Цена доверия

Сука! Какая же ты сука, Гор! Гор!

Гор. Коллега. Друг. Любовник.

Казалось, что это неизменно. Казалось, что так будет всегда. Казалось…

Правда ли, что любовь живёт три года? Правда ли? А что потом? Разочарование? Непонимание? Охлаждение? Боль?

Теперь Лекс знает. Это предательство. Холодное, равнодушное предательство. Ни за грош. Просто так, чтобы покрасоваться. Рассказать то, чего не знают другие. Вместо анекдота.

- Трепло! Как ты мог? Как? И за что?

В глазах темнеет, а на сердце вообще мрак. Почему,  Гор? Почему? Зачем? Что он тебе сделал? А может быть именно не сделал? А? Гор?

- А ты сказал им про себя, Гор? Сказал, какие предложения шептал ему на ухо? Какими фантазиями соблазнял? Нет? А почему, Гор? Почему?

Тебе верили. Тебе доверяли. От тебя ничего не скрывали. И чем ты заплатил за доверие? Чем?

- Да не переживай ты так! Ничего с ним не сделают. У него кто-то знакомый в руководстве. Прикроют, не уволят.

Не уволят? А как же честь? А достоинство? Ты же растрезвонил чужую тайну и просишь не переживать! Если бы не ты, Гор, об этом вообще никто бы не узнал. Никто, кроме их бригады. А теперь…

- Сука! Какая же ты сука, Гор!

- Что?! Лекс!

- Да иди ты!

Рёв двигателя. Педаль акселератора вжата в пол. Стрелка спидометра ползёт медленно. 80. 90. 100. 110. 120. Дальше – легче. 130. 140. 150. 160. Город остался позади. Трасса пуста. Мелькают указатели поворотов. Десять минут. Полчаса. Час. Всё. Тормоз.

Лекс знает, каково это, ехать в никуда. Просто ехать. Бесцельно. Словно убегая от собственной боли и страха. Потом притормозить где-нибудь за деревней, съехать на обочину и любоваться бескрайними полями. Сейчас уже почти ночь, вдали виднеется полоска леса. Ветер доносит запах реки. Ни души. Лишь стрекочут кузнечики, и наплывает из низин молочный туман. И мысли перестают нестись бешенным галопом, складываются в когда-то услышанные в затерянной лесной деревушке, древние как мир слова.

- Мать Земля! Заступись за меня! Мать Земля!

Душа болит. Не только за Анну, за себя. У Анны теперь есть Григ. А Лекс…

Что ещё ты рассказал, Гор? И о ком ещё ты поведал благодарным слушателям из соседнего корпуса? И о чём ещё расскажешь? И когда?

Смена снова начинается без Анны. 

Супервизор методично проверяет журналы предыдущей смены.

- Софья Павловна, а где Антон?

- У него сегодня выходной. А с понедельника его переводят в соседнее здание, на ресепшен.

- Куда?!

Ло замирает на середине комнаты, так и не дойдя до стола.

- На ресепшен? На какой ещё ресепшен?

- Это с его-то образованием? – Серж удивлён не меньше. – Да там любой студент справится. Что, поставить больше некого?

- Ребята, всё хорошо, - Григ спокойно располагается в кресле. – Там его никто не знает. Всё пока успокоится, а потом…

- Знают, Григ. Уже знают. – Лекс не в силах больше скрывать эту информацию. – Гор сказал.

- Кто?!

Григ выглядит так, словно только что получил коленом под дых. Серж традиционно роняет кружку, пока ещё пустую. И только Ло расплывается в усмешке.

- Ха! Представляю его радость! Там столько мужчин! Он будет главным экспонатом!

- Кем?! – Сержу сегодня точно не удастся ничего выпить. – Каким ещё экспонатом? Ло!

- Лариса Олеговна! Я вас попрошу… - Григ замолкает, впервые за совместное время работы назвав коллегу на «вы» и полным именем. Такое в их бригаде практикуется крайне редко, только в крайних случаях или при начальстве. – Я ведь могу и послать!

Ло молчит. Серж всё-таки наливает себе кофе. Лекс смотрит в окно, где на стоянке перед входом собрались любители перекура. В середине толпы стоит Гор, словно случайно облокотившись на мальчишку-курьера, вышедшего стрельнуть сигаретку. Что, ищешь себе новую игрушку, Гор? Того, кто будет восторженно смотреть тебе в рот и слушать? Кто будет тенью следовать за тобой, надеясь хотя бы на минуту счастья? Кто будет верить каждому твоему слову? И даже теперь, даже теперь…

- Привет! Можно мне кофе?

Голос! Этот голос невозможно спутать! Он принадлежит только одному человеку на свете. 

Анна. Волосы уложены ещё лучше, чем прежде. В ушах длинные серьги – змейки. Плечи укрыты фиолетовым палантином. Ниже...

- Прелесть! - Лекс улыбается впервые за несколько дней.     

- М-мм! - Серж, ведущий консультацию, неистово машет рукой, призывая сесть рядом. 

- Оу! - Ло разводит руками, не в силах вымолвить не слова.

Плиссированная юбка ниже колен смотрится идеально. Анна усаживается напротив стола Грига, аккуратно кладёт ногу на ногу. И ждёт. 

Они могут так сидеть часами. Просто смотреть друг на друга, наслаждаясь. Анна молчит. Молчит и Григ. Им есть о чём поговорить, но всё это не здесь и не сейчас. Рабочий день Анны уже закончен, а у Грига впереди ещё два часа. Они могут так и сидеть напротив друг друга, но…

- Ты как там? – первой не выдерживает Ло.

- Хорошо.

- А как коллектив? Не пристают?

- Нет. Пока нет.

Видимо, и не пристанут. Григу достаточно было посидеть пару своих выходных рядом с любимым, чтобы теперь никто и взгляд не бросил в сторону Анны. Сцепляться с богатырём под два метра ростом никому лишний раз не захочется. 

- Вижу, ты вернулся… вернулась в прежний образ? – Ло не унимается.

- Да, мне разрешили. Пришлось сказать, что я собираюсь скоро поменять паспорт и сделать операцию.

- Что? Какую ещё операцию?! – Григ моментально и со всей серьёзностью включается в разговор, но, увидев улыбку Анны, сбавляет обороты, улыбается в ответ. - И не думай! Только попробуй!  

- Как скажешь, дорогой.

- Вот-вот!

Они уходят вместе. Напоследок Анна задерживается в дверях, ожидая, пока подойдёт Лекс. Глаза в глаза. 

- Всё хорошо? Мне сказали про Гора.

- Да, всё хорошо. Прости его.

- Я-то прощу. А ты?

- Я? Я не могу простить. Пока не могу. Да он и не просит.

Лекс смотрит, как они уходят вместе. Григ и Анна. Два мира. Две судьбы, становящиеся сейчас одним целым. Созданные друг для друга. Григ держит Анну за руку. Развивается на ветру подол юбки, колышется палантин.

Ты чудо, Анна-Антон. Именно чудо. Гору повезло, что у тебя покладистый и совсем не мужской характер. Другой бы уже подошёл и врезал, а ты готов простить или просто не обращать внимание.

И Григу повезло. Лекс вспоминает тепло чужой постели и нежность, растекающуюся от каждого прикосновения. Анна знает, что такое боль, и моральная и физическая. И  умеет ценить её отсутствие. 

А чего стоит присланная как-то утром смс-ка?! От Анны. Всего одно слово: «Кайф!» Григ в ту смену улыбался как чеширский кот. А Ло заметила слегка изменившуюся походку коллеги и всё намекала на слишком активно проведённую ночь. Правда, намекала не зло и от того, наверное, безрезультатно. Ни Анна, ни Григ не проронили ни слова. Но томные взгляды, периодически бросаемые ими друг на друга, были куда красноречивее.

Полная луна опять заглядывает в комнату, прячется за шторой. Григ разглядывает причудливо освещённый узор тюля, перебирает пальцами волосы Анны.

- Григ, я вчера Гора видел. Он с тем мальчишкой…

- Не обращай внимание. Гор трахает всё, что движется. Главное, чтобы он к тебе не приставал.

- Он теперь не пристанет. Он тебя боится.

Лежать на широкой груди удобно и спокойно. Клонит в сон.

- Это хорошо. Пусть боится.

- Григ, давай их помирим. Они ведь любят друг друга.

- Кто?

- Лекс и Гор.

- Хм… Ты думаешь, им это надо? 

- Не знаю, Григ. Не знаю. Просто мне жалко… 

- Может, лучше Серж? Он ведь свободен?

- Да. 

- А давай… 

Как два заговорщика, они снова садятся напротив друг друга. Но время бежит, шепот стихает, сменяется поцелуем. Продолжатся ночь.

( из х/ф «Обыкновенное чудо»)

Июль начинается с почти тридцатиградусной жары днём и проливных дождей вечером. В кабинетах душно и влажно, кондиционеры уже давно не справляются. Звонков стало меньше, но оптимизма это не прибавило.

- Фу! Не могу больше! Давайте закажем пиццу!

Григ изнывает от духоты перед настольным вентилятором.

- Она горячая!

- Мы закажем холодную. И чай со льдом!

- Лучше один лёд, без чая! 

Серж что-то пишет в журнале. Ло поправляет причёску. Лекс пытается составить ежемесячный отчёт. В голове туман, из которого то и дело вырываются воспоминания о событиях прошлого вечера.

Анна. Словно райская птица, случайно оказавшаяся в центре города. Шёлковая туника с замысловатым, напоминающим египетский, орнаментом. Нежный звон браслетов. Тёмные очки. 

Анна не любит лето. Не любит жару и минимум одежды. Макияж требует особого внимания, а это раздражает. Появляется ощущение неловкости, беззащитности, уязвимости. 

Они встречаются на площади и идут в кафе. Своё кафе. То самое, где состоялась их первое свидание. Григ и Серж присоединяются позже. Спиртное, закуска, горячее. Всё как обычно.

Григ несказанно щедр, Серж неожиданно красноречив. Вино кружит голову. Григ касается руки Анны, переплетает пальцы, целует в ухо. И кивает Сержу:

- Перекурим?

Блюз растекается по залу волной ностальгии. Лекс подпирает подбородок рукой, глядя на бегущих по вечернему, залитому очередным дождём проспекту прохожих. Анна придвигается ближе.

- Лекс, тебе нравится Серж?

- Он хороший парень.

- Хороший? И только?

- Да. Просто хороший. Ему будет скучно со мной.

- Скучно?

Анна секунду думает, а потом придвигается ещё ближе, касается губами уха.

- Лекс… - от шёпота по спине бегут мурашки. – Хочу тебя.

- Что?!

- Хочу. Тебя.

- А как же Григ?

Анна вздыхает, отстраняется. В глазах  появляется давно забытая грусть.

- Он очень хороший. Очень умный. Он хочет быть самым лучшим, но… Он такой со всеми. Всем стремится помочь, всех поддержать. Он готов отдать последнюю рубашку первом встречному. Вчера помог мне, завтра – другому.

- Ты ревнуешь его?

- Да нет наверное. Не знаю. 

Лекс задумчиво переводит взгляд с фужера на замысловато сложенные салфетки.

Анна. Григ. Серж.

Разные люди, разные судьбы.

Григ доволен работой. Его энергии действительно хватает на всех. Серж мечтает о кругосветном путешествии, а заодно и о повышении. А Анна… Анна дорабатывает последнюю неделю перед увольнением. По собственному желанию.

- Анна, зачем ты увольняешься? Почему?

- Не могу, Лекс. Это не моё. Так скучно… И столько глаз…

- Куда ты теперь?

- Наверное, уеду домой.

- А Григ?

Что думает Григ? Что сделает? Удержит или отпустит? Ждёт их совместное будущее или же… Анну, похоже, мучают сомнения.

- Лекс, с Сержем ты можешь объехать весь мир.

- Мне не нужен весь мир. Мне нужен просто дом.

- Мне тоже.

Курильщики возвращаются, разговор обрывается. Только рука Анны всё еще касается чужого бедра. Лекс чувствует редкие поглаживания, как напоминание о невозвратном.

- Кто я для тебя, Лекс?

- Не знаю. Может быть, сестра?

- Сестра?

- Конечно. У меня нет родных братьев и сестёр. Но у меня есть ты.

Вечер. Вино. Блюз.

Из окна кафе видны купола собора, тонущие в колышущейся листве, как в море. А рядом из-за многоэтажки выглядывает край луны. И хочется отодвинуть это нелепое строение и увидеть её целиком, свободно плывущую над землёй. Безводную, холодную и одинокую, как душа сейчас.

Гор уехал в отпуск даже не попрощавшись. Они теперь враги. Ни слова. Ни взгляда. Он больше не приходит в их комнату, не пьёт кофе, качаясь на стуле, не подтрунивает над Ло, не пристаёт к Анне. И бывший стол Анны тоже пуст. Серж говорит, что скоро придут стажёры, но пока их нет.

- У нас не простая работа, Лекс. И зарплата оставляет желать лучшего.

- Но ты ведь работаешь. И Ло. И Григ.

- Ты тоже. Но профессиональное выгорание никто не отменял. Здесь три года – это уже хороший срок.

- Я здесь уже три года. Пора уходить?

Скоро уйдёт Анна, а вместе с ней и то время, что они проводили вместе. Уйдёт, канет в лету, забудется.

- Кто я для тебя, Лекс?

- Сестра моя. Любовь моя. Любовь.

Анна. Лекс. Гор.

Их связывает не работа и не совместное времяпрепровождение. Они по рукам и ногам связаны ревностью и обидой. И это им уже не изменить.

Серж рассказывает про очередной поход, Лекс делает вид, что внимательно слушает. Кроссовок под столом касается туфельки Анны. Рука дотрагивается до колена.

- Где ты собираешься отдыхать, Лекс? Гор опять уехал в свою Астрахань? А ты?

- Я не люблю Астрахань. Я уеду в Петрозаводск, или в Беломорск, или в Мурманск… 

Или… Куда глаза глядят. Хоть на край света. Серж подливает вино, достаёт смартфон, показывает фотографии, сделанные в каких-то пещерах. 

Красиво. Действительно очень красиво. Серж демонстрирует себя во всей красе, как павлин, распустивший хвост.

Но он не зовёт за собой, не предлагает провести отпуск вместе. Он просто интересуется, вежливо, мягко прощупывая почву, словно ведёт беседу с клиентом, а не с коллегой.

Лекс знает, что нравится Сержу, но это всего лишь симпатия. В ней нет искры, того огня, что была у них с Гором. И никогда не будет. А если вдруг и будет, то из этой искры не разгорится пламя. И зря старается Анна, приглашая их вместе то в кафе, то в совместные скитания по городу. И зря суетится Григ, уводя Анну подышать свежим воздухом на крыльце. Все эти телодвижения напрасны.

Серж не сравнится с Гором. Да и любое сравнение здесь бесполезно. Они слишком разные, но дело даже не в этом. Просто Гор стал родным, а Серж нет.

Так бывает. В одном человеке нравится то, что раздражает в другом. И то, что простишь одному, никогда не простишь другому.

Анна понимает это и шепчет, снова почти касаясь губами уха.

- Лекс, позвони Гору.

- Зачем?

- Просто так. Позвони. Сделай первый шаг.

- Не могу. Я не знаю, что от него ещё можно ожидать. Я не могу ему больше доверять.

- Позвони.

Луна уже не выглядывает из-за многоэтажки. Она висит над куполом собора, освещая и сам купол, и крест, и листву деревьев.

Они выходят на улицу, идут вдоль набережной.

- Приезжай ко мне завтра, Лекс. 

Прощаясь, Анна крепко обнимает и долго не отпускает.

- Приедешь?

- Хочешь, чтобы Григ ревновал?

- Он не станет ревновать к тебе. Приедешь?

- Да.

- А Гору позвонишь? 

- Позвоню. Завтра.

Сообщение приходит в тот момент, когда Григ ставит на стол привезённую курьером пиццу. 

«Егор умер вчера. Инсульт. Похороны в четверг.»

- Лекс!

- Лекс?

- Лекс…

Шум в ушах. Нет, не шум, а бешенный стук собственного сердца. Перед глазами словно опускается туманный занавес. Ноги сразу сделались ватными и неудержимо дрожат колени. Рот открывается, но звука нет. 

- Лекс, ты что?

Ло хватает за плечи, начинает трясти. Потом переводит взгляд на телефон и тут же начинает всхлипывать, отвернувшись к стене. 

- Гор! Нет, не может быть! Этого не может быть!

Григ подходит и обнимает за плечи. Серж берёт за руку, говорит что-то. Лекс видит, как двигаются его губы, но ничего не слышит. В голове туман. 

Телефонный звонок раздаётся совсем некстати, но Серж реагирует быстро. Лекс благодарно кивает и освобождает ему своё кресло, направляясь к выходу.

- Я сейчас…

В коридоре пусто. Со двора доносится смех. В туалете пахнет хлоркой и дешёвым парфюмом. Холодная вода помогает собраться с мыслями и Лекс долго стоит над раковиной, умываясь. Сердце обливается слезами, а глаза сухие. И в горле застыл комок.

Гор! Как ты мог уйти так рано? Таким молодым! Как?

Есть болезни, не щадящие даже молодых, даже детей. Но всегда кажется, что несчастье может случиться только с кем-то посторонним, с чужим. Кажется, что оно обойдёт стороной и никогда не постучится в твою дверь. Но… Гор! Ох, Гор…

Спина упёрта в сиденье, педаль – в пол. Справа мелькают столбы фонарей. Лекс не смотрит на спидометр. Взгляд только вперёд, туда, где заволакивается чёрной тучей небо. Боль в груди постепенно затихает, сменяясь ощущением холода. Гор! Гор…

Крупные капли падают на стекло, оставляют неровный след. Гроза где-то рядом. Ещё пара километров, и стена дождя обрушивается на мчащийся по шоссе одинокий автомобиль. И вместе с дождём текут слёзы. Медленно, по щекам, одна за другой. Капают с подбородка, застилают глаза. И Лекс убирает ногу с педали. Машина тормозит медленно, неохотно. А ливень усиливается. Молнии прорезают небо огненными косыми стрелами. Лекс закрывает глаза, опуская голову на руль. Хочется выть. А ещё хочется выйти из машины и встать прямо здесь, под дождём, словно тоже рыдающим над любимым. 

Дворники отключены и больше не скрипят. Лекс сидит словно в пещере под водопадом, вглядываясь в мглу за окном. Дождь. Одиночество. Боль. И снова звонит телефон. Анна почти кричит, в голосе слышится истерика.

- Лекс! Почему ты не берёшь трубку? Ты где, Лекс?

- Где? Не знаю.

- Что? Лекс!

Дождь на несколько секунд стихает и слева от дороги начинают проступать контуры здания. Белые стены, зелёная кровля, высокие стрельчатые окна. Храм.

Лекс выходит из машины и бежит к воротам. Покорёженные створки висят на ржавых петлях. В окнах нет стекла, а дверь снята с петель и стоит рядом. Но это действительно храм и Лекс входит в него, как в убежище. Боль потери, как и разгулявшаяся стихия, осталась за порогом.

Телефон звонит снова.

- Лекс! Где ты, Лекс? 

- В храме. 

- В каком ещё храме?

- В заброшенном, слева от дороги.

- Я сейчас приеду, не уходи оттуда!

- Нет, не надо. Ты не найдёшь его. Это далеко.

- Найду! Я за тобой ехал, пока дождь не начался.

- Что? За мной!?!

Анна не любит быстрой езды и Лекс знает об этом. Но если так… 

События последних часов всплывают, как во сне. Коридор, залитая солнцем автомобильная стоянка, пара слов мальчишке-курьеру, ещё недавно обнимавшемуся с Гором. И снова туман. Ключи, выпадающие из дрожащих рук. И знакомая фигура, маячащая где-то справа. Анна? Значит не показалось, действительно Анна.

На телефоне около двадцати пропущенных звонков. Один от Ло, два от Сержа, три от Грига. Все остальные от Анны. 

- Анна, не сворачивай никуда. Не спеши. У меня машина на обочине осталась…

- Да вижу уже. Вижу.

Ливень стихает и возобновляется с новой силой. Сквозь шум воды прорывает знакомый голос.

- Лекс! Чёрт тебя побери! Лекс…

Анна обнимает порывисто, сильно, до боли в рёбрах.

- Какого чёрта, Лекс? Ты в своём уме? Су…

Анна не умеет ругаться. Просто не умеет. Лекс улыбается, слушая её ругань.

Они стоят обнявшись в центре пустого, отданного на разграбление людям и стихии полутемного храма. Плитка пола растрескалась и отковыряна, стены замазаны белой краской, в углах кучи листвы. И только на потолке, сквозь облупившуюся побелку проглядывают нетленные лики святых.

- Лекс…

- Анна… Спасибо.

Мокрая одежда прилипает к телу. Волосы растрепались и спутались. В храме гуляет ветер. Согревает лишь тепло родного тела. Уткнувшись в плечо Анны, Лекс постепенно приходит в себя.

- Анна, Гор… Мы ведь так и не поговорили.

Странно. И страшно. И так трудно признаться себе в собственной трусости. И глупости. Можно было позвонить раньше, ещё неделю назад, но… Это вечное но. И вот теперь звонить некому.

Дождь закончился. Воздух наполнен влажной прохладой. Капли блестят на крапиве. Они выходят на каменный двор, держась за руки обходят своё каменное убежище, поднимаются на холм. Храм, словно гигантская бабочка, раскинулся в низине. Приземистый, с зелёной кровлей, он тонул сейчас в подступившем со всех сторон лесу. 

Анна сжимает руку.

- Лекс, не делай так больше. Не убегай. Я не переживу, если ты… Если с тобой… - Голос дрожит, запинается. – Давай вернёмся назад? Домой. Ко мне. Или к тебе. Но только назад. Хорошо?

Будильник отключён, но организм приучен просыпаться вовремя. Как обычно. Только сегодня всё не так. Безмятежность сна рушится перед воспоминаниями о случившимся. Сердце сжимается и перестаёт биться. Лекс замирает на секунду и вздрагивает, почувствовав присутствие за спиной постороннего.

- Ты кто? – голос со сна охрип.

- Пф… - из-под одеяла выныривает тёмная голова. – Дед Пихто и бабка с пулемётом! Что, совсем ничего не помнишь?

- Ты!

Вчера они вернулись поздно вечером, почти ночью. Долго сидели на кухне, допивали оставшийся с какого-то праздника ликёр. Потом… Нет, они просто уснули, обнявшись, прижавшись друг к другу. Ни воспоминаний, ни слёз. 

- Лекс, ты всегда так? – Анна гладит лежащую поверх одеяла чужую руку.

- Как?

- Сбегаешь, как вчера.

- Нет. Не всегда. Просто… Просто было очень больно.

Анна кивает и придвигается ближе. 

- Я и представить не мог, что ты можешь так гонять. 

- Зачем ты вообще за мной поехал?

- Не знаю. Просто поехал.

- Не делай так больше. Слышишь?

- Это ты так больше не делай! Никогда! - Немигающий взгляд проникает в самое сердце.

- Анна… Хорошо.

Через полчаса на кухне Анна наблюдает, как Лекс готовит яичницу.

- Лекс, тебе надо поменять причёску. 

- Ага. Подстричься наголо. 

- Нет. Наоборот. Отрастить.

- Ты ещё косички мне заплети.

- Хм…

Безупречный порядок на кухне резко контрастирует с художественным беспорядком в комнате. Анна останавливается перед открытым шкафом.

- Лекс, у тебя фен где?

- Да нет его. Сломался.

- Как это нет?!

- А зачем? Что мне им сушить?

- Хм…

Анна плюхается с размаху на диван, потом вдруг спохватывается, садиться аккуратно, запахивая полы халата. Она явно не в своей тарелке.

- Лекс, а утюг есть?

- Есть.

- Где?

-Там.

- Хм…

После вчерашних приключений собственная одежда, мокрая и грязная, ещё не выстирана, и Анна с интересом рассматривает содержимое чужого гардероба.

- Лекс! Как можно такое носить? Это же… Это совсем не модно!

- Зато удобно! Платьев не держу, выбирай брюки.

- Пф-ф…

Пока Лекс моет посуду, Анна придирчиво изучает своё отражение в зеркале. Ещё секунда, и пудра летит назад, в недра сумки. Вслед за ней отправляется любимая помада и тушь. Сегодня они неуместны.

Во двор они выходят вместе, и Анна впервые чувствует огорчение от того, что им никто не встретился. Уходить не хочется, но и оставаться неудобно. Найти подходящий предлог не получается.

- Лекс, хочешь, я поеду с тобой?

- Далеко?

- На похороны.

- Нет, Анна. Я не поеду.

- Почему?

- Егора похоронят в Астрахани. Он родился там. И потом…  Я ведь ему никто.

- Как это никто? Да хотя бы коллега!

- Хотя бы… Нет, Анна. У него там другая любовь была. 

- Он говорил тебе?

- Да. Сказал однажды.

- Понятно.

Двойная жизнь. Двойная ложь. Анна понимает, но не может поверить. Не может принять. И в очередной раз ужасается тому, что некоторые секреты открываются только со смертью своего хозяина.

- Лекс, куда ты сейчас?

- Не знаю. Просто хочу пройтись. 

- Просто пройтись? Ты бродяга, Лекс. Я пойду с тобой.

Они впервые идут по городу днём. Под руку, иногда держась за руки. 

- Лекс, я договорился по поводу тебя. Заведующая разрешила уйти в отпуск раньше.

- Спасибо. Но это зря. У меня всего одна смена осталась. Завтра.

- Не глупи, Лекс. Ты сейчас не в лучшей форме. Отдохни.

Да, Анна права. Легко заполнять журнал или писать отчёты. Но это лишь один процент от их рабочего времени. Звонки могут быть разные, и сейчас Лекс может не справиться. Собственная боль, иглой застрявшая в сердце, как семя, даст свои всходы позже. Лишь тот, кто терял, поймёт потерю другого и сможет помочь. Но позже, не сейчас. Личное горе ещё слишком ощутимо.

- Где ты собираешься отдыхать, Лекс?

- Не знаю. Где угодно, где есть море. 

- Возьми меня с собой.

- С собой? А как же твоя работа? Как же Григ?

- Работа? Меня же уже уволили. А Григ…

- Что? Поссорились?

- Нет, не поссорились. Просто… Он свою страницу не закрыл, и я прочёл переписку. Случайно.

- Переписку? С кем?

- С девушкой. С одной милой девушкой. Они уже давно общаются.

- С девушкой? Но ведь он… и ты…

- Лекс, я его понимаю. Он просто хочет иметь нормальную семью, детей. Это нормально.

- А ты? Ты ведь можешь иметь детей?

- Теоретически, да. Но ведь не от него же!

- О, прости. Это я так, не подумавши.

- Да ладно…

Они идут молча, сворачивают в переулки, пересекают проспекты. И рука крепче сжимает чужую руку. На набережной они расстаются.

- Лекс, я зайду к Григу, заберу кое-что. А потом вернусь и закажу гостиницу. Хорошо?

- Да.

Солнце палит немилосердно. После недавней грозы опять пришла сушь. Григ снова включает вентилятор, распахивает настежь окно. Ло обмахивается веером.

- А где Лекс? Уже в отпуске?

- Да. Начальство разрешило взять пораньше, в связи с событиями…

- Хм… Везёт же некоторым! – Ло кидает веер, достаёт зеркало. – Я тоже так хочу.

- Что бы кто-то и у тебя умер? – уточняет на всякий случай Серж.

- Нет! Чтобы пораньше дали!

- А…

Серж вертит в пальцах зажигалку, наблюдает за Григом. Коллега выглядит сегодня мрачным.

- Григ, как у тебя дела? Как Анна?

- Нормально.

- Уволилась окончательно?

- Да.

- Дома сидит?

- Нет, уехала. 

- Вы что, поссорились?

- Нет. То есть да. Немного.

- Ну вот! А что случилось-то? 

- Да.. Потом, Серж. Потом. 

Есть вещи, которые не стоит обсуждать при женщинах. Но есть вещи, которые Григ не хочет обсуждать при Ло. И он терпеливо ждёт. Через полчаса Ло уходит на перекур.

- Серж, как у тебя дела? Как Лекс?

- Лекс? Ну… Всё пока сложно.

- Сложно? Но ты и не пытаешься!

- Ты прав. Не пытаюсь пока. Знаешь, с трансгендерами вообще проблематично.

- С кем?! А кто это у нас ещё трансгендер? Лекс? Да Лекс такой же трансгендер, как ты балерина! Ты позвони лучше сегодня, пригласи…

Ло возвращается неожиданно рано и разговор обрывается. Серж молча кивает Григу и набирает телефонный номер. В ответ – длинные как вечность гудки.

Вечер. Накрытый стол. Горячая еда. 

Анна на секунду останавливается в прихожей, а потом идёт в ванную. Холодная вода позволяет быстро справиться с накатившими эмоциями. Лекс стоит за спиной.

- Анна, что случилось? Его не было дома? Он не отдал тебе вещи?

- Нет.

- Что нет?

- Он был дома. Но он был не один. И я не стал…

Вечер. Тепло и уют дома. И номер на двоих на неделю в гостинице одного из северных приморских городов. 

- Я возьму с собой твой свитер, Лекс? – Анна устало опускается на диван, закутывается пледом. В комнате тепло, но по телу бегут нервные мурашки. 

- Конечно. Он идёт тебе.

Через полчаса, дождавшись, пока Анна заснёт, Лекс осторожно выскальзывает из квартиры и бежит на улицу к телефонному автомату. Несколько гудков, и слышится голос  женщины.

- Алло! Алло, говорите! Алло! Вас не слышно! Алло…

Лекс отстраняется, изо всех сил зажимая ладонью телефонную трубку, вслушиваясь в знакомый голос. В голос Ло.

(Арсен Петросов - Кайфуем.)

Ло. Григ. Анна.

Ло. Почему там Ло? Зачем там Ло? Зачем?

Лекс выпускает трубку из рук и та виснет на проводе. Секунду спустя в ней раздаются короткие гудки – Ло устала взывать в пустоту. И Лекс уходит прочь.

Улица пуста, освещённая светом луны и редких фонарей между деревьями. Впереди купала собора и стены монастыря. Тишина. Покой. Вечность. Лекс медленно подходит к стене и прижимается лбом к древним камням.

Происходящее не укладывается в голове, и так хочется сесть в машину и лететь куда глаза глядят, в никуда. И не думать ни о чём и ни о ком. Но обещание, данное Анне, дано сознательно, и Лекс возвращается назад, домой. 

В квартире тоже тихо. Анна спит, укрывшись с головой одеялом, словно отгородившись ото всего мира. Лекс раздевается в темноте и аккуратно ложится рядом, обнимая за плечи, утыкаясь лицом в густые, сладко пахнущие волосы. 

Анна… 

Что же должен чувствовать человек, приходящий домой и обнаруживающий любимого в чужих объятиях? Что? И как вынести это, как пережить обман? И что чувствует обманувший? Последнее Лекс знать не хочет. Ненависть к Григу, ещё час назад полыхнувшая синим пламенем, стала заметно остывать, сменяясь безразличием. 

Григ не стоит Анны. И ненависти он не стоит. Как и Ло. 

Лекс целует Анну в шею, в плечо. Невесомо, чтобы не разбудить. Прислушивается к ровному дыханию. Вспоминает давний разговор.

- Кто я для тебя, Лекс?

- Сестра моя. Любовь моя. Любовь.

- Любовь моя. Моя… Мой.

Шёпот еле слышен, но Анна всё-таки просыпается.

- Лекс, ты? Ты где… Куда…

- Тц-ц… - Лекс целует в губы. – Спи. 

И Анна послушно закрывает глаза. А Лекс любуется длинными ресницами, тонкой линией нежных губ. 

Сердце сжимается от негодования и бессилия. И слова застревают комком в горле. Как странно! Если бы кто-то позвонил сейчас и рассказал свою похожую историю, нужные фразы  наверняка бы выплеснулись наружу, чтобы поддержать, утешить, ободрить. Но это случилось не с кем-то, это случилось с Анной. И от этого больнее и тоскливее в десятки раз. И Лекс молчит, только ещё нежнее становится взгляд, ещё ласковее касания.

Сна нет. Вместо него перед внутренним взором проносится вся жизнь. Беззаботное далёкое детство, летние каникулы в деревне на берегу реки. Песни у костра, старинные легенды и ещё оставшиеся в этих краях языческие обряды будят воображение. Вспоминается и полудетская мечта – вернуться когда-нибудь сюда, на высокий берег реки. Обновить старый дом, покосить лужайку, собрать корзину душистых яблок в саду. И больше никогда никуда не уезжать. Никогда…

И вновь вспоминаются слова древней песни-обряда:

"Мать-Земля, заступись за меня… Заступись…"

Сквозь туман воспоминаний вдруг явно проявляется серьёзное лицо Гора. Он здесь, рядом. Всё видит, всё слышит. И Лекс сбивчиво пытается рассказать ему и про Анну, и про Грига, и про Ло. Гор молчит, только морщинка между бровей становится глубже. 

Гор… Орудие в чужих руках. Помощник в делах сердечных. В чужих делах. В чужих…

Утром Анна долго не выходит из ванной, а потом старательно прячет глаза под спутанной чёлкой. Лекс подходит, обнимает сзади.

- Анна, я знаю всё.

- Всё?

- Про Ло. И про Грига.

- А…

Минута гнетущей тишины сродни вечности.

- Лекс, у Ло ничего не было с Гором. Они всё это специально придумали, чтобы Григ ревновал. Я прочитал в их переписке.

- Придумали? Специально? Зачем? И он поверил!?!

Зачем? Почему? Лекс не понимает, а Анна не сможет объяснить. Кажется, что мир уходит из-под ног. И единственное, что ещё держит, что не позволяет сорваться в бездну отчаяния – это глаза напротив.

- Лекс, я уже заказал билеты на поезд. Пора собираться.

- Хорошо. Только… Мне кое-что надо с работы забрать.

- Нет, сначала мы идём в магазин. Мне ехать не в чем.

Поход по торговому центру оборачивается настоящим испытанием. Анна привлекает внимание мужчин, особенно южан, и Лекс начинает нервничать и злиться. 

- Чёрт бы их побрал всех!

- Ты ревнуешь, Лекс?

- Ревную! Пусть они так на своих женщин смотрят!

Анна хитро улыбается и сворачивает в отдел белья. Шёлк, хлопок, кружево.

- Хм… И тебе в этом удобно? – Лекс скептически рассматривает прилавок.

- Не очень, если честно. Но можно подобрать… Тебе нравится?

- Нет. Я предпочитаю что-то более… целомудренное.

Анна хохочет.

- Лекс! Ты и целомудрие не совместимы!

Когда всё необходимое для поездки куплено, Анна вдруг останавливается перед витриной с парфюмерией.

- Лекс, тебе какой запах нравится?

- Твой.

- Мой? Правда? А другие?

- Ты же знаешь, я не особо в этом разбираюсь.

- Зато я разбираюсь. – Анна перебирает пробники. – Тебе мог бы подойти вот этот.

- Golden Secret? – Лекс вдыхает аромат цитруса и кедра. – Почему он?

- Огонь и страсть. И ещё нежность. Это твоя стихия, Лекс.

Сегодня у коллег дневная смена. Звонков почти нет. Григ сидит, уткнувшись носом в монитор. Ло полирует ногти. Серж заполняет журнал. Лекс делает глубокий вдох и открывает дверь.

- Привет, ребята. 

- О, Лекс! – Григ реагирует слишком бурно. – Какими судьбами? Ты же в отпуске?

- В отпуске. Только вещи ещё здесь.

- Так ты только за вещами? – Серж подходит, улыбается смущённо. – Я звонил тебе. Может быть сходим куда-нибудь?

- Может быть сходим. Но не сегодня. У меня поезд завтра вечером.

- С кем едешь? – у Ло подчёркнуто безразличный вид.

- С подругой.

- Хм… Неожиданно. Не знала, что тебя привлекает женское общество.

- Знаешь, пол для меня вообще не имеет значения.

- Правда?

Фразы ни о чём. Пустой разговор, обрывающийся на полуслове. В воздухе разлито напряжение. Забрав личные вещи из ящика стола, и послав коллегам воздушный поцелуй, Лекс спускается в канцелярию. Решение, появившееся прошлой ночью, окончательно созрело и пересмотру не подлежит. Заявление пишется за секунду.

Секретарь хмурится и неуверенно откладывает его в сторону.

- Хотите уволиться? По собственному желанию? Вы хорошо подумали? У вас отличная репутация, вы - перспективный специалист центра.

- Я понимаю, но мне надо уехать. 

Секретарь вздыхает и достаёт личное дело.

- Вы работаете у нас уже три года. В таком замечательном коллективе, с такими ребятами! И всё-таки уезжаете?

- Да. Так получилось.

- Директора сегодня нет, но я положу на стол. Эх… - читает дату. – Первым днём отпуска хотите? Жалко. Очень жалко. Команда у вас там хорошая. Ларочка – очень приятная девушка, умная. И Сергей хорошо в коллектив вписался. Красивый парень. А про Григорьева Пашеньку вообще молчу – настоящая находка. Говорят, у него отношения с Ларочкой, да?

- Не знаю.

- Скрывают, значит? Ну, правильно, правильно. Помню, Антон ещё у вас там был какой-то. Видела пару раз – ничего примечательного.

Лекс молчит и словоизлияния прекращаются сами собой.

Заявление отдано. Шаг сделан. Назад дороги нет.

Григ догоняет уже на стоянке. Нервно потирает руки.

- Лекс, извини, что спрашиваю. Анна у тебя?

- Да.

- Мне надо поговорить с ней. С ним.

- Не надо, Григ. Всё и так понятно. Просто привези ему его вещи. Сегодня привези. Ко мне. И не звони в дверь, отправь сообщение.

Лекс смотрит прямо в глаза. Уверенно, спокойно. В голосе сталь. 

- Лекс, я не думал, что когда-нибудь мы с тобой будем делить какого-то любовника. Я бы не хотел вот так…

- Не какого-то любовника, Григ.  Не просто какого-то.  А делить я никого не собираюсь, ты от Анны уже отказался.

- Понятно…

Понятно? Что тебе понятно, Григ? Хочешь сидеть на двух стульях? Тянешься к Ло, но не хочешь терять Анну? Но они не совместимы, Григ. И ты понимаешь это. Так сделай уже окончательный выбор. Признай свои ошибки и отпусти. И пусть всё идёт уже так, как идёт. Вот только чужая боль уже давно стала собственной. И Лекс старается уйти побыстрее, прикидывая на ходу, как Анна воспримет информацию об увольнении. Наверняка не одобрит.

- Лекс! Ты в своём уме? Какое заявление? Ты о чём? – Анна мечется по комнате, размахивая руками. – Лекс! Это же не из-за меня, надеюсь? Не из-за них?

- Нет, не из-за них. Из-за Гора. Я… Мне кажется, я всё ещё слышу его шаги в коридоре, смех во дворе. Жду, что он выйдет мне навстречу из-за угла. И я не могу так больше. Не могу. Я с ума сойду.

- Прости. 

Анна садится рядом, Лекс опускает голову ей на плечо. Анна гладит по голове, поправляет растрёпанные волосы. И, увлёкшись, целует в ухо. Дыхание сбивается. Лекс вздрагивает.

- Ты что?

- Что-что… - Анна смущённо отстраняется. – Я не могу так больше! Две ночи под одним одеялом спим и… Я всё-таки мужчина!

- Правда?! – Лекс смеётся, в глазах появляются озорные искорки. – Какая неожиданность! Знаешь, тогда мне не стоит называть тебя Анной. А Антоном не хочу. Может, просто Ан?

- Ан? Как самолёт?

- Ага.

- Ну ладно. Тогда приготовься, я пикирую!

Через час, когда Лекс выходит из ванной, Анна всё ещё блаженствует на кровати, жмурясь на вечернее небо за окном. Лекс выпивает до дна, но усталости нет. Только умиротворение и тихое блаженство. И не важно с кем сейчас Григ, а с кем Ло. Есть только погружённая в сумерки маленькая комната, закат за окном и тонкая фигура в дверном проёме, обёрнутая в полотенце, как в мантию. И, кажется, что нет никого и ничего дороже. И весь мир сузился до этой комнаты.

- Лекс, можно я останусь у тебя?

- Оставайся. 

Сообщение от Грига приходит за полчаса до полуночи. Лекс открывает дверь. На лестнице никого, а под дверью стоит небольшая спортивная сумка. Лекс молча задвигает её под тумбочку в прихожей и ещё некоторое время стоит у двери, прислушиваясь к удаляющимся звукам шагов бывшего коллеги и, возможно, друга.

Утро отъезда спокойно и лениво. Вещи собраны. Билеты лежат в прихожей у зеркала. Остались последние приготовления. Лекс возится на кухне, а вернувшись в комнату, застаёт Анну в одной белоснежной блузке с кружевными вставками на рукавах и груди. Сердце замирает в предвкушении.

- Нравится? – Анна хитро прищуривается.

- Нравится. Ты в этом поедешь?

- Нет! Это я так. Для тебя.

- Для меня?

Лекс подходит и медленно опускается на колени, заворачивает край одежды, гладя обнажённые бёдра. Анна не избалована подобными ласками. Стыд и наслаждение приходят одновременно, и Анна бессильно прижимается спиной к стене, запрокидывая назад голову.

- Лекс! Лекс… Ле-кс…

В ответ лишь одобрительное урчание:

- Угу…

(Ю. Левитанский)

Полнолуние. Штиль. Волнорез. И две одинокие фигуры, сидящие, обнявшись. Одна повыше, с длинными, спутанными ветром волосами, прижимает  к себе вторую, уткнувшуюся в поднятый воротник толстовки. В этих краях даже в середине лета не жарко.

Лекс задумчиво разглядывает серебристую морскую гладь. Как же всё начиналось когда-то… Детство, юность, зрелость. Мечты о далёких путешествиях, невиданных странах. Мечта объехать весь мир. Что осталось от тех дней? Холодное море у ног, звёздное небо над головой и тёплые объятия близкого человека. А ещё неприятное чувство полёта в неизвестность, словно они, убегая от опасности, сбились с пути, но всё ещё продолжают бежать. В голове пусто. Никаких планов на будущее, даже отдалённое. И полная свобода действий. И призрачный блеск воды на камнях.   

- Лекс, мы найдём работу. Когда вернёмся. Мне тётка обещала помочь.

- А мне Серж звонил. Он в другой центр переходит, говорил, там требуются специалисты нашего уровня. Спрашивал про тебя, просил приехать на собеседование. Поедешь?

- А ты?

- Поеду.

Анна утыкается носом в жёсткие, взъерошенные волосы, целует в ухо. Лекс поворачивает голову. Без косметики Анна выглядит ещё моложе. Под северным солнцем быстро загораешь, кожа обветривается, становится грубее, но Анна не жалуется. 

Днём в их странной паре верховодит Лекс, а ночью… Скромность и застенчивость исчезает вместе с последними лучами солнца. Анна отдаётся любви, каждая ночь как последняя.

- Я не буду тебя удерживать, Анна. Только не молчи, если вдруг встретишь своего Ромео, хорошо?

Анна отрицательно качает головой.

- Мне хорошо с тобой, Лекс. Ты принимаешь меня таким, какой я есть. Но если я вдруг тебе надоем… 

- Не надоешь. Мне ты не надоешь.

- Хорошо. Просто не прогоняй меня, ладно?

- Ты – часть меня. Я не могу тебя прогнать.

Часть души, часть жизни. Самая неожиданная часть.

- Лекс, Серж как-то говорил, что он тебя боится. Смешно, правда? Но я его понимаю. Ты – сильный человек. Ты не боишься выглядеть глупо, тебе всё равно, что о тебе подумают другие. Ты просто идёшь своим путём, просто живёшь так, как считаешь нужным. И ты надёжный человек, Лекс. Мне хорошо с тобой.

- Ты мне как всегда льстишь. Но мне приятно. А про свой путь… Знаешь, ещё в юности, мне хотелось побывать везде. Попробовать море разных профессий. А любимым предметом в школе была география. И вдруг учитель говорит, что есть место, куда я никогда не смогу попасть. Никогда… Путь не всегда приводит к желанной цели. Выше головы не прыгнуть.

- Какое это место?

- Афон.

- Ого! Ничего себе! Никогда бы не подумал бы… Ты и монастырь…

- Помню, не совместимы. Каюсь.

- Не в этом дело. Просто… За мной никто не ухаживал так, как ты. И никто меня так не целовал. И… Мне очень понравилось, как мы занимались любовью на волнорезе…

- Экстремал хренов!

Анна смущённо улыбается и Лекс понимает, что этот задорный блеск в глазах, эта улыбка стоят того, чтобы согласиться и не на такие фантазии. 

- Не бойся, в монастырь я не уйду. Я слишком люблю жизнь. Но ты прав, назвав меня когда-то бродягой. И не только ты…

Вспоминается старый дом в рыбацком посёлке, заросшие иван-чаем пустоши и старик-рыбак, которого местные старожилы отчего-то называли шаманом. Он почти всегда улыбался и ко всем обращался по отчеству, смешно переставляя буквы.

- Ты ещё приедешь сюда, Лександровна. Ещё приедешь. И не одна. Ещё свидимся, Лександровна. Ещё свидимся… Эта земля не отпустит тебя. Помни об этом и обещай вернуться. 

- Обещаю.

Ветер усиливается. Небо затягивается лёгкой предутренней дымкой. Северные летние  ночи коротки, приближается рассвет.

- Анна, мне перед возвращением надо будет съездить в одно место. Там жили мои бабушка и дедушка. Я обещала. Ты можешь поехать со мной, или…

- Я поеду с тобой, – Анна отстраняется на секунду. – Не надейся, Лекс, я не отпущу тебя. - А потом обнимает ещё крепче, шепча в самое ухо. – Глупая!