Мемуары гея

========== Пи... и трудовые будни ==========

Понедельник.
Погода отличная! Радио сообщает мне, что за бортом плюс десять, в салоне - плюс двадцать, и желает счастливого полета. Я кручу руль, лихо объезжая перьевые облака, и любуюсь голубым небом вокруг. Мой маленький самолет тихо мурлыкает моторчиком. Солнце светит мне в правый глаз, и я опускаю «шторку». И в этот момент какой-то сраный кукурузник вылетает справа из-за облака и на полной скорости подрезает меня. Я жму ногой на тормоз, матерюсь и давлю на «бибикалку».
Everybody, yeah!
Rock your body, yeah!
Everybody, yeah!
Rock your body right
Backstreet's back, alright!
Во корейцы дают! Надо ж было на клаксон самолета такую музыку поставить! И главное, так долго играет. И почему-то нос чешется. Отпускаю бибикалку… открываю глаза и вижу Хима, который сидит на моей подушке и нюхает меня, щекоча усами.
- Химка! Пошел в жопу! - я выдыхаю на него струю воздуха, он чихает и убегает ко мне под одеяло. СЯ- Хи-и-им! Су-у-ука! Я про жопу пошути-и-ил! - ору я и пытаюсь выловить крыса.
Телефон доигрывает мелодию, и я, продолжая петь веселую песенку, топаю в ванну.
- Малыш! Ты проснулся? - это Женька мне звонит. Он уже давно на работе. Моя работа начинается с обеда и заканчивается поздно вечером.
- Ага!
- Доброе утро! Ты сегодня храпел, как трактор. У тебя насморка нет? - я слышу в трубке не только Женькин голос, но и смех Ленки.
- Ты бы это… поосторожней там! - замечаю я.
- Я - сама осторожность! - отвечает Женька. - Значит так. Сейчас дуй на склад. У тебя сегодня три заказа. Два салона и магазин. Я тебе маршрут на почту скинул. Осторожно на дороге! - и еле слышно шепотом добавляет. - Я люблю тебя, малыш!
- Жень, я это… короче… тоже.
- А подробней Женька - я чувствую, как он сдерживает смешок.
- Ну, короче… я тя тож того…
- Чего того?
- Жень! Иди… работай. Я потом скажу!
Вот чего он надо мной издевается постоянно? Ну не умею я, как он, говорить.
Обеденное время. До склада добрался свободно, минут за двадцать. Там работают два веселых тюбика: Илья и Ванька. Почему веселых? Я видел их трезвыми только два раза. Сегодня оба кладовщика явно с жесткого бодуна и, похоже, уже и опохмелились.
- О! Какие люди пожаловали, - орет мне Илья. Мне трудно сказать, сколько ему лет. Наверное, сорок, может меньше. Из его рта постоянно торчит потухший бычок от сигареты. Я даже не знаю, курит он или просто у него это такой аксессуар.
- Илюх! Давай по-быстрому, а то я проспал.
- Быстро только кошки родятся, - Илья достает помятую накладную с полупрозрачной копиркой и начинает ходить вокруг коробок с расходниками. - Так… Петь, иди глянь номер артикула - я очки дома забыл.
- Я не Петя! - Ванька примерно моего возраста, худющий, как глиста. На его лице всегда выражение полной апатии ко всему.
- Не важно! Иди сюда и посчитай коробки!
- Я и отсюда вижу, что их три.
- А побыстрее, можно? Там вообще-то ждут, - встреваю я в разговор.
- Петь, помолчи! Тут люди работают. Иди покури пока, - это Илья говорит мне. Не удивляйтесь. У него все, что он видит мужского пола, Петя. Я уже привык и не обращаю внимания, а вот Ваньку это просто бесит.
Я выхожу на небольшой дворик, достаю сигарету и утыкаюсь носом в телефон. Рабочий день в разгаре, поэтому контакт полон народа.
- Сигаретки не будет? - рядом со мной стоит парнишка лет двадцати и улыбается. Я так увлекся перепиской, что не заметил, как он ко мне подошел.
- Говно вопрос! - отвечаю я и протягиваю пачку.
- Славик, - говорит мне парень, прикуривая от моей зажигалки.
- Валерка, - кидаю я, не отрываясь от телефона. - Фу, бля! Петя. Ёпт! Макс.
- У тебя тройное имя? - ржет Славик и прожигает мне взглядом футболку на груди.
- Да не-е-е… задумался просто.
- Ты тут часто грузишься? Я тебя раньше не видел.
- Я тут каждый день почти, - отвечаю я, набирая сообщение в телефоне.
- Кто у тебя там? - кивает он на мой телефон. - Девушка?
- Не! Парень.
- Завидую. У меня нет даже виртуального парня.
- Да он не виртуальный. Просто так получилось.
- Понятно объяснил, - смеется Славик и зачем-то поправляет мне воротник «поло». - А невиртуальный есть?
Телефон взрывается «Дорогой в ад».
- Малыш, ты погрузился? Мне клиент звонит - спрашивает, где товар.
- Гружусь. Там два этих долбаеба коробки посчитать не могут.
- Доставишь - отзвонись. Тут немного маршрут поменялся.
- Оки!
- Это твой парень? - Славик выбрасывает бычок и как-то подозрительно близко подходит.
- Это мой шеф! - не то чтобы он меня злит. Просто не люблю много вопросов.
- Ну да! Я туплю немного, наверное. Шефы ведь всегда подчиненных называют «малыш».
- У нас просто хорошие отношения.
- Петь! Готово! - Илюха орет мне из открытой двери ангара.
- Ага! - отвечаю я ему и уже Славику. - Ладно, спишемся!
- Странный ты, - смеется он и уходит.
Обедать я еду в офис, к «шефу». С работой готовить времени совсем нет, поэтому обеды он заказывает в небольшом кафе поблизости.
- Компот где? - я ковыряю ложкой в пластмассовой миске с супом.
- Сначала суп и второе, потом компот, - обедаем мы в небольшой комнатке, смежной с кабинетом. -  Хлеб! - гаркает на меня Женька.
- Не! Я худею! - отвечаю я, кидая в суп большую ложку сметаны.
- С какого перепугу? - у Женьки над верхней губой белая полоса сметаны. Так хочется слизнуть ее языком! Просто жесть! Он видит мой взгляд и облизывает губы. М-м-м… так сексуально… и такой при этом взгляд! Черт! Еще только обед! До вечера еще, как до бога! А он заигрывает!
- У меня комплекс. Думаю, килограмм десять надо скинуть. И будет норм.
- Малыш, не надо. У тебя и так пузико до ребер проваливается, когда ты лежишь на спине. Ты еще так дышишь, а оно вздрагивает. А мне так хочется в этот момент…
- Жаргал Бамрович! Там звонит Сергей Эдуардович. У него срочное дело, - Ленка! Ну так не вовремя со своим Сергеем Эдуардычем! Хотя нет. Вовремя. Иначе застала бы нас с красными рожами и горящими глазами.
Оставшиеся полдня колесю по городу под музыку «Нашего радио».
- Я люблю свою Родину, вроде бы.
Я полжизни рабом на заводе был, - ору я, подъезжая к дому. - Здрасте! - киваю соседке. -
И штаны носил прямо на скелет,
А теперь меня это не торкает! - допеваю песню и заезжаю задними колесами на бордюр. - Ёпт! Сука! Ладно, нормик!
Открываю дверь квартиры и наблюдаю забавную картину: Женька в трениках и футболке противным голосом поет крысу, жующему кусок колбасы:
- Голуби, голуби за моим окном кружатся.
Голуби, голуби, и в стихи на лист ложатся.
Голуби, голуби, мои строчки прочитайте.
Голуби, голуби, той девчонке передайте.
- Ты хочешь напугать Химку до смерти? А, нет! Ты хочешь его оглушить! Или ты так пытаешься отнять у него колбасу?
- Привет, малыш! Я не слышал, как ты вошел! - отвечает красный от пения Женька и целует меня в лоб.
- Зато соседи тебя слышали точно! Вот интересно, им понравилось? Хотя, если они и стучали в стену, ты тоже вряд ли слышал.
- Ты устал?
- Не! Норм.
- Тогда давай кушать!
Мы сидим за столом, и я громко икаю, наглотавшись мяса. Хим мирно моет мордочку у Женьки на плече, а последний пытается выдоить из бутылочки с кетчупом несколько последних капель.
- Выжми ее! Ик, - советую я.
- Не мешай, - у Женьки такой сконцентрированный вид, как будто он читает серьезный документ.
- Ты… Ик. Ик. Ой! Ик.
- Хватит икать! Ты меня отвлекаешь! Ну давай, милая! Еще немножко! - уговаривает он бутылочку.
- Я что, нарочно? Ик. Ик.
- Еду надо пережевывать не меньше тридцати раз, а не глотать, как это делаешь ты, - пустая бутылка летит в мусорное ведро. Он такой умный. Всегда найдет для меня совет.
- Слушай! А почему ты… Ик! Бля! Почему не пишешь?
- Ты про стихи? Понимаешь, просто для стихов нужно вдохновение. И муза нужна общительная. А моя муза только мне «Нормик!» говорит.
- А чо? Нормально говорю я.
- Ты обещал мне сказать кое-что. Помнишь? Сегодня.
- Ну я этого, короче… тебя это… Ик! Сука! Ик!
- Сейчас не понял, - Женька протягивает мне воды. - Договори хоть раз!
- Жень! Ты и так знаешь все. Ну не заставляй! А!
- Я тебя не заставляю делать то, чего ты не хочешь, - он встает из-за стола, убирает грязную посуду в раковину и уходит в комнату.
Ну вот! Обиделся! Я ж ничего такого не сделал! И вот надо ему, чтобы я такое говорил? Вот зачем?
- Же-е-ень! - ложусь с ним рядом и убираю с его головы сонного Хима в клетку.
- Что? - он открывает глаза и внимательно смотрит на меня.
- Чего ты как ребенок-то? Только дети спрашивают «Ты меня любишь?»
- Мне просто надо иногда это слышать от тебя. И не во время секса. А вот так… просто… вдруг!
- Это как-то… по-бабски, что ли.
- Это по-человечески, малыш! И не важно, кто мы.
- Жень! Понимаешь… я люблю тебя, просто говорить про это не люблю.
- Теперь удали все лишние слова и просто скажи мне…
- Люблю! - я зарываюсь руками в его длинные волосы и целую в губы…
Блин! Ради него я готов на все. Готов работать, как лошадь! Готов копать грядки! Готов мыть посуду, стирать, убираться! Только бы чувствовать его тепло рядом, целовать эти губы и слышать это его: «Я люблю тебя, малыш!»


========== Пи... и медицина ==========

- Же-е-ень! Я уже не хочу яблоко! - я с грустью смотрю на яблоко, которое Женька очищает от кожицы.
- А что хочешь, малыш? - Женька послушно откладывает нож и смотрит мне в глаза. Я пытаюсь вспомнить фрукт, который не надо чистить.
- Персик! Да! Хочу персик.
- Сейчас, - отвечает Женька и удаляется на кухню.
Пять минут спустя…
Я с тихой грустью наблюдаю, как Женька чистит персик от кожицы.
- Жень. Вот не пойму: зачем!?
- Кожицу чищу? Ну, вдруг она у тебя там застрянет.
- Жень! Где там-то? Раньше куриные кости не застревали, а вот кожица от персика реально может?
Заинтригованы? Не понимаете, что происходит? Сейчас расскажу.
Есть у меня друг, который шибко умный. Я б даже сказал, очень умный для своего несолидного возраста. Несолидный - это не достигший согласия. В принципе, он совершенно не согласный, но умный. Так вот… учится он на врача. Его мозг любую мысль лихо переворачивает, и даже незначительная фраза: «Меня чо-то тошнит!» - превращается в диагноз. В основном, в неизлечимый и с летальным исходом. Меня эти диагнозы пугают. Он мне напоминает медицинский справочник, в котором можно найти любую болезнь, причем, у себя. Но это я, конечно, шучу. На самом деле благодаря именно моему вундеркинду меня и порезали. Снова заинтриговал? Тогда все по порядку…
В выходной мы, как обычно, трепались ни о чем. Наши беседы имеют настолько витиеватую структуру, что разговор о молекулярной химии через три минуты может перекинуться на смысл жизни или на гей-порно. Это как пойдет. И вот тут я допустил оплошность. Я ляпнул ему о небольшой шишечке у меня на копчике. И тут понеслось… Я узнал о куче страшенных заболеваний, симптомы которых проявляются именно в такой форме. Потом я несколько раз снимал трусы и фоткал свою задницу. Не… не подумайте, что эти фотки я ему слал. Просто увидеть самому, есть ли покраснение или нет, я не мог. В итоге он мне сказал, что нужен врач и желательно не один. Я тут же парировал, что не пойду, и первым посоветованным врачом сразу стал психиатр. За ним пошли хирург и проктолог. Последнему я совсем не обрадовался. Под конец друг добавил, что про шишку надо рассказать Женьке. Поверьте, для меня это страшней проктолога и зубного, при одновременном лечении и без наркоза. В общем, под давлением и угрозами я, наконец, согласился рассказать все Женьке и сходить к врачу.
- Вставай, вставай дружок! С постели на горшок! - весело пропел мне Женька по телефону и добавил: - Только попробуй мне в постели курить! Дуй с сигаретой в туалет!
- Же-е-ень… У меня это… шишка у меня. Вот! - выдохнул я в ответ.
- Где и когда успел набить?
- Тебя место или время интересует?
- Меня все интересует.
- На попе.
- Это как? - Женька хохотнул.
- Короч… у меня на копчике шишак, и мне надо с ним к врачу.
- Понял! Сейчас на работу. С врачом я сам разберусь.
Днем в офисе рабочая атмосфера. Я, как и положено «наследнику престола», сижу в Женькином кабинете и слушаю музыку.
- Ты куда? - Женька поднимает глаза от бумаг и строго смотрит на меня поверх очков.
- Допустим писать, а чо?
- В туалет?
- Ну, а куда по-твоему?
Я резво запрыгал по коридору в дальнюю комнату. Как только я, наконец, влетел в кабинку, за моей спиной нарисовался «шеф».
- Снимай штаны и покажи мне попу, - серьезно скомандовал он.
- Зачем? - я оборачиваюсь с игривой мордой и вижу в зеркале позади Женьки вытянутую рожу охранника.
- Это самое… Серег… короч. У меня с жопой проблемы, понимаешь?
- Не-е-е… Да-а-а… - тянет Серега.
- Мне нужно посмотреть на его задницу, - добавляет Женька.
- Ага. Дядю моя задница очень волнует, - зачем-то добавляю я.
- В прямом смысле, - поправляет меня Женька.
- Понял? - это уже мы Сереге хором.
- Да понял я! Понял! А чего у тебя с жопой-то?
- Шишка.
- Покажи! - вдруг выдает Серега.
- Не… Ну, Серег… короче… не-е-е…
- Да ладно тебе! Не ссы! Все свои!
Если б через пять минут в туалет зашел еще кто-нибудь из сотрудников, то увидел бы уникальные кадры: охранник Серега и их любимый шеф с интересом разглядывают мою задницу и еще обсуждают аспекты ее вида.
- Ну, я тут вижу две шишки, - говорит Серега, подперев подбородок рукой на манер художника.
- Заметь! Правая больше, чем левая! - это уже Женька.
- А с моей стороны, левая больше!
- У тебя просто свет неправильно падает. Если бы свет падал с другой стороны, правая была бы меньше.
- Слушайте, мужики! А можно я штаны уже одену? А то мне стыдно и холодно.
- Одевай! Ты здоров! - командует Серега.
Я надеялся, что история, о шишке с горошинку на моей попе канет в Лету, но не вышло. На следующий день Женька сообщил мне, что вечером нас ждет хирург. Врачей я боюсь с детства. Есть такой синдром: боязнь белого халата. А меня будет трясти, если врач просто оденет бикини и панамку. Халат тут вообще роли не играет.
Хирург, открывший дверь кабинета, не был в бикини и в панамке. На нем был синий халат и синяя шапочка. Своими габаритами он больше походил на мясника, чем на врача.
- Я вас ждал. Проходите, - сказал он приятным баритоном и погладил черную бороду на пол-лица, - какие проблемы? - это он спросил именно у Женьки.
- У меня одна проблема, - ответил тот, - вот эта! - он ткнул пальцем в меня.
- Понятно, - улыбнулся хирург, - и что нас беспокоит?
- Жопа, - ответил я, пятясь в коридор.
- Ну, это вам, батенька, к проктологу, - врач улыбнулся и стал похож на Санта Клауса.
- Не пойду, - ответил я, пытаясь спрятаться за Женькину спину.
- Тогда, может, ко мне в кабинет, все-таки?
- Не пойду, - я втягиваю голову в плечи и представляю себя черепахой.
- Проблему понял, - улыбается хирург, - а у меня есть вкусная шоколадка, - он полез в ящик стола и реально вытащил оттуда шоколадку.
- А может ему сразу анестезию вколоть? В бесчувственном состоянии хоть удастся осмотреть.
Они еще пару минут обсуждают все возможные варианты завлечь меня в кабинет. При этом я расслабился и потерял бдительность, и вот уже я стою со спущенные штанами, а Вениамин Валерьевич, так зовут врача, трогает мою шишку на попе.
- Нужно сделать снимок, - сообщает он наконец.
- Фотку, что ли? - подаю я голос.
- Ну, можно и так сказать. Пройдите в двести четырнадцатый. Там Зиночка. Я ей сейчас позвоню и скажу, что вы от меня.
Зиночка оказалась тетенькой бальзаковского возраста с яркими рыжими волосами и в веснушках.
- Снимаем штанишки и подходим к аппаратику. Сейчас вылетит птичка!
- Вот зачем мне в попе птичка? - бубню я, выполняя поставленную задачу.
- Улыбочку, - говорит Зиночка, и аппарат немного двигается, - вот и все. Через пять минут можешь забрать фотографию и повесить на стену.
- На стену не повешу. Она не фотогеничная у меня, - я выхожу из кабинета и отпрашиваюсь на перекур.
Если вы думаете, что я не боюсь, то вы ошибаетесь. Меня трясло от страха так, что я выронил из рук две сигареты и прикурил с третьего раза.
- Все будет хорошо, малыш! - слышу я Женькин голос. Я оборачиваюсь и вижу моего Женьку. Он тоже нервничает и тянется к пачке сигарет.
- Ну-с… посмотрим, - Вениамин через маленькие очки смотрит снимок на свет, - мы имеем три образования, имеющие вид грозди. Это не смертельно, но всю эту красоту нужно удалить.
- Как, удалить? - переспрашиваю я и чувствую, как стул начинает медленно вращаться подо мной.
- Вырезать, - это слово я уже слышу через вату в ушах.
Мне суют под нос ватку с нашатырем и с ней же под руки переводят в операционную. Я лежу на кушетке на животе и подрагиваю своей многострадальной задницей. Вениамин долго и нудно гремит инструментами.
Не буду описывать сам процесс, потому что в основном лежал и нюхал ватку. Более-менее я пришел в себя под конец. Вениамин Валерьевич громко пыхтел и приговаривал:
- Не красиво как-то выходит. Не эстетично.
- Ой! Бли-и-ин! Ой! Вы там чо? Крестиком вышиваете? Ой! Бля! Ой! Извиняюсь!
После того, как меня заштопали, Вениамин помог мне встать, и я прошаркал обратно в кабинет, где сидел бледный Женька.
- Ну, как? - спросил он, обращаясь непонятно к кому.
- Норм, - ответили мы хором.
- Жить будет, - Вениамин уселся за свой стол, - операцию перенес хорошо, с матерком.
- Ты чего матерился-то? - удивился Женька.
- Думаешь, приятно, когда тебе в попе еще одну дырку делают? - хмурюсь я и спрашиваю у хирурга. - Швы када снимать?
- Никада! - улыбается мне Санта Валерьевич. - Сами рассосутся.
Видимо, от нервов, услышав слово «рассосутся», я стал ржать. Женька несколько раз дернул меня за рукав, но это почему-то меня рассмешило еще больше.
- Малыш, сейчас обедать будем, - Женька заходит в комнату, где я лежу на диване на животе и болтаю ногами в воздухе. На нем розовый передник и розовые резиновые перчатки, - сейчас, только ванну домою.
- Же-е-ень! Знаешь, на кого ты сейчас похож?
- На кого?
- На чокнутого проктолога!
- А знаешь, почему на хирурге был синий халат? - спрашивает Женька, нехорошо улыбаясь.
- Почему?
- Чтобы не было видно крови!
- Фу-у-уй!
- А теперь обедать!
И через пять минут…
- Ну, давай, малыш! За маму-у-у… за папу-у-у… за дядю Женю-у-у…
- Жень! Ну, чо ты как с маленьким-то?
- Малыш, просто я хочу проявить заботу. Ты мне дорог.
Ну, вот спросите меня: что я чувствую? Нет. Я не про больную попу. Я про Женьку. А я отвечу: не хочу за маму и за папу. Хочу за него. Хочу с ним. Хочу быть рядом. И тоже хочу заботиться. Просто заботиться. И для этого мне не нужен повод.


========== Пи... и день невезения ==========

У вас когда-нибудь были несчастливые дни? Это когда день начинается через жопу и заканчивается примерно через то же место. Мой неудачный день начался именно с моей несчастной задницы…
- Подъем с переворотом! Мы уже опаздываем, - Женька щелкает меня по носу, - меня ждут великие дела, а тебя манная кашка, колготки и шапочка с ушками.
- Какие колготки? - почему-то из всего услышанного спросонья меня напугали именно они.
- Какие колготки? Ажурные, - ответил Женька.
- Жень! Что за дикие фантазии? - я недовольно кручусь в постели и поворачиваюсь к нему спиной.
- Почему дикие? - смеется он.
- Не одену, - ворчу я и в этот момент получаю шлепок по заду. - Ой! Же-е-ень!
- Что?
- Кажется, шов последний лопнул! Же-е-ень! Женька! Там дырки нет? Там шов сам на месте? Нитка не торчит? Может, скорую?
- Сейчас посмотрю, - я чувствую, как Женькины трясущиеся от страха руки стягивают с меня трусы.
- Ну, чо там, Жень? Же-е-ень! Чо там, говорю? Жень! Женька!
- М?
- Чо там с попой-то?
- Слушай, малыш! А может ну ее эту работу, эти дела важные? Давай дома останемся, - меня настораживает Женькин задумчивый голос.
- Ты чего, Жень? Я говорю: как там попа?
- Попа? Она такая мягкая и беленькая, - Женькины руки уже не дрожат, - она такая аппетитная… - я, кажется, начал улавливать хоть его грязных мыслей.
- Все! Я уже проснулся и встаю! - радостно сообщаю я, спасая свою задницу из рук сексуального маньяка.
- Ну, вот! - расстроенный Женька топает на кухню, а я в ванную.
Мы стали редко завтракать, как раньше, втроем: я, Женька и Хим. Трудовой день Женьки и Хима начинается раньше, чем мой. Поэтому завтракаю я, как правило, в гордом одиночестве. Сегодня меня подняли раньше обычного.
- Какие на сегодня планы? - спрашиваю я у Женьки. - Хим передай хлеба, - говорю я крысу и отнимаю у него кусок хлеба.
- Я сегодня весь день в офисе. Будем с бухгалтером готовить документы в налоговую. Хим, тебе кетчупа дать? - крысенок в это время обкусывает на тарелке третий кусок колбасы.
- А у меня?
- Ты едешь в торговый центр, где Борис Моисеевич тебе торжественно вручает Саньку. Твоя цель - любой ценой развлекать ребенка до моего возращения домой.
- Сане-е-ек! - от этого имени Хим вздрагивает и убегает с куском колбасы в хлебницу.
- Можете немного погулять. Суп в холодильнике. Тихий час с часу до трех. Потом прогулка. Ты все понял?
- Да, мой генерал!
- И береги попку, - это Женька говорит уже у двери, ласково целуя меня в лоб.
До торгового центра я доехал без приключений. Я припарковываю машину просто по-царски: вокруг меня полно свободного места. Через пять минут к моей машине подходит Моисеич с Санькой на руках.
- Привет, болящий! - весело приветствует меня Борис.
- Пивет, баюсий! - вторит ему Санька.
- Здорово, мужики! - я по-деловому жму обоим руки, но после рукопожатия Санька обнимает меня за шею и шепчет на ухо:
- Масима! Бона было хостик отизать?
- Чо отрезать? - уточняю я.
- Ну, хостик!
- Какой нафиг хвостик, Сань?
- Деда сказав, сто тебе хостик отезали, - грустно говорит Санька и гладит меня по голове.
- Борис Мосеич! Ну, вы чего? Какой хвостик-то?
- Обычный. Я же не буду ему говорить, что тебе кисту вырезали. Он же вопросами замучит: «А это се?»
- Разумно. Ну, что, Сань? По коням?
- По коням! - кивает тот и добавляет: - Но сисяс писить надо. О-о-осень надо!
- Я побежал! Если что, звони! - Моисеич быстро удаляется в неизвестном направлении.
Мы влетаем в торговый центр и начинаем мучительно искать туалет. На первом этаже нас обрадовала табличка «Туалет на ремонте». На втором этаже не работали кабинки, а в писсуар Санька писать отказался. Из туалета третьего этажа мы уже вышли с ревом. Прикиньте: ему не понравилась музыка, которая там играла. Пришлось на улице поискать деревце. С деревьями оказалась полная жопа. Весь периметр вокруг торгового центра был «засажен» искусственными деревьями, которые Санька «поливать» категорически отказался. Наконец, где-то на краю платной парковки мы нашли чахленькое деревце.
- Тута! - сказал мне Санька. - Симай станиски.
- Погодь! Я не хочу писать - это во-первых, и я не хочу писать на людях - это во-вторых.
- Мне одному скусна!
- Сань! Не, ну будь мужиком! Писай один!
Короче, пять минут уговоров и настойчиво «Пись, пись, пись» сделали свое дело. Каково же было мое удивление, когда, подойдя к месту парковки, я не обнаружил машины. Я долго ходил вокруг куска резины, рядом с которым припарковал машину, прищуривался и приглядывался, пытаясь рассмотреть на пустом асфальте моего «Сандерика». Через пять минут до меня таки дошло, что машины там точно нет.
- Чо за х… фигня, Сань? Ты видишь машину? - я, видимо, не терял надежды на то, что машину не вижу только я.
- Неа! - замотал головой Санька, убив тем самым мою последнюю надежду.
Еще через пять минут и шесть сигарет, я, наконец, додумался подойти к охраннику, который издали мирно наблюдал за моими метаниями.
- Слушай, друг! Тут машина стояла. Серебристый «Сандерик». Не видел его?
- Видел, - махнул головой охранник.
- Где?
- Во-о-он там, - он ткнул пальцем в сторону тротуара.
- Я сам знаю, где оставил. Машина где?
- Уехала твоя машина.
- Угнали? - у меня упало сердце.
- Не. Эвакуатор увез. Вон там знак видишь?
- Еб твою ма… Ой! Сань, в смысле мед твоя мама любит, - я искоса глянул на Санька.
Мне дали телефон справочной, и я трясущимися руками набрал номер. Мне попался тупой диспетчер. Ей понадобился номер. Самое ужасное, что все документы на машину остались в салоне. Вот у кого есть машина, быстро вспомните ее номер. Ну, как? Во-о-от… а у меня вообще никак. Я помнил только три буквы от номера, и то, потому что они запоминающиеся: «МТВ». Я описывал девушке цвет машины, говорил, что там небольшая царапина на переднем бампере и повторял эти три буквы «МТВ», но… она тупо твердила, что ей нужен весь номер с цифрами. Пришлось звонить Женьке. После пятиминутного мата, смысл которого был в основном эротического характера с примесью БДСМ, Женька впал в ступор. Оказалось, что номера машины он тоже не помнит. Он мягко предположил, что там точно были две повторяющиеся цифры, но, сами понимаете, вариантов было целых десять. Его предположение, что кто-нибудь из его сотрудников помнит номер, тоже не увенчались успехом. Некоторые особенно невнимательные работники даже цвета машины не помнили. Я  позвонил на склад Илюхе и Ваньке. Ванька только нечленораздельно помычал, а Илюха, назвав меня Петей, вспомнил только про царапину на бампере, которую сам и прочертил, неудачно развернувшись погрузчиком. Последним я позвонил Моисеичу.
- Макс! Помнишь, ты мне показывал фотографию машины? На телефоне. Там точно видно номер.
- Еб твою… в смысле, мед твоя мама любит! Во, я му… мужик! - я отрыл нужную фотографию и вздохнул с облегчением.
Не буду описывать вызов такси и наше путешествие до штрафстоянки. Начну с того места, когда мы заняли очередь. Перед нами были тетечка неопределенного возраста с букетом, пожилой дядька с сыном и армянин с кепкой. Примерно через час позади нас образовалась немаленькая очередь человек в десять. Самое забавное, что все подходили к железной двери, стучали в окошечко и уверяли охранника пропустить их без очереди. Причина у всех была одна: грудной ребенок, оставленный на попечение кошке. Причем порывались его кормить грудью не только женщины, но и мужчины.
- Совесть имейте, - не выдержал охранник, - вон папочка с ребенком стоит и не лезет без очереди.
- А я мать-героиня, - вдруг пискнула девушка лет двадцати пяти, только подошедшая к нашей «веселой» компании, - у меня четверо детей, и один из них грудничок.
- Мы все матери-героини, - вздохнул усатый дядька, - и все кормящие. Не прокатывает!
- Ой, какой милый мальчик! - вдруг возбудилась тетенька позади меня. - И как нас зовут?
- Санька его зовут, - ответил я и поднял мелкого на руки, отстраняясь от теткиной ладони с несвежим маникюром.
- Сашенька! Какой у Сешеньки папа молодой!
- Он мине не папка. Это з Масима. Он мине тюзой мальсик. Он миня забал у дедуски.
- Сань! Ты чего несешь-то? - выдохнул я.
- Он миня забал у дедуски и увез на масинки, - тетка как-то недобро посмотрела на меня.
- Моисеи-и-ич! - громко орал я в трубку. - Поговори с Санькой! А то меня сейчас лет на десять упекут, за киднеппинг!
- А в чем проблема? - не понял Борис. Я сделал громкую связь и поднес телефон к Саньке, который тем временем вещал заинтересованной толпе:
- Масима с Зеней делают денезки. Они их бирут у дедуски. Дедуска пиедет, даст Зене денюску и забиет миня домой.
- Проблему понял, - сказал по громкой связи Моисеич, - Сань! Ты вот в бизнесе ничего не понимаешь и только народ путаешь. Я твой дедушка и работаю в банке. У меня дела с Женей. А тебя я отдал Жене и Максиму на два дня, потому, что с тобой некому сидеть.
- Деда! - заорал Санька, выхватывая у меня трубку. - Тута так весеа. Миня тетя касеткой угостила. Во, мати!
Я облегченно вздохнул.
Домой мы добрались как раз к ужину.
- Ну, как повеселились? - спросил у нас Женька.
- Зашибись! - я был реально уставший и злой. - Особенно весело было, когда я машину искал и когда Санька из меня пытался сделать похитителя.
- Ты свидетелей всех убрал? - поинтересовался Женька. - Хвоста не привел?
- Масима! Покази, де хвостик у тебя отезали, - Санька лихо увернулся от ложки с пюре и котлетой.
- Сань, ты это… ешь давай. Там ничего нет интересного.
- Ну, почему нет? - хитро прищурился Женька.
- Жень, вот сейчас не начинай, при ребенке! - меня все раздражало, и Женькин сальный взгляд тоже.
- Покази хостик! - продолжал меня теребить Санька, пока мы смотрели мультик. - Покази хостик! - тянул он с меня треники, пока я пытался почистить ему зубы. - Покази хостик! - лез он ко мне под одеяло, пока пытался уложить его спать.
- Да на! - не выдержал я и, встав на колени на кровати, приспустил трусы.
- Вотета попа-а-а… - удивленно прошептал Санька, - такая пусистая-а-а…
- Сань! Ты это… ты там на что смотришь? И никакая она не пу… Пушистая? Сань! Там короче шрам видишь?
- Ага-а-а… - так же заворожено прошептал мелкий.
- Вот там и был хвостик!
- Эм… - в дверях комнаты нарисовался Женька, - я что-то интересное попустил?
- Жень… я ему просто хвостик показывал.
- Зень! У него такая попа вососатая, - выдал при этом Санька.
- Как волосатая? И никакая не волосатая. Ты только что говорил, что пушистая.
Женька и Санька расхохотались в голос. Женька даже присел на пол и взялся за живот. Вот чего смешного? Это маленькое чудовище пытало меня хвостом два часа. Он даже не вспоминал про Химыча, у которого, кстати, тоже хвост имеется. И вот теперь что получается? Я, как дурак, сижу на кровати, а эти двое в голос хохочут над моей задницей! Вот точно: как день начнешь, так его и закончишь!


========== Пи... и "ДР" 1 ==========

На верхатуре сталинской высотки, размахивая красным знаменем и напевая интернационал, сидит Кинг-Конг и кидает на головы прохожих шкурки от банана. Шкурки падают на асфальт и взрываются, обдавая людей масляными брызгами. Я стою у парадного подъезда и давлю на кнопку домофона, пытаясь вызвать шефа навязчивым:
- Первый! Первый! Я второй! Как слышите? Прием!
В ответ только странное бульканье и кряхтение. Наконец шеф, видимо, закончил водные процедуры, и я явно слышу звук сливного бочка.
- Слышу тебя, сынок! Как там у тебя?
- Мне нужно подкрепление!
- Понял. Высылаю отряд. Пригляди там за парнями!
- Есть, шеф!
Бэтмэн примчался первым. Он припарковал стареньки бэтмобиль возле невысокого забора и подошел ко мне, ласково матеря московские пробки.
- …волки позорные. Здорово! Ну шо тут у нас?
- Во! Глянь! - показываю я ему на поющего «Марсельезу» обезьяна. - Второй час концерт дает. Сука! Я ему «Ду хаст!» заказал, а он деньги взял и не спел.
- Совсим оборзел, хад! - с легким украинским акцентом возмутился Бэтмен. -
Ща наши хлопцы разберуця с им.
Хлопцы постепенно стекались на импровизированный концерт Конга. Человек-паук спустился к нам на лифте, вытряхивая из кармана очистки от семечек. Супермен почему-то вылез из люка в асфальте, по пути застегивая «молнию» на синем спортивном костюме с желтой надписью «ЦСКА».
- Я позвоню тебе, детка, - кинул он кому-то в люк.
Потом к нам подошел парень в черном плаще на голое тело и, распахнув его полы, доверительно прошептал:
- Если что, я Кас!
- Так! Все в сборе. Наша задача: любой ценой заставить мартышку петь по заказу, а не всю эту хуйню. Задачу поняли?
- Ес, сер! - дружно гаркнули мне хлопцы.
- Тогда работаем, ребятушки, - говорю я.
В этот момент Конг вдруг прерывает «Гимн советского союза» и поет:
- Everybody, yeah!
Rock your body, yeah!
Everybody, yeah!
Rock your body right
Backstreet's back, alright!
Вот черт! И надо было эту идиотскую песню поставить на будильник? Я только проснулся, а мысли о том, как я приду с работы, приму душ, поем и лягу спать, уже посещают меня. Я чищу зубы, а сам представлю, как лежу в кровати, обнимаю теплую Женькину тушку и медленно проваливаюсь в сон. Так! До этого счастья еще как минимум …нцать часов. Сейчас моя задача - очень быстро собраться и ехать на склад. Три минуты, и кофемашина недовольно выплевывает мне в чашку латтэ. Еще двадцать минут уходит на выкуривание двух сигарет, игры с Химом и чтение новостей в контакте. Фэн - три минуты, поиск носков - пять минут, поиск ключей от машины - две минуты. И вот, я во всей красе выхожу на улицу, на ходу застегивая куртку.
Вот спрашивается: зачем на зиму снимать гараж? Из-за того, что Женька его снял, мне приходится сокращать время на утренний моцион на пятнадцать минут. Вставать на пятнадцать минут раньше? Вы озверели? Да за лишние пятнадцать минут я знаете, как высплюсь? Во-о-от…
Езда в машине выбрасывает мне в кровь порцию андреналина, и мой мозг, наконец, просыпается. В ворота склада я въезжаю ровно в тринадцать ноль-ноль.
- Здорово, хлопцы! - машу я рукой вечно молодым, вечно пьяным кладовщикам.
- Здорово, Петь! - пожимает мне руку Илюха.
- Хкм… - кашляет на меня Ванька.
- Короче… грузитесь, а я пойду покурю.
Я топаю за ангары, закуриваю сигарету и пишу другу в контакте, как зверски я хочу спать.
- Приве-е-ет! - знакомый голос. Славик!
- Привет, - я жму одну Славкину руку, одновременно вынимая его вторую руку из-под моей куртки, - слушай, Слав! Я ж просил! Не надо этого пидорисцизма. Мне его и так в жизни хватает.
- Точно хватает? - хитро щурится Славик.
- Мы уже полгода вместе, и мне всего хватает, - говорю я серьезно.
Не подумайте, что Славка меня домогается. Просто у него память плохая. Каждый раз, когда мы пересекаемся, мне приходится повторять ему одну и ту же фразу: «Я занят!», но в разных вариантах. После нее наше общение переходит в нормальное русло.
- Пошли кофе пить! - он по-дружески бьет меня по спинеэ - Да, и девушке привет от меня передай, - кивает он на телефон.
- Это парень, - отвечаю я и иду вслед за ним, уткнувшись в телефон и спотыкаясь о трещины в асфальте.
- Значит все-таки мало, - почему-то делает заключение Славик, - йогурт будешь? - он ставит передо мной йогурт, чашку, банку кофе, сахар и горячий чайник.
- Угу, - говорю я, продолжая писаться в телефоне. Не глядя попасть в банку с кофе ложкой, если учесть, что банка закрыта, проблематично. Крышечку от йогурта приходится открывать зубами, так как вторая рука все еще занята телефоном. Все так же не глядя, я беру чайник и начинаю лить кипяток.
- Твою ж ма-а-ать… - тихо говорит Славка, - ну, я понял: йогурт ты любишь заливать кипятком, а кофем хрустеть. Может, уделишь мне немного времени и оставишь своего виртуального друга в виртуальном одиночестве? И как тебя твой «шеф» терпит?
- Нормально терпит, - ворчу я и с тихой грустью выбрасываю залитый водой йогурт, - а чо ты хотел-то?
- Поболтать просто. Ты вот деньги на что тратишь?
- Ни на что. А что?
- Копишь?
- Ну, да!
- А на что копишь?
- На день рождения.
- Блин, Макс! А ты мог мне на первый вопрос ответить: деньги коплю на день рождения, сразу. А?
- Ты спрашивал, а я отвечал. Чо не так-то?
- Слушай. А что ты хочешь-то на ДР?
- Ой, какой ты привязчивый, Слав! Ладно. Короче… я хочу эм… «шефу» сделать подарок и отвести его в Питер. ДР как раз у него, а не у меня. У нас там много воспоминаний. Понял?
- Понял. Настальджи и романтика. А когда днюха-то?
- Во! - я тыкаю пальцем на цифру «27».
- Совсем скоро. Осталось три недели, - отвечает мне Славка.
- Епт твою-у-у… - я бью себя по лбу, - три недели, а у меня еще конь не валялся!
Вот если бы мне Славка не сказал про три недели, ничего и не было бы.
Я был на иголках весь оставшийся рабочий день. ДР было совсем близко, денег мало, кроме фантазии поехать в Питер идей ноль. Вечером, пока Женька зажигал в фитнес-клубе, я заказал билеты в Питер и обратно, созвонился с Лехой и попросил его снять для нас на три дня номер в недорогой гостинице.
На этом я немного успокоился. Нервничать я начал, когда через пару недель Леха мне отзвонился и сказал цену за номер. Я понял, что на большее у меня денег не хватит. На оставшиеся гроши я накупил в секс-шопе смазки и игрушку. Ну, а чего? Мы тоже люди, и, раз уж мы решили отдыхать, то надо это делать с комфортом. А раз отдых, то, разумеется, секс, который тоже должен быть комфортным. Что это я? Оправдываюсь, что ли, перед вами? Во, дебил! Проще говоря, на все это я потратил последние деньги.
И вот мне осталось только обрадовать подарком Женьку и заодно предупредить, чтобы на ближайшие выходные он ничего не планировал. Каково же было мое удивление, когда моя милая бро заметила мне, что я несколько поторопился с подарком. Сначала я даже не понял, о чем она, но, взглянув на настенный календарь, понял, что поторопился я примерно на месяц.
- Жень… я это…
- М-м-м? - Женька изо рта кормит Хима сыром.
- Я забыл про твой день рождения, - я вынимаю у него изо рта сыр вместе с упирающимся всеми четырьмя крысом.
- Ну, вот зачем? Я почти научил его есть ножом и вилкой! - обиженно говорит Женька, дожевывая сыр. - У меня до дня рождения еще месяц. Так что все в порядке!
- У тебя он через три дня, - вздыхаю я.
- Я чего-то про себя не знаю? - у Женьки вытягивается лицо, а крыс встает на задние лапки, и они оба смотрят на меня, как на Джоконду в Лувре.
- Я перепутал просто, Жень. Я хотел сделать сюрприз, и вот… - я ковыряю вилкой скатерть на столе.
- Ты меня пугаешь, малыш. Что случилось?
В общем, я рассказал им о своем очередном косяке. Я, конечно, не думал, что он будет кричать и ругаться. Это не тот случай. Но реакция меня несколько озадачила. Вот представьте: вы сидите за столом, в мрачных мыслях, рассказываете о том, что лоханулись, а вас вдруг перебрасывают через плечо и несут в спальню. Неожиданно, но приятно. Правда?
- Так что? Сдавать билеты? - я лежу на Женькином плече и ковыряюсь пальцем в его пупке.
- Малыш! - он шлепает меня по руке. - А почему мы не можем слетать в Питер?
Химку решено было оставить на попечение Моисеича и Саньки.
- Господи! - жена Бориса, тетя Ида, отпрыгивает от нас, увидев клетку с Химом.
- Теть Ид, Моисеич дал добро! - объясняю я ей.
- Моисеич! Тараканов вывел, решил крыс разводить? - кричит тетя Ида в комнату.
- Химка!!! - слышим мы громкий визг. Нет… не подумайте, что это Борис так обрадовался. Это Санька. - Бауска! Мати! Это Хим. Он мыска. Он добый. Он любит гадить!
- Ничего он не любит гадить! Он чистоплотный, - это я говорю тете Иде, увидев, как после последнего Санькиного высказывания у нее округляются глаза, - он любят когда его гладят.
Все это время Хим сидит в дальнем углу клетки. В его глазах весь ужас мира. Он уже, видимо, мысленно простился со мной и с Женькой, и перед его маленькими глазками промелькнула вся его жизнь.
На площади аэропорта нас встречает Леха. Все такой же толстый и добрый.
- Короче… гостиницы не будет, - сообщил он нам радостно.
- Лех! Ну, я ж просил! - я знаю, что Леха просто решил, что мы остановимся у него, но мне хотелось устроить романтическое путешествие, а Леха и романтика - вещи не совместимые.
- Деньги сэкономишь, - резонно замечает он, - к тому же меня дома не будет все выходные.
- На дачу уедешь?
- Понимаешь… - я впервые вижу, как Леха смущенно краснеет, - тут такое дело. Я в Москву. К Марго. В общем… благослови?
- Лех! Вот сейчас реально не понял.
- Я еду делать предложение, а ты единственный нормальный родственник Марго, которого я знаю.
- Нормальный? - Женька давится водой, которую пьет из бутылки.
- Ну, да! И вообще. Хватит пить эту дрянь! Мы едем ко мне, это не обсуждается, отмечаем все события сразу, ночью грузим меня в такси, и я еду в Москву.
Последняя фраза меня несколько напрягла. Лехе, как и любому нормальному мужику, нужна компания. И тут два варианта: либо он споит меня, либо Женьку. В любом из этих случаев сегодня романтики точно не будет.
- Лех, может, просто по пивку? - с надеждой в голосе спрашиваю я.
- Конечно по пивку, но… Только после водки! - с этими словами мы садимся в машину и едем навстречу романтике…
Продолжение континуирлится ; )


========== Пи... и "ДР" 2 ==========

Все этапы наших с Лехой посиделок заключались в следующем: «За встречу», «За погоду», «За милых дам-с», «В общем, чтобы всем», «За нас - красивых и счастливых» и заключительный этап «Я тебя уважаю». Все было до боли знакомым и ностальгически милым. Но! Я почти не пил. Я понимал свою ответственность за счастье и личную жизнь Лехи с Марго и мою с Женькой.
Уже поздно вечером за Лехой приехало такси. Пятнадцать минут ушло на надевание куртки на Леху, засовывание его же в кроссовки, снятие галстука, который Леха успел надеть на куртку, пока я натягивал на своего русала теплую кофту, на вынимание моего русала из Лехиных зимних сапог сорок шестого размера. Под конец я закинул на одно плечо Лехину сумку, за другую руку ухватился мой русал, а сзади на моей шее повис сам Леха.
- Поехали! - гаркнул мне на ухо Леха.
- Поедим, красо-о-овка ката-а-аться-а-а, давно я тебя-а-а не узнал, - нудно затянул русал.
- Да, заткнитесь вы оба! - пыхтел я, спускаясь по лестнице.
- На вокзал? - уточнил у меня таксист.
- К цыганам! - вдруг, рявкнул Леха и сделал театральный жест рукой.
- Скатерть белая, залита вином. Все цыгане спят беспробудным сном! - о! Гляньте! Русал приплясывает! Мне стыдно! Не, ну, правда!
- Так. Лех! Ты едешь жениться. Сейчас ты сядешь в машину, а оттуда в поезд. Там отоспишься и предстанешь перед Маргошей, как принц на белом коне.
Имя моей тети подействовало на Леху отрезвляюще. Он даже сам сел в машину, но когда таксист уже завел мотор, окно пассажирского места открылось и довольная Лехина морда выдала:
- Обручальное кольцо-о-о. Не простое украше-е-енье.
- На дальней станции сойду-у-у… - подхватил мой русал.
- Ой! Давай! Гони! - это уже я таксисту.
- Ямщик, не гони лошадей… - это Леха из окна.
- Ой! - это упал мой русал.
Мда… романтично? Не очень.
Думаете, дома мой русал упал мордой в подушку и захрапел? Ага! Прям!
- Ой! Ты чего хулиганишь? - хихикал Женька, когда я стягивал с него футболку.
- Жень! Давай я сейчас тебя раздену, и ты спать ляжешь?
- А давай, когда ты меня разденешь, и я лягу спать, я раздену тебя?
- Когда ты ляжешь спать, ты спать будешь. Ну, Жень! Подними руки! Я не смогу снять футболку через ноги.
- Щекотно! - не, ну надо? Ему еще и щекотно.
- Жень! Спи давай! - это уже в кровати.
- А кто у нас тут такой…
- Жень! Заткнись, пожалуйста. А?
- Молчу! - через секунду. - А у кого это такая мягкая попка?
- Жень! Это ребра. Спи!
- А от кого это так вкусно пахнет? Какая нежная шейка у нас… М-м-м…
- Жень!!! Это подмышка! Вылези оттуда нахуй и…
- Хр-р-р… Хр-р-р…
- Бля-я-я…
Первое утро в Питере оказалось тяжелым. Тяжелым для меня оно было вовсе не потому, что я накануне много выпил. Просто Женька спал поперек меня, ногами на стенке и головой вниз. Видимо, ему в лом было перелезать через меня к тазику, или он просто не смог переползти обратно.
- Женька! Подъем! У нас тобой планы на сегодня? Не забыл?
- М-м-м… - не, я его понимаю, конечно, но…! Нехрен было гнаться за Лехой вчера. Тем более что мы МОЕМ ЛЮБИМОМ ГОРОДЕ и это МОЕ РОМАНТИЧЕСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ!!! И глупым стечениям обстоятельств я не дам все это испортить.
Маленькое лирическое отступление:
С этим городом у нас связано много воспоминаний. Тут у нас были, наверное, самые счастливые дни конфетно-букетного периода. Думаете, два парня и романтика - вещи несовместимые? Ошибаетесь! Если эти два парня - я и Женька, то это вполне нормально.
Мы снова жили в том же доме, гуляли по тем же улицам, сидели все в тех же маленьких кафешках. Даже погода была похожая. Полное погружение в прошлое.
- Пожалуйста, латтэ и тирамису, - говорю я официанту.
- Пивка холодненького и орешки, - сипит Женька.
- Слоник, бля, - ворчу я на него.
- А, по-моему, тебе нравится мой слоник, - шепотом мне замечает Женька.
- Жень! Вчера твой слоник умер у меня на животе.
- Как умер?
- Ваши кофе, десерт и пиво, - мы замолчали, когда к нам подошел официант.
- О! Лекарство! Орешки где? - последнее Женька бросил официанту.
Самое удивительное, «лекарство» реально помогло. Глаза моего Женьки заблестели, он оживился, нос стал мокрым и холодным. Ну, про нос это я так… переборщил немного.
- Так, куда мы направимся сегодня? Мой день рождения, и я хочу, чтобы меня развлекали!
- Жень… ты вчера нажрался в жопитос. И день рождения у тебя через месяц. Так что расслабься. Мы поедем домой, закажем пиццу и будем смотреть фильмы.
- Малыш, это твое путешествие, и я хочу, чтобы оно было таким, как ты хочешь.
Вот за что я люблю этого парня? Сказать? За то, что он, превозмогая страшный отходняк, хочет, чтобы все было так, как я задумал.
- Тогда, держись, Жень! Мы едем в аквапарк!
- Куда? Бля-я-я… лучше б я вчера умер!
Мы добрались до развлекательного центра быстро. Забежали в магазин, купили по-быстрому плавки, шлепки, пару полотенец и пошли в сам «Ква-Ква-парк».
- Один детский и один взрослый, - совершенно серьезно сказал Женька приветливой девушке.
- Же-е-ень... Я обещаю, что буду вести себя хорошо.
- Точно? И не будешь ни с кем драться и писать в бассейн?
- Обещаю.
- И не будешь ни у кого отбирать надувной круг и стягивать под водой с девушек лифчики?
- Обещаю!
- Девушка, тогда два взрослых, пожалуйста!
Конечно, девушка проводила нас взглядом, как двух дебилов, но нам просто было весело. Из душа первым вышел я, сказав Женьке, что буду ждать на выходе. Я удобно сел в шезлонг так, чтобы была видна дверь. Через пять минут оттуда вышел Женька. Вот догадайтесь, какого цвета на нем были плавки? Правильно. Розового. Вот объясните мне как… как из такого количества красных, синих, фиолетовых и зеленых можно было выбрать розовые? Хотя… они ему даже шли. На фоне смуглой кожи… открывая почти до конца «бл*дскую дорожку»… так подчеркивая узкие бедра… М-м-м…
В то время, пока я фапал на Женьку в розовых плавках, последний, подслеповато щурясь, пытался разглядеть в куче голых мужиков меня. Дело в том, что он тоже не знал, какого цвета плавки купил я. Меня забавляла эта ситуация, если учесть, что я сидел у него под носом. Женька два раза прошел мимо меня, потом зачем-то заглянул в дверь душевой. Я внутренне дурно хихикал до тех пор, пока мутный Женькин взгляд не остановился на высоком, хорошо сложено брюнете неподалеку от меня.
- Жень! - тут же среагировал я. - Я тут!
- Не смешно, - фыркнул Женька и зашагал в бассейн с искусственными волнами.
- Мальчик! Тут не занято? - мило улыбнулась мне полная тетенька в цветастом открытом, я бы сказал даже, чересчур открытом купальнике и добавила игриво: - Какой хорошенький!
- Же-е-ень! Женька! Я с тобой, - взвыл я и кинулся за ним.
Вообще, было весело. Особенно, когда я его уломал прокатиться со мной на горке. Уговаривать пришлось долго. Но, до этого была «Лагуна».
Я отнял у какого-то пацана огромный надувной круг. Ну, как отнял… спер, пока он пялился на пышногрудую блондинку. Мы с Женькой повисли на круге и стали «кататься» по искусственному течению. После пятого круга мне стало скучно. Я заметил ту самую даму, которая заигрывала со мной. Она мирно покачивалась на воде, сидя на круге верхом. Я тоже захотел так сесть. Не тут-то было! Поднырнув в центр круга, я попытался подтянуться. Не вышло. Круг не принимал меня в свои надувные объятья. Тогда я решил залезть на него сбоку. Для этого я подпрыгивал в воде и пытался лечь на него животом. В результате я два раза больно лягнул Женьку и напугал какого-то пятилетнего малыша до рева.
- Ты чего делаешь? - потирал ушибленное плечо Женька.
- Жень! А как та дама попала на круг?
- В смысле?
- Ну, смотри. Она сидит на кругу. А я так не могу.
- О, Боже!!! - Женька забрался на бортик бассейна и преспокойно водрузил свою тушку в центр надувного круга. - Понял?
Ну, да! Я снова тупанул. Зато теперь я мог плыть рядом с Женькой и прижиматься к его руке щекой, причем совершенно не боясь спалиться.
«Джакузи». Отлично придумано! Ты сидишь, в спину и ноги тебе бьет приятная струйка воды, вокруг тебя водопады и фонтаны. Опять же Женька сидит напротив, в розовых плавках, такой смуглый… подкаченный… сексуальный… М-м-м… и тут…
- Пап! Смотри, как я умею!
И… ХУЯКС!!! Пацан лет пяти прыгает с бортика прямо посередь «Джакузи».
- Молодец, сынок! Давай еще раз!
И снова… ХУЯКС!!! Да блин! Люди тут балдеют, а этот отпрыск недалекого родителя прыгает с бортика, изображая олимпийского чемпиона по прыжкам с трамплина. Я думал, что люблю детей… Зря я так думал! Я ИХ ПРОСТО НЕНАВИЖУ!
И вот горка. К тому времени вода окончательно привела моего Женьку в чувства. А может это сделали руки массажистки, услугами которой он воспользовался, не знаю. Но я решил, что он, наконец, готов к самому высокому аттракциону во всем парке. Но Женька наотрез отказался «лезть в эту страсть», и как я ни просил его «не позорить державу», кататься с горки он отказывался.
- Один разок! Ну, давай! Мы сделаем это!
- Макс! Я с детства не люблю горки.
- Мы сядем на эту х*йню вместе и скатимся!
- Тогда ты меня будешь держать. Согласен?
- Говно вопрос, Жень!
«Этой х*йней» я назвал водяной матрас. Женька сел первым, я пристроился сзади, в нормальном смысле этого слова, а не то, что вы сейчас подумали. Я его, конечно, как и обещал, держал его за плечи. Я слышал в плеске воды, как Женька матерится. Я понимал, что ему страшнее, чем мне, сидящему сзади него. Да, мне тоже было очень страшно и больно чиркать пятками и локтями по пластмассе горки. Да, я тоже громко орал Женьке в ухо. Но он орал все ровно громче. И только когда мы встали на трясущиеся ноги, я понял, почему он так орал, и дело было не в аттракционе.
- Дома я тебе твои ногти зубами отгрызу, - зло прошипел он, потирая полоски кровоподтеков на плечах.
- Жень, ну, я это… я немного пересрал.
- Пересрал он, - проворчал Женька и незаметно подставил подножку пятилетнему пацану, который ломал нам кайф в джакузях. Парень ойкнул и плюхнулся в воду.
- Молодец, сынок! Давай еще раз! - услышали мы знакомый голос.
Вот что мне в Женьке нравится, так это то, что он не злопамятный! Но, как вы понимаете, мстительный!
Думаете, у нас в эту поездку не было романтики? Была. Был и маленький уютный ресторан, в котором я показал Женьке мастерство владением древним искусством пожирания пищи с помощью ножа и трех вилок. Был приятный вечер в Лехиной ванной с пеной, вином и пятью свечками с чьего-то деньрожденьского торта. Пригодилось все то, что я купил в секс-шопе, но это совсем другая история. Не для этого рассказа.


========== Пи... и выходные 1 ==========

Everybody, yeah!
Rock your body, yeah!
Everybody, yeah!
Rock your body right
Backstreet's back, alright!
Я шарю рукой по тумбочке, мысленно вспоминая недобрым словом матерей всех участников этой долбанной группы. Мой мозг напевает знакомые до тошноты слова песенки и снова медленно проваливается в сон.
Играет веселая песенка из «Братьев Марио», и на темном экране появляется улыбающаяся розовая рожа лягуха и название мультика. Ура-а-а!!! Вышла третья серия. Сейчас заценим! Вот, блин! Корейский! Неужели еще не перевели. Я пристально вглядываюсь в нижнюю часть экрана и жду титры. Нифига! Нет сабов! Ну, надо ж, как не повезло!
Лягух в ярком красном фартуке стоит за кухонным столом и смотрит в стоящий на полке телевизор. Там вполне человеческая девушка азиаткой внешности на чистом корейском вещает о чем-то с умным видом. Ну, вот как понять-то? Хоть бы фансабы пустили. Правда, я их не очень люблю. Уж больно они напоминают язык товарища Йоды. О! Кимчи! Единственное знакомое слова. Значит, сейчас будут готовить капусту! И правда, лягух вытаскивает из холодильника кочан капусты и мастерки начинает шинковать его огромным ножом.
Тут дверь открывается, и на кухню входит ужик в деловом костюме и галстуке. Слушайте! Мне это напоминает порноролик. Неужели решили снять серию в стиле яой? Только не лягух! Как так-то? Он же заигрывал с этой грудастой белкой во второй серии! Ужик садится за стол и берет в руки нож и вилку. Начинает играть какая-то знакомая корейская попса, и лягух… На самом интересном месте этот мелкий гад в бейсболке начинает ласково теребонькать мне мочку уха.
- Валер, отъ*бись! А!
Я просыпаюсь и вижу перед собой удивленное лицо Женьки и выпученные глазки Химыча, сидящего у него на плече.
- Ам-м-м… Это что сейчас было? - спрашивает Женька, а Хим при этом недовольно чихает.
- А чего было-то?
- Ты сейчас назвал меня Валеркой.
- Да нет, Жень. Не тебя. Он мне мешал мультик про лягуха смотреть. Прикинь. На самом интересном месте влез, гад! Прикинь, третья серия еще не переведена на русский!
Я спрыгиваю с кровати и бодрой походкой ухожу в ванну. Только после того, как я умылся и выпил чашку кофе в прикуску с сигаретой, я вдруг реально осознал, что хочу спать. Я пытался сфокусировать свой взгляд на Женькиной спине возле кровати, но не мог. Пока Женька собирался в дорогу, я два раза долбанулся затылком о стену, один раз испугал сидящего у меня на плече крыса храпом и один раз получил подзатыльник от Женьки, за найденный под кроватью носок.
Уже полулежа в машине на заднем сидении сквозь сон я слышу Женькин вопрос.
- Малыш, что там было в третьей серии-то?
- Там… лягух… короч… - я зеваю через каждое слово, - ужик пришел и… Хр-р-р…
- Макс!
- Ха! - вздрагиваю я и открываю глаза.
- Что лягух и ужик?
- А, ну так вот. Лягух в красном напыснике на кухне, ужик в костюме заходит.
- Нет! Только не лягух! Он ведь помнишь во второй серии…
Вот за что я люблю этого парня? Знаете? За то, что он всегда пытается быть в курсе моей жизни.
- И как ты теперь досмотришь, чем дело кончится?
- Я дождусь, когда выйдет третья серия с переводом, и качну, - говорю я и тут же проваливаюсь в сон.
Забыл вам сказать, куда мы едем. Мы едем… в Х*ево-Кукуево за какой-то фигней для ремонта. Женька вычитал в инете, что в этом самом Кукуеве несколько фабрик, производящих фигню для ремонта. И так как зарплаты в этом городе выдаются этой же фигней, ее можно купить дешевле раза в три. Не подумайте, что Женька жмот. Я уважаю людей, которые умеют зарабатывать деньги и тратить их с умом. Женьку я вот уважаю. А себя нет.
Я открываю глаза, и понимаю, что сплю щекой на стекле, с открытым ртом, из которого на мой подбородок медленно течет струйка слюней. Вот не смешно и не противно. Женька всегда говорит, что я очень сладко сплю. Я приоткрываю левый глаз, тот, что на стекле, и вижу улыбающееся лицо девушки из соседней машины. Я вытираю рукавом куртки подбородок, отлепляю свою щеку от стекла и пытаюсь мило улыбнуться. В этот момент, видимо, срабатывает светофор, соседняя машина отъезжает, и на меня сквозь стекло пялится реальный зеленый монстр, которого нам буквально сует в окно машины стремного вида тетка.
- Ой, епт… - выдаю я, - чо за нах?..
- Это не чозанах, а динозавр. Не проснулся что ли еще?
- Жень, а мы где? В аду? - мы проезжаем одну тетку, торгующую разнообразными монстрами, и подъезжаем к другой. Нам в окно тут же втыкается монстр цвета серьезного кишечного расстройства.
- Понимаешь, видимо, в этом городке зарплаты выдают мягкими игрушками.
- Жень, надеюсь, город, где зарплаты выдают пистолетами и ружьями, мы проезжать не будем?
Собственно, до места назначения мы доехали через два часа. Я боялся, что нам в окна будут пихать обои, плинтуса и краски, как это делали жители «игрушечного городка», но нет. Тут все было цивильно. Мы оказались на площади, которая была уставлена павильонами и палаточками. В принципе, я надеялся, что через час мы, довольные и счастливые, погрузим в машину купленные обои и еще хрен знает чего и отчалим домой, но наше путешествие затянулось.
Вот если честно, ничего интересного там не было. Я слушал музыку и смотрел на Женьку, который смешно открывал рот и тряс перед моими глазами очередным развернутым листом с обоями.
- …зараза! - это он мне. Он снял у меня с ушей наушники, и, видимо, я услышал заключительную часть его гневного диалога.
- Жень, ну я них*я не понимаю в обоях.
- Скажи еще, что ты дальтоник и не различаешь цветов. Смотри: абрикосовые, - и мой нос упирается в кусок обоев, - или коралловые, - перед глазами появляется второй кусок.
- Жень… Они оба розовые, - грустно замечаю я.
- Они не розовые! - гневно дышит мне в лицо Женька. - Они коралловые и абрикосовые.
- Не ори только. Что мы ими будем клеить?
- Я тебе уже полчаса говорю, что мы ищем обои в кухню.
- Жень, а давай альтернативу?
- Какую?
- Мы с тобой на кухне сидим как? С разных сторон стола. Так? Ты видишь одну стену, а я другую. Ту стену, которую видишь ты, мы оклеим розовыми…
- Коралловыми, - поправляет он меня.
- Хорошо, коралловыми. А мою стену… ну, например этими, - и я показываю ему на приглянувшиеся мне обои.
Дальше было совсем неинтересно. Я ходил за Женькой и выхватывал из его рук очередные розовые обои, которые он на этот раз называл арбузными.
Правда, я еще повеселил целый павильон, но это вам будет не интересно. Не, ну правда, не интересно. Ну, ладно. Так вот…
Идем мы, значит, с Женькой по павильону, спорим. Вернее, спорит он. Я как обычно слушаю музыку. Вдруг он резко останавливается и уходит вправо, не включив поворотник, обходит какого-то мужика в комбинезоне цвета хаки и в сварочной маске. Естественно, я не успеваю затормозить и на всей скорости врезаюсь в этого идиота в черном забрале, и мы с ним в обнимку летим на пол, прихватывая с собой тяжелую шторину, висящую у входа соседнего магазинчика. Штора скрывает нас от глаз удивленных продавцов и покупателей. И тут я чувствую, что в мое бедро упирается что-то твердое. Причем это твердое явно принадлежит мужику, на котором я лежу.
- Женька-а-а!!! Же-е-ень!!! - начинаю орать я и пытаюсь встать с мужика.
- Макс! Ты чего там делаешь? - слышу я удивленный голос Женьки.
- Жень! Вытащи меня отсюда, - чего за фигня, я не пойму? Мужик подо мной молчит и держит меня за ремень и при этом еще и трется об меня этим свои «чем-то». - Жень! Сука! Руки убери!
- Я?
- Я не тебе! Урод, бля! Пусти сука-а-а, - ну, а чего? Реально неприятно.
- Что там происходит? - это уже чей-то чужой голос.
- Ментов вызывай! Тут вон маньяк какой-то! - ору я и продолжаю отбиваться от этого придурка, который уже держит меня не только за ремень, но уже и за волосы.
- Ой, помогите мальчику выбраться! Он там в пыли задохнется! Я эту штору год не стирала, - это верещит женский голос.
- Там зацепилось за что-то! Тяни с другой стороны!
- Тот конец шторы балкой придавило. Балку снимите, а то мы тут до ночи будем ковыряться!
- Не надо до ночи! Вы чего? Я с этим маньяком тут до ночи лежать не буду!
- Макс! Без паники!
- Я сейчас нож принесу. Будем резать!
- Сука! Пусти! Отпусти волосы! Сука!
- Макс без паники!
- Потерпи немного, сынок! Сейчас! Еще чуть-чуть! Готово!
А вот теперь представьте картину маслом: штору, наконец, сдергивают, а под ней лежу я, на манекене, который одной рукой зацепился за мой ремень, а «липучка» от его кепки запуталась в моей челке.
- Ма-а-акс… ты как?
Ну, вот как вы думаете, как? На мои крики сбежались со всех павильонов. Все стоят вокруг и, самое противное… лыбятся.
- Норм, - отвечаю я на Женькин вопрос и добавляю: - пойдем отсюда! Мне тут ничего не понравилось.
Короче. Все то, что нам надо было, мы покупали в других павильонах.
- Малыш, ты за руль, а я спать, - сообщает мне Женька, - надеюсь, ты запомнил дорогу?
Ага! Запомнил! Я спал восемьдесят процентов дороги.
- Же-е-Ань… я не помню дорогу!
- Навигатор тебе в помощь! - говорит Женька и уютно устраивается на заднем сидении.
- Маршрут проложен, - сообщает мне навигатор приятным женским голосом.
- Ага! Отлично. Ну, поехали, что ли?
Первые два часа все шло прекрасно. Я помнил дорогу и просто мило беседовал с навигатором.
- Через сто метров поверните направо.
- Как скажешь, милая. Мне главное, чтобы тебе было приятно!
- Продолжайте движение прямо.
- Как тебе больше нравится? Побыстрее или помедленнее?
- Через сто метров плавный поворот направо.
- О, да! Детка! Ты такая горячая!
- Через сто метров поверните налево.
- Бля! Дура! Куда налево-то? Там чугунный забор?
- Поверните налево!
- Сука! Камикадзе! КУДА ПОВОРАЧИВАТЬ?!
- Сбой с заданного маршрута!
- Сука! Прокладывай новый!
- Через сто метров разворот. 
- Какой разворот? Чо, вообще никаких вариантов у меня нет? Тока лбом в стену?
- Сбой с заданного маршрута. Сбой с заданного маршрута!
- Блядина железная! - с этими словами я выключил навигатор. - Сам маршрут проложу! Китайцы, суки! Руки из жопы! Они нарочно тупые навигаторы делают. Я сейчас сам и маршрут нормальный проложу, и до дома доеду.
Примерно через пятьдесят километров я стал подозревать, что реально не туда еду. Кругом были необъятные просторы нашей родины, поля, леса, луга. И дорога стала подозрительно не асфальтовая.
Вечерело. Женька, ничего не подозревая, мирно похрапывал на заднем сидении. Вдруг машину резко швырнуло в сторону, и где-то в районе машининого зада что-то зашипело. Я успел тормознуть ее, не доезжая передними колесами до ямы.
- Уже приехали? - сонно потянулся на заднем сиденье Женька. - Ты когда научишься парко-о-о… Мы где?
- Же-е-ень… Ты это… ты главное не волнуйся…
- Та-а-ак… Говори!
- Вот мне не нравится твое настроение, Жень!
- Говори говорю!      
- Тавтология! Ладно, сейчас. Я только с духом соберусь… Значит, я не знаю, где мы находимся. Причем я уже не знал об этом часа два. Это во-первых.
- У нас Корвалол в аптечке не просрочен? Налей мне пару пузырьков. А то я чувствую, «во-вторых» мне не пережить.
- Жень… кажется, я колесо пробил.
- Твою ма-а-ать…
Ну, вы короче идите. И не просто идите, а бегите! За ментами! Поторопитесь, пожалуйста! Боюсь, что, вернувшись, вы найдете мой хладный труп с пробитой покрышкой на шее и с насосом в попе.


========== Пи... и выходные 2 ==========

Как хорошо засыпать, зная, что завтра тебе никуда не нужно торопиться. Когда тебя не будет будить навязчивая мелодия, которую надо бы уже сменить. Когда знаешь, что тебе не нужно бежать куда-то, ехать, лететь. Когда ты мирно проваливаешься в сон…
Я просыпаюсь от того, что мне щекотно в ухе.
- Валерка, отстань! - я, не открывая глаз, вскидываю руку и попадаю пальцем в Химыча. Этот мелкий паразит сунул свой нос мне в ухо и спит. - Хим, скотина! Уйди!
Я откидываю сонного крыса на другой конец кровати и блаженно потягивают. Вот блин! Нос этого маленького гада снова у меня в ухе. Я опять откидываю его, но через секунду слышу сопение, громкое и щекотное.
- Хим! Вот чего ты там забыл? - я поворачиваю к нему голову, зеваю, в этот момент крыс сует свою морду ко мне в рот, чихает и обиженно утопывает к себе в клетку. Ну, да! Утром все люди пахнут неприятно, если еще учесть, что, вернувшись вчера из поездки, я с голодухи обожрался фаршированным перцем, запил это все Фантой, и потом меня всем этим стошнило.
- Значит так! - это проснулся Женька. - Мне кофе и два бутерброда. А на обед я хочу гороховый суп. На ужин… на ужин, пожалуй, я бы съел устриц и омара. Хотя к вечеру я могу захотеть и чего-нибудь другого. А пока я хочу в туалет и массаж. Первое я хочу больше, да! И прекрати называть крыса Валеркой!
- Жень, я гороховый не умею. У меня гороховая каша выходит, а не суп. И устрицы я готовить не умею и не люблю. Давай на ужин картоху жареную и мясо.
- Я сказал, омара и устриц!
Не подумайте, что у Женьки белая горячка или мания величия. Просто я вчера реально накосячил и с перепуга пообещал Женьке, что буду исполнять сегодня все его прихоти. Вообще-то, я имел в виду несколько другие прихоти, но почему-то все его желания свелись к обычной жрачке.
- Жень! Тебе бутеры с чем? С колбасой или с сыром?
- Мне сандвич с пармезаном, паприкой и двумя черри.
- Короче, с сыром! Ща!
Кофе и завтрак в постель! Вот извращенец. Я ставлю ему на живот поднос с кофе и бутербродами.
- Пока я ем, можешь помассировать мне ноги, - заявляет мне в конец оборзевший Женька.
- А в туалет за тебя не сходить? - обижаюсь на него я.
- Малыш, - Женькина рука ласково гладит меня по спине, - отличный кофе и бутерброды. Не сердись!
За что я люблю этого парня, спросите вы? А вот за это и люблю. За то, что он может всегда вовремя остановится. И еще за его нежные руки, теплые губы, красивое тело… М-м-м… Блин! Понесло опять.
Время до вечера прошло быстро. Ну, это вполне объяснимо. Утро ведь началось у нас в час дня. Женька разгружал покупки из машины, а я чистил картошку. Это было несложно. А вот чистить и резать лук - гораздо сложнее. Мне это редко удается сделать без обрезания пальца. Спросите, почему? Ну, как… Картошку я чищу с открытыми глазами, а лук с закрытыми. Самое смешное, что если резать лук, закрывая глаза, то потом все равно рыдаешь. Совет бывалого: если вы резали лук, помойте обязательно руки, иначе, если у вас зачешется глаз, то вам уже ничего не поможет.
С мясом тоже пришлось повозиться. Его просто никто из нас из холодильника не достал. Поэтому мне пришлось его не резать, а строгать.
- Малыш, думаю, если его разморозить в микроволновке, то резать будет легче, - сказал вошедший на кухню Женька. Он взял отколотый мной кусок замороженного мяса, посолил и сунул в рот.
- Ну, фу, Жень!
- Почему «фу»? Это вкусно. Давай дуй за хлебом, а я пока начну готовить.
Я быстро оделся, взял сумку и выскочил на улицу.
Я резво топал по опавшим листьям, временами поскальзываясь на собачьем дерьме, и слушал музыку. И вдруг прямо мне под ноги припрыгал футбольный мяч. Я снял с ушей наушники и удивленно поднял глаза.
- Эй! Мяч подкинь! - крикнул мне рыжий парень с красным веснушчатым лицом.
- Не вопрос, - ответил я, чуть разбежался и, красиво подпрыгнув, с разворота ударил по мячу ногой. Вот не спрашивайте меня, как это получилось. Мяч перелетел через забор спортплощадки и четко влетел в ворота.
- Слушай, парень… А ты не с двадцатого дома будешь? - крикнул мне черноволосый пацан.
- Ага! А чо?
- А ты в футбол играешь?
- Ну.
- Слышь! Нам игрока не хватает. Мы вон с озерными ребятами рубимся. Сыграешь?
Сказать, что хорошо играю в футбол, я не могу. Нет, мы каждое лето с ребятами на даче гоняли мяч, но я очень часто сидел на лавочке у поля, и какая-нибудь сердобольная девочка мазала мне коленку, локоть или лоб зеленкой. Причем у меня было ощущение, что, завидев, что я иду на футбол, все девочки из «группы поддержки» хватали именно зеленку и шли «болеть» за меня.
Я перелез через невысокий забор спортплощадки, зацепившись по ходу движения ремнем за гвоздь, с умным видом повисел на нем немного и, наконец, лихо спрыгнул на мокрый утоптанный песок.
- Тя как звать-то? - спросил меня рыжий парень.
- Макс, - ответил я.
- Вот смотри: я Серега черный, - начал знакомить меня со своей командой темноволосый парень, - это - Серега белый, - ткнул он в грудь высокого худого альбиноса, - а это, - он повернулся в сторону рыжего…
- Серега рыжий, - понятливо махнул головой я.
- Альберт, - обиженно буркнул мне рыжий парень. Епт… имя «Альберт» никак не ассоциировалось у меня с этим парнем.
- Значит так. Серег, ты как всегда в защите. Макс, ты у нас нападающий. Мне понравилось, как ты двигаешься. Наши ворота с той стороны. Видишь вон парня в воротах?
- С носом?
- Да! Этого джигита зовут Ваха. Он по-русски только материться умеет, но не говорит и не понимает. Если от него что-то надо, матерись. Понял? Антон, как получишь мяч, пасуй его Максу, а я…
Я понял, что Серега черный у нас главарь… Не! Этот… Командир, короче. Он разработал тактику нашей команды на ближайшую игру. Наскоро представившись игрокам другой команды, я отошел на свою позицию, и игра началась.
Мы бегали по песку, толкались вокруг мяча, пытаясь выбить его из-под ног противника, матерились, одобрительно били друг друга по плечам. Все это происходило под громкие визги и писки сидевших на заборе девочек.
- Серега, сука! Пасуй!
- Давай! Давай! Давай! Вот красава!
- Ой, Сержик! Ты прям такая секся в этой футболке, - сразу говорю: это не моя фраза. Это пищит плохо выкрашенная блондинка в розовой куртке.
- Артур, мне пасуй! - это уже я - рыжему.
- Альберт, - рявкает он и бьет по мячу.
- Дрон, обходи его справа!
- Пасуй Максу! Макс! Бей! Давай!
Я так удачно оказался рядом с воротами. Прямо в нескольких метрах. Быстро остановив ногой мяч, я размахнулся, ебанул по нему в сторону ворот, плюхнувшись после удара на задницу.
- Ну-у-у… - услышал я за спиной тихий вой своих ребят и… получил хорошую плюху в ухо.
Чуть позже, пока одна из девочек вытирала мне правую часть лица и ухо носовым платком, я понял, что случилось. Мяч, посланный мной в ворота, ударился о железную штангу и прилетел ко мне обратно.
- Ш-ш-ш… - зашипел я, когда сердобольная девочка дотронулась до больного места.
- Потерпи, зайка! Тут небольшая ссадинка. Ее б зеленкой помазать! - вот странно. Другой город, другая девочка, а при виде меня те же мысли про зеленку.
- Макс! Бля! Как так-то? - подлетел ко мне рыжий.
- Адольф, ну бля ж! Я его е*анул, а он сука… ой, извини, - это я девушке. - Я его ударил ногой, а он в штангу и в обратку ко мне.
- Я Алберт, бля! Я не про то. Как можно было с такого расстояния в штангу х*йнуть?
- Рыжий, не ори на новенького, - это подлетел к нам наш командир. - Не расстраивайся, Макс, - он хлопает меня по плечу, - удар был красивый! - он поднимает вверх большой палец.
И снова в бой! Я выбиваю из-под ног курносого парня из команды противника мяч и чувствую, как мордатый громила вцепился в мою куртку и она трещит по швам.
- Пусти, сука, - я яростно отбиваюсь от него руками.
- Рыжий, отвлеки Дрона!
- Арнольд! Отцепи его от меня! Суку!
- Алберт!
- Да поху…
В этот момент мелкий парень лет шестнадцати из соседней команды пролетает между нами рыбкой вперед ногами и выбивает мяч. От неожиданности Дрон дергается и отступает от меня, все еще держась за мою куртку.
- Бля! - громко выдыхает вся наша кучка.
Я не следил за временем. Игра полностью захватила меня. От криков я уже охрип, ухо и щека горели, из носа текли сопли.
- Пасуй мне! Сука! Бля! Давай! Давай! Я открыт.
- Дрона держи!
- Серый, сука! На меня веди!
- Ой, Максик, ты такой секся! Я прям не могу!
И вот тут случилась моя минута славы! Я лихо подхватил мяч ногой, пробежал несколько метров к воротам, пиная его перед собой. В этот момент эта мелкая сука выбил у меня мяч из-под ног. Но… Теперь представляем меня: я разбегаюсь, прыгаю ногами вперед, прокатываюсь по мокрому песку, бью по мячу, он летит точно в ворота противника, а я доезжаю до них на попе. Ребята ликуют, девочки визжат, я счастливый лежу звездой на земле.
- Давай, Макс! - Серега черный пожимает мне руку.
- В четверг игра, не забудь, - хлопает меня по спине Серега белый.
- Красава! - треплет меня по макушке рыжий.
- Слышь, ты это… Извиняй! Я имя твое путал, - говорю я ему.
- Называй меня просто Рыжий! - отвечает мне тот.
- Ладно, мужики! Увидимся.
Я пришел домой, снял с себя грязные куртку и штаны, кинул их в стиралку и заглянул в сковороду. Там была жареная картоха. Вернее, недожаренная. Я удивился: с чего это Женька все бросил, не дожарил и куда-то смылся. Кстати… Женьки дома не было. Это меня удивило больше, чем картоха. Я кинулся к телефону, который мирно заряжался на тумбочке. Включив его, я увидел десять непринятых Женькиных телефонных звонков. Сначала мне показалось это забавным, потом странным, а потом… потом до меня дошло.
Я построил логическую цепочку между хлебом, картохой, телефонными звонками и Женькиным отсутствием, и мне стало страшно. Я понял, что Женька волновался и искал меня!
- ТВОЮ МАТЬ!!! ГДЕ ТЫ БЫЛ? СКОТИНА! Я ИСКАЛ ТЕБЯ…
Ну, вот… Женька вернулся. Орет что-то, тычет мне в лицо порванной и грязной курткой. А я как всегда смотрю в пол и молчу. Наорался. Ушел в туалет с пачкой моих сигарет.
Бли-и-ин… Чо ж я такой косячный-то? Короче… Вы это… идите. А я пошел скулить под дверь и вымаливать прощение. Эх… Жизнь - боль…


========== Пи... и мелочи жизни ==========

- Солнышко-о-о… Вставай, родной! Завтрак готов, - и такой нежный поцелуй в висок… М-м-м…
Не думайте, что это у Женьки прилив нежности. На Женькины побудки это совсем не похоже. Ой! Нет, вот сейчас было похоже. Шлепок по заднице! Маргоша…
- Марго, ты это… - я оборачиваюсь к ней и возмущенно продолжаю,: - там могло и не быть трусов!
- Ой, да чего я там у тебя не видела! - смеется она и уходит на кухню.
Конечно, она знает меня как облупленного и видела меня и одетого, и голого, и ржущего, и ревущего, и в болезни, и в здравии. Сейчас я проснулся и как будто попал в свое детство. Ее тихий голос из кухни и запах горячих бутеров с сыром.  Бли-и-ин… так хорошо… Так бы и валялся и вспоминал, как в детстве…
- Макс! Время сколько, знаешь? - Женька! Блин! Всю лирику во мне убил своим видом. В одном полотенце. На голое тело… такое смуглое… подкаченное… полотенце на бедрах низко… М-м-м… - Макс! Вставай!
С приездом Марго наша жизнь немного изменилась. У нас стало как-то сразу тепло и уютно. Так бывает, когда просыпаешься на даче, на улице холодно, льет дождь, а ты лежишь, млеешь от тепла и слушаешь, как потрескивают дрова в печке. Вот ее приезд, наверное, можно с этим сравнить. Правда, теперь мне кажется, что у нас дома два Женьки и оба пытаются мне вправить мозг и тем самым превратить меня в человека.
- Макс, не чавкай!
- Маська! Не хлюпай чаем!
- Малыш, не кроши хлеб на пол.
- Мась! Не корми крысу изо рта сигаретой.
- Макс! Не кури на кухне!
Ну, вот… И еще есть одно маленькое неудобство. Как бы вам попонятней объяснить? В общем, мы с Женькой иногда… Блин! Проще говоря у нас бывает это самое… Секс! Причем он бывает часто, в неожиданных местах и в любое время. Проще говоря, как приспичит. Ну, вы меня понимает… Так вот: с приездом Марго его нет. И виновата в этом вовсе не она.
- Женька! Не трогай его!
- Дай сюда! Ну, дай потрогать!
- Жень! Ты больно делаешь!
- А кто у нас такой пушистый?
- Он не пушистый, а обросший!
- Какой он хорошенький! Дай я его поцелую!
- Мальчики! Хватит мучить бедную крыску! - мы с Женькой возимся на диване, отнимая друг у друга Химыча, Марго стоит в дверях и улыбается. - Ой! Что это я стою? Скоро ужин, а у нас хлеба нет. Пойду заодно погуляю по району часа два.
- Машуль! Ты, что? Сейчас Макс сгоняет за хлебом. Макс, в путь!
Бля… Вот тупанул-то… Эх, Женька. Женька… И ведь выгнал меня в магазин! Возвращаюсь, а у нас прибавление. В смысле, Моисеич Саньку привез. Знаете, что смешно? Санька быстро проникся всеобщей атмосферой и взялся за мое воспитание.
- Ты счас станиски переодень и иди помой руськи!
- Сань, а руки зачем мыть?
- Ты здоловаться счас со мой буис за руську. А у тебя они глязные. Ты не стилилизоный!
- Не какой? - я даже тапок выронил из рук.
- Не стерилизованный! - хрюкнул от смеха Женька из кухни.
- Малыш! Иди чай пить.
- Счас! - орем мы хором с Санькой и удивленно смотрим друг на друга.
Кажется, меня все реально воспринимают, как ребенка. Даже я сам!
- Борис Моисеевич. А давайте сходим в кино. На мультик. Зайдем съедим по мороженому и посмотрим игрушки!
- Машенька! По-моему, я несколько не в том возрасте. Мне б пивка да футбол посмотреть. А вы мне, милая, мороженое, игрушки и мультик! - смеется Моисеич.
- Сань! Дедушка хочет пива и футбол. Ты как? Со мной или с ним?
- Я буду пиво и мутик! - выбирает разумный компромисс Санька.
- А давайте все вместе пойдем! - это выдает мой Женька. Ой-й-й… Женька… Чо тупишь-то так?
- Жень. Вы пока с Маськой уберетесь и ужин приготовите, - отвечает Марго и разочарованно смотрит на моего Женьку и сочувственно на меня.
- Машуль! Так мы вчера убирались и ужин ты…
- Короче! - я хлопаю рукой по столу. - Вы идите пробз… прогуляйтесь, а мы тут порядок наведем.
- А может… - тянет мой в конец отупевший Женька.
- Не может, Жень! - уверенно говорю я.
Ну, вот как так-то? Не поверите: я соскучился по сексуальному маньяку. Вы думаете, за эти несколько часов что-нибудь интересное случилось? Вовсе нет. Женька пылесосил, а я тупо мыл посуду. Даже когда я в открытую предложил Женьке провести время обоюдноприятно, он снова ступил.
- Давай! - радостно согласился он. - Тогда так: ты красишь волосы мне, а я тебе.
- Жень! Может, это самое, ну как его… Массаж, например? - я даже, как мне показалось, кокетливо скосил глаза.
- Ой, это да! У меня шея болит, надо попросить Марго, как придет…
- ЖЕНЬКА! ТВОЮ МАТЬ!!! У меня недотрах! Так понятно? - меня это реально взбесило.
- Ой, малыш! Они уже скоро вернутся… мы не успеем.
- Так, сейчас просто заткнись и иди ко мне…
Вечером со мной случилась маленькая неприятность в виде бутылки текилы. Вернее, сначала мы мирно выпили водки за ужином, приготовленным Марго. После него Моисеич сдулся, оставив нам Санька. Потом я посидел в диванных подушках с игрушечным пистолетом во рту. И доказывать Саньке, что в подводных лодках есть воздух и дышать через трубочку не надо, было бесполезно. Потом я ползал по-пластунски по паласу, изображая не то черепаху, не то солдата, с той же диванной подушкой на спине. Потом моего мучителя Марго уложила спать. Женька к тому времени уже преспокойно дрых. Мне спать не хотелось. Текила была холодной, а лайм кислый. Потом все куда-то исчезло.
- Макс! И долго ты собираешься спать? - сквозь сон я не понял, от кого получил по заднице. По голосу, от медведя. Голова жутко гудела, а во рту стоял вкус лайма. Под боком было неприятно жестко. Порывшись рукой под собой, я достал пустую бутылку. Мда-а-а… Опять косяк! И получу я за него уже не только от Женьки.
Нетвердой походкой выхожу из ванной и иду на кухню на неприятный мне запах еды.
- …и не надо его защищать, Машенька! Ты лучше меня знаешь, каким чудовищем он бывает, - я тихо надеюсь, что разговор идет про Саньку.
- Он еще ребенок, Жень, - ну, точно про Саньку!
- Этого ребенка пороть надо регулярно. Каждую субботу, за его пятничные косяки, - похоже, все-таки они про меня говорят.
- Жень! Он ребенок! Ему нужно все объяснять словами! - Марго всегда была против физических наказаний.
- Он взрослый! И сам должен отвечать за свои поступки, - Женька и Марго, наконец, обращают внимание на вошедшего меня.
- Конечно взрослый, - говорит Марго и вынимает из моего уха ушную палочку. Я просто чесал в ухе и забыл ее вынуть.
- Взрослый, - смеется Женька и вытирает салфеткой козявку с моего лба, - только вот вчера этот взрослый ребенок в туалет полз на карачках после бутылки выжратой в одну харю текилы.
- Пить, - выдаю я осипшим голосом.
Если честно, я бы с удовольствием оставил нашу семью именно в таком составе. Марго, Женька и я. Еще Саньку можно. Они с Марго друг друга дополняют. Тетя вносит в наш дом спокойствие и гасит хаос, который возникает из-за Саньки. Ну, и меня защищает, конечно, от Женьки. Вот только секс…
- Мась! Дай ноут, я фильм хочу посмотреть в своей комнате.
- Машуль, а давайте все вместе посмотрим! - Женька такой радостный и такой… тупой.
- Нет, Женечка. У меня должно быть в этом доме личное время. А вы пока… ну, даже не знаю, что вам делать. Просто отдохните. Да, и вот еще! Маська! У тебя наушники там хорошие вроде есть? Дай их мне! Там в фильме звуковые эффекты отличные.
- Зачем наушники? Ты можешь и без…
- Наушники! - Марго буквально хлопает по столу рукой. - Жень, я просто хочу, чтобы вы побыли вместе.
- Воу-у-у… Фх… Омг… - выдает Женька и краснеет.
Сейчас еще минуту внимания! Я хочу развеять миф о сексе в ванной. Вот все пишут: он изогнулся, облокотился на кафельную стену и все такое… Вот, что происходит на самом деле:
- Тихо, малыш! Марго услышит!
- Так она в нау-у-у…. Ё-ё-ё… Бля! Бля! Бля!
- Чего ты орешь? Тише говорю!
- Батарея горячая! Посмотри, по-моему, я приварился к ней!
- Хорошо садись на край ванной.
Я послушно сажусь, закрываю глаза и жду, когда прилетит ко мне счастье. Счастье не торопится. Я слышу возню внизу и сопение.
- Ну, чего там, Жень? - открываю глаза и смотрю на Женьку, который с недовольной моськой пытается усесться на колени.
- Тут места мало, у меня ноги не помещаются.
- На корточки сядь! - Женька садится на корточки и нагибается вперед, но тут его ноги едут назад, и он ныряет головой мне в живот. - Ёпт! - этот факт  я уже констатирую из ванной.
- Не то слово!
- Вот говорил тебе, давай в комнате. Там наушники реально громкие.
- Лезь в ванну уже! - говорит Женька и помогает мне забраться туда целиком.
- Ой-й-й!!! Бля-а-а…
- Что опять-то?
- Стена холодная!
И минут через пять…
- Жень! Женька!
- М? Я занят. Чуть позже!
- Да не, Жень! Тут у меня это… японская пытка. Я не могу сконцентрироваться.
- Что там у тебя?
- На макушку вода холодная капает из душа! Ой, ну все! Пошли в комнату!
Вот так! А вы: выгнулся, облокотился… Тут скорее: нагнулся, поскользнулся, упал, ударился!
А вообще, дело вовсе не в Марго, а в Женьке! Он ведь понимает, что для нее я ребенок. Все тот же маленький мальчик, которого она укладывала спать, кормила, лечила, читала сказки. И ему неловко от того, что мы теперь делаем. Думаю, ей тоже это трудно дается. Но я их люблю обоих. Ее - за терпение, а Женьку - за его стыдливость. Я думаю, все устаканится. Это все мелочи жизни.


========== Пи... и Хеллоуин  ==========

Я, такой весь уставший, открываю входную дверь и вваливаюсь домой.
- Женьк… Женька! Муж с работы пришел! Кормилец и… сука!!! И поилец! - ору я из прихожей, прыгая на одной ноге, пытаясь с другой стряхнуть кроссовок.
- Слышу, малыш! - орет мне из кухни Женька. - Там тебя уже Хим пошел встречать. Смотри не раздави ребенка.
Действительно из кухни вприпрыжку выбегает Химка с куском котлеты и, не глядя на меня, уходит в комнату.
Не удивляйтесь, что мы с Женькой так поменялись ролями. Просто у нас полным ходом идет дома ремонт, и Женька им руководит. Изначально план был другой. Это я должен был сидеть дома и следить за рабочими. Если честно, меня это устроило бы больше, чем ходить на работу. Но мой рассудительный Женька решил, что будет лучше, если именно он будет руководить ремонтом в доме, потому что, если это буду делать я, то рабочие могут приклеить обои вверх орнаментом, на потолок положить паркет, а пол побелить. И это не из-за того, что я могу все попутать, а потому, что я имею неуемную фантазию. Вот зря он так решил. Теперь ему приходится и ремонтом руководить, и фирмой, и мной.
- Жень, а что у нас на ужин и где мы сегодня будем спать? Заметь, второй вопрос меня сейчас особенно беспокоит, - я заглядываю в пустую комнату с серыми стенами и без мебели. По ней мечется бедный Хим, пытаясь хоть куда-нибудь спрятать кусок котлеты.
- Не волнуйся! Я все продумал и купил специальный матрас. Поспим на полу.
- А если мне не захочется спать? - вальяжной походкой от бедра подхожу к Женьке и, обнимая его за талию, утыкаюсь носом в плечо.
- Малыш, быстро мыть руки и кушать. Мы все равно успеем только надуть матрас. Сейчас уже Владислав за тобой приедет.
- Слушай! А еще вариант есть, кроме матраса? - я уже очень настойчиво обнимаю своего Женьку.
- Так, кормилец и поилец, быстро мыть руки и кушать!
- Я еще у нас муж, - добавляю я, подгоняемый Женькиными пинками в ванну.
Меня после ужина немного разморило, и, если честно, мне уже не охота никуда идти. Хочется до-о-олго, до-о-олго надувать с Женькой матрас… М-м-м…
- Налей мне чаю, - выводит меня из задумчивости Женька.
- Жень. А может, ну его, этот клубешник? - говорю я, ставя на стол чашки.
- Малыш, ты так хотел сходить на Хеллоуин в клуб. Слава любезно согласился тебя сопровождать на данное мероприятие. Вот и сходите, развейтесь!
- Славка меня не сопровождать согласился, а присматривать. А ты чего не хочешь идти? Присматривали бы за мной оба. Ну, чтоб наверняка не накосячил! Сахара сыпать?
- Да, три ложки. Я уже старый для клубов.
- Ничего и не старый! Ты у меня такой весь… м-м-м… такой не старый… такой сексуальный… м-м-м… такой… - с этими словами я подхожу… сажусь к нему на колени… и… звонок в дверь ломает весь кайф. - Славка! Я сейчас открою.
В принципе, Славка и Женька были заочно знакомы, но я не ожидал, что при личном знакомстве они вот так быстро найдут общий язык.
- Самое главное, ни на секунду не выпускай объект из виду, - говорит Славке Женька.
- Есть, - с совершенно серьезным видом отвечает тот.
- Слав, я б на твоем месте конспектировал все. Там еще много пунктов будет, - обиженно ворчу я, одеваясь.
- Было бы нелишним. Значит, продолжу: пить не давать, внимательно смотреть, что он тащит в рот, в туалет строго вдвоем. Когда закроется в кабинке, стоять на стреме и смотреть, чтобы он не удрал по верхам. Если захочет танцевать, очистить площадь примерно на два метра радиусом и внимательно следить, чтобы никого не задело взрывной волной его танца. Если кто-нибудь… это очень важный пункт. Его желательно выделить красным. Так вот: если кто-нибудь захочет с ним познакомиться, делаешь предупредительный выстрел в воздух. Если не понял - сразу контрольный выстрел в голову.
- Простите, сер, - Славка просто давится от смеха, но продолжает играть свою роль, - контрольный выстрел в чью голову делать?
- Молодец, сынок, - Женька по-отечески хлопает Славку по плечу, - правильно мыслишь. Кому стрелять в голову, смотри по обстоятельствам.
- Слушайте! - подаю я голос из коридора. - Я уже одетый, и мне жарко! Сейчас начну протухать и плохо пахнуть!
- Ой! Идите уже, - Женька выходит ко мне в коридор и шарит по карманам, - носовой платок на месте, ключи на месте. Так… перчатки!
- Жень, они на мне.
- Так! Вроде, теперь все, - Женька поправляет на моей голове шапку и разглаживает на шее шарф, - ну, с богом!
- Ага! Еще перекрести нас! - говорю я недовольно.
Вообще, клубы больших городов отличаются друг от друга только интерьером. Я это понял, как только мы ввалились в дверь. На пороге нас встретил охранник. Он был до боли похож на Сашу, охранника клуба в столице нашей родины. У них было похожее выражение лица. Будучи натуралом, Саша относился к гееподобным, как к нерадивым детям, без злости, но с легкой иронией.
- Господа, милости прошу. Проходите, раздевайтесь, - любезно предложил он нам. При этом в его глазах плясали чертики-натуралы, - у нас сегодня Хэллоуин, поэтому все раздеваются до той детали гардероба, в которой ему удобнее всего оставаться.
- Отлично! - говорю я и снимаю шарф и шапку.
- Так, пункт номер два: никакого стриптиза, - выдает Славка и надевает на меня обратно шапку.
- Слав! Да я это… я только куртку, шапку и шарф сниму.
- Командир приказал: «Никакого стриптиза».
 
- Славка! Харе говорю, - я искоса взглянул на охранника. Тот смотрел на нас с тихой грустью, как на людей, не обремененных мозговой деятельностью.
Подозвав официанта, Славка заказал себе сто грамм водки, для разминки, и «дитю мороженного».
- Слав! Какой нах мороженое? Коктейльчик. Ну, только один!
- Один можно, - согласился мой телохранитель.
- «Мохито», - радостно сообщил я официанту.
- Нет «Мохито», - грустно сказал тот, - лимоны кончились, - и почему-то зло посмотрел на соседний столик, где сидели три шумные девушки и один грустный парень. Я решил, что все лимоны в этом клубе сожрал именно он, потому, что у него было соответствующее лицо, - могу предложить «Лонг-Айленд»!
- Тащи, - махнул я ему рукой.
Когда Славка уже допил свои боевые сто грамм и заказал еще двести, прибыл мой коктейль. Если честно я их не очень и люблю, но, понимая, что выпить водки мне все равно не дадут, довольствуюсь малым. Я успел сделать только один глоток, как Славка взял из моих рук бокал и со словами: «Не умеешь ты пить «Лонг-Алейнд», - засосал через трубочку больше половины.
В общем, оставшийся вечер я пил Колу. Славка же пил водку, причем, тоста у него было два: «За твое здоровье! и «Чтоб врагу не досталось!»
Травести шоу я и раньше не особо любил. Просто в моем понимании, если тебе нравятся парни, то они должны похожи на парней, а если девушки, то на девушек. Переодевание в противоположный пол, да еще пение под фанеру, меня не интересовали. Но тут меня особенно убил номер, когда один из актеров травести-шоу (парень), изображал женщину, которая переоделась в мужчину. Просто вынос мозга какой-то!
Шоу кончилось. Весь клуб, включая Славку, был уже под хорошим градусом. Все, кроме меня. Я с ужасом наблюдал трезвыми глазами за пьяными людьми. Слушайте! Это ужасное зрелище! Вон мужик лет тридцати в очках. Представьте постаревшего и поправившегося Гарри Поттера, который пытается танцевать, как Гермиона Грейнджер! Вон тоненький пацан, лет двадцати, танцует под Верку Сердючку, причем именно как Верка Сердючка. А вот и девочки-натуралки, те самые, с лимонным парнем. Вот объясните мне,тупому: зачем танцевать стриптиз у шеста, если ты этого делать не умеешь, да еще и в гей-клубе?
- Пошли танцевать! - гаркнул мне в ухо парень в маске из фильма «Крик».
- Я не… - замахал я ему руками.
- Ты суда отдыхать пришел? - заорал он снова. - Так отдыхай, а не сиди! Пошли, говорю!
Знаете, чем мне нравятся именно гей-клубы? Сюда приходят люди, объединенные общей проблемой. Но эта проблема их вовсе не обременяет, поэтому они достаточно контактные, веселые и общительные. Через пять минут танцев в огромном круге из парней и девушек я успел переобниматься и перезнакомиться со всеми. Только через полчаса мне удалось вырваться из шумной компании танцующих.
Еще танцуя, я начал замечать людей, лица которых были разрисованы. Кто-то из них изображал зомби, кто-то вампиров. Престарелый Гарри Поттер почему-то гримернулся под Шрека. Хотя это мог быть, конечно, и Халк, но на Шрека походило больше. Оказывается, в клубе работали визажисты, которые по желанию рисовали на лицах отдыхающих разные Хэллоуийные гадости.
- Гля-а-ань, - заорал на меня подошедший Славка, - я Дракула!
Если честно, он больше походил на дебила, которому разрисовали лицо красной краской и вставили в рот пластмассовые зубы. Но я не стал его разочаровывать, тем более он так хорошо вошел в образ. Правда, Дракула из него получился пьяный и озабоченный, поэтому он постоянно пытался меня поцеловать, а не укусить.
Славка сдулся через пять минут, под предлогом, что ему нужно покрасить губы, а меня снова выдернули на танцпол. Хотя я и не любитель музыки типа советской и украинской попсы, но согласитесь, было бы кощунством танцевать в гей-клубе, ну, скажем, под Арию или КиШей. Поэтому танцы под «О боже, какой мужчина», «Я иду такая вся, в Дольче Габана» и стоны «Моден Токинг» были вполне уместны.
Мне нравилось прыгать и толкаться со всеми на танцполе. И все бы ничего, если бы не одна из девушек-натуралок. Что она говорит, шлепая пухлыми губами, я не понимал. Но ее руки… Ими она зачем-то постоянно приподнимала мою майку на животе и чуть приспускала джинсы на бедрах.
- Да, ёпт! Чо надо-то? - не выдержал, наконец, я, в очередной раз поправляя свой гардероб.
- Ты просто не понимаешь! - заорала она мне в ухо, плюясь. - Ты хочешь парня закадрить? Для этого нужно быть сексуальным! Вот смотри! - и снова: майка вверх, джинсы вниз. И откуда она знает, что нужно, чтобы закадрить парня? Хотя, да… наверное, она знает.
Я еще с полчаса не мог отцепиться от этой девушки. Она танцевала передо мной, как будто я шест. Нет, может, такие танцы и заводят парней-натуралов, но натурал, сидящий где-то глубоко во мне, забился в самый дальний угол моей души, закрыл глаза и тихо заскулил.
Ближе к трем утра я, наконец, нашел Славку. Он сидел за барной стойкой с одним из участников травести-шоу и болтал с ним, называя его «Детка». При этом «детка» была уже пьяна в хламину и дурно хихикала басом.
- Сла-а-ав… пошли домой! Я спать хочу! - я сделал несчастное лицо.
- А я счас тока немного исчо выжру-у-у… - Славка замахал руками перед моим лицом, пытаясь показать мне наглядно, как это будет выглядеть, - а потом мы с Ланочкой поедем кататься, - он снова проиграл передо мной мимический этюд, причем, «катание с Ланочкой» больше походило на скачки на лошадях.
- Славка! Ты обещал Женьке за мной присматривать. К тому же Ланочке еще до утра смывать макияж и бриться.
- Не обижай мою девочку! - пригрозил мне пальцем Славка, и в нем вдруг снова проснулся озабоченный Дракула. - Дай я тебя пцулую… Му-у-уа…
Отбиваясь от Славки-Дракулы, с размазанными на пол-лица красным клоунским ртом, мы затолкались в такси и тронулись домой. Всю дорогу, новообращенный вампир мирно посапывал мне в шею и противно причмокивал губами.
Наконец, я дома. Стою у двери с накинутым на плечо Славкой и пытаюсь нашарить в кармане ключи. Попасть ими в замочную скважину удалось только с третьего раза, так как Дракула в тот момент очнулся и снова попытался меня чмокнуть. Вытирая со щеки слюнявые поцелуи, захожу в прихожую. Славка на моем плече тянет меня обратно, и мы с ним спинами вперед вываливаемся в тамбур подъезда. Я меняю центр тяжести, для чего нагибаю корпус вперед. В этот момент Славка делает то же самое, и я пикирую головой в захлопнувшуюся дверь.
- Да, ёпт… - говорю я и снова лезу за ключом в карман.
- Ну, наконец! - дверь открывается сама, и на пороге стоит Женька. - Малыш, что случилось? Где болит? Кто вас так? - я вижу, как Женька медленно зеленеет от ужаса.
- Да все нормально, Жень! Мы так сами себя, - говорю я.
- Не ври мне! - я слышу в Женькином голосе знакомую панику.
- Да не вру я, Жень! Я вон Славку донес!
- Ой! Мон женераль! - выдает Дракула. - Задание выполнено. Рискуя своим зыдоровьем, я обеспечил безопасность вверенного мне объекту, - во, дает! Шпарит как по написанному!
Только зайдя в ванну, я понял, почему у Женьки случилась истерика. Мое лицо все было в размазанной красной краске. Действительно, создавалось ощущение, что меня били и что на моем лице кровь.
Мы с трудом уложили Славку спать. Он все время порывался встать и идти защищать родину и мою задницу вместе с ней. Причем наличие у меня задницы он постоянно пытался проверить рукой.
- Тебе было весело? - спросил у меня Женька. Мы сидели на кухне и пили чай.
- Мне было скучно, - признался я.
- Это потому, что ты не пил? - засмеялся он.
- Просто со мной не было тебя.
И я ему не соврал. Мне реально не хватало рядом моего Женьки. Конечно, в Тулу со своим самоваром, может, и глупо, но… Мне было бы приятно, если бы в клубе я всем говорил, что со мной МОЙ ПАРЕНЬ. А еще я хотел бы танцевать с ним, и чтобы все на нас смотрели и завидовали. И чтобы, если к нему кто-то стал клеится, он бы сказал ему, что занят и что у него есть Я.
Что-то я размечтался! Ладно… Пойдем мы спать. Тем более Женька матрас уже надул. Остается проверить его на прочность!


========== Пи... и милые прозвища ==========

Бли-и-ин… какое странное утро. Вроде бы ничего особенного: выходной, солнце, Женька рядом… А вот нет! Оно особенное и очень нежное. Во-первых, выходной: утро субботы и без бодуна. Во-вторых: на улице уже жуткий дубак, но если просто смотреть на голубое небо и солнце, лежа в постели, то кажется, что все еще лето. И в третьих: Женька… Хотя нет! Женька во-первых. Хотите, чтобы я развеял миф об утреннем сексе? Хорошо!
- Женька! Же-е-ень я спать хочу. Жень! Женька, отстань!
- А кто это у нас такой сонный?
- Сонный и злой! Жень, отва… а-а-а…
А вот и не развею я этот миф. Потому, что утренний секс, он такой сонный… Женька такой горячий… м-м-м… такой громкий… такой… м-м-м…
- Ты мой хомячок! - выдыхает Женька шепотом мне куда-то в темечко.
Я лежу у него на груди и играю с крестиком на цепочке.
- Жень! Чё опять хомячок-то? - я поднимаю голову и делаю предельно возмущенный взгляд. - Я уже вторую неделю слышу эту кликуху!
- Это не кликуха, а прозвище! - отвечает Женька и так нежно теребит меня по загривку, что из предельно-возмущенного мой взгляд становится туманно-охуевшим.
- Просто объясни, почему именно хомяк? - если честно, говорить не охота. Хочется издавать звуки мурчания, как это делают коты.
- Не хомяк, а хомячок. Ты такой маленький, такой мягонький… такой нежненький…
- Жень! - я избавляюсь от магии его нежной руки у меня в волосах и заставляю себя привстать с его груди. - Вот сейчас все это ты говорил про взрослого мужика, между прочим!
- Про какого? - Женька делает круглые удивленные азиатские глазищи - Я говорил это про моего маленького… мягонького… и нежненького тебя-а-а… - и тут он начинает меня щекотать. Конечно, я начинаю ржать во всю глотку, и Женька вместе со мной.
- Женька-а-а!! А-а-а!!! Ой! Отста-а-ань! Же… - такой сладкий поцелуй мне затыкает рот… м-м-м…
И тут я понял, что меня немного отвлекало во время секса: стук в стену. Славка! Мы совсем забыли про моего вчерашнего телохранителя. Вот если честно, мне сейчас хотелось бы быть только с Женькой. Чтобы никого кроме нас не было дома. Вылезти из кровати и пойти с ним в душ, а потом весь день ходить голышом на кухню, проголодавшись после очередного прилива Женькиной нежности. Но увы… мы не одни в это странное, нежное и солнечное выходное утро.
- Вы так охренели что ли совсем? - слышим мы недовольный Славкин голос из-за стены. - Я вчера рисковал своим здоровьем ради вас, а вы… то трахаетесь все утро, то ржете! Пидоры херовы! - и снова стук в стену, я так подозреваю, ногой.
За завтраком настроение Женьки и меня ни капли не меняется.
- Малыш, тебе омлет с сыром на пару. Мой хомячок ведь любит омлет? - оборачивается Женька, стоящий у плиты, и просто озаряет кухню своей улыбкой.
- Конечно, милый! - улыбаюсь я ему в ответ и, дотянувшись до его руки, поглаживаю ее.
- Ребят! Слушайте! Меня и так после вчерашнего тошнит, а тут еще вы… охуевшие какие-то, - ворчит Славка, жадно глотая из бутылки холодную минералку.
- Слав, тебя ведь пить никто не просил, - логично рассуждает мой Женька.
- Если б я столько вчера не выпил, твой мелкий грызун сейчас был бы в таком же состоянии.
- Чё это так? - возмущаюсь я.
- А ни чё! Ты был вынужден просто следить за мной пьяным. Так?
- Ну, да! Ты ж там всех парней облапал и собирался травести вести в номера.
- Да ладно! - Славка в ужасе смотрит на меня и прижимает холодную бутылку к виску.
- Слав! Так и скажи, что тебе просто завидно! - улыбается Женька.
- Чему завидовать-то? Вашим сюсям-пусям?
- Нашему трах-тибидоху, - поправляю я, - у тебя недотрах, Славка!
- С чего ты это взял?
- Ну, про травести рассказать?
- Ой, не надо. Меня и так тошнит, - морщится Славка.
Дальше снова семейная идиллия под неодобрительное ворчание Славки. Мы с Женькой готовим обед и сразу ужин, а наш друг опустошает запасы минералки.
- Женька! А давай я ему печеньки испеку. Он их с молоком любит.
- Только не показывай их ему до обеда, а то он суп есть не будет, - Женька режет капусту, чуть пританцовывая под музыку.
- Ребят! - Славка машет нам рукой. - Я еще тут! А вы говорите обо мне, как о покойнике. В третьем лице, но почему-то в настоящем времени.
- Мы говорим о ребенке, Слав!
Тут Славка реально давится водой и громко кашляет.
- Только не говорите мне, что…
- Слав! Ты дебил? - я кидаю в него небольшую щепотку муки. - Сейчас нам ребенка привезут. Саньку! Говорю сразу, ребенок не наш. Это Моисеича ребенок. Вернее, не Моисеича, а его сына.
- Меня пугает этот твой мир без баб, Макс! - выдыхает Славка.
- Омегаверсия, - радостно говорит Женька.
Саньку привезли как раз к обеду. Он метеором влетел в квартиру, повис у Женьки на шее, а мне по-мужски пожал руку.
- Масима, у тибя новый масик? - спрашивает у меня маленький монстр.
- Сань! Это наш друг, Славка! Слава… Владислав.
- Всадислав?
- Ой! Давай просто Слава. Не надо Всадиславом меня называть, - говорит Славка.
- Халасо! Савка! А мы сивоня подем с Масимой и Зеней на мутик. Ты с нами?
- Ой-й-й… Масима, Зеня… жестоко! - ржет Славка.
- Привыкнешь. Еще и понравится Всадиславом быть, - отвечаю я.
После обеда мы мирно беседовали на кухне. Женька мыл посуду, Славка, пришедший в себя, делал вид, что внимательно читает журнал о стильных и модных прическах, а мы с Санькой делились мечтами.
- А я вот хочу новый телефон, - говорю я чуть громче, чем надо, чтобы перекричать воду, - видишь! У меня экран разбитый.
- А ты Зеню попроси. Скази, что тебе пахой мальсик разбил телефонсик.
- Да, это был о-о-очень плохой мальчик. Он много выпил и…
- Описилься, - сделал заключение Санька.
- Ну, не совсем. А еще я собачку хочу, - пытаюсь я перевести разговор с неприятной темы, - маленькую.
- Я тозе хосю собаську. Давай попосим у Зени собаську. Он добый.
- Нет! Я злой! - тут же парирует мой Женька.
- А давай игать. Ты будесь сабаськой. Давай! Ну! - предлагает мне Санька.
- Ну, нет! - протестую я и…
Через пятнадцать минут уже сижу под столом, и Санька меня кормит печеньем, одобрительно поглаживая по голове. Женька ржет и постоянно напоминает Саньке о гуманном обращении с животными. Гринписовец хренов! Вот странно: одному немного за тридцать, а второму немного за год, а фантазия у них одна: посадить меня под стол и издеваться.
- Что-то игра у тебя, мелкий, скучная! - выдает, наконец, Славка. - Собачку нужно командам обучить. «Сидеть», «Рядом», «Лапу». «Лежать», кстати тоже неплохая команда. А то ему скучно так сидеть и есть, - ой, Славка, ты и дурак! Ты не знаешь маленького монстра Саньку.
- Плавильно! - хлопает себя Санька по лбу. - Ему скусно одному. Сав, ты будись втолой сабаськой!
- Ага, сейчас прям!
Через пять минут мы вдвоем со Славкой, сидим под столом и едим печенье.
- Ну, чё! Дотявкался, - толкаю я его в бок.
- Молчи! Сам вижу!
- Тепель ты, Масима, сабаська-девоська!
- Сука ты, понял! - тихо шипит на меня Славка.
- А ты, Сава, масик!
- Слушай, мне не нравится ход мыслей этого ребенка, - шепчет мне Славка.
- Ой, а кто тут у нас такой хорошенький под столом? - это на кухню вернулся Женька. Ржет!!! Довольный такой! Мы со Славкой начинаем тихо подвывать, когда мелкий садюга выдает нам следующее:
- А тепель мне нузны от вас сеноськи!
К счастью Женька решил прекратить игру и освободил нас от неприятной процедуры воспроизведения на свет потомства. Он напомнил юному натуралисту Саньке о мультике. Мы резко собрались и двинули в киношку.
Вроде Хеллоуин по американским меркам уже кончился, а в кинотеатре он продолжался. Тут были сделаны фигуры каких-то стремных снеговиков из черных надутых воздушных шариков. Посреди небольшого зала в «предбаннике» стоял паук из тех же черных воздушных шариков. Парни и девушки в костюмах и масках монстров ходили в толпе, предлагая за конфетку прочитать стишок или спеть песенку.
Нашего Саньку понесло к самому большому столу, где командовал Дракула. Он громко призывал всех вспоминать стихи-страшилки. В награду за это была обещана огромная шоколадка. У нас с Санькой загорелись глаза, когда мы ее увидели.
- Ну, так что? Кто из вас, мальчики, рискнет принять участие в нашем конкурсе? - спросил у нас с Санькой Дракула, крутя перед моим носом шоколадкой.
- Ма-а-акс!!! Даже не думай! - потянул меня за рукав Женька, поглядывая на собравшийся вокруг нас народ.
- Зень! Сакаладку хосю! - заныл Санька.
- Хорошо! - смирился Женька. Видимо, страшнее моих косяков были все-таки Санькины слезы.
- Так! Про колбасу было? - спросил я у Дракулы по-деловому.
- Не надо про колбасу! - застонал Женька.
- Сакаладку! - хныкнул Санька.
- Давай нейтральное и детское, - подсказал Славка, - например, про хомячка.
- Детское говоришь? - усмехнулся я. - Есть!
Ежик по травке бежит и хохочет.
Ежику травка пипиську щекочет.
Травка закончился, гравий пошел.
Ежик домой без пиписьки пришел, - закончил я в полной тишине.
- Ой, ёпт! - выдает Женька, и затыкает себе рот рукой, чтобы не заржать.
- Ха-ха-ха! - разражается смехом Санька и падает на пол.
Толпа, пришедшая в себя, тоже начинает угорать, и мы получаем шоколадищу.
Уже поздно ночью, отправив всех гостей по домам, лежим на кровати и Женька выдает:
- А расскажи еще раз про ежика!
Долго просить меня не нужно. Я громко и с выражение читаю стишок про ежика-бедолагу, и последние слова стишка тонут в Женькином поцелуе.
- Ты, мой ежик! - шепчет он мне в губы.
Вот так… из хомячка за один день я стал ежиком, минуя собачку. А вообще… Мне все равно, как меня называет мой Женька. Ведь это всегда звучит одинаково: нежно и ласково. Всем бобра!


========== Пи... и Новый год 1 часть ==========

Говорят, что ожидание праздника всегда приятнее, чем сам праздник. Я пока этого не прочувствовал. Вот уже второй день мы с Женькой пидарасим квартиру и готовим. Вернее, убирается он, а готовлю… ну, в основном готовит тоже он. Я ему больше морально помогаю: кости от холодца грызу и тырю с разделочной доски колбасу и овощи.
Хотя, нет! Я же тортик испек, шоколадный-прешоколадный. Пока я его делал, Женька оттирал плинтуса, чем периодически отвлекал меня от работы. Ну, как чем? Он стоял на карачках, откинув вверх попку, и иногда постанывал. М-м-м… так эротично…
Говорят, что талантливый человек талантлив во всем. Это не правда. Кулинар из меня реально фиговый. Пока я готовил крем, я умудрился разлить на стол часть растопленного шоколада, который решил слизнуть языком. В результате я обжегся и перепачкался шоколадом.
Я стоял у стола на кухне весь в шоколаде и наблюдал, как по абсолютно ровной столешнице катится абсолютно круглое яйцо. Вот оно подползло к самому краю и с громким плюхом упало на пол.
- Малыш, что ты там делаешь? - я почувствовал, как Женькины теплые руки обнимают меня сзади.
- Я эксперимент ставлю. Вот смотри. Я кладу яйцо на ровную поверхность, - я демонстрирую все это Женьке, - а оно скатывается. Хопа! Видишь? Это уже третье. Я не понимаю, как так-то? - и с этими словами я поворачиваю к нему свое удивленное лицо.
- Ой, ё-о-о… Кто это тебя так? - делает круглые глаза Женька. - Только не говори, что на тебя яйца напали за незаконные эксперименты.
- Не, Жень. Это кетчуп.
- Напал? А почему он так прицельно в нос бил?
На самом деле ничего интересного. Честно. Все равно рассказать? Ладно… Я полез в холодильник за яйцами и увидел, что Женька купил какую-то новую бутылочку с кетчупом. Я ее открыл и решил понюхать. Чтобы лучше почувствовать запах, я чуть нажал на пластиковую упаковку. Так как до этого кетчуп стоял перевернутый вверх дном, порция соуса влетела в мой нос вместе с запахом. Руки у меня были в шоколаде, поэтому вытираться я не стал, а просто высморкал томат из носа.
Женька долго смеялся над моим рассказом и вытирал мой нос влажной салфеткой. Вот знаете, за что я люблю этого парня? За его заливистый смех, за его хитрющую улыбку и еще за это…
- А кто у нас тут такой сладкий? Ты мой шоколадный заяц… - и такой долгий и сладкий поцелуй… М-м-м…
Утром к нам привезли Саньку. Он чинно вошел в коридор, а за ним припыхтел Моисеич, как верблюд, увешанный сумками. Мне сразу не понравился патриотический взгляд мелкого. Я не знаю, что они там дома смотрят с дедом, но в прошлый раз я был пленным фашистом, и меня пытали, пихая мне в нос мой собственный тапок. Я полчаса наблюдал, как Санька - советский разведчик Штирлиц - кормит Женьку - боевого коня - яблоком. Потом Штирлиц решил немного прокатиться на лошади перед моим расстрелом. Потом меня застрелили тюбиком с зубной пастой, и я замертво упал на кровать и случайно заснул.
Я ползу по-пластунски по снегу через непроходимый лес. За моей спиной вещь-мешок с кучей шпионской техники. В нем старый фотоаппарат, ложка для обуви, сломанный степлер и журнал модных причесок. В кармане у меня граната, Женькин очечник, и обрез - половник. У меня на голове чалма из полотенца, а сам я одет в банный халат. Видимо, я арабский шпион. Над головой свистят пых-пыхи, вылетающие из вантуза, но я утыкаюсь лицом в паркет и прикрываю голову руками.
Вы подумаете, что это мой очередной сон? Вовсе нет. Это мы с Санькой играем в пограничника. Не зря мне не понравился патриотический настрой мелкого. Санька сегодня - доблестный советский пограничник. На нем моя демисезонная парка, подпоясанная широким ремнем, шапка ушанка из Женькиных армейских запасов, а на ногах - валенки Женькиной мамы. Валенки заканчиваются примерно там же, где и Санькины ноги, поэтому в движении мелкий больше похож на летчика Маресьева на протезах. В руках у Санька пулемет-вантуз, а на шее - два валика от туалетной бумаги, скрепленных вместе. Как сделать в домашних условиях бинокль, я подсмотрел в интернете.
Боевой конь, Женька, не смог сегодня защищать границы нашей родины, так как был занят приготовлением праздничных салатов, поэтому у доблестного пограничника Саньки сегодня только верный пограничный пес Химка, обмотанный поперек тела бинтом.
- Ну, сто, спион? Попася? Ласкази дикакасию войск, гад! - орал на меня Санька.
- Сань, какая дислокация? Я не фашист пленный, а шпион. Ты должен не дать мне перейти границу.
- Ты не педидешь ганису, гад! - орал Санька, стукая меня по голове вантузом.
В тот момент, когда резиновая часть вантуза опустилась на мою голову в пятый раз, раздался звонок в дверь.
- Сань, погоди! Санька, стой, - я попытался ухватить мелкого за ноги, но не успел. Санька вылетел в коридор и уже открывал входную дверь. Я догнал его в как раз тот момент, когда дверь открылась.
На пороге стоял Дед Мороз. Видимо, он не ожидал увидеть перед собой доблестного советского разведчика с вантузом наперевес и арабского шпиона в тюрбане из полотенца и в махровом халате. Несколько секунд охреневший дед тупо смотрел на нас, потом, наконец придя в себя, сказал:
- Здравствуйте, дети!
Вот тут я на него обиделся. Я вообще-то не ребенок, а взрослый и самодостаточный мужчина в самом расцвете сил. Ну, вы меня понимаете…
- Я пришел к вам из леса, чтобы поздра-а-а…
В этот момент Санька сорвался с места и побежал в комнату, скидывая по дороге валенки, по-кошачьи тряся ногами. В это время ничего не подозревающий Женька громко грянул на кухне:
- С чего-о-о начинается Родина-а-а… С картинки в твоем букваре-е-е…
Дед Мороз явно пребывал в растерянности. Видимо, ему не внушал доверия мой вид и громкое Женькино пение из кухни.
- Дедуска-а-а Маос! А де гузовик с Колой? - заорал из комнаты Санька.
- Так это Санта Клаус Колу рекламирует. Я на санях приехал.
- А олени де? - спросил выходящий в коридор Санька.
- Там знак стоит: «Парковка оленей запрещена», - нашелся дед.
- Чё, реально такой знак стоит? - не выдержал я. - Какого ж хрена тогда этот олень на Хонде всегда на моем месте паркуется?
- А давайте детишки мою внучку Снегурочку позовем, - предложил Дед. - Она отстала, как бы не заблудилась у вас тут.
- Это она оленей-то паркует? Как я ее понимаю. Я сам по полчаса паркуюсь, - вырвалось из меня. Дед Мороз посмотрел на меня так, будто я действительно был арабским шпионом.
- Давайте все вместе ее позовем. Три-четыре: «Сне-гу-роч-ка! Сне-гу-роч-ка! Сне-гу-роч-ка!»
Мы с Санькой по-честному три раза позвали дедову внучку, но на наш зов вышел из кухни Женька, вытирая руки об передник, и спросил:
- Чего, малыш? Курить? - увидев «гостя», он не растерялся. Покраснев, как рак, Женька снял с Саньки ушанку, потрепал его по голове и со словами: - А не рано тебе курить, малыш? - удалился обратно в кухню.
- Мда, - вздохнул Дед Мороз и спросил у меня: - А нормальные в этом доме вообще есть?
- Ты звал меня, дедушка? - из-за двери появилась очень милая Снегурочка с белой длинной косой и в голубом пальтишке.
- О, какая… - протянул Санька, увидев девушку.
- Мне тоже нравится, - поддержал его я, улыбаясь девушке. - Сань, только уговор: тебе Деда Мороза вызвали, а Снегурочку мне, понял?
- Так ты и есть Саша? - улыбнулась Снегурочка. - А ну-ка, Саша, беги в комнату, переоденься и готовься принимать нас с дедушкой.
Санька быстро мотанул в комнату, а «дед» вполне будничным голосом сказал мне:
- Значит так. Я сейчас буду ребенка развлекать, но мне помощь от тебя нужна. Когда я скажу: «Раз, два, три. Елочка гори!» - ты включишь гирлянду на елке. Справишься?
- Я чего, по-твоему, совсем дебил? - обиделся я, поправляя на голове полотенце и крутя в руке вантуз, отобранный у Саньки.
- Ну, я уже ничему не удивлюсь. Да и, кстати, Снегурочка моя жена. Это я так, на всякий случай говорю.
Я по-быстрому влетел в ванну, снял полотенце и халат, поставил под раковину вантуз и тоже пошел за дедом. Санька в костюме медведя стоял возле единственной тумбочки, на которой возвышалась кривая елка, посреди абсолютно пустой комнаты.
- Мда, - тихо вздохнул Дед, - бедновато живете.
- Мы только что ремонт сделали и мебель еще не купили, - шепотом ответил я и встал рядом с елкой, за спиной у Саньки. Я взял в руки вилку от гирлянды и, приняв позу хоккейного вратаря, стал ждать дедовой команды.
Со стороны Деда и внучки пошли новогодние стишки с прибаутками и тупые детские песенки под небольшой бумбокс, принесенной Снегурочкой. Санька молча наблюдал за их действиями, изредка ковыряя в носу. Наконец, Дед, рассказав очередной стишок, сказал заветное:
- Раз, два, три. Елочка гори! - и три раза хлопнул в ладоши.
Я очнулся и попытался попасть вилкой в розетку. Оказалось, что не все так просто. Во-первых, в комнате был полумрак, и розетка находилась в районе моих коленей, поэтому с первого раза попасть в дырки у меня не получилось. Потом выяснилось, что розетка с защитой от детей, и, чтобы воткнуть в нее что-нибудь, нужно поддеть специальные заслонки. Я долго сопел под ненавидящим взглядом Деда и сдавленным смехом его жены Снегурочки, силясь зажечь лампочки. Потом меня легко долбанула током китайская гирлянда, и, наконец, под мое тихое: «Бля-а-а!» - елка заиграла разноцветными огнями.
Для хоровода под известную «Елочку», которая росла в лесу, из кухни вышел Женька. Но хоровода не получилось. Тумба, на которой стояла наша елка, не захотела двигаться на середину комнаты.
- Тада буим тансевать парами, - сказал Санька, - Дедуська Маоз тансует с Сегулоськой, я с Химом, Зеня с Масей.
- Кто такой Хим? - поинтересовалась Снегурочка. Вот зря она спросила. Когда она увидела в моих руках обмотанного бинтами Хима, она громко взвизгнула, так, что крыс выронил из лап огурец, с которым я его принес с кухни.
- И Маша кто? - грозно глянул на меня Дед, успокаивая жену.
- Ну-у-у… в общем-то, это он, - ткнул в меня пальцем Женька.
- Только не Маша, а Мася. Это уменьшительно-ласкательное от Максимилиана, - объяснил я.
- А Зеня - это уменьшительно-ласкательное от чего? - заинтересовалась Снегурка.
- От Жаргала.
- А Жаргал - это кто?
- Я, - ответил Женька, - мы танцевать будем? А-то мне скоро яйца нужно майонезом обмазать.
- ??? - просто не знаю, как передать выражение лиц Снегурки и Деда Мороза. Женьке пришлось выдать им секрет приготовления фаршированных яиц.
- А теперь, Саша, ты должен нам рассказать стишок. И тогда дедушка подарит тебе подарок, - сказала Снегурочка.
Санька встал посреди комнаты, и мы все дружно ему захлопали.
- Какой ласказивать? Мозно любимый? Тока он ни новогодний, - спросил Санька.
- Ну, можно любимый, - согласился Дед Мороз. А зря…
- Език по тлавке безит и хохотет… - начал Санька.
- О, Боже-е-е… - взвыл Женька и ушел на кухню.
Снегурочка, беззвучно трясясь от смеха, медленно сползала по стене, а Дед мороз, пытаясь подавить хохот, уткнулся красным носом в варежку. Я с гордостью смотрел на Санька. Ну, чего говорить: весь в меня парень!
Наверное, со стороны мы действительно смотримся ненормальными, но знаете… мне нравится, как мы живем. Пусть у нас не стандартная семья, и дружим мы с трехлетним Санькой и шестидесятилетним Моисеичем. И пусть мы нянчимся, как с ребенком, с крысой по имени Хим, и у нас подолгу зависает в гостях Славка руки-щупальца. Пусть…
Мне хорошо в нашем сумасшедшем доме, наверно потому что я сам немного сумасшедший, и мой Женька тоже. И я первый раз как ребенок жду этот праздник, потому что это наш с Женькой первый Новый Год.


========== Пи... и Новый год  2 часть ==========

Я еду на крыше старого и ржавого паровоза по бескрайней прерии. Вокруг мелькают причудливые силуэты кактусов, а мое лицо нещадно палят лучи желтого солнца. Приложив ко лбу ладошку, я вглядываюсь в красноватую даль. Осталось всего несколько километров, и я пересеку границу. Я ложусь пузом на горячее железо крыши и пытаюсь стать невидимым для шеренги бравых советских пограничников, которые все как один похожи на человека с плаката «Пьянству - бой!»
Я слышу, как они требуют у водителя паровоза паспорт и просят отдать им оружие, наркотики и валюту. Тот что-то сказал им по-казахски, и я понял, что этот гад меня сдал со всеми потрохами. Я на всякий случай сжимаю вантуз в руке покрепче и подползаю к самому краю крыши.
- Сне-гу-роч-ка! Сне-гу-роч-ка! Сне-гу-роч-ка! - скандируют пограничники и смотрят на крышу поезда.
Мне ничего не остается, как встать в полный рост, гордо вскинуть голову, поправить длинную белую косу, подтянуть спустившиеся чулки и лезть вниз. И вот когда моя нога уже нащупала какую-то железную дугу, предательский каблук подворачивается, и я срываюсь вниз и лечу в крепкие, мускулистые руки советский пограничников…
- А-а-а, - просыпаюсь я от собственного крика, - что за фигня-то, Сань? - спрашиваю я у мелкого, мирно играющего с машинкой на кровати рядом со мной, и вынимаю из своих ушей и носа вату.
- Ты хапел. Я тибе в носик ватку полозил.
- А в уши зачем?
- Ты гомко хапел. Стобы ты сибя не ласбудил, - пояснил мне Санька.
- Мальчики! - это в дверь комнаты просовывается Женькина голова. - Быстро ужинать и собирать стол.
- Жень, у меня нет инженерного образования. Я стол не соберу.
- Зато у Славки есть. Будешь ему помогать.
Оказывается, пока я укладывал спать Саньку и, как всегда, вырубился первым, приехал Славка. Он уже успел собрать три стула и теперь ждал, когда я проснусь и помогу ему со столом. Мы полчаса просидели с ним на полу, пытаясь понять, как собирать эту хреновину. Вроде смотришь на схему, и все понятно, а как только берешь в руки деталь, у тебя сразу ступор, потому что все детали между собой похожи, а суки-шурупы разные. Еще через полчаса к нам присоединился Моисеич со своими двумя инженерными образованиями и Ида с перекисью водорода и бинтами на всякий случай.
- Я предлагаю немного для разминки, - шепотом сказал нам Моисеич, когда Ида ушла помогать Женьке на кухне, и как фокусник достал из кармана пиджака фляжку.
Самое смешное, после третьего глотка коньяка работа заметно сдвинулась. Стол был собран за полчаса, а в Моисеичевой фляжке еще булькал коньяк.
- Надо б Женьку позвать. А то как-то нехорошо. Мы тут уже празднуем, а он готовит. А ну-ка, Макс, поди выуди его с кухни под каким-нибудь предлогом и веди в ванну.
Я реально почувствовал себя шпионом, которому дали серьезное партийное задание - спасти из плена своего друга. Я сунул нос в дверь кухни и тихо прошептал:
- Пс-с-с… Женька. Же-е-ень… поди.
- Куда ты его зовешь? Что-то мне подсказывает, что мой Борис не с пустыми руками пришел.
- Ну не, теть Ид. Мы там стол собрали, скатерть уже постелили. Сейчас сервировать будем, а без Женьки не знаем, какой сервиз ставить, - и я сделал, как мне показалось, умильное лицо.
- Ида Израильна, я скоро, - сказал Женька, снял передник и, схватив меня за руку, потащил… в ванну.
- Мой мальчик! Я тоже по тебе соскучился, - шептал мне на ухо Женька, задирая руками мою футболку и целуя во все, во что попадал в темноте губами.
- Жень. Жень, не… блин, да погоди ты. Да, бля, Жень… Же… - пытался я отбиться от Женькины губ и рук. В этот момент в ванной щелкнула зажигалка, и Славка и Моисеич недружно прошептали: «Сюрпрайз!»
- Ой, ё-о-о… - протянул Женька. Даже в полумраке ванной я увидел, как он покраснел, - ребят… Я это… Ну, мы с Максом… Мы вместе живем, и вот иногда… Бывают такие вот моменты, что…
- Так, Жень! - хлопнул его по плечу пришедший в себя Моисеич. - Я и Слава знаем, кто вы с Максом. И даже догадываемся, чем вы иногда занимаетесь. Просто постарайтесь в следующий раз заниматься «этим», убедившись, что вы одни.
- Моисеич. Давай уже по глоточку, - не выдержал я.
Мне показалась, что фляжка у Бориса просто бездонная. Ее содержимого нам хватило как раз до одиннадцати вечера. Мы дружно накрывали на стол, в то время как Санька преспокойно сидел напротив елки и гипнотизировал ее взглядом. Проводить старый год решили коньяком, чтобы не намешать, поэтому до двенадцати часов улетела бутылка «Метаксы».
Вот объясните мне, зачем перед боем курантов выступает Путин? Его же все равно никто не слушает. В тот момент, когда президент говорит свою речь, все судорожно вспоминают список желаний, чтобы в последний момент ничего не забыть.
- …с Новым Годом! - сказал с экрана лоснящийся свежей подтяжкой Путин, и мы дружно встали и протянули к Женьке бокалы.
Холодное шампанское категорически не хотело открываться. Женька крутил в кулаке пробку, а я перечислял в голове все свои желания.
- …и молодого красивого азиата, - случайно вылетело из меня.
- Чего? - удивился Женька, зажав бутылку между ног. И в этот момент - Ба-бах! - пробка от бутылки отлетела в мою ляжку. Я с тихим стоном присел на корточки, а Женька, наливая в мой поднятый над столом бокал вино, злорадно прошипел:
- Бог не мякишко! Это тебе за молодого азиата!
После шампанского мы накатили вискарика, потом дружно пили текилу, облизывая и соля руки. Потом было караоке с детскими песнями. Моисеич надел на голову шаль Иды, и они с Женькой исполнили: «Расскажи снегурочка, где была…» Ида спела песенку водяного, а я - песню Черного кота из «Голубого щенка». Славка сначала отказывался петь, но был вынужден спеть дуэтом с Идой частушки Бабок Ежек. Потом Санька отвлекся от подаренной ему Дедом морозом железной дороги, и мы с ним спели «Ели мясо мужики», чем порадовали Моисеича и немного напугали Иду.
Угадайте, кого первым вырубило в салате? А вот и не угадали. Это был Санька. Он уснул, уткнувшись мордочкой в Женькину тарелку с недоеденным оливье. Ида уложила его спать в маленькой комнате, расцеловала нас всех по очереди и уехала домой, потому, что ей предстояло первоянварское дежурство в поликлинике. Мы танцевали и снова пели, потом пили, потом опять танцевали и пили или пели, этот момент я уже помню плохо…
Очнулся я ранним утром на кровати в маленькой комнате. У меня на животе сидел Санька, а во рту у меня был шарик-ситечко с чаем.
- Сань… ты это… Поспи еще, часов пять, ладно? - сказал я отплевываясь от чая.
- Я хасу сяю и гулять, - нахмурил брови Санька.
- Сань, еще пять часов, и будет все, обещаю. Море чая будет и гулять… тоже… бу… - я снова провалился в глубокий пьяный сон, но меня разбудило странное ощущение. По моему животу и груди растеклось что-то теплое и мокрое. - Сань, это чего сейчас было?
- Я писить хотел. Давно хотел. Просто я тибя бузу, бузу… а ты спис и спис.
- Сань, это ты меня сейчас чего? Обос… писал, что ли?
- Ага. Я обоссался, - радостно засмеялся мой мучитель.
Я снял с себя этого зассанца, с трудом оторвал от подушки голову, скинул ноги с кровати, нащупал ими на полу Санькины тапки, сунул в них большой и указательный пальцы ног и потопал в другую комнату, придерживаясь руками за стенку.
- Моисеич… Эй… Моисеич. У тебя там внук хочет гулять, - тряс я за плечо Бориса, который уютно спал, уткнувшись в небритую подмышку Славки.
- А я не хочу гулять, - состроил капризное лицо Борис и демонстративно, как мне показалось, отвернулся к стенке и захрапел.
- Слав. Славка! Вставай. Там Санька хочет гулять, - похлопал я по голой груди друга.
- Это не мой внук, - поднял вверх руку Славка и тоже отвернулся от меня, обняв Моисеича за талию.
- Суки и предатели, - вздохнул я и потянулся к своей последней надежде, - Жень… Женка… Там…
- А кто тут такой тепленький? - Женькины руки взлетели вверх и начали лапать воздух. - Ну-ка, иди ко мне, малыш-ш-ш… Я тебя сейчас ш-ш-ш…
- Не, Жень, я б сейчас с удовольствием «ш-ш-ш», но мы не одни, и там Сашка хочет гулять.
- О! Мой еж-ж-жик… Иди ко мне мой хоро-о-о… - а дальше Женькины руки, как у куклы-марионетки, упали на одеяло, и он захрапел.
- Ладно, я понял. Сань! Давай одеваться. Мы идем гулять.
Знаете, кто самые несчастные люди? Владельцы собак и детей. Я шел по сугробам и волок за собой ледянку с Санькой с полной уверенностью в том, что не хочу иметь ни детей, ни собак. И не потому, что я их не люблю. Вот представьте: первое января, девять часов утра. Ты поспал всего пять часов от силы, а до этого ты всю ночь пел, пил и танцевал. А теперь тебя в приказном порядке «просят» скатиться с горки, а потом побегать вокруг площадки, волоча за собой ледянку с ребенком, крича при этом, как лошадка, «И-го-го!»
Когда этот изверг решил покачаться на качели, я, наконец, смог отдышаться и покурил. Как только я прикурил сигарету и сделал первую затяжку, случилось страшное. Повернув голову в сторону Саньки, я увидел, как тот тянет язык к железной стойке качелей. Я отбросил в сторону сигарету и в красивом прыжке сбил Саньку с ног и повал на снег.
- Сань, никогда, слышишь, никогда не делай так!
- Посиму? - спросил Санька, недовольно кряхтя и вылезая из-под меня.
- Потому, что прилипнешь языком.
- Посему? - Санька заинтересованно посмотрел в сторону качелей и облизнулся.
- Потому, что железка холодная, а язык мокрый и теплый.
- И сто?
- Примерзнешь, говорю.
- Ни пимезу.
- Примерзнешь!
- Не пимезну.
- Вот смотри, - и я в доказательства своих слов высунул язык и легонько дотронулся его кончиком до качелей.
Как вы думаете, что было потом? Конечно, мой язык намертво приклеился к железке.
- Мася, а сево ты делаешь? - заглянула мне в лицо любопытная Санькина мордаха. - Вкусно? Мася-а-а… посли узе с голки катася. Ну, посли! - Санька дергал меня за плечо, а я с ужасом пытался удержать равновесие, сидя на корточках. - Масима, я писить хосю, - объявил мне о молниеносных изменениях в жизни Санька, - Масима-а-а… а-а-а… писи-и-ить… - выл мне на ухо Санька. А что я? Я только тихо мычал и покачивался возле качелей.
- Господи! Зачем ты это сделал? - присела рядом со мной молодая мамочка, - девочки, давайте поможем папочке от качельки отклеиться.
Меня обступила толпа мамочек и бабушек. Каждый советовал свое: кто дышать, кто нагреть железку с помощью зажигалки, кто говорил, что надо облить мой язык водой. Рядом пританцовывал на снегу Санька и громко орал. Мне в этот момент показалось, что я в аду.
Сначала мне было жалко себя и Саньку. Потом я начал злится на себя, на Саньку, на железку, на этих милейших созданий, обступивших меня, и на мирно спящих дома мужиков. Мои колени уже просто ныли от неудобной позы. Но тут Санька как-то резко перестал орать и, как ни в чем не бывало, взял лопатку и стал насыпать снег в ледянку. Я сразу понял масштаб трагедии: колготки, комбинезон и, возможно, носки с валенками. Понимая, что гулять с мокрым ребенком на морозе нельзя, я принял единственно правильное решение. Я закрыл глаза, сжал кулаки и дернул голову назад.
Не скажу, что было больно, скорее, неприятно. Мой рот сразу заполнила соленая кровь, но я, не обращая на это внимание, кинулся к Саньку, схватил его за руку и молча повел домой.
Я сидел на углу мягкого матраса, и смотрел на спящих ребят. Женька лежал с самого краешка, свернувшись калачиком и обнимая край подушки. Дальше лежал Славка на могучей спине Моисеича, а у стены спал Санька, раскинувшись на пол матраса, в обнимку с вагончиком от железной дороги.
Мне хотелось обнять всю это храпящую, свистящую и сопящую компанию, смять в руках, прижать к себе и задушить в своих объятьях. Но, конечно, я не стал этого делать. Сладко потянувшись и зевнув, я пошел в соседнюю комнату досматривать сон, как крепкие руки советских пограничников ловят меня и…


========== Пи... и разлука ==========

Приве-е-еты!!! Что, не ждали? Ну и зря. Я все еще с вами. Я пропал? Я никуда не пропал, просто мое новое увлечение занимает у меня слишком много времени. Наша с Женькой квартира теперь похожа на жилище маньяка-убийцы. По подоконникам разложены руки, ноги и головы. В ванной сохнут ступни и кисти рук.
- МА-А-АКС!!! Твою ж мать…
О! Это Женька с кухни орет. Вот приспичило ему попить минералки ночью.
- Жень, ты чего разорался-то? - вот почему, когда он добрый, то я «малыш», а когда злится, то я «Макс»? Сейчас он явно злится.
- Что это за череп белый на столе?
- Это Харумка. И он не череп, а вполне такой японец.
- Он смотрит на меня. И у него глаза пустые. А вчера я вытирал лицо полотенцем в ванной, а меня по голове руки гладили.
- Жень, ну мне нужно где-то сушить детали.
- А я из-за этого свое нижнее белье сушу периодически, - и уже совсем тихо и явно не мне, - не надо на меня так смотреть и ванной своими руками лапать.
Да уж… Как Женька меня все еще терпит, не знаю. Я то рисую, то пишу, то вот теперь кукол делаю. Женьку они пугают, друга Валерку веселят, а девочек моих умиляют. А еще Женька меня стал называть богом хаоса, потому что наша кухня теперь вечно в глиняной пыли, мазках краски и клоках волос.
Что еще нового? Приезжали мои девочки с тетей в гости. Целых две недели я жил в маленькой аду. Я ежесекундно получал кучу ненужной информации, мне в уши втыкали наушники, причем из разных телефонов. Я слушал Леди Гагу и «30 секунд до Марса» одновременно!!! Я посмотрел все серии «Сумерек» и «Властелина колец»!!! Но когда они уехали, мне стало грустно. За полгода я отвык от них, а за две недели привык к их присутствию.
Еще мы остались с Женькой одни. Нет, не потому, что девочки уехали. У нас больше нет Химки. Он умер вдруг. Всего три дня назад этот маленький теплый комок лез мне в нос своими усами, и вот такая вот фигня…
Но не будем о грустном. Что-то я совсем вас, смотрю, расстроил. Эй! Ну-ка, втянули сопли и веселимся! Тем более у меня сейчас период полной свободы. Почему? Женька уехал в командировку на целый месяц, и вот теперь я дома полноправный хозяин, а на фирме - босс!
- Лен… Ленка!!! Кофе мне сделай? - ору я секретарше, гордо восседая в Женькином кожаном кресле в нашем офисе.
- Чё орешь? - шипит на меня в открытую дверь Ленка. - Я тебе что, жена? Может, тебе еще массаж сделать? Или…
- Лен… я просто хотел кофе…
- А как мне ставить опоздание на десять минут? А с какой рожей ты меня на час раньше отпустил?
- Лен…
- Вот пиз… иди сам за кофе!
Не… я не обиделся. Все правильно сказала. Когда Женька первый раз уехал, я дорвался до власти и мне корона явна давила на мозг. Зато по приезде Женька был очень доволен неожиданно наступившим в нашем офисе тишиной и дисциплиной. Проще говоря, все приходили на работу вовремя и тихо материли меня.
Да, и еще одна новость: Славка работает у нас. Теперь я действительно правая рука Женьки (сейчас явно услышал Валеркин ржач), а Славка занял мою должность. Теперь он… а фиг его знает, кто он теперь.
- Лен! Меня полчаса не беспокоить. Не… час. У меня видеоконференция с шефом.
- Да иди ты, - машет мне рукой Ленка. - Ты сейчас просто закроешься в кабинете и будешь слюнями стол мазать и храпеть!
- Ленка, ты это… - грожу пальцем, - не того. Ой! - от моих телодвижений кофе в стаканчике выплескивается на мою рубашку.
- Эх ты, чудик! - улыбается мне Ленка и промокает влажной салфеткой с рубашки кофейные капли. - Иди поспи. Опять, наверное, полночи не спал. Вон синяки какие под глазами.
Вот видите! Меня тут все уважают и любят. Ну да я не про это… У меня реально намечается видеосвязь с Женькой. Ну и, как вы понимаете, говорить мы собираемся совсем не о работе. Думаете, секс по сайту - это романтично? Тогда вот вам страшная правда жизни:
- Жень, давай только не отвлекаться. А то времени мало!
- Малыш, Путин меня не особо возбуждает!
- Какой Пу… А. Ну, да! Сейчас я чуть ниже камеру сделаю, - над начальственном креслом Женьки висит портрет нашего сенсея великого Пу, и не спрашивайте почему.
- Малыш, что ты сегодня ел?
- Жень, мы сейчас про жрачку будем говорить или трахаться?
- Конечно, тра… Так! Ты там совсем, что ли, одичал? Какой трахаться? И почему рубашка в кетчупе? Опять ел гамбургеры?
- Жень, это пятно от кофе. И вообще, все… давай настраивайся! Цигель, цигель!
- Ай лю-лю, - радостно продолжает Женька. Ненадолго его лицо на мониторе зависает, и я вижу самую милую и родную улыбку на свете.
- Жень… Женька… я так скучаю, - вырывается из меня с придыханием. И тут… телефон на моем столе начинает язвительно названивать. - Вот Ленка, сучка! - ворчу я, старательно делая вид, что не слышу звонка.
- Возьми трубку. Тебе звонят, - оживает Женькино лицо.
- Звонят тебе, а не мне. И вообще! Не отвлекайся!
И вот, наконец, процесс пошел, я набираю нужный темп, и… интернет зависает, и Женька замирает на экране с уморительно-кривым лицом. Естественно, я начинаю давиться от смеха, чем вызываю бурю негодования на том конце, а зараза-интернет на секунду отвисает, и Женька замирает с еще более забавной рожицей. Вот вам и секс по интернету!
- Малыш! Не забудь пнуть нашу доблестную бухгалтерию и напомнить им про ФСС. Что там с отчетом по банку?
- Все нормально прошло, - говорю я, застегивая штаны. - Жень… Я скучаю, - плаксивым голосом говорю я и смотрю на монитор.
 - Я тоже, малыш! Потерпи несколько дней. Скоро увидимся. Ты купил билеты?
- Еще вчера купил.
- Тогда до пятницы, - машет мне рукой Женька.
- До пятницы, - говорю я темному экрану.
Но увы… встретиться не получилось. Неприятное известие мне сообщили уже на следующий день. Моисеич в больнице, у Иды температура под сорок, Саньку оставить не с кем. Была у меня, конечно, мысль взять Санька с собой к Женьке, но потом я подумал, и понял, что это не лучшая моя идея, и с тихой грустью сдал билеты.
- З-здрасте. Я за С-санькой, - заикаясь, пробормотал я. Почему пробормотал и заикаясь? Ну, психолог сразу бы понял, что у меня детская травма, связанная с детским садиком. Какая? Ну… в общем, когда я был маленьким и ходил в садик, моя кровать стояла у стены, на которой был нарисован медведь. Не знаю, что принимал автор этой картины, но у медведя был вид накуренного маньяка-педофила. В общем, из-за этого медведя я боялся вставать на горшок, и меня часто ругали за мокрый матрас.
- Саша! За тобой дядя пришел! - крикнула пожилая воспитательница в зал, где играли дети.
- Стяс! Я тока попу вытлу! - услышал я голос Санька из недр «группы».
Пока воспитательница помогала Саньке вытирать попу, я заглянул в большую комнату, где играли дети, и… как вы думаете, что я там увидел? Правильно, накуренного медведя-педофила на стене. Вот интересно, этот художник с извращенной фантазии меня преследует, или просто художники-медведисты все так вот своеобразно видят это животное?
- Сейчас похаваем дома и посмотрим фильмец. Класс? - делаю я веселое лицо и поднимаю указательный палец вверх.
- Бабуска говорит, сто сначала надо питит нагулять, - говорит мне Санька, и я покорно топаю вслед за ним на детскую площадку.
Вот знаете, я сам легко и непринужденно могу замутить с понравившейся девочкой, но Санька… Такого крутого пикапера я не встречал, если честно. Вот представьте: сидит в песочнице девочка, мой Санек берет пластмассовое ведерко, подходит к ней сзади и ХУЯКС ведром ей по спине. И что вы думаете? Девочка поднимает голову, берет Саньку за рукав куртки и тянет его вниз, а через три минуты они мирно беседуют и лепят куличики из песка.
Потом эту девочку бабушка с трудом увела домой, и мы еще несколько минут слышали ее басистый рев издалека. Санька тоже расстроился, потеряв подругу, и, подойдя ко мне, уткнулся мордочкой в меня и захлюпал носом.
- Сань, ты это… смотри, сколько кругом детей.
- Со мной никто не хотит иглать, - промычал мелкий.
- А ты подойди, скажи, ну типа: «Ты мне нравишься», - и такой конфету: «На!» - при этом я выбрасываю руку вперед, как ковбой с пистолетом. - Понял?
- Понял, - кивнул Санек и пошел к песочнице.
Память у Саньки оказалось плохая. Пока несколько метров он шел к песочнице, то напрочь забыл совет бывалого. Подойдя к нехилому такому пацану лет четырех, Санька размахнулся все тем же ведерком и звезданул парню по спине. И вот реакция: пацан поднялся в свой немаленький рост и по-бойцовски замахнулся на Саньку лопаткой. И тут мелкий с перепуга вспомнил мой совет. Он вынул из кармана конфету, и со словами:
- Ты мне нлависся. На! - протянул ее пацану.
Знаете, что самое удивительное? Это сработало. Парнишка взял конфету, развернул ее, упихнул ее целиком в пасть и, взяв Саньку за руку, повел на качели. Знаете, какой я сделал вывод? У девочек фраза: «Бьет - значит любит!» - всасывается в подсознание с молоком матери. А парням главное что? Правильно, пожрать!
Вообще если б не Славка и Санька, я бы скучал по Женьке еще сильнее. Конечно, Славка отвлекает меня от одиночества своими методами:
- Слав, а чё вчера было-то? - я лежу на диване с куском замороженного мяса на лбу.
- Мы вчера погуляли немного, - говорит Славка, придерживая у виска пачку пельменей.
- Я не начудил?
Дальше предупреждаю: все события записаны со слов Славки, и их правдоподобность нужно делить минимум на три.
- Ты пытался танцевать канкан, причем звал к себе меня, обоих Серег и Рыжего.
- А-а-а… Это был не канкан!
- А чего?
- Сиртаки! Это греческий мужской танец.
- А в нем нужно сильно взбрыкивать ногами и махать руками, как будто комара прогоняешь?
- Художника может обидеть каждый! Ты мне лучше скажи, как меня за несколько часов так накрыло-то?
- О-о-о… Это от коктейля Молотова.
- ??? - это примерное выражение моего лица. - Рецепт записал?
- Я запомнил: коньяк, шампанское, текила примерно в разных пропорциях. Потом полбутылки пива…
- Ой фу-у-у! Мне что-то не хорошо сейчас, - зажимаю я себе рот рукой.
- Подожди. Дальше самое интересное. Значит, пиво, банан…
- Слав! Заткнись, - я пытаюсь встать с кровати, но Славка придерживает меня рукой.
- Банан и… главный ингредиент: кетчуп!
- Бля-я-я… - я опрометью несусь в туалет и падаю на колени перед белым конем.
В принципе, я очень рад, что Славка меня не бросает и отвлекает, если бы не маленькая проблема. Понимаете, любому взрослому и самодостаточному мужчине нужен секс. По-моему, слишком издалека начал. Проще говоря, мне иногда нужно уединится и поскучать по Женьке.
- И-и-и мел, и-и-и мел, роу ми!!! - уже пять минут орет под дверью Славка, неровно отбивая такт кулаком в дверь. - Макс, сука! Мне в туалет надо. Открывай.
- Не ори под дверью! Ты весь настрой сбиваешь.
- Я не ору, а пою. И-и-и мел, и-и-и мел, роу ми!!! Открывай, говорю. С-с-с…. Мне надо сильно!
Весь вечер я мучился вопросом, что именно пел Славка под дверью. И вы удивитесь! Это был хит «Куин», который можно узнать без слов и без музыки, по одним хлопкам в ладоши и стукам ног. И это было самое ужасное исполнение нетленки, которое я только слышал в своей жизни. У Славки не оказалось не только слуха и голоса, но и чувства ритма.
- Масимка-а-а…
О! Это мне Санек орет из ванной. Оказывается, перед сном, дословно: «Бабуска говолит, сто нузно смыть глуз трудового дня водиськой».
- Тебе еще много груза смывать? А то там чай с печеньками стынет уже.
- Сматли, какая у меня утоська плавает, - говорит Санек, и из глубин ванной на поверхность выскакивает рыжая клизма.
- Ой ёпт, - тихо шепчу я, - Сань. Это не уточка.
- А сё это?
- Это… ну это такое медицинское оборудование очень сложное.
- Для сего?
- Для… ой блин… Для внутреннего осмотра, понимаешь?
- Для вот так? - спрашивает Санек, и тянет кончик клизмы в пасть.
- Ой нет, Сань! Это через другое место смотрят, - говорю я и мысленно напоминаю себе убрать подальше смазку, презики и несколько взрослых игрушек.
И вот оно, бодрое утро:
- Санька-а-ах, блин, - сладко зеваю я, покачиваясь, как змея в корзине факира, над Санькиной кроватью, - нам в са-а-адик, да блин, пора-а-а.
- Масимка, отстань. Я спать хосю, - говорит Санька, не открывая глаз.
- Сань, - я сажусь на кровать и на секунду прикрываю глаза, - нам с тобой в…
Я не помню, что мне снилось, но проснулся я от нехилого пинка ноги в… в область моего мужского достоинства.
- Ой, Сань! Офонарел?
- Я сусяно, - говорит Санька и срывает с меня одеяло, - Масимка, а засем ты в тлусики малковку сунул?
- Чего-о-о? А… - вот блин, как объяснить мелкому происхождение утренней морковки у меня в труселях? - Это я просто писать хочу.
- А малковка зачем? О-о-о… босая малковка такая.
Не, мне, конечно, приятно, что хоть кто-то оценил размеры моей морковки, но то, что этот кто-то - Санька, как-то не очень…
Ну ладно! Надо вставать и за работу. У меня сегодня куча дел: нужно постирать Санькины вещи, пойти в магазин, купить продукты, приготовить еду, помыть полы… Чувствую себя отчаянной домохозяйкой. Причем очень сильно отчаянной.
Ну, вы заходите еще, не забывайте, а то совсем забыли про меня. Надеюсь, в следующий раз вы застанете нас с Женкой вместе. Главное, не забывайте, что мы есть… Ваши пидоры.


========== Пи... и вопросы воспитания ==========

- Сань! Ну, давай активнее шевели ластами!!!
Ой, привет! Сейчас, погодите немного. Я Саньку до садика дотащу, а то мы уже опаздываем!
- Сань! Давай еще немножко. Почти пришли!
- Ни хосю в са-а-адик, - подвывает Санька и как только может затрудняет наше движение.
- Сань! У меня сегодня дел море. Мне некогда с тобой возиться, - я подхватываю за руку падающего в сугроб мелкого.
- Все, господа! Вход в сад закрыт! - громко басит охранник, похожий на засвеченного Деда Мороза. Почему засвеченного? Ну, у Деда Мороза борода белая, а у этого черная, и сам мужик этот загорелый. Дед Жара короче.
- Ну, пожалуйста! - ною я из-за невысокого забора. - Мне на работу-у-у… Мы опоздали-то всего на…
- Сорок минут, - заканчивает фразу Дед Жара.
- Сань! Ну-ка сгруппируйся, я сейчас тебя тупо через забор переброшу, - и уже охраннику громко, - а сам убегу! Вот чё вы тогда с дитем сделаете?
- Ни хосю гупилатса-а-а, - орет перепуганный Санька.
- Ладно, Сань! Давай теперь постараемся хоть на работу не опоздать, - говорю я мелкому, и он со всех ног бросается к машине.
Вот блин! Как, оказывается, трудно за час собрать на работу себя, одновременно собирая в сад ребенка. Я положил на кровать детские шмотки и приказал сонному Саньке одеваться, а сам по обыкновению налил себе чашечку кофе и сладко затянулся сигаретой. Придя в комнату через полчаса, я застал Саньку, мирно посапывающего на кровати в одной колготине. Я растормошил его, надел вторую колготину и уже хотел было натянуть на все это брюки, как вдруг заметил, что на пузе у Саньки два шва и он постоянно пытается вынуть из попы врезающиеся трусы. Не сразу, но я сообразил, что колготки одеты «задом на перед». Я попробовал их перевернуть, не снимая. А чего? Ну, можно ведь перевернуть футболку, не снимая ее до конца? Так вот… с колготками это дело не проходит!!! Это был совет бывалого!
Одевание Саньки заняло примерно полчаса. Потом этот мелкий хмыреныш заявил, что, дословно: «Бабуська мине сяй делаит с имоном!» Ну, спасибо вам, заботливая Ида Изральна! Это затормозило нас еще на пятнадцать минут. Перед уходом нужно было: «Пописить, стобы не опостовоосися в автобусе», - а это еще десять минут, с учетом того, что, натягивая на Саньку брюки, я забыл надеть колготки. В общем, собирание в сад оказалось намного сложнее, чем я ожидал. И вот итог: мы едем ко мне на работу в офис.
- О! Макс! Чего так рано сегодня? - радостно встречает меня Ленка.
- Мы как раз не рано, а опоздали. Вот… - вздыхаю я и вытягиваю за руку из-за своей спины Саньку.
- Зластуйте, - говорит он Ленке, - а мы в садик опиздали. И Масимка миня лаботать взял, - и вдруг добавляет с деловым видом, - мне бабо сильно нузно.
Ленка, услышав такое, затряслась от смеха, ну и я, чтобы поддержать светскую беседу, серьезно спросил мелкого:
- Нафига тебе бабло-то?
- Я куплю бабуське здоловые луськи, дедуске - мозги, а тибе - басу-у-ую малковку.
Оставив ржущую Ленку на ресепшне, я быстро увел Санька в кабинет, чтобы он не стал объяснять секретарше, зачем дедушке мозги, а мне морковка.
- Лен, у тебя есть выписка со счетов? - говорю я, выходя из кабинета с Санькой, сидящим у меня на загривке. - Я все папки Бамрыча перерыл. Не нашел.
- У меня где-то была. Сейчас я сброшу тебе по почте. Макс, давай я с Санькой немного погуляю, а ты работай, - вот все-таки добрая она у нас!
Яркое солнце, голубое небо, крики чаек над головой и ласковый шепот моря. Спиной чувствую горячий песок. Кайф! Я приподнимаюсь и загораживаюсь рукой от солнца. Мимо меня ходят накаченные смуглые мужчины в узеньких плавках и такие же накаченные женщины в тоненьких полосках купальников. И каждый, кто проходит мимо меня, застывает в позе, как на показах бодибилдеров. Кайф!
И вот я вижу Женьку. Он выходит из ярких зелено-голубых волн и медленно идет ко мне, поигрывая загорелыми мускулами, и по его плечам стекают струйки воды с длинных волос. М-м-м… Кайф! Он подходит ко мне, наклоняется и нежно шепчет на ухо:
- Масимка-а-а… я какать хосю!
Я громко всхрапываю и на лету ловко перехватываю у самого моего носа Санькину руку с маркером.
- Сань! Чё так скоропостижно-то?
- Не скопостизно. Я давно хосю.
С Санькой я научился просыпаться молниеносно, что для меня не характерно, и тут же врубаться в происходящее. У меня все еще перед глазами загорелое Женькино тело, и я встаю с кресла, сунув руки в карманы, чтобы Санька снова не задавал вопрос про морковку.
- Сань! Значит, так: я сейчас постелю бумажку на сиденье, а ты сядешь на него.
- Я в него повалюсь, - отзывается Санек, - у меня попа маинькая. Во смотли!
- Сань, давай садись уже. Нафига мне на твою задницу смотреть!
Наконец, мелкий удобно устраивается на толчке, держась обеими руками за мою руку, чтобы не провалится. И тут у меня звонит телефон.
- Бли-и-ин… Малефисента, - выдыхаю я с грустью.
Кто такая Малефисента? Это очень злая ведьма, но не из сказки. В реале ее зовут Людмила Юрьевна, но она любит, когда ее называют Милой. Я люблю женщин, и всегда считал их в чем-то даже лучше и умнее нас, мужчин, но вот Мила… В общем, она реальная стерва. Внешне она, конечно, нифига не похожа на Анжелину Джоли, но типаж тот же, только снова засвеченный. Короче, Мила - голубоглазая блондинка с ярко красными губами и тугим конским хвостом на голове.
- Максим, здравствуйте!
- Здравствуйте, Мила. Рад вас слышать, - и тихо Саньку, - не щипли мне руку!
- Вы заняты, Максим?
- Что вы, Мила. Вернее, я работаю, но для вас я всегда свободен, - и снова Саньке тихо, - не болтай ногами.
- Я просто хотела вам напомнить, Максим, что мы сегодня встречаемся в четыре. Вы меня слушаете?
- Я напряг слух до предела, - говорю я, и в этот момент Санька громко пукает.
- Эм-м-м… по-моему вы даже немного перенапряглись Максим, - язвительно замечает Малефисента.
- Это не я, - начинаю оправдываться, - это Санек. Просто мы тут пошли с ним в туалет по делам, и вот…
- А Санек - это ваш друг, судя по звукам? - продолжает язвить Мила.
- Санька - это ребенок, - бурчу я обиженно.
- Ой! И сколько маленькому? - она это сказала таким приторно-сладким голосом, что у меня свело челюсти.
- Почти три года.
- Это сын Жаргала? - вот сейчас представил, как у нее сужаются глазки от улыбки и вокруг них набегают морщинки, а рот растекается огромным красным пятном. Фу!!!
- Не, это внук Армуса, - говорю я.
- Армус - это Борис Моисеевич?
- Ну.
- А скажите, Максим, Жаргал скоро вернется?
Вот сучка!!! Она постоянно при встречах интересуется Женькой и далеко не как деловым партнером. Последний раз, когда она меня спросила, что любит Женька помимо работы, меня так и подрывало сказать ей, что помимо работы он любит любить меня, но я, конечно, сдержался.
- Вы не против, если на встречу я приду вместе с Санькой?
- Конечно не против! Я просто обожаю детишек. Они такие мусипусеньки! - противно гнусавит Мила.
В этот момент я слышу два плюха в воду и громкое Санькино:
- Ой! Я заднису забызгал!
- Мила, вы меня извините. Давайте до встречи, а то мне Саньке жопу вытирать надо, - и с этими словами, не дожидаясь ответа, я нажимаю на «отбой».
Встреча прошла очень быстро. Санька наотрез отказался от пирожного и мороженого, которые предложила ему лыбящаяся Мила. Потом он заявил, что хочет домой и элегантным движением руки пролил мой чай на юбку Малефисенты. В результате эта ведьма перестала, наконец, сладко улыбаться, подписала мои документы и ушла, громко хлопнув дверью кафе.
После встречи мы поехали в больницу проведать Моисеича. Вернее, мне нужно было переговорить с врачом о его состоянии. Зная, что нас к нему все равно не пустят, я уговорил Санька остаться в машине и, чтобы ему не было скучно, отстегнул его от детского кресла и разрешил достать из пакета пачку кукурузных хлопьев.
- В общем, состояние стабильное, давление в норме, после выходных переведут… Сань… Санька! Что случилось? - испуганно ору я. И есть от чего заорать. На переднем сиденье сидит Санька с окровавленными руками и испуганно стирает капли крови с панели управления рукавом куртки.
- Я насол кепсюк в сумке и захотел сосиську. А сосиськи не было. Я думал, сто она в той коробочке, - Санька показал на «бардачок» машины, - я стал пелизать на впелед, а кепсюк отклылся и ХУЯС… Я упав. А он такой, лас, и вылился.
Мда-а-а… Я не помню рожу городничего из знаменитого «Ревизора», но, наверное, сейчас она у меня такая же, как в «немой сцене».
Я стою возле окна и, всматриваясь в ночной пейзаж двора, рисую на холодном стекле сердечки.
- Малыш, как там Моисеич? - голос Женьки немного хриплый. Я прямо ощущаю, как он летит через тысячи километров ко мне сквозь разноцветные провода.
- Норм вроде. В выходные в общую палату переводят, - мне сейчас так хочется, чтобы Женька был рядом. Мне грустно, но я стараюсь придать голосу радостные нотки.
- Малыш, что-то случилось?
- Ничего не случилось, - я не хочу, чтобы Женька понял, что у меня плохое настроение. Но его не проведешь.
- Малыш, ты чем-то расстроен!
- Знаешь, Жень… Я хотел поговорить с тобой насчет ребенка…
- Ты меня пугаешь, - слышу я сдавленный Женькин смех.
- А, не! Я про другое. Просто Саньке нельзя со мной общаться. Он сегодня матом ругнулся, и ведет он себя точно так же, как я.
- Малыш! Это хорошо, что ты заметил. Только вам с Саньком можно и нужно общаться. Просто старайся стать для него не сверстником, а старшим другом. Будь для него реальным примером. Это полезно и тебе, и ему. И еще… Ты у меня самый добрый, самый хороший, самый веселый.
- А еще какой? - улыбаюсь я своему отражению в темноте окна.
- Самый сексуальный и горячий, - шепчет в трубку Женька.
Не обижайтесь, но я с вами прощаюсь. Ненадолго. Просто, понимаете, мне очень не хватает Женьки, и сейчас, слыша его шепот в трубке… Короче, давайте уже… идите по своим делам. Мы хотим побыть наедине и забыть про то, что между нами тысячи километров.


========== Пи... и разлука 2 ==========

Шла четвертая неделя отсутствия Женьки. Несмотря на мою доблесть и самоотверженную борьбу с последствиями недостатка сексуальной жизни, я держался из последних сил и не сдавал позиции. Я упорно игнорировал на улице красивых девушек и парней и как мог хранил верность Женьке. Мне было тяжело, но, несмотря на это, я…
Короче, заходите! Только не раздевайтесь! Постарайтесь, чтобы все участки тела были тщательно прикрыты. На руки желательно надеть варежки, на шеи - шарфы, на лица, если вы девушка - паранджа, если парень - шапка с прорезями для глаз. И еще, большая просьба: будете проходить мимо меня, не дотрагивайтесь!
Как вы поняли, все очень плохо. Причем я ожидал, что будет тяжело и что я буду скучать по Женьке, но не думал, что буду скучать так часто.
- Макс! Там пришел айтишник. Спрашивает, какой комп чинить! - Ленка приоткрывает дверь и вместе с головой в дверной проем протискивается ее грудь.
- Ленка!!! Ну просил же одеваться поскромнее! Приедет Жень… Жаргал, попрошу ввести дресс-код.
- Масик! Какой дресс-код? Тебе же нравилось, когда я летом надевала короткую юбку, - удивленно вскидывает вверх красивые бровки Леночка.
- Лен, не строй мне глазки! Это уже домогательство!
- Макс, охренел? У меня муж и ребенок. Какие домогательства-то?
Я не говорил разве? Да, у Ленки есть муж и ребенок. Еще грудь третьего размера и дли-и-инные ноги. И пальчики на руках такие… М-м-м… Блин! Я НЕ ДУМАЮ О СЕКСЕ!!!
- Ну, что у тебя с компом-то? - это наш айтишник. Чтобы было понятно, какой он, представьте жирафа из мультика «Мадагаскар». Представили? Ага, Мартин. Вот именно так выглядит наш компьютерный гений. У него даже пятна есть на лице, конопушки.
- Во, глянь! Я тут кнопку жму. О! Видал? И пиздец.
- А за каким членом ты ее вообще нажимаешь?
- Ну чтобы в окно это войти!
- Пальцем в экран не тыкай, - стонет айтишник. Вообще насчет чистоты компьютера у него пунктик. Первым делом перед проверкой он тщательно протирает экран салфеткой, - это что за пятно на экране? Я его еле оттер.
- Не помню. А-а-а… это у меня из сосиски брызнуло.
- Ты что? Жрешь за компом? - он так это сказал, как будто я надеваю джинсы через кроссовки. Или даже нет. Как будто я в церкви чертыхаюсь.
- Ты это… Давай побыстрей, а то мне еще нужно заполнить договора и сбросить их в бухгалтерию.
- Господи… наберут на работу бу-бу-бу… му-му-му…
Я убираю руки от клавиатуры, над которой нагнулся «Мартин», и тут… меня накрывает недотрах. Передо мной дли-и-инная, краси-и-ивая, мужская шея. Такой красивый изгиб… острый кадык… а запах! М-м-м… цедра и ром. Я вдыхаю его носом, и мои глаза стекленеют, а на кончик высунутого языка накатывается слюна.
- Бу-бу-бу, дебил! Ты слышишь меня?
- М? - вздрагиваю я и громко сглатываю.
- Я говорю, есть нужно не над клавиатурой, дебил. Не нужно плевать на экран и тыкать в него грязными пальцами. И мышку сальными руками нехер цапать!
- Чё разорался-то? Я говорю ему, что комп не работает, а он мне лекцию по гигиене читает, - ворчу я.
- А то, что кнопка у тебя тупо залипла от того, что ты на нее чем-то капнул, это ничего?
- Это комп Жаргала, а не мой. Может, это он на него кетчупом капнул из хот-дога?
- Во-первых, Жаргал Бамрович никогда не ест ту дрянь, что жрешь ты. Во-вторых, он ест в столовой, а здесь он максимум может позволить себе выпить кофе. И то, стаканчик с ним ставит на подстаканник. И, в-третьих, ты дебил.
- Последнее вообще не аргумент! - машу рукой я, сбивая со стола пустой пластмассовый стаканчик из-под кофе.
- Ой, все! - отмахивается от меня «Мартин» и уходит из кабинета.
Думаете, мне стыдно? Нет, сейчас стыдно, конечно, но тогда я думал только о жирафьей шее айтишника.
- Макс, ты куда? Сейчас будет звонить Ксения Викторовна. Макс!
- Я сейчас, Лен! Чё-то живот прихватило!
Утром мне уже «прихватывало живот», но это нормальное явление. Когда дома Женька, меня это особо не беспокоит. Сейчас это отнимает немного времени от моего утреннего моциона, поэтому на работу я прихожу минут на пятнадцать позже.
Самое тяжелое время - это вечер. Поэтому я стараюсь один не оставаться, хотя мне и есть чем себя отвлечь. Кукл, которого я леплю, не вызывает у меня особых желаний. Он страшненький и совсем не сексуальный. Я стираю до мозолей пальцы, шлифуя детали наждачкой, только бы НЕ ДУМАТЬ О СЕКСЕ!!!
- А пожрать у тебя есть чего? - это Славка выполз из моей ванны. Он недавно приехал ко мне, чтобы «блюсти мою нравственность». Проще говоря, он приезжает жрать и пить водку.
- Глянь в холодильнике. Тока пироженки не трогай!
- Ой, это те, которыми я завтракал сегодня?
Ну, вот как так-то? Я купил себе эклеры, чтобы отвлечься от мыслей о сексе хотя бы на несколько минут.
Я поднимаю укоризненный взор на Славку и тут вижу… красивую мужскую спину… Позвоночник ровной полосой спускается от шеи до поясницы и медленно уходит вниз, в белое облако полотенца. М-м-м… Я НЕ ДУМАЮ О СЕКСЕ!!!
- Я нашел мясо и картошку вчерашнюю. Я доем? Ты чего? - Славка проводит рукой по своему плечу, по которому бежит капелька воды с волос.
- Что? - прихожу в себя я.
- Ты сейчас смотришь на меня, как будто привидение увидел.
- Я сейчас. Что-то у меня живот того… - говорю я и скрываюсь в ванной.
Мда… Теперь вы понимаете, как мне тяжело? Но и это не так страшно. Больше всего я боюсь автобусов. Нет, у меня нет автобусофобии. Просто в час-пик там много народа, и все ко мне, как нарочно, прижимаются. Единственное, что меня радует, так это то, что сейчас холодно: во-первых, все достаточно плотно одеты. А во-вторых, никто не увидит того, как сильно я соскучился по Женьке.
- Маленький! Как ты там без меня? - у Женьки сейчас восемь вечера, а у меня - двенадцать ночи. Я уже успел уложить разбушевавшегося Славку спать, спев ему на ночь «Ду хаст» Рамштайна.
- Мне плохо, Жень!
- Что-то случилось? - в голосе Женьки тревога.
- Мне без тебя плохо. Я скоро на стену лезть буду.
- Малыш. Когда мальчик становится мужчиной, его детородный орган становится больше, пах покрывается волосами. Бывает, что член реагирует на внешние возбудители, и тогда…
- Жень! Издеваешься? - обрываю его я.
- Ну, немного, - я чувствую в его голосе улыбку и представляю ее. Узкие глаза, уголки рта чуть приподняты, сквозь розовые губы тонкая полоска белых зубов. М-м-м… сейчас можно думать про секс. Вернее, не про секс, а про Женьку! У меня хватает сил только выдохнуть:
- Я с ума схожу, как тебя хочу, - и уединяюсь со своим Женькой в ванну.
А вы знаете, не все так уж и плохо. Осталось всего лишь каких-нибудь семь дней, и Женька будет со мной. Всего семь дней, и я почувствую тепло его рук. Семь дней, и я буду просыпаться от его поцелуев. Всего семь дней… СТОП! Я НЕ ДУМАЮ О СЕКСЕ!
- Масимка! Я не буду каклетку! - Славка привез ко мне еще одного маленького обжору. Узнали по голосу? Да, это Санька.
- Сань, сначала котлету с картохой, потом сладкое.
- Ну-у-у… - ноет мелкий.
- Ты ешь, а я сейчас тебе сок сделаю. Фреш. Тебе банан с чем?
- Банан и два яблока. Вот, - говорит Санька и выкладывает фрукты на столе в эротическую композицию. Конечно, я не подаю вида, что банан и два яблока мне напомнили про Женьку. Я смело беру со стола фрукты и подготавливаю кухонный комбайн.
- И сё ты делаись? - лезет мне под руку любопытная мордаха Санька.
- Сань! Не мешай! А то я тебя тоже в соковыжималке прокручу.
- А ты счас бабантик в эту дылотьку сунись? - от этих слов я начинаю медленно краснеть. - Не! Ты ниплалильно делас! Надо банансик ме-е-едленно вводить в дылоську. Ме-е-едленно! - при этом Санька делает совершенно неприличный с моей точки зрения жест руками, и все… У меня перед глазами уже не банан, а детородный орган вполне взрослого мужчины с густой растительностью в паху. Я НЕ ДУМАЮ О СЕКСЕ!
- Масимка! - я слышу смех Саньки и прихожу в себя,
- Чего смешного-то?
- У тебя ухи класные и на сётьках пятныски класные. Ты болеись?
- Да, Санька. Я очень сильно болею.
- А кто тебя смозет вылисить?
- Женька! Вот он скоро приедет, и все пройдет.
- Он тебя быстло вылисит, - кивает Санька.
- Надеюсь, он будет лечить меня о-о-очень долго! - говорю я в сторону так, чтобы Санька меня не услышал и не стал задавать глупых вопросов.
Спасибо, что выслушали мое нытье! Конечно, на самом деле я жду Женьку не только потому, что мне не хватает секса. Конечно, нет! Мне не хватает его не только физически. Я привык, что он всегда рядом и что с ним всегда можно просто поговорить или просто помолчать. А еще к нему можно прижаться и почувствовать через домашнюю футболку мышцы пресса… Почувствовать его сильные руки, сжимающие мои плечи. Почувствовать, как… Я НЕ ДУМАЮ О СЕКСЕ!
Вы идите, ладно? А то у меня живот прихватило… опять!


========== Пи... и первое апреля ==========

Я стою у стены возле кровати, где спит Санька, и чувствую, как пол подо мной мерно раскачивается. Опираюсь рукой о стенку, чтобы не упасть, но не тут-то было: стена легко принимает мою руку внутрь, и я начинаю медленно падать в нее.
- Масимка! Ты так смисно на миня хапись, - слышу смех мелкого. Я громко всхрапываю и просыпаюсь. Санек смотрит на меня, не поднимая голову с подушки, и громко хохочет.
- Не смешно, - говорю я ему серьезно, пытаясь отлипнуть от стены.
- Смесно, - громко ржет мелкий гаденыш, - ты счас хапел мою юбимую песинку.
- Какую песенку, Сань, - машу я на него рукой, - вставай, а то опять в сад опоздаем, и мне придется с тобой на работу тащиться.
- Ты хапел песенку маматёка из мутика. «Пусь мама усысыт, пусь мама пийде-от…» - напевает Санька и явно не торопится подниматься.
Я старался побыстрей собрать Санька в детский сад, одной рукой надевая на него все это сложное обмундирование, а в другой держа чашку кофе, одновременно попыхивая в сторону сигаретой. Для скорости чай с лимоном я вливал в Саньку, уютно сидящего на толчке. В результате моих стараний мы вышли из дома вовремя.
- Э-эй! Открывайте, - ору я через забор охраннику, - мы пришли.
- Вы опоздали, - спокойно отвечает мне молодой симпатичный парень.
- Как опоздали? У вас тут детский сад или тюрьма? Мы опоздали на две минуты. Совсем что ли офигели?
- Вы опоздали на один час две минуты, - спокойно отвечает мне парень.
- Да как… ой-й-й!!! Блин! - выдыхаю я и бью себя по лбу.
- Блин, - повторяет мое движенье Санька и ржет.
Сейчас объясню: я вчера в телефон вставлял другую симку и для этого вынимал батарейку. А телефон имеет особенность самостоятельно переставлять время. Вот он мне и переставил его на час вперед, а я этого не заметил.
- Что? Доволен? - зло зыркаю я в зеркало на Санька, сидящего на заднем сидении. Хотя спрашивать глупо. Я вижу, как счастье просто брызжет розовыми струями из его темных глазок.
Пока мы толкались по пробкам на работу, я сквозь свои мрачные мысли слышал громкое пение Саньки и чувствовал спиной, как он в такт песни бьет ногами по моему креслу. Почему у меня мрачные мысли? Я просто устал, и мое чувство юмора сначала превратилось в сарказм, а потом и вовсе покинуло меня. Ну и еще я пытаюсь быть серьезным и подавать Саньке хороший пример.
- Масимка! Ну давай вместе, - со всей дури бьет по спинке мелкий и орет: - «Ой ё-ё-ё… Ой ё-ё-ё… Никто не усысыт…»
- Сань! Я слежу за дорогой. Если я буду отвлекаться и петь, мы можем нарушить правила дорожного движения. А правила нарушать не хорошо! Вон видишь, дядя идет через дорогу? - и тихо себе под нос: - Олень, - и снова для Саньки: - Он нарушает правила и переходит дорогу в неположенном месте. А если бы я сейчас пел, то мог бы не заметил его и сбить.
- Еси бы ты счас пел, то он бы тибя усысыл и испугася. И не стал бы пилиходить далогу.
- Нет, Сань! Я взрослый человек и не буду делать глупости!
- Ты скусный, - делает вывод мелкий и замолкает до самой работы.
 - Ле-ен! Никифоров звонит? - я влетаю в офис, одновременно снимая с Санька шапку, а с себя - куртку.
- Да. Я сказала, что ты сейчас на другом телефоне. Он ждет, - отвечает Ленка, прикрыв трубку рукой, - Макс, ты где испачкался-то? У тебя спина в белой краске, - делает она испуганное лицо и тычет в меня пальцем.
- Вот черт! А у меня сегодня встреча с Милой. Лен! Посмотри там очень заметно? - кручусь я на месте, стараясь посмотреть на свою спину.
- Макс, - Ленка начинает громко смеяться, - с первым апреля тебя!
- Да хрен с ним! Что там со спиной, а то… Погоди! Это что, шутка была? - доходит до меня.
- Макс, этой шутке столько же лет, сколько этому празднику, - отвечает она, - ладно, беги. Никифоров на проводе.
Я по дороге вытряхиваю Саньку из куртки, хватаю трубку, прижимаю ее плечом к уху и начинаю развязывать шнурки на сапожках мелкого.
- Здравствуйте, Николай. Извините, что пришлось подождать.
- Здравствуйте, Максим! Не страшно! Не дождался я Жаргала Бамровича, ну да ничего. Я хотел просто сообщить, что мы расторгаем с вами договор. Мы нашли другого поставщика и заключаем более выгодный контракт на поставку продукции.
- Николай! Да как же так? - я с перепуга чуть не роняю трубку. - Вы с нами уже не первый год работаете. Я думал, мы друг друга вполне устраиваем. А могу я узнать условия контракта? Возможно, мы сможем пересмотреть некоторые пункты договора и составить… - я не зря так разнервничался. Эта фирма - наш самый большой и доходный клиент, и, потеряв его, мы можем потерять и большую часть прибыли.
- Максим! - я слышу, как на том конце провода Николай давится от смеха. - С первым апреля вас!
- Что за шутки, Николай? - возмущенно пищу я. - Я уже мысленно стал собирать нищенскую котомку, - мне реально становится очень обидно.
- Максим, что с вами? Где ваше чувство юмора? Ну, хорошо. К делу: мы перечислили деньги вчера. Счет я перекинул в вашу бухгалтерию по скану. Когда можно ждать поставку?
- Я сейчас вас соединю с логистом. Он вам точнее скажет сроки.
- Счастливо, Максим! Да, и привет от меня Жаргалу.
- Удачи! Обязательно передам.
Ну, как вам мой новый образ? Да, я взрослый и деловой мужчина в полном расцвете сил. Чего смешного? Да, я мелковат. Но мелковат я для солидного, а для делового вполне ничего! Заметьте! Сегодня на мне белая рубашка и галстук. Почему галстук в дырке между пуговиц? Нет, это не мода! Это я перед уходом Санька в него высморкал. Ну, не спрашивайте зачем. Так получилось.
- Макс, на вас с Санькой Хот-дог брать?
- Да! И мне с терияки!
- Будет сделано, шеф! - рапортует Ленка и скрывается за дверью.
Еду мы всегда заказываем в одном небольшом кафе неподалеку. Что мне нравится - там можно себе взять стандартное блюдо, например, Хот-дог, с любыми наполнителями и соусом на выбор, даже с такими нестандартными, как терияки.
- Макс! Горячие собачки прибыли. Пошли есть!
В принципе, я не удивился, что меня так упорно звали перекусить в общую столовую. Я в хороших отношениях со всем коллективом, и мы едим вместе, пока нет Женьки. Я не заметил того пристального внимания, с которым все пять человек смотрят, как я открываю маленькую пластмассовую баночку с соусом, как я вдохновенно намазываю соус на сосиску, как кладу туда же кусочек помидора, тонкий ломтик сыра и прикрываю все это листом салата. Как я, чуть прикрыв глаза, тяну такой желанный бутерброд в свой широко раскрытый рот. Как мои зубы…
Ускорю процесс. Я кусаю бутер и только когда начинаю его жевать, наконец, поднимаю глаза и вижу, с каким интересом за мной наблюдает весь наш коллектив.
- И чо? - интересуюсь я.
- Ничего, Макс! Ты кушай, - говорит Ленка нежно и шепотом добавляет на ухо Сереге: - До соуса, видимо, еще не дошел.
Я эту фразу пропустил мимо ушей. А зря. Как только я дошел-таки до соуса, то сразу выплюнул кусок сосиски и громко выматерился.
- Что за дрянь? Они вообще знают, чем терияки отличается от карамели? - начинаю орать я.
- Макс! - Ленка смеется и пытается взять меня за руку.
- Нет, я сейчас позвоню в эту столовку и разнесу их к ебе… - кошусь на Санька, - к бабе Шуре разнесу их лавочку, - я вынимаю из кармана мобильный и набираю номер кафе.
- Макс! - Ленька пытается меня остановить.
- Они что думают? - продолжаю я, вырываясь из ее рук. - Люди дураки и не знают вкус терияки? Да я сейчас…
И тут я вижу, как все вокруг смеются. Я замолкаю на полуслове и пытаюсь понять, что происходит.
- Макс! Мы тебе вместо терияки сгущенку вареную заказали. А наклейки поменяли, - говорит бухгалтер Оля.
- С первым апреля тебя! - добавляет Ленка.
- Да идите вы… - говорю я, кладу сосиску со сгущенкой на тарелку и выхожу из кухни, уволакивая с собой Санька.
Мне реально обидно! Почему-то чувствую себя шутом! А я, между прочим, их шеф. Я им зарплату рассчитываю. Я закрываю глаза на то, что они опаздывают. Я отпускаю их, если им нужно уйти пораньше. Я думал, меня любят и уважают. А оказывается…
- Маська! Ма-а-ась… - это в дверь сунулась Ленка, - ну, ты чего, обиделся что ли? Ты всегда такой веселый и юморной, а тут вдруг вот… Ну, Мась!
- Лен! Ну, сколько можно всех веселить? Мне уже двадцать четыре года! В таком возрасте люди добиваются уже чего-то. Становятся взрослее и серьезнее. А я все как щенок лопоухий. Только веселю всех.
- Вот дурашка! Да мы любим тебя за то, что ты именно такой!
- Какой?
- Веселый! Маська! Не сердись на нас, ладно?
- Не сержусь. Извините меня. Я просто устал очень!
Наконец, я приступаю к работе. Наблюдая, как Санек точит очередной карандаш и разговаривает с точилкой, жду, когда загрузится Женькин компьютер. Как только загорается монитор и заставка Виндуса заканчивается, я в ужасе замираю: посреди экрана широкая красная полоса, на которой из всей информации мои глаза выхватывают слово «Троян».
- Ленка! Срочно айтишника!
- Что случилось? - волнуется секретарша.
- У меня вирус в компе. Бли-и-ин… Ленка, там же договора готовые и счета выписанные.
Я думал, что от смеха упаду под стол, когда в мой кабинет вошел «Мартин». Вы точно помните жирафа из «Мадагаскара»? Прикиньте, наш айтишник пришел с перевязанной шарфом шеей, точно как герой мультика.
- Чо с горлом? - спросил я.
- Болит, - прошипел «Мартин», - что там у тебя с машиной?
- Прикинь. Я включаю, а там во… - тыкаю я в экран пальцем.
- Руки от экрана, - морщится айтишник, - ну, все… Доигрался.
- Что там?
- Троян подцепил. Да еще какой. Боюсь, жесткому диску трындец.
- Слушай! Только не это. Там договора. Там куча документов. А почему так вышло-то?
- Ну, видимо, кое-кто тут лазил по порносайтам, - серьезно заявляет «Мартин».
- Ну, Жаргал! Ну, Бамрыч! Такой взрослый солидный мужик. А тут такое.
- Макс! Тут гейские сайты в истории.
Вот тут я напрягся. В принципе, я всегда удаляю всю историю. Неужели забыл? Никто в фирме не знает про мою ориентацию, и вот так глупо спалиться на гейских потрахушках…
- Да, ладно! Не поверю, что Жаргал, - пытаюсь я перевести стрелки.
- А я не про Бамрыча. Жаргал - мужик интеллигентный и совершенно натуральный. Так что не надо тут мне заливать. Ну, что будем делать, противный? - «Мартин» делает такое неприятное лицо, что у меня сводит зубы.
- Слушай! Ты это… Ты ведь не…- тихо блею я.
И тут айтишник заржал. Вы когда-нибудь слышали смех постуженной гиены? Я слушал его, вытирая трясущейся рукой мокрый от пота лоб, и не мог понять причину веселья. Наконец, «Мартин» закашлялся и просипел.
- С первым апреля тебя, дебил!
Представляете мое состояние? Я был на грани того, чтобы признаться этому идиоту, что я гей, предложить ему денег за молчание. Я даже был готов пообещать ему увеличение зарплаты, благо Женька меня бы, конечно, поддержал. Что за пидорский праздник? Ненавижу!!!
Я молча кормлю Саньку супом, а сам вилкой ковыряю котлету. Настроения нет вообще. Да еще и эта Мила обещалась подъехать. Как подумаю, что и ей взбредет в голову надо мной пошутить, даже мурашки по спине.
- Максим! Вы слушаете, что я вам говорю? - Мила недовольно морщит длинный нос.
- Разумеется, Мила! Продолжайте.
- Так вот, проведя анализ, я пришла выводу что… буль-буль-буль…
До чего у нее противный голос. Мне сейчас совсем не интересно, к каким выводам пришел ее обожженный перекисью водорода мозг. Мне сейчас хочется, чтобы открылась дверь и в нее вошел Женька и сказал мне…
- Масимка! Я какать хосю, - дверь действительно открылась, и на пороге нарисовался Санька со спущенными до коленей штанами.
- Ой, Максим! За ребенком следить нужно, - Мила брезгливо морщится.
- Сань! Нужно было войти и громко пукнуть, а уже потом сообщить о своих планах на будущее. Чтоб Милу вообще перекосило, - говорю я, неся мелкого в туалет.
- С певым паеля тибя, - смеется Санька, - во как я тибя зыглал.
- И ты, Брут? - вздыхаю я. Мелкий смешно морщит носик и хихикает. Я так устал, что у меня даже нет сил злиться на него.
Последней каплей в этом первоапрельском марафоне был Женькин звонок.
- Жень, еще немного, и я либо сорвусь, либо стану импотентом. Тебя что больше устаивает? - я стою у окна кабинета и ковыряю пальцем подоконник.
- Малыш, ты сейчас только не психуй, но я в воскресенье не приеду. Мне придется задержаться еще на неделю, - и такой тяжелый вздох, что у меня сжимается сердце.
- Жень! Ты это… ты там не расстраивайся. Я потерплю. Я буду ждать тебя столько, сколько нужно. Я очень соскучился, но если нужно, я завяжу там себе все узелком, а в попу суну затычку. Я очень тебя люблю и буду делать все, что скажешь. Хочешь, я буду самым серьезным на свете? Хочешь, я не буду пить и косячить? Я…
- Малыш… Я не знал, что ты так среагируешь. Меня все в тебе устраивает, - растерянным голосом говорит мой Женька. - Я приеду, как и обещал, в воскресенье, просто хотел пошутить и поздравить тебя с первым…
- ЖЕНЬКА-А-А!!! ПРИЕДЕШЬ, Я ТЕБЯ УБЬЮ!!!
И вот тут я решил, что с первым апреля меня уже поздравили все, кто только мог. Теперь была моя очередь.
- Всем минутку внимания, - выхожу я к коллегам по работе. - Мне только что звонил шеф. Он очень доволен нашей работой в этом квартале. Мы получили хорошую прибыль и в связи с этим вот… Прошу ознакомится и расписаться, - и я кладу листок бумаги, распечатанный с компа за подписью Женьки.
- Девочки! Премия! - восхищенно вздыхает Леночка.
- Стопроцентная, - вторит ей Костик, наш менеджер.
- Квартальная, - радостно ставить подпись на листе ознакомления бухгалтерша Оля.
- Всех поздравляю, - говорю я, тоже расписываюсь и добавляю: - с первым апреля!
Знаете, оказывается, получить в глаз скомканной бумажкой - это больно. А еще оказалось, что я дурак и шутки у меня тоже дурацкие.
Домой я ехал с чувством выполненного долга. Правда вот, машину я смог открыть только после поздравлений с первым апреля от нашего охранника, который вынул батарейки из пульта сигнализации.
- Макс! Полотенце принеси, - это Славка. Он снова приехал ко мне, видимо, до его холодильника добрался-таки кризис.
- Слав! М-м-м… какой ты… м-м-м… мокрый… сексуальный… У тебя такие руки… М-м-м… - я стою с полотенцем в руках в ванной и нагло разглядываю голого друга.
- Макс! Охуел?
- Слав! Ну, ты же мой друг. И ты должен мне помочь.
- Нет, Макс! У тебя есть Женька, а у меня… ну не важно. Не выдумывай!
- Слав! Ну чего ты ломаешься? - я начинаю раздеваться. - Мы по-быстренькому. Скинем напряжение и все такое, - я снимаю с себя почти все и остаюсь в одних трусах и тапках, - ну, давай. Помоги другу избавится от недотраха!
- МАКС! ОТЪ*БИСЬ! - взвизгивает Славка и прикрывает свои причиндалы и грудь руками на манер Венеры.
- С первым апреля тебя, Слав! - ржу я, кидаю в него полотенцем и выхожу из ванной.
Ненавижу этот праздник. День дурака! Придумают же… Хотя, если бы не моя усталость, я бы тоже посмеялся над розыгрышами. Да и вообще, может, действительно лучше оставаться самим собой? Ну и пусть я всем напоминаю веселого и лопоухого щенка! Может, в этом и есть моя изюминка. А быть серьезным - это скучно, Санька прав! Всех с первым апреля!


========== Пи... Жизнь налаживается 1 ==========

Как же давно я тут не был. И ведь удивительно, что ничего не изменилось: тот же охранник у двери, Валюша, как всегда при полном параде и в боевом раскрасе, сидит за барной стойкой и играет с Геночкой в крестики-нолики, перед каждым «ходом» смачно облизывая мелок напомаженным ртом. Вон четыре парня за столиком режутся в карты, явно на щелбаны, а тому блондинчику с голубыми глазами и с трехдневной щетиной явно не везет, судя по его красному лобешнику.
- Тебя все ждут уже. Чего так долго? - подваливает ко мне знакомый бармен и тащит в сверкающую темноту танцпола.
А вот диджей, видимо, поменялся. Странно смотреть на пары, танцующие под «Утреннюю гимнастику» Высоцкого. Я попал в рай! На площадке азиаты, один краше другого. И их лица мне почему-то знакомы. Особенно одно: наглая такая рожа, но с очень сексуальной улыбкой.
Наконец, все рассаживаются, в центр зала выходит ведущий и объявляет:
- А сейчас то, чего вы все так долго ждали: стриптиз в исполнении нашего приглашенного гостя. Встречайте! - и, подняв руки , ведущий уходит, освобождая место… розовому лягуху. Как так-то? Это ж мой розовый лягух! Он не может танцевать стриптиз в гей-клубе в центе Москвы. Во-первых, лягух - натурал, что неоднократно доказывал в мультике, а во-вторых, он чисто физически не может быть в Москве.
И тут до меня доходит, что это сон. Я не хочу видеть, как мой любимый герой будет низко падать, и поэтому пытаюсь проснуться, для чего щипаю свою руку. С третьей попытки я, наконец, открываю глаза.
 Я лежу на кровати, а надо мной навис Женька.
- Жень, ты чего не спишь?
- Я писать хочу, - плаксивым голосом говорит он.
- Последнее время ты хочешь только в туалет, - обижаюсь на него я.
- Ну почему только в туалет? Я еще тебя хочу, - при этом Женька неприятно чмокает меня в нос открытым ртом.
- Ой, фу, - говорю я, вытирая обслюнявленный нос.
Женька не унимается. Он тянет руку к моему соску, потом нажимает на него указательным пальцем и гнусаво тянет:
- Би-би-и-ип…
- Чо за херня, Жень? Это вообще не возбуждает.
Женька зачем-то начинает хлопать мне по животу раскрытой ладошкой, при этом глупо смеясь. Я снова понимаю, что сплю. Мне очень хотелось увидеть Женьку во сне, но не так. Мне нужен секс: страстный, горячий и нетерпеливый, хотя бы во сне, а не это дебильное извращение. Я снова пытаюсь проснуться и для этого бью со всей дури ногой по стене.
- Макс! Хватить дрыхнуть! Ты сейчас самое интересное пропустишь! - Славка сидит рядом со мной на кровати и хлопает рукой меня по животу.
- Чего я пропустил?
- Алену Свиридову. Сейчас будет Чулпан Хаматова с твоим любимым персом, - говорит Славка и тыкает в пульт пальцем, делая звук громче.
- А с кем она танцует? - мой мозг быстро включается, и я вспоминаю, что уснул за просмотром шоу «Танцы со звездами».
- Как с кем? Вот, смотри!
На сцену выходит Чулпан с… розовым лягухом под ручку.
- Ёпт… А Свиридова с кем танцевала? - напрягаюсь я.
- Как с кем? - удивляется Славка, поправляя на голове сложенную из газеты пилотку. - С Барашем, конечно!
И тут я захлебываюсь собственной слюной, всхрапываю и снова просыпаюсь.
В комнате темнота, а в конце нашей огромной кровати, прямо на фоне окна, я вижу Женькину голову.
- Ты спи, малыш! Я тут посижу и посмотрю на тебя, - слышу я знакомый голос.
- Ой, все! Ты сейчас опять в туалет будешь проситься, - говорю я Женькиной голове и отворачиваюсь к стенке.
- Я не хочу в туалет! Я по тебе соскучился!
- Жень! Это точно ты? - до меня доходит, что это уже точно не сон.
- Конечно я. А ты ждал кого-то другого? - я слышу улыбку в его голосе.
И тут я полностью осознаю, что это в реале Женька и что он вернулся. Я переворачиваюсь вокруг себя на сто восемьдесят градусов и пытаюсь вылезти из-под одеяла, но не тут-то было: оказывается, пока я крутился, одеяло плотно окутало мою тушку, и к тому же, ложась спать, я накрылся неправильной стороной, и мои ноги оказались в дырке от пододеяльника. Недолго побарахтавшись в одеяле, я плюю на это дело и начинаю по-тюленьи ползти по кровати к Женькиной голове. Сам Женька, наблюдая за моими телодвижениями, тихо давится от смеха, уткнувшись носом в кровать.
- Ну, все! Теперь хватит ржать! Иди ко мне! - выдыхаю я ему в губы, крепко обхватив его шею руками.
- Малыш… погоди… Задушишь! Ой! Ма… я еще… я с дороги… Ох-х-х…
Ну, в общем, встреча удалась. Утром я, кряхтя, выполз из ванной и очень аккуратно уселся на угловой диванчик на кухне.
- Я вчера перестарался? - улыбается мне Женька через плечо.
- Ничего, - морщась, говорю я, пытаясь дотянуться рукой до сахарницы на краю стола, - кстати, что это вчера был за финт языком? Ты так никогда не делал.
- Это в начале?
- Не. В процессе. Что-то новенькое.
- Понравилось? - и такая хитрая лисья улыбка.
- Понравилось, но… Ты так никогда не делал. Откуда это вдруг взялось?
- Погоди! - Женька оборачивается и смотрит на меня, удивленно подняв брови. - Ты что, ревнуешь?
- Ничего я не ревную, - я опускаю глаза и делаю вид, что процесс всасывания кофе полностью занял мой мозг.
- Нет, ты ревнуешь, - Женька садится рядом и обнимает меня.
- Не ревную я. Вот еще! - я передергиваю плечами и стараюсь от него отсесть.
- Ревнуешь! Ну-ка… посмотри на меня!
- Ну, Жень…
- Посмотри…
- Жень кофе. Ну, Женька! Ой… Жень! Женька… Жень… Же…
В самый разгар нашего «спора» в дверь позвонили. Я с трудом оторвался от раскрасневшегося Женьки и пошаркал в прихожую открывать утреннему гостю.
- Масимка! Сматли, я тебе сего плипёл, - за дверью я обнаруживаю Санька, сидящего на спортивной сумке и с огромной конфетой на палочке подозрительной формы.
- Сань! Ты это… один, что ли? А Ида где?
- Бабуска у дедуски. Я один плиехал. Вот тебе, - протягивает мне Санька конфету, - это вместо малковки.
Твою ж ма-а-ать… И почему вот, интересно, счет от одного до пяти он забывает за час, а про мою позорную морковку он помнит уже не один день? И еще конфета эта такой странной формы… Интересно, у кондитера, наверное, был сильный недотрах, раз он из банального леденца сделал такой огромный…
- ХОПА! - из-за угла высовывается довольная морда Славки. - Здорово! - короткое рукопожатие. - Я мелкого привез, как и обещал. Короче, я побег, конфета тебе, в сумке все необходимое на три дня. Ида собрала. В понедельник мелкого она сама заберет. Я побежал.
Я и слова не успел сказать, как Славкина спина уже замаячила в конце лестничного полета. Раскрою вам великую тайну: у Славки, по-моему… да нет, у него точно бурный роман, причем герой этого романа живет недалеко от меня. Поэтому последнее время Славка часто «случайно» оказывается рядом с моим домом посреди ночи. Несколько раз он приходил ко мне с глупо сияющим лицом и весь вечер улыбался стенке. Как вы понимаете, меня это жутко бесило. Но это было до того, как приехал Женька. Сейчас я очень рад за друга.
Я мысленно пожелал Славке беречь задницу, отобрал у Санька безумную фаллоконфету, которую он уже развернул и попытался засунуть в рот, и со словами:
- Жень! Смотри, кого я тебе привел, - пошел в квартиру.
Продолжение следует…


========== Пи... жизнь налаживается 2 (Детская неожиданность) ==========

- Ты такая, вся такая! Ва-у! Ва-у! - я стою у зеркала и пою в большую щетку, делая церебрально-паралитические движения Элвиса. Кстати, неплохо так двигаюсь! И выгляжу просто «ВАУ», и настрой такой же.
- Ты бы побрился, что ли, - проходит мимо Женька, подтягивая на ходу мои растянутые треники. Вот почему он, когда убирается, надевает мои вещи?
- Жень, а чо ты опять в моих праздничных тренировочных?
- Их не жалко. У тебя резинка растянута, коленки, как грудь престарелой дамы, и все залито краской.
- Не эстетический у тебя вид, Женька, - вздыхаю я, - вот посмотри на меня? Просто красавчик! Ты такая, вся такая. Ва-у! Ва-у! - кручу я задницей.
- Побрейся, красавчик! А то девочка тебя поцеловать захочет и уколется.
- Мала она еще целоваться, - машу я рукой.
Да. Я иду на свидание. Ну, как-как… Вот так. Ногами! Меня пригласили на прогулку две очаровательные девушки. Вернее, пригласила одна, но вторая как-то само собой пойдет. Вернее, поедет. На коляске. И зовут эту красотку - Варька. Расскажу предысторию.
Когда Женька был в отъезде, мы со Славкой здорово напились и пошли утром за пивом. Чего-то начал издалека. Попробую дать трейлер. В общем, Варьке шесть месяцев, и она дочка Таньки, собака которой укусила меня в нос. Слишком коротко? Тогда полная режиссерская версия: так вот…
Мы шли со Славкой к магазу, и нам на встречу неслась собака. Ну как собака - рыжий шпиц. И не то чтобы неслась, а скорее, смешно бежала, быстро перебирая лапками. А за шпицем бежала девушка и кричала нам, чтоб мы собаку поймали. Ну, я его и словил. Шпиц сначала так щекотно лизал мне лицо, а потом укусил за нос.
Вот так мы и познакомились с Танькой. Оказалось, что она живет в соседнем доме. А когда она узнала, что я парикмахер… Ну, вы понимаете, что это ж просто пикап без напряга! Естественно, начались вопросы про стрижки, волосы и все такое. Вот я и предложил ей свои услуги.
Примерно через неделю она пригласила меня домой. Не подумайте, что я собрался изменить Женьке. Вернее, на тот момент, когда я познакомился с Танькой, я был в состоянии вечного стояка. Но в тот день ей исключительно повезло: я был немного с бодуна и хотел только холодного пива.
Но самое интересное началось, когда я пришел к ней в гости. У нее оказалась дочка. Та самая Варька: розовощекий, голубоглазый и улыбчивый колобочек. Я как-то сразу наше с ней общий язык.
- Варь. Варька. Скажи: «Максим»!
- Ыи-и-и - смешно пищала Варька.
- Ну не! Мак-сим. Ну! Ма…
- Максик, чему ты там ее учишь? - высовывает голову в дверь Танька.
- Не мешай нам, мать! - говорю я серьезно. - Я учу твою дочь говорить.
- Ты лучше ее покорми, - смеется Танька.
- Тань… Эт самое. У меня с грудным молоком проблемы. Вернее, не с самим молоком. С грудью проблемы.
- Во дурак! - Танька принесла какую-то серую хрень в маленькой пластмассовой мисочке. - Мы уже едим нормальную человеческую еду. Правда, Варь?
- Не называй эту хрень, нормальной едой! Варь, чтоб ты знала: нормальная еда это… ну там, не знаю… холодец, например. Мясо жареное с картохой.
- Корми! - командует Танька.
Примерно через пять минут…
- Тань! Танька-а-а!!! Она рот не открывает!
- Максик. Как не открывает? Ну-ка, дай я… А-а-ам… А-а-ам…
Ну, вот кто знал, что это самое «А-а-ам» и есть фишка. Варька открывала рот под этот звук, как робот. Короче, обычный рефлекс. Ничего волшебного.
После этого меня пригласили на прогулку. И вот теперь представьте: я такой гордый, иду под руку с девушкой и толкаю впереди коляску, периодически спотыкаясь об колесо.
- Максик. Ты тут побудь с Варькой. А мне по магазинам нужно, - с этими словами Танька пропала в крытых павильонах торгового центра.
С минуту мы с Варькой смотрели друг на друга. И вдруг…
- А-а-а…
Блин! Детский плач - это жесть, скажу я вам. Вот представьте зубную боль. Или нет. Представьте, что сосед сверлит стену точно около вашего уха. Естественно, я растерялся. А что вы хотели? Санька тоже иногда орет, но так он хоть говорит, чего орет, а это просто орет.
- Варь. Ты это… - я наклоняюсь над открытой пастью Варьки, - заткнись, а? Варь. Ну, не реви. Сейчас мамка, сука такая, придет и тебе это, как его, сиську даст… может…
Знаете, я понял, почему, когда Варька орет, то не реагирует на слова. Она их просто не слышит. Я сам себя слышал с трудом. В общем, я воспользовался интернетом. Не, не «Окей, Гугл», конечно. Просто написал всем, что у меня орет ребенок. И знаете, что мне ответили? «Посмотри, может, он обкакался!»
Ну, вот как я посмотрю, когда она одетая вся? И потом, когда я был у Таньки в гостях, она предложила мне сменить подгузник, но я отказался и ушел на кухню. Когда Танька шла мимо меня выбрасывать памперс, меня чуть в обморок не сдуло от запаха. Конечно, кормить такой хренью ребенка!
В общем, я решил спросить совета у Женьки.
- Жень. Женька! Она орет, - кричу я в телефон.
- Может, она есть хочет?
- Жень, ты опиздинел? Она уже пожрала серую хрень. Потом запила это все желтой. И все это перед гуляньем.
- Тогда она обкакалась, - я явно слышу, что Женька смеется, отвернувшись от трубки.
- А вот нифига и не смешно. Же-е-ень!!! Как узнать, обос… обкакалась она или нет?
- Нагнутся и понюхать.
- Жень. Ты совсем, что ли? Я ж если это вдохну, меня вырубит.
- А ты как на химии. Рукой помаши над ней и вдыхай, - Женька уже и не скрывает смех.
- Блин. Чо за дурацкие советы?! - ворчу я, убирая телефон в карман.
Я решил прибегнуть к своему методу. Ноу-хау. На вашем месте я бы записывал все, на будущее: короче… Нужно интенсивно трясти коляску и принюхиваться. Там по любому ветром надует запах.
Так вот, стою я, трясу коляску с орущей Варькой и громко дышу.
- Ой, папаша! Что же вы над ребенком так издеваетесь? - это какая-то шибко умная бабка решила меня поучить, как воспитывать ребенка. - У тебя ж дите обкакалось.
- Бабуль, ты это самое… Я сам знаю, когда ребенок обос… какался, а когда нет. Иди давай. Сейчас мамка придет и все разрулит.
Я не стал грубить бабульке. А знаете почему? Она меня «папашей» назвала. Прикольно звучит?
- Максик! Чего тут у вас?
- Тань! Чо так долго-то? Мы тут вот обосрались… причем оба. Я даже больше.
- А-а-а… - смеется Танька и пихает Варьке в рот соску, от чего та тут же замолкает, - а от чего обосрались?
- Тань… Это чо сейчас было-то? Ей просто нужно было соску сунуть?
- Ну, да! А что ту непонятного?
- А сказать не могла?
- А позвонить не мог и спросить?
- Так я и позвонил… Женьке…
- А-а-а… Не, ну все правильно сделал, - ржет Танька.
Вот так и погуляли. После этого меня описали. Пометили, так сказать. В общем, Варька меня признала таким образом. А чего? У животных именно так: описал-признал. И у детей, наверное, так же. Правда, меня до сих пор мучает вопрос: как можно пить и писать одновременно?
 - Жень… Иди уже в магаз. Жень! Счас мелкий выйдет, а мы тут… Жень! - бли-и-ин… как мне сейчас не хочется, чтобы он уходил! И еще хочется, чтоб Санька уснул в комнате на горшке на часок.
- Во! Не полусилася! - это Санька вышел со спущенными штанами в коридор, демонстрируя нам пустой горшок. - А посему у вас в станах маковки? - ну вот… доигрались до морковок! А ведь я говорил ему, чтобы он шел в магазин.
- Эм… морковка? - удивленно смотрит на Санька Женька.
- Ой, Жень! Это длинная история, короче. Пи… Иди в магазин, а мы пока с Санькой поужинаем и ванну примем.
Весь ужин я сидел под столом. Короче, Санька сказал, что хочет лошадку. Вот я и представлял из себя лошадку в стойле, весь ужин. Потом я набрал ванну и сунул в нее полусонного Санька.
- Короче, посиди минуту. Сейчас игрушки принесу, - сказал я и метнулся в комнату за игрушечной лодкой, потому как Санькино желание покататься на пароходике меня насторожило.
- Сань, глянь! Вот тебе лодка. Вот… блин лягушка? Не… крокодил, что ли? Короче, зеленая хренька. Давай по быстрому мыться и…
- Масимка… а я покакал, - грустно говорит мне Санек.
- То есть как покакал? Куда?
- В водиську.
- А где гов… ну, то, что из тебя вышло?
- Какасеська под попой, - говорит Санек.
Ну, отлично! И чо мне делать с этим? Не сразу я понял, что нужно для начала спустить воду и снять с результата жизнедеятельности человеческого организма сам человеческий организм, то есть Саньку, и помыть его душем.
Операция прошла удачно. Осталось, собственно, убрать эту жуткую вонючую лепеху. Понятно, что голыми руками я это взять не смог, поэтому решил надеть на руку полиэтиленовый пакет. Чтоб не чувствовать запаха, я нацепил на нос прищепку, а чтоб не видеть - натянул на глаза темные очки.
Я настраивался примерно минуту и наконец решительно взял рукой в пакете… Сейчас даже не могу поверить, что я это вообще взял в руки.
Выхожу из ванной и в коридоре натыкаюсь на Женьку.
- Ты уже пришел? - гнусаво говорю я ему.
- Макс, а собственно… Что произошло?
- Жень, давай не сейчас? Мы обосрались в ванной, теперь я это все убираю, - я поправляю на носу черные очки.
- А это зачем? - спрашивает Женька и снимает у меня с носа прищепку.
- Жень! Женька, да что ж ты наделал!? - и я, как лось через можжевельник, несусь в туалет, на встречу к белому другу.
Наконец-то! Мы с Женькой на кухне совсем одни. Санька отмытый и довольный тихо посапывает в кроватке, а я после того, как проблевался, чувствую голод.
Вы сейчас, наверное, ждете эротической сцены? С поеданием фруктов, с завязанными глазами? А вот и нет.
- Малыш, ты, может, разогреешь мясо? - говорит мне Женька, глядя, как я занес вилку над кастрюлей с остывшим жаркое.
- Не, так норм! - отвечаю я и кладу кусок мяса в рот. - Жень, блин! Это чо? - я выплевываю мясо и удивленно смотрю на Женьку.
- А что не так?
- Сам попробуй, - тяну я к его рту вилку с наколотым куском мяса.
- Ой, фу! - Женька его выплевывает в раковину. - Что за вкус, не пойму?
- Жень. Вот вроде взрослый мужик, вроде даже умный. В очках вон. А прочитать на баночке - не? В слове соль четыре буквы. Видишь? А в слове «сода»… А! Ну, да. Тоже четыре. Я теперь понял, почему Санька обосрался. Я его этим мясом кормил!
- Я что-то рассеянным становлюсь, - грустно вздыхает Женька и начинает ложкой выбрасывать мясо в мусорку.
- Жень, ну ты чего? Женька! Да ты самый лучший у меня, - мне его становится почему-то жалко. Вернее, не «почему-то». Он пашет, как лошадь, чтобы у нас все было. Он ходит в тренажерку и в бассейн, и я знаю почему. Чтобы не переставать нравится мне. Он готовит, убирается. Он… блин! Он меня любит, а я…
- Женька! Ты иди отдыхай. Я помою сейчас все. А ты поспи, ладно?
- Помой, - отвечает он, - только спать я не хочу пока. Знаешь, чего я хочу? - о! я узнаю эту хитрую лисью улыбку, но делаю вид, что не понимаю.
- Морковками померятся? - предполагаю я.
- Кстати! Мне нужно услышать эту историю про морковку, - Женька подходит ко мне, и его рука легко проникает мне под футболку. Потом легкий поцелуй, и все, я поплыл…
Можно про оставшийся кусок вечера я умолчу? Нет? Хотите проду? Я напишу ее, но только вот такие моменты, как всегда, оставлю для себя.


========== Пи... Открытие дачного сезона ==========

Наконец-то! Свершилось! Настали долгожданные майские праздники и небольшие весенние каникулы. Мы мирно собираемся на дачу.
- Макс, какого хрена лежишь? Ты вещи собрал? - Женька стоит на пороге спальни весь красный и с всклокоченными волосами.
- Там коробка с моими инструментами и куклами и еще сумка со шмотьем.
- Это я все уже в машину перетаскал. Осталось продукты собрать. Давай поднимайся и полы протри, чтоб мы после выходных не в срач вернулись.
- Э-э-э… а кофе в постель и все такое? - сладко потягиваюсь я. Женька только зло зыркает на меня своими азиатскими глазками и уходит на кухню.
Что-то я совсем стал каким-то домашним и ручным… Куда делся тот весельчак и балагур? Где шумные вечеринки и угарный улет с пробуждением в незнакомых местах? Где музыка и куча друзей?
Не подумайте, что я вдруг соскучился по тусовочной жизни. Меня вполне устраивает вот такая тихая и спокойная жизнь. Просто странно… в нас погиб дух авантюризма. Мы перестали делать глупости. Мы перестали лазить на балкон к любимым с цветами.
О чем это я? Ах, да… Дача!
- Я селедку не купил, - выводит меня из философского настроя Женька.
- Какую селедку? - я чешу обеими руками голову и становлюсь похожим на Канта. Не знаю, как он выглядел, но мне кажется, что именно так: с небритым лицом и с торчащими в разные стороны вихрами.
- Я хотел сделать селедку под шубой, а саму селедку не купил, - Женька стоит посреди кухни с полиэтиленовым пакетом в руках. Он выглядит потерянным и уставшим одновременно.
- Жень… Давай ты сейчас сядешь, выдохнешь и перестанешь волноваться, - мне его почему-то становится жалко.
- Я не волнуюсь, - он послушно опускается на диванчик рядом со мной, - просто боюсь, что мы забудем чего-нибудь.
- Жень. Ну, и если забудем. В чем проблема? Селедку купим по дороге. Если нужно будет еще что-нибудь, сядем на машину и купим, - говорю я и снимаю с его волос длинную красную нитку.
- И правда! Что это я?
Я смотрю на него, и сейчас мне хочется просто прижать его к себе и задушить. От нежности, конечно. Я просовываю руку под футболку на спине и чувствую ладонью его горячую кожу.
- Малыш, не сейчас! Мы так опозд…
Я не слушаю его. И никуда мы не опоздаем. Ну выйдем на час позже, дача же никуда не денется? Он быстро сдается моим игривым рукам, и вот уже его губы приоткрываются навстречу моим поцелуям…
Закончили с лирикой! Последнее время меня часто на нее сносит. Нас просто окружает много людей. На работе, после нее. Вокруг нас крутится эта самая спокойная семейная жизнь. Фитнес-клуб, поездки к бабе Любе. Друзья, Санька. Последний вообще практически живет у нас. Мы так редко бываем одни! И мне так не хватает моего Женьки, которого, так же как и меня, крутит вся эта жизненная карусель.
- Макс! Селедка! - вскрикивает Женька, и мне приходится резко останавливать машину на проселочной дороге.
- Ё-мое!!! Жень. Я чуть не обосрался, - говорю я и разворачиваю машину в обратную сторону, в направлении небольшого местного магазинчика.
- Понаехали, гастарбайтеры, - слышу я ворчание толстой продавщицы в подсобке. У нее, наверное, давно не было секса, и именно поэтому ее все бесят и лезть в бочку с селедкой ей совсем не хочется.
У нее, может, и не было секса, а вот у меня был, и совсем недавно. Женька был таким… м-м-м… таким нежным и ласковым. И таким послушным. М-м-м… Короче наше настроение это обидное «понаехали» и «гастарбайтер» не испортило. Тем более Женька в старом (розовом!!!) свитере, старой полинявшей куртке и дебильной, но хоть не розовой шапочке реально похож на узбека-гастарбайтера. Или таджика, я не очень в них разбираюсь.
Первый день на даче прошел в уборке и готовке. У Женьки принцип: уезжая с дачи или из города, мы должны убраться, чтобы потом не приехать в тот самый срач. Но как только мы приезжаем, он тут же начинает убираться! Вот где у человека логика?
На первые майские праздники, обещался быть Славка. Он же должен был привести к нам Санька. Ида хотела тоже приехать с Моисеичем, но побоялась везти его. Он все еще не окреп после болезни. Вообще он держится молодцом! Даже улыбается и шутит. Но меня расстраивает эта кривая улыбка и его голос, так странно растягивающий слова. Мне больно смотреть на нашего Моисеича. Он сильно похудел и состарился лет на десять. Раньше он мне напоминал героя мультика «Гадкий я». А теперь он больше похож на взъерошенную замерзшую птицу с большим клювом.
- А вот и мы! - хором говорят Санька и Славка, вылезая из такси.
После трудового предпраздничного дня мы с Женькой решили немного расслабиться. Но «немного» не получилось. Поэтому Женька встречает гостей с обмотанной мокрым полотенцем головой, а я - с опухшим лицом и трясущимися руками.
- Здорово! - из машины вылезает… Рыжий. Если забыли, кто это, то напомню: это тот парень из нашего двора, с которым мы играли в футбол. И у него еще имя такое странное - Альберт. Или Адольф. Или Альфред… Короче, Рыжий!
- Жаргал! Можно просто Женя, - Женька протягивает Рыжему руку.
- Альберт! Можно просто Рыжий, - о! все-таки Альберт.
Хотите посплетничать? Короче… Как-то раз, мы со Славкой попали в компанию местных ребят, которых я знал. Ну, и каким-то образом утром дома я проснулся один. Вернее, Славки утром в квартире не оказалось. Пришел он такой очень радостный и явно натраханный. Я долго думал: с кем это мой Славка мог эм… совокупиться, так сказать? Девочек я тут же отмел. А парни там все такие… Короче, я перебрал всех Серег, черного и белого, потом прикинул Славкины шансы с Костиком и тут же это все отмел. Про Рыжего я даже подумать не мог. Он не просто бруташка. Он настоящий рыжий медведь: огромный и серьезный. Но потом, Славка стал частенько оказываться где-то рядом с моим домом, если учесть, что живет он ближе к центру, а мы - на окраине города. Он приходил ко мне ночью и сидел на кухне со счастливой мордой, улыбаясь полочкам и не реагируя на мой искрометный юмор.
- Макс! Иди уже в парилку. Ты долго еще будешь в телефоне зависать? - кричит в открытую дверь Женька. Мы уже успели поесть шашлыков, выпить и уложить разбушевавшегося Санька. Кстати… при Рыжем мы с Женькой абсолютные натуралы.
Я не люблю баню. Вернее, я люблю Женьку в бане. Он такой весь потный… тело блестит… мышцы на плечах перекатываются… м-м-м… Ой! Отвлекся! Короче, в бане мне всегда становится плохо. Но мне ж нужно показать перед Рыжим, что я весь такой натуральный и крепкий мужик! Поэтому я скидываю со своей худой тушки остатки одежды и захожу в парилку.
- А теперь веничком! - радостно улыбается Женька. Его организм уже сэрогировал на мою наготу, поэтому он передвигается по бане, прикрыв срам веником.
- Вы давайте вениками, а я пошел, - говорю я и отклеиваю мокрую от пота жопку от деревянного подпопника с явным намерением уйти.
Не тут-то было! Крепкие руки Рыжего хватают меня за плечи, и я не эстетично падаю грудью на лавку.
- Ноги ему держи! - пыхтит Рыжий.
- Он брыкается. Сука! - сипит Славка, садясь на меня верхом.
- Малыш, не дергайся. Тебе понравится, - радостно бегает около лавки Женька с высоко поднятым членом.
Вот знаете! Я не люблю я русскую баню. Не понимаю я этого кайфа. Лупля вениками для меня - это вообще нечто непонятное. Короче, я вырвался из этого дурдома и ушел делать кукол, потирая красную попу. Вообще, мне всегда казалось, что вениками в бане бьют не совсем по ней. Но может, я и ошибаюсь.
Уже глубоко в ночи, потаскав, как обычно, тазики от Женьки и пару горшков от Саньки, я спокойно сел за работу. Забыл похвастаться: у меня уже сделано четыре куклы. Осталось их немного покрыть лаком и собрать.
Я мирно матерюсь в контакте с другом, крашу очередную детальку куклы, как вдруг…
- Бу-бу-бу… еще! - и ритмичный стук чего-то об стенку.
Они там с Рыжим вообще охуели? Во-первых, Славка и Рыжий у меня до сих пор в голове не складываются ни в какую из поз камасутры. Во-вторых, они спят на НАШЕЙ с Женькой постели. А в-третьих, за стеной спит Санек.
Первой моей мыслью было подойти к двери и постучать им. Но мой друг в телефоне меня остановил, резонно заметив, что это не мое дело. Хотя почему не мое? Кровать моя, да и если Санек проснется, то возиться с ним придется именно мне.
Оргия в нашей комнате, наконец, заканчивается, и я снова принимаюсь за куклу. И тут случается непредвиденное… На полуслове мой телефон вырубается. Я разрядил батарею в ноль, а зарядка в той комнате, где «спят» Славка и Рыжий. Что делать? Конечно, потихоньку идти за зарядником.
Потихоньку не выходит. Проходя по темному коридорчику к двери комнаты, я спотыкаюсь об велик, и он с грохотом и звоном падает на меня. Вернее, не так. Это я с грохотом и звоном падаю на него. Потирая ушибленный бок, я добираюсь до заветной двери и, открывая ее, тактично кашляю. От натужного кашля мой организм, измученный овощами, издает неприличный звук.
- Знаю, кашлять было излишним, - шепотом говорю я сам себе и слышу Славкин смех в подушку и нарочито громкий храп Рыжего.
- Масимка-а-а!!! Маси-и-им!!! Я писить хосю-у-у!
Блин! Началось в колхозе утро! Разбудили-таки Саньку! А время полседьмого, и вряд ли мне удастся уговорить мелкого поспать еще часов шесть, если учесть, что вчера я уложил его пораньше, чтоб не мешался.
Я понимаю, что меня медленно рубит в сон и Саньком я точно не смогу сейчас заниматься, поэтому принимаю решение разбудить моего алкаша поневоле - Женьку.
Я захожу в комнату и сажусь на кровать. Женька так сладко спит, по-детски свернувшись калачиком. Длинные волосы закрывают пол-лица, и я тихонько отодвигаю их рукой. Какой же он красивый! Блин! Такая длинная шея с голубыми пульсирующими ручейками венами… такие красивые руки с длинными тонкими пальцами… такое красивое одухотворенное лицо… м-м-м…
- Малыш! Иди нах*й, - Женька недовольно морщится и чмокает пересохшими губами, - а еще лучше - метнись за холодным пивком!
Ну, вот… Испортил всю романтику и лирику! А я уже был готов признать, что у меня самый идеальный парень в мире. Ничего, вот уедут ребята, и ко мне вернется мой Женька - милый, добрый, заботливый и совсем не натуральный!


========== Пи... один день из... ==========

Всем привет! Вы сейчас подождите, мы на дачу собираемся. У нас дачный сезон в самом разгаре, со всеми плюсами и минусами. Плюсы - это тепло и солнышко. Минусы - это комары и рабский труд на фазенде.
- Сань, ты все вещи собрал? - это Женька с Саньком собирают вещи.
- Я полозыл сапожки, култачку и твою сапку.
- Шапку зачем? Она зимняя?
- Пусть буит, - Санька выставляет вперед руку, - бабуска говолит, сто в хозявсте се згодиса.
- Хорошо, уговорил. Макс! Твою ж налево! Бросай своих кукол и давай собирайся!
- Я сейчас!
- Ну, что ты как маленький? Санька, вон, мне помогает собираться, а ты с куклами возишься!
- Я не маленький! И куклы у меня особенные. И я собираюсь! Вишь - Харумку уже пакую. Санька! Отдай! Отдай Харумкину голову! Жень! Скажи, чтоб он не трогал моих кукол! Ну, все, мелкий! Если ты мне голову сломаешь, я тебе твою оторву и вместо сломанной к кукле прикреплю!
Погонявшись немного за Саньком по квартире и словив пару подзатыльников от Женьки, я стал активно принимать участие в сборах.
- Жень, а где у нас ласты? - ору я с балкона, стоя на табурете и роясь на полках.
- Зачем ласты? - замирает у окна Женька.
- Ну, как зачем? Ты мне тот веер китайский не купил? Не купил! А я вот лягу на шезлонге во дворе, а чем ты от меня будешь комаров отгонять?
- Ты нормальный? Нет? - злится Женька.
И тут мне на голову падает Химкина переноска. Это такой маленький пластмассовый саквояжник. Я ловлю его и замираю. Химка! Прошло уже почти полгода, как его нет с нами, а я до сих пор сажусь на кровать, предварительно пошарив под попой руками, чтобы не раздавить крысеныша.
- Малыш! Я тоже по нему скучаю, но…
- Я знаю, Жень! Ты не готов завести новую крысу. А собачку? Ма-а-аленькую? М? - и я делаю умильное лицо.
- Ой, нет! Мне тебя хватает! - машет рукой Женька.
Ну, вот так всегда! Как только я говорю о пополнении в нашей семье, он сразу говорит, что не готов. Мне кажется, я повзрослел за год и даже доказал, что на меня можно положится! Хотя… косячил я тоже достаточно много!
В эти выходные предстоял большой сабантуй. В середине недели позвонил Славка и сказал, что свой ДР он хочет отметить с нами и на нашей даче. Вообще-то, днюха у него в пятницу, а на дачу он приедет к нам в субботу. И я даже догадываюсь с кем.
С нами в машине Санька, Ида и Моисеич. Моисеич молодец! Уже ходит сам, поправился немного и вообще стал больше походить на прежнего Бориса, которого я помню. А вот Ида теперь над ним как курица над яйцом. Конечно, она и раньше о нем заботилась, но сейчас мне кажется, что она даже иногда перебарщивает, что жутко раздражает самого Моисеича.
- Максик, закрой окошко и прекрати курить. Боря, тебе не дует, душа моя?
- Макс! Кури! Я хоть дымом подышу!
- Макс, выбрось сигарету и веди машину двумя руками, а не локтем!
- Макс, кури! И веди машину как удобно!
- Слушайте! Чо вот вы там ромашку устроили? Кури - не кури! Дайте мне спокойно вести машину! Вон лучше за Саньком смотрите, а то он у вас козявки жрет!
- Сашка! - это они уже хором мелкому.
Наконец, лето наступило по-настоящему. Началось оно в этом году рано, уже в мае, но мы привыкли считать его по календарю. Я очень люблю нашу дачу и люблю сюда приезжать с Женькой и друзьями. Но чего я НЕ люблю, так это работать на даче.
Женька - настоящий рабовладелец! Он нашел работу всем, даже Моисеичу. Теперь сам Женька готовит шашлык, Ида моет посуду после обеда, Моисеич чистит картошку, а я… Я полю грядки.
- Вот блин… Нафига нам эта зелень? На рынке пучок петрушки и укропа стоят три копейки! Нет же… Надо свою насажать, чтобы Максимка тут ползал и в земле, как крот, ковырялся! А Максимка, между прочим, сейчас сидел бы и кукол делал.
Это я ползу между грядками и ворчу. Позади меня ползет Санек и мычит, периодически хватая меня за ноги. Женька на мое ворчание вообще внимания не обращает. Они там с Моисеичем «Музыкальный ринг» устроили. Кто кого переорет. Просто пением у меня все это рука не поднимается назвать! Во! Слышите? Сейчас Моисеич доорал «Черного ворона», и теперь Женька гнусаво затянул «Ели мясо мужики». Блин, вот в нем все красиво, и душа, и тело… Особенно тело впечатляет, такое смуглое… подкаченное… м-м-м… О чем это я? Отвлекся. Ах, да! Так вот, все в моем Женьке красиво, а вот как петь начинает - хоть вешайся!
- Санька! Ты опупел? - я пытаюсь отогнать от своего зада совсем ошалевшего от жары и скуки мелкого, который уже два раза сильно ущипнул меня за попу, пока я выдирал очередной сорняк. - Иди, вон, с Рамштайной побегай!
- Р-р-рамштайн! - раскатисто кричит Санька и бежит к собаке.
- А ну-ка! - его на бегу подхватывает Женька. - Скажи еще раз!
- Р-р-рамштайн! - рычит мелкий и хохочет в Женькиных руках.
- Ида, а когда это Санька стал «Р» выговаривать?
- С неделю где-то. А давай, Сашунь, стишок расскажем, который учили?
- Посмотрыте на Ирынку! Ест Ирынка мандарынку, - весело порыкивает у Женьки на руках мелкий.
- А я комара проглотил, - вставляю свое веское слово я из грядок. Думаете, на мое несчастье кто-нибудь обратил внимание? Как же! Все веселятся и прыгают вокруг Саньки! - Эй! Люди-и-и!!! Я комара проглотил! - уже ору я. Реагирует только Санек:
- Нисего, Масимка! Ты его потом выкакаис.
Спать улеглись все как-то очень рано. Я разложился на терраске шлифовать куклу, но понял, что в дачной тишине звук гравера больше походит на рокот мотора самолета. Я вздохнул и решил перейти к более тихому занятию, а именно к переписке с друзьями в инете. Ближе к утру моя любимая бро умудрилась кинуть мне порнушку, и хотя я уже собирался спать, после нее спать мне резко расхотелось.
- Жень. Женька! - я ласково тыкаю Женьку в плечо пальцем. - Жень, ты спишь? - принципиально не обращаю внимания на его храп. - Жень!
- Макс, отъебись, а? - Женька пытается отмахнуться от меня, как от комара.
- Жень, а смотри, что у меня есть! - и я радостно откидываю с себя одеяло.
- Макс! Ты охуел? Пять утра! - кстати, это тоже достижение года: Женька обогатил свой великий и могучий запасом матерных слов. И все благодаря кому? Конечно, мне!
- Ну, Женька. Не пропадать же добру?
- Иди на крыльцо и придуши этого маленького гада! - ворчит Женька.
- И ничего он не маленький! - обижаюсь я. - Среднестатистический размер, - я запахиваю одеяло обратно и отворачиваюсь, - а на крылечке комары, они нас съедят.
- В пять утра даже комары спят, - вздыхает Женька и поворачивается ко мне, - а ты чего опять не спишь?
- Да у меня тут сюрприз был, он спать не давал.
- Э-эй! Дай на сюрприз посмотреть, - и такое нежное касание по моей спине… м-м-м…
Угадали! НЦа, да еще какая! С кучей мурашек по спине, с горячими поцелуями и шепотом на ухо: «Тише, малыш! Тише! Разбудишь гостей»… м-м-м…
Ближе к обеду к нам присоединились Славка, который, принимая поздравления, обдавал нас легким перегаром, и Рыжий с опухшими глазами и красным носом.
- Алик, таблетки не забыл? - блин… какая гадость, ваша заливная рыба! Алик! Во пидрилы!!! Кстати, Женька тоже чаем поперхнулся от этого вот «Алика». Неужели и мы там выглядим с ним со стороны? Да не-е-е… Женька у меня нормальный вроде, да и я весь такой бруташка. А сейчас, в растянувшихся до состояния шаровар трениках, старой полинявшей футболке до колен и в шлепках, я смотрюсь прям по-рэперски, по-моему.
Застолье, то бишь шашлык под водку, проходит, как обычно. Женька на глазах превращается в русала и глупо философствует на тему квантовой физики, в которой нифига не понимает. Славка дурно хихикает и лапает под столом все, что попадается в его игривые руки. Моисеич неспешно цедит коньячок под пристальным взглядом Иды. Сама Ида пьет «Кровавую Мэри». Никогда не видел ее такой. Наверное, она просто устала от переживаний и работы и решила расслабиться на воздухе. И правильно! Пусть отдыхает. С Рыжим творится что-то странное. Его вштырило уже со второй рюмки. Оказывается, у него аллергия, и он пьет какие-то лекарства, а они усугубляют действие алкоголя. И только мы с Санькой пьем сок. Сок яблочный, поэтому мы с мелким периодически бегаем за дом и активно удобряем кусты смородины.
- Санек! Слушь! А давай я с тебя куклу лепить буду? Хотя не. У тебя пузо как у лягуха, - я пытаюсь увернуться от Саньки, который явно целится мне на ногу.
- Посему как у лягуски? Вот смотли, - и мелкий втягивает пузо внутрь.
- Не. Так еще хуже. Сделай как было, - машу я на него рукой.
За стол сели в этот раз рано, поэтому до кондиции все тоже дошли рано. Уже в двенадцать ночи по всему дому разносился богатырский храп. И снова мне не удалось работать ночью с куклами, поэтому я в полной темноте прополз в нашу комнату, удобно уселся на кровати рядом со спящим Женькой и стал писать.
Ближе к утру Женька недовольно зашевелился, и я с ужасом понял, что тазик я не принес. К счастью, в этот раз мой русал не отрастил хвост и смог самостоятельно встать с кровати и даже надеть валенки на босу ногу. Вот так, в валенках и трусах, пошатываясь, Женька проследовал на терраску.
И тут случилось страшное: откуда-то снизу, из темноты, я услышал странные гортанные звуки, похожие не то на вой, не то на ворчание. Честно? Я чуть не обосрался. Вот реально, в тот момент я понял тех людей, которые в фильмах ужасов сидят в темноте и слышат странные звуки. Потом на полу началась какая-то возня и сопение, и до меня дошло, что у нас еще один гость остался с ночевкой. Это Рамштайн. Когда он пробрался в нашу комнату и слился с цветом паласа на полу, я не знаю. Но, видимо, его разбудило Женькино путешествие до толкана.
Сначала я обрадовался собаке. Видимо, она тоже была рада меня видеть, поэтому стала щекотно лизать мне ноги, но потом… Потом Рамштайн по-хозяйски залез ко мне на кровать и улегся, заняв примерно половину ее нижней части. Я попытался прогнать его рукой, но он среагировал на это не очень адекватно. Было как-то неприятно слышать его глухое рычание и видеть белый ряд зубов.
Вариант прогнать его ногами мне тоже не понравился. Я просто представил, как белые зубы собаки сжимают мой большой палец. Тогда я решил взять его лаской и почесал за ушком. Стало только хуже. Это чудовище отреагировала на мою ласку, растянувшись на всю кровать и подставив мне свое пузо. В результате я оказался у самого края кровати.
- Максыш, двигай попину, - это возле кровати нарисовался Женька все в тех же труханах и валенках.
- Ага. Иди сам к стенке, только Рама убери сначала. Вишь? У меня тут проблема.
- Это не проблема, - по-фашистки вскидывает руку Женька, - ща я его как…
И в этот момент Рамштайн снова подает голос и рычит уже на Женьку, при этом всеми четырьмя лапами сталкивая меня к кровати.
В итоге: Рамштайн мирно спит у нас на кровати, а мы с Женькой на полу. Нам удалось отвоевать у собаки один матрас, одно одеяло и две подушки.
- Слушай, Женька. Я чего-то расхотел собаку, - говорю я, кладя голову ему на плечо.
- Вот и правильно, - вздыхает тот и обнимает меня, - спи, малыш. Ты лучше собаки, - последнее он говорит уже почти в полусне.
К чему я это все рассказываю вам? Уже целый год мы с Женькой живем на страницах ФБ. Целый год я рассказывал вам про нашу жизнь. Иногда веселую, иногда грустную, иногда скучную. Мне очень приятно, что вы следили за нашей нестандартной семьей и, надеюсь, вам было интересно. За сим… Нет, я не прощаюсь с вами. Просто этот фанфик считаю законченным. Но будут другие. Возможно, немного в другом формате, но писать я буду. Так что до новых встреч!
Ваши пидоры.