Обжигающий снег

========== 24 ==========

Келли

Мы с Дженной готовимся к выступлению. Она уже выела мне весь мозг, постоянно подыскивая для меня кавалеров. Я не хочу даже слышать об этом. Мне надо в одиночку пережить свою неудачу и только потом пускаться в новые отношения.

Эта женщина, Элизабет Турман, звонит в пятницу вечером. Я не сразу понимаю, чего она хочет. Фотосессия? Для гей-журнала? Конечно же, нет! В ближайшие дни я занят. Дженна выжимает из меня все соки. У меня нет ни сил, ни времени на что-то другое. Но стоит ей произнести одно волшебное слово, как я тут же соглашаюсь. Издание хочет сделать выпуск, посвящённый спортсменам-геям. Они планируют поместить на обложку нашу с Рэем совместную фотографию. При упоминании о нём моё сердце делает кульбит. И я понимаю, что безумно скучаю. Да, он обидел меня, но я всё ещё на что-то надеюсь. Блядь! Элизабет вешает трубку, и тут до меня доходит, что я не смогу изображать безразличие. Моё тело плавится при одном только упоминании о Рэе Кенвуде. Боже! Наверняка он притащит с собой своего дружка. По задумке журнала съёмки будут проходить здесь, в Калифорнии, и Рэй уже дал им своё согласие.

Дженне я ничего не рассказываю, но она замечает моё волнение.

— В последнее время ты какой-то дёрганый, — говорит она.

— Наверное, это переутомление. Мне надо отдохнуть пару дней где-нибудь за городом.

— Пожалуй, ты прав, — она пристально смотрит на меня. — Выспись, искупайся, сходи на свидание.

— Дженна, ты опять?

— Секс — лучшее средство от нервного перенапряжения, — парирует она.

— Я уже сотню раз повторял тебе, что не хочу ни с кем знакомиться.

— Даже с ним? — она кивает на мой смартфон, в котором открыто приложение «Инстаграм».

— С кем?

Я не понимаю, о ком она говорит.

— Да вот с ним! — Дженна тычет пальцем в сообщение, обрамлённое голубыми сердцами. — Ты только посмотри! Он предлагает тебе выйти за него замуж.

— Дженна, такое обычно пишут обезумевшие фанаты. Ты же не хочешь, чтобы я кончил, как Джон Леннон*?

В последнее время замужество стало для Дженны навязчивой идеей. Она умиляется, глядя на белые платья и всякую свадебную мишуру, выставленную в витринах. По сто раз пересматривает «Бриджит Джонс»** и разглядывает огромные фарфоровые сервизы в «Блумингдейлс»***. С ней стало невыносимо ходить по магазинам. При всей моей лояльности, я тихо начинаю ненавидеть все эти тарелки и блюдца с анаграммами.

— Нечего там смотреть! — я прячу телефон и недовольно зыркаю на неё. Сейчас, когда меня ждёт встреча с Рэем, мне совсем не хочется думать о других мужчинах.

— Ну почему? Ты даже не взглянул на него. Может, он очень симпатичный?

— Нет, Дженна! Я ещё не готов к новым отношениям.

— Бог мой! Можно подумать, что они у тебя были, — фыркает она и тут же осекается.

Я весь подбираюсь. Дженна права, все мои отношения длились не больше двух недель. Я не способен кого-то серьёзно заинтересовать.

— Адам, ты расстроился? — по её лицу видно, что она сожалеет о своих словах. — Прости! Я ляпнула, не подумав.

— Может, ты и права, — вдруг я понимаю, что все мои мечты о Рэе — пустая возня. Наша встреча ничего не изменит. Он никогда не бросит своего бойфренда. Мне стоит спуститься со своего Олимпа и взглянуть на простых смертных.

Я открываю профиль приславшего сообщение. С фотографий смотрит блондин с грубыми чертами лица. Он весь словно вырублен топором. В нём нет даже намёка на мягкость.

— Вау! Какой парень, — Дженна сражена его мужественной внешностью.

— Типичный мачо! Ненавижу таких. Они вечно пытаются кому-то что-то доказать и поэтому относятся к тебе, как к последней шлюхе.

— Мне кажется, что ты придираешься! Может, он вовсе не такой. Ты же его совсем не знаешь.

— И знать не хочу!

— Всё ещё сохнешь по своему ковбою?

— Это тебя не касается!

— Боже! Адам, так ты никогда никого не найдёшь! Будешь до старости мечтать о несбыточном!

В этот раз Дженна выбесила меня.

— Как и ты, дорогуша! — бросаю я ей в лицо. — Мы с тобой отличная парочка неудачников! Не находишь?

Глаза Дженны тут же вспыхивают гневом. Это был запрещённый приём. Она разворачивается и быстро удаляется от меня прочь, стуча каблучками по дорожной плитке.

Ну и ладно! Подумаешь, обиделась.

Я всё ещё злюсь на неё. Мой гнев потихоньку отступает, сменяясь горечью сожаления. Зачем я так с ней? Дженна — самый близкий мне человек на этом долбаном свете, а я веду себя, как последний козёл. Она просто хочет, чтобы я был счастлив.

Я тяжело вздыхаю и плетусь к машине.

***
Для съёмок издание арендует роскошную виллу в Палм-Спрингс. По фривею я добираюсь туда всего за пару часов.

Элизабет встречает меня в гостиной. Она намного старше, чем я себе представлял. Высокая, сухощавая, с коротким ёжиком светлых волос. Приветливо улыбается мне.

— Привет! — я жму протянутую ладонь.

— Как доехал? — интересуется она.

— Всё отлично. Рэй уже здесь? — я озираюсь в надежде увидеть его где-то поблизости.

— Ещё нет. Он приедет вечером. Снимать будем завтра с утра, пока не слишком жарко. Так что сегодня у тебя свободный день. Можешь хорошенько отдохнуть. Ирма покажет тебе твою комнату.

— Отличные новости, — я щурюсь от яркого солнца, глядя на крепко сбитую помощницу Элизабет, только что вошедшую в комнату.

— Привет, Адам! Иди за мной.

Мне показалось, или они действительно пара? Я бросаю короткий взгляд на сухопарую фигуру Турман и на ходу подхватываю сумку. Попытка представить Ирму и Элизабет вместе дает ошеломительный результат. У меня отпадают последние сомнения. Вот блядь! Опять я попал на вечеринку, где все по парам. Осталось только дождаться Кенвуда с дружком, чтобы мои комплексы снова стали давить на меня непомерным грузом.

Приняв душ и разложив вещи, я иду прогуляться по окрестностям. Палм-Спрингс встречает меня неповторимой атмосферой полного пофигизма и расслабленного отдыха. Кажется, что в этом местечке время замедляет свой ход. Даже машины ползут по дорогам с непривычно низкой скоростью.

Пройдясь по раскаленной улице, я захожу в прохладу ресторана. Заказываю «Мохито» и лёгкий салат с курицей. Моё внутреннее напряжение нарастает с каждой минутой. Что будет, когда я вернусь на виллу? Как пройдёт встреча с Кенвудом? Блядь! И почему я так волнуюсь?

То ли от жары, то ли от переживаний я не могу съесть ни кусочка. Отодвигаю тарелку и с жадностью пью ледяной коктейль. Алкоголь потихоньку успокаивает нервы, приводя меня в состояние душевного равновесия. Я чувствую в себе силы встретиться лицом к лицу с парнем, к которому до сих пор испытываю нежные чувства.

Расплатившись с официантом, встаю и иду назад.

День в самом разгаре. Солнце нещадно палит, нагревая воду в бассейнах до неприятно высоких температур.

Во дворе перед домом никого. Наверное, Ирма и Элизабет отдыхают под кондиционером в своей комнате или сидят в одном из многочисленных ресторанчиков, потягивая через трубочку что-нибудь холодное.

Поднимаюсь к себе и без сил падаю на кровать. Ром и жара делают свое дело. Я тут же отрубаюсь, стоит моей голове коснуться подушки.

    Комментарий к 24
    * Убийство Джо́на Ле́ннона, британского рок-музыканта, получившего мировую славу как основатель и участник группы The Beatles, произошло 8 декабря 1980-го года у входа в здание «Дакота», в котором Леннон проживал вместе со своей женой Йоко Оно; он был застрелен фанатом-битломаном Марком Чепменом.

** Имеется в виду «Дневник Бриджит Джонс» (англ. Bridget Jones’s Diary) — британский фильм 2001-го года, экранизация одноимённой книги Хелен Филдинг.

*** Bloomingdales - известный универмаг, в котором предлагаются как люксовые товары известных дизайнеров, так и недорогие вещи демократичных марок.

========== 25 ==========

Рэй 

Я схожу с трапа, и меня накрывает волна горячего калифорнийского воздуха. Пахнет морем и пылью. Ну и жара! Как люди живут в таком климате? После горной свежести Колорадо здесь мне едва хватает воздуха. Обливаясь потом, добираюсь до здания аэропорта и беру такси. Благо в машине работает кондиционер.

К тому моменту, как такси останавливается у ворот виллы, солнце успевает опуститься, превратившись в ослепительный белый диск, плывущий в знойном жёлтом мареве почти над самым горизонтом.

Я захожу в холл и озираюсь. По полу скользят длинные оранжевые полосы вечернего света, сплетаясь в причудливую картину.

— Эй, есть тут кто-нибудь? — прохожу в гостиную и, никого не обнаружив, возвращаюсь назад к оставленной у порога сумке. Поднимаю голову и на ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж, вижу Келли. Замираю, глядя на потрясающее зрелище. Его загорелая гладкая кожа, точно атлас, светится в лучах заходящего солнца. Я и забыл, какой он красивый. Смотрю на него и не могу оторвать восхищённого взгляда.

— А где Турман? — я неловко оглядываюсь. Уверен, что после долгого перелёта и бессонной ночи выгляжу просто ужасно. Бьюсь об заклад, что воняю, как табун лошадей. Да и футболка вся в соляных разводах.

Келли пожимает плечами.

— Элизабет знает, что ты должен приехать. Наверняка она где-то поблизости, — он спускается и подходит ближе. Я слышу исходящий от него тонкий аромат мандарина и пачули. Из одежды на Келли купальные шорты с ярким тропическим принтом и чёрные вьетнамки. Я смотрю на оголённую грудь, тёмные ореолы сосков, плоский живот, и у меня перехватывает дыхание. Член тут же реагирует на столь волнительную близость.

Жадно, долго таращусь на Келли. Он начинает ёрзать под моим взглядом, поджимая губы и поглядывая в сторону бассейна.

— Я вышел освежиться, — говорит он. — Но если хочешь, я могу поискать Элизабет или Ирму.

Вообще-то я ехал через полстраны не ради съёмок в каком-то дурацком журнале. Мне необходимо поговорить с Келли. И пустая вилла — идеальное место для этого. Я набираю в лёгкие побольше воздуха, желая начать разговор.

— А вот и они! — улыбается он.

Я поворачиваюсь и вижу двух женщин, идущих к дому со стороны лужайки.

— Мы видели, как подъехало такси, — говорит худощавая блондинка, подойдя ближе. — Я Элизабет Турман, а это моя помощница Ирма Свенсон.

Я пожимаю дамам руки.

— Рада знакомству, Рэй, — улыбается коренастая Ирма. — Я твоя давняя поклонница.

— Здо́рово!

Я ошибся, или они лесбиянки?

— Бери сумку. Я покажу тебе твою комнату.

— Рэй, — останавливает меня Элизабет. — Съёмка завтра в восемь у бассейна. Не опаздывай. Окей?

— Хорошо, Лиз. Я же могу тебя так называть?

— Конечно.

Я поднимаюсь вслед за Ирмой.Чувствую на себе чей-то взгляд и оборачиваюсь. Келли внимательно следит за мной. Заметив, что его обнаружили, он быстро ретируется к бассейну.

— Почему ты не взял с собой Майка? — спрашивает Ирма. — Не удивляйся, я знаю о тебе почти всё.

Я улыбаюсь. Слава богу, что не все подробности моей личной жизни просочились в интернет.

— Мы расстались.

Несмотря на то, что я каждый день повторяю себе эту фразу, моё сердце неприятно сжимается.

— Мне жаль! — говорит она. — Это твоя комната, — она открывает дверь и заходит внутрь. — Тут есть бар, кондиционер, телефон, список номеров, по которым можно звонить в доставку. В общем — всё, что тебе нужно. Приятного отдыха!

Как только за ней закрывается дверь, я принимаю душ, надеваю шорты и спускаюсь к бассейну.

Солнце уже село, и повсюду зажглись фонари. Келли нежится в подсвеченной воде с бокалом белого вина.

— Эй, можно к тебе? — сажусь на бортик и опускаю ноги в бассейн.

В электрическом свете глаза Адама сверкают, как драгоценные камни, притягивая взгляд. Он долго смотрит на меня и закусывает губу. По моему телу разливается яд желания. В паху становится горячо и тесно. Блядь! Келли, ты это специально?

— Ну попробуй, — говорит он. Его голос густой, обволакивающий, как эта тёплая южная ночь.

Оттолкнувшись от бортика, ныряю в воду, выныриваю и оказываюсь с ним лицом к лицу. Вот блядь! Все мысли тут же распадаются на части, не желая складываться в стройные фразы. Доли секунды я таращусь на него и впиваюсь в соблазнительный рот. Жадно вталкиваюсь языком, грубо припечатывая его к кафельной стене. Мои руки скользят по упругому телу. Сердце грохочет в барабанных перепонках. Я до одури целую его, стягивая гавайские шорты и обнажая крепкий стояк. Он пытается выбраться из моих объятий, хватает ртом воздух. Но я не даю ему опомниться и вновь накрываю его рот губами.

Обхватываю его член ладонью. Мну, тискаю. Я безумно хочу его трахнуть. Он глухо стонет в мои губы и обмякает. Так-то лучше. Как же давно я мечтал об этом.

— Рэй… — шепчет он, подставляясь под мои поцелуи. — Нас могут увидеть…

— Тогда бери вино и идём наверх! — урчу я ему в ухо.

Адам натягивает плавки и вылезает из воды. Подхватив с подноса «Шабли», он, пошатываясь, идёт к дому. Я скептически смотрю на ополовиненную бутылку и понимаю причину его внезапной сговорчивости. Келли пьян.

***
Он стонет подо мной, вцепившись руками в простыню. Покусывает пылающие губы, жмурится, что-то шепчет, вскрикивает, приподнимаясь, и снова падает на кровать. Я трахаю Келли, ловя от этого невероятный кайф. Мне нравится видеть, какое сумасшедшее удовольствие он получает от секса. Его крепко стоящий член — лишь яркое тому подтверждение. Я развожу его ноги шире и меняю угол проникновения. Расчёт оказывается верным. Прикрыв глаза, Келли сладко мычит. Он самый офигенный любовник из всех, что у меня были. Моё тело покрывается испариной. Мышцы напряжены до предела. Я вколачиваюсь в Адама, следя за проникновением члена в его тугую дырку. Блядь! Как же охуительно ощущать себя внутри него. Я продолжаю трахать его. Он запрокидывает голову и рвано дышит. Его тело подрагивает. О да, детка! Кончай! Хорошие мальчики всегда кончают первыми. Я рычу сквозь стиснутые зубы и грубыми толчками довожу его до оргазма. Он выгибается, краснеет, натужно хрипит и выстреливает струйками спермы себе на грудь. Охуенно! Мой живот тут же сковывает сладким спазмом.

— О блядь! Келли!

Перед глазами темнеет. Я делаю несколько резких движений и, с силой вцепившись в загорелые бёдра, изливаюсь в горячее нутро. Глухо охаю и, на пару секунд замерев, выхожу из него. В этот миг я отчаянно жалею лишь об одном — что не могу быть внутри Адама вечно.
   
   
========== 26  ==========

Рэй

Проснувшись утром, я умиляюсь, глядя на голого Адама, мирно сопящего у меня под боком. Вспоминаю все события прошлой ночи, и у меня снова встаёт. Блядь! Вчера я кончил три раза! Целых три! И последний уже в безвольное, спящее тело. Келли невозможно не трахать. Вот и сейчас я разглядываю его, коварно обдумывая, куда бы лучше присунуть.

Почувствовав на себе мой взгляд, он начинает ворочаться и разлепляет глаза.

— Привет, бэби, — широко улыбаюсь я.

— Вот дерьмо! — стонет Адам, закрывая лицо руками. Ему стыдно за вчерашнее.

— Не переживай! Всё хорошо. Нас никто не видел.

Он убирает ладони и горестно смотрит на меня. Уголки его красивых губ ползут вниз, придавая лицу несчастное выражение.

— Мы что, трахались?

— А сам ты как думаешь, Эйнштейн?

— Блядь! Блядь! Блядь!

— Зато какая! М-м-м… — я едва сдерживаюсь, чтобы не прыснуть. Его хорошенькая тоскливая моська вызывает у меня приступы смеха.

— Издеваешься?!

— Да! — я растекаюсь в довольной улыбке.

— У тебя рожа обожравшегося кота!

— Ещё бы, детка! Ты вытворял со мной такие штуки… О-о-о! — я театрально закатываю глаза.

— Какие ещё штуки? — Келли чуть не плачет.

— Такого я не видел даже в самом крутом порно! — тут я не выдерживаю и начинаю громко ржать.

— Идиот! — он вскакивает с постели и несётся в ванную. Кажется, Адам всерьёз расстроен. Мне становится его жалко и я иду следом. Подхожу к двери и тихонько стучусь.

— Эй, ты там в порядке? Не забыл, что Элизабет ждёт нас в восемь у бассейна?

Келли молчит. Ну вот, кажется, он обижен на меня.

— Может, заказать чего-нибудь поесть? Что ты хочешь на завтрак? — я пытаюсь загладить свою вину.

— Ничего! — он распахивает дверь и зло щурится, вперившись в меня своими огромными зелёными глазищами. — Я не собираюсь с тобой завтракать! Извращенец!

— Эй! Ну ты чего, бэби? Нам же было так хорошо ночью!

— Ты воспользовался мной!

Вот сучка! Сам тёрся об меня, как голодная до секса мартовская кошка, напрашиваясь на член. А теперь говорит, что я воспользовался его невменяемым состоянием. Ну да, Келли был пьян. Но не настолько, чтобы в нужный момент не сказать «нет». Если бы он отшил меня, то ничего бы не было.

— Но, бэби?..

— Не называй меня так! — его голос взвивается на целую октаву. — Прибереги свои нежности для Майка!

— Прости, — при воспоминании о Майке внутри всё сжимается. Моё игривое настроение тут же улетучивается, сменяясь глухой тоской. Я опускаю глаза и молча отхожу к окну. В комнате повисает напряжённая тишина. Долго смотрю на горы, так похожие на те, к которым я привык с детства.

— Рэй? — первым нарушает молчание Адам.

— Что?

— У вас что-то случилось?

— Мы расстались, — вздыхаю я, стоя к нему спиной. Я не хочу посвящать Келли в подробности. Ему незачем знать.

— Мне жаль… — выдаёт он, выдержав паузу. — И давно?

— Больше месяца назад.

— Так значит… — он запинается. — Это что… Из-за того…— его голос срывается и даёт петуха. Он не может закончить фразу. Но этого и не нужно. Мне и так всё ясно.

— Нет. Конечно же нет! Просто… Кажется, мы совсем не знали друг друга.

К горлу подкатывает острый ком. Я откашливаюсь и часто моргаю, стараясь избавиться от неприятного, давящего сердце чувства.

— Почему ты не позвонил мне?

— А должен был?

Я поворачиваюсь и долго смотрю на него. Келли весь подбирается и виновато поджимает губы.

— И что теперь?

— Не знаю, — я пожимаю плечами.

— Ты поэтому приехал? — догадывается он. Чёрт! В интуиции ему не откажешь. Но я уверен, что сейчас говорить с ним не стоит. Это не тот момент.

— Наверное… Может быть…

Келли садится на край кровати и задумчиво смотрит в одну точку. Я не знаю, о чём он думает. Но надеюсь, что он понял меня правильно.

========== 27 ==========

Келли

Не понимаю, почему я чувствую себя по-дурацки. Я должен радоваться, что моя затея сработала и Рэй расстался со своим идиотом дружком. Но меня гложет совесть. Ведь это я стал причиной того, что Майк и Рэй больше не вместе. Эй, совесть, отъебись! Я не какая-нибудь там нежная фиалка. Я настоящая сучка, и этим всё сказано. Был, есть и буду! То, что разрыв с Майком расстраивает Рэя, мне не нравится. Но и в этом есть свои плюсы: Кенвуду просто необходимо, чтобы его кто-то утешил. И я готов выступить в роли подушки, в которую он будет изливать свои горести, а заодно и скопившееся сексуальное напряжение. После вчерашнего у меня немного саднит задницу. Видать, и правда ночка была жаркой. Помню, как он нырнул ко мне в бассейн, как мы целовались, как пили вино в его номере. Потом Рэй вытащил виски. А потом… М-да… Только его горячее потное тело и прилипшие ко лбу пряди. Как же мне хреново! От угрызений совести так хреново не бывает. Наверное, это всё-таки алкоголь. Гад! Напоил меня, а потом трахнул. При мысли, что Рэй меня выебал, по телу разливается приятное тепло. Блядь, ну почему я ничего не помню? Что я там такое вытворял, что Рэй с таким восторгом об этом говорит? Или он просто прикалывается надо мной? Сука! Какая же ты сука, Рэй Кенвуд! Получил отставку и примчался ко мне, как только понял, что с Майком уже не обломится. А я… Ну точно, блядь и есть! Стоило ему появиться на горизонте, как тут же на радостях раздвинул ноги. И ведь даже не подумал сопротивляться. Да, у меня давно не было мужика, но это же не оправдание… Не слишком ли я себя грызу?

Всё утро я пребываю в состоянии странного умиротворения. Мне глубоко пофиг, что с нами сейчас делает Элизабет. Мы в штанах палаццо, с голыми торсами. Сидим, стоим, лежим. Свет, камера. Визажист припудривает меня и Рэя. Добавляет теней и хайлайтер на веки, скулы, виски. Рэй всё это время ржёт, как ненормальный, говоря, что в палаццо мы как поросята в мешках. Я пытаюсь объяснить, что это модно. Но он не слушает меня, добавляет, что едва ли найдёт в них свой член, когда ему приспичит. И тут прыскаю я, представляя себе такую картину. Идиот! Какой же он, в сущности, дебил! Но мне нравится в нём даже это. Рэй открыт и лёгок в общении. И я всё ещё влюблён в него.

Лиз просит Рэя снять штаны и надеть футболку. Загоняет его в таком виде в бассейн, заставляет окунуться и щёлкает, щёлкает, щёлкает. Мокрая ткань соблазнительно облепляет мощную грудь и плечи. Хрустальные капельки скользят по коже, оставляя прохладный след. Я смотрю на него и мне хочется отдаться Кенвуду прямо сейчас, ощущить его тепло, почувствовать, как он входит в меня.

Элизабет говорит, чтобы я присоединился к Рэю. Я обнимаю его за плечи, и позвоночник прошивает возбуждением, тут же заставляя мои яйца поджаться. Блядь, у меня стоит!

Турман командует.

Что? Выйти из воды прямо сейчас? Да вы издеваетесь!

Я вылезаю из бассейна, стараясь успокоиться и сделать так, чтобы не было заметно эрекции. Вижу взгляд Элизабет, упирающийся в мой пах, и хочу превратиться в невидимку.

Она всё понимает и тут же кричит своей группе:

— Перерыв пятнадцать минут! Далеко не расходимся!

Прикрывшись полотенцем, я сломя голову несусь в туалет. Мне бы срочно передёрнуть, иначе эти съёмки превратятся для меня в пытку. Ненавижу своё тело за столь странные реакции — после бурной ночи я ещё сильнее хочу секса. Что это? Может, какая-то патология?

Не успеваю закрыть за собой дверь, как в туалет вламывается Кенвуд.

— Что тебе надо? — шиплю я, вытянув шею, как гусь.

— Блядь, Келли! Своим стояком ты распугал всю команду Лиз.

Я нервно сглатываю.

— Было так заметно?

— Ещё бы! Теперь каждый из её ребят имеет представление о твоём достоинстве. Если не хочешь светить хером и дальше, живо снимай штаны, у нас всего-навсего пятнадцать минут.

— Сдурел?!

— Не капризничай! — он резким движением стягивает с меня шорты и, присев на корточки, заглатывает мой член. От неожиданности я складываюсь пополам. Возбуждение настолько мощное, что я едва не теряю сознание. Он грубо и жадно сосёт, обхватив мои ягодицы руками, мнёт их.

— Рэй! — я вцепляюсь в непослушные светлые вихры. Он трахает мой член ртом. И от этого мне охуенно хорошо. Рэй делает минет так, будто всю жизнь только тем и занимался, что ртом ублажал мужиков. И кто из нас после этого звезда порно?

Боясь разоблачения, я тихонько скулю, с силой закусив губы. Пальцы Кенвуда подбираются всё ближе к моей дырке, пока один из них не проникает в ещё влажный от воды анус. Терпеть больше нет сил, и я вою в голос от того, что его палец вовсю орудует у меня внутри, потирая простату.

Ноги едва держат меня. По члену прокатывается горячая волна. В глазах темнеет. Я не могу больше сдерживаться и кончаю. Сперма порциями выплёскивается в глотку Рэя.

Он глотает всё до последней капли. Долго держит мой член у себя во рту. И выпускает его, когда тот начинает опадать.

Голова сильно кружится. Пульс бьёт набат в барабанные перепонки. Я прислоняюсь к стене, чтобы не упасть. Рэй вскакивает с колен и подхватывает меня. Я глупо улыбаюсь, глядя на него.

— У тебя вся щетина в сперме, — хихикаю я. — Это покруче моего стояка. Лиз и её ребятам будет что вспомнить об этой фотосессии.

— Да?! — этот гад целует меня в губы.

— Скотина! — отбрыкиваюсь я. — Ты же знаешь, что мне это не нравится!

— Это тебе за твоё ехидство! — он лукаво улыбается и походит к раковине. Умывается, полощет рот. — Адам, я никак не пойму, ты же спокойно делаешь минет парням, а собственная сперма вызывает у тебя рвотный рефлекс. Что не так?

Я и сам толком не понимаю. И в ответ только пожимаю плечами.

Мы выходим из дома и идём к бассейну. Лиз стоит, уперев руки в бёдра.

— Всё хорошо, парни? Можем продолжать?

— Да, всё отлично, — говорю я. Рэй улыбается, хитро поглядывая на меня.

— В следующий перерыв твоя очередь, киска, — тихо говорит он.

— Ни слова больше, иначе до следующего перерыва ты не доживёшь. Я собственноручно придушу тебя!

Элизабет ещё два часа гоняет нас по всей вилле, заставляя принимать разные позы и показывать свои эмоции. Почему-то в обращении к Рэю чаще звучат слова «сила» и «мужик», мне же достаются «красивый» и «сексуальный».

Ближе к полудню становится невыносимо жарко, и Элизабет сворачивает съёмку. Завтра ещё один день фотосъёмки, и мы свободны.

========== 28 ==========

Келли

Остаток дня мы проводим вместе. Обедаем в ресторане, а потом бесцельно шатаемся по городу. Рэй, как и я, обожает ходить по магазинам. Но наши вкусы часто не совпадают. Он продолжает дурачиться. Находит пару ободков с заячьими ушами для меня и для себя. Мы фоткаемся, изображая кроликов, что не так уж и далеко от истины, если учесть, сколько раз он уже зажимал меня под разными предлогами в укромных уголках торгового центра.

Я всё ещё чего-то жду от Рэя. Мне хочется услышать самое главное. Но он продолжает шутить и нести всякую чушь. Неужели я ошибся? И завтра всё закончится? Завтра он чмокнет меня в щёку, сядет в такси и как ни в чём не бывало вернется в Денвер. Блядь! Нет! Я хочу от него большего. Но насколько? Смогу ли я просыпаться каждое утро и видеть его лицо? Изменится ли моя жизнь, если в ней появится Рэй Кенвуд со всеми его дурацкими шутками и идиотскими выходками? Ответ очевиден: да, изменится, но я хочу этих перемен. Я до одури хочу почувствовать себя нужным и любимым. Занять в его сердце место Майка.

Я не выдерживаю пустой трескотни и останавливаю машину прямо посреди дороги.

— Что ты собираешься делать дальше?

Он перестаёт смеяться и смотрит на меня с застывшей на губах улыбкой.

— В каком смысле?

— Ну после того, как завтра всё закончится? — мне страшно посмотреть на него. Я ужасно боюсь услышать что-то вроде «вернусь домой и как-нибудь обязательно тебе позвоню».

Он молчит. Я слышу неровное биение сердца. Своего?

— Так что? Какие у тебя планы? — я нервно сглатываю, обеими руками вцепляясь в руль, точно в спасательный круг.

— Поеду на лето к родителям в Теллерайд. Буду ходить в горы, заниматься альпинизмом, чтобы поддерживать себя в форме. А ты?

— Мы с Дженной — Дженна моя давняя подруга — готовимся к шоу на центральном ТВ. «Звёздные танцы». Слышал, наверное?

— Да. Здорово.

Рэй замолкает. Я с опаской поглядываю на него, поджимая губы. И это всё? Я остановил автомобиль посреди дороги ради этого?

— Послушай, — говорим мы одновременно.

— Ты первый.

— Ну хорошо, — в груди отчаянно колотится. Язык прилипает к нёбу и едва ворочается. — У меня дом в Санта-Монике. Если хочешь, можешь пожить у меня пару месяцев. Я приглашаю. Голливудские холмы — это, конечно, не Скалистые Горы, но здесь тоже полно развлечений.

— Ты предлагаешь?.. — он долго смотрит на меня, словно ждёт каких-то объяснений.

— Да, — я на миг прикрываю глаза, чтобы не было так страшно. — Предлагаю попробовать быть вместе, — если он сейчас скажет «нет», я просто умру от стыда. Зачем я вообще затеял этот разговор? Чувствую себя так, будто выпрашиваю подачку. — Ладно. Забудь! Если не хочешь… — я дрожащими пальцами завожу мотор.

— Я хочу… — перебивает он.

— Правда? — на мои глаза вмиг наворачиваются слёзы. Я смотрю на него сквозь мутную пелену и забываю от волнения, как дышать.

— Эй! Ну ты чего? — он протягивает руку и вытирает выкатившиеся из глаз слезинки. — Не плачь.

— Просто я так… Так… О, Рэй!

— Перестань, детка. Всё хорошо, — он обнимает меня и, заглядывая в лицо, тянется губами. Целует. Его щетина щекочет мне кожу.

— Рэй, я так боялся, что ты уедешь и оставишь меня одного. Ты не представляешь, как я по тебе скучал.

— Скучал?

— Да, скучал… Но ты приехал. Приехал ко мне… — я судорожно вздыхаю, не выпуская его из объятий. Все ещё кажется сном, что я и Рэй теперь вместе. Мне страшно расцепить руки, страшно, что он исчезнет, растворится, будто его никогда и не было. Чёрт! Как же я счастлив, что он сейчас рядом.

========== 29 ==========

Майк

Мне тяжело думать, что в моей жизни больше нет места Рэю. Я то и дело нахожу в квартире его вещи. Мы так долго были вместе, что тут всё наполнено воспоминаниями. Эти две кофейные пары — «влюблённые сердца» — он подарил мне на Валентинов день. А потом остался, и мы весь уикенд не вылезали из постели. Я соединяю пустые чашки, и они становятся половинками одного целого. Рэй ставил их так на середину стола и наливал дымящийся кофе. Я раздвигаю чашки, и между ними образуется зазор, похожий на трещину. Жадно хватаю ртом воздух, чувствуя, что не могу сделать вдох. Чёрт! Перед глазами темнеет. Реальность начинает ускользать.

Дёргаю оконную раму. Свежий ветерок щекочет ноздри. Приступ удушья проходит, но в горле ещё саднит. Мне нужно увидеть его. Я знаю, что это неправильно. Знаю, что так моя агония будет длиться целую вечность, но всё равно лезу в интернет и замираю, стоит открыть его профиль. Последние обновления в ленте убивают меня. Я вижу рядом с ним Келли. Они улыбаются. Мелкий ублюдок небрежно обнимает его за шею и победоносно смотрит в объектив. Фотография сделана рукой профессионала, но это нисколько не утешает. Подпись однозначно даёт понять, что фото появилось здесь не случайно.

Меня затопляет ревность напополам с отчаянием. Зачем я полез в интернет? Зачем шпионю за ним? Зачем? Зачем? Зачем? Бесконечные «зачем» взрывают мой мозг. Я с силой сдавливаю виски и рычу сквозь стиснутые зубы. Мне хочется раздавить руками голову, чтобы навсегда выдавить из неё воспоминания о Рэе.

Какой изощрённый способ пытки — самообман. Это же было так очевидно. Но моё сознание истерично отказывалось верить в это. Я же знал, что у них с Келли будет роман — то самое обстоятельство, на которое я никак не смог бы повлиять. Это длилось бы, длилось и длилось. В итоге ублюдок всё равно победил бы. Я не питаю иллюзий на свой счёт. Келли намного моложе и привлекательнее меня. Они с Рэем почти ровесники. У них общие интересы, общие темы для разговоров. У меня не было шансов. Моё предложение расстаться лишь ускорило процесс распада, не дав нам скатиться во взаимную ненависть и бесконечные упрёки. Я всё сделал правильно. Всему есть конец. Счастье скоротечно. Им никогда не успеваешь насытиться, и неважно, сколько тебе отмерено — десятки лет или несколько дней. Мне надо отпустить Рэя. Надо перестать думать о нём. Только как это сделать? Я всё ещё люблю его.

Винни — единственное существо, которое теперь наполняет мою жизнь смыслом. Он — мой друг, мой ребёнок, моя семья. Никогда не думал, что смогу так привязаться к собаке. Он та ниточка, которая связывает меня с моим прошлым, с тем, что когда-то было.

 Я забочусь о Виннере. Утром встаю пораньше, чтобы успеть выгулять его, а вечером несусь домой сломя голову, потому что он ждёт меня у двери.

Он смотрит на меня, и я знаю: эти глаза не способны предать. Он будет рядом, что бы ни случилось.

— Соскучился, мальчик? Соскучился… Ну пойдём! — я треплю пса по холке, надеваю ошейник и веду в парк.

Август. Вечерами ещё тепло, но темнеет рано. Я отцепляю поводок и даю Виннеру немного порезвиться. Бросаю прихваченый из дома мячик, и Виннер с удовольствием несётся за игрушкой. Находит её и приносит обратно.

— Молодец!.. Апорт! — я снова бросаю мяч. Виннер исчезает в темноте. Я иду по гравийной дорожке, поглядывая в ту сторону, куда умчался пёс, и жду, когда он вернётся. Проходит пять минут, но Виннер не возвращается. Тревога холодком струится по спине, пробирается в сердце.

— Виннер, ко мне! — командую я. Но моей собаки нигде не видно. — Виннер!..

Меня охватывает паника. Я озираюсь и бегу туда, где видел его в последний раз.

— Виннер!.. Виннер!..

Его нет. Что делать? Что мне делать?

— Виннер!.. — я продираюсь сквозь кусты. В этой части парка темно. Свет фонарей едва пробивается сюда сквозь плотную листву. Я почти ничего не вижу. Дрожащей рукой достаю телефон и включаю фонарик, чтобы посветить себе.

Вижу под деревом лохматую тушку, и сердце замирает.

— Виннер! — я бросаюсь к нему. — Что с тобой, мальчик?

Трясущейся рукой я дотрагиваюсь до него. Пёс не двигается, поскуливает и тяжело дышит.

— Виннер, детка! Тебе плохо? Ты ранен?

Я подбираю его с земли и бегу к освещённой дорожке.

— Не умирай! Только не умирай, слышишь? Виннер! — я кладу его на скамейку и внимательно разглядываю. Крови нет. Он по-прежнему не двигается. Его брюхо судорожно подрагивает, рот открыт, язык вывалился наружу.

— Помогите! Кто-нибудь, помогите! Моя собака умирает! — я беспомощно озираюсь по сторонам в поисках людей, но поблизости никого. Я растерян. В голове каша. Я никак не могу сообразить, что предпринять в такой ситуации. Сделать собаке искусственное дыхание? Вызвать собачью неотложку*? А такие бывают?

Раньше я бы позвонил Рэю. Но сейчас не могу, физически не могу. Я лихорадочно листаю список контактов в надежде найти какое-то решение и нахожу — Пип.

Она отвечает почти сразу.

— Майки? Детка, у тебя что-то случилось?

— Я не знаю, что мне делать. Виннер… Он… Он… не двигается. Тяжело дышит!

— Что?! — она встревожена. — Где вы, Майки? Где?

— Мы в Центральном парке, Пип. Он умирает, Пип… Я не знаю… Не знаю, что мне делать, — её голос такой близкий, такой нужный. Больше всего я сейчас боюсь потерять связь с этим голосом.

— Его надо срочно отвезти в клинику.

— Но куда? Я не знаю… Сейчас слишком поздно… Все ветклиники закрылись, — становится трудно дышать, я громко всхлипываю.

— Не все! Я дам тебе адрес и телефоны! Бери такси и срочно поезжай туда! Слышишь?

— Да, Пип, — мне сложно отвечать ей. Слезы комом застревают в горле. Я не могу потерять Виннера.

— Пожалуйста, Майк, успокойся! Ты должен собраться. Винни нужна твоя помощь, — её голос серьёзный, даже суровый. — И держи меня в курсе! Хорошо? Я не сплю, буду ждать твоего звонка!

— Спасибо, Пип. Спасибо…
    Комментарий к 29
    * В больших городах, как правило, помимо кругослуточных ветклиник функционируют также службы скорой медицинской помощи для животных.


========== 30 ==========

Майк

— Дин! — я кидаюсь к Дину, стоит тому войти в тесный холл клиники. Мне просто необходимо сейчас ощутить крепкое плечо. Я вцепляюсь в него, как в последнюю надежду.

— Что с ним? Уже что-то известно?

— Нет! Они увезли его полчаса назад. И с тех пор никаких известий. Если он умрёт, я этого не переживу, — так долго сдерживаемые слёзы снова затопляют меня.

— Ну-ну, Майк. Всё будет хорошо. Выше нос! — сколько я его помню, Дин всегда умел поддержать меня. Мы с ним знакомы с тех пор, как я перебрался в Нью-Йорк. Я стараюсь не думать о том, что нас связывает. Дин для меня просто друг, который, я уверен, примчится на помощь в любое время дня и ночи. Мне всегда с ним было интереснее общаться, чем заниматься сексом, и поэтому из любовников мы быстро превратились в друзей.

— Мистер Стеттон? — из дверей выходит ветеринар. На нём медицинский костюм изумрудного цвета. Он напоминает мне Дага* с его коронной фразой, и от этого становится дурно.

— Да.

— Я должен серьёзно поговорить с Вами, — Даг хмурится. У меня перед глазами всё плывет. Я вот-вот потеряю сознание. — У Вашего пса серьёзные проблемы.

— Что с ним? Он жив?

— Да, но нам необходимо провести полное обследование.

— Да-да, делайте всё, что сочтёте нужным. Я заплачу́.

— Для проведения томографии придётся дать псу наркоз. После этого он должен оставаться в клинике под наблюдением врачей, пока полностью не придёт в себя.

— Когда я смогу забрать его?

— Завтра. А пока поезжайте домой, мистер Стеттон. И не переживайте. Ваша собака в надёжных руках.

Я до боли прикусываю губы. Мне трудно возвращаться одному в пустую квартиру. Я не хочу уезжать, хочу остаться здесь с Винни, но Дин тянет меня за рукав.

— Спасибо, док! Пойдём, Майк. Ты же слышал, что сказал доктор.

— Я не могу, Дин. Виннер там один.

— Майкл, ты сейчас ничем не сможешь ему помочь, только измучаешь себя. Тебе надо немного поспать. А завтра ты снова приедешь сюда. Идём, я провожу тебя.

Он берёт меня под локоть и выводит на улицу.

Дин выходит на дорогу, ловит такси, и мы едем ко мне. На часах далеко за полночь.

Сегодня мне страшно оставаться одному в пустой квартире, и я ищу предлог, чтобы задержать Дина.

— Зайдёшь?

Он мнётся у порога, не решаясь принять моё приглашение. Но я точно знаю, что он хочет остаться.

— Ну если только ненадолго, — говорит он. — У тебя есть кофе?

— Да. Сейчас сварю, — я лезу в шкафчик и роняю пакет на пол. — Вот дерьмо!

Добрая половина кофейных зерен рассыпается по всей кухне.

— Погоди, я сейчас, — иду за шваброй, чтобы убрать весь этот беспорядок.

— Не беспокойся. Я сам сварю! — кричит Дин из кухни.

К тому моменту, когда я возвращаюсь, он уже успевает заправить кофемашину. Дин не спрашивает, какой крепости кофе я пью. Он точно знает, что́ мне нравится.

Через пять минут мы уже сидим за барной стойкой, потягивая лунго из подаренных Рэем чашек. Дин морщится. Чашки красивые, но пить из них неудобно.

— Ты уже позвонил Рэю? — спрашивает он, разглядывая чашку в форме сердца.

— Нет, — вздыхаю я. — Мы расстались.

— Расстались? И давно? — он удивлённо вскидывает брови. Мне не нравится его насторожённый взгляд. Я не хочу, чтобы меня сейчас жалели.

— Расскажешь?

— Тут не о чем говорить. Просто мы решили больше не мучить друг друга. Ты же знаешь, мы никогда не жили вместе. А постоянно мотаться между Денвером и Нью-Йорком — это нелегко, — я делаю непринуждённый жест, хотя слова даются мне с огромным трудом. Сегодня у меня была трудная ночь. Все мои чувства обострены до предела. Сейчас мне сложно говорить о разрыве с Рэем.

Дин замолкает, и между нами повисает долгая пауза. Молчание становится невыносимым. Мне уже хочется, чтобы он поскорее ушел, иначе я не выдержу и снова разрыдаюсь у него на виду.

Дин смотрит, как мои пальцы отбивают по столу барабанную дробь, и накрывает мою руку своей ладонью. Его тепло моментально разливается по моей коже.

— Майкл, может, я не вовремя, но я хочу, чтобы ты знал…

— Уже поздно! — перебиваю я его, убирая со стола руку. — Я тебе очень благодарен за то, что ты приехал. Правда. Но завтра рано вставать.

Я знаю, что Дин до сих пор на что-то надеется. Он очень хороший, но я не могу быть с ним. Я не люблю его и не хочу давать ему ложных надежд. Когда тебя не любят — это больно.

— Да, ты прав. Пожалуй, мне пора. Спасибо за кофе, — Дин поднимается с места. Я провожаю его до двери и остаюсь один на один со своими страхами. В квартире становится невыносимо тихо и пусто. Я хватаюсь за телефон и набираю знакомый номер.

— Алло, Пип. Надеюсь, не помешал. Ты просила меня перезвонить…

    Комментарий к 30
    * Даг Росс - персонаж популярного американского сериала «Скорая помощь», подаривший миру хрестоматийную фразу «Мы его теряем». Роль доктора Дага Росса в этом сериале принесла актеру Джоржу Клуни мировую славу.

========== 31 ==========

Келли

По официальной версии, сегодня мы празднуем открытие новой танцевальной студии Валентина Кавински. На самом деле — его развод. Дженна взволнована. Встречает гостей вместе с Валом. Улыбается, принимая очередной комплимент. Кажется, ей нет до меня никакого дела.

Я перестаю надеяться на то, что этот нескончаемый поток приветствий и комплиментов иссякнет и она уделит мне толику своего драгоценного внимания.

— Привет, дорогуша! — она появляется за моей спиной, как чёрт из табакерки, с бокалом вина и хмельной улыбкой. Удивительно, как только Дженна нашла время для своего лучшего друга?

— Ну что, тебя можно поздравить?

— Думаю, еще рано. Выиграно только первое сражение. Впереди битва за цитадель.

— Так что, Вал ещё не сделал тебе предложение?

Дженна молчит и лукаво ухмыляется, с прищуром глядя на меня.

— Я смотрю, тебя тоже есть с чем поздравить, — она переводит взгляд на Рэя, притулившегося в углу с телефоном. — Вот только…

— Что?

— Не знаю, как сказать… — морщит она свой прелестный носик. — Ты уверен, что он тебе нужен?

— Не беси меня, Дженна! Говори как есть! Ты же знаешь, что я ненавижу твои загадки! — я начинаю нервничать. Как это у неё получается, замечать мои самые большие и тайные страхи? — Ты считаешь, что он мне не подходит. Я прав?

— Заметь, Адам, это не я сказала.

— Какого чёрта, Дженна! Ты постоянно лезешь со своим мнением в мою личную жизнь! Мы нравимся друг другу!

— И поэтому ты стоишь тут один в то время, как твой спутник копается в телефоне.

— Это ещё ничего не значит!

— О, конечно! Адам, ты действительно веришь в то, что у вас есть будущее? Ты только посмотри на него.

Я кидаю раздражённый взгляд на Рэя. Смокинг из черного атлас-жаккарда, белая сорочка и модные слаксы в сочетании с замшевыми лоферами выглядят безупречно. Мне нравится эта одежда, но абсолютно не нравится то, как она сидит. У Рэя хорошая фигура, однако гламурный ансамбль смотрится на нём нелепо. На фоне остальных он выглядит кряжистым и неуклюжим. Я знаю почти каждого из присутствующих. Это моя тусовка, но Рэй в неё не вписывается. И, кажется, даже не стремится вписаться. Ему скучно на вечеринке, устроенной Валом.

Прожив с Рэем бок о бок почти месяц, я знаю, что может его развлечь. И то, что нравится ему, меня скорее настораживает и даже пугает. Все эти экстремальные развлечения: прыжки в воду с двадцатиметровой отвесной скалы, прогулки по крышам, походы в горы, аквапарки с сумасшедшими водными горками, полёты на параплане. У меня сердце уходит в пятки, когда вижу, с какой лёгкостью он каждый раз рискует собственной жизнью. Нам нравятся разные вещи. Мы с Рэем ни в чём не совпадаем. Нам даже не о чем поговорить. Единственное, что нас объединяет, — секс. В постели с ним я чувствую себя, как ни с кем другим, превосходно. Мне безумно нравится его тело, его запах, его горящие глаза, его моментально твердеющий член, его наглые, властные губы. Но хватит ли этого, чтобы было долго и счастливо? Рэй говорит, что скучает в моё отсутствие. Он мается бездельем, в то время как я разрываюсь на части, пытаясь везде успеть.

Слова Дженны крепко застревают в моей голове. Может, она права, и Рэй мне действительно не пара?

Я разглядываю своего бойфренда, сидящего напротив за чашкой вечернего кофе, и пытаюсь понять, о чём он думает. Рэй, как всегда, в своём телефоне. Быстрым движением пальца набирает сообщение.

— Кому ты пишешь? — я пытаюсь завести разговор.

— Маме, — отвечает он, не отрываясь от экрана.

— И что она говорит?

— Так… Ничего особенного. Как обычно. Рассказывает, как прошел её день.

— И что же у неё произошло? — не унимаюсь я. Неприятное чувство щекочет в груди.

— Тебе будет неинтересно. Это наши семейные дела, — он отхлёбывает из чашки и встаёт. — Пойду поплаваю перед сном.

Блядь! Он явно не хочет со мной разговаривать! И что значит «наши семейные дела»? Кто я для него? Мне становится обидно, что Рэй не спешит знакомить меня с родителями. Я знаю, что они в курсе сексуальной ориентации сына и всячески поддерживают его. Но известно ли им обо мне? Что вообще происходит?

Чувствую себя последним идиотом, когда беру со стола оставленный телефон Рэя и листаю открытые вкладки. Что? Страничка Майка? Боже, какой же я кретин! Всё это время он переписывался со своим бывшим дружком? Блядь! Блядь! Блядь!

Перед глазами темнеет. Я в бешенстве. Хочу запустить телефоном в стену, чтобы тот разлетелся к чертям на тысячи осколков. Едва сдерживаюсь и с досадой швыряю его на стол. Меня трясёт. Мне хочется сделать с Кенвудом что-то такое, от чего содрогнулся бы мир. Но я не готов испортить себе жизнь ради какого-то ублюдка. Подонок!

Я буквально взлетаю по лестнице на второй этаж и закрываюсь в спальне. Падаю на кровать, зарываясь головой в подушку. Как было бы хорошо заплакать сейчас, чтобы отпустило, чтобы не наделать глупостей, о которых я пожалею. В груди бешено клокочет.

Я хватаю с прикроватной тумбочки планшет и лезу в «Инстаграм». Что я хочу там найти? Прокручиваю экран. И вот оно — то самое фото!

«Выходи за меня», — сообщение от jshalla, обрамлённое голубыми сердцами. Я щёлкаю по ссылке, ведущей на страницу пользователя. Да, тот самый, о котором мы говорили с Дженной месяц назад.

С фото на меня смотрит сын Дольфа Лундгрена. Волевой подбородок, высокие скулы, широкие плечи, шикарные тату.

«Ещё не передумал?» — пишу я в личные сообщения и клацаю по иконке в правом углу.

Меня не заботит, что подумает обо мне этот неизвестный jshalla. Наверное, сойдёт с ума от радости. Не каждый день получаешь сообщение от кумира.

«Какая непростительная дурость — писать своему фанату!» — запоздало ноет здравая мысль.

Я лежу на кровати, раскинув руки и уставившись в потолок невидящим взглядом. Чувствую себя одиноким и обманутым.
   

========== 32 ==========

Келли

Я потягиваю из бокала «Пино Гриджио»* под прокурорским взглядом Дженны.

— Тебе не кажется, что в последнее время ты стал много пить? — говорит она менторским тоном.

Как же я ненавижу, когда моя подруга изображает строгую мамочку.

— Ты за этим меня позвала? Чтобы почитать мне нотации? — Да, чёрт! Дженна права, как, впрочем, и всегда. У неё звериное чутье. Она чувствует, когда мне плохо.

— У вас с Рэем всё хорошо?

— Да! У нас всё прекрасно! — цежу я сквозь зубы. — Что ты хотела мне сказать?

Она продолжительно смотрит и делает глоток воды, недоверчиво приподнимая бровь.

— Вал пригласил меня провести с ним уикэнд в Европе.

— Я рад за тебя.

Отворачиваюсь к окну, наблюдая за тем, как мимо проплывает белый «Роллс-Ройс». В ресторане, кроме нас, никого. Чувствую себя немного неуютно.

— И это всё? Адам, что происходит? Я не узнаю тебя. Раньше ты засы́пал бы меня вопросами.

— Ничего не происходит, Дженна. Я просто устал!

— Устал?

— Представь себе!

Сегодня она выводит меня из себя. Хочет испортить мне настроение? Что ж! У неё это получилось. Мне хочется поскорее сбежать из этой напыщенной фешенебельной забегаловки, чтобы не слушать её глупой трескотни. Ах, какой Вал замечательный! Ах, какой внимательный и утончённый! Надо признаться, я завидую Дженне. Завидую тому, что она смогла окрутить Валентина Кавински, и теперь наверняка надеется привезти из Европы долгожданный подарок. Дожала-таки! Бьюсь об заклад, что этот русский собрался сделать ей предложение на верхней площадке Эйфелевой башни.

Лежащий на столе телефон булькает, оповещая, что пришло сообщение.

Дженна тут же бросает короткий взгляд на экран.

Я машу рукой — мол, неважно — и быстро выключаю гаджет. Не хочу, чтобы Дженна даже случайно узнала, с кем я переписываюсь. Моя глупость возымела продолжение. Теперь jshalla пишет мне по несколько раз на дню. Я от нечего делать поддерживаю болтовню с этим парнем. Его реплики забавляют меня. Jshalla — финн, живущий на краю света. В Финляндии жутко холодно и, кажется, водятся олени. Йонне-Сеппо, так зовут моего нового приятеля, уверяет, что Санта живёт в домике напротив. Йонне-Сеппо смешной. Но мои шансы встретиться с ним такие же, как у Хиллари** выиграть следующие президентские выборы.

Обед с Дженной проходит натянуто. Оставшееся время мы сидим молча, пока она не вспоминает что-то очень важное и не сбегает. Наверное, она дуется на меня. Но я не могу сейчас радоваться её счастью. Мои отношения с Рэем становятся хуже с каждым днём. Я чувствую, что он охладевает ко мне, и бешусь от того, что ничего не могу с этим сделать. Он по-прежнему переписывается со своим бывшим дружком, хоть и не признаётся. В прошлый раз попытка выяснить, кому он пишет, закончилась скандалом. Я не выдержал и наорал на него. Он даже не стал оправдываться. Молча встал и ушёл, окатив меня раздражённым взглядом. Наше трёхдневное молчание закончилось тем, что мне пришлось просить у него прощения. За что?! За то, что он нагло лжёт, утверждая, будто переписывается с матерью. Блядь! Я всё-таки кретин. Позволяю ему собой манипулировать.

Я еду домой, надеясь застать его там, и, по обыкновению, не нахожу. Бешусь, хватаю со стола пустой стакан и швыряю его в стену. Тот со звоном разлетается на сотни мелких осколков. Губы дрожат, меня мелко колотит. Я хочу отомстить этому ублюдку за растоптанные надежды, за своё больное сердце. Рэю Кенвуду всё равно, есть я рядом или нет. Он не ждёт моего возвращения, не скучает по мне, не хочет обнять, не спрашивает, где я был. Рэй не любит меня.

Я крепко зажмуриваюсь. По щекам катятся слёзы. Что со мной не так? Почему парень, которого я люблю, так равнодушен ко мне? Я горестно всхлипываю. Почему так больно? Почему любовь причиняет мне столько боли? Я люблю Рэя. Да, я люблю парня, которому всё равно, жив я или умер. Больно! Как же больно! Я едва дышу. От обиды и гнева горло сдавливает точно тугим жгутом.

Но нет! Я не позволю вытирать о себя ноги. Мне хочется, чтобы Рэй страдал. Хочется задеть его самолюбие. Дать почувствовать то же, что сейчас чувствую я. Пусть ему будет так же плохо. Любовь — это боль, детка!

Я достаю из холодильника бутылку «Шардоне» и, отвинтив крышку, пью прямо из горла. Хочу напиться, чтобы не ощущать себя таким ненужным и одиноким. И алкоголь делает своё дело. Мне становится тепло и уютно, горести растворяются в хмельном мороке. Я иду наверх и падаю на кровать. Открываю «Инстаграм» и долго таращусь на наше последнее фото с вечеринки Вала. Вместе мы смотримся просто потрясающе. И нам охуенно хорошо в постели. Блядь! Ну почему? Почему? В уголке светится оповещение. Я так и не прочитал последнее сообщение от jshalla.

Без особого энтузиазма тыкаю в монитор.

«ПРИВЕТ! Я ПРИЕХАЛ!»

«И что?» — пишу я с большим опозданием. С тех пор, как я обедал в ресторане с Дженной, прошло не меньше двух часов.

Сообщение от Йонне-Сеппо приходит почти тут же. Он что, сидит и ждёт от меня весточки? Такая собачья преданность мне льстит.

«Я в Лос-Анжделесе. Можем встретиться, если захочешь».

Встретиться? Сейчас? Я в полном раздрае. Пьяный и зарёванный лежу в спальне один, потому что мой любовник предпочитает нырять со скал, лазать по горам, заниматься дайвингом и хрен знает чем ещё, вместо того, чтобы быть рядом со мной. Ну и пусть! Пусть делает, что захочет! Пусть катится!

— Катись ко всем чертям, Рэй Кенвуд! — ору я. На что я надеюсь? Что Рэй услышит меня? Он сейчас далеко, и ему глубоко наплевать, что со мной происходит. Меня охватывает приступ истерического смеха. Я рыдаю, лёжа в одиночестве в холодной постели, в то время как он где-то развлекается без меня. Разве не смешно? Нет, блядь! Это ни хуя не смешно!

— Сука! — выкрикиваю я и закрываю лицо руками.

Как же больно. Как больно!

    Комментарий к 32
    * Вино, производимое в Италии из винограда сорта пино-гри.

** Имеется в виду Хиллари Клинтон, проигравшая на президентских выборах Дональду Трампу.

========== 33 ==========

    
Рэй

Мне скучно сидеть и ждать, когда Адам найдёт для меня время. Он очень занятой человек — репетиции, съёмки, светские мероприятия. При таком плотном графике он ещё умудряется чуть ли не каждую ночь заниматься со мной любовью. В сексе Келли неподражаем. Его близость пьянит похлеще водки, в рекламе которой я успел сняться. Статус его бойфренда накладывает отпечаток на мою жизнь. Я потихоньку приобщаюсь к забавам богемной тусовки, хоть это мне не по душе. Но что поделать. Адаму нравятся все эти вечеринки, презентации, церемонии, великосветские рауты. Нравится блистать, нравится быть в свете софитов и вспышек фотокамер. Келли — звезда, в тени которой я чувствую себя неуютно.

Я не хочу быть унылым придатком Адама и после нескольких недель праздного прозябания нахожу себе занятие. Нанимаюсь волонтёром в местную организацию по спасению бродячих собак. Помогаю бедолагам, живущим в приютах. Покупаю корм, договариваюсь с ветеринарными клиниками, вывожу животных гулять. В Калифорнии я скучаю по Джейку и Мишке, которых на время отвез в Теллерайд к Пип и Бобу. А ещё я ужасно соскучился по Виннеру… Как он там?

Звоню Пип и между делом интересуюсь, не известно ли ей чего-нибудь. Она тяжело вздыхает.

— Пип, ты что-то знаешь?

— Не хотела говорить тебе, дорогой, но у Винни случился сердечный приступ.

— Приступ?! — в груди отчаянно колотится. Я волнуюсь за своего мальчика. — Как приступ? Ведь он же ещё совсем щенок?

— Мы сами удивились. Майк позвонил две недели назад. Он был так взволнован. Не знал, что делать. Это случилось ночью, во время прогулки в парке. Я посоветовала отвезти Виннера в ветклинику. Там-то и обнаружили, что у него проблемы. Его тело растёт слишком быстро по сравнению с внутренними органами. Сердце не всегда справляется с такой нагрузкой. Но ты не переживай. Уже всё хорошо. Ветеринар назначил лечение. Майк позаботится о нём. Когда Виннер станет старше, всё пройдёт.

— И ты всё это время молчала?! — на глаза вмиг наворачиваются слёзы. Мой малыш чуть не умер, а я узнаю об этом только сейчас.

— Пойми, детка, я не могла тебе рассказать. Майк просил ничего тебе не говорить. К тому же всё обошлось.

— А если ему снова станет плохо, ты опять будешь молчать, потому что так хочет Майк? Как ты могла, мама?

— Но, Рэй! Ты должен понять его. Майку нелегко пережить ваш разрыв!

— Мама, ты не забыла, что это он предложил нам разбежаться?

— Рэй, я не хочу лезть в ваши дела, но если бы не тот парень, с которым ты связался, не успев расстаться с Майком, то, возможно, всё было бы иначе.

— Я не хочу с тобой спорить, Пип! Только скажу, что ты не права. Я имею право знать обо всём, что касается Виннера. Это собака не только Майка, но и моя!

— Прости, дорогой, наверное, я и вправду сглупила, промолчав о сердечном приступе.

— Мама, пообещай мне, что будешь рассказывать о Винни всё, что узнаешь.

— Обещаю, Рэй.

Она не обманывает и частенько пишет мне о щенке и о Майке. И я понимаю, что с каждым днем всё больше тоскую по прежней жизни. В соцсетях лезу на страницу бывшего бойфренда и подолгу разглядываю те несколько фотографий, что у него есть. Особенно мне нравится та, на которой они вдвоём с Виннером.

 Я прокручиваю в голове нашу последнюю встречу, и к горлу подступает ком, впиваясь острой колючкой в кадык. Мне хочется вернуться в прошлое, туда, где я был по-настоящему счастлив.

Я потихоньку начинаю ненавидеть Калифорнию с её жарким климатом и вечно загорелыми жителями. Мне хочется сбежать подальше отсюда. К тому же Келли в последнее время точно с цепи сорвался. Жить с ним под одной крышей становится невыносимо. Он постоянно раздражается и орёт. Из милого, нежного парня Адам превратился в настоящую фурию. Считает меня своей собственностью. Постоянно требует отчёта, где я был и с кем. Он не доверяет мне. Ему везде мерещится измена. Я устал постоянно оправдываться. Но он не слышит и всё равно ревнует даже к моей переписке с Пип. Может, прекратить это, пока не поздно? Пока он окончательно не доканал меня?

У нас с ним были хорошие времена, но, похоже, они закончились. Келли стал слишком требовательным. Он жутко эгоистичный. Я, я, я. Одно сплошное «я». Вся наша совместная жизнь подчинена его желаниям. Я больше так не могу.

Возвращаюсь на виллу полный решимости поговорить с Адамом и расставить все точки над i.

Захожу в дом. Пол кухни усеян осколками. Замечаю это, когда слышу неприятный хруст под ногами. На стене свежая царапина. Что тут произошло? В голову приходят страшные мысли.

— Адам! — зову я, но мне никто не отвечает.

Взлетаю по лестнице и распахиваю дверь спальни. Никого.

— Ты тут? — стучусь в ванную в надежде, что он принимает душ, и, не дождавшись ответа, врываюсь в комнату. Адама нет. Вот чёрт!

Ищу его по всему дому. Спускаюсь в гараж и обнаруживаю его машину. Не мог же он сквозь землю провалиться? Набираю знакомый номер. Длинные гудки, и мой вызов сбрасывают. Настойчиво продолжаю звонить. Мне нужно знать, что с Келли всё в порядке, что он жив и здоров.

Снова и снова набираю Адама. Абонент недоступен. Я близок к тому, чтобы запаниковать.

Моё больное воображение рисует жуткие картины. Я представляю, как уродливые громилы запихивают Адама в машину и на полном ходу вышвыривают его смартфон в окно. Что делать? Звонить в полицию?

Я не даю панике завладеть моим разумом, нахожу трезвые доводы. Скорее всего, Келли на очередной гламурной тусовке и не слышит нудное дребезжание смартфона.

Я сижу на нижней ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж, и размышляю над беспечностью бойфренда, когда телефон начинает звонить.

— Адам?! — моментально отвечаю я, не глядя на номер. Я слишком волнуюсь за любовника.

— Это я, дорогой, — встревоженный голос Пип сейчас не кажется мне странным. — Ты просил сообщить, если что-то случится. Ты только не волнуйся, хорошо?

От её слов меня точно подбрасывает.

— Что?! Что произошло?! — я напуган.

— Виннер…

— Виннер?! Что с ним?!

— Кажется, ему снова стало плохо. Я не очень поняла, что произошло… Майк говорил так сбивчиво. Позвони ему. Мы с Бобом очень переживаем.

Я тут же сбрасываю звонок и набираю Майка. Ну что за вечер?

Длинные гудки тянутся нескончаемой чередой.

— Алло… — слышу я упавший голос Майка.

— Майк! Что с Виннером?

Из трубки доносятся всхлипы. Мне не нравятся эти звуки. Они беспокоят меня, зарождая в сердце нечто похожее на острый спазм.

— Майки, ответь! Что с Виннером?

— Он умер, Рэй… Виннера больше нет…

Майк плачет.

Перед глазами всё плывет. Я не верю голосу в трубке. Это всё ложь! Неправда! Мой малыш не мог умереть. Ведь он был такой славный, такой добрый. Он так любил жизнь. Я вспоминаю, как Винни ночью забирался к нам с Майки в кровать, как лизал мои губы, точно целовал меня. С уходом Виннера мир потерял ещё одну невинную душу, словно в праздничной гирлянде погасла лампочка и стало меньше света.

Я не могу больше сказать ни слова. Слёзы затопляют меня. Я оплакиваю Виннера, который, уверен, сейчас смотрит на меня с пушистого облачка. Он в собачьем раю. Я верю, что такой существует. Не может не существовать. Винни заслуживает рая, чтобы поселиться там навсегда.

========== 34 ==========

Келли

Экспресс-маска и гидрогелевые патчи стирают с лица следы усталости и похмелья. Но последнее никак не проходит, превращаясь в головную боль. Желая облегчить свою участь, я делаю глоток вина и выхожу из дома.

Jshalla ждет у ворот виллы. Блондин, сидящий за рулем серебристого кабриолета, мне нравится с первого взгляда.

— Привет! — я запрыгиваю на сиденье рядом с водителем и протягиваю руку. — Я Адам!

— Йонне-Сеппо! Очень рад, что ты согласился со мной встретиться, — блондин улыбается, пожимая мою ладонь. — Хорошо выглядишь.

— Ты тоже, — отвечаю я любезностью на его комплимент. — Какие планы?

— Можно прокатиться до Уэстридж-Каньонбек*. Полюбоваться оттуда на закат.

— Отличная идея!

Честно сказать, мне всё равно, куда ехать. Сейчас я не думаю о том, что этот парень может оказаться оголтелым фанатом, жаждущим моей крови. Я до спазмов в горле хочу сбежать от обиды и одиночества. Мне надо забыться, чтобы не думать о Рэе, о той боли, которую причиняют мне наши отношения. Этим вечером я готов на всё, лишь бы избавиться от мыслей о мужчине, которому не нужен.

Мы едем на запад по Малхолланд-драйв и сворачиваем налево от перекрестка с Энсино-Хиллс. Йонне паркует кабриолет и выходит из машины. И тут я замечаю нехилую разницу в росте. Мой финский приятель почти на две головы выше меня.

Я вылезаю из кабриолета и щурюсь от неприятного света, бьющего по глазам. Солнце ещё не успело сесть за горизонт, и его длинные вечерние лучи скользят по поверхности земли.

— Пойдём, — кивает он в сторону грунтовой дороги, ведущей наверх. — С этих гор открываются отличные виды. Думаю, тебе должно понравиться. Ты когда-нибудь был здесь?

— Нет, — честно признаюсь я. Меня сложно назвать любителем трекинга. Такие развлечения, скорее, по душе Рэю. — Я смотрю, ты хорошо ориентируешься здесь.

— Мне нравится бывать в этом парке.

— Часто приезжаешь в Лос-Анжелес?

— Несколько раз за год, когда удается выкроить время для отдыха.

— Ого! Летишь через океан, чтобы провести уикэнд?

— Почему нет? У меня дом в Пасадене.

— Дом? — присвистываю я.

— Удивлён?

— Нисколько, — я вру. На самом деле я просто шокирован его признанием. Пасадена всегда ассоциировалась у меня с роскошью и старинными особняками. Я с подозрением кошусь на здоровенного финна, бодро вышагивающего по пыльной дороге. Кто ты, Йонне-Сеппо? Индийский магараджа, нефтяной магнат? А может, ты беглый русский олигарх, скрывающий ото всех своё настоящее имя? Я помню, во сколько обошёлся мой скромный дом в Санта-Монике. Кредит за этот кусочек красивой жизни до сих пор висит надо мной дамокловым мечом.

— Эй, ты в порядке? — оборачивается он. Я едва поспеваю за ним. Каждый шаг скандинавского великана равен трём моим. Гляжу на его огромные, длинные ступни, и мне становится не по себе. Чёрт! Если у Йонне-Сеппо такие ноги, то какого размера должен быть его член? Взгляд против воли упирается в ширинку Йонне. Я стараюсь отогнать от себя похабные мысли, но никак не могу отделаться от навязчивой фантазии. Она забавляет и пугает меня одновременно. Я вдруг представляю свисающий шлангом детородный орган финна. И мне становится несмешно. А если он встанет? О чёрт! Келли, ты сексуально озабоченный сукин сын. Не успел познакомиться с парнем, а уже думаешь о его причиндалах.

— Ну вот мы и пришли, — говорит он, когда мы выныриваем из зарослей на каменистую площадку, покрытую редкой растительностью.

Йонне озирается. К моему удивлению, тут есть скамейка. Я в отличной спортивной форме, но тяжёлый день и одинокая алкогольная истерика порядком утомили меня. С удовольствием плюхаюсь на жёсткое сиденье, пытаясь восстановить дыхание.

— Устал? — он садится рядом.

— Есть немного, — улыбаюсь я, разглядывая своего нового знакомого. А он симпатичный, это Йонне-Сеппо. Пока выговоришь, язык можно сломать. — Послушай, у тебя такое длинное имя. Его сложно выговорить. Йо-о-н-нне-Сей-по.

— Йонне-Сеппо, — поправляет он меня. — Можешь звать меня Джес. Это сокращённо, по первым буквам имени — «джей», «эс». Меня так называют американские друзья.

— Джес, — задумчиво повторяю я. — А что, мне нравится! Послушай, Джес. А чем ты занимаешься?

— Сижу тут с тобой. Хочу посмотреть, как заходит солнце.

— Ну, а вообще, когда не водишь парней смотреть на закат?

— У моей семьи свой деревообрабатывающий бизнес. Помогаю отцу вести дела.

— Твои родители знают, что ты… Ну ты… — мне сложно говорить об этом. Я сам до сих пор так и не позвонил родителям. Не хватило духу.

— Гей? — заканчивает он за меня.

— Да.

— Знают.

— И что?

— Ничего. Надеются, что я найду себе пару и буду счастлив.

— Ты ещё не нашёл?

— Возможно, нашёл. Пока не знаю.

Вот дерьмо! У него что, есть парень? Тогда какого чёрта я тут делаю? Мне становится обидно, что со мной снова хотят просто поразвлечься.

— Послушай, — я начинаю ёрзать. — Мне надо возвращаться. Я совсем забыл, что должен кое с кем встретиться.

— Мы же только пришли! — в голосе Джеса слышна обида.

— Прости, мне правда пора, — я невинно хлопают глазками, глядя на него.

— Адам, я тебя чем-то обидел? — однако настойчивый сукин сын! Он берёт меня за руку и заглядывает в глаза. — Я так давно хотел с тобой встретиться. Даже и не мечтал, что ты согласишься. Пожалуйста, давай побудем здесь ещё немного. А потом я отвезу тебя куда скажешь.

В его голубых глазах столько мольбы, столько отчаянного желания, что я не могу ему отказать. Плевать! Будь что будет! Если этот Йоулупукки хочет изменить своему парню со мной, так что же? Ведь я сам здесь именно за этим.

— Ты только посмотри, как тут красиво! — он поворачивается и смотрит на небо, охваченное зарницей. Держит мою руку, не отпускает, прижимая её к сердцу.

— Да, красиво, — хмыкаю я. Я никогда не был любителем глупых романтичных сентиментов.

Мы сидим так несколько минут. У меня начинает ломить руку. Я аккуратно пытаюсь высвободиться из огромных лап Джеса.

— Адам, — тут же реагирует он на мои неловкие попытки. — Хочешь уйти?

— Да, Джес! Ты обещал меня отвезти.

— Конечно.

    Комментарий к 34
    *Westridge-Canyonback Wilderness Park - один из нескольких природных парков в горах Санта-Моники.



========== 35 ==========

Келли

К тому времени, как мы спускаемся к машине, становится темно. Мой телефон разрывает от звонков. Рэй наконец-то вспомнил обо мне. Меня охватывает странное смешение чувств — радости и злости. Раз за разом я жму на отбой. Сыплющиеся градом звонки настораживают Джеса. Он то и дело поглядывает на меня. Я отключаю телефон, не желая больше слышать противного дребезжания.

— Похоже, тебя заждались. Скажи куда, и я отвезу тебя, — он заводит мотор.

— Ничего, подождут! — зло огрызаюсь я. — Мне понравилась прогулка. Спасибо, Джес!

Я весь преисполнен жаждой мести. Кладу ладонь на его колено и целую в щёку. На миг он прикрывает глаза. Я довольно улыбаюсь, наблюдая, как его взгляд туманится от желания. Джес хочет от меня большего. Его руки лежат на руле, но он никак не решается включить передачу, будто ждёт чего-то ещё. И я не разочароваю его, провожу ладонью по бедру к паху. Он хватает мою руку и кладёт себе на ширинку. Я едва не задыхаюсь от удивления и восторга. Эрекция у Джеса действительно огромная. О чёрт! На миг представляю гигантский член в своей заднице, и внутри холодеет от ужаса.

Джес тянется ко мне, целует в губы. Властно, напористо, вталкиваясь в мой рот голодными рывками языка. Его сила, его уверенность, его страсть кружат голову. Я невольно сжимаю пальцы на его члене, и он глухо стонет в мои губы. Рукой ныряю под пояс джинсов и нащупываю его стояк. Он сладко шипит, морщится, откидывается на спинку и расстёгивает ширинку. Я вижу обнажившийся член, и он действительно очень большой.

Разглядываю монструозный пенис, затаив дыхание. О боже! Я никогда не решусь впустить в себя такое. Это же чёртов телеграфный столб! Но не обязательно давать в попу. Можно просто попробовать его на вкус. Продегустировать. От этих мыслей во рту моментально скапливается слюна. Хочу ли я сейчас отсосать у Джеса? Скорее да, чем нет. Меня возбуждает эрегированная дубина скандинавского великана, его жадный взгляд, его дерзость, его северная выдержка. Несколько минут мы сидим в абсолютной тишине. На парковке достаточно темно, чтобы с дороги не было видно, чем мы тут занимаемся. Я всё ещё не решаюсь взять громадный член в рот. Джес не торопит меня. Он просто ждёт.

— Ты хочешь, чтобы я сделал тебе минет? — от волнения мой голос дает петуха.

— Да, — жадно сглатывает он.

— Тогда попроси.

— Блядь! Адам, возьми его!

— Ты всем парням предлагаешь отсосать у тебя на первом свидании? — я тяну время, с восторгом наблюдая, как его колотит от желания.

— Нет, только тем, кто мне нравится, — он протягивает руку и большим пальцем теребит мои губы. — Эти губки, я уверен, способны осчастливить любого. Адам, ты доставишь мне удовольствие?

Я открываю рот и впускаю палец. Облизываю фалангу так, как облизал бы головку члена. Джес прикрывает глаза и шумно выдыхает.

— Сделай это, детка! — страстно шепчет он. — О блядь! Как ты сосёшь… М-м-м…

Я выпускаю палец и склоняюсь над его пахом. Джес весь подбирается, стонет в голос, как только мои губы касаются его плоти.

— О да! Ещё… Бери глубже… Vittu… Voi vittu*… — шипит он, теряя контроль, и подаётся бедрами навстречу, буквально вталкивая свой гигантский орган мне в рот.

Я делаю минет с осторожностью, боясь, что он резко вобьёт в меня свой орган и я задохнусь, подавившись его огромным хером. Но, к счастью, мой финский друг финиширует на спринтерской дистанции. Он кончает, хрипя и содрогаясь всем телом. Меня возбуждает эйфория, волнами исходящая от него. Я словно переживаю его экстаз вместе с ним.

Он ласкает мой член через тонкую ткань брюк, приходя в себя. Его пальцы нежны и настойчивы.

— Не надо, — говорю я, убирая руку Джеса со своей ширинки.

— Почему? Теперь твоя очередь, — мурлычет он в ответ, всё ещё находясь во власти сладкого морока.

— Я не хочу. Не сегодня.

— Но почему? Что-то случилось? Адам, я сделал что-то не так?

— Всё так… Я немного устал, не хочу разочаровать тебя.

Мне сложно признаться, что я боюсь кончить от его ласк. Тогда пути назад уже не будет. Я не смогу посмотреть Рэю в глаза, зная, что изменил ему с другим. Наверное, я последний ублюдок, что не считаю минет другому парню изменой. Отсос Джесу — лишь моя маленькая месть Рэю.

— Джес, отвези меня на виллу, — прошу я, откидываясь на спинку сиденья. Я и вправду сильно устал за сегодняшний день.

***
Когда я переступаю порог дома, за окном уже брезжит рассвет. К моему удивлению, Рэй не спит. Сидит в гостиной со стаканом виски в руке и смотрит в одну точку. Возле кресла я вижу дорожную сумку, и моё сердце пропускает удар. Неужели его так задело то, что я не ночевал дома?

Я жду, что сейчас на меня посыплются упрёки. Рэй станет требовать объяснений, где я был и с кем. Но он молчит, будто не собирается замечать моего присутствия.

— Рэй? — не выдерживаю я, мысленно готовясь отразить шквал обвинений и швырнуть ему в лицо все свои невысказанные обиды.

— Адам, как хорошо, что ты вернулся. Мне нужно тебе кое-что сказать. Я хочу всё объяснить перед тем, как уеду.

Это что, шутка? Я ничего не понимаю. Что тут, чёрт возьми, происходит?

— Адам, я знаю, ты все поймёшь. Ты должен понять. Я уезжаю. Мой самолёт через три часа.

Самолёт? Какой самолет? К черту самолёты!

— Ты куда-то летишь? — я собираю в кулак остатки мужества. Меня начинает трясти.

— Да, в Нью-Йорк. Ты понимаешь… Виннер! Этой ночью… Этой ночью моего мальчика не стало, — его губы дрожат, на глаза вмиг набегают слезы. Он горестно всхлипывает. — Я должен быть там. Он был для меня кем-то очень-очень близким. И я… Я…

— Что?! — я сглатываю острый ком, не дающий мне свободно дышать. — Ты хочешь сказать, что бросаешь меня, потому что у Майка сдохла собака?

— Не говори так! Я еду к Виннеру! Он умер! Слышишь?! Виннера больше нет!

— Заткнись! Ни слова больше! Ты думаешь, я идиот?! Я отлично всё понимаю! Ты просто нашёл предлог, чтобы свинтить. Ведь так?! Ты сбегаешь, как последний трус, прикрываясь дохлым псом! Ты, грёбаный ублюдок! Ты!..

— Нет-нет-нет… Адам! Прошу тебя!.. Ты всё не так понял!.. — он хватает меня за плечи. Я ловко выворачиваюсь из его объятий.

— Убирайся, слышишь! Убирайся из моего дома! Пошёл вон! Подонок! Вон!.. Убирайся и больше не смей возвращаться!..

Меня колотит от переполняющей в эту минуту ярости. Я ненавижу Рэя Кенвуда! Ненавижу! Его ложь, его трусость, его жалкие оправдания вызывают у меня желудочные спазмы. Еще немного, и меня вывернет наизнанку от его вранья.

Рэй подхватывает сумку и быстро уходит. Я слышу, как хлопает дверь. И я точно знаю, что это конец. Он уже никогда не вернётся. Мне становится смешно. Как всё глупо и нелепо получилось! Боже! Как глупо! Глупо и отвратительно! Я смеюсь в голос и не могу остановиться. Мой смех звучит зловеще в предрассветной тишине дома. Как бы я ни старался, мне не удалось его переиграть. Не-е-ет! Теперь я уверен — святая простота Рэя Кенвуда непобедима! Я же знал, что он никогда не любил меня. Знал! Чего же тогда я хочу?! Итог был так очевиден. Но почему?.. Почему так больно?

    Комментарий к 35
    * Блядь... О блядь... (финск.)

========== 36 ==========

Рэй

Мы хороним останки Винни на Хартсдейл*. Майк просто раздавлен внезапной кончиной нашей собаки. Он едва держится на ногах. Похоже, последние несколько дней основательно его подкосили.

Дин участливо держит Майка под локоть. Мне не нравится скорбная рожа этого стареющего комедианта. Ему-то о чём горевать? Он толком не знал Винни. Или знал? Ревность скользкой гадюкой прокрадывается в сердце. Я в курсе, что много лет назад у Майка и Дина что-то намечалось, но не срослось. Мне кажется, или актёришка всё ещё на что-то надеется? А может, он уже греет холодную постель моего бывшего парня?

Мне становится не по себе, стоит только представить его с Майком. Блядь! Я недовольно морщусь, глядя, как Дин гладит его руку, аккуратно перебирая красивые пальцы.

Майк шумно всхлипывает и заходится плачем, когда могильщик бросает первую лопату сырой земли на крышку крохотного собачьего гроба.

— О, Майки, — я не сдерживаю слёз и обнимаю его. Смерть Виннера — наша общая боль. Мы никогда не забудем его. Он навсегда останется в наших сердцах. — Ты помнишь, как мы забирали его с фермы? Каким он был… О, Майки!

Мы плачем, обнявшись, стоя у свежего холмика на могиле безвременно ушедшего малыша. Это горе связывает нас сильнее всяких уз. Я вновь чувствую родное тепло, и у меня возникает ощущение, что я наконец вернулся. Я дома. Боже, как же давно я не обнимал его. На меня снисходит прозрение: Майк — единственный человек, который нужен мне в этом чёртовом безумном мире. Ни Колин, ни Адам, ни кто-то другой. Я хочу быть только с ним и в горе, и в радости, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит. Я понимаю это именно сейчас, в эту трагическую минуту. У меня осталось не так много времени, чтобы любить. И мне не стоит тратить его впустую на глупые интрижки и сомнительные приключения, ведь у меня есть он, мой Майк.

Когда мы возвращаемся на Манхэттен, на город опускается вечер и начинается дождь. Мы сидим втроём за бутылкой виски, слушая, как тяжёлые капли барабанят по жестяным отливам. Майк молчит, уставившись невидящим взглядом на сцепленные в замок руки. Дин сидит рядом, то и дело бросая на меня колкие взгляды. Я никогда не нравился ему. Оно и понятно. Ведь Дин всегда считал меня конкурентом. Заносчивым, наглым юнцом, который вмешался и лишил его последней надежды. Уверен, что все эти годы он вдалбливал Майки, будто тот мне не пара. Блядь! Как же я хочу, чтобы этот козел поскорее убрался! Но Дин, как назло, не уходит, словно чего-то ждет.

Моё терпение почти на исходе, когда он наконец встаёт с дивана и идёт к двери.

— Пожалуй, мне пора, — говорит он. — Завтра рано вставать. Я обещал матери заехать к ней в Квинс. Рэй, ты идёшь? — этот ублюдок поворачивается ко мне. Очевидно, он боится, что я останусь у Майка на ночь.

— Нет. Мне некуда идти. Я не бронировал гостиницу.

— Поехали, я подброшу тебя до христианской коммуны. Там всегда найдётся свободная койка почти задаром.

— Спасибо, — натянуто улыбаюсь я. — Через три часа у меня самолёт. Я сразу поеду в аэропорт.

— Возвращаешься в Лос-Анджелес? — Дин смотрит с презрительной усмешкой. — Не удивляйся, — говорит он. — Газетчики уже делают ставки — скоро ли вы с Келли поженитесь.

Грёбаный ублюдок! Я вижу, как Майк весь подбирается и бледнеет, сильнее сжимая сцепленные пальцы. Кожа на костяшках натягивается, становясь почти белой. Мой бедный мальчик. Жестокая реплика Дина ранит его. Мне становится безумно жаль своего бывшего парня. Мне хочется успокоить его, сказать, что всё это только сплетни, что между мной и Келли уже ничего нет. И если Майк захочет…

— Так что, ты идёшь? — голос Дина выдёргивает меня из моих фантазий.

— Нет! Ещё немного побуду тут, если Майкл не против.

Он вскидывает на меня удивлённый взгляд. Я раньше не называл его полным именем. Не было повода. Но теперь момент настал. Сегодня я серьёзен как никогда. Я хочу вернуть Майка. И сделаю всё от меня зависящее, чтобы он простил и принял меня обратно.

Дин уходит. И мы остаемся одни. В квартире повисает тягостное молчание.

— Что-то мне не по себе, — нарушает тишину усталый голос Майка. — Пойду прилягу.

 Он поднимается с места и идет в спальню, оставляя меня одного в гостиной.

В голове бродят невесёлые мысли. Я думаю о Винни, о Майки, об их жизни без меня. Как они тут жили? Что делали? Наверняка Виннер каждый день напоминал ему обо мне, о тех днях в Корее, когда мы втроём были счастливы. Чёрт! Что же произошло? Почему я оказался таким кретином и променял своё счастье — наше счастье — на сомнительную интрижку? Наверное, в том, что Виннер умер, есть и моя вина. Если бы я не закрутил тогда с Келли, то всё сложилось бы иначе. Я понимаю, насколько глупы подобные мысли, но никак не могу избавиться от чувства вины.

Я захожу в спальню. За окном уже совсем темно. Мокрые капли сползают по стеклу, причудливо преломляя уличный свет. Майк лежит на кровати, накрывшись пледом и повернувшись лицом к стене. Я молча ложусь рядом с ним. Обнимаю его и прижимаюсь к тёплой широкой спине. Он не сопротивляется, шумно вздыхает. Я зарываюсь носом в его затылок и осторожно, боясь спугнуть, вдыхаю запах. Такой родной, до боли знакомый запах любимого мужчины. Он накрывает ладонью мою руку и прижимает её к своему животу. У меня щиплет в глазах. Я понимаю, что счастлив. И ничто на свете не способно сравниться с этим пронзительным, тихим счастьем, в котором есть только я и он.

Майк отдаётся мне этой ночью, как никогда раньше. Его тело горит и плавится под моими ласками. Он громко стонет, подаваясь навстречу моему пенису. Он весь в моей власти. Без лишних слов, без сожаления, без страха. Будто треснула скорлупа, что сдерживала его. Он ведёт себя, как прожжёная шлюха. Бесстыдно, отчаянно, дерзко. С вожделением принимает мой член и насаживается на него, позволяя делать с собой то, о чём раньше никогда не решился бы попросить. Передо мной другой Майк, которого я не знаю. Такой нежный и сильный, покорный и безумно красивый. Я заново познаю его в новой соблазнительной роли и влюбляюсь в охренительно сексуального самца, который в эту минуту со страстью объезжает мой член.

***
— Рэй! Проснись, Рэй! — Майк теребит меня за плечо. Я открываю глаза и вижу его взволнованное лицо.

— М…

— Ты же опоздал на самолёт!

— Самолёт? — я хмурю брови, пытаясь понять спросонья, о чём это он. И вспоминаю, что мой рейс в Денвер улетел в три тридцать ночи без меня.

— Кажется, ты прав, бэби. Я проебал свой билет.

За окном туманное серое утро. Тусклый свет падает сквозь лёгкие занавески, неярко освещая комнату.

— И что собираешься делать?

— Сейчас встану и приготовлю тебе завтрак.

— А как же твой парень? Разве ты не хочешь позвонить ему?

— Ты прав! — я беру с прикроватной тумбочки телефон и прикладываю его к уху. — Алло, Майк?!

Он фыркает, улыбаясь краешками губ.

— Рэй, я серьёзно. Келли, наверное, волнуется.

— Не думаю. Ему есть чем заняться. Я безумно соскучился по тебе, бэби! — я беру его за руку и притягиваю к себе.

— Нет! Даже не думай!

Я резко дёргаю, и Майк валится на меня. Мы смеёмся. Я снова вижу улыбку на его лице, и от этого сердце сладко сжимается. Боже, я больше не хочу видеть его слёз. Никогда.

Мы нежимся в постели, целуя и лаская друг друга. Я смотрю на Майка и не могу налюбоваться. Его слишком долго не было рядом, и теперь я хочу наслаждаться им каждый миг, каждую секунду своей жизни. Теперь я ни за что не потеряю его.

— Майк?

— Да, — его губы так близко, что мне снова хочется поцеловать их.

— Я тут подумал… Ну о том, что сказал Дин обо мне и Келли…

Его глаза сразу тускнеют.

— О вашей свадьбе?

— Да. А ведь это не такая уж и плохая идея.

Майк тут же встаёт с кровати.

— И что? Ты хочешь сделать предложение Келли? — он стоит ко мне спиной.

 — Ну почти. А что если мы поженимся? Ну в смысле ты и я? Ты бы вышел за меня?

— Что? — он поворачивается и недоумённо смотрит.

— Майкл Стеттон, — говорю я, поднимаясь с кровати и становясь перед ним на одно колено, — ты выйдешь за меня? Прости, что я не при параде и у меня нет кольца, но я очень хочу, чтобы ты стал моим мужем.

— О боже! — Майк прикрывает рот рукой, часто моргает. В его глазах дрожат слёзы. Он громко всхлипывает. Улыбается. С ресниц срываются крупные капли и чертят на лице Майка мокрые дорожки.

— Майки, ты согласен? — я встаю и обнимаю его за плечи.

— Да, — часто кивает он. — Да, я согласен.

— О, бэби! Я так тебя люблю.

Майк вовсю рыдает на моём плече. Я глажу его по волосам и нежно целую в редеющую макушку. В эту минуту я совершенно, абсолютно счастлив.

    Комментарий к 36
    * Действующее кладбище домашних животных в пригороде Нью-Йорка.

========== 37 ==========

Келли

Мне ужасно плохо. Я хочу позвонить Дженне, но потом отказываюсь от этой мысли. Не хочу портить ей уикэнд. Не выхожу из дома. За тем, что происходит снаружи, узнаю из соцсетей.

Радостное сообщение от подруги, подкреплённое чумовыми фотографиями, приходит уже на следующие сутки. Вал, по-рыцарски стоя на коленях, держит её за руку. Моя девочка великолепна — кружевное мини-платье нежного оттенка подчеркивает стройное загорелое тело. Туфли на шпильке делают её величественной королевой. Подпись под фото гласит: «Дженна Джонсон выходит замуж за Валентина Кавински, известного танцовщика и владельца крупной сети танцевальных студий в Лос-Анджелесе». Бриллиант на её пальце просто огромен. Дженна не забыла выложить в сеть снимок своей руки, украшенной роскошным перстнем. Я знаю, что должен радоваться за неё. Но моё горло сдавливает от зависти. На фоне чужого счастья собственные неудачи выглядят полной катастрофой.

Я больше не встречаюсь с Джесом. Его вины в нашем разрыве с Рэем нет, но я злюсь на него. Он звонит мне каждый день. Но я не отвечаю. Я не в том состоянии, чтобы с кем-то встречаться. Романтические свидания требуют концентрации хорошего настроения, а его у меня попросту нет.

Дженна возвращается из Италии и вытаскивает меня освежить мозги.

— Соберись! — говорит она. — Я хочу, чтобы ты был шафером на нашей свадьбе.

— Ты, наверное, шутишь?

— Нет! Мы с Валом очень тебя любим и хотим, чтобы ты исполнил эту почётную роль.

— Дженна, я не хочу.

— Выкинь, наконец, из головы этого козла! Он не достоин тебя. Ещё найдётся мужчина, который будет носить тебя на руках. Ты этого заслуживаешь.

— Прекрати нести чушь! Похоже, предстоящая свадьба повлияла на твои мозги. Ты всё видишь в розовом цвете.

— Только не говори, что из-за этого ублюдка ты решил уйти в монастырь.

— Почему бы нет. Наверняка там найдется парочка симпатичных послушников, готовых меня исповедать, — я улыбаюсь впервые за несколько дней.

— Так-то лучше, — говорит Дженна. — Теперь я узнаю́ своего птенчика! Улыбайся, детка. Врагов и завистников это раздражает.

Мы долго мотаемся с ней по магазинам. Она весело щебечет, перебирая яркие аксессуары и тряпки, и меня потихоньку отпускает. Жизнь уже не кажется такой мрачной.

Разорительный шопинг благотворно действует на мою расшатанную психику. Я почти уже позабыл о своих горестях, еду к себе в приподнятом настроении. Захожу в дом и бросаю свою добычу в гостиной. Иду на кухню, чтобы налить прохладного вина. Хочу ещё немного поболтать с Дженной в соцсетях, открываю приложение и замираю, видя новости в ленте событий. Обновление статуса Рэя Кенвуда: «Помолвлен». Я нервно сглатываю и лезу к нему на страничку, чтобы удовлетворить своё любопытство. Куча сообщений от друзей и знакомых. Все поздравляют Рэя и Майка с недавней помолвкой. Помолвкой?! Господи! У меня отваливается челюсть. Я ждал чего-то подобного, но не думал, что всё произойдет так стремительно и так фатально. Мне становится дурно. Хорошее настроение тут же улетучивается.

Я так и знал, что этот ублюдок полетел в Нью-Йорк именно за этим! За этим, блядь! Сжимаю телефон так, что начинает трещать корпус. Ещё немного, и он треснет, врезавшись острыми осколками в мою руку. Я до ужаса хочу почувствовать эту боль, ощутить, как по моей коже потечёт кровь, чтобы на несколько секунд отключить сознание от сводящий с ума реальности.

Замечаю, что меня бьёт озноб, когда смартфон начинает вибрировать. Снова этот кретин! Неужели ему непонятно, что всё! Между нами ничего быть не может! Несколько секунд я борюсь с желанием нажать отбой, но сейчас мне слишком плохо и одиноко, чтобы отказываться от человеческого общения. Звонок из внешнего мира как рука помощи, протянутая утопающему. Если я не схвачусь за неё, то утону, погрязнув в собственной ненависти к этому ублюдку. Рэй Кенвуд не заслуживает моей ненависти. Он не заслуживает ровным счётом ничего. Ни единой слезинки, ни тем более той ярости, что сейчас пожирает меня изнутри.

— Алло, Джес! — я стараюсь совладать с собой, но мой голос предательски дрожит.

— Адам, я так рад, что ты ответил. Думал, что ты не хочешь со мной разговаривать.

— Не хочу? Ну что ты, — нагло вру я. — Как ты мог так подумать. Я просто был занят.

В моих глазах дрожат слёзы, я сглатываю острый ком и глупо хмыкаю.

— Я звоню, чтобы попрощаться. На днях я возвращаюсь в Финляндию.

— Ах вот как! Ну что же, было приятно познакомиться.

— И я хотел, если ты не против… — слышу как он волнуется. — Может, ты не откажешься поужинать со мной. Скажем, я заеду за тобой сегодня в восемь.

— Ужин? Отлично. Я согласен! Буду ждать!

Я нажимаю отбой и швыряю телефон на диван. Мне нечего терять. Я уже потерял всё, что только мог. Мой мужчина сделал предложение другому парню сразу, как только сбежал из моей постели. Я настолько никчёмная дрянь, что любовники бегут от меня, словно чёрт от ладана.

К восьми часам я успеваю изрядно выпить и собраться на свидание. Мой наряд так и кричит: «Трахни меня!» Выхожу из ворот виллы и широко улыбаюсь стоящему возле машины Джесу. Букет роз вкупе с белой майкой и голубыми джинсами, плотно облегающими его стройные ноги, делают финна чертовски сексуальным.

— Ты превосходно выглядишь! — он протягивает букет и добавляет: — Впрочем, как всегда! — улыбается. — Я заказал столик в Нобу*.

Мне не хочется светиться в компании Джеса там, где я запросто могу столкнуться с кем-то из тусовки.

— Ты знаешь, кажется, я не хочу есть.

— Хм… Можем поехать ко мне. У меня прекрасная коллекция вин. Пропустим по бокалу. Выберешь, что тебе понравится.

Я вижу, как по его лицу расплывается довольная ухмылка. Похоже, ему нравится такой поворот событий.

Мы несёмся в кабриолете по хайвею. За окном проплывает сверкающий миллионами огней город. Тёплый ветер треплет мои волосы, лаская кожу нежными прикосновениями. В салоне отбивает нижними басами музыка, что-то из репертуара Скиллет**. Я не вслушиваюсь. Мне хорошо. Автомобиль малознакомого парня несёт меня навстречу неизвестности, с рёвом рассекая вечернюю мглу, увозя прочь от обид и разочарований.

Стоит нам переступить порог его шикарного дома, как он тут же припечатывает меня к стене. Набрасывается, словно голодный зверь, и жадно целует губы, щёки, шею; трётся пахом, стараясь возбудить меня.

— Почему ты не отвечал на мои звонки? Я чуть с ума не сошёл, думая о тебе… Адам… — его горячее дыхание опаляет ухо. — Ты хотел меня подразнить? Знай, у тебя это получилось. Но теперь ты мой… Адам… — впивается в рот горячим поцелуем и мнёт мое тело ненасытными руками.

— Ты собрался трахнуть меня прямо здесь? У порога? — я выворачиваюсь из страстных объятий и окатываю его презрительным взглядом, недовольно выгнув бровь.

— Нет… — он недолго смотрит мне в глаза и вдруг подхватывает на руки. Я теряю под ногами почву, оказываясь во власти скандинавского великана.

— Что ты задумал? — его напор пугает меня.

— Сейчас увидишь, — он несёт меня наверх, на второй этаж и, открыв ногой дверь, заносит в спальню и укладывает на кровать.

— Но я… Я… — моя решимость тут же куда-то улетучивается. Мне становится действительно страшно. Если он решил поглумиться надо мной, жестоко изнасиловав в особо извращённой форме, то я не уверен, что смогу дать ему адекватный отпор. Мало того, что финн весит в два раза больше, так ещё и его по-медвежьи крупное, мускулистое тело играет не в мою пользу. Скорее всего, он серьезно занимается чем-то вроде пауэрлифтинга. В голове моментально всплывают картинки из «Криминального чтива». Может, пора бежать?

Я весь сжимаюсь, подтягиваясь на локтях ближе к спинке и с ужасом наблюдаю, как он снимает с себя футболку, оголяя мощный рельефный торс. Тело, сплошь покрытое тату, напоминает мне о моём разочаровании. В полумраке Джес похож на Рэя. Сердце больно сжимается. О чёрт! Тут же вспоминаю, зачем я здесь. Он тянется ко мне, чтобы помочь раздеться.

— Я сам, — шепчу я. — Я всё сделаю сам…

***
Джес лежит на подушках, лаская огромный член, и наблюдает, как я растягиваю свой зад игрушкой, выуженной из верхнего ящика его прикроватной тумбочки. Эта сиреневая фиговина не идёт ни в какое сравнение с громадным елдаком моего финского друга, салютующим в эту минуту моему героическому подвигу. Оседлать гигантский пенис — такое со мной впервые. Но так проще, я сам смогу регулировать степень проникновения в меня этого монстра.

Добавив лубрикант, я беру инициативу в свои руки и обильно смазываю Джесов член. Перекидываю ногу, приставляю головку ко входу и начинаю потихоньку насаживаться. Чувствую, как задницу распирает толстый твёрдый хер, с каждым сантиметром всё глубже погружаясь во всё ещё узкую для такого дырку. Джес запрокидывает голову и протяжно мычит, сжав челюсти и с силой вцепившись пальцами в простыню. Его возбуждение отзывается в теле жаром, внезапно накрывшим меня. Он подаётся навстречу, выгибаясь дугой, и стонет. Его мощь, его огромные габариты завораживают.

Я болезненно морщусь и шиплю. Здоровенный пенис, почти полностью вогнанный в мой неприученный к такому зад, причиняет боль.

— Ох-х, ты такой тесный… Адам… я не могу… не могу больше. Хочу тебя! — он переходит на непонятный финский. Я не понимаю ни слова из того, что он говорит. Но, похоже, это его заводит. Голова Джеса мечется по подушке. Он сладко жмурится, облизывая пересохшие губы, часто дышит, приподнимается и что-то бормочет в порыве страсти. Я понимаю только часто повторяющиеся хрипловатые «Адам». Его член, кажется, достаёт мне до самых гланд. Я медленно двигаюсь навстречу нетерпеливым толчкам, методично насаживаясь на мегахер, и думаю лишь о саднящей распирающей боли. Так, должно быть, чувствовали себя посаженные на кол. Но это то, что мне сейчас нужно. Мне нужно выбить из себя все мысли о Рэе Кенвуде. Выдавить из своей головы все воспоминания о нём. Без жалости, без сожаления. Навсегда.

    Комментарий к 37
    * Nobu - модный ресторан в Западном Голливуде.

** Skillet - американская христианская рок-группа из города Мемфис, штат Теннесси, основанная в 1996-м году.

========== 38 ==========

Келли

Я чувствую лёгкий толчок и облегчённо вздыхаю, понимая, что самолёт наконец-то приземлился. Схожу с трапа. Финляндия встречает меня моросью и прохладой. Я немного волнуюсь. А вдруг меня никто не ждёт? Эта поездка до сих пор кажется мне глупой авантюрой. Зачем я только приехал сюда? Но уже поздно о чём-то сожалеть.

Все мои переживания улетучиваются, стоит выйти в зал ожидания. Джес встречает меня широкой улыбкой и букетом цветов. Он так счастлив, что, кажется, готов задушить меня в своих объятиях. И это греет лучше новенькой куртки на натуральном пуху, которую я прикупил специально для поездки. По моим представлениям, в Финляндии не может быть тепло. Откровенно говоря, я удивлён, что с неба сыпется водяная пыль, а не хлопья снега.

Джес берет мой чемодан и везёт к припаркованному на стоянке внедорожнику. Машина просто огромная. Наверное, такая и должна быть у настоящего великана.

Мы долго едем. За окном мелькают незнакомые улицы и дома. Холмистая местность чем-то напоминает Лос-Анджелес, но здесь нет ни небоскрёбов, ни широких фривеев. Все очень компактно и как-то по-домашнему уютно. Что бросается в глаза, так это огромные окна. Дома выглядят как большие аквариумы. Может, это потому, что здесь мало солнечного света? Небо затянуто низкими облаками, отчего всё вокруг кажется серым и мрачным. Как люди живут в таком отвратительном климате? Надеюсь, что иногда здесь всё-таки выглядывает солнце.

Джес привозит меня в дом на озере, вдалеке от городской суеты. На крыльце нас встречает всё семейство Халла во главе с отцом Джеса Микой. Все собравшиеся по очереди жмут мне руку и приветливо улыбаются. Возле взрослых вьётся детвора — дети Туулы и Керту, старших сестёр моего парня. Мама Унельма обнимает меня и целует в щёку. Они все так искренне рады моему приезду, что у меня невольно складывается впечатление, что я вернулся домой.

Пока женщины накрывают на стол, мы неспешно беседуем на террасе в мужской компании. Я чувствую себя неловко в кругу родни Джеса. Жду какого-то подвоха, но ничего не происходит. Зятья распрашивают меня об Олимпиаде, о моих выступлениях и о том, что́ я собираюсь делать дальше. Мика интересуется, нравится ли мне в Финляндии. Я отшучиваюсь, говоря, что здесь не позагораешь. Он согласно кивает и говорит, что разделяет моё мнение. Удивлённо вскидывает брови, когда слышит, что я называю его сына «Джес».

Мы обедаем большой и шумной компанией. Племянники Джеса быстро расправляются с едой и устраивают беготню. Мой парень подхватывает под мышку самого мелкого из сорванцов и идёт с ним на веранду. Орава ребятишек бежит следом. Я остаюсь один на один с семейством Халла.

— Что-то ты совсем притих, Адам, — говорит бойкая Туула. Она похожа на своего младшего брата. Такая же высокая и крепкая. Такой девушке, наверное, нелегко было найти себе парня. Её муж Аймо выше Джеса и раза в два шире. Я смотрю на этих красивых грациозных людей и кажусь себе лилипутом, попавшим в страну великанов.

— Наверное, ты не привык к такому? Наша сумасшедшая семейка тебя пугает? — она кивает в сторону ребятишек, облепивших Джеса со всех сторон. — Они просто обожают своего дядюшку Йонне.

— Нет, что ты! Это так здо́рово, что вы собираетесь и устраиваете семейные обеды. Мне это нравится.

— Я рада, что ты так думаешь, — вмешивается в наш разговор Унельма. — Думаю, ты не будешь против, если мы иногда станем навещать вас.

— Нас? — я смущённо улыбаюсь, не зная, что и ответить. Наши отношения с Джесом нельзя назвать чем-то серьёзным. Пара встреч в Лос-Анджелесе и месяцы переписки — не повод, чтобы задумываться о семейных праздниках.

— Разве вы не собираетесь жить вместе? Йонне столько рассказывал о тебе, что я подумала… — она хмурится, понимая, что, возможно, ошиблась.

— Да? — мой голос от волнения даёт петуха.

— Йонне только и делает, что говорит о тебе, — поддакивает Керту.

Я не сдерживаю счастливой улыбки и поворачиваюсь, чтобы ещё раз посмотреть на него. Он ловит мой взгляд, встаёт с кресла и подходит к нам.

— Ну как ты тут? — говорит он, кладя руки мне на плечи. — Эти болтливые женщины ещё не успели тебе надоесть? Наверное, опять обо мне сплетничали.

— Йонне! — Туула в шутку бьёт его салфеткой и хихикает. — Как ты можешь такое говорить?! Что теперь про нас подумает Адам?!

— Что вы болтушки!

***
Стоя на крыльце, мы провожаем семейство Халла. Джес обнимает меня и машет рукой вслед отъезжающим автомобилям.

— У тебя замечательная семья, — говорю я, с горечью вспоминая, как давно не видел своих родителей. Я по-хорошему завидую Джесу.

— Если захочешь, то они станут и твоей семьёй.

Я так растроган этой фразой, что едва сдерживаю слёзы. Джес поворачивается и долго смотрит мне в глаза.

— Я так счастлив, что ты приехал, — он нежно целует меня в губы. — Спасибо, Адам.

Я кутаюсь в куртку и теснее прижимаюсь к нему.

Всю ночь мы занимаемся любовью. Вернее, Джес испытывает меня на прочность. Он делает всё, чтобы я кончил. Я получаю один оргазм за другим, пока окончательно не растрачиваю весь запас сил и спермы и не забываюсь крепким сном.

Просыпаюсь от того, что кто-то тихонько зовёт меня по имени.

— Адам… Вставай, Адам. Завтрак стынет.

Разлепляю глаза и вижу перед собой его. Накинутый на голое тело белый махровый халат не скрывает самых аппетитных частей.

— Ты это имеешь в виду? — лукаво улыбаюсь и трогаю его мягкий член.

— Вообще-то я о кофе, но твой вариант мне тоже нравится.

Чувствую, как его орган наливается кровью, твердея и увеличиваясь в моих руках.

— Может, для начала всё-таки позавтракаем? — он переводит взгляд на поднос, на котором стоит кофейник и тарелка с сэндвичами.

Я не оставляю ему шансов, укладываю на кровать и раздвигаю колени. Облизываю головку, медленно вбирая в себя член. Двигаю головой, то и дело посматривая на Джеса. Он наблюдает за мной затуманенным взглядом и начинает глухо стонать, стоит мне сделать несколько круговых движений, ввинчивая его эрегированный орган в свой рот до самой гортани. Когда дело доходит до яичек, Джес хрипит, теряя над собой контроль. Я ласкаю их, засасывая по очереди то одно, то другое. Всовываю палец в узкое отверстие заднего прохода и нащупываю простату. Попытка в очередной раз полностью заглотить гигантский член заканчивается бурным оргазмом. Джес вскрикивает и изливается мне в глотку тёплыми солоноватыми струями.

— Ты потрясающий, — с блаженным вздохом говорит он, вытягиваясь на кровати во весь рост. Я пошло облизываюсь и довольно хмыкаю, подставляясь под его ласки. Джес сосёт так, что я кончаю молниеносно. Четвёртый раз за сутки! Отдышавшись, чувствую, как от голода подводит живот.

С аппетитом поглощаю бутерброды с лососем, запивая их ещё тёплым кофе. Кормлю своего парня и улыбаюсь тому, с какой покорностью Джес принимает еду из моих рук.

Это хмурое финское утро, пожалуй, лучшее, что случилось со мной за прошедшие полгода.

========== 39  ==========

Рэй

Майки предлагает на выходных съездить в Лас-Вегас и немного развеяться. Мне нравится его предложение. Из Денвера добираемся до места всего за пару часов.

Днём здесь делать нечего, поэтому долго валяемся в номере, набираясь сил перед предстоящей ночью.

Ближе к восьми отправляемся в город. Клубы, казино, рестораны — от изобилия огней и красок кружится голова. Я знаю, что с моим азартом лучше даже не начинать играть в казино. Могу проиграть всё подчистую. Майки предлагает сходить в клуб. Я поддерживаю его, и мы идём в самое модное заведение Лас-Вегаса «Икс Эс»*. Очередь на входе просто огромная. Тут можно простоять всю ночь, так и не попав внутрь. Но делать нечего. Встаём в конец линии и терпеливо ждём.

— Не верю своим глазам! Рэй Кенвуд! — слышу радостный голос у себя за спиной. Поворачиваюсь и вижу знакомого парня. Не то Глен, не то Джейк, точно не помню. Видел его как-то на вечеринке в Лос-Анжелесе у знакомых Келли.

— Здорово, братан! — улыбаюсь ему и хлопаю по руке.

— Ты чего тут стоишь?

— Да вот! Хотел сходить с другом в клуб, но, похоже, не этим вечером.

— Какие проблемы? Пойдём, я проведу.

Идём следом за Гленом-Джейком в VIP-зону.

— Это олимпийский призёр Рэй Кенвуд и его друг, — говорит он парню на входе. — Следуйте за мной, ребята!

Мы ныряем в сверкающую огнями утробу ночного клуба, попадая во власть музыки и релакса. В VIP-зоне народу не так много, но я тут же теряю Глена-Джейка из виду. Майк приносит нам по коктейлю, и вечер становится особенно приятным. Сижу на высоком табурете, дёргаясь в такт музыке. Безумно хочется танцевать. Спрыгиваю со стула и иду к перилам балкона, откуда открывается потрясающий вид на сцену и танцполы.

Как из-под земли вырастает Глен-Джейк. Парень рядом с ним мне знаком.

— Эй! Я тебя знаю! — я в восторге. Ни одна звезда, с которой меня знакомил Келли, не вызывала у меня таких эмоций. — Ты же Шейн! Шейн Перес!

Он смущённо улыбается, лукаво глядя на меня.

— Как?! Вы не знакомы? — встревает Глен-Джейк. — Шейн, ты его не знаешь? Разве Келли вас не познакомил? — он смотрит на своего спутника, переводя на меня удивлённый взгляд.

— Мы с Адамом расстались, — говорю я.

— Прости, парень. Я не знал, — он хлопает меня по плечу.

— Всё нормально.

— Тогда я вас представлю. Шейн, это Рэй Кенвуд. Рэй, это Шейн Перес.

Шейн жмёт мне руку. Я смотрю в чайно-карие глаза, и по телу прокатывается горячая волна. Он охуенно сексуальный.

Глен-Джейк машет кому-то и растворяется в толпе, оставляя меня наедине с Шейном.

— Я твой фанат. Обожаю твои песни. Особенно эту, — я напеваю, стараясь подражать манере Шейна: — Baby, tonight's the night I let you know. Baby, tonight's the night we lose control**.

— У тебя хорошо получается, — говорит он и смеётся.

— Да! — я доволен собой. — Хочешь чего-нибудь выпить?

— Пожалуй.

Я иду в бар и нос к носу сталкиваюсь с Майки.

— Ты куда исчез? Я искал тебя.

— Не поверишь, с кем я только что познакомился, — я беру в баре два шота водки. — Иди за мной!

Возвращаюсь к Шейну в компании Майка.

— Знакомьтесь! Шейн, это Майк, — я протягиваю ему водку.

— О, мой бог! Ты тот самый Шейн Перес! — Майк долго трясёт Шейна за руку. — Я твой горячий поклонник. Мы с Рэем обожаем твои песни.

— Ну что, за знакомство? — мы чокаемся. — А теперь фото на память. Ты же сфоткаешься с нами, Шейн?

Я кладу руку ему на плечо и навожу камеру телефона. Майк стоит позади и показывает пальцами «V». Фоткаемся. Получается просто очумительно.

— Может, ещё по водке? — мне становится хорошо. То ли близость Шейна, то ли алкоголь кружит мне голову.

— Нет! Я больше не буду, а то потом… — Шейн закатывает глаза.

— Не переживай, детка. Папочка присмотрит за тобой. Майк, — я поворачиваюсь к нему, — может, ты принесёшь ещё выпить?

— Часто здесь бываешь? — спрашиваю Шейна, пока Майк ходит за выпивкой.

— Нет. А ты?

— Я здесь вообще первый раз.

— Майк твой парень? — неожиданно спрашивает он.

— С чего ты взял?

— Что, нет?

— Скажем, мы давно знаем друг друга. О-очень давно. А ты здесь с парнем?

— Нет! — фыркает он. Похоже, Шейн не привык пить и алкоголь ударил ему в голову. — С чего ты решил, что у меня может быть парень? Я не гей.

— Что, правда?

— Да!

Сердце неприятно сжимается от того, что такой классный парень мне вряд ли достанется.

— Правда?! — я обнимаю его за шею и прижимаю к себе. Его глаза так близко. Я смотрю в них и чувствую, что тону. — Правда?..

— Да… — он мажет взглядом по моим губам и с испугом глядит на меня.

— Эй! Что это вы тут задумали?! — Майк появляется из ниоткуда и втискивается между нами. — Я не стал изобретать велосипед и взял то же самое.

Мы выпиваем ещё по шоту. О чём-то беседуем, шутим, смеёмся. Я говорю, что хочу пойти немного потанцевать, бросая на Шейна многозначительные взгляды. Я просто уверен, что он хочет того же. Он не намного младше меня. В нашем возрасте это вполне естественное желание.

Майк, как всегда, пасует. Ему кажется, что он слишком стар для подобных развлечений. Может, и вправду ближе к сорока у человека уже нет той жажды движений, что обуревает молодые тела.

— Шейн, ты идёшь?

— Сходи с ним, потанцуй немного, — подбадривает его Майк. Поколебавшись, Шейн идёт за мной на танцпол.

Мы двигаемся под музыку в мелькающем неоновом свете. Я вижу, как по толпе скользят разноцветные лучи, вспышками выхватывая из темноты лицо Шейна, точно фотографируя его. Оно каждый раз другое — восторг, удовольствие, драйв — и каждый раз я любуюсь им. Его губы то растягиваются в широкую улыбку, то он закусывает нижнюю, то вытягивает их, словно для поцелуя. Шейн прекрасен. Мне хочется прикоснуться к нему, поцеловать, почувствовать солоноватый вкус его кожи, услышать терпкий аромат парфюма, смешанный с едва уловимым запахом пота, запахом разгорячённого мужского тела, запахом молодого самца.

— Может, хочешь чего-нибудь? Я могу принести, — говорю я, когда наконец образуется небольшая пауза.

— Я бы не отказался от апельсинового сока! Страшно хочется пить, — я вижу, как блестит от пота его лицо. Он жадно облизывает пересохшие губы. И, чёрт! Это небрежный скользящий жест его языка заводит меня.

Иду в бар и заказываю ром с содовой. Я хочу напоить его, чтобы проверить, действительно ли Шейн натурал, как говорит.

Возвращаюсь назад и протягиваю ему коктейль, простодушно пожимая плечами.

— Сока не было, и я взял тебе это!

Жажда Шейна мне на руку. Он залпом выпивает содержимое стакана, и я предлагаю пойти немного остыть в чилауте.

Мы поднимаемся в VIP-зону и идём в зал, отгороженный от остального пространства звуконепроницаемыми стенами. Здесь царит полумрак. Ненавязчиво играет спокойная музыка.

— Идём, — тяну Шейна в отдельный кабинет, где нас точно никто не увидит. Заказываю ещё водки и разваливаюсь на диване, положив руки на спинку. Шейн уже изрядно пьян. Несёт всякую чушь и по-идиотски хихикает. Официант приносит водку и уходит.

Шейн сопротивляется, говорит, что водка в него уже не лезет. Я уговариваю его выпить последний раз на посошок. Опрокидываю шот и лезу целоваться. Шейн растерян. Покорно открывает рот и впускает мой язык. Вкладываю в поцелуй всю страсть, на которую только способен. Жадно мну молодое, гибкое тело, подбираясь к паху. Я до одури хочу трахнуть Шейна.

Стоит руке скользнуть ему между ног, как он тут же приходит в себя и резко отталкивает меня. Гневно дышит.

— Я же сказал, что не гей!

Но я не готов сдаться так легко, тем более что он был в моих руках и я чувствовал, что он отвечал на мой поцелуй. Бьюсь об заклад, что у него встал.

— Что, не хочешь даже попробовать, как это бывает с парнем?

— Прости, но нет! — он быстро встаёт и уходит. Слишком поспешно, точно сбегает от меня.

Чёрт! Мое самолюбие уязвлено. Гей-радар ещё ни разу меня не подводил. Я уверен, что Шейн голубой, хоть и не признаётся в этом. Ему сложно признать себя геем. Нужен толчок извне, чтобы раскрыться, почувствовать, что быть собой не так страшно, как кажется. Мне ли этого не знать.

    Комментарий к 39 
    * XS - модный клуб в Лас-Вегасе. 
** Детка, сегодня та самая ночь, когда ты узнаешь. Детка, сегодня та самая ночь, когда мы потеряем голову (англ.). Строчки из песни Джона Ледженда «Tonight». 

========== 40 ==========

Майк

Парни идут на танцпол, и я теряю их из вида. Они тонут в темноте среди сотни танцующих людей. Я доволен сегодняшним вечером. Всё складывается как нельзя лучше. Мы уже и не надеялись попасть в этот клуб. Появление знакомого Рэя — просто какое-то чудо. А ещё мы пьём водку с самим Шейном Пересом. Обалдеть! Он нереально крут. Мне нравится, что Шейн не успел заболеть снобизмом и держит себя очень просто. Может, у него иммунитет к звёздной болезни? Усмехаюсь, стоя у перил балкона и оглядываясь по сторонам. Вокруг столько народу, что кружится голова.

Я жду возвращения Рэя и Шейна, но заканчивается одна композиция, начинается другая, за ней следующая. Их нет. Они словно растворились в людском океане и мелькающем неоновом свете. Наверное, стоило пойти с ними. Невнятная тревога прокрадывается в сердце, отчего оно на миг замирает. А что, если?.. Нет-нет, этого не может быть. Рэй любит меня. Я уверен, что любит. А как же иначе! Он сделал мне предложение, и мы скоро поженимся.

В горле неприятно саднит. Я вглядываюсь в лица проходящих мимо людей и глупо улыбаюсь. Чувствую себя нелепо, стоя в абсолютном одиночестве среди развлекающейся толпы. Я выгляжу странно и чужеродно. Кроме меня здесь нет никого, кто так же одиноко торчал бы посреди зала.

Стоять так на отрытом пространстве становится невыносимо, и я иду к бару. Забираюсь на табурет и заказываю коктейль. Я не понимаю, что происходит, но стараюсь не думать о плохом. Я гоню от себя мысли, навязчиво подбрасывающие мне самые отвратительные картинки.

— Бэби, я ищу тебя по всему клубу, а ты, оказывается, окопался в баре, — слышу за спиной его голос, и сердце сладко щемит. Какой я, в сущности, кретин. Ревнивый идиот. Рэй любит меня. Как я могу сомневаться в нём?

Я улыбаюсь, глядя на возникшего из ниоткуда Рэя.

— Ну как, хорошо потанцевали?

— Да. Всё отлично.

Рэй недовольно морщит нос, глядя куда-то в толпу.

— А где Шейн?

— Понятия не имею, — он поворачивается к бармену. — Эй, парень! Плесни-ка мне виски.

Бармен наливает виски и ставит стакан перед Рэем.

— Тебе ещё не надоело здесь торчать?

— А что?

— Я хочу вернуться в номер и немного поспать.

— Так в чём дело? Давай вернёмся.

Мы вызываем такси и возвращаемся в гостиницу. Рэй выглядит подавленным. Похоже, он и вправду сильно устал. Да и алкоголь сыграл не в его пользу. Стоит нам добраться до своего номера, как он падает на кровать и тут же засыпает. Раздеваю его и укладываю поудобнее. Бережно накрываю пледом. Всё-таки Рэй совсем ещё мальчишка и не знает меры. Пьёт до тех пор, пока его не вырубит.

Прежде чем лечь в постель, я ещё долго вожусь: принимаю душ, складываю вещи в шкаф и убираю тот бардак, что Рэй успел навести в номере за несколько часов нашего пребывания тут. Он такой неряха, вечно всё разбрасывает. Можно ничего не делать, только ходить и целый день убирать за ним раскиданные вещи.

Укладываюсь ближе к утру. Рэй громко храпит. Толкаю его в бок, чтобы получить небольшую паузу и попытаться заснуть за это время. Не замечаю, как проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь от того, что кто-то отчаянно барабанит в нашу дверь. Рэй давно поднялся и, судя по влажному от пота лицу, даже успел сто раз отжаться. В этом-то и состоит вся прелесть молодости, что наутро после возлияний ты ничего не чувствуешь и можешь спокойно заниматься привычными делами. У меня же голова просто раскалывается, и каждый стук отдается острой болью в черепной коробке.

— Рэй, — хриплю я. — Открой же, наконец. А то они вынесут дверь ко всем чертям.

Рэй вытирает лицо полотенцем и идёт к двери.

Всё происходит так быстро, что я не успеваю ничего понять. Рэй с порога получает в морду, и едва не упав, делает шаг назад.

В проёме я вижу бледное лицо Шейна. Его глаза гневно сверкают, губы сплющены в струну.

— Ублюдок! — сплёвывает он и тут же уходит.

Рэй шипит, болезненно морщась и трогая разбитую до крови губу.

— Придурок! — зло кидает он в коридор через открытую дверь.

— Рэй, с тобой всё хорошо? — я тут же вскакиваю с кровати и направляюсь к нему. Беру его за подбородок и разглядываю ссадину.

— Порядок! — отмахивается он от меня.

— Это был Шейн? Что это с ним? — я не понимаю, что происходит.

— Вот дебил! — Рэй продолжает ругать Шейна, игнорируя мои вопросы.

— За что это он тебя?

— Говорю же — идиот! — Рэй идёт в ванную и пускает воду, смывая кровь с распухшей губы. — У нас есть что-нибудь, чтобы остановить кровь?

— Вот, держи! — протягиваю ему салфетку. — Может, расскажешь, что между вами произошло?

— Не знаю, чего он так взбесился. Надо же, не поленился, приехал, — Рэй недовольно хмыкает.

— Так что случилось? — настаиваю я.

— Ничего особенного. Я вчера выложил в «Инстаграм» фотку. Ну помнишь, ту, где мы вместе с ним фотографировались.

— И что?

— Ему это, видите ли, не понравилось. Гомофоб хренов!

Меня удивляют слова Рэя. Вчера я ничего такого не заметил. Шейн был очень мил и не выглядел каким-то психом. Хотя никогда не знаешь, что у человека на уме. Может, ему и вправду было неприятно находиться в нашем обществе.

— Странно! А мне он показался вполне дружелюбным.

— Как видишь, ты ошибся! Не все готовы принять геев с распростёртыми объятиями!

Отчего-то я не совсем верю словам Рэя. У меня складывается впечатление, что он чего-то не договаривает.

Когда кровь наконец удаётся остановить, мы с Рэем собираемся и идём завтракать. Я смотрю на разбитую губу своего жениха, и мне становится неприятно, что Шейн ударил его только потому, что Рэй выложил в сеть безобидную фотографию. Пока мы сидим в кафе, думаю о несправедливости. Шейн Перес сильно разочаровал меня. Мне больше не хочется быть его поклонником, какими бы талантливыми ни были его песни. Гомофобия — это то, чего не стоит прощать. Как в наше время можно быть таким тупоголовым? Ладно если бы Шейн был парнем из глубинки, где ещё сильны предрассудки. Но нет. Он — публичный человек, медийная личность, идол, на которого равняется молодежь. Такие люди не должны проявлять нетерпимость к геям. Я всегда считал селебритис самой прогрессивной частью нашего общества.

После возвращения в номер Рэй идёт в душ. Я всё никак не могу успокоиться и лезу в «Твиттер» Шейна. Что я хочу там увидеть?

Стоит открыть его страницу, как я начинаю понимать причину его сегодняшнего визита к нам.

«Шейн, ты меня убиваешь! Скажи, что ты не гей! Умоляю!»

«Пидорас!»

«Я не понял, это что, был каминг-аут?»

«Я всегда знала, что он голубой!»

Чёрт побери! Что происходит? Неужели наша фотография с Шейном вызвала такой резонанс? Неужели люди и вправду считают, что постояв рядом с геем, парень автоматически становится гомосексуалом? Что-то здесь не то.

Открываю «Инстаграм» Рэя и буквально замираю на месте. Я перестаю дышать, глядя на последнее обновление в ленте. Фото с Шейном шокирует. «Бойфренд» — голубая стрелочка указывает на меня, «муж» — такая же стрелочка направлена на Шейна.

На этой фотографии Рэй и Шейн действительно выглядят как счастливая пара гомосексуалов. Моя фигура, маячащая на заднем плане, не вписывается в эту семейную идиллию.

Меня начинает трясти. Сквозь мутную пелену я вижу сотню новых сообщений в своей ленте. Люди спрашивают, что произошло у нас с Рэем, почему мы расстались. Кто-то сочувствует мне, кто-то поносит Рэя последними словами, кто-то злорадствует.

Становится нечем дышать. Мне хочется исчезнуть из этого проклятого гостиничного номера, раствориться, чтобы больше никогда не видеть его лживого лица. Как он мог со мной так поступить? Чёрт возьми, зачем я поверил ему? Зачем снова впустил в свою жизнь? Ведь знал же, что так будет!

Хватаю сумку и пытаюсь запихнуть в неё свои вещи. Руки не слушаются и предательски дрожат. Всё как в тумане. Я ничего не вижу. Слёзы застилают глаза.
Замок на двери щёлкает, из ванной выходит Рэй. Ошарашенно смотрит на разбросанные по кровати вещи, переводит взгляд на мою сумку.

— Майк, что случилось?

Мне надо что-то ответить ему, но я не могу. Ком в горле не даёт мне выговорить ни слова. Запихиваю торчащие тряпки поглубже в сумку и быстрым шагом направляюсь к двери.

— Майк?! Ты мне объяснишь, что случилось?

— Ты сам отлично знаешь!

Его лицо бледнеет.

— Ты тоже? Из-за этой фотографии, да? — догадывается он. — Так это была шутка, Майк! Просто шутка! Шейн — натурал!

— Уже неважно! — я открываю дверь и выхожу в коридор.

— Постой, Майк! Не уходи! — он вылетает следом и хватает меня за запястье. — Я всё объясню!

— Не надо! Отпусти меня! — я смотрю на перекошенное лицо Рэя. Он выглядит таким жалким, что мне становится противно находиться рядом с ним. Мы с минуту молча смотрим друг на друга. Его пальцы разжимаются, и он отпускает меня.

Я разворачиваюсь и иду прочь, оставляя его одного стоять посреди коридора. Я ухожу от Рэя. В этот раз навсегда.

========== 41 ==========

Келли

Мы расстаёмся с Джесом в аэропорту. Прощаемся холодно. Не понимаю, что я сделал не так. Я не хочу заморачиваться и отбрасываю дурные мысли, как ненужный хлам. Я превосходно провёл время. Мой финский бойфренд был гостеприимен и приветлив. И у нас была не одна жаркая ночь, а когда вставало солнце, мы бороздили холодные воды тысячи синих озёр на роскошной яхте Джеса. Возможно, я ему надоел. Впрочем, я никогда не строил далеко идущих планов на его счёт. Какое будущее нас ожидало, реши мы быть вместе? Мы живём на разных континентах. Это слишком далеко друг от друга. Отношения во время коротких каникул пару раз в год — совсем не то, чего я хочу.

Я чмокаю Джеса в щёку и обещаю писать. Иду к выходу на посадку, протягиваю билет и паспорт девушке за стойкой. Последний прощальный взгляд, и я скрываюсь за непрозрачной перегородкой. Ну вот и всё, через пару часов я буду во Франкфурте, а следующее утро встречу уже в Лос-Анжелесе.

Время в дороге пролетает незаметно. Самолёт приземляется точно по расписанию, и на сердце теплеет. Я снова дома. Еду на виллу с одной единственной мечтой — принять душ и забыться сном. Однако долго спать мне не приходится. Телефонный звонок будит меня уже через три часа. Снимаю с глаз повязку, щурясь от яркого света, затопившего комнату, и беру с прикроватной тумбочки телефон.

— Адам Келли? — слышу в трубке незнакомый мужской голос.

— Да.

— Я пиар-директор «Ноа Косметикс» Марк Содерберг. Мы хотим, чтобы Вы стали лицом нашей компании. Вам это интересно?

Интересен ли мне пиар от широко известной корпорации? Он что, шутит?

— Да, конечно.

Марк назначает мне встречу, и через два дня мы уже пожимаем друг другу руки в знак предстоящего сотрудничества.

Лечу в Нью-Йорк на съёмки рекламного ролика. Жутко волнуюсь, как всё пройдет. Мой партнёр — сам Дэнни Марино. Он национальный герой, звезда американского футбола. У Дэнни столько фанатов, что мне и не снилось. К тому же он просто красавчик. Чертовски сексуальный. В числе его бывших подружек Карли Клосс, Кэндис Свейнпол и другие горячие штучки, чьи потрясающие тела и лица украшают чуть ли не каждый билборд по всей Америке. Количество сексуальных побед Дэнни делает его не меньшей знаменитостью, чем футбол.

Я представляю Дэнни эдаким богатеньким снобом, но он оказывается своим парнем. Всех мужчин называет «братан» и держится очень просто.

— Эй, братан! Ты же тот самый Адам Келли? — он надвигается на меня, словно айсберг. Из одежды на Дэнни только белое махровое полотенце, обёрнутое вокруг крепких бёдер.

От волнения у меня пересыхает во рту. Я никогда не чувствовал робости, но при виде этого полубога с золотистой от загара кожей и налитыми мышцами внутри что-то сладко сжимается, обдавая жаром и заставляя меня краснеть.

— Дэнни? Дэнни Марино? — голос срывается и даёт петуха. Я пытаюсь совладать с собой, но не могу. — Ты же должен быть в другой раздевалке.

— У них там что-то не заладилось, — говорит он, — и они отправили меня сюда, — недовольно цыкает.

— Но как же?.. — я растерян. Не представляю, как буду раздеваться перед ним. О боже! Кажется, у меня уже стоит. Прикрываюсь сумкой и отступаю к шкафчику.

— Надеюсь, моё присутствие тебя не сильно смущает?

Ну это как посмотреть. Если не брать во внимание мою эрекцию, то всё в порядке. Вот чёрт!

— Конечно, нет! — пытаясь скрыть смущение, я отчаянно жестикулирую свободной рукой и глупо улыбаюсь.

Боже, сделай так, чтобы он исчез! Ну или хотя бы отвернулся.

Дверь распахивается, и в раздевалку влетает Кристи — координатор проекта. Меня удивляет её беспардонность. Она даже не стучала! А если бы мы стояли тут голые? Может, она на это и рассчитывала?

— Ну как, вы готовы? Начинаем через пять минут. Адам, ты ещё не переоделся?! — она всплёскивает руками. — Быстренько переодевайся и бегом на площадку. Дэнни, посмотри. Вот тут! — она поворачивается к Марино и тычет пальцем в планшет. Что-то объясняет. Он согласно кивает, глядя туда, куда показывает Кристи. Она продолжает говорить и выводит Дэнни из раздевалки.

Я расслабленно выдыхаю и плюхаюсь на скамейку. Если так пойдёт и дальше, то участие в этом проекте превратится для меня в сущую пытку.

Первый съёмочный день проходит в напряжении. Я никак не могу подавить в себе волнение. Кажется, Дэнни это замечает и усмехается, отводя глаза. Ему смешно, что в его присутствии я сильно нервничаю. Боже, что за кретин!

Эта ситуация меня ужасно расстраивает. Меня всегда расстраивает тот факт, что мне нравятся натуралы, особенно если они это замечают. Злюсь на себя. И как только режиссёр разрешает всем разойтись, несусь со всех ног в раздевалку. Хочу побыстрее переодеться и свалить отсюда.

Успеваю натянуть брюки, когда в раздевалку заходит Дэнни.

— Братан, я чем-то тебя обидел?

— Нет! Вовсе нет! С чего ты взял? — я делаю удивлённый вид.

— Ты прямо бегом бежал с площадки, словно я сатана.

— Тебе показалось.

— Правда? — он щурится, глядя на меня.

— Да!

— Тогда, может, пропустим по одной за сотрудничество? — он поворачивается к шкафчику и снимает с себя полотенце, обнажая всё, что под ним скрывается. Я вижу его голым, и у меня перехватывает дыхание. Я таращусь на Дэнни, не в силах оторвать взгляда. Он достает трусы и небрежно натягивает их. Перед глазами плывёт. — Так что? Ты согласен? — он вскидывает на меня простодушный взгляд, надевая носки.

— Д-да… давай!

***

Я отпиваю из стакана и стараюсь улыбнуться, чтобы скрыть свою неприязнь к виски.

— На съёмках мне показалось, что ты меня стесняешься, — Дэнни говорит что думает. Он смотрит на меня нахальными карими глазами, облокотившись на спинку дивана.

— Может, совсем немного.

— Чёрт! Я так и знал! И почему?

— Это будет нелегко объяснить. Понимаешь, ты очень привлекательный мужчина, — алкоголь делает меня смелым, — и мне очень сложно сохранять спокойствие, находясь рядом с тобой. Я гей, — напоминаю я ему.

— У тебя же так не со всеми.

— Конечно, нет.

— Это значит, что я тебе нравлюсь?

О, мой бог! Меня прошибает холодный пот. Его прямолинейность обезоруживает.

— Ну-у, — начинаю ёрзать, не зная, как реагировать на его откровенность. — В общем, да.

Чувствую, как заливаюсь краской до самых кончиков ушей. Дэнни довольно хмыкает и откидывается на спинку. Он прищуривается, словно что-то обдумывает. Между нами повисает неловкая пауза.

— Ты ведь сейчас встречаешься с Амелией Капо? — пытаюсь перевести разговор в другое русло.

— Да, — небрежно бросает он.

Делаю ещё один глоток и уже не сдерживаю себя, недовольно морщусь.

— Что, не любишь виски?

— Честно говоря, нет.

— Да? А что пьёшь? Или вообще не пьёшь?

— Я предпочитаю вина.

— Круто, — кивает он, показывая большой палец.

— У меня дома целая коллекция. Я в них неплохо разбираюсь, — он заинтересовано смотрит на меня, подавшись вперёд. Мне ужасно неуютно под его изучающим взглядом. — Как-то меня даже пригласили продегустировать вина. Один гламурный журнал, — хвалюсь я.

— Надо же.

Замолкаю. Сижу, поджав губы, не зная что ещё сказать. Я уже трижды пожалел, что согласился пропустить с ним по стаканчику. Думал, это поможет преодолеть внутреннее напряжение, но, похоже, становится только хуже. Посиделки с Дэнни подогревают мою неуверенность в себе.

 — Слушай, я ни черта не разбираюсь в этом гламурном пойле. Может, поможешь выбрать?

— Я?

— Ну да!

— И когда же?

— Да хоть сейчас!

Я недоумённо хлопаю глазами, не понимая, чего на самом деле хочет Дэнни.

— Даже и не знаю, — мне хочется сбежать от него и одновременно хочется остаться. Его мужской магнетизм, его напор завораживают меня, точно дудка заклинателя змей.

— Ну так что? Поехали?

Иду на поводу у Дэнни. Мы долго выбираем вино в одном из лучших бутиков Нью-Йорка. Он принюхивается, пробует, смотрит на свет. Я рассказываю ему всё что знаю, и моя внутренняя пружина расслабляется. Через час чувствую себя рядом с Дэнни так, будто мы знакомы уже бог знает сколько времени.

Он не скупится и берёт самое лучшее. Мы едем с бутылкой «Гарю Розэ»* в отель «Фор Сизонс»**. Пентхаус, где остановился Дэнни, просто роскошный. При всём моём старании я не могу себе позволить такие апартаменты. Он разливает золотисто-розовое вино по бокалам. Утончённый вкус розэ и шикарная обстановка кружат голову. После второго бокала я перестаю чувствовать изысканность деликатеса и глупо хихикаю над шутками Марино. Огромные панорамные окна открывают великолепный вид на сверкающий огнями город. С Дэнни мне хорошо и спокойно. Я не замечаю, как оказываюсь на непозволительно близком от него расстоянии. Он ставит бокал на приземистый столик и долго смотрит в глаза. О чёрт! По телу прокатывается горячая волна. Его губы так близко, что мне безумно хочется поцеловать их. Но нельзя. Это всё испортит. Дэнни не простит такой вольности. Дэнни — натурал. Не стоит забывать об этом.

— Ты всё ещё боишься меня? — мягкий баритон выводит меня из оцепенения.

— Нет.

— Тогда чего ты ждёшь? — перед глазами всё плывёт от нереальности происходящего. Наверное, мой затуманенный алкоголем мозг выдает желаемое за действительное.

— Я не понимаю… — глупо хмыкаю, пытаясь освободиться от охватившего меня наваждения.

— Ты же хочешь меня.

Что? Я не ослышался? Дэнни Марино предлагает мне заняться сексом?

— А как же Амелия?

— Как видишь, её здесь нет. Зато есть ты, — он приближается и берёт меня за подбородок. Его горячее дыхание опаляет лицо. Он кладёт руку мне на бедро и целует. Не спеша. Сначала касаясь нижней губы, а затем — верхней. Тело начинает плавиться от этой невероятной, дразнящей ласки.

— Дэнни… Дэнни… Погоди, Дэнни, — пытаюсь остановить его, пока я окончательно не потерял голову.

Он с шумом выдыхает и страстно прижимает меня к себе, вталкиваясь в рот напряжённым языком. О боже! Прервать этот поцелуй кажется невозможным. Я поддаюсь вероломному натиску, позволяя тискать себя. Ситуация выходит из-под контроля. Он засовывает руку мне под ремень и нащупывает эрекцию. Я охаю в его губы, подаваясь навстречу ласкающей руке.

— Не надо, — шепчу я, всё ещё пытаясь сопротивляться, но моё тело давно сдалось и требует разрядки.

Дэнни не слышит, жадно втираясь в меня и урча от охватившего его удовольствия.

 Мой телефон неприятно булькает. Я пытаюсь дотянуться до смартфона, но Дэнни не даёт мне этого сделать, увлекая за собой в спальню.

    Комментарий к 41
    * Garrus Rose является частью линейки розовых вин Шато д'Эсклан. Garrus — величайшее в мире розовое вино, выпускающееся в очень ограниченном количестве. 

** Four Seasons Hotels and Resorts — канадская компания, оператор сети гостиниц класса «люкс» Four Seasons. Штаб-квартира компании расположена в Торонто.

========== 42  ==========

Келли

Дэнни буквально валит меня навзничь на широченную кровать и накрывает своим телом. Мнёт, целует, тискает. Его горячее дыхание опаляет кожу. Я хочу секса с ним, но никак не могу настроиться. Меня тревожит мысль о сообщении, пришедшем пару минут назад.

— Прости, — я отталкиваю его от себя и пытаюсь встать. — Мне надо освежиться.

— Хорошо, — его хватка слабеет. Дэнни перекатывается на бок и смотрит на меня, подперев голову рукой. — Только не задерживайся.

Он роскошен. Красивый, сильный, успешный самец, знающий себе цену. У меня таких не было и вряд ли ещё будут. Я поднимаюсь с кровати и выхожу из комнаты. Беру со стола оставленный телефон и листаю сообщения. Новое от jshalla:

«Привет! Я продал дом и купил билет до ЛА. Буду через три дня. Ужасно скучаю»

Внутри сладко сжимается и холодеет. Что я делаю? Зачем всё это? Вино, шикарный пентхаус, Дэнни Марино? Разве этого я хочу?

Дэнни не любит меня и вряд ли когда-нибудь полюбит. Его удел — покорять сердца. Для него я проходное увлечение на время съёмок в рекламном ролике. Всё кончится, как только он уедет из Нью-Йорка.

Чёрт! И почему я стою тут и рассуждаю? Мне надо срочно идти. Джес будет в Лос-Анжелесе через три дня. Уже через три дня! И он любит меня. Я уверен, что любит. Пусть он и не говорил мне этого никогда, но его поступки красноречивей всяких слов. Разве ночь с Дэнни стоит того, чтобы отказаться от своего счастья? Нет! Конечно же, нет!

Я хватаю пиджак и быстрым шагом выхожу из роскошного номера Дэнни. Оказываюсь в коридоре гостиницы и со всех ног несусь до лифта, словно боюсь опоздать. Истерично жму на кнопку. «Ну давай же!» Через три дня я должен быть в Лос-Анджелесе. Мне надо встретить его. Только сейчас я понимаю, что тоже безумно скучал по нему, по всему, что между нами было. То, что я чувствовал к Рэю — пустое. Я никогда не любил его. Это было наваждение, безумие, страсть, что угодно, но не любовь. Любовь может быть только такой. Тихой и нежной, какую я испытываю к Джесу. Я люблю его. Люблю и хочу быть с ним. Отныне и навсегда.

Лифт приезжает, и я делаю шаг внутрь. Парень-лифтёр с интересом косится на меня. Я выгляжу изрядно помятым, что наверняка наводит его на определённые мысли. Но мне сейчас не до него. Я блаженно улыбаюсь, думая о своем парне. В горле стоит слёзный ком. Ещё никто на свете не делал ради меня чего-то такого, что заставило бы меня так расчувствоваться. Я понимаю, как мне повезло, и не сдерживаю себя. Крупные капли срываются с ресниц и чертят на лице мокрые дорожки. Не знаю, как я мог жить без него всё это время. Всхлипываю, как последний идиот, и улыбаюсь парню в ливрее. Стоит кабине остановиться, как я тут же вылетаю из неё и бегу к стеклянной вертушке. Сажусь в первое попавшееся такси, что стоит у входа.

— Угол Седьмой авеню и Пятьдесят пятой улицы, — говорю я шофёру и снова улыбаюсь, глотая счастливые слёзы. Я не могу не улыбаться. Я еду к своему парню.

***
Встречаю Джеса в аэропорту букетом цветов и широченной улыбкой. Он, как и положено финну, холоден и сдержан. Подходит ближе, и я бросаюсь ему на шею.

— Как же долго я тебя ждал! — говорю я, уткнувшись лицом в его плечо.

— Адам, я так рад тебя видеть, — Джес обнимает меня, и я снова тону в его тёплых руках, забывая обо всем. Он прижимает меня к себе и нежно целует, зарывшись носом в макушку. Я вдыхаю ни с чем не сравнимый аромат его тела, смешанный с нотами амбры, табака и шерсти, и чувствую себя на седьмом небе от счастья.

— Ты же больше не уедешь, правда? — мой вопрос звучит по-детски наивно, но я не задумываюсь над этим.

Мне хочется подтверждения своих слов, и Джес говорит то, что я так жажду услышать:

— Да, детка. Я приехал, чтобы остаться с тобой навсегда. Ты же примешь меня?

— Да… Джес… Я люблю тебя, — собравшись с духом, выдыхаю я.

Его объятия становятся крепче, он прижимает меня к себе и облегчённо вздыхает. Я почти уверен, что на его лице сейчас та же счастливая улыбка, что и у меня.

***
Мы блаженствуем, лёжа в постели. Косые лучи заходящего солнца проникают в комнату сквозь тонкие занавески, окрашивая её в таинственно-розовые тона. Лучше секса может быть лишь безмятежность, в которой мы пребываем. Моя жизнь вдруг обрела смысл, наполняясь присутствием Джеса, словно живым теплом. В ней больше нет ни тревог, ни волнений. Я люблю и любим — и это самое главное.

Положив голову мне на грудь, Джес смотрит на меня. В его взгляде столько нежности, что у меня щемит в груди.

— Я присмотрел виллу, — говорит он, — на Голливудских холмах. Огромный дом с теннисным кортом, двумя бассейнами и потрясающим видом на горы. Может, съездим в эти выходные и посмотрим её?

— А… — я хочу что-то сказать про дом в Пасадене, но осекаюсь, внезапно понимая, к чему он клонит. — Ты хочешь, чтобы мы посмотрели вместе?

— Да. Мне кажется, она прекрасно подошла бы для нас двоих. Правда, расположена не так близко от пляжа, зато до центра рукой подать.

— Ты хочешь сказать?.. — я всё ещё не верю своим ушам.

— Именно! Почему бы нам не жить вместе? Адам, ты согласен?

Я не сдерживаю себя и плачу от радости. Я так счастлив, в эту минуту меня просто переполняет нежность к моему мужчине.

— Да... О боже! Прости!

Он протягивает руку и вытирает мои слёзы.

— Ну что ты, Адам. Я ехал через полмира не для того, чтобы ты плакал. Иди ко мне, — он притягивает меня к себе и целует в губы.

В моём сердце столько нерастраченной любви, что я не уверен, хватит ли мне жизни, чтобы всю её подарить Джесу.

========== 43 ==========

Майк

Я стараюсь не думать о Рэе. Получается плохо. Память то и дело возвращает меня к самому началу, когда между нами всё было безоблачно и прекрасно. Но увы, всё когда-нибудь заканчивается. На сердце пустота. Я не хочу заводить новые отношения, да и не могу. Ещё слишком свежа рана, оставленная Рэем. Много времени провожу с Дином и Баффи. Баффи — моя новая собака. Я так и не смог смириться со смертью Виннера. Баффи — не Виннер, и даже не похожа на него. Золотисто-рыжая, с огромными карими глазами. Она такая умница и очень любит меня. Хорошо, что на свете есть живая душа, которой я небезразличен. С ней я не чувствую того одиночества, которое было бы, останься я совсем один.

Я иду на пробежку и беру Баффи с собой. Бегу по гравийной дорожке, удерживая в руке поводок. Моя девочка бежит рядом. На дворе ноябрь, и по утрам очень холодно. Туман стелется по пожелтевшей траве, заполняя ложбинки и овражки, клубится у пруда и ползёт по дорожкам. Ещё слишком рано, и в парке почти никого. Меня умиротворяет тишина и покой осеннего пейзажа, застывшего в холодном тумане, точно в матовом стекле. Я бегу, прислушиваясь к биению своего сердца и превозмогая усталость. Мышцы напряжены и горят. «Ещё немного, — уговариваю я себя. — Ещё совсем немного. Ты сможешь, Майк!» Через двадцать минут открывается второе дыхание, и я уже наслажаюсь бегом. Я чувствую прилив сил и бодрости. Добегаю до ворот и думаю только о чашке горячего кофе и ду́ше. Иду спокойным шагом, пытаясь унять сердцебиение. Вдох-выдох, вдох-выдох. Баффи бежит рядом, преданно поглядывая на меня. Мы проходим по улице, сворачиваем на авеню. Из маленькой кафешки на углу тянет ароматами кофе и сдобы. Я не могу удержаться и захожу. Покупаю большой стакан кофе, выхожу на улицу и пью, наслаждаясь его вкусом и запахом, которые на холоде всегда становятся сочнее и ярче.

Идём домой. Баффи бежит впереди, торопится. На ступеньках возле двери вижу знакомую фигуру, и сердце замирает. Заметив меня, Рэй поднимается с места и улыбается обезоруживающей улыбкой. Я не видел его несколько месяцев и впервые за это время чувствую, как сильно по нему соскучился. Сердце сжимается, причиняя боль. Мне трудно пройти мимо и трудно заговорить с ним. Я делаю вид, что не замечаю его.

Баффи взлетает по ступенькам, виляет хвостом, топчась возле двери. Я прохожу мимо Рэя, опустив глаза.

— Постой, — он хватает меня за руку, и внутри всё обрывается.

Я не хочу с ним разговаривать, поэтому молчу, уставившись взглядом в стену.

— Майк, я так не могу! Мне без тебя очень плохо. Ну посмотри же на меня, Майк!

Я поворачиваю голову и сцепляюсь с ним взглядом. Долго смотрю. Что ещё он потребует? Пустить его в дом? Заняться с ним сексом? Я вспоминаю всё, что случилось в Лас-Вегасе, и к горлу подкатывает острый ком. Я всё сказал, и мне больше ничего не нужно от этого парня.

— Майк! Прости меня, Майк! Я был настоящим козлом.

Простить? Возможно ли? Разве до него не дошло, что словом «прости» не заставить меня забыть обиду? Порой бывает достаточно одного слова или фразы, чтобы разочаровать человека раз и навсегда.

Я выдёргиваю руку и иду к двери.

— Майк! — отчаянно кричит Рэй.

На мгновение я застываю на пороге. У меня щемит в груди, тело бьёт мелкий озноб. Что это? Ненависть? Боль? Обида? Я тяжело дышу, открываю дверь и захожу внутрь.

— Майк! — доносится из-за закрытой двери.

Мои губы предательски дрожат, я закрываю глаза и чувствую, как намокают ресницы. Он причинил мне столько боли, что я сейчас едва могу дышать. Баффи замечает неладное и поскуливает, мельтеша у моих ног.

— Идём, Баффи! — я глотаю слёзы и веду её наверх.

Захожу в квартиру и, прислонившись к стене, оседаю на пол.

— Майк! — слышу с улицы голос Рэя. — Майк!

Чёрт возьми! Мне невыносимо тяжело быть с Рэем, но и без него я не могу. Без него я — мертвец! Зажмуриваюсь и больно ударяюсь затылком о стену. Кретин! Какой же ты кретин, Майкл Стеттон! Я борюсь с желанием спуститься вниз и поговорить с Рэем. Если я это сделаю, то снова окажусь в плену своих чувств. Боже, как же нелегко сейчас сидеть и ничего не делать. Но я остаюсь на месте. Сижу так ещё минут десять, пока ноги не начинает покалывать.

Медленно поднимаюсь, борясь с навалившейся дурнотой. Перед глазами темнеет. Баффи крутится вокруг меня, то и дело пытаясь лизнуть. Замечаю только сейчас. Она радостно виляет хвостом и топочет.

— Пойдём, девочка, я покормлю тебя, — достаю из шкафа корм и насыпаю ей в миску. Баффи принимается за еду, весело похрустывая сухариками и жмурясь от удовольствия.

Я смотрю на неё и вдруг вспоминаю Виннера, наше прошлое с Рэем. Я громко всхлипываю, зажав рот рукой. Зачем он снова явился сюда? Зачем снова разбередил едва зажившую рану?

До самого вечера пытаюсь успокоиться. Жалею, что сегодня воскресенье и не нужно никуда идти. Звонит Дин. Пытается вытащить меня в какой-то новый бар, но я не в том настроении. Отказываю ему.

Включаю старый добрый фильм и смотрю. На экране мелькают любимые герои. Я знаю сюжет от и до, и каждый раз он кажется мне смешным. Кино немного отвлекает меня от грустных мыслей. Я начинаю улыбаться, и на душе легчает. Фильм заканчивается. Я иду на кухню, чтобы приготовить себе кофе. За окном темно. Поздний вечер. Ещё немного, и перевалит за полночь. Какой-то пьяный горланит на улице.

— Майк! — слышу я. — Я знаю, что ты меня слышишь! Майк, я люблю тебя!

Это Рэй?! В ответ на мои догадки раздаётся звонок домофона. На видеопанели я вижу его пьяную рожу.

— Майк, твою мать! Впусти же меня! — орёт он так, что мне даже не надо поднимать трубку. Его и так отлично слышит весь дом. — Я люблю тебя!

Выглядываю в окно. Рэй, пошатываясь, стоит на тротуаре и орёт, сложив руки рупором и задрав голову.

Слышу, как сверху открывается оконная рама и грубый мужской голос грозно рычит:

— Заткнись, педик! Если ты сейчас не заткнёшься, то я спущусь и сам отлюблю тебя так, что твоя жопа ещё долго будет помнить эту ночь!

— Ма-а-айк! — не унимается Рэй. — Майк!

— Считаю до трёх! — похоже, мой сосед рассержен не на шутку.

Боже! Какой же он всё-таки идиот! Я накидываю куртку и спускаюсь вниз. Хочу спасти его от соседской расправы.

— Майк! Ты пришёл… — стоит мне открыть дверь, пьяный ублюдок расплывается в дебильной улыбке и растопыривает руки мне навстречу. Я сгребаю его в охапку и волоку к себе. От Рэя разит перегаром. Он пытается меня поцеловать. Я отворачиваюсь.

— Фу!

— Майк, ты меня простил?

Я не хочу скандалов на лестничной клетке и поэтому киваю.

— Пойдём, Рэй…

— Я люблю тебя… Скажи, что ты тоже меня любишь… Скажи! — требует он.

— Да, Рэй.

— Любишь?

Люблю. Я люблю Рэя Кенвуда и, похоже, буду нести этот крест до конца своих дней.