведшими его до пика наслаждения, но не дающими его достичь. Вновь и вновь оттягивающими момент. — Ты меня с ума сведёшь…

— Сведу, — хрипло пообещал Влад, спускаясь поцелуями всё ниже.

Он знал, что делал. Эта игра была их излюбленной прелюдией, и жалобы Лео являлись её неотъемлемым атрибутом. Но сегодня Барский чувствовал — долго продержаться не удастся. Собственное вожделение уже переполняло до краёв, требовало немедленного удовлетворения. Да и изнывающий, истекающий от желания любовник под ним тоже явно был на пределе.

— Влад, пожалуйста…

Кто устоял бы перед подобной просьбой?!

Стон, вырвавшийся из груди Лео, когда Барский вошёл в него, вкупе с горячей пульсацией внутри, чуть было не положили конец едва начатому процессу. Но нечеловеческим усилием воли Барский не позволил себе кончить. Он даже не подозревал, насколько истосковался по этому телу, этим стонам, этому лицу, искаженному желанием, запрокинутому в томительном предвкушении… Хотелось до безумия продлить невероятные ощущения, но Влад понимал, что долгим этот раунд всё равно не станет. Только не этот. Он пытался держать себя в руках, не сорваться в бешеный трах, но Лео сам провоцировал на безумство, подталкивая пятками в поясницу, резко подаваясь навстречу, притягивая к себе в бесконечных поцелуях. Его имя, повторяемое как заклинание между хриплыми стонами, добивало окончательно, отнимало последние крохи контроля над ситуацией. И Барский отпустил себя, ускоряя темп и входя до предела, вырывая ещё один крышесносный стон, прерванный новым толчком и новым оборванным «Влаа…» регистром выше и полным таких интонаций, что Барский понял — финальная точка близка.

Резко выйдя, он перевернул любовника на живот и, приподняв его бёдра, уже не колеблясь вогнал сразу на всю длину, заставляя того невольно прогнуться в пояснице и судорожно скрести ногтями простыни. Дело шло на секунды. Внутри Лео всё конвульсивно сжималось, почти причиняя боль, тот был на грани.

 «Влад!» — отчаянная мольба. Барский услышал её и вновь накрыл ладонью горячий, готовый вот-вот излиться член. Хватило нескольких движений, и ладонь наполнилась тёплым и липким. По позвоночнику Лео прокатилась судорога, лопатки сошлись, голова мучительно запрокинулась… И через мгновение тело обмякло. Барский рухнул сверху, сгребая его до хруста, и в несколько сильных фрикций достиг пика сам, уносясь в заоблачные дали. Это было что-то невероятное. Он даже забыл, что так бывает… с Лео. Может, иллюзия момента, но именно сейчас Влад был просто уверен, что никогда и ни с кем он не испытывал столь сильных ощущений, никого не хотел так сильно, как это дрожащее, тяжело дышащее, мокрое от пота тело, что сжимал в своих объятьях. Это было тело, предназначенное именно ему, идеальное для него, единственно нужное и желанное. Надо было пройти через множество тел, испробовать разное, пережить разочарования и разлуки, чтобы прочувствовать это. Но теперь не оставалось ни малейшего сомнения. И мимолётный ужас — он чуть было не потерял его! Но больше подобного не случится.

Солнечные лучи подсвечивали багрянцем плотный шёлк гардин, почти не пропускавших их в полумрак спальни. Пурпурный отблеск окрашивал розоватым смятое бельё постели и два тела, ещё сплетённые в экстазе, но уже расслабленные, опустошённые недавно бушевавшей страстью.

Приподнявшись на локте, Барский мягко убрал с лица любовника спутанные, потемневшие, влажные пряди, с нежностью вглядываясь в раскрасневшееся, умиротворённое лицо. Сердце, биение которого он чувствовал, как собственное, постепенно выравнивало ритм, грудная клетка вздымалась всё спокойнее. Он с удовольствием и без всякого раскаяния взирал на маленькие пятнышки, усыпавшие бледную кожу — следы, оставленные им в порыве страсти. Знал, что будет наказан и обруган, но не жалел ни капли. Это были его метки. Его Лео. Теперь совершенно точно лишь его.

Влад склонился и кончиком языка обвёл нечёткий контур губ. Слипшиеся ресницы неохотно дрогнули, распахиваясь.

— Вот с этого надо было начинать. Скольких недоразумений избежали бы! — произнёс он назидательно, глядя в удивительные глаза, казалось, до краёв наполненные расплавленным серебром.

Лео изобразил задумчивость.

— Думаешь?

— Уверен. Наши тела не лгут и не притворяются, как мы, потому что знают — они созданы друг для друга.

Бровь Лео дёрнулась скептически.

— А как насчёт всего остального?

— А остальное для меня объединено в одно — я люблю тебя, и это главное доказательство нашей совместимости.

Теперь уже Ковалёв пристально и недоверчиво вглядывался в склонённое к нему лицо, словно проверяя его искренность.

— Ты лишь однажды произнёс эти слова.

Влад усмехнулся.

— Трижды. А ты ни разу. Но я всё ещё не теряю надежды…

Лео вскинул руки, притягивая к себе взлохмаченную, темноволосую голову, словно желая поцеловать, но в миллиметре от губ замер.

— Я люблю тебя. Не знаю, доказывает ли это что-то, но буду верить, что ты прав.

Как было удержаться? Эти слова, глаза, губы… Это тело, податливо распластанное, дрожащее под его ладонями… Всё сводило с ума, разжигало пламя нового желания. Да и не надо было больше сдерживать себя, потому что желание было обоюдным, скреплённое любовью, ставшей наконец взаимной.

И впереди была целая ночь, бесчисленное множество ночей…

Жизнь действительно продолжалась. И это было замечательное продолжение.

***

Стараясь не греметь замками, Кристина проскользнула в квартиру. Темно, тихо. Но машина дяди у подъезда. Уехал развлекаться или… Неужели спит уже? И, может, не один, а с Галочкой?

Она вернулась на день раньше, чем планировала. Как-то и в голову не пришло предупредить о возвращении. Но вдруг её присутствие именно сейчас здесь нежелательно?

Кристина на цыпочках прокралась к комнате Барского и осторожно заглянула. Тусклая полоска света падала точно на широкую двуспальную кровать…

А спустя минуту она уже летела прочь, зажимая рот рукой, чтобы удержать рвущийся наружу хохот. Лишь заперев дверь ванной и уткнувшись носом в полотенце, позволила себе полузадушенный смешок, постепенно переросший в истеричное хихиканье. Ей хватило нескольких секунд, чтобы сопоставить недавние события с увиденной картиной. Теперь всё стало на свои места.

Необъяснимое беспокойство дяди, ревность, как только что выяснилось, вовсе не «отцовская», ехидные нападки, его ссора с Лёней… Всё получило объяснение. Но дядя… Кто бы мог подумать?! Ни разу он не дал повода заподозрить себя в пристрастии к … таким вот отношениям. И Лёня тоже. Два лицемера! Старый друг… Как бы не так! А она, дурочка, ничего не поняла. Одно отрадно — теперь не надо мучиться вопросом, почему её отвергли, искать в себе изъяны. Нет её вины ни в чём, кроме одного — дядю надо слушать. Дядя, дядя…

Кристина неверяще покачала головой. Нет, несмотря на шок, она не осуждала. Будучи родственницей человека умного, широких взглядов, воспитанная под его опекой и влиянием, она была чужда предрассудкам и пуританству. Но одно дело размышлять о проблеме отвлечённо, и совсем другое — быть вовлечённой в неё непосредственно. Кристина понимала, на многое ей отныне придётся посмотреть иначе, с чем-то смириться, что принять или нет… Но кое в чём она не сомневалась — ни ненависти, ни отвращения в её сердце не было. А где-то очень глубоко маячило даже некое приятное чувство успокоенного самолюбия. Да, Кристина была эгоисткой и не отрицала этого.

И ещё одна мысль заставила её усмехнуться, на этот раз с нескрываемым злорадством. Теперь-то дядюшке придётся снять для неё отдельную квартиру — предмет её долгих и слёзных уговоров и его категорического отказа. Но в этот раз есть весомый аргумент, которому дядя противостоять не сможет. А значит, — Кристина лукаво подмигнула себе в зеркале, — всё, что ни делается, всё к лучшему.

Всё, что ни делается, — к лучшему.