AndrRomaha

Не верь, не бойся, не проси

Аннотация
Бога ради, если это не ваша тема, если вас бесят "тройники" - не читайте! Давайте будем считать, что вы не читали даже заголовка. Если же вы будете читать, то
Внимание! У Вас нет прав для просмотра скрытого текста.

Дело происходит той весной, когда Юрке исполнится годик.
Начало истории - ​"О чем ты молчишь?"​​​
 




- Держи!
Севка сам не заметил, что – закрыл глаза и плачет. И не уследил момента, когда Самсонов понял его проблему, достал из шкафа чистое полотенце и подсунул ему под ладони.
- Держи, вытирайся!
Он смутился в своей благодарности:
- Спасибо! Зачем - полотенце? Мою рубашку бы дал.
- Вот еще! – фыркнул Самсонов.
Севка вытерся и встал. Смотреть мужикам в глаза не мог. Сам, идиот, напросился, чтоб его поимели. Его и «поимели» во всех отношениях. Как назло, он размяк, завыл, обкончался. Позорище! Он быстро одевался. Выйдя в коридор, начал искать в своем телефоне номер такси.
- Ты чего?
- Машину вызову.
- И куда поедешь? Дома не ждут, общага закрыта, - Мишка стоял в одних трусах, привалившись спиной к косяку. – У нас заночуй. У нас на кухне нормальный диван. Там все гости спят, когда приезжают: мой отец, сестра Олега.
- Не надо! – Севка нашел номер, нажал «вызов» и поднес трубку к уху, ожидая ответа.
- Не дури! – Мишка забрал у него телефон. – Олег тебя не отпустит. Дадут по башке ночью. Отвечай потом за тебя: «Во сколько отпустили? Зачем отпустили?»
- Олег? Не отпустит?! Меня!? – задохнулся Севка.
- Конечно. Спросить?... – Мишка шагнул к двери ванной, за которой шумел душ, и Олег мылся после их странной «ночи любви».
- Нет. Не нужно! – он выпалил это слишком быстро и громко.
«Олег не отпустит». Какая еще ему нужна амнистия?! Только не уточнять, только не выяснять правды. «Верь, Севка! Бойся узнать, что – не нужен. Проси!»
- Не надо, не дергай Олега. Постели мне, пожалуйста. Я – остаюсь.

* * *
«Нормальным диваном» Мишка щедро назвал неширокое кресло-кровать.
Он задвинул стол к плите, убрал табуретки и потянул на себя узкую станину. Севка, прислонясь к подоконнику и дико мечтая закурить, смотрел, как Самсонов стелет ему свежую простыню, запихивает в наволочку подушку и возится с пододеяльником. Это было смешно: недавние враги, только что – считай, трахнулись, а теперь Мишка, тихо матерясь, шебуршит одеялом:
- Блин, треугольное оно, что ли?
Наконец он отважился спросить:
- Миш, курить можно?
- Форточку только открой. Пепельница – на полке. И, смотри, башкой об стол не ёбнись ночью! – Мишка сказал это намеренно-грубо, застеснявшись своей заботливой бабьей возни.
- Я что – совсем дурак? – хмыкнул Сева.
- А что – умный? Сколько лет меня перед мужиками позорил?!
- Всё равно они все на твоей стороне! – Нечаев долгожданно затянулся сигаретой. – Арни сколько раз мне морду обещал набить за тебя. Защитничек! Они однажды вас «делили»: кому ты нравишься, кому - Олег. И почти все тебя, дылду смазливую, выбрали, - в голосе была теплая ирония и не было обидных нот. – За Олежку - только я и Андреич.
- Блин, а со стороны - такие натуралы, шо писец! – прыснул Миша, наконец сладивший с одеялом. – А тебя – никто не выбрал?
- Меня-то с чего? Я ж не пидор!
Он ляпнул это случайно. Не имел в виду обидное! Но Мишкино лицо перекосила досада.
- Я понял! – Мишка с силой швырнул подушку на постель и вышел.
- Самсонов, я ж не то хотел! Миш, стой! – ринулся за ним Севка.
Но в тесной кухне, полностью занятой столом и постелью, он стукнулся коленом, матюгнулся, а пока добрался до двери, Самсонов уже в спальне разговаривал с Олегом. Идти туда Сева не решился.
- Блядь, я – уроооод! – скрипнул он зубами.

И всегда только сам виноват, придурок несчастный! Всегда. Знал ведь, что Самсонов бесится на это слово. И кто его за язык потянул!? Он затушил сигарету и заметался в узком пространстве. Идти извиняться? Но как теперь в глаза смотреть Олегу? Казалось, хуже чем было, ничего не случится, и – на тебе!
Пять минут назад он думал, что, оставшись один, будет щупать себя пальцами, повторяя движения Олега. А теперь все желания умерли. Он лег, прижавшись лбом к твердому валику, и взялся считать: «Раз, два, три,… двадцать девять, тридцать, … сто восемь…» Этот способ помогал ему в колонии. Когда всё вокруг становилось невыносимым, он высчитывал, сколько дней, часов, минут осталось до освобождения, и начинал бубнить цифры. Каждая цифра – минус одна секунда тюрьмы, каждые шестьдесят – минус одна минута. Считал, пока драил кастрюли на кухне, пока чистил зубы, пока сидел на уроках…. И сейчас он шептал и шептал этот бессмысленный ряд, хотя никакое «освобождение» впереди его уже не ждало.
Вдруг у него над ухом щелкнуло, и близко заработал холодильник. И неожиданно ему стало легче. Давно, в детстве, они с родителями жили в коммуналке. Холодильник стоял у них в комнате. И Сева засыпал под его тарахтение.
Он согрелся. И бросил считать. И заснул под мирный шелест мотора, словно он снова был маленьким Севкой, которого все любят, и который еще не успел сломать себе жизнь.


Когда взъерошенный Мишка влетел в «супружескую» спальню, Олег ехидно хмыкнул:
- Поцапались?
- Ну его в жопу! Пидорас я ему, понял? А я, дебил, его жалел!
- Ладно, забей! - Олег был настроен миролюбиво. – Завтра он уедет. И мы забудем эту ночь.
Они курили на балконе. И последний, наверно, в этом году снег медленно устилал перила, крыши машин и Мишкины с Севкой следы у песочницы.
- …Он - узкий? – вдруг спросил Миша без эмоций, словно невзначай.
- Узкий, - спокойно ответил Олег.
- И… как тебе?
- Никак. Я боялся, что тебя переклинит, и вы подеретесь. Боялся, что у меня упадет. …В пень такую еблю, ясно?
- Это я всё затеял. Прости! - огорченно выдохнул Мишка.
- А у тебя поднялся! – подколол его Олег. – Когда он лежал на тебе.
- Поднялся, - Мишка картинно-виновато шмыгнул носом. – Когда ты его на мне пялил…. У любого бы встало.
- За всех не отвечай, - хохотнул Олег.
- У тебя мужики-«целки» были раньше?
- Нет. …А ты хочешь попробовать?
- Севу? Вот еще! – дернул плечом Мишка, но в словах звучали обида и разочарование.
– Ему тоже хреново. Он ведь просил е*ли, а хотел – любви. Он мне шептал о верности до гроба. А я в эту секунду тебе в руки кончал.
Мишка, облокотившись на холодные перила, смотрел, как медленно покрывается пеплом тлеющий кончик его сигареты.
- Может, ты прав. Знаешь, почему я его пожалел? Он лучше всех в мире понял, кого надо любить. И еще - он плакал на Настином дне рождения, когда ты пел про Куляб*.
- Это не про Куляб, - мягко поправил Олег.
- Для меня – про Куляб, - упрямо сказал Миша. – И я подумал: раз он над хорошей песней плачет, значит – настоящий человек.

Утром Мишка затормошил мужа:
- Вставай! Надо гостя выпроваживать.
- Это я буду делать? – сонный Олег пытался завернуться в одеяло. – Ты его привел, ты и выгоняй.
- Не. Я с ним подерусь еще…. А будить надо, пока Тамара в общагу не позвонила.
Олег вздохнул и побрел на кухню. Севка дрых. Олег протиснулся к плите, чиркнул спичкой, поставил турку на огонь, обернулся на гостя. Тот – видно, проснулся – теперь лежал, накрывшись с головой.
- Сев, тебе кофе – в постель?
- Лучше – в чашку! – пробормотал Севка из-под одеяла. Глупо делать вид, что спишь, когда у тебя над ухом звенят посудой.
Олег вежливо посмеялся старой шутке.
- Тебе сколько сахара?
- Мне ничего не надо. Я – домой.
Он сгреб свои шмотки и в трусах ушел в прихожую. Когда через пару минут Олег вышел его проводить, гость, стоя уже в ботинках и куртке, неловко попросил:
- Позови Михаила!
- Он бреется. Я ему передам, что ты попрощался.
- Нет. Позови.
- Минь! – Олег неохотно приоткрыл дверь ванной. – Выйди!
Мишка явился с мокрыми волосами и махровым полотенцем на шее.
- Чего?
- Завтра в два часа на вокзале,… - выдавил Севка, - Арни с Лехой будут меня провожать. Вы тоже приедьте, я при мужиках скажу, что я – пидор.
- Зачем это тебе? – опешил Миша.
- Мне – ни за чем. Это – тебе.
- Мне тем более не надо, - Мишка решительно замотал головой. – Что за хрень?
- А как еще извиниться? – в Севкином тоне была безысходность. – Я – урод. А к тебе цеплялся из зависти.
- Почему – «урод»-то? – Мишка расплылся в снисходительной улыбке. – Вчера на тебя у моего мужа еще как встал!
Нечаев, не поднимая взгляда, мялся у двери.
- Прощаешь, что ль?
- Простим? – Мишка обернулся к Олегу. В его глазах плясали чертики.
- Не знаю, - протянул Олег. – У тебя, Сев, «Гусарские»-то остались еще? Или был всего один?
Севка вскинул недоверчивый взгляд. Ребята смотрели на него с улыбкой.

Нас учат много и упорно, что – хорошо, что – плохо. Как мы должны поступать, а как – ни-ни. Учат все, кому не лень: родители, друзья, телевизор, бабки на скамейке, училки с неудавшимися судьбами. И мы верим их науке вместо того, чтоб подумать: а самим-то нам – что надо? Сами-то – чего хотим?!
У них троих вчера «срослось». «Сложилось» в ту минуту, когда Сева лёг на Мишкину грудь, и Миша принял его покорность. Стиснутые прямоугольником постели, они втроем любили друг друга – а как это еще можно было назвать!? Любили не потому, что один в отчаянии «приполз» просить жалости, а другой – снизошел к его беде. Севкин отъезд и Севкина мольба только вырвали их из привычного круга. А когда делить им стало нечего, когда они решились поступить как «хочешь», а не как «положено», то оказалось, что трем страстным молодым телам друг с другом жарко и желанно.

Сева смущенно, исподлобья, смотрел на хозяев. А они уже сказали «да» своим молчанием. И дело оставалось только за ним….
Он достал из кармана «Гусарские» - три штуки – и подал их Олегу. Тот забрал один квадратик и, склонив набок голову, иронично вздернул брови. Севка понял его. Смутился, замотал головой: «нет!», но всё же повернулся к Самсонову и протянул раскрытую ладонь. Тот сграбастал оба оставшихся презика и подмигнул задорно:
- Кофе-то – будем?
Севка выдохнул:
- Я – на минуту, – и скрылся в дверях ванной.

Они пили кофе в спальне. Мишка – в кресле, Олег - примостившись на углу письменного стола. Когда Севка вернулся из ванной, Олег подвинул ему чашку:
- Две ложки сахара – ок?
Сева кивнул. И тут Олег притянул его в объятия, усаживая рядом с собой на столешницу:
- Иди ко мне! Чего дрожишь-то?
Когда чашки опустели, Миша катанулся вперед вместе с креслом, взял Севкино запястье и стал расстегивать пряжку напульсника:
- Это – сними! Я вчера чуть все пальцы об твои железки не ободрал!
- Не надо! – Сева пытался вытянуть руку. – Даже Тамарка брезгует!
- Тамарка сегодня не участвует! – хохотнул Самсонов.
Истонченную сморщенную кожу под браслетом перечеркивали синие разводы от выжженных букв.
- Это - болит? – Мишины пальцы бережно коснулись уродливых складок.
- Не, просто кожа такая!
- Я - не брезгую, – Самсонов прижал обожженное место к своей щеке.
А Олег чуть сильнее притиснул к себе Севкин бок:
- Сев, ты сейчас – наш. Расслабься, давай, а?

В постели, прижимая Севкину голову к своему плечу, Олег долго целовался с супругом. Потом решительной ладонью надавил на его макушку. Миша, подчиняясь, сполз ниже и коснулся губами еще не полностью твердого члена.
- Тебе совсем ничего не надо кроме этого? Или дашь поцеловать? – повернулся Олег к Севке.
Тот резко вздохнул – почти всхлипнул. Олег осторожно забрал поцелуем его губы. Потом чуть отодвинулся:
- Ну – что? Не надо?
Севка молчал, зажмурив глаза и задыхаясь от возбуждения.
- Не надо, Сев? – губы Олега касались Севкиной щеки. – Я прекращу, если скажешь.
Наконец, Севка закинул руку Олегу на шею и прижался к нему грудью.
Миша, склонясь над затвердевшим Лелькиным членом, то вкрадчиво касался языком его выступающих вен, то размеренными, глубокими движениями забирал его глубоко в горло. Олег ерошил Мишкины волосы, а губами передавал его движения Севкиному рту: то – ласково, то - сильно. Минут через пять Сева привстал на локте и прошептал:
- Можно – и я?
Олег улыбнулся и ладонью подпихнул его вниз. Тот приблизился к Мишкиному лицу, к Олегову члену и, кажется, забыв как дышать, смотрел на завораживающую картину. Олег завелся и, привставая на лопатки, уже сам вбивался Мишке в рот.
- Пусти! – на Мишкино плечо легла несмелая рука.
Миша чуть отодвинулся и иронично улыбнулся:
- Не зассышь?
Севка, не ответив, придвинулся и – зарылся лицом в Олегов пах. Стал целовать – беспорядочно, нежно и часто. Подсунул руку Олегу под поясницу и надолго застыл, прижавшись щекой к тому месту, где кончается треугольник светлых курчавых волос. Олег лежал неподвижно. Мишка положил руку туда, где минуту назад трудились его губы. Неплотно обхватил член кулаком. Не сжимая, не ускоряясь, не дрочил - просто гладил. А Севка смотрел на сочащуюся соком головку и не решался сделать следующий шаг. И только когда Мишка снова наклонился к желанному члену, Севка оттолкнул его:
- Нет, я! – и взял в рот головку, старательно округлив губы.
- Внизу рукой обхвати! – подсказал ему Миша, пытаясь протиснуть ладонь под Севкину шею.
Но Севу уже повело – от запаха Олега, от вкуса, от прикосновения. Он начал насаживаться на Лелькин член глубоко, по гланды. Временами давясь и уже не думая о том, чтоб перевести дыхание. Миша забрал в кулак вихры на его затылке и, придержав, несердито, даже вкрадчиво, сказал:
- Заденешь зубами – буду бить тебя, понял?!
Севка несильно качнулся – типа, кивнул, и чуть поумерил свой пыл.
- Пусти, я тоже хочу! – наконец, не выдержал Самсонов.
Сева нехотя подвинулся. И Олег застонал от движения двух языков. Сначала - вразнобой, но через пару минут – слаженного, четкого: медленно – вниз, медленно - вверх. Один раз Мишка забирал в рот напряженную головку, второй раз – Сева. Жаркая волна разливалась по телу Олега. В какой-то момент он не вынес:
- Так, раком - оба!
- Лёля, нет! – запротестовал Миша.
Олег потянул его за плечо вверх и близко посмотрел в карие глаза. Ревнивое смятение боролось в них с восторгом.
- С тобой жёстче поговорить? Прямо при Севе? – голос Олега был не строгий, он даже улыбку не смог сдержать.
- Не надо, - прошептал Мишка и покорно развернулся раком.
Сева отзеркалил его позу. Олег встал на колени за их спинами и ладонями «взвесил» мошонки: одну - молодую и налитую, вторую - распираемую долгим добровольным целибатом («Господи, Нечаев, сколько же ты терпел!?»). Потом скользнул обеими руками вверх, супруга привычным движением «беря» двумя пальцами, а Севы касаясь бережно и слабо:
- Сев, вчера было больно?
- Нет! – Севка замотал головой и подался навстречу долгожданному прикосновению.
Олег выдавил гель себе на ладони. Качнул скользкий кулак вдоль ствола и вошел в супруга:
- Минечка, родной!
И сразу раздалось два стона: Мишкин – возбужденный, и Севкин – разочарованный. Олег двигался привычно и четко. Мишка подмахивал. А Сева, поняв, что его «обошли», что ему – не досталось, закусил губу от досады. Но Олег, поймав свой ритм, провел пальцами между Севкиных ягодиц и медленно ввел один, а через несколько толчков и еще один палец:
- Станет больно – скажи!
- Не больно. …Еще! – хрипел Севка, насаживаясь на ласковые пальцы.
- Мужики!... Вашу ж мать!... – Олег не выдержал и, с силой опершись руками на две поясницы, кончил. – Миня, я люблю тебя. И Севку сейчас люблю. Можно?!
Миша, не в силах сдержаться, несколькими энергичными движениями потерся ноющим от напряжения членом о простыню, потом упал на живот. Олег гладил его спину. Потом коснулся Севкиных лопаток нежной ладонью:
- Севушка, дай моему Мине, а? Он – хороший. Он – ласковый. Он - наш с тобой. А я поцелую тебя. Дай, пожалуйста!
Сева придвинулся, зарылся лицом Олегу под мышку:
- И он отыграется на мне за все эти годы? – было не понятно, шутит он или всерьез.
- Он не обидит! – шептал ему Олег. – Поверь мне!
- …Я - верю!
Сева откинулся на спину. Мишка двумя руками осторожно, но сразу широко развел его ноги, пристроился между коленями и принялся отвинчивать крышку тюбика. Севка беспокойно замотал головой:
- Не! Я – сам!
Миша протянул ему гель:
- Ну, валяй, сам! – и с мягкой насмешкой смотрел сверху вниз на бесстыдно раскрытый пах. – Больше выдавливай. Я – крупный!
Сева смутился. Мазать себя на глазах Самсонова оказалось невыносимо. Он покраснел, как маков цвет, оттолкнул от себя тюбик и закрыл лицо локтем. Самсонов усмехнулся:
- Ты, гад, еще и краснеть умеешь, как девчонка?!
Олег потянул Севкин локоть:
- Открой лицо, «принцесса»!
- Лёль, я ревную! – предупредил Миша.
Но Олег только хмыкнул:
- Ты дело делай свое, не отвлекайся!
После траха с Олегом Мишка был на взводе. И держаться, чтоб не войти в Севку быстро и разом – было тяжело. Он ощупывал пальцами плотно сжатое тело:
- Лёль, здесь дырки нет!
Севка смущенно дернулся. Олег, трепетно кружа пальцами по его пунцовым щекам и губам, парировал:
- Минь, не справляешься – я сам сейчас всё сделаю!
- Ладно. Нашел! – усмехнулся Мишка. И, подталкивая подушку Нечаеву под поясницу, сказал: - Нечаев, если что не так – ори!
Олег положил было руку на Севкин член. Но Сева напрягся:
- Не надо!
- Почему? – хором удивились его любовники.
Что мог Нечаев ответить? Что он за последние полгода проклял свое мужское тело? Что, каждый вечер, вернувшись с работы, он – не в силах дождаться ночи! - запирался в ванной и дрочил, плача от злости, мечтая и вспоминая нечастые встречи с Олегом, Мишкины «семейные» рассказы и свои сны. Иногда ему удавалось избавиться от спермы и напряжения. Иногда – нет. Потому что всё это было не то. А чего было надо ему – он не мог понять. Не готов был признаться себе. Долго не хотел верить. И напрасно натруженный, не сумевший принести облегчения "отросток" казался причиной всех его бед и страданий.
- …Не надо и всё! – ответил он уклончиво.
Но когда под ласковыми губами Олега и под Мишкиным напором он зашелся в экстазе, Миша, на автомате, не спросясь, накрыл его член ладонью. И Нечаев уже не протестовал. У него встал – будь здоров как! Он бился в сильных руках двух любовников. И, кажется, добросовестно старался не кричать. Но, кажется, у него это не очень выходило. Он обвил руками Олега за шею и порывистыми толчками подавался навстречу Мишкиным движениям.
- Не дотерплю, Сева! Прости! – выстонал Миша, кончая.
Но тут же его заменил Олег, быстро раскатав презерватив по «каменному» члену. Севка голову потерял от такой рокировки и, зайдясь в длинной сбивчивой восторженной тираде, кончил себе в руки. Олег вопросительно замер, но Сева не оттолкнул его, потянул к себе за руки, шепча:
- Не уходи, Олеженька. Еще! Мне – хорошо. Люблю!
И Олег снова трахал его – уже спокойно и неторопливо. Не боясь Мишиной ревности и Севкиной истерики. Трахал медленно, нежно, со вкусом. А Миша дразнящими губами скользил по Севкиной шее и ключицам. Севка снова завелся. Но Олег кончил и навалился на него всем весом.
- Всеволод, раскудрить твою телегу! Что ж ты так орал у нас дома, а? Что соседи подумали!?
Нечаев смутился:
- Простите!
- Должен будешь! – хохотнул Олег, заваливаясь на подушку. – А пока – иди сюда!
Сева с готовностью подался к нему. Мишка придвинулся сзади, плотнее притискивая щуплого поджарого любовника к своему мужу.
- Спать?
- Мммм… Можно! – расслабленно промычал Олег. – Разбудите меня в понедельник на работу!
Севка заерзал между двумя могучими телами.
- Тесно тебе? – спросил Самсонов. – А кто обещал, что будет легко?
- Мне - охрененно! – негромко сказал Сева. – Я люблю вас! …Зачем я уезжаю, а!?
Мишка разморенно уткнулся лбом ему в лопатки:
- Ну и не едь. Оставайся! «Усыновим» тебя, будешь спать у нас на кухне.
- Я согласен! – подхватил Нечаев.
- Условие: водку домой не носить! – поддержал разговор Олег.
- Ок! И я могу посуду мыть. Блин, и на работу – на машине! Ты ж меня будешь брать с собой, Самсонов?
- Если будешь паинькой! – Мишка засмеялся. – Прикинь, как мужики удивятся. Арни. Андреич.
- А тесть мой вообще с ума сойдет! – Севка ржал в голос. – На хрен этот Новополоцк! Чего я там не видел?! А здесь у меня – большое и чистое чувство!
Они хохотали уже втроем. И постель была почти не узка. И Олег уже прикидывал, хватит ли вчерашней курицы на всю оголодавшую ораву. И Мишка, закинув руку, сжимал Нечаева поперек талии. Севка осекся первым. Слишком часто у него так было: кажется, вот он ты – равный среди всех. А потом – бэмс! – и все пошли дальше, похохатывая. А ты один – умоешься кровавыми слезами и останешься в глубокой жопе.
- …Ладно. Хорошо с вами, мужики. Но – гоните меня уже, а то и впрямь останусь.
- Ты жене-то звонил? – напомнил Олег.
- Ё-карный бабай! – спохватился Нечаев, аккуратно отвел Мишкину руку и встал. - …Томка? – через минуту был слышен его голос из коридора. – Да, проснулся. Сейчас в гараж заеду и – домой. Нет, не напился больше. Нет, не за водкой! …Сказал, скоро буду! – бросил трубку и в сердцах все же выпалил: - Дрянь!
Он быстро оделся, снова опасаясь поднимать глаза. Боясь, что случится что-нибудь, что перечеркнет это восхитительное утро.
- Цацку-то забыл! – спохватился Миша. – Дай, надену.
Олег подошел и обнял Севу сзади за плечи. А Мишка неторопливо застегнул пряжки на его браслете. И задержал его руки в своих. Олег чуть наклонился к Севкиному уху и тихо сказал:
- Я тебе одну вещь скажу, можно?
Кто б знал, как страшно было Севе испортить прощание. Он реально дрожал. И Олег обвил его плотнее кольцом рук.
- У нас еще осталась резинка. Но мы тебе ее не отдадим. Ты приедешь один раз… Ведь ты будешь приезжать из Беларуси? – Севка кивнул. – И Миньке позвонишь. Скажешь: «Привет! Я в Новгороде. ...Как жизнь?!» А Миня ответит: «Заезжай – сам увидишь!» И мы будем ждать тебя, понял? И всё - будет. И резинка пригодится, да?
- Я люблю вас, - тихо выдохнул Сева.
Олег расцепил замок рук на Севкиной груди и потянул к себе супруга. И они качнулись друг навстречу другу, зажимая в объятиях своего – такого неожиданного, такого страстного и такого ранимого любовника.
- Спасибо! – обернулся Севка уже из дверей.
- Дурак что ли?! За что? – фыркнул Самсонов.
- Удачи на новом месте. Не пропадай, звони! – сказал Олег.

Они стояли у кухонного окна и смотрели, как Сева Нечаев, перепрыгивая лужи, выбирается из их двора.
- Не хромает. Не порвался, - качнул головой Миша.
- Он уже в дверях, в коридоре, до последней секунды боялся, что мы сделаем ему больно.
- А я с ним так и не поцеловался ни разу. Чудно, да?
- Если он приедет - разрешу разок в моем присутствии, - усмехнулся Олег.


Прим. автора.
* Волхов – река в Новгороде Великом.
* Бригада – «боевая единица» криминальной структуры 90-х годов. «Боец» – одна из «ступеней» криминальной иерархии 90-х в некоторых регионах. Ниже «бойцов» были «шестерки». Выше – «быки», «бригадир», «авторитет».
* Режка – блатное название решетки на окнах.
* Бегунок – обходной лист, который нужно оформить при увольнении с предприятия.
* Короедка – блатное название спецшколы или спец-ПТУ, пенитенциарного учреждения для несовершеннолетних правонарушителей полуоткрытого типа.
* Тянуть лямку вдармовую – отбывать наказание за другого.
* Портачка – блатное название татуировки, сделанной, как правило, человеком самостоятельно.
* Куляб – город на границе Таджикистана и Афганистана, в котором размещена российская военная база. 
Страницы:
1 2
Вам понравилось? 173

Не проходите мимо, ваш комментарий важен

нам интересно узнать ваше мнение

    • bowtiesmilelaughingblushsmileyrelaxedsmirk
      heart_eyeskissing_heartkissing_closed_eyesflushedrelievedsatisfiedgrin
      winkstuck_out_tongue_winking_eyestuck_out_tongue_closed_eyesgrinningkissingstuck_out_tonguesleeping
      worriedfrowninganguishedopen_mouthgrimacingconfusedhushed
      expressionlessunamusedsweat_smilesweatdisappointed_relievedwearypensive
      disappointedconfoundedfearfulcold_sweatperseverecrysob
      joyastonishedscreamtired_faceangryragetriumph
      sleepyyummasksunglassesdizzy_faceimpsmiling_imp
      neutral_faceno_mouthinnocent
Кликните на изображение чтобы обновить код, если он неразборчив

7 комментариев

+
1
ewa13 Офлайн 4 октября 2014 18:41
Они однажды вас «делили»: кому ты нравишься, кому - Олег. И почти все тебя, дылду смазливую, выбрали, - в голосе была теплая ирония и не было обидных нот. – За Олежку - только я и Андреич --- самая моя любимая строчка)))))
+
2
Маша Маркова Офлайн 5 октября 2014 08:54
AndrRomaha , всю неделю читаю твои книги, не могу оторваться) захватывает сюжет и невероятно симпатичные главные герои, а ещё публикации будут?
+
1
Нитил Офлайн 5 октября 2014 19:14
Цитата: Mashenьka
AndrRomaha , всю неделю читаю твои книги, не могу оторваться) захватывает сюжет и невероятно симпатичные главные герои, а ещё публикации будут?

Да, да, да! Присоединяюсь! Очень хочется ещё прочитать Ваши произведения!!!
С Мишей и Олегом уже сроднилась... Люблю их... :love:
+
1
AndrRomaha Офлайн 10 октября 2014 15:00
ewa13, Mashenьka, Нитил, :love:

Пока новых публикаций здесь не будет. Но как только новые герои появятся (а я очень верю, что - появятся! Я уже все про них знаю, но реал не пускает сесть и писать), то обязательно сюда выложу! :yes:
+
2
dusenka Офлайн 10 октября 2014 18:35
Конец истории. А жаль! С Олегом и Мишей сроднилась.Ну,да,ничего! Буду очень ждать новых историй с другими героями.Вы пишите, обязательно,AndrRomaha. Ваши герои живые и настоящие.Спасибо Вам за них.
+
1
AndrRomaha Офлайн 13 октября 2014 08:12
dusenka, спасибо вам за отзывы! И за такое... принятие моих героев! :curtsey: :request:
irato
+
0
irato 14 апреля 2021 22:35
неожиданно наткнулась на продолжения знакомых историй, что обрадовало.надо же такой "пердимонокль"- тройничек...не знаю. как к этому отнестись(может я не все еще из этой серии прочла или не в том порядке). т.к предистория с Севой мне неизвестна..,но ситуация выглядит так неуклюже-жизненно, что вполне могла случится... с ув.
Наверх