Мемуары гея

========== Пи... на природе ==========

Лето еще не началось, а жара стоит уже почти под тридцать. Понятное дело, выходные в городе в такую жару - не выходные. Поэтому все стараются выехать на природу. Кто на шашлыки с палатками в ближайший лес, кто с пивом на берег любой приличной лужи, ну а самые удачливые - на дачные участки. Хотя, удачливыми их можно назвать с натягом. Что такое отдых на даче? Это вечная и нескончаемая работа. Рабский труд. Одним словом - фазенда!
Фазенда нашего друга Лехи принимала нас в течение нескольких выходных. Разумеется, вместе с самим Лехой. Пиво, водка, шашлыки, баня, пьяный треп до утра. И главное никакой напряжной работы. Настоящий рай. В середине недели наш друг сообщил, что в выходные уедет к любимой женщине. Да, совсем забыл представить его: Леха - наш сосед, сорок лет, не женат, лысый, толстый, характер нордический. Добрый и хороший мужик, короче. Натурал из натуралов, но не гомофоб. К нам с Женькой относиться по-отечески добро, как к нерадивым детям, с легкой под*ебкой.
Мы, конечно, порадовались за него и за мою тетю, его любимую женщину, но поняли, что выходные загораем исключительно на балконе. Утром в пятницу ситуация резко изменилась. В семь часов к нам ворвался все тот же Леха, положил на стол ключи, поддоны с жиденькой рассадой, кулек с семенами и со словами: «Валите на х*й», - показал нам рукой направление. Жизнь как-то сразу закрутилась вокруг нас, и из сонного и ленивого утро превратилось в торопливое и суматошное. Уже к одиннадцати рассада была размещена на заднем сидении, а сумки с вещами и продуктами закинуты в багажник.
Пятница, одиннадцать утра, а пробки уже превратили машины в нервный и гудящий улей. Чтобы дорога не казалась скучной и нудной, мы врубаем «Наше радио». Это реально моя музыка и музыка, которую воспринимает Женька. Моих любимых азиатов он не переносит и просит слушать только в наушниках. Я знаю причину - ревность.
По радио надрывается Ленинград. Эту песню мы знаем и, совсем осатанев от жары и пробок, начинаем подпевать Шнуру «Люди не летают». В тот момент, когда я со всей дури ору: «Водки нажpyсь и моpдою в лyжy, с криком ёб твою ма-а-ать!» - ловлю неодобрительный взгляд тетки из соседней машины. Мне почему-то не стыдно, тем более, что Шнур из нашего приемника спел эту фразу громче и лучше меня.
На дачу приехали почти к обеду. Суп из пакетика, который Женька дома не стал бы есть даже под страхом голодной смерти, на воздухе улетел у нас за милую душу, под пару стопок водки. После обеда я попытался прочитать записку, торжественно врученную нам хозяином дачи. Да уж, Золушка нервно курит в сторонке. Там аж десять пунктов и в конце приписка: «Потом можете нажраться и потрахаться» и смайлик, больше похожий на Фредди Крюгера. Самое смешное, что только последняя фраза более или менее понятна. Почерк у Лехи похлеще, чем у любого из врачей. Понять можно только по смыслу. Пункт первый состоял из двух слов, второе из которых было похоже на слово «рассада».
- Похоронить рассаду, - радостно догадываюсь я.
- Это потом. Сначала пункт три: обкорнать траву.
- Ободрать, - поправляю я Женьку.
- Обглодать.
- Обосс… - Женька начинает ржать, - ну, и почерк!
Мы берем из сарая две самые настоящие косы. Я, конечно, видел в каком-то кино, как мужики в робищах косят траву под нудные песни, но сам этого никогда не делал. Посмотрев на зажатое мной под мышкой древко косы и торчащий из травы острый клинок, Женька со словами: «Ты мне нужен с ногами», - забирает у меня инструмент и напутствует:
- Иди, хорони лучше рассаду! Это безопаснее и для тебя, и для нее.
С тихой грустью ухожу в грядки, а мой Женька начинает косить лужайку напротив меня. Эта работа мне знакома, поэтому рассада вполне прилично помещается в неглубокие лунки. Нежные голоса моих азиатов мурлыкают в наушниках. Я подпеваю им на корейском, как мне кажется, с английским акцентом. Короче, картина просто идеалистическая: я пою корейскую попсню нашим родным огурцам и помидорам.
На секунду поднимаю глаза и зависаю. М-м-м… какие мышцы на плечах. Они играют под смуглой кожей моего парня. Так! Не отвлекаемся! Я опускаю голову и снова закапываю в лунку веточку огурца под мелодичную саранхульку. М-м-м… как напрягается попка и ноги. Эти обтягивающие треники так подчеркивают всю эту красоту. Что, опять? Работать! Опускаю голову ниже и сажаю огурец с практически закрытыми глазами. М-м-м… тонкая ниточка «бл*дской дорожки» от пупка убегает вниз под спортивные штаны, а там… Все! Хватит! Так я точно долго не протяну. Я поднимаюсь с корточек, обхожу грядку с другой стороны и присаживаюсь над ней, но чувствую, что ноги жутко гудят от неудобной позы. Недолго думая, опускаюсь на колени и продолжаю похороны огурцов уже на карачках. Через минуту, чувствую на своей откляченной заднице жгучий Женькин взгляд. Ха! Теперь ты помучайся!
Ужинаем уже практически в темноте. Готовить ничего особенного неохота. Поэтому решаем перекусить тушенкой из банки.
- Нож на кухне. Сейчас принесу, - говорю я уже от двери.
Возвращаюсь и вижу зеленого Женку, полуоткрытую банку на столе и кухонный нож на полу.
- Чего ты? - удивленно спрашиваю я.
- Я палец обрезал, - глаза у него по-детски испуганные.
- Какой? - спрашиваю я.
- Левый, - отвечает Женка и протягивает мне окровавленную руку.
- Ёпт! - я бросаюсь к открытому ноуту.
- Вот тебе прямо сейчас приспичило, да? - обиженно говорит мне мой парень.
- Я консультируюсь с врачом, между прочим, - говорю я и пишу подруге, по совместительству медсестре: «Что с пальцем делать?» Через секунду получаю соответственный ответ от нее: «С каким?»
После краткого матерного объяснения ситуации, я получаю несколько названий медицинский препаратов, которыми можно обработать рану, и понимаю, что у нас ничего этого, скорее всего, нет. Тогда моя бро советует прибегнуть к традиционной народной медицине.
- Ну, чего там? - спрашивает мой зеленый друг.
- Ты писать хочешь? - спрашиваю я совершенно серьезно.
- Нет, а ты? - растерянно спрашивает Женька.
- И я не хочу, значит, уретротерапия тоже отменяется.
- В машине есть аптечка! - вспоминает он.
Во дебилы! Точно! Перекись, бинты и жгут там должны быть.
Жгут оказался большим, поэтому я логично предлагаю наложить его на шею, чтоб наверняка помогло. Друг не поддержал моего оптимизма, и в результате палец перетягиваем куском ткани и заливаем перекисью под змеиное шипение Женьки.
Из-за этой неприятности в сексе этой ночью мне было категорически отказано.
Утро настало неожиданно рано, в буквальном смысле под пение птиц. Вернее, под дурной ор какой-то птахи у нас под окном.
- Убей тварь, - выстанываю я, пытаясь укрыть ухо одеялом.
- Просыпайся! Кто рано встает… - толкает меня коленом под зад Женька.
- Мог бы поласковее разбудить! - ворчу я.
- Десерт будет вечером, - обещает мне друг, - кстати, завтрак готовишь ты!
Отлично! Проснутся под наглое кудахтанье пернатой твари, получить коленом под зад и еще завтрак готовить!
Полкухни, как палуба затонувшего корабля, кривая и горбатая. Плита стоит под углом тридцать градусов. Как только на раскаленную сковородку попадает струйка подсолнечного масла, она начинает медленно двигаться к краю плиты. Мое тело интуитивно старается ее спасти, не думая о своем хозяине. Рука хватает ручку сковороды, а мои нервные окончания не сразу подают нужный сигнал в мозг.
- Бля-а-а! - громко ору я, хватаюсь зачем-то за ухо и зачем-то прыгая на одной ноге, сотрясая посуду на полках.
- Это новое упражнение такое? Или нет, дай догадаюсь: ты решил помыть куриные яйца и вода случайно попала тебе в ухо? - ржет стоящий в дверях Женька.
- Я руку обжог, - обижаюсь я.
- Ой! Прости, малыш! Тебе больно?
- Нет, приятно! - после ласкового «малыш» я уже не обижаюсь. Ранка оказалась небольшой, но волдырь от ожога лопнул. Даже без консультации моей бро я знаю, что перекись тут не поможет, а только навредит. - Жень, ты писать хочешь? - с тоской в голосе спрашиваю я.
Работу, прописанную Лехой в остальных восьми пунктах, делали: я здоровой левой рукой, Женька - правой.
На вечер решили истопить баню.
- Я дрова колоть, ты носи воду, - командует Женька.
- Ладно, - соглашаюсь я и беру в руки ведро.
Пронося мимо Женьки второе по счету ведро воды, слышу тихий, но забористый мат. Странно, он никогда не пользуется во всем великолепии великим и могучим, а тут такое сложное многословное предложения с междометьями и сложными эпитетами. Я обворачиваюсь, вижу Женьку, стоящего как цапля на одной ноге, и обух топора, лежащий на земле.
- Леха, сука! Предупредить мог бы, что топор барахло, - выдавливает из себя Женька.
- Если что, могу пописать тебе на ногу, - предлагаю я.
- Дурилка, - через силу улыбается друг.
Ушибленная нога помещается нами в ведро с холодной водой, которое я так и не донес до бани.
Дров, нарубленных до распада топора, должно было хватить, поэтому осталось дотаскать воды. Чтобы сделать это быстрее, я стараюсь наливать полные ведра, «с горкой», но вода, естественно, расплескивается по всему пути моего прохождения. В какой-то момент на входе в предбанник мои ноги в резиновых ботах едут впереди меня по мокрому линолеуму. От неожиданности я бросаю ведро и со всего маху падаю на задницу.
- Ёп твою… - вырывается из меня.
Женька, сидящий тут же на диване, дохрамывает до меня и помогает встать.
- Попку мою любимую ушиб! Моя хорошая! - он делает руками массаж моей пятой точки. Через секунду я слышу его тихий смех.
 - Ты чего? - удивленно оборачиваюсь я.
- Представил, как я сегодня буду… - он давится смехом, - а она вся синяя.
Моя фантазия тут же рисует мне вид моей синей задницы, и я тоже начинаю ржать.
Баня готова. Мы сделали друг другу перевязку. Понятно, что идти в баню с просто забинтованными руками глупо, мы одеваем на Женькин палец найденный в аптечке резиновый напальчник, на мою руку - гинекологическую перчатку.
- Мда, - вздыхает, глядя на мою руку, Женька, - ну, в принципе, я не против, только обещай, что не будешь играть в проктолога.
- Ты тоже, - киваю я на его резиновый палец, - и учти, что я попу сегодня ушиб.
- А я ногу.
- И что будем делать? - спрашиваю я, боясь очередного облома.
- Разберемся, малыш! Иди ко мне, - он притягивает меня к себе и нежно целует.
Ближе к ночи, нам звонит Леха.
- Надеюсь, дача цела? Не спалили?
- Лех, короче, рассаду похоронили, траву ободрали, кусты обоссали, крапиву срезали и съели, - сообщает ему Женька.
- Лех, с нами тут такое было, - ору я через плечо друга в телефон.
Рассказ о наших злоключениях Леха выслушал внимательно и сделал свое умозаключение:
- Пидоры на природе - это катастрофа!
Вот не соглашусь с ним. Все ведь остались живы! И главное, долгими зимними вечерами мы с Женькой точно будем вспоминать эти выходные.


========== Один день из жизни пи... ==========

Утро началось, как обычно, под мое недовольное ворчание и шутки Женьки. Я вполз на кухню, закашлялся, чихнул и издал еще один неприличный звук.
- И тебе доброе утро, малыш! - хохотнул Женька.
- Ага, смешно, - буркнул я, - между прочим, я еще сплю.
- Поэтому себя не контролируешь? - Женька колдовал у плиты.
- Чем будем завтракать? - я игнорирую вопрос и смотрю на кухонный стол. На столе сидит крыс и самозабвенно хомячит одинокий кусок хлеба. - Дай сюда, - говорю я Химке и пытаюсь отобрать у него еду. Он хватается за кусок зубами и лапками и не выпускает. Я чуть тяну хлеб на себя и везу крыса по столу.
- Вы еще подеритесь, - оборачивается к нам Женька.
- А чего он как этот… - не могу подобрать эпитета к крысе.
- Дай ребенку позавтракать! - говорит Женька, вынимает у меня изо рта кусок и снова отдает его крысу.
Женька прекрасно знает, что, пока я не умоюсь и не выпью кофе с сигаретой, ко мне лучше не лезть. Но каждое утро не может удержаться от того, чтобы не постебаться надо мной.
Я подхожу к кофемашине и через три минуты получаю горячий и ароматный напиток.
- Не обкуривай ребенка, - заявляет мне Женька, и крыса со стола плавно перелетает к нему на плечо.
- Этот «ребенок» вчера мою пачку «Салема» сожрал! - возмущаюсь я.
- Не сожрал, а погрыз, - Женька ласково трепет «ребенка» по ушастой серой головке, - и правильно, Химчик, нехрен курить по пачке в день.
- Тебе жалко, что ли? - вспыхиваю я.
- Мне для тебя ничего не жалко, - улыбается мне Женька, и я таю от этой улыбки, - сейчас будет омлет! - сообщает он мне.
- Ура! По моему рецепту?
- Эм… Вилка, запеченная в омлете, - это твой фирменный рецепт! Я по-своему готовлю. Ладно? - смеется он.
- Опять я что-то не так делаю, - обижаюсь.
- Глупый! Ты стараешься, и я это ценю! - и снова эта улыбка. Ну, как на него можно злиться?
- Какие у нас планы на сегодня? - я обжигаю рот очередной порцией омлета.
- Надо съездить в офис. У меня сегодня встреча. Заодно проверю, как продвигается там ремонт. Потом поедем по магазинам, - Женька дует на кусочек омлета на вилке и протягивает его крысу. Тот хватает его лапками, потом бросает, трясет головой и облизывает лапы, - вот плохой Женька! Дал маленькому горячую еду!
- Хватит баловать его! Жень! Это крыса!
- Это член семьи! - поправляет меня он.
- Да уж, семейка! Два пидора и крыса, - ворчу я.
- Я говорил тебе, что мне не нравится это слово, - серьезно говорит Женька, а крыса вместе с куском омлета залезает к нему на плечо. Я смотрю на их возмущенные физиономии, и мне становится смешно.
- Сговорились, да?
- Нет. Я его подкупил, - шепчет мне Женька, отгородившись от Хима рукой, - омлетом.
Женька моет на кухне посуду, а я вызвался погладить. Свою футболку я погладил быстро и, в принципе, качественно. Почему в принципе? Просто я ее погладил только спереди, логично рассудив, что сзади я себя все равно не увижу.
- Хим! Зараза! - кричу я на крыса, который пытается проскользнуть мимо меня по полу. - Отдай, гад! - я ныряю за ним под кровать и пытаюсь достать его и отнять пачку сигарет. - Сволочь! Сам не курит и другим не дает, - кряхчу я, карячась на полу.
- Ты рубашку мне… А чем это пахнет? - Женька стоит на пороге комнаты и принюхивается.
- Твою мать! - я вскакиваю с пола, больно ударившись плечом о край кровати, и бегу к гладильной доске. - Же-е-ень… - тяну я, - хочу спросить тебя, как художник художника?
- М-м-м? - вопросительно мычит он и хмурится.
- У тебя есть еще белая рубашка? - я поднимаю с гладильной доски его прожженную рубашку и показываю ему.
- О, Господи! - он по театральному прижимает ладонь ко лбу. - Я с тобой с ума сойду!
- Же-е-ень! Ну, прости меня! Я рукожопый!
- Ага! Жопорукий! - ржет он.
Машина мягко тормозит на светофоре. Я громко помогаю петь Горшку, под недовольные взгляды Женьки, который ведет машину.
- Что опять не так? - спокойно спрашиваю я и с досадой пропускаю самое любимое место в песне, не успевая гаркнуть «Хой!»
- Ничего. Просто поешь очень громко.
Я достаю из пачки сигарету и ищу в бардачке зажигалку.
- Не кури в машине, - не отрывая взгляда от дороги, говорит Женька.
- Не пой, не кури, не чавкай, не приставай, - перебираю я все услышанные запреты.
- Не приставай? - удивляется Женька. - Это когда я такое говорил?
- Вчера, - отвечаю я.
- Это было сегодня. В пять утра. И правильно сказал.
- У меня это неконтролируемый процесс, - заявляю уверенно.
- Судя по сегодняшнему утру, у тебя много неконтролируемых процессов в организме, - смеется он.
Я впервые на Женькиной фирме. Машину припарковали за небольшим девятиэтажным домом, обошли его и вошли с парадного подъезда в небольшой холл. На ресепшине нам улыбнулась милая женщина. «Секретарша в возрасте», - заметил я, и мне это понравилось. Но радость была недолгой, потому что секретарем у моего Женьки оказался вполне симпатичный парень.
- Вот иду и думаю, мне уже пора бить тарелки о стену? - тихо шепнул я Женьке.
- Он женат, и у него двое детей, - так же тихо отвечает он мне.
- Это не показатель, - замечаю я громко.
- Не кричи, - Женька легонько толкает меня плечо, - дома я тебе устрою показатели! Здравствуйте, Леночка! - это он не мне, а девушке с жидким «конским хвостом» на голове. Леночка счастливо улыбается и теребит тощей ручкой и без того сальный хвостик. Фу!
Мне нравится наблюдать за Женькой, когда он работает. Этакий серьезный дядька. Солидный такой. Но больше я люблю, когда он смеется и улыбается. Он сразу становится ребенком. Вот как можно быть и ребенком, и вот таким «боссом», не понимаю. Шастая по офису, я словил на себе два взгляда девочек-менеджеров, а на выходе из офиса - сальный взгляд толстого лысого охранника, от которого спрятался за Женьку.
- И кем я тут буду? - спрашиваю я Женьку, садясь в машину.
- А кем хочешь? - он начинает выезжать с парковки.
- Секретарем. Увольняй этого отца-героина и бери меня.
- Почему именно секретарем? - смеется он.
- Вот представь: конец дня, все расходятся по домам, и мы остаемся в офисе одни. М-м-м… - стонаю я и откидываю голову на подголовник сидения.
- Снова неконтролируемый процесс? - смеется мой Женька.
Я с деланной обидой отворачиваюсь и смотрю в окно машины.
Домой добрались часам к пяти вечера. Я разобрал сумки и уже засунул было в рот большой кусок вареной колбасы, как вдруг…
- Э-э-э! - и перед носом оказался качающийся Женькин палец. - Это позже, - колбаса удалилась от моего рта, потянув за собой голодную слюну.
- Не понял?
- Мы идем в клуб, - уверенно заявил он.
- Ура! Там и пожрем, - радуюсь я и мысленно представляю большой гамбургер и картошку фри.
- В фитнес-клуб, - добавляет Женька. Чудесное видение картошки и гамбургера резко исчезает.
Я не люблю спорт в любом его проявлении. Музыка, танцы - это мое. Все свое детство я провел в музыкальной школе и на занятиях танцами. Единственный вид спорта, которым я владею, - это пинг-понг. Ну да. Я не спортивный. И что?
Собираясь в злосчастный фитнес-клуб, я специально забываю положить футболку. Вот и попробуй теперь заставить меня заниматься без нее!
- Возьми мою, - говорит мне Женька в раздевалке и протягивает РОЗОВУЮ футболку.
- Это что? - я в шоке. - Она же РОЗОВАЯ!!!
- Это не розовый, а коралловый, - Женька совершенно спокоен. Черт! Не прокатило.
К нам выходит здоровенный инструктор. Он мне напоминает деревянного солдата из сказки про Элли и Татошку. Мне становится неуютно от строгого взгляда, которым он окинул мое незнающее слова «мышцы» тело.
- Качаем пресс, руки и ноги, - заявляет он, глядя на меня взглядом питбуля перед броском.
- Ноги не трогаем, - вдруг выдает Женька.
- Почему? - удивляется инструктор.
- Ну, они у него больные, - мнется Женька.
- Ага, - меня просто распирает ржач, - о-о-очень больные, временами, - добавляю я.
- Жаль! Над твоими ногами и задом я бы поработал, - добавляет инструктор, совершенно серьезно, - но если брат говорит, что нельзя, значит, не будем.
Вот тут у нас обоих случился ступор. Мы с Женькой одновременно смотрим в большое зеркало: он на мою русскую, народную, блатную, хороводную физиономию, а я на его до предела округленные азиатские глаза. «Точно он из дерева. А вместо мозгов опилки, как у Винни Пуха», - делаю я мысленно вывод.
Мне трудно сконцентрироваться на занятиях. Во-первых: мне они не нравятся, во-вторых - на Женьке такие обтягивающие ведосипедки!!!
- На улице будешь на девушек заглядываться, - говорит мне деревянный солдат и сажает на очередной пыточный аппарат, - опускаем перекладину вниз, с выдохом, расправляем плечи, качаем трицепс.
Я послушно тяну вниз железную палку у себя за спиной. Первый раз пошло неплохо. Даже спина как-то приятно потянулась. Второй раз было тяжелее. На третий у меня что-то хрустнуло в шее.
- Же-е-ень! Посмотри, у меня там кость не очень из шеи торчит? - спрашиваю я, стоящего рядом Женьку.
- Закончили болтать! Работаем! - рявкает инструктор. - Ты же хочешь, чтоб девочки за тобой табунами бегали? - задает он неожиданный вопрос.
- Хочу! - уверенно киваю я и искоса поглядываю на недовольную Женькину мордаху.
- Тогда качаем трицепс и не паясничаем!
Из зала я просто выполз. Почему-то ноги болели больше, чем руки.
- Жень, - вспоминаю вдруг я, - а почему ты сказал, что у меня ноги больные?
- Ну-у-у… - Женька хитро жмурится, - меня просто они устраивают.
- А руки, значит, нет? - возмущенно пискнул я.
- Да все меня устраивает. Просто я хотел, чтобы мы вместе… - он замолкает, потому, что мы входим в очередной зал фитнес-клуба.
- Ёпт… - тихо выдыхаю я. В голове начинает звучать мелодия из фильма «Миссия невыполнима», - это чего?
- Скалодром.
Я с ужасом смотрю на висящих на стене людей. Она невысокая, но при моей акрофобии мне она кажется просто высоченной.
- Же-е-ень! Я не…
В этот момент меня отвлекает подошедший к нам инструктор. Опа! Вот это кадр! А фигура!!! Ар-р-р…
Я дался одеть на себя пояс с какими-то крепежами и веревкой.
- А почему ошейник у меня на поясе? - бросаю я вслед удаляющему парню.
- Я тебя сейчас просто убью, - шипит мне в ухо Женька, - это страховка.
- Я сам сейчас убьюсь, когда залезу на это… - показываю я на стену, - и страховка мне нифига не поможет!
Я вставляю ноги в дырки в полуметре от пола и пытаюсь подтянуться на руках.
- Блин! - земля не хочет меня отпускать. Мое тело тянет назад, и я спрыгиваю на пол.
- Старайся расставить руки и ноги шире. Это не лестница, - объясняет мне Женька сверху. Ничего себе! Вот это вид! Блин! Какие мышцы! Ноги, руки, попа!!! К черту этого инструктора. Я пошел! Напевая себе под нос «Разбежавшись, прыгну со скалы», я смело ринулся на стену.
- Же-е-ень! Я ноготь сломал!
- Ащ-щ-щ… - шипит Женька, озираясь по сторонам, - дома все ногти остригу под корень собственноручно!
Радостный Хим прыгает по кухонному столу, обгрызая по пути все что попадется.
- Сначала под горячий душ! - командует мне Женька.
- Ты ничего не перепутал? Может, под холодный? - уточняю я.
- Когда мышцы напрягаются, то выделяют молочную кислоту, которая потом… - я просто затыкаю своего Знайку поцелуем.
- Может, поможешь смыть мне эту молочную кислоту? - предлагаю я.
- Не смыть, а… К черту! Пошли!
Горячий душ, нежные поцелуи, кафель холодит грудь, руки пахнут абрикосовым гелем. Звуки голоса, приглушенные шумом воды. Я сразу забываю о трудностях дня, о физической боли. Сейчас я думаю только о нем. И если вдруг весь мир перевернется с ног на голову, я этого даже не замечу.
Три часа ночи. Я крадучись захожу в спальню и ставлю ноут на тумбочку возле кровати. На кухне было холодно, я обледенел и покрылся мурашками. Ныряю в кровать, залезаю под теплое одеяло и прижимаюсь к Женьке, чтобы согреться.
- Ты что, из холодильника вылез? - ворчит сонный Женька.
- Же-е-ень… - я обнимаю его за талию и нежно целую его спину.
- Господи! - Женка накрывает голову подушкой, но крепко сжимает мою руку. - Не приставай!
Может, это все и неправильно, но… это мое. Вернее, наше…


========== Пи... и водные процедуры ==========

Привет! Это снова я. Я и мой Женька. Только не обращайте на него внимания. Он сейчас занят. Мы в фитнес-клубе, и он усиленно качает пресс. Хотя, как можно не обращать на него внимания, когда он весь такой мокрый… красный… стонущий… М-м-м… Это я о чем? Ах да! Так вот: он качается, а я сижу в углу на тумбе. Нет! Это не я. Это какая-то девушка с короткой стрижкой. Я в левом углу. Такой весь брутальный в розовой майке. Майка не моя, сразу говорю. Свою я жестоко убил во время обеда сначала супом, потом киселем. А почему я сижу и не занимаюсь, я сейчас расскажу.
Вчера после работы мы отправились с Женькой в бассейн, чтобы снять усталость трудового дня. Если честно, трудился в основном он. Я весь день сидел за компом, писал и слушал музыку. Писал я тихо, а вот музыку слушал громко. Ну, люблю я всем подпевать. Женька пару раз цикнул на меня, но я не обиделся. Я ж нормальный и понимаю, что заказчик, с которым он разговаривал по телефону, может и не быть фанатом Ляписа Трубецкого, и слова: «Хали гали а пара труппер. Нам с тобою было супер!» может не так понять. В общем, устали мы оба.
Вода - это вообще моя стихия, я по гороскопу рыбы. Обожаю воду во всех ее стадиях, включая дождь, поэтому идею о бассейне поддержал сразу и безоговорочно.
- Давай наперегонки! - радостно предложил мне Женька, покачиваясь на воде на соседней дорожке.
- Эм-м-м… я как ба-а-а… - тяну я.
Дело в том, что плаваю я своеобразно. Однажды, когда я еще учился в колледже, наш физрук радостно сообщил нам, что мы идем в бассейн. Ему моей сломанной руки зимой на лыжах, видимо, стало мало, и теперь он решил меня утопить. Но делать нечего, пришлось пойти.
- Кто умеет плавать налево, кто не умеет направо, - рявкнул нам физрук, - Уваров! А ты чего стоишь посередине? Не можешь определиться, как та обезьяна из анекдота?
- Я не обезьяна, - ворчу я, - я просто не знаю, умею я плавать или нет.
- Ты на воде держишься? - спрашивает меня физрук.
- Да! По крайней мере, не тону.
- Ты и не сможешь утонуть, - ржет физрук, -  по законам физики, - поправляет он себя, видя, что я злюсь. Я понял, что физику он знает на уровне младших классов, - короче, покажи, что умеешь.
Я ложусь на воду и начинаю грести руками и ногами. Все как обычно: я лежу на воде, гребу, но с места не двигаюсь.
- Эм-м-м… Уваров. Достаточно, - окрикивает меня препод. Я встаю на дно бассейна и смотрю на его удивленную рожу, - ничего не понимаю. Гребешь правильно, на воде держишься, а почему не плывешь, не понимаю.
- Физику надо было учить лучше, - говорю я себе под нос под тихие смешки девчонок.
Так что, зная свой феномен с плаваньем, я был несколько озадачен Женькиным предложением.
- Ну, что? Слабо?
Я смотрю на него, и мне становится смешно. Ему катастрофически не идет эта жуткая розовая резиновая шапочка. Да! И шапка у него тоже розовая. Я не понимаю, как можно было выбрать из такого количества разноцветной резины именно розовую? Я, например, выбрал сиреневую. По-моему, очень мужественно. Правда, Женька сказал, что этот цвет называется персиковым, но мне кажется, что нет.
- Да не проблема! - отвечаю ему я, и мы встаем на исходную позицию.
- На старт! Внимание! Марш! - командует Женька и… мы поплыли.
Знаете, как в фильмах показывают титры: «Прошли годы…» - вот приблизительно так я видел в голове эту нашу гонку. Мне показалось, что я плыл около пятнадцати минут. Когда я, наконец, устал и остановился, то увидел удивленного Женьку, который стоял на соседней дорожке и смотрел на меня.
- А ты чего не плыл со мной? - спрашиваю я, тяжело дыша.
- Э-э-э… Я сплавал до бортика и обратно два раза, - отвечает он, - вот веришь, я очень много знаю. Я знаю физику, химию, заметь, не одну, я даже теорию вероятности знаю. Но вот сейчас я просто в шоке. Я не понимаю: почему? - и он разводит руками.
- Почему, почему! Как всегда. Ты что, не знаешь, что у меня все через жопу, - отвечаю я.
А вот потом со мной случилась реальная неприятность. Причем в ней я совершенно не виноват. Мне просто стало плохо. Я лег на край бортика и понял, что вылезти сам не смогу. Голова закружилась, уши заложило, а в глазах пошли темные круги.
- Малыш, - слышу я через шум, - ты чего?
- Норм, - отвечаю я, но пониманию, что это не так.
Короче, он мне помог вылезти и отвел в раздевалку. Чашка крепкого кофе мне помогла.
Вот почему мне велели отдохнуть и не перетруждаться сегодня. А я, лох, забыл телефон в сумке. А сумка в шкафчике. А шкафчик закрыт. И теперь мне придется ждать, пока Женька отзанимается и даст мне ключ от шкафа.
- Же-е-ень… - громко шепчу я и хватаю его за руку, когда он проходит мимо меня, - дай ключ от шкафа.
- Вот мне интересно, где я могу ключ спрятать? - смеется мокрый и красный Женька.
- Логично,  - говорю я. На нем только обтягивающие велосипедки и обтягивающая майка.
- Посмотри в своем кармане, - говорит он и уходит заниматься дальше.
Нет, ну надо ж так! Я иду и достаю телефон. Следующие полчаса я провожу в компании корейских айдолов. Слушать наш рок я не решился, дабы не напугать окружающих пением, а корейского я все равно не знаю.
Я жду, когда Женька выйдет из душа, переглядываясь с симпатичной девушкой.
- Пойдем в туалет сходим, - заявляет он, подходя ко мне.
- Я там уже был. Не хочу, - говорю я, продолжая стрелять глазами в сторону девушки.
- Хочешь, - коротко отвечает мне Женька и тянет за рукав.
Стандартный туалет с тремя кабинками. Я захожу внутрь, нежно подпихиваемый сзади. Он зачем-то впихивает меня в последнюю кабинку, входит туда же и закрывает дверь.
- Ты чего? - удивленно оборачиваюсь я.
- Только потише. Ладно? - шепчет он мне и встает на колени.
- Же-е-ень… ты… блин. Жень! Черт!
Вот так неожиданно прилетело мне счастье и ласково захлопало ушами в районе паха. Мне даже удалось расслабиться. Но ненадолго. Примерно на пятой минуте, когда стало уже совсем хорошо, в туалете открылась дверь и послышались шаги. Этот кто-то засел точно в соседней кабинке, а мой садюга даже темп ускорил. Сосед долго пыхтел и звенел ремнем. Наконец он затих. Вернее, мне бы хотелось, чтобы он сейчас тупо гремел крышкой унитаза. Но нет! Он зашелестел чем-то. С минуту было тихо. Потом начался процесс с достаточно неприятными звуками. Было, конечно, громко, но звуки были не те, что мне хотелось слышать в этот момент. Наконец, шум сливающейся воды оповестил нас об удачном завершении процесса. 
- Господи! - тихо провыл я и расслабился, ухватившись рукой за сливной бачок.
- Тебе понравилось? - шепнул мне Женька садясь в машину.
- Ага! Особенно звуковое оформление, - буркнул я недовольно.
- Не знаю. Я ничего не слышал в этот момент, - улыбнулся Женька.
Я прекрасно знаю, что в эти самые моменты он реально глохнет и что мне петь песни в ванной нельзя, а вот ему кричать во время секса там же можно.
В коридоре нас встречает довольный Химка, которого мы утром забыли запихнуть в клетку.
- Надеюсь, он нам подушки и покрывала не порвал? - спрашивает Женька то ли у меня, то ли у крыса. - Давай ужин готовить!
Вот блин! Командир! Я люблю готовить один и под музыку. А он - вдвоем и под диктора телевиденья. Готовить, как вы поняли, я не умею, но картошку почистить вполне способен.
- Твою мать… Ты чего делаешь? - это он не Химке. Хотя, вспомнить крысиную мать есть за что. Хим весело и непринужденно таскает картофельные очистки, упавшие на пол, куда-то в комнату, где у него находятся «закрома родины».
- А чего я? - тут же выпускаю колючки.
- Ты куда чистишь?
- В раковину. А что?
- Бля-а-а… - Женька матом не ругался никогда. Но это было до меня. Почему-то на меня у него такая вот странная реакция. Он матерится часто и по любому поводу. Причем, это не просто мат, а художественный мат. Я таких эпитетов и метафор никогда не слышал, - долбоеб херов! - это точно про меня. Химыч, заслышав Женькин мат, быстро свалил в комнату, типа на инвентаризацию закромов.
Нет! Не подумайте, что Женька меня не любит и ругается по мелочам. Я б себя сам иногда побил. Например, за носки и обертки от конфет за диваном. Вот как захочется чего-нибудь жесткого, надо будет ему про это сказать.
Пока обед готовится, я захожу в ванну, раздеваюсь, встаю под душ и включаю горячую воду.
- Бля! Сука! - ору я и отскакиваю. Вместо ожидаемый теплых струек на меня выливается душ Шарко. Я пытаюсь его выключить и теперь отпрыгиваю от бьющего льдом крана. Ванна совсем не предназначена для акробатических трюков. Но понял я это, когда, поскользнувшись, больно ударился задницей об кран.
- Сука-а-а! Е*ать конем! - ору я и хватаюсь за кран.
Ну, кто ж знал, что кран такая хрупкая конструкция? Теперь вода из сорванного крана хлещет мне точно в задницу.
- Ж-Е-Е-ЕНЬ!!! СУКА-А-А!!! БЛЯ-А-А!!! - ору я.
- Ну, что опять? - открывает дверь Женька и видит меня в образе фонтана «Геракл, разрывающий пасть льву». Только пасть этому льву я пытаюсь наоборот заткнуть. - Е*анный в рот! Я сейчас!
Он убегает и перекрывает воду.
Я сижу на диване, заботливо укутанный в Женькин махровый халат, с чашкой горячего чая.
- Ты согрелся, малыш? - заходит Женька. Вот за что его люблю, так это за отходчивость.
- Ага! Жень. Я там за диван носки кинул и фантики, - признаюсь я.
- Бл*ть! - он уходит, хлопнув дверью в кухне.
Ничего! Это только вечер! Мириться будем, как обычно, долго и страстно.
Вот так…


========== Пи... и вопросы этикета ==========

Я вам еще не надоел? Да! Это снова я. Где Женька? На кухне. Как всегда занят приготовлением пищи для меня и Химыча. А я, извините, в туалете сижу. Нет! Не подумайте ничего такого. Я просто курю и пью кофе. Удивились? Дело в том, что утром мне просто необходимо выпить чашечку кофе с сигаретой. Но Женька курит крайне редко. Только когда выпьет или после секса, но это святое. А мой завтрак ему не нравится. Вообще-то хочу пожаловаться на него: он мне угрожает здоровой пищей. Вот только не надо говорить, что это типа правильно и что есть гамбургеры и картошку фри вредно. Но оно же, хоть и вредное, все такое вкусное! И главное: вы эту здоровую пищу видели? Вот именно! Она даже по цвету не здоровая, не говоря про вкус. Ну, все. Надо выходить.
- Руки помыл? - Женька кормит Химика куском ветчины из яичницы.
- Зачем? Я ж кофе пил и курил, - по-моему, ответ логичный.
- Ты из туалета! Пока не помоешь, кормить не буду, - вот, опять угрозы.
- А Химке жрать руками можно, несмотря на то, что он ими по полу ходит?
- Не дури. Он крыса, - смеется Женька.
- Вот чего сразу «дурак»! Между прочим, я на руках по туалету не ходил, - дуюсь я.
Вообще я обижаюсь не по-настоящему, и Женька это знает. Я встаю и с тихой грустью марширую в ванну, по ходу вырвав из лап крыса кусок ветчины и сунув его себе в рот.
Вообще я считаю: что естественно, то естественно. Особенно когда ты дома и сидишь в одних трусах за столом. Поэтому я беру кусок яичницы, кладу его на хлеб и все это прихлюпываю сладким чаем.
- А можно есть из тарелки вилкой и не хлюпать? - Женька отрезает ножом кусочки той же яичницы и аккуратно пихает их в рот. - Я не предлагаю есть ножом с вилкой. Но хотя бы только вилкой можно?
- Руками вкуснее, - отвечаю я и громко всасываю в себя очередную порцию чая.
- О Боже! - Женька по-театральному закатывает глаза. - За что мне такое счастье?
- Хых хыхаы, - говорю я. Не пугайтесь! Я не онемел. Просто крыса сидит у меня на плече и ест из моего рта яичницу. Противно? Вовсе нет. Щекотно.
- Не понял, - перестает жевать Женька.
- Я говорю: сам выбрал. Бля! Хим! - крыса настойчиво открывает мою пасть лапками и залезает мне в рот почти всей головой.
- Так, заканчивай этот каннибализм и одевайся!
Сегодня пятница, и мы поедем на дачу. Вообще я буржуй самый настоящий. У меня целых две дачи: одна в моем родном городе, вторая здесь. Еще у меня две машины. Матиз я оставил своей тете, а, приехав сюда, Женька купил машину, на которой я лихо подрезаю грузовики и паркуюсь на бордюры. Ага! Я вожу всего полтора года, поэтому я все еще «блондинка за рулем» и «мартышка с гранатой». Последнее время Женька постоянно сажает меня за руль. Он говорит, что, пока я не научусь нормально водить, то есть буду материться за рулем и закрывать глаза на поворотах, он мне машину не купит. Сейчас у меня не очень получается. Самая большая проблема для меня - перестраиваться направо, потому как правое зеркало для меня остается загадочным предметом, и парковаться, потому что бордюры мешают.
- Же-е-ень… - говорю я, - справа есть кто?
- Блин! А в зеркало посмотреть не судьба? - ворчит Женька.
- Же-е-ень… Я перестраиваюсь уже, - и включаю поворотник.
- Бля! Шумахер херов! - орет Женька, хватаясь рукой за гладкую панель управления. Небольшой грузовик проезжает мимо, истерично сигналя.
- Ура! Перестроился, - радостно объявляю я.
- Сука! Я поседел во всех местах, - ругается на меня Женька, - ты как вообще на права сдавал?
- Я заплатил, - честно признаюсь я.
- Вот накупят права, а потом…
Бу-бу-бу… Он бывает таким нудным! Оставшуюся дорогу до офиса я слушаю правила дорожного движения 2014 года и правила этикета на дорогах.
Машина подпрыгивает на очередном бордюре под Женькино: «Бля!» - и я понимаю, что вылезти из машины через свою дверь я не смогу.
- Же-е-ень! - окликаю я его из машины. Он, не оборачиваясь, машет рукой, мол: «Да пошел ты!..» - и заходит в офис. Я с минуту сижу в машине, приоткрыв дверь, и пытаюсь прикинуть, пройдет ли мое стройное тело в десятисантиметровую щель.
Выбравшись из ловушки через соседнюю дверь, я все-таки попадаю на работу. Там все делают вид, что активно пашут на благо Женьки и меня. Женька тут босс, а я его наследник и племянник. Да! Вы не ослышались. Именно племянник. Он так меня представил в первый день. Вот не пойму, как люди верят в этот бред? Если внимательно посмотреть на генеалогическое древо Женьки, то там сплошные азиаты. У меня в крови намешаны русские и немцы, примерно в одинаковой пропорции. Поэтому в шапке-ушанке и с гармошкой меня представить можно, а вот в национальном азиатской костюме - нет.
Спросив у Леночки, куда ушел дядя Женя, я с грацией бегемота иду между офисных столов. Споткнувшись о телефонный провод и больно ударившись боком о ксерокс, я наконец добрался до его кабинета.
- Не офис, а Форт Боярд какой-то, - ворчу я, вваливаясь в кабинет.
- …разумеется! С вами свяжется наш менеджер. Всего хорошего! - Женька весь такой деловой! В костюме с галстуком и в небольших очках. Очки ему очень идут, а вот костюм делает его каким-то большим. Вообще меня он больше устраивает в постели и голый, пусть даже в очках и в галстуке. М-м-м… Такой в галстуке на голое стройное тело… На длинной шее… Конец галстука заканчивается где-то в начале «бл*дской дорожки»… Да блин!!! До этого еще целых пятнадцать часов, не меньше. Надо отвлечься.
Рабочий день для меня закончился в обед. Женька скомандовал мне: «По коням!» - и я снова забрался на водительское место через правую пассажирскую дверь.
Стопонул он меня около большого торгового центра в центре города. О да! Шопинг! Это я люблю. Не то что я шмоточник и шопоголик, но мне реально нравится выбирать одежду.
- Же-е-ень! Я в примерочную, - говорю ему я, с трудом удерживая в руках кучу одежды.
- Я есть хочу! Давай быстрее! - Женька тяжело вздыхает и плюхается на тумбу.
- У тебя три состояния, когда мы в магазинах: «Хочу есть», «Хочу спать» и «Хочу в туалет», - ворчу я из кабинки.
- Да с тобой ходить по магазинам - это просто пытка. В этом магазине мы уже были час назад, и тебе тут ничего не понравилось.
- Это было до того, как я купил рубашку и джемпер. А тут как раз есть брюки, которые под них подходят. Ну, как? - я отодвигаю шторку в кабинке и предстаю перед Женькой в белой футболке и рваных стильных джинсах.
- Слушай! Я немного не понимаю. У тебя есть рваные джинсы. Зачем вторые?
- Те джинсы я порвал естественным путем на жопе, когда неудачно присел на корточки. А это - работа крутого дизайнера, - уверяю его я.
- Он, видимо, тоже неудачно сел на корточки, - ворчит Женька, - вообще мы пришли сюда за костюмом.
- Жень! Костюм и я - вещи не совместимые!
- Малыш, костюм - это та вещь, которая должна быть в гардеробе каждого мужчины. Это как маленькое черное платье у женщины.
- На мне маленькое черное платье будет смотреться лучше, чем костюм, - ляпаю я и ловлю удивленный взгляд девушки, заходящей в соседнюю кабинку примерочной.
Бедная девушка-продавец приносит нам уже четвертый костюм.
- Нет! надо будет померить отдельно тот пиджак и первые брюки, - сообщает ей Женька, стоящий у меня за спиной в позе художника: наклонив голову вбок, прищурив один глаз и подперев подбородок рукой.
- Же-е-ень… Мы ж костюм выбираем, а не корову, - говорю ему я, рассматривая себя в зеркале. Вот костюм выбирать реально скучно. Для меня они все одинаковые, и во всех я выгляжу как несчастный жених, не видевший невесту до свадьбы.
- А есть пиджак другого цвета? - не обращая на меня внимания, спрашивает Женька у продавца.
- Ага! Розовый, например, - добавляю я.
- Розовый? - удивляется девушка.
- Будешь выпендриваться, купим розовый галстук, - грозит мне Женька.
Я никак не мог понять, зачем Женьке так прижопило покупать костюм, если мы собрались на дачу. Вот это подстава! Он решил мне отомстить! Мы заходим в небольшой итальянский ресторан. К нам подбегает администратор и начинает усиленно лизать нам задницы. Оказывается, мой садюга заказал столик в дорогом ресторане.
Я не был в таких ресторанах. Моя стихия - забегаловки типа Макдака. Ну, пару раз был еще в трактирах с дикой музыкой, нерусской речью, шашлыком и танцами живота. Там всем было наплевать, в какой руке я держу люля-кебаб. А тут я чувствую себя голым в опере. Сижу и пытаюсь пристроить белую накрахмаленную салфетку за галстук.
- Кх-кх… - слышу я Женькин кашель. Он демонстративно кладет салфетку на стол рядом с собой.
- Же-е-ень… Тут три вилки и два ножа, - шиплю ему я, - это серебро? Давай я две вилки и нож в карман уберу, а оставшимся есть буду, - предлагаю я.
Женька улыбается официанту, который подает нам в этот момент карту вин и меню. В мои руки тоже попадает папочка с непонятными названиями на непонятном языке и красивыми, но такими же непонятными картинками. Я пытаюсь прочитать название вин и, наконец, нахожу одно знакомое.
- О! Мерлоу! - радостно тычу я в меню пальцем и тяну его Женьке через стол.
- Какое мерлоу? - шипит он. - Ты за рулем. На даче водку пить будешь!
Я честно стараюсь быть интеллигентным и, наблюдая, как ест Женька, повторяя даже движение его челюсти. В итоге: я остался голодным и трезвым. И еще я около машины вытряхиваю из ворота пиджака хлебные крошки и две длинные макаронины.
- Надеюсь, ты не нанес большого ущерба ресторану, - хмурится Женька, наблюдая за тем, как я кладу в рот снятую с рукава спагеттину.
- Подумаешь, сок пролил на скатерть, - заявляю я.
- Малыш, маслины руками - это моветон!
- Ну, на вилку с тупыми тремя зубчиками она не накалывалась, - жалуюсь я на маслинку.
- Господи! Чудовище ты мое! Вилка с тремя зубчиками для рыбы. А в маслинах ложечка была. Хорошо, я не заказал устриц.
- Не-е-е…- мотаю головой я, - я эту дрань сразу жрать не стал бы!
- Все считают это деликатесом, а ты - дрянью.
Вечером на даче готовим шашлыки. Вернее, готовит их Женька. От мангала он меня постоянно отгоняет, как комара от уха.
- Иди лучше порежь овощи, - говорил он мне слегка заплетающимся языком.
Почему заплетающимся? Просто я его тоже понемного приучаю к культуре. К культуре питья. Он у меня непьющий. Согласитесь, это как-то не правильно? Да и мне одному пить не очень интересно. И еще одно: когда Женька выпьет, он такой страстный в постели. Правда, сегодня секс для меня уже не цель. Все случилось как-то само собой по приезде на дачу. Я решил с себя смыть пот трудового дня под бочкой на улице.
- Же-е-ень!!! Гель принеси! Тут только мыло! - орал ему я, стоя под теплой, нагретой солнцем водой.
Я намылил голову и конечно закрыл глаза. Сначала я почувствовал Женькину руку у себя на спине, потом губы на плече, потом меня развернуло на девяносто градусов, и я захлебнулся его поцелуем. Гель для душа был использован совсем не так, как было написано на флаконе производителем.
- Вот почему ты у меня такой? - спрашивает Женька, пытаясь отрезать кусочек от шашлычины тупой стороной ножа. Он такой смешной, когда пьяный. Я наблюдаю за ним и, молча, улыбаюсь. Ему так и не удалось отрезать мясо, и он, откинув нож и вилку, хватает его руками и макает в кетчуп, - людьми же не просто так придуман этикет. Хорошие манеры прививались с детства. А тебе привились почему-то только плохие?
- У меня иммунитет к хорошим, - отвечаю я и пытаюсь вытереть полотенцем перепачканную кетчупом Женькину моську, вынув у него изо рта потухшую сигарету.
- Я сам! - останавливает он меня и вытирает рот рукавом рубашки. - Вот вроде тетя у тебя культурная девушка. Я даже мата от нее не слышал, - поднимает на меня пьяные осоловелые глаза.
- Ты просто вырубаешься быстро, - объясняю я ему теткин феномен, - она, когда нас с Лехой спать укладывала, материлась как сапожник.
- Это неправильно! Женщина в любой ситуации должна… Ик… быть женщиной… Ик.
Ну, все! У Женьки началась птичья болезнь. «Перепил» называется. Я поднимаюсь и походкой пьяного солдата удаляюсь в дом разбирать кровать, заботливо прихватывая с собой бутылку минералки и тазик. По возвращению застаю Женьку спящим, лежащим щекой в тарелке.
- Тяжелый! Спортсмен, бля! - покряхтываю я, поднимая Женькино расслабленное тело со стула.
Тело громко храпит мне на ухо и слабо шевелит нижними конечностями, делая вид, что идет. Войдя в комнату, тело начинает медленно падать в сторону. Я пытаюсь удержать его и заодно свое равновесие, но понимаю, что нас сносит четко в шкаф. Быть убитым шкафом мне не захотелось, поэтому, пытаясь создать лучшую траекторию полета, я на секунду выпускаю из рук Женьку. Он ровно падает лицом на стул и тут же сворачивается клубочком на полу.
Ночь прошла под эротичное Женькино блевание и мои матерные стоны. Вот теперь сижу на кровати и думаю: рассказывать Женьке, откуда у него яркий лиловый синяк возле глаза или нет?


========== Еще один день пи... ==========

Тише вы! Чего тут растоптались? Не видите, я сплю? Ну, да. Сейчас час дня, а я сплю. Неудобная поза? Почему? По-моему, удобно: попа на стуле, руки вдоль тела, морда на столе. Вот говорят, что цветные сны снятся сумасшедшим. А мне снятся цветные мультики. Сейчас как раз смотрю очередную серию мультика про розового лягушонка. Он со своим другом, ушастым альбиносом-хорьком не может поделить пополам пиццу с мармеладом. Почему сразу бред? Мне нравится. Я смотрю уже третью серию. Сейчас ужик без хвоста принес им кофе, и теперь они решают, кто будет пить первым. Я, например, болею за лягуха.
- Э-э-эй! - ну, вот! Не дали досмотреть! Ладно. Я ночью досмотрю. А кофем и правда пахнет вкусно.
- У? - я понимаю голову со стола,- открываю один глаз и вытираю губы.
- Жаргал Бамрович приказал тебе кофе принести и разбудить.
- Кто приказал? - я спросонья не понимаю.
- Ну, дядя твой! - это Леночка. Она работает тут недавно и поэтому старается всем угодить. Даже мне - наследнику престола.
- А-а-а, - я потягиваюсь и, как мне кажется, неуловимым движением, вытираю краем футболки слюнявое пятно на столе, - передай ему привет! - зачем-то говорю я.
- Хорошо! - соглашается со мной Леночка и выходит из Женькиного кабинета.
Во-о-от… Теперь я один в начальственном кабинете. Да! Забыл объяснить. Жаргал Бамрович - это мой Женька. Не знаю, почему его назвали именно Жаргал. Может, потому, что его отца Бамр звали? А может, просто у родителей чувство юмора было. Или еще почему-то. Не то чтоб Женьке не нравилось его имя. Просто оно звучит немного не привычно для русского слуха. А живем мы как раз в России. Когда мы с ним познакомились, он тоже представился, как Жаргал, правда, без отчества. Но когда он первый раз услышал свое имя в моем исполнении, он сразу попросил меня называть его Женей. Его в принципе все так называют. Мы с ним уже пять месяцев, и он у меня сидит в мозгу именно как Женька.
Я пару раз хлюпаю кофе из чашки и смотрю на огромное кожаное кресло. Вау-у-у!!! Мне хочется почувствовать себя президентом всемирной ассоциации… ну хоть чего-нибудь. Я надеваю оставленный Женькой пиджак и с благоговением опускаю в кресло свою задницу. Оно, видимо, привыкло к Женьке и подо мной громко пукает. Мне плевать на неприятие меня креслом. Я беру со стола Женькины очки, надеваю на себя и роюсь в его компьютере. Я уже прохожу третий уровень игры, когда в дверь кабинета стучат…
А ведь утро начиналось так обычно…
- Жень! Же-е-ень!!! Где мои носки? - ору я из комнаты.
- Посмотри на батарее, - Женька режет колбасу и хлеб на кухне.
- Нету тут! - сообщаю я через минуту.
- Тогда под кроватью посмотри, - невозмутимо говорит мне Женька.
- Жень! Я серьезно, - я просовываю голову в дверь кухни.
- Ты на какой батарее смотрел?
- В комнате.
- В ванной посмотри.
Я иду в ванну, и, действительно, мои выстиранные и сухие носки висят там.
- Же-е-ень, а почему их пять и они разного цвета? - я захожу на кухню с красным, голубым, черным, серым и белым носком в руках.
- Это ты у себя спроси. Я тебе говорил, что носки надо покупать одного цвета.
- Я вообще-то каждую пару по цвету к трусам подбирал, - говорю я, поднимаю глаза и вижу прихуевшее лицо Женьки и примерно такую же морду Хима на его плече, - а чего?
- Да нет. Все нормально, - говорит Женька и, явно пытаясь подавить смешок, продолжает резать колбасу.
В общем, утро не предвещало никаких приключений. И вот, когда я, высунув язык, пытаюсь попасть головой какого-то непонятного существа по бочке, в которой, как я подозреваю, бонус, в дверь стукнули.
- Да-да! - по-деловому говорю я.
- Здравствуйте! Жаргал Бамрович? - в кабинет заходит лысоватый дядька с большим носом и в очках.
От неожиданного вопроса я даже язык прикусил.
- Вам Бамрыча? А его нет, - выпаливаю я.
- У меня встреча на два часа назначена. Вы не могли бы связаться с ним и сообщить, что его ждет Борис Моисеевич?
- Кто? - я чувствую, что мое лицо начинает растекаться в улыбке. Я вдавил в себя смех и отвернулся. Но, видимо, моя улыбка была видна даже со спины.
- Меня всегда радовала такая реакция на мое имя, - слышу я голос дядьки.
- А я ничего, - поворачиваюсь я к нему и вижу, что он тоже давит лыбу.
- А ты кто? - спрашивает он меня.
- Племянник, - отвечаю я. Между нами сразу происходит какой-то контакт.
Я отхожу к окну и набираю Женькин телефон.
- Малыш, займи пока Бориса чем-нибудь и извинись за меня. Я в пробке застрял.
- Вы будете кофе? - спрашиваю я Бориса Моисеевича. - Женьк… Дядя Женя в пробке. Скоро будет.
- С удовольствием! - улыбается мне Моисеич.
Я плюхаюсь в кресло, которое предательски пукает подо мной, и тыкаю в комутаторе на все кнопки подряд. И как у Женьки получается вызывать по этой штуке дух Леночки? Я плюю на тупой аппарат, открываю дверь и ору:
- Ле-е-ен! Лен! Люди! Меня кто-нибудь слышит?
- Ну, я слышу, отвечает мне голос нашего охранника Сереги.
- Серег! Сейчас реально не смешно.
- Чего? - наконец через коридор долетает до меня голос Ленки.
- Лен. Принеси кофе.
- Какой?
Вопрос застает меня в расплох. Я знаю три вида кофе: растворимый из банки, молотый из турки и кофе, полученное путем нажатия на кнопку кофемашины. Вспомнив, что в офисе есть как раз она, я логично отвечаю:
- Горячий. Из кофемашины, - и закрываю дверь, но тут же распахиваю ее снова, - и мне молока и печенья.
Вот теперь все. Видя, как Моисеич тихо уссывается, я остаюсь собой доволен.
- А можно мне молока в кофе? - спрашивает меня Борис.
- Да не вопрос, - отвечаю я, подхожу к нему и наливаю в чашку с кофе молока из своего стакана. Образовавшиеся в процессе капли на столе я удаляю привычным и изящным движением подолом футболки.
- Ты учишься? Работаешь? - начинает разговор Моисеич.
- Сейчас я помогаю Женьк… дяде на фирме. А вообще-то я парикмахер.
- Это у вас династия?
- Ну, типа того, - отвечаю я.
- И много ты ушей на своем веку отрезал? - смеется Борис.
- Я… - меня прерывает телефон. Он взрывается привычной «Дорогой в ад», - да? - это Женька.
- Задержи его любыми средствами, - говорит он мне.
- Чё? Прям любыми? - спрашиваю я.
- Только попробуй! - шипит на меня он.
- Да ладно! Я понял.
- Иси Диси? - спрашивает меня Борис, когда я откладываю телефон.
- Не… Жаргал Бамрович, - выдаю я. -  Ой!
- Дорога в ад, - Моисеич открыто ржет, - мне больше по душе наш рок.
- Да ладно! - я от удивления открываю рот.
- А что удивительного? Я старый рокер. Не смотри, что я в костюме и при очках. В душе я в косухе и на байке, и мои волосы раздувает ветер свободы.
- Беспечный ангел, - вздыхаю я.
- Ария, - так же тихо отвечает мне Борис Моисеевич.
Час пролетел для нас незаметно. Он вообще оказался классным чуваком, этот Борис. Уже перед уходом он хлопнул Женьку по плечу и сказал:
- Он просто чудо. Береги его. У меня сын был бы его возраста. А я вот его не уберег.
Мне стало грустно. Я не знаю, что случилось с его сыном и, наверное, никогда и не узнаю, но этот дядька мне точно запал в душу. Не знаю, почему.
И снова фитнес-клуб. Сегодня откосячить мне не удалось. Но не это самое страшное. Страшно то, что на обед была капуста. «Ну и что?» - скажете вы. Ну, вам, может, ничего, а для меня капуста - это смерть. После нее я чувствую себя лягушкой, которую надули через соломинку. По-моему, понятно объяснил. Я лежу на пыточной лежанке, и надо мной висит штанга.
- На выдохе делаем отжим руками, - говорит мне «Железный человек», он же «Каменный гость», он же «Деревянный солдат», он же инструктор.
- Же-е-ень… Я не могу, - говорю я стоящему рядом Женьке.
- Не ной! - отрезает он и снимает штангу.
И теперь представьте. Полный зал народа, все пыхтят, разговаривают, играет тихая музыка. И вдруг тишина. Всего на одну секунду. И именно в эту секунду мой организм издает гро-о-омкий и дли-и-инный, о-о-очень длинный звук.
- Ой, фу-у-у… -  тянет Женька и затыкает нос.
- Ой, бля-а-а… - это уже говорит инструктор.
Те люди, у которых уши не были заткнуты наушниками, а это примерно ползала, оборачиваются на звук. Или на запах, уж не знаю.
- Же-е-ень… Я больше сюда не приду, - шепчу я.
Женька с инструктором смотрят на меня и тихо угарают.
- Малыш, ты долго? - я открываю глаза и вижу перед собой танцующего Женьку. - А то мне тоже надо.
Оказывается, я пошел ночью в туалет и там уснул, сидя на толчке.
- Мне такой сон снился, - рассказываю я Женькиной спине, - короче: я на пляже, и ко мне ползут три крокодила. Я такой одному раз ногой по яйцам. Он такой типа: «Ой!» - и в воду. Второму такой - хуяк - и палку в пасть.
- Спать пошли, х*як… - поворачивается ко мне сонный Женька.
Я лежу и смотрю в потолок. Женька рядом истошно храпит.
- Же-е-ень, - трясу я его за плечо.
- У? - он открывает глаза и закрывает рот. У меня в голове рождается странная мысль: «Вот интересно, если он сейчас глаза закроет, рот откроется?»
- Перевернись. Ты храпишь.
Он поворачивается ко мне и в мой бок упирается его хорошее настроение.
- А чего там с третьим крокодилом стало? - спрашивает он меня, и его рука ложится на мой не окрепший спросонья организм.
- Его трамвай переехал, - отвечаю я, поворачиваясь к нему лицом.
Ну, и чего смотрите? Не видите, что вы нам мешаете. Идите уже. Сейчас мы будем заняты, а потом я досмотрю, наконец, чем там кончился раздел имущества у лягушонка и хорька.


========== Пи... и быт ==========

Привет! Ноги вытирайте. Я полы помыл. Почему так пахнет? Ну я решил, что будет чище, если в воду добавить шампуня от перхоти. А чего? Бабушка, когда полы мыла все время в воду наливала шампунь. Правда, для мытья полов, а у меня только от перхоти. Где Химка? Я его подмел. А нефиг на веник кидаться, когда я убираюсь. Почему я дома, а не с Женькой на работе? Я расскажу, если пообещаете, что не будете ржать…
Вечером я, как обычно, засиделся за компом в компании Хима. Ближе к утру нам захотелось перекусить, ну и мы решили попить молока с печеньками. Химычу молока почти не досталось, так что ему пришлось нырять в узкий стакан и пить в положении «кверху жопой». Мне всегда было интересно: как можно пить вниз головой. Ну это так… лирика.
Короче, я вытряхнул Химку из стакана и приложил горлышко стакана к губам. Вообще я по натуре экспериментатор. Вот мне и стало интересно, сколько в стакане воздуха. Я вдохнул несколько раз, а потом решил создать в нем вакуум.
Вокруг губ щекотно покалывало, и я старался всосаться в стакан как можно сильнее, чтобы он держался у меня на морде без рук. У меня это получилось. Правда, держался он у меня на губах недолго. В конце концов я понял, что просто тупо маюсь дурью. Хим понял это раньше и давно утопал дрыхнуть на Женькину голову. Да и мне стало скучно, и я лег спать.
Проснулся я под странное потряхивание и громкий Женькин смех.
- Блин. Давай ты будешь сотрясаться от смеха, например, на кухне! Я спать хочу, - рявкнул я на него спросонья.
- Чудило! Ты с каким монстром сосался ночью? - я открываю глаза и вижу красного от смеха Женьку с удивленным крысом на голове.
- На себя посмотри. У тебя вон крыса в волосах, - ворчу я и обиженно отворачиваюсь от обоих.
Женька встает, и через минуту я чувствую, как он толкает меня в плечо.
- Посмотри на себя, чудо в перьях! - я открываю глаза и упираюсь взглядом в зеркало. Вернее, в свое сонное отражение. На меня реально смотрит чудило с синим кругом вокруг рта.
- Это что? - спрашиваю я Женьку.
- Это я хочу тебя спросить, с кем и, главное, чем ты занимался ночью.
- Я писался в контакте. Потом пил молоко. Потом спать пошел, - я реально не могу понять, откуда появился этот синий круг, и пытаюсь стереть его рукой.
- Это засос. Его не сотрешь, - констатирует факт Женька.
- А-а-а… Это от стакана, - наконец вспоминаю я.
- Секс с использованием постороннего предмета? А ты оригинал. Не каждому придет в голову отсасывать молоко у стакана, - Женька складывается пополам от смеха.
- Не ржи, - обижаюсь я. - Лучше скажи, чего теперь делать?
- Ну есть вариант: быстро отрастить бороду, - продолжает уссываться надо мной Женька.
- Вот если бы ты не заставил меня сбрить щетину, ничего бы не произошло. Тащи тональник, - бурчу я и встаю с кровати.
Женькин синяк почти прошел, но тональный крем он оставил, ссылаясь на то, что он может неожиданно понадобится. Вот и сглазил. Тоналка понадобилась меньше чем через неделю, но вот проблема: тональный крем был подобран под смуглую Женькину кожу.
Когда я аккуратно попытался замазать синий кружок тональником, получился странный эффект. Казалось, что я блевал крепким кофе и потом забыл вытереть рот. Тогда я размазал крем по всему лицу. Получилось еще хуже. К моей светлой шее теперь прикрепили голову взбледнувшего мулата.
- Не мучайся, - успокоил меня Женька, вытирая крем с моей морды, - посидишь денек-другой дома.
- Мне будет скучно, - гнусавил я.
- Не будет! - уверенно улыбнулся он.
Перед уходом на работу он вручил мне бумажку. Золушка нервно хохотнула и пошла в кусты, прикуривая на ходу сигарету.
- Же-е-ень… Ты забыл написать: вырастить семь кустов роз и разобрать мешок гороха, - крикнул я ему вслед.
- Ну это по желанию, - ответил он и хлопнул дверью.
Час я мыл посуду. Не потому, что ее было много. Просто я постоянно отвлекался на Химку. Он смешно свернулся на полочке клетки и пытался заснуть, а я подходил и тыкал ему в бок пальцем, из-за чего он падал и смешно таращил бусинки-глазки. Ему первому это все надоело. Улегшись на полу клетки, крыс уткнул нос в яйца и уснул.
Потом я засел за компьютер и поболтал с бро. Потом завис на очередном видео Джеджуна. Потом фапал на фотку Тэмина, а потом я уснул.
Нет! Сегодня был не мультфильм. Мне снился азиат с глазами Минхо, губами Джеши и носом Бориса Моисеевича. Азиат хрустел бананом и пел песню Агаты Кристи «Опиум для Никого» на украинском языке. Во сне мне нравилось, и я громко хлопал ему. Я даже полез на сцену, чтобы вручить ему банку сгущенки, но в этот момент меня разбудил звонок телефона. Я открыл глаза, вынул из открытого рта проснувшегося и голодного Хима и ответил на звонок:
- Ага!
- Не «Ага», а «Алло», - слышу в трубке Женькин голос, - ты спал, что ли?
- Я не спал. Я, между прочим, по хозяйству хлопочу весь день.
- И что уже нахозяйничал? Квартира цела, надеюсь?
- Я посуду помыл… и кровать убрал.
- И все?
- Нет! Я подметаю и сейчас ужин приготовлю, - во дурак! Какой ужин? Я умею только яйца вкрутую варить и чай заваривать.
- Ты ж моя хозяюшка любимая, - мурлыкает Женькин голос в трубке.
Ну и что делать? Пол подмести я смогу, а вот насчет ужина я точно погорячился. Для начала я все-таки решил сделать то, что умею, а уже потом попытаюсь приготовить что-то типа съедобное.
Я врубаю музыку, спускаю на пол Химаку и берусь за веник. Мы носимся с крысом по комнате под громкое поскуливание моих азиатов. Хим гоняется за веником. Уж не знаю, чем представляется в крысином воображении растрепанный веник, но он постоянно пытается поймать его лапами и укусить. Потом среди кей-попы вдруг встревают Backstreet Boys, и я начинаю дергаться с веником в руке и с корейским акцентом подпевать им: «Эврибади!». Вообще это со стороны, наверно, напоминало видео из коллекции +100500 под названием: «Парень в трусах поет венику песни Backstreet Boys на корейском. Жесть. Смотреть до конца». Хорошо, что меня в этот момент никто не видел.
Я загнал Химку веником под кровать. Потом мне стало его жалко, и я попытался вымести его обратно. С первой попытки из-под дивана вымелся квадратик неиспользованного презерватива. Потом - мой носок, три фантика и конфета. Сначала я решил ее съесть, но понял, что ее уже ел Хим. Видимо, увидев, что его «закрома родины» обнаружены, появился сам Химка с куском печенья в зубах и, гордо подняв голову, побежал под шкаф.
С уборкой я покончил к полчетвертому. Осталось до Женькиного прихода приготовить ужин.
Я с тоской уставился в открытый холодильник. Кусок сыра, майонез, кетчуп, колбаса. Можно сделать бутерброд. Правда, колбаса скользкая и неприятно пахнет. В этот момент телефон бдзынькает. Это пришло сообщение «вконтакте».
О! Бро! Она говорила, что умеет готовить! Я просто гений!
Она: А в холодильнике вообще что есть из продуктов?
Я: А что надо?
Она: Ну ты скажи, что есть, а я соображу, что из этого можно сделать.
Это моя бро. Она большая редкость: умная, красивая и очень добрая.
Я: Рыба есть.
Она: А рыба… свежая?
Я: Мороженая. Наверное, не свежая.
Она: Значит ее размораживать нужно.
Я: Проще так похрумкать.
Она: Во сколько Женька приходит?
Я: В шесть.
Она: Можно успеть.
Я: Что успеть? Рыбу сожрать? Не… Я не люблю сырую рыбу.
Она: Приготовить!
В общем, на готовку рыбы у нас ушло примерно два часа. За это время я успел помыть полы шампунем от перхоти.
Про гарнир мы вспомнили в последнюю минуту. Я успел забросить пакетик риса в кипящую воду как раз в тот момент, когда Женька открывал ключом дверь.
- А чем это у нас так уютно пахнет? - улыбнулся он мне.
- Мы рыбу готовили.
- Надеюсь, никто не пострадал?
- Кроме рыбы, никто, - отвечаю я и читаю новый совет от моей заботливой бро: попробовать рыбу.
Вилка с маленьким кусочком рыбы меняет траекторию и летит мимо моего рта в Женькин.
- М-м-м… вкусно, малыш! - мычит он, прикрыв глаза. - Рыба страдала не зря, - он трется о мою щеку носом, а потом целует ее. Все двухчасовые мучения стоили этого поцелуя.
- Считай это авансом, - хитро улыбается он мне.
Я не собираюсь ждать ночи, поэтому, когда Женька уходит в ванну, просачиваюсь за ним в незакрытую дверь.
- Чем это пахнет?  - Женька выходит из ванной первым и вдыхает запах гари.
Вот черт!!! Рис! Я забыл вынуть из воды пакетик с рисом и выключить огонь. 
Я сижу, поджав ноги, на диване и переписываюсь «вконтакте». Женька на кухне ворчит и отмывает кастрюлю от пригоревшего риса. Хим все еще перетаскивает «закрома» на новую базу - под шкаф.
- Малы-ы-ыш… - я поворачиваюсь на грустный Женькин голос и тут же закашливаюсь. Вокруг Женькиного рта явно виден красный круг от стакана.
- Мне стало интересно, сколько я смогу дышать из стакана, - оправдывается он.
- Чудило мое, - улыбаюсь я, - иди ко мне, - он садится ко мне на диван, и я обнимаю его за шею.
Ну чего стоим и смотрим? Идите уже. А то нам завтра вставать рано. Всем спокойной ночи.


========== Пи... на даче 1 ==========

«Разбежавши-и-ись, прыгну со скалы-ы-ы. Вот я был, и вот меня не стало…» Привет! Правда, я хорошо пою? А вот Женьке не нравится. Особенно раздражает, когда я пою по-корейски или за рулем, как сейчас.
Да, кстати… Раз уж вы в нашей машине, сразу объясню правила. Во-первых: не курить. Во-вторых: не петь. В-третьих: не мешать петь мне. И главное: руки на затылок и притягиваем голову к коленям, как в самолете при крушении. И не надо так удивленно смотреть. Женька говорит, что, когда я веду машину, у него очень ноги устают, потому что он постоянно тормозит в пол.
Наконец, мы сворачиваем на дорогу-раздолбайку.
- Бля! Шумахер херов! Ты б скорость сбросил! - говорит Женька, клацая зубами.
- А ты рот закрой. А то язык прикусишь, - парирую я.
Я лихо заруливаю в ворота и останавливаю машину в миллиметре от стены дома.
- Ура! Я попал в ворота! - ору радостно.
- Сука! Я во всех местах поседел, - говорит Женька, приоткрывая один глаз, - мне надо выпить.
- Мне тоже! - потираю руки в предвкушении.
- Нет! Сегодня только пиво.
- Не проблема! - ну я-то знаю, что пиво - это только начало банкета.
Моя радость была недолгой. За ужином мне выдали одну бутылку пива со словами: «Надо понижать травматичность нашей семьи!»
В общем, ужин прошел без происшествий. Перед сном я решил принять душ, вернее, облиться водой из бочки. Проорав минуту под холодной струей, я вытерся полотенцем и пошлепал в дом, где меня ждал сюрприз. Женька лежит на кровати совершенно голый, а рядом с ним растянулась сонная крысиная тушка.
- Мы тебя ждем, - улыбнулся мне Женька и похлопал по кровати рядом с собой.
- У нас сегодня что, секс втроем? - я попытался улечься рядом с Женькой, отодвигая крысу рукой.
Замечу сразу: я не толстый, и Женька тоже, о Химыче и говорить нечего, но у нас на даче только два койко-места: полуторный диван, на котором я могу спать только боком, и вот эта самая кровать, на которой сейчас лежит голый Женька. Она всего на полметра шире диванчика, поэтому лежать на ней вдвоем можно только бутербродом. Так и не поместившись рядышком, я резво забрался на Женьку верхом.
Слюнки потекли? Думаете, сейчас тут будет красивая НЦа? Рассказывать, что было дальше?
Он накрыл мои губы поцелуем, стянул с меня влажное полотенце и слегка шлепнул по попе. Я тихо простонал ему в губы, потираясь о его пах своим напряженным членом. Его тело двигалось в такт моим движениям, и руки судорожно метались по моей спине… ну и парад взбесившихся мурашек, конечно. Думаете, все так и было? Сейчас расскажу, как это происходило на самом деле:
Я запрыгиваю на Женьку, а он реально крякает в это время:
- Малыш, а сколько тебе лет?
- Двадцать три, - отвечаю ему, пытаясь улечься поудобнее.
- А весишь ты на все двадцать четыре, - говорит Женька, поправляя рукой свое хозяйство, зажатое между его пахом и моим животом.
- Жень, руку убери, а то мне живот прищемило.
- Ты ногу чуть в сторону, а то сейчас яйца мне раздавишь.
- Ой, извини. Осторожно! Коленкой! Бля! Жень!
- Малыш, я просто пытаюсь снять полотенце. Попку чуть выше.
- Жень! Сука, волосы!
- Где?
- Там! Не тяни, я сейчас конец полотенца вытащу.
- Все?
- Все. Теперь тащи его.
Когда полотенце, наконец, плюхнулось на пол, и я реально получил легкий шлепок по голой попе, я резко нагибаюсь, чтобы поцеловать Женьку, а он в тот же момент так же резко поднимает голову. Мы звонко ударяемся друг о друга зубами.
- Же-е-ень! По-моему, у меня зубы внутрь вывернулись.
- Больно, малыш?
- Неприятно просто. Чем это ты делаешь?
- Что делаю?
- Щекочешь ляжку.
- Эм-м-м… это как бы-ы-ы и не я, - Женька достает откуда-то Химку.
- Крыса-извращенец, - смеюсь я. - Положи его в клетку. Я с ним втроем не смогу.
Если честно, дальше вам будет неинтересно. Мы выключили свет, и все остальное происходило в темноте. Так что могу описать только сопение, кряхтение и скрип кровати.
Утром я не обнаружил на соседней кровати Женьку. Вернее, было уже далеко не утро, а, скорее, обед. После нашей НЦы Женька сразу уснул, а я, как обычно, до рассвета просидел за компом. Одевшись, я выполз из дома и заметил, что на нашем участке многолюдно. Меня удивило такое количество народа, но больше меня удивил приятный молодой азиат, с которым разговаривал мой Женька. Азиат был невысокого роста, стройненький и симпатичный на морду лица. Короче, типичный кавайчик.
- Ты проснулся? Давай умывайся и кушай. У нас сегодня много дел, - увидев меня, сказал Женька, - это мой племянник, - объяснил он симпатяжке.
- Я поняла, - отозвался тот со смешным акцентом.
- Это Вася, - представил его мне Женька, подозрительно поглядывая на мою расплывшуюся в улыбке морду с длинной слюной изо рта.
- Чо, прям реально Вася? - продолжал я лыбится на Василия.
- Конечнэ нету. Просто так молодой хозяинэ удабный.
Я открыл было рот, чтобы узнать откуда берутся у нас вот такие симпатичные Васи, но услышал недовольный голос Женьки.
- Иди умывайся, молодой хозяинэ, и за дело.
- Рожки убери, дядя Женя, - тихо шепнул я, проходя мимо и поправляя Женькины «антенны» из волос на голове.
Забыл вам сказать: мы решили построить на даче баню. Строить, конечно, мы ее решили не своими руками. Вообще когда я говорю Женьке: «Давай я тебе помогу», - он тут же убирает все колющие и режущие предметы подальше, зная мою рукожопость.
И вот теперь представьте меня с топором или пилой в руках. Вот именно… Машина-убийца. Хотя Женька не лучше. Я сам видел, что, когда он топором на бревно замахивается, то закрывает глаза. В силу всех этих обстоятельств, мы решили нанять бригаду рабочих для постройки бани, а этот самый Вася, скорее всего, у них «насяльника». 
Пока я завтракал супом, рабочие сделали какие-то замеры и уехали. Я был послан в огород, а Женька пошел освобождать от хлама сарай, на месте которого и будет стоять наша баня.
Я ползал между грядок, мурлыкая под нос саранхули от моих вечных корейцев, пытаясь отличить съедобную траву от несъедобной. И все было бы хорошо и спокойно, если бы мне на глаза не попался баллончик с черной машинной краской.
В моей голове тут щелкнул выключатель и загорелась идея. Я немного рисую, но карандашом и на бумаге, а тут мне захотелось попробовать себя в граффити. А что? Другие же рисуют, почему я не смогу? Только вот нужной поверхности для творчества я не нашел. Здраво рассудив, что рисунок черной краской на зеленой стене дома будет смотреться вульгарно, я приглядел синие пластмассовые бочки, стоящие под сливом возле дома.
- Же-е-ень… - крикнул я, увидев, что Женька выходит из низенького сарайчика с ржавым тазиком, наполненным разным барахлом. То ли от моего громкого и неожиданного окрика, то ли просто не рассчитав высоту дверного проема, Женька сильно прикладывается темечком о деревяшку, - можно я на бочках рисунок нарисую краской? Так будет красивее.
Не представляю, что именно в этот момент чувствовал Женька, но, судя по его перекошенному лицу, перед глазами у него сверкали звездочки или над головой летали и чирикали мультяшные птички.
- Мож-ж-жно, - прошипел он в ответ и удалился в сторону мусорной кучи.
Я радостно схватил баллончик с краской и направился к ближайшей бочке. После первого же пшика я понял, что у меня может получится только картина Малевича «Черный квадрат». Конечно, совсем как у Малевича - то есть ровно - у меня тоже не получится, поэтому я решил изобразить улыбающийся смайлик. Дорисовав, я, как настоящий художник, отошел подальше, прищурив глаз. Смайлик больше походил на морду тыквы на Хэллоуин. Через пару минут следующий смайлик дико скалился с другой бочки.
- Это что? - за моей спиной стоял грязный и злой Женька.
- Я рисую, - ответил ему я.
- Ты охуел?
- Нет. Ты же сам мне разрешил.
- Когда? - Женька смотрел на меня непонимающе. - Я не мог тебе такое разрешить.
- Ты, когда головой пизданулся, сказал, что можно. Я же спрашивал! - возмущенно размахивая баллончиком у его лица, пищал я.
- Реально не помню, - Женька потрогал шишку на голове, - у меня тогда в ушах звенело. Я даже не мог потереть ушиб, потому что руки заняты были.
- Так, что? Нельзя было рисовать?
- Конечно! Вот чего теперь с такой красотой делать? Бери растворитель и смывай этих монстров нахуй!
Легко сказать: «Смывай!» Краска так хорошо въелась в пластмассовые бока бочки, что стереть ее было уже невозможно.
В общем, когда мы вечером пили чай на терраске, на нас с бочек смотрели страшные морды творений моей больной фантазии и кривых рук.
- Же-е-ень… Ты очень на меня злишься? - я постарался сделать самое мило лицо, какое только мог.
- Ох, малыш! Ну как я могу на тебя злиться? Ты у меня просто немного необычный.
- Ага. Е*нутый.
- Именно необычный. Особенный. Своеобразный. Иди-ка поближе…
Вот и она - настоящая и красивая НЦа. С толпами мурашек по спине, со стонами в губы, с горячими телами. Мы успели дойти только до кухонного стола. Вообще я заметил, что красиво получается, как правило, тогда, когда не ожидаешь. И никакие свечи, музыка и вино не заменят этот неожиданный позыв.
Вы еще здесь? Идите уже. Не видите, что мешаете? Я потом расскажу, что было с нами дальше на даче.
Продолжение следует…


========== Пи... на даче 2 ==========

Фто? Не понятно, фто я делаю и пафему фыпилявлю? Я полофкаю рот, а фыпилявлю, потому фто меня за язык укусил чернофмороденновый клоп. НЕ фмефно. Неприятно, и вкуф во рту противный.
Вроде полегчало. Так вот… Я нашел куст с черной смородиной. На нем ягод не много, но они крупные и сладкие. Вот я и решил полакомиться. Совет от бывалого: если вы едите ягоды с куста, внимательно рассматривайте, что вы кладете в рот.
Я про этот совет вспомнил, только когда у меня во рту появился странный вкус, а потом я почувствовал щипок за кончик языка. В общем, я долго отплевывался под привычный Женькин смех, а когда мне вечером очень захотелось целоваться, мне было отказано, под предлогом моей измены с клопом.
Вот Женьку вы зря так идеотизируете. Тьху, блин… идеализируете. Этого самого идиотизма в нем тоже много. Выражается он в том, что Женька никому не может сказать «нет». То есть отказывать он вообще не умеет. Я этим пользуюсь? Да вы что! Ну, если только самую малость.
Больше всего Женьке доставалось от Лехи. Это наш друг, помните? Не то чтоб Леха у него что-нибудь просил. Просто Женька не мог отказать ему составить компанию за столом. Проще говоря, бухнуть. Надо сказать, что Леха не алкаш, но, обладая повышенной массой тела и сильным здоровьем, он может усосать литр в одну харю и при этом остаться абсолютно адекватным, что нельзя сказать о моем Женьке. Того после первой бутылки развозит, после второй тянет на философию, а после третьей просто вырубает. А я всю ночь ношусь с тазиками и слушаю его рычание. Не знаю, почему, но он мне напоминает в такие моменты Ихтиандра. Поэтому пьяного Женьку я называю русалом. По-моему, логично.
Однажды, когда мы были у Лехи на даче, у нас резко кончились водка, сахар и помидоры. Без второго и третьего мы в принципе прожить могли бы, а вот отсутствие водки нас расстроило. Ну и догадайтесь, кто вызвался идти за бухлом? Конечно мой безотказный Женька.
- Значит так, - напутствовал его Леха, - пойдешь сначала прямо по дороге, потом за кустом черешни свернешь направо.
- Угу, - покачнулся Женька, сдуваемый тяжелым дыханием друга, - может, куст яблони?
- Не. Черешня там, - уверенно помотал головой Леха, - пойдешь по глиняному склону, с полкилометра, повернешь налево возле шлам… шлам… шламбама короче.
- Угу.
- Потом встретишь кого-нибудь и тебе скажут, где магазин. Понял?
- Угу. Спросить у шламбаума, где магазин, - кивнул Женька.
Я был в этот момент самый трезвый, потому что после небольшой разминки пивом мужики быстро перешли к более серьезным напиткам, а я решил сегодня особо не разгоняться. Поняв, что после такого объяснения дороги я могу Женьку не увидеть до утра, я решил сопровождать моего русала, как верный Сэм сопровождал Фродо Беггинса. Денег мне не доверили, а снабдили небольшим рюкзаком.
Женька зачем-то взял меня под руку. Я шел, с трудом подстраивая шаг под его неровную походку. Всю дорогу до черешни я спотыкался и пытался от него вырваться. Черешней оказалась дикая туя, непонятно как выросшая на дороге.
- Я ж говорил, что яблоня, - заявил Женка, пристраиваясь под «черешней» справить малую нужду.
Я не стал с ним спорить и долго угорал, когда он пытался застегнуть ширинку, не убрав свое хозяйство внутрь. Глиняный склон оказался нехилой горкой. Рассудив, что, поднимаясь, Женька может отклониться от курса именно назад, я шел позади него, упираясь руками в его попу. Спрашивать у шлагбаума дорогу не пришлось. Нам встретился мужик с козлом, которого Женька нежно назвал батей, а козла - Машкой. Против «бати» мужик ничего не имел, а вот козел на «Машку» обиделся и попытался лягнуть пьяного Женьку ногой.
Продавщица в магазине почему-то удивилась при виде пьяного Женьки.
- Первый раз вижу пьяного узбека, - сказала она мне, - они ведь мусульмане. Это он сейчас своего бога обидел, бедненький.
Из всего сказанного ею я понял, в принципе, все, кроме последнего. Она Женькиного бога пожалела или самого Женьку? Объяснять, что он у меня вовсе не узбек и, тем более, не мусульманин, я ей не стал.
Затарившись помидорами, сахаром и двумя бутылками водки, мы отправились в обратный путь. И тут природа решила над нами пошутить и пролиться нам на головы ливнем. Дождь был настолько сильным, что не было смысла прятаться где-нибудь и, тем более, прикрывать голову ладошкой, как это делал Женька. Намочив нас за одну минуту до трусов, дождь прекратился так же неожиданно, как и начался.
Пройдя шлагбаум без приключений, мы подошли к чудо-горке. Теперь напрягаем воображение и представляем: я - с рюкзаком на спине, пьяный до состояния русалки Женька и мокрая глиняная гора перед нами.
- Малыш! Аккуратней, - скомандовал Женька.
- Ептыть, - успел сказать я, устремляясь вниз на пятой точке вслед удаляющемуся Женьке.
- Говорил, аккуратней, - кряхтел Женька, пытаясь поднять меня за руку, но, потеряв равновесие, плюхнулся рядом со мной.
- Давай медленно поднимемся и потихоньку спустимся вниз, - принял решение я.
- Говно вопрос, - ответил Женька.
Побарахтавшись в глине минут пять, мы все-таки наконец поднялись на ноги.
- Держись за меня, малыш.
- Же-е-ень… может, не надо?
Но отбиваться было бесполезно. В результате Женька повис у меня на руке, и мы мелкими шажками начали спуск. Пройдя так метра два, мой русал вдруг поскальзывается, делает немыслимый кульбит и, подбив меня ногой, падает, утягивая меня за собой. Если бы не рюкзак, я, наверное, здорово приложился бы спиной. В общем, было решено спускаться на попах, потому как встать сил уже не было.
- О! Яблоня, - радостно воскликнул Женька, расстегивая штаны.
- Же-е-ень… мне кажется, у меня в рюкзаке проблемы.
- Водка! - он моментально забыл о радости встречи с пихтой и кинулся ко мне.
Оказалось, что две бутылки водки целы, а вот из помидоров и сахара получилось варенье.
- Я водку в руках понесу, - уверенно сказал мой русал, вытирая о грязную рубашку бутылки.
- Может, я? - спросил я робко.
- Не! Сам! - и Женька уверенной походкой зашагал в сторону дач. - Леха-а-а! Все нормально. Мелкий помидоры и сахар не донес, но водку я спас! - радостно орал русал другу, смешно колупакаясь по дорожке.
В этот момент брюки, которые Женька расстегнул при встрече с пихтой, упали на землю, и, запутавшись в них ногами, мой русал полетел вперед.
Я в ужасе закрыл глаза и приготовился услышать звук бьющегося стекла и Лехин мат. К моему удивлению, я услышал только странное «Ыгх!» и гогот. Оказалось, что, падая, Женька высоко поднял руки с бутылками. Короче, в этот момент он спасал водку, не жалея живота и морды в прямом смысле. Самое странное, что уже утром, рассматривая помятое лицо русала, я не обнаружил ни одной царапины.
Открою вам еще одну Женькину тайну: он не любит фильмы ужасов и, после того, как мы их посмотрим, не выключает ночник и ложится спать, крепко прижавшись ко мне.
В общем, он боится всего страшного и мистического. В его голове куча суеверий. Он обплюет с ног до головы кошку любого цвета, перебегающую ему дорогу. Он понесется в ванну к зеркалу, если придется возвратиться за чем-нибудь в квартиру. Тетки с ведрами на даче вообще от него шарахались, как от умалишенного. Короче, однажды я решил над ним стебануться.
Вечером на даче мы иногда устраиваем променад вокруг дачного поселка. На самом краю участков есть заброшенный погорелый дом с забитыми ставнями. Этот дом стоит как раз на нашем обратном пути.
Как-то, выйдя прогуляться, я предложил Женьке старую игру, в которую мы играли с моими племяшками. Мне предлагается тема и место действия, и я сочиняю историю. Женька поддержал мою идею. Местом выбрали дачные участки, а тема - строительство.
Вы понимаете, что с моей больной фантазией просто строительства было мало. И я вспомнил песню моих любимых КиШей «Проклятый старый дом». Я точно знал, что Женька ее не слышал и выдал сюжетец за свой. Кто не знает: песня об умершем деде, который при жизни был злой. Соседи не стали его хоронить и просто закрыли его тело в доме и заколотили окна и двери. Ну и его дух по ночам постоянно орет: «Мне больно видеть белый свет. Мне лучше в полной темноте. Я очень много-много лет мечтаю только о еде. Мне слишком тесно взаперти, и я мечтаю об одном: скорей свободу обрести, прогрызть свой ветхий старый дом, проклятый старый дом!» Жуткая песенка, короче.
Заканчивал я свою страшилку, когда мы поравнялись с заброшенным домом.
- …когда ему, наконец, удалось выбраться за пределы участка, он оглянулся и увидел через забитые досками ставни полоску света и услышал приглушенное ворчание старика…
Вы когда-нибудь видели взрослого мужика, с расширенными от ужаса глазами бегущего вдоль участков? А я видел, и это был мой Женька. Если честно, мне тоже стало неприятно одному, возле стремного дома, в сумерках, и я с криками: «Бля-а-а, Же-е-ень, погоди!» - кинулся вслед за ним.
Кстати, знаете, что делает Женька, пока я тут с вами болтаю? Рубит дрова. Я могу часами смотреть на огонь, на льющуюся воду и как Женька рубит дрова. Не знаю, как для вас, но для меня это просто захватывающее зрелище, чем-то напоминающее немецкую порнушку. Почему порнушку? Ну, во-первых, он мне напоминает азиатского лесоруба. Во-вторых, когда он замахивается топором, он очень сексуально закрывает глаза. А в-третьих, когда топор падает вниз, Женька выдает такой звук, от которого у меня поднимается настроение внизу живота.
- Малыш! Иди полей на меня водой!
О, да! Это тоже, по-моему, очень эротично. Он идет к бочке с водой. Его смуглая кожа мокрая от пота. Мышцы на спине перекатываются. М-м-м… Я подхожу к нему, зачерпываю ковшом воду и медленно лью ее намускулистую спину…
- И-и-и!!! Сука, холодно!!! - Женька по-бабски визжит и отпрыгивает от меня в сторону. 
- Ты чего орешь?
- А давай я на тебя полью и посмотрю, как ты будешь орать? - с этими словами он поднимает с земли небольшое ведерко, зачерпывает им воду из той же бочки и идет ко мне.
- Ой, нет! - я рысцой бегу от него за дом.
- Врешь! Не уйдешь! - ржет Женька и бежит за мной.
Вдоволь нарезвившись, мы заходим в дом и начинаем переодеваться.
- Малыш! Посмотри на меня, - окликает меня Женька.
- М? - я оборачиваюсь.
Вид голого и возбужденного Женьки мне всегда нравился. Мне нравится, когда он смотрит на меня вот так, как будто я самое лучшее, что он видел в жизни.
- Ты ведь знаешь…
- Знаю, - я знаю все, и мне не нужны слова. Мне достаточного этого взгляда.
Я, конечно, понимаю, что время детское и что спать вам совсем не хочется. Но совесть поимейте! Не видите: мы  немного заняты. До встречи!


========== Пи... и "Лабиринт страха" ==========

Всем привет! Проходите, располагайтесь, как удобно. Конечно, можно на полу, он чистый. Кто увидит под диваном мой тапок, буду очень признателен, если достанете. Я его третий день ищу, поэтому пока передвигаюсь по квартире в одном своем, сорок третьего размера, и в одном Женькином, сорок первого. Ничего, что я в кровати лежу? Чувствую себя этаким гуру, к которому пришли его ученики. Хых! Женька? А он спит еще. Как где? Со мной. Его, по-моему, по звуку можно узнать.
- Малыш, опять по клаве клацкаешь с утра не срамши? - ворчит Женька, не открывая глаз.
- Почему не срамши? Я уже пил кофе и курил в туалете.
- Почеши мне спинку, малыш!
- Подожди!
Я, кажется, придумал, о чем вам рассказать. Я расскажу вам о «Лабиринте страха», а Женька пока пусть проснется окончательно и зубы почистит. Так вот…
Как-то раз мы с Женькой гуляли по улицам моего родного города. Кругом раздавали рекламные флайеры. Я попытался взять из рук у какого-то парня разноцветную листовку. Он долго сопротивлялся, не понятно почему, потом все-таки ее отдал.
- Может, она ему самому нужна была? - поинтересовался у меня Женька.
- Между прочим, он сам должен был мне ее навязывать, а не я - ее у него отнимать, - обиделся я на парня.
- Понимаешь, боюсь, что ему этот флайер дали, а ты у него отнял, - от такого предположения я подавился мороженым.
- Бли-и-ин… Это я его ограбил, что ли, сейчас?
- Ага! Давай пойдем побыстрее, а то он до сих пор тебе спину сверлит взглядом.
Короче, мы прибавили шагу. Я на ходу начал изучать добытую нечестным путем рекламку.
- Же-е-ень! «Лабиринт страха»! Давай пойдем?
- Может, не надо страха? Там еще музей вроде какой-то на рекламе.
- Ага. «Музей эротического искусства «Точка Джи», - прочитал я, - но я хочу именно в лабиринт.
- Нет! Мы пойдем в музей! У нас с тобой культурная программа.
Тогда я еще не знал всех Женькиных фобий, поэтому просто поддержал его предложение. Как коренной житель города я вообще его не знал, поэтому, протаскав Женьку сначала по старой части улицы, потом по новой части, я его вконец утомил.
- Может, ну его, этот музей? - пыхтел уставший Женька.
- Больной! Не занимайтесь самолечением! Врач сказал, в морг, значит в морг! - ворчал я. Найти нужный адрес стало для меня делом принципа. - Ура! Я нашел «Точку Джи»! - заорал я через пять минут на всю улицу.
- Точку Джи нашел, а вот мозг потерял, - Женька, нервно оглядываясь на прохожих, заталкивал меня в арку между зданиями. На самом верху арки красовалась стрелка с надписью «Музей эротического искусства «Точка Джи».
Спустившись по ступенькам подвальчика вниз, мы открыли дверь и вошли в музей. При входе находился гардероб, он же лавка по продаже презервативов. Короче, пока мы ждали, когда у нас заберут куртки, мы разглядывали стеклянную витрину с гондонами.
- Смотри! Спанч Боб! - заорал я радостно, увидев знакомого персонажа мультика.
- Вижу. Не ори! - услышал я на ухо Женькино шипение.
- Не, ты когда-нибудь жахался в квадратном презервативе? - не унимался я.
- Помолчи, бога ради! На тебя все смотрят! - продолжал шипеть Женька.
- А что я такого сказал? Не знал, что ты такой ханжа. Мы в музее эротического искусства! Тут не то что можно, тут нужно оценивать вид презерватива. Художник старался, проявлял фантазии, делал квадратный презерватив. Интересно… а как можно это делать в квадратном презервативе?
- Это только коробочка квадратная, - не выдержала, наконец, девушка-гардеробщица.
- Вот! Спасибо! А то я уже стал сомневаться в собственном рассудке!
- Пойдем, наконец! - прорычал Женька, выхватывая из рук девушки номерок. - Давай в «Лабиринт страха». А то в музее, чувствую, мне от тебя совсем плохо станет!
Я радостно хлопнул в ладоши и бросил прощальный взгляд на Спанч Боба. Касса находилась в двух шагах от гипсовых фаллосов в человеческий рост, расписанных под хохлому.
- Же-е-ень… смотри… - начал я, но Женька меня заткнул.
- Я вижу! Просто помолчи! Их вообще трудно было бы не заметить!
- Вот мне интересно: а как можно…
- Никак! Заткнись! - Женька больно ткнул меня пальцем в спину.
- В «Лабиринт страха» можете пройти через секс-шоп, - радостно улыбаясь, объявил нам кассир.
- Вот это попадос, - выдохнул Женька.
- Ур-р-ра! Можно будет Спанч Боба купить, - воскликнул я.
- Значит так, - тихо проговорил мне Женька, - сейчас мы закрываем глаза и быстро проходим через секс-шоп. Понял?
- А глаза мне зачем закрывать?
- Потому, что тебе это все смотреть рано.
- Я совершеннолетний, между прочим. А тебе зачем закрывать?
- Потому, что мне уже поздно.
Секс-шоп был похож на длинный коридор. Конечно, ни я, ни Женька глаза закрывать не стали.
- Вам подсказать что-нибудь? - подскочила к Женьке молоденькая продавщица-консультант.
- Н-нет, спасибо! - вздрогнул от неожиданности Женька.
- А это куда вставлять? - громко спросил я девушку, держа в руке тонкий шланг с грушей на конце.
- Это никуда не вставлять. Это приспособление для накачивания воздуха.
- А куда его качать?
- Это надувная пробка.
- А зачем…
- Спасибо, мы все поняли, - прервал меня Женька и потащил за рукав дальше по магазину. - Ты замолчишь или нет?
- Ой, смотри! Бусики! - увидел я, наконец, более-менее знакомый предмет.
- Молодой человек, товар нельзя трогать руками! - строго сказал мне другой продавец.
- А вы что, их не дезинфицируете? - я отложил анальные шарики обратно на полку и брезгливо вытер руки об рубашку.
- О, боже! - Женька уже открыто пинал меня через весь магазин.
- Смотри, там наручников сколько!
- Не останавливайся, пошли!
Допихав меня до входа в «Лабиринт страха», Женька, наконец, успокоился. А напрасно! Сначала к нам подлетел фотограф и предложил сделать фотку.
- Сюрприз будет, - сказал нам фотограф.
- Фотка на надгробный памятник? - догадался я.
- Ну, почти.
- А почему вдвоем, а не по отдельности? Решили нам братскую могилу сделать?
- О, господи! Давай просто сфотаемся, без лишних вопросов, - прошептал мне на ухо Женька.
- Жень! Мы в лабиринт страха идем. Тут нужно нагнетать атмосферу.
В сам лабиринт пускали по два-три человека. До нас туда вошли две девушки и парень. Мне было забавно слышать визг в три горла, но Женька напрягался все больше и больше.
- Может, не пойдем? Мы и так уже много чего тут видели, - мялся он.
- Ты что?! Я, любитель ужастиков, и не побываю в лабиринте страха?
- Я не люблю ужастики, поэтому перспектива тут побывать меня не радует, - Женька с ужасом в глазах рассматривал фотку маленькой девочки, которая при изменении ракурса взгляда превращалась в призрака.
- Какая милота! Давай ее купим и в спальне повесим?
- Только через мой труп, - отрезал Женька.
- Не нервничайте так, - успокоил его парень, который всех запускал в лабиринт, - получите немного адреналинчика!
- Главное, получить адреналинчик, а не инфарктик или инсультик, - проворчал Женька.
- Мы сделаем это! Бля, буду! - с пионерским задором сказал я. - Мы возьмемся за руки и пройдем это испытание. Главное, не надо делать, как в фильмах ужасов.
- Это как?
- Они там всегда говорят: «Давайте разделимся и посмотрим, что там!»
- О, господи, - вздохнул Женька, и мы смело шагнули за темную занавеску.
Мне там сразу не понравилось. Было темно, и на стенах висели страшные чучела. Еще отовсюду слышались неприятные звуки. Я пошарил рукой в темноте и нашарил трясущуюся руку Женьки.
- Иди вперед,- тихо сказал мне он.
- А чего это я? Ты старше, тебя меньше жалко!
Потихоньку толкая друг друга, мы вышли за первый поворот лабиринта. Я не видел, что вылетело там нам навстречу, потому как у меня при просмотре ужастиков выработался рефлекс: если сейчас должно произойти что-то плохое, надо закрыть глаза. Я услышал только тихое Женькино: «Ёб твою…!»
Дальше была тихая возня. Мы долго пинали друг друга. Дело в том, что коридор лабиринта был очень узким, и пройти можно было только по одному. Мы, сопя, с помощью кулаков решали, кто будет первым. В результате Женька меня слегка толкнул вперед, а я, упираясь, зацепился за его ногу и упал на карачки.  Потеряв равновесие, Женька последовал моему примеру и тоже упал позади меня. Мы проползли с ним несколько метров с закрытыми глазами, так и не увидев чудовища, которое в это время пыталось нас напугать. Потом я ударился лбом о стену лабиринта.
- Же-е-ень!!! Вставай! Дальше не проползти!
- Только иди первым, - прошипел он мне в ответ.
- Ага, сейчас прям! Ты старше, ты и иди первым. Старикам у нас везде почет!
- А молодым у нас везде дорога! - парировал Женька, толкая меня впереди себя.
Я упирался всеми четырьмя конечностями, тормозя руками за стены, а ногами по полу. По пути следования мы периодически менялись местами. Я тянул на себя Женьку за ворот трикотажной рубашки. На нас с хохотом вылетали ведьмы, на головы падали полуистлевшие трупы, из воздуха появлялись привидения. Только я этого всего не видел. Инстинкт срабатывал моментально. То, что что-то происходит вокруг, я понимал по громкому Женькиному мату. В самом конце лабиринта стало почти светло, но нам надо было пройти мимо шкафа с огромной и противной летучей мышью-вамиром.
- Иди уже нах*й! - рычал на меня Женька.
- Сам иди нах*й, - упирался я.
- Ты ж, сука, ужастики любишь!
- Да, люблю. Пи*дуй вперед!
- Сам пи*дуй!
Короче, у нас получилась реальная драчка. Видимо, нас решили немного поторопить. Я почувствовал, как кто-то схватил мою ногу внизу.
- И-и-и…- взвизгнул Женька и смело ломанулся на мышь-вампира, ударившись коленкой об острый угол шкафа.
Оставаться одному в компании противной твари мне не хотелось, поэтому я тоже резво пробежал мимо мышки, естественно, закрыв глаза.
Наконец, мы выскочили через темную занавеску на свободу.
- Я тебя так ненавижу, - прошипел мне Женька.
- Я тебя ненавижу больше, - ласково улыбнулся я ему. И мы заржали, рассматривая друг друга.
Наверное, так люди выглядят после неплохих потрахушек. У меня на лбу была хорошая шишка, черные джинсы были пыльными на коленях, на рубашке не хватало двух пуговиц. Женька здорово хромал, его черные брюки тоже были грязными на коленях, а ворот трикотажной рубашки был растянут так, что он мог из него вылезти целиком.
- Вот ваше фото, - фотограф, улыбаясь, протянул нам магнитик, на котором мы улыбались и я делал Женьке сзади рожки рукой, - будете брать? Двести рублей.
- Нет, - отрезал Женька, увидев фото.
- Почему не будем, Жень? - обиделся я.
- Плохая примета, - ответил он.
Видимо, после «Лабиринта страха» Женьке было уже все похуй, и он смело подошел к консультанту и спросил, какую игрушку он может предложить двум скучающим мужчинам. Мне перепал такой желанный Спанч Боб.
- Малыш, почешешь спинку?
Вы ничего не заметили? А я заметил. Это был мессидж в замок. Проще говоря - намек.
- Же-е-ень… Мы так опять до обеда проваляемся.
- А я не тороплюсь никуда. Ну почеши, а то у меня крылышки растут.
- Может, надо мыться чаще?
- А ну-ка иди сюда, грубиян, - смеется мой Женька и хватает меня в охапку.
Все. Утренний секс у нас. Так что не мешайте!


========== Пи... и инстинкт размножения ==========

И снова здрасти! Мы только проснулись, поэтому не обращайте внимания, что Женька в труханах, а я в туалете. Химка? Я его в клетку запихнул. Вон, видите? Сейчас в его лапках не хватает железной кружки. Если бы она у него была, то он гремел бы ею по прутьям клетки, требуя свободы. А не фиг было завтракать моими сигаретами.
- Же-е-ень! Жень! У нас бумага в туалете кончилась.
- Посмотри в тумбочке, где твои сигареты лежат.
- Там нет!
- Малыш, у нас туалетная бумага летит быстрее всего остального. Мне даже в супермаркет заходить неудобно.
- Почему неудобно? - весь этот разговор происходит через закрытую дверь туалета.
- Потому, что первым делом мы кидаем в тележку десять рулонов туалетной бумаги, потом идем через весь магазин за продуктами, и я чувствую себя главным засранцем. А главный засранец у нас - ты.
- Это почему я засранец? - я приоткрываю дверь туалета.
- Скажи мне, родной: почему рулона бумаги нам хватает ровно на три дня? Что ты с ней делаешь?
- Я ее по назначению применяю. Ну иногда делаю из нее оригами.
- Оригами ты называешь те кораблики и самолетики, которые я потом выбрасываю?
- Художника может обидеть каждый, - заявляю я, - Жень! Чем вытереться-то? Я серьезно.
- Там журнал лежит. Давай его расходуй.
- Же-е-ень! Он глянцевый! Ты издеваешься?
Вот вечно он так. Мне иногда кажется, что он со мной только потому, что у него вдруг проснулся материнский инстинкт по отношению ко мне. Правда… ночью его материнский инстинкт засыпает, и просыпается инстинкт размножения. Хотя оба эти инстинкты по отношению ко мне бесполезны. Кстати, о размножении…
Мы с Женькой абсолютно разные во всем. Он жаворонок - я сова. Я люблю сладкое, он - соленое. Я смотрю ужастики, он - новости и футбол. Наши биологические часы тоже не совпадают. Я люблю бурный вечерний секс, а он - спокойный утренний. Единственное, в чем мы с ним похожи, это в ориентации. Вернее так: мы оба универсалы. Но проблема в том, что мы универсалы-активы. Для тупых: универсалы-активы больше предпочитают именно активную позицию в сексе, хоть ничто пассивное нам не чуждо. Поэтому за «место под солнцем» иногда приходится побороться.
Как правило, роль похотливого самца исполняю я. Со всеми вытекающими последствиями, то есть: с брачными танцами, раздуванием щек и громкими песнями, дабы привлечь Женьку. В периоды моего брачного гона Женька остается спокойным, как удав, изредка отгоняя меня всеми подручными средствами. Но иногда бывают периоды, когда достается мне. Если Женька нервничает, он становится быстровозбудимым и ненасытным. Вот это для меня беда. Так просто от Женьки, как от меня, не отмахнуться. Он может завалить меня в любое время и в самом неожиданном месте. Сейчас именно то время, когда Женька излишне сексуально активен. Так что мне приходится быть постоянно начеку.
Приняв душ и натянув домашние шорты  практически до шеи, я, озираясь по сторонам, выползаю из ванны в кухню, привлеченный запахом манной кашки, которую очень люблю. Это была приманка, но понял это я слишком поздно. Наложив себе целую тарелку, от души приправив кашку вареньем, я уже хотел сесть за стол и приступить к трапезе, как вдруг почувствовал на своей заднице цепкие Женькины руки.
- Же-е-ень… я кушать хочу! - пищу я.
- Я знаю, мой маленький! А что у нас там такое? - горячо шепчет мне на ухо Женька и шарится рукой у меня под штаниной шорт.
- Жень! Там нога, потом попа, потом спина, потом шея и прическа.
- Не так быстро, малыш-ш-ш… Что там после ног идет?
- Может, сразу к прическе перейдем, а? - я с тоской смотрю на варенье, под которым остывает моя кашка.
Пытаясь отлягнуться от Женьки, я понимаю, что сейчас все рецепторы его головного мозга сконцентрированы на моей несчастной попе.
- Же-е-ень… Ой! Женька! - бесполезно. Похотливый самец захватил разум моего доброго и рассудительного Женьки. Женькин детородный орган в полной боевой готовности упирается в мой зад, ясно давая понять, что меня сейчас будут любить. - Блин, Жень! Ой! Ты бы хоть… Ой! Да тише ж ты! Твою ж ма-а-ать… Женька! - процесс спаривания начался без лишней волокиты и практически без моего участия. Мне оставалось только, как говорится, расслабиться и получать удовольствие. - Же-е-ень! Да бли-и-ин! Ой, не туда!  - и через пять минут. - Жень, это чо? Все?
- А ты чего тормозил все время, - сипит мне Женька в ухо и разворачивает к себе лицом.
- Я даже «мау» сказать не успел, не говоря уже о том, чтоб настроиться.
- Сейчас мы все поправим! - заявляет мне он и резким движение буквально забрасывает меня на стол.
- Бля-а-а!!!! Каша! Же-е-ень! - я плюхаюсь задницей в тарелку с кашей.
Нет! Потом все было мило и приятно, но моей кашей с моей же задницы позавтракал Женька.
- Слишком много варенья было, - заявляет мне мой похотливый самец.
- Я для себя делал. А ты взял и все испортил, - ворчу я, накладывая себе еще одну порцию уже остывшей каши.
Я тоже бываю немного неуравновешенным в плане секса, но выглядит это не так. Я фантазер и экспериментатор, поэтому Женьке от меня тоже хорошо достается.
- Же-е-ень… мне скучно. Давай поиграем? - я весь такой чистый и свежевыбритый лежу на кровати с банкой сгущенки в руках.
- Малыш, я сегодня немного устал и…
- Голова болит? - я зачем-то взвешиваю в руке банку, как гранату.
- Н-нет, - заикается Женька, с опаской поглядывая на сгущенку, - но меня пугает выражение твоего лица.
- Я тут подумал… Может, попробуем, как в том фильме, помнишь?
- Так! Давай я тебе сейчас объясню, - говорит он и садится на край кровати, - то, что они там эм-м-м… ели, была не сгущенка.
- Жень! Я что, дебил совсем? Я не про это. Помнишь, как они слизывали друг с друга мороженое?
- Допустим. И что ты предлагаешь?
- Мороженое я сожрал. Поэтому давай то же самое со сгущенкой попробуем?
Поясню немного: Женька и я иногда смотрим порноролики. Правда, он не очень любит их смотреть. Не потому, что они ему не нравятся. Он не любит их смотреть со мной. Я постоянно пытаюсь разговаривать с «героями» видео, а когда они, несмотря на мои вопросы и замечания, начинают заниматься делом, я начинаю их учить. Естественно, весь фильм Женька не возбуждается, а ржет над моими комментариями.
- Может, не надо? - мучительно сдвигает брови Женька.
- Надо, Вася, надо! - вздыхаю я.
Процесс начинается с открывания банки. Думаете, это просто, открыть банку, держа ее навесу? Уверяю вас, нет! Наконец мне удается пробить крышку ножом, и белый плевок из дырочки падает мне на живот.
- Ну, Жень! Прояви фантазию. Слизни, - предлагаю я ему. Женька послушно нагибается и слизывает каплю сгущенки. Увлекшись процессом, бедный Женька не подозревал, что в это время я пытаюсь дооткрыть банку как раз над его головой.
- Это то, что я думаю? - не поднимая головы, спрашивает он у меня.
- Же-е-ень… я как ба-а-а случайно, -  мне удалось открыть банку до конца, но вот удержать ее в вертикальном положении, при условии приятных Женькиных действий, я не смог. Не то что капля, вязкая струя сгущенного молока пролилась на Женькины волосы.
- Есть, чем вытереть?
- Я сейчас принесу, - подхватываюсь я, отталкиваю Женьку от себя и выливаю полбанки сгущенки на простынь.
- Ты знаешь… по-моему, это уже не актуально, - заявляет он и вытирает голову краем простыни, - что там дальше по плану?
- Римминг, - неуверенно говорю я.
- А-ха, - отвечает Женька и разворачивает меня к себе спиной.
- Погоди! Я имел в виду, что я тебе… Ой! Я хотел, чтобы ты… Жень! Ой! Нет, погоди! Жень! Течет по попе! Женька! Ой!
В общем, через полчаса мы, довольные и счастливые, лежим, приклеенные, как мухи, к перепачканной сгущенкой простыне.
- Ну как? - интересуюсь я.
- В принципе, было неплохо, но объясни мне, радость моя, зачем на десятой минуте, ты вцепился в меня зубами?
- Я это… немного перевозбудился, - отвечаю я.
- Значит так, сладкоежка, сейчас меняем постельное белье, потом в ванну мыться, а потом пить чай.
- Же-е-ень… а можно сначала чай попить. А то у меня уровень сахара в крови сейчас просто зашкаливает!
- Хорошо! Только на стулья в кухне не садиться!
Час ночи. Мы все, липкие и голые, стоим на кухне и пьем чай. Глупо? Может, и глупо, но нам обоим это понравилось.
Конечно, не всегда бывают такие вот ляпы и казусы. Бывает сладко и без использования сгущенки. Но это я оставлю себе, можно?
- Малыш! Ноги в руки и в машину, мы на работу опаздываем.
- Начальство не опаздывает, а задерживается, - говорю я, пытаясь попасть ногой в кроссовку, но не удерживаю равновесие и падаю точно в Женькины объятия.
- Ой! А кто это у нас такой теплый и нежный? - я в ужасе оборачиваюсь и вместо Женьки вижу похотливого самца.
- Же-е-ень… мы вроде на работу опаздывали, - пытаюсь отбиваться я.
- А что это у нас тут такое? - похотливый самец уже вовсю шарится под моей футболкой.
- Живот, грудь, шея и прическа. Жень! Я только оделся. Жень! Порвешь… Да блин же! Женька, пусти! Не-е-ет!!!
Вы это… идите уже. Это надолго. Думаю, на работу мы сегодня доберемся, дай бог, к обеду.


========== Пи... и пространственно-временной коллапс ==========

Где я, что я тут делаю и почему я ничего не вижу? Ах да, я забыл открыть глаза. Так… я на даче и лежу на диване. А, нет! Сижу на диване, в позе лотоса. Бли-и-ин… начинаю чувствовать свое тело, но ощущения меня не радуют. Во рту справляли нужду не кошки, а скунсы. На голове шлем, причем он мне явно мал на пять размеров. Ноги затекли. Почему-то болит забинтованный носком палец. И дышать мне тяжело. Вернее, я могу дышать только ртом.
- Же… кх-кх. Женька! Бля, - да уж! Мой голос похож на голос Бориса Моисеева, когда он поет «Голубая луна».
Повернуть только голову не получается, поэтому я поворачиваюсь всем корпусом в сторону Женькиной кровати. Его там нет. Вся кровать в чем-то красном. Я смотрю на свои руки и понимаю, что они тоже красные.
- Бля-а-а… Я его убил и съел, - делает заключение мой жидкий мозг, - Женька-а-а! - у меня прорезается резкий женский фальцет. - Жень!
- Проснулось, чудо мое? - Женька заходит в комнату весь такой свежевымытый и до тошноты бодренький. - Ну, и как оно? - он хитро щурит глаза.
- Жень, чего вчера было-то?
- То есть, ты ничего не помнишь?
- Ага. У меня пространственно-временной коллапс. Видимо, помнить я должен много чего?
- Ага, - ржет Женька.
- Расскажешь? - я пытаюсь распутать ноги. - Чего стоишь? Помоги! Я писать хочу.
Женька бережно помогает мне подняться с дивана и сунуть затекшие ноги в трусы. Одев меня полностью, он приглаживает рукой мои волосы, вынимает из носа две ватные турундочки и снимает с пальца носок.
- Скажи мне, добрый человек, а почему у меня так странно болит попа? - подозрительно спрашиваю я.
- В смысле «странно»? - переспрашивает Женька.
- Болит не там, где обычно, а левее. Ты чего, вчера решил мне еще одну дырку сделать? - я оборачиваюсь назад, спускаю штаны вместе с трусами и пытаюсь разглядеть размеры нанесенного мне ущерба. - О! Синяк! Синий и круглый. Откуда?
- Ты реально ничего не помнишь?
- Неа! Ой-й-й… Жень. Побежали, а то сейчас будет поздно и мокро, - вспоминаю я вдруг свои планы.
Сегодня землю-матушку сильно штормит. Такой вывод я сделал, выйдя из дома на улицу. Причем качает ее только в одну сторону. Влево.
- Жень! Расскажи, что вчера случилось?
- Нет, дорогой! Сам вспоминай свои вчерашние похождения. Я тебе подсказывать буду. Так интереснее, - говорит мне Женька, бережно придерживая меня за талию, пока я качаюсь, как змея под дудку факира, в туалете.
- Вывод номер один: я пальцем ковырял в носу, - разглядываю я припухший палец, - и вывихнул его.
- Ну-у-у… не совсем, - улыбается он, ведя меня в душ.
- Ой, бля-а-а!!! Ты офигел? Холодно! - это я стою под бочкой с водой и визжу, как потерпевший. - Бля, бля, бля, бля-а-а!!! - Женька удерживает меня под холодной струей.
- Ничего. Терпи! Скоро полегчает!
- Жень. Может лучше это… пивка?
- Я те дам пивка! Молоком будешь отпиваться, бегемот.
- Почему бегемот? - меня это сравнение настораживает. - В каком месте я бегемот?
Не поверите, но у мужчин тоже бывают комплексы. Например, у меня есть комплекс большой попы и толстых ляжек. Он появился у меня, когда я первый раз надел Женькины джинсы. Они ощутимо сдавили мое хозяйство, и я с трудом их на себе застегнул.
- У меня реально задница большая? Ну Жень?!
- А то, что у тебя мозг маленький тебя меньше волнует? Когда я тебя назвал «бегемотом», я имел ввиду твою грацию.
- То есть жопа у меня все-таки большая, - делаю я вывод.
- Твоя попка… блин… твоя попка такая… м-м-м… - я чувствую на своей спине горячее дыхание похотливого самца.
- Жень! Не сейчас. Ну, чесслово! Мне сейчас не до этого!
- Ну, вот… Обломал, - вздыхает Женька, выключает кран и вытирает меня полотенцем, подозрительно начиная процедуру с моей попы.
Яичница, приготовленная Женькой, в меня лезть отказалась. Кофе поначалу вроде даже немного взбодрил, но через пятнадцать минут интеллигентно попросился наружу.
- Же-е-ень… я вчера много выпил? - я сижу на диванчике, наклонившись над тазиком.
- Не то чтоб много, - отвечает Женька, вытирая мне рот тряпочкой, - скорее, разнообразно.
- Градус понизил?
- Нет. Просто намешал. Начал с пива, потом допил водку, потом кинулся на коньяк. Виски я спрятать успел.
- Вот коньяк в себе я особенно чувствую. Же-е-ень… откуда у меня синяк на заднице?
- Ладно, расскажу! Помнишь булыжник, который у нас в грядках лежал?
- Помню. А почему «лежал»?
- Ну, сейчас он глубоко врос в землю. Ты его туда попой вчера забил.
- А в грядки за каким я полез?
- Решил нарвать помидоров.
- Жень, какие помидоры? Мы же их не сажали.
- Ну это ты у себя спроси. Ты сказал, что хочешь помидоров с картошкой жареной.
- Же-е-ень… не надо про еду, - мой желудок снова заставляет меня склониться над тазиком.
- Ты что там разглядываешь?
- Помнишь мою сказку? «Ваниль». Там главный герой выблевал ребенка.
- Не бойся! Феечками блюют только в твоих сказках. И не с бодунища.
- Хорошо. Про синяк я понял. А почему у меня палец опух? Только не говори, что я им гвозди забивал.
- Нет. Ты его сунул в дырку.
- Кому?
- Забору!
- Я забор пытался изнасиловать?
- Не знаю. Может, ты пытался выйти через дырку в заборе? Ты не объяснил свои действия. Только палец мы из той дырки еле вытащили.
- А почему на нем носок был?
- Ты сказал, что в целях гигиены палец надо забинтовать.
- А почему носком?
- Если бы я вчера пил с тобой, я, возможно, мог бы это объяснить.
- Ладно. С пальцем тоже понятно. А почему твоя кровать в крови и мои руки?
- Ты пошел спать и ударился носом о стенку.
- ???
- Не спрашивай, как. Я сам процесс не видел. Я в этот момент пытался снять с тебя штаны.
- Вата в моем носу - следствие падения?
- Совершенно верно.
- А зачем ты меня совсем раздел?
- Эм-м-м… я раздел тебя до трусов. Их ты снял в процессе сам.
- И процесс тоже был?
- Не совсем был. Скорее, он начался, но прервался в тот момент, когда твоя нога застряла между стенкой и кроватью.
Память нехотя возвращалась в мой жидкий мозг. Этот момент я помню. Еще я помню, что боялся, что ногу вытащить не смогу и ее придется ампутировать, и поэтому плакал. 
Женька дал мне две таблетки аспирина и уложил на перестеленную кровать.
- Поспи, малыш, - он прикладывается рядом со мной на самый край и гладит меня по лбу.
- Же-е-ень… а почему я сидел в позе лотоса?
- Ты сказал, что хочешь помедитировать. Главное, в позу лотоса сел почти без рук.
- Ты намучился со мной вчера, Жень? - и тут я совершил ошибку и обнял Женьку. Последствия не заставили себя долго ждать. - Же-е-ень… ты чего?
- Кто это у нас тут такой тепленький и мягкий?
О, нет! Похотливый самец снова оказался сильнее Женьки. Вы пока пойдите, покурите, что ли… Это надолго. И напоследок совет бывалого: не умеешь пить - не пей вообще! Вот мне вчера бы кто посоветовал это, ничего не произошло бы.


========== Пи... и порно ==========

Привет! Я так вам рад, вы даже не представляете, как. Может, при вас Женька не будет на меня рычать. Чего он на меня рычит? Ну… ладно, скажу. Только не ржите! Я ему на голову борщ пролил. Он сейчас как раз в ванной его смывает.
- Же-е-ень… ты это…
- Малыш, иди в жопу!
- Ты сейчас это серьезно? - я пытаюсь придать своему голосу игривость.
- Даже не думай, - рычит на меня Женька.
- Ну Жень! Я реально не видел, что ты нагнулся за ложкой. У меня на коленях глаз же нету.
- У тебя нет на коленях глаз, у тебя руки из жопы и еще у тебя мозги жидкие. Вопрос: что я в тебе нашел?
- Ну, я харизматичный, красивый, молодой и о-о-очень сексуальный.
- Извини… ты о-о-очень какой? - он пристально смотрит на мои волосатые ноги, обутые в два разных тапка, потом поднимает взгляд на растянутые и полинялые трусы в горошек, потом на впалый живот. Тут его взгляд ненадолго задержался. - Хотя… ты прав. Это что у нас тут такое?
- Бля-а-а… Жень, не смешно, - я активно отбиваюсь от Женькиных рук, - у тебя в ухе капуста.
- Где? - фух, кажется, мне удалось его отвлечь, но думаю, ненадолго. Близится полночь, а это самое время, когда мой Женька оборачивается в «похотливого самца». 
Поздно вечером, сидя в кровати, я усиленно делаю вид, что занят. Стучу по клавишам, как хорошая секретарша. Главное сделать вид, что не замечаю томных взглядов в мою сторону и легких прижиманий к моей ноге.
- Малы-ы-ыш… может, кинцо какое-нибудь посмотрим?
Ага! Счас прям! Знаю я, что он называет кинцом. Врешь! Не возьмешь! Отобьюсь!
Не подумайте, что я не люблю Женьку и что секс с ним мне не нравится. Просто в последнее время моего милого и доброго Женьку полностью захватил этот самый «похотливый самец», а это значит, что он нервничает. Тому много причин: во-первых, наш переезд, во-вторых, постройка бани, в-третьих, ремонт в квартире, ну и в-четвертых, я. Хотя «я», наверное, «во-первых». Когда он предложил мне поехать с ним, он еще не знал, какое я чудовище.
- Давай заканчивай свою переписку и настраивайся на романтический лад, - Женька отбирает у меня мышку и ненавязчиво целует в ухо. Мне приходится повиноваться, тем более что все мои бро «вконтакте» предательски молчат.
Я нахожу самый скучный ролик с самым страшненьким японцем, без сюжета вообще. В принципе, японское «кинцо» не отличается особым сюжетом. В основном главные «герои» в нем как-то быстро находят общий язык и практически весь ролик проводят в постели. Но есть ролики, где сюжет вообще отсутствует, но до постели они добираются примерно на двадцатой минуте.
Мы тупо смотрим на парня с зубами в два ряда, как у акулы, и страшненького мужика в очках для плаванья. Парень, краснея, отвечает на вопросы третьего мужика, который находится за кадром и трясущейся камерой снимает весь процесс.
- А человеческий фильм мы не можем посмотреть? – наконец не выдерживает Женька. Он ненавидит азиатов и совершенно не знает японского. Я в душе радостно потираю руки и совершенно серьезно отвечаю:
- Можем посмотреть «Сайлент Хилл».
- А какие еще есть варианты? - Женька едва заметно передергивает плечами. Он помнит этот фильм, после которого две ночи мы спали с включенным ночником.
- «День радио», - это еще один мой любимый фильм. Я часто пересматриваю его и ржу. Не то чтоб у Женьки не было чувства юмора, но оно у него немного другое, нежели у меня. Оно взрослое, что ли, и более сдержанное. Фильм ему понравился, но так часто пересматривать его он не любит.
- Слушай! Давай лучше этот фильм досмотрим. Может, им когда-нибудь надоест трепаться, и они займутся делом?
На десятой минуте мне надоедает смотреть, и я ухожу на балкон курить.
- Ну чего там? - кричу я Женьке оттуда.
- Он уже футболку снял. Очкастый проявил инициативу, а этот кривозубый какой-то тепленький совсем.
- Свистни, когда процесс начнется, я пока пожру чего-нибудь.
- Ага. И мне чаю принеси и бутербродов.
Пока все идет по моему плану. Женьке скучно, и «похотливый самец» мирно похрапывает у него внутри. Главное его не беспокоить. Я возвращаюсь с чаем и двумя бутербродами с колбасой на тарелке.
- Ну как они там? - интересуюсь я, присаживаясь на край кровати.
- На двадцатой минуте мелкий пошевельнул пальцем. Очкастый вроде в раж уже вошел, но пока только облизывает его, - пересказывает мне пропущенный мной сюжет Женька, забирая чашку с чаем и бутерброд.
- Смотри, вроде этот саблезубый оживает потихоньку. Вообще он симпатичный, когда не улыбается.
- Ага. Мне его зубы нравятся. Особенно второй ряд.
- Ну ты б хоть б погладил мужика! Он так старается, слюной исходит весь, вон очки все уже запотели. А ты как не родной лежишь, - наконец советую я парню. Он, конечно, не слышит меня.
- Он тебя не понимает. Учи японский, - дожевывает бутер Женька и тянется за вторым.
- Ради того, чтоб понять, о чем они полчаса базарили? Думаешь, стоит?
Наконец, полностью раздетый стафф и парень перебираются на кровать.
- Ну-у-у… процесс пошел? - интересуюсь я, возвратясь из кухни с пачкой чипсов и двумя бутылками пива.
- Не-а! Ты пропустил минет. Но он парню не очень помог, - говорит Женька, внимательно следя за действиями стаффа, - вообще техника у него интересная, - закидывает он в рот порцию чипсов и открывая бутылку, - он так аппетитно это делает, что меня на жор пробрало.
Со стороны это выглядит, как будто мы смотрим увлекательный футбольный матч.
- Ну епт! Куда ж ты ему, - бьет себя по ляжкам возмущенный Женька, - где тебя этому учили?!
- Вот дает! Да нет! Не влезет, - я делаю большой глоток пива, - а нет… влезло. Давай парень! Ну, оживай!
- Ну, процесс идет, по-моему. Вон видишь? У него уже уши покраснели.
- Слушай! Это ж не миксер вроде. Чего пены-то столько? - я убираю от тянущейся Женькиной руки пакет с чипсами.
- Давай завтра пирожок, что ли, приготовим. Шарлотку. Там три яйца надо как раз миксером с сахаром взбить и муки добавить, - не отрываясь от экрана, Женька шарится рукой в поисках чипсов.
Меня несколько удивляет ход его мыслей. Несмотря на отсутствие сюжета и кривые зубы главного героя, мое настроение начинает в прямом смысле подниматься.
- Наконец! Я думал очкастый никогда уже на это не решится, - на сороковой минуте процесс, наконец, начался. Парень смешно кряхтит под хлюпанье взбивающийся пены и натужное рычание стаффа.
- Давай, давай, милый! - Женька явно «болеет» за саблезубого.
- Во разошелся! Вот это темп! Посмотрим, насколько его хватит, - мне больше нравится очкастый. Правда, я подозреваю, что он принял какой-то допинг.
- Спину, спину держи! И чуть назад откинься, - советует Женька орущему во всю глотку «Тай!» парню.
- Темп держи! И чуть с оттягом, - советую я стаффу. - Нет! Не меняй позы. Слишком рано.
- Тазом двигай активней! Руками упрись. Так у тебя ноги быстро устанут.
- Подбивай ему. Ну блин. Ты ж профи! - я в такт стаффу хлопаю ладонью по ляжке.
- Держись, держись! Покажи этому мужлану, что ты мужик!
- О, как мой его крутит на себе! Вот это техника!
- Ну вот… не выдержал, - разочарованно вздыхает Женька, - и где таких набирают?
- Смотри! А этот все еще работает! Вот это мужик! Вот я понимаю! Сорок минут без передыху, да в таком темпе!
- Согласен! Но тут явный допинг был, - Женька явно потерял интерес к происходящему. Он смотрит на часы, потягивается и зевает. - Ну что, спать? Или ты еще попишешься немного?
- Как спать? Как попишешься? - я отрываюсь от монитора и удивленно смотрю на него.
- Время час ночи. Спать пора.
- Когда это тебя останавливало? У меня, понимаешь ли, настроение романтическое, а он спать собрался.
- Малыш! Давай спать! - Женька слабо отбивается от моих похотливых рук.
- Ну, Жень! Ну, давай! На парня с кривыми зубами фапал. Я же лучше него?
- Никто не спорит. Лучше. И зубы у тебя не кривые. Просто я спать… ой! Не надо! Малыш… ты это… Зубы! Убери зубы. Потише! Черт!
Сам процесс занимает у нас пятнадцать минут, и вот мы уже лежим на кровати и тупо смотрим в потолок.
- И все-таки порнуха, это вещь! - заявляет мне довольный Женька.
- Интересно почему? Тебе, вроде, не понравился фильмец? - интересуюсь я.
- Мне понравилось, что тебе понравилось! А то как бы я тебя на секс раскрутил?
- Так ты это все специально, что ли?
- Ну да, - улыбается мне Женька улыбкой «похотливого самца».
- Вот я лошара, - вздыхаю я и уютно устраиваюсь на его плече, - в следующий раз я тебе «Корабль-призрак» поставлю.
- Если эффект от просмотра будет такой же, я не против.
Ну все. Женька уснул, а я пойду с бро пообщаюсь. А вы спать идите. Спокойной ночи!


========== Пи... и вопросы семьи ==========

Сегодня у меня философическое настроение. Я на даче, сижу на лежаке, под зонтом, балдею и думаю: почему у нас с Женькой все так неправильно? Вроде и семья, а не понятно, кто из нас кто. По общечеловеческим понятиям кто я ему? Жена? Вроде нет. Муж? Тоже нет. А Женька кто? Еще Химыча он всегда «ребенком» называет. Жесть! Меня почему-то этот вопрос мучает постоянно.
- Же-е-ень! Кваса налей! И трубочку в чашку кинь! - просто мне хочется представлять себя на пляже, желательно, нудистском. На берегу моря, с бокалом коктейля «Лонг-Айленд».
- Кваса нет. Фрукты будешь? - орет мне Женька с кухни.
- Тащи фрукты. В вашем доме научишься есть разную гадость!
Симпатичный узбек Василий, последние два часа дико косящийся на Химыча, лежащего на моей груди,  неодобрительно покачал головой и цыкнул языком. Видимо, у них не принято так наглеть по отношению к своим старшим родственникам. Вообще мне нравится этот чел. У него в подчинении три работяги славянской национальности. Я, вместе с ними, понимаю Василия через слово. А вот его мат нам понятен. Он так четко выражает свои мысли с помощью «великого и могучего», что, заслышав витиеватую Васькину фразу, рабочие тут же точно исполняют приказания.
- Держи, султан. Косточки от черешни плюй в стаканчик. Руки об себя не вытирай, я тебе для этого салфетку положил. И не ори так громко, ради бога! Ты пугаешь Василия. Я пошел ужин готовить.
- Погоди! А мух от меня кто будет отгонять? - спрашиваю я у Женькиной спины. В ответ слышу тихое: «Сучонок!» - и вижу фак, поднятый над Женькиной головой.
Султан… А интересно: если б я был султаном и у меня был бы гарем, кого бы я в него взял? Женьку, однозначно! Он хорошо готовит. Что еще? Ну в постели, понятное дело, горячий кавказский парень. Какие еще кандидатуры? Васька. А что? Рукастый, работящий, симпатичный. Еще я б в гарем взял того парнишку, нашего дворника из Москвы. Он бы за мной убирался. Чего-то одни азиаты у меня в гареме. Джеша! Как я мог про него забыть? Он, кстати, для Женьки составил бы конкуренцию, потому что тоже хорошо готовит. Представляю, как они дерутся на кухне, выясняя, кто для меня-любимого сегодня будет варить манную кашку. М-м-м… Женька такой Джеше под дых х*як! А Джеша такой: «А-а-а!» - а Женька такой ему…
Представляя драку Джеджуна с Женькой, я уснул. Мне снился пляж, песок, море. Я - в шезлонге, под пальмой, и передо мной прыгает голый Василий. Во сне он такой смуглый, мускулистый. И хозяйство у него неслабое. Оно так забавно прыгает вместе с ним. М-м-м…
- Ноги раздвинь, э! - слышу я сквозь сон голос Васьки.
От неожиданности я громко всхрапываю, чем пугаю спящего Химку, и выдаю следующее:
- Чё? Прям так сразу? - открыв глаза, я вижу Василия в грязном комбинезоне, пытающего протащить мимо меня какую-то хрень. Оказывается, ему мешали пройти мои ноги, выставленные вперед. - Убрать, что ли? - ворчу я.
- Хули вы**ываешься? Убери в пи*ду копыта! - во! Теперь все понятно. Сразу бы так!
- Малыш! Ты поел? - это на громкую ругань Васьки из кухни прибежал Женька.
- Жень. А вот если б я был султаном, - я уворачиваюсь от Женькиных рук, которые пытаются стереть влажной салфеткой засохший сок с моего подбородка, - я б смог иметь гарем?
- Это у тебя типа эротические фантазии пошли?
- Да не-е-е… Ну, чисто гипотетически, мог бы? Ты бы точно был любимой женой! Старшей и любимой! - почему-то после последней фразы мне прилетает подзатыльник. - Эй! Ты чего?
- Это за то, что ты меня в старики определил, - поясняет Женька. - А знаешь, о чем я мечтаю?
- Ну-у-у… - я обиженно потираю затылок.
- Я хочу поставить вон там беседку. И представь: романтический ужин при свечах. Тихая музыка. Мы пьем вино, а потом я… - все остальное он выкладывает мне на ухо шепотом.
- Погоди, а ноги куда? Ага… Я, типа, сверху? Не понял… Ага… Руками? Да ладно… не получится… ну если только сбоку, то да… - Васька подозрительно поглядывает на мою раскрасневшуюся моську.
В отличие от меня, вопросы семьи моего Женьку не волнуют. Он не парится, кто из нас муж. Вообще я знаю эталон его семьи. Он стоит на заставке его ноута. Это семья Симпсонов. Самое смешное: он видел все серии этого мультика, а любимые у него закачаны в папку «Любимые фильмы».
- Жень! А если представить, что мы Симпсоны, то я кто?
- Временами - Гомер.
- Почему?
- Ну, твое «Азиаты-ы-ы… М-м-м…» и слюна изо рта мне напоминают его.
- Тогда ты Мардж! Ты нудный и правильный, как она.
- Тогда Химка - Лиза. Он у нас, по-моему, самый умный. Погоди. Кто нудный? Я? Ну держись! - он начинает меня душить примерно так же, как это делает Гомер с этим желтоголовым пацаном, имя которого я забыл.
Иногда, чтобы повысить свою самооценку и дать Женьке понять, что в доме два хозяина, я мечу территорию. А-а-а… Не-е-е… Не так, как вы подумали! Я пытаюсь вести себя, как настоящий мужик.
- Же-е-ень! Женька! Молока мне принеси! С печенькой! - ору я ему из комнаты, возлежа на диване.
- Подогреть? - орет он мне в ответ из кухни.
- Не-е-е! Я не люблю подогретые печенья.
- Мудило, я про молоко! - засовывает голову в дверь комнаты Женька.
- Молоко грей. До температуры тела: 36,6!
- Если ты сейчас не заткнешься, я тебе это молоко на голову вылью и печенье сверху натолку, - шипит Женька, и его голова исчезает.
Через пять минут он заходит в комнату с подносом, на котором стоит стакан молока и блюдце с печеньем.
- И чё так долго? - ворчу я.
- Мне пришлось два раза остужать молоко и два раза подогревать, чтобы добиться нужной температуры, - огрызается Женька.
Он ставит поднос на прикроватную тумбочку и поворачивается, чтобы уйти. И тут я по-хозяйски шлепаю его по попе, за что моментально получаю подзатыльник. Резко качнувшись вперед и клацнув зубами, я делаю вывод:
- Бля! У тебя рука тяжелая, - и потираю ушибленное место.
- Ты на этой мысли сфокусируйся в следующий раз, когда вздумаешь выебываться! - вот за что люблю его, так за понятные объяснения.
Приехав с дачи, мы решили навестить бабушку Любу. Бабушка Люба - это Женькина тетя. Она старенькая и очень добрая. Мы часто ездим к ней. Иногда помогаем убираться, иногда продукты привозим, а иногда заезжаем просто так, как сейчас.
Мы заходим в маленькую прихожую, и я чувствую запах бабушкиных печенек.
- Баб Люб, а чем это пахнет? Печеньками? - спрашиваю я, переобуваясь.
- Да, маленький. Я знаю, как ты их любишь, - кричит мне бабушка из кухни.
Бабушка Люба думает, что я сын какой-то ее дальней родственницы Нины. Бабушка совсем старенькая и плохо помнит эту самую Нину. В общем, я получается ее какой-то внучатый внук, а Женьке, как обычно, племянник.
Мы проходим на кухню, и я медленно охуеваю: на кухне сидят две бабы Любы.
- Жаргал, сынок! Какой взрослый стал! - говорит бабушка номер два. - Какой знатный жених! Не зря я, значит, приехала.
Я с ужасом делаю вывод, что бабушки размножаются почкованием.
- Тетя Гетта! Какими судьбами? - радостно лезет обниматься к старушке Женька.
- А это кто с тобой такой мелкий? - Гетта подозрительно щурит на меня глазки.
- Это Нинкин сынок. Ты Нинку Крылову помнишь? - отвечает баба Люба номер один.
- Помню, - кивает Гетта и злобно ухмыляется. Мы с Женькой нервно переглядываемся. - Ну, иди к бабушке Генриетте, малой! Знакомиться будем.
Генриетта? Жесть!!! Эта бабулька явно из глухой деревни. И кто ж, интересно, наградил ее таким викинговым именем? Мне она как-то сразу не понравилась. Во-первых, она помнила мою «маму», о которой я мало что знал. Во-вторых, она постоянно щипала меня за щеки и за ляжки. А в-третьих, мне тупо не нравилось ее имя. Меня так и подмывало назвать ее Брунгильдой.
- Да-а-а… жалко Нинку, - вздыхает Генриетта, когда мы садимся пить чай, - тебе, малой, досталось в жизни, - я стал тихо подозревать, что я сирота, и вопросительно посмотрел на Женьку.
- Это вы про то, что от тети Нины муж ушел? - уточнил он у Брунгильды.
- Да! Как там его звали? Серафим? - о, бля… Я Максимилиан Серафимыч, что ли?
- Сергеем его звали, - поправляет ее Женька.
Фу! Слава богу!
- А как тебя зовут, малой? - спрашивает меня Брунгильда, как мент на допросе. Я открываю рот, громко чавкнув, но за меня отвечает Женька.
- Максимилиан.
- Ой! Какое красивое! Мак-си-ми-ли-ан, - смакует мое имя беззубым ртом Брунгильда. На тот момент мне был не очень понятен ее восторг. - Любк, а Нинкиного сынка не Фтором звали? - вдруг выдает бабка.
- Ты чего, Генка, белены обожралась? - возмущается моя баба Люба, к которой неожиданно вернулась память, - не Фтором, а Фосфором, - у меня в голове по улицам неизвестного города медленно бредет мой одногодка с ужасным именем «Фосфор».
- Тетя Гетта! Тетя Люба! У тети Нины брат был. И звали его - Федором. Он из армии не пришел, остался жить в Воронеже, - отвечает Женька.
Федор в моей голове весело марширует по улицам Воронежа, напевая песню группа Ундервуд «В бой идут молодые львы».
И вот тут мне стало понятно, почему у Брунгильды пунктик на  имена. Короче, она приехала с целью выдать замуж свою внучку. Вот сейчас не ржите. Ее сына зовут Сафокл, внучку - Эсмеральда! А теперь представьте себе эту Эсмеральду Сафокловну! Проще говоря, у всей семьи Генриетты чудные имена.
- Глянь, Жаргалка! Какая девка пропадает, - тычет старушенция в нос Женьке навороченным сенсорным смартфоном. - Смотри, глазищи какие. А фигура! Вся в меня! - я с любопытством смотрю на неожиданно образовавшуюся конкурентку.
Ну-у-у… Так себе! На любителя деваха. Глазки бусинки, нос картохой, волосы, не знающие слова «салон», фигурой точно в Брунгильду. В общем, она скорее не Эсмеральда, а Квазимодо.
- А ничё так! - подъебываю я Женьку.
- О! Малой! А давай мы тебя оженим? - Брунгильда аж встрепенулась.
- Ему рано еще, тетя Гетта. Он на следующий год в институт поступает. Пусть пока выучится, на ноги встанет, а потом я его сам женю, - заявляет мой Женька. После этого моя челюсть надолго зависает параллельно полу.
- Жалко. Уж больно имя у него хорошее. Детишки Максимилиановичами будут. Красота-а-а… - вздыхает баба Гена.
- А типа, Жаргаловичами не так красиво? - встреваю я и ловлю злой взгляд Женьки.
Всю дорогу домой мы с Женькой ржем, подбирая диковинные имена своим детям:
- Лайма Жаргаловна.
- Ариадна Максимилиановна.
- Галактион Жаргалович.
- Леопольд Максимилианович.
- Сильва Жаргаловна.
- Цицилия Максимилиановна.
- Нет такого имени!
- Есть!
- Говорю, нету!
Уже перед сном, лежа в кровати, я все думаю про Женькину женитьбу на Эсмеральде. Не то чтоб я ревную. Просто думаю: а вдруг? Вдруг, он и правда надумает когда-нибудь снова жениться. А как же тогда я?
- Чего такой хмурый? - Женька, приятно пахнущий абрикосовым гелем, падает на кровать рядом со мной.
- Вот думаю… Жень! А ведь тебя женить могут.
- Послушай, родной! Меня никто насильно не женит. И потом, у меня уже была жена и есть ребенок. А вот ты… - я удивленно смотрю на своего Женьку.
- Же-е-ень… Давай не будем об этом. Давай просто будем вместе. А? - он целует меня в лоб и сильно прижимает к себе обеими руками, как будто боится, что я убегу к какой-нибудь Эсмеральде - Глупый! - я трусь о его щеку носом.
Вот так! Ничто, как говорится, человеческое нам не чуждо. Такие вот мы - пидоры!
От автора: не надоело? Может пора заканчивать?)


========== Пи... и вопросы дружбы ==========

Привет, привет, привет! Я, правда, вам очень рад, но сейчас реально не до гостей. Что случилось? Да, ничего особенного. Все как обычно. Мы проспали на работу, а у Женьки назначена встреча, а я постирал его мобильный в стиралке, а мой мобильный не сработал, потому что я поставил будильник на восемнадцать ноль ноль вместо восьми утра, а сейчас девять, а встреча в десять тридцать. Фу-у-у… Вроде, понятно объяснил.
- Сколько можно в ванной сидеть! - это Женька долбится в дверь.
- Уже выхожу!
- Ты офонарел? На часы посмотри, - он вытаскивает меня через приоткрытую дверь и командует. - Кофе и сигарета будут на работе.
- А это самое… ну, которое с сигаретой? - интересуюсь я у двери.
- По-большому сходишь в офисе, - орет мне Женька.
- Чё, прям при всех? - но он не слышит моих возмущений за шипящей водой.
Я все же успеваю глотнуть кофе, пока Женька гладит свою рубашку.
- Мою футболку тоже, - я швыряю в него своей футболкой, и он лихо ловит ее на лету.
Из моей чашки торчит попа Химыча, который пьет мой кофе. Я вынимаю его оттуда и со словами: «Тебе, сука, вреден кофеин», - ставлю удивленного крыса на пол и легонько даю пинка. Поняв, что кормить его сегодня никто не собирается, Хим направляется в сторону своих закромов, под шкаф. Там у него много чего заготовлено, и, если к нему вдруг припрется стайка друзей, получится неплохой банкет с маслинкой, вяленой колбаской, печеньками и сушками. Конфетку, которую Хим тоже туда припрятал, я нашел и съел.
- Футболка! - Женька кидает в меня еще теплой футболкой. Я ловлю ее лицом. - Рукожопый, - фыркает Женька и лихо завязывает галстук.
Я, как мне кажется, быстро одеваюсь, но через секунду понимаю, что футболка на мне задом наперед. Ну, в принципе, как обычно. Я вынимаю из рукавов руки и начинаю крутить горловину вокруг шеи.
- Ой-й-й! - Женька, уже при полном параде, начинает мне помогать ее крутить. В результате он явно перестарался, поэтому футболка снова оказывается надета задом наперед. - Бля-а-а… короче, по дороге перевернешь. Марш в машину.
Из подъезда я выхожу в виде забинтованной мумии: в футболке на шее, но без рук.
Ой, не люблю я водить. Вернее, не так. Я люблю ездить на нашем новеньком Сандерике, но не люблю парковаться.
Мы подъехали к офису примерно в девять двадцать. Женька вылетел из машины, как ошпаренный, и кинулся в двери офиса.
- Эй! А парковаться? - крикнул я в никуда. - Бли-и-ин… Ну как там? Ща! Так вперед, руль вправо. А… Не… влево. Ёпт! Бля. Сейчас вправо? Не! Влево. Интересно, как у меня колеса сейчас стоят?
- Паркуемся? - слышу я в приоткрытое окно.
- Борис Моисеич? Драсть! Да жопа вообще! В смысле, зад. В смысле, не могу задом въехать. Машин наставят, нормальным людям в «карман» заехать невозможно!
- Привет! Давай помогу. Смотри на меня в зеркало, а я буду руководить.
- Ага!
Мой спаситель - Моисеич - встает позади машины и крутит невидимый руль влево.
- Давай на меня!
Я даю газку, и машина плавно едет вперед.
- Я это… передачу не переключил, - кричу я Борису.
- Переключи и давай на меня задом.
Я послушно втыкаю заднюю и пытаюсь ехать, но машина глохнет. В общем, парковались мы с Моисеичем минут пять.
- Ничего! Научишься! Только не гоняй. И не пей за рулем, - эта фраза прозвучала так грустно, что я все понял. Это он сына вспомнил.
- Борис Моисеич. Вы это… может, если захотите… можно в кино сходить.
- Все нормально. А в кино сходим. Обязательно. Что любишь смотреть?
- Ужасы! Чтоб кровища! Чтоб зомбики.
- А я наше кино люблю. Смотрел «День радио»?
Не, ну говорю ж - Моисеич наш чувак! В общем, мило беседуя, мы наконец дошли до Женькиного кабинета.
- А помнишь… те… Как этот мелкий такой: «Молодцы! Вы все молодцы!» - когда…
- Борис Моисеивич, добрый день!
- Добрый, Жаргал Бамрович! Извините за опоздание. Помогал вашему родственнику машину припарковать, а потом мы заболтались.
- А сам родственник припарковаться опять не мог? - Женька бросает недобрый взгляд в мою сторону.
- А чего они машин наставили? Ой! - это мне прилетел несильный такой подзатыльник. - Ты чего оху… ох, какой нервный!
- У тебя футболка наизнанку одета! Чтоб другие тебя не побили! Так, родственник! Вот тебе документы! Отксерь все по десять экземпляров, а мы пока с Борисом Моисеевичем дела обсудим.
Ксерокс стоит у нас в коридоре, за дверью в кабинет Леночки. Я воткнул в него документы, нажал на нужную кнопку, выбрал нужную функцию. Хорошо, что он у нас умный, а то я задолбался бы, вкладывая в него по одному листу. Я привалился на него локтем, положил на руку щеку и…
Такой красивый лес. Из бамбука. Где-то в вышине птички поют. Я такой иду по лесу, почему-то в одной футболке. Я себя со стороны не вижу, просто чувствую, как нежный ветерок ласково играет с моими яйцами. Солнце почему-то пригревает только правую руку, а левая затекает. Я пытаюсь повернуться так, чтобы было комфортней идти, и…падаю носом в крышку ксерокса.
- Блин! Надо все-таки иногда спать, - объясняю я ему сложившуюся ситуацию.
Женька с Борисом уже собираются пить кофе.
- Кстати! Я тебе кое-что принес, - говорит мне Моисеич и достает из сумки пачку какого-то навороченного печенья, - ты ведь любишь печенье?
В общем, я выпил больше всех кофе и съел один почти все печенье. Потом Борис засобирался, и я вышел его проводить, а заодно покурить.
- Про кино я помню. Как-нибудь непременно сходим. А насчет парковки не расстраивайся. Все с опытом приходит, - говорит он мне и садится в свою машину.
Я бы хотел иметь такого друга, как Борис. Может, мне просто всегда хотелось хоть немного мужского воспитания? Только… вряд ли Моисеичу понравятся наши с Женькой «родственные отношения». Не думаю, что он их поймет.
Телефон взрывается «Дорогой в ад», и я с удивлением смотрю на экран: «Денис». Вот это интересно. Кто такой Денис? Это Женькин эм-м-м… короче, Женькин старый друг. Он как-то заезжал к нам проведать Женьку, и мы обменялись телефонами.
- Привет! Вы где?
- Привет! Мы работаем.
- А почему я не слышу шума работающего станка? - в принципе мне нравится этот парень, но то, что он когда-то близко «дружил» с Женькой, меня все же немного напрягает.
- У нас станки компьютизированные и бесшумные. Ты чего хотел-то?
- Да вот, решил вас на ужин в ресторанчик пригласить. Ты не против?
- Я никогда не против вкусно пожрать. Только, может, в Макдак сходим? Я как-то себя в ресторанах некомфортно чувствую.
- Привыкай к хорошей жизни, малой! Женька - гурман и романтик, если ты еще не понял.
Вот сука! Он, получается, знает Женьку лучше, чем я? Да сейчас! Он точно не знает, что мой Женька любит, когда… Ха, думаю, про это он точно не знает! Короче, я понял, что не понял, что надо от нас этому Денису, но точно выясню!
- Лады! Я Женьке передам твое приглашение. Мы приедем. Только скажи, куда и во сколько? - дуэль!!! Это точно будет дуэль!
Мы приехали к небольшому ресторанчику почти вовремя. Почему почти? Потому, что моей парковкой управляли все служащие стоянки.
- Что будем заказывать? - спрашивает Денис. - Из выпивки могу порекомендовать вино.
- Так! Тебе никакого вина! - заявляет Женька и отбирает у меня из рук карту вин.
- Тогда я буду компот… И мясо… И картошку… И овощи… И мороженку… Шоколадную с вишенкой.
Заказ принесли быстро. Видимо, ресторан был попроще, чем тот, в который мы ходили с Женькой. Об этом я подумал, когда увидел всего две вилки и один нож. Я изящным движением тряхнул салфеткой, задев при этом ей по носу Женьки, потом со знанием дела взял вилку в левую руку, а нож в правую и приступил к разделыванию мяса. Процесс у меня шел быстро, и через секунду нож уже противно бзинькал по тарелке. Я наколол отрезанный кусок на вилку и потянул в рот. Не тут-то было! Видимо, я отрезал не до конца, и мясо потянулось за вилку целиком.
- Погоди! - Женька вынул у меня изо рта мясо вместе с вилкой, и, вслед за ним, на мою тарелку упала большая капля слюны. - Я сам, - с этими словами его нож стал быстро порхать по моей тарелке.
- Оставь малого в покое. Пусть он ест, как хочет! - возмутился Денис. - Смотри! - с этими словами он нацепил весь кусок мяса на вилку и жадно вцепился в него зубами.
- Денис! Не порть мне его. Я пытаюсь сделать из него интеллигентного и воспитанного человека!
- А я, типа, невоспитанный? - я реально обиделся на Женьку.
- Прости, малыш! Я не так выразился. Ты у меня просто немножко дикий! Но меня это устраивает. Просто хочу тобой еще больше гордиться!
- Извинения принимаются, - говорю я, накалываю мясо на одну вилку, а на вторую накалываю картошку и пихаю обе вилки в рот.
- Понимаешь, надо учиться есть… ну, как объяснить… сексуальней, что ли…- продолжает Женька.
- Сексуальней? - я хитро улыбаюсь, беру пальцами маленький маринованный огурчик, лижу его кончиком языка, потом всасываю его в рот. Делаю несколько поступательных движений огурцом во рту и только после этого откусываю от него кусочек. - Так?
- Слушай! Давай я бананы закажу, - восторженно говорит Денис.
- Нет! Только не бананы, - вздрагивает Женька и оглядывается по сторонам.
Наконец, принесли десерт. Перед нами поставили вазочки с мороженым. Я съел его первым и, искоса поглядывая на Женьку, который в этот момент бурно спорил с Денисом о новостях с Украины, высунул язык и опустил его в пустую вазочку.
- Стоять! - Женька негромко стукнул рукой по столу. - Я тебя убью, если ты будешь сейчас облизывать.
- Жень! Чего ты к нему пристал? Надо быть проще. Знаешь, что я люблю делать? - это Денис говорит уже мне. - Я люблю вытирать после еды свою тарелку хлебом.
- А я люблю макать печенье в чай или молоко.
- А я, когда ем, чавкаю.
- А я, когда задумываюсь, ковыряю в носу.
- А я кидаю фантики под кровать.
- А я…
- Ты еще расскажи Денису, куда ты после задумчивости козявки деваешь!
- На стену! - хором говорим мы с Денисом.
Вообще у меня к нему странные чувства. С одной стороны я все-таки немного ревную к нему Женьку. В моей голове Женька до меня был абсолютным девственником, но Денис в мою теорию явно не вписывается. С другой стороны Денис прикольный. И я точно знаю, что все, что он говорил за ужином - правда. Он чем-то похож на меня. А почему он вдруг проникся ко мне дружескими чувствами? Может, ему просто одиноко? Пока я думаю именно так! Надеюсь, что не ошибся!


========== Пи... и ЗОЖ ==========

Привет! Арбуз хотите? Тогда берите ложки. Как зачем? Арбуз ложкой едят. Ну я его ем ложкой. Отрезаешь пол-арбуза и ешь. Не знаю, как вам, а мне так больше нравится. Это Женька потихоньку начинает меня к здоровому образу жизни приучать. Начало мне пока нравится. Я люблю фрукты, а вот овощи не очень. Особенно капусту.
Фитнес клуб мы все еще посещаем. Правда, я туда хожу в черных очках от солнца, но со мной все здороваются, подозрительно улыбаясь. Наш инструктор вообще после того случая ко мне проникся. Штангой больше не мучает и всеми силами старается не напрягать мой пресс. Так что я, в основном, сижу на велотренажере, кручу педали и слушаю музыку. Ну и естественно фапаю на Женьку. Он знает, что мне нравится, когда у него отрастают слишком длинные волосы, поэтому уже месяца три не стрижется, а когда занимается в клубе, собирает их в высокий хвост, отчего становится похож на самурая. М-м-м… такой самурай… в узких велосипедках… в обтягивающей майке… потный… стонущий… М-м-м…
Извиняюсь. Меня опять унесло. Так вот… Последний раз мне в клубешнике понравилось даже. Женька впервые отвел меня в сауну. После того, как он побывал в бане на даче у Лехи, он загорелся мечтой построить у нас на даче свою баню. Я не люблю жару вообще, а парилка для меня страшнее атомной войны. После нее я много пью, а потом хожу и булькаю животом, как водяной из мультика.
- Ай! Женька! Как ты тут сидишь? Я жопу обжег!
- А ты прямо на лавку, что ли, плюхнулся?
- Ну да! А надо было на пол? Я в первый раз в сауне.
- Надо сиденье подложить. Так! Шапку на голову надень!
- Жень! Я такое ни в жисть не надену. Я в ней выгляжу идиотом.
- А без нее ты будешь потом лысым идиотом. Одевай, говорю!
Ну вот объясните мне: в чем кайф? Сидим на скамейке, как два дурака, в идиотских шапочках, шкворчим жопами и потеем.
- Же-е-ень! Глянь, чего меня там на спине кусает?
- Малыш! Ты крестик не снял!
Ой, блин, точно. Мой серебряный крестик на веревочке перевернулся на спину, когда я надевал простыню, и теперь он здорово нагрелся и, похоже, расплавился у меня на спине.
- Бля, бля, бля-а-а… Жень, снимай! Ой, ухо! Женька! Серьга плавится! Бля! Бля! Бля!
- Про пупок забыл?
- Ой! Бля! Пупок!
- Мудило, сказал тебе, чтобы ты все снял! Ты чем слушал?
- Я под душем стоял и не слышал! Же-е-ень!!!
Короче, из парилки я вышел с крестом на спине и красными ухом и пупком.
А вот небольшой бассейн с прохладной водой мне понравился. Вернее, не сам бассейн, а Женька в нем. Такой голый… мокрый… ласковый… М-м-м…
Сегодня утром нас разбудил Денис. Нет, не лично. Звонком. Женька долго матерился, пытаясь спросонья найти кнопку на моем сенсорном телефоне.
- Да бля ж! Как оно тут?
- Жень, сдвинь и отвечай.
- На! Твой телефон, сам и двигай!
Легким движением руки я принимаю вызов:
- Ага!
- Может «Алле»? - слышу я радостный голос Дениса. - Не помешал?
- Помешал. Ты нам спать помешал.
- Ну извини… те! Женька там далеко?
- А как ты думаешь? Если мы спим, где он?
- Думаю, рядом. Дай мне его на минутку!
- Я громкую связь включил, говори!
- Так даже лучше! Привет еще раз обоим!
- Угу, - хором говорим мы с Женькой.
- Как насчет того, чтобы пересечься сегодня?
- Дэн, понимаешь, мы сегодня хотели по магазинам после работы поездить, - говорит Женька и извиняясь смотрит на меня.
- Жаль! А я хотел вас пригласить на корт. Как говорится, пару партий в картишки раскинуть.
- Корт? Теннис? - я вижу, как у Женьки загорелись глаза. Ему о-о-очень хочется пойти, поэтому я громко заявляю:
- Давай завтра по магазинам, а сегодня сходим и рубанемся в теннис!
- Малой! Ну ты просто лапка! Умный мальчик у тебя, Жень!
«Сука!» - мысленно говорю я, а вслух добавляю:
- Завидуй молча!
В общем, мы договорились встретиться после работы, прямо на месте.
Я совершенно искренне верил, что, как только я возьму в руки ракетку, во мне моментально проснется Курникова и я буду херачить мячиками, нежно постанывая. Первое разочарование меня ждало, когда Денис вручил мне эту самую ракетку.
- А чего такая тяжелая? - поинтересовался я и сделал несколько, как мне показалось, изящных движений.
- Она и должна быть такой! - ответил Женька, умело уворачиваясь от меня.
- Слушай, малой! Ты это… посиди лучше, музычку послушай! А мы поиграем с Женькой, по старой памяти! - Денис аккуратно забрал у меня из рук ракетку, как заряженный пистолет у умалишенного.
«Сука!» - подумал я, а вслух сказал:
- Между прочим, я тоже хочу поиграть в пинг-понг, - девушка, проходящая мимо, вскинула брови и басисто хохотнула.
- Тогда переодевайся, малыш! – Женька, улыбаясь, протянул мне малюсенькие шорты.
Мы прошли в раздевалку. Я смело снял штаны и футболку и стал натягивать шорты на себя.
- Же-е-ень! У меня трусы видны! - я стою в шортах, из-под которых торчат мои длинные боксеры. - А! Сейчас! - я резво скидываю шорты и пытаюсь снять трусы.
- Погоди! Ты что, хочешь прямо так их одеть? -останавливает меня Женька.
- Ага! А чё?
- Понимаешь, так нельзя. Давай ты, правда, посидишь и посмотришь, как мы с Дэном будем играть!
- Я чего, рыжий?
- Ты не рыжий! Ты для тенниса слишком эм-м-м… красивый! Просто посмотри. Хорошо?
Первые полчаса я громко болел за Женьку. Если честно, я не знал правил этой игры и удивлялся, когда Женька, как нарочно, отпрыгивал от мяча в сторону, и тот летел за пределы очерченного контура корта.
- Ну что ж ты! Эх! Гол пропустил! Жень! Соберись! - все та же басистая девушка громко хмыкнула, услышав мое последнее замечание.
Потом мне вдруг стало скучно, но ненадолго. Я хорошенько пригляделся и понял, что мужчины в коротеньких шортах, прыгающие по корту и коротко покрикивающие, не менее сексуальны, чем они же в велосипедках и под штангами.
Я залип сначала на Женькиной заднице, потом ее ненадолго перебила попка басистой девушки в коротенькой юбочке. Потом Женка громко крикнул, чем снова привлек мое внимание к себе. Потом Денис вытер пот со лба краем футболки, показав при этом мне свой хорошо накачанный торс. Потом Женька нагнулся вперед в ожидании удара так, что я просто утонул в разрезе его шорт.
Отовсюду мелькали голые ноги и прыгающие груди и задницы. И звуки. От количества и разнообразия я стал медленно охуевать.
- Вода где? - ко мне подошел потный и тяжело дышащий Женька.
- Ы-ы-ы! - тихо расплылся я в идиотской улыбки.
- Так! Малыш, ты в порядке? У тебя глаза блестят. Температуры нет? Голова не болит?
- Не-ы-ы… - я честно пытаюсь сконцентрировать взгляд на Женьке и понять, что он говорит. И как только мне это более или менее удалось, Денис издал такой душещипательный звук, потянувшись, что я снова потерялся в пространстве и во времени.
- По-моему, мы его теряем, - сделал вывод Женька, - давай выносить это пока еще теплое тело на воздух. Только не растряси, - это он уже Денису, - а то он два литра воды выпил!
В небольшом кафе возле клуба я медленно пришел в себя. Мне купили густой молочный коктейль, а Женька с Денисом взяли себе по кружке пива.
- Я на минутку вас оставлю, - сказал Женька и удалился в комнату для мальчиков, попудрить нос.
- Прикольные вы, - сказал мне Денис, провожая Женьку глазами и вальяжно развалившись на стуле.
«Сука», - подумал я, а вслух сказал:
- Мы не прикольные. Мы просто разные с ним. А разноименные заряды притягиваются.
- И часто вы притягиваетесь?
«Сука», - подумал я, а вслух ответил:
- А тебя это ебет?
- Меня? Да нет! Не особо. Просто хотел дать несколько советов.
«Сука!» - подумал я, а вслух… промолчал.
- Ты знаешь, что Женька о-о-очень любит минет? Не получать, а делать. А еще он…
- Погоди! Ты что, думаешь, знаешь Женьку лучше меня? А ты знаешь, например, что, когда он просыпается с жуткого перепоя, ему надо дать стакан холодной воды, а потом просто сесть рядом и гладить по голове, пока он не уснет? А ты знаешь, что он любит, когда ему приносят в постель завтрак, даже если это обычный бутерброд с колбасой? А ты знаешь, что, если он злится или ругается, надо подойти к нему, обнять и потереться об его щеку носом? А ты знаешь, что, когда Женька улыбается, он прищуривает правый глаз и слегка прикусывает губу? И еще… Может, конечно, я молодой и глупый, но, если я сделаю так, - я громко вхлюпываю через трубочку остатки коктейля и ловлю улыбку девушки за соседним столиком, - это вызовет умиление. А вот тридцатидвухлетний мужик, ковыряющийся в носу и вытирающий козявки о стену, наводит на странные мысли.
Видели бы вы выражение лица Дениса. Оно перестало быть красивым, а стало кривым и мерзким. В этот момент подошел Женька.
- Вы не скучали? - спрашивает он у нас, садится и вытирает салфеткой мою испачканную коктейлем щеку.
- Нет, что ты! Мы делились с Денисом своими впечатлениями о японских бронетранспортерах.
- Может, ты имеешь в виду стихи японские? «Танки»?
- А я что сказал? - я смотрю, как Женька улыбается мне, прищурив глаз и прикусив губу.
Денис как-то вдруг вспомнил о неотложном деле и уехал. Мы доехали домой и сели ужинать.
- Послушай, малыш. Тебе, наверное, не хватает компании? Ты привык к общению, а мы тут…
- Жень, может, тебе не хватает общения или еще чего-нибудь?
- Вот глупый! Мне всего хватает. А вот с «чем-нибудь» даже переборы случаются. Я не об этом. Я предлагал тебе уже: если тебя напрягает общение с Денисом, то я могу ему ска…
- Не! Не нужно ему ничего говорить, Жень. Он же не полный дурак?
- Малыш… - он тянется ко мне через стол и целует лоб, - ты знаешь…
- Знаю. Я все знаю, Жень!
Ну все. Пора закруглятся. Завтра мы уезжаем в отпуск: строить баню мечты.
Пока!


========== Пи... и отпуск. Начало ==========

Ночь. Поле. Передо мной ограждение из колючей проволоки. В черном небе вспышки взрывов и тире пулеметных очередей. Я ползу по-пластунски по высокой траве. На голове, как положено в таких случаях, чалма из махрового полотенца, лицо расписано красными розочками, в зубах зажаты филировочные ножницы, за ухом тонкая расческа.
Я подползаю к проволоке и понимаю, что филировочными ножницами ее не возьмешь. Переворачиваюсь на спину и достаю из кармана фартука фен. На столбе, вкопанном в землю, нахожу розетку и направляю струю из включенного фена на проволоку. Она через минуту становится красной и начинает медленно плавиться и с шипением капать на траву. Я проползаю в получившуюся дыру и продолжаю ползти уже на территории врага.
Кругом слишком много охраны. Она охраняет ангары, в которых находится… пена для ванны. Моя любимая - абрикосовая. Самое смешное, что все охранники - кавайные азиаты. Я даже некоторых знаю по именам, но меня это не удивляет. Я проползаю между ногами Ынхека, обхожу Минхо с Кибомом. Наконец, я у цели. Ангар, который я искал, переливается всеми цветами радуги от света Юпитера, направленного на огромный шар из маленьких зеркал. Играет громкая клубная музыка. В животе бьются басы. Слишком сложная сигнализация! Мне приходится встать, и я начинаю двигаться в ритм музыки. Уже подойдя к дверям ангара, я неудачно делаю батман, и тут же взрывается сирена! Все! Я спалился! Что делать? Главное без паники! Я пытаюсь нащупать в кармане фен, но вспоминаю, что оставил его в траве! Брашинг! Точно! Я отхожу на приличное расстояние, прицеливаюсь и бросаю щетку точно в дверь. Взрыв, и вот уже вместо двери - рваная дыра! Я вбегаю в ангар. Внутри он оказывается больше похожим на комнату бабы Любы. Я больно ударяюсь ногой о тумбочку и матерюсь.
- Помоги мне!  - слышу я знакомую корейскую речь.
Джеджун крепко привязан к бабелюбиной кровати. Я подхожу к нему и достаю из кармана шпильку. Ловко развязав узел на веревке, я помогаю Джеше подняться. Нет. У меня и в мыслях нет его поцеловать. Я хочу его тупо трахнуть. Он, по-моему, тоже не против, судя по его шлюховатому выражению глаз, но я не могу решиться. Все-таки знаменитость.
- Ребята! Поиграем? - спрашивает Джеша у Василия и Хичоля, непонятно откуда появившихся в комнате.
- Говно вопрос! - отвечает на чистом корейском Василий.
Я радостно потираю руки и начинаю снимать тельник…
Блин! Почему у меня так затекла левая рука? И, похоже, я, как йог, лежу на гвоздях. Я шарю правой рукой под своей лежащей тушкой и вытаскиваю из-под себя сетку для жарки рыбы на костре. Так! Сетка, затекшая рука, во рту снова срали скунсы и забыли за собой спустить воду. Мы вчера пили! Вспомнил! Осталось выяснить, где Женька.
Долго его искать не пришлось. Оказалось, чтоЖенька тихо посапывает сзади меня на диванчике. У него на голове спит подозрительно довольный Химыч. Странно! Я один на этом диване еле помещаюсь, а тут мы втроем спим! И почему моей голове мокро и липко? Ой, Женька! Родной, прости! Я забыл про тазик! Стоп! Теперь я начинаю понимать, что за субстанция у меня на волосах! Фу-у-у…
Я грею воду в чайнике и мою голову. Потом подхожу к спящему звездой Женьке и вытираю его лицо мокрым полотенцем.
- Штирлиц гад! - выдает он в ответ.
Интересно, что ему сейчас снится? Я откидываю одеяло, чтобы осмотреть его тело на предмет увечий. Синяков, вроде, не видно, но меня удивляет тот факт, что он в трусах и кроссовках. Интересно, как он вчера умудрился снять через одетые кроссовки джинсы? Самих джинсов я нигде не наблюдаю.
Вот почему у нас все через жопу? Мы даже в отпуск не можем нормально уехать! А ведь начиналось все так невинно…
- Же-е-ень! Ты зарядку для телефона положил?
- Положил. Ты уже третий раз про это спрашиваешь!
- А бритву?
- Положил!
- Белье нижнее положил?
- Да! Не волнуйся, не забыл я про твои ажурные стринги! - я на секунду зависаю в недоумении.
- А у меня что, такие есть?  - напрягаюсь я.
- Оу… извини, малыш! У меня вдруг фантазия проснулась!
- Слушай! Ты это… такую фантазию усыпляй давай, - я продолжаю аккуратно запихивать комом в сумку одежду.
- Не забудь мой галстук положить, - снова выдает мой Женька.
- Галстук тебе на даче зачем? Вот Жень, говорю тебе как профессиональный стилист: галстук на телогрейке смотрится не стильно.
- А на голое тело? - Женька игриво подмигивает.
Мне нравится, когда он в таком настроении. Это не тот «похотливый самец», который тупо валит. Это, скорее, игривый пошляк с хорошей фантазией. Хорошо бы такое настроение у него продержалось весь отпуск.
Уже в машине Женька устало вздыхает и говорит крылатую гагаринскую фразу: «Поехали!»
- Же-е-нь… А Химка где?
- Ой, ёпт, - выдает мой культурный донельзя Женька и выскакивает из машины.
- Плохой дядя Максимилиан, сука такая, забыл маленького на кровати, - говорит он, садясь в машину.
- Между прочим, хороший дядя Жаргал о нем даже не вспомнил. И кто из нас сука, Хим? - Женька хмыкает, Химка громко чихает, машина глохнет, я матерюсь. В общем, мы готовы ехать в отпуск.
Всю дорогу до дачи Женька не разговаривает со мной и общается только с крысой.
- Хим, передай нашему Максимилиану, чтоб он поворотник включал, когда перестраивается.
- Хим! Скажи Жаргалу Бамровичу, что я и без него знаю, как надо водить машину, - поддерживаю я беседу.
- Химчик, скажи ему, что, если он купил права, то это не значит, что он умеет водить.
- Химыч, заткни этого умника. Он мне мешает спокойно вести машину.
Весь разговор Хим преспокойно спит у Женьки на коленях. Только при моем триумфальном въезде в ворота Женька наконец обратился лично ко мне. Ну как обратился… заорал, как ненормальный.
- Стопори машину, сука! Шумахер херов! Ты в забор жопой едешь! - я тут же жму на тормоз и бросаю руль. Машина останавливается в миллиметре от забора. - Малыш…теперь давай тихонько с педальки вперед и руль влево, - это он уже говорит нежно и полушепотом.
Наконец, машина припаркована, и мы с Женькой вынимаем из багажника сумки. Сумок на удивление оказывается много. Мы их сортируем: сумки с едой влево, сумки с вещами вправо.
- Жень, глянь. Мы жрать любим больше, чем одеваться! - я показываю ему в сторону сумок с едой. Их раза в два больше, чем сумок с одеждой.
- Я просто не взял твою косметичку, сумку с бриллиантами и песцовую шубку, милая, - выдает мне Женька.
- Не поня-а-ал… - рычу я и бросаюсь на него. В результате мы минут пять бегаем с визгами вокруг машины, спотыкаясь о сумки. Короче, настроение у нас игривое.
Разобрав сумки и уже немного размявшись пивом, я вдруг вспоминаю:
- Жень! А Химка где?
- Ой, ёпт, - по-бабски всплескивает руками Женька и бежит к машине. - Плохой дядька Максимилиан забыл маленького на машинке. Сейчас мы его за это накажем!
- Стоп! Это, между прочим, ты его поставил на крышу машины. А вспомнил про него кто? Так что наказывать тебя надо! -  и снова визги, писки и беготня вокруг кухни.
Вообще так, за прибаутками и пи*дихахоньками, мы не заметили, как от пива перешли на водку. После тоста «За родителей» Женька пустил скупую мужскую слезу. Рюмку «за нас, красивых и счастливых!» Женька занюхал яблоком прямо с дерева. Потом был многословный тост, который начинался со слов: «Однажды в далекой, далекой галактике…» и закончился: «Да ну нах*й! Давай просто е*нем!» Потом была классика: «В общем, чтобы всем…» После еще трех рюмок уже без названия я решил, что мне хватит. Как я оказался в доме возле ноута со стаканом вискаря, я помню плохо. Помню только, что писал девочкам в чат и слал фотки. Они, как всегда, меня под**бывали по-доброму и учили готовить тирамису. Наконец, кто-то из них напомнили мне о моей второй половинке. Я выглянул в окно и увидел, как половинка сидит на кухне и мирно беседует с крысой. На секунду я потерял Женьку из виду, отвлекшись на фотку красивого парня. В следующий момент Женька возник передо мной на четвереньках, уверенно ползущий в сторону дома. Ударившись головой о бочку с водой, Женька резко поменял траекторию движения и начал отползать задом в огород.
- Жень! Женька! На голос ползи! Слышь? - я не издеваюсь над ним. Просто понимаю, что, если пойду и начну помогать ему, может получиться как обычно: с телесными повреждениями, несовместимыми с жизнью. Поэтому продолжаю регулировать передвижения моего русала по суше из окна.
Наконец я слышу, как Женька громко шлепает руками по ступенькам дома, и его голова пролезает в дверь.
- Губыки батиком, брофкы домиком. Похож-ж-ж на маленькага сонного гомика, - напевает Женькина голова. Мой нежный музыкальный слух начинает корчиться в судорогах где-то внутри моего черепа. - Ну чё ты как не родной? Я тебе сыринаду пою. Давай в кроватку, малыш! Сейчас будет хорош-шо.
Если честно, я не очень помню, как и что там было дальше. Просто резко выключился свет, и вот я уже проснулся на диване с грязной головой. Я пытаюсь отыскать Женькины джинсы, но безрезультатно. Наконец, ото сна очнулся и сам Женька.
- Жень. А где джинсы? Я найти их не могу, - спросил я, сжимая голову руками.
- Посмотри на улице, - Женька тяжело переваливается на бок и с трудом поднимется с дивана. Я выглядываю в окно и действительно вижу женькины джинсы, висящие на дереве вместе с футболкой.
- Же-е-ень… А чего они там делают?
- Ты не помнишь? Ты попросил меня станцевать стриптиз.
- А ты чего?
- Я станцевал.
- А я чего?
- Ты сказал: «Классно! Теперь одевайся и снова танцуй!»
- А ты чего?
- На третий раз мне это надоело, и я выбросил вещи в окно.
- Ну понятно. Только объясни мне одну вещь: как ты умудрился одеваться и раздеваться, не снимая кроссовок? - вот тут Женька надолго завис, покачиваясь и глядя на свои кроссовки.
- Веришь? Не знаю, -  выдохнул он наконец.
- А сетка для рыбы чего здесь делает? - интересуюсь я, показывая на железную сетку глазами.
- Тебе захотелось БДСМчика.
- Та-а-ак… а ты чего? - напрягаюсь я.
- А я ничего. Пока ты ходил на кухню за чем-нибудь железным, я уснул.
Да уж. Отпуск начался странно: с пьянки и стриптиза. Вот мне интересно: это так у всех? Или только у нас - пидоров?


========== Пи... и отпуск. Экстремальный секс ==========

Чего растопались, как слоны? Вот, разбудили меня! А, нет… Не только меня.
- Малыш, может, чаю? - Женька так сладко потягивается, ну как откажешь-то? Мне приходится отрывать свою священную задницу от кровати и топать на кухню.
- Ебать в рот твою залупу! Куда прошся, э?
- И тебе доброе утро, Вась! - я пытаюсь перешагнуть через разложенные в каком-то мудреном порядке бревна и вдруг вижу на них буквы и цифры. - Вась! Ты б писать научился по-русски. А то у тебя что цифра «8». что буква «Д», сам же нихуя не поймешь!
- Иди куда идется э, малыш! - о, как! Я даже споткнулся о бревно.
-  Ва-а-ась… А это сейчас чего было-то? - хотя глупость спросил. Я прекрасно знаю, где он слышал это слово.
Вот вы всегда говорите, что я дурной и палевный? Женька палится больше, чем я. Как-то недавно сижу я в туалете. Нет… не кофе пью. У нас тут туалет - не как в городе - деревянная скамейка с дыркой, а под ней ведро. Так что сами понимаете - настроение пить там кофе у меня как-то не возникает. Так вот… Сижу я, значит, в туалете, думаю. Женька в это время готовит обед. Видимо, решив, что строители уже ушли есть, мой Женька в полный голос орет, выглядывая из двери кухни:
- Малыш, ты сейчас кушать будешь?
Я поднимаю голову и даже открываю рот, чтобы гаркнуть, сколько мне наливать супа в тарелку, как вижу из окна сортира Ваську, сидящего на балке. Услышав нежное «малыш», Василий чуть не свалился со своего насеста. И вот теперь этот кур азиатский решил меня этим подъебывать?
- Вась, ты это… - говорю я ему, -  Не того… - грожу пальцем. - Не безобразничай. А то кирпич в башка попадет, совсем мертвый будешь, - ёпт… Ну вот откуда это во мне? Нет бы молча съездить по улыбающейся кавайной морде. Так нет же… вспомнилась какая-то киношная глупость.
Видимо, поняв больше по моим красным ушам, чем по несвязному бреду про кирпич, что я разозлился, Васька заискивающе улыбаясь, выдает:
- Старый хозяина так любит молодой хозяина.
Вот интересно, он вообще представляет, насколько сейчас близок к истине? Вообще Васька так мне до конца не понятен. Я даже не могу определить, сколько ему лет. Иногда мне кажется, что он чуть старше меня; иногда, что он намного старше Женьки. Временами мне кажется, что он страшный гомофоб; иногда есть легкие подозрения, что он в теме. Вчера днем, например, я, ничего не подозревая, сидел в грядках, и вдруг… ху-у-уякс! Мне с такой силой прилетело по спине, что я чуть не нырнул мордой вперед.
- Ты чё, ёпт… - выдаю я и, оглянувшись, вижу радостную морду Василия.
- Там пчел сидел.
- И чего? Ты испугался, что он меня целиком всосет, что ли? И вообще это мой личный, ручной пчел был. А ты его убил.
Не знаю, понял ли Васька, что я ему втирал, но он вдруг так нежно погладил меня шершавой рукой по спине, что я даже забалдел. И еще при этом ласково улыбнулся. М-м-м…
Пока грелся чайник, я успел выкурить пару сигарет, и наконец с гордым видом вышел из кухни с чашкой ароматного и горячего улуна. С грацией горного козла я миновал бревна, показал Васькиной спине язык и поднялся на второй этаж.
Можно, признаюсь? Я, правда, о-о-очень люблю своего Женьку. Я могу тупо зависнуть на нем, когда он ест или когда рубит дрова, ну, а когда моется, это вообще для меня нескончаемый кайф. Но еще я люблю смотреть на него, когда он просто спит. Вот так, как сейчас: откинув руку на подушку, с голым торсом. М-м-м… Лицо такое спокойное и дышит так тихо. М-м-м… Даже спящий Хим в его волосах смотрится гармонично.
Я стою рядом с кроватью, и у меня на лице расплывается идиотская улыбка. Я не замечаю, как чашка с горячим чаем наклоняется вперед, и тонкая струйка льется сначала на простыню, а потом на Женькин бок. С удивлением замечаю изменение выражения Женькиного лица с расслабленного на удивленное, потом на испуганное, потом на злое. Из положения лежа он быстро переходит в сидячее и вот уже с криком:
- Бля! Мудилина! Что ж ты делаешь? - отскакивает от меня к стене, роняя спящего Хима на пол.
- Жень, я это…
- Уйди ради бога, чудовище!
Мда… не получилось у меня романтического утра. Если честно, я надеялся на нежный утренний секс, а теперь придется весь день заглаживать свою рукожопость тяжелым рабским трудом.
Даже после завтрака, приготовленного мной, Женька все еще дуется.
- Иди говно похорони, - приказывает он.
Вот это жестоко. Я ожидал в наказание работу по кухне или уборку в доме. На крайняк - сбор скошенной травы, но такой пакости я от него точно не ожидал. Вот чего он так? Чай, между прочим, был и не такой уж горячий. Я врубаю наушники, вхожу в сарай, беру лопату и легким движением зашвыриваю ее на плечо.
Под музыку ямка роется весело и быстро. При этом я еще и стараюсь двигаться в такт моим корейцам, иногда помахивая лопатой в воздухе. Ну и откуда я мог знать, что этот сатрап подошел ко мне сзади и наблюдает за работой? Я почувствовал, как лопата, грациозно откинутая мной в танце назад, встретила на пути препятствие. Крик Женьки я слышу даже через наушники.
- Мудило! Чтоб ты в яму с говном провалился! Чтоб тебе червяк в задницу заполз! Чтоб ты чай горячий себе в штаны пролил!
- Же-е-ень… Ну чего ты про чай-то? - я оборачиваюсь и вижу у Женьки на животе красное пятно от лопаты. Мда… приложил я его хорошо. - Зачем ты подошел так близко-то? Я ж не видел…
- Все! Успокоились! Давай я помогу тебе говно закопать, а то и правда утонешь еще, рукожопый! - говорит он, поглаживая красное пятно на своем животе.
Вы ничего не заметили? Ах, да! Это ж я разглядывал Женьку, а вы, естественно, скромно отвели глаза. Или нет? Короче… заметили, что у него один сосок больше, чем другой? Моя работа. Вы удивились? Ну, зная меня, это не удивительно.
Сейчас период полнолуния, и теперь в меня вселился неугомонный «похотливый самец». Мой самец - фантазер и немного извращенец. Буквально вчера днем, когда мы разбирали завалы на чердаке, ему пришла в голову идея легкого БДСМчика с привязыванием. В результате этого, казалось бы, безобидного эксперимента Женька остался без солидного клока волос, а я - с занозой в спине и шишкой на голове. И главное, ничего, вроде, не предвещало опасности. Пока Женька пытался привязать мои руки к балке под потолком, его волосы прилипли к большому пятну смолы, в результате чего на смоле остался пучок длинных черных волос. Забыл сказать, что потолки на чердаке очень низкие, поэтому еще во время прелюдии я несколько раз сильно шибанулся об него головой. Потом Женьке в порыве страсти приспичило прижать меня к стенке, да еще и прокатить по ней спиной в попытке приподнять. В общем, через пятнадцать минут мучений мне надоело делать вид, что биться головой в потолок мне безумно приятно, и я предложил ему перенести место действа на кровать. Но оказалось слишком поздно. Женька разошелся уже окончательно, и только вечером, обнаружив у меня на спине занозу, ужасно расстроился.
Я не злопамятный, но мстительный. Вечером, когда я переписывался в чате с моими бро, меня посетила шальная идея. Днем на рынке мы купили вкусную и сочную дыню. Вспомнив сюжет из какого-то японского видео с поеданием рыбы с голого тела, я решился на эксперимент. Пока ничего не подозревающий Женька смотрел по телеку новости, я походкой какого-то мультяшного героя прокрался на кухню, достал из холодильника остатки дыни, снял с нее кожицу, разрезал на кусочки и принес это все на тарелке в комнату.
- Ты проголодался? - поднимает на меня глаза Женька.
- Ога! - радостно говорю я и добавляю. - Раздевайся!
- Так, я что-то сейчас напрягся. Чего надумал?
- Жень! Все безопасно, поверь.
- Ну-у-у… я не уверен, - Женька подозрительно смотрит на нож в моей руке.
- Ой! Не! Это я просто забыл его на кухне оставить, - прячу я нож за спиной.
- Так! - Женька поднимается, подходит ко мне и забирает нож. - Нож я конфискую как холодное оружие. Тарелка, пока она целая, опасности тоже не представляет. Выверни карманы. Пока я не убежусь, что мне ничего не угрожает, фиг я разденусь!
- Значит, как меня об потолок головой - это норм? Ну Жень! Я просто хотел есть дыню с тебя. Это ж безобидно, - короче, я решил пойти ва-банк и надавить на самое больное Женькино место - на жалость.
- Ладно, малыш. Похоже, сейчас твоя фантазия, действительно, безвредная для жизни и здоровья.
Ой! Бедный мой Женька! Как же ты ошибался! Нет, поначалу все шло вполне прилично. Правда, дыня оказалась холодной, и Женька совсем не эротично покрылся мурашками. Я слизывал ароматные кусочки с загорелой Женькиной кожи, и это здорово заводило нас обоих. Не дураки японцы. Вернее, не так. Дураки, что рыбу так жрут. С дыней, мне кажется, процесс намного приятнее. Она такая сочная, ароматная… Сок тонкими струйками течет по коже… Я ловлю их языком… Женька вздрагивает… М-м-м…
И вот, когда процесс поедания зашел уже очень далеко и уровень сахара в крови начал зашкаливать, я заметил на Женькиной груди, прямо рядом с соском, малюсенький кусочек дыни. Прицел у меня был уже немного сбит возбуждением, и, наверное, поэтому мои зубы с силой сомкнулись не на ароматном кусочке, а на Женькином соске. Если вы ждете сейчас громкого Женькиного мата, то зря. Как раз в тот момент мата не было. Видимо, разгоряченный дынными ласками, он в тот момент не особо почувствовал боль. И только потом, укладываясь спать и переворачиваясь на живот, Женька зашипел сквозь зубы и удивленно посмотрел на опухший сосок.
- Малыш, а это что?
- Это… ну… я промахнулся.
- Да похоже, наоборот, не промахнулся. Ты от бешенства привит?
- Жень, ну чего ты?
- У тебя слюна не ядовитая?
- Женька! Сейчас точно обижусь!
- Ты сегодня зубы чистил? А то там трупный яд скапливается.
- Женька!!! Все, я спать!
Вообще секс у нас часто бывает экстремальным. Поделюсь опытом: самый травмоопасный секс - в ванной. Во-первых, сама ванна мокрая и скользкая. Еще более скользкой ее делают подручные средства в виде шампуней и гелей. Во-вторых, в ванной обилие выпирающих из стен железок. И в-третьих, в ней нахожусь я. Вот последнее особенно опасно, потому как падать в одиночку я не люблю. При падении я прихватываю с собой все, что попадется в этот момент мне под руку. Как правило, это мой Женька. 
- Ма… Макс! Иди воды натаскай! - Женька искоса поглядывает на встрепенувшегося Василия.
- Жень! Я только поел. Ты хочешь увидеть поглощенный мной обед в уже переваренном виде?
- Иди, говорю. А то ужина ты не увидишь ни в каком виде.
- Прикинь, Вась, - говорю я Василию, проходя мимо, - у нас не дача, а колония строгого режима. Шаг влево, шаг вправо - считается попыткой убежать. Прыжок - попыткой улететь.
- Иди вода носи. Хозяин приказала, э!
- Сам ты, Васька, «э»… И хозяина у меня нет. Я тебе чего? Собака, что ли?
- Ты - малыш, - лыбится в ответ Васька.
Я снова хотел выдать какой-то перл из фильма, но промолчал, решив, что будет умнее с моей стороны просто укусить его и заразить педерастией. Или это глупо? Лучше я его водой из ведра оболью на обратном пути.
Ближе к ужину Васька с рабочими уезжают, и мы наконец можем расслабиться и быть самими собой.
- Малыш, посмотри, в бочке вода теплая?
- Терпимая, Жень! - отвечаю я ему из-за кухни, где находится у нас «душ» в виде подвешенной к стене бочки с водой. Все это убожество прикрыто занавеской, и на кривой лавочке стоят тазики, мыльница и флаконы с шампунем и гелем для душа.
- Тогда, может… - Женька неожиданно оказывается рядом со мной и игриво подмигивает.
- Жень… у меня спина болит, и руки после лопаты и ведер трясутся.
- Так это ведь хорошо, что трясутся, - он снова подмигивает и проводит рукой мне по спине.
- Ой, Жень. Ну не на… - не успеваю закончить фразу. Женькины губы затыкают меня нежно и ласково. - Ой, Жень… осторожно. Ухо! Блин!
- Не оцарапал о гвоздь?
- Не, норм. Продолжай!
- Тише ты, я чуть не упал.
- Жень! Тазик надо убрать!
- Да что ты его мне на ногу-то, блин!
- Ой, извини. Жень! Нога! Же-е-ень… да куда ж ты ее так?
- Руку убери. Мешает!
- Если уберу, то упаду. Жень… Блин! Женька! Держи меня. Ой! Жень! Ноги держи! Же-е-ень…
В общем, в результате незамысловатых Женькиных действий я оказываюсь лежащим спиной на земле, ногами - на узенькой скамейке, а головой - в крапиве.
- Эм-м-м… малыш… ты там живой? - интересуется он, нагнувшись надо мной.
- Ухи обжог крапивой!
- Ничего, крапива - это полезно, - улыбается Женька и…
Все! Идите. Теперь нам главное не забыть о главном - принять душ.


========== Пи... и отпуск. Гости (часть 1) ==========

Привет! Соскучились по нам? Да я чего-то замотался совсем. Думал, отпуск - это отдых. Ага! Счас! Отпуск - это рабский труд. Самое тяжелое - это собирать траву, которая, как оказалось, растет со скоростью света, а у Женьки - мания. Он постоянно ее косит. Короче, я решился на маленькую хитрость.
- Жень, а давай в гости Моисеича позовем?
- Тебе хочется компании? Надоело только со мной быть? - вот чего он сразу так?
- Не, Жень. Просто траву мы покосили. Говно похоронили. Огород пропололи. В доме даже убрались. В выходные чего делать-то?
- Погоди-ка! А траву кто будет убирать? - вот говорю ж - маньяк просто со своей травой!
- Жень. Ну так что с Моисеичем? Звонить?
- Думаешь, это удобно?
- Неудобно на потолке спать. Ты сваливаться будешь. Я звоню, - и уже в телефон: - Борис Масеич? Здрасте! Да, я. Узнали? Короче, как насчет к нам в гости? На дачу. Не… недалеко. С кем? Сюрприз? Ну давайте. Хорошо, в субботу ждем, - и Женьке, прикрыв ладонью телефон. - Приедет в субботу с собакой.
- С какой собакой? - удивился Женька.
- Не знаю. Я породу не уточнял. Он просто сказал, что приедет не один. Говорит, сюрприз будет.
- Почему ты решил, что это именно собака, а не кошка, например?
- Не-е-е… ты чего? Моисеич и кошка? Да не-е-е… - Женька только хитро улыбнулся.
Не знаю, почему я решил, что сюрпризом будет собака. Наверное, потому, что я люблю именно собак. В моем воображении рисовался почему-то овчар. Огромный черный овчар с умными карими глазами. Моя фантазия разбушевалась, и я уже представлял, как кидаю ему палочку и ору: «Апорт!»
В субботу мы встали в семь утра. Для моего организма это был реальный стресс, так как лег я накануне в пять. Но я был уверен, что днем завалюсь спать, а овчар будет лежать в моих ногах. Собака! Как я хочу собаку, вы б только знали. Я люблю Химыча, но собака - это же собака. Мне нравится, когда к нам приходит соседская дворняга. Я не знаю, как его зовут, но он откликается на Раммштайн. Ну а как еще его могут звать? По-моему, только так.
В общем, в полдевятого к нашему забору подъехало такси, и из него вылез сияющий Моисеич в спортивном костюме и кроссовках.
- Борис Масевич! Здрасте, - я махнул ему рукой из-за забора и тут же выскочил из калитки, чтобы помочь вытащить сумки из багажника. - А где сюрприз? - как бы ненароком напомнил я.
- Сейчас будет, - с этими словами Моисеич открыл заднюю дверь, поторчал из нее недолго и… поставил передо мной на траву игрушечного медвежонка.
- Это чё? - спросил я, глядя, как игрушка покачивается и тихо сопит, опустив вниз голову.
- Сам посмотри, - улыбулся мне Борис.
Я присаживаюсь на корточки и пытаюсь заглянуть в лицо медвежонка.
- Уди! - вдруг говорит тоненький голосок, и мохнатое чудо толкает меня в плечо.
Оно поднимает на меня мордочку и смотрит на меня большими сонными карими глазенками. Я с ужасом понимаю, что это ребенка, а судя по голосу, что ребенка мужского пола. На нем одет коричневый комбинезон с капюшоном, сделанный в виде медвежьей шкурки. Даже ушки на капюшоне есть.
- Маисеч! Он толкается! - поднимаю я голову.
- Не расстраивайся. Он еще не проснулся просто. Сейчас очухается и драться полезет!
Мда… неожиданный сюрприз получился. Быть побитым мелким пацаном мне совсем не хочется.
- А чего с ним делать-то? - спрашиваю я у Моисеича и поднимаюсь на ноги.
- Познакомься с ним, покажи для начала ему дом и участок. Он хороший парень. Вы подружитесь, уверен.
- Максим! - я по-мужски протягиваю мелкому руку.
- Саска! - отвечает он мне, дает руку и тут же наступает мелким кроссовком мне на ногу.
- Вот зря ты это сейчас сделал, - говорю ему я. - Теперь мне придется тебе на ногу наступить. Глянь, у меня нога насколько больше?
- Не-е-е, - мотает головой Сашка, - ты меня расдавис. Ты о какой басой, - он смешно понимает ручки вверх и еще встает на мысочки, пытаясь мне показать, какого я роста.
- Если не наступлю - поругаемся, - объясняю я свои действия и тихонько наступаю ему на ногу. - Пошли, я тебя кое с кем познакомлю, - я беру его за ручку и веду в дом. - Вот, смотри. Это Хим. Он крыса. Его можно погла… - я не успеваю договорить, как Хим уже беспомощно висит в руке маленького садюги. - Куда ж ты его за шею? Придушишь! - я пытаюсь вынуть прихуевшего Хима из маленьких цепких пальчиков.
- О, какая мыска! - говорит Саска, тряся Химом в воздухе.
- Так, будем считать, что мы с мышом познакомились. Пошли знакомиться с Женей, - я наконец освобождаю Хима, и тот рысцой убегает за подушки.
- Он собачка? - спрашивает меня мелкий, и я прямо вижу, как у него слюни текут в предвкушении.
- Женя - мой дядя. Ну как бы типа дядя. Вернее, дядя, но почти. Не родной, - я понимаю, что зачем-то выкручиваюсь. Блин! Он же маленький, все равно не поймет. И нахуй я тогда ему это говорю?
Пока я встречал Сашку с Моисеичем, Женька возился на кухне с завтраком. Он варил кашку, поэтому не мог выйти к ним сразу.
- Вот, это Женя. Иди знакомься.
- Не, - вдруг говорит Сашка и прячется за моими ногами, - не буду.
- Чегой-то? - спрашивает Женька и садится на корточки. - Иди знакомиться, а то кроме меня тут никто не накормит.
- Масима буит комить, - пыхтит мелкий.
- Масима? - хором спрашиваем мы.
- Прям по-японски звучит, - ржет Женька. - Меня Женя зовут. А ты кто?
- Саска. Ты страсный, - заявляет малой.
- Почему это я страшный? - удивляется Женька.
- У тебя на голове вона. Такое ой!
- А-а-а… - тянет Женька. - Волосы длинные?
- Ага. Как у тетеньки. И ты страсный, - снова повторяет Санька.
- Короче, Санек! Он нифига не страшный. Женька добрый. И он вкусно кашку готовит. Садись уже жрать.
- Ты это… фильтруй, что говоришь, - шепчет мне на ухо Женька. - Он маленький. Нахватается от тебя твоих «жрать» и «нафиг».
- Ой, бля! Точно, - выдаю я и затыкаю себе рот руками.
Позавтракал кашей Санька сам. Я с интересом наблюдал, как он смешно открывал рот и забрасывал в него большую ложку, которую он держал по-медвежьи, в кулачке. Потом мы долго пытались вызвать дух Химки. Сашка вспомнил, что тот залез за подушки, поэтому, стоя возле кровати, мы орали: «Хи-ма! Хи-ма!» - на манер: «Сне-гу-роч-ка!» Потом звать крысу нам надоело, и мы пошли играть в мячик. Футболом эту игру можно было назвать с натягом. Как я ни убеждал Саньку, что в этой игре мяч руками брать нельзя, он несколько раз с хохотом подбегал ко мне, брал мяч руками и кидал мне его точно по яйцам.
- Писать, - Санька подошел и доверительно шепнул мне это слово на ухо.
- Вон домик видишь? Это туалет. Дуй туда, - сказал я ему, ткнув пальцем в сторону сортира.
Санька кинулся к нему бегом, но через секунду я услышал громкое:
- А-а-а…
Я вспомнил, что самый раздражающий звук - это детский плач. Вы б это слышали. Звук железа по стеклу ничто по сравненью с этим «а-а-а!» Я с удивленьем подошел к ревущему пацану и, пытаясь его переорать, спросил:
- Чего за ор?
- Так стласна-а-а… пи-и-иса-а-ать… а-а-а…
- Жесть. И чего предлагаешь? С тобой в туалет, что ли, идти?
- Я туда не паду, - вдруг совершенно спокойным голосом заявляет это чудовище, и я вижу, что из его черных глазок не пролилось ни одной слезинки.
- Мосеич! Он писать хочет! - ору я дедушке, который преспокойно посасывает пиво в компании моего Женьки.
- Под деревце с ним сходи, - отвечает он и продолжает беседу.
- Так! Под дерево. Это проще. Пошли!
Ага! Оказалось, все не так просто. У нас на участке всего два дерева. Выбрать нужное оказалось сложно. Мы носились между двумя яблонями несколько минут.
- Ну, определился? - я нагнулся к мелкому, опершись о колени и тяжело дыша.
- Не передился. Я писить хосу, - отвечает мне Сашка. - Давай писий!
- Кто? Я? Погоди! Мы ж тебе искали место. Я так-то не хочу писать.
- Мне одному писить скусьно, - отвечает мне пацан. - Ну, давай. Симай станиски. А то туда написаис. Зеня будет тебя наругать.
- Не, ну как-то… - мычу я и оборачиваюсь в сторону ржущего Женьки.
- Да, Масима! В штанишки писаться не хорошо, - Женька грозит мне пальцем.
- Ага, смешно, - фыркаю я. - Давай, писай уже. А то кормить не буду.
Вот это я сказал неподумавши. За обедом Санька вручил мне ложку и скомандовал:
- Коми!
- Погоди! Ты ж кашу сам хомячил. С чего я должен кормить тебя?
- Ты казал, сто если пописю, то комить будис. Коми!
Во, блин! Ну точно японец! Ну и ладно. Чё я, ребенка покормить не смогу?
Ага! Счас! Оказывается, надо на ложку цеплять только мясо и картошку. На следующую - только капусту, а уже потом - жижицу. При этом лук и морковку надо убирать. И еще хлеб. Это вообще жестоко. Надо ломать мякушку и кусочки должны быть ровные и одинакового размера. Я чего? Ювелир ему, что ли? Пару раз, когда я клал кусочек хлеба в открытый, как у удава, рот, мои пальца были жестоко прикушены мелкими зубками. Я только и успевал уворачиваться от зубов и летящих в меня кусочков моркови и лука. Я, наверное, давно бы психанул и разозлился но… он так заразительно хохотал, что я ржал, как дурак, вместе с ним.
- Его надо как-то уложить спать, - сообщил мне захмелевший Моисеич.
- Слушай! Я не волшебник. Как можно его заставить спать-то? У него есть кнопка «Вкл/Выкл»? Или надо ждать, пока батарейка разрядится? - я сидел рядом с мужиками и наблюдал за бегающим по участку Санькой.
- Ты ж у меня сказочник. Расскажи ему свою сказку. Он и уснет, - посоветовал Женька.
- Жень, ты в своем уме?  - я вспоминаю сюжеты своих сказок и представляю кучу вопросов, которые явно возникнут у Саньки при прочтении.
- Придумай сказку для него, - улыбнулся мне Женька.
- Что за сказки? - удивленно вскидывает густые брови Моисеич.
- Не. Это он так шутит просто, - машу я рукой.
Я увел Санька на второй этаж. Он не особо сопротивлялся, потому что я пообещал ему сказку. Просто уложить его оказалось тоже не просто. Сначала он бегал от меня по маленькой комнате, не давая себя раздеть. Потом ржал, что ему «сикока», когда я пытался снять с него толстовку. Потом заявил, что ляжет, если я тоже лягу рядом. В общем, через пятнадцать минут он наконец удобно устроился у меня подмышкой и приказал:
- Ськаська!
- Ну, короче… Жил-был…
- Паавозик, - вставил он.
- Паровозик? Хкм… Ну да. Жил-был паровозик. И он был очень одинокий. Ему было так грустно одному, что он никуда не ездил и стал даже ржаветь от этого.
- Лжаветь - это как? - поднял на меня глазенки Сашка.
- Ну он же железный. На него дождик капал, и он ржавел.
- А зелезний - это как?
- Блин, забей, короче.
- Блин забить - это как?
- Ой! Сань, ну ты это… просто слушай. Комменты и вопросы потом. Ладно?
- Комменты - это как?
В общем, сказка затянулась минут на тридцать. В результате, первым вырубило меня, и уже сквозь сон я услышал:
-  А сто он ему в топку блосал? Конфетки?
Продолжение следует…


========== Пи... и отпуск. Гости (часть 2) ==========

Вы когда-нибудь просыпались от того, что вам в нос вдыхают воздух и при этом зачем-то ковыряют в ухе ногой Барби? Я проснулся именно от этих ощущений. Сашка сидел на мне верхом и внимательно наблюдал за моей реакцией на все это. Как только я зашевелился, он тут же начал прыгать на мне, а когда я открыл рот, чтобы зевнуть, волосатая голова куклы оказалась у меня в пасти.
- Втавай! Ты хапис, - сообщил мне Санька.
- Все мужчины храпят, а вот в куклы они не играют, - я снял с языка длинный блондинистый волос.
- Игают. Это Баби. О! Моти. Это у нее носка, это учка. Ваосики. Видис?
Меня распирало ткнуть пальцем в треугольную грудь куклы и спросить, знает ли он, что это, но Сашка меня опередил.
- Это сися. Вот вторая, - уверенно тыкал малой в Барби. - а тут у нее…
-  Слушь, Санек! Ты давай это… короче, - я не знал, как отвлечь Саньку от кукольных прелестей, и плавно перевел тему. - Печенье хочешь?
- Хосю песеньку с сяем и мааком, - вот и отлично. Я помог ему одеться, и мы почапали полдничать.
После полдника Сашка радостно сообщил мне, что хочет собирать «гибочки». Если честно, я не люблю ходить в лес. Меня пугает количество насекомых и различных препятствий в виде пеньков, корней и веток. И еще я не люблю ловить лицом паутину, потому что она потом плохо удаляется с моей щетины.
- Слушай, Санек! А, может, ну их, грибочки. Давай мультики там какие посмотрим, порисуем?
- Не. Мы гибочки собиать. Там зайки в есу, исиськи.
- Волки и медведи, - грустно добавил я и стал собираться в лес.
Я оделся быстро: старые джинсы, толстовка с капюшоном, сапоги резиновые и очки от солнца. С Саньком в плане экипировки пришлось повозиться. Он отказался одевать резиновые сапожки, аргументируя это тем, что «на сапосках масинки касные, а не зионые» и они не подходят для прогулки в лес. Эстет, бля! Какая разница, какого цвета машинки на сапогах, и как это вообще связано с лесом? Потом он решил взять с собой в лес ни в чем не повинного Хима. Потом резко забыл про крыса и уперся рогом, утверждая, что Красная шапочка в лес ходила с корзинкой. Пришлось доставать с чердака корзину. Она оказалась очень большой, поэтому Санька залез в нее с ногами и еще несколько минут изображал то ли водителя машины, то ли рычащий пирожок Красной шапки. В результате в лес мы выдвинулись спустя час, причем Санька шел без корзины и крысы, но с мячиком в капюшоне. Непонятна мне эта детская логика.
- Вы далеко не ходите в лес, - напутствовал меня Женька. - а то с твоим топографическим кретинизмом мы вас потом неделю искать будем.
- Жень, ну я что, дурак по-твоему?  Я, между прочим, знаю, что елки растут на севере, птицы улетают на юг, а ежики мигрируют строго на запад.
- Ты, главное, за ежиками не ходи, - вздохнул Женька и зачем-то перекрестил мою попу.
 
То, что находится у нас вокруг дачи, лесом назвать можно, но с натягом. Это скорее узкая лесополоса. Заблудиться в ней практически невозможно, но это нормальным людям. Как только мы оказались в «лесу», я тут же потерял все известные мне ориентиры и остановился возле странного вида дерева с колючками.
- Ты писить хотис? - поинтересовался Санька. Снова странная детская логика.
- Не. Я просто пытаюсь понять, где тут могут быть грибы.
- Под девами. Под беесками - побеезоики, под соснами - подсосники, под еоськами - поелосьники, - поделился со мной знаниями Санек.
- Под дубами - поддубешники, под яблонями - подъябнушники, - на яблонях мои познания о деревьях резко закончились.
Вообще у Саньки оказалась странная техника поиска грибов - он ползал на коленках под деревьями и заглядывал под листки, приговаривая:
- Ону яготку биу, на дугую мотю, тетью опиминсяю, титетая мисекаеться.
Я не помнил, откуда эти слова, и никак не мог вспомнить, что там делают с третьей и четвертой ягодкой, поэтому просто пытался представить, как это - «опиминсять» и «мисекать». От философский размышлений меня отвлек громкий крик Санька:
- Какать! - вот это подстава! Что мелкий иногда хочет писать, я уже привык, а вот про то, что ему может такое приспичить, причем в лесу и со мной, меня не предупредили.
- Сань, ты это… сам справишься?
- Не. Мне помогать нада!
- Чем помогать? - Санька в это время уже снял штаны и пристраивался к кустам, пятясь в них задом.
- Садись рядыськом и дуйся, - объяснил он мне.
Мда… Сидеть на корточках пять минут и «дуться» оказалось сложно. Во-первых, суки-комары налетели на меня с понятным желанием пожрать на халяву. Во-вторых, у меня быстро устали ноги, но как только я хотел тупо плюхнуться на задницу, Санька сказал, что так «какасеська не смозет выести наузу», и мне пришлось замереть на корточках. В-третьих, мой организм оказался впечатлительным, и ему очень захотелось поддержать организм Санька.
- Я пить хосу, - вдруг сказал мелкий, громко пукнув.
- Слушь, Санек, ты уже определись давай! А то я не успеваю за ходом твоих мыслей.
- Да, пить! - уверенно кивнул головой Санька, встал и стал одевать штаны, заправляя в них ветки от кустика.
Грибов мы не нашли. Вернее, не так. Я видел несколько поганок и мухоморов, но специально не стал их показывать мелкому. Я побоялся, что он реально захочет из них супа. Обратную дорогу нашел сам Санек. Он уверенно пинал мячик по лесу в сторону дачных участков, объяснив мне, что это «восебный кубосек».  Самое смешное, это сработало.
- О-о-о!!! Малыши вернулись, - радостно встретил нас мой русал. Он сидел на корточках возле мангала. Рядом на табуретке восседал Моисеич примерно в том же состоянии, с рюмкой водки и малосольным огурцом на вилке.
- Э! Мужики! Вы чего? - возмутился я. - Я ж один с мелким не справлюсь!
- Сыпыравишься, - икнул Борис и махом заглотил водку. - Жень, вот нарожает он тебе детей, будешь тоже с ними нянчиться!
- Не нарожаю, - буркнул я. - У меня рожалки нет.
Короче, весь оставшийся вечер «дедуся» и «Зеня» яростно истребляли запасы водки, а я кормил мелкого и глотал голодную слюну, провожая очередную рюмку водки глазами.
- Мутик вкучи, - скомандовал мне Санька, когда наконец пришло время спать.
- Какой? Может, «Паровозик из Ромашково»? - это единственный мульт, который пришел мне в голову.
- Не. «Гоубой синок»! - я как-то растерялся от такого выбора. Из этого мультика я помнил только слова: «голубой, голубой, не хотим играть с тобой!», и мне они всегда казались очень обидными.
Видимо, эта история была у Саньки любимой. Он орал все песни, коверкая незнакомые слова, хлопал в ладоши, и даже жуткого вида рыба-пила его не пугала. Вырубился он как-то вдруг и абсолютно неожиданно. Я радостно выключил мультик, запущенный уже второй раз, и наконец решил дописать начатую работу.
Если честно, вопрос, как мы будем спать, меня несколько волновал. Но он отпал сам собой, когда пьяный Моисеич упал на диван рядом с таким же пьяным Женькой.
- Ты, главное, это… не попутай ночью ничего, - шепнул я русалу, накрывая обоих одеялом.
Уютно устроившись на своем диване с ноутом, я наслаждался наступившей тишиной, изредка нарушаемой храпом Моисеича. Тогда я еще не знал, что совершил накануне две страшные ошибки: накормил мелкого арбузом и не поставил Женьке тазик.
- Писи-и-ить!!! - услышал я через час. Примерно в то же время за стенкой послышалась возня и характерные неприятные звуки.
- Бля-а-а… - подставив под мелкого горшок, я выскочил на терраску за тазиком и оттуда опрометью рванул к Женьке.
Пока Женька общался с тазиком, свесив голову с кровати, я пытался надеть штаны на спящего на горшке Санька. Снова тишина. Я сел за работу, пытаясь собрать в кучку мысли. Через полчаса Санька снова заворочался и захныкал, а Женька за стеной издал душещипательный звук.
- Что ж вас так одновременно-то… - вздохнул я и начал бегать между двумя комнатами, вынося горшки и тазики.
К шести утра эти двое меня просто вымотали. Как только я улегся и начал было уже вырубаться, мелкий снова заворочался.
- Да твою ж… Писать? - поинтересовался я у стоящего на полу с закрытыми глазами Санька.
- Какать, - кивнул он, снимая штаны и садясь мимо горшка на пол.
Полседьмого утра. Я сижу на полу, прислонившись головой к кровати, на горшке спит Санька, за стеной храпит Моисеич. Короче, все счастливы. Я изредка вздрагиваю и просыпаюсь от громкого пуканья в горшок.
- Кусать, - от неожиданного предложения я громко всхрапываю и снова просыпаюсь.
- Может, поспишь еще? - я с надеждой посмотрел на абсолютно проснувшегося Санька.
- Кусать и смотеть темпиатола.
- Кого смотреть?
- Там дядя так деает питаетом: «Пых-пых!» - объяснил суть фильма Санька.
- Пых-пых. Блин! Ну за что мне это? - я впихиваю очередную ложку каши в Санькину пасть.
- Каска, как в садике, - радостно выплевывает комочки мелкий.
- Такая же невкусная?
- Не. Кусная, как в садике.
- Ну ты еще мой омлет не пробовал. Знаешь, как его есть прикольно, когда в нем вилка запечена.
Я догадался, что дядя с пистолетом - это Арнольд Шварценегер с автоматом, а «тепиатол», это «Терминатор». Искать допотопный фильм было лень, и я тупо поставил ему «Трансформеров», объяснив, что это продолжение старого фильма. На пятнадцатой минуте меня вырубило.
- Мати! Масима-а-а!!! Мати давай, - Санька открывал руками мои глаза и хлопал меня по щекам. - Я масинку пастоил.
От того, что мелкий с силой оторвал мою голову от подушки, в шее неприятно хрустнуло, и я, морщась, уставился на странную пирамиду из стульев. Увидев, что я проснулся, Санька метнулся под хлипкую конструкцию со словами: «Счас он в обота певатиса».
Я понял, что мелкого сейчас тупо завалит стульями, и метнулся с кровати, успев выхватить его из-под «трансформера».
- Ты это… давай вместе построим. Что он в робота превратится, не обещаю, но в нем будет так же неудобно сидеть, как в настоящем трансформере.
Такси уже подъехало к воротам, а Моисеич все никак не мог вытащить орущего и упирающегося Санька из дома.
- Не-е-ет!!! Я мыску-у-у заибу-у-у, - истошно орал мелкий, - и Миси-и-иму заибу-у-у.
- Он уже и меня, и Хима за*бал, - шепнул я Женьке. - Вот садист.
Если честно, я ужасно устал от присутствия Саньки у нас, но вот почему-то мне было грустно с ним расставаться. Уже поздно вечером, расстилая кровать, я нашел в ней Санькину машинку.
- Малыш, ты чего? - Женька сел рядом и погладил меня по голове.
- Жень, а если б Моисеич знал, кто мы. Как ты думаешь, он бы доверил мне Санька?
- Тебе? Конечно, доверил бы. Ты добрый.
- Добрый. Я твой любовник, Жень! Думаешь, нормальный по всем показателям Борис это принял бы?
- Ты мне больше, чем любовник. Ты - мой малыш! Самый милый, самый добрый, самый нежный.
Женькины поцелуи успокаивают меня быстрее, чем любое лекарство. Уже ночью, сидя за ноутом и переписываясь со своими бро, я вспомнил Саньку. Знаете, о чем я думаю? Наверное, знаете. И мне стало немного грустно. Наверное, впервые в жизни я понимаю, что, кроме любви к Женьке, у меня должна быть и другая любовь. Будет ли?


========== Пи... на даче 3 ==========

ПРИВЕТ! ПРОХОДИТЕ! Я ОРУ? Я НЕ ОРУ! А, ну да! Я ж в наушниках. Теперь еще раз: «Привет!»
- …твою мать! Ты там совсем, что ли, охуел? - опа! Это в честь чего Женька так истерит? Хим, что ли, чего натворил?
- Жень, он не нарочно! - ору я в сторону комнаты, откуда доносится Женькин мат.
- Да неужели? - по звуку слышу, как в мою сторону летит какой-то предмет, но, не долетая, с громким шлепком падает где-то в коридоре.
 
Приходится встать из-за стола и идти к разбушевавшемуся Женьке. Проходя по коридору, вижу на полу пачку презервативов, очешник и пустую пачку из-под сигарет. Видимо, это были предупредительные выстрелы в воздух. Потом в ход пошла тяжелая артиллерия в виде небольшой подушки с кровати, двух тапок и, как контрольный выстрел, пластмассовой миски.
-  Же-е-ень! А что, собственно…
- Что происходит? - голос у Женьки чуть осипший. - Я проснулся, захотел попить, а ты… бля! Я полчаса тебе, сука такая, ору, чтоб ты воды принес!
- Жень, ну я музыку слушаю, в чате сижу. Сказку пишу, которую ты просил. Я ж просто не слышал!
- Я там тапки где-то потерял, - уже совершенно спокойно говорит Женька. - Принесешь, малыш?
За что я люблю этого парня? А вот за это и люблю. Он сам себя довел до белого каления, пять минут назад материл меня, как извозчик, а теперь сидит и улыбается мне. Короче говоря, люблю его за отходчивость. И еще за это: «Малыш, иди ко мне!» И сразу у него такой взгляд… М-м-м… и руки такие нежные… М-м-м…
Так! Время восемь утра, а мы все еще лежим в кровати. Честно говоря, пару раз мы пытались встать и даже чайник включали, чтобы попить кофе, но звук, возвещающий о том, что вода вскипела, тонул в поцелуях. В общем-то, можно было вот так проваляться в постели весь день, если б не дела. Мы договорились с Моисеичем, что в эти выходные заберем его и Санька на дачу. Приехать к нам они должны примерно через…
- Женька! Бля-а-а!!! Полчаса осталось! А мне еще надо покурить и кофе выпить. Бля-а-а!!! Подъем!
- Где мои трусы?
- Под подушкой!
- Под подушкой твои! - мы с Женькой крутимся на кровати, как на муравейнике.
- О! Уже хорошо. Блин, Жень, постой так еще немножко. Не-не! Не поднимайся. Бли-и-ин… Класс!
- Не отвлекайся, а то Моисеич очень удивится, застав меня стоящим голым в полуприсяди на кровати.
- Жень, не в полуприсяди, а раком, - ржу я.
Через полчаса к нам в квартиру заходит Борис и, как маленькое торнадо, влетает Санька. Переступив порог, он бросается бегом в комнату и «рыбкой» ныряет под диван вслед убегающей крысе.
- Хима-а-а! Иди сюда-а-а! Я тебе кафеку да-а-ам! - кричит мелкий, постукивая ладошкой по полу. Прихуевший Хим при этом наблюдает за ним сверху, свесив морду с дивана.
- Сань! А поздороваться? - делает ему замечание Моисеич.
- Здалово! - Санька с пола протягивает Женьке лапку.
- Привет, маленький! - Женька поднимает его на руки и несколько раз подбрасывает вверх.
- Я не маинький, - заявляет Санька, но при этом заливисто смеется.
- А со мной? - я делаю обиженный вид. Из Женькиных рук Санька попадает ко мне и, обняв меня за шею, вдруг говорит:
- Пивет, маись!
- Я малыш? С чего это я малыш-то? Я взрослый и большой!
- Тебя так Зеня називаит!
- Дядя Женя так шутит, - говорю я, с осуждением поглядывая на Женьку.
- Зеня - твой дядя? - задает вопрос мелкий.
- Ага! Его двоюродная мама моей родной тети сестра в третьем поколении, - пытаюсь объяснить я мелкому наше с Женькой родство.
- Ну да! И еще твой двоюродный шурин Жениному троюродному деверю сноха, - вдруг выдает Моисеич. - Я больше поверю, что у твоего крыса мать кошка, чем в ваше с Женей родство.
Неожиданное заявление. Мы с Женькой переглядываемся. Неужели спалились? И, главное, когда? При Моисеиче мы всегда старались держать себя в руках. Я даже пару раз к Женьке обращался «дядя Женя», за что получал подзатыльники. Ну правда, было дело, когда Женька спьяну поцеловал меня в шею, но это было спьяну и в шею и, по-моему, не так уж палевно. Увидев наше замешательство, Моисеич дает команду: «По коням!» и подхватывает две стоящие в коридоре сумки.
- Малы-ы-ы… Макс! Где ключи от машины? - Женька смотрит на пустой крючок, на котором, как правило, висят ключи.
Через пятнадцать минут поиска  принимается решение взять запасной комплект. Женькино замечание: «Ты когда-нибудь голову потеряешь!» - сопровождается колокольчиком Санькиного смеха и гулким гоготом Моисеича.
Вы когда-нибудь вели машину под «Голубой вагон» или под «Расскажи, Снегурочка»? Это ужасно! Диск «Детские песни» я возненавидел уже по картинке. Самое смешное - полдороги Санька спал, а Женька с Моисеичем доканывали меня песнями о «Маленьких утятах» и «Я на солнышке лежу». Я всю дорогу ехал с красными от стыда ушами. Особенно мне стало стыдно, когда на одном из светофоров рядом с нами встал Харлей, за рулем которого был бородатый байкер в бандане. Именно в этот момент эти два переростка, Женька и Борис, грянули:
- Ведь мама услышит, ведь мама придет, ведь мама меня непременно найдет!
Байкер повернулся в нашу сторону и даже приподнял черные очки, чтобы лучше разглядеть трех дебилов в машине.
Ближе к даче пробудился Санька.
- Хасю полулить на масинке! - заявил он.
- Санек! Ты до педалей не дотянешься. Давай просто в окошко смотри!
- Лулить хосю! - захныкал мелкий. Я думал, после «Я на солнышке лежу» в исполнении двух взрослых мужиков мне уже ничего не страшно. Ан нет! Надутые губы и хныканье оказались страшнее.
- Ладно! Садись на колени и рули, - сдался я, тем более, что мы уже ехали по проселочной дороге, где гайцов никто и никогда не видел.
Санька тут же втянул слезы и перелез с заднего сидения ко мне на колени. Усаживаясь, он лихо прошелся ногами мне по яйцам, и потом еще километра два прыгал на них же, издавая какие-то пукающие звуки.
В эти выходные роль няньки взял на себя Женька. Он выбрал несколько иные средства воспитания подрастающего поколения, нежели я. Мы с Санькой всегда общались на равных, а вот Женька вел себя с ним так же, как и с нашим Химом: сюсюкал, называл себя в третьем лице, таскал на руках и постоянно тискал. Санька сразу просек, что из «Зени» можно веревки вить, и, воспользовавшись своим положением, заявил, что будет есть суп только после мороженого.
- Ну открой ротик, Сашуля. За ма-а-аму, за па-а-апу, - бился над ним Женька.
- Мало-о-озенку!!! - орал Санька, отбиваясь от ложки с супом.
- Значит так, - не выдержал я. - Сейчас я мороженое тебе положу в суп и заставлю съесть.
- Не буду, - вытаращил на меня глазенки мелкий.
- А не будешь есть, я тебе через попу волью!
Моя угроза возымела действие, и уже через минуту Санька открывал как галчонок рот, искоса поглядывая на таявшее на блюдце мороженое.
- А теперь дядя Женя уложит маленького спать, - Женька взял на руки Саньку и пошел с ним на второй этаж.
Через несколько минут я поднялся к ним, чтобы проконтролировать процесс. Женька сидел на диване рядом с Санькой с открытым ноутбуком.
- Ну и как? Чего у тебя ребенок ни в одном глазу?
- Я ему сказку читаю, -  объясняет мне Женька.
- Масима! У тебя казки лусе! - говорит мелкий.
- Ты ему, наверное, свои сказки читал? - ржет Женька.
- Надеюсь, мои сказки ему никогда не будут интересны, - заявляю я. - Ладно, я шашлык мариновать, а вы давайте спать! Если спать не будешь… - угрожающе смотрю я на Саньку.
- Телез попу вольес? - испуганно таращится на меня пацан. Мы с Женькой ржем, и я ухожу, дабы не мешать процессу.
Кстати о ключах от машины. Мы их нашли. Они были в морозилке. И ничего странного! Просто я вчера убирал в холодильник мясо и случайно с пакетом прихватил лежавшие на столе ключи. Я режу мясо и постоянно отгоняю Хима, бегающего по столу и тырящего куски из миски.
- Как там мужики-то? Может, пойти проверить? - спрашивает меня Моисеич, потягивая пиво. Вот вы не подумайте, что Моисеич хорошо пристроился, сбагривая на нас Саньку в выходные. Во-первых, мне нравится возиться с мелким. Во-вторых, мне нравится общаться с Борисом. В-третьих, у нас появилась компания. Нам, конечно, и вдвоем хорошо, но, согласитесь, что так можно и одичать. Иногда мне кажется, что Моисеич наблюдает за нами. Когда мы с Женькой начинаем спорить, он внимательно слушает нас, хитро прищурив глаз. Меня просто распирает в такие минуты спросить у него, знает ли он про нас. Но, если честно, я боюсь у него об этом спрашивать.
Я поднимаюсь на второй этаж и вижу картину маслом: на кровати, раскинувшись звездой, храпит Женька, а Санька, удобно усевшись в его ногах, что-то печатает на компе.
- Ну как? Уложил? - спрашиваю я Саньку.
- Ага, - поднимает он на меня глазки. - Смати, как я много написал букавок. О! - Санька поворачивает ко мне экран, и я вижу на нем ровные строчки.
- И чего пишешь? - я усаживаюсь на край кровати.
- Казку! Пло пименьку, - объясняет мне мелкий.
- У тебя, типа, главный герой - пельмень? Молодец! Фантазия хорошо работает!
- Пименька - эта девоська! Ее так зовут.
- Пельмень - это парень!
- Девоська! Пименька! Ну!
- То есть у тебя не слеш, я так понимаю?
- Тё? Не! Не сес! Я про сес не пису. Я про Пименьку пису. Она сла, сла, потом - бах!
- И ее сварили и съели! Ангст у тебя, со смертью персонажа.
- Не! Казка! Ну! Песасаза нету. Про Пельменьку! Ну! - Санька смешно трясет ручкой, пытаясь донести до меня смысл своей сказки.
-  Ну тебе, как начинающему автору, надо еще поработать над сюжетом и изложением. И визуализация! Сань! Читателю будет трудно воспринимать текст без визуализации.
- Зулизасия? Это тё?
- Ладно, буди Женьку, и дуйте полдничать. Там дед твой предлагает идти за грибами.
Я не люблю лес. Мне в нем душно, неуютно и страшно. Но не могу же я отпустить туда Саньку в компании двух мужиков с бутылкой водки и закусью? Если мы приезжаем на дачу в таком составе, мне приходится брать на себя ответственность не только за Санька, но и за Женьку с Моисеичем. «Собирание грибов» у нас заняло примерно три часа. Именно столько времени потребовалось, чтобы найти удобную полянку, выпить бутыль водки на двоих и отправится домой.
- Хосю на руськи! - заявил мне уставший Санек.
- Я тоже, - качнуло в мою сторону русала.
- Вон к Моисеичу иди на ручки, - буркнул я. Не то чтоб я на него злился. Просто реально было завидно, что они пьют, а я, как дурак, трезвый. И еще у меня сильно бурлило в животе, потому что, вместо грибов, Санька собирал ягодки, причем сам их не ел, а кормил ими меня. У меня закралось подозрение, что не все ягодки были «маинкой», как утверждал мелкий.
Шашлык удался на славу. Вот чего я умею делать, так это мариновать мясо. Санька уснул за столом с куском шашлыка во рту.
- Мужики! Я счас! - радостно сказал я, хватая мелкого на руки и унося на второй этаж. - Ура-а-а! Свобода! На-ли-вай!
Вот с этого «Наливай» меня и понесло. А дальше все как обычно: «после первой и второй», «вздрогнули», «чего краев не видишь?», классика «в общем, чтобы всем» и «я в норме». Промежуток времени между «я сам дойду» и сном я не помню.
Полночи, сквозь пьяный сон, я слышал храп Бориса под боком и еще пару раз просыпался от того, что Моисеич перелезал через меня и под окном справлял нужду, как настоящая полковая лошадь.
И вот утро. Я заползаю на кухню и застаю Женьку, кормящего кашей Санька.
- Же-е-ень! А чего это у меня сзади болит? - тихо интересуюсь я, поглядывая на Саньку.
- Ты себя похо вел! И Зеня тебе влил телез попу! - доходчиво объясняет мне мелкий.
- Ну примерно так и было, - смеется Женька.
- Чё? Так плохо вел? - мне становится смешно, но жидкий мозг в голове не дает мне смеяться.
- Ты был о-о-очень плохим мальчиком, - тихо шепчет мне мой Женька.
Блин, как же мило он смотрится рядом с Саньком. Он смешно открывает рот, закидывая ложки мелкому в пасть. И еще зачем-то говорит при этом: «А-а-ам!» Он так бережно вытирает Санькину мордочку, перепачканную кашей. И у него такая счастливая улыбка. Раньше он так улыбался только мне. Но я не ревную. Пусть… пусть капелька Женькиной любви достанется и этому пацану.