Новые прочтения

Глава 3 
Впервые меня кто-то избегал. Или не избегал, но как-то слишком резко он исчез отовсюду, где я хотел его найти. Я частично знал его адрес, но разве можно было опускаться до того, чтобы караулить его около подъезда. В октябре я подошел к Гуле и спросил о Вите.

- Зачем тебе?
Я замялся с ответом. Я не знал, зачем он мне. Разве тяжело было просто ответить мне без всяких вопросов? Видимо, тяжело.

- Интересно. – Я придержал для Гули дверь, потом вышел сам. На улице было тепло для середины осени.

- Живет себе так. Таскается со своим псом, да радио слушает.

- А стихи?

- А что стихи? Он не соглашается читать, хотя за это тоже деньги платят. Не задаром его же просят.
Я так и думал, вообще-то. Такой человек как Витя для меня не сочетался со сценой. И даже не в стеснительности дело, а в нем самом. Хотя, я мог и ошибаться. Знал я его совсем немного, чтобы строить какие-то предположения. Просто мне было жалко того, что он так пропадает. Я один раз слышал его чтение, но я уже был покорен. Никогда не интересовался поэзией, но пробрало меня до основания. Из Вити был никудышный актер и он не стремился это исправить. Он просто рассказывал текст, не пытаясь что-то с ним сделать. И делал то, что у меня бы никогда не получилось.
Один раз мне показалось, что я его видел на улице. Такая же фигура в темном пальто и с собакой на поводке. Я потерял эту фигуру, прежде чем успел убедиться в своей правоте.

Я решил на выходных поехать к тому дому и ждать. Мне было интересно его найти. Я хотел о чем-то поговорить.

В пятницу у меня почти не было работы и, пользуясь своим положением, я и не пошел на нее. Поехал к нему, остановился в обычном дворе, включил на всю печку и принялся ждать. Я даже не знал, в каком подъезде он живет. Их здесь было три. Приходилось следить за каждым.
Он появился к полудню. Я его точно узнал. Здесь все было без сомнений, хотя на нем не было черного пальто, а обычный темно-зеленый старый свитер. Ему должно было быть холодно. Он вместе с Чарли пошел уверенным шагом к гаражам, стоявшим неподалеку. Я немного подумал и отправился за ним. Чувствовал себя мерзко от такой слежки, но подойти я испугался. А он как будто что-то чувствовал. Постоянно дергался, останавливался и прислушивался.

Сдал меня Чарли, который меня заметил и начал элементарно лаять. Больше медлить было нельзя. Он же мог испугаться.

- Вить, - крикнул я, чтобы успокоить и быстрым шагом нагнал его.

- И что ты здесь делаешь? – спросил он, узнав меня.

- Тебя ищу.

- Ты меня напугал.
Я поверил: он был бледным и нервным. Подул холодный ветер, и Витя поежился, натянув рукава своего свитера. Вблизи я рассмотрел, что он был связан из ниток и настоящей шерсти. Не такая уж холодная вещь. В руку мне ткнулась морда Чарли, и я ее быстро отдернул.

Витя же пошел дальше, больше не сказав мне не слова. Это уже начинало нервировать. Я пошел за ним, держался за спиной.

- Почему ты постоянно так себя грубо ведешь? – отрывисто поинтересовался я.

- Не нравится – вали. Подкарауливаешь меня, потом своим преследованием чуть до инфаркта не доводишь, а я тебе в ножки еще кланяться буду?

- Я не подумал, извини.

Он все-таки остановился, подождал меня и начал вести себя более миролюбиво. Я мог и ошибаться, но мне показалось, что такое внимание к его персоне его только радовало. Может, им никто так раньше пристально не интересовался. Я этого не знаю, только постоянно угадываю.

- Куда ты идешь? – спросил я, уже идя рядом по узкой тропинке и постоянно обходя подмерзшие лужи и даже помогая Вите.

- Чарли выгуливать надо.

Я мог бы и догадаться. Любых собак надо выгуливать, даже таких исключительных, как Чарли. Собака что-то проскулила совсем тихо, что я еле услышал. Витя погладил ее ладонью по макушке. Он ее сильно любил. Очень сильно.

Куда мы идем, я не знал. Меня вел Витя, а Витю вел Чарли. А пришли мы к соседнему дому. Тут на первом этаже был небольшой магазинчик продуктов. Тут же парень достал из кармана скомканный список и деньги. Я уже этому и не удивился. Наивное убеждение в том, что слепые беспомощней детей уже давно оставило меня.

Он отдал мне поводок от собаки. Попросил постоять на улице и подождать его. Чарли я немного побаивался, все думал, что он меня укусит, но ничего не происходило. Чарли моего присутствия почти не замечал, только крутил головой по сторонам.

В окно я смутно видел, как он подошел к прилавку, как подал продавщице пакет и список, и она сама собрала ему продукты. Наверное, она уже знала его. Витя расплатился, замешкался немного, но потом, оставив пакет, пошел к выходу.

Хлопнула тугая дверь, Чарли с прорезавшимися чувствами посмотрел на своего хозяина. Узнал.

- Дай сорок рублей. – Попросил он, глядя прямо перед собой.

В кармане нашлась только сотня, отдал ее Вите. Мне ее не было жалко, не такие уж великие деньги, тем более на них я покупал очень дорогую вещь, которая стоила больше простого стольника.

Витя вернулся уже через минуту с пакетом и пачкой сигарет в другой руке, тут же забрал у меня поводок Чарли, отдал сдачу и попытался закурить.

- Давай подержу. – Предложил я и прикоснулся к пакету. Он мне его отдал. Закурил, тут же запахло дымом. Как раз налетел снова холодный ветер, и я полной грудью почувствовал позднюю осень. Обратно шли долго, прогулочным шагом. Я тащил пакет со стандартным набором продуктов.

- Это хозяйка попросила. – Обронил Витя.

- Как ты с деньгами разбираешься? – спросил я осторожно. – Тебя в магазине не обманывают?

Он вроде не обиделся. Достал из кармана небольшую белую бумажку: чек. Понятно.

- А в театр почему не ходишь? – снова спросил я.

- А должен?

- Гуля расстраивается.

- Она не расстроится из-за этого.

И вот снова мою ложь раскрыли. Честно, я прикрылся Гулей. Расстраивалась не она, а я. Но не говорить же этого прямо. Он меня только обсмеял бы и все. Ничего хорошего из этой затеи выйти не могло. Тот факт, что я был здесь, уже о многом говорил.

Он молчал, я шел рядом, ждал, пока он не выкинет снова недокуренный бычок.

- Я туда редко хожу и так, а сейчас вообще никакого желания нет.

- Из-за стихов?

- Да. Ладно бы, одна Гуля, а то навалились всей кодлой. – Он улыбнулся, ему это было приятно, я видел.

Дошли до его двора. Витя спустил Чарли с поводка. Я как-то успел подумать, что таких крупных собак нельзя отпускать, но промолчал. Это же был Чарли, а не обычная собака. А Витя тут же стал каким-то беспомощным и я даже рад был ему помочь добраться до скамейки. Он меня не гнал, а это радовало. Сидели, молчали, я следил за собакой, а он крутил в руках поводок. Перевел взгляд на него и увидел, как мелькнуло изуродованное запястье. Стало страшно. И погода ко всему прочему было промозглой с серыми свинцовыми тучами на небе.

- Тебе не холодно? – поинтересовался я.

Он отрицательно и еле заметно покачал головой.

- Ты здесь живешь?

- Ты тупой? – последовал встречный вопрос, который и был ответом. – Здесь.

- Давно?

Он молчал около минуту, периодически двигая головой и все больше работая руками.

- Тебе что надо от меня? – спросил он раздраженно. – Это некультурно – лезть в чужую жизнь, когда тебя явно посылают.

Он встал, громко свистнул и Чарли побежал к нему.

- Ты мне сам начал рассказывать про свою жизнь, ты меня напугал, ты это понимаешь?

- Чем же? – он все больше и больше злился, а теперь еще и боялся чего-то.

- Ты пропал, тебя нигде нельзя найти, а еще те шрамы…может, ты уже мертв, пока я на эти долбанные репетиции хожу.

Он сел обратно, охнув. Чарли уже крутился рядом. Я нависал над ним и сгорал со стыда. Он засмеялся.

- Это было давно, и я тогда был немного не в порядке. И, если хочешь знать, мне стыдно.

- Зачем тогда показал?

- Я не думал, что тебя это так заденет, просто хотел как-то возразить. Такая эффектная точка в споре.

- У тебя получилось. – Произнес я это холодно и раздраженно. Начал бить парня его же оружием, и он этого немного не ожидал. Он замер, не решившись что-либо возразить. Прицепил к Чарли поводок и молча пошел к своему подъезду.

Я вернулся в машину. Печка была отключена. Было так же холодно, как и снаружи. Хотел уехать, но не уехал, вылез и пошел за ним. Номер квартиры я не знал и боялся потерять его. Бегом залетел в подъезд, поднял голову и увидел его на площадке второго этажа. Конечно, второй этаж. Высоко ему бы было затруднительно жить, а на первом всегда сплошь разные магазинчики и мелкие фирмы. Второй этаж – самое то.

- Постой! – я побежал вверх. Он уже собирался постучать в деревянную коричневую дверь. На всякий случай я ее запомнил.

- Чего тебе еще?

- Сорок рублей. – Это не было причиной. Он легко это понял, но долг оставался долгом, не мог же он меня послать. Это могли быть мои последние деньги.

Но все оказалось очень смешно: это были его последние деньги.

- У меня сейчас нет. – Ответил он, немного смутившись. – Если хочешь, зайди на днях. – Тут он уже ухмыльнулся, поднял руку и отворил дверь. Хотел зайти. Я его остановил.

- Ну что еще? – раздраженно.

- Я тебе еще не сказал, зачем приехал.

- Ну?

- Выступай в театре. – Попросил я его. Только что придумал.

- О, и ты Брут!- он усмехнулся. – Отвали от меня со своим театром!

- Тогда прощу тебе те сорок рублей. – Сказал я серьезно, сдерживая улыбку.

Он напрягся, не зная, как меня понимать. Отпустил поводок Чарли и слегка провел рукой ему по макушке. Собака убежала вглубь квартиры. Витя залез в карман, поставив пакет на пол. Достал только начатую пачку, протянул мне.

- И зачем?

- Возьми. Сорок рублей твои.

- Я не курю.

- И что?
Я не брал ее. В театр уже не нужно было идти – театр начинался здесь. Витя разжал пальцы, пачка упала на пол, а он быстро зашел в квартиру и закрыл за собой дверь. Я стоял в немом шоке. Немного не понимал происходящего.

Поднял сигареты, побрел в машину. Включил печку на всю мощность и устроился в кресле. Не уезжал, хотя надо было. Ждал чего-то или кого-то, и дождался. Уже через час появился он. Неуверенно остановился рядом с автомобилем. Снова с Чарли.
- Чего тебе? – теперь недовольным был я.

- Дай покурить.

Я усмехнулся. Упал Витя в собственноручно вырытую яму. Я открыл ему дверь, он уселся внутрь и даже подставил руки навстречу теплому воздуху. Чарли остался снаружи.

Сигареты я ему отдал и даже разрешил дымить в салоне. Он молчал, немного неуверенный.

- Я вот чего не пойму, - начал он, - зачем ты за мной таскаешься? Таким.

- Каким?

- Я слепой, противный, неудавшийся суицидник и гей. Тебе мало?

Хм, этого было слишком много, чтобы бежать от него на всех парах. Но это же в первую очередь был Витя и я его уже хорошо знал, чтобы копнуть глубже всего этого.

- И что? – только спросил я.

- Трахнуться хочешь? – он улыбнулся.

- Чего?!

- Мне тяжело кого-то найти, а тут ты так настойчиво ко мне лезешь.

Я обалдел. Дождался, пока он докурит, вежливо спровадил из кабины и уехал, под конец глянув на его колючую усмешку. Решил забить на него, раз все так выходило. Точнее, ничего не выходило.

Глава 4 
Один раз. Один раз за полторы недели я приехал на то место, постоял там несколько минут, обругал себя и быстро смылся, пока он меня каким-то образом не заметил. Работал. Долго и упорно, выиграли тендер, и мать впервые была по-настоящему мною довольна, а я снова поверил в свои силы.

Потом позвонила Гуля. Я как раз пил чай в конце рабочего дня с одной из коллег. Она попросила меня приехать в уже привычное место нашей встречи – театр. Я думал, что это связанно как-то с той ее подругой, с которой мне так понравилось спать, но подругой тут даже и не пахло. Вроде, она уже подыскала мне замену, и наш романчик постепенно сдавал на тормозах.

А звали меня как раз из-за него. Я немного рассердился на Гулю за такую подставу. Я больше не хотел его видеть. Боялся всего этого, что происходило между нами, и талантливо игнорировал свои же мысли, как только они заворачивали в сторону Вити.

- И зачем я тут нужен?

Она встретила меня в холле, даже подержала мой портфель, пока я снимал куртку. В зале шла репетиция, но было подозрительно тихо. Тут я впервые заподозрил что-то не то.

- Он согласился. – Ответила мне Гуля с улыбкой. – Сам позвонил.

- Кто? – я все еще немного не понимал.

- Витька. Читать согласился.

Это было неожиданным. Я заглянул внутрь. Осторожно, как будто он мог меня увидеть. И он был там. Тихо переругивался с местным постановщиком. Непроизвольно вырвалось хмыканье. Что Витя умел, так это ругаться.

- А я тут причем? – снова повернулся лицом к Гуле.

Она затолкала меня в зал. Я снова бросил взгляд в сторону парня, но вроде бы он не заметил моего прихода. Можно было еще уйти.

- Это я хотела спросить, что ты с ним сделал.

- Ты о чем?

Отобрал у нее свой портфель с бумагами, уставился в сторону сцены. На ней никого пока не было, только уже знакомый мне пес сидел точно по центру у края с каким-то странным устройством вместо привычного поводка.

- Он сказал, что я должна благодарить за это своего дружка.

- Меня. – Догадался я. – Это поняли. Я тут зачем?

- Чтобы посмотрел.

- А он знает, что я здесь?

- Пока нет.

Я почесал голову, размышляя о том, что же мне бедному делать дальше. Хотелось остаться, сесть в темном углу и посмотреть на него, послушать. А он сегодня как всегда слегка раздражен, на всех реагирует остро, огрызается. Раньше, в школе, я этого не замечал. Ничего не замечал.

Витю заставили выйти на сцену. Он вышел, Чарли устроился рядом с ним.

- И что? – спросил он так громко, что я услышал.

Ему ответили, он опять начал переругиваться, а я лишь смотрел на это и умилялся. Спор шел недолго, вроде он даже отстоял свое. По себе знал, что терпеть Витю иногда совершенно невозможно. Тут же вспомнил наш последний разговор, его провокационное предложение и мое позорное бегство.

Все затихли, я тоже. Витя тяжело вздохнул, вцепился руками в Чарли и то устройство, которое как раз и предназначалось для собаки-поводыря. Он читал стих. Голос ничем не усиливался и я с середины зала ничего не слышал. Добравшись уже до середины совершенно непонятного мне стихотворения, он замолчал.

- Давай его сюда. – Послышался его разочарованный голос.

Ему дали микрофон. Так вот о чем они спорили! Витя продолжил дальше и меня даже начала переполнять гордость за него. Усиленный голос звучал со всех сторон, и начинало пробирать до мурашек.

Гуля ушла наперед, а я уселся на первое попавшееся сидение. Слушал его, смотрел на него. Все-таки он был чем-то необычным для меня. Он был человеком из другого, потустороннего мира и, что самое странное, я понимал, что он обычный человек, что ничего мистического в нем нет.

Гуля добралась до него, шепнула на ухо несколько слов, он ей ответил и повел головой, как будто пытаясь что-то увидеть. Меня? Мне показалось, что вот-вот он плюнет на все и уйдет. Он и так здесь был как бы через силу. Из-за меня. Он так сказал. Я его как-то убедил. Это было странно.

Он продолжил, как-то особенно, зло. Читал:

- В окнах зеленый свет,

странный, болотный свет…

Я не повешусь, нет,

не помешаюсь, нет… *

Замолчал, протер ладонью лицо, отпустил Чарли. Я привстал. Должно было быть продолжение. Я по интонациям понимал, но он молчал, а потом сорвался и ушел за кулисы. Чарли, как верный друг, побежал за ним. Он, наверное, так обучен был.

И это страшное молчание повисло над залом, которое всегда бывает, когда кто-то психанет, а другим становится не по себе и немного стыдно. Заорал постановщик. Я подбежал к сцене, к Гуле.
- Что ты сказала? – схватил ее за локоть.

- Что ты здесь.

Конечно. И что он тогда? Меня испугался? Сбежал, как заяц трусливый, когда должен был выглядеть нахохлившимся петухом.

- Я поговорю с ним немного.
Я тоже побежал за кулисы. Там я бывал нечасто, но и Витя тоже не мог далеко уйти и спрятаться от меня. Он и не ушел. Сидел в темном коридоре на подоконнике. Его можно было и не заметить и пройти мимо. Я заметил. Подошел близко.
- Что с тобой? – спросил я осторожно и тихо.

Он вскинул голову, посмотрел безжизненными серыми глазами точно в мои. Мне показалось, что он меня видит, но это было не так. Чарли навалился на меня своим теплым боком. Или это я встал еще ближе. Витя почувствовал мое дыхание, отвернулся.

- Не знаю. – Ответил он.

- А я так хотел еще послушать. Мне нравится.

- Я в курсе. Кто тебя позвал?

- Гуля.
Он кивнул. Полез в карман рукой и уже почти достал пачку сигарет, когда я его остановил. Он и не стал слишком сопротивляться. Просто замер, позволив мне отобрать у него сигареты и запихать их обратно.

Нам было отведено пять минут. Нам никто за это время не помешает. Мы целовались. Я не знаю, как это произошло. Мужчины меня не вставляли, а Витя только смеялся надо мной. Я не воспринимал его слова всерьез. И не только те, которые были сказаны язвительным тоном.

Странно. Очень странно все это было, я не успевал испугаться, как он снова притягивал меня к себе. И я отвечал. Было тихо и темно, пахло снегом и сыростью со стороны окна.

- Черт. – Проговорил он, когда я отстранился. – Кажется, я совсем озверел.

Я не хотел его расстраивать. Сделал голос веселым.

- Нормально все. – Ответил я.

- Хм, - он повертел головой, как будто стряхивая влагу с нее. – На меня редко кто клюет. Приходится играть в ручку.

Замолчали, но потом я стянул его с подоконника и толкнул в сторону сцены.

- Иди и продолжай. – Сказал я твердо. – Если тебе так нравится, то я могу уйти.

Витя, особо не сопротивляясь и даже присмирев, вышел на сцену. Мне разрешили остаться и доверили посидеть рядом с Чарли на переднем сидении. Пес периодически посматривал на меня. Мне до сих пор кажется, что все он понимал и, как трепетная мамочка, чувствовал беспокойство за Витю.

А я сидел и понимал уже, что я к нему неравнодушен. Немного пугался, сопротивлялся сам себе, но его голос все разрушал. Я влюбился в его стихи, в его прочтения и потом в него самого. Попытался вспомнить, рассказывал ли он что-либо наизусть в школе на уроках литературы, но моя память тут меня подвела. Я почти не помнил его в школе. Помнил только, что был у нас такой одноклассник и все.

А мог он помнить меня? Он тогда еще видел, мог запомнить мою внешность. Но он же сказал, что ничего не помнит и не сильно собирается вспоминать. Ну, и мне это не надо.

Он сам попросил меня довести его до дома. Видимо, не очень удобно было добираться на общественном транспорте по темным улицам до дома. Витя долго вошкался, порывался что-то сказать, но останавливал себя. Меня это начало раздражать, но я не смел ему что-либо сказать. Сегодняшнее происшествие сотворило со мной непонятную вещь. Я мало чего чурался, и, мне кажется, я мог ради интереса замутить и с парнем. Но тут-то было что-то другое. Что? Любовь? Чушь.

Остановился во дворе на прежнем месте. Витя хотел уйти, но я его остановил, и мы снова принялись целоваться. Как школьники, боявшиеся родителей и боявшиеся зайти за грань.

- Так ты хочешь переспать? – спросил он. – У меня нельзя.

- Поехали ко мне.

- Нет. Я домой пойду.

Я не стал спрашивать у него причины такого поведения. Я не знал, как заниматься сексом с мужчинами и боялся проверять. Договорился, что завтра я заеду к нему и сам довезу до театра.

Витя ушел, я поехал домой и улегся спать, хотя время было еще детское. Всю ночь ворочался, под утро заснул, только глотнув нужную таблеточку, и получил головную боль на следующие сутки. Но несмотря ни на что, утром я стоял у деревянной коричневой двери в нужное время. Было волнительно и страшно.

Дверь мне открыла хозяйка. Гулина мать. Проводила меня до комнаты Вити и оставила перед дверью. Я тихо постучал, подождал и приоткрыл ее.

- А, это ты. – Он сидел на продавленном диване, застеленном как кровать, и выворачивал теплую кофту. – Я еще не собрался.

- Я зайду?

- Заходи, только ничего не трогай.

Комната была небольшая, заставленная старой мебелью. Диван, письменный стол и куча тумбочек и полочек, небольшой шкаф. Он был чуть приоткрыт, и там явно не наблюдалось порядка. Шторы задернуты, в комнате пасмурно, но Витю это совершенно не волновало. На полу, посреди свободного пространства, спокойно лежал Чарли. Я его уже не боялся, наклонился и погладил.

Витя натянул на себя свитер, замер. Я, пользуясь тем, что он меня не видит, нагло продолжал смотреть по сторонам.

- Хватит пялиться. – Прозвучал его строгий голос.

Витя встал, уверенно, как любой нормальный человек, подошел к столу. Там стояла небольшая коробочка, в которой в магазинах продают жвачки. В коробочке лежали деньги. Всю купюры были с загнутыми уголками, и он каким-то образом определял все именно по этим уголкам.

Я наблюдал за ним, за его уверенными и точными движениями. Я впервые видел, как Витя двигается без всякой опаски и настороженности. Здесь он знал каждый миллиметр этих стен с желтыми мелкими цветочками.

С крючка он снял свое пальто, нацепил его, похватал со стола сигареты, небольшой старый плеер с наушниками.

- Ту музыку слушаешь? – спросил я.

- Тут не музыка.

Снова нацепив на Чарли то необычное устройство, заменяющее поводок, перекинувшись парой слов со своей хозяйкой, он потащил меня к выходу. Уже в машине я решился снова открыть рот:

- У тебя уютно.

- Наверно. – Ответил он и поежился. День был холодным, салон промерзал.

- Ты ко мне не хотел ехать, потому что там незнакомое место?

- Дошло наконец-то.

- А к себе почему не хотел пускать?

- Потому что это не моя квартира, я там только снимаю комнату и представь, что было бы, если бы я начал таскать тебя к себе.

Так мы все просто решили. Как будто не было всего того, что было. Как будто он не был слепым и вредным, а я не вчера впервые целовался с мужчиной, а делал это всю свою жизнь.

Но как было хорошо просто так помогать ему, разговаривать с ним, терпеть его ехидство. А он оттаивал понемногу. Это мне нравилось. Это тешило мое самолюбие надеждой.

Отвел его до зала, сдал на руки и уже собирался ехать на работу, как меня словила Гуля и оттащила в сторонку.

- Вы с ним так сдружились. – Заметила она.

Очевидное скрывать я не любил. Кивнул.

- И он к тебе уже привязался, - продолжила она утвердительно, - смотри не наделай глупостей.

- Ты о чем?

- О его запястьях. Он всегда один, а тут нарисовался ты и он может увидеть, что жить можно и лучше.

Я немного подумал. Я не собирался его бросать.

- Разве это плохо? – спросил я.

- Нет. Просто не обижай его.

Она улыбнулась милой улыбкой и ушла. Нет, Витю я никогда не обижу.

*(Рубцов «Сто «нет»)

 Глава 5 
- Куда мы едем? – он нервно стучал пальцами по приборной панели. От него пахло табаком, а от Чарли, который уже привычно находился на заднем сидении, еле заметно несло псиной.

- Ко мне.

- Это твой сюрприз? – спросил он устало и повесил голову. Не очень его обрадовал мой сюрприз.

- К тебе же нельзя.

- Нельзя. – Эхом отозвался он. – Где ты живешь? Адрес?

Я не слишком понял, зачем ему мой адрес, но без задней мысли назвал его. Не военная же тайна, в конце концов. Витя немного успокоился, расслабился и обнял сумку с продуктами, которую срочно пришлось спасать от Чарли.

- Предупреждать надо. – Пробубнил он и тут же повеселел. – Это ты меня в гости везешь?

- Ну.

- Это очень хорошо. – Так очаровательно улыбнулся и еще сильнее стиснул пакет. Улыбка на его лице – это редкость, а сегодня она появлялась довольно часто, а возмущался он сейчас просто по инерции.

Общую радость омрачило только одно обстоятельство: по квартире Витя вообще не мог передвигаться самостоятельно. Чарли ему немного помогал, но Чарли не мог достать для него бокалы, или включить кран в ванной. Витя расстраивался от этой своей беспомощности, и мне показалось, что в одну секунду его глаза были слишком красными. Я делал вид, что ничего этого не замечаю, как будто мы оба были слепы. На кровати, однако, он быстро освоился. Улегся посередине, устроил свою собаку рядом на полу и заулыбался, как будто задумал очередную пакость.


- И что же мы будем делать? – спросил он. Я обнял его, прижав к горе подушек. – Потрахушки! – радостно объявил он, и мне пришлось зажать его рот, чтобы не слушать эту ересь. Витя замычал, Чарли тут же насторожил уши, и пришлось Витю отпустить. Он демонстративно начал отплевываться.

- Осталось разрешить только одну проблему. – Протянул Витя. – Кто кого?

Опыта в таких делах у меня было мало. Тут и он был получше меня, хотя любовники у него случались крайне редко, а те, которые случались, надолго не задерживались. Разве только тот человек, что оставил после себя Чарли. Витя много о нем не рассказывал.

Я ему уступил. Эксперименты раньше я любил. Хотя уже к этим годам стал более осторожен, но азарт во мне остался. Я позволил поиметь себя как девку, но Витя был доволен. Только разве что не облизывался.

- Ты не думай, что так будет всегда. – Сумел сказать я ему. В горле было сухо.

- Я и не сомневался. Но я всегда хотел побыть сверху, только вот почему-то все принципиальные попадались. А тебе стоило подучиться.

Он пошевелился, улегся ближе ко мне. Было приятно.

- Теперь задница ноет. – Пожаловался я.

Он только тяжело вздохнул, хрюкнув в подушку.

Так прошло несколько дней. Вите не сильно нравилось у меня, но мы вместе с Чарли помогали ему, и вот он уже мог немного свободно передвигаться по комнате, да и выучил, в каком направлении находится кухня. Он провел у меня три ночи и две из них заканчивались тем, что я позволял пользоваться собой, но на третий раз я собрался и сам завалил его. Витя только усмехнулся.

- Ну, ладно. - Пробормотал он.

В роли нижнего он мне понравился еще больше. Так все и должно было быть. И теперь он все чаще и чаще был веселым, а Гуле удалось уговорить его прочитать парочку добрых и хороших стихотворений. Теперь он светился чем-то новым. Мне казалось, что вместо серебристо-черного света, из него начал исходить золотистый. Как аура.

- Я боюсь. – Сказал он мне, когда мы сидели у него в комнате в полумраке зимним вечером. Наступил декабрь, приближались те поэтические вечера. Витя должен был читать Рубцова. Десять – пятнадцать минут из общих двух с половиной часов, но для него и это много значило.

Ну как я мог успокоить его? Элементарных слов он не принимал, чувствуя их наигранность.

- Давай я тебе почитаю. – Предложил он.

Я был этому рад. Всю жизнь мечтал о тихом зимнем вечере и о стихах. Может и не все, но против никогда не был. Я любил Витьку, любил его натуру и его стихи. Даже достал ему еще одну книгу с этими точечками. А это оказалось несколько затруднительно, но он был рад.

- Будешь стоять за кулисами рядом. – Приказал он мне. Оставалось только согласиться.

Так успешно совпали обстоятельства, что за день до Витькиной премьеры его хозяйка уехала из города на неделю. До самого Нового года, а квартира осталась пуста. Я жил у него. Мы смеялись, потягивая пиво, над тем, что ведем себя совершенно как дети. У Витьки свалили взрослые, и хата осталась свободной. Да здравствует гулянка!

Здесь он чувствовал себя счастливей, чем у меня в квартире. Знал, где что лежит, и не дай бог мне положить вещь не на ее место. Мог провести в подъезде около запертой двери несколько часов, но потом Витя все равно оттаивал.

Купили ему красивую рубашку, брюки. Он волновался, орал на меня, когда я начинал его успокаивать, но когда услышал, что зал почти полон, понял, что скоро ему выходить на сцену, то меня уже не оттолкнул. В темном закутке мы стояли в обнимку, и я гладил его по голове.

- Ты лучше всех. – Сказал ему и подумал, что вот сейчас опять натолкнусь на колкость, но он лишь благодарно стиснул меня руками, отпустил и отдал поводок.

- Смотри за Чарли, чтобы не шумел. – Попросил меня.

Тут же была и Гуля. Она сегодня не работала, но она была тут и даже привела сына со своим мужем. Они были где-то в зале, а она сама убежала за кулисы. И ему это было приятно. Может, он тогда и начал понимать, что кому-то да нужен.

Он отчитал. Я стоял в нескольких метрах от него, чуть ли не высовываясь из-за кулис. Чарли послушно сидел рядом и вилял хвостом. Тоже наблюдал за своим хозяином. А Витя разошелся. Тут не до страха, когда захватывает такое одухотворенное чувство. Вместе с Витей и я научился чувствовать его.

Он молодец. Даже ушел сам, не сбившись с шага. Знал, в какую сторону и сколько шагов идти. Он так сильно беспокоился из-за своей слепоты. Хотел, чтобы ее никто не заметил. Потом совершенно бессмысленно ревел все в той же гримерке. Сунул ему приготовленную бутылку с вином. Он отпил совсем немного и ушел в коридор к окну, около которого было принято курить.

Дымил долго, открыв окно. Дул холодный ветер. Я стоял рядом, держа руку на его плече. На следующий вечер предстояло повторить все это, но следующий выход уже не будет так волнителен как этот.

- И представь, - заговорил он, - согласился бы я на это до тебя, и что вышло бы?

- Что?

- Я один не могу. – Ответил он.

- Теперь я рядом.

- Надолго?

- Да.

Он тяжело вздохнул. Я устроился рядом, Чарли сел в стороночке. Я давно хотел спросить его, спросить о его жизни.

- Вить, - осторожно позвал его, - почему ты ослеп?

Он прорычал что-то, сжал губу в трубочку и сделал недовольное лицо.

- Потому что я родился с хреновым зрением.

- Ты же видел.

- И что? Видел, потом перестал. Врачи говорили, что это наверное из-за наркоты.

Меня это признание ошарашило. Ко всем прочим его недостаткам нельзя было добавлять наркотики. Слишком много выходило. Он понял, что нахожусь в ступоре, продолжил:

- Не я, у меня мать кололась. Потом умерла. От передоза. А у меня со зрением какая-то фигня вышла. Думали, просто видеть буду плоховато и все. А потом годам к пятнадцати стало все хуже и хуже.

Я стоял и думал. Пятнадцать лет – это какой класс? Он года два ходил с тем пластырем на глазу. А в пятнадцать лет мы как раз и учились в девятом. Но я помню, что он всегда плохо видел, ему вроде даже операцию делали. Я не помню.

- А про руки… - снова начал он, - ты не думай, что я сейчас так могу сделать. Я когда со школы ушел еще видел, потом в больнице лечился и начало помогать, но ненадолго. А бабка заболела и умерла, а я как раз к этому времени ослеп. Полностью. Ну, я и не знал, что делать. Вообще, что-то тогда так хреново было. Но я сам испугался, когда уже все сделал. Меня потом в психушке полгода продержали, хотели в интернат специальный сдать, но я отказался. Мне комнату помогли найти, квартиру сдать…сейчас все хорошо. – Он помолчал. – Ну ты и сука!

- Я? – этого я как-то не ожидал.

- Ты. Заставил меня тут сопли пускать.

Я думал о другом. Не о его соплях.

- Тебя можно вылечить?

- Нет. – Резко ответил он.

- Можно найти хорошего доктора, дорогую клинику. Если тогда лечение помогало, то и сейчас может помочь.

- Гриш, самая большая куча денег мертвое не воскресит!

- А если это еще не совсем мертвое. Ты откуда знаешь?

- Знаю. – Он повесил голову. – Просто не надо и все. Поехали лучше ко мне.


Через полтора года произошло это. Я работал. Работал много и жестко, надеясь выбить отпуск у родной мамочки. Вернулся домой поздно, когда уже было темно. И в квартире было темно. Витя обходился без света обычно.

Дверь он не запирал, хотя я часто его об этом просил. Надавил на ручку и вошел. В комнате щелкал свет. То включится, то выключится. Это было необычное явление.

- Вить, - крикнул я с порога, сбросил туфли и пошел в спальню.

Это он щелкал. Сидел совершенно бездвижно, и только палец еле двигался, нажимая на выключатель.

- Вить, что такое? – я сел рядом с ним, прикоснулся.

Щелк. Света нет.

- Цвет меняется. – Ответил он.

- Какой?

Щелк, и свет есть.

- У меня. Когда светло, здесь как бы больше желтого и темнота не такая насыщенная. Закрой глаза.

Я закрыл. Он снова выключил свет, потом включил, и я понял, о чем он говорит. Через веки все равно проникала частичка света, и через его мертвые глаза проникала частичка света. Это было замечательно. А он, упорный, никогда не верил в меня. А я же сказал, что помогу ему, пускай хоть и ушло полтора года, а он только лишь сумел немного различать свою темноту. И говорили, что шансов почти нет и в любом случае, зрение у него останется отвратительным, но я куплю ему сотню очков, если будет так.

А он просидел так до самой ночи, щелкая выключателем, пока не перегорела лампочка.