Ночные птицы. Зачем богу дьявол? книга 3

      
      ВОЗВРАЩЕНИЕ
      
      "Отлучка Правителей" в новой истории станет неисчерпаемым источником предположений, домыслов, литературных сюжетов. Достоверно только то, что они ушли и вернулись. Увы, точное историческое знание невозможно в принципе. Его честно и с назидательной пользой заменит свод мифов "Одиссея Правителей". Первые составители ещё будут помнить о том, что "Одиссей" - это имя собственное и почему оно стало нарицательным. Но уже в следующем поколении память об этом сотрётся, как и в целом, память об истории мира до Серой смерти. Учёные будущего убедительно докажут недостоверность и вздорность того, что погибшая цивилизация считала своей историей. О непригодном для духовного потребления прошлом, останется лишь беглое упоминание в учебниках.
      Задним числом определят, что возвращение Правителей предвестили природные знамения: необычно ранняя весна, метеоритный дождь и особая расстановка планет в солнечной системе. Но, вероятно, ни на весну, ни на небо водители старательских фур особого внимания не обращали и уж совсем не думали о Правителях, когда недовольно сигналили колымаге, припаркованной у Знака "Птицы" так, словно других участников движения уже на белом свете не существует.
      Да, домой Правители вернулись не на победной колеснице, запряжённой слонами, а на изобретении новейшего времени, которое в бесовской Ойкумене окрестили "тарантайкой". Это гибрид "такчи после прокачки", обычной телеги и мотоцикла. Тарантайка проста в обслуживании, не обременена электроникой, непритязательна к качеству топлива. Это ещё и трансформер: кузов в разобранном виде превращается в маленький шатёр-палатку. Никита ласково называл их тарантайку "Пенелопа Гну".
      Сопротивление выпустило специальные карты для желающих попасть в землю обетованную, не в библейском смысле, разумеется. Вообще, фразеологизмы прошлого в наступившей реальности стремительно теряли свои корни, наполняясь новым практическим содержанием. Судя по карте "счастья", как её в насмешку называли, до земли Правителей ещё далеко не рукой подать. Но Знак "Птицы" упрямая вещь. Если верить глазам своим, то за этим рубежом вольница заканчивается и по правилам через 10 километров населённый пункт, куда со своим уставом соваться смертельно опасно. Кто бы спорил, только не Правители!
      Посёлок оказался на положенном ему расстоянии от границы. Въезд перегорожен шлагбаумом; слева от дороги, без сомнения, по хорошо известному образцу, зона для вновь прибывающих. А о форме бойцов и говорить нечего: по лекалам Хранителя.
      Правители не стали сходу требовать себе привилегий и прошли в пункт натурализации. Порядок есть порядок! За время странствий они хорошо усвоили приёмы маскировки: их трудно узнать в пыльных рубищах, бородатых, с причёсками, вид которых отрицал даже существование ножниц, а не то, что цирюльников.
      - Как вас записать? - спросил боец, сидящий за офисным столом под большим парадным портретом Правителей.
      Правды от новичков не ждали. Да и какая разница? Прошлое в прошлом. О нём лучше забыть, но если не получается, то хотя бы на него не оглядываться. Случайно, по недоразумению к Правителям не приходят. Приходят те, кто внутренне готов принять любые убеждения и принципы, лишь бы вернуться в сколько-нибудь цивилизованное общество. Юмор - один из признаков, что человеческий облик прибывающие не потеряли. В регистрационных списках то и дело мелькали имена: Гари Потер, Лолита, Дарт Вейдер, Робин Гуд, Нео, Фродо... Это было не в диковинку.
      Почему бы не пошутить?
      - Собиратель. - представился Николай.
      - Хранитель. - представился Никита.
      Боец, мужчина средних лет, с лукавым взглядом, хохотнул и отрицательно покачал головой:
      - Так не пойдёт! У вас бедная фантазия. Могу предложить... - боец окинул шутников оценочным взглядом: - Тарзана и Маугли.
      Ритуал самонаречения прервал боец с командирскими нашивками на рукаве мундира. Он подошёл к столу, мельком бросив взгляд на новеньких, хотел что-то сказать дежурному и развернулся, словно его занесло от резкого торможения. Боец опешил. Трудно признать в этих оборванцах Правителей, но как не признать, если хорошо их знал? На его лицо отразилось удивление с примесью сомнения.
      - Ну, здравствуй, Щеглов. - развеял сомнение бойца Николай. - Я был уверен, что ты станешь командиром.
      - Правители... - прошептал Щеглов и, сглотнув, словно от кома в горле, заорал: - Правители!
      Дежурный боец за столом испугано оглянулся на портрет Правителей, висящий на стене за его спиной.
      Щеглов чуть не бросился с объятиями, но осёкся. Правители всё-таки, а ни дружки-приятели. Неожиданно Щеглов выскочил из палатки и закричал во все горло, словно хотел, чтобы и в Царёво услышали:
      - Правители вернулись!
      "Спятил парень!" - решили бойцы в наряде, глядя на своего, ярко не в себе, командира. Не удивительно, горит на службе, хотя и в пример, но не в подражание.
      Работают все радиостанции Страны! Так обычно говорят в наиважнейших случаях. Закодированная, в соответствии с правилами радиообмена, весть о возвращении Правителей со скоростью света разнеслась по их землям. Сразу не поверилось, не смотря на электронную подпись, подтверждающую статус отправителя. А вдруг спятил?
      У многих возникло чувство сродни тому, которое появляется, когда думаешь о смерти: жди её, не жди, она всё равно приходит внезапно. Убеждали себя, что Правители вернутся. Кому-то хотелось верить, что они не вернутся. При любом раскладе надежд, для всех возвращение Правителей произошло внезапно.
      Не смотря на пустоту в желудках, Никита решил за обоих - в первую очередь в баню! Хотелось, как можно скорее привести себя в порядок. Негоже Правителям не соответствовать своему портрету. Баня у бойцов всегда в боевой готовности. Так заведено Правителями. Все гарнизоны на их землях строились по единому образцу.
      Никита потребовал парикмахерские инструменты. Их доставили вместе с цирюльником, от услуг которого он отказался. Перво-наперво хотелось сбрить нелепую бородёнку, из-за которой Никита возненавидел зеркала. Поэтому бритье доставило ему наслаждение. Только после этого он взялся за Николая.
      - Вот, теперь немного похож. - сказал Никита, оценивая сделанную Николаю стрижку. - Остались брови.
      - Опять двадцать пять! - недовольно буркнул Николай.
      - С такими бровями тебя за самозванца примут. - подавил непокорность Никита.
      Смывшие пыль дорог, постриженные, причёсанные, в новенькой форме рядовых, прямо из бани Правители, кивнув почётному караулу у дверей, отправились с солдатскую столовую. Щеглов, а по-простому - Щегол, отошёл на минуту и на тебе!
      В солдатской столовой появление Правителей произвело фурор. Наряд в рабочей одежде без команды выстроился, как на плацу. А приветствовать? Хоть "Ура!" кричи. Обошлось. Правители попросили не обращать на них внимания и что-нибудь перекусить. Что с обеда осталось, то повара и дали. Не готовились, к такому разве приготовишься?
      Ещё накрывали на стол, когда в столовую вбежал Щеглов и, переведя дух, спросил:
      - Разрешите?
      - Присаживайся. - пригласил Николай.
      - Гражданские приём готовят... Может к ним... - предложил Щеглов.
      - Ты знаешь, что я званые обеды не люблю. - ответил Николай.
      - Когда ещё они Правителей увидят? Уважьте! - попросил, умоляюще глядя, Щеглов. - И для дела польза. Мы тут на отшибе. Глядишь, энтузиазма прибавиться.
      - Для дела? А дела как? - поинтересовался Никита.
      - Метрополия не балует, но мы сами с усами. - ответил Щеглов. - Осваиваемся понемногу. Рук не хватает. Ничего, поднимемся. А пока не до жиру.
      - Сами подниматься долго будете. - уверенно сказал Никита. - А Царёво что? Деревенские в дело не идут?
      - Не идут. - со вздохом ответил Щеглов. - Видите ли, далеко целоваться бегать! Я из этих мест. Всё тут знаю, потому и остался. А семья пока в Царёво. Часто там бываю.
      - Мы всё же здесь перекусим. - принял решение Николай. - Приём перенеси на ужин. А с утра пораньше в дорогу.
      И повара, и бойцы в наряде удивлялись, что Щегол так запросто общается с Правителями. Рассказывал, конечно, что они церемоний не любят, да не верилось. Много чего о Правителях врут.
      - А что робеть? - ответил на расспросы Щеглов. - Они свои. Обратиться к ним с любым вопросом - право бойца. Вы же, когда ко мне с глупостями пристаёте, то не робеете.
      Утром Правителей ждал сюрприз - роскошный белый лимузин с двухцветным салоном из комбинированной кожи.
      - Стоял без дела, а вот и пригодился. - объяснил Щеглов.
      - Пир во время чумы! - насмешливо сказал Никита.
      - Кстати, про вчерашний пир... - Николай неодобрительно покачал головой. - Щегол, ты ведь нас ещё циркачами помнишь. На твоих глазах всё было и плохое, и хорошее. Как есть и говори людям. А то вчера... А правда, что вы по воде аки посуху ходите? И тому подобное. Насочиняли глупостей.
      - Хорошо, что есть о ком сочинять. - с улыбкой ответил Щеглов. - Молву в зад не повернёшь. Правда им не интересна. Прощаться не будем, я за рулём. Так и быть, подвезу по старой службе.
      По воде аки посуху... Никите мысль понравилась. Почему бы и нет? Нужно попробовать, раз уж об этом сочиняют.
      Сопровождал лимузин с Правителями мотоциклетный эскорт, который сменялся на границах зон ответственности. Сама собой сложилась церемония: Правители пожимали руки бойцам, которые их сопроводили. Казалось бы, что особенного? А для бойцов это, всё равно, что медаль.
      В посёлке авторитет Щеглова подскочит до непререкаемости и среди бойцов, и среди гражданских. А Никита поспособствует, чтобы деревенские и за тридевять земель целоваться побежали. Как говорят бойцы: "Власть на то и дадена, чтобы ей пользоваться!"
      На въезде в Царёво сельчане установили что-то вроде триумфальной арки, увив её голубыми весенними цветами.
      - Ещё бы минные поля раскрасили. - съязвил Никита. - Жаль, что у нас не папамобиль, а то бы ручкой помахали.
      Помахать пришлось с трибуны, поставленной на торговой площади, которая, в отсутствие Правителей, преобразилась. От прошлой тесноты торговых рядов не осталось следа. Гражданский комитет и Фонд Правителей выкупили близлежащие дома и провели реконструкцию: площадь превратилась в центр торговли и собраний.
      - Создали протестную площадку. - ворчал Молчун. - Торговых рядов нужно было напихать, как сельдей в бочке!
      Молчун был против многолюдной встречи Правителей, трансляции её на весь мир и трибуны, объясняя это просто:
      - Для кого радость, а для кого шок и трепет!
      Это правда.
      С неба безопасность Правителей обеспечивали драконы, на земле - бойцы.
      - Здравствуйте сельчане! - поприветствовал Николай.
      Как ответить? Историчность момента ещё не вполне осознавалась, но чувствовалась. Кто-то поднял руки вверх и захлопал в ладоши. Пример понравился. На площади поднялся лес рук.
      - Спасибо за тёплый приём. - продолжил Николай.
      - Мы вернулись домой! - в свою очередь дополнил Никита.
      Новички в местной власти, предлагали устроить банкет в честь Правителей. Старожилы их обсмеяли. Банкеты не в духе Правителей. Даже из вежливости не придут. Ещё и отругают за лизоблюдство. А вот народное гуляние - это в самый раз! Нужно дать людям пространство для выплеска эмоций. Повод-то какой! А чтобы не превратить праздник в обычную коллективную пьянку, фейерверк устроить, выступления "талантов" организовать. "Талантов" нынче, как у собаки блох. Откуда что берётся? Ни черта никто в искусстве не понимает, а к искусству тянуться кто во что горазд! Царёво поднималось вверх по пирамиде потребностей. Жить стало веселее, а вот лучше ли? Это как посмотреть!
      Дома Правители застали в обеденном зале Катю и Ванюшку, который бросился к ним навстречу, был подхвачен Николаем, крепко обнял, сколько позволили его руки, обоих, и с причитательной интонацией в голосе, словно пропел:
      - Родненькие вы мои! Как я за вами соскучился!
      Катя, слабая на слезу, вытирала глаза заранее заготовленным платочком: знала, что не сдержится. Правители, усадив зацеловавшего их Ванюшку за стол, обнялись и с ней.
      - Ребята, ребята, как же... - Катя не находила слов. - Так рады, так дары... Тут кухня без вас запустела. Я разбираюсь. Люба с Айболитом нашим на службе. С минуту на минуту будут. Мальчики в лесу какую-то стройку затеяли, у них что-то ответственное сегодня. Появятся.
      - Меня не взяли, сказали, что сопачу. - пожаловался Ванюшка.
      - Рассказа от вас не жду, где были, что так долго. Не на прогулке. - сказала Катя. - Всё равно отмолчитесь. Живые вернулись. Этого достаточно. А у нас... Ни в двух словах, ни в тех не скажешь. Много всего. Когда на карту посмотрите, поймёте. Уже целая страна.
      - Догадываемся. - ответил Николай.
      Никита подсел к Ванюшке, который рисовал в своём альбоме встречу Правителей, как он её видит.
      - А Парень с вами? - спросил Ванюшка.
      Никита отрицательно покачал головой и объяснил:
      - Мы не знаем, где он. Так получилось...
      - Жаль. - задумчиво сказал Ванюшка, вспоминая Парня. - Мы все его тоже любим.
      - Вы как раз ко дню поминовения. - сообщила Катя. - После вашего... Чего уж там! Исчезновения, на девятый день... - Катя помолчала. - Незнаем, что это было. Все увидели сон о прошлом. Серой смерти нет. Сон такой реальный, что... - по щекам Кати потекли слезы, к ней бросился Ванюшка.
      - Мама Катя! - Ванюшка, обхватил Катю, насколько позволял его рост. - Не плач, я не люблю, когда ты плачешь!
      - Сам-то, сколько ревел! - ласково сказала Катя.
      Правители грустно молчали. Сон видели все и везде. Пусть это остаётся сном.
      Ванюшка вернулся к столу и устроился рядом с Никитой, подумал и перебрался в середину между Правителями.
      - Как-то само решилось. Отмечать день Серой смерти - странно. - продолжила Катя. - Решили отмечать день после сна. Поминальный день. - Катя тяжело вздохнула. - Я со своими дочурками попрощалась. И горько, и ... - Катя не могла найти слово. - Хорошо, что такая возможность представилась. День личный, у каждого своё, праздника не будет. Но завтра в вашу честь Егорка концерт даст. Пожалуйста, уважьте.
      - Егорка замечательный! - поддержал Катю Ванюшка. - Волшебный!
      Ванюшка изобразил что-то жестами. Правители не поняли.
      - Это язык немых. - пояснила Катя. - Новое увлечение. Думаю, придётся и мне учить. А то мальчики и так скрытничают, а уж когда руками начинают переговариваться, чувствую себя дура-дурой.
      - Мы не скрытничаем. - не согласился Ванюшка. - Мы вас бережём!
      - Бережливые вы мои! - вздохнула Катя и сказала Правителям - Мальчики расскажут. Мы с Любой действительно не хотим встревать в местные дрязги.
      Правители не стали расспрашивать: где без дрязг? А вот язык жестов - это необычно.
      - Я сказал, что вас люблю! - перевёл Ванюшка. - Как я вас учмурил? - Правители улыбнулись, неожиданному слову. - Это значит, я вас озадачил. - перевёл Ванюшка. - А вы знаете, как называют бойца неряху? Вот и не знаете! Рюхля! А хитро сделанного - фигля! Новичков, которые в деревню приезжают, зовут "странь".
      Позднее Правители столкнуться с языковыми причудами разговорного языка сельчан. По большей части это не новые, а старые слова, давно вышедшие из употребления в прошлой цивилизации. Литературная нормативность постепенно утрачивала своё значение, перестала довлеть. Вернулись, казалось бы, утраченные ремёсла и вместе с ними объясняющая их лексика. Из оборота стали выпадать, казалось бы, хорошо освоенные языком заимствования. "Деляга" поначалу звучало язвительно, но быстро утратило этот оттенок, а вот "бизнемен" стало издевательским. Глупо говорить о деревенских "менеджер", замена - управляющий, управитель, правила. Исчезли "кафе" и "рестораны", остались - кабаки. Таких примеров много. Язык быстро подстраивался под новые условия жизни. А в некоторых фразеологизмах жесты позднее станут обязательными, иначе будет их не понять. Эта, на первый взгляд, странная смесь пришлась ко двору. Жестом можно послать дальше некуда, с невинным видом сделать неприличное предложение, коротко выразить эмоции во время торговли. В основе новой разговорности ни причуда, и ни прихоть. Для старателей безопасность общения между собой не меньше важна, чем для разведчиков. В торговых странствиях всякое случается. Они первые переняли у бойцов язык жестов. А дальше само пошло. Логическим развитием станет появление вроде как иероглифов с изменяющимися очертаниями составных частей, собственно, язык жестов, переведённый в электронный вид. Для вывески, например, - лаконично и красиво.
      Посвящение Правителей в новейшую лексику отодвинуло грусть воспоминаний на второй план. Невозможно было удержаться от смеха, когда Ванюшка пояснял, помогая себе жестами, что значит "прихериться".
      Подошла Люба. Снова объятия и слезинка радости. Она извинилась за Самуиловича:
      - С больным проблемы. У нас вечно, то понос, то золотуха! Бойцов он никому не доверяет, пока не убедится, что всё возможное сделано.
      Гурьбой завалились мальчишки, хотя "мальчишки" уже не про них. Юноши, молодые люди.
      - Ну что, обниматься будем, или выросли уже из обнимашек? - шутя, спросил Никита.
      Выросли, но день искренних объятий продолжился. Женщины сервировали стол, парни рассаживались, когда в столовую вошла с ребёнком на руках Валя. Это ещё один человек, не обняться с которым после долгой разлуки, грех. Но ребёнок у неё на руках не позволял этого сделать.
      - Мой поклон честной компании! - поприветствовала Валя.
      - Сколько будущему герою? - спросил Николай.
      - Два месяца. - ответила Валя, сознательно не предваряя следующий неизбежный вопрос.
      - А зовут как? - спросил Никита.
      - Имя двойное. - ограничилась в ответе Валя. Правители смотрели с удивлением. - Выглядите умными, как всегда. Что не понятно? Николай-Никита!
      - Никник! - Никита тронул за пальчик улыбающегося младенца. - Славный Никник!
      - Вы ему понравились. - уверенно сказала Валя. - А то дал бы себя тронуть, как же! У него характер Детины. Если кто не понравился, орёт, плюётся. Ой, руки заняты, а то бы расцеловала. - с сожалением сказала Валя. - Все наши решили, что сегодня вам лучше с семьёй побыть.
      - Ладно. - согласился Николай. - Завтра в двенадцать Совет. Там и увидимся.
      Собравшихся в столовой давно называли Семьёй Правителей. Неудивительно, что это стало статусом. Где почитание, там и ответственность. Люба работала в госпитале с Самуиловичем, Катя сердобольно пеклась о женщинах, которые то и дело становились жертвами мужского шовинизма, открыла курсы рукоделия, опекала материнство. Самуилович, по общему и деревенскому, и бойцовскому мнению заработал уже на памятник при жизни - главный Айболит столицы и её окрестностей. "Мальчишки" - особая статья. Они в поговорку вошли своей необыкновенностью. Семья Правителей оказалась в высшей степени порядочной. А могли бы без трудовых забот, как сыр в масле кататься. И слова бы никто не сказал, хотя и думали бы, но строго про себя.
      Расселись за столом. Никита наблюдал, как кто-то из парней налил себе местной водочки, кто-то - компот. Они уже определились в своей разности и в то же время были чем-то похожи друг на друга. Интересно, думал Никита, ссорятся ли они, как это раньше случалось? Правда, их размолвки заканчивались быстро, никакого вмешательства со стороны не требовалось. Они всё решали сами. Советовались редко и всегда коллективно.
      Наступил момент запустить застолье тостом. Правителей опередил Ванюшка:
      - У нас три папы и две мамы!
      - Вот за это и выпьем! - предложил Никита.
      После застолья Правители и "мальчишки" поднялись в апартаменты. Квартира не выглядела долго пустовавшей, одиноко брошенной. Она стала своего рода штабом "мальчишек", зайти в который кроме них никто не имел права, хоть трижды член Военсовета. Детина предупредил, что отдал неотменяемый приказ часовым стрелять на поражение независимо от должности и звания.
      Одна из стен в комнате Ванюшки, была заклеена его рисунками. Детская неуверенность руки прошла. Это были картины карандашом. Разумеется, в первую очередь Правители. Потом мальчики и поврозь, и коллективно, иногда слегка карикатурно, а также бойцы и деревенские сценки.
      - Мы хотели ему выставку устроить. - сказал Гоша. - Он капризничает. Отказывается.
      - Я не капризничаю! - возразил Ванюшка. - Это только для своих!
      У книжных полок Никита обнаружил картонный ящик с DVD-дисками, явно приготовленный на вынос. Порнуха! Слегка поворошил беспорядочно лежащие диски. Разнообразная порнуха.
      - Незнаем, куда девать. - объяснил Сергей. - Мамы выбросят, если найдут, а найдут обязательно.
      - Оставьте! - махнул рукой Никита. - Может мне что-нибудь глянется.
      Разговор затянулся за полночь. Слушая "мальчишек", Николай думал о том, как сильно они повзрослели и не только внешне. На их плечи невольно легла ответственность друг за друга большая, чем в обычной жизни. Что сделают с семьёй Правителей властолюбцы? Попытаются убить.
      С утра Правители прогулялись по военному городку. Он похорошел, стал больше. Все, что начинал Николай, достроили, дополнительно - две новые казармы. На спортивной площадке Правители тряхнули стариной. Николай, как обычно, в подъёме переворотом победил.
      Честь отдавать было не принято. Бойцы замирали по стойке смирно, пока Правители не пройдут, или не обратятся с замечанием, или вопросом. На клумбе, раньше планом не предусмотренной, боец выкладывал узор из камешков, собранных на берегу Реки. Как потом выяснилось, это его инициатива и детище. Он увидел Правителей слишком поздно, чтобы сбежать от их внимания. Посмотреть было на что. Волосы, покрашенные полосами, выразительные, от природы, словно слегка подведённые тенями, глаза. Форма сидела на нём ладно. Какие-то канты, кнопочки, даже нашивка о ранении фигурная! Только что не шаманское одеяние перед колдовским обрядом! Боец замер по стойке смирно. Вероятно, из пополнения за время отсутствия Правителей. Иначе Николай бы его знал. Он всех знает по именам.
      - Мультик! - прокомментировал вид бойца Никита. - Боец Мультик!
      - Дембельский альбом. - согласился Николай.
      Застигнутый врасплох, напуганный рассказами о строгости Правителей, боец не сразу ответил, как полагается:
      - Так точно, командир!
      Никита осмотрел диковинное обмундирование вблизи и обнаружил, что оно перекроено не в худшую сторону.
      - Пойдёшь в пошивочный цех. Скажешь, что от меня. - приказал Никита.
      Так Мультик стал Мультиком, основным дизайнером местной одежды вообще, а не только военной. Он создаст свой стиль, который быстро войдёт в моду из-за практичности, допускающей индивидуализацию в широких приделах так, чтобы не выглядеть близнецами по несчастью. Бесовскую манеру одеваться быстро переймут кресты, потому что скудность оставшейся текстильной промышленности удручала однообразием и серостью. А ещё Мультик станет родоначальником славной на долгие времена семьи Мультиков, из которой выйдут знаменитые бойцы, учёные, художники. Получение фамилии от Правителей войдёт в учебники истории, как характерная примета времени.
      Большинство бесов избегали прошлого: напоминания о нём вгоняли в депрессию, каким бы оно не было - хорошим, или плохим, поэтому часто назвали себя новыми именами, выбирали себе фамилии. Иногда это происходило ситуационно. Как-то, ещё до "Отлучки", Николай проверял личный состав на чтение карт местности. Результат огорчил. Один из бойцов вертел карту, как мартышка очки, чем вызвал общий смех.
      - А что! - ответил насмешникам боец. - Сталин тоже не умел читать карты, а войну выиграл.
      Тут уж и Николай рассмеялся.
      Так боец стал Сталиным и передал свою фамилию потомкам, которые тоже оставят значительный след в новейшей истории.
      В другом случае, офицер, так как материть бойцов было не принято, материл работу, сделанную криворуким подчинённым, на что тот с чувством достоинства ответил:
      - Я по-французски не понимаю!
      Так появился Француз.
      Меньше всех с именем повезло бойцу Хуинная голова.
      Обход Правителями военного городка привёл в замешательство дежурного офицера: разве не должен он их сопровождать, или как?
      - Неси службу, не дёргайся! - ответил дежурному Детина. - Они дома. Если что-то захотят узнать, у бойцов спросят. Привыкай!
      Война войной, а обед по расписанию. Николай изменил бы себе, не заглянув в солдатскую столовую.
      При появлении Правителей, наряд оставил работу. Дежурный сержант доложил о подготовке к обеду.
      - Здравствуй Пчела! - ответил Николай.
      Правители пожали сержанту руку.
      - Показывай, что тут у вас. - продолжил Николай.
      Пчела невесело усмехнулся, в глазах мелькнули лукавые искринки. Он провёл Правителей в пристройку, которой при них не было. Зал без преувеличения ресторанный, для пущей помпезности не хватало только мраморных колонн, бойцы называли его "валютный". Объяснений Правителям не требовалось.
      - Это для господ офицеров. - всё же посыпал соль не рану Пчела и для пущего эффекта предложил: - Присаживайтесь, пожалуйста.
      Словно из-под земли появился официант не в форме. Красивый парень - это первое, что приходило на ум при взгляде на него. Во вторую очередь обращали на себя внимание выразительные глаза - всё понимающие, слегка блудливые, мол, весь к вашим услугам.
      - Меню, изволите? - спросил официант с улыбкой, обрамлённой обольстительными ямочками на щеках.
      - Марш в своё подразделение! Переоденься. Ты на службе, а не в борделе. - скомандовал Николай. - Пусть твой командир подыщет тебе другое задание.
      Официант растерялся, его лицо стало жалким, вот-вот расплачется.
      - Не в тебе дело. Ты не виноват. - успокоил Никита, если этим можно успокоить человека, потерявшего сладкое место. - А вот твои командиры... - Никита не договорил, досадливо махнул рукой.
      Другой реакции от Правителей Пчела не ждал. Обычно, дома они только ужинали. Никита чаще обедал в деревне, а Николай - в солдатской столовой. Отдельно для офицеров накрывали, но еда всегда из общего котла. Так было, да сплыло.
      Вернулись в общий зал. Навстречу из готовочной к Правителям устремилась дородная Никифоровна. Её прозвали кухонной прапорщицей. Милейшая, добрейшая женщина, она всех бойцов называла сынками. Кухонных нарядчиков закармливала. Командиры, распределяя бойцов, говорили: "На обжираловку сегодня...".
      - Миленькие мои! Сразу вас не увидела. А похудели то как! - Никифоровна всплеснула руками. У неё все "похудели", даже когда поправились. - Случайно, как для вас, пряники ваши любимые! - Никифоровна лукавила. Она не сомневалась, что Николай непременно заглянет в первый же день. Такой он командир! - Никитушка, с твоим любимым малиновым вареньем.
      Как ей откажешь? Чаю выпили, пряниками, действительно вкуснейшими, закусили.
      Не все офицеры обедали в "валютном" зале. А те, кто обедали, прослышав о реакции Правителей, в урочный час зайти в ресторанный зал не посмеют. И получат свою минуту насмешливых взглядов от бойцов.
      С перенапряжением работал вещевой склад. Бойцам обязательно меняли нижнее белье раз в три дня, а можно хоть каждый день. К тому же в казармах душевые, стиральные машины. Круглосуточно работала баня и прачечная. С возвращением Правителей все бойцы разом озаботились о своём исподнем.
      - Да что они вам в трусы будут заглядывать?! - возмущался, сбившийся с ног, кладовщик. - Вы как с цепи сорвались!
      В трусы, не в трусы, а Хранитель взглянет и ему не только о нижнем белье станет известно, о таком станет известно, о чём помнить не хочется.
      Заведённый порядок чистоплотности в своё время спас бойцов от нашествия вшей. К сожалению, к гигиене пришлось приучать. Нередко бойцы могли неделями ходить в одном исподнем. Вши таких любили. А принесли напасть вновь прибывающие в Царёво. Пришлось строить для них дезинфекционные камеры. Деревенские прозвали эту процедуру душегубкой.
      Когда Самойлович доложил о стремительном распространении вшивости среди бойцов нарождающейся армии, Николай ответил коротко:
      - Или вшивый, или боец.
      Слова Командира поняли прямолинейно: вшивых из бойцов гнать! Это возымело действие.
      В период борьбы с вшивость расцвёл банный сервис: и полезно, и приятно во всех отношениях. С преувеличением, но, как всегда, не без оснований, злорассказчики говорили о Царёво, как о новом Вавилоне, который "яростным вином блуда своего" намерился напоить все народы. Прежде прочего, гнёздами разврата считались бани: путь из одной в другую, а то и третью за один день, назвали "в попенгаген через ротердам". Что ж, нигде и никогда бани целомудренными местами не были.
      По прошлым временам будничная прогулка Правителей по Военному городку, тем, кто их ну знал, показалась удивительной: без построения личного состава, без свиты... Уж очень по-домашнему! С другой стороны, ночные аресты, с секретного задания не вернулся целый взвод, говорят даже о бегстве Юдина. Что происходит? То и происходит - отвечали опытные бойцы - Берегись бестолочь! Лафа закончилась.
      Военсовет собрался, но не состоялся. Николай с удивлением обнаружил большинство новых лиц. На некоторых была форма на манер Мультика. Ввести общие знаки различия перед своим отъездом Николай не успел. Уходят герои, приходят клоуны, одетые во что-то, вероятно, по их мнению, статусное, генеральское. Если члена Военсовета можно отличить только по цацкам, на него навешанным, тогда беда. Но главное - вопросы, которые возникли после разговора с "мальчишками". Обсуждать это в таком составе, да ещё под огромным портретом Правителей за спиной, Николай не стал и коротко распорядился:
      - Военсовет распущен! О новом составе сообщу позднее.
      - Господа командиры! Вид некоторых из вас возмущает элементарный вкус. Приведите себя в порядок. - внёс свою лепту Никита.
      - А вас... Молчун, я попрошу остаться! - с издёвкой в голосе сказал Николай.
      Когда дверь закрылась за последним как бы генералом, в зале остался не только Молчун, но и невозмутимый, страшненький, редкостно тощий, редковолосый писарь. Позднее Правители узнают, что электронная запись заседаний не велась, а стенографировалась и согласятся с такой мерой предосторожности. Писаря, странноватого для бойца вида, зовут Иннокентий. Скорее всего, это не настоящее имя, но ему подходящее: в переводе с латинского "невинный", в смысле, кому такой нужен? В будущем Николай не нарадуется новому помощнику, который привёл почти в идеальный порядок документы Военсовета: в канцелярии всегда найдётся что-то, что куда ни приткни, всё равно ни к месту. Но пока не до него.
      - Тебе особое приглашение нужно? - недовольно спросил Николай Иннокентия.
      Когда остались втроём, Молчун заговорил первым:
      - Мальчики рассказали. Я их попросил. Боюсь, что из доверия вышел. Не умею оправдываться. Приму любое ваше решение.
      Правители не стали убеждать Молчуна в своём безграничном доверии к нему.
      - Посмотрим. Сначала Юдина поймай. - ответил Николай. - Твоя роль в этой истории действительно выглядит погано.
      Юдин сбежал, как рыба из рук ускользнул. Чутье у него звериное. Обвёл Молчуна вокруг пальца. Можно не сомневаться, что бежит к Королеве. А куда ему ещё бежать? Страшно подумать, если добежит. Много знает. Бойцам из ближайшего окружения Юдина, замешанным в заговоре, Молчун не стал мешать скрыться: к кому они побегут, к тому и приведут. Группу, которая должна была перед въездом в Царёво накрыть машину Правителей миномётным огнём, разведчики превратили в кровавое месиво. Костяк заговорщиков арестован. Среди них треть Гражданского комитета! Демократы хреновы! Глава этой гражданской бодяги, прекраснодушный Вадим, хлопал себя по заднице, изумляясь предательству своих коллег. "Мальчишек" Молчун попросил задержаться на их стройке, пока всё уляжется. Самулыч дежурил на случай, если будут раненые. Обошлось.
      - Пообщаетесь с арестованными? - спросил Молчун.
      Николай отрицательно покачал головой, Никита последовал его примеру: о чём говорить? Обсудить с заговорщиками ликвидационный список, который они составили? Уничтожение злодейских Правителей - это бесспорно. Высшая власть - всегда злодейство. Правители всех времён и народов заслуживают казни без суда и следствия. Но в чём виноваты "мальчишки", Катя, Люба? В чём Виноват Иваныч, который, считай, построил Царёво. В чём виноват Самуилович?! Лес рубят, щепки летят? Ну что ж, тем же салом по сусалам!
      Только первое время казнь в Царёво была лёгкой смертью. Высшие достижение гуманистической мысли человечества - расстрел, а не отмена смертной казни. Пожизненное заключение - смерть гуманизма в угоду иллюзии добродетельности, признак деградации политических институтов общества. Это интеллектуально изощрённая пытка, лишённая наглядности и поучительности. Смертная казнь - естественная общественная потребность. Цивилизационный отказ от зрелищности расправы - всего лишь дань лицемерию, на уровне осуждения публичной демонстрации гениталий.
      Не Правители ужесточили практику приведения в исполнение высшей меры наказания в Царёво. Это сделало общество, естественно, без какого-либо давления на него извне. Медленное, мучительное, публичное умирание, страшнее смерти. Это идеал абсолютной справедливости, очищенной от субъективной оценочности.
      Получив одобрение Правителей на экзекуцию в духе, который возобладал во время их отсутствия, Молчун задумался о политической стороне дела.
      К большому сожалению, публичная казнь, как и следовало бы, не сама по себе, а её причина вызовет много нежелательных вопросов. Впервые бойцы убивали бойцов. Явное неблагополучие в вотчине Собирателя. Спайка военных и гражданских заговорщиков - новая для Царёво ситуация. По большому счету, это зерно гражданской войны. Увы, разброд и шатание, ослабление центральной власти - неоспоримый факт. А территория Правителей уже не пропащая деревенька, которую можно прихлопнуть одним ударом. Прежде нужно навести порядок, а потом разводить общественные дискуссии о свободе совести и правах человека.
      Тайная казнь вызовет те же вопросы, но они не станут предметом публичного обсуждения, считай, политического выпендрёжна, который распаляет глупые иллюзии толпы. Посудачат сельчане на кухнях, по охают, по ахают, да и перестанут. Им не решать, и, слава богу! На то и Правители, чтобы грех на душу брать. Работа у них такая.
      - До управлялись! - Никита с показным осуждение погрозил пальцем портрету Правителей.
      - Согласен. - ответил Молчуну Николай. - Пусть всё выглядит, как мелкая властная разборка. Хотя мне это не нравится. Поиск компромисса с уличной анархией - признание слабости. На таких уловках далеко не уедешь. Мы подумаем, как это исправить.
      После обеда Правители спустились к Реке. Компанию им составили драконы. Чук и Гек дурачились: кидали друг в друга мелкими камнями, бегали по воде, поднимая в воздух облачка капель, которые становились радугами. Это одно из их любимых развлечений.
      - Как дети. - нарушил молчание Николай.
      - Да... Мы дома. - ответил Никита. - Никогда не думал, что это... Так здорово.
      Драконы неусыпно оберегали Правителей с неба. Сразу после известия об их возвращении огнедышащие стражи вылетели на встречу и ни на минуту не ослабляли свой контроль над происходящим. Заговорщики планировали уничтожить драконов ПТУРСами.
      - Дома. И опять на прицеле. - как обычно, приземлил эмоции Николай.
      - Где Правители, там беда! Это точно. - согласился Никита.
      Решение не торопиться с возвращением они приняли, когда столкнулись с масштабом охоты на себя. Не все бесы проявили гнусную несолидарность, но многие. А уж бандитская власть - подавно. Собственно, сама охота - ловля ветра в поле. Расстояния огромные, слухов множество. Охота стала затравкой для компании расправы над сочувствующими Правителям. Возглавили её религиозные фанатики, что не удивительно. В Царёво они не угроза, но вернуться было, всё равно, что предъявить себя крестам: вот они мы! Решили подождать, пока спадёт ажиотаж. А дальше одно, цеплялось за другое и за третье... И Сопротивлению нужно было помочь, и людям, которые считали Правителей своей последней надеждой, да крестам нагадить, когда случай представлялся. Потом зима выдалась трудная, совсем не для дальней дороги.
      
      ***
      
      Возвращения Правителей ждали, но в тоже время, как от реальных персонажей, от них отвыкли. И это старожилы! Что говорить о новых людях, которыми основательно за год пополнилось Царёво и окрестности? Они только по портретам и сказкам могли судить о легендарных личностях. Для таких всё в новинку и неудивительно появление семьи Правителей в полном составе на концерте Егорки. А старожилы дивились. Раньше застать Правителей в деревне вместе случалось разве что по поводу какого-нибудь несчастья. Николай редко покидал военный городок.
      В окружении празднично одетых "мальчишек", прихорошившихся Любы и Кати, недовольного повышенным внимание Самуиловича, Правители выглядели по-домашнему. Такими деревенские их никогда не видели. Эффект усиливала трансляция, центром которой стали знаменитые гости, она непривычно приблизила Правителей к зрителям. Особенно умилила сцена, когда Ванюшка бесцеремонно уселся между Николаем и Никитой.
      На концертах Егорка не играл о прошлом: ни о своём, ни о прошлом человеческого муравейника, который истребительно разворошила Серая Смерть. Но перед Правителями ему захотелось сыграть их прошлое, но то прошлое, которым их наделила молва. Оно сказочное, богатырское. И Егорка начал играть.
      Где заканчивается один звук и начинается другой? Где заканчивается один предмет и начинается другой? Где начинается и заканчивается человек? Заканчивается ли жизнь? Музыка Егорки заставляет над этим задуматься - это музыка непрерывного мира, музыка растворения в природе, во Вселенной.
      Задаться целью дать определение искусству, значит погрязнуть на веки вечные в бесконечном споре на эту тему. Говорят, что искусство - это способ познания мира. Может быть, вполне. Правда, странноватый, вроде почёсывания правой рукой левого уха. К тому же метод требующий образования, воспитания, культуры. Все эти элементы не первичны, они производны от человеческой социальности. Тут то всё запутывается окончательно.
      Музыка Егорки - не искусство, а что-то неизвестное. Она не сделана, не написана, не обработана мышлением, она услышана.
      Когда Егорка закончил, Никита встал, за ним поднялся Николай и весь зал. Егорка никогда не вы выходил на поклон, не умел, а тут вышел и расплакался. Вот такой он, Егорка, впечатлительный и волшебный, как сказал о нём Ванюшка.
      После бури эмоций Никита хотел дойти до дома пешком, но представил картину: гуляют себе в удовольствие два неких Правителя, вдоль дороги под каждым кустом по бойцу, в небе драконы огнедышащие кружат, а сзади плетётся кавалькада бронированных джипов. Глупее не придумаешь! К тому же кортеж подан для всего семейства. Мера предосторожности не излишняя, учитывая последние события. Пришлось подчиниться условностям власти и сесть правительственный автомобиль. Белый лимузин Правители отдали "мальчишкам". Он как раз десятиместный и с кучей электронных прибамбасов в салоне.
      - По заказу Министерства обороны мы исследовали влияние классической музыки на солдат. - нарушил молчание Николай: - Результат нулевой. За исключением Моцарта. Это бесспорно. Его даже крысы воспринимают. Сам проверял. Я написал статью, но опубликовать не дали. Ценители накручивают свои эмоции сами. Это вторично, разновидность кривляния. Мозгу это по барабану: что есть, что нет. Я ожидал чего такого, крайне скучного.
      - Романтик ты мой научный! - Никита неодобрительно пожал плечами: - Ужас! Тут чудо из чудес, а он про эксперименты! А представь себе, если ему дать оркестр...
      - Он, что, дирижировать умеет? - усомнился Николай.
      - Он и играть то не умеет. - сделал неожиданный вывод Никита. - Тут что-то другое.
      Симфония Правителей - так окрестили новое произведение Егорки. Что только в ней от классической симфонии? Знать бы ещё, что такое "симфония"! Но называть как-то ведь надо. Из Симфонии вычленили тему, которая напрашивалась на гимн. Так, появился гимн страны без имени. Но раз есть гимн, то имени долго ждать не пришлось, в обиходе уже утвердилось - Страна Правителей.
      Ещё одну тему из Симфонии использовали бойцы для своего марша. Получилось очень духоподъёмно и мужественно. Симфонию сохранили в записи на всех существующих видах носителей информации, даже на мастер-диске из золота. Копии разослали по всей стране для вечного хранения. Музыка Егорки объединяла людей.
      Судьба гениального музыканта сложится трагически. Однажды не вернётся с очередного боевого задания Короткий. Он погибнет, спасая товарищей. Его тело смешается с телами крестов, которых он подорвёт вместе с собой, так что похорон не будет. На удивление Егорка воспримет случившееся внешне спокойно. Он предчувствовал это и знал, как поступит. Его последний концерт станет прощальным. Это будет прощание с любимым, прощание с миром, но не горестное, а светлое, небесное, может быть, поэтому особенно трагическое. После концерта Егорку больше никто не увидит. Невозможно, чтобы он затерялся среди людей, как иголка в стоге сена. Его не станет, он превратился в свою музыку. Святой Егорий - так назовут его потомки. Бога нет, а святые есть - это один из парадоксов Страны Правителей.
      Когда шёл праздничный концерт, вверху по течению Реки, в одну из пещер, которых там много, завели два десятка арестованных заговорщиков. Избитые так, что живого места не осталось, за сутки без сна и пищи, они потеряли способность думать о чём-либо кроме боли и не сопротивлялись, только издавали звуки, похожие на мычание, на большее сил не было. Вопли, мольбы о пощаде - это ужас первых часов ареста. Разведчики под командованием Детины крепко связали заговорщиков и оставили умирать своей смертью.
      Общественное мнение без своего внимания Молчун не оставит. Он вбросит в молву почти всю правду о заговоре, сфокусировав внимание на ликвидационном списке. В своих суждениях о внутривластной разборке сельчане проявят благоразумие и сдержанность. Верить, или не верить? А что это изменит? Как бы под горячую руку власти не попасть из-за длинного языка. Да и за кого заступаться? В списке заговорщиков не о ком было пожалеть. Удивительно, что не тронули их близких. А вот ликвидационный список, теперь, считай, что наградной. Жаль, нельзя в него задним числом вписаться! Как день ясно только одно: Правители вернулись, спокойная жизнь прощай! А если уж совсем, как на духу: ждали обозу, а дождались навозу.
      
      ПЕРВОРОДНЫЕ
      
      Никита застал Николая в его кабинете в состоянии тяжёлой задумчивости. Судя по нехарактерному хаосу бумаг на столе, обычно они лежали ровненько, как в строю, Николай, не дочитав до конца один документ, брал другой и в раздражении тоже отбрасывал его в сторону.
      - А ты как хотел? - понимающе спросил Никита: - Что бы они по струнке жили? Строем и с песней?
      - Ты знаешь, сколько они запретов для себя повыдумывали? - ответил вопросом Николай, показав пальцем на бумаги: - А смысл? Если, в общем, то срать посреди дороги нельзя и тому подобное. Ты сядешь срать посреди дороги?
      - Если приспичит. - с усмешкой ответил Никита: - Зато запретили проигрывать в азартные игры больше двух золотых и ставить на кон любое имущество. Не нравится, отмени.
      - Я что, пастух народов? - Николай безнадёжно махнул рукой: - Пусть... самоуправляются. Когда до закона о миссионерской позе докатятся, может, и одумаются. А вот бойцы...
      Удручал список чрезвычайных происшествий среди бойцов. Как можно из гранатомёта выстрелить себе под ноги? Можно! Снарядить мину вместо штатного вышибного патрона патроном охотничьего ружья - тоже можно. Можно даже перепутать обычную гранату с дымовой! И шутки ради подбросить её в курилку. Десять бойцов как не бывало! Среди прочего кастрюля с горячим супом опрокинутая на голову обидчика в результате выяснения отношений на кухне, поножовщина из-за ревности. На обычной полосе препятствий сломанная шея. Понятно, если бы на спец полосе для разведчиков, там по неуклюжести костей не соберёшь. Два упитых бойца насмерть расшиблись, устроив гонку на мотоциклах. Военный тягач врезался в жилой дом. И так далее и тому подобное.
      Даже трагедия, заданная вражеской волей, реализовалась в атмосфере разгильдяйства. Офицеры отмечали день рождения сослуживца, упились и решили устроить фейерверк. Осветительная ракета взорвалась в руках жертвы торжества. Ему оторвало левую руку, а кисть правой разнесло в клочья. Один собутыльник остался без ноги, другой, без глаз, остальные отделались легче, если за "легче" посчитать безнадёжно, до полной потери работоспособности изуродованный член - у одного; а изуродованное лицо - у другого. Осветительная ракета, подвернувшаяся к торжеству, была начинена взрывчаткой. Сколько ещё таких подарков в арсенале? Старателя поставщика утопили. Но он-то в чём виноват? Может и правильно, что командование крестов решило бороться не только со своими расхитителями боеприпасов, но и с покупателями.
      - Что с ними не так? - задал сам себе риторический вопрос Николай и ответил: - Всё не так, как надо. Или только так и может быть? Думаю, у тебя не краше.
      - Да уж... - согласился Никита, усаживаясь на диван. Он пытался разобраться с интендантской службой и не преуспел в этом, но вывод напрашивался и без того: - Воруют, совестливо, но воруют. Как бы что-нибудь не подожгли, чтобы на огонь списать. Проще сразу расстрелять, а уж потом разбираться. - встретив настороженный взгляд Николая, Никита успокоил: - Не боись! Они сами с собой разберутся, если ты не против?
      - С твоей помощью, разумеется. - уточнил Николай, но возражать не стал.
      Воровать у бойцов, даже если всего вдоволь, это мерзко. Разгильдяйство, глупость он готов был понять, но не воровство у своих, даже при том, что воровство - это нормально. Когда не воруют - вот чудо!
      Через два дня, когда уже вовсю лютовала комиссия Николая по проверке знаний матчасти, в Никитином хозяйстве пятеро интендантов застрелились. Всё чисто, не подкопаешься: прощальные записки, мол, совесть замучила. Никто и не сомневался в организационных способностях Хранителя, а вот в совесть мало верилось, да ещё так дружно проявленную.
      - Прямо, как синхронное плавание! - упрекнул Никиту недовольный явной показушностью Николай.
      - Пускай думают. - не стал спорить Никита.
      Бойцам действительно было, о чем задуматься, особенно тем, кто влился в воинское сообщество в отсутствие Правителей. Они их представляли иначе - похожими на некоторых зажравшихся офицеров, не доверяли байкам о Собирателе и Хранителе, относя на счёт местного фольклора, как минимум преувеличенные, а вообще-то, сказочные истории. Не удивительно, что, когда сказка обернулась былью, многие почувствовали себя неуютно.
      Чистку своей армии Николай провёл решительно и быстро, хотя сам никого не выгнал, доверив окончательное решение Суду Чести, который без Правителей утратил своё значение, собирался редко и формально. Результат по-хорошему удивил тем, что за некоторых из назначенных в изгнание бойцов, судьи заступились. Это дорого стоит. Николай согласился, но не удержался от напоминания: "Разгильдяй наносит урон больший, чем враг".
      Не все, из потерявших статус бойца, остались в Царёво. Некоторые, посчитали за лучшее поменять место жительства, опасаясь, что в гражданском статусе их ждёт злопамятность сельчан, с которыми они частенько обходились незаслуженно унизительным образом. Хороший урок оставшимся бойцам. Не затерялась в общей массе судьба лишь одного изгнанника. Его выбрали законником (это что-то вроде шерифа-участкового), потому что трудно найти человека, который бы не имел на него зуб. Если подумать, то логика в этом есть. Законник всё равно обречён испортить отношения с избирателями, если он добросовестно исполняет свои обязанности. Мало кто соглашался на склочную, конфликтную и неблагодарную должность. А вот не состоявшийся боец оказался как рыба в воде. Склонный иногда к чрезмерной выпивке, злостный не любитель дисциплины, порой даже, казалось бы, из невменяемого состояния, воскресал в трезвости, если речь шла о служебных обязанностях, которые он исполнял неумолимо, не взирая на лица, должности, посулы и угрозы. Бойцовское прошлое позволяло ему оставаться в хорошем отношении с патрулями, а репутация беспредельщика не оставляла лазеек дебоширам и нарушителям общественного порядка увильнуть без наказания.
      Дисциплина, обрушившаяся на Столицу, быстро распространилась на все гарнизоны Страны Правителей. Не дожидаясь грозных инспекций и доведения дела до совестливых последних записок, в некоторых особо тяжёлых случаях до одной трети списочного состава добровольно расстались со статусом бойца и, как правило, от греха подальше, отбыли в неизвестных направлениях. Справные бойцы вздохнули с облегчением. Вот и не верь после этого в чудодейственную силу Правителей! Даже их тень на горизонте приводит в трепет нечистую силу.
      Сельчане, а половина из них старожилы, тоже не стали дожидаться вмешательства Правителей в будничные дела, зная, чем оно может закончиться, и срочно занялись наведением порядка, как на улицах, так и в головах. Ведь если, по чести сказать, то действительно, засрались мусором и распустились в поведении так, что без дубинок бойцовских патрулей уже передрались бы до смерти, не все, конечно, но многие.
      Правители только с бойцами цацкаются, а что до гражданских, то пощады не жди. Особо взволновались арендаторы, которые уже смирились с домами и землёй, как со своей собственностью, и перспектива в миг с ней расстаться из-за нерадивости, пугала очень. Так вот, и радовались возвращению Правителей, и горевали одновременно.
      Участников в легендарной войне с Генералом, можно сказать отцов основателей воинского братства, в среде бойцов, иронически называли "первородными" и попасть под их начало хотели немногие. Например, Детина муштровал своих разведчиков до изнеможения и не брезговал запрещённым рукоприкладством. Но никто из рукоположенных ни разу не пожаловался, а если кому-то из сторонних бойцов взбредёт в голову насмехнутся на этот счёт, то в мгновение лежать ему на брюхе и поеданием земли искупать свою бестактность. И кто скажет, что разведчик не прав? Прав. А в рукопашном бою им равных не было, так что нечего нарываться.
      Командир взвода снайперов - жена Детины. Ласковое, домашнее имя Валюша, на службе - Валентина Грозная. Рукоприкладство женщине ни к лицу. А вот язычок Валентины, что молот, припечатает так, что пожизненно не оправишься. Уж как она кого назовёт, метко, не в бровь, а в глаз, то это прозвище уже не отвяжется, скорее настоящее имя забудется. Но людей с прозвищами она к себе во взвод не брала. Прозвищами Валентина отбраковывала. К своим молодым бойцам обращалась по имени, к старшим по возрасту - по отчеству. И неукоснительно следовала принципу: никто ни на кого не смеет орать. Однажды новоиспечённый в Военсовет офицер позволил себе грязно обматерить бойца за нерасторопность. Валентина не стала вдаваться в подробности, она молча срезала знаки офицерского отличия с матерщинника. Смельчаков, возмутиться таким очевидным самоуправством, не нашлось. В Военсовете бывший офицер оспорил беспардонное разжалование и тут же был отчислен в гражданские. Ссорится с "первородными" никто из новичков не посмел. Рядовые бойцы Валентину любили, из офицеров многие ненавидели: надо же, какую власть баба взяла!
      У всех "первородных" был общий пункт, иронизировать над которым смертельно опасно - это Правители. В деревне, а Царёво до скончания века будет зваться деревней, хотя от деревенского быта мало что осталось, о Собирателе и Хранителе ходило много шуток-прибауток, причём подчас довольно злых, но то гражданские, что с них взять! У бойцов это было не принято, хотя никто и не запрещал. Иногда они позволяли себе позлословить, но, упаси бог, не в присутствии "первородных"! За такое можно было пулю в лоб схлопотать прямо на месте, где вздумалось пошутить. Нет, до смертоубийства ни разу не дошло: не находилось желающих судьбу испытать.
      Закончив с экстренно необходимыми мерами, Николай собрал "первородных".
      - Первородные! Можно сказать, родные. Я вас всех люблю и помню о тех, кого уже с нами нет. Вы пришли с наивной верой победу, когда в неё никто кроме нас не верил. И удача стала на нашу сторону. Удача, оплаченная кровью. Войны выигрываются до сражений, в бою о победе думать некогда, да и поздно. - Николай сделал паузу и продолжил уже не задушевно: - А что я вижу сейчас? Я вижу проигранную войну. Передо мной половина практически самоустранившихся членов Военного Совета. Да, в ваших подразделениях порядок... Более-менее, но в целом погоду делает разгильдяйство. К власти пришли воры и прохиндеи. В то время как на севере кресты, на юге не дают покоя шайки-лейки разного сброда, на западе набирает силу коалиция беглых крестов и бандитов. Мне не нужно ваше покаяние, не нужны ваши оправдания. Я вам верю. Давайте, постараемся, чтобы в будущем это не повторилось. А сейчас... Приглашаю на традиционный ужин в нашей столовой. Это не обязаловка. Вы знаете, мы с Никитой всегда рады видеть вас за своим столом. Напомню, как обычно это фуршет с помывкой посуды за собой.
      Ужин начался молчаливо, чувствовалась досада приглашённых на самих себя. Николай хотел что-то сказать, приподнять настроение, но Никита толкнул его под столом ногой и на ухо прошептал:
      - Ты уже всё замечательно сказал. Я поражён. Пусть они сами...
      Постепенно от нейтральных замечаний о вкусе еды, гости перешли к колкостям в адрес друг друга, а потом и к упрёкам. Первородные давно не собирались в месте, но не по причине занятости, а из-за взаимных претензий, которых, как казалось, накопилось много. Потому и накопилось разное, что не собирались.
      - Мужики! Вы что сдурели?! - не выдержала Валя: - Подеритесь ещё! Стыдоба. - и сама не удержалась от упрёка: - На вас давно уже смотреть противно! На ваши бабские разборки.
      Тяжело повисшую тишину нарушил Никита. Он встал со стопкой в руке:
      - Я хочу предложить тост... За Петю, и за Рыжика. Они любили друг друга. И мы их любили. У меня в мыслях никогда не было дурного слова о них, несмотря на то, что случилось. Не дай бог нам когда-нибудь оказаться в их положении, когда выбора нет, а выбирать приходится.
      Ни "первородные", ни просто "старички" не любили вспоминать эту историю. Как объяснить новичкам, что предатель похоронен как герой? Объяснить нельзя. Нужно знать Петю, Рыжика, Правителей.
      Никита искренне вспомнил о трагических друзьях, и дал понять "первородным", что ссорятся они из-за чепухи. После его тоста разговор пошёл мягче, вспомнилось хорошее и смешное, и разное. Да, забыли с какой безнадёги, беспросветности и отчаяния всё начиналась.
      Валя побыла недолго, ушла кормить ребёнка. Общий разговор стал откровенней, с матерками и похабщиной. Прошлые отношения, конечно, уже не вернёшь, но и особых причин злопамятствовать, как оказалось, нет. Просто, собрались очень разные люди. Удивительно, что Правителям удалось их объединить. Общая беда помогла и теперь она стоит на пороге обманчивого благополучия.
      Никита думал о том, что в прошлой жизни нет такой силы, которая могла бы свести этих людей вместе. В чём-то они даже противопоказаны друг другу. По какому зову они пришли и остались? Им нечего и некого было защищать. Задрыпанная, с громким именем Царёво, деревенька, населённая людьми со смутными представлением о самих себе - это ли повод рисковать жизнью? Чушь! Им нечего было терять? Глупость! Пока жизнь не потеряна, ничего не потеряно.
      На глазах этих людей рухнула цивилизация, и они прошли через горнило выживания, когда ценность своей жизни обесценивает чужую. Кто из них без смертного греха? Конкретно из них - никто. И все же, их, казалось бы, безнадёжно зачерствевшие души, эмоционально откликнулись на утопическую идею братства. Это высокое чувство, какой бы не была реальность. Таких людей среди бойцов немного. Больше тех, кто пришёл, решая личные проблемы, в том числе за статусом и материальным довольствием - это самые ненадёжные и глупые. Это пушечное мясо. Их следует гнать в бой первыми, если, конечно они, предусмотрительно, не устроились в тылу. У других душу сожгла месть - они подспудно ищут смерти. Их самоубийственная доблесть называется беспримерным героизмом. А кому-то просто нравится безнаказанно убивать, грабить, насиловать. Война - всегда беззаконное, разнузданное насилие. Речи о справедливых войнах - это самая гнусная, ложь, которую можно вообразить. Война - ответ на потребность убивать. Война вне нравственности и морали. Человеческий вид - вид массовых убийц. Война всегда притягивает маньяков и психопатов. Не приходится рассчитывать на их преданность какой-либо идее, кому-нибудь, или чему-нибудь. Но именно они главный человеко-поражающий фактор войны. Более-менее сдержать их низменные инстинкты может только гвардия, на которую они всегда ропщут, но вынужденно, хотя бы внешне, соблюдают задаваемый ей тон. А гвардия - это братство бойцов.
      В отличие от Никиты, который грешил образными обобщениями, Николая пугал практический душок разложения его небольшой армии. Того и гляди, созданная и обученная им сила превратится в вооружённую толпу и обернётся против него, а также против тех, кого сегодня защищает. Никита прав, лекарство от разложения - это боевое братство бойцов. Его нужно селекционировать, выращивать, и заботится о нём не меньше, чем о боевой подготовке. Вначале сама жизнь производила отбор, теперь это не так. Жизнь стала легче? Да, экстрима стало меньше. Статус бойца уже не так "горяч", как в первое время. Придётся поддать жару!
      Разошлись, помыв за собою посуду, что оказалось очень забавным: за них давно уже это делали другие. Изначальная, заложенная Правителями, простота отношений начальник-подчинённый постепенно уступила место иерархическому этикету. Хотя времени прошло немного, а кажется, что всё изменилось. На новом фоне поведение Правителей выглядит популизмом. А может, просто сразу стало видно, что фон негодный?
      - Ты им веришь? - спросил Никита, когда они с Николаем остались наедине.
      - Не совсем. - Николай не удивился вопросу, потому что и сам об этом думал.
      - А в то, что им сказал, веришь?
      - Не совсем.
      - Мне иногда кажется, что у тебя ещё остались иллюзии. - раскрыл подоплёку своих вопросов Никита.
      - Кое-какие иллюзии остались. - согласился Николай и, усмехнувшись, добавил: - Как и у тебя.
      Никита не стал спорить. Это правда. Удивительная правда, когда купаешься во лжи. Цинизм без толики иллюзий - это тоже ложь.
      Ремонтируя Фонд имени Правителей, Никита погряз во вранье и бизнес партнёров, и сотрудников. Все они люди не случайные, он их отбирал, по-своему тестировал. А в результате, словно с закрытыми глазами с улицы набрал первых встречных! Даже те, в ком он был почти уверен, не выдержали проверки бизнесом. Или наоборот - они возмужали до истинных предпринимателей? Что за бизнес без взаимного обмана? В честной борьбе побеждает жулик. По-другому не бывает, как не тасуй человеческую колоду. Могло статься и хуже, много хуже. Они честны настолько, чтобы не стать утопленниками, или самострелами, как якобы совестливые интенданты. Глупо требовать большего.
      Поиск в людях правдивости - это путь к выводам с точностью до наоборот. Никаких признаков правдивости не существует. Не следует осуждать людей за враньё, так как придётся начать с себя, а такое самоедство приводит к неадекватному поведению.
      Для вранья есть множество причин. Классифицировать вранье дело увлекательное, но пустое. Ни одна такая классификация не помогает распознать лжеца, а чаще наоборот - сбивает с толку в пучину паранойи. Стоит ли досадовать по поводу лжи? Лгут все, всегда и обо всем. На бытовом уровне стремление к правде тоже, что и стремление к самоубийству. Правда всегда связана с физической или душевной болью. Суицидальность, мазохизм, саморазрушение - атрибуты правдолюбия.
      Неразрешим парадокс лжеца, который сначала заявляет, что сию минуту скажет правду, истинную правду, как на духу, и объявляет, что всегда, абсолютно всегда лжёт.
      Не обманывает только закон Ома: ток всегда течёт по пути наименьшего сопротивления и никогда наоборот. Так и ложь прямо пропорциональна обстоятельствам и обратно пропорциональна правде. В человеческой вселенной, правда - мать лжи. Разоблачение одной лжи, как правило, ведёт к рождению не меньшей, а чаще большей лжи. Манипуляторы, мошенники и злодеи прекрасно это знают. Чтобы привести человека к выгодной им лжи, они всегда начинают с выгодной им правды.
      Очень любопытно наблюдать разговор двух лжецов. Это такая дуэль искренних взглядов. Существует заблуждение, что взгляд в глаза показатель искренности. Скорее - показатель лжи. Совестливый человек говорит разоблачающую его правду с опущенными долу глазами. Самое трудное во вранье привести в соответствие вербальное и невербальное.
      Склонность Никиты к обобщениям спасла его подчинённых от расправы. Он даже делал вид, что не находит серьёзных нарушений и упущений в работе. Посадить их на кол он всегда успеет. Ни к чему уподобляться женщине, которая излишне усердствует в поисках мужской верности. Результат - одиночество в постели. Самое последнее дело стать в позу моралиста или святого проповедника. Всегда останешься в проигрыше.
      Поздоровавшись с Хранителем, не забудь пересчитать пальцы. Восстанавливая монопольное положение Фонда на рынке, Никита лишний раз с блеском подтвердил это давнишнее сельское злословие. Сам до примитивного обмана он не опускался. Это делали его доверенные жулики, являя при этом не меньше, чем чудеса предпринимательства. Старатели охали и ахали, шли к Хранителю за правдой и справедливостью и получали пинок под зад со словами вдогонку: не всё коту масленица! Закономерно, что чаще всего обманывались те, кто хотел обмануть, да обломился. Такие хитрецы, как правило, заканчивали свою карьеру на кресте, или, если имелись причины к снисхождению, в Реке. Своих жуликов Никита берег, прочим - спуску не давал. И всё же свою прозорливость он переоценил, как выясниться в последствие.
      
      ***
      
      Юдин пропал. У Королевы не объявился. Нигде не объявился. Из-за этого мрачность Молчуна грозила перерасти в невроз. Поставив свою службу и на ноги, и наголову, и снова наоборот, он ничего не добился. А что оказалось... Юдин стал жертвой своих пристрастий. Заночевав в одном из дальних хуторов, он попытался изнасиловать хозяйку дома. Она его застрелила. С помощью соседей труп закопала. Хуторяне убедили женщину не сообщать властям. Зачем? Дело ясное, она поступила в своём праве. Но всё же, через две недели сомнений и переживаний, женщина пришла с повинной.
      Николай сам заехал к Молчуну, когда ему доложили о "находке". Как иначе назвать? Ведь не поймали. С Юдиным ясно. У Николая был деликатный вопрос, который он не стал доверять связи. Он хотел расспросить о Сергее из другой реальности, причём так, чтобы, в свою очередь, ничего не объяснять. С глазу на глаз это проще, чем через переговорное устройство. Поминальный сон - болезненная для сельчан тема.
      Офис Молчуна находился не в военном городке, а точно на том месте, где когда-то остановилась лагерем команда Детины, только-только влившаяся в ряды защитников Царёво: поближе к кухне, подальше от начальства. Николай выделил им отдельную полевую кухню. В поварихах отбоя не было.
      В прошлом - это окраина деревни на въезде со стороны раньше федеральной трассы, теперь просто Трассы. Место оказалось удобным для контроля за пребывающими в Царёво. Рядом поставили палаточные городки для переселенцев. Отдельно - переговорная зона для гостей прошенных и разных: не всех желающих в Царёво пускали. "Мальчишки" посоветовали построить крепость и обнести её рвом. Молчун посмеялся, но мысль запала. В итоге, построили первый оборонительный рубеж со стороны Трассы.
      Здание офиса больше напоминало тюрьму, чем замок. Кабинет Молчуна выполнен в серых тонах, нарочито строг и мрачен, лаконично меблирован. Старатели из какого-то музея привезли средневековые орудия пыток. Молчун выделил для экспонатов стену в своём кабинете. Николай считал, что это перебор, но возражать не стал. В хозяйство Молчуна он не вмешивался. Никита находил декоративное решение уместным и гармонирующим как с кабинетом, так и с образом его хозяина.
      - И всё-таки он от меня сбежал! - вместо приветствия сказал искренне недовольный собой Молчун. - Сбежал! Мразь!
      На столе стояла бутылка местной водки. Тара давно стала дефицитом, поэтому водку продавали на разлив. Бутылка Молчуна была под стать общему дизайну: большая, чёрная, пузатая с пиратской символикой. Николай невольно улыбнулся этому подростковому приколу и сел на диван. Стулья у Молчуна были вправду пыточные, ни них не засидишься. Посетители - шваль всякая, чем им жёстче, тем Молчуну приятней.
      - Ты представляешь? - продолжил Молчун. - Девку совесть замучила! Человека убила! - Молчун указующим перстом с видом дьявольского проповедника, указал на потолок. - Человека! Попадись мне в руки этот человек, я бы отрезал от него по кусочку и ему же скармливал!
      - Мы становимся похожи на тех, с кем боремся. - ответил Николай. - По себе знаю. Доставай ещё один стакан и наливай.
      Молчун подкатил к дивану барный, на колёсиках столик, очень напоминающий столики для медицинских инструментов. Некоторые посетители так и думали - там, накрытые белой салфеткой, приспособления для пыток!
      - Скажи честно, ты во мне сомневался? - спросил Молчун.
      - Нет. - уверенно ответил Николай. - Но ты затянул историю с заговором, дал ему окрепнуть. И поставил под угрозу жизнь дорогих мне людей. Да и весь список - это люди, которых я уважаю и которым верю. Твоя бывшая команда там в полном составе. Понимаю твою логику, но не одобряю. Хотел побольше дерьма насобирать и сам в нём увяз. Не всякая игра стоит риска.
      - Прости! - Молчун повинно склонил голову. - Без твоего и Никиты доверия моя работа теряет смысл.
      - А я тебя не проклинал. Разозлился - да. - Николай поднял стакан. - Давай выпьем за вас всех, за то, чтобы мне и Никите всегда было куда вернуться.
      Закуски у Молчуна не оказалось, посылать кого-то не захотели, а бутылка вместительная. Говорили о разном, что-то очень умное и чем дальше, тем умнее. Никита, забирая чуть стоящего на ногах Николая, глядя на счастливое лицо Молчуна, возмутился:
      - Ужас! Ужас, ужас! Завтра я вам устрою улыбочки, от запаха водки блевать будете! Стыдоба!
      До дома Николай крепился, дойдя до кровати, упал мертвецки. Никите пришлось его раздевать и спать на диване. Пьяный мужик в постели - всё равно, что козел вонючий. Ванюшка присоединился к возмущению Никиты:
      - Завтра мы ему покажем, где раки зимуют!
      Утром Никита, проснувшись, увидел стоящего на коленях у дивана Николая с чашкой чая в руке. Что тут скажешь?
      - Не дыши на меня. - буркнул Никита.
      - Я зубы почистил. - ответил Николай. - Ты на меня всё равно ругаться не умеешь. А я больше так не буду.
      Действительно, не то, что ругаться с Николаем, но даже обижаться на него Никита не умел. Иногда делал вид, минут на пять десять.
      - Про Сергея узнал? - спросил Никита. В ответ - красноречивое молчание. - А чтобы нажраться, время нашёл!
      Никита сел на диване, принял из рук Николая чашку с чаем и спросил сочувственно:
      - Голова болит?
      Николай утвердительно кивнул.
      Прибежал из своей комнаты Ванюшка, в ночной пижаме, только проснулся, и вместо "доброго утра", укоризненно глядя на Николая, забавно всплеснул руками со словами:
      - Пьяница ты наш! Что нам с тобою делать?
      - Сказать, доброе утро! - посоветовал Николай.
      Молчун появился на службе только к обеду. Никита вызвал его на объект Фонда. Гармония кабинета и его хозяина не обязательно достоинство и того, и другого, это всего лишь факт гармонии. Никита называл логово Молчуна пыточной камерой и появлялся там только по крайней необходимости. Поэтому назначил встречу на природе.
      Вид Молчуна порадовал: еле живой!
      После рукопожатия Молчун извинился за вчерашнее.
      - Наказание за вчерашнее на тебе написано! - ответил Никита.
      Вопрос о Сергее огорошил Молчуна. Тайны никакой нет, но Никита об этом знать не может! Конечно, он может узнать, о чём хочет, не спрашивая. Среди своих, эту способность Никиты называли "сканированием". Объяснения не искали. Никита пользовался "сканированием" редко. Молчун был из немногих, кто это видел. Частенько финал для испытуемого печальный - дебильность.
      О Сергее Молчун никогда не упоминал, а Сергей не из тех, кто болтает о себе на каждом углу. Откуда Хранителю о нём знать?
      - Не о том думаешь. - усмехнулся Никита.
      Можно ли считать такой ответ успокаивающим? Скорее, наоборот.
      - Пожалуйста, не ищи объяснения. - попросил Никита. - Ты это умеешь.
      С похмелья говорить с Хранителем - это выше человеческих сил. Молчун сказал, что и откуда знает о Сергее. Раньше пересекался с ним по службе. И снова Никита удивил, попросив:
      - Пожалуйста, не говори об этом разговоре Сергею. Никогда!
      Да, именно об этом Молчун и подумал: собирался расспросить Сергея. Телепатия? Не без злорадства Никита нанёс убойный удар:
      - Нет. Я не телепат. Я знаю тебя.
      По дороге обратно Молчун заехал к Иванычу, которого за глаза называли Апостолом. В узком кругу он часто спорил с Правителями. Возражения и замечания при обсуждении разных вопросов - это не в счёт. Правители не всегда советовались, а, когда советовались, разницу мнений принимали, как должное; спорить - это другое дело: только Иваныч отваживался, но никогда не выносил споров "из избы". Во внешнем мире лучше него о Правителях сказать никто не мог. Он их не обожествлял, но они стали его религией. Это странное сцепление, помноженное на ораторскую искусность, производило на слушателей сильное впечатление. Для новоиспечённых бойцов "Слово о Правителях" Иваныча, стало обязательным ритуалом.
      Увидев Молчуна, Иваныч хмыкнул, и недовольно сказал:
      - Сорвёшься!
      - Не сорвусь. - возразил Молчун, с удовольствием устраиваясь в удобном кресле. В кабинете Иваныча всё для удобства, не то, что в "пыточной камере". - Они вернулись, теперь не сорвусь. Ты их лучше всех понимаешь. Скажи, что в них изменилось? Вроде те же и, но не те же. Робею перед ними, как мальчишка. Никогда такого не было.
      - Они слишком долго смотрят в бездну. - ответил Иваныч, который и сам в последнее время задавал себе этот вопрос. - Я тоже рядом с ними иногда чувствую себя стоящим на краю бездны.
      - Да... - недовольно процедил Молчун. - Помню и про бездну, и про чудовищ. Сумасшедший сифилитик много афоризмов после себя оставил. В молодости я увлекался таким разным, а в жизни не пригодилось.
      - Скажу проще. - ответил Иваныч. - За ними охотятся, их пытаются убить. Мы незнаем, через что они прошли за этот год. Для кого-то они сама смерть, для кого-то они святые. И мы уже не видим в них просто людей. Мы не видим! Глядя на них, думаем о сакральности власти. Мы отдалили их от себя. Превратили в символ. Мы переложили ни их молодые плечи тяжесть не подъёмных для нас решений. От их имени мы совершаем поступки, на которые сами бы не решились. Мы сами! Для нас ад - это другие, а не мы, разумеется. Мы перенесли на них свой ад. Ответ на твой вопрос в тебе самом. Но понять себя можно только через других людей. Понять себя через Правителей, всё равно, что заглянуть в свою личную бездну.
      - Сказал проще! - усмехнулся Молчун. - Чувствую, и тебя этот вопрос мучает. Поговорил с тобой, как опохмелился!
      В это время Правители смотрели не в бездну, а на странное сооружение. Дом? Крепость? Что-то культовое? От всего понемногу. Как "мальчишкам" в голову пришла идея столь странной постройки? Никита вспомнил совет, который дал Молчуну: не ищи объяснения.
      На большой поляне в высоту на три этажа поднялся бревенчатый шестиугольник с проёмами для окон и дверей. По спланированному внутри пространству можно было, в общем, судить о большом круглом зале в центре и помещениях вокруг. Подготовленные, пропитанные каким-то составом бревна, доставляли драконы.
      Перемещали бревна "мальчишки". Они вставали вдоль бревна... Сначала Никите показалось, что перемещение происходит под действием еле уловимого звука, которой исходил от "мальчишек", но потом он сообразил, что такой звук голосовым связкам не под силу. Вероятно, звук - это побочный эффект силы, которая передвигала тяжёлое бревно как пушинку. Строители Иваныча и разведчики, охраняющие стройку, привыкли и смотрели на происходящее буднично.
      Много вспомогательного электрического инструмента, но ни одного генератора поблизости. Силовой установкой оказалась группа деревьев с аккуратно вкрученными в них приспособлениями на высоте до двух метров. Дополнительное электричество поступало от выкрашенного в золотистый цвет цилиндра диаметром сантиметров тридцать, высотой тоже метра два. Он стоял на берегу Реки. Спустились туда из дома по тоннелю, уже подготовленному к отделке.
      "Мальчишки" назвали это "придумками Горячева", и попросили обязательно побывать у него в лаборатории.
      - Ты что-нибудь понял? - спросил Николай.
      - Они строят наш дом, где мы будем жить все вместе. - ответил Никита.
      Правители возвращались в Военный городок по широкой тропе, которая со временем, по плану, должна стать дорогой.
      - Откуда это они взяли? - спросил Николай.
      - Из генетической памяти! - ответил Никита, предполагая, что услышит.
      - Нет никакой генетической памяти. - ответил Николай.
      - Тогда не знаю! Вот привязался! Фильмов фантастических насмотрелись. - закрыл тему Никита.
      "Мальчишки" сказали, что они так это видят, а не придумывают. Похожие дома строили когда-то очень-очень давно.
      
      ПЕРЕМЕНЫ
      
      Офис Горячева напоминал магазин технических игрушек. На входе горела лампочка от висящих в воздухе коротких проводов. Вдоль стены по монорельсовой дороге взад и вперёд курсировал маленький вагончик. Игрушечный лифт опускал и поднимал не игрушечную пудовую гирю. Само по себе крутилось небольшое деревянное колесо. Ему вторило другое колесо - велосипедное: оно катилось куда-то стоя на месте.
      А лаборатория - скорее маленький цех по металлу, чем обитель научных экспериментов. Из оборудования Никита уверенно опознал токарный станок, гидравлических пресс, столярные верстаки. Остальное, примерно, как и в лаборатории Николая - приборы, загадочные для непосвящённых.
      Явно смущённый визитом Правителей, Горячев говорил в основном обрывками фраз.
      - Вот... Ребята сейчас в большом цехе... - объяснил Горячев отсутствие сотрудников. - Арендуем... Да... У нас заказ... Так... ничего особенного...
      - Виктор Сергеевич, не волнуйтесь, мы не с ревизией. - успокоил Горячева Никита. - Извините, что не предупредил. Хотим посмотреть на вашу беспроводную линию. Любопытно.
      - Ну да, ну да... - неопределённо ответил Горячев.
      Вернулись в офис. Горячев убрал какие-то бумаги со своего стола в сейф с электронным замком, показал своим видом, что готов, пошёл к выходу, попутно объясняя: - Тут игрушки... Вот... - Горячев показал на горящую от оголённых проводов, висящих в воздухе, лампочку: - Сплав простенький. Лет семьдесят назад придумали. - показал на деревянное колесо: - Это... С тысячу лет известно. - Показал на монорельс: - Там двигатель без отбрасывания массы... Движитель - точнее. И так далее... И придумывать ничего не надо. Мир так стар, что всё уже было.
      Вышли на улицу. Горячев закрыл дверь опять же на электронный замок. Достал из кармана брелок, как для ключей от машины, нажал несколько кнопок: сверху опустилась стальная решётка, что-то пискнуло - вероятно, включилась сигнализация. Меры безопасности для деревни совершенно необычайные! От кого бы?
      Промзона стала частью Царёво. В сгинувшие времена это был небольшой город, который изначально возник вокруг режимного, впоследствии рассекреченного завода оборонной промышленности.
      Времена переменились, заштатная деревенька стала центром мира. Промзоновцы насмешливо называли Царёво Метрополюшком. О восстановлении городка в целом и речи не было. У запустения территория отвоёвывалась по необходимости. В старину промзоновцев назвали бы мастеровыми, ремесленниками, а деревенские назвали их технарями. Так и говорили, когда собирались в промзону: "в Технари поехал". В свою очередь промзоновцы ездили в Метрополишки. Но антагонизма это не означало. Многие технари так и остались жить в Царёво и в промзону ездили на работу. А те, кому ближе по духу было пусть и подобие городской жизни, селились в промзоне.
      Правителей сопровождали, четверо дежурных порученцев. Смысла в этом не было, но Военсовет настоял: негоже Правителям без сопровождения! Спасибо, что не взвод охраны! Николай не стал спорить: может и сгодятся на что. А в первый день, увидев бойцов, начищенных до блеска, отставил свои возражения в сторону: порученцы Правителей - это особая честь! Это на зависть всем оболтусам. Это знак качества! Отличный стимул. Таких бы стимулов побольше и разных.
      Как бы городская жизнь в Технорях, отличилась от исконно сельской, прежде всего отсутствием лошадей на дорогах: грузовики, мотоциклы, велосипеды, изредка легковушки, ставшие верным признаком пижонства - это основная транспортная сила. Как говорили сами технари, в лошадях считаем, да не на лошадях ездим. Нашли, чем гордится. На дорогах пылища, на обочинах горы строительного мусора, временами смог от непонятно какого производства. Но это, пожалуй, придирки. Удивляло, как быстро люди стали осваиваться в новых условиях. Почему тоже не происходит везде? Вопрос с ответом. Там, где нет мира, безопасности и стабильности происходит только одичание.
      Правительственный кортеж на мотоциклах возглавил Горячев на своём мотоходе, как он его назвал: это что-то вроде электромотоцикла с люлькой. Интересующий Правителей объект находился не в Промзоне, а на другой стороне Трассы не доезжая Царёво, почти сразу за минными полем, отделяющим Трассу от единственной дороги в село. Это защищало от желающих пробраться на транспорте в столицу окольными путями. Теоретически пешим ходом можно было, сделав основательный крюк в обход минных полей, что называется, с фланга обойти. Но незамеченным это не останется. Ни одному местному в голову не взбредёт такая странная прогулка.
      Подъехали к неожиданным постройкам в стиле футуризма: высотой, пожалуй, не менее чем три метра усечённый конус в центре треугольника, в вершинах которого приземистые цилиндры пониже; метрах в пяти слева четыре соприкасающихся пирамиды, высотой метра по два, образовывали четырёх угольник, над центром которого в воздухе висел металлический, в шипах шар; стороны пирамид, обращённые внутрь, слегка вогнуты.
      - А я-то думал, откуда проклятые рисунки на полях! - пошутил Никита, спешиваясь со своей мотолошадки.
      - Вы не так уж неправы. - серьёзно ответил Горячев и показал рукой на постройки: - Это то, что вы хотели увидеть. Отсюда мы обеспечиваем энергию десяти хозяйствам и нашим драконам. Они любят в электричестве поплескаться.
      - Ток без проводов. Тесла, не меньше! - продолжил в шутливом тоне Никита.
      - Ну да... Только... - ответил Горячев, не поддержав шутливый тон: - Тесла не утверждал, что его система передаёт электричество... Тем более по воздуху. Это, знаете ли, чревато. Самое безобидное - подковы у лошадей искрить начнут. И потом... Представлять, что электричество - это толпа электронов, бегущая по проводам или ещё как-то... - Горяев не договорил, но по выражению его лица было ясно, что речь о глупости несусветной. Закончил он категорическим утверждением: - Никакая реальная энергия ни по проводам, ни по воздуху не передаётся!
      Воспользовавшись электронным ключом, Горячев разблокировал вход в цилиндр, легко подтолкнул контурно видимую дверь и бетонный овал полуметровой толщины плавно сдвинулся вовнутрь. Боковой проход, освещённый сплошной лентой на потолке, привёл к обычной с виду двери, Горячев поместил ладонь в прорезь на уровне груди. Опознав "своего", дверь ответила зелёным сигналом светодиода. А если бы чужой? Такое впечатление, что скрытая внутри гильотина отрубила бы ладонь к чёрту! Правители переглянулись.
      - Безопасность... - подтвердил очевидное Горячев: - Беда, если это попадёт в плохие руки.
      Да уж, плохие руки сюда лучше не совать, и так ясно.
      Внутри помещение оказалось не круглым, как можно было предположить, а вполне прямоугольным. Стены горели ровным светом.
      - Это... - Горячев показал на стены: - Такое покрытие, мы называем его "вечный свет". То же, знаете ли, изобретено не сегодня и даже не позавчера. "Мы" - это наша группа. Пять человек. Покрытие и многое другое здесь - всё остатки из прошлого. Мы только знали где взять.
      Посередине комнаты над чёрным кольцом, примерно, метр в диаметре, парил соразмерный кольцу чёрный куб, с потолка свисал шар-ёжик, ощетинившийся заострёнными металлическими шипами.
      - Квадрат Малевича в три "д" формате. - озвучил своё впечатление Никита.
      - Ну да... Можно и так. - согласился Горячев и дополнил: - К слову, как раз родственник генератора Тесла, о котором вы наверху упомянули. Никаких движущихся частей. Надёжность высокая. Срок работы неопределённо долгий... Двигатель не вечный, но на наш век точно хватит. Внутреннее устройство я вам покажу в другом месте.
      Снова вышли в коридор, спустились вниз по лестнице метра на два. Новая дверь наличия ладони не требовала. Обошлось лишь сканированием сетчатки глаза. В отличие от скупой строгости первого, новое помещение выглядело тепло по-человечески: через раз слегка захламлённые, то бумагами, то какими-то устройствами рабочие места, явно отражающие индивидуальность владельцев. Компьютеры, приборы, маленькая кухонька с кофе-аппаратом... Почти как в Лаборатории Николая.
      - Проходите. Присядьте, где понравится. - пригласил Горячев. - Всё так неожиданно. Мне нужно кое-что подготовить... Пару минут...
      Место выбрал Николай, Никита автоматически подкатил к нему первое подвернувшееся кресло на колёсиках. Горячев улыбнулся впервые за время их общения: правду говорят, что они даже сидеть по отдельности не могут. Зная о Правителях только с чужих слов, Горячев представлял их себе иначе - солдафонистыми, строгими. Ожидал глупых вопросов, но это, вероятно, впереди. Что они поймут из его объяснения?
      Просматривая что-то на экране монитора, заполняя паузу, Горячев сообщил:
      - Здесь у нас и спальня, есть и душ, и оружейка. В крайнем случае, можно укрыться на какое-то время...
      - Оружие, надеюсь, лучевое? - с улыбкой спросил Никита.
      - Что вы! - Горячев оторвал взгляд от монитора. - Энергозатраты большие, эффективность сомнительная. Разве что для космоса... И то... А вот плазменное оружие - это другое дело. Но пока не получается. Хотели наших драконов поизучать, им это не понравилось. - Горячев замялся, не решаясь продолжить, но научное любопытство взяло верх. - Раз уж к слову... - Горячев многозначительно смотрел на Николая.
      - Нам тоже не нравится, когда нас изучают. - ответил Николай, догадавшись, о чём речь.
      - Ну да... - согласился Горячев. - Никому не нравится. Народ наш выдумщик, сказочник. Послушать, так вы шаровыми молниями управляете...
      - Запросто! - почти серьёзно ответил Никита. - Ещё на летающих тарелках летаем и наши родственники инопланетяне.
      - Ну да... - стушевался Горячев. - Извините за бестактность.
      А вот посадку летающей тарелки, снятую на смартфон бойцом, Горячев видел! И в том месте был, где на Реке Никита якобы воду поджигал, да чуть лес не спалил. Следы пожара очень странные, местами камни оплавились. Не от спичек же! Но как в лоб спросишь? Вроде бы молодые, приятные парни, и нет в них ничего правительственного, а робость перед ними Горячеву всё равно побороть не удавалось.
      Закончив с компьютерной выборкой, приглушив общий свет, Горячев запустил демонстрацию: экран на стене словно растаял и в воздухе возник внутренний вид генератора.
      Николай быстро оценил увиденное и не дожидаясь объяснений прокомментировал, изумив Горячева:
      - Гусь свинье не помеха и это не генератор Тесла.
      - Ну да, ну да... - растерянно согласился Горячев. - Я говорил, родственник. Дальний, конечно. С времён Тесла многое в науке случилось.
      - Виктор Сергеевич, мы кусаемся? - Никита понял проблему в общении и решил её исправить. - Смелее. Не делайте скидку на нашу тупость. Не поймём, спросим. Мы здесь не развлечения ради.
      После небольшой паузы, мысленно выдохнув неуверенность, Горячев без ликбезовского вступления начал объяснять, что и к чему. Редкие вопросы Николая уже не удивляли, а вызывали уважение. Объяснение быстро перешло в обсуждение и в спор.
      - Если вам так угодно... - разгорячился Горячев. - Можете рассуждать в понятиях торсионной теории. Мы говорим об одном и том же, но употребляем разные термины. Кроме этого, вы постоянно сбиваетесь на электромагнетизм. А это никуда не годится!
      - А вы голографически снимаете состояние объекта и называете это аурой. - возразил Николай. - Аура - это симптом эпилептического заболевания.
      - Ну да... Не только. - в своей согласительно-возразительной манере ответил Горячев. - Пусть, по-вашему. Но тогда, в вашем представлении трансляции, на неё уйдёт лет двести, если не больше. Вы не учитываете спектр состояния, он не частотный. Частота имеет смысл только в волновых взаимодействиях. В данном случае, мы говорим "частота", а вот что под этим понимаем? Терминологию нужно менять фундаментально иначе мы никогда не перейдём от лабораторных установок к инженерной готовности. Специалисты должны понимать друг друга, а не выяснять, кто и что подумал. Задача усложняется отсутствием фундаментальной теории. Но не до этого нам сейчас.
      - Значит, вы передаёте картинку из одного конца в другой... - с запозданием и некстати вмешался Никита.
      - Ничего мы не передаём. - ответил Николай и продолжил, обращаясь к Горячеву. - Согласен, "передача" и "трансляция" не лучшие термины. - И продолжил ответ Никите. - Мы отправляем образ состояния объекта в нелокальность, по которой он "размазывается", а приёмник с помощью заданной спин-матрицы воспринимает этот образ, воспроизводит и масштабирует нужное состояние.
      - Примерно так. - подтвердил Горячев и тут же возразил. - Спин-матрица годится... для передачи телеграфного кода, но не спектра состояния. Для приёмников головной аппарат - родительский. Они вместе с ним были собраны и запущены как одно целое. Потом мы их разделили. Как они находят друг друга в нелокальности - ума не приложу!
      - Понятно! Родственники. Папа, мама, дети. Семья. - по-своему пересказал Никита. - Так бы говорили. А электричество откуда?
      Николай и Горячев посмотрели на Никиту с одинаковым выражением лиц: сочувственно.
      - Энергия берётся на месте. - объяснил Горячев. - Вокруг нас, в каждом сантиметре пространства океан энергии. Мы черпаем из этого океана чайной ложкой, но должны помнить, что даже чайная ложка изменяет океан. Дайте мне сто ватт, и я дам вам энергию как с десяти электростанций на нашей, заметьте, не маленькой Реке. А вообще-то, лучше подстраивать генераторы под объект сразу на месте, а не насиловать нелокальность. Но материалов и запчастей не хватает. Сплавы нужны особые. Их сейчас даже кресты не выпускают. А нам не до металлургии. Машиностроение нужно, хотя бы примитивное. А пока добываем базон Хикса на кухне в кастрюле. Но есть и проблемы серьёзней. - говоря о научном, Горячев разошёлся, перестал зацикливаться на мысли, что перед ним Правители, но вот, начав о чём-то другом, сразу опять оробел и замолчал.
      - О чём вы не договариваете? - спросил Никита.
      - А... - Горячев махнул рукой, мол, всё к одному. - Только не перебивайте, пожалуйста. Бесплатная, а точнее условно-бесплатная энергия - это другое ощущение мира, другая культура, вероятно, другая социальность. Да вот люди всё те же. Почему наши топливные магнаты отдали мне бытовуху? Потому что бытовуха, дело копеечное. К тому же деревенские - народ прижимистый. Сейчас в ходу и дрова, и древесный, и каменный уголь. А с недавних пор даже привозной газ. Промышленная зона, Генеральские склады, военный городок, военная техника - вот где основные барыши. Правда, например, нашему Айболиту в его компетенции никто слова против сказать не смеет, так я ему госпиталь обеспечил с бонусом. Там теперь даже атмосфера лечебная. В Генеральских складах тьма холодильных установок, туча электропогрузчиков, а для их обеспечения - огромное аккумуляторное хозяйство, да и без этого электричества много надо. Там уже целый город. Туда мне хода нет. А там особая статика. Геологи говорят, что под складами месторождение редкого минерала. Разница потенциала небольшая, но мне достаточно, чтобы все холодильники от одной пальчиковой батарейки запитать. А, к примеру, аккумуляторное хозяйство сколько продержится? Ещё год, два и всё. С аккумуляторами уже проблемы. Можно всё без них устроить. А недавно монополисты наши протащили проект линии электропередач вокруг Углов и куда-то дальше. Иваныч на разрыв, не знаю, как его на всё хватает, так Гильдия этим воспользовалась: взяла на себя часть расходов, остальное с местной власти требуют. Все Углы уже переругались. Никак не договорятся кто и сколько платить должен. Кроме топливных баронов эта ЛЭП никому не нужна. - Горячев опередил вопрос Никиты. - Почему молчу? Вы жалобщиков не принимаете, не пробьёшься к вам. В Гильдии на нас внимания не обращают, к тому же мы не члены ихнего купеческого буржуинства. Местная власть прикуплена, прикормлена. Не хотят слушать. А на днях... У парня из нашей команды недавно сын родился, так к нему пришли и посоветовали подумать о будущем семьи, передали, чтобы я заткнулся. Ко мне они не суются, пристрелить за угрозы могу, в своём праве. Говорю с вами, а у самого сердце болит. Они всё могут. Думаете, кто-то потом разбираться будет? Не просто так мы тут забаррикадировались. Удивляюсь, что в Технарях ещё офис не сожгли.
      У Никиты желваки по скулам заходили, и он процедил сквозь зубы:
      - Кто?!
      - Фирма охранная. Она у нас такая одна. - ответил Горячев.
      - Моё слово - волосок с ваших голов не упадёт! - заверил Никита и не усидел на месте: - Я их породил, я с ними и разберусь.
      - Какие ещё проблемы? - спросил Николай.
      - Вы меня удивили. Я вас по-другому представлял. - не ответил прямо Горячев.
      - Тупыми солдафонами. - предположил Николай.
      - Ну да... Примерно так. - подтвердил Горячев. - Проблемы? Фундаментальное свойство науки - не замечать то, что она не может объяснить. От такой науки нужно отказаться. Нужно готовить однозначно понимаемую документацию. Нужно готовить специалистов. В будущем по-другому учить детей, не повторять кошмара прошлого образования, блокирующего разум.
      - До обучения детей... ещё дожить надо. - ответил Николай.
      - Да-нет, уже опоздали... - не согласился Горячев. - Воспитание человека начинается за сто лет до его рождения.
      Никиту разговор двух наукоголиков больше не интересовал. Он прошёлся по лаборатории, заглянул в спальное отделение. Это был механический интерес, чтобы успокоится. Топливные магнаты! Суки! И себя есть в чём упрекнуть. Уже неделю со дня на день Никита откладывал чтение отчёта о художествах купеческой братии, который специально для него подготовил Молчун. Никита понимал, что это не наградной список.
      - А он дров не наломает? - тихо, слегка кивнув в сторону Никиты, спросил у Николая Горячев.
      - О! Ещё как наломает. Щепки с бревна лететь будут. - своеобразно успокоил Николай. - Забудь. На днях встретимся. Всё хорошенько обсудить нужно.
      - Ну да... Обязательно. - согласно кивнул Горячев, только начиная осознавать крутой поворот своей судьбы, и спохватился: - У меня... сюрприз, вроде.
      Достав из ящика стола небольшую шкатулку, купленную специально для содержимого, Горячев открыл её, вынул голографическую пластину и объяснил:
      - Во Дворце власти, когда заменяли проводку в архиве, коробка с полки упала, а там... Вот... Я поспрашивал, никто понятия не имел что это и зачем. Забрал, чтобы не выбросили.
      Поднявшись из-за стола, Горячев подошёл к стенду с лазерами, с минуту настраивал систему и включил без предупреждения. Николай вздрогнул от неожиданности: это был злосчастный портрет Правителей! Даже Никита матерился во время съёмки, только поэтому Николай мужественно дотерпел до конца, чтобы Никита прочувствовал всю глубину своей глупой затеи. Костюмы в имперском стиле, одеждой это назвать язык не поворачивается, сшили на живую нитку для одного раза. Фотограф настаивал до истерики, что снимать нужно только в этом, потому что для истории. Никита на него наорал, но из самолюбия от собственной идеи не отказался. У техника по лазерам что-то не ладилось, он грешил то на фото пластины, то на калибровку лазера. Параллельно снимали на обычную фотоплёнку и на цифровую камеру. В выборе окончательного варианта Правители не участвовали намеренно, чтобы на последнем этапе всё не похерить. Теперь, глядя на портрет Правителей, повсеместно заполонивший жилые и общественные пространства, Никита думал о том, что костюмы излишне маскарадные, но в целом неплохо. Николай старался не замечать "проявления культа личностей Правителей" и успокаивал себя мыслью, что в действительности он выглядит по-другому.
      Никита, погруженный в планы предстоящего боя со старателями, не сразу сообразил, что видит. Однако, знакомые все лица! И как живые. Голограмма отличалось от официального, без разрешения Никиты подфотошопленного, чуть не до иконописи, варианта: она была более естественной. По этому изображению опытный физиономист уверенно прочитал бы характеры Правителей, а также их судьбу - одну на двоих.
      Осмотрев изображение с разных сторон, Никита остановился напротив себя. И тут что-то произошло. Никита рассматривал портрет, а портрет рассматривал его! Странное чувство присутствия самого себя, стоящего напротив. Не выдержав пристального взгляда двойника, Никита моргнул, и портрет моргнул. В тоже мгновение на лабораторию обрушилась непроглядная тьма. Моргнул свет в Царёво, моргнул свет по всей территории Правителей, моргнул свет у крестов в Несчастной стране и на всей планете. Моргнул свет в лунных городах, моргнули звёздные оракулы, моргнула Вселенная!
      - Невероятно! - раздался в темноте голос Горячева. - Предохранители сейчас восстановятся.
      И действительно, свет вернулся, голограммное изображение исчезло.
      - Это невероятно! - повторил Горячев. - Вам безопасней уйти, пока я всё проверю. Супер невероятно!
      Правители не стали возражать. У выхода из лаборатории Горячев спохватился:
      - А голограмму вы разве не заберёте? А то некрасиво, я вроде как украл...
      - Нет, нет. - категорически отказался Николай. - Здесь она целее будет.
      Проводив гостей до выхода из конуса, Горячев радушно распрощался с ними и не сразу, а лишь когда они уже вышли, осознал, что загадочным образом в короткое время стал сторонником Правителей. Раньше он об этом не задумывался, ему было всё равно, что красные, что белые, что голубые или серо-буро-малиновые. Да, Горячев принял правила игры, и они его устраивали, но чувствовал себя, как обычно, абсолютно беспартийным в любой ситуации. А теперь он этого уже не чувствовал. О свойстве Правителей примагничивать к себе нужных им людей, он слышал, но считал это выдумкой фанатиков. И вот, словно наваждение какое-то! Вдобавок чудеса с освещением. Можно сомневаться в мифах о Собирателе и Хранителе, но встретившись с ними, начинаешь понимать, почему люди в это верят.
      Вернувшись в лабораторию, Горячев обнаружил, что лазер сжёг голограмму так, что восстановить её невозможно. Она "поплыла": эмульсионный слой превратился в поджаренную кашу. Ещё одно невероятное событие! Будь этот лазер в тысячу раз мощнее, он всё равно и пылинку не смог бы повредить. Дьявольщина!
      Садясь на мотоцикл, Николай не удержался от оценки:
      - Чудесный мужик!
      - Согласен. - поддержал Никита. - А чтобы чудесным людям жилось чудесней, отправь дополнительный взвод к Молчуну. Мне это пригодится.
      - Да. Твоя епархия. Наводи порядок.
      Через полчаса Никита сидел в кабинете Молчуна и читал злополучный отчёт. Чего там только не было! Аферизм, обвес и обсчёт покупателей, коррупция, мошенничество, загадочные исчезновения конкурентов, сомнительные переходы прав собственности... Бизнес многолик, лукав и непредсказуем... Его созидательное значение чрезмерно преувеличенно. Если нет силы, способной взнуздать бизнес, то он, как во время шторма сорвавшийся с креплений груз на судне.
      - А ты куда смотрел! - упрекнул Молчуна Никита.
      - Ты сам запретил трогать бизнес. - спокойно отвёл упрёк Молчун.
      - Если это бизнес, то бизнес - это помойка! - подвёл итог Никита.
      Ещё через полчаса пятнадцать человек, полный состав охранной фирмы, стояли во дворе в окружении бойцов. К Никите их приводили по одному. Разговор был короткий, потому что никакого разговора не было. Никита грубо, жёстко "перелистывал" их мозги. Двое не выдержали: один стал пускать слюни и что-то бормотал, другому везде черти замерещились. Отработанных фирмачей запирали в комнате на первом этаже. Закончив, Никита приказал офицеру: "Утопить всех!"
      Увидев присланный за ними грузовой фургон, приговорённые без слов поняли, что их ждёт и добровольно, кроме двух заидеотевших, в кузов лесть отказались, за это были жестоко избиты бойцами. Уже мало что соображая, разбрызгивая кровавые сопли, строптивцы, спасаясь от побоев вынужденно загрузились в фургон. Привезённые на место, к пирсу Смерти, они наоборот отказались выходить. Бойцы их ещё раз избили и выбросили из кузова. Некоторые, даже при желании, уже не смогли бы пройти на собственных ногах по пирсу. Бойцы на месте выгрузки связали приговорённых. На подобный случай, а так происходило почти всегда, в ход шла лебёдка. Крюк зацепляли за связанные руки, и электрическая лебёдка равнодушно под душераздирающие вопли смертника волокла его тело к воде, по пути выворачивая суставы. Приговорённые уже не люди. Таково правило.
      Специалисты знают, что брошенный в воду связанный человек не утонет, даже если будет шевелить только одним пальцем на ноге. В основном тонут от страха. Изредка случалось, что приговорённый не тонул. Чтобы избежать мороки, смертника достаточно обоссать, и тогда утопление гарантировано. Но где взять мочи на пятнадцать человек? Поступили просто: приговорённым разрезали животы и засунули внутрь камни. От разрезанного живота сразу не умирают, поэтому они захлебнуться.
      Пока один приговор приводился в исполнение, готовился другой: Никита срочно заказал мастеровым пять "изделий номер раз". Так называли кресты для распятия вниз головой. Проще этой конструкции только прямая палка. На худой конец и она сойдёт. Можно и без неё.
      Никита выбрал пятерых злостных, кровавых и в тоже время как бы благонравных представителей деревенско-купеческого истеблишмента. А мог бы на тех же основания выбрать десятерых, но попал под обаяние бульварной нумерологии. Прямая пятёрка - число человеческое, перевёрнутая пятёрка - число дьявольское. Так тому и быть!
      Бесцеремонно, без объяснения задержанные, уважаемые члены общества сперва держались с достоинством. После молчаливого допроса Никиты они приуныли, но всё же надеялись, что обойдётся пужаловым: с чего бы это Хранителю рубить сук, на котором он по-королевски восседает? Да, грешны, а кто в нынешние времена не грешен? Зато всегда поддержка и опора Правителей, не то, что голь перекатная. Логика в этом есть, беда только, что логика во всём есть и особенно логичны бывают глупость и невежество. Между собой задержанные не общались. Было бы странным, начни они жаловаться друг другу на несправедливое с ними обращение. Знакомы ведь как облупленные. И не по благородству знакомы, так знакомы, что в пору глотки друг другу перегрызть.
      Пока дьявольская пятёрка мрачные думы думала, Никита заказал ещё тридцать человек собрать во Дворце власти. Остальной старательской Гильдии объявил общий сбор на вечер, не назвав время.
      Обычно "вниз распятых" прислоняли к стене огромного свинарника в отдалении от Царёва на расстоянии запаха. Помимо жутких физических страданий, казнимый быстро начинал вонять, особенно, когда начинал блевать: содержимое желудка, слюна, кровь из лопнувших сосудов текли изо рта, из носа. Несчастный захлёбывался, хрипел кашлем, но не умирал. К этому моменту его голова разбухала, становилась, как шар, в глазах лопались сосуды, шея и плечи становились чёрными от застоявшейся венозной крови. В последнюю очередь лопались глаза. Только после этого, труп, не снимая с креста, отвозили на Пирс Смерти и сбрасывали в Реку. Трудно поверить, что даже в таком состоянии иногда человек по формальным признакам был ещё жив. Но деревянный крест всегда переворачивался телом в воду.
      Стену распятых окрестили Стеной Плача из совершенно невежественных соображений. Кто-то слышал, что в Израиле существовала Стена Плача, у которой евреи расстреливали евреев. А потом плакали. Образованные люди объясняли, что это чушь несусветная, но кто их и когда слушал?
      Никита нарушил сложившуюся традицию. Он приказал привезти "изделие номер раз" на Торговую площадь. Ничего, всего сутки повисят, не очень завоняются. Примерная наглядность важнее, ради неё и срок скостить можно. А утонуть до лопнувших глаз, считай, что поблажка.
      Нерядовые приготовления на базарной площади собрали изрядную толпу зевак. Топливные магнаты увидели крестные знаки своей судьбы в последний момент, когда люди расступились, освобождая дорогу бойцам. Лица молча приговорённых перекосились от ужаса. Зеваки отказывались верить своим глазам. Ещё сегодня утром казнимые благоденствовали как хозяева жизни, а едва успев отобедать, на десерт получили крест. От шока купцы потеряли способность соображать и двигаться. К крестам их, не сопротивляющихся, подтащили бойцы. Привязывали волонтёры. Так повелось. Привязывали крепко, безжалостно, чтобы меньше дёргались. От этого кресты иногда падали. Поднять - на раз, но всё же возня.
      В последнюю минуту прибежала жена одного казнимого. Она металась между бойцами и зеваками, причитая:
      - Люди, да что же это делается?! Люди?! За что?! Люди, миленькие! Спасите! Помогите!
      В отчаянии растрёпанная женщина бросилась на одного из бойцов, получила удар по дых и упала в корчах на землю. Её мужа уже прислоняли. Он плакал последними слезами. Еле оправившись от удара, как-то изловчившись, со звериной проворностью женщина проскочила между бойцами, добежала до своего мужа и упала на землю рядом с его головой, тянулась к нему руками. Сзади подошёл офицер и выстрелил ей в затылок из пистолета. Поступить иначе он не мог. Поступить иначе - нарушить Принципы. Она напала на бойца. Это гуманный выстрел. По закону ей полагалось утопление. Распятый нечленораздельно заорал над телом жены. Это был одновременно и вопль, и плач. Закричали все распятые, окончательно осознав, что вычеркнуты из жизни.
      Собравшиеся в большом зале Дворца Власти купцы, ничего не знали о событиях на Торговой площади. Что взбрело в голову Хранителю, раз он выслал за каждым бойцов? Это настораживало. Ожидание затянулось. Никиты всё не было. Когда бойцы отказались выпустить из зала на перекур, это уже напугало. До этого судачили между собой, обменивались догадками. В зале наступила гнетущая тишина. Наконец появился Никита и прошёл на трибуну.
      - Я всех вас знаю. - начал Никита. - Знаю каждого. И не могу понять, почему вы решили, что преуспели и разбогатели благодаря своему бизнес-таланту? Вы преуспели благодаря своей подлости. И вы меня знаете. И знаете, что я за свои слова отвечаю. Мне есть, что сказать про каждого из вас. Было время, когда ваша подлость была мне на руку. Сейчас она вредит всем и мне тоже. С этой минуты вы имеете только то, что есть на вас. Вы лишаетесь прав состояния. Вам запрещено покидать Царёво. Вам запрещено работать, где либо, кроме как в сельском хозяйстве.
      Слова Никиты оглушили. Новая реальность в голове не укладывалась. Хотелось себя ущипнуть, чтобы проснутся. Кошмарный сон! Быть этого не может!
      Мёртвую тишину нарушил хорошо курнувший до собрания купец. Он вскочил с места с выпученными глазами и заорал на Никиту:
      - Да как ты смеешь! Пидар гнойный! Да кто...
      Договорить ему не дали бойцы. Они выволокли за шиворот крикуна с места, бросили на пол и пристрелили.
      - Кто-то ещё хочет высказаться? - спросил Никита. Желающих не нашлось, и он продолжил. - По дороге в новую жизнь советую заглянуть на Торговую площадь.
      Из зала Никита направился в кабинет Вадима, который по внутренней видеосвязи стал свидетелем необычного собрания и ничего не понимал. Ему даже на мгновение показалось, что Хранитель сошёл с ума, и теперь будет расстреливать всех подряд! Никита вошёл, как всегда, не спрашивая разрешения, но в этот раз не здороваясь. Остановился я у дверей, потому что задерживаться не собирался. Его холодный, жёсткий взгляд выбросил Вадима из кресла как пружина.
      - Со своими подлецами я разобрался. - поставил в известность Никита. - А ты разберись со своими. Список у Молчуна. Вот я и посмотрю, чья рука, чью руку моет.
      Это не намёк, это угроза. Оскорбительная и несправедливая. Немало людей ждут не дождутся, что Вадим оступится, совершит ошибку. Не дождутся! Его есть в чём упрекнуть, но "рука руку моет" - это совсем не про него.
      - Мне нечего опасаться! - ответил Вадим. - Со мной всё в порядке. А вот, что с тобой?
      - Со мной? - удивился Никита. - Нет. Что с вами всеми? Вот вопрос.
      Вадим не стал откладывать знакомство со списком претендентов на распятие. Просматривая в кабинете Молчуна криминальные досье, Вадим то краснел, то бледнел, обида на Никиту улетучилась. А говорят в деревне люди как на ладони! Там, где всё на виду, лучше прячут.
      С Молчуном у Вадима сложились крепкие дружеские отношения. Оба не дураки выпить и по бабам сходить. Не только в Углах, Молчуна везде боялись, считали его исчадием ада, слугой дьявола. А Вадим знал друга как порядочного человека, который в своих корыстных интересах пальцем никого не тронул, или наоборот - не покровительствовал. В своей дружбе они не искали выгоды, в силу своих должностей им часто приходилось собачиться. Характер у Молчуна тяжёлый. Не удивительно. Вадим искал в куче говна зерно, Молчун искал в куче зерна говно. Как ни странно, эта разность удерживала их вместе.
      - А мне ты сказать не мог? - спросил, отвлёкшись от занимательного чтения, Вадим.
      - Это по линии "бизнисменов", мать их так! Никита запретил коммерцию трогать. - объяснил Молчун.
      - Намекнул бы... - не согласился Вадим.
      - Намякивал я, намякивал. Да ты не намякивался. Кто меня в профессиональные параноики записал? - издевательски спросил Молчун. - А сам-то ты, куда глядел? У тебя из-под носа твой Дворец Власти украсть можно, или в карман тебе насрать, так что не заметишь. Ой, Вадя... Я тебя уважаю, я тебе верю, знаю, что ты не сподличаешь, честь свою на барыш не променяешь, не предашь. Сколько раз в этом убедился. Уж прости, должность у меня такая - за всеми подглядывать. Не только я тебя уважаю. Тебе люди верят. Пусть и говно они, но всё равно это такой ресурс, с которым горы свернуть можно. Пример перед глазами - Правители. А ты в розовых очках ходишь. - пародируя Вадима Молчун продолжил: - Люди у нас замечательные! - Молчун усмехнулся. - Замечательнее некуда. Все замечают, что спиздить можно. Да ещё с бабами своими никак не разберёшься. То они кляузы на тебя строчат, то друг на дружку. От ревности с ума посходили. Лучше бы ты с мужиками трахался. Проще было бы.
      - Может и трахаюсь, от того и ревнуют... - сказал Вадим первое, что взбрело в голову, потому что, по сути, ответить нечего.
      - Иди-ка ты хуй! - без злости, в порядке дружеского совета ответил Молчун: - У меня своих дел полно. Если честно, в гробу я видел эту чёртову деревеньку. Провались она в тартарары, не пожалею. А ты думай. Если бы Правители так вовремя не вернулись, то путчисты тебя первого под нож... И я не смог бы спасти. Вот такая клоака замечательных людей! Никита отойдёт. Поставь себя на его место. Ему трудно было поверить, что ты не при этих делах. - Молчун ткнул пальцем в досье. - Поверил. А то тебя бы уже рыбы ели. И не вздумай нам всем голову морочить своей отставкой и самобичеванием. А то я тебя знаю... - Молчун усмехнулся и неожиданно спросил: - Любовник то, хоть стоящий?
      - Отъебись! - буркнул Вадим.
      - Тогда забирай - Молчун показал на досье. - И проваливай. У меня таких дел ещё сотня по всей уже почти необъятной нашей земелюшке. Такой вот разгул справедливости. - Молчун взглянул на часы: - И встреча важная на носу...
      Оставшиеся без опеки бойцов, участники собрания во Дворце Власти разошлись стремительно. Немногие воспользовались советом заглянуть на Торговую площадь. Пусть там хоть пришествие Спасителя! До этого ли? Не до спасения души, когда нажитое в опасности. О том, что торопится уже некуда, лишенцы узнали, вернувшись к своим домам, и застав домочадцев на улице у дверей под охраной бойцов.
      Словно в миг отупевших от свалившегося на них несчастья, бывших преуспеваев волонтёры проводили в лагерь для вновь прибывших, где для новеньких-стареньких уже было отведено место. Веское слово перед ними держал сам Молчун.
      - Порядки вы знаете. - строго начал Молчун. - Не мне вас учить. С этого момента на вас распространяются все правила для вновь прибывших, включая обеспечение на первое время питанием, средствами и одеждой. Курящие могут рассчитывать на бесплатный табак. На поиск работы - две недели. Учитывая специфичность ситуации должен предупредить. Как вы знаете, второго предупреждения у меня не бывает. Малейшая нелояльность с вашей стороны, неосторожное слово, неосторожный вздох, который я могу истолковать, как нелояльность, даже нелояльная мысль - и вас нет. Ни вас, ни ваших близких. Не забывайте, как о собственной ответственности, так и о коллективной. Желаю удачи и процветания в благодатной Стране Правителей!
      Будущее у лишенцев не сложится. Единицы найдут своё место в жизни заново. Они последуют напутствию Молчуна и со временем даже перестанут жалеть о случившемся. Не смирившиеся растратят свои судьбы в бесплодных попытках вырваться из-под пресса прискорбных обстоятельств. У всех что-то было припрятано на чёрный день, или отдано на сохранение верным людям. Трудно понять, как человек, который считает слово "верность" пустым звуком, может кому-то доверять? Но такое случается и нередко. Заканчивается это всегда примерно одинаково. Доверенные люди с искренне разыгранным изумлением смотрели на своих доверителей, мол, ты что, от несчастья умом тронулся? Какое золото? Ты о чем?! Только верность порождает ответную верность и то в исключительных случаях, которые следует считать романтическими, а не жизненными.
      Те, чьи заначки не пострадали от доверчивости, попытались вырваться из-под опеки Правителей, тряхнув мощной. Их было десять. Число достойное, но удачи не принесло. Водитель фуры пошёл на преступление за приличное вознаграждение, которое, разумеется, потребовал вперёд. Посоветовал распихать личное золотишко по багажу, чтобы не в одну корзину. На выезде он сдал беглецов бойцам, запамятовав о доверенном ему имуществе. Да и зачем им в Реке имущество? За ослушание Правителям - смерть. Пенять не на кого. Своя воля, своя и доля. Раньше думать надо было, когда на их условия соглашались.
      Пример ушлого водилы местным мошенникам приглянулся, так как не все лишенцы пошли да не дошли первой ходкой. К реализации задуманного подступились профессионально: предварительной оплаты не требовали, транспорт, время, размещение в тайниках беглецов - все было продумано до мелочей. И они действительно, по-честному, обманув охрану, вывезли лишенцев. И только после этого ограбили. Один с горя бросился на минное поле, остальные разбрелись, куда глаза глядят. Больше побегов не было, не считая бегство в себя: кто-то спился, кто-то застрелился.
      Аляповатые, китчевые дворцы нуворишей Никита сожжёт. На его вкус подобная архитектура возмущает и пространство, и разум, а взгляд на неё портит характер. Хуже лишь новые застройки в городах Несчастной страны. Вырастить в таком окружении можно только дебилов.
      Пока Молчун напутствовал новеньких-стареньких, Никита приступил к завершающему этапу очистительной операции. В большом зале Гильдии, помпезном, с золочённой лепниной, всегда парадно, как для похорон, убранном, собралась кучка купцов. Жалкое зрелище: то ли наполовину пусто, то ли на половину полно, не понять! Неудивительно! События рокового дня в головах купцов трансформировались в набатный звон колоколов души. Никита дал час для сбора всех, кто не в отъезде, иначе пошлёт бойцов уже для сбора сразу в Реку. Моментально на выезде из Царёво образовалась очередь старателей, спешащих по архисрочным делам. Не тут-то было! Выезд временно закрыли. Возмущение купцов перешло допустимый предел, было расценено как неповиновение, несколько человек расстреляли на месте. Никакого специального приказа на это не требовалось. Принципы - документ прямого действия. Утихомиренные купцы, проклиная судьбу-злодейку, отправились на милость Хранителя. Некоторые их собратья оказались хитрее и попытались уйти "огородами". И так не вышло! О событиях дня, уже прозванного Чёрным днём Гильдии, разумеется, знало не только всё Царёво, но и Углы в целом. Как всегда, при Правителях столица зажигала по полной программе!
      Когда Никите рассказали о бдительности, проявленной сельчанами, он расхохотался. Магнатов вылавливали в полях, в лесу, даже рыбаки в Реке. Один, с перепугу, заскочил в свинарник и свиньи его чуть не сожрали. Не любит народ буржуев! В богатстве дело лишь отчасти. Буржуйского высокомерия не любит. Особенно выпукло это стало заметно на фоне Правителей, каких только собак на них не вешали, а вот об их высокомерии никто слыхом не слыхивал. По сравнению с ними местные буржуи - тузы говённые! А гонору, хоть на царство венчай. Давно поперёк горла встали.
      К позднему вечеру зал Гильдии был полон как на концерте эстрадной знаменитости, только что лишний билетик у входа не спрашивали. Никита вышел на сцену под гром аплодисментов. Это означало, что смирение паче гордости. Трагедия и фарс одновременно. Не собирался Никита им всем головы рубить, честно поговорить хотел. Оказалось, что говорить то и не с кем. Всё уже сказано ублюдочными аплодисментами.
      - Что, обосрались? - насмешливо спросил Никита. - Поздно. Раньше надо было бояться. Чувствую, что разговор не получится, перейду сразу к резюмирующей части. Зарубите себе на носу или где угодно, никого, включая меня, ваши бизнес-проблемы больше не интересуют. Все ваши контракты с Фондом, включая привилегии и бонусы, аннулируются. Дорогу ко мне забудьте. Должникам Фонду - погасить свои обязательства в трёхдневный срок. Продления не будет. А конфискацию всего имущества гарантирую. О лишении защитного знака некоторых из вас, я ещё подумаю. На год вы лишаетесь права избирательного голоса. Все сделки с местной властью ставлю под контроль бойцов. Не делайте удивлённые лица. Ценовой сговор, тысячекратные наценки, рэкет, коррупция, удушение мелкого бизнеса... Это рынок, о котором вы любите поговорить? Вы паразитируете на обществе, вы паразитируете на бойцах, которым мы хорошо платим и будем платить и обманывать их не позволим. Меня поражает, как быстро вы всё забыли. А я помню. Помню тех парней в рваных кроссовках, которые пришли к нам первыми, чтобы бороться за свою и вашу свободу. Сходите на кладбище и посмотрите, сколько их уже, погибших. Они погибли не за то, чтобы вы сладко пили, вкусно жрали и корчили из себя магнатов. Вы взяли подряд на содержание кладбища и половину денег украли. Как и о чём с вами после этого разговаривать? Общество богато не золотом, а людьми, но не такими как вы. Вы наш позор. Запомните, там, где Правители, деньги никогда и ничего решать не будут. И напоминаю, вы богаты, пока мы вас защищаем. Мы защищали и будем защищать своих единомышленников всеми доступными нам средствами без различия на бедных и богатых. Идите по домам стирать свои обосранные штаны. И думайте. Завтра выберите новое руководство Гильдии. И решайте, как грехи будете замаливать.
      Речь Никиты, записанную на диктофон и размноженную, сразу же окрестили Коммунистическим манифестом. Чё к чему? Какой такой коммунизм? Уж и помнить то о нём забыли. "Манифест" - набатно звучит. А раз манифест, то непременно коммунистический, потому что других манифестов на слуху не было. Да и про деньги речь, про экономику. А как буржуев прищучил!
      История с кладбищем возмутила особо. Женщины всплакнули. Ночью в домах многих купцов добры молодцы стекла побили, а патруль вступаться не стал. С утра и весь день на кладбище шли люди: навели порядок, могилы подновили, цветы принесли.
      Народная сердобольность своеобразна, математик сказал бы - нелинейная. Унижение Гильдии эмоций у сельчан не вызвало. Не бывает таких общественных, политических или коммерческих организаций, разгон которых хотя бы чуть-чуть затрагивает народное сознание. Изредка случается реакция - злорадство. Истерика оппозиционных СМИ повисает в воздухе поганым облачком и быстро улетучивается. Другое дело судьбы людские. Политические крикуны, чиновники, депутаты, бизнесмены, представители правовой системы в полном составе, оппозиция от самой лёгкой до шизофреничной - это вроде бы тоже часть народа, но народ их за своих не признает и печалится об их судьбе никогда не будет. Вышли они из народа, этим всё сказано. Вернутся обратно, не возбраняется, но уже с клеймом до конца жизни. Чем больше как бы радетелей за всеобщее благоденствие сажают в тюрьмы, тем любезнее это народу. Мнение интеллигенции на этот счёт может быть разнообразней, но она, что не пришей к нужде рукав, и болтается, как говно в проруби - то вашим, то нашим. Фиг её поймёшь. Да и как понять, если сами интеллигенты между собой никогда ни о чём договориться не могут? Особый десерт - народные избранники и бизнесмены. Чем круче с ними обойдётся власть, тем больше это именины народного сердца. Обвинения могут быть реальные, выдуманные, трижды нелепые и смешные - это никакого значения не имеет. А информационная шумиха вокруг таких историй - дополнительное развлечение. Другое дело политические убийства. Кто-нибудь да посочувствует. Но чтобы действительно достучаться до народа, заинтересованным в этом силам нужно потратить чёртову уйму денег, большая часть которых по ходу возбуждения всеобщего недовольства разворовывается.
      Народы цивилизованных стран давно уже лишены изысканного удовольствия от публичных казней. Смягчение нравов? Оставьте народ без хлеба, зрелищ и бензина, он тут же явит свои истинный нрав, а столетия цивилизованности вмиг окажутся на помойке. Если в самой гуманной, самой демократической стране со сколь угодно вековыми традициями свободы, равенства и братства вдруг власть решится расстрелять десяток самых богатых людей - народу это будет бальзам на душу. А в нецивилизованной стране - это всё равно, что праздник. И в том, и в другом случае эмоция для народа положительная, только её проявление разное. Любить свой народ таким, какой он есть, а не сочинять о нём сказки - это трудно.
      Распятие топливных магнатов ни сочувствия, ни сострадания у сельчан не вызвало, но и для праздника поводом не стало, потому что и без того забот хватает. К тому же Правители ещё никогда и никого безвинно не покарали. Коллективная ответственность не в счёт, она, конечно же, несправедлива, но оправдана, суровыми обстоятельствами новой жизни. Ведь близкие казнённых мстить будут, и никогда их не умаслишь, причём мстить буду подло, исподтишка, да ещё и на других станут вину сваливать, когда попадутся.
      Особо алчных старателей Никита обозвал тысячекратниками и быстро с ними справился. Запретить наценку он не мог. И в мыслях не было управлять ценами в приказном порядке. Даже благой шажок в эту сторону и экономика Углов умрёт едва родившись. Никита выбросил в продажу со складов чрезвычайного резерва алчно заценённые товары по умеренным ценам, которые показались сельчанам подарочными. Умные купцы срочно отказались от сверх прибыли и уступили Фонду катастрофически дешевеющие товарные позиции, лишь немного на этом потеряв. Жадные надеялись, что Никита быстро надорвёт Фонд разорительной ценовой политикой. Они не учли предательство членов сообщества, которые в глаза поклялись в солидарности, но, как оказалось, лишь для того, чтобы первыми добежать до Хранителя. Не учли и того, что Никита временно и срочно перепрофилировал часть своих компаний на борьбу с Гильдией. Перехитрив сами себя, жадюги остались без сбыта, но со складскими издержками. О подвозе нового товара уже и речи не было. Вливать в оборот дополнительные средства не решились. Бизнес умер, да здравствует бизнес! На смену неповоротливым, туповатым дельцам пришли люди, ранее всячески гнобимые Гильдией. Вдобавок, Никита учредил при Фонде Торгово-промышленную палату, ликвидировав дурацкое средневековое разделение на купцов и ремесленников. Формально ещё какое-то время Гильдия просуществовала, но после ареста её помпезного здания за долги по коммуналке и эксплуатации, тихо умерла, не удостоившись похорон.
      Победа Никиты оживила экономику Углов, но далеко не так существенно, как ожидалось. Иногда торговля шла бойко, и никто в накладе не оставался, иногда вдруг замирала и цены падали чуть не до убыточных. Почему это происходило, Никита не понимал.
      В докатастрофное время люди могли придерживать у себя деньги практически без затрат. В новое время: во-первых, с деньгами путаница; во-вторых, хранение денег стоило денег, хотя и небольших. В ходу были золотые "николайки", разменные серебряные "никитки" и весовое золото. Крестовские деньги не в счёт: в крайнем случае, использовались при недостатке разменного серебра или наряду с ним в торговле совсем уж бросовыми товарами. Так как спать на матрасе с золотом не только жестковато, но и смертельно опасно, хранение своего богатства сельчане доверили Казначейству Правителей, уплачивая за это небольшую сумму. Более надёжное место трудно представить: в Военном городке, под дополнительной охраной, в бетонных подземных хранилищах.
      Могли Правители воспользоваться чужими деньгами? Могли и не могли. Они такие, какие есть. Как не напрягай фантазию, представить Собирателя и Хранителя ворующими невозможно. Объяснение неразумное, не веское, но другого не было. К тому же независимо, от веры в Правителей, часть своего золота сельчане всё же держали в заначках. Правило "одной корзины" соблюдалось всегда. В отсутствие Правителей сомнения возникли. Военсовет в полном составе только что землю не ел в подтверждение своей коллективной клятвы, что всё останется по-прежнему. И всё же под разными предлогами сельчане не сразу, а понемногу перераспределили свой золотой запас в пользу заначек. По оставшемуся в хранилищах золоту можно было судить о доверии Военсовету: осталось столько, сколько хотя и жалко потерять, но не очень. По возвращению Правителей ситуация изменилась не сильно: новое золотишко несли безбоязненно, а старое из заначек не трогали. Прилежалось, чего уж суетиться.
      Сберегательная, "на чёрный день" психология, негативно сказывалась на деловой активности. Деньги из оборота уходили в заначки. В наличном обращении золота не хватало, в основном рассчитывались серебром, а это значит, что речь идёт о текущих расходах не более. Инвестиции в общественные проекты обсуждались долго и скандально. Работы было полно, рабочих рук не хватало, наёмный труд стоил дорого. Парадоксально, но это чуть было не привело к безработице. Никто никуда деньги вкладывать не хотел. Тем более, в отсутствие Правителей. При этом до финансового кризиса - дальше дальнего. Необъятный крестовский рынок стимулировал инвестиции и что-то происходило, но словно в полусонном состоянии. Старательские заявки на продукты удовлетворялись в среднем не более чем на восемьдесят процентов. И всё равно это был огромный торговый поток. Склады Фонда ломились от товаров длительного хранения. В Углах забыли, что такое нищета, даже бедность стала понятием относительным. Кресты уверенно подсаживались на поставки бесов, бесы так же уверенно подсаживались на промышленные товары крестов. Никиту это не радовало. Кресты, в крайнем случае, обойдутся без бесов, а как если наоборот?
      Обнадёживало, что урок Серой смерти был вбит в головы бесов намертво. Пережившие трагическую беспомощность в период крушения цивилизации, пройдя через голод и холод, через одичание, люди на своей шкуре прочувствовали, что им никто и ничего не должен. Не можешь развести огонь - умрёшь. Не можешь добыть пищу - умрёшь. Не можешь защититься - съедят. Так и произошло со многими. Самым близким спутником жизни стала смерть.
      Пережитое отразилось в быту новой жизни. Например, спичками и зажигалками в стране Правителей не пользуются, хотя могли бы их закупать у крестов: навек не запасёшься, да и ненадёжно. В ходу огниво - кремень, кресало, трут. Кремень можно найти у реки и в лесу, кресало сделать элементарно, а трут - это ещё проще. Но без навыка придётся помучиться. Городскую посуду прошлого заменила посуда самодельная, теперь уже самодельная лишь в том смысле, что она продукт местной промышленности. Эта посуда и удобней и функциональней, выполняются индивидуальные заказы. Вышли из употребления фабричные сигареты, хотя их тоже можно закупать. Так, для пижонства в кабаках продают. В ходу самодельные трубки, и какие! Иногда чуть не произведения искусства. Табак свой, гашиш свой. Цигарки не хуже кубинских. Научились делать древесный уголь, добывать в лесу дёготь, засели за травники. Грибами первое время травились, пока не разобрались, что к чему. В лесу только городской дурачок погибнуть может. Лес и выходит, и вылечит, и от врагов укроет. На подходе свой уксус: в прошлой жизни мелочь, а в новой - на сто случаев помощник. Своя мыловарня. Мыло на вид неказистое, но целебное и от запаха обалдеть можно. Всего не перечислишь. Новый быт - сочетание старинного опыта человечества и памяти о погибшей цивилизации. Всё, что касается выживания, впитывается, как в губку. Это замечательно, но привычка та же натура. Автомобили, мотоциклы, компьютеры, кино, книги и далее по бесконечному списку. Вот с чем расставаться не хочется.
      Царёво - деревня столичная, да и деревня то по привычке, а так уже что город, своеобразный, конечно. Не пример нравственности, столица славилась в Углах скандалами, дурацкими происшествиями. Но во время опасности все разногласия и споры оставлялись "на потом". Вот в чём Царёво пример для подражания, потому что далеко не все новые, в смысле примкнувшие, поселения усвоили опыт коллективного становления. Выжить в одиночку - это выжить на половину, а может даже и на одну треть. В одиночку будущего не построишь. Закон эволюции неумолим - выживает популяция, а не индивидуум. Если нет беззаветной заботы друг о друге, то и будущего нет. Жаль, что в обыденности это забывается. Соседство, общий язык, общая культура - всё это без взаимовыручки только иллюзия общности.
      Если, не вдаваться в чёртовы детали, то элементарный уровень выживаемости сельчан Никиту устраивал. Чтобы не случилось сейчас с Царёво, рано или поздно они построят новое Царёво, чтобы снова жить с руганью и скандалами, пока бомба над головами не повиснет. В этом сельчан только могила исправит. Обидно, что пропадает потенциал куда больше элементарного выживания. Увы, говорить об экономике Углов - это сильное преувеличение. Нет никакой экономики!
      Трудно сказать, то ли зверь выбежал на ловца, то ли ловец выбежал на зверя, тем более что беготня и не требовалась. Нужно было только-то оторвать задницу от царского кресла и посмотреть, чем заняты помощники.
      - И что это? - спросил Никита, показывая на монитор.
      - Межотраслевой баланс. - ответил Юрик, ровесник Никиты. Образованный, толковый, иногда настолько толковый, что трудно понять, о чём он говорит.
      Межотраслевой баланс деревни? Это такая компьютерная игра?
      - Я понимаю, что звучит странно. - оправдываясь, сказал Юрик и, не давая Никите опомнится, продолжил: - Вы всегда заняты... Проблема в том, что я знаю, как сделать, но в силу своего положения не могу. А вы не знаете, как сделать, но в силу своего положения можете. Я часть проблемы, а вы решение проблемы...
      Никита тряхнул головой, как от наваждения. О чём это?
      - Я ничего не понял. - сказал Никита. - Но ты не повторяй. Двигайся дальше.
      Из сказанного Юриком Никита понял лишь, что у парня есть план перестройки экономики Углов.
      - У тебя переводчики есть? - спросил Никита. - Чтобы мне, дураку, перевели на человеческий язык.
      - Вы не дурак. - возразил Юрик. - Это я объяснять не умею. А так нас трое единомышленников. Если вы завтра найдёте время...
      - Завтра?! - возмутился Никита. - Это ещё вчера нужно было! Полчаса вам на сборы.
      Среди троих только один оказался с проблесками объяснительного таланта. В теоретическую часть Никита вникать не стал, а план внедрения ему понравился, но с замечаниями:
      - Вы не учли всего лишь инертность сельчан, их тугоумие. В вашем варианте план провальный. И давайте перейдём на "ты", а то я запутался. Не пойму, когда вы говорите обо мне, когда о нас с Колей, а когда... - Никита указал пальцем на, непременный в каждом официальном помещении, парадный портрет. - О Правителях, честь им и хвала во веки веков!
      Предложение перейти на "ты" глубоко обескуражило собеседников и, когда уместно было бы сказать по-новому, на них нападало заикание. Они стали обходить неудобные словесные конструкции мудрёными фразами, по пути порой сами, теряя смысл сказанного. В Царёво Правителей называли на "ты" только те, кто помнил их ещё циркачами - старожилы, которых поэтому, а не за давностью лет, так звали и отличали от прочих сельчан. Мелочь, а всё ж привилегия! Экономическая троица так и не смогла преодолеть психологический барьер, отделяющий будничность от Правителей.
      - Как знаете! - Никита безнадёжно махнул рукой.
      Пробежались по плану ещё раз, более внятно, без сложных грамматических конструкций, и Никиту осенило, но делиться своим озарением он не стал из соображений секретности.
      Дома с места в карьер он спросил у Николая, при этом покручивая пальцем у виска, таким образом, указывая на его внутреннюю библиотеку:
       - У тебя по экономике что-нибудь есть?
      - А что в твоей Акаше нет? - ответил вопросом Николай, указав пальцем на верх.
      - Там уже коммунистическое будущее. - отмахнулся Никита.
      - Понимаю... - Николай сделал вид, что задумался. - Нашёл... Коммунистический манифест называется.
      - И не стыдно? Собиратель дразнилки пересказывает! - Никита смотрел осуждающе. - Ужас!
      - Революционер ты наш. Давай, рассказывай. - предложил Николай.
      - Революция грядёт. Это точно! - согласился Никита. - Без революции их с места не стронешь.
      Выслушав, Николай не сразу нашёл подходящие слова для комментария:
      - Ты коллективного суицида добиваешься?
      - Размечтался! Дождёшься от них! - не согласился Никита: - Встряска сумасшедшая, да что поделаешь.
      - Вызывай командиров, обсудим в штабе. Потренируются заодно. Я оденусь и подойду.
      С утра пораньше местное радио через все доступные громкоговорители сообщило, что три дня в лесу будут проходить учения, в связи с чем доступ туда гражданским закрыт. Сельчан это не обеспокоило. Последующие три ночи они спали сладко, некоторых из них ближайший сладкий сон посетит не скоро. А кошмары помучают вдоволь.
      Через три дня то же радио сообщило удивительную новость, которою очень хотелось принять за шутку. Оказывается, в лесу проходили учения сапёрного взвода. В результате мин не обнаружено, но найдены, очевидно, старинные клады золота. Вероятно, в этом кроется отгадка названия села - Царёво! Цари тут не просто бывали, но и сокровища свои прятали!
      Царские сокровища?! Большую часть своего золота, к счастью не всё, сельчане прятали в лесу. Как бы по грибы ходили, по ягоды, а то и просто побыть в одиночестве, природой понаслаждаться... Так и хотелось сказать приговоркой Хранителя - ужас! Царские сокровища! Каков стервец!
      Для иного разгул страстей в трагедиях Шекспира, что сладкое щебетание райских птичек, по сравнению с трагедией потери своего кошелька. Как страшно жить! Случившееся было услышано, но не сразу осознано. Осознание наступило как взрыв мозга.
      Грабёж! Грабёж среди бела дня! Ай да Правители! Ай да сукины дети! Поживиться решили! Сволочи! Нет, это так оставлять нельзя. А что, собственно, предъявлять? На золоте не написано чьё оно. И лес общий, пропади он пропадом! А сосед скажет, что это он закопал. А чем докажешь? Тупик! Конец сознания! Сколько всего вытерплено за проклятый металл! И на тебе! Пиздец подкрался незаметно!
      В лесу откопали почти 900 кг золота. На такой улов Никита не рассчитывал. Наверняка не всё откопали. Надо бы ещё раз пройтись. Ай да вечно бедные сельчане!
      Примчался Молчун и походил на взмыленную лошадь. В Царёво осталось только траурные флаги повесить, чтобы завершить картину вселенской скорби.
      - В деревню ни ногой! - категорически объявил Молчун Никите. - Порвут!
      Вадим, заявился в противоположном состоянии духа и с нарочитой театральностью подступил к Никите:
      - Скажу без прикрас правду-матку. Никита, ты гений! Какая драматургия! Сума сойти. Нет, театр жизни искусству не переплюнуть.
      Смех распирал Вадима, как тесную одежду на толстяке. Николай тоже посмеивался.
      - Всех вас порвут и меня тоже! - не отступал от своего понимания ситуации Молчун.
      - А ты в лесу ничего не припрятал? - спросил Николай, с подозрением глядя на Вадима.
      - Нет. Я всё с ним пропил. - Вадим указал на Молчуна.
      - На баб и на любовников потратил, признайся. - огрызнулся Молчун.
      В несерьёзную атмосферу колобком вкатился Комендант и доложил:
      - Я обсудил с начальником штаба меры по усилению патрульного режима.
      - Я в курсе. - кивнул Николай.
      Доклад дежурного офицера разрушил атмосферу трагикомического балагурства. Совершено нападение на патруль. Один боец ранен выстрелом из дома. Завязалась перестрелка. Стрелявших вместе с домом уничтожили драконы. Пострадало несколько близко стоящих зданий, но пожар уже потушен. Боец доставлен в госпиталь в состоянии средней тяжести.
      Выражение лица Николая на мгновение стало каменно-задумчивым. Никита хорошо знал эту паузу перед прыжком: Железный дровосек откопал топор войны! События принимали нешуточный оборот.
      - Объявляю военное положение и ввожу в действие мобилизационный план. Приказываю всем должностным лицам, в том числе гражданским, приступить к исполнению своих обязанностей в условиях военного времени. - распорядился Николай. - Обеспечить мне громкую связь с Царёво.
      Сценарий объявления военного положения был прописан досконально и в расшифровке не нуждался. По Военному городку прокатился сигнал тревоги, в Царёво заревели сирены, в небо взвились цветные сигнальные ракеты, оповещавшие работающих в полях и на близлежащих фермах. На первом этапе объяснение ситуации не требовалось. Требовалось неукоснительное соблюдение инструкций. С бойцами проблем не было, а вот гражданские нуждались и в объяснении, и в пинке под зад: звук сирены для них - приглашение к вниманию. Они запамятовали, что мир - это лишь передышка между войнами.
      - Долго собираетесь. - начал своё выступление по громкой связи Николай. - В Царёво совершено вооружённое нападение на бойцов. Один - ранен. Если вы в тайне молитесь богу, то молитесь, чтобы он выжил. От этого зависит судьба Царёво. Учитывая специфичность ситуации, предлагаю близким бойцов и волонтёров, а также гражданским, имеющим статус бойца, срочно прибыть в Военный городок. Волонтёры и мобилизационные резервисты поступают в распоряжение военного Коменданта. Остальные жители действуют по плану эвакуации, который до них доводился регулярно. Не внявшие моим словам, будут расстреляны на месте. О дальнейшей судьбе Царёво сообщу дополнительно. Или не сообщу, потому что это и так ясно будет.
      Слова про дальнейшую судьбу Царёво подхлестнули сельчан как удар кнута. Фантасмагория какая-то! Но если Собиратель решил, так и будет. Камня на камне не оставит! Началась паника. Тех, кто сомневался в реальности угрозы, не слушали. Индюк тоже думал, да в суп попал. Купцы тоже верили в свою незыблемость, а где они сейчас? Это если начисто забыть историю Царёво. Те, у кого память отшибло, пусть и остаются, все равно не жильцы.
      Когда через час Николаю доложили, что сельчане ещё собираются, он недовольно сказал:
      - Вот так их всех и поубивают! Им хоть кол на голове теши. Не слышу доклада о готовности ракетных установок к обстрелу.
      По выверенному плану на эвакуацию Царёво отводилось максимум полчаса. В первые минуты тревоги бойцы посчитали происходящее учениями. Страшно стало, когда до Военного городка добрались их близкие: слезы, недоумение, растерянность, ужас в глазах. Заряженные ракетные установки нацелены на Царёво. Невозможно вообразить то, что видишь собственными глазами.
      И в Технарях был свой план эвакуации. В подавляющем большинстве не старожилы, жители промзоны возмутились: как такое может быть? Уничтожить Царёво из-за выстрела в бойца? Невероятно! Варварские, средневековые казни приходилось терпеть, но как смирится с вопиющей несправедливостью? В одном из цехов компании авансом названной металлургической, собралась шумная сходка. Идти к Правителям. Требовать, просить, даже умолять...
      - Мне будет очень жаль, если вас расстреляют. - сказал хозяин компании, Захарыч, дав выговорится своим рабочим. - Мне уже шестьдесят. Это не мало, но и не так уж много. А слушая вас, я чувствую себя очень старым. Не потому что вы все моложе меня. Жизненный опыт у нас разный. Я вас высчёлкивал откуда мог. Один рыл канавы, другой хвосты свиньям крутил, третий дурью маялся и так далее. Вы все занимались не своим делом. Теперь так не скажешь. Где ещё у вас будет такая возможность? Когда я вас собирал, вы были только похожи на людей, а сейчас я горжусь вами. Но за всё надо платить. Вы собираетесь пойти к Правителям и объяснить им, что они чудовища... А я вспоминаю. Генеральские расстреливали нас как скот. А лично я у них на цепи сидел. Не я один. Объявили, что начнут убивать, если Правители не сдадутся. Мы думали, сбегут. Как иначе? Кто бы из нас не сбежал тогда при таком раскладе? Глазам не верили, когда они вышли перед генеральскими. Что дальше было, об этом историй много. Во что верить, сами решайте. А когда во главе горстки отчаянных Правители шли воевать с Генералом, мы их провожали под марш Славянки. У меня и сейчас в груди щемит, когда я об этом говорю. Никто... Услышьте, почувствуйте это слово. Никто не верил, что они вернутся живыми. Мы их хоронили под марш Славянки. Дважды хоронили. А когда Никита чуть не умер от ран, за него вся деревня молилась. Для вас Правители - парадный портрет. А для меня моя жизнь. Мне посчастливилось оказаться там, где оказались они. К слову, знаете или не знаете, вы находитесь сейчас приблизительно на том самом месте, где погибли безвинные люди. Бандиты ими прикрывались как щитом. Правители взяли на себя этот грех, чтобы спасти наши жизни. Мы их осуждали. Сдуру, даже бунтовали по разным поводам, и, чуть было, не попали под ярмо религиозных мракобесов. Тогда нам пришлось делать выбор. Я его сделал. С Правителями я готов начать всё сначала, хоть с голой земли. Правы они или не правы? Правда в том, что за всё нужно платить. Вас возмущают привилегии бойцов. А у нас мир лишь потому, что они постоянно на войне. Сомневаюсь, что кто-то из них доживёт до старости. Высуньте нос за пределы наших территорий. Там люди уже в шкурах ходят, прошу не путать с кожей от Версаче. А мы здесь металлургией занимаемся. Идите... Я не могу вам запретить. Уверен, что это ничего не изменит, потому что если станет по-вашему, то всего, что сейчас вокруг вас, не будет. Ваши светлые идеалы хороши, прекрасны, но самоубийственны. Те, кто передумал, исполняйте приказ Правителей. В военное время неисполнение их приказа карается смертью. А когда в Царёво, которое Правителя подняли из ничтожества, из-за угла стреляют в бойца - это военное время.
      Протестное настроение сходки выдохлось, как будто помещение проветрили.
      Сельчане замешкались из-за своей безалаберности. Про тревожные чемоданы они давно забыли, а многие их так и не завели. Теперь по запарке собирали в баулы, что на глаза попалось и о чём вспомнилось. Необходимо это или нет? Всё пригодится! А ведь военные расписали им строгий минимум того, что нужно было обязательно взять с собой. Но где теперь этот список? Где-то лежит. Некоторые эвакуанты так навьючились, что смотреть на них страшно было. А каково все это нести?
      Предписывалось, что в каждом жилом доме должна быть схема выхода на свою точку сбора эвакуируемых. И где ж те схемы? Когда-то были, на видном месте весели. В конце концов, своя не своя точка сбора, какая разница! В итоге где-то было пусто, и волонтёры бездельничали. Где-то было невыносимо густо, выстраивались очереди, и волонтёры еле справлялись с потоком людей, получая за это попрёки. Каждой семье или группе людей, которые условились держаться вместе, выдавался эвакуационный жетон на получение сухих пайков, когда собственные запасы кончатся. А у многих собственные запасы и не начинались, тогда как, они должны были раз в месяц их обновлять в закреплённых за ними эвакуационных местах в лесу. Как выяснилось, не обновлял никто, даже те, кто поначалу отнеслись ответственно к плану эвакуации. И что совсем скверно, минимум половина сельчан или забыли, или так и не полюбопытствовали, где же предписанные им места находятся?
      К чести сказать, никого на произвол судьбы не бросили. Безнадёжно лежачих больных выносили на руках по переменке, потому что не знали где взять носилки. Женщинам с детьми давали зелёную улицу и помогали им, чем могли. За время эвакуации не то, что драки, ссор не было. Но никто этого даже не заметил. И что совсем не поддаётся объяснению, так это отсутствие мата. Проскакивали словечки разные, но не более чем проскакивали. Это при том, что разговорный язык в деревне - "мать-перемать". Казалось, что без матюгов и понимать то друг друга скоро перестанут.
      Инвалидов в селе немного. В основном это бойцы, искалеченные войной. Кто-то без руки, кто-то без ноги или вообще без ног, кто-то с неизлечимой травмой позвоночника, контуженные... Военная концепция Правителей - активная оборона: не ждать нападения, а наносить упреждающие удары по очагам потенциальной опасности. Тайные рейды, диверсионные операции - это будни бойцов. Мирные соглашения Правители не исключали из арсенала борьбы за мир, но считали их политическим лицемерием и никогда не выполняли. Воевать за свою землю нужно на чужой территории. Цена мира - непрекращающаяся война, а значит - убитые, раненые, покалеченные. Переиначив некий афоризм, Николай внушал бойцам: "Единственный способ закончить войну - это проиграть её".
      Ветеранов бойцов сельчане уважали без каких-либо дополнительных понуканий и никого не оставляли без внимания. Безумия из-за инвалидности случались, но редко. Даже реже, чем среди гражданских сельчан. Ставшие нестроевыми бойцы наоборот тянулись к жизни. Адаптировавшись к печалям свой судьбы, инвалиды со временем становятся не менее, а иногда и более чем здоровые люди, по-простому счастливы, радуясь новому дню, солнцу над головой, открытому миру. Окружающие всячески помогали им принять себя в новом состоянии. Не оставляли их без посильной работы, звали к себе в компании, на всех коллективных мероприятиях оставляли для них лучшие места. Половина судейского корпуса Царёво, бесспорно лучшая - бойцы инвалиды. Казалось бы, человек с физическими недостатками должен испытывать зависть к здоровым людям, ненавидеть их и мстить за своё жалкое положение. Наверное, и так бывает, когда общество не без оснований считает инвалидов обузой и выбрасывает их на обочину жизни, в лучшем случае - откупается. Про Царёво это не скажешь. Злые языки объясняли сердобольность сельчан по-своему: когда у инвалида статус бойца со всеми вытекающими последствиями и приличный доход, то грех его не лелеять. От нищего бы нос воротили. Напраслина! И нищего бы приветили.
      Один из судей мог передвигаться только в инвалидной коляске. Волонтёры в миг бы доставили его в Военный городок, но он отказался покидать Царёво. Ему было обидно и горько за решение Правителей, он со слезами смотрел на безумные сборы сельчан. Приказ судьи для волонтёров закон. Они ничего не могли поделать. А вот сельчане рассудили по-своему. Судью против его воли, они забрали с собой, передавая его на коляске из рук в руки, потому что далеко не везде можно было на ней проехать.
      Кое-как разместились только к глубокой ночи: кто в лесу, кто в поле. Чёткий эвакуационный план практически не состоялся, и жителей оказалось больше, чем предполагалось. Обвинить в этом некого, кроме самих себя. Бойцов не слушали, от волонтёров отмахивались как от надоедливых мух, когда те пытались втолковать своим землякам правила поведения в экстренных ситуациях. А теперь те же волонтёры сбились с ног, помогая людям обустроиться на ночлег.
      Когда эвакуационная горячка спала, душами сельчан завладела жуткая тоска, хоть на Луну вой. Сознание сопротивлялось восприятию случившегося. В памяти всплывали эпизоды мучительного выживания сразу после Серой смерти, они накладывались на реальность, усиливая чувство безысходности, обречённости. Поползли разговоры о подоплёке событий. Безумец, выстреливший в бойца, один из тех, кто прятал своё золото в лесу и теперь лишился богатства. Как нелепо! Бойцы тут причём?! Стрелял бы в Хранителя, не дай бог, конечно. Да и Хранитель в чём виноват? А если бы сосед, нашёл золото соседа, спрятанное лесу? Что, пришёл бы и отдал? Мол, возьми дорогой друг и прости меня идиота за то, что выкопал твою заначку! Бред!
      Неизвестно, кто именно пострадал от приступа золотой лихорадки, как сразу же окрестили случившееся. Знали бы "не столь имущие", чтобы закапывать свои денежки, тех "много имущих" миллионщиков, то порвали бы их на месте! Да, да - вторили гневу сельчан золотолишенцы, с ужасом осознавая, что справедливость уже окончательно не сможет восторжествовать, надежда на неё не только умерла, но и может утащить за собой в могилу. А слухи, как водится, росли: сначала говорили о тонне золота, потом о трёх, остановились на пяти.
      - А я-то, дура, по грибы ходила! - воскликнула одна из женщин. - Золото надо было искать!
      Это шутка разлетелась как вирусная реклама. Заговорили про Лес Чудес в Стране Дураков. Люди смелись, сквозь слезы.
      А в опустевшем Царёво, жизнь, тем не менее продолжалась. Ни стихийная, а давно сложившаяся устойчивая, крайне осторожная в обычной жизни, криминальная группа занялась мародёрством. Бандиты рассуждали здраво: раз Царёво будут бомбить, то без патруля. Своих под ракеты подставлять не станут. За раз разбомбить всю деревню невозможно, значит есть шанс не попасть под раздачу. Ну, а кто не рискует, тот в лесу сидит. Как выяснится позднее, бомбить Царёво Николай не собирался, а припугнул, чтобы максимально приблизить к действительности учения по гражданской обороне. Разумеется, заодно и наказать сельчан страхом. Что на первом месте "заодно", или "учения", сказать трудно. Куда уж тут с бандитской логикой, да в правительственный ряд! Попались мародёры как миленькие!
      Под утро сельчане немного вздремнули на новых местах. Просыпаться в глупую реальность не хотелось. Но будильник оказался радостным. Военное положение отменено! Рассказывали, что некоторые женщины в обморок упали, когда узнали. От ожидания бомбёжки не падали. Женщин понять трудно.
      Обессиленные, вымученные сельчане возвращались по домам как-то робко, словно боялись спугнуть очередную реальность. То им не верилось в разыгравшийся наяву кошмар, а теперь не верилось, что он закончился. Они шли по Царёву и видели его как-то по-новому, словно жизнь стряхнула пыль с их глаз. Деревня казалась до боли родной, родной как никогда прежде.
      Денёк сельчане отдохнули, но от потрясения не оправились. Для этого требуется время и покой. Но жизнь оборотов не сбавляла. На ум приходили слова из песни: "Ямщик, не гони лошадей!" Грянуло событие и снова раньше небывалое: Правители вызвались встретиться с сельчанами! Вот напасть! Ещё месяц назад о такой встрече можно было только мечтать. Теперь же от неё ничего хорошего не ждали.
      Без преувеличения историческое собрание произошло во Дворце власти. Любопытство оказалось сильнее опасений. Даже будь зал трижды резиновым, желающих он всё равно бы не вместил. Встреча транслировалась на улицу и на все Углы.
      К объявленному началу Правителей не было. Через полчаса ожидания бойцы вынесли на сцену какой-то прибор. Из зала было трудно понять, что это. Когда изображение с видеокамер дали на большой экран, зал, улица, и Углы вздрогнули: бомба! Крупным планом показали часовой механизм. Он работал! Но табло высветилось два, один... В зале вскочили на ноги, но бежать уже поздно. Улица шарахнулась в разные стороны. В голове ни у кого, ни одной мысли: пусто! Табло выдало ноль. Ничего не произошло. Мысли в головах побежали с запозданием: Правители решили всех взорвать. Маньяки! Сумасшедшие! Полуобморочной туман застилал глаза.
      Как ни в чём не бывало на сцену вышли Правители и сели рядом за журнальный столик с микрофоном. Подождали пока люди, преодолевая ватность в ногах, вернуться на свои места.
      - Это предназначалось в первую очередь для нас, а потом уже и для вас. - Николай показал на взрывное устройство. - Мощный заряд. От здания только воронка бы осталась. В зале нет самоубийц. Среди вас нет людей, которые это задумали. Чего они добиваются? Могу предположить. Они за свободу, демократию, равенство и братство. Но в результате вы получите религиозное рабство и междоусобную войну. Наверняка, в зале есть мягкие оппозиционеры того же толка. Они за мирную победу того же самого. Что делать? Разделиться и сосуществовать? Не получится. Так не бывает. Выселить несогласных? Не думаю, что это правильно. Вы построили свою новую жизнь совместным трудом. Вам решать. Мы за вас это решать не будем. Мы не тащили вас за волосы в своё счастье. Мы с вами, вы с нами. Вместе веселее! Помните? Вероятно, веселье затянулось. Теперь, не те, кто сейчас в зале, но все же кто-то из вас, хотят нас убить. Нам стыдно ходить по Царёво с охраной. Это не наша жизнь. - в зале стояла мёртвая, бездвижная тишина. - Если дело только в нас, то мы уйдём. Если...
      Николаю не дала договорить женщина. Она вскочила с места и закричала:
      - Нет! Мужики, что молчите?! Говна в рот набрали? Я не хочу, чтобы моих детей на кровь пустили!
      Она совсем не о том, но, вероятно, последние слова Николая переключили её мозг на кошмарные воспоминания.
      - Нет! - сказал, встав один человек, люди вслед за ним стали вставать со словом "Нет!"
      Дружным многократным "Нет!" взорвалась улица. По Углам прокатилось цунами женских истерик.
      Когда эмоциональный накал спал, Николай продолжил:
      - Вы не дали мне договорить. Спасибо за солидарность. Первое, что сделают поборники справедливости - начнут сводить счёты. Это их родовое проклятие. В своё время вы сделали свой выбор, и мы сделали свой выбор. Я знаю, что у нас есть единомышленники, которых мы не бросим, да и сами они умеют за себя постоять. Но я решил, что единомышленников у нас осталось немного. Вероятно, я ошибся.
      В зале раздались аплодисменты, сначала робко, а потом по нарастающей до шквала. Николай терпеть не мог аплодисментов, считая их дурацким выражением эмоций, да и лицемерным, пожалуй. Но это уже от него не зависело.
      - Теперь к не менее насущному. - продолжил Николай. - Поговорим о случившихся учениях по гражданской обороне.
      Учениях?! Это были учения?! По залу пробежал звук, напоминающий шорох и воздух наполнился коллективным выдохом, напоминающим "ха...". Да, жизнь с Правителями всё веселее и веселее!
      - Вы решили, что я разнесу Царёво в хлам? - усмехнувшись, спросил Николай и сам ответил. - Правильно решили. Мне пришлось преодолевать такое искушение. Я могу понять это. - Николай показал на взрывное устройство. - Но выстрел в патрульного бойца... Я не хочу понимать. Напомню, что бойцы, как и вы люди, часто, как и вы, далеко не подарочные экземпляры, но... Оскорбление бойца, нападение на бойца - это оскорбление лично меня, это нападения на меня. Удивляюсь, что вы до сих пор этого не усвоили. Надеюсь, мы все извлекли урок из случившегося. К учениям. По отдельности вы умные и сообразительные. Откуда берётся общее тугоумие - не пойму. Ваша безалаберность пугает. В реальной боевой обстановке процентов сорок из вас поубивали бы с такими сборами. Не уверен, что мы с Никитой из-за этого разрыдаемся, мы сделали всё, что в наших силах. А вот оставшиеся в живых заплачут, потеряв родных, близких, друзей. Не знаю, клеймить вас как скот, что ли и по стойлам расставлять? Советую выучить назубок план эвакуации и выполнить все предписанные для вашей же безопасности мероприятия. О добром. К вашей чести взаимопомощь и взаимовыручку среди вас я заметил. Для меня это большая неожиданность. До сих пор поверить не могу. Вы стали считать себя народом. Признаки есть. Например, законы, которые вы принимаете... Иногда кажется, что это дурной юмор и глупость дремучая. Законами природу человека не исправишь. Вы цепляетесь за прошлое, за гнойное, тупиковое прошлое. Это пройдёт, надеюсь, что и с нашей помощью. Важнее другое... Вы понимаете, что стоит защищать. Выживать - одно, знать, за что стоит умереть - другое. Вы нашли свой дом и это не четыре стены, это ваши мысли, ваши планы, ваши любимые, ваши дети. А стены мы сообща построим не здесь, так в другом месте. И без аплодисментов, пожалуйста. Не верю я аплодисментам. - пресёк Николай попытку зала выразить эмоции - Объявляю благодарность лично Коменданту, комендантскому взводу, волонтёрам и мобилизационному резерву. Молодцы! Без вас сельчане - стадо баранов. Объявляю набор в волонтёры, потому что нынешние зачислены раньше срока в бойцы. О планах. Возвращаясь, мы проехали по провинции, скажем так. Печально. Конечно, Царёво столица. Зажравшаяся, высокомерная столица. А мы с вами просто начали раньше. Нужно помогать. Они тоже ваш народ. Впредь будем строиться по сетевому принципу. Есть Царёво, нет Царёво, жизнь должна продолжаться, как будто ничего не случилось. А про демократические игры скажу... Нам нужны люди, осознавшие свой выбор и те ограничения свободы, которые он на них накладывает. Примазавшихся к хорошей жизни, но в душе не принимающих наши порядки, прошу, пока прошу, убраться подобру-поздорову. Вы всё равно себя проявите, предадите, нагадите. И тогда пощады вам не будет.
      Собиратель в своём духе: сначала за душу взял, потом похвалил, как поругал, поругал, как похвалил. И за словом в карман не лезет.
      - А как насчёт пенсии? Пенсию нам кто платить будет? - раздался неожиданный вопрос из зла и вызвал чей-то нервный смешок, которой увлёк за собой лавину всеобщего хохота.
      - Тебе ответили. - констатировал Николай. - Будущее не в пенсии, будущее - ваши дети. Рад, что Царёво стало напоминать ясли. Только учтите, воспитывайте своих детей правильно. Скидки на возраст не будет. Все одинаково ответственны за свои поступки. Почему так? К сожалению, среди вас полно дебилов. Потребуется много времени и жертв, чтобы избавиться от генетического мусора. Отличить дурное воспитание от тяжёлой наследственности можно, но не всегда. Впрочем, большой разницы не вижу. Не забывайте об этом, чтобы продолжение рода не превратилось в личную трагедию. И напоминаю про запрет смешанных браков. Любите кого угодно, как угодно и где угодно. Но секс не повод плодить потомство изгоев, которым не найдётся места в нашей жизни. Не найдётся. Это я обещаю твёрдо. То, что называют расизмом, генетически в интересах всех и каждого, в интересах будущих поколений.
      Для умных и, хотя бы несколько образованных, слова Собирателя не прозвучали загадкой. Расизм и фашизм - можно утверждать, государственная политика Правителей. Это не секрет. Но если, утерев гуманистические сопли, поразмыслить, так ли уж Правители неправы?
      - Что, и на детей рука поднимется? - выкрикнул кто-то из зала.
      Николай не стал отвечать. Вопрос зряшный. Всем ясно: как Правители сказали, так и сделают, даже если после них только выжженная земля останется. Паузу прервал женский возглас:
      - Сострадания в вас нет!
      - Наше сострадание на вашу погибель. - ответил Николай: - Мало, видать, горя хлебнули. Не наплакались! Ваши проблемы. Конечно, не с детей нужно начинать, а с вас и вам с самих себя. Пьянство, поножовщина, драки... Достойный пример для воспитания ублюдков и дебилов. Чем удобряете, то и вырастет. Вы недовольны строгостью бойцов, а я считаю, что бойцы расслабились и проявляют излишний гуманизм. Впредь, и это мой приказ, никаких поблажек: тех, кто не состоянии усмирить свою бытовую агрессивность, уничтожать на месте. Перевоспитывать бесполезно. Вот такое наше сострадание.
      Ответил, как ответил! В своей обычной манере, которая сродни гильотине от головной боли. И есть, что возразить, да всё не о том будет. Просто с трибуны говорить. Хорошо воспитывает детей, тот, кто их не имеет! Воспитывай, не воспитывай, а представить, что твоя кровиночка по несмышлёности под топор Правителей попадёт - это в голове не укладывается!
      А про излишний гуманизм бойцов - сильно сказано, хотя не без того. Действительно, дебоширства да мордобоя от дури и спьяну стало больше, но и народу разного прибавилось. А бывает, что два характера стенка на стенку идут, да как разобраться, кто прав?
      От слов Собирателя до дела дистанции нет. Бойцы отложат дубинки в сторону и налягут на оружие. В негодовании сельчане бросятся к судьям, мнение которых выразит старейший:
      - Бойцы нам не подсудны. А даже если бы... Я не хочу дожить до того момента, когда кто-то из бойцов не выполнит приказ Правителей. Тогда нам всем пиздец! Это точно. Да, что вдруг вы так возбудились? Пока только поверх голов стреляют. Вот и думайте сами, пока есть, чем думать.
      Приказ Собирателя, который назовут "О строгости", сельчане прочувствуют чуть позже. Собрание продолжалось.
      - Не нравится мне, что ты нас языком, как палкой молотишь. - сказал, поднявшись мужчина средних лет, явно из технарей, судя по городской, а не по спортивно упрощённой деревенской манере одеваться. Мне многое не нравится, но... Я все равно за вас. Сердцем присягнул, а ум бунтует. Не помешало бы вам народ послушать. Хотя бы иногда...
      - Хорошо. - после небольшой паузы ответил Николай. - Выберите пять человек в Военный Совет. Пять человек с правом совещательного голоса.
      Сельчане плохо представляли себе устройство Военного Совета и не смогли сразу по достоинству оценить неожиданное предложение Николая. А вот Вадим в сердцах ойкнул. К самоуправлению добавилась новая ветвь как бы ни более существенная, чем местечковая власть. И как теперь управляться прикажите, когда пять демагогов всюду нос совать станут? И так каждое решение с боем даётся. Вадим ошибся.
      Избранников сразу саркастически окрестят Великолепной пятёркой. Управляться станет легче, хотя без демагогии не обойдётся. Перечить Правителям все равно, что руками облака разгонять: для виду, разве что. А вот отчёт перед людьми держать нужно конкретно. Чтобы не позориться, вахлаков и крикунов на выборах прокатят. Достойный получится выбор. А умные - Правителям в помощь и себе не в убыток. Так дурацкое ёрничанье толпы перед властью на себя и отвлекут. Ох, и доставаться им будет за то, что, по мнению вечно чем-то недовольных сельчан, плохо избранники доводят до Правителей мнение людей! А если разобраться по-умному, то последуй Правители за чаяниями народными, то и конец света светлым воскресением покажется!
      Речь Николая на знаменательном собрании назовут Тронной речью Правителей. Ничего нового сельчане не услышали, да и ничего другого не ждали. Разве что, некоторые надеялись на проявление большего уважения со стороны власти к общественному мнению. Те, кто поциничней, отвечали на это без обиняков: "Брюхо набил, карманы набил, а теперь вот уважения захотелось? А забыл, как приполз сюда на карачках, и за корку хлеба даже столбам в деревне готов был кланялся, словно несметное богатство получил. Получил. Жизнь получил, достаток получил. Да вот цены за это не знаешь!" Конечно, хотелось слышать от Правителей чаще одобрение, чем хулу, но вот они такие: с народом не заигрывают, говорят, как есть. А ещё говорят, что насрать им на народ, хотя больше них для народа никто не сделал.
      Не мало сельчан хранили верность Правителям не потому что Правители пришли свыше, или особенно мудры, или ещё что-то в таком духе. Другие Правители наверняка будут хуже. Даже в страшном сне не привидится, что, например, Правителем станет сосед! Боже спаси! Неисповедимы пути демократии. Чур, её, чур! По здравому размышлению, за Правителями, как за каменной стеной. А то, что народ на них частенько обижается, так это верное доказательство народной глупости. Дураков всегда большинство. Зло не от Правителей, а от природы людской. Руки сотрёшь каждого по головке гладить, разве что ежовую рукавицу надеть.
      Продолжил тронную речь Никита:
      - Почти все уже сказано. Не буду повторять. Разъясню золотой вопрос. Кто-то подумал, что мы решили поживиться за чужой счёт. За вас счёт можно только зубы на полку положить, да ноги протянуть. Вы сами решили отчислять десятину на содержание бойцов. Если судить по вашим десятинам, то вы в нищете прозябаете. Это касается компаний и фермерских хозяйств. Рабочие из своих личных средств вложили в Фонд больше, чем наши капиталистические акулы. Мы не полезем в вашу бухгалтерию. Рабочим спасибо, а капиталистам нашим - моё презрение. Ваши платежи я вывешу на посмешище. Уж совсем не платите, чем так позориться. Думаю, в мировой истории не было армии, которая содержит сама себя. Можете гордиться, благодаря вам, теперь она есть. Ничего, обойдёмся. Не будете нам в спину стрелять и за то спасибо. Про лес чудес. Те, кто так неосмотрительно там закопали золотишко, могут обратиться в суд и, если сумеют доказать своё право собственности, золото им возвратят. Всё золото передаётся в Гражданский фонд при Гражданском комитете. Это общественная организация. Сами выберете руководство и решайте какие социальные проекты необходимы в первую очередь. Кто попытается запустить туда мохнатую лапу, отрублю по самые яйца. Вынужден это сказать. Ваши местные бюджеты словно созданы для воровства. Не буду спорить, отчасти вы уже народ, а в народе, наверное, так принято, самим у себя воровать.
      Обратиться в суд? Иезуит! Прирождённый иезуит. Про остальное и точно, и язвительно. Придётся раскошелиться на десятину. Заниматься бизнесом и не дружить с Никитой, что со своей головой не дружить - это уже неоспоримая истина.
      Никита собирался говорить о будущих изменениях, о финансовой реформе, о перспективах... Но бомба в зале похерила его оптимистический настрой. Мудрец сказал: "Когда мы есть, то смерти ещё нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет. Таким образом, смерть не существует ни для живых, ни для мёртвых". Всё равно, умереть сегодня - это страшно, а вот когда-нибудь потом - это ничего. Сильнее Никита боялся другого. А что если из них двоих выживет он? От этой мысли Никиту прошибал холодный пот. Никакой жизни без Николая он представить не мог.
      - Кое-что всё же обнадёживает. - продолжил Никита. - В деревне развелось столько самоделкиных, что диву даёшься. Господа изобретатели, двери нашего Фонда для вас открыты. Создана специальная группа, которая будет рассматривать ваши предложения, и финансировать одобренные. Предприятия Фонда и даже офис, переведены на трёхсменный график. Всех, кто знает, чем хотел бы заняться, но не знает, как найти тех, кто это оплатит, милости прошу! Попытайте счастья. Работы невпроворот. У вас только в деревне сонное царство. Хочу предупредить, мы пойдём вперёд и отстающих ждать не будем. Просыпайтесь, а то останетесь с боку припеку, да при убытках.
      Даже у сельчан с крепкой головой, голова пошла кругом. Что уж говорить о так себе, никаких головах, которые и без того закружены всякими глупостями, от которых что в лоб, что полбу: все равно ни хрена не понятно. Правители мерили сельчан одной меркой по глупым головам - это обидно. Да что поделаешь, если, действительно, в коллективном выражении деревенский ум не проявлял способностей к высокому мышлению. А события валились, как из дырявого мешка, одно заковыристей другого: разгром Гильдии, золото, стрельба, учения, бомба. Обычно новостей было немного, и рассматривались они сельчанами в неспешном порядке поступления. А тут всё и сразу! Начинаешь говорить об одном, а собеседник уже перескочил на другое, а то и не третье. Только Учение по ГО чего стоит! О нём месяц можно говорить, с разных сторон его рассматривая. Да что месяц! Страху натерпелись на год вперёд. Ещё одни такие учения и крыша поедет. А бомба? Тоже, пока все версии обсудишь, полгода уйдёт. Чьё золото в лесу откопали? Какая разница! Это уже не интересно. На первый план вышел вопрос, как его потратить? Когда "золотолишенец" слушал соображения соседа на этот счёт, у него свет в глазах мерк. Так и хотелось закричать: "Руки прочь от моего богатства! Ты его не наживал, не тебе и распоряжаться!"
      Правители как были загадкой с первого дня своего появления в Царёво, так загадкой и остались. И с ними беда, и без них никуда. Начинают вмешиваться в деревенское житьё-бытьё - это плохо; не вмешиваются - это ещё хуже. Иногда даже хуже некуда.
      А уж как учения проклятущие материли! Поиграли Правители в пужалово, как с детьми малыми. А ведь сельчане поверили. Да и как не поверить? Правители на всё способны. А в другой раз верить или не верить? Нет уж, лучше верить: лучше в дураках остаться, но живым. Умным по душе пришлась женская мудрость: "Забота разная бывает. Иногда ребёнка для воспитания выпороть следует". Глупым мысль о воспитательной порке не понравилась. Что с них взять! Их учи не учи, век не выучишь. Видно, в детстве их мало пороли.
      В одном из кабаков уже крепко пьяненький мужичок рассуждал сам с собой, но громко, на публику:
      - То я люблю Правителей, то ненавижу, то снова люблю, то опять ненавижу!
      - Меньше пей и от шизофрении лечись. - Посоветовал ему хозяин кабака.
      - Э-ээ... Плоский ты человек! - ответил деревенский философ.
      Этот случай ушёл в народ в несколько ином варианте. Человек показывает на одну часть головы и говорит: "Тут люблю!". Потом показывает на другую часть головы: "А тут ненавижу!".
      Местами формирования общественного мнения в Царёво стали кабаки. Напиться можно дома, или к друзьям сходить. Для новостей радио появилось, да и с соседями можно перемолвиться. Другое дело, что далеко не во всяком доме накормят так, как в кабаке, а сосед соседа за умного редко держит. Вот и ходят в кабак на людей посмотреть, да себя показать. А под знатную закусь, как рюмочку другую не пропустить? Тогда уже и слово за слово. В результате, не за выпивкой шёл, а до зелёных чертей надрался. Видать, компания хорошая сложилась. Не всегда и не всякая компания складывается, но трезвее от этого не становятся. Поэтому работа у патруля будет всегда.
      Водку в Царёво, если вежливо попросишь, в любом доме за так нальют. Местное спиртное хотя и дороже воды стоит, но не настолько, чтобы с этого разбогатеть. Успешный кабак - это не общепит и не питейное заведение, хотя и выпивка, и еда должны быть на самом высоком уровне. Успешный кабак - это клуб, нередко бойцовский, в смысле мордобоя. Что, как правило, не могут поделить забияки? Не могут они поделить общественное мнение!
      По пестроте клубов на любой вкус Царёву нет равных в Стране Правителей. Новички и гости могут начать своё знакомство со столицей с заведения "Странь". Это не отстойное место для бедных новичков, как можно сразу подумать. Это ворота в новую жизнь. Там сразу предложат путеводители, как по злачным, так и по деловым местам. Для трудовых вербовщиков "Странь" - рабочее место. Любители сексуальной новизны приходят в поисках "свежего мяса". Непременные посетители - знатоки истории Царёво. Кроме как в Страни, их никто и нигде слушать не станет. У каждого рассказчика своя версия истории не только Царёво, но и всего остального мира. Новичкам это интересно только на первых порах.
      Застолбив за собой исключительное право, обслуживать по карточкам Службы натурализации, кабак "Странь" обеспечил себе стабильный доход. Право обслуживать мероприятия и проекты Фонда - это билет на выживание в жесточайшей конкуренции между кабаками. Без одобрения службы Молчуна, получить "госзаказ" невозможно. Хозяева успешных заведений люди не только креативные, но и умные, что само собой неразумеется. О подозрительных сходках и компаниях, об опасных поветриях в головах сельчан, сообщалось "куда надо" без запроса и напоминания. Одна из радиопередач называлась "Клубника" - это все клубные новости. Например, ведущий рассказывает об очередной драке в кабаке и подробно освещает разногласия, которые довели стороны до кулачного выяснения отношений. Так даётся отмашка для начала общедеревенской дискуссии, чаще всего по ничтожным, пустяковым темам. Молчун грубо называл это - пёрнуть в лужу. Правильная драка, радиодетализация и последующее "собирание пузырьков" - один из способов отвлечения общественного внимания на ерунду, приём создающий иллюзию свободы мнений. В действительности в Стране Правителей есть только одно мнение, поэтому она и называется, так как называется.
      Основная статья расходов всех кабаков - содержание кухни: чистота и порядок, как в операционной, не иначе. Проверить имел право любой сельчанин. Насмешники сравнивали это с сексом на площади, когда из-за подсказок не до секса становится. Начало санитарным строгостям положил Сумуилыч, Правители его поддержали. Результаты попытки передать контрольные функции деревенской власти, даже обсуждать не стали. Обсуждение означало бы очередь на Пирс Смерти. Не только кабацкий бизнес нуждался в строгом надзоре, который вынужденно взяла на себя власть Правителей. Один из девизов проверяще-карающих подразделений Фонда: "Где нет порядка, там не будет развития!"
      Одним из самых успешных заведений стал кабак, к созданию которого приложил руку Никита. Место расположения - бывшая церковь. Название - "Ад", с подзаголовком - "Здесь собираются все...". Многоточие указывало на подтекст - все мы там будем! "Социальные услуги" заведения не исчерпывались проституцией, кабинками для секса, саунами для коллективных развлечений. "Ад" взял на себя бытовое обслуживание бойцов-инвалидов, спонсировал самодеятельные театральные постановки, поддерживал разнообразные художественные таланты сельчан, устраивал выставки картин.
      Раз в месяц в бывшей церкви проходил "Чистый четверг" - оргия, беспрецедентная по размаху и разнузданности. Она начиналась с подобия мессы: эротическую службу придумал бывший священник, опираясь на лучшие образцы духовно-религиозного жанра. Для того чтобы предаться свальному греху в церкви, в атмосфере мистического таинства, в окружении реальных, а не бутафорских предметов культа, люди съезжались со всей страны. Формально, обязательно именно в это день, находились срочные дела в Столице. Увы, общественное лицемерие и ханжество давало о себе знать.
      Деревенские интеллектуалы, были и такие, без тени сарказма в их адрес - бывшие преподаватели в институтах и даже один академик - назвали происходящее анархией при монархии. И это не каламбур. Это практический теоретически невозможный сплав различных мировоззрений. Правителей, не без ядовитости, они считали сакрально-инфернальными монархами. Но научный склад ума не позволяет успокоиться на констатации фактов. Им казалось, что они нашли разгадку происходящего феномена. И сельчане, и жители Улов, разумеется, с разной степенью искренности, свободно избрали способ достижения собственных целей - они примкнули к Правителям. Они добровольно приняли это решение, хотя их убеждения не всегда совпадали с предложенными им. Но и не сильно отличались, надо сказать. А многим и вовсе на убеждения наплевать. В таких сообществах, коллективах, группах социальные процессы протекают иначе, чем там, где люди не чувствуют, что сами выбрали свою жизнь. Это не обязательно прямое, властное или общественное принуждение, хотя в основном о том речь. В жизни много тупиков по разным причинам. Были такие примкнувшие в силу обстоятельств и в Царёво. Но внутренний гнёт недобровольности, вынужденности не позволил им стать эффективными в новых условиях. Работа не ладилась, общение не ладилось, жизнь не ладилась. Пересматривать свои убеждения они не захотели. Жестокий, антигуманный, а честнее, чудовищный отбор, устроенный Правителями, выпихнул их на все четыре стороны. Некоторые жизнью поплатились. Зато оставшимся это пошло на пользу: никто не подвергал сомнению мотивацию их поведения. Отсюда словно с неба упавшая взаимовыручка, редкость криминального поведения, лёгкость в делах, не ленивость. Сказать об особом трудолюбии, язык не поворачивается. И о социальной гармонии не стоит даже заикаться. Варварские казни только чего стоят! Жуть социальная! Гармонично развивающееся, саморегулирующееся общество - это не из области фантазий, это глупость обыкновенная. Общество не биологическая, а антибиологическая субстанция. Вот человек и разрывается между биологичностью и антибиологичностью. Не до гармонии.
      В своём кружке интеллектуалы обсуждали возможные варианты дальнейшего развития, но Правителей "просчитать" не могли. Порой те поступали вопреки и здравого смысла, и нездравого смысла, казалось, всё, конец, приехали! А нет, едем себе дальше, только на кочке подпрыгнули. Истинно сказано, что миром управляют полностью сумасшедшие!
      Расстаться с Правителями в силу неразрешимых идеологических противоречий? Ответ на этот вопрос доходчиво отражён в анекдоте: "Зачем мне уезжать? Мне и здесь плохо". Другого глобуса нет, а на этом вряд ли где-то лучше. Мир во всех отношениях, безусловно, плох... Сельчане уважали своих интеллектуалов, всех называли профессорами, но не обращали внимания на их брюзжание, и в их теории не вникали. Для того чтобы ругать устройство мира, никакие теории не нужны, да и ума много не надо: достаточно оглянуться вокруг и, если ты не полный идиот, то всё сразу станет ясно.
      Возведённые досрочно в строевые бойцы волонтёры сразу же после объявления об этом устроили грандиозную пьянку. Ни золото, ни стенания сельчан, их не волновали. Упившись, они целовали портреты Правителей, клялись громить врагов и вообще... всех подряд. Статус бойца - не вопрос довольствия. Жить в Царёво безбедно - не проблема. Статус бойца - это другое ощущение жизни, другая ответственность, другое отношение окружающих, близость к легендарным Правителям. Этот хаотический набор почти романтических мыслей в головах волонтёров мало что проясняет. Он эмоциональное выражение одного из аспектов человеческой социальности - стремление идентифицировать себя с единственной и тотально значимой группой общества. Бойцы связаны между собой не только организационно, но и неписаным Кодексом чести, моральными обязательствами. Это действительно другое, чем у свободного бродяги, ощущение жизни. Боец, вчерашний сельчанин, он вроде бы и тот же и уже не тот. Станет ли он гордостью товарищей по оружию, или их общим стыдом - это по-разному. Ожидания могут оказаться ложными, а ноша неподъёмной: риск велик, черновая работа чернее-чёрного, смерть, кровь... Это плата за вознесение на высшую ступеньку в иерархии, которую выстроили Правители. Статус бойца ни купить, ни продать. А если вернутся с коллективистского уровня на индивидуальный, то ничто так не возбуждает, как война и власть.
      С пойманными во время, как выяснилось, учений по ГО, мародёрами, обошлись новым жестоким способом. Бойцы их поймали в беспокойную ночь, возится с ними было некогда, а сразу пристрелить жалко - пусть народ посмотрит на ублюдков, наверняка за ними и другие грехи найдутся. Вот и заняли пойманных работой: яму заставили копать, глубокую, такую, что те под конец ведром на верёвке землю вытаскивали. В эту яму и посадили. После отбоя тревоги, каждый сельчанин мог посмотреть на преступников, плюнуть на них, помочиться. А чтобы дольше мучились, гуманно давали узникам воду: без воды человек быстрее умирает. Сначала из ямы доносился нечленораздельный почти нечеловеческий вой, который перешёл в беспомощные стоны. Но это продолжалось не долго. Когда вонь пошла, яму закопали. Живые они там были, или мёртвые - без разницы! Наверняка у несчастных остались близкие и друзья, но они не то что на выручку, а даже попрощаться подойти не посмели. Если о неотвратимости наказания в стране Правителей оставалось только мечтать, то жестокость и воспитательная наглядность наказания находились на высочайшем уровне.
      В Углах столичным новостям поначалу верить не хотелось. Жуть какая! Бомбить Царёво! Такое и не пригрезится. А во время видеотрансляции бомбы на собрании, сердца, как часы тикали. На нуле многие зажмурились. Думать обо всём этом - и то стресс, а уж оказаться в таких переделках, то не дай бог! Неоспоримо, что провинции до уровня жизни в Царёво тянуться не дотянуться, хотя Углы не такая уже провинция, грех жаловаться - расцвели, как цветы на клумбе, глаз радуется. А всё равно завидовали, словно в Царёво по две милостыни подают. Да вот теперь само собой из души рвётся: как замечательно, что мы не столица! Любить Правителей безопасней из далека, по их портретам. А главное - золото целее будет.
      О бомбе в зале судачили, кто во что горазд. Договорились до того, что это сам Молчун инсценировку устроил. А даже если и так, то это лишнее напоминание, что настоящей бомбы недолго ждать. Если все фиги в кармане станут взрывчаткой, не устоять Царёву. Насчёт количества фиг в карманах, конечно же, преувеличение, но и напоминание о бдительности. А Никита опять, где попало, без охраны шляется! Драконы за ним по небу летают, а вдруг не доглядят с высоты? Появление Хранителя поблизости вынуждало сельчан бросать все дела и следить, за окружающими, которые в свою очередь, следили за ними. Не дай бог, а если бога нет, то и подавно, вдруг что-нибудь приключиться?
      Для Молчуна бомба в зале всё равно, что взорвалась, пусть её и обезвредили. Обезвредить - не достижение. Этой бомбы не должно было быть вообще! Спасибо, что Правители не давят на мозг упрёками. Молчун бы на их месте отхлестал себя грязной тряпкой. И поделом! Лёгкость, с которой террористы чуть не осуществили свой план, подсказывала - это сделали свои, в доску свои, настолько свои, что в голову не придёт их заподозрить. Поэтому и свидетелей нет. Ничего ни у кого не вызвало ни малейшего подозрения, не привлекло внимания. Интуитивно Молчун чувствовал - тропинка ведёт в золотой лес.
      Мысли Никиты бесплодно сбились на внешних врагов. Злило, что донесения разведчиков безмятежны и этого не подтверждают. Мнение Молчуна о том, что это свои сделали, взяло верх.
      Лишив человека богатства, осмелившийся на это, приобретает злейшего врага, которого только можно вообразить. Никита вспомнил странное чувство, которое то и дело возникало у него в зале на, в целом, духоподъёмном фоне: словно уколы. Это уколы ненависти.
      Никита поручил Молчуну сделать с видео как можно больше фотографий зала. Зачем? Молчун удивился, но расспрашивать не стал. Не принято было просить у Правителей объяснений, если они их сами не дали. Обсуждая обсуждай, приказали, выполняй.
      Зал снимали мало, распечатка получилась скверной. Переделали на фотобумагу, разбив на фрагменты. Затем в дело вступили "мальчишки". Засекречиваться от Молчуна, они не стали: он давно уже уверовал в их необыкновенные способности и вопросов не задавал. Работа заняла почти весь день: людей много, качество отпечатков скверное, на каждом человеке требовалось сосредоточиться, чтобы его изображение словно пропало, обнажая изображение скрытое. Никита не ошибся - "золотолишенцы" непроизвольно генерировали ненависть, которую и видели мальчики, как отличие от фона. Набралось прилично. Но не они подложили бомбу. Это очевидно. Иначе бы не сидели в зале и даже не стояли бы на улице. Полученный результат, хотя следствие не продвинул, был ценен сам по себе.
      - И что с этими что делать? - спросил Молчун, показывая на фотографии с отметками.
      - Надеюсь, ты знаешь историю. Враги народа, вредители и все такое... - начал издалека Никита, хотя мог бы просто приказать, но дело требовало исполнения с пониманием, а не тупого исполнительства. - Навредили они или навредят, или никогда не навредят, если такой случай не представится - это неважно. Даже если они сидят тихо, как мышки, то всё равно вредят самим фактом своего существования. Они никогда не простят. Для них это невозможно ни психологически, ни физиологически. Исторические контексты разные, а правильное решение одно. Среди них есть в целом неплохие люди. Думаю, ты обратил на это внимание. Но это ничего не меняет. Мы их пожалеем, они нас не пожалеют. Я подумаю, что и как можно сделать без лишнего шума.
      Даже привычный ко всему Молчун, развёл руками, сам не зная, что хочет сказать этим жестом. Виноваты люди, что закопали золото? Нет. Виноват Никита, что его откопал? Нет, хотя мог этого не делать. Не простят - это точно. Никогда не простят. Будут ли вредить? Будут!
      Никита вспомнил философскую притчу: "Ты умираешь безвинно", - говорила Сократу жена; он возразил: "А ты бы хотела, чтобы заслуженно?".
      Николай в ход расследования не вникал, лишь попросил Никиту:
      - Когда поймаете, спроси, где они взрывчатку взяли. Нам бы такой побольше.
      - Кому что! Ужас! - ответил Никита.
      Хотя бы на время поиска злоумышленников, Военсовет предложил ввести особую охрану Правителей. Считать охраной дежурных порученцев - смешно. К тому же Никита регулярно освобождался от них самым простым способом: одного отправлял к Николаю с поручением, дождавшись обеда, пожелать Собирателю приятного аппетита; другого - к Молчуну и передать "Привет!" Издевательство, по сути, мягко назвали дурашливостью. На заре власти Правителей для пущей значительности за ними мотался взвод бойцов. Их появление в Царёво напоминало кавалерийский набег неприятеля. Правители быстро отказались от такой практики, посчитав её показушной и бессмысленной. Внешняя атрибутика высшей власти не вязалась ни с манерой их общения с людьми, ни с их бытом. Дошло до смешного: сельчане жаловались, что, шляясь без охраны, Никита отвлекает их от работы, так как приходится его караулить.
      - Я могу предложить вам много вариантов сведения с нами счетов вне зависимости от нашей охраны. - ответил Николай. - Даже сидя здесь и обсуждая это, мы не от чего не гарантированы. То, что вы предлагаете, называется - волоса пизде не защита. Но я не против, пусть даже такая охрана будет у Никиты.
      - А я не против, чтобы она была у тебя. - парировал Никита.
      От Правителей удалось добиться лишь того, что вопрос остаётся открытым, как частный случай мероприятий, которые готовятся для усиления безопасности Военного городка, стратегических объектов и личного состава.
      Кому-то покой только сниться, а сельчанам он и присниться не успел. Грянула финансовая реформа, вызвавшая оторопь. Разобраться в ней мешала психологическая заторможенность, вызванная минувшими потрясениями. Нервы требовали разрядки, а получили новый раздражающе возбуждающий импульс. Было объявлено о повышении платы за хранение золота в Казначействе. Углы вздрогнули, напрягли мозги и стали считать. Первая реакция - караул, грабят! Этот крик души был вызван не только поведением Казначейства. После лесного успеха Хранителя, кладоискательство грозило превратиться в повальное увлечение: почему бы в свободное от работы время не взять в руки миноискатель и не побродить по окрестностям? Всяко польза. Ничего не найду, так прогуляюсь, а то за трудами праведными, уже света белого не видно. Заодно грибов пособираю, да траву лечебную - тоже прибыток. А миноискатель плечи не тянет. И куда в таком беспределе бедному золотовладельцу податься!?
      Через "не хочется", дорога вела к Хранителю. Первое, что пришло в голову, поднять цены на свою продукцию, чтобы компенсировать новый платёж. Любовь с первого взгляда может и бывает, а вот первую подвернувшуюся мысль лучше на помойку выбросить иначе сам туда вылетишь. Фонд уверенно держал разорительные для спекулянтов цены и только радовался их глупости, которая расчищала место на рынке для новых участников. Куда ни кинь, Хранитель тут как тут! Везде! И своего он добился: стало выгоднее держать золото в обороте, чем в кубышке Казначейства, или в земле, которая, в этом смысле, превратилась из матушки в мачеху.
      Хранителю бы почивать на лаврах, да, по общему мнению, видать то ли шило в жопе, то ли что другое там же мешает. Сначала ввели обязательную чеканку серебра с перечеканкой через месяц, разумеется, с уплатой за навязанную услугу. Дальше, больше. Фонд стал расплачиваться со своими поставщиками... Первым жертвам нового порядка сразу не поверили, но они предъявили доказательство: новые пластмассовые деньги! Ух! Словно на такую высоту забрался, что вниз посмотреть страшно. Но и это не все. Оказалось, что пластмассовые деньги в заявленном номинале действительны один месяц. Хочешь отложить их на чёрный день - это дело твоё, только номинал их будет день ото дня падать. Не хочешь брать такими деньгами, бери свой товар и проваливай. А как иначе? Разве можно свободных людей неволить? Одна только неувязка, все торговые точки Фонда, хотя и принимали любые деньги, цены в золоте и серебре держали в два раза выше, чем за "свои" деньги. А чем другие торгаши худе? Им и намекать не пришлось: моментально переписали ценники, благоразумно, с оглядкой на пластмассовую валюту и уровень, задаваемый Фондом.
      Резвость, с которой Хранитель изменил денежный оборот, ввергла рынок в хаос. Авторы финансовой реформы умоляли его не гнать лошадей, чтобы не загубить дело, Никита от них отмахнулся. Сельчан пока в эрогенную зону не пнёшь, толку от них не добьёшься. А их эрогенная зона, прежде всего кошелёк, и уж потом всё остальное. Взбунтуются? Гарантия от бунта, или даже писка против - свежайшая память о пережитых потрясениях. Такой момент упускать нельзя. Лучше сделать неправильно вовремя, чем правильно не вовремя.
      Никите объясняли, что успех реформы зависит от доверия людей к реформе. На что он в своём резоне отвечал: "Умные посчитают убыток от "недоверия" и смирятся с "доверием". Я их никогда ещё не обманывал, а вот они меня обманывали. Отольются Кошке Мышкины слёзки! Они думают, что деньги - ум, честь и совесть нашей эпохи? Ошибаются! Нам развиваться нужно, а не богатеев плодить. Личное богатство - тормоз развития. Будут саботировать, такой налог на богатство им припаяю, что до конца жизни сон потеряют".
      Слова Никиты сразу стали известны. Сельчане вспомнили старинную рекламу: "Шок - это по-нашему!". В оборот вошло язвительное: "Хранитель - ум, честь и совесть нашей эпохи!". Первыми с реформой освоились малоимущие, средне имущие сельчане, владельцы кабаков, мелких лавок. Их достаток не пострадал, а в некоторых случаях даже вырос. Это большинство населения Углов. А вот состоятельная прослойка граждан очухалась не сразу. Те, кто поздно очухались, потеряли бизнес, хотя деньги сохранили. Успокоительно подействовало объявление, что "никиткин пластик" обеспечен золотом и имуществом Фонда, и без ограничения принимается к обмену на золото. Сельчане стали считать и лишний раз убедились, что Никиту им не обмануть. Цена за хранение золота неизбежно снижала обмен по номиналу. Для накопления это не годилось, а для текущего мелкого оборота тем более. Для инвестиций и крупных операций смысл в обмене был. Доверие так же подпитывала неизменная стабильность золотых "николаек". Сразу же появились валютные спекулянты со своими обменными курсами.
      В ход было пошли головоломные бартерные сделки, но распространения не получили: что не "бартерист", то мошенник. А вот бартер услуг стал популярен. Например, я тебя постригу и побрею, а ты мне окна помой. Далее более. У хозяина кабачка есть работа, которую можно выполнять раз в неделю за час-два. Нанимать для этого постоянного человека, вменяя ему кучу других обязанностей - не эффективно. Так это ещё найти нужно: рабочие руки нарасхват, особенно после реформы. А вот договорится в обмен на выпивку или продукты - запросто. При том, человек сам решает, когда ему удобнее работу выполнить, и сколько таких работ на себя нагрузить. Хозяину это обычно всё равно, ему результат нужен. Так на Бирже труда появился отдел бартерных услуг. Желающий в свободное время подработать, сам выбирал из заявок хозяев ему подходящее. В обиход вошли бартерные расписки, считай, те же деньги. Эффект можно было сравнить с наплывом новых рабочих, хотя количественно ситуация на рынке труда изменилась мало.
      Очень сильно накал страстей охладила угроза введения налогов. По прошлой жизни жители Углов прекрасно помнили, какая это гадость, налоги! И как много их можно придумать. Если Хранитель введёт налоги, то будет в своём праве. Удивительно, что он этого ещё не сделал. Вот и получается, что не плевать в его сторону нужно, а в ножки поклониться. Припугнул и не на шутку. Надо же, такой молодой, а такой ушлый!
      Объясняя Николаю суть и смысл денежной реформы, Никита, как ему казалось, разложил всё по полочкам. Разложить то разложил, да что-то не складывалось.
      - Скажу проще. - Уже объясняя сам себе, сказал Никита. - Пришёл товар в вагонах, а ты его не разгрузил. Плати за простой вагонов. В нашем случае, берётся плата за простой денег. Форма этой платы разная...
      - Я человек старорежимный... Раньше за деньги платили. - признался в своём экономическом тугодумстве Николай.
      - Очнись! Проценты мы давно отменили. - недовольно ответил Никита и задумался: как бы получше объяснить.
      Получше объяснить не получилось, получилось ещё хуже. Никита вынужден был признаться, что он сам не до конца понимает, а если честно, то не понимает больше, чем понимает.
      - Круто! - ответил Николай, на словесный кульбит.
      - Я верю своим специалистам и не мешаю хорошим людям работать. - подвёл черту Никита.
      - А вот это убедительно. И мудро. - согласившись, похвалил Николай.
      По итогам двух месяцев оборот наличной денежной массы без дополнительной эмиссии вырос в три раза. И это только самое-самое начало! Раньше Никита думал, что понимает, о чём речь. Да и неважно! Важно, что рынок оживился. Нестыковок по мелочам, что забот, полон рот, но главное - жители Углов увидели пользу от нововведений и поверили в реформу. Спецы Никиты облегчённо вздохнули. Они чувствовали себя перешагнувшими пропасть. С Хранителем не соскучишься. Правда, он это называет - торопиться не спеша. Шутник!
      Следующим этапом реформы стало объявление льгот. Спрятав кнут за спину, Никита показал пряник. Бонусы, преференции, поблажки - это слова, которые вызывают положительные эмоции. За инвестирование в провинции и в промышленность - льготы. За строительства жилья - льготы. За финансовое участие в проектах местной власти - льготы. Даже за уплату десятины - льготы! У активных инвесторов платежи за хранения золота снизились на пятьдесят процентов. Фонд выставил на аукцион проекты для провинции с особыми льготами. Кто не успел, тот опоздал - эту мысль, как кричалку, Никита внедрял в головы сельчан.
      Помечтать о будущей прибыли людям нравится, но если её размер не затмевает разум, то подвигнуть их на вложения в реальную экономику трудно. Никита выбрал другой подход. Намеченной жертве он растолковывал: не вложишься, не обижусь, дело хозяйское, другого инвестора найду, не сомневайся, но не удивляйся, если, когда проект заработает, не сможешь продать свои помидоры даже по себестоимости, потому что у тебя нет производительности труда, у тебя антипроизводительность... Люди более чувствительны к возможным потерям, чем к будущим доходам.
      Завершающим аккордом экономической симфонии стала электрическая, как её прозвали, реформа. Углам было предложено платить за технические приспособления, которые обеспечат их бесплатным электричеством. Бесплатно из рук Хранителя? За кого он нас держит? Сельчане достали калькуляторы. Плата за оборудование составляла помесячно в среднем на 30% меньше, чем за обычное потребление электричества жилым домом на одну семью, если сделать расчёт, ориентируясь на текущие платежи. А если прикинуть будущие платежи, то получалось, что чем больше расходуешь, тем дешевле обходится киловатт-час. В чем подвох? Подарок Правителей? Обычно они заботятся о сельчанах совсем иным образом. Очевидность выгоды победила недоверчивость. Откуда сельчанам знать, что даже если каждый их дом сжигал бы электричества, как целый город, то Фонду это всё равно было бы выгодно: выработка электричества "по методу Горячего" обходилась почти в ничего.
      Никита вырос в обеспеченности, его карманные деньги многим ровесникам казались запредельными суммами. Он не припомнит, чтобы за него когда-либо платили его любовники, друзья или знакомые. Никита обращал на это внимание, потому что в своём распутном мальчишестве крепко усвоил: кто девушку обедает, тот её и танцует. Купить смазливого парнишку пытались не раз. Теперь, в новом мире, в новое время, когда у Никиты отказывались брать деньги в кабаке, в магазине, на рынке, он понимал, что это знак особого расположения к Хранителю, но знак неприятный, словно его пытаются купить.
      Правители в основном жили на всём готовом. В разгар финансовой реформы Никите это показалось неправильным. Николай в деревне появлялся редко, обычно проездом, и никаких заведений, за редкими случаями, не посещал. Его детище и вотчина Военный городок, который он довёл до состояния фешенебельной коттеджной зоны. Зато Никите приходилось бывать у сельчан регулярно. Чтобы поставить свои отношения с местной торговлей на здоровую экономическую основу, не стреляя для этого мелочь в Фонде, он назначил себе и Николаю зарплату, такую же, как у членов Военсовета. Неожиданно это привлекло нездоровое внимание общественности. Посудачили, правда, не долго. Популизм Правителей в разговорах не прижился. Популизм - это заигрывание с избирателями, или уловка властей, чтобы понравится народу. А Правителей и не выберешь, и не переизберёшь. Нравятся они кому-то, или не нравятся - им всегда на это наплевать. Уж сколько раз без лишних церемоний и опасений за свой рейтинг народ в дерьмо рылом тыкали, как котёнка, который нагадил, где попало. Они такие, какие есть.
      Террорист-взрывник попался случайно. Никита его почувствовал на Торговой площади. Животный страх в купе с животной ненавистью, усиливая друг друга, двойным нимбом, как венцом терновым, сковывали голову несчастливо попавшегося на пути Хранителя. Никита не подал вида. Сначала проверка, а потом дознание всё прояснили. Взрывчатка - подарок Королевы, через своего шпиона, который даже не стал спрашивать добропорядочного сельчанина: зачем ему это? Вспомнив о пожелании Николая, решили поиграть с её величеством: под предлогом, что оппозиция намерена уничтожить половину Царёво вместе с Правителями, заказали взрывчатки столько, сколько Королева может дать. Дала. Пожадничала. Ожидали больше. Спалённого шпиона без шума закопали живым в землю, предварительно переломав ему руки и ноги.
      Когда злодея, вместе с женой соучастницей, распяли, сельчане удивились. Справный, толковый мужик, хозяйство крепкое, со старателями в долях, плохого слова о нём не скажешь. Баба у него не дура, руки не от скуки: и швея, и вышивальщица. Золото свет застит, ума лишает. Сколько людей безвинно пострадало бы от их бомбы! У Правителей, как говорится, профессиональный риск. А Никите всё равно неймётся: шляется без охраны, где ни попадя, как на него не жалуйся! Случись что, всем отвечать? Не Хранитель, а наказание какое-то! Вот кого выпороть бы не мешало в воспитательных целях.
      На трудовой подвиг человека уговорить нельзя, можно только вынудить под страхом наказания, получив в итоге бестолковый результат, чудовищный по затратам людских судеб и ресурсов. Трудовой подвиг - всегда преступление власти. А награда за него в виде орденов и медалей - прикрытие позорной нищеты общества. Трудовой героизм Никита считал разновидностью мазохизма и не надеялся приучить сельчан к такому развлечению. Он хотел лишь слегка подтолкнуть деловую активность, но, не рассчитав сил, подбросил её до космоса. Позднее Никите припишут глобальный замысел, припомнят его социологическую образованность и психологическую прозорливость. Что поделаешь, вся история, если не выдумана, то задним умом написана.
      Никакого теоретического фундамента под разразившимися преобразованиями не было, не было и планов на ближайшее будущее: что сделаем, то и сделаем, что не сделаем - значит и не очень нужно. Декларации Никиты были просты и понятны. Самая важная обязанность жителей - обеспечить своё существование собственными силами, стремится к процветанию с мыслью о будущем. Да, жить в достатке - это обязанность. Те, кто умудряются жить в недостатке - не исполняют свой долг перед обществом. Ресурсы вокруг неисчерпаемые. Ошибёшься, поправим; не хватит силёнок, поможем. Темп задала провинция. Люди, поддержанные Фондом, с такой жадностью набросились на строительство достойной жизни, что сравнить это с трудовым героизмом, всё равно, что сравнить свечку с электрической лампочкой.
      Углы превратились в строительную площадку: где кончается Царёво и начинается всё остальное - уже трудно было понять. Трасса до Генеральских складов, что улица в городе. Идея центра машиностроения сразу же вызвала издевательские комментарии, вроде: удобства на улице с автоматической подтиркой. Только зря насмехались. Дело пошло. Место выбрали подальше от военных опасностей, поближе к бывшим промышленным центрам. Оборудование свозили с помощью дирижабля, по случаю подвернувшегося и восстановленного для трудов праведных: его грузоподъёмность и "воздушность" решала проблему, для автотранспорта непосильную. Технари постепенно превращались в металлургический центр. Прошлая цивилизация оставила после себя огромное количество, в том числе очень редких, металлов в бытовых изделиях, в промышленности. Месторождений не нужно, когда вторсырья на сотню лет вперёд. Содружество металлурга Захарыча и энергетика Горячева привело к появлению новых сплавов, свойства которых иначе чем фантастическими не назовёшь. Электрическое изобилие страны Правителей хорошо было видно из космоса: остров света в океане темноты.
      
      ***
      
      После одного из собраний Совета хранителей Алексей сказал Клеопатре:
      - К моему сожалению, ты ошиблась: утрата электричества им не грозит. Такое впечатление, что они, как драконы, купаются в электричестве.
      - Это исключение. К моему сожалению. Буду рада, если это станет правилом. Ты зря огорчаешься. Они лишь огонёк в океане тьмы.
      - Надеюсь. Не нужно мешать им истреблять друг друга, и деградировать. Наша помощь только продлит их агонию. Это не гуманно. Я бы не стал делать на них ставку.
      Обычный обмен колкостями недостойный серьёзности темы.
      - Это твои личные мелочные счёты, а не наша политика. - Вера усмехнулась. - Не пытайся убедить меня в своей примитивности.
      - Все наши прошлые попытки вытянуть людей за уши из дерьма, в которое они себя загоняют, ни к чему хорошему не приводили. - справедливо не согласился Алексей. - Земля замечательная планета, если бы не люди.
      - Я так не думаю. - Вера сочувственно смотрела на Алексея: - Обнадёживает, что твоё ёрничанье, не сказывается на твоих решениях, Лидер.
      У Алексея из головы не выходил разговор с Андре. Поводом стало странное событие на уровне эфирной реальности, которое случилось месяца четыре назад: что-то вроде короткого замыкания электропроводки. Андре назвал это перезагрузкой Вселенной. Прошлое влияет на Будущее, Будущее влияет на Прошлое - если говорить в бытовых терминах. Двойная, встречная причинность - основа стабильности Вселенной. Но никогда ещё это взаимодействие не проявляло себя за пределами эфирной реальности. Андре из Настоящего не может встретиться с Андре из Будущего, чтобы обсудить совместные планы.
      - Мы получили запрос из созвездия Плеяд. Их интересует, что у нас происходит? - сообщил Андре.
      - У нас? - удивился Алексей.
      - Именно! - категорически ответил Андре, потому что не сомневался: - У нас! У нас!
      - Мы снова стали угрозой для Вселенной? - иронически отреагировал Алексей.
      - Пока нет - серьёзно ответил Андре: - Но вмешательство Следствия в Причину беспрецедентно. А камень преткновения у нас один. - Андре замолчал и смотрел на Алексея с видом: угадай с трёх раз!
      - Ерунда! - ответил Алексей.
      - Если бы... - Не согласился Андре. - Да, это наш мальчик! Его существование отрицает всё, что мы знаем о себе и о Вселенной. Даже Пророчество перед ним бессильно. Когда такое бывало? Никогда. У моей группы разные версии. По одной из них он не существует.
      - Призрак! Иллюзия! В который раз? - Алексей тяжело вздохнул: - Несуществующее во плоти! Я не понимаю, о чём ты.
      - Ни призрак и ни иллюзия. Но в вероятностной карте времён он исчез! И Николай тоже. Я считал это ошибкой. Много раз перепроверяли... Их нет, но они есть! Прикажешь выбросить на помойку наши знания о Вселенной?
      - Мне то что! Выброси! - равнодушно ответил Алексей. - И вообще, моя мечта, чтобы Вселенная погибла вместе со мной, или я вместе с ней. Это большое утешение. Помирать в одиночку не хочется.
      - Будь серьёзней! - Андре смотрел с укоризной и не стал отвечать на глупую шутку. - По другой версии они - проекция необычной флуктуации эфира. Но тогда неизбежно допущение, что эфир разумен, правда, проявление этой разумности выглядит более чем странно. Но допустим. Допущение приемлемое. Мы всегда это допускали, но у нас не было подтверждения. К тому же вспомни о необъяснимых артефактах из прошлого. Как исключительно конкретный образ возник за тысячелетия до своего объектного воплощения в нашей реальности? Машина времени? Все наши космические челноки, не говоря уже о серьёзных транспортах, это машины времени. Все свойства времени мы давным-давно оседлали, но никогда ничего подобного не случалось!
      - Стоп! - Алексей сделал категорический жест рукой. - Ты завёл меня в тёмный лес. Не продолжай. Скажи просто и честно, что вы не можете разобраться в этом феномене.
      - Не можем. - без сопротивления сдался Андре. - И для меня наш мальчик живой, реальный, и я не могу от этого абстрагироваться в эфирные теории. А главное, никакой его вины нет в том, какой он есть.
      - Куда клонишь? - настороженно спросил Алексей. - Смотри мне, конструктор времён! Один раз ты уже подбил меня на благородное дело, до сих пор тошно. Ты пришёл ко мне загадать загадку, я пришёл к тебе услышать отгадку. Замечательный день сегодня. То ли кофе пойти выпить, то ли повеситься?
      
      ***
      
      Относительно мирному сосуществованию Страны Правителей и Королевской Федерации, как её язвительно называли, способствовало отсутствие общих границ и спорных ресурсов. Молчун, провоцируя набеги банд Дикого Поля, надолго отвлёк королевских федератов от Царёво. "Федераты", "федерасты" - уничижительные клички крестов, изменивших своей стране. Стравливая две напасти, Молчун обезопасил юго-западные границы Страны Правителей. Агентурные сведения не предвещали перемен. Никита заканчивал экономическую реформу, Николай наводил порядок в армии. Положение обострилось внезапно.
      Федераты взяли в плен старателя. Время от времени случались грабежи, разбои и даже убийства купцов, но исключительно в результате стихийного бандитизма. На любой, неважно кем и как контролируемой территории, тронуть торговлю означает либо глупость несусветную, либо объявление войны.
      - Вениаминов? - услышав фамилию психопатического генерала, Николай усмехнулся.
      - Бывший заместитель самого Директора! - подтвердил Молчун. - Тёмная история. Думаю, что это какая-то сложная игра крестов.
      - Директор, Вениаминов... - Николай задумался. - Как всё сцеплено. Знакомые лица. - встретив удивлённый взгляд Молчуна, Николай коротко пояснил. - Длинная история. - и, обращаясь ко всем участникам Военсовета, спросил: - Наш план?
      Когда в Царёво готовили ответ на дерзость федератов, их вождь с удовольствием разрушал планы Королевы. После трудного разговора с ней по секретной оперативной связи, Вениаминову нужно было отвлечься.
      Целый год Королева морочила ему голову, что на территории Правителей вот-вот произойдёт бунт, что там всё плохо, что местных жителей войной не возьмёшь, к ним особый подход нужен, без них та земля не лучше прочих, которые под боком, да никому не нужны. Вот-вот и вот вам - Правители вернулись! Никакой революцией не пахнет! И надо же так случиться, что в своё время пресловутого Собирателя Вениаминов сам из своих рук выпустил. Но кто тогда мог подумать? А папа Хранителя, походя, разрушил семью Вениаминова, поплатился за это, но мало. Жаль, что умереть можно только однажды. Правители! Сопляки! Ничего-ничего, посмотрим, как они своего купчика спасать будут. А то разговоров много, только враньё всё. Королева истерику закатила, требует отпустить старателя. Чья бы Королева мычала! Вениаминов улыбнулся своей шутке. Со своими людьми она обходится, как с чертями, а тут так и тронуть не смей! Ничего-ничего, это только начало. Увидят Правители небо в алмазах, последнее, что увидят.
      Вениаминов шёл по переходу из своих апартаментов в тюрьму.
      Комната для допросов - эвфемизм. Это пыточная комната. Объект для Вениаминова подготовлен: совершенно голый мужчина по рукам и ногам прикован на жёстком деревянном кресле. Это злосчастный старатель. Он человек случайный. Его выбрала судьба. Случайность и выбор - разве это совместимо? Палач и жертва в одной комнате - это сцепление обстоятельств? Это судьба. Время палача и жертвы пересекаются. Случайность может лишь отдалить, или ускорить их встречу. Случайность не отменяет судьбу. А судьба - это выбор человека, или высшей силы? Найти ответ на каверзный вопрос ещё никому не удалось. Вениаминов часто об этом размышлял в последнее время.
      Пристёгнутый к креслу человек думает: за что мне это? За то, что когда-то сделал свой выбор в пользу Правителей. За выбор платят судьбой. В его глазах страх. Пока только страх. Голубоглазый, светловолосый - значит боль переносит тяжело. Хуже всего работать с цыганами и закоренелыми уголовниками: они постоянно что-то говорят, врут, изворачиваются, орут, симулируя боль, тогда как на самом деле боль они переносят легче многих. Однажды, больше не случилось, удивил негр. Его болевой порог был феноменальным. Наркоманы совсем плаксы. С ними не интересно. Интересно медленно подсаживать человека на иглу боли и смотреть, как ломается его воля, его характер.
      От старателя ничего не нужно. Информация? Что он может рассказать действительно ценного? Наверняка, ничего. Королева своими воплями вывела Вениаминова из душевного равновесия, восстановить которое ему помогает только чужая боль, или, в меньшей степени, медитация. Высший разум, махатмы, Космос - это великолепно, но всё же - это что-то вроде дрочки в презервативе. Когда есть объект боли - это настоящий секс. Теперь таких объектов у Вениаминова сколько угодно, медитирует он редко. А за то, что произойдёт дальше, старатель должен проклинать Королеву. Ей до кучи! Если все проклятия в её адрес долетят до Господа, то он свалится со своего небесного трона!
      Показав пальцем, прижатым к губам - молчать, Вениаминов долго смотрел в глаза своей жертве. Старатель непроизвольно усиленно моргал. Закончив взглядовую прелюдию, Вениаминов взял обычное большое ведро и надел его на голову жертвы. Не спеша подошёл к большому столу, на, котором разложено множество прелюбопытных инструментов для излечения из человека самой изысканной боли. Взял элекрошокер. Всего лишь электрошокер. Первую встречу он решил провести минималистически.
      От удара током старатель закричал. Крик отражался в ведре и давил на мозг. Чем сильнее кричал старатель, тем хуже делал себе, тем ужасней и страшнее становилось незамысловатая пытка. Вениаминов приложил электрошокер к разным частям тела жертвы четыре раза, очертив крест, остановился на пупке, мошонку оставил на потом. Религиозная символика помогала систематизировать пыточную процедуру.
      Закончив первый раунд, Вениаминов снял с жертвы ведро и остался доволен увиденным: выпученные глаза, гигантские зрачки, обильный пот, прерывистое дыхание, раздувшиеся ноздри с сочащиеся соплями... Замечательная реакция на боль! Теперь пауза. Вениаминов описал электрошокером в воздухе маленький круг. Жертва забилась в конвульсиях. Мозг навсегда запоминает сильную боль. Сделать её ещё острее, помогает ожидание боли. Торопиться не следует. Тем более что время для пытки выпало не урочное - вечер. В час-два ночи боль страшнее, но спонтанно ломать свой распорядок дня ради ничтожного старателя Вениаминов не захотел. К ночным пыткам он готовился заранее. Черт! Вениаминов вспомнил, что у него сегодня ужин с местными священниками. Церковь - это важно!
      Снова водрузив ведро на голову дрожащего старателя, Вениаминов стал бить током по его соскам, по мошонке, вошёл в раж и тыкал электрошокером уже куда попало, до тех пор, пока охрипший от крика и обессиленный от конвульсий человек не потерял сознание. Повезло ему: нелегко, но быстро отделался. Для первой встречи достаточно. Следующая будет содержательней.
      С ужина Вениаминов вернулся умиротворённым. Разговоры о духовном возвышают над буднями: всё суета и тлен. Слушая попов, Вениаминов вспомнил издевательскую молитву: Господи, если ты есть, спаси мою душу, если она есть! Мысль о том, что жирные вонючие свиньи с крестами на пузах, сидящие за столом, посредники между людьми и богом, забавляла. Особенно если вспомнить, что их привело сюда. Один попался на растлении малолетних, другой проворовался, третий не верит ни в бога, ни в чёрта, все люди для него говно. Парочка злостных педиков. Покорил своей глупостью тост о том, что, если Бог с нами, то какая разница, кто против нас? Оказывается, вот кого следует пустить с кадилом наперевес впереди солдат! А уж когда они запели, потому что дьявол, якобы, боится поющего христианина, хоть вон беги! В такой компании напиться не в удовольствие. Но положение обязывает терпеть. Без попов - никак! Кто-то же должен подпитывать невроз веры, помогать людям приготавливать себе место на небесах, отпускать грехи.
      Духовное настроение испортила, заявившаяся незвано, Королева. Сука! Но и без неё не обойтись.
      Рабство - удовольствие дорогое, хлопотное, чреватое бунтами. Союз с бесами выгодней, хотя не исключает антагонизма и взаимного доверия не вызывает. Строительство, торговля, сексуальное обслуживание, черновая бытовая работа в обмен на маленькие радости цивилизации, на не голодную и относительно спокойную жизнь. Бесы такие же разные, как и кресты, как все люди. Ошибка представлять их однородной непокорной бандой. Немало среди них тех, кого устраивает привилегированное, в отличие от остальных, положение прислуги, сексуальное употребление которой, помимо хозяйственных дел, стало среди крестов нормой. Иллюзии свободы для сытой жизни вполне достаточно.
      Основной контингент армии Вениаминова - это подонки всех мастей, солдаты удачи, насильники, гомосексуалисты. В Несчастной стране рано или поздно они попали бы в мясорубку общественного лицемерия. А у Вениаминова - наслаждаются полнотой жизни, не задавленной морально-нравственным прессом.
      Идеальной социальности не бывает, поэтому эксцессы случаются; вообще-то, случается чёрт знает что, и почему! Жестокостью и коварством Королева держит бесов в относительном повиновении. Вениаминову сложнее усмирять до разумных пределов животные инстинкты своих сподвижников. Приходится убеждать, что не разумно рубить сук, который пилишь: их новый Дом хотя и неравноправный, но всё же общий.
      Королева бесцеремонно расположилась в кабинете Вениаминова. Одета в дорожную форму, строго и сексуально, как всегда. Недаром говорят, что наиболее обнажена женщина, одетая со вкусом. Голая баба - это порнография!
      - Не делай из мелочи проблему! - опередил упрёки Вениаминов.
      - Это ты не своди проблему до мелочи! - ответила Королева.
      - Почему бы не ущипнуть Правителей? - досадливо сказал Вениаминов. - Подумаешь, мелкого купчишку тронули.
      - А льва за жопу ты не хочешь ущипнуть!? - повысила голос Королева. - Идиот! Я первая погоню тебя палкой на войну с Правителями, когда мы будем к этому готовы!
      Вид взбешённой Королевы всегда доставлял Вениаминову почти сексуальное удовольствие, поэтому оскорбления он пропускал мимо ушей. Хороша чертовка! И не уйдёт, пока мозг не вынесет, и своего не добьётся.
      - А что же ты, милая, с Диким Полем договориться не можешь? - Вениаминов надавил на больное место Королевы. - Увязли мы там, ой как увязли! То тебе бандиты жопу лижут, то хуем по лбу бьют. У вас секс такой?
      - Поаккуратней с образностью! - предупредила Королева.
      - Ты тоже! - ответил Вениаминов. - Со своими ёбарями в таком тоне разговаривай!
      Один-один! Такие вот почти семейные отношения не отягчённые официальной церемониальностью.
      - Давно бы их купила, да по одному передушила. Но мощна худа. - зло ответила Королева на справедливый упрёк и по делу, и по тону. - Твои защитники дорого нам обходятся.
      - Это так. - примирительно согласился Вениаминов. - Но что мы без них? Пыль! Ты серьёзно думаешь, что из-за купчишки Правители в войну ввяжутся? Худо-бедно, всё же нам есть, чем ответить.
      - Они своих никогда не бросают. - возразила Королева.
      - Завела пластинку! - усмехнулся Вениаминов. - Благородные Правители! Как же, как же!
      - Не благородные, а дальновидные. - поправила Королева.
      Дело Вениаминов проиграл, иначе Королева не отвяжется, но последнее слово оставил за собой:
      - Забирай купчишку и проваливай! Ты мне сегодня кайф сломала!
      Королева знала, что, уступая, Вениаминов всегда говорит какую-нибудь гадость, поэтому промолчала.
      Пленника вернули на ничейной территории. Ни Королева, ни Вениаминов эту церемонию присутствием не почтили. А Правители нашли время принять в ней участие в окружении военной техники и личного состава своей армии, что говорило об их готовности применить самые суровые меры к обидчикам.
      От федератов, судя по попугайской форме, извинения принёс генерал. Он уведомил Правителей о том, что Королева сожалеет о недоразумении и просит принять, в знак примирения, скромный подарок. Вероятно, генералу крестов было не просто согласится на унизительную процедуру, но любопытство взяло верх. Почему бы не посмотреть на армию бесов? Армия бесов! Анекдот! Правителей он увидеть не ожидал, а когда увидел, то в первый момент настолько растерялся, что встал по стойке смирно, как перед высшим командованием: сказалась военная привычка, ставшая натурой.
      Подарок Королевы - опасней троянского коня, поэтому прежде чем вскрыть ящик, его сначала проверили сапёры, потом химики. Но подвоха не было. В ящике лежало десять килограммов золота! Раз Королева о чём-нибудь просит, да так настоятельно, значит, её тайные замыслы десятикратно перевешивают потери. Правители не сомневались - она готовится к войне.
      Вызволение старателя получило широчайшую огласку в бесовской Ойкумене. В этом купцы расстарались: и Правителей выгодно характеризует, и самим польза для безопасности очевидная. А как приятно было смотреть на чужеземельных коллег, которые чуть на говно не исходились от зависти! За них заступиться некому.
      Как после такого не уважать Правителей?
      
      ***
      
      Общественно значимые приключения спасённого старателя закончились, а личные - начались.
      Сразу после допроса Вениаминова, узника изнасиловали охранники. Ужас положения, электричество, секс, боль - всё смешалось в голове бедняги и сцепилось с тайными силами души. Торговлю он бросил и прибился к обществу обожествляющих электричество.
      Электристы проводили свои собрания голыми и обязательно на земле. Источник питания особого значения не имел. Есть миф, что ток бьёт последнего в человеческой цепи. Иногда это так. Всё зависит от физического состояния, читай, электрического сопротивления, участника обряда. Тот, кого ударило сильнее, а это очень наглядно, становился проповедником текущего собрания.
      В какие только цепи не соединялись электристы! Казалось бы, не велик выбор: либо последовательно, либо параллельно. Так примитивно думают непосвящённые. У электристов свои электрические схемы. Одна из них, по аналогии, называлась "конденсатор". Как же в ней колбасило! Кайф необыкновенный! Самой большой мечтой электристов было поплескаться в электрической ванне с Драконами. Но на то идеал и есть идеал, чтобы оставаться недостижимым. Драконы сочли такое компанейство неприличным, как если бы им предложили поучаствовать в оргии.
      Однажды из-за собрания электристов целый район Царёво остался без света. Когда о происшествии доложили Молчуну, он крепко задумался. Считать электристов религиозной сектой, или не считать? Вместо иконы у них закон Ома! Виновников ЧП наказали материально, но религиозность им не вменили. Молчун счёл умственный выверт электристов своеобразным сексуальным извращением. Разнообразие чудачеств и форм секса в Царёво дело обычное. Известное Молчуну предположение, что в каждом чудике дремлет гений, он не поддерживал. Иначе следовало бы считать всё Царёво спальней беспробудных гениев.
      Путь в кружок электристов у каждого складывался по-своему. Например, изобретателя Самоделкина привела туалетная тема.
      Как говорится, за отсутствием гербовой, пишем на простой. Отсутствие туалетной бумаги восполнялось печатной продукцией, погибшая цивилизация её произвела столько, что подтираться хватит до скончания веков. Если не гурманствовать, а по-простому, то вполне можно обойтись книгами, которые продавались на вес. Нашлись чудаки - выбирали по автору, по году издания, по тематике. Если человеку приятнее подтираться классикой, а не бульварной литературой, то почему бы и нет? О вкусах не спорят. Особенно в Царёво.
      Изобретатель Самоделкин считал не гигиеничным подтираться интеллектуальной продукцией: мало ли какую заразу подхватить можно! Он изобрёл электрическое подмывочное приспособление, но чего-то не учёл. Из удобства на улице, которое ещё называют "до ветру", получив мощный удар тока в промежность, Самоделкин вылетел, вышибив дверь. Удар в широком смысле - и с низу, и сверху - просветлил его до участия в кружке просветлённых электричеством.
      Над трагикомической историей одной из женщин хохотала вся деревня: молния ударила несчастной в ухо, расплавила серёжку и за спиной убила двух коров!
      Неисповедимы пути электристов, но каждый из них испытал на себе облагораживающую мощь электричества.
      
      АТЫ-БАТЫ, ШЛИ СОЛДАТЫ...
      
      Не только Королева, но и Николай не был готов к войне, к настоящей войне. В локальных стычках его армия хороша, даже великолепна. Но говорить, например, об общевойсковой операции, нелепо. Есть всего по чуть-чуть: пехота, артиллерия, радиотехническое подразделение, мотострелковое подразделение. Теперь есть даже кавалерия. Целый один почти взвод!
      Содержание лошадей - не простая задача. Помучились, пока вернули их в быт. Потребовалось возродить умершие профессии, в первую очередь, кузнецкое дело. Лошади в Царёво перестали выглядеть редкостью, но серьёзно говорить о возрождении лошадиной силы не приходится. Жаль, что нельзя дать совет прошлому. Николай бы сказал: люди, даже если вы летаете космос, берегите лошадей, берегите естественные бескомпьютерные ремёсла. Это ваш шанс выжить. Космос в этом вам не поможет. Наука вам не поможет. Ничего из того, чем вы гордитесь, как достижениями цивилизации, вам не поможет. Все это станет бесполезным, как по мановению волшебной палочки злого волшебника.
      Незадолго до конфликта с федератами в армии Николая появилась авиация. Звучит громко. На деле - два гражданских вертолёта. К этому можно прибавить успешно эксплуатируемый в хозяйстве дирижабль и, разумеется, драконов.
      Вертолётов не ждали. Тревожно прозвучало сообщение с границы о том, что в небе над страной появились редкие гости и направляются не иначе как в Царёво. Они летели не со стороны крестов. Николай никогда не видел в действии вертолётные мины, не доверял им, но всё же огородился ими со стороны противника. ПЗРК, в том числе даже два "Стингера", были вторым небоохранным эшелоном. С этим вооружением Николай тоже не сталкивался. Учились по писанному. На пробной стрельбе, из-за неправильной стойки, бойца отбросило так, что он надолго отбил себе задницу. Вероятно, на его месте и с Николаем случилось бы тоже самое.
      Испытывать ПЗРК в бою не пришлось. Вертолёты неожиданно приземлились на полпути к Царёво, как потом выяснилось, топливо кончилось. Так их и взяли. "Не кресты" - полетело сообщение в Центр. В Штаб доставили десять человек. Летуны, как их стали называть, были похожи друг на друга худобой, словно на последней стадии истощения. Они действительно летели в Царёво, чтобы присоединиться к Правителям. Отправились на трёх вертолётах, один сломался по дороге. О том, где находится Царёво, имели смутное представление. В местах, откуда летуны, никого из Страны Правителей никогда не было. Путь проложили по слухам и чуть к крестам не залетели.
      Старший - Егорыч. Он лётчик. Ему за сорок. Остальные в разной степени помладше. Егорыч собрал их вместе, обучил, как смог. Сначала было не до неба, выживали. Команда сформировалась не сразу. На вертолёты наткнулись случайно, но топлива не оказалось. К тому времени уже, достать горючку можно было только силой. Мечта о небе казалась неосуществимой, пока не взяли в руки оружие. Об этом Егорыч вспоминать не любил и никому не советовал, ограничивался ответом: "Летаем, но не ангелы".
      Мультик на основе общей формы, быстро сочинил новичкам особую, лётную форму. Кухонный прапорщик Никифоровна взяла их под своё крыло, для срочной поправки. Вне службы летуны называли друг друга по имени, а на боевом дежурстве и в полёте - только по имени и отчеству. Это контрастировало с бойцовским фоном кличек и подколов. Уважительное отношение летунов друг к другу Николай ставил в пример другим бойцам.
      Оказалось, что на юго-востоке от Страны Правителей, огромные безлюдные пространства с мёртвыми городами. Небольшие населённые пункты природа основательно подмяла под себя: с неба они уже мало заметны. Люди селятся вблизи торговых трасс.
      - Земля пуста, а мы с соседями без войны разойтись не можем. - грустно сказал Николай после долгого разговора с Егорычем.
      Основные силы крестов - мощное мотострелковое подразделение, подкреплённое танками, артиллеристская рота, два вертолётных звена, по четыре машины в каждом. Превосходство в технике, в вооружении, в численности очевидное. Но воюет не оружие, а люди, которые держат его в руках. Кресты чувствуют себя завоевателями. Бойцы защищают свою новую жизнь, своих близких и друзей, своё будущее. Это более сильная мотивировка, чем у крестов, но сама по себе победу она не гарантирует. Кроме того, бойцы избалованы лёгкими победами: страх перед ними бежит впереди них. В бесовской Ойкумене у них, пожалуй, конкурентов нет. Федерация - особый случай.
      На Военсовете, после вызволения "электрического" старателя, Николай, подводя итог обсуждения тактики и стратегии предстоящей войны, сказал:
      - Ничего нового мы не открыли. Тяжело в учении, а в бою ещё тяжелее. Подготовка и обучение личного состава - на первом месте. Герои мне не нужны. Мне нужны умелые, грамотные бойцы. Для гражданских. Чтобы планы персональной эвакуации, от зубов отскакивали! Выше по течению Реки, как вы все знаете, много пещер. Мы выбрали те, что посуше. Будем обустраивать их как убежища. Мне рассказали о вашем опыте народного ополчения во время нашей отлучки. Так не годится. Мы организуем курсы начальной боевой подготовки. Для всех мужчин, невзирая на возраст, они обязательны, для женщин - по желанию. Как говорится, цели определены, задачи поставлены. За работу отцы-командиры! За работу отцы-основатели!
      - Вместо нашего портрета в красном углу в каждом доме, в каждой семье, должен висеть план эвакуации, а под ним стоять тревожные чемоданы. - дополнил Никита. - Вадиму - наладить реальный учёт гражданского населения. Коменданту - рассчитать продуктовый запас, запас предметов первой необходимости и медикаментов.
      - Все свободны. - объявил Николай, остановил взгляд на Молчуне. - А вас, Молчун... - заканчивать очевидную фразу он не стал.
      Когда остались втроём, Николай поставил задачу Молчуну. Выслушав, он возразил:
      - А мы их не спровоцируем, таким образом?
      - Крестам абы какая территория не нужна. - ответил Николай. - Земли вокруг много. Крестам, кроме голов Правителей, нужна обжитая территория, инфраструктура, урожай нужен. Поэтому раньше поздней осени они не сунуться, хотя время для выступления плохое. Нам плюс. Они должны быть уверены в лёгкой победе. Как учат классики, война - путь обмана. Обмани их так, чтобы поверили в нашу немощь, в разложение бойцов, в пьянство и наркоманию личного состава. Можешь сбросить им отчёт, который мне подготовил Кеша по разным происшествиям в наше отсутствие. Только даты поменяй. И всё в таком духе. Не мне тебя учить.
      - Золото Королевы - на подпитку Дикого Поля. - дополнил Никита. - Мы закупили новую технику. Мне нужно избавиться от старья на складе. Это тоже отдай диким. Для Федерации героина не жалей. Дам сколько скажешь. А почему у крестов нет беспилотников?
      - Есть. - ответил Молчун. - Операторов нет. Не захотели служить Вениаминову.
      - Может, продаст по-сестренски? - спросил Никита, обращаясь к Николаю, который неодобрительно промолчал. - Ты как всегда прав, она нам не пара.
      - Подготовь предложения по Дикому Полю. - сказал Николай Молчуну. - Сразу после крестов с ними нужно разобраться. Окончательно разобраться, поголовно. Бегать за ними по всей земле не хочется. Нужно что-то придумать. А пока поласковей. Пообещай, что примем в своё буржуинство на правах автономии. - закончил, обращаясь к Никите: - Старье отдай, но боеприпасы - по минимуму.
      Молчун утвердительно кивнул головой и вспомнил, о чём забыл сказать раньше:
      - Мелочь, однако. Но всё же с вами связанная. Странник, через которого вы видео передали, помаялся у нас, помаялся и сбежал. Не знаю, что ему здесь не жилось. Напоследок распустил слух, что вы его заколдовали, иначе он по своей воле в такую даль не попёрся бы. И вот объявился. У Королевы. Уже в приближённых ходит.
      - Странник! - Никита расплылся в улыбке. - У Королевы? Какая прелесть! Нашла коса на камень. - обращаясь к Николаю спросил. - Как ты думаешь, кто эту партию выиграет? - и сам ответил. - Не сомневаюсь!
      - Нам это на руку. - сказал Николай удивлённому, не ожидавшему такой реакции, Молчуну. - Странник - жулик, вор и душегуб. Но нам помог.
      - И если снова попросим, то уже отказать не сможет. - добавил Никита. - Держи его в поле зрения. И подумай, как через твоих агентов поспособствовать его продвижению при дворе её величества.
      
      ***
      
      Решительный курс на милитаризацию, практически начал реализовывался с раскачки. Петух ещё не жаренный, в жопу не клюёт, лишь на насесте красуется. Бойцы без восторга приняли ужесточение дисциплины, усиление физподготовки и строевую муштру. Сельчане, не торопились озаботиться тревожными чемоданами.
      Первым делом Николай закончил работу, начатую до "Отлучки", так стали называть годичное отсутствие Правителей: он вычистил Уставы от идеологического мусора и подкорректировал их под изменившиеся условия жизни. Никита, понаблюдав за провальностью старых методов воспитательного воздействия на бойцов, предложил свою систему. Поначалу Николай, отнеся к ней критически. После уточнения деталей, он спросил:
      - Ты хочешь превратить их в зомби?
      - Типа того. - не стал спорить Никита, но и не вполне согласился. - Давай условимся, что зомбирование - это метод, а не результат. Все мы в разной степени зомби. И живём в зомбомире. У тебя есть другое предложение? - Николай отрицательно качнул головой, и Никита продолжил. - Вот и ладушки! В конце концов, кто у нас в семье социолог?
      - Ты. - Согласился Николай. - Карт-бланш! Я в твоём распоряжении. А то, действительно, скоро начну их пиздить, а не убеждать. Только, пожалуйста, без хранительских фокусов с манипулированием. Это обезволивает.
      Формально в бойцы принимались мужчины и женщины не младше 20 лет и не старше 35 лет. Но практически кто-то преувеличивал свой возраст, кто-то преуменьшал. Пестрота возрастной картины теоретически требовала индивидуального подхода к каждой возрастной группе. В маркетинге, вероятно, так, в армии возрастные барьеры нужно стирать. Никита был в этом уверен. Возраст - не заслуга, заслуга - мастерство бойца. Для решения этой задачи, а также многих других, без личного примера командира не обойтись.
      Начали с простого - с утренней пробежки. В первый раз компанию Правителям составила реденькая группа бойцов. На следующий день, без приказов и нагоняя, бойцы не посмели проигнорировать пример Правителей. В дальнейшем пришлось распланировать маршруты для разных подразделений, чтобы не превращать пробежку в массовый забег физкультурников в честь Правителей.
      Дальше, больше, но всего-то трёхкилометровый кросс налегке. Никита бегать не любил и, как оказалось, большинство бойцов тоже. На первых порах пришлось попотеть в три ручья. Командирам отступать некуда, а бойцам от них отставать - срам!
      Особая статья - занятия в спортгородке. И опять тон задали Правители. Никита на перекладине только что пируэты не выделывал. Научился после ранения: сначала было очень тяжело, а потом вошёл во вкус. Николай, посмотрев на явный выпендрёж Никиты, приказал дополнительно укрепить перекладину, а то, не ровён час, она рухнет.
      Пример Правителей, тот же приказ. Подразделения занимались по расписанию. Чтоб не в грязь лицом, вместе с Правителями занимались только самые подготовленные бойцы. Они с полным правом смотрели на прочий личный состав с высоты своего взлетевшего рейтинга.
      Финалом стал марш-бросок с условно полной выкладкой, так как для разных подразделений она отличалась. Николаю хоть бы что, как лось, Никита думал, что сдохнет, изо всех сил стараясь не отстать: на гордости продержался. Пример особой слаженности показали разведчики. Они бежали, как при строевом шаге, нога в ногу, словно единый организм. Красиво! В остальном результат скверный и, тем более что пять человек с маршброска угодили в госпиталь: здоровье подвело. Выявились и недостатки обмундирования. Никите с Мультиком пришлось решать непростую задачу - как, не жертвуя стройностью, расшить узкие места?
      Строевая слаженность разведчиков - проявление внутренней установки на групповую работу. Один разведчик - это шпион. Его стихия - театр честолюбия, алчности, порочности. Армейская разведка - это бой, в котором один за всех, все за одного, это сплав личностей. Поэтому их подготовка изначально построена на групповом принципе.
      Для Николая разведчики устроили показательно выступление. Демонстрация владения приёмами рукопашного боя, хотя и подтвердила их отличную подготовку, но не впечатлила. Это борьба нанайских мальчиков. У Николая на памяти пример, когда отличного самбиста вырубили хулиганы. Они не кончали спортивных университетов, зато прошли жестокую школу бескомпромиссности уголовной среды. А вот полоса препятствий Николая заинтересовала. В одиночку её преодолеть невозможно. Сплочённость, взаимовыручка, чувство локтя товарища, уверенность в себе и способность подавить страх - это то, что есть у разведчиков, и чего обычно не хватает простым бойцам.
      В числе прочих препятствий пятиметровой высоты стена. Сначала не верится, что её возможно преодолеть, потом кажется, что это просто. Бойцы строят лесенку, используя автоматы. Один автомат они берут с двух концов и держат в опущенных руках, второй - на плечах. Боец взбирается на первую "ступеньку", затем на "вторую". Высвободившийся автомат бойцы поднимают на вытянутых руках вверх. Образуется ещё ступенька. И так, пока боец сможет дотянуться до гребня стены. Забравшись на стену, он опускает вниз ремень, по которому забираются на стену остальные. Да, просто, так же просто, как в марш-броске бежать "нога в ногу", только почему-то без специальной подготовки это никому не удаётся.
      Николай модернизировал общебойцовскую полосу препятствий, лишь слегка приблизив её к варианту разведчиков. "Слегка" обернулось возросшим, к счастью, мелким травматизмом, безнадёжным отставанием от норматива по времени. Никита, подобрав себе правильную команду, освоился за неделю и вошёл во вкус. Командир впереди на лихом коне, да и только!
      Однажды, в не прекрасный день, на вопрос Николая, где Никита? Дежурный ответил, что Хранитель на полосе препятствий у разведчиков. Бойца удивила реакция Собирателя, который сначала, как показалось, остолбенел, а потом пулей вылетел из Штаба.
      Детина никогда ещё не видел Николая в таком состоянии: взмыленный от бега, с выпученными глазами. Занятие уже закончилось и Никита в изрядно потрёпанной на полосе форме, чумазый, расспрашивал бойцов о языке жестов. По виду Николая он сразу понял, в чём дело и слегка погрозил указательным пальцем, мол, без сцен на людях, дома разберёмся. Бойцы замерли, разинув рты. Николай расслабился, снова стал прежним, потёр пальцем переносицу, будто голова заболела, не сказав никому ни слова, развернулся и пошёл обратно.
      - Ты его не предупредил! - осуждающе сказал Детина. - Я так и думал, добром не кончится!
      - Пусть теперь знает, что чувству я, когда он рискует. - сказал Никита с досадой на себя. - Чёрт меня дёрнул! - и пошёл, было впечатление, что пошёл ровно по следам Николая.
      - Что варежки пораскрывали! - недовольно буркнул Детина бойцам, невольным свидетелям семейной сцены. - Они у нас, как близнецы сиамские. Что непонятного?
      Провальной оказалась проверка навыков ориентирования на местности. До места сбора не дошла ни одна группа, не считая разведчиков, которые даже опередили Правителей. Мало того, троих бойцов полдня искать пришлось. Николай собрал членов Военсовета и младших командиров:
      - Передайте бойцам, что мне стыдно за них.
      - В родном лесу заблудиться! - посолил рану Никита. - Это уметь надо!
      Так начался второй этап плана - обучение.
      Слом простых, стихийно сложившихся, "ленивых", как назвал Никита, стереотипов бойцов, закончился. Предстояло самое трудное - психологическая подготовка.
      Когда бойцам раздавали листы с кричалками, они удивлённо пожимали плечами. Члены Военсовета и младшие командиры тоже не понимали, что происходит. Кричалки - пословицы и поговорки на военную тему. И что?
      Отменив все текущие занятия, Правители собрали свободный от нарядов личный состав на плацу. Перед строем обычно стояли только они. Николай призвал к себе младших командиров и приказал довести до бойцов: кричать так, как будто кричат "Ура!".
      Вялая какофония звуков разлилась по плацу. На больше сразу Никита не рассчитывал. Так и вышло. Неожиданно для бойцов, Николай встал в голову строя. Никита поднялся на небольшую трибуну с микрофоном. Удивление строя было общим, словно на коллективном лице написанным. От скуки с Правителями не умрёшь! Факт привычный, но всегда неожиданный.
      - Громко! Внятно! Во весь дух! - Никита потряс сжатым кулаком. - Так, чтобы я вас увидел! По моей отмашке.
      Результат всё равно получился "не очень какой". Даже пример Собирателя не помог!
      - Не вижу! - прокричал в микрофон Никита.
      Первый раз "что бы я вас увидел" приняли за оговорку. Второй раз "не вижу", как понимать? Хранитель ослеп, что ли? Может ему помочь веки поднять?
      Строй походил на собаку, которая не может понять, чего от неё добивается бестолковый хозяин?
      - Не вижу! - ещё громче и требовательней прокричал Никита и сделал отмашку.
      Получилось лучше. Но Никита не унимался: отмашка за отмашкой! Замучает, но не отстанет! В конце концов, горло драть, не мешки с картошкой разгружать. И бойцы грянули! Словно плотину прорвало. Кто этого не испытал, не поймёт. Сама собой появилась синхронность, голоса слились в один, тело вибрировало в такт словам, появлялось чувство взлёта, некоторым показалось, что они видят себя с верху, в орущем, как оглашённые, строю.
      Бойцы в наряде не знали, что думать. Ор трёх тысяч глоток разливался по всему Военному городку. Это что, репетиция художественной самодеятельности?
      Наконец Никита угомонился и спустился с трибуны. Видать, прозрел Хранитель!
      Николай вышел из строя и встал рядом с Никитой.
      Так-то лучше, привычней!
      - Молодцы! - похвалил Николай. - Благодарю за понимание. В таком же духе и продолжайте!
      Оказывается, ещё и продолжение будет?! Оба-на! В сериал попали!
      Возвращаться в Штаб Никита не захотел. Пошли домой. Николай смотрел обеспокоенно: Никита держался за него, словно боялся упасть.
      - Коленки трясутся и внутри всё дрожит. - объяснил Никита. - Без тебя перед строем жутковато. Я не привык. И боялся, что у меня ничего не получиться.
      После пробы сил на плацу, дальнейшее уже не выглядело очень экстравагантным. Никита разбил кричалки на три части: "Пятиминутка ненависти", "Братство бойцов", "Маршевые". Пословицы лаконичны, не замысловаты, банальны. Что в них?
      "Врагу смерть, врагу месть, это и есть бойцовская честь".
      "Врага не бить - живу не быть".
      "Врага щадить - себя губить".
      "Для друзей - пироги, для врагов - кулаки".
      "Врага убил - свою жизнь продлил".
      "Не щади врага - сбережёшь друга".
      И всё в таком же духе. "О подвигах, о доблести, о славе..." поговорок полным-полно. А вот зачем бойцам кричать их во всё горло, это им знать ни к чему. Предпочтение отдавалось рифмованным пословицам: они легче запоминаются и психологически воспринимаются как более правдивые, чем фразовые варианты.
      С утра, построение перед завтраком и - "Пятиминутка ненависти". Война - это ненависть. Её причины не имеют значения. После завтрака по подразделениям медитация, нацеленная на всепоглощающую ненависть к врагу.
      Перед обедом - "Братство бойцов" в духе: сам погибай, а товарища выручай. Это подготовка к медитации о беззаветной личной и коллективной преданности общему делу, о всепобеждающем единстве.
      Как и "Пятиминутка ненависти", "Братство бойцов" - апелляция к глубинному древнему сознанию: индивидуум - ничто! Популяция - всё! Выживание одного человека эволюционно бессмысленно. Борьба каждого индивидуума за свою жизнь до последнего вздоха, это борьба за выживание популяции, и она успешней при объединении индивидуумов на основе ненависти к врагу.
      Кричалки "Маршевые" - это сведение до минимума критического мышления, замена осмысления сущего речевыми штампами о разном, но в основном о чести и долге. Ритм коллективной маршировки, как молотком, вбивает в сознание простые мысли о своём месте и своей роли в жизни. В последующем это облегчает доведение до идеала состояния и ненависти, и братства. Строевая подготовка, не совмещённая с пользой от упрощения картины мира - это тупая, бессмысленная муштра.
      Думая о системе, которую предложил Никита, Николай не находил в ней противоречий собственному представлению о мозге. Если не вдаваться в подробности, то мышление - это нечто с совещательным правом голоса, в большинстве случаев оно отстранено от принятия решений. Основной, хотя не единственный, фактор сложного адаптивного поведения - лимбическая система мозга с набором программ-действий и образов-стимулов, которые сформировались в процессе эволюции и на которые мышление повлиять не может.
      Николай не разделял сознание на подсознание, на сверхсознание, на сверх "Я" и тому подобное. Считал рассуждения об этом демагогией. Сознание едино. Ни над ним, ни под ним ничего нет. Другое дело, что оно сложно устроено. Не удивительно, сознание старо как жизнь на земле. Живое, но бессознательное - это нелепость. Если живое, то сознательное. И никак иначе! Мышление - элемент случайный, не обязательный, необычайно хрупкий в силу своего младенчества по сравнению с возрастом сознания. Для эффективного взаимодействия сознания с разумом мышление не обязательно. Эволюционная эффективность - выживание. Мозг не светильник разумности, не средоточие мыслей, не покоритель интеллектуальных вершин. Но инструмент выживания.
      Компьютер и мозг схожи только в одном - без вложенных в них программ, они бесполезны. В остальном сравнивать их некорректно. Всё равно, что сравнивать счёты бухгалтера и Вселенную.
      Программы поведения, как часть сознания, срабатывают в ответ на особый внешний сигнальный стимул, признаки которого заложены в ту или иную программу. Никита, своеобразно используя принципы возбуждения и торможения в коре головного мозга, по сути, низводил роль мышления до некого дополнительного рецептора, который создаёт сигналы, несущие признаки стимула, запускающего целевую программу лимбической системы. Он пытался обратиться к древнему сознанию, минуя ненадёжного, капризного посредника - мышление. Именно древнее сознание включает колоссальные, фантастические резервы организма. Но что из этого получится?
      А если бойцы действительно по-человечески озвереют? Этот вопрос не давал Николаю покоя. Если нейронные связи сформируются в жёсткие нейронные матрицы с минимальным режимом потребления энергии, то разрушить их будет невозможно. Из состояния фанатизма нет выхода. Фанатизм и наркозависимость - близнецы-братья, поэтому сплошь и рядом идут рука об руку. Нужно так же учитывать сложность задачи распознавания мозгом сигнальных стимулов в окружающем мире. Не редкость ошибки и сбои, которые ведут к неадекватному поведению. Может получиться совсем не то, чего ожидает Никита. Как учит народная мудрость: так лови, чтоб и самому уйти. Николай решил вывести разведчиков из эксперимента: будет на кого опереться, если ситуация выйдет из-под контроля.
      Лаборатория Министерства обороны, в которой служил Николай во времена минувшие, непосредственно специфическими психотренингами не занималась. Разумеется, что такие исследования велись в других подразделениях. Николай знал о достижениях коллег, но не разделял их восторгов по поводу этих достижений. Неадекватность психотренингом побороть нельзя, можно лишь подкорректировать, что неплохо, но часто недостаточно. А вот загнать психотехниками человека в депрессию - это элементарно, но вывести из такого состояния, можно только медикаментозными средствами. Попасть в болото - запросто, а вытащить из него самому себя за волосы - не получается, если ты не барон Мюнхгаузен.
      К чудо-таблеткам лаборатория Николая имела прямое отношение. Это психостимуляторы, анксиалитики и актопротекторы. Они снижают чувство страха, резко повышают мозговую активность и увеличивают силы. Но эффективность чудо-таблеток зависит от генотипа и состояния здоровья человека. С универсальностью промашка. А главное, без антидота, или проще, без противоядия, их употребление чревато как минимум инвалидностью.
      Николай надеялся на лучшее, на то, что воспитательная система Никиты не доберётся до дремучих глубин сознания, останется в рамках обычного малоэффективного педагогического насилия. Но готовился к худшему.
      Никита с излишней горячностью взялся не за своё дело. Человек в таком состоянии недоступен для критики: обидится не дослушав. Понимая это, Николай всё же не мог удержаться от подтрунивания. Как-то в очередной раз, когда Никита слишком засерьёзничал, говоря о своей воспитательной задумке, Николай посоветовал:
      - Научи их во время секса разгадывать кроссворды. Гарантирую, что поумнеют. И моральный облик улучшиться.
      - А я-то думаю, что происходит? - не остался в долгу Никита. - Оказывается, ты во время секса кроссворды разгадываешь! Ужас!
      В свою очередь, раз уж пошла такая пьянка, что огурцов не жалко, Николай внёс свой посильный вклад в воспитательный процесс бойцов, но, не прибегая к зомбированию. Правда, ограничил круг своих подопечных разведчиками. Например, он учил их усмирять боль до терпимой, локализуя внимание на участках мозга, которые контролируют болевые ощущения. Для этого не обязательно вдаваться в научные дебри, достаточно представлять себе самую общую картину строения мозга. Не у всех получалось, но большинству в разной степени удавалось повлиять на свои болевые ощущения.
      Один из бойцов задал вопрос, который поставил Николая в тупик: а неразделённую любовь, можно убрать?
      Вот уж, у кого, что болит... В случайной аудитории Николай отделался бы шуткой. Но по лукавым взглядам бойцов понял, что это будет неправильно. Сказать, что при эмоциональной боли, в отличие от реальной, не активируются ряд областей мозга, в частности соматосенсорная кора... И что это объясняет?
      - Я знаю, что, когда случается любовь... - начал Николай. - в мозге увеличивается концентрация допамина, фенилтиламина и окитоцина. Я знаю, какие области мозга активируются при взгляде на любимого человека. Я знаю, что в гипоталамусе есть несколько секс-центров. Я знаю, куда вживить тебе электроды, чтобы вызвать у тебя оргазм. Я знаю, что серотонин и допамин - гормоны счастья. И к счастью, все эти термины не о чём вам не говорят. В отличие от вас, я их знаю, но... - Николай задумался на мгновение и продолжил. - Я знаю, что любить - это испытывать боль друг друга. Но что такое любовь я не знаю.
      Когда о любви начинаешь думать, то понимаешь, что лучше о ней не думать. А ещё лучше думать, что любовь придумали евреи, чтобы за неё не платить. Собиратель не ушёл от вопроса, хорошо ответил, но всё же удивил. Большое "но" словно повисло в воздухе.
      - Но вы... - отважился было боец на вопрос, написанный у него на лице, и не решился его закончить.
      - Спасибо, что не спросил. - поблагодарил Николай. - Мы с Никитой живём, как витрине, все всё о нас знают, и знают даже больше, чём мы сами о себе знаем. Может, там ответ найдётся.
      Поначалу Николай хотел ограничиться простыми советами и рекомендациями, которые могут пригодиться разведчикам, но почувствовал, что бойцы ожидают от него чего-то большего и в состоянии это большее воспринять. Так занятия вылились в мини-курс по специфической боевой подготовке.
      Не поклонник Карлоса Кастанеды, Николай все же отдавал должное его интуиции, свободной от научного догматизма, считал его талантливым учёным, прозорливым антропологом и часто пользовался его терминологией. У безмыслия много названий, среди которых "безмыслие" худшее. Кастанеда называл это состояние остановкой внутреннего диалога. Не в бровь, а в глаз!
      Внутренний диалог - это яркое проявления спутанности и противоречивости мышления, отключить которое с помощью мышления же невозможно. Если вы хотите в полной мере пользоваться мудростью своего разума, нужно научиться останавливать внутренний диалог. А если вам предстоит смертельное схватка, это, может быть, не станет вашим преимуществом, но позволит избежать верной гибели из-за иллюзорности мышления.
      Существует много приёмов остановки внутреннего диалога. Для бойцов Николай выбрал наиболее для них понятный: сосредоточение на ощущениях обеих рук одновременно. Приобрести этот навык несложно. Обойтись без него в боевом обучении нельзя.
      - Логика - порождение мышления. - учил Николай бойцов. - Подумайте о логике сельчан, подумайте о логике друга, подумайте о множестве логик вокруг вас, и вы поймёте, что логика - болото, а не твёрдая почва. Но это полбеды, вся беда в том, что логика подавляет интуитивность. Поэтому скажите мышлению: знай своё место! Подавление внутреннего диалога - это подавление шума, который мешает вам услышать свою интуицию, мешает вам почувствовать опасность. Когда вы не предупреждены, вы не вооружены, даже если увешаны оружием с ног до головы. Ваше тело мудрее, чем вы можете это представить. Ваше тело - это миллионы лет эволюции, миллионы лет бескомпромиссности выживания. Это не значит, что я советую вам не обдумывать свои действия. Я хочу, чтобы вы научились слышать и слушать свою интуицию вопреки логике. От этого зависит целесообразность и эффективность ваших действий, а в бою - ваша жизнь. Но я могу только подсказать, как пробудить и развивать интуицию. Каждый из вас должен проделать свой личный путь к этой цели, упорно работая над собой.
      К удивлению Детины, склонного к стереотипам, Николай исключил из занятий с разведчиками даже намёк на соревновательность, запретил соревнования в любой форме. Самолюбование успехами и честолюбие - враги боевого обучения. Это жопа обезьяны, которую она не может скрыть, карабкаясь по дереву на высоту своего положения. Только тренировка, тренировка, тренировка. У кого-то получается лучше, у кого-то - хуже, значит нужно подтянуться. Некоторыми "неуспехами" можно пренебречь в пользу того, что получается лучше. Всегда и во всём нужно уделять основное внимание тому, что получается лучше. Излишняя универсальность - бесполезная трата сил и времени. Для групповой работы важно оптимальное сочетание высокого общего уровня навыков и личной специализации.
      Исчерпывающая психологическая установка для всех одна - на физическое уничтожение врага. Она несовместима с установкой поделить с соперником ступеньки спортивного пьедестала. От этого и случаются избитые хулиганами самбисты. Гладиаторские поединки в Древнем Риме, хотя Никита говорит, что Римская империя - это выдумка, Николай считал настоящим спортом. А всё, что позднее назвали спортом - это суррогатное зрелище, лицемерно-психопатическое. Преподаватель в Медицинской академии, где учился Николай, советовал курсантам ходить на футбольные матчи для тренировки в постановке диагнозов болельщикам. Спорт, особенно "большой" спорт - это симптом психического расстройства, как спортсменов, так и болельщиков.
      Не обошлось без "пятиминутки ненависти", но в другом варианте, чем у Никиты. Николай относил этот приём, обязательно индивидуальный, к обширному разделу самокодирования. На врага переносится вся мерзость жизни, он воплощённое зло, ненависть к нему должны быть испепеляющей. Она основа ярости до бешенства, до безумия. Хорошая физическая подготовка никому не помешает, но в бою от неё мало что зависит. Психологические установки в сто крат важнее. Эмоциональный взрыв высвобождает беспредельные силы и возможности человека. Сознательное безумие - ещё и фактор неуязвимости. Разогнанная запредельно психика ускоряет восприятие обстановки, физически ускоряет реакцию на угрозу.
      - Человек способен почувствовать, когда вылетит пуля из направленного на него ствола, за мгновение до того, как она вылетит. Это дорогое мгновение. Оно - ваша жизнь, если вы правильно им воспользуетесь. - внушал бойцам Николай. - Суть не в пуле, а в том, что вы чувствуете врага, его палец на спусковом крючке... Вы чувствуете, каким будет следующее его движение, и потому направите удар, не туда, где он стоит, а туда, где он через мгновение будет.
      Между теорией и практикой всегда существует зазор, заполненный социальными предрассудками. Николай не сомневался, что его ученики дистанцию от "убей" до "убил" давно преодолели, но, к сожалению, этого недостаточно. Уничтожение живой плоти должно стать для них привычкой, работой, действием без эмоций. Для закрепления психологических навыков на физическом уровне Николай отправлял бойцов на скотный двор, где они с помощью штык-ножей разделывали свиней. Работёнка ещё та! Это не на чучеле упражняться. Вряд ли только из-за физической нагрузки бойцы возвращались в казарму вымотанные, как после тяжелейшего марш-броска, а в столовой вдруг обнаруживали в себе склонность к вегетарианству.
      Среди прочего Николай учил бойцов, как стать "невидимкой". Особенности человеческого зрения, восприятия, внимания, устройство глаза - позволяют добиться психологической невидимости, или точнее - незаметности. Бойцов очень удивило, что глаз и видит, и излучает свет. Может быть, не только свет. Кто на себе не испытывал силу пристального взгляда? Не просто так - "очи чёрные, очи жгучие...".
      В современной войне побеждают вооружение и технологии. Это так, если враг безоружен, или слабо вооружён. Схожие технологии в схватке обнуляют друг друга до самоуничтожения сторон. Но даже если этого не произойдёт, и победитель определится, пока враг не стёрт с лица земли, не истреблён физически, война не закончена. Лучшими истребителями себе подобных являются люди в личном качестве, а не танки, пушки и самолёты. Технологическая победа - иллюзия победы, отсроченная война. Технологическое преимущество легко утрачивается, когда в силу вступает человеческий фактор.
      - Ниндзя! - подвёл итог Детина, который вместе с бойцами превратился курсанта. - Ты делаешь из них ниндзя! Да, что ниндзя...- помолчав, Детина сказал с грустью. - Жалко, если их убьют.
      - Если будешь смотреть на солдат как на детей, сможешь отправиться с ними в самое глубокое ущелье; если будешь смотреть на солдат как на любимых сыновей, сможешь идти с ними хоть на смерть. Но если будешь добр к ним, но не сможешь ими распоряжаться... - процитировал Николай и закончил своими словами. - Тогда беда и для тебя, и для них. Из "Искусства войны" в моём прочтении.
      - Откуда ты всё знаешь? - спросил Детина, хотя давно перестал этому удивляться.
      - К счастью, не всю жизнь был правителем. - ответил Николай. - Не знаю, к счастью ли им стал?
      Так разделились задачи Правителей. Никита готовил пушечное мясо, Николай - смертельное оружие.
      Своим чередом шло переоснащение армии, наведение порядка в складском хозяйстве и наведение в целом пошатнувшегося во время отлучки Правителей, порядка. Особенно впечатлили сельчан перемены в поведении бойцов, в их настрое и во внешнем виде. Раньше в любом кабаке можно было встретить подпитых расхлёстанных военных. Это ушло. И пить меньше стали, и небрежность в одежде редко встретишь. Где Правители, там порядок!
      Местная власть в желании потрафить Хранителю не брезговала показухой, тем более что Никита, не без ехидства, но относился к этому спокойно. Чем плохо, что его обычные маршруты вылизаны, как у кота яйца? Странно, когда низшая власть не подхалимствует и не показушничает. Кому от этого будет лучше?
      Одним из анекдотических примеров усердного усердия стал общественный туалет на Торговой площади.
      - Ну и ну! - воскликнул Никита, в первый момент решив, что ошибся и зашёл в чьи-то апартаменты. Оказалось, что всё-таки зашёл в туалет! А запах! Никита не удержался от предположения: - Сельчане розами какать стали? Рад за них.
      После посещения Хранителя туалет окрестили - "потёмкинский". Появился культурный эвфемизм: в место "я по нужде...", или ещё как-то грубее, стали говорить - "я в потёмкинский".
      "Эффект Правителей" сказывался разнообразно, на благо и беспощадно.
      Планировка Царёво сильно изменилась и, раньше стоящие укромно, некоторые строения "до ветру" оказались, как в красном углу. Вид иных вопил об антисанитарии. Парочку таких построек Никита сжёг. Не лично поджигал. Это сделали по его приказу Драконы, проследив, чтобы ничего лишнего не загорелось. Несколько покосившихся заборов разобрали и увезли бойцы. На жалобы хозяев Никита удивлённо ответил:
      - Странно! А я думал, что они ничьи раз в таком состоянии.
      Мысль о том, что ещё что-нибудь Хранитель примет за "ничьё", дисциплинировала хозяев недвижимости.
      Для военной техники путь в Военный городок - через всё Царёво. Чтобы не возбуждать любопытство зевак и особенно шпионов, которых вывести труднее, чем блох у собак, армейское имущество завозили по ночам. Наутро сельчане, из прилегающих к дороге домов, с чувством глубокого удовлетворения делились новостью с прочими сельчанами, мол, щит родины крепчает! Хитрость придумал Молчун. Ночью не поймёшь, что везут. Чтобы не гонять транспорт порожняком перенесли завоз продуктов на ночь.
      Замысел Молчуна - часть его дезинформационной политики. Подсовывать Королеве только информацию о плачевном положении дел у Правителей - примитивно. К тому же на это она один раз попалась, больше не клюнет. Информация должна быть разносторонней: от всё замечательно до всё ужасно плохо. Пусть выбирает, что ей больше по настроению нравится.
      С обновлением военной техники проблем не было, хотя и не в таком количестве, как это можно было подумать, судя по ночным завозам. Пока есть золото, наркотики, бесовская магическая кровь, а главное - пока есть в Несчастной стране прапорщики, бесы без оружия не останутся. Николай и раньше не верил в порядок на складах Министерства обороны, но для характеристики того, что происходило в новой жизни, даже слово "беспорядок" неуместно. Когда ему доложили, о переговорах с крестами, о покупке пяти танков, Николай ушам своим не поверил. Ладно, автоматы и стрелковое оружие, пусть - реактивные системы залпового огня в комплекте с заряжающими машинами. Не в счёт - военный транспорт, мины, снаряды и множество прочей мелочовки. Но танки?!
      
      ***
      
      На фоне стремительных реформ и очевидных перемен к лучшему, тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, сплетни об инфернальной сущности Правителей отошли на десятый план, да и никаких новых проявлений не случалось. И на тебе! Два происшествия снова сделали Никиту притчей во языцех.
      Попытки запечатлеть Правителей на видео без их разрешения предпринимались скрытно: видеокамеры прятали в сумках, замаскировывали в кустах. Так как Николай в деревне редкий гость, опасная видеоохота велась на Никиту, которого гостем никак не назовёшь: не дай бог, совсем переселится из Военного городка! От Хранителя что-то скрыть трудно. Он замечал, до поры терпел издержки популярности и публичности. Но однажды, в плохом расположении духа сорвался. Горе оператора на крест не потащил, хотя мог бы, наказал его по-своему.
      Когда несчастливый, на седьмом небе от удачи, прикидывая барыш от продажи документальных кадров, пришёл домой и, поудобней устроившись, приступил к просмотру... От увиденного дыханье спёрло! На экране плясал зелёный черт с мерзкими, витыми красными рогами и хвостом, похожим на змею, его тонкие ножки выделывали замысловатые па, при этом он тряс огромным синюшным членом с пунцовой головкой. Даже в белой горячке такого не привидится, даже если обкуриться вусмерть, всё равно не померещится! Оператора пот прошиб от мысли, что он заснял истинный облик Хранителя. И куда теперь с этим? Бежать без оглядки? А добро нажитое? А жизнь обустроенная? Оператор взял дрожащими руками кассету и не знал, как с ней поступить. Стереть и забыть? Такое забудешь, пожалуй! Предать огласке? Безумие. Спрятать! И молчать! Но поможет ли это спастись? Как страстный любитель сериалов, оператор киноман знал, что с подобным компроматом долго не живут. Ночь прошла в тяжёлых думах, а под утро приснился кошмарный сон, будто залез к нему в кровать чёрт давешний со страшным стоячим членом и по попе норовит погладить.
      Три дня промучился несчастливый оператор, от тени своей вздрагивал, захлестнувшая паранойя лишила сна, отдыха, аппетита, всё из рук валилось. В полубредовом состоянии решился: лучше на крест, чем такая жизнь, но общественность должна знать, в какую каку попала! В кабаке, куда обычно ходил, оператор передал дрожащими руками кассету бармену и попросил поставить для всех. Зрители обхохотались, глядя на похабного зелёного черта.
      - Это наш Хранитель! - прокричал оператор. - Наш Хранитель! Он... Это он!
      Ещё смех не смолк в ушах, а лица зрителей изменились: кто удивился, кто испугался, кто тяжело задумался, мысленно перекрестившись. Сумасшедший! Однако лучше убраться подобру-поздорову, а то, как специально собрались посмотреть и послушать. Оправдывайся потом, что не смутьян и не заговорщик! Бармен с облегчением подумал, что правильно деньги вперёд брал. Сбежали бы, не рассчитавшись. И чтобы его случайно не причислили к неблагонадёжным, нажал тревожную кнопку.
      Патруль доставил полуживого от страха оператора к Молчуну. Посетителей кабака, кого застали, переписали.
      Молчун, просмотрев с полной серьёзностью гадкую видеозапись, не обнаружив ни малейшего сходства с Никитой, грозно взглянул на арестованного, который ёрзал на неудобном стуле, как на раскалённой сковородке, при этом, изображая мимикой, черт его знает что: то ли раскаивается, то ли издевается? В затуманенное страхом поле зрения оператора попал медицинский столик, который он сразу не заметил. Будут пытать!
      - Не губите! - закричал оператор и упал на колени. - Не виноватый я! Не виноватый! Я всё скажу, всё!
      Дурки в Царёво не было, хотя Молчун считал, что давно пора обзавестись, поэтому психа отвезли в больницу. Увидев санитара-волонтёра со шприцом в руке, от ужасных предположений, нервный оператор потерял сознание. Отходил он от пережитого потрясения долго, но вполне так и не отошёл. Скатился к пьянству в одиночестве, потому что сельчане его сторонились. Надо же такое придумать о Хранителе?! Но с другой стороны, откуда чёрт окаянный на записи взялся? Ведь и дата стоит и обстановка родная, деревенская. Хранитель всяко подшутить может, аж до смерти. А если не шутка?
      По горячим следам появился ещё один повод посудачить, но уже противоположного свойства. По улице шла женщина с младенцем на руках. Из ближайшей подворотни выскочила бешеная собака и бросилась на неё. По счастью рядом оказался Хранитель. К ногам перепуганной женщины собака упала мёртвой.
      Как потом выяснилось, в сарае местный умелец строил трансформатор Теслы, правда, с виду больше похожий на самогонный аппарат. Что-то у него не заладилось, произошло замыкание, электрические провода подгорели: вонь во дворе воцарилась неописуемая. Вот собака и взбесилась, видать, почудилось ей что-то ужасное. Не удивительно, соседи тоже чуть не задохнулись, как от газовой атаки. Умелец купил у старателей для своей цели какие-то особенные провода с особенной изоляцией. Поэтому так по-особенному и получилось.
      Как не похвалить Хранителя? Одним взглядом восстановил порядок. Как не порадоваться счастливому исходу без нескольких мгновений трагедии? Но опять вопрос из серии "О Правителях". Бог с ней с собакой, она пала жертвой технического прогресса, царство ей собачье на небесах. А что будет, если Хранитель в другой раз тем же взглядом какого-нибудь сельчанина одарит? Беспокойся после этого за него. Правду, знать, говорят: нужно думать, не о том, как спасти Правителей, а как самим от них спастись!
      Печальное происшествие со взбесившейся собакой, напомнило Никите об обещании, которое он дал мимоходом писарю Кеше и отложил на далёкое "потом". Во исполнение пришлось проделать путь в дальний придел Военного городка. Это дополнительно прирезанная "на вырост", неосвоенная территория, но, как оказалось, обитаемая.
      Близко к Реке, на довольно пологому в этом месте берегу, стояли в ряд, на некотором расстоянии друг от друга, домики-коробки с плоскими крышами и без дверей. Обитатели выстроились в неровный ряд у своего жилья. Это Собачья слобода. Позади домиков, метрах в двадцати площадка для занятий, отдельно что-то вроде полосы препятствий и небольшой бассейн. Полевая кухня стояла в диаметрально противоположном направлении. Рядом с ней - несколько солдатских палаток. Из отмеченной Знаком "Птица", вероятно командирской, вышел боец и направился к Хранителю шагом, который называли приветственным: это поделённый наполовину строевой шаг; не подходить же к Командирам вразвалочку!
      Бойцу лет 18. Невысокого роста, среднего сложения, с приятным симметричным лицом, русый, вихрастый, с виду - подросток.
      - Боец... - докладывая Никите, боец замялся, не зная, каким именем представится. - Боец Дуров!
      - А родители как назвали? - Спросил Никита, поняв затруднение бойца.
      - Александр! - ответил боец.
      - Показывай своё хозяйство, Александр. - предложил Никита.
      Показывать особо нечего и так всё на виду, но прошлись по территории. Александр рассказал, что место выхлопотал Кеша, бассейн сделали во внерабочее время строители Иваныча, с кухней и прочим имуществом помог Комендант. Уделили внимание личному составу - прошлись перед строем. Собаки смотрели на гостя настороженно.
      - Бояться они вас. - сказал Александр. - Не знаю почему. Как к земле приросли! Обычно, так себя не ведут.
      - С собаками у меня только так. - ответил Никита. - Тоже не знаю почему. Ну и команда! Разномастные и, уж прости, страшненькие.
      - Красота для собаки последнее дело. - заступился за своих питомцев Александр. - Бывают красивые и умные, но в основном, собака или красивая, или умная, полезная.
      - Говорят, что собаки речь понимают? - спросил Никита.
      - Нет. - улыбнулся Александр и отрицательно качнул головой. - Про собак много мифов. Звуки они запоминают, но не понимают, если звуки не связать обучением с действием. Животные живут по принципу "стимул-реакция". Когда говорю "кушать подано", за этими звуками стимул положительный. Вмиг понимают. Когда приказываю "ко мне!" - стимул отрицательный, ограничиваю их свободу. Иногда делают вид, что не поняли команды. Собаки очень наблюдательны, они чувствуют людей, ловят выражение лица, изменение запаха, замечают микродвижения... И стараются выбрать удобный для себя стимул.
      Закончив осмотр личного состава, сели на раскладные стулья у деревянного стола рядом с палаткой.
      - Почему Дуров? - спросил Никита.
      - Когда я пришёл в Царёво, то первое время собачьими представлениями зарабатывал. - объяснил Александр. - Вот и прозвали. Прилепилось.
      - Я думал, здесь клетки, забор... - оглядываясь, сказал Никита.
      - Вам понравилось бы жить в клетке? Нет. А забор... - Александр снова улыбнулся. - Я, как Правители, никого не держу. Не нравится, пусть уходят. Но они не уходят. Некоторые привыкли бродяжничать. Уходят и возвращаются. Таких я назад не беру. Остальные это знают.
      - Ты о них заботишься, они это понимают. - сделал вывод Николай.
      - Забота... - Александр на мгновение задумался. - Умный человек сказал - забочусь настолько, насколько мне это выгодно. Среди них бывают и трусливые, и подлые, и глупые. Разные. У каждой собаки свой характер, свой норов. Забота... Они все эгоисты на 100%! - Александр показал на крупного пса, который осмелев, приблизился к столу ближе, чем его собратья и разглядывал гостя. - Вы думаете, Васька сейчас думает, как бы угодить хозяину за его заботу о нём? Черта лысого! Он только о своём удобстве думает, и чтобы пожрать, всегда было. Все они так. У него своя корысть, у меня своя. Я из них пытаюсь "унисобов" сделать. Так универсальных боевых собак называют. Учу их побеждать.
      - Получается? - спросил Никита.
      - Когда как. - с тяжёлым вздохом ответил Александр. - Они уже взрослые. Нахватались по жизни всяких глупостей, так что палкой не вышибешь.
      - Палкой? - с сомнением спросил Никита. То, как смотрел Александр на своих питомцев, мешало представить его в роли палочного воспитателя. - Не жалко?
      - Собаку нужно держать в строгости. - ответил Александр с видом умудрённого жизнью человека. - Вы же не сюсюкаете с бойцами, хотя относитесь к нам очень хорошо. Так и я. Собака должна знать, в каких случаях хозяин будет недоволен, а в каких - накажет. Они хитрые, проверяют человека, смотрят, как далеко могут зайти безнаказанно. Если им ничего не угрожает, они не намерены слушаться. Их поведение нужно жёстко корректировать. Жалко не жалко, а подстраиваться под них нельзя. Это в их интересах. Кому нужны строптивые помощники? Хороший охотник строптивых и трусливых собак не держит, убивает, чтобы породу не портили. Это не жестокость, а необходимость. Храбрые, геройские собаки часто гибнут, а трусливые и подлые выживают, от них нужно избавляться иначе все собачье племя таким станет.
      - Ты где-то учился собаководству? - спросил Никита.
      - Нет. - ответил Александр и в глазах промелькнула боль. - Нет... У меня отец был кинологом.
      - Тяжело вспоминать? - спросил Никита.
      - Я где-то прочитал, что в тюрьме и в армии люди живут только прошлым или будущим. - ответил о чём-то своём Александр. - Так и было, пока не пришёл сюда. Показалось, забывать начал. Но забыть - это как бы простить. - Александр помолчал. - Я отвечу, я хочу ответить... Может вы спросили из вежливости... Но всё равно... Вы поймёте... Мама умерла в первую волну Серой смерти. Потом началась история с прививками. Я обманул отца, сказал, что укололся. Не знаю, почему так сделал. То ли жить страшно стало, то ли не верил, что умру. Что из этого вышло, вы представляете: отец - крест, сын - бес. Ни туда, ни сюда. Отец решил, что всё обойдётся... Его убили на моих глазах, когда он защищал меня. Потом пересыльный пункт. - Александр пристально посмотрел Никите в глаза. - Думаю, вы знаете, что это такое. Нас освободил офицер крест. Сказал, чтобы мы бежали и не оглядывались, и что бы всем своим наказали... Тяжело помнить, но забывать нельзя.
      Парнишка оказался не по годам глубоким и всколыхнул в Никите то, о чём хотелось забыть.
      - А я не люблю вспоминать. - признался Никита. - Придумал себе отмазку, что это не со мной было.
      Разговор неожиданно вышел на чёртовы вопросы, лучший ответ на которые, молчание.
      Возникшую паузу заполнила неказистая маленькая дворняжка, которой, вероятно, надоело прятаться за большим Васей. Она уверенно подбежала к Никите и лизнула его ботинок.
      - Кнопка. - представил собаку Александр. - Она у нас индикатор и опасности, и безопасности. - на удивлённый взгляд Никиты, Александр ответил. - Она маленькая, маленькую каждый обидеть может, поэтому всегда начеку. Ваське что, он бугай самоуверенный. Он на прямую угрозу реагирует. А Кнопка опасность чувствует за версту. Сейчас всем показала, что вас бояться не нужно. Ей наш коллектив доверяет. Что-то изменилось, пока мы с вами... разговаривали.
      - То есть, они... - Никита показал рукой в сторону личного состава: - Коллектив?
      - Ещё какой! - подтвердил Александр. - Это глупости, что собаки бесперечь дерутся между собой. Конфликты случаются, но редко и не до крови. В отличие от людей, по своей природе собаки не убивают себе подобных. Есть специальные случаи, но это результат человеческого изврата, экспериментирования... Кнопка у нас общий сигнал тревоги. Иногда перестраховывается, но мы на неё не обижаемся. Ей радостно, когда большие собаки к её мнению прислушиваются.
      - Надо же! - удивился Никита. - Я как-то проще себе всё представлял.
      - Вы удивитесь больше... - заинтриговал Александр. - Я их кусаться учу. Собака кусается, когда защищает себя. А кусать по команде - это против её природы. Не без исключений, конечно. Бешенство, дурное воспитание, дефект породы... Это в стороне. С нормальной собакой нужно повозиться, чтобы она службу поняла. Не всегда получается. Но успехи есть. Достойные ученики с разведчиками ходят. Бойцы их балуют, поэтому для собак - это как поощрение. Главное, что разведчикам польза, и собакам откусаться нужно.
      - На людях? - спросил Никита.
      - На врагах. - ответил Александр. - Гуманизм - это не про нас. Слова Собирателя. - Александр усмехнулся. - Я и без подсказки знаю.
      - А где ещё трудятся твои питомцы? - спросил Никита.
      - Три собаки у Молчуна въезжающих проверят. - ответил Александр. - Пять собак с разведчиками ходят. Три - у патруля. Пока всё. Остальные на подхвате, или ещё недоучены. - что-то вспомнив, Александр улыбнулся и рассказал. - Как-то два придурка в деревне упились, друг друга в заложники взяли, забаррикадировались, пообещали всех расстрелять и всё взорвать. Патруль на них Ваську пустил. Хмель у придурков в момент из головы вылетел. Ружья побросали, орали: "Уберите собаку!". У людей инстинктивный страх перед чудовищами. А Васька в ярости чудовище! Тимоха... - Алексей показал рукой на невысокого пса непонятной породы. - Засаду почувствовал и без команды, можно сказать, принял огонь на себя. Засадники раскрылись. Спас бойцов. И сам жив остался. Он юркий. Да тут про каждую собаку есть, что сказать.
      - А в лесу волков не бояться? - спросил Никита.
      - Волкам это зачем? - удивился Александр. - Волки умные. Собаки в сравнении - дети малые. Сразу после Серой смерти кошмар был. Я не амбал, не мог за себя постоять. Ушёл в лес. - Александр сделал паузу. - До зимы с волками жил. Может от них и поумнел. В прошлое время дурачком был. Но это длинная история. А собачки мои, хоть и не волки, но им есть, чем гордится.
      - С волками жил?! - удивился Никита. - А по-волчьи умеешь?
      Александр сжал губы "бантиком", издал сначала тихий вибрирующий звук, задрал голову по-волчьи, прислонил к губам собранные в дудочку ладони, звук стал громче, призывней. Его питомцы всполошились: Кнопка отскочила и спряталась за Ваську, у которого шерсть на загривке зашевелилось. Остальные собаки напряглись, тревожно озирались.
      - Я сказал, что я здесь. Дал знак. - объяснил Александр. - Мои-то как всполошились! У них мозги на раскоряку становятся, когда я так делаю.
      - По-научному, когнитивный диссонанс. - уточнил Никита. - Ты знаешь язык волков?
      - Это не язык, это знаки. - ответил Александр. - Животные знаками общаются. Язык им не нужен. У волков в каждой стае свой... - Александр искал слово. - диалект, но базовые знаки общие.
      - А почему они на Луну воют? - спросил Никита.
      - Не на Луну. - ответил Никита. - Им так удобней для голоса. Я тоже голову задираю, по-другому не получится. А в полнолуние многие животные... Да почти все, наверное, возбуждаются, им тревожно. Стараются держаться вместе, созывают друг друга. Странно, конечно. Они как будто не привыкли к Луне, словно она не всегда была.
      - Меткое наблюдение! - похвалил Никита. - А не страшно было, с волками всё-таки...
      - С людьми страшнее. - ответил Александр. - Хотя, сразу напугался, конечно. Как парализовало. Я тогда болел... От нервов. Думал, умру. Они за мной, я потом понял, сначала наблюдали. Волки умеют наблюдать, так что этого не почувствуешь.
      - Они приняли тебя в свою стаю? - спросил Никита.
      - Нет. Это невозможно. - ответил Александр. - У человека в стае не может быть статуса из-за биологической разницы. А стая - прежде всего статус, распределение ролей. Я жил с ними рядом. Помогал охотиться. Можете мне не верить, но волки умеют делиться добычей. От собак вы этого не дождётесь. Она своей косточкой даже с хозяином не поделиться.
      - А как ты понимал, что нужно делать? Только по знакам? - удивился Никита. - Знаки, как правило, имеют обобщающее значение.
      - Ой! Опять, верьте, не верьте... - сказал Александр со вздохом, мол, обычно не верят. - Волки - телепаты. Собаки почти утратили эту способность. Перед охотой мы обсуждали, что кому делать. Звучит дико, но я всегда знал, как должен поступать в конкретном случае. Они мне сообщали. У меня первое время не получалось сказать им что-то. Я как немой среди них был.
      - Верю. Это правда. - поддержал собеседника Никита. - В словах можно запутаться. Общение без слов точнее, оно безошибочное.
      - Вы знаете? - удивился Александр. - Вы как волк!
      - Ну... До этого, думаю, мне далеко. - отшутился Никита. - А когда ты "заговорил" с ними?
      - Когда они в первый раз меня спасли. - ответил Александр. - К лесной жизни нужно приспособиться. Без опыта всякое бывает. Я случайно подошёл близко к берлоге с медвежатами. Разъярённая медведица... Это такой страх, что слов нет. Как они на неё бросились! И это при том, что медведей волки боятся. Я позднее узнал, когда они мне выговор сделали за легкомысленное поведение. Заботиться они умеют... как среди людей не часто встретишь. А в семейной жизни однолюбы. Потерять подругу для волка... Это трагедия. Я видел и никогда не забуду. Охотников ненавижу! Да, что я вам рассказываю, вы тоже волков чувствуете. - встретив удивлённый взгляд Никиты, Александр объяснил. - Мне волки про вас... как бы сказали и сюда направили. Я и с местными дружу. Они вас уважают. Жаль, что человек не от волка произошёл. У обезьян, кто агрессивней, тот и доминант. У волков вожак тот, кто самый мудрый. Агрессоров они не любят, агрессивному волку вожаком никогда не стать.
      - Интересные вещи рассказываешь... - озадаченно сказал Никита.
      - Потому и рассказываю, что вы поймёте. - ответил Александр. - Другому бы не стал...
      - И как же ты один тут управляешься? - сменил деликатную тему Никита.
      - Не совсем один. - ответил Александр. - Пока вас не было, Кеша здорово помогал, сейчас меньше, понятно. Он вообще... Для меня, как академик. Энциклопедия! И человек удивительный. Бабы дуры, их только экстерьер волнует. Мальчики помогали, пока свою стройку не затеяли, разведчики, бойцы... Так что не один.
      - Все в личном качестве. - сделал вывод Никита. - А отцы-командиры, как?
      - Обещали, но всё... другие дела находятся. - ответил Александр.
      Возвращаясь назад, Никита с иронией думал о том, что собаки воспитываются в соответствии с Принципами Правителей! Не случайно в разговоре это несколько раз прозвучало. А если серьёзно, то аналогия напрашивается сама собой. Разве Правители заняты не тем же, что делает юный собаковод? Скидку-накидку на человеческую разумность можно не учитывать. Она незначительно влияет на результат селекции.
      Дома Никита рассказал Николаю, что узнал о жизни волков.
      - Слегка романтично, но, вероятно так. - ответил Николай. - Поэтому над волками не поэкспериментируешь, это не крысы, и не обезьяны.
      "Мы с тобой, как волчья семья" - подвёл итог молча Никита.
      
      ***
      
      Через несколько дней после визита высокого гостя, Александра вызвали на заседание Военсовета. Ожидая в приёмной, он мысленно готовился к ответам на возможные вопросы, но, когда его пригласили, растерялся и забыл, о чём хотел обязательно сказать.
      - Господа, позвольте представить, начальника кинологической службы Александра Дурова. - объявил Никита. - Прошу любить и жаловать нашего самого молодого офицера и помочь ему освоится в должности. - раздав короткие поручения, в связи с созданием новой службы, Никита закончил своё выступление неожиданным примером. - Если мы дадим приказ разведчикам снять всех наших часовых, уверен, что это произойдёт быстро, никто даже пикнуть не успеет. Разумеется, таких учений мы проводить не собираемся. Понимаю, что вопрос не одного дня, но все наиболее важные объекты нужно поставить под охрану служебных собак.
      Дожидаясь Коменданта, которому Никита поручил уладить хозяйственные вопросы новой службы, Александр на улице не мог удержаться на месте, ходил взад-вперёд: в случившееся не верилось.
      - Поздравляю! - Комендант пожал руку, растерянному Александру. - Привыкай. У Никиты всегда так - как обухом по голове.
      Через минуту на минуту из зала заседаний вырвался Кеша и обнял друга:
      - Сашка, я так рад за тебя! Правители мимо толковых людей не проходят. Поэтому у них всё получается.
      Вечером в Собачьей слободе собрались друзья, они же помощники Александра. Поляну накрыли на земле, потому что за дощатым столом все не уместились. Личный состав новой службы тоже проникся радостной атмосферой. Для собаки хозяин - самый большой праздник, особенно когда хозяин весел и счастлив. К тому же рядом с ним все знакомые лица, дружить с которыми удовольствие и можно позволить себе немного покапризничать, посвоевольничать.
      Если глубоко вникнуть, то на поверку оказывается, что преданность собаки хозяину - это результат сложного, выработанного эволюцией, биохимического процесса в её мозге. Он сродни действию наркотика. Для собаки любовь к хозяину и беззаветная преданность ему - высший предел счастья, которое она может получить в своей жизни.
      Если не вдаваться в научные дебри и взглянуть незатейливо, то вечер, выдавшийся в Собачьей слободе, стал общим праздником людей и собак под непостижимо глубоким звёздным небом.
      
      ЦЕЛИ И СРЕДСТВА
      
      В наркополитике Правителей борьба с наркотиками отсутствовала. Гашиш, травка, героин, опиум продавались свободно без ограничений. Пожалуй, не было ни одного кондитерского изделия без конопли. Самогон без добавки этого растения считался полуфабрикатом. Особым успехом пользовалась водка "Коноплянка". Её производство не поспевало за спросом: старатели ввели "Коноплянку" в обиход на всей доступной им территории бесовской Ойкумены. Для крестов готовили специальный вариант с добавлением экстракта из мухоморов. За бутылочкой такой водки не побеседуешь, потому что вырубает после второй стопки, за что кресты её и ценили и, видать, совсем не ценили застольное дружеское общение.
      Из нового времени наркотическая порочность, вменяемая конопле сгинувшей цивилизацией, выглядела даже не глупостью, а вредительством. Столько всего из конопли можно сделать, что гашиш кажется побочным, несущественным продуктом. Представить себе Царёво без конопляной каши уже невозможно. С картошечкой, с зеленью, со сметаной - это объедение.
      Не открытие, что конопляное масло с успехом заменяет дизельку. Капризные бензиновые двигатели уходят в прошлое из-за проблем с обслуживанием и ремонтом.
      К сожалению, конопляное волокно ещё редкость, но очевидно, что будущее за ним: запасов хлопчатобумажных тканей пока хватает, но они неизбежно закончатся. До выращивания хлопка, ещё когда дело дойдёт! А канаты и верёвки из конопли уже исключительно собственного производства.
      Царём нового сельского хозяйства стал амарант. Пшеница привередлива, прихотлива, её выращивание трудозатратно, особенно при дефиците и ненадёжности техники. Не только в Царёво, повсеместно возделывание пшеницы стало редкостью. Её заменил амарант. Выгода оказалась настолько очевидной, что Никита, не специалист крестьянском хозяйстве, искренне удивлялся маньячному предпочтению пшеницы в прошлом.
      Гашиш Фонд закупал у населения. Конопли выращивалось столько, что содержать свои поля не имело смысла. Другое дело опиумный мак. Бизнес это трудоёмкий, а Фонд закупочными ценами не радовал, монополизировав производство героина. Поэтому частники выращивали мак в основном для себя, на продажу - редко. Для внутреннего бытового оборота чистого опия вполне хватало, но не он, а героин заключал в себе сверхприбыль, которой Никита ни с кем делиться не хотел. Поэтому Фонд имел собственную плантацию мака.
      Синтетика типа "экстази" производилась попутно. На неё Фонд ставку не делал, отдав рынок на откуп частникам. Сегмент потребителей амфетаминов и спайсов в основном совсем уж глупая молодёжь. Синтетика топит сразу. Это окончательное дно, достигнув которого, услышать стук снизу, можно только как галлюцинацию. Серьёзная и значительно более многочисленная публика предпочитала героин, который без постоянных значительных передозировок не убивает интеллект сразу, позволяет довольно долгое время держаться на плаву жизни, хотя вместе с наркотической сладостью, доставляет множество физиологических неприятностей.
      В Стране Правителей ни синтетика, ни героин в рознице спросом не пользовались. За два с лишним года все особо склонные к наркотическому дурману отошли в мир иной, чаще всего не по своей воле. Если кто-то покупал героин, а уж тем более синтетику, первое, что приходило в голову продавцу - суицидник. Так оно в основном и было. Самоубийство не поощрялось, но и не возбранялось, особенно наркоманам. Их судьба очевидна и это их выбор. Наркоман, покончивший с собой, оказывает обществу услугу, ведь рано или поздно, его всё равно придётся тащить на Пирс Смерти за глупости, которые он неизбежно натворит.
      О падших в борьбе с наркотическим и зелёным змием сожалели, но без сочувствия и сострадания. На вновь присоединяемых территориях в первые полгода от наркотиков и алкоголя умирала, как минимум, треть населения. Это стало обычным. Казалось бы, на обезлюдевшей земле каждый человек дорог. Дорог, если он не обуза. Именно на обезлюдевшей земле нужно избавляться от людей, не желающих строить новую жизнь, убегающих в наркотическую иллюзорность. Говорят, что Моисей сорок лет водил евреев по пустыне, якобы для того, чтобы умерли рождённые рабами в Египте. Если допустить, что водил, то, скорее всего, не от рабства он свой народ лечил, а от наркозависимости, только вот сам от неё не избавился. Иначе, как понимать его беседы с богом и весь тот бред, который за этим последовал? Николай не сомневался, что Библия написана шизофрениками и отредактирована наркоманами.
      Героин поставляли преимущественно и первоочерёдно в Несчастную страну. В войне наркотик - самое прибыльное и экологически совершенное оружие массового поражения. Бандитская Ойкумена вынуждена была стоять в очереди. Судя по заявкам старателей, потребность именно в героине росла как на дрожжах. До своей отлучки Правители утвердили план наркоразвития, но без них, из-за воровства, дело шло туго. Известно, что казённое имущество страхом огорожено, только вот в отсутствие Правителей исполнители страх потеряли.
      Силовое наведение порядка в наркотической отрасли, грозило временным параличом производства: это не интенданта заменить! Каждый получит своё в обмен на неправедно полученное. Но, прежде чем уволить старых слуг, нужно было позаботится о новых.
      Никита решил доверить расчистку кадрового наркозавала Сергею, который, на его взгляд, подходил для этого как нельзя лучше: опыт работы в спецслужбе, решительность, осознанность жизненного выбора, который он сделал. Но кандидат ни сразу согласился возглавить подразделение Фонда, наречённое язвительными сельчанами "Наркоконтролем". Чтобы не вводить будущего сотрудника в раздумья о загадках Вселенной, Никита ничего не сказал об их знакомстве в другой реальности. Пусть считает, что во сне помог Правителям.
      Другой бы обрадовался, что Хранитель обратил на него внимание, а Сергей, отнеся к визиту высокого гостя с профессиональным недоверием. Откуда знает? Почему именно к нему? Никита всё свалил на Молчуна, мол, тот сосватал.
      Выслушав предложение Никиты, Сергей заупрямился и откровенно сказал, что большей клоаки, чем "Наркоконтроль" представить нельзя.
      Пришлось действовать по семейной линии. Сергей и Шурик считались крепкой и красивой парой. Множество людей разводятся, расходятся и никто на это не обращает внимания, но разрыв их союза вызывал бы удивление. Шурик, года на два младше Сергея, парень обаятельный, общительный. Есть в нём что-то от душечки, которая полностью растворяется в интересах любимого человека. Если завтра Сергей увлечётся астрономией, Шурочка тоже обнаружит в себе тягу к звёздам, организует планетарий и будет продавать билеты на ментальное путешествие в созвездие Большой медведицы. Но семейная идиллия - это, вероятно, удел только Правителей.
      Шурик безосновательно ревновал Сергея. Иногда накручивал себя так, что впору идти героин покупать. Но при этом ревность не только не мешала ему изредка изменять, но помогала оправдать свою минутную слабость. По заданию Никиты, Молчуну не составило труда выявить банные приключения ревнивца. Нет верных или неверных мужчин, есть те, кого ещё не застукали.
      В разговоре с Шуриком Никита обрисовал блестящую карьерную и материальную перспективу Сергея. Упомянул о трудностях, в частности, придётся много времени проводить на плантации, вдали от искушений столичной жизни. Шурик моментально заглотил наживку: оградить Сергея от искушений - его мечта! Никита между прочим предупредил, что такой замечательной бани, как в Царёво, там тоже не будет. Шурик не дурак, а Хранитель просто так ничего не говорит. Знает, за что вернее схватить - за яйца! Почувствовав обеспокоенность собеседника, Никита попросил не рассказывать Сергею об их разговоре. Успокоил.
      Не только неожиданное для Сергея давление Шурика сыграло свою роль. Решающим стал разговор с Молчуном.
      - Серёга! О моём отношении к тебе ты знаешь. - сказал Молчун. - Но моего мнения было бы недостаточно для Никиты. Значит, он увидел в тебе то, что я, может быть, упускаю. У Правителей чутьё на людей. Покойничек Петя говорил: "Вокруг них колесо жизни и смерти вертится". Ты быстро поймёшь, что это значит. Твои сегодняшние занятия и проблемы, покажутся тебе болотом. В своё время я сказал Николаю, что от таких командиров как он, не уходят. Мы тогда боялись, что они уйдут. Казалось, что ничего кроме друг друга для них не существует. И вот, что из этого получилось. Не знаю, в чём тут секрет. Ты когда-нибудь верил своим командирам?
      - В молодости. - ответил Сергей. - Не долго.
      - Я нет. - признался Молчун. - Так уж мне повезло, что мои прошлые командиры не верили в то, что делают. Короче. Я не буду настаивать, и Никита тебе в ножки не станет кланяться. Если веришь в Правителей, если их победа, это и твоя победа, если их поражение это и твоё поражение, то соглашайся.
      - Я подумаю. - уклончиво ответил Сергей.
      - Разумеется. - не стал додавливать Молчун. - За рассудительность тебя и ценю. - а закончил шуткой, словно всё уже решено: - Ничего, привыкнешь, потом тебя от Правителей палкой не выгонишь. Они сами по себе, как наркотик.
      На опиумную плантацию Никита приезжал редко: когда дело взял в свои руки Сергей, особая нужда в этом отпала. Маковое поле находилось далеко от дорог, хотя и недалеко от Царёво. Всё, что вдали от торговых путей - глухомань, даже когда вроде бы и рядом.
      Формальным поводом для визита Никиты стало пополнение наркотического подразделения несколькими питомцами Александра.
      - Принимай подмогу! - пожимая руку Сергею, сказал Никита. - Пока собаки под приглядом бойца. Привыкнуть должны, да и по дому скучать будут. А в дальнейшем сам управляйся.
      - Веди своих дворняжек... - Сергей показал бойцу на домики невдалеке. - Я Шурика предупредил. Он вас разместит. - встретив недовольный взгляд бойца, Сергей не сразу сообразил в чём проблема. - А... Извини. Псы замечательные, думаю, подружимся, тем более со служебными собаками мне приходилось работать. - когда боец отошёл, глядя на ухмыляющегося Никиту, Сергей сказал. - С этим собачниками... Будто я его дворняжкой назвал.
      Застать сборщиков опия в деле у Никиты не получалось: приезжал и уезжал во время перерыва - после обеда они отдыхали. Работа сборщиков начиналась в 4 утра и продолжалась до солнцепёка. За ночь молочко на коробочках слегка подсыхало до сметанообразной консистенции, проходя естественный процесс полимеризации. В жару оно подсыхает быстрее и уже имеет не то качество.
      Никита раньше считал красный цветок отличительной особенностью мака, но ошибся. Мак на плантации Правителей был белым, рослым, с большими коробочками. Из-за необычно ранней весны урожай начал созревать быстрее, чем обычно. Так же сыграла ставка на новые семена. Спецы оценили урожай, как небывалый для этих мест.
      Палатка приёмщика стояла на краю поля. Никиту и Сергея встретил дедок на вид библейского возраста, но справный и бодрый.
      - Как урожай? - спросил Никита.
      В ответ Дедок показал большой палец правой руки, потом жестом - на сорокалитровые фляги в углу палатки:
      - Твоими заботами, Хранитель, дай... - Дедок запнулся перед упоминанием бога, пропустил нежелательное слово и закончил: - Будь здоров!
      - Твои слова, да богу уши! - с улыбкой ответил Никита
      В стороне от журнала приёмки на столе лежали нож с тройным лезвием и маленький, ручной серп. О визите Никиты знали заранее, и выполнили его просьбу: показать, как собирают опийное молочко.
      - Коробочки нужно надрезать аккуратно. - объяснял Сергей, взявший на себя демонстрацию процесса. Дедок стоял рядом и согласно кивал головой. - Если надрез слишком глубокий - молочко прольётся внутрь коробочки. Слишком мелкий надрез тоже не годится.
      - Нож нужен хороший. - вставил слово Дедок.
      - Потом... - Сергей обработал маленьким серповидным скребком маковую коробочку. - Сразу оно беловатое, а потом становится бурым. Попробуй, какое липкое.
      Никита притронулся пальцем и попробовал на вкус:
      - Горькое! Как запах вокруг!
      - Верхняя часть стебля пойдёт на маковую соломку. А вот это... - Сергей показал на верхушечку маковой коробочки: - На ханку.
      Никита хотел было сам поупражняться, но Сергей отговорил:
      - Я неделю с порезами ходил, пока получаться стало.
      Оставляя приёмщика, Никита ещё раз дал ему понять, чего не стоит бояться:
      - Дай бог тебе здоровья!
      - И так бог дал больше некуда! Спасибо тебе! - поблагодарил Дедок.
      Только параноики и психоаналитики находят в фигурах речи смыслы, которых там уже нет в помине.
      Невозможно было узнать, что на самом деле думают добровольные подданные Правителей о религии. Смельчака, рискнувшего задать об этом вопрос, сочтут провокатором. Религия - разновидность терроризма. Кто посмеет это отрицать? Только фанатик, или сумасшедший. Он враг жизни, враг Правителей, враг Вселенной.
      И всё же из быта упоминание бога не ушло. Языковые привычки всего лишь привычки. Слово "бог", как языковой паразит, то и дело всплывало в устной речи. А "Слава богу!" по этому поводу - не более чем вздох облегчения. Даже в Военном городке, в цитадели ревнителей безбожия, среди прочих назидательных щитов, чёрным по белому, крупно, красовалась цитата, приписанная Собирателю: "Бог на стороне тех, что хорошо стреляет, а не тех, кто хорошо молится!". Хотя и не комплимент верующим, всё же Никита усомнился в авторстве, но Николай ответил: "Типа того...". Из слов Правителей слова не выкинешь! В пику прошлому появились безбожные присловья: пошёл в церковь - значило, напился до беспамятства; ты ещё помолись (побожись) - значило, наивысший придел глупости. С языковой стихией Правители не воевали, сами, частенько всуе, поминая то бога, то чёрта.
      Никита отказался от приглашения Сергея зайти в гости. С минуты на минуту он ждал Николая, и нужно было подготовиться. Прошли к ожидавшим Никиту автомобилям. Из одного уже выгрузили загадочное приспособление. Нужно представить себе трёхколёсный велосипед без колёс с седлом для верховой езды, на трёх подрессоренных опорах, стоящих на основании пирамидальной конструкции, вершина которой заканчивалась мощной перекладиной, наводящей на мысль о руле самоката.
      - Ты молодец! - похвалил Сергея Никита, переодеваясь в форму пионеров авиации. - Быстро освоился. Сезон не пропустили, порядок слегка навели... Будешь в "деревне", заходите с Шуриком на ужин. Разговор есть, пока не срочный.
      - Шурик стесняется. - ответил Сергей.
      - Передавай ему привет. - сказал Никита, застёгивая ремень типа грудной перемычки парашюта, вместо которого за спиной - нечто напоминающие рыбный плавник. - Приходи сам.
      В небе, в поле обзора, стали явно различимы силуэты драконов. По мере приближения стало видно, что один из них несёт в лапах осёдланное устройство, подобное стоявшему на земле. С высоты метров пятнадцать Николай приветственно помахал рукой. Никита оседлал своего лётного коня, бойцы и Сергей отошли подальше в стороны, чтобы не попасть под поток воздуха. Дракон спланировал, захватил лапами "руль самоката" и по пологой кривой устремился в небо.
      Военсовет неодобрительно отнеся к такому способу передвижения Правителей, как и раньше к их увлечению дельтапланом: мишень с земли замечательная! Зато летуны были в восторге. Новички, ещё не привыкшие до будничности к своему новому положению, они, с дистанции времени, проведённого в диком пространстве жизни, воспринимали Правителей как небожителей! Полёт на драконах гармонировал с этим их ощущением. Летуны даже придумали себе эмблему для вертолётов, довольно корявую: на условных крылатых существах Правители, летящие навстречу друг другу. Мультику идея понравилась. Он сделал свой вариант: геральдические драконы стояли напротив друг друга, касаясь лапами, на их спинах между крыльев, пригнувшись, как наездники на скачках - Правители. Над эталонной вышивкой мастерицы постарались: на необыкновенно глубоком голубом фоне, словно он не вышит тончайшим образом, а существует как природный, искусное сплетение золотых, серебряных, бриллиантовых нитей. Вадима изображение покорило. На основе нового сюжета он заказал изготовление двух видов печатей: для органов местной власти и для судей. Со временем эмблема трансформируется в Герб Страны Правителей.
      В будущем, когда, оставаясь историческим фактом, Правители одновременно станут и героями мифологического сознания, их полёт на драконах гениальный художник воплотит в монументальную мозаику - "Купание Драконов". Мастер уйдёт от примитивного представления в наездническом духе. Обнажённые, прекрасные как боги Правители, будут наряду с драконами парить в Мировой Радуге над вспененными водами Вселенского Озера. Мозаику Мастер исполнит из уникальных материалов, созданных специально, особым образом подсветит лазерами. Шедевр произведёт на современников ошеломляющее впечатление, станет самым известным на все времена произведением искусства. Мозаику объявят национальным достоянием.
      Совершенно не озабоченные творением Большой Истории, Правители совершили посадку на берегу Озера в невысоко гористой местности неподалёку от опиумной плантации. Как в авиации в целом, так и в случае полёта с драконами, взлёт - дело мало проблемное. Полёт тоже не вызывал затруднений, тем более что Правители левитировали, таким образом, не нагружая драконов своим весом. А вот посадка требовала осторожности. Драконы планировали на минимальной скорости. Когда от подножки устройства до земли оставалось менее полуметра, Правители, заранее изменив позу, "соскакивали": в силу левитации их тела не обладали инерцией, но встречный поток воздуха не позволял зависнуть и относил их назад по пути движения: за короткое мгновение нужно было плавно набрать вес. Драконы с устройствами уже без всадников заходили на второй круг и по возможности аккуратно приземляли свою ношу. Для успешной посадки погода должна быть лётной, а площадка ровной. Всё, как в обычной авиации.
      Про Озеро стало известно от бывшего раба Генеральских. Молодой парень, по виду не олигофрен, тем не менее, страдал острой интеллектуальной недостаточностью. Он долгое время хранил, греющую его душу тайну, о не найденных сокровищах Генерала. Держал её про запас на чёрный день, но, когда всё же понял, что ни в какой день своей жизни самостоятельно не сможет воспользоваться секретом, решил взять в подельники на 25% Молчуна. Ни больше, ни меньше!
      В своё время команда Детины охотилась за сокровищами Генерала и угодила в расставленную им ловушку, а потом и в его тюрьму. Если бы не Правители, то хана им! Уже бы только косточки в земле остались. И вот неожиданно тема сокровищ Генерала всплыла в анекдотическом варианте.
      Молчун со смехом доложил Правителям об идиоте. Никита заинтересовался и "просканировал" придурка. Для всесторонне недоразвитых личностей процедура "сканирования" опасности не представляла: каким он был, таким он и остался. Оказалось, что врёт, но искренне верит в свою ложь. Зерно правды в том, что он нечаянно услышал разговор двух приближенные к Генералу крестов об Озере и припрятанных там сокровищах. А пытался убедить, что участвовал в перевозке!
      Никита попробовал покопаться в Мире Причин, который Николай называл Акашами. Бесполезно. Проблема в том, что там, чтобы получить направление, нужно правильно поставить вопрос, или, что ещё сложнее, задать координаты в системе счисления хранителей. До исторического события добраться относительно не трудно, а вот проследить судьбу конкретного человека в прошлом невозможно без его параметров в пространстве Акаши, совершенно непохожем на привычное. Событие "0", условно можно сказать - точка "0", - начало индивидуальной реальности и судьбы. Напрасно астрологи привязывают её к дате и месту рождения: слышали звон, да не знают, где он. Специалист в этом вопросе Андре, у которого на спине ребёнком ездил Никита. Мелькнула мысль обратиться к "конструктору времён" с меркантильной просьбой, но отпала. После событий в "пузыре реальности" Никита дал себе слово забыть о хранителях. Подлость остаётся подлостью в любой реальности и в виртуальной тоже. Никита простил бы Алексею своё убийство, но убийство Николая - никогда не простит! Даже того, что его бывшему стражу, такая мысль пришла в голову - не простит!
      Озеро нашли с вертолёта. Действительно, с разгромленной базы Генерала, а теперь Генеральских складов, к нему вела просёлочная дорога. Бойцы прочесали окрестности вдоль и поперёк, но без толку. Не очень и хотелось! Зацикливаться на этом не стали. Об Озере Правители вспомнили, когда возникла потребность в полигоне для испытания плазмоидов. Берег Реки больше для этого не годился. Николай придумал, как собирать плазмоиды в крупные шары. Испытывать их на Реке-кормилице и рискованно, и неправильно. К тому же разговоров в деревне не оберёшься!
      Правители, словно укротители бичом, действовали силой образов на хаотические мелкие плазмоиды, заставляя их собираться в нужные фигуры. При этом большое значение имели жесты рук, движения тела. И чем масштабней была задача, тем больше их действия напоминали танец. Раз от раза хореография усложнялась. Одежда не только сковывала движения, но и вызывала чувство лёгкого жжения. В итоге, Правители освободили тело от препон. Иступленная пляска двух голых парней, источающих из пространства смертельную плазму, со стороны производила гипнотическое действие даже на драконов, которые обычно стояли поодаль как вкопанные.
      По расчётам Николая, чтобы вскипятить Озеро, достаточно полуметрового в диаметре плазмоида. Избегая беды, разбирали его снова на мельчайшие капельки, которые зависали над водой облаком. Это не спасало жидкость от бурного испарения: пар стремительно поднимался вверх и на высоте около сотни метров превращался в развесистую крону фантастического дерева, расцвеченную мириадами колких электрических огоньков. Однажды в ясный день сверкнули молнии, и раскат грома прогремел на десятки километров вокруг. Так природа положила предел экспериментам Правителей. Они побоялись наращивать диаметр плазмоида: и того, что получалось, вполне достаточно для смертельного оружия в их руках. Ограничились отработкой мелочей процесса.
      В Царёво не связывали странные атмосферные явления с Правителями и терялись в догадках. В первый раз посчитали гром среди ясного неба знамением, но повторяемость принизила смысловую нагрузку событий: что это за знамения, которые как из мешка сыпятся? Одним словом, непонятки! Так и стали называть.
      В очередной эксперимент Правители внесли изменения. Они попытались создать вращающийся плазмоид полый внутри. Николай предположил, что такая конфигурация породит мощное электромагнитное поле, убийственное для электроники. Но опыт не задался. После нескольких неудачных попыток попробовали раскрутить плазмоид вокруг центрального ядра. Конструкция просуществовала мгновение, распалась на облако; с поверхности Озера поднялся, устремившийся вверх, столб пара, в котором ясно вырисовалась фигура: огромное существо, напоминающее Годзиллу, с удивлением разглядывало незнакомый мир. Когда видение исчезло, экспериментаторы не сразу опомнились от животного, парализующего страха, который их охватил, вырвавшись из каких-то неконтролируемых глубин сознания.
      - Это привычка - сначала включать прибор, а потом когда-нибудь читать инструкцию. - нарушил молчание Никита.
      Николай молча согласился.
      Драконы, чтобы успокоиться и удостовериться в стабильности сущего, взмыли в небо, описали круг, и вернулись на прежнее место.
      
      ***
      
      Явление в небе Годзиллы ошарашило сельчан. Не все это увидели, занятые своими делами, но те, кто увидели, были потрясены. Дежурный офицер доложил Правителям о странном природном явлении.
      - Да, друг Горацио, есть многое на свете, что и не снилось мудрецам! - загадочно ответил офицеру Никита.
      Дежурный оказался человеком образованным и с усмешкой предположил:
      - Вероятно, теперь тень отца Гамлета следует ожидать.
      
      ПРОЕКТ "ЛЕБЕНСБОРН"
      
      Власть всегда притягивает к себе сумасшедших переустроителей мира к лучшему. Это не смутьяны, отнюдь нет. Они не видят смысла агитировать людей за социальный прогресс, как они его понимают. По их мнению, только власть твёрдой рукой может установить справедливый порядок, но не знает, как это сделать. Очередь желающих подсказать Правителям направление к лучшему мироустройству была и в Царёво. Молчун не обижал прожектёров всеобщего благоденствия, считая их уже богом обиженными. По началу, он принял одного из посетителей, за очередного соискателя внимания Правителей, хотя гость производил впечатление адекватного человека.
      - Друг, если у тебя есть, что сказать Правителям, изложи это в письменной форме. - предложил просителю Молчун. Для подобных случаев, он завёл папку, которую назвал "Город Солнца". - Такой порядок!
      - Понимаю... - с улыбкой ответил гость. - Тогда, пожалуйста, передайте мальчикам... - гость достал из внутреннего кармана пиджака фотографию.
      Молчун, сбитый с толку неожиданной просьбой, осторожно взял в руки снимок: очевидно, туристический лагерь, Ванюшка держит за хвост рыбу, рядом некоторые из мальчишек, гость с котелком в руках, вероятно, собираются уху варить... М-да... Как назло, Правители улетели на драконах. Дождаться их? Но это будет неправильно по отношению к мальчикам!
      
      ***
      
      В штабном кабинете Николая перед Правителями сидел сухощавый мужчина, с жёстким взглядом светлых глаз. Невольно на ум пришёл словесный штамп - "со следами былой красоты на лице". Отчасти так, но в этом случае вряд ли речь о красоте, скорее - о благородном старении. Ему явно за пятьдесят, но насколько "за"? Это человек уже без возраста. Кажется, что он и в сто лет будет выглядеть примерно также. Николай отметил в незнакомце увядание без дряхлости, Никита обратил внимание на строгий деловой костюм гостя. В "деревне" это редкость.
      - Позволите мне начать? - спросил гость и, дождавшись одобрительного кивка, представился: - Здесь меня зовут Максим, Максим Геннадьевич, для мальчиков я дядя Макс. Не обессудьте за то, что мне придётся начать издалека. Иначе я могу показаться не откровенным. - гость говорил без акцента, но чуть более старательно, чем в просторечии, не допускал звуковой беглости, тщательно подбирал слова, как для письма. Так бывает, когда человек долго жил в неродной языковой среде, или с рождения многоязычен. - Рискую быть невежливым, но начну с вопроса. Что вы знаете о проекте "Лебенсборн"? - "Либенсборн" Максим сказал не в транскрипции, а на языке этого слова. - В переводе "Источник жизни", но в отрыве от языковых и культурных ассоциаций оригинала, это, пожалуй, искажает суть.
      Николай вопросительно посмотрел на Никиту, который в ответ отрицательно качнул головой.
      - Это нормально. Я бы удивился, будь по-другому. Это Проект сороковых годов двадцатого века, точнее - в те годы он был легализован. Легализовал его Гитлер после прихода к власти. Сам проект значительно старше. Между реальной историей и тем, что в наше время называли историей, мало, очень мало общего. Поэтому я не буду вдаваться в исторические подробности. В вульгарном пересказе проект "Лебенсборн" - это нацистский замысел вывести расу сверхлюдей, расу господ. Это правда, но далеко не вся. Она вырвана из контекста проблемы видовой неоднородности человечества. Собственно говоря, человечество, как единый биологический вид - это миф. Уверен, что для вас это не новость, но позвольте пока только обозначить эту тему, как и то, почему это для вас не новость.
      Николай и Никита обменялись молчаливым удивлением. Разговор принимал неожиданный оборот.
      - Благодарю за понимание сложности мой задачи. - Продолжил Максим. - И так, Проект "Лебенсборн"... При Фюрере он приобрёл размах, размах, который чуть не погубил всё ранее достигнутое. Массовость. Это всё равно, что собрать девять беременных и ждать рождения ребёнка через месяц. Пустая трата сил и времени. Дилетантизм. Роковой стала увязка с нацизмом и арийскостью. Арии - это вообще ни о чём и никак, из пальца высосаны. Нацизм... Многогранная тема, но в нашем случае - это фатальная ирония. У банально эрудированного человека, воспитанного в духе прав человека, действительная правда о Проекте вызвала бы шок. Нацизм показался бы ему юношеской забавой. А предъявили нацизм! Как бы ни было, к концу войны людей Проекта насчитывалось больше ста пятидесяти тысяч. Из них пятьдесят тысяч - дети. Всех спасти не удалось. Судьба детей, оставшихся в Европе, печальна. Их превратили в изгоев. Издевательства, унижения, поломанные судьбы... В чём дети провинились? Большинство из них были результатом массовости Проекта, грубо говоря - брак. Потому их там и оставили. Никто не думал, что цивилизованная, гуманная Европа станет сводить счёты с детьми! Ошиблись. Мало того, уже под конец жизни несчастных, тех, кто остался, дряхлых стариков, собрали вместе и вынудили каяться. Каяться за то, что они рождены, чтобы стать новым поколением фашистской элиты. Европа... На немцев списали холокост, но львиная доля холокоста приходится на добропорядочных европейцев. Уж очень ретиво они очищались от евреев. Нюрнбергский трибунал нужен был не для того, чтобы сказать миру правду, а для того чтобы правду скрыть. К нашему делу это не относится, но характеризует суть европейской цивилизации.
      - То есть, вы подводите к тому, что наши мальчики... - Николай не договорил, дав возможность гостю закончить фразу.
      - Да! Они дети, а точнее правнуки и даже праправнуки, Проекта "Лебенсборн". - подтвердил Максим. - Опять ирония истории. После войны, большинство спасённых нами детей, перевезли в вашу страну. При согласии, полном понимании и поддержке на самом высоком уровне. Для них были особенные детдома, особенное обеспечение, отличные воспитатели и преподаватели. Тут нужно сделать отступление. Когда Гитлер в сорок четвёртом году прочитал доклад о том, что действительно происходит в Проекте "Лебенсборн", особенно о том, что по нацистским меркам высшая раса находится ни в Германии, ни в Тибете, а в вашей стране, он был в бешенстве. Гиммлер как бы закрыл проект, но не закрыл: дал время перегруппироваться. В вашей стране проблемы у нас начались в шестидесятых, когда "божий народ" добрался до кое-какой власти, но это уже было не принципиально. Еврейская памятливость и злокозненность - отдельный разговор.
      - Сколько ж вам лет? - Спросил Николай.
      - Будет сто двадцать. - ответил Максим, увидел удивление на лицах Правителей и дополнил: - Когда вам будет по сто пятьдесят... Это не покажется вам много. Нужно ли это объяснять хранителю?
      Слово "хранитель" было сказано, как раз в том смысле, о котором, как считал Никита, посторонний человек знать не должен.
      - Вы знаете, о чём говорите? - недоверчиво спросил Никита.
      - Да. - коротко ответил Макс.
      - И... - Никите в голову пришла неизбежная мысль: - И мальчики знают?
      - Знают. - Вместо Макса ответил Николай.
      Удар по дых! Никита с изумлением смотрел на Николая.
      - Вспомни, что вы с Ванюшкой рисовали, мог бы и сам догадаться по его рисункам. - извиняющимся тоном, сказал Николай: - Я попросил их не говорить тебе. Тема такая...
      - В метафорическом смысле, они ваши родственники. Я - нет. - усугубил изумление Никиты гость.
      - И тут без моих родственничков не обошлось! Ужас! - воскликнул Никита.
      - Хранители не вмешивались, но иногда подсказывали. Разрешили воспользоваться их генетической информацией. Это поколение генетически связано с хранителями. Только не подумайте, про "скальпельную", как я её называю, генетику. Пересаживать гены - это варварство. Наша технология имеет очень мало общего с тем, что называлось "генетикой". - по лицу Максима было видно, что он доволен развитием разговора. - А вы... - Максим с лёгким прищуром посмотрел на Николая, мол, настала твоя очередь удивляться. - Вы помните своего деда?
      - Смутно... - настороженно ответил Николай. - Он?
      - Да, он из старшего от меня поколения. - подтвердил Максим. - В своё время он попросил меня не привлекать вас к делам Проекта. Считал, что добром это не кончится. Перед смертью, он и с вашего отца взял слово, что вы никогда не узнаете о своих корнях. А Ваши родители погибли не случайно. К рейсу самолёта их задним числом приписали, так совпало. У вашего отца были неопровержимые доказательства торговли человеческими органами. Можно сказать, из полевого госпиталя прямиком в гуманную Европу. Без людей с очень широкими погонами, это невозможно. А характер своего отца вы знаете. Он за солдатиков горой стоял. Напрямую это не связано с Проектом, но дополнительную информацию он получил по нашим каналам. Очень на этом настаивал. Вооружённые конфликты в Несчастной стране и у ваших соседей - существенный источник донорских органов в Европе. Это объяснение многих политических несуразностей недавнего прошлого. Вашего отца отговаривали, но... Не удивляйтесь, что я в курсе ваших семейных обстоятельств. Я подготовился к нашей встрече. Кроме того... - Максим замялся. - Есть ещё одна подробность, о которой вам следует знать. У Алексея в прошлом воплощение занимал немалую должность в Третьем Рейхе. Он спас многих детей Проекта, в частности и вашего деда.
      Николай растерялся. Оглушительная информация! Теперь она должна стать частью его жизни. Это ещё предстояло осознать.
      Никита с испугом смотрел на Николая и без слов спросил: "Ты как?". "Ты привык, и я привыкну... А пока... не знаю". - ответил Николай.
      - Почему Алексей сам не приехал за мальчиками? - спросил с подозрением Никита.
      Максим понимающе кивнул головой:
      - Учитывая сложность ваших отношений, вы бы ему их отдали? Он меня предупредил, что и моя миссия может закончиться ничем только при одном упоминании его имени.
      - Если мы другие, то тогда почему умерли родители мальчиков? - стряхнув с себя оцепенение, спросил Николай.
      - Все произошло несколько раньше, чем ожидалось. - ответил Максим: - Группа должна была вернуться из турпохода со дня на день и переехать в Убежище, где им бы ничего не угрожало. Почему родители? Мы незнаем. В подобных ситуациях без специальной защиты выжили только дети и то не все. Теперь собираем их по всему свету. Мы прибыли на военном корабле в сопровождении атомной подводной лодки. Это в Абзахии. Там со Второй Мировой до сих пор сохранилась база Проекта. Когда-то сам Фюрер почтил её свои посещением.
      - Гитлер в Абзахии? - удивился Николай.
      - Да. - Максим смотрел с печалью в глазах. - Это мелкая подробность, а в целом настоящая история человечества уже никогда не будет написана. Не для кого писать. Может, это и к лучшему. А Гитлер... Одно время его интерес к Проекту был чрезмерным. Это нам сильно навредило. Ещё Фридрих Ницше, провозгласив, что "Бог умер", считал, что дарвиновская эволюция в конечном итоге приведёт к возникновению Ubermensch - "Сверхчеловека, который будет дальше от обычного человека, чем обычный человек от обезьяны". "Mein Kampf" Гитлера основан на эволюционных идеях. Борьба, отбор, выживание сильнейших, вымирание наименее приспособленных и многое другое - всё это там есть. Фашизм выводят из мистических идеалов немецких оккультистов. А на самом деле это примитивный политический дарвинизм. Гитлер заявлял, что теория Дарвина открыла ему глаза на человечество. - Максим увёл разговор немного в сторону, давая Правителям время на принятие того, что они узнали.
      - Что мальчики думают? - спросил Никита.
      - Без вашего решения они со мной не поедут. - ответил Максим. - И ещё одно условие. Они оставляют за собой право вернуться, когда посчитают нужным. Я с уважением приму любое ваше решение, как и их условия. Вы должны понять, что им предстоит многое узнать о себе и о мире в кругу себе подобных. Без такого опыта они обречены на изоляцию, на людское отторжение. А если, не дай бог, с вами что-нибудь... Кто поручится за их жизнь? Мы к вам не торопились, потому что мальчики были в относительной безопасности. Но не сейчас. Не вам мне объяснять почему.
      - И как далеко? - спросил Николай.
      - Сначала в Абзахию. Мальчики должны пройти обследование, но не это главное. Там сосредоточенно важное для нас оборудование и часть Архива Проекта. Так же нужно познакомить их с особенностями территории. В будущем это зона их контроля, включая базу. Затем, перевалочный пункт в Тихом океане, в дальнейшем - Луна. Им предстоит многому научится. - ответил Максим и пояснил: - на Земле сейчас мало безопасных мест. Хранители любезно согласились нас приютить. - встретив недоверчивый взгляд Николая, Максим понимающе кивнул. - Алексей предупредил, что вы человек несговорчивый. А Вера просила передать вам обоим, что ваши мальчики будут под её личной опекой. Не представляю, что может быть надёжней. Не спешите с ответом. Обо мне не беспокойтесь. Я хорошо устроился, веду себя чинно, исполняю все правила для гостя вашей страны.
      - Луна... - Николай смотрел недоверчиво. - Почему так далеко?
      - Хранители предоставили нам часть своей базы в Антарктиде. - объяснил Максим. - Но она нуждается в реконструкции, так как построена в 40-х годах прошлого века. Работа ещё не закончена. А жизнь на острове в океане не вполне отвечает, образовательным задачам, которые стоят перед нами. Там чудесный лагерь отдыха, не более.
      - Постойте! - Перебил Николай. - Я что-то об этом читал... База нацистов и прочее...
      - Вероятно вы слышали о миссии адмирала Ричарда Берда. - предположил Максим. - Да, американцы пытались уничтожить базу, но потерпели фиаско. Они исходили из ложной посылки. Это не база нацистов, хотя на первых порах там жили исключительно немцы: специалисты, обслуживающий персонал. Они её и строили. Хранители всегда используют людей как рабочую силу. Их самих немного. Если вам интересно, то эта база - одна из причин Второй Мировой Войны. Хранителям нужны были объединённые ресурсы Европы, чтобы поднять проект в Антарктиде. На Луне и на Марсе у них грандиозная техника, но она не годится для работы на Земле. Поэтому они и опекали Гитлера. Но события приняли не тот оборот, который они ожидали.
      - Миллионы погибших... - задумчиво сказал Николай. - Из-за какой-то базы?
      - Хранители... - Максим посмотрел на Никиту. - Надеюсь, правда вас не обидит. Хранители не считаются с человеческими жертвами. Для них такой вопрос не существует. А база очень даже "ни какая-то". Её важность для планеты в целом переоценить трудно. Но рассказ об этом уведёт нас далеко в сторону от нашей темы. Не буду больше отнимать у вас время. Мне нечего добавить. А лишние слова, будут выглядеть, как попытка вас уговорить. Надеюсь, что вы примите правильное решение, если вас действительно волнует судьба мальчиков, а не ваши, простите, эгоистические эмоции.
      На этом Максим откланялся. Николай вызвал бойца, в сопровождении которого гость покинул Военный городок.
      Первым, после его ухода, заговорил Николай:
      - Давай на какое-то время сделаем вид, что этого разговора не было. Ничего умного в голову не приходит, действительно, одни эмоции.
      - Я всё проверю. - предложил Никита.
      - Если не лень. Думаю, всё правда. А уж Алексей... Рояль в кустах!
      Проверки не потребовалось. Люба и Катя не удивились появлению Макса. Почему раньше молчали? А как бы такой рассказ выглядел? Посчитали за лучшее скрыть. Мальчики с ними согласились: у Правителей и без того забот хватает.
      Специально семейный совет собирать не стали. По заведённому порядку раз в неделю все вместе ужинали, по воскресениям обедали. Это было лучшее время Правителей. Мальчики придумали бесконечную, язвительную пьесу о похождениях Собирателя и Хранителя; играли в Монополию, в дурака - по настроению. Не скучали. Два раза в неделю по три часа общим обучением мальчиков занимался Николай. Только объявление войны могло изменить этот распорядок.
      Ванюшка разрывался между нежеланием уезжать и нежеланием расстаться с собратьями. Два его противостоящих "не" Никита компенсировал одним "да": хочешь мир посмотреть? Ещё бы!
      - Я буду всё рисовать и отправлять вам! - поставил себе задачу Ванюшка.
      Катя и Люба решили остаться. Мальчикам в новом окружении будет не до них. А беспокоится о присмотре за ними - пустое! Забота и внимание мальчикам гарантированы.
      - Наша судьба здесь. - сказала Катя. - С вами, с Айболитом, с деревней...
      - Да. - поддержала её Люба и, скорее предположила, чем была уверенна: - Мы к ним в гости будем приезжать.
      Свою стройку мальчики законсервировали, не спеша. С отъездом не тянули, но и не торопились. Последние дни вместе были грустными, трогательными.
      Поближе познакомились с Максимом. Широта его кругозора впечатляла. Он оказался замечательным собеседником.
      Слушая Максима, Правители, солидарно поймали себя на мысли, что их никогда не интересовала судьба мира после Серой смерти. И, вероятно, вряд ли заинтересует. Полюбопытствовать они не отказались, раз уж представился случай в лице Максима, но не более того. Всё, что не угроза, или не приносит пользу, для Правителей - несущественно.
      Как оказалось, старушка Европа пала жертвой политики мультикультурности, смешанных браков и медицины. Особенно пострадала центральная часть. Множество техногенных аварий из-за оставшегося без присмотра производства всего и вся, сделали огромную территорию не пригодной для жизни, как минимум, на ближайшие сто лет. Выжившие после Серой смерти, без преувеличения крохотные группки людей, погибли в химическом аду. В таких больших городах как Париж, и Берлин, трупы убирать было некому. Количество разлагающихся тел перешло в качество новых микроорганизмов, которые теперь успешно добивают остатки цивилизации и не оставляют ни малейшей надежды людям, когда-нибудь вернутся в очаги прошлой культуры.
      - Европа давно стала генетической помойкой. - пояснил свой рассказ Максим. - Ничего удивительного. А как цивилизация, умерла ещё раньше. Её история построена на фальсификациях, но даже это не помогло скрыть её гнусной сути.
      - Вы неравнодушны к Европе. Мы это заметили. - сказал Никита.
      - Я этого не скрываю. - согласился Максим. - Среди европейцев было много достойных людей, но всё же в основном европейская цивилизация генерировала подлецов и мерзавцев.
      По другим континентам Максим прошёлся, ограничившись констатацией фактов, лишь иногда отпуская едкие замечания. В Штатах гражданская война. Остатки белых убивают остатки чёрных и наоборот. Латиносы, которых почти не осталось, подзуживают и тех и других. Кто бы мог подумать? Странное блюдо сварилось в котле наций! Латинская Америка место экологически относительно чистое и теперь практически безлюдное. Нефтяными платформами в Мексиканском заливе занимаются хранители, иначе бы не миновать ещё одной мировой катастрофы. Арабский мир цивилизационно отброшен на столетия назад. Техногенно Китай пострадал не критически, но люди... Оставшиеся в живых эволюционирует к каннибализму. Это не ситуационно, как казалось вначале. Это биологические каннибалы с зачатками мышления на уровне шимпанзе. Судьба арабского мира незавидна. Скорее всего, они его съедят. На грустном фоне относительно получше обстоят дела у Английской короны. Часть англичан переселена на Балканы. Остатки местного населения там истреблены, чтобы под ногами не путались. Королевская семья - в Австралии, где ей давно подготовили место. Сейчас на троне король. Королева на старости лет решила открыть глаза общественности на мировое закулисье. Ей не дали этого сделать. И, слава богу! Это стало бы концом монархии. Только благодаря монархии Англия осталась единственной страной, сохранившей государственность.
      - А как же Несчастная страна? - возразил Николай.
      - Если вы считаете это государственностью... - Максим сделал паузу. - То я не буду возражать. Но прежде хочу закончить то, о чём собирался сказать. Его Величество мой приятель. Он просил передать, что будет рад, если доведётся встретиться с вами.
      Ба! Правители изумились.
      - Видели бы вы сейчас себя со стороны! - улыбнулся Максим. - Другой реакции я и не ожидал. Попробую объяснить. В истории человечества нет более кровавой империи, чем Британская. И в тоже время, её созидательное значение неоспоримо. Английская корона знает толк в историческом процессе. Хотя вы не задумываетесь об этом, но вы уже стали частью этого процесса. Его Величество, как и вы, считает основы прошлой цивилизации ошибочными и намерен отказаться от их воспроизводства в будущем.
      Говорили ещё о разном. Когда расстались, Николай не удержался от язвительного предупреждения:
      - Если захочешь заказать нам короны, то я против.
      - Да... - как бы с огорчением ответил Никита. - Ничего ты не понимаешь в историческом процессе. Ужас!
      Говорить с Максимом о проекте "Лебенсборн" Николай не стал. Что-то останавливало, мешало.
      - Вы ещё не чувствуете себя частью Проекта. - на последней встрече Максим сам завёл разговор об этом. - Когда будете готовы, мы предоставим вам всю информацию, которую вы попросите. Хочу вас заинтриговать. Думаю, вас заинтересует наша наследственная технология. Она построена на очевидном факте, что ДНК не годится даже на временную роль строителя организма. ДНК в каком-то смысле конспект, в который по ходу записывается процесс строительства конкретного организма. К сожалению, я не на столько профессионален в этом вопросе, чтобы говорить более основательно.
      Проводы без слёз не обошлись, разумеется, женских, но не только. Не смотря на сверхсекретность отъезда, об этом, кроме близких, знали только Молчун и Детина, невозможно было отказать Вите. Он и Влад, их отношения, в недалёком прошлом стали прелюдий к деревенской революции. Поженится, этого хотел Витёк, у них не получилось: ссорились, сходились, расходились, изменяли друг другу... Рядовая история. Но расстаться не могли. А в последний момент выяснилось, что всё своё имущество настоящее и будущее Влад в тайне завещал Вите. Это не просто вопрос имущества. У бойцов было принято писать завещание в пользу самого близкого, дорогого человека. Обычно, это делалось взаимно. Такой союз считался зарегистрированным и учитывался при прохождении службы: предоставлялись некоторые льготы, например, отдельное жильё, но главная льгота - победить или умереть вместе: пары по службе не разъединяли.
      Особое содержание, назначенное Правителями, сделало "мальчишек", по меркам Царёво, богатыми людьми. Всё, что накопилось на день отъезда, они отдали Любе, Кате, Самуиловичу. За исключением Вити. С общего согласия он оставил свои деньги Владу, разумеется, словом об этом ему не обмолвившись до отъезда.
      Бойцовскую карьеру Влад закончит в офицерском звании колясочным инвалидом. Выживет на удивление медицине. Вскоре после этого вернётся Витя и больше они не расстанутся. В историю Царёво их любовный роман вошёл бы независимо от продолжения, но продолжение подняло его на высоту примера, который заставляет задуматься о жизненных ценностях.
      Прощаясь, Витя выдержал себя в руках, даже пошутил, что теперь Владу никто не помешает отрываться по полной программе. Только в дороге как накатит, слёзы польются сами собой: Вите покажется, что он расстаётся с самой счастливой частью своей жизни, в которой Правители, Мамы, Самуилыч, Влад.
      За Максом и мальчиками прилетел транспорт хранителей. Чтобы лишний раз не возбуждать деревенских, место для посадки выбрали безлюдное, километров за пятьдесят от Царёва. Не учли, что "транспорт" значительно больше "челнока" и выглядит примерно так, как это изображалось в фантастических фильмах. Челнок в сравнении - чайное блюдце с фарами. Так что, сельчанам, хотя издалека и недолго, но всё равно было чему подивиться. Сопоставив необычно основательный правительственный кортеж, промчавшийся с чуть ли не с космической скоростью через Царёво, с известием об отъезде неизвестно куда "мальчишек" и явление Летающей тарелки, как не прийти к выводу, что это звенья одной цепи?
      Старожилов связь Правителей с пришельцами не удивила. Новенькие, считали рассказы об этом чепухой: чем суровей жизнь, тем больше сказок! Старожилы злорадствовали: а теперь что скажите? Сказать, действительно, было нечего.
      За мальчиками прилетела Вера. Оставив сопровождение за спиной, ей навстречу вышли Правители. Никита сказал, что по правилам, гурьбой к "транспорту" не подходят: сначала нужно получить разрешение на посадку. Вера вышла в нанокостюме, предварительно убрав шлем. Правители поздоровались сдержано. Никита смотрел настороженно, словно ждал подвоха. Пожатием плеч Вера дала понять: надулся, как мышь на крупу - твои проблемы. По трапу двое мужчин, тоже в нанокостюмах, скатили небольшую тележку, на которой стояли три небольших металлических ящика.
      - Ваши... - Вера указала пальцем сначала на Никиту, потом на Николая. - Ваши личные проблемы с Алексеем, это ваши личные проблемы. Сейчас мы здесь не за этим. Я не собираюсь выяснять кто в чью песочницу напИсал!
      Подошли мужчины, и Вера их представила:
      - Калеб и Майкл. Им проще общаться на английском. По поручению Совета они ваши связники. Никита знает, что это значит и как их найти в экстренном случае. Возражения не принимаются. Вам предоставляется возможность, а воспользуетесь вы ей, или нет - ваше дело.
      Мужчины один за другим раскрыли на уровне груди ладони, с которых поднялся лёгкий дымок, сплёлся в движущуюся разноцветную спираль и растаял. То же проделал Никита, не желая показаться невежливым. Николай впервые увидел приветствие хранителей.
      "Приятные парни". - подумал Никита. "Приятные парни" - подумали Калеб и Майкл.
      - Вот и хорошо! - продолжила Вера. - В коробках оборудование для связи с мальчиками.
      - Скайп? - усмехнулся Никита.
      - Можно и так. - согласилась Вера. - Там же два браслета. Это нанокостюмы.
      - Собак в деревне пугать? - пошутил Никита.
      - Не хочешь, не пользуйся. - ответила Вера. - Наше дело предложить. А теперь познакомьте меня с пассажирами.
      Макс встретил Веру учтивым поклоном.
      Поздоровавшись с женщинами, Молчуном, Детиной и Владом Вера обратилась к мальчикам:
      - Максим Геннадьевич мне о вас рассказывал. Не сомневаюсь, что мы с вами подружимся. Если вы уже простились, вас ждут у трапа.
      Ещё раз все попереобнимались и мальчики стайкой, словно преодолев невидимую черту, двинулись в путь. А Вера подошла к драконам:
      - Здравствуйте, мои хорошие! По глазам вижу, что прижились тут. А как возмужали!
      Драконы довольно жмурились.
      По машинам разошлись только после того, как тарелка скрылась из виду. Молчали. Всё уже сказано.
      
      ***
      
      До Королевы история с исчезновением "мальчишек" дошла с такими неизвестно откуда взявшимися деталями и подробностями, что поверить в это было невозможно.
      - Про меня такое не придумают. - сказала Королева своему застольному собеседнику. - Самое большое, скажут, что на метле летаю.
      - Про них однажды придумали, что у них крылья, как у ангелов. - усмехнулся Странник, он же застольный собеседник. - Глупости.
      - А вдруг им действительно пришельцы помогают? - спросила Королева.
      - Черти им помогают! - категорически заявил Странник.
      
      И ПО РОЖЕ ЗНАТЬ, ЧТО АБРАМОМ ЗВАТЬ
      
      Очередная общественно-политическая встряска Царёво случилась, как водится, неожиданно.
      Осмотрев, воплощённые в образец предложения Мультика по улучшению формы бойцов, Николай язвительно спросил:
      - Ты что, в гуманистическую секту записался? - Мультик озадаченно молчал, не понимая о чём речь. Никита объяснил. - Были ли такие, сен-семонисты. Рекомендовали пришивать пуговицы у сюртуков сзади, что бы брат брату помогал при застёгивании. Так они надеялись приучить людей к взаимовыручке... До этого ты ещё не докатился, но тенденция, однако... Расскажи, как это надеть... - Никита показал на образец: - по тревоге? - Никита пристально посмотрел на витающего в облаках Мультика. - Влюбился, что ли? - от неожиданного вопроса Мультик покраснел. Никита добродушно улыбнулся и объяснил свою догадку. - Вот откуда вдруг в форме красный цвет появился. И мужественная небритость на лице... Я даже, кажется, знаю, кто эта швея.
      Оставив Мультика в творческом одиночестве, расстроенного неудачной демонстрацией образца, Никита, по настоятельной просьбе директора, теперь уже не кустарных мастерских, а по праву, швейной фабрики, прошёл в цех. Дешёвое электричество позволило расширить производство, обновить станки. Директор увлечённо объяснял, что сделано, что он планирует, и не сразу понял от чего с Никитой произошла разительная перемена: от благодушия до отвращения.
      - Что это? - Никита показал на шапочку, которая лежала перед швеёй на рабочем столике.
      - Заказ. Очень выгодный. - растеряно ответил директор. - Жилетки ещё, и мелочь разная.
      Никита взял со стола швеи кипу и приказал:
      - Всё сжечь. - директор смотрел непонимающе. Никита повысил голос, что случалось с ним крайне редко. - Сжечь! Сжечь всю еврейскую гадость!
      Оставив швейного директора в изумлении, Никита направился во владения Молчуна.
      - Да... - сразу понял, в чём дело, Молчун, когда Никита положил перед ним на стол кипу. - Есть такое. Но с ними хлопот нет. Участок им выделили бросовый рядом со свалкой. Ничего, обустроились. Любят они кучковаться.
      - Это называется гетто. - уточнил Никита.
      - Послушай, я понимаю, о чём ты. - Молчун встал с кресла, потому что Никита, судя по его виду, не собирался сесть, а разговаривать с Правителем сидя - не годится. - Есть у них свои национальные особенности, что поделаешь?
      - Их национальные особенности, это и есть их религия! - отчеканил каждое слово Никита. - Религия самая мерзкая, самая гнусная из всех!
      - Не я это решал. - Молчун развёл руками. - Прежний Совет решал и Гильдия. Мы тогда уже в меньшинстве были. Землю под их кошерную скотобойню, не я выделял. А уж, вроде, прижились, так и рукой махнул. И не до них было.
      - Скотобойня? - зловещим голосом спросил Никита. - Кошерная? Вот с неё и начнём. Давай патрульных!
      Скотобойня находилась на участке Скотного двора, но в стороне от общих построек. Никита с патрульными остановился у въездных ворот в здание, но внутрь заходить не стал. Вызывать никого не пришлось. Распорядитель видел в окно приближающихся гостей, почувствовал неладное, но не убежишь! Пришлось выйти на встречу с вымученной улыбкой на лице.
      - Даю пять минут, чтобы покинуть помещение. - начал без предисловия Никита. - Кто останется, пусть пеняет на себя.
      Распорядитель услужливо кивнул головой и, утирая холодный пот, бросился в помещение. Упрашивать никого не пришлось. Десять человек рабочих вышли на улицу, удивляясь авралу.
      - Советую отойти подальше! - скомандовал Никита, и сам с бойцами отошёл на безопасное расстояние.
      Драконы сделали круг в небе и по команде Никиты выпустили по скотобойне плазменные стрелы, которые, соприкоснувшись с постройкой, превратились в огненное покрывало. Через мгновение здание заполыхало. Зрители замерли ошеломлённые. На Скотном дворе сработала сигнализация. Когда рабочие, побросав работу, сбежались к соседям, Никита уже уехал. Вид невозмутимо наблюдающих за пожаром драконов, успокоил людей: значит, огню место и дальше он не пойдёт. На расспросы работники теперь уже бывшей скотобойни отвечали: "Хранитель!". И растерянно пожимали плечами. Где Правители, там лучше не встревать - рассудили зеваки. Распорядитель с ужасом думал о тайнике, в котором лежало кое-что на чёрный день. Всё пропало!
      Через час Правители с отрядом бойцов прибыли в Гетто.
      Весть о ничем не спровоцированной агрессии Хранителя изумила и напугала еврейскую общину. Все, кто был занят делами в деревне, поспешили домой. Известие, что Правители едут, предвещало самое плохое, поэтому общинцы засели в своих домашних углах, ожидая развития событий.
      Гетто - новостройка. Только несколько готовых домов стояли по обе стороны единственной улицы, дальше - недострой и сараи барачного типа. Но даже это впечатляло, учитывая короткий срок с начала освоения участка, ранее записанного в непригодные для жилья.
      Правителей удивило полное равнодушие строительных рабочих к происходящему. Но всё быстро прояснилось. Один из трудяг, оказался старожилом, без робости подошёл к Правителям со словами:
      - Мы долги отрабатываем. И проценты, будь они не ладны! А вы не с проста тут. Может нам уйти, от греха?
      - Что, Кузя, опять на чём-то прогорел? - спросил Никита.
      - И не спрашивай! - подтвердил Кузя. - Ты ведь к себе не берёшь!
      - А зачем мне неудачники? - ответил Никита и обрадовал. - Закончилась ваша отработка. Свободны.
      - Не дурак! Понял! - весело воскликнул Кузя. - Правители наше всё!
      Как позднее разобрались, формально евреи процентов не брали, получали своё от чудовищных скидок на покупаемый товар, который тут же обратно покупал продавец по завышенной цене. Брали и отработкой. Брали и через обмен денег: должники меняли по курсу, который сельчане называли "невменяемым", потому что в здравом уме на такое не согласишься.
      Из достроенного дома, отличного от прочих тщательной отделкой, на встречу Правителям вышли десять человек: безобразные из-за неухоженности бороды, говорили об особом статусе их гордых носителей, подчёркнутом нелепыми чёрными шляпами.
      Николай показал рукой бойцам на дом, из которого вышли парламентёры и приказал:
      - Обыскать!
      - Мы вас ни о чём не спрашиваем! - предупредил Никита бородатых. - Не утруждайте себя общением с нами. Мы не поверим ни одному вашему слову. - для большей убедительности, Никита показал на автомат в руках бойца.
      Пока происходил обыск, Правители, не спеша равнодушно оглядели территорию Гетто.
      Находки в доме не стали неожиданностью. Главная - свиток Торы. Бойцы вытряхнули его из футляра на пол и пинками в несколько приёмов, мешал раскатавшийся пергамент, выбросили святыню через порог на улицу.
      - Что ни книга, то по домоводству! - съязвил Никита.
      Лица парламентёров по-разному отражали картину святотатства: кто-то смотрел с удивлением бородатого ребёнка, кто-то хранил ледяное спокойствие, кто-то смотрел с ужасом и страхом. Особо выделялся один - его взгляд обжигал Правителей ненавистью. Определённо, он представлял себе, как разрывает в клочья проклятых гоев.
      Найденные книги и свиток Торы, бойцы сбросали у стены дома. Из помещения пинками и прикладами вытолкали ещё пятерых человек, которые на приказ выйти по доброй воле, ответили гордым молчанием. Боец с ранцевым огнемётом выпустил струю напалма в религиозные пожитки.
      - Даю вам сутки убраться из Царёво. Ещё двое суток - покинуть нашу страну. - объявил приговор Николай. - Впредь, евреи вне закона на любой территории.
      - Вам не сломить наш народ! Ни вам, никому другому! - надменно провозгласил ненавистник Правителей. - Бог дал нам власть вами!
      - В реку! - приказал Николай, стоящему рядом офицеру.
      К строптивому еврею подошли два бойца. Понимая, что приговорённый добровольно не сдвинется с места, один из бойцов слегка локтем ударил его в солнечное сплетение. Еврей задохнулся, согнулся и упал на колени. Бойцы повалили его на землю, заломили руки за спину и надели верёвочные наручники, которые всегда были у патруля в запасе. Строптивец глотал пыль, давясь собственной бородой, его тело били судороги. Сам он встать уже не мог. Бойцы подняли его на ноги и, поддёргивая за наручники, полусогнутого, повели к патрульной машине. В таком положении арестованный перестаёт понимать, что происходит, перестаёт думать и сопротивляться, им руководит только боль, которую можно уменьшить лишь послушанием.
      На лицах собратьев приговорённого застыло выражение ужаса.
      - Если мессия, то воскреснет! - издевательски сказал Никита. - И снова получит власть над нами.
      Стремительная расправа с еврейской диаспорой вызвала у сельчан удивление лишь своей взрывной стремительностью, но не по сути. Разве есть страны, из которых евреев когда-нибудь да не изгоняли? За что? Для сельчан это было ясно, как божий день, пусть даже и без бога. В первую очередь, за убийство Христа. Кто этого не знает? Все знают. И верующие, и неверующие одинаково признают этот факт отвратительным. Далее по списку... Разумеется, кровь христианских младенцев, которую евреи используют для своих обрядов. Бессовестное, грабительское ростовщичество. И, конечно же, разврат чудовищный! Инцест, педофилия, прелюбодейство - это у евреев в порядке вещей. Кто в этом сомневается, сам такой!
      Люди более образованные, тяжело неравнодушные к еврейству с прошлого времени, дополнительно растолковали: иудаизм хуже фашизма! Выдержки, которые они приводили из Талмуда, вгоняли в оторопь. Евреи отпираются, мол, так да не так. Если "не так", то почему они публично не сожгли эту человеконенавистническую книгу?!
      Не любить евреев проще, чем два пальца... об стол! А если среди них встречаются милые, приятные и даже порядочные люди, то это либо в семье не без урода, либо лицемерие и обман с целью притупить бдительность гоев, прежде чем отправить их в ад. Недаром говорят, жиду верить - воду ситом мерить.
      Люди, равнодушные к судьбе Спасителя, насмешничали. Что ж это получается, если мозги включить? Куда бы камень ни упал, а еврея заденет. Можно подумать, без евреев рай на земле наступит. Глупость! В зеркало смотрим, а жидовскую рожу видим, хотя на свои грехи глядим. Нашли козлов отпущения? Так и скажите. Нечего бурю в стакане воды поднимать!
      Люди, умудрённые жизнью, в споры о еврействе не встревали. Заступишься - скажут, видать, с прожидью. Подпоёшь - дураки за своего примут. И то, и другое обидно. Уж больно тема заковыристая! Сказал пророк Осия: "Так как они сеяли ветер, то и пожнут бурю". Ни евреи ничего не поняли и ни чему не научились, ни их гонители. "Смерть! где твоё жало? ад! где твоя победа?"
      Возбудить ненависть одной части общества к другой - не трудно. Даже если ничего не предпринимать специально; биологически оправданная агрессивность сама найдёт себе объект для битья. Внешний и внутренний враг - обязательные условия сплочённости, взаимовыручки и всего, что объединяет людей в общество. Языковое и культурное единство - факторы вспомогательные, идеологически обусловленные. Они духовно обрамляют острое блюдо социальной нетерпимости к индивидуализму, инакости и самобытности. Общество признаёт за своих только тех, кто рабские ему служит.
      Громогласным рупором оголтелого антисемитизма стало местное радио. Под лозунгом "Еврей - это диагноз!" в эфир как из рога изобилия посыпались цитаты из Талмуда, "Протоколы сионских мудрецов", бесчисленные исторические примеры об извечной подлости еврейского народа. Говорили, что редактор много задолжал жидам и принял известие об их изгнании, как дар небес. И не только он возблагодарил Правителей. Все, а таких немало, кто, как по мановению волшебной палочки, избавился от долгового ярма, праздновали исход злодейского племени. По их глубокому убеждению, мир от этого стал намного лучше.
      Молчун с удивлением смотрел на антиеврейскую вакханалию. Это тот редкий случай, когда он палец о палец не ударил, чтобы повлиять на общественное мнение. Издалека все люди, как люди, а если присмотреться и по делам судить, то иной сельчанин чистых кровей, еврею фору в гнусности даст. Молчун это знал не по цитатам из Талмуда.
      Просвещённые в прошлой истории, назвали случившееся "Окончательным решением еврейского вопроса". Тем, кто не был отягчён бесполезными знаниями, название понравилось. В такой формулировке оно и вошло в Принципы.
      Правители исходили из того, что, когда жаренным запахнет, "избранный народ" на ходу переобуется и, думая, что временно, спрячет свои дьявольские корни. Тут-то и важно проявить бдительную беспощадность. Не временно! Навсегда! Что такое евреи без иудаизма, без гетто, без своей как бы исторической лживой памяти, без своих прискорбных традиций? Ничто! Капля генетического мусора, которую они неизбежно занесут в большую популяцию, уже через поколение по законам природы будет отброшена на помойку эволюции.
      А как же великие учёные, писатели, художники и музыканты? Николай считал, что еврейская талантливость, шизофреническая по сути, ничего кроме вреда человечеству не принесла. Допустить возрождение "избранного народа" - всё равно, что по граблям ходить!
      Обвинение в еврействе войдёт в число тягчайших в Стране Правителей, уступив место только религиозности. Разоблачённые тайные попытки "избранного народа" продолжить свою историю будут пресекаться с максимально жестокой публичностью.
      Впервые в новейшей истории воля Правителей станет руководством к действию не только в их стране. Неспешно неослабевающая волна антисемитизма докатится до самых дальних пределов бесовской Ойкумены.
      Социальная самоорганизация после Серой смерти вылилась в возникновение множества бандитских мини-государств. Будущие историки не найдут не то что примера, а даже попытки демократического устройства. Везде одно и то же - бандитизм, перерастающий в государственность. В после катастрофическом мире демократические принципы испарились, словно их никогда не было. Не удивительно, что антисемитизм пришёлся ко дворам местечковых царьков. При этом евреев среди бесов раз-два и обчёлся! Этот недостаток компенсировался расширенным представлением об "избранном народе". Кого евреем посчитали, тот и еврей, а если и не еврей, то жидовский пособник. Местные царьки поощряли суеверность и безопасную для власти общественную активность своих невольно подданных.
      В свою очередь и бесовская Ойкумена, в порядке обратной связи, одарила Страну Правителей документом, который вошёл в её идеологический обиход. С еврейством это не связано. Как водится, торговые пути богаты не только товарами, но также экзотическими болезнями, вшами и социальными идеями. Кому-то из старателей в дальнем странствии приглянулись незамысловатые правила, которые выставил местный торгаш в заколоченном фанерой окне своей лавки. Посчитав их лаконичной пропагандой идей Правителей, старатель запечатлел Правила, как украшение своей фуры. Не бывало, чтобы о порядках в Стране Правителей не расспрашивали. Не вдаваясь в объяснения, старатель указывал на борт своего грузовика: читайте! Почин коллегам понравился. Эстафету приняла Служба натурализации, лекторам которой по долгу службы приходилось растолковывать вновь пребывающим Принципы Страны Правителей. Вопрос вынесли на Военсовет. Обсуждали недолго. Правители согласились внести Правила в состав основополагающих документов, исключив лишь один пункт - о магии. Так, в противовес церковным, появились 10 заповедей новой эпохи:
      1. Не высказывайте своей точки зрения и не давайте советов, если только вас об этом не попросят.
      2. Не рассказывайте о своих неприятностях другим, если только вы не уверены в том, что вас хотят выслушать.
      3. В чужой берлоге выказывайте уважение, либо не появляйтесь там вообще.
      4. Если гость вашей берлоги досаждает вам, обходитесь с ним жестоко и безжалостно.
      5. Не делайте попыток сексуального сближения, если только не получаете приглашающий сигнал.
      6. Не берите вещь, не принадлежащую вам, если только она не является бременем для её хозяина, и он не просит об освобождении его от этого бремени.
      7. Не выражайте своего недовольства по поводу того, что не имеет к вам никакого отношения.
      8. Не обижайте маленьких детей.
      9. Не убивайте животных кроме как для пропитания и при защите от их нападения.
      10. Находясь на открытой территории, не мешайте никому. Если кто-то мешает вам, попросите его прекратить. Если он не останавливается, уничтожьте его.
      
      (Продолжение следует...)