Первая кровь осени

Они немедленно завязали очередной бессмысленный философский спор. Мэтт не испытывал желания присоединиться. Стадию бесплодных умствований он оставил позади еще в ранние годы колледжа. К тому же терпеть не мог чувствовать себя «третьим лишним». А напряжение между этими двумя, больше похожее на неудовлетворенное влечение, было столь ощутимым, что Мэтту показалось: еще мгновение,  и он сможет его увидеть, в точности как Дэйв описывал в своих рассказах – в виде искр в воздухе, разноцветного тумана или черт знает чего еще. 

Ему подумалось вдруг, что своим появлением он предоставил этой парочке своеобразный повод. Тему для разговоров. Точку отсчета для системы "свой-чужой". Пока они втроем, приходится держаться в рамках приличий. Придуманных ими же ограничений. Вот уж не думал, что придется почувствовать себя этакой дуэньей при девице на выданье!

Но тогда ему стоило бы освоить еще и искусство вовремя исчезать.

 - Пожалуй, пойду прогуляюсь, - поднимаясь со стула, он вложил в эту фразу все жалкие крохи своего актерского таланта, чтобы она прозвучала как можно более естественно и нейтрально.

 - Не можешь подолгу сидеть на месте, а? – Лиэн окинула его изучающим и уже привычно насмешливым взглядом.

 - Все не оставляю надежды найти работу, - пояснил Мэтт. – Парень из паба обещал помочь с этим. А еще слышал, что рыбакам могут понадобиться лишние руки. Ну, тем, что на Чертовых камнях.

 - Брось, это вовсе не работа мечты, - сказал Дэйв, нехотя отводя жадный взор от выступающих над разрезом майки ключиц рыжей ведьмы. – Тем более, сейчас не сезон.

 - Что ж, по крайней мере, прогуляюсь. Узнаю, наконец, где заканчивается эта ваша бесконечная центральная улица, - улыбнулся Мэтт.

 - Да ладно тебе. Оставайся, скоро вот и пирог будет готов, - широко распахнутые глаза Лиэн сияли такой непритворной заботой, что он не выдержал, сморгнул и отвернулся.  

Пирог и странная атмосфера почти семейного обеда. Он не заслуживал этого. Он не заслуживал семьи. Даже иллюзии ее. У него уже была семья, он разрушил ее, собственными руками. Приходил домой невменяемым, пугал дочерей безумным взглядом с расширенными зрачками… что еще он мог делать в том зыбком беспамятстве, господи? Что он сделал, почему Мэл была в такой ярости, что сдала его собственным коллегам? Почему так настойчиво запрещала ему приближаться к ней теперь… Он все сделал, как она просила – убежал на противоположный край острова. Что теперь?..

 - Мэтт? – встревоженный голос Дэйва вернул его к реальности.

 - Что? Просто пойду прогуляюсь. Не беспокойтесь за меня, ради бога. Эй, а вас вообще можно оставлять наедине? Не натворите каких-нибудь глупостей?

 - Разве только объедимся пирога, - подмигнула ему Лиэн, а Дэвид с почти непритворной грустью произнес:

 - Нет, все глупости мы отложили на весну…

Кажется, рыжей ведьмочке его слова пришлись не по душе. А может, вся эта история с весенним ритуалом и связанным с ним запретом была наспех скроенной попыткой набить себе цену в глазах перспективного ухажера? О, женщины… 

Он говорил себе, что не станет завидовать. Зависть – один из демонов, разрушающих нашу психику, так утверждал кто-то из врачей на групповых сеансах терапии, куда сгоняли всех, даже тех, кто давно уже закрылся на все замки внутри черепной коробки, стал «овощем», разве что ходячим. Мэтт к таковым не относился, и даже когда от таблеток его голова словно бы заполнялась вязкой серой кашей, речи терапевта все равно пробивались сквозь эту субстанцию.

Но все-таки порой эти голубки его раздражали. Как и пара, подвозившая его по пути сюда. Слишком увлечены друг другом, слишком...

Острая игла тревоги кольнула в подреберье, стоило ему отойти от дома едва ли на десяток шагов. Ощущение чужого взгляда накрыло ледяной волной прежде, чем оформилось в связный образ.

Кто-то следил за ним, но откуда? Окрестные холмы просматривались слишком хорошо. Разве что из окон дома… но и то он заметил бы силуэт, прильнувший к стеклу. А окна оставались темны и пусты.

Мэтт нервно огляделся. Конечно, было искушение списать все на расстроенные нервы. Некоторые копы любят превозносить до небес свою интуицию, он же никогда этим не грешил. Пока будешь уповать на интуицию где-нибудь в ночном патруле, к тебе подкрадется сзади псих с обрезком трубы, и привет… 

Но, с другой стороны, в мире, где возможны призраки и духи, как не уверовать заодно в предчувствия и знаки?

Тропинка под ногами раздваивалась. Широкая, натоптанная дорога к поселку - и едва заметное в траве ответвление, ведущее к руинам на холме. 

Две дороги, две деревяшки-руны на хрупкой девичьей ладони. Уходи и останься.

И до оговоренной встречи, как назло, еще больше часа.

А с башни наверняка ведь все местные пустоши – как на ладони… Если кто-то и правда следит за ним, ему придется показаться, если объект слежки исчезнет среди развалин.

 - Надеюсь, хоть при свете дня там не бродят фамильные призраки? – пробормотал Мэтт, сворачивая в сторону руин.

Прежний облик строения сложно было восстановить даже в воображении. Время и ветер изрядно потрепали его: от внешней стены остались лишь фрагменты, да отдельные валуны, заросшие мхом – то ли ими укрепляли стены, то ли они так и лежали здесь с последнего ледникового периода. Единственная уцелевшая башня, из окна казавшаяся высокой, в реальности едва ли тянула на несколько этажей. Впрочем, века назад это жилище вполне могло быть достойно главы какого-нибудь клана.

«Интересно, эти руины тоже дедово наследство? Или земля давно отошла государству? Черт. Дэвид – потомок древних аристократов. Звучит как анекдот».

Он кругом обошел башню, легко обнаружил вход – пролом в стене, и, заглянув внутрь, рассмеялся от неожиданности. Все перегородки и лестницы давным-давно рухнули вниз, превратившись в груду камней. Задрав голову, он увидел небо – далекое, точно со дна колодца.

Никто, никоим образом не мог зажечь огонь на вершине башни, потому что вершина как таковая отсутствовала. 

Но он ведь ясно видел здесь свет, когда смотрел из окна поздним вечером, всего-то несколько дней назад!

Может, кто-то развел костер на полу, и отсветы в верхних окнах…

Следов костра на камнях не было.

 - Призрачный свет… призрачного маяка…

Мэтт сам не знал, зачем бормочет вслух эту чушь. Для самоуспокоения?

 Обойдя развалины по периметру и периодически выглядывая в широкие щели-бойницы, он убедился, что пустоши по-прежнему пусты. Никто не показался на тропе.

Там, где раньше должен был быть внутренний двор, за куртиной колючего кустарника, обнаружился колодец. Похоже, что пересохший: брошенный камень упал с глухим стуком, не всплеском. Темнота на дне казалась осколком ночи, спрятавшимся в ожидании. Колодец… а башня – колодец перевернутый. Мужское и женское начало, фрейдистские символы. Мужское – разрушено, обветшало, потеряло опору. Женское… затаилось глубоко внизу. 

Ирландия, Эйре-Эриу – женщина, об этом древние легенды твердят однозначно. И как не надоели ей бесконечно терзающие ее мужчины, викинги и англичане, непременно с оружием в руках? 

Дэвид всегда был готов по-доброму посмеяться над его привычкой читать на дежурстве – конечно, не за рулем и не на вызове, но моментов, где нужно просто ждать, в их работе хватало, и Мэтт таскал с собой книги, а Дэвид заглядывал через плечо и глумился над случайно выбранной строчкой. Фрейд, помнится, привел его в восторг – столько поводов для шуток в духе «интерпретируй этот столб!» Забавно, что теперь именно он пытается донести свое мировоззрение до окружающих посредством написания книг… при том, что всегда утверждал – правды из книг не узнать.

Стоит рассказать ему об этих ассоциациях, с улыбкой подумал Мэтт. Пускай вставит в следующую книгу. Рассуждения о судьбах Ирландии в устах героя – это ж козырная карта, это здесь в почете, каждый первый, сидя за стойкой и приняв как следует на грудь, начинает…

Рядом с ним что-то было. Не «кто-то», а «что-то» - еще секунду назад он не поверил бы, что можно вот так, всем телом, до дрожи ощутить разницу. Не объект, но  присутствие; не существо, но движение.

 - Кто здесь? – вмиг пересохшее горло с трудом пропускало звуки, он едва не закашлялся.

Нечто приблизилось, и в голове будто сама собой возникла мысль: «Предупреди его».

«Кого?» - растерянно спросил Мэтт сам себя и только тогда сообразил: мысль не его собственная.

Ответом стало не слово, но ощущение: Дэвид. Его лицо промелькнуло в памяти, будто на мгновение выхваченное лучом прожектора из темноты.

- О чем? – он почувствовал необходимость говорить вслух. Просто чтоб отличать свои реплики от чужих.

 Если именно так у Дэвида происходило общение с духами, то следовало отдать должное его таланту рассказчика – он умудрялся превращать в длинный и связный рассказ ошеломляющий поток образов, передаваемых одновременно. Мэтту с непривычки было гораздо тяжелее. Из того хаоса, что на мгновение возник в его голове, сознание успело выхватить несколько фрагментов, и худо-бедно транслировать их в лаконичные реплики:

«Смерть ходит за ним по пятам», «Плохие люди идут за вами», «Уведи их отсюда».

 - А почему ты не скажешь ему? Он привык говорить с духами. Я же вообще с трудом понимаю…

Ответом ему стали – одновременно – ощущение, понятое им как «еще не время», нечто, трансформировавшееся в почти обиженное «он не желает меня слушать», и смех собеседника… собеседницы. Каким-то образом он понял, что с ним говорит нечто, имеющее женскую природу. 

«Когда придет время мне явиться на его пути, для него все будет решено» - для разнообразия, невидимая леди решила выразиться внятно, прежде чем исчезнуть. Миг – и ощущение  присутствия  исчезло. Только пустошь перед глазами, старые камни, в которых гуляет ветер… и колодец. Колодцы – священные места, к ним часто ходили за предсказаниями или исцелением от болезней…

«Просто семейный дух», - небрежно пояснил Дэвид тогда, увидев, как некто в белом плывет над землей.

 - А я-то тут при чем в ваших семейных разборках? – спросил Мэтт. Перед этим он, впрочем, предусмотрительно отошел от колодца, да и от развалин, на приличное расстояние.

Он прекрасно знал, при чем. В мешанине образов, уже испарявшихся из памяти, можно было ухватить пару-тройку причинно-следственных связей. «Плохие люди» шли не только за Дэйвом, но и за ним самим. Выйдя из больницы, рванув, вопреки всякой логике, к Дэвиду в гости, он стронул с места какой-то рычажок в гигантском механизме, привел в движение смертельную машину, и та набирала обороты, грозя раздавить двух наглецов, посмевших ей однажды противостоять…

Казалось, ноги вот-вот откажутся сгибаться в суставах, налившись дурной слабостью. Нормальная психосоматическая реакция, «откат» после выброса адреналина. 

Зря он, наверное, читал все эти популярные книги и статьи по психологии. Возможно, сейчас ему было бы легче, не знай он в общих чертах картину и симптоматику развития шизофрении. «Чужие» голоса в голове, как же. 

Что теперь, вера в духов или в собственное безумие? Выбирай, который из кошмаров должен сбыться.

Словно в тумане, он брел в сторону поселка. Мозг буксовал, повторяя одну и ту же фразу: «Плохие люди… идут за вами…» Словно обороты заклинившей шестеренки. Или кассетной бобины. А память, наматываясь на нее жеваной магнитной пленкой, подбрасывает ассоциации. «Плохие люди» - вроде тех, что приходили к нему в больницу?

…Загорелый мужчина, похожий на итальянца, смотрит на него в упор. 

«Сделка, которую вы сорвали, - губы незнакомца движутся будто бы сами по себе, лицо его остается непроницаемым. – Товар на много миллионов. Это слишком большой кусок, парень. Вы отчаянные ребята, я взял бы вас на работу без сомнений. Но без поддержки вы не потянете такой уровень. Здесь у нас не Дикий Запад; мы цивилизованные люди, в нашем мире тоже есть правила, соглашения. Кому вы собираетесь толкать товар в таком количестве, а? Я готов оценить вашу смелость и выкупить его по разумной, оптовой цене…»

«Не понимаю», - ответил Мэтт, тогда и сейчас. Тогда – вслух, сейчас – беззвучно шевеля губами.

Какой, к черту, товар? Они валялись на земле, стараясь не попасть хотя бы под «дружественный огонь» примчавшегося на вызов спецотряда. У них не было ни времени, ни возможности что-то забрать или спрятать. Дэвид все время был с ним, на виду… он даже не уверен был, что вызов не будет ложным, оттого и вызвал подкрепление так поздно – сначала хотел убедиться, что все действующие лица заняли свои места. Местные наркодельцы и их «иностранные партнеры». Катер, груженный товаром, подходит к причалу…

«Там был кто-то еще. Кто-то еще на воде… в воде?».

Он вспоминал, с усилием вытягивая из сопротивляющейся памяти новые детали. 

Когда началась стрельба, люди на катере стали кричать. Люди на причале – тоже… ругательства на трех языках, команды охране, это все было понятно и ожидаемо, но крики ужаса? Тела, падающие в воду? Бойцы, запакованные в бронежилеты и каски, широким полукругом разбегаются по территории, профессионально зажимая преступников в «тиски». Неужели это их выстрелы сбивают людей с ног, одного за другим? Вряд ли им приказано сразу стрелять «на поражение». Подавить сопротивление, захватить – но не уничтожить же всех подчистую? И почему никто не заведет мотор катера, что мешает им отстыковаться и уплыть?

Крики ужаса и боли, их слишком много. Будто кто-то еще стреляет исподтишка, со снайперской точностью «снимая» то одного, то другого преступника… стреляет со стороны воды? Но нет, тогда они не успевали бы даже вскрикивать…» 

Крики угасают в отдалении. Вокруг светлые стены палаты. Смуглый иностранец кладет перед ним что-то. Книга? Мэтт очень давно уже не читал ни строчки…

«Это какой-то код? Шифр? В книге зашифровано что-то, не так ли? Русалки, этот ваш фольклор… Что это значит? Кто на самом деле был осведомителем?»

«Не понимаю, о чем вы. Я не читал эту книгу».

«Так прочтите. А потом я вернусь и спрошу еще раз».

Так вот кто на самом деле принес тебе книгу. Главный поклонник Дэвида, похоже. Товарищ по книжному клубу, ха. Прочел сам – дай прочесть другому. Пусть тоже нихрена не поймёт.

А потом он вернулся, чтобы спросить еще раз?

Или ещё нет?..

Ощущение чужого взгляда вернулось, окатило ледяной волной. Мэтт огляделся. По-прежнему никого в пределах видимости. Пейзаж, уже ставший знакомым: холмы, кустарник и старые дома. Чем ближе к центру крохотного поселка, тем плотнее застройка, чем дальше в сторону спрятанной где-то за поворотом трассы – тем больше зазор меж домами, тем больше простора для отшельников вроде Дэвида или любителей возделывать местную каменистую и пересоленную почву в надежду что-то вырастить…

И снова перед внутренним взором замаячила изящная ладошка с двумя рунами на ней. Какую из версий мира ты выберешь?

Шалят нервы, обостренные общением с бань-ши – кажется, так они называют своих «семейных призраков»?

Или орет благим матом интуиция, обостренная тем же самым? 

А может, все это от начала до конца – игры больного разума?

Но если нет, то где скрыться от чужого пристального взгляда? 

Желание убежать, его неизменный спутник в последнее время, накрыло Мэтта с новой силой. Убежать с улицы, из поселка, из ситуации, от себя самого…

Страшно – беги, сделали больно – беги… всё хорошо, вокруг покой и любящие тебя люди – ещё страшнее, ведь это значит, скоро станет хуже, всегда становится хуже… чем жить со страхом потерять их, проще разрушить все самому – жизнь, карьеру, семью, брось всё и беги, на северо-запад, в сизый морок наркотического дурмана, в другой мир, другую жизнь, беги, БЕГИ

…улица выцвела. Это произошло так незаметно, так плавно, что некоторое время Мэтт еще списывал окружающую серость на необычайно плотные облака, вновь затянувшие небо. Но в какой-то миг сомнений уже не осталось. Стены из кирпича или песчаника, покосившиеся деревянные заборы или опрятные живые изгороди – все стало собственным бледным отпечатком на черно-белой фотопленке. Вывески, почтовые ящики, трава и листья – все будто припорошило мелкой серой пылью.

Черно-белый мир. В котором все мертвы. И, вероятно, даже сам Мэтт. 

Или преддверие, всего лишь возможность этого мира, острый край листа, который все-таки можно повернуть – и увидеть иной рисунок? 

Он быстро шагал по бесконечной серой улице, сунув руки в карманы и пытаясь не выглядеть полным психом. Хорошо, что навстречу никто не шел – пожалуй, слишком дико было бы увидеть сейчас человеческое лицо, лишенное живых красок.

Твой мозг просто издевается над тобой, парень. Но это далеко не самая странная штука из тех, на которые он способен. Просто перепутались нейронные связи, сигналы с рецепторов забредают не туда и теряются по дороге.

Говорят, некоторые с рождения видят звуки и обоняют цвета. 

Ты перестал видеть цвета или научился видеть их отсутствие? Истинное лицо мира, спрятанное за разноцветными фантиками иллюзии?

Мэтт поспешно миновал знакомую вывеску, стараясь не заглядывать в окна паба. Хотя там, кажется, было пусто и темно. Город вообще точно вымер в одночасье. Впрочем, где-то далеко слышался собачий лай. 

Он должен был дойти до конца бесконечной улицы.

Если ты умер, то именно там тебя ждет обещанный свет в конце тоннеля. И толпы малознакомых родственников. 

И Дэвид, потому что он мертв давным-давно, ты же помнишь похороны и

нет нет нет не думать эти мысли нельзя думать

Кто-то шел за ним следом, без сомнения. Мэтт не слышал шагов, просто окружающая серость стала сгущаться, превращаясь в тонкие, длинные, темные тени. Словно в спину ему и тем, кто его преследовал, бил яркий источник света. Тени плясали у него под ногами, уворачиваясь от наступающих на них потрепанных ботинок.

Не снижая темпа, он свернул в узкий проход между одним из домов и соседним забором, скроенным из высоких листов шифера. Проход, конечно, был тупиком, но места хватило, чтобы, прижавшись спиной к стене, дождаться, когда один из тех, кто отбрасывал тени, пройдет мимо, мельком скользнув по нему деланно равнодушным взглядом.

Рыбак, один из тех, пришлых, что щеголяют фирменными одеяниями отвратительного желтого цвета.

желтый желтый он не серый, нет

цвет безумия и болезни, цвет осени, но

бедная маленькая китаянка, что говорит тебе Фен-шуй о желтом цвете?

Вынырнув из проема, Мэтт впился взглядом меж лопаток уходящего вдаль массивного мужчины в прорезиненном плаще.

Он точно знал, какого цвета этот плащ.

От напряжения заломило в висках, но он смог разглядеть в сером пятне перед собой намек на грязно-песочный цвет; потом – на разбавленный серым цвет светлой охры, а следом и яркий, «кислотный» первоначальный его цвет.

И, точно плащ этот был некой точкой отсчета, остальной мир поспешил вернуть краски на место.

Словно жертва мифического крысолова с флейтой, Мэтт шел за рыбаком, боясь оторвать взгляд от цветного пятна перед собой, и лишь украдкой, боковым зрением рассматривал окружающее: вернулась ли зелень листвы, синева неба и прочие банальные, но столь необходимые сейчас основы бытия?

Только свернув вслед за ним на дорогу, ручьем обтекающую очередной холм, он увидел грязно-зеленую кромку океана и понял, что дошел до конца бесконечной улицы.

Дальше бежать некуда.

Он замер над открывшимся взгляду то ли обрывом, то ли крутым спуском. Вбок вела более пологая тропа – можно спуститься, не боясь свернуть шею, но есть ли смысл? 

Внизу, у пристани, покачивались разнокалиберные лодки. Несколько человек возились, растягивая на берегу сеть с крупными ячейками: похоже, искали, нет ли в ней прорех. 

Рыбак в желтом спустился, не оборачиваясь, и двинулся дальше по берегу. Мужчины у лодок проводили его неодобрительным взглядом. Потом один из них поднял голову – и Мэтт узнал Гэри, недавнего своего собеседника из бара. А тот, в свою очередь, узнал Мэтта и приветственно замахал рукой. 

Пришлось махнуть в ответ. Видя, что пожилой рыбак не сводит с него пристального взгляда, Мэтт вздохнул и принялся спускаться. 

 - Помощь нужна? – спросил он, окидывая взглядом развернутую сеть. 

 - Уже нет, - Гэри покачал головой. – Мы тут сворачиваем все. Консервируем, так сказать, до следующего сезона. Чтоб не побило волнами, вот так. Скоро вдоль побережья ни одной лодки не будет. Кроме этих… - он мотнул головой вслед ушедшему рыбаку из «конкурирующей фирмы». – Неужто ты с ними решил счастья попытать?

 - Я… - Мэтт покачал головой, пытаясь придумать что-то убедительное. – Я просто шатался тут, если честно. Осматривал окрестности.

Он на мгновение задумался, как должны выглядеть его метания по поселку со стороны загадочного наблюдателя. Пожалуй, доведись ему самому следить за подобным субъектом, он бы решил, что тот намеренно тянет время, дожидаясь определенного часа. Например, назначенного времени для встречи с подельником. 

Возможно, именно это давало ему шанс.

 - Хм. – На изборожденном ранними морщинами лице рыбака сложно было прочесть какое-то определенное выражение.

 - Что, не похоже? – спросил Мэтт. Пожалуй, чуть более сварливо, чем следовало. – В прошлый раз вы сказали, что я не похож на работника. Теперь я, выходит, и за праздно шатающегося лентяя уже не сойду?

 - Вот именно, - Гэри ткнул в него темным узловатым пальцем. – Сказать по правде, ты похож на человека в бегах. Готов сорваться и помчать галопом в любую секунду. Или не так?

 - Почему в этом городе у меня ощущение, что моя голова превратилась в стеклянную коробку, в которой каждый шарит, как ему вздумается? – Мэтт отвел взгляд. 

 - Ты считаешь себя очень сложным, вот почему, - Гэри усмехнулся. – Мы здесь имеем дело с простыми вещами, парень. Все мы в конце распадаемся на простые вещи, из которых сделаны. Грязь, вода и песок. И маленький кусочек неба, если верить проповедям отца Уилана.

 - Я все время бегу, - пожаловался Мэтт. – Но отсюда, похоже, бежать просто некуда.

 - Отчего же? Автобус ходит раз в три дня, делает несколько рейсов туда и обратно, смотря сколько желающих, - старый рыбак будто бы не заметил философского подтекста его реплики. – Сегодня в семь, например. На первой же станции можешь пересесть, и…

Он поднял какую-то корягу и принялся, кряхтя, чертить на мокром песке схему. Мэтт на мгновение прикрыл глаза, вспоминая карту автодорог, изученную им по пути сюда. Тогда ему показалось, что междугородние маршруты сюда не доходят. Но если действительно есть какой-то регулярный транспорт…

 - Это мой брат ездит, - подмигнул ему Гэри. – Он здесь не живет, поэтому вечером поедет обратно при любом раскладе. Скажи, что ты от меня, и он подкинет тебя просто так. А вот дальше, конечно, придется платить. 

 - Думаю, я найду где заработать десятку-другую, не беспокойтесь, - Мэтт улыбнулся. – Что, я настолько отчаянно выгляжу?

 - Для меня все вы, городские, как по голове стукнутые, - захохотал Гэри, хлопая его по плечу. – Да ты не обижайся, я так, по-дружески…

«Он сам не знает, насколько прав», - думал Мэтт, глядя на этого странного человека, так легко записавшего его в свои друзья.

Но, как бы сильно он ни устал, он должен бежать дальше.

Он думал об этом, возвращаясь в город, говоря с барменом, едва открывшим паб к вечерней «смене», таская под его руководством тяжелые бочки и бутыли в плетеных корзинах – из подвала по лестнице вверх, из подсобки за стойку. Мартин выглядел крепким парнем и вполне мог справиться сам, но, видимо, решил помочь странному приезжему и дать возможность заработать. Хотя бы на обратный билет. Работа для подростка или человека, в жизни не получавшего образования. Мэтт был почти счастлив, делая все эти простые вещи. Можно было отвлечься и не слушать внутренний голос, настойчиво твердящий: «Беги».

«Нас оставили в живых, чтоб мы привели их к пропавшему грузу… товару?

Мы были в безопасности, пока были врозь. Стоило нам сойтись в одной точке, и они зашевелились. 

Они думают, что у нас есть план. Думают, что мы наконец-то приступили к его осуществлению. 

Нужно отвлечь их. Увести за собой, туда, в большой и грязный город, где им самое место. Подальше от Дэвида и Лиэн, сидящих за столом со свежеиспеченным пирогом, от того хрупкого и невесомого, что зарождается между ними – золотыми искорками, сияющими нитями в воздухе, если верить некоторым «визионерам»…»

Он пытался не думать о том, сколько времени у них осталось. 

И как, черт возьми, Дэвид со всеми его тщательно скрываемыми аналитическими способностями, не понял, что произошло?

«А что, если он понял. Если именно поэтому сбежал, не желая ходить по тем же улицам, где могут бродить недобитые остатки картеля? Или желая убедить их в своей невиновности?

Но тогда он здорово просчитался. Невиновные не бегут на край света»

Мэтт расставлял на полках вдоль стойки темно-зеленые бутылки с каким-то мало знакомым ему напитком, когда в окне снова мелькнуло желтое пятно, болезненно зацепив что-то в сознании. 

Двое в желтых плащах прошествовали мимо паба, не оглядываясь. Между ними, точно преступник, конвоируемый к месту заключения, шел рыбак в потертой куртке.

 - Гэри? – Мэтт не сразу сообразил, что происходит.

Поставив ящик на пол, он выскочил на улицу, под вновь зарядивший мелкий дождь.

 - Гэри!

Никто из мужчин не обернулся. Они шли быстрым, но размеренным шагом. Правая рука одного из «желтых» располагалась за спиной Гэри. Как будто за широким рукавом дождевика прятался ствол пистолета, упирающийся в спину рыбака.

 - В чем дело? – Из  дверей выглянул Мартин. – Это Гэри там?

 - С чего бы ему разгуливать в компании своих злейших конкурентов, а?  - Мэтт все еще смотрел им вслед, сражаясь с порывом кинуться, догнать и…

«И что? У тебя даже оружия нет, приятель»

 - Может, они решили выкупить у него лодку или что-то вроде, - беспечно предположил Мартин. – Или предлагают работать на него. Чего ты так всполошился-то? Вечером у него сам спросишь. Он наверняка здесь будет.

 «Или кто-то видел, как он разговаривал со мной, и…»

 - Давай-ка возвращайся к работе, - подмигнул ему бармен. – Если будешь стоять столбом, американская мечта так и уплывет из рук, а?

 - О’кей, босс, - хмыкнул в ответ Мэтт.

«Американская мечта», надо же. Тут каждый мнит себя психологом либо стэндап-комиком, надо полагать.

 - Только одно… у вас есть телефон?

Мартин кивнул и вынул из-под стойки аппарат. Пластик старомодной трубки уже пожелтел от времени.

 - И… - Мэтт запоздало сообразил, что не помнит нужного номера. – Мне нужно позвонить своему другу, но…

 - Все номера есть в книге, - на стойку рядом шлепнулся засаленный блокнот. Мэтт сдавленно поблагодарил и замер, не зная, как вежливо выпроводить бармена.

 - Выйду покурю, - усмехнулся тот. – А ты расставь пиво, как закончишь.

 - Конечно, - Мэтт с облегчением потянулся к блокноту.

Имена были выписаны аккуратным почерком в алфавитном порядке. Не так уж много телефонов было в поселке – для некоторых были указаны адреса. 

О'Хэйс, Мэдди.  Напротив имени – траурный крестик. Мать Дэйва, очевидно. 

Зачем ее адрес и телефон бармену? Неужто ее приходилось доставлять домой в невменяемом состоянии, точно прочих завсегдатаев? 

Он набрал номер и нетерпеливо выслушал ряд длинных гудков.

Среди пыльного, давно заброшенного дома звонит телефон, и никто не снимет трубку, потому что все давным-давно…

 - Ну хватит, - строго сказал себе Мэтт и положил трубку. 

За два года бармен не удосужился исправить имя в книге, потому что…

 - Эй, эта шутка уже устарела! – он говорил явно громче, чем следует, когда болтаешь сам с собой.

Они просто заняты, потому что трахаются в спальне наверху. Нечего отвлекать людей от важного занятия. 

 - Прекрати, - зажмурившись, Мэтт обратился, сам не зная, к кому. К кому-то из тех богов, что перемешивают руны в мешочке Лиэн? – Прекрати эту карусель. Я уже выбрал вариант по душе. 

Как в детстве, когда играл на крыльце, закрывал глаза, надеясь, что мир станет немного иным, когда веки разомкнутся…

Открыв глаза, он спокойно взглянул на страницу потрепанной книги, где над зачеркнутым именем «Мэдди» виднелась едва заметная подпись карандашом: «Дэвид». 

Наверное, ее было сложно сразу разглядеть в тусклом свете местной лампы. Конечно же, Мартин не упустил бы шанса завязать знакомство с местной знаменитостью.

Нужно было заучить наизусть номер его мобильника, просто на всякий случай. Что за мир, где все доступны всем, и никто ни черта не помнит без электронных девайсов под рукой?

Ладно, и куда ему теперь звонить? В местную полицию? 

Никто ведь не поверит в его параноидальный бред. 

Наконец-то разрозненные воспоминания и окружающие странности сложились в стройную логическую цепочку – но стоило усомниться хоть в одном из элементов, как все распадется вновь.

Иностранные партнеры, с которыми заключал сделку Даффи. Иностранец, который приходил к нему в больницу. Иностранная компания, занимающаяся рыбной ловлей.

Он хотел немедленно бежать к Дэвиду, предупредить его, рассказать о своих догадках. Тот не знал о среднем звене в этой цепочке, иначе сам бы догадался…

Или он знал больше, чем показывал с самого начала.

Нужно действовать очень осторожно. У них было достаточно времени, чтоб сплести сеть, пока он боролся с собственными демонами, а Дэйв писал книгу. Каждый здесь может работать на «них», даже сам того не зная. 

Мэтт быстро пролистал блокнот. Поставщики, цены… ничего особенного. Никаких тайных знаков. 

Знаки. Бессмысленные цифры, которые кто-то присылал Дэвиду в смс. Парень, который притворялся, что у него сломана машина, но уехал после короткого разговора с Дэйвом. Как долго можно игнорировать тот факт, что его бывший напарник не выглядит в этой истории невинной жертвой?

«Итак, сегодня в моде новый оттенок паранойи. Дэвид больше не маньяк, он – теневой гений мирового наркобизнеса. Угнал у Даффи сотни килограмм товара, прячет их, скажем, в руинах своего «родового поместья»…

… нет, конечно, он переправил его по воде. И затопил в герметичных контейнерах возле местных «Чертовых камней», где теперь безуспешно копошатся его оппоненты… »

Или, по крайней мере, некто, принимавший решения, рассуждал именно так. Именно поэтому Дэйв еще жив. И Мэтт с ним за компанию.

Но какое же терпение у этих ребят, если они все это время ждут, пока их выведут на след, и до сих пор не попытались добыть информацию каким-нибудь из более привычных в их среде способов!

Или они не знали, кого из двоих хватать, и боялись спугнуть второго? 

Мэтт встряхнул головой и принялся расставлять пиво, бросая задумчивые взгляды на телефон.

В городе он знал бы, кому звонить. Все же некоторые из бывших коллег могли его выслушать, не обозвав психом. Хотя бы потому, что не захотели бы упускать крохотный шанс выслужиться. Боже, храни карьеристов! До определенной ступени служебной лестницы они – самые эффективные работники. Но чем ближе к вершине, тем больше времени и рвения уходит у них на лизание начальственных задниц.

Вот Дэйв никогда таким не был. Плевать ему было на продвижение по службе. Неужели потому, что работа была лишь прикрытием для его настоящей деятельности? 

Мэтт с удивлением осознал, что просто не может себя заставить поверить в виновность Дэвида в чем бы то ни было. В чем-то, кроме беспорядочных любовных связей и чрезмерной болтливости.

Потому что дух у колодца сказал, что плохие люди идут за ними обоими. А разве может ошибаться бестелесное нечто, что даже не существо, но лишь присутствие?

Магическое мышление первобытных людей, вот что это такое. Герой прав просто потому, что сверхъестественные силы играют на его стороне. От этого – шаг до безумия. До маразма беззубых старух, которые сообщают полицейскому доверительным шепотом, что их сосед – плохой человек. Просто потому, что «они так чувствуют», ну конечно же. Еще интереснее, когда они «чувствуют», что парнишка со второго этажа – добрая душа, потому что всегда здоровается и придерживает дверь. А потом этот добрый мальчик душит одну из них в собственном подъезде, потому что ему понадобились деньги на новую дозу, а она вздумала сопротивляться, когда он полез в ее сумочку.

Прямо сейчас ему следовало решить: либо духи и призраки существуют, его напарник обладает мистическим даром, а международная наркомафия ходит кругами по острову в поисках несуществующего; либо Дэвид – преступник, а он сам – безнадежный псих. 

 - Какой из миров ты бы сам выбрал, уважаемый читатель? – хмыкнул Мэтт, на мгновение представив себя персонажем второсортного психологического триллера.

В большинстве книг и фильмов, что ему попадались, штамп «на самом деле твой друг – злодей» пришелся бы как нельзя кстати. 

К черту. Похоже, что выбор у него был небольшой. Либо бежать прочь от Дэвида, либо бежать, отводя от него подозрения. Стать наживкой для крупной рыбы, надеясь, что рыбак успеет вытянуть леску.

Вот когда пригодился бы мешочек с рунами. Но такого в пабе точно не нашлось бы, да и его персональная гадалка сейчас, наверное, была очень занята.

«Кинуть монету?» - пришла шальная мысль. Мэтт подошел к своей куртке, небрежно брошенной на скамью. С монетами у него как раз было туго, но…

Пальцы нашарили в кармане твердый край книги. Тоже пойдет.

Он вытащил книгу, раскрыл не глядя, собираясь прочесть первую попавшуюся фразу. Чем не метод для принятия судьбоносных решений? Но взгляд его приковал картонный прямоугольник, выскользнувший на пол.

Визитка дамы из НБУ.

И каким, интересно, знаком это считать?

Впрочем, в книгу ее вложил Дэвид. 

Пальцы чуть дрожали, пока Мэтт набирал номер. 

 - Агента Хоган, пожалуйста, - произнес он, когда ответил явно мужской голос. Черт, а он надеялся, что это прямой номер.

 - Она на выезде, но вы можете оставить сообщение, - бодро отозвался собеседник.  – Алло? Что ей передать?

 - Передайте, что люди, которых она, возможно, захочет поймать, будут следовать за мной по маршруту… запишите, пожалуйста, это важно.

 - Как ваше имя, сэр? – осторожно уточнил мужчина, записав предполагаемый маршрут. 

 - Это пока неважно. Я буду перезванивать вам из каждого населенного пункта, где междугородный автобус стоит больше пятнадцати минут. Скажите, что это касается картеля Даффи. Возможно, это не в вашей компетенции, но сейчас мне больше некому позвонить.

Парень на том конце трубки еще пытался что-то выяснять, но Мэтт положил трубку. Руки немного подрагивали, поэтому, расставляя на полке алкоголь, он крепко стискивал каждое горлышко, чтоб стекло не выскользнуло из рук.

Вернувшись, бармен окинул взглядом ровный ряд бутылок. 

- Неплохо для начала. Дальше, пожалуй, я сам. Ты вроде не горишь желанием общаться с посетителями? Подходи к закрытию, поможешь мне прибраться.

 - Спасибо, - Мэтт протянул ему телефонный справочник. – Но слишком на меня не рассчитывай. Возможно, вечером я буду занят.

К остановке он шел, не таясь, демонстрируя себя всем потенциальным наблюдателям. Теперь, когда решение было принято, казалось, что оно маячило на поверхности еще с того момента, как Лиэн вынула из мешочка две руны.

Уйти, но не выйти из игры. В кои-то веки это будет не обычное трусливое бегство из нежелания иметь дело с собственной жизнью.

Зато, похоже, с собственной смертью ты встретиться не боишься, дружок?

Брат Гэри был с виду младшим из двух. А может, просто меньше пил, или не так часто подставлял лицо соленому морскому ветру. 

От намеков, что стоило бы поискать Гэри, поскольку тот, похоже, нарвался на неприятности, он отмахнулся. «Получит по голове, перестанет задираться с корпоративными засранцами. Ему же лучше», - меланхолично заметил мужчина. Мэтт  спорить не стал. Силы, которые он привел в движение, было уже не остановить.

Или все это домыслы окончательно сбесившегося сознания. Но тогда его просто нагонят ребята из НБУ, посадят в машину, допросят и отпустят, убедившись, что имеют дело с безобидным галлюцинирующим идиотом. И на этот случай – очень хорошо, что у него нет с собой оружия.

А вот для прочих вариантов развития это не так уж хорошо, думал Мэтт, в пол-уха слушая рассуждения водителя. Тот действительно оказался рад нежданному попутчику, и теперь трепался, пересказывая истории из своей нелегкой и несколько однообразной жизни. Мэтт вежливо кивал, периодически оборачиваясь и глядя сквозь пустой салон в запыленные окна. Дорога за ними была пуста.

На автостанции он первым делом кинулся к телефонной будке. Облезлый реликт эпохи до мобильников, она явно доживала свои последние дни.

Набрав номер и притиснув трубку к уху, ощутил уже знакомый зуд меж лопаток – ощущение чужого взгляда – и почти обрадовался. Это значило, что в его действиях все же может быть смысл. 

- Мой автобус отходит через пятнадцать минут. Я уверен, что за мной следят. Как думаете, мне стоит спровоцировать их?

 - Послушайте, сэр, - произнес все тот же мужской голос, - мы не можем начать операцию, основываясь на анонимном сообщении. Скажите, как с вами связаться, и, пожалуйста, оставайтесь на месте…

«Наверное, сказать ему, что я действую по подсказке баньши, будет не лучшей идеей?» - содрогаясь от беззвучного смеха, подумал Мэтт.

Адреналин играл в крови, почти как хорошая «доза». Мир был полон ярких цветов, несмотря на подступающие сумерки. И Мэтт был живым, он ощущал это во всей полноте и более не собирался расставаться с этим чувством.

 - Парень, неужели ты не хочешь сделать карьеру за один вечер? – пробормотал он, прикрыв губы ладонью – чтоб никто не смог прочитать по губам. – Мне это однажды удалось. Один звонок моего напарника – и мы герои. Правда, награда мне не понравилась. Как бы то ни было, я уверен, что смогу убедить их, будто я – достойная цель. Думаю, что мой внезапный побег уже достаточно подозрителен. Так что я проведу их от побережья до побережья. У вас будет полно времени, чтоб взять след.

Времени для следующего звонка почти не оставалось, и все же он набрал номер – один из немногих, что чудом сохранились в памяти.

 - Мам, так хорошо, что ты дома. Слушай, у тебя ведь сохранился телефон Дэйва, раз вы созванивались? Пожалуйста, скажи ему, что я уехал. Скажи, пусть не беспокоится, о’кей?

Справа от него остановился человек в темной куртке с капюшоном. Среди бродивших по станции редких пассажиров он выделялся размеренностью движений – в отличие от прочих, он никуда не спешил.

 - Да, я знаю, что вы меня ждете. Конечно, я приеду. Куда же еще мне податься, по-твоему?

 

Незнакомец, скользнув по нему равнодушным взглядом, исчез из поля зрения.

Через несколько минут, сунув мятую купюру водителю, Мэтт протиснулся в салон междугородного автобуса. Здесь уже без попутчиков не обошлось, хотя все равно народу было слишком мало, чтоб затеряться.

Устроившись у окна, он посмотрел в сгустившиеся за стеклом сумерки. Ни единой машины не проехало мимо станции за все это время. Оно и правильно, кому сдалась эта глушь? Пока не доберутся до границы графства, вряд ли его преследователи рискнут показаться – слишком уж заметно.

Вынув из кармана книгу, он некоторое время пытался читать расплывающиеся в полумраке значки. Потом чья-то рука протянулась сзади и щелкнула кнопкой подсветки у него над головой.

 - О, спасибо, я и не додумался, - повернувшись, он улыбнулся попутчику. Тот кивнул, растянув губы в ответной дружелюбной гримасе. Вторая его рука держала пистолет, аккуратно просунутый меж сидений так, чтобы смотреть в бок Мэтту.

Автобус тронулся, набирая скорость.

 - Пожалуйста, будьте благоразумны, - сказал мужчина в темной куртке. – Мы не хотим напугать остальных, правда? 

 - Эти милые люди совсем не заслуживают, чтоб их пугали, - согласился Мэтт. 

Сердце стучало уже даже не в груди – где-то в горле, противным крохотным комком. Он не ожидал такой наглости. И в то же время в голове поселилась странная, почти благословенная пустота. Словно именно этого момента он ждал все время с тех пор, как осознал себя на пороге больницы.

 - На следующей остановке мы выйдем и пересядем в мою машину.

 - Вот жалость, - вздохнул Мэтт. – А я оплатил до самого Голлуэя.

 - Не делайте глупостей, - предупредил незнакомец. – Читайте свою книгу, не привлекайте лишнего внимания.

Мэтт послушно отвернулся и раскрыл книгу, небрежным движением смахнув в рукав закладку-визитку Хоган. Буквы плясали перед глазами, складываясь в странные, все время разные сочетания – точно битое цветное стекло в калейдоскопе, поверни иначе, и картинка изменится.

 - Можно вопрос? – прошептал он.

 - Пожалуйста, - собеседник был сама вежливость.

 - У вас рука не устанет держать ствол все это время?

Ответа не последовало – мужчина лишь шумно выдохнул через нос.

«Тебя закопают в ближайшем овраге, шутник хренов», - с отчаянным смешком внутри подумал Мэтт. «Тяга всего живого к саморазрушению или что-то подобное из психологических книжек. Если удастся выбраться из этой истории, надо непременно рассказать Дэвиду, какой яркой вдруг становится жизнь, когда начинаешь заигрывать со смертью».

А еще, подумалось ему, Дэйв расстроится, если я так и не успею прочесть его хренову книгу.

Он опустил взгляд на страницу, где плясали какие-то сумасшедшие ведьмы, и, сам себе удивляясь, принялся читать.   

Джиллиан танцует.

Тугие колосья, набитые зернами, ударяют ее по бедрам и ладоням, когда она вертится, вытаптывая средь золотистого поля «ведьмины круги».

Длинная юбка раздувается на ветру, точно колокол, и опадает, свиваясь жгутом вокруг юных бедер, не поспевая за движениями. Танец этот древнее языка, на котором Джиллиан училась говорить, и оттого у него нет названия – но к чему слова, если земля понимает ее и так, ветер понимает ее, зерно внутри колоса понимает ее, но главное – понимает небо, и вскипает облаками, точно перевернутая чаша с колдовским варевом.

Тёмные, грозные с виду тучи несут в себе дождь, что так нужен посевам. Джиллиан кружится всё неистовей, губы ее раскраснелись, обращенные к небу глаза пылают, платье едва не соскальзывает с плеч, обнажая гладкую кожу. Она не просит – она соблазняет и требует, наделенная властью Матери-Земли, и пусть ее собственная, земная мать сколько угодно твердит о ее бездарности, в этот миг Джиллиан на пике своей силы, в своем праве и на своем месте. И небо, признавая ее право, роняет первые капли дождя на ее полураскрытые губы, а следом обрушиваются тугие струи, мгновенно смочив платье. Запрокинув голову, Джиллиан хохочет и раскидывает руки, обнимая дождь, а потом падает наземь, сминая и без того притоптанные колосья.

После короткого, но сильного дождя земля парит и пахнет острее. Джиллиан гладит склонившийся над ее лицом колос. В старых поверьях небо – мужчина, а земля – женщина, и небо должно извергнуться, а земля принять его влагу, чтобы в сердце колоса зародился ребенок-зерно. Танцующая в поле ведьма лишь немного помогает этому процессу, делая тайное желание Матери – явным.

Она перебирает колоски меж пальцев и думает – каково это, носить внутри зерно? Ждать того часа, когда оно появится на свет и даст начало новому обороту земного колеса, новому циклу? Каково это – принять в себя благодатный дождь и потом ждать, зреть, наливаться соками, становиться туго набитым колосом, чтобы однажды вскрыться и выпустить его на свет?

Тень скользит по ее лицу. С хриплым карканьем небо расчерчивает стая ворон. Чучело, установленное на краю поля, их не пугает. Всех окрестных детишек – да, а вот воронам плевать, они будто смеются над пустоголовым стражем, садятся ему на плечи и тянутся выклевать пришитые к мешку мутные пуговки глаз.

«Танцуй, пока можешь, - говорят их бесстрастные морды. - Мы подождем».

Здесь и сейчас Джиллиан понимает, что неизбежное увядание настигнет и ее однажды, и она уйдет в землю спящим зерном. Все, что может она - это успеть дать потомство.

Колос рассыпается в ее пальцах, обнажая темное нутро. Черные, будто сгоревшие изнутри семена падают в подол платья.

Что, если семя окажется негодным?

Джиллиан никогда не произносит этого вслух. И сейчас она, отряхиваясь, спешит к матери – рассказать, что у нее получилось вызвать дождь.

Растревоженной стаей ворон время проносится мимо, и вот чуть повзрослевшая Джиллиан стоит на пустынной дороге, залитой солнцем, а навстречу ей идет черный человек. Именно так он зовется в старых легендах, и вмиг пересохшие губы Джил повторяют его имя – вот только человек он лишь внешне. Это дух перекрестков, к которому она взывала когда-то в беспечной юности, вместе с несколькими столь же наивными подружками. Детские игры с плетением соломенных куколок закончились, когда мать объяснила ей, что такое настоящая магия. Не гадать, но чувствовать; не рубить головы черным петухам, а незаметно переплетать нити мира, выправляя узор. Если б только все это выходило у нее так же хорошо, как у матери!

«Ты звала меня», - говорит черный человек. Джиллиан слышит голос, хотя губы его не движутся.

«Это было давно, - отвечает она. – Детские игры, детские желания. Я уже позабыла их».

«Неужели у тебя совсем не осталось желаний?» - спрашивает черный человек, и в его безмолвном голосе слышится насмешка.

Джиллиан храбро смотрит ему в глаза. Видит глубокие серые тени во впадинах морщин. Видит тлеющие угольки на дне зрачков.

«Все, чего я когда-либо хотела – обладать силой, чтобы по-настоящему что-то менять. Но для этого, видно, нужно мне было родиться другим человеком. Здесь и сейчас моя сила только утекает сквозь пальцы впустую».

«Что ж, ты хочешь стать другим человеком?»

«Для этого уже, пожалуй, поздно. Моя жизнь уже расписана на годы вперед, и люди, которые любят меня или думают, что любят, меня не отпустят. Тюремщики, вот они кто. А главный надзиратель - вот» - и она гладит себя по животу, уже упирающемуся в тугой пояс светлого платья.

«Чего же ты хочешь?»

«Пусть у моей дочери будет дар! Хочу произвести на свет настоящую ведьму».

«Твое желание невыполнимо».

«Но почему? Говорят, тебе все под силу, кроме воскрешения мертвых – это дело для твоего старшего брата. Разве мое дитя мертво?»

«Нет».

«Так пусть у него будет дар посильнее моего!»

«Что ж, эту просьбу я выполнить могу. Твое дитя будет странником, что ходит по перекресткам. Это мне вполне под силу».

«Пусть так, - говорит Джиллиан, - хоть я и не понимаю до конца, что это значит, но твои слова пахнут свободой. Свободой выбора судьбы. Отличный подарок для моей девочки».

«Ты знаешь цену, не так ли?»

«Мне говорили, она довольно стандартна и предсказуема. Хотя сейчас у меня возникает вопрос – неужели с двенадцатилетней малышки ты потребовал бы того же?»

Черный человек растягивает в улыбке черные губы.

«Вот поэтому-то, моя дорогая, я так долго шел на твой зов».

Слишком поздно она понимает цену его обещаниям и смысл этой странной игры словами. У нее рождается сын.

Никто не говорит ей ни слова упрека, но семейное ремесло издавна передавалось от матери к дочери, и только так.

Джиллиан решает, что это знак: пора бросать заниматься глупостями. Она уговаривает мужа переехать в город, навсегда оставляет родительскую ферму. В городе жизнь совсем иная, там не требуется даже умение заклинать дождь – там, напротив, пригодился бы талант разгонять тучи, но этому ее никогда не учили.

Мальчишка растет самым обыкновенным, и она забывает о своей сделке. До тех самых пор, пока он однажды не исчезает на целый день. Они собирались всей семьей ехать в торговый центр, а вместо этого носятся по окрестностям, поднимают на уши соседей и полицию. Вечером Джилл находит сына мирно спящим в собственной комнате. На все расспросы он недоуменно отвечает, что никуда не убегал. И клянется, что был с ними весь день – в машине, а потом в торговом центре, где ему купили игрушку – дурацкого пластмассового робота. Робот лежит тут же, в кровати, бессмысленно моргая глазами-лампочками. Джиллиан совершенно точно не покупала такого сыну.

После этого черный человек появляется в ее снах.

Он не просит ничего сверх оговоренной и уплаченной цены. Он просто стоит на перекрестке и улыбается. Иногда он кого-то манит, подзывая, но не Джилл – в этом она уверена. Может быть, сына?

Она так боится увидеть однажды, как мальчишка выбегает из-за ее спины и мчится туда, к перекрестку, будь он неладен. Она так боится, что вновь откапывает среди пыльных коробок в гараже старый блокнот, озаглавленный «Книга теней», и принимается рассылать письма по давно забытым адресам. И, как последнее средство, она спрашивает совета у матери.

Они собираются однажды вечером – остатки тайного ковена, ныне больше похожие на клуб любительниц вязания.

Все, кто может что-то сказать, сходятся в одном: иногда проще сбежать, чем бороться.

«Этот парень – наш, южный, - со знанием дела говорит одна из старых подруг матери, черная, как ночь над луизианскими болотами. – Вскормлен поколениями беглых рабов, что притащили с собой Сантерию и прочие штуки. Может, тебе стоит уехать подальше? На северо-запад, а? Главное, постарайся, чтоб между вами была бегущая вода. Говорят, ребята из его племени этого не переносят. Поселись по ту сторону Мисиссипи, и он отстанет. На кой черт ему тогда мальчишка?»

«Так может, он хочет, чтоб я посвятила малыша ему, - бормочет Джиллиан. – Может, ему нужен новый жрец, а? Может, он хочет учить его?..»

Старухи многозначительно молчат.

Страх пожирает ее заживо. Страх отдать своего ребенка неведомой силе… и страх, что сын продвинется на этом пути гораздо дальше нее. Да полно, не этого ли она хотела для предполагавшейся дочери? И вот, теперь вместо гордости ее душит зависть.

Джиллиан прячет эту зависть за решительным отказом связываться с духами иной традиции. Она и ее сын, в конце концов – белые, где это видано, чтоб белый был избран вудуистскими лоа*?

«Может, они наконец решили идти в ногу со временем и отказаться от расизма», - шутит кто-то. Но решение оставляют за ней, и Джиллиан бежит. Так далеко, как может – сначала за реку, потом и за океан, за килотонны бегущей воды. Бежит на остров, окруженный водой, вооруженная своей «Книгой теней», где исписано меньше половины страниц, и несколькими телефонными номерами, на случай, если ей и там понадобится помощь того сорта, что ни врач, ни священник оказать не смогут.

Сын и муж не знают истинной причины переезда, но ей удается сплести непротиворечивую легенду.

Черный человек покидает ее сны, и она не собирается звонить по записанным номерам, но сын продолжает путаться в мелочах – помнит события, которых не было, забывает, какого цвета его шкафчик в школе, и вот уже муж заговаривает о психологах, таблетках, диагнозах…

«Он просто рассеянный, это стресс от переезда», - как заведенная, повторяет Джиллиан, и однажды приходит в магазинчик, торгующий «натуральными лекарственными средствами». Травы, камни, порошки без названия. Леди за прилавком – та, что ответила на ее звонок. Разумеется, каким еще бизнесом ей заниматься?

«Я просто хочу нормальной жизни, - объясняет Джил. – Для меня и моего сына».

И ей отвечают, что это возможно. Но услуги строгой леди с вороньими перьями в волосах, как и магия черного человека, имеют свою цену.

«Однажды мы приведем ему невесту. А ты сделаешь все, чтоб они поладили. Не беспокойся, она не больна и не уродина. Славная девчушка из славного рода наших, которому не помешает свежая кровь. Мы здесь слишком долго варимся в одном котле, дорогая. И будем рады принять вас в семью…»

Видение растворяется, стоит мне разжать пальцы. Перепачканная землей кукла падает на отполированное временем дерево скамьи. Я тянусь, чтоб сорвать с шеи подвеску-амулет на длинной шерстяной нити, и чувствую, как спину обдает нездешним холодом. Кто-то стоит рядом - кто-то из тех моих потенциальных собеседников, с которыми не стоит заговаривать в присутствии коллег, чтоб избежать внеочередного обследования у психиатра.

Я не уверен, что хочу знать, кто там. Но рука замирает на шнурке. Я умею видеть духов, но не умею вызывать их по своему желанию – и в голову не пришло бы такому учиться, а уж тем более, покупать магические амулеты, предназначенные для этой цели. Так что, может, если я уберу эту чертову штуковину, мой призрачный гость исчезнет – вместе с шансом узнать, каким образом во всей этой запутанной истории замешана Джилл и ее сын. Особенно ее сын.

… Да, я помню, что не так давно обещал рассказать вам историю об утонувшей девушке и ее суровом отце. Но так сложилось, что той историей я должен буду закончить книгу – того требуют и законы жанра, и логика жизни. Потому что, скажу без преувеличения, моя жизнь тогда едва не закончилась; а, продолжившись после столь крутого разворота, обрела новые, невиданные доселе краски.

А до того мне хотелось бы подвести своего рода предварительный итог. Сделать выводы, и, может быть, даже постулировать некую мораль, как любили делать писатели прошедших веков. О, эта чудная литературная традиция, все эти «наставления юношеству» и прочие тексты, читать которые немногим более интересно, чем церковные списки! Спасибо мистеру Догерти, нашему преподавателю по литературе, за мое классическое образование и сформированный им безнадежно занудный тяжелый слог, на который я неизбежно сбиваюсь, погрузившись в пучины философских размышлений.

Как бы то ни было, прежде, чем рассказать вам о борьбе русалок с организованной преступностью, я рискнул написать здесь историю о Джиллиан. Потому что она – пусть не обижается за меня на эти слова, если прочтет! – потому что она предстает здесь прекрасной иллюстрацией к моим «предварительным выводам».

Почти закончив рукопись книги, я, по настоянию моего литературного агента, попытался написать к ней аннотацию и сформулировать в одной фразе или хотя бы одном образе ее основную мысль. Говорят, нормальные писатели начинают работу над книгой именно с этого; мне же подобные глупости и в голову не приходили.

Так вот, перечитав текст, я обнаружил, что в нем красной нитью проходит образ Матери. Великой Матери дохристианских европейских культов, Ужасной Матери из теорий Юнга и видений Грофа, Матери-Природы из пропагандистских мультиков Гринписа – список почти бесконечен. До того, как авраамические религии принесли нам образ Бога-мужчины, похожего на изрядно похудевшего Санта-Клауса, древний мир знал, кому на самом деле стоит приносить кровавые жертвы.

И Джиллиан, которая здесь становится матерью, вписалась в этот ряд архетипических образов как нельзя кстати.

Я узнал ее историю «из третьих рук», если можно так выразиться. Не от ее призрака, нет – долгих ей лет на этом свете! Но до того я и не представлял, как много можно узнать о человеке, если обстоятельства сложатся должным образом. Мы думаем, что хороним прошлое – но порой оно бредет за нами, точно неупокоенный мертвец, не понимающий даже, что его здесь никто не видит. Кроме «одаренных» вроде меня, разумеется.

Один давно читанный мною философ** утверждал, что мать всегда предает сына - ведь с момента его рождения она уже знает, что растит его для другой женщины, чтобы затем продать ей в рабство. Это ритуальная жертва, плата за вход в тайное общество имени Кали, богини-разрушительницы.

Мою мать, к слову сказать, сложно обвинить в подобном. Иногда мне кажется, что гораздо больше, чем моим воспитанием, она была озабочена тем, чтоб меня не утащили с собой фэйри.

Странно, пожалуй, говорить такое, но мы с ней были не слишком близки. Сейчас, после ее смерти, перебирая старые книги с загнутыми страницами - была у нее такая варварская привычка отмечать интересные места - я понимаю, что, может быть, большая часть ее жизни была и останется скрытой от меня. Тот период, когда она, поддавшись веяниям нового века***, танцевала босой на деревенских холмах, я уже не застал. При мне она старалась быть благочестивой прихожанкой, хотя сколько в том было искренности, сложно судить.

Может, она тоже втайне мечтала о дочери; может, духи с холмов, где ступали ее босые ноги, в насмешку подарили ей сына, столь непохожего на мужа, что пришлось спешно уезжать из деревенской глуши, чтоб не слушать насмешек местных бабок; может, это ее и сломало, заставив обратиться к иной вере - почем мне знать?

Мы с ней были потерянной ветвью рода, сорной травой на тщательно возделываемой грядке аристократических амбиций деда. Нас никогда не звали на общие торжества, на многолюдные званые обеды или рождественские ужины с многочисленными родственниками. Быть может, поэтому я с нехарактерной для себя сентиментальностью любил присутствовать на чужих праздниках – если, конечно, меня приглашали. Вот и сейчас я почти случайно оказался в доме, где вырос мой друг. Сидел за столом в окружении небольшого, но дружного семейства, громче всех смеялся над непритязательными шутками, пытаясь согреться теплом чужого семейного очага. А после ужина вышел в сад, соблазненный видом качелей, подвешенных к ветке старого дуба. Сел на шаткую деревянную дощечку, рассеянно перебирая в мыслях события уходящего дня. Рука будто сама потянулась в карман, где до сих пор болтался амулет, в некотором роде врученный мне свидетельницей – по крайней мере, одна леди явно хотела, чтоб кто-то его нашел.

 Вообще-то я не сторонник рискованных экспериментов. Но в тот момент отчего-то расслабился и совершенно не ждал подвоха. В конце концов, это был вечер тяжелого дня, который и без того принес достаточно потрясений, в очередной раз перевернув мои представления о «невозможном». Впрочем, не буду забегать вперед – или назад, так как я действительно рассказываю эту историю задом наперед. Хорошо, что мистер Догерти еще жив, не то возник бы за моим плечом туманным силуэтом, полным укоризны.

Наверное, это распространенная иллюзия – получив внеочередную долю ошеломляющих событий, человек почему-то думает, что на этот день, неделю или месяц с него хватит. Можно подумать, кто-то отмеряет положенный нам опыт на невидимых весах! Как бы не так.

Я покрутил амулет в руках – три хитро переплетенных металлических треугольника, то ли кельтский, то ли более северный символ. От него не исходило никаких загадочных эманаций, свечения – ничего такого. До тех пор все наблюдаемые мною странности были связаны с людьми или духами, с колдовскими предметами я особенно дела не имел, поэтому понятия не имел, можно ли вообще что-то уловить, просто держа в руках подобную побрякушку? Но однажды мне уже удалось, утаив вещдок, приблизиться к разгадке дела. Что, если и этот предмет обладал связью с кем-то из мертвецов, которых в этой истории было, как минимум, двое?

Пожал плечами, я надел амулет на шею и некоторое время прислушивался к ощущениям – да нет же, ничего особенного. Оттолкнулся ногами от земли, пробуя на прочность шаткую конструкцию, рассчитанную явно не на мой вес. Рассохшиеся веревки качелей протестующе скрипнули и неожиданно замерли, точно остановленные уверенной рукой. Я почувствовал, что сиденье заметно потяжелело, словно кто-то сел рядом. Повернувшись, я заметил рядом с собой на сидении фигурку, связанную, как мне показалось поначалу, из выцветшей травы или пакли.

Кукла могла быть мороком – духи порой оказываются способны демонстрировать мне несуществующие предметы или даже пейзажи. Я протянул руку и коснулся ее. Ощущение было точь-в-точь, как от прикосновения к мертвому телу – холод и тянущее чувство пустоты. А потом в сознании вспыхнули картины, вопреки ожиданиям, наполненные жизнью и страстью. Юная девушка, до странности похожая на хозяйку дома – если бы, конечно, время было бы так любезно на мгновение убрать ей пару десятков лет – кружилась среди бескрайнего поля с золотистыми колосьями, спорила с силами, которые призвала, затем бежала от них. А я всего за мгновение этих лихорадочных видений успел побыть и ею, и колосом, которого касалась ее рука, и вороном, что летел над перекрестком, и едва пробудившимся плодом в ее чреве. Хорошо, что подобные впечатления имеют свойство стремительно таять в памяти, превращаясь в бледную тень самих себя, не то сидеть бы мне давно в комнате с белыми стенами, бессмысленно раскачиваясь и ощущая себя сотнями предметов и людей одновременно. То самое ощущение единства всего во вселенной, за которым с переменным успехом гоняются мистики всех времен – знали бы они, как мало от него толку, когда оно посещает голову такого простого и незатейливого парня, как я, совершенно к нему не готового.

Выронив куклу, я схватился за шнурок на шее. Первым паническим желанием было сорвать его, но… разве не хотел я узнать разгадку этой истории? Тем более, что за моей спиной, судя по всему, уже стоял кто-то, способный к диалогу.

Я готов был увидеть парня с места происшествия или, может, его мертвую подружку, но все оказалось еще запутанней.

Мертвое дитя – вот еще один навязчивый образ моих историй. Думаю, любой психоаналитик захотел бы обсудить этот факт подробнее. Но, к счастью для моей психики, с мертвыми детьми я общаюсь чаще, чем с психоаналитиками.

Ее белое платьице было испачкано землей. Покроем оно странно напоминало пелерину, что надевают на младенцев в роддоме, и тонкий пластиковый браслет на руке только усиливал впечатление: я точно видел похожие на ручках детей в больницах. Однако девочке было уже лет пять, не меньше.

 - Твоя кукла? – спросил я, указав на игрушку. Девочка бросила на нее беглый взгляд, но не стала поднимать.

Уставившись на меня глазенками-бусинками, она изрекла:

 - Ты другой. Отличаешься. Зачем ты пришел?

Голос ее звучал непривычно. Будто ребенок копирует взрослые интонации, готовые фразы, подслушанные из чужих разговоров. Я не помнил, делают ли так живые дети в ее возрасте. Вроде бы дочки моего напарника предпочитали конструкции попроще, со словами вроде «дядя», «хороший» или «на ручки». И уж вряд ли они способны были заключить, что я «отличаюсь»… от кого, интересно? От среднестатистического патрульного в моем возрасте?

 - Я здесь в гостях, а ты? – ответил я, исподтишка рассматривая девчонку: нет ли следов повреждений, от которых она умерла?

Если бы это оказался неупокоенный призрак, жаждущий мести или хотя бы достойных похорон тела, даже не представляю, как объяснил бы хозяевам дома необходимость раскопок на их участке.

 - Здесь мой дом, - гордо ответила она. - Здесь моя семья. Мама иногда приходит играть со мной. Ты теперь тоже будешь играть со мной? Ты меня видишь! Даже мама не видит, а ты видишь. И у тебя есть ключ. Хочешь найти кого-то, кто ушел?

 - Что? – я несколько обалдел от ее напора. – Что это значит?

 - Кого-то, кто ушел. Преставился, - нетерпеливо пояснило дитя. Мне снова резанула слух искусственность ее речи. – Или что-то, что похоронено.

Что она имеет в виду, выяснилось не сразу. Впору было решить, что ребенок фантазирует – но, честно говоря, я сомневаюсь в богатстве фантазии существа, которое не прожило ни дня.

Да, как выяснилось в ходе последовавшей странной беседы, где слова перемешивались с пугающими образами, моя маленькая собеседница некогда родилась мертвой. Но, вопреки неписаным законам мира иного, не осталась навеки крошечным, ничего не соображающим существом со скрюченным синюшным тельцем – подобные безобидные призраки, должно быть, рассеиваются почти сразу, если были должным образом оплаканы. Она же продолжала расти, ее кормили и обучали те, кто знал, как и зачем это делать.

По роду своей деятельности эта малышка имела дело со всем, что мертво, забыто и заброшено. Прошлое, которое похоронено так глубоко, что смрад его разложения почти не достигает поверхности.

Обряды, имеющие своей целью избавление от прошлого, поистине причудливы и разнообразны. Вот, например, Джиллиан, переехав сюда, обрезала густую копну волос,  достигавшую ей до бедра, и сплела из них куклу, строго соблюдая последовательность узлов. Когда они с мужем купили этот дом, тихой безлунной ночью Джилл вооружилась лопатой и похоронила куклу на положенной глубине, под раскидистым дубом, чья массивная ветвь вскоре послужила основой для качелей.

Годы спустя, когда дитя оказалось похоронено здесь же, с молчаливого согласия хозяйки дома, два колдовских создания, очевидно, притянулись друг к другу, воссоединились некими неведомыми мне подземными путями.

Так что когда моя собеседница заступила на свой пост, тайна Джиллиан открылась ей одной из первых.

- Бабушкина кукла, - прокомментировала девочка. Игрушка за время нашего разговора оказалась у нее в руках, а затем была бережно упрятана под платьем на впалой детской груди. Образы танцующей Джилл, растерянной Джилл и Джилл убегающей на край света тут же вспыхнули и погасли в моем сознании одномоментно – как это обычно бывает в «разговорах» с призраками, которые не утруждают себя превращением информации в слова.

 - Почему ты решила показать мне это?

 - Семья, - тонкие плечики приподнялись и опустились. – Ты тоже теперь – семья?

 - С чего ты взяла?

 - Потому что у тебя ключ. Узел мертвых.

Девочка уверенно ткнула пальцем в мою грудь, где на шнурке до сих пор болтался амулет - предмет, который, по-хорошему, должен был давно лежать в отделении с вещдоками. Если бы детектив Флаэрти не была такой карьеристкой. Ладно, попробуем выразиться помягче: если бы она была способна прислушиваться к самым безумным версиям.

Вот засада – начал историю с конца, и теперь совершенно не представляю, как подвести ее к началу. Стоило бы рассказать ее по порядку, попытаться закрутить детективную интригу… но такой уж из меня «реалист», увы: картинки, невесть кем помещенные мне в голову, порой оказываются ярче и важнее, нежели реальные события.

Как я уже сказал, этот ребенок не был простым призраком. По правде сказать, до того момента я не встречал никого и ничего подобного. Да и не поверил бы, услышав ее историю от кого-то еще. Я хочу сказать, даже парень, видящий с детства всю эту потустороннюю муть, имеет право сохранить хоть какие-то крохи неверия и скептицизма, а? Да, я смотрел в мир духов широко открытыми глазами, но при том упорно отказывался верить, что есть люди, добровольно лезущие в этот мир в поисках силы, власти и черт знает чего еще. Иначе говоря, колдуны и ведьмы. Нет, разумеется, в существовании сумасшедших, считающих себя таковыми, сомнений у меня не было, но чтоб эти создания, танцующие на пустынных холмах и осенних заброшенных крышах, соглашались кому-то служить или помогать? Полно вам, я слишком часто и близко их видел, чтобы поверить в такую возможность. Слишком уж чужды они всему человеческому, слишком очевидно их равнодушие к людским делам. Те же из них, что порой взаимодействуют с людьми, к несчастью и ужасу последних, заботятся о чувствах их не более, чем фермер, забивающий скот. Часто ли вы, к примеру, размышляете о представлениях коровы о добре и зле?

Именно поэтому не далее как утром того же дня, услышав от потенциальной свидетельницы слово «ведьма», я презрительно скривился. Хэнк Доннелли, с которым я в тот день заступил на дежурство, повторил мою гримасу с почти зеркальной достоверностью. Не сомневаюсь, что Мэтт проделал бы то же самое, только он в этот день взял отгул. Как специально подгадал, честное слово! Именно в этот день нам достался особенно «веселый» вызов. Подозрение на самоубийство, запертая изнутри квартира с одиноким жильцом, начавшим источать аромат, не оставляющий никаких надежд – чудесно, ровно то, что нужно бедным патрульным сразу после завтрака. И ни у кого нет запасных ключей – не тот район, чтоб нас встречал в холле предупредительный консьерж.

Жильцы, конечно, высунулись из квартир, едва мы принялись ломать дверь. Запах тут же стал сильнее, и предусмотрительный Хэнк сунул в ноздри пару клочков ваты с ментоловым маслом, предложив и мне такие же.

- Пару дней лежит, думаю, - со знанием дела произнес он.

- Мы вчера его не видели, точно, - подала голос пожилая леди, вышедшая из соседней квартиры. – Наверное, Бетси знает, когда он в последний раз выходил… боже мой, кто-нибудь позвонил Бетси?

 - Думаю, тебе лучше сходить за ней, милая, - сказала другая соседка. – Такие новости не говорят по телефону.

- Пожалуйста, оставайтесь здесь, - предупредил я жильцов, когда дверь все же удалось снести с петель.

Парень лежал на полу, скорчившись, точно ребенок в утробе. Дешевый ковролин вокруг него был перепачкан чем-то белым. Если точнее, складывалось впечатление, что кто-то пытался заключить мертвое тело в круг из белого порошка. Границы круга кое-где были размазаны.

 - Звони в убойный, - прогнусавил Хэнк сквозь свои носовые фильтры.

 - Уверен? Признаков насильственной смерти не видно.

 - Признаков, что он это сам устроил – тоже. Хотя упаковки от таблеток надо бы поискать. Но лучше перестраховаться. Вдруг это, ну, к примеру, ритуальное убийство?

 - Ладно, ты сегодня старший, - я пожал плечами. – Если что, ржать будут над тобой.

Но детектив Бренда Флаэрти, прибывшая вскоре в сопровождении сонного патологоанатома, смеяться была не настроена.

 - Только этого мне и не хватало, - тоскливо произнесла она, окидывая взглядом открывшуюся ей сцену. – Оккультное дерьмо.

 - У него на полке книжки про гадания и силу камней, - поделился с ней Хэнк, который успел осмотреться в квартире, пока я препирался с любопытными соседями, желающими знать подробности. – И китайский гороскоп.

 - Ну, хорошо хоть, что не про черную магию и вызов демонов, - жизнерадостно произнес я, повернувшись к детективу. – От китайского гороскопа, насколько мне известно, еще никто не умирал.

Бренда нехотя улыбнулась в ответ. У нее была совершенно чудесная улыбка, из тех, что освещают и преображают даже самое некрасивое лицо. Наверное, именно эта улыбка и была причиной нашего оставшегося в прошлом недолгого, но приятного романа. Вообще-то детектив Флаэрти была совсем не в моем вкусе – высокая и крупная, с большими грубыми руками, командным голосом и плоским невыразительным лицом, украшенным разве что россыпью веснушек. Но я в глубине души согласен с тезисом, что некрасивых женщин не бывает. Мы не сошлись в ином – Бренда очень, очень хотела забраться как можно выше. «Каждый имеет право мечтать о лучшей жизни», любила повторять она, и по мере сил претворяла свои планы в жизнь, делая карьеру. Отношения с простым патрульным в ее схемы никак не вписывались. Впрочем, расстались мы с ней добрыми приятелями.

 - Что, думаешь, вызванный им демон мог забрать его душу? – деловым тоном спросила она. Патологоанатом покосился на нас и хмыкнул.

 - Знаю я этих «демонов»! В паре кварталов отсюда в подворотне можно их купить по две сотни за пакетик.

 - Что, парень просто обдолбался?

 - Экспертиза покажет, - он надел перчатки, надвинул на лицо повязку и осторожно присел на корточки рядом с трупом. – Но обычно людям не приходит в голову чертить вокруг себя магические круги, если у них в порядке с головой.

 - Побудьте тут, ребята, пока Сэл закончит, - Бренда кивнула в сторону дверного проема.

 - Я только схожу к машине, передам, что мы тут застряли, - кивнул Хэнк и поспешил выскочить из квартиры. Я встал у двери, скрестив руки на груди.

Бренда прошлась по периметру комнаты и, чуть помедлив, распахнула окно, пуская в комнату свежий воздух. Вовремя – я уже начинал чувствовать вонь даже сквозь фильтры.

 - Только сквозняка мне тут не хватало, - проворчал патолог, но сильно возмущаться не стал.

 - Нашел что-нибудь? – спросила его детектив, рассеянно скользя взглядом по стенам. Я знал, что рассеянность ее обманчива – потом она сможет описать в отчете обстановку комнаты с почти фотографической точностью. Бренда и правда была хорошим детективом, только вот слишком уж переживала, когда ей попадался потенциальный «висяк». Считала это личным оскорблением от мироздания, что ли.

 - Следов насильственной смерти нет, - патолог неопределенно хмыкнул. – Вообще похоже на остановку сердца. Хотя в его возрасте… Я бы проверил аптечку на сердечные капли или что-нибудь такое.

 - Сейчас, - кивнув, Бренда направилась к двери ванной. Снаружи донеслись шум и крики, и я отодвинул поставленную было на место чуть покореженную дверь.

 - Пустите меня! – потребовала темноволосая девушка, глядя на меня с вызовом. В глазах ее блестели слезы, но выглядела она скорее полной решимости, чем скорбящей. И еще она была на удивление хорошенькой, так что я аж немного «завис», рассматривая ее.

 - Это Бетси, его девушка, - сообщила мне одна из столпившихся в коридоре женщин.

 - Простите, мисс, я не могу никого пустить на место преступления. Но я сейчас позову детектива…

Выбор слов был ошибкой. По собравшейся группке людей тут же пронеслась волна тревожного шепота: «убийство… его убили…»

 - Это она сделала, - Бетси принялась нервно кусать свои чуть припухшие,  чувственные губы. – Эта проклятая ведьма! Так и знала, что этим кончится.

 - Кто, простите? – я оглянулся через плечо. Бренда, похоже, еще возилась с аптечкой в ванной.

 - Его… новая девушка, - голос Бетси мгновенно упал почти до шепота. Ей явно было неприятно говорить об этом при свидетелях. – Они в своем магазинчике продают всякую дрянь, занимаются настоящим колдовством! Она ведьма!

Пожилая леди из квартиры напротив осуждающе покачала головой и поджала губы. Хэнк, подошедший с рулоном желтой ленты для маркировки места преступления, тоже взглянул на девушку с изрядной долей скепсиса.

 - Иди позови детектива, а я тут все заклею, - сказал он мне.

Стоило мне повернуться спиной к Бетси, как та молнией метнулась мимо меня в квартиру, оттолкнула меня с неожиданной силой, больно стукнув острым худеньким плечом. Нам с Хэнком вдвоем едва удалось схватить ее возле самого трупа.

 - О, Дэнни, значит, это правда, - всхлипнула она и тут же перешла от слез к бешенству: - А вот нечего было связываться с этой образиной!

Бренда выскочила из ванной уже со стаканом воды. Перехватила девушку под локоть, заворковала с ней профессионально ласковым тоном и немедленно увела беседовать на кухню. Хэнк кое-как приладил обратно к петлям вынесенную дверь и все-таки затянул проход желтой лентой. Патолог поднялся, громко щелкнул перчаткой, стягивая ее с руки, и объявил, что ему тут делать больше нечего, а вот нам стоит дождаться труповозки и помочь ребятам с погрузкой. Ну разумеется, на кого же валить эту черную работу, как не на нас!

Я подошел поближе к окну, а на самом деле - к неплотно закрытой двери на кухню. Голоса женщин пробивались сквозь дешевый пластик.

 - Но почему вы так считаете? – нейтральным тоном спросила Бренда.

 - Потому что… слушайте, вы ее вообще видели? Ее фото, я имею в виду? Посмотрите на страничке Дэниела в фейсбуке. Это стоит видеть. Боже, они смотрелись как Франкенштейн и его монстр. Эта ведьма весит, наверное, килограмм девяносто.

 - И он расстался с вами ради нее? – в голосе детектива теперь было чуть меньше сочувствия.

- Вот именно! Слушайте, я уверена, она с ним что-то сделала. Может, это гипноз или, я не знаю, вуду. Ну не может же все это быть просто так. Они случайно встретились на каком-то дурацком фестивале, и вдруг раз – и они уже неразлучны. Все наши друзья были в шоке. Я хочу сказать, она, знаете, была, ну… не его уровня. Ну, вы ведь видели Дэнни?

 - Честно говоря, я нечасто оцениваю тела пострадавших по подобным критериям,  - сухо ответила Бренда.

Причина смены ее настроения была вполне понятна: они с Бетси принадлежали к разным лагерям. Тайное общество хорошеньких, но безнадежно поверхностных куколок против тех, кто на танцевальных вечерах всегда остается стоять у стены. Детектив Флаэрти не могла спокойно слышать, как кто-то клеймит женщину за недостаточную привлекательность. Я точно знаю, потому что за время отношений с ней выслушал немало феминистических проповедей.

- И почему же вы считаете, что эта… - зашелестели страницы, видимо, Бренда сверялась с записями, - мисс О’Тилл могла навредить Дэниелу? Раз уж у них были отношения?

 - Да потому что потом ее приворот перестал действовать! – почти торжествующе объявила Бетси. – Три месяца назад они наконец расстались. Я думала, Дэнни вернется ко мне… и он вернулся бы, если б только успел! Ох…

Кажется, она наконец осознала, что произошло, а может, вспомнила, что ей, согласно избранной роли, сейчас следует безутешно рыдать. Впрочем, вскоре всхлипывания сменились шелестом салфеток и шмыганьем носом.

   - То есть, в течение этих трех месяцев вы не виделись, я правильно понимаю? – уточнила Бренда.

 - Ну, я… иногда заходила поздороваться, я ведь живу в соседнем доме, - со вздохом призналась Бетси. – Все соседи меня знают, они тоже были на моей стороне! Никто не понимал, почему он вдруг связался с этой…

 - Мы обязательно побеседуем с мисс О’Тилл, - заверила ее Бренда. – Где, вы сказали, она работает?

 - Такой маленький магазинчик со всякими, знаете, колдовскими штуками, - в голосе девушки появилось неподдельное презрение. – Не помню, как он называется, но это примерно в…

 - Эй, ребята, удачное начало смены, а? – в комнату ввалились парни из «труповозки» - хотя избави боже так назвать их в лицо, конечно.

 - Сэл сказал, сперва на токсикологию его, - сообщил им Хэнк, кивая на труп.

 - Да пофиг, - жизнерадостно отозвался кто-то из ребят. – У нас еще два вызова. Закинем в лабу, пусть сами там разбираются, куда…

Дверь за моей спиной распахнулась. Бренда царственно кивнула вновь прибывшим. Бетси выглянула из-под ее локтя и сдавленно пискнула.

 - Ох, а можно мне… взглянуть на него еще разок?

 - Тело выдадут вам позже… - начала было Бренда. Потом, видимо, сообразила, что выдадут его скорее ближайшим родственникам, а Бетси даже не была с ним помолвлена, и махнула рукой: - Только пожалуйста, не прикасайтесь.

 - Да, я понимаю… - неуверенными, мелкими шажками девушка приблизилась и склонила голову, молча глядя на труп. Я напрягся, ожидая истерики – возможно, сейчас ее вновь придется оттаскивать силой. Но Бетси держалась молодцом, только заморгала чаще и тихо сказала:

 - На нем все время была эта… я не знаю, подвеска? Теперь нет. Неужели Дэнни наконец ее снял?

  - Что за подвеска? – живо поинтересовалась Бренда.

 - Такая… три треугольника, переплетенные! – девушка вяло попыталась что-то изобразить в воздухе, но рука тут же бессильно опустилась. – Неважно. Это что-то из их колдовских штучек. Дэнни таскал ее даже после того, как… Я думала, это ее подарок. Но какая теперь разница?

Бренда принялась расспрашивать ее дальше, но мне пришлось отвлечься, чтоб помочь ребятам от криминалистов. Когда мы упаковали беднягу Дэниела и я поднялся обратно, детектив уже стояла у дверей в одиночестве.

 - Скоро прибудет человек из домоуправления, будут ставить новую дверь, чтоб квартиру не разнесли милейшие соседи, - она скривила лицо в мрачной гримасе. – Пока ждете их, опросите всех на этаже, чтоб зря времени не терять. Может, кто-то что-то видел. Но я ставлю на передоз. В аптечке у парня есть довольно сильные седативы.

 - Ты уже нашла эту подвеску?

 - Ради бога, Дэйв. Теперь мы ищем проклятый колдовской амулет? Нет, не нашла, хотя, если хочешь знать, осмотрела комнату еще раз. Или ты думаешь, она могла быть ценной? И стать мотивом?

 - Ничего я не думаю, - я развел руками. – Мне за это не платят, в конце концов. Думать – твоя работа.

 - Мог бы подучиться и сменить работу, - наставительно произнесла Бренда. Это был отголосок нашего с ней давнего спора. Я не стал встревать в него снова.

 - Да брось, что может быть лучше моей работы? Вот сейчас пойду поболтаю с милыми старушками, возможно, какая-нибудь угостит меня пирогом, и день можно будет считать удачным!

Когда детектив Флаэрти нас покинула, я, кивнув подошедшему Хэнку, собирался уже постучать в квартиру слева по коридору.  Но тут из квартиры покойного донесся какой-то невнятный шум.

 - Ты слышал?

 Хэнк нахмурился.

 - Нет. Но давай заглянем.

Похоже, уходя, детектив неплотно захлопнула за собой окно, и оно вновь распахнулось. На подоконнике сидела птица – потрепанная жизнью черная уличная ворона. Когда мы снова вошли в комнату, она нахохлилась и громко каркнула.

 - Ничего себе, - присвистнул Хэнк. – Я думал, это сказки, что они летят на запах трупов…

 - Я о таком не слышал, но почему бы и нет? Раз они питаются всякой падалью…

 - А ну, пошла вон, тварь! – Хэнк замахнулся на птицу, и та с недовольным кряхтением, пугающе похожим на человеческое, перевалилась через подоконник и улетела.

 - Ладно, иди к соседям, пока они не разбежались, - пробормотал я. – Я проверю тут все еще раз…

Хэнк посмотрел туда же, куда смотрел я, но явно не увидел девушку, закутанную в темную шаль, которую я заметил только что. Не обращая внимания на нас, та склонилась над письменным столом, что-то высматривая.

 - Учти, на тебе все квартиры от входа досюда, - проворчал мой временный напарник и вышел. Я не сомневался, что он не позволит мне отлынивать.

 - Эй, - я негромко окликнул призрачную девушку. – Привет. Ты в курсе, что тут стряслось?

Ужасающая наивность, но отчего бы не попробовать? Глядишь, смог бы порадовать бывшую подружку парочкой мистических откровений, чтоб помочь раскрыть дело.

Девушка никак не продемонстрировала, что слышит меня. Наклонилась, подергала один из ящиков стола – тот оказался закрыт – и без единого звука исчезла.  

Я подошел к столу, вынув из кармана салфетку – еще не хватало оставлять тут отпечатки! Потянул за ручку того самого ящика и многозначительно хмыкнул, увидев валяющийся на дне его металлический кулон в виде трех переплетенных треугольников. Специальных пакетов для вещдоков у меня с собой не было, так что пришлось завернуть его в ту самую салфетку.

Вечером, после окончания смены, я ждал Бренду в небольшом кафе через дорогу от нашего участка.

 - Судя по тому, что свидетельские показания ты так и не запросила, дело закрыто? – спросил я, едва детектив пригубила заказанный мной кофе.

 - О, не беспокойся, я подошью их к делу, - она усмехнулась. – У Сэла не было других срочных трупов, так что он сразу занялся нашим парнишкой. Так что уже к обеду я знала, что это сердечный приступ. На фоне бессистемного использования кучи препаратов. Успокоительных и не только. И еще какая-то дрянь из китайского квартала для ускорения метаболизма. Ты в курсе, кем он работал?

 - Да уж, милые старушки по соседству меня просветили, - я подмигнул ей. – Фотомодель, а? Ты уже нашла его фото в трусах от Кельвин Кляйн?

 - Разумеется! – в тон мне ответила Бренда. – Но, пожалуй, я не стану украшать этим фото свой шкафчик.

 - Понятно, почему за него девицы чуть ли не дрались, - я покачал головой. – Вот только с чего бы ему жить в дешевом квартале? Не успел раскрутиться? Или спускал деньги на что-то еще?

 - Это неважно, Дэйв. Парень умер от естественных причин. Ну, если их можно назвать естественными. Стресс, таблетки… Ужас, что делает эта индустрия фальшивой красоты с молодыми людьми. Любые жертвы, лишь бы соответствовать неким мифическим стандартам!

 - А с его подружкой-ведьмой ты не говорила?

 - Нет, - Бренда помрачнела. – Там такая история, знаешь. Короче, я читала фейсбук парня, пока ждала результатов вскрытия. Интернет, конечно, сильно облегчает дело, теперь уже и свидетелей опрашивать не нужно… Короче, эту Дороти О’Тилл здорово доставала Бетси – ну, эта красотка, что сопли распускала над трупом - и свора ее подружек. Вот где настоящие ведьмы, ты бы видел! В комментариях под каждым фото, каждой записью. Оскорбляли ее, потом, видимо, она от них закрылась, тогда продолжили у себя на страничках. Когда узнали, где она работает, стали делать всякие картинки в фотошопе, где ее привязывают к столбу и сжигают. Шутки про инквизицию всякие. Вот она мне сразу не понравилась, эта фифа! Так и знала, что недаром.

- Понятно, почему Дэнни не спешил к ней возвращаться, - вздохнул я. Бренда грустно улыбнулась.

 - Я тебе главного не сказала. Я позвонила на работу мисс О’Тилл. Мне сказали, что она умерла несколько месяцев назад. Судя по нашим данным, самоубийство, причем вполне однозначное – таблетки, ванна, вены. Вот и еще одно объяснение, откуда у здорового парня в двадцать с небольшим такой стресс, а? Когда одна твоя подружка довела до суицида другую! Причем Бетси никто даже не сообщил, что она сделала. Думаю, мне стоит ей позвонить, рассказать, отчего ее соперница вдруг исчезла из фейсбука.

 - Серьезно? Что ж она за ведьма такая, - я покачал головой. – Могла бы порчу навести на соперницу для начала. Зачем же так сразу.

 - Не смей, - Бренда уставилась на меня тяжелым взглядом. – Как не стыдно глумиться над подобным.

 - Извини, профессиональный цинизм, видимо, - я развел руками. – Тебе он тоже по табелю полагается, кстати. Ну согласись, какая-то шекспировская муть: одна отравилась, у второго сердце не выдержало. И все из-за любви.

 - Я пыталась восстановить события, - Бренда покачала головой и залпом допила кофе. – Похоже, сначала Дэнни ее все-таки бросил. После чего эта сучка Бетси не преминула написать об этом торжествующий пост. Дороти написала у себя на странице «простите, сестры, я не справилась», и отправилась принимать свою последнюю ванну. Ее начальница сказала, что Дэнни был на похоронах и был очень подавлен. Кстати, она, согласно последней просьбе Дороти, передала ему тот самый кулон на память. Это действительно что-то из их ассортимента. И раз Дэнни его носил, значит, чувствовал вину…

 - Вот этот? – Я вынул из кармана сверток и отогнул уголок салфетки.

 - Да ты, верно, издеваешься! – глаза детектива негодующе вспыхнули. – Знаешь, какие проблемы я могу тебе устроить, за стянутую улику?

 - Я подумал, вдруг это важно, - я пожал плечами и продемонстрировал Бренде широкую улыбку наивного дурачка. – Нашел его, когда ты ушла. Оформишь, как улику?

 - Зачем? Только запутывать дело, - Бренда нахмурилась. – И я была бы тебе крайне признательна, если б ты не трепался про все это в отделении. Ведьмы, круг из соли, оккультные мотивы… Незачем раздувать дело из ничего.

 - А круг, значит, был из соли, - я кивнул, убирая амулет в карман.

 - Ну да, - нехотя признала Бренда. – Я взяла образец, думала – вдруг наркота? Ну и что это должно значить, по-твоему? Парень смешивал разные успокоительные, догонялся алкоголем. В какой-то момент мозг не выдержал, видимо, ему начало что-то мерещиться.

 - Его могли запугивать специально, - я увидел, как детектив скривилась, и примирительно поднял руки. – Ладно, ладно. Не стану портить тебе послужной список. Да и как бы я мог это сделать? Ты детектив, тебе виднее. Мои теории никого не интересуют. Два вопроса, и закроем эту тему: где именно работала О’Тилл и как она выглядела? Есть фото?

 - Сейчас покажу, - хмыкнула Бренда, доставая из сумки портативный компьютер. – А зачем тебе?

 - Интересно, так ли она была страшна, как описывает свидетельница.

 - Она была чудесной девушкой, - агрессивно сказала Бренда, открывая для меня страницу фейсбука. – Не смей зубоскалить, или я не стану больше с тобой разговаривать.

 - Да, и вправду симпатичная, - кивнул я, глянув на аватарку погибшей. – И с чего все взяли, что стройность всегда равна красоте? Некоторые любят, чтоб у женщины были формы…

Собственно, формы Дороти меня интересовали в последнюю очередь. Лица было вполне достаточно. Именно ее призрак был в квартире Дэниела.

Бренда бубнила еще что-то про несущественность внешней красоты и важность личностных качеств партнера. Я кивал, соглашался и ждал, пока она напишет на бумажке адрес магазина.

 - Ты хороший парень, Дэйв, - неожиданно сказала Бренда, выписывая адрес. – Этим и страшен. Тебе сложно отказать. С плохими дело иметь значительно легче, честное слово. На любого злобного мудака у меня найдется управа. Но ты не такой, просто легкомысленный и боишься по-настоящему за что-то отвечать. И поэтому предпочитаешь играть в частного детектива вместо того, чтоб сдать экзамены и заниматься этим официально.

 - Да с чего ты взяла, что я стану что-то выяснять? Может, мне просто интересно посмотреть на настоящих колдунов, - рассмеялся я.

 - Ну, если соберешься в этот магазин, спроси при случае, не продаются ли у них приворотные зелья, - фыркнула Бренда.

Должен признаться, об этом я как-то забыл спросить. У меня оставалось меньше часа, чтоб добраться до дома, куда меня ждали в гости, поэтому в тот вечер я ограничился звонком в магазин. Сказал, что днем звонила «моя напарница, детектив Флаэрти». Что мы нашли упомянутый амулет. И что для расследования крайне полезно было бы узнать его мистическое значение.

 - Это валькнут, узел мертвых, - после небольшой паузы пояснил мне глубокий, низкий женский голос. – Подробнее вы можете прочитать в каталоге у нас на сайте.

 Каталог сообщил мне, что сей предмет должен помочь в общении с ушедшими предками, являясь неким ключом, открывающим врата в загробный мир. Мимо подобных заявлений я всегда проходил с презрительной миной, но в этот вечер мне предстояло пересмотреть свое мнение о возможностях современных «ведьм»…

…  - У тебя есть ключ, значит, ты хочешь кого-то найти. Я люблю игру в поиски, - радостно объявил мне ребенок. – Дай мне имя или что-то, чтоб я взяла след.

 - Что, например?

 - Что-то. Как волосы бабушки.

«Предмет, принадлежащий человеку, которого нужно найти, - сообразил я.  – Мертвецу. Взяла след… точь-в точь как служебная собака».

 - Этот... как ты говоришь, ключ? – полувопросительно сказал я, доставая амулет. – Он лежал возле тела убитого. Сможешь найти этого человека? Где он сейчас?

Малышка нахмурилась, сосредоточившись. Выражение ее лица было бы комичным, если б не контекст ситуации в целом.

 - Он очень испуган, - сообщила она через некоторое время. - Так испугался, что перестал дышать. Мне позвать его сюда? Ты накормишь меня за это?

 - Как мне тебя накормить? – спросил я и получил ответ в виде образа. Более яркого, чем мне хотелось бы.

 - Пожалуй, оно того не стоит, - поспешно пробормотал я, невольно ожидая истерики, обиженного взгляда или хотя б разочарованного вздоха – но дитя лишь моргнуло в ответ. -  Просто я не уверен, сколько именно крови тебе надо, и…

 - Не обязательно твоей, - равнодушно пояснила девочка и легко соскользнула с качелей. – Если захочешь поиграть, приходи еще. С ключом.

Потеряв интерес к скучному дяде, не желающему проливать ни свою, ни чужую кровь, девочка исчезла, не попрощавшись. Впрочем, вряд ли ее когда-либо учили поведению в обществе живых.

Дух парнишки, испугавшегося «так сильно, что перестал дышать», мне-то, на самом деле, был ни к чему. Что с ним произошло, теперь понятно было и так, хотя предъявить обвинение его бывшей подружке, или ее начальнице – в конце концов, именно та передала амулет Дэнни - было совершенно невозможно.

 - Я не собиралась его убивать, если вам интересно,- произнес над моим ухом грустный женский голос. Я подскочил на месте, завертел головой, но нигде не обнаружил собеседницы.

 - Дороти? – наугад предположил я. Ответом мне стал еще один грустный вздох.

 - Малышка позвала меня. Жаль, я раньше не знала, что могу ее попросить, может, она помогла бы мне связаться с Дэнни. Я просто хотела поговорить с ним. Но он не хотел меня слушать. А потом приходили другие и мешали. Он так боялся! А я просто хотела поговорить…

- Не хочу навязываться с запоздалыми советами, но, знаешь, поговорить с ним при жизни было бы более эффективно, - не удержался я.

 - Может быть, - согласилась невидимая Дороти. – Я многого не знала при жизни. Наставница не говорила мне всего. Это было испытание, я не справилась. Но, может, если мне удастся найти Дэнни здесь…

Я попытался расспросить ее подробнее, что за испытание, о чем речь, но больше никто не отозвался – на этот вечер духи оставили меня в покое.

«Ключ» я протаскал с собой еще целый день на следующем дежурстве, и убедился, что я, видимо, последний человек, кому стоит носить с собой амулеты, имеющие отношение к миру мертвых. Может, для них он обладал особым запахом, или притягательной аурой, или действительно приоткрывал ту дверь, в которую живым лучше до срока не заглядывать, только к концу того дня я порядком устал видеть в каждой зеркальной витрине отражения бледных рож, стоящих за моей спиной и жадно раздувающих ноздри.

Пожалуй, от долгого нахождения рядом с такой штуковиной любой, даже самый отъявленный материалист постепенно съедет с катушек, ощущая зачатками интуиции молчаливое присутствие рядом. Что уж говорить о бедняге, чья психика была расшатана жизнью с настоящей ведьмой!

Поэтому после смены я наконец отправился в магазинчик, полный душных запахов трав и сияния полированных кристаллов, и положил амулет на прилавок.

 - Думаю, следствию он больше не понадобится, - сказал я, стараясь казаться равнодушным служакой, для которого этот предмет - не более чем причудливая игрушка.

Женщина с вороньими перьями в волосах кивнула, убирая «ключ» в стол.

 - Спасибо, что принесли его, мистер Киллоран, - произнесла она. Я был уверен, что не называл своего имени по телефону. Может, она звонила в участок и узнавала, кто ведет расследование? Впрочем, если бы это было правдой, у Бренды, да и у меня, были бы неприятности. А Бренда не преминула бы высказать мне все, что думает о наглых патрульных, возомнивших себя детективами. Но она больше не заговаривала со мной об этом деле. Мы с ней еще пару раз выпивали в баре, а потом она удивила нас всех, вдруг выскочив замуж за одного парня, богатого иностранца, едва ли не миллионера. Это было так на нее непохоже, и так неожиданно, что болтливые кумушки обоих полов в управлении язвили, мол, она его приворожила.

Я же с тех пор неизменно отклонял приглашения в тот гостеприимный дом, где пустые качели у старого дуба порой принимались качаться сами по себе, невзирая на полное отсутствие ветра. Помимо прочего, мне было неловко смотреть в глаза Джиллиан.

… Если верить историческим хроникам, в средневековой Европе некогда бушевала настоящая эпидемия колдовства. Трудяги из инквизиции едва справлялись с возросшей нагрузкой. Едва ли не в каждом селении можно было найти по ведьме. И, вот напасть – сожжешь одну, так через год другая займет ее место!

Разумеется, чем красивее была женщина, тем страшнее оказывались ее колдовские преступления. Это сейчас, как видите, критерии резко изменились.

Если разобраться, инквизиция была первоначально создана для борьбы с еретиками (тут принцип был тот же - чем богаче еретик, тем чернее его ересь). В какой же, интересно, момент эти ребята увлеклись и возвели в ранг врага церкви саму дающую жизнь Природу?

Известно одно: там, где женское начало подавлялось и угнеталось, оно все равно вылезало наружу – злым, кривым, отравленным корнем.

Но, честное слово, никогда бы не подумал, что этот принцип касается Ирландии тоже. Я хочу сказать, у нас ведь не было такой уж суровой инквизиции. За что бы нашим женщинам, нашим ведьмам так обижаться, а? Варили бы свои приворотные зелья, как делали еще до первых христианских миссионеров. Да и что проку в этих зельях – мы и так у них под каблуком.

Однако же ведьмы, с которыми я столкнулся, вели себя так, точно решили соответствовать голливудским стереотипам о самих себе. Иначе говоря, они были жестоки и мстительны. И были гораздо успешнее в причинении смерти, нежели в любви.

 Как позже разъяснили мне компетентные в данных вопросах лица, у Богини множество лиц. Ведьмы нашего городского ковена сами выбрали поклоняться именно тёмной Её ипостаси. Первая кровь, которую они пролили, была посвящена голодным духам осени, и она проявила, точно реактив, попавший на фотопленку, всю накопленную городом мерзость.

Велико искушение обвинить их скопом во всем, что происходит в городе. Признаться честно, я некоторое время даже следил за тем магазинчиком, пытаясь вычислить его постоянных посетителей и посетительниц. Но ничего подозрительного обнаружить мне не удалось, а вскоре случилась иная история, круто изменившая мою жизнь. И в ней, как ни удивительно, снова были женщины, готовые яростно мстить за то, что считали несправедливостью.

Тень мистера Догерти в моем сознании вновь шепчет, что в конце непременно должна быть мораль, но, в самом деле, что мне остается тут сказать?

Может, так: «не обижайте женщин – каждая из них может оказаться настоящей ведьмой?»

Или так: «прошлое никогда не умирает полностью».

Хотелось бы мне выражаться яснее, но в книге, которую может прочесть каждый, это будет слишком опасно. Я только надеюсь, что те из нас, кто стоят на перекрестках, - между жизнью и смертью ли, или между разными жизнями - смогут выбрать правильный путь.

__________________________

* духи в традиции вуду

** Этот «философ», честно говоря, один русский писатель пседонаучной белиберды, и в его книге нет больше ни единой мысли, достойной цитирования. Впрочем, вероятно, и эту он где-то спер, поэтому обойдется без библиографической ссылки.

*** имеется в виду философия NewAge, со всеми вытекающими.

 – Люди так не разговаривают.

 – Что, прости? – Мэтт поднял голову, застигнутый врасплох. Бродя неприкаянным призраком во мраке сада, он не заметил, что на освещенной фонарями веранде кто-то есть. Ему казалось, было уже слишком холодно, чтоб засиживаться там с книгой, но мать, похоже, решила поступить именно так.

Золотистый свет фонаря обрисовывал ее профиль на фоне темной стены. Знакомое с детства лицо рассыпалось на фрагменты, никак не желая собраться воедино: вот четкий контур носа – Мэтт унаследовал такой же; резко очерченный подбородок – наследство от бабушки; глаза прячутся в тени за фальшивыми бликами стекол очков; изящные пальцы над исчерченной венами кистью нервным жестом комкают край шали – только руки, пожалуй, и выдают возраст, в остальном она вполне еще молодец.

 – Вот такими выспренными, штампованными фразами,  – она подняла отложенную было книгу. – Люди так не говорят. Ни друг с другом, ни с духами перекрестков.

 – Кто бы мог подумать, что ты знаешь, как говорить с духами перекрестков, – Мэтт неловко улыбнулся, стараясь смягчить резкость слов, и подошел ближе, опираясь на деревянные перила. – Да и вообще знаешь гораздо больше, чем когда-либо мне рассказывала.

 – Всё это ерунда, – она захлопнула книгу, но не отшвырнула, а прижала к груди странным жестом, будто от чего-то защищаясь. – Все эти духи, ведьмы. Не знаю, где твой друг мог этого набраться. Мы с ним очень мило беседовали несколько раз, ты помнишь? Он всегда казался таким уравновешенным и… простым, да. Никаких этих дурных фантазий. Я думала, тебе это идет на пользу. Общаться с кем-то, кто твердо стоит на земле. Боже, как мы все ошиблись на его счет!

 – Кто это «мы все»? – с подозрением уточнил Мэтт.

 – Тайное общество древних ведьм, разумеется! – саркастическим тоном ответила мать, на мгновение закатив глаза. – Я, например. Или Мэллори. Она рассказывала мне о книге. Ты не помнишь всего, да? Она очень расстроилась тогда. Приезжала ко мне, даже плакала…

 – Со мной она об этом не говорила… кажется, – Мэтт нахмурился, пытаясь вспомнить. – Что именно ее расстроило? Что он так безжалостен, рисуя ваши с ней – и наши – портреты?

 – Боже, Мэтью. Ты говоришь так, будто поверил каждому слову в этой книжонке. Будто решил, что эта писанина каким-то образом пересекается с реальностью! Да он даже диалоги не способен как следует выстроить, передать нормальную человеческую речь…

 – Джилл? – Скрипнула дверь, и отец показался в дверном проеме.

Мэтт прищурился, когда свет из комнаты ударил ему в глаза. Силуэт отца чернел на фоне – выражения лица было не разглядеть.

 – Да, дорогой? – мать царственным жестом повернула голову.

 – Думаю, что слышал сигнал духовки, – бодрым тоном произнес отец. – Кажется, пора накрывать на стол?

Даже не повернувшись в сторону Мэтта, он тут же исчез обратно. Словно эпизодический актер, старательно проговоривший реплику и отправившийся отдыхать.

Мать поднялась, укутав плечи шалью. Мэтт на мгновение представил, как она танцует среди пшеничного поля, взывая к духам дождя. Получалось лучше, чем он ожидал.

 – Оставим этот спор, я ничего не понимаю в литературе, – сказал он нарочито веселым тоном. – В книге, конечно, нет прямых указаний на связь персонажей. Вы с Мэллори зря переживаете. Никто не подумает ничего дурного, не зная контекста.

Книга осталась лежать на низком деревянном столике. Мэтт подобрал потрепанный томик, следуя за матерью вглубь дома.

 – В твоем состоянии, – она как-то умудрилась выделить последнее слово, хотя и говорила вполголоса, – я бы не рекомендовала увлекаться подобной литературой. Твоя психика и так…

 – Скажи, а Мэл не упоминала случайно одну мелочь? – беспечным голосом перебил ее Мэтт.

 – Какую именно?

 – Мои дети ведь не от меня, правда?

Они остановились на пороге гостиной – так резко, что Мэтт едва не врезался в спину своей спутницы.

 – Тебе нужно поговорить с доктором. Ты был у доктора хоть раз, после того как покинул клинику?

 – Мне правда немного надоели доктора, мам, – он обогнул ее и направился к столу.  – Так мне помочь принести тарелки?

Все это казалось ненастоящим, картонными декорациями. Мэтт прислушивался к себе и не мог вспомнить – он правда когда-то считал это подлинной жизнью? Ужин с родителями и эти натужные, полные неловкости разговоры о дальних родственниках, которые всё женились, разводились, рожали, умирали… бесконечная карусель таких же картонных силуэтов где-то на периферии памяти.

Ему следовало вернуться сюда сразу же, броситься прямо с порога клиники в родительский дом, припасть к материнскому подолу и рыдать, каясь в грехах – может, тогда он смог бы вернуть эту спасительную иллюзию стабильности. Он же зачем-то направился на северо-запад – в страну теней, если верить ряду европейских мифологий – и теперь в полной мере чувствовал себя персонажем книги Дэйва, где реальность не так важна, как смутное мерцание болотных огней – или как он там называл свои мистические наблюдения за скрытой изнанкой реальности?

Он пытался что-то отвечать, но его реплики плохо подходили к чужим. Слова, слетавшие с губ, мгновенно становились бессмыслицей. Острые, угловатые, царапающие горло на выходе, они не желали вставать в один ряд с обтекаемыми фразами, которыми предпочитали изъясняться родители.

"Люди так не говорят", подумаешь. Да, это так, люди никогда не говорят о важном, не говорят прямо, вечно врут и отводят глаза от очевидных фактов, а когда не в состоянии это делать, закрывают глаза и притворяются глухими вдобавок.

 – С тобой ничего не случилось в дороге?

 – Ничего такого, что стоило бы обсуждать за семейным ужином, – с предельной честностью ответил Мэтт, внимательно рассматривая кусок запеченной рыбы в своей тарелке.

Он бы и рад был обсудить это с кем-то, но не с матерью же. Только их не хватало втягивать в эту безумную историю.

Тогда, в автобусе, нырнувшем со станции в сиреневые сумерки, он готов был умереть. Глупо и бессмысленно – да, но разве не бессмысленна любая смерть? Мало кому удается придать смысл собственной смерти. Как и жизни, впрочем.

Люди не говорят вслух подобные высокопарные банальности, это правда, но иногда они думают именно такими фразами. Например, когда тебя, вежливо придерживая за плечо, выводят из автобуса, и ствол пистолета упирается меж лопаток, заставляя обливаться холодным потом.

Неприметная машина, уже некоторое время следовавшая за автобусом – Мэтт видел ее в окне – затормозила напротив, и Мэтта впихнули в салон. Кроме водителя, остававшегося в полумраке, там был довольно молодой парень, лицо которого о чем-то напомнило Мэтту.

Тот, кто привел его, нырнул следом. Щелкнул фиксатор, что означало – двери надежно заперты.

 – Это вы хотели встретиться со мной? – поражаясь собственному спокойствию, поинтересовался Мэтт, в упор глядя на своего визави.

 – Нет, – парень покачал головой. – Давай, Конни, гони! – бросил он водителю. Тот немедленно тронулся с места.

  – Объект следует за вами, серый "додж" с номерами 286... – с хриплым треском ожила рация, закрепленная на приборной панели.

 – Прекрасно, мать его, – сквозь зубы сказал мужчина, доставивший Мэтта сюда. Пистолет он уже убрал. – И что нам делать в случае прямого столкновения?

 – Молиться, чтоб нашим вдовам выплатили страховку, – вздохнул парень. Нажав пару кнопок на телефоне, он произнес: – Он у нас, агент Хоган. Я передаю трубку.

Мэтт покорно взял старенький мобильник прижал к уху.

– Что вы творите? –  спросил его возмущенный женский голос. Пожалуй, даже сварливый. На секунду ему даже показалось, что это Мэллори.

 – Честное слово, даже не знаю, что хуже – ваше появление или исчезновение!

 – Простите, с кем я...

 – У вас и правда проблемы с головой, если вы еще не уловили контекст ситуации, мистер!

 – Агент Хоган, – он шумно выдохнул, осознав, что нелепая смерть от рук международной мафии на некоторое время откладывается. – То есть, меня похитило НБУ?

 – Вы издеваетесь? Никто вас не похищал. Хотя если те, кто за вами следит, придут именно к этой версии, будет неплохо. И все равно я не выношу, когда приходится на ходу менять сценарий операции.

 – Вы хотите сказать, что...

 – Не хочу, но скажу. Пока вы не вытворили еще какую-нибудь глупость. Предложить себя в качестве приманки было, конечно, очень смело. Но ваш напарник опередил вас почти на два года...

... ты говорил с ней об этом?

 – А? – он сообразил, что слишком погрузился в воспоминания. Мать обращалась к нему с каким-то вопросом. Пронзительный взгляд темно-карих глаз, теперь освобожденных от очков, буравил его переносицу, вызывая почти физический зуд. Дальнозоркость мешала Джиллиан читать книги, но не людей. Мэтт отвел взгляд, сражаясь с желанием прикрыть лицо руками.

- Она ведь все еще твоя жена. Почему бы тебе не попытаться снова.

Это был не вопрос – утверждение. Они уже решили за него, в который из шаблонов ему следует втиснуть свою жизнь. «Вечно виноватый муж», отличный сценарий. Теперь он будет всю жизнь извиняться перед женщиной, которой «испортил жизнь».

 – Мы говорили по телефону. Она кричала, чтоб я не смел приближаться к ней или детям. Понимаю ее разочарование, но не понимаю ее злости. Мне казалось, злость должна была пройти за те месяцы, что я был в больнице.

 – Она просто надеялась, что ты вернешься домой в день выписки, а ты пропал, ничего не сообщив.

 – Вот как? По ее поведению было сложно об этом догадаться. Если б она хоть раз навестила меня, например…

 – Она ждала, пока ты все исправишь, – веско произнес отец. – Разберешься с бардаком в своей голове. Черт возьми, Мэтт, я был уверен, что мы научили тебя ответственности!

Вот оно. Ему снова десять, двенадцать, четырнадцать, и он не соответствует их высоким стандартам. Матери, наверное, было проще – ее он разочаровал в ту же секунду, как родился. Отец же все возлагал какие-то смутные надежды. Конечно, Мэтт их не оправдывал. Только прочитав в книге Дэвида о мальчишке, что вечно путался в деталях, пугая родителей своей рассеянностью, задумался – как, должно быть, тяжело было отцу. Не иметь разумных объяснений происходящему, кроме психической болезни сына – ему-то никто не читал туманных лекций о перекрестках и о том, что время, точно ветви дерева, бесконечно дробится во всех направлениях.

Не помнил цвет шкафчика в школе. Ну конечно. Вечная путаница с этими цветами. Неудивительно, что в конце концов он перестал, по мнению отца, различать даже белое и черное. Хорошее и плохое, ответственность и эгоизм.

 – Это не так просто сделать, как сказать, пап, – кротко произнес Мэтт.

Он не знал, как говорить с этими людьми, на каком языке. Он был мертвецом из старинной легенды, что вернулся домой погостить, вернулся со дна морского и волосы его пахнут горькой солью, и всем приказано делать вид, что они ему рады, вот только ничего уже не будет как прежде.

... – Что это значит? – тогда, после реплики агента Хоган он почувствовал, будто пол на миг пошатнулся у него под ногами.

 – Давайте проясним, что вам известно, – стальной тон женщины немного смягчился. – Знаю, следовало связаться с вами раньше. Но мы сомневались в вашем... здоровье.

"Психическом здоровье" – мысленно перевел Мэтт.

 – Прежде чем я скажу еще хоть слово, пусть ваши сотрудники предъявят документы, – сказал он, коротко глянув на ближайшего из своих невольных спутников. – Откуда мне знать, что это действительно вы?

 – Резонно, – согласилась Хоган. Парень, сидевший рядом, скривился, но вынул из кармана удостоверение. Похоже, громкий голос начальницы в трубке был ему прекрасно слышен.

 – Вы ведь сами нам позвонили, – несколько раздраженным тоном напомнил ему голос из трубки. – Давайте не будем ходить вокруг да около.

 – Что мне известно... – повторил Мэтт, изучив "корочки" агента Бреннана, как значилось под фотографией. – Это все по большей части догадки. Выводы из имеющихся данных. Кто-то из картеля Даффи выжил после того рейда, верно? Кто-то, достаточно влиятельный, чтобы его выслушали представители другой стороны. С кем они, кстати, проворачивали дела? Нам ведь так и не рассказали. С кубинцами?

 – Итальянцы, – односложно ответила женщина. – Дальше?

 – Они выяснили, что часть товара, который они должны были передать по условиям сделки, пропала. В управлении наверняка есть купленные полицейские. Кто-то, кто имеет доступ к уликам и может посчитать конфискованные килограммы. Так?

 – Наверняка, – покладисто отозвалась Хоган.

 – Ко мне в больницу приходили странные люди. Расспрашивали. Я поначалу думал, что это ваши.

 – Нет.

 – Значит, они не знают, где товар. Там было до черта, насколько я понимаю. Они хотят вернуть свое. И подозревают Дэвида. Черт, да я сам его едва не заподозрил. В конце концов, именно он заварил эту кашу. Отличная была бы комбинация. Выждать несколько лет и выйти на освободившийся рынок новым "королем". Вот только у него должны были быть сообщники. Стащить что-то во время перестрелки – не представляю, что за суперсолдаты могли такое провернуть – или потом, при регистрации вещдоков, что более вероятно. Но теперь я уверен, что он ни при чем.

 – Есть подозрение, что выжил сам Даффи, – убедившись, что Мэтт больше ничего не скажет, женщина наконец снизошла до объяснений. – Тело так и не нашли. Этот парень хитер, как змея, и живуч, как крыса. Хотя мы звали его Уточкой.

 – Что? – Мэтт рассмеялся от неожиданности.

 – Даффи Дак, – пояснила Хоган. – Ну же. Вы американец, должны знать этот мультфильм.

 – Ненавижу комиксы.

 – Это мультфильм!

 – Боже, да какая разница. Так почему он до сих пор не объявился?

 – Он не был главой картеля, как вы, возможно, считали. Понимаю, вам неоткуда взять было самую оперативную информацию…

 – Он был правой рукой настоящего босса? – Мэтт вспомнил последнюю из прочитанных глав. Что-то там такое русалки плели Дэйву...

 – Точно. Проворачивал сделки от его имени. Мы очень хотели взять обоих живьем. Но труп его босса потом выловили из воды со свернутой шеей. Возможно, он и постарался. В любом случае, он это или нет, но кто-то смог убедить итальянцев помогать ему. Это партия стоила нереальных денег. Какая-то супер-технология очистки. Не знаю, право, зачем этим парням сверхчистая дурь, если ее потом только что с говном не мешают. Вряд ли у нас здесь так много ценителей-эстетов с мешками бабла...

... – Все в порядке, сынок? – мать снова прервала его размышления.

Мэтт обнаружил, что уже некоторое время бесцельно водит вилкой по салфетке, и поспешно отложил ее.

Шум подъезжающей машины за окном заставил всех поднять головы.

 – А вот и Мэлли, наконец-то, – с нарочитой живостью произнесла мать.

 – Зачем ты ее позвала? – он не сомневался ни на секунду, чья это идея.

 – Боже, Мэтт. Мы семья. Вы – семья. Как ты можешь спрашивать?

 – Когда я вышел из клиники, я точно знал, что у меня не осталось ни семьи, ни будущего, ни смысла. Мне ясно дали понять, что я списан со счетов.

 – Ты говоришь о Мэл? Послушай, неужели это не ясно? Ей было страшно видеть тебя таким. Она боялась не справиться. Мы слабые женщины, Мэтт…

 – Безумно смешно, – он замер, стиснув вилку, как жалкое подобие оружия. – Слабые и беспомощные. Вызывающие дождь, бурю и град на головы врагов.

 – Иди встреть свою жену, – приказным тоном произнес отец. – Вам есть о чем поговорить.

 – Только дождь, – невпопад ответила Джиллиан. – Остальное не в моей власти.

Они точно играли две пьесы одновременно. И герои не слышали друг друга, или не понимали, или привыкли не обращать внимания на вторую сюжетную линию.

Мэллори стояла рядом с машиной, явно не собираясь заходить в дом. Мотор не был заглушен, и фары высвечивали две золотистые дорожки в никуда среди мусора на обочине.

 – Снова будешь кричать на меня?  – спросил Мэтт, остановившись на приличествующем случаю расстоянии от жены.

 – Нет, – хмуро произнесла она, окинув его с ног до головы пристальным взглядом. – Девочки спят. Так что и ты не шуми.

 – Ты привезла их? Можно мне… – Мэтт почувствовал, что тщательно выстраиваемая им маска невозмутимости лопается по швам.

Он очень старался не думать о дочерях все это время. Просто не позволял себе, будто даже мысли его, наполненные причудливыми

черно-белыми, черно-белыми, черно-белыми нет нет нет

... образами, были источником неведомой заразы, могущей навредить девочкам.

 – Что? – она нервным жестом сунула руки в карманы пальто. – Только не смей будить их.

 – Невиданный прогресс по сравнению с «забудь мой номер, придурок», – усмехнулся Мэтт.

 – Ты перепугал нас всех, исчезнув из больницы, только и всего, – проворчала Мэл, отводя глаза. – Я не хочу сказать, что готова принять тебя обратно в семью. Но и бросать тебя на произвол судьбы никто не собирался.

 – Конечно, я ведь ценный образец для ваших экспериментов, верно?

Он наконец нашел в себе силы подойти к машине и осторожно открыть заднюю дверцу.

Близняшки тихо сопели, укрытые теплым клетчатым пледом. Немного подросли с тех пор, как он видел их в последний раз. Кто-то сказал, помнится – дети растут украдкой, в те моменты, когда ты на них не смотришь. Такие уютные, знакомые черты, в которых он раньше без проблем узнавал свои … а теперь?

   – Они ведь все еще мои дети? Всегда были? – заданный полушепотом вопрос вышел путанным, но Мэл, кажется, поняла, и это говорило о многом.

 – Конечно. С чего ты взял, что может быть иначе?

 – Если я расскажу тебе, кто и при каких обстоятельствах посеял во мне эти сомнения, ты отправишь меня обратно в больницу, – он усмехнулся, закрывая дверцу. – А может, и нет… Я ведь не знаю, насколько ты во все это вовлечена. Магия и сохранение рода. Странно, что мы никогда не говорили об этом.

 – Ну, это всё женские штучки, – она криво усмехнулась. – Вы, парни, никогда таким не интересуетесь. Вот разве что твой приятель Дэвид. Но не обольщайся, я не какая-нибудь сказочная ведьма. Для меня все это просто милые семейные традиции.

 – Ты была рада наконец избавиться от меня? – он сам не знал, зачем обостряет конфликт. Может, хотел, чтоб она прекратила, наконец, отводить глаза и прятать руки. Так непохоже на его боевую, вспыльчивую Мэллори.

 – Обязательно надо вести себя так, да? Я боялась за детей, дырявая твоя башка! Откуда мне было знать, что ты выкинешь завтра? Что взбредет в твои отравленные мозги? Как я могла быть уверена, что ты не кинешься на них с ножом, если тебе что-то привидится?

 – Вот опять мы разговариваем штампами, – он улыбнулся, отметив, что достиг цели – жена так предсказуемо и знакомо «завелась». – Ладно, тогда вот тебе еще один. Ты всегда была слишком хороша для меня. Идеальная жена с картинки. Жена копа, штамп. И я – штамп. Парень из наркоконтроля, подсевший на наркотики.

 – Вот так пытаешься все сделать правильно, всю жизнь, и никакой благодарности, никогда! – Мэл вновь отвела глаза, и он окончательно убедился: жена тоже чувствует себя виноватой. Знать бы точно, за что именно. За участие в заговоре против него? Или, напротив, за то, что не смогла помочь?

 – Я должна была думать о детях. Они – главное. Так меня воспитали. Неужели это тебе непонятно, после стольких лет? После того, как мы завели детей, мы не принадлежим себе. Мы принадлежим общине. Семье.

 – Значит, я выполнил свою функцию, и больше не нужен?

 – Размечтался, – впервые за разговор она улыбнулась, но так недобро, что лучше бы не делала этого вовсе. – Твоя задача будет выполнена, когда мы выдадим их замуж.

 – За тех, кого выберет ковен?

Он сам не знал, почему употребил это архаичное словечко из книги. Но неожиданно попал в цель: глаза жены на мгновение вспыхнули яростью, она отшатнулась, словно получив пощечину. Тут же справилась с собой, только стиснула левой рукой запястье правой, будто удерживая саму себя от резких движений.

 – Нет никакого ковена. Все фантазии твоего двинутого приятеля. Есть несколько семей, связанных традицией. Старшие женщины обычно знают… что-то такое. Знают, как лучше поступить. Кому на ком жениться, кому где работать. Если поступать наперекор, почти всегда выходит худо. Поэтому мы слушаем старших. Ты, конечно, можешь поступать как хочешь. Хочешь пускать свою жизнь под откос – пожалуйста. Но тогда не приближайся к моей семье.

 – Но я – часть семьи, хочешь ты этого или нет, – удивительно, как легко дались ему эти слова, учитывая, что Мэтт совсем не был уверен в том, что произносит. – Это мои дети… даже если выяснится, что они не мои по крови, я буду за них бороться, учти. В том числе и за то, чтоб у них был выбор. Что это за средневековое сектантство? Кто эти ваши старшие? Твоя мать? Ее сестры?

 – Нет. Тебе не обязательно это знать.

 – Но я хочу знать! Хочу с ними встретиться и поговорить, наконец, открыто. Какие-то люди решают судьбу моего брака, моих дочерей, а я даже не могу с ними поговорить?

 – Ты кричишь как сумасшедший, – Мэллори тут же зашипела на него, замахала руками. – Разбудишь девочек! Черт, на что я вообще надеялась? Все, я уезжаю. Поговорим, когда ты окончательно придешь в себя.

 – Как скажешь, – Мэтт отступил на шаг, усмиряя поднявшуюся было ярость. – Но я хочу встретиться с теми, кто руководит вашей чертовой сектой. Почему ты не можешь внятно ответить мне?

 – О таких вещах не говорят прямо. Просто не принято, как ты не понимаешь. И это не секта.

 – За все время нашего брака… могла хотя бы намекнуть, раз прямо говорить не можешь.

 – Во-первых, ты ничем подобным и близко не интересовался, во-вторых, не так уж много мы и разговаривали, а?

И это снова прозвучало как упрек. Похоже, они все еще не могли говорить, не швыряясь взаимными обвинениями.

Впрочем, следовало признать, что в этом случае Мэл была права. После рождения детей они мало разговаривали о чем-то, не касавшемся быта. Просто он считал, что это нормально. Вписывается в шаблон.

 Сколько еще ему расплачиваться за грех упрощения, за попытку жить «как положено» вопреки своей природе?

 – Как скажешь. Не будем сейчас спорить. Может, ты все-таки останешься на ужин?

Мэл прикусила губу на мгновение.

 – Знаешь, я так и хотела, но…

 – Но… еще рано для идиллических ужинов в кругу семьи?

- Да, пожалуй. Увидимся позже.

Она постояла немного молча, глядя куда-то за ограду, вглубь сада. Мэтт мог бы поклясться, что знает, куда она смотрит – туда, где раскинул ветви старый дуб с подвешенными на нем качелями.

Стоило поговорить с ней об этом, но он не смог заставить себя спросить. Да и что тут спрашивать? «Сколько у нас на самом деле дочерей?»

 – Только не забудь о моей просьбе, – сказал он, когда Мэл все же двинулась обратно к машине. – Передай им, что я больше не согласен жить с завязанными глазами.

Она на мгновение замерла – контрастный темный силуэт в свете фар. Такая маленькая и беззащитная с виду. Почти позабытое желание вдруг охватило Мэтта – обнять ее, прижать к груди, заслоняя от этого слепящего света и от тех чересчур внимательных взглядов, что могли следить за ней из темноты.

 Матери не стоило звать ее сюда. Если за ним наблюдают… если им придет в голову, что похитить его жену или детей – прекрасная идея? Что, если расчеты умников из НБУ неверны, и те, кто охотится за несуществующими тайнами в его голове, уже теряют терпение?

 – Твоя… семья сможет защитить тебя? – он едва не сказал «оставайся, пожалуйста, заночуй здесь». Но рядом с ним может быть еще опаснее, чем на ночной дороге. Нельзя привлекать лишнее внимание. Если за ними следят, пусть думают, что они с женой окончательно стали чужими.

Мэллори презрительно фыркнула, поведя плечами.

 – Они всегда это делают. Не сомневайся.

Мэтт долго еще стоял за воротами после того, как след машины растаял в темноте. К несметному легиону женщин, решающих его судьбу, только что добавились еще и некие загадочные «старшие». Что ж, будут в списке сразу за агентом Хоган, которой он сейчас торопливо набирал сообщение с выданного ему простенького мобильника. Она обещала отслеживать любой подозрительный транспорт в окрестностях, машина Мэл наверняка была у них на радарах, и все же он предпочел напомнить о себе.

Они с Хоган так и не встретились лично, но почему-то он представлял себе крупную блондинку с типично скандинавскими чертами. Может, потому, что решительный голос в трубке вызывал ассоциации с мифическими валькириями. Честное слово, он почти представил себе сотрудницу НБУ в рогатом шлеме и кольчуге, пока беседовал с ней. Решать, кому жить, а кому умереть на поле боя – наверняка эта работа пришлась бы ей по душе.

…Машина «похитителей» тогда почти сразу свернула с дороги и затряслась по кочкам и ухабам. Они пересекли каменистую пустошь и съехали в низину, бывшую, видимо руслом ручья – Мэтт не разглядел в темноте, но колеса громко зачавкали по жидкой грязи.

 – Как там наши приятели, а? – спросил один из агентов.

 – Объект прекратил преследование, – прохрипел в ответ голос из рации. – Стоят у трассы, фары выключены.

 – Кто за нами гонится? Люди Даффи? – спросил Мэтт, прервав недолгую паузу. Агент Хоган, по-прежнему остававшаяся на связи, хмыкнула.

 – Ну, формально нам еще не удалось доказать, что он пережил устроенную вами бойню. Но кто-то, кто считает себя вправе претендовать на пропавший товар, давно уже следует за вами по пятам.

 – Вы что, два года просто ждали, пока кто-нибудь придет за Дэвидом и за товаром?

 – Насколько нам известно, нет никакого товара, – быстро ответила женщина. – Все утонуло. Если ваш напарник не врет, конечно. Вы говорите, уверены в его непричастности? Можете за него поручиться?

Мэтт завис на мгновение, и услышал довольный смешок в ответ.

 – Так я и думала. Но речь не о нем. Я не обязана вам отчитываться, но, раз уж вы бессмысленно рисковали жизнью, запутывая это и без того сложное дело… Мы два года работали, создавая фиктивную группировку, занявшую место погибшего картеля.

 «То есть, торговали наркотой с разрешения НБУ?» – едва не сорвалось с языка.

  – … и преуспели в этом, иначе вас двоих уже не было бы в живых. А так мы вынудили их быть очень осторожными. Идти окольными путями, собирать информацию, неизбежно засвечиваясь перед нашими осведомителями. Теперь у нас есть десятки имен, десятки готовых дел. Парни из Интерпола готовы нам ноги целовать за такой урожай. Но любезно согласились подождать более крупной рыбы. Операция войдет в финальную фазу, когда некто от имени Дэвида попытается толкнуть часть того несуществующего товара. А до этого мы предпочли бы не провоцировать наших противников на решительные действия. Вы сейчас прошли по грани. Теперь они, скорее всего, думают, что вы тоже в деле. Далее у нас есть два пути – можем укрепить их в этой уверенности или убедить их в обратном. Мы, конечно, не имеем права вас ни к чему принуждать. Мистер Киллоран, помнится, настаивал на том, чтоб не привлекать вас. Не подвергать опасности вашу семью, детей...

 – Мне он когда-то говорил то же самое. Подумай, мол, у тебя же дети. Не выходи в патруль этой ночью, – Мэтт оборвал ее резче, чем собирался. – Поздно, я уже замешан в этой истории по уши. Вам все же стоило привлечь меня с самого начала. Или... я тоже был частью операции, только мне забыли об этом сообщить?

 – Важнее сейчас другое: что вам делать теперь, – агент Хоган ушла от ответа, и это само по себе было достаточно красноречиво.

 – Мне придется исчезнуть?

 – Было бы неплохо, но этого мы сейчас не можем себе позволить. Это их точно перепугает. Попробуем вернуться в канву первоначального плана. Куда вы на самом деле направлялись?

 – Домой, – он поразился, как жалко и беспомощно прозвучало это слово. Да бросьте, разве был у него дом?

Впрочем, этим людям не нужны были нюансы его душевных терзаний. Его пересадили в другую машину, запутывая следы, и доставили на место. Тщательно проинструктировали на случай плана А, Б и еще нескольких. Пообещали сообщать обо всех изменениях. Очень настойчиво посоветовали больше не предпринимать никаких авантюр, сидеть на месте и ждать сигнала.

И он ждал, чувствуя, как минуты мучительно утекают в никуда. Ничего не мог поделать с мыслями о том, что внимание неведомого врага, точно липкая черная дрянь, тянется за ним хвостом, тенью падает на всех, кто рядом.

Хватит ли у валькирии из НБУ агентов, чтоб следить за всеми? За этим домом, за квартирой, где Мэл и дочки? А еще ведь есть Дэвид. Который, услышав весть, что он у родителей, вежливо поблагодарил его мать за информацию – и не стал больше перезванивать.

Мэтт настойчиво гнал от себя образ кровавого пятна, расплывающегося по рубашке Дэвида. То белой, то светло-синей форменной – видение иногда трансформировалось, и это давало надежду, что оно не является пророчеством. Впрочем, что он понимает в пророчествах? В этой сфере он еще новичок.

- Ты останешься здесь? – Мать возникла за его спиной неслышно, как тень.

 – Если можно… А ты надеялась сдать меня на руки Мэл?

 – Нет, не так быстро, – она покачала головой. – Нам всем нужно время, чтоб залечить раны.

 – Но ты веришь, что мы воссоединимся.

 – У вас дети, Мэтт. Это две реальные жизни, за которые ты в ответе. Без всякой мистической чуши. Ей будет непросто растить их одной. Хотя я уже обещала ей, что ни за что не оставлю своих внучек и помогу, чем смогу. Но ты им тоже нужен.

- Еще бы. Ведь в них вновь сошлась кровь двух давно потерянных ветвей, – Мэтт повернулся, глядя на мать в упор. – Ведьмы рода Кайтелер. Первая ведьма Ирландии, сбежавшая за океан. Мы ее потомки, и мы вернулись на историческую родину, так? Но и Мэллори тоже из этого рода.

 – Кто тебе рассказал? Этот…Дэвид? Он и в родословных успел покопаться? – несмотря ни на что, в ее голосе сохранялась насмешка.

 – Нет уж, у меня свои источники, – он на мгновение задумался, не рассказать ли матери всю историю. Раз уж она не меньше него посвящена в то, что сама называет «мистической чушью». Поверит ли она? – Просто сложил все доступные мне фрагменты, и паззл сошелся.

 – Вы не настолько близкие родственники, чтобы об этом беспокоиться, – мать холодно передернула плечами. – Прошло много веков. Все это чушь, суеверия. Когда людям нечем гордиться, они начинают гордиться предками. Даже если те по людским законам – преступники. Я никогда не поддерживала это аристократическое чванство.

 – Но ты правда хотела дочь? Наследницу дара?

 – Ох, Мэтью… Я уже и не помню, – она обхватила себя руками в защитном и беспомощном жесте. – Какой там дар, скажешь тоже. Вызывать дождь – вот и все, чему я научилась. В этом книга твоего друга не врет. Знаешь, это очень злая ирония. Переехать сюда, в Ирландию, где дождь идет все время…

Она засмеялась надтреснутым смехом, и Мэтт шагнул к ней, неловко обнимая, не зная точно, не оттолкнут ли его. Джиллиан склонила голову ему на плечо.

 – Он пишет еще, что мать всегда предает сына, – прошептала она в ответ. – Вот ведь злой мальчишка. Или просто обиженный? Хочешь знать обратную сторону, Мэтью? Сын всегда немного убивает мать. Как можно произвести на свет что-то, что так отличается от тебя самой, и не лишиться рассудка?

 – Ты у меня такая старомодная, мам, – он засмеялся, и этот смех тоже горчил на вкус. Как же хотелось курить, боже мой. – Не слышала о феминизме? Говорят, мы равны во всем, кроме формы некоторых органов. Так что ты можешь наконец перестать меня бояться, или ненавидеть, или что ты там испытываешь.

 – Я люблю тебя, малыш, – прошептала Джиллиан в ответ. – Никогда не сомневайся в этом. Я все сделала, чтобы тебя защитить. Это инстинкт, это природа. Когда дети думают, что мать не любит их, получается нечто ужасное. Все эти темные ковены вдохновляются именно этим чувством. Но это ошибка, Мать все равно любит нас всех.

 – О чем ты? – Мэтт с удивлением заглянул в ее лицо, но она отстранилась, прячась за неловкой улыбкой.

 – Надеюсь, ты не возражаешь? Я постелила в твоей бывшей детской. Твой отец никак не возьмется ее переделать. Одни разговоры. Может, оно и к лучшему? Девочки могут там ночевать, вы можете оставлять их у нас погостить, может, когда они станут постарше.

«А ты научишь их вызывать дождь?» – хотел спросить он, но промолчал, не решаясь нарушить хрупкое, призрачное ощущение: он часть семьи, с ним обсуждают какие-то планы на будущее девочек… и никакой «мистической чепухи», разумеется. Только проскальзывают в речи словечки вроде «темного ковена», но на это ведь можно до поры не обращать внимания.

Комната, в которой он когда-то засыпал в детстве, почти не изменилась. Разве что стала меньше – метаморфоза, на которую обречены все детские комнаты.

Мэтт думал, что заснет сразу же, едва коснувшись подушки: мозг, перегруженный впечатлениями, настойчиво сигнализировал, что желает отключиться. Однако стоило прикрыть глаза, перед ним завертелась карусель тревожных мыслей. Туманное будущее, о котором он до сих пор предпочитал не думать, вновь обрело плоть. Даже если все разрешится благополучно, и об остатках банды Даффи он однажды прочитает в криминальной хронике… Проблемы, которые все равно придется решать – да-да, обычные человеческие проблемы вроде налаживания отношений с женой, поисков работы и прочих обязательных атрибутов так называемой нормальной жизни – заполнили голову, точно мутная стоячая вода. Он почти ощущал ее затхлый запах.

Спать хотелось нестерпимо. Спать не получалось. Кажется, именно с этого начинались его проблемы в прошлый раз. Он просто не мог спать, и начал принимать снотворное... разноцветная россыпь таблеток, белых, розовых, всех возможных цветов.

Может, у матери в аптечке есть что-нибудь, в шкафчике за зеркалом или на полках в ванной, ты же знаешь, наверняка там найдется что-нибудь, что позволит нырнуть в спасительные темные глубины, где нет никаких навязчивых образов и

Он впился пальцами в спинку кровати, намеренно сильно, до боли царапая ногтями мягкое дерево. Знакомое отчаяние пришло следом за знакомой же бессонницей. Неужели все впустую, неужели опять проходить те же круги ада – препараты, капельницы, равнодушные глаза врачей, испуганное отчуждение близких?

Должна быть другая дорога с этого перекрестка.

Мэтт встал с постели, намеренно закрыв глаза. Он не знал, как это работает, чувствовал, что закрыть глаза недостаточно, нужно сдвинуть что-то внутри, повернуть в голове некий рычаг, чтоб цветные стекла калейдоскопа сложились по-другому. Может быть, нужно перешагнуть порог или сделать еще что-то символическое.

К счастью, он знал эту комнату достаточно хорошо. Узор на деревянных панелях, по которому он скользил рукой, безошибочно направлял его к выходу. Вот и порог, а дальше шаг, другой, и скрипнет давным-давно расшатанная доска под ногой, все такое знакомое и родное, даже этот скрип и

шкафчик за зеркалом в ванной, ты знаешь, там есть что-нибудь для здорового и крепкого сна, мама наверняка и сама далеко не каждую ночь крепко спит, тут у всех бессонница, слишком громко шумит за стенами океан, никуда от него не деться, хоть уезжай за сотню километров от побережья, и все мы глотаем белые, розовые, разноцветные таблетки или порошки из китайского квартала

Мертвая китаянка Ли стояла перед ним во тьме под закрытыми веками, беззвучно шевеля губами. «Нет», – твердо сказал ей Мэтт.

Тихое неразборчивое пение доносилось откуда-то снаружи, проникая сквозь неплотно прикрытое окно вместе со струйкой холодного воздуха. Тонкий голосок, то ли девичий, то ли детский, выводил незнакомую мелодию. Слова точно не походили на английский. Мэтт не помнил, чтоб его мать когда-либо пела песни на гэльском, да и разве могла это быть она?

Он преодолел коридор, держась руками за стены, чуть не свалился без сознания от ужаса, когда что-то легкое и невесомое коснулось его лица, но тут же сообразил, поймав пальцами тонкую ткань – это сквозняк разметал занавески на окне, только и всего.

Не открывая глаз – казалось, это жизненно важно – он спустился по лестнице. Пение стало громче.

Входную дверь, как и во времена его детства, на ночь закрывали на массивный железный засов. На то, чтобы бесшумно открыть его, ушло не менее минуты.

Переступив порог, он разомкнул веки. Ночь была темной и беззвездной, плотная пелена облаков на небе безостановочно двигалась, гонимая ветром, странно похожая на рябь на поверхности огромного опрокинутого вверх дном океана.

В глубине сада что-то шевелилось. Мэтт шагнул с крыльца навстречу этому движению. Холод и сырость осенней земли под босыми подошвами немного привели его в чувство, но не настолько, чтоб не идти на чарующий голос, выводящий непонятную, но, без сомнения, печальную песню. Они все печальны, эти народные песни. Вечно что-то о рыбаках, пропавших без вести в бурю и о воинах, лежащих под безымянными курганами. Плач матерей о сыновьях и прочие вечные мотивы.

Старые качели раскачивались на ветру, тихо поскрипывая. Слишком ритмично, чтоб можно было это движение списать на ветер. Пение смолкло, стоило Мэтту вплотную подойти к качелям.

 – Это даже хорошо, наверное, что ты мне не показываешься, – нервно прочистив горло, пробормотал он. – Еще неизвестно, выдержу ли я такое зрелище. Но я…

Качели резко остановились, хотя ветер ничуть не стих.

 – Я просто… наверное, хочу быть частью семьи, вот что, – сказал Мэтт, глядя в пустоту над качелями. – И признаю, что несу ответственность за своих детей. Живых и мертвых.

Что-то было рядом с ним, не в поле зрения, но поблизости. Гораздо более смутное, неуловимое ощущение, чем тогда, у заброшенного колодца, но в то же время очень похожее.

 – Если это возможно, – нерешительно произнес он, ухватившись за веревку качелей, – если получится, приходи ко мне во сне. Там я и вполовину не такой трус, как наяву. Я правда хочу тебя увидеть.

Веревка натянулась, едва не вырвавшись из его руки. Мэтт выпустил ее и отошел на пару шагов, чтоб не получить по коленям вновь яростно раскачивавшейся доской.

«Кто знает, какую нечисть на самом деле ты так неосторожно пригласил в свои сны?» – ядовито прошипел внутренний голос, не умолкавший ни на день.

«Если уж я выбрал этот мир, где бродят призраки и духи, пора перестать быть в нем растерянным гостем», – мысленно огрызнулся Мэтт.

Когда он вернулся к дому, на пороге стояла мать, тревожно и близоруко вглядываясь в темноту.

 – Это всего лишь я, мам, – он почувствовал мимолетное раскаяние за то, что, видимо, разбудил ее. – Я не лунатик, не подумай. Просто...

 – Ты видел ее? – она подалась вперед, и следующие слова застряли у него в горле.

 – Нет, – выдохнул он наконец. – Только слышал песню.

Джиллиан кивнула.

 – Я тоже. Только слышу иногда.

Они на мгновение замерли друг напротив друга, связанные прозвучавшими словами, как соучастники преступления. Потом мать повернулась и без единого слова скрылась в доме.

Ночь прошла в бессвязных грезах, и утром он не смог вспомнить ни единого образа из сновидений. Проснувшись, долго смотрел в потолок, не понимая, почему тот не исчерчен потемневшими от времени досками с таинственными знаками на них. Ну конечно – он же не у Дэвида в гостях, он… дома?

Следовало признать, он почти скучал по одеялу из чертовой овцы. Да, по одеялу, не по Дэвиду же, в самом деле. Просто пока тот болтался где-то рядом, выспаться Мэтту удавалось. Невзирая на то, что бывший напарник все еще мог оказаться подменышем фейри, мертвецом, маньяком и гением наркобизнеса.

"И это все одновременно", ухмыляясь, подумал Мэтт, пока спускался в гостиную.

Дэвид, средоточие всех вышеперечисленных недостатков, приветствовал его более широкой и гораздо более искренней улыбкой.

 – Да ладно? – Мэтт не нашел ничего лучше, чем возмущенно повторить ту фразу, которой его не так давно встретил Дэвид на пороге своего дома.

 – И тебе доброе утро, – звонко произнесла Лиэн, на мгновение подняв на него глаза. Они устроились на диванчике вдвоем с Джиллиан. Судя по альбому на коленях девушки и смешинке в ее глазах, мать снова применила свое секретное оружие против столь тщательно культивируемой Мэттом репутации мрачного хмыря – детские фотоальбомы.

 – О, господи, – пробормотал Мэтт, застыв в дверях.

Эта картина почему-то потрясла его едва ли не сильнее, чем все случившееся за последние сутки. Словно два мира, две... сферы, как выразился бы Дэйв в своей книжке, столкнулись и смешались. Материя с антиматерией, реальное и эфемерное.

Как будто не узнал не далее как вчера, что его мать, да и сам он по праву рождения тоже принадлежат к наиболее странному из этих двух миров.

 –  А знаешь, мы ведь оставили тебе кусок того пирога, – сказала Лиэн. Если это и был упрек, то очень тонкий.

Так естественно прозвучало это «мы», объединяя их с Дэвидом в единое существо, что Мэтт невольно позавидовал. Но и обрадовался, конечно – что-то явно изменилось между этими двумя, возникло больше определенности, что ли.

 – Вы что же, решили лично привезти его мне? – неловко отшутился он.

 – Нет уж, тебе придется самому за ним вернуться, – Лиэн смотрела серьезно, даже строго.

 – Выйдем, подышим воздухом? – предложил Дэвид, вставая.

Мэтт не возражал.

 – Говорят, у гениев мысли сходятся, – со смешком произнес Дэйв, когда они вышли на веранду.

С утра было холодно и пасмурно, и качели в глубине сада чуть поскрипывали на ветру. Мэтт избегал смотреть в их сторону, и Дэвид, кажется, тоже.

 – Ага, и у дураков тоже, – Мэтт зябко повел плечами, жалея, что не накинул что потеплее. – Что сказала агент Хоган по поводу изменения планов?

 – Это не планы изменились, это я не выдержал, – вздохнул Дэвид. – У них нет ресурсов, чтоб обеспечивать безопасность нам обоим. Если кто-то из нас погибнет, ситуация для них сразу упростится, понимаешь?

 – Ты как-то очень пессимистично настроен, – хмыкнул Мэтт. – НБУ это все-таки не мафия, у них чуть более гуманные методы, нет?

 – Знаешь, я общался с ребятами, которые должны меня охранять, с рядовыми агентами. По их впечатлениям, грань довольно тонка, – Дэйв коротко рассмеялся.

Мэтт покосился на него. На секунду честно попытался увидеть бывшего напарника в новом свете – как человека, два года хладнокровно игравшего в прятки с международной мафией. Получалось не очень.

 – Вы что же, как в шпионском фильме, обменивались шифрованными сообщениями? – спросил он, вспомнив вдруг смс с таинственными цифрами.

 – Ну да, ребята одно время просто с ума сходили от скуки, решили повысить квалификацию таким оригинальным образом. Шифр – страницы и строки в моей же собственной книге.

 – Я думал, ты просто сбежал, – Мэтт отвернулся, не в силах больше видеть его обманчиво простодушную улыбку. – А ты, оказывается, у нас герой. Рискуешь жизнью в борьбе с наркомафией. Как тут не умереть от зависти.

 – Я не хотел тебя втягивать. Хотел, чтоб ты жил нормальной жизнью. Думал, что подозревать станут только меня – если я сбегу, сменю фамилию, стану вести себя подозрительно. Прости, если я… ну кто же мог предположить, что тебе тоже захочется… погеройствовать?

 – Забудь. Ты все сделал правильно, – твердо ответил Мэтт. – Я все понимаю… кроме того, зачем вы с Лиэн приехали сюда. Разве это не опасно сейчас?

 – Мы приехали за тобой. Я не верю, что Хоган сможет обеспечить твою безопасность, – Дэвид произнес это так жестко, что Мэтт вновь посмотрел на него. Лицо его напарника теперь явственно выдавало напряжение. Губы сжались в тонкую побелевшую полоску. – Естественно, она в бешенстве от моей выходки. Ничего, этот узел давно пора развязать. Они безбожно затянули операцию. Я предлагал провернуть все, пока ты был в больнице, но… Как будто, если ждать достаточно долго, можно дождаться, пока вся международная мафия съедется в крохотный рыбацкий городок!

 – Просто мисс Хоган.. или миссис? Ты не в курсе? Короче, наша валькирия нам не доверяет. Не исключает варианта, в котором мы всех надуем, выбьем себе неприкосновенность как важные свидетели, а потом выкопаем перепрятанный товар и рванем с ним на континент.

 – Ты тоже заметил? – Дэвид коротко, зло усмехнулся. Мэтт почти не помнил его таким. Может, несколько эпизодов, когда дела принимали серьезный оборот. Был ли этот Дэвид, решительный и деловой, настоящим, в отличие от привычной маски?

 – Я спрошу тебя один раз, – сказал Мэтт, напряженно стиснув деревянные перила перед собой. – Больше не буду поднимать эту тему, пойду за тобой, как тогда, в доки, поеду с тобой обратно в твой заброшенный дом, все, что угодно, я готов тебе поверить, очень хочу поверить, правда. Просто ответь мне честно. Ты знаешь, куда делся пропавший товар?

Спросил и тут же понял – формулировка неверна, смалодушничал, оставил Дэвиду возможность извернуться, все равно побоялся спросить прямо – это ты его взял?

Дэйв посмотрел на него странно. Будто был чем-то разочарован.

 – Господи, Мэтт, столько времени прошло, а ты так и не дочитал мою книгу.

 – Я уже боюсь ее дочитывать, – фыркнул Мэтт, за смешком скрывая растерянность. – Вдруг в последней главе выяснится, что вокруг вообще нет нормальных людей? Сплошные ведьмы, духи, мертвецы, русалки…

 – Я сказал ребятам из НБУ, что все это метафоры. Что это зашифрованное послание для тех, кто нарушает закон – мол, мы их считаем не людьми, а нечистью. Им это, конечно, очень понравилось. Но ты же знаешь, что все это правда. Дочитай уже последнюю главу, там все описано предельно откровенно. Да, я знаю, где товар. Нет, ни мне, ни кому-то еще до него не добраться.

 – То есть, рыбаки у Чертовых камней могут не рассчитывать на улов? – спросил Мэтт. Дэвид смерил его внимательным взглядом.

 – Все-таки зря ты не пошел в детективы. Соображаешь быстрее меня, хоть я и обскакал тебя с идеей стать подсадной уткой. Да, они ничего не найдут. И те, кто после твоего похода к руинам замка все там перекопал – тоже. И даже те, кто напоил до беспамятства нашего славного Гэри, подсыпав ему какой-то такой забористой дури, что он, говорят, с утра не мог вспомнить, что делал последние две недели.

 – Бедняга, – Мэтт покачал головой. – Пострадал из-за меня. Не стоило мне…

 – Прекрати, – Дэвид крепко ухватил его за плечи, развернул к себе. – Время для сомнений и терзаний закончилось. Ты их спровоцировал, да. Может, скоро мы наконец увидим развязку этой истории. Лично я этому очень рад, предлагаю и тебе не грузиться, а действовать.

 – Ехать с тобой, значит?

 – Именно. Тебе сейчас безопаснее всего со мной. А твоим близким – без тебя.

 Мэтт посмотрел на него в упор, и Дэвид не отвел глаз. Как человек, которому нечего скрывать.

Пока их с Дэвидом не было, дамы явно не скучали. Вернувшись в комнату, Мэтт заметил на столе белый лист бумаги и целый ворох рун поверх. Он уже привык, что Лиэн вынимает из мешочка только одну, но тут, похоже, леди разбирались с очень непростым вопросом.

Хотелось уточнить, каким именно, но он не стал, заметив, что Дэвид тоже с любопытством косится в сторону гадания, однако ничего не спрашивает. Похоже, сдерживание излишнего любопытства было частью негласного этикета в том кругу, где он так внезапно оказался.

 – Вы что же, гнали сюда всю ночь? – спросил Мэтт, бросив взгляд на Лиэн.

 Та пожала плечами, сгребая руны обратно в мешочек.

 – Да, вели машину и спали по очереди. Я вызвалась помочь, раз уж машина Дэвида давно ни на что не годится, только гонять до поселка и обратно, а моя еще на ходу. Но вообще-то, было здорово. Такое приключение! Надо чаще выбираться в путешествия, вот что. Не то, боюсь, мы превратимся в деревенских жителей, не знакомых с миром за пределами собственного плетня.

 – Ты уедешь с ними? – спросила Джиллиан, нервно вертя в руках огарок свечи, который поспешно сняла со стола при их появлении.

Мэтт не знал, чего было больше в ее вопросе – печали или облегчения.

 – Да, я… – он попытался подобрать максимально честную из возможных формулировок.

 – Он просто обещал помочь мне в починке крыши, – Дэвид широко улыбнулся Джилл, тут же повернулся и легкомысленно подмигнул Мэтту.

 – Точно.

Объяснение было достаточно идиотским, чтобы мать поняла его как «ты не захочешь знать причины». Или, может быть, как «не твое дело».

 – Что ж, надеюсь, потом ты сможешь оказать ему такую же услугу, – она рассмеялась, и Лиэн тут же звонким эхом подхватила ее смех.

Мэтт вспомнил о матери еще раз, когда в окна машины застучали редкие капли дождя. Усмехнулся.

«Снова недовольна мной, так, мам?»

 – Каждая женщина может оказаться ведьмой, так ты выразился, кажется? – сказал он, не особенно ожидая ответа.

Дэвид, чья очередь была сидеть за рулем, лишь бегло улыбнулся в ответ. Он постоянно напряженно косил в зеркало заднего обзора, хотя дорога за ними почти все время была пуста.

Телефон в кармане коротко звякнул, принимая смску, очевидно, от Хоган – иных вариантов и не было.

«Что вы творите?» – гневно вопрошала его валькирия из НБУ.

«Экономим ваши ресурсы» – набрал он в ответ.

 – Я была рада познакомиться с твоей мамой, – Лиэн, сидевшая на переднем сиденье, обернулась к нему.

 – Ага. Обменялись, небось, профессиональными секретами?

 – Нет, о ремесле мы почти не говорили, – коварная улыбка девушки подтверждала его худшие опасения. – Но она рассказала несколько милых историй из твоего детства.

 – Я думал, ты расспросишь ее про ритуалы вызова дождя, – хмыкнул Мэтт. Странно было говорить о собственной матери в подобном контексте… впрочем, кажется, он начинал привыкать к таким разговорам.

 – А зачем? Дэвид все описал более чем ясно. Как и то, что Джиллиан не захочет это обсуждать. Она разорвала связь со своим ковеном. Жаль это видеть, но каждый имеет право на выбор. Ваша американская традиция ведовства это, конечно, нечто… Такая безумная эклектика. Еще и вуду. Просить способностей для своего ребенка – самоотверженно, но бессмысленно. Способности есть у всех. Нужно просто жить в ритме с миром, чувствовать его.

 – Не будь так категорична, – мягко осадил ее Дэвид. – Не всем повезло так, как тебе.

 – Это в чем тебе повезло? – поинтересовался Мэтт.

 – Я ведь жила в Дублине, я говорила? –  с готовностью отозвалась Лиэн. – Пришла работать в один магазин… Вроде того, что у меня сейчас. Благовония, старые книги, амулеты. Неофициально – еще кое-какие услуги, привороты, конечно, в первую очередь, это всегда самый популярный заказ. Хозяйка долго ко мне присматривалась и наконец решила посвятить в некоторые дела. Я поступила, конечно, подло – вызнала их тайны, а как дело дошло до посвящения в круг, сбежала.

 – Почему?

 – Вначале все это было страшно интересно. Такое, знаешь, манящее ощущение тайны. Тем более, я видела, что хозяйка действительно помогает клиентам, что они возвращаются с благодарностями. Но…- она замолкла, на секунду прикусив губу. – Не знаю даже. Понимаешь, для меня тема ведовства всегда была тесно связана с личной свободой. С тем, как мы отказываемся от шаблонов, диктуемых современным патриархальным миром, и… Ладно, не буду углубляться в философию, не то Дэйв опять начнет надо мной смеяться.

 – И в мыслях не было, – заверил ее Дэвид. Он и вправду был сейчас серьезен – по мнению Мэтта, даже слишком. Он подобное состояние напарника считывал однозначно: они в опасности, расслабляться нельзя.

 – Так и что тебя не устроило?

  – Слишком много у них заморочек, вот что. Какие-то замшелые своды правил. Невозможно принять важное решение, не посовещавшись с внутренним кругом. Странные законы о мести… И, наконец, ритуалы. Слишком жестокие, слишком… не знаю, как тебе объяснить. Когда присутствуешь, даже просто находишься в том же здании, пусть и за закрытыми дверями, это чувствуется. Присутствие чего-то… неправильного. Нарушение баланса.

Мэтт снова почувствовал неприятный холодок меж лопаток. Точно взгляд банши из разрушенного замка. Только на этот раз это был его собственный страх.

 – Моя мать говорила о некоем «темном ковене», – он на мгновение стиснул зубы, но продолжил. – Моя жена говорит, что какие-то «старшие женщины» будут решать будущее моих дочерей. Теперь твой рассказ… все это звенья одной цепи, верно? Это одни и те же ведьмы?

Машину несильно тряхнуло – Дэвид резко свернул куда-то с основной трассы.

 – Осторожнее, – поморщилась Лиэн и огляделась по сторонам. – Почему сюда? Мне достать карту?

 – Не надо, это сейчас неважно, – дорога на глазах превращалась в ухабистую грунтовку, но Дэвид не спешил снижать скорость. – Посмотрим…

Перед ними по дороге лениво ползли клочья тумана. Мэтт первый раз видел такое – дождь и туман одновременно. Два состояния воды, что кажутся взаимоисключающими. Туман, впрочем, высоко не поднимался, стелился по земле и, казалось, мелко вибрировал, поглощая капли дождя.

 – Так вот, я думаю, так и есть, это один ковен, – пожав плечами, Лиэн попыталась продолжить разговор. – Их деятельность масштабнее, чем может показаться. В городе я то и дело натыкалась на следы их…

 – За нами хвост, – Дэвид резко прервал ее.

В зеркале заднего вида действительно маячил темный рэнджровер.

 – Он повернул за нами. На трассе попадался мне несколько раз.

 «Это ваши за нами?» – Мэтт молниеносно набрал смс и щелкнул «отправить».

 – Нет времени, звони, – бросил Дэвид.

 – Она просила не звонить, а писать, – по инерции пробормотал Мэтт, уже выбирая единственный номер в списке контактов. – Черт! Нет сигнала?

Значок на экране подтверждал – связи нет. Словно они вдруг оказались в глухом горном районе... впрочем, нет, нынче и в горах стояли вышки – ради туристов расстарались, конечно.

  – Мой в куртке, Ли, попробуй! – Дэйв, похоже, сам не заметил, как сократил имя девушки. Та, впрочем, возражать не стала, быстро вынула мобильник из кармана.

 – То же самое.

Дэвид спокойно кивнул, будто именно на такой ответ и рассчитывал. А затем спросил совсем уж неожиданное:

 – Ты гадала на исход нашей поездки?

 – Я…да, – рыжая заметно стушевалась вдруг. – Джилл попросила. Она беспокоилась. Сказала, что сама не сильна в гаданиях.

 – И?

Машина определенно приближалась.

 – Там была, помимо прочего, руна Манназ. Перевернутая. В прямом значении это чаще всего просто «человек», но в перевернутом…

 – Труп, – кивнул Дэвид. По-прежнему спокойный – только руки стискивали руль так, что костяшки побелели от напряжения.

 – Да мать твою растак, и ты нам не сказала? – не выдержал Мэтт.

 – Не надо поминать Мать в таком контексте, – совершенно серьезно ответила ведьма. – Там была еще Дагаз – благополучное завершение. В другом варианте, если мы оставались на месте – был хаос, разрушение… разрушение дома. Отал перевернутая, если тебе это о чем-то говорит. И снова смерть. Много трупов. Я сделала достаточно подробный расклад. А потом… попробовала изменить его.

 – Как это?

 – Теорию магии оставим на потом, – прервал их Дэвид. – Все-таки нужна карта. Куда ведет эта дорога?

  – А какого черта ты свернул? – проворчала Лиэн, разворачивая сложенный и изрядно помятый лист.

 – Хотел проверить, свернут ли они за нами.

 – Нам нужно вернуться на трассу, – с неизвестно откуда взявшейся убежденностью произнес Мэтт.

Карта автодорог встала у него перед глазами, точно намертво выжженная на сетчатке. Что за напасть? Раньше, в прошлой, размеренной жизни, он не был любителем путешествий. Мэл с трудом удавалось уговорить его на пикник за городом, да вот Дэвиду еще порой…

Парочка, что подобрала его на дороге. Карта. Воспоминания были настолько яркими, будто это было первым, что он увидел, родившись на свет. Может, так оно и было, в каком-то странном смысле.

 – Следующий поворот направо с трассы, там будет мотель. Я помню. Эта дорога ведет в горы, к туристической тропе. На такой скорости ты только подвеску раздолбаешь. Давай назад!

 – Как бы нам с ними разъехаться… – пробормотал Дэвид, резко вывернув руль. Машина протестующее заскрипела. Разворачиваясь, они снесли несколько столбиков хлипкого ограждения по краю поля, те хрустнули под передними колесами, но никто не обратил на это внимания.

Автомобиль проскочил в опасной близости от преследователей. Те, похоже, не успели сообразить, что происходит, и только начали замедлять ход. Мэтт на секунду прильнул к окну, но сквозь тонированные стекла внутренность салона было не рассмотреть.

 – Если эта колымага развалится, куплю тебе новую, – усмехнулся Дэвид, глянув на сидящую рядом Лиэн. Та лишь отмахнулась, взволнованно комкая на коленях бесполезную карту. Глаза ее горели возбуждением.

 – Хоган говорила, что прямых столкновений не предвидится. Что изменилось? – Мэтт нервно оглянулся назад. Дождь на глазах усиливался, и в серой пелене сложно было разглядеть преследователей. – Они убедились, что мы сегодня без охраны?

 – Надеюсь, что нет, иначе нам предстоит долгий и неприятный разговор с настойчивыми просьбами вернуть то, чего у нас в помине нет.

 – Я не в курсе деталей, – Лиэн смотрела то на одного, то на другого мужчину, напряженно сдвинув брови, – и знаю, что мне и вникать не стоит, но почему вы так уверены, что вас не хотят просто убить?

 – У них была тысяча шансов сделать это, – отрывисто бросил Дэвид. Машина разогналась уже километров до ста, не меньше. – Это игра, затянувшаяся партия, где две стороны запутались в собственном блефе. Мы пытаемся вынудить их раскрыть себя. Они пытаются спровоцировать меня – или нас – чтоб мы навели их на то, что они ищут. Это очень смешно, на самом-то деле. Однажды мы непременно над этим посмеемся.

 – Думаю, им мало будет просто вернуть товар, – Мэтту не нравились собственные умозаключения, но других у него пока не было. – Думаю, они захотят отыграться. У таких ребят обычно личный счет к полицейским, которые их ловят. В бескорыстную борьбу со злом они не верят.

 – Да уж, а книга Дэвида их, наверное, еще сильнее запутала? – хмыкнула Лиэн.

 – Все действующие лица наверняка успели найти происходящему рациональное объяснение, – веско произнес Дэвид. Он теперь непрерывно косился в зеркало заднего вида. – Люди сами выбирают, в каком мире им жить. Ага, вот и они… Связи все еще нет?

 – Нет, – Мэтт посмотрел на экран мобильника. – Мы ведь не сможем оторваться?

 – Боюсь, что мой «пикап» – не лучшая машина для погонь и перестрелок, – вздохнула Лиэн и повернулась к Дэвиду. – Мы переждем в этом мотеле, да? Они же не станут хватать вас в людном месте?

 – Ну да, конечно. Испугаются какой-нибудь парочки стариков, что там заправляют?

 – Сейчас везде камеры, – Лиэн посмотрела на Мэтта, ища поддержки. – И потом, может, они просто следят?

 – Больше похоже на почетный эскорт, – проворчал Дэвид. – Для слежки, мягко говоря, слишком демонстративно. Но, похоже, выбор у нас небольшой.

 – Остановимся, дозвонимся наконец мисс Хоган и попросим спасти нас, жалобно плача в трубку? – с ухмылкой предположил Мэтт.

 – Представляю, что она скажет, – Дэвид подался вперед, присматриваясь. – Это вывеска там? Ни черта не видно из-за этого дождя.

 – Надеюсь, его не наслали какие-нибудь обиженные на тебя ведьмы, – Мэтт все никак не мог отделаться от ассоциаций. – Ну эти, о которых ты упомянул в книге. 

 – Точно, – кивнул Дэвид. – Я решил, что провоцировать только наркомафию это слишком пресно, поэтому где-то на середине книги принялся провоцировать еще и ведьм.

 – Думаешь, им не понравилось то, что ты написал? – хмыкнула Лиэн.

 – О, я очень на это надеюсь, – Дэвид усмехнулся. – Тогда они, сами того не зная, предоставят мне материал для второй книги.

Дождь тем временем превратился уже в сплошную стену воды. Пожалуй, первый по-настоящему сильный ливень этой осенью. Капли так сильно стучали по крыше, что Мэтт засомневался, не град ли это. Он потянулся вперед, чтоб поделиться своими сомнениями с Лиэн, и в ту же самую секунду из стены дождя им навстречу вылетел второй автомобиль, как две капли похожий на тот, что мчался за ними следом.

Дэвид среагировал молниеносно, чудом избежав столкновения. Чужая машина лишь задела их бортом, но и этого оказалось достаточно, чтобы «пикап» вынесло на обочину. Переднее колесо вдруг подскочило на камне, притаившемся в мокрой траве, и машина стала заваливаться набок. Мэтт распахнул дверь со своей стороны, выпрыгнув наружу, и тут же кинулся открывать переднюю дверь. Дэйв и Лиэн выбрались под дождь, быстро избавляясь от ремней безопасности.

Замерев, все трое изумленно проводили взглядом «ровер», который несло по скользкой трассе хаотическим зигзагом. Его близнец вынырнул навстречу так же неожиданно. Столкнувшиеся машины разлетелись в разные стороны, однако ни одна не перевернулась. Из-под капота первой тут же повалил белый дым.

 – Я же говорила, что попробовала исправить ситуацию, – чуть отдышавшись, торжествующе произнесла Лиэн. – Правда, не ожидала, что рунескрипт подействует настолько прямолинейно!

 – Вы в порядке? – Мэтт вцепился в рукав куртки Дэвида, потянув его на себя.

 –  Лично я даже головой не стукнулся, – отмахнулся тот. – Ли?

 – Я в порядке, только не слишком люблю, когда мое имя сокращают так сильно, – улыбнулась рыжая. Приставив ладонь ко лбу, она пыталась рассмотреть, что происходит дальше по дороге. – Кажется, им нужна помощь.

- Сейчас они выберутся из машины, и помощь понадобится нам! – едва ли не рявкнул Дэвид, стряхивая с себя оцепенение. – Идем к мотелю, быстро!

 – Почему ты так уверен, что это не ваши друзья?

 – Я не уверен. Но проверять слишком опасно. Сначала я хочу, чтоб вы оказались в безопасности.

Мэтт отметил это внезапное «вы», но не стал комментировать, раз уж Дэвид пока не рвался в одиночку беседовать с мафией, а вместе с ними побежал в противоположную сторону. Они промчались метров двести, мгновенно вымокнув до нитки, но не снижая темпа, пока впереди не замаячил указатель на мотель, а затем и тусклая светящаяся вывеска вдалеке.

«Все-таки это град», – отстраненно подумал Мэтт, когда несколько крупных льдинок стукнуло его по голове.

Насчет стариков-хозяев Дэйв почти угадал. За стойкой их встретила растрепанная пожилая матрона в огромных очках с зеленоватыми стеклами. Лиэн тут же принялась рассказывать ей про аварию и необходимость вызвать эвакуатор, пока Дэвид вцепился в стоящий поблизости допотопного вида телефон. Если девушка ставила себе целью создать шумовую завесу, отвлекая хозяйку, ей это прекрасно удалось – Мэтт тоже не мог разобрать ни слова из того, что Дэвид говорил в трубку.

 – Вы можете подождать в номере, сейчас у нас все равно пусто, – приветливо сказала им старушка. Дэйв коротко кивнул, опуская трубку на рычаг, и положил на стойку крупную купюру, не слушая возражений.

– Возможно, нам придется у вас задержаться, пока не разберемся с машиной, – пояснил он.

Лиэн взяла протянутый ключ и замерла на мгновение, рассматривая прицепленный к нему деревянный брелок. С одной стороны на нем был выжжен номер, с другой – какой-то символ.

 – Руна «Отал», – тихо пояснила она, показав брелок спутникам.

 – Это моя сестра делала, Мойра, она давно увлекается такими вот штучками, – охотно сообщила старушка. – Это значит «дом».

 – Да, это очень кстати, – Лиэн улыбнулась ей в ответ.

В номере на втором этаже оказалась широкая двуспальная кровать, и еще одна, поменьше. Лиэн, конечно, уселась на большую. Подпрыгнула немного, проверяя кровать на прочность, усмехнулась, когда та протестующее скрипнула. Мэтт поспешно отвел от нее взгляд, будто увидел что-то неприличное.

 – Что сказала Хоган? Ты дозвонился ей?

 – Да. Она не знает, почему нет связи. Не «глушилки» же у них, в самом деле. А еще они потеряли нас на трассе, хотя у нас в мобильных маячки. Тут какая-то мертвая зона, что ли, – он развел руками. – Сказала сидеть на месте и ждать агентов.

 – Теперь они нас точно запрут где-нибудь в камере в центральном отделении, чтоб не рыпались больше, – хмыкнул Мэтт.

 – Ты уверен, что в тех машинах бандиты, мафия или кто там за вами гоняется? – с нажимом повторила Лиэн. – А не простые люди, которым, может быть, нужна наша помощь?

 – Если я скажу тебе, что у них плохая аура, так будет понятнее? – раздраженно отозвался Дэвид. Он, не скинув даже насквозь промокшей куртки, подошел к окну и уставился на что-то за ним. – Почему бы тебе не раскинуть руны и не выяснить все самой, если не веришь?

 – Вы еще подеритесь, чья магия круче, – примирительным тоном сказал Мэтт. Подошел к напарнику и положил руку ему на плечо в молчаливом жесте поддержки. Дэйв никак не отреагировал, но и не оттолкнул его. Просто смотрел на пустую площадку перед мотелем, снова плотно сжав губы.

 – Мы могли бы, кстати, попробовать сами толкнуть машину, – предложил Мэтт после некоторого раздумья. – И уехать. Им же теперь просто не на чем гнаться за нами.

Сзади раздался негромкий перестук деревяшек. Он обернулся и увидел, как Лиэн сыплет ворох рун из мешочка на прикроватный столик.

 – Что там? – Дэвид тоже обернулся на стук.

 – Ты же понимаешь, что это не компьютер с окошком «гугла», верно? – огрызнулась девушка. Пальцы ее растерянно блуждали среди дощечек. – Не понимаю... снова этот расклад с разрушенным домом. И мертвец. Но я думала, мы выбрали другой путь.

- Видимо, от нашего выбора здесь мало что зависит, – Мэтт живо представил себе, как в мотель вламываются мрачные громилы, взбешенные тем, что добыча сбежала. И как резные деревянные панели разлетаются мелкой щепой под градом выстрелов. – Мы должны предупредить хозяйку, чтоб она не пострадала. Может, ей удастся убедительно соврать, что нас здесь нет?

 – Я не позволю им прийти сюда, – сказал Дэвид. Расстегнув куртку, он вынул из внутреннего кармана небольшой пистолет и, проверив обойму, сунул его за пояс.

 – Эй, из нас двоих вроде только я – псих со справкой, – язвительно сказал Мэтт. – Не дури. Еще не хватало тебе изображать героя-одиночку.

 – Это моя игра, моя дурацкая затея. Я не позволю вам пострадать из-за нее, понятно?

 – Что ты собираешься делать? – встревоженно уточнила Лиэн.

 – Я тебе скажу, что мы будем делать, – ответил Мэтт, когда Дэйв замешкался с ответом. – Мы убедим хозяйку закрыть дверь, проверим все входы, включая подвальное окно, и будем тихо ждать агентов где-нибудь, откуда видно дорогу.

 – Вот отсюда прекрасный обзор, – Лиэн указала на окно.

 – Вот и следи, пожалуйста, не появится ли там вооруженный отряд, – сказал Мэтт и поспешно рванул следом за Дэвидом, который, очевидно, принял какое-то решение, но делиться им с присутствующими не спешил.

 – Не вздумай делать глупости, понятно? – Мэтт очень надеялся, что звучит внушительно.

 – Как только они поймут, что мы одни, вся легенда рассыплется, – мрачно ответил Дэвид. – Вся эта глупость с подставной бандой, которой якобы заправляем мы с тобой. Ну или лично я. Либо они решат, что я отморозок без чувства самосохранения, либо поймут, что это пустышка.

Спустившись в пустой холл, он раздраженно завертел головой. – Ну и где она?

 – Может, там, – Мэтт указал на неприметную дверь позади стойки. – Поговоришь с ней? У тебя лучше выходит придумывать убедительные истории. Я пока проверю все.

 – Без проблем, – Дэвид вдруг улыбнулся, своей прежней, беспечной улыбкой, что так легко вводила в заблуждение окружающих. А потом неожиданно потянулся к нему и мимолетно провел по щеке ладонью. – Не волнуйся.

 – Да ну тебя нахер, развел тут, – проворчал в ответ Мэтт, стряхивая его руку.

Он прошелся по первому этажу, воскрешая в памяти многочисленные инструктажи в участке. Как еще можно проникнуть в дом? Есть ли снаружи пожарная лестница, нет ли старинной водосточной трубы, по которой можно забраться?

Окна защищали хлипкие ставни. Он закрыл их все равно, с сомнением посмотрел на деревянную щеколду. Выдержит ли? Вернулся и запер входную дверь в холле – если повезет, непрошеные гости просто решат, что заведение закрылось.

За неплотно прикрытой дверью невнятно бубнили голоса – видно, Дэвид нашел старушку. Мэтт прошелся вдоль стойки, рассматривая старые, чуть пожелтевшие фото в рамках, украшавшие стену над ней. На одной из картинок три смешливые девицы лукаво поглядывали в кадр, прикрываясь краями старомодных платков. На другой – в обрамлении зеленых холмов возвышалось несколько концентрических кругов грубо обтесанных и потрепанных временем вертикальных камней. Кажется, археологи зовут такие штуки менгирами. Основания их окутывали белые клочья тумана – или это фотография выцветала так неравномерно, пятнами?

 – Они такие древние, что даже эпоху не смогли определить, – голос старушки, заставивший Мэтта вздрогнуть, прозвучал с плохо скрываемой гордостью.

 – Вы про камни? – Мэтт растерянно обернулся. Он не заметил, как хозяйка мотеля успела появиться в холле.

 – Ну не про нас с сестрами же, – та рассмеялась, кокетливо поведя плечом, и указала на соседнее фото с девицами. – Да, про камни. С заднего двора к ним ведет тропинка, пять минут и вы на месте. Мы оттого и построили здесь дом, думали, будет много гостей. Но люди предпочитают руины монастырей, те ведь не в пример живописнее, чем такие древние святилища.

Голоса за стеной по-прежнему тихо бормотали что-то. К тому же, Дэвид не спешил появляться вслед за хозяйкой. Мэтт нахмурился.

 – Вы одна здесь?

 – Да, сейчас да.

 – Но там кто-то есть? – он указал на дверь.

 – Это радио на кухне, милый, – старушка улыбнулась. Она была абсолютно спокойна. Мэтт начал сомневаться, говорил ли с ней Дэвид вообще.

 – А мой друг, он… он рассказал вам про тех людей на трассе?

 – Ох, да, сказал, что это какие-то бандиты и они наверняка придут меня грабить, так что надо закрыть дверь, – она беззаботно рассмеялась. – Не стоит так волноваться, сюда никто не войдет без моего ведома.

 – Где он? – с нарастающим волнением спросил Мэтт. – Мой друг, куда он делся?

 – Вышел проверить, все ли в порядке снаружи, – охотно пояснила старушка. – Сказал, чтоб вы дожидались его в номере, он скоро вернется.

 – Черта с два! – не сдержался Мэтт. В ответ на укоризненный взгляд старушки пробормотал «извините» и кинулся к двери.

Снаружи, казалось, уже не осталось ничего, кроме дождя и тумана. Две эти субстанции причудливо переплетались, создавая плотную завесу. Даже дышать было трудно, казалось, легкие вот-вот заполнятся водой.

Мэтт обошел кругом дом, отметив, что по стене забраться на второй этаж нереально – уже хорошо. Вот только Дэвида нигде не было.

 – Дэвид, сукин ты сын, куда тебя понесло? – не выдержав, он заорал во всю глотку. Дождь проглотил его крик с насмешливым бульканьем.

«Отправился назад к машине, убеждать наших преследователей, что – как там он сформулировал? Что он «отморозок без чувства самосохранения», точно».

Мэтт побежал по раскисшей, хлюпающей под ногами земле туда, где, как он полагал, должна быть дорога. Туман, до того стелившийся под ногами, вдруг вздыбился белой волной, точно живое существо, угрожающе выгнувшее спину. По нервам ударил страх, но не родившийся внутри, а пришедший откуда-то извне. Дыхание перехватило окончательно. Мэтт упал на четвереньки, пытаясь вдохнуть. Показалось на мгновение, будто он на дне океана, и белый туман высоко над ним – это пенные гребни далеких волн, и он в каком-то неосмысленном до конца порыве попытался оттолкнуться от земли, чтобы всплыть к поверхности, пока не кончился воздух.

 – Ну что ты, милый, что ты, – хозяйка мотеля стояла над ним, распахнув огромный зонт, расписанный пестрым узорным орнаментом. – Пойдем скорей, тебе надо обсохнуть.

Под зонтом словно образовался пузырь воздуха, и Мэтт наконец смог вдохнуть. Спотыкаясь, он поднялся на ноги и побрел обратно, деликатно поддерживаемый старушкой за локоть.

- Не беспокойся ты за него, – сказала она, запирая дверь. Видимо, все-таки поверила в опасность, раз запирается – мысль мелькнула и исчезла. Мэтт прислонился плечом к косяку. Казалось, этот короткий забег вытянул из него все силы. – Друг твой пошел навстречу своей судьбе. А раз у тебя следом пойти не вышло, значит, тебе туда и не нужно.

 – Мне казалось… я думал, что… – он отдышался и попробовал снова. – Всегда считал, что человек сам выбирает свою судьбу.

 – Конечно, выбирает, – старушка покачала головой. – Но далеко не каждую секунду. Выбрал одну дорогу – уж иди по ней, будь добр, с нее тебе деваться некуда. До следующего перекрестка. Там – опять выбираешь. Да полно! Тебе ли не знать.

В голове тут же всплыл ворох вопросов – откуда, черт возьми, такая уверенность? Откуда ей знать про перекрестки?

В тысячный раз за эти несколько дней Мэтт подумал о ведьмах. О тех, что тайно правят городами, если верить Дэвиду. О тех, кто всегда рожает тройню, если верить женщине из сна. О тех, что живут по собственным законам справедливости.

- Тогда я, пожалуй, подожду его в номере, – кивнул он, и быстро поднялся по лестнице. Наверху, сидя на полу за высокими перилами, его поджидала Лиэн. Она явно слышала весь разговор, прячась здесь, в тени, потому что не стала ничего спрашивать, когда Мэтт почти силком впихнул ее в номер и закрыл дверь.

 – Неужели вокруг вообще нет обычных людей? – он тяжело опустился на кровать и глянул на девушку снизу вверх. – Сплошные ведьмы да духовидцы…

Лиэн грустно улыбнулась.

 – Возможно, обычные люди отсюда давно разбежались. Остались лишь те, кто, по известным суевериям, не может пересекать бегущую воду.

 – Дэвид свалил куда-то, – поделился с ней Мэтт. – Старуха говорит, что навстречу судьбе. А я совсем не уверен, что…

Он вспомнил вдруг то странное не то существо, не то явление, что говорило с ним у колодца. Та встреча уже странным образом забылась, а что, если эта – баньши, верно ведь, так они называются? – предупреждала вовсе не об опасности, ждущей в поселке? Он даже не успел поговорить об этом с Дэвидом, предупредить…

Можно подумать, он бы послушал.

Стоило признать, они оба просто засиделись на одном месте. Небольшой передоз тишины и покоя. Люди, которым такое идет впрок, обычно не приходят работать в полицию, вот что.

И уж точно не способны сидеть на месте и ждать, подчиняясь законам этого странного мира, где какая-то неведомая сила решает все за тебя.

 – Поговори со мной, – попросил он, стискивая в руках край застиранного клетчатого пледа. – О… как ты там это называла, европейской традиции ведовства? Что творил этот ваш темный ковен в Дублине? Откуда они взялись здесь, эти ведьмы иной традиции?

 – Вернулись из Европы, очевидно, – Лиэн пожала плечами. Она тоже с беспокойством смотрела на дверь, но, кажется, честно постаралась отвлечься. – Думаю, неправильно называть их «темными», понимаешь, нет у нас такого разделения. Просто они выбирают видеть иную сторону Матери. Может, это город так действует, а может, это они сделали город таким.

 – Что ты имеешь в виду? – он отчаянно старался сконцентрироваться на словах, не на образах, вспыхивающих под веками, стоит лишь закрыть глаза. – Что не так с городом?

 – Ну, я не вижу духов, как Дэвид, но я чувствую что-то, знаешь… Душу мест. У этого города слишком темная, беспокойная душа. Неудивительно, что она привлекает неприятных существ, вроде тех, что он описывал в книге.

 – Темная сторона Матери – что это? – он вспомнил вдруг, как его собственная мать говорила о чем-то похожем. – Та, что ведает наказанием за проступки? Судя по той истории из книги, ведьмы стремились восстановить справедливость... ну, так, как они ее понимают. А что насчет существа в подвале, или той древней старухи, что погубила целую семью за одну оплошность? Это тоже проявления Матери, в которую вы верите?

"Что насчет моей матери, – хотелось ему спросить, повторяясь. – Что насчет моей жены, моих дочерей? Они тоже застряли в этом сплетении сил, как мошки в паутине?"

 – Как тебе объяснить, – Лиэн прикусила губу, задумавшись. – Представь, каково приходится матери, у которой бесчисленное множество детей. И они все время ссорятся между собой, дерутся, сцепившись в орущий злобный клубок. Думаешь, она станет разбираться, кто прав, кто виноват? Раздаст всем по подзатыльнику, чтоб разнять, и точка.

 – То есть, как водится, люди сами виноваты, в лучших традициях учений нью-эйдж, – Мэтт вздохнул и прислушался к шуму дождя за окном. Ничего не менялось в этом монотонном звуке. Возможно, это был хороший знак – по крайней мере, до них пока не долетало звуков выстрелов. Тут же накатила привычная иллюзия: словно в мире нет никого и ничего, кроме этой комнаты.

 – А кто же еще? Мать... природа, если тебе так понятнее – не может быть злой или доброй. В ней просто существуют определенные законы, и мы до сих пор не изучили их до конца. Например, закон о том, что два начала, мужское и женское, должны дополнять друг друга. В том числе и на сакральном, мистическом уровне, понимаешь?

Она чуть подалась вперед, разгоряченная разговором, и взгляд Мэтта невольно скользнул в довольно открытый вырез майки. К слову о том, как два начала стремятся друг к другу, подумал он, и не смог подавить смешок.

 – Думаешь какие-то пошлости, верно? – от взгляда Лиэн не ускользнула перемена его настроения, но она не отстранилась, только улыбнулась вдруг совершенно обворожительно и быстро облизнула губы. – Представь себе, ты думаешь правильно. Древние ритуалы именно на этом и основаны. Но потом некоторые наши сестры здорово обиделись на все ваше племя – я имею в виду мужчин – и создали традицию, в которой им места не было. Обижаться, конечно, было за что, подумай сам: костры инквизиции и прочие забавные игрушки патриархата. Но теперь выходит так, что ритуалы этих отступниц приводят к дисбалансу. Их Мать одинока, ей некого любить, кроме своих детей, и поэтому им достается двойная доза внимания и тройная доза строгости – такая аналогия тебе понятна?

 – Более чем. И что же с этим делать?

 – Возрождать древнюю традицию, что же еще? Именно этим я и намерена заняться. Те, о ком я тебе говорила, правят бал во всех больших городах. Такое счастье, что в наше время можно все же найти единомышленников, где бы они ни были – был бы доступ в интернет!

 – И много вас?

 – Достаточно. Движение викка сделало очень много для популяризации той самой древней традиции, где Белтайн это время свадьбы Майского Короля и Королевы. Больше никто не станет вытеснять мужчин из круга. Я, например, очень люблю мужчин!

Ее улыбка дразнила и манила. Рыжая ведьмочка, похоже, совсем расслабилась и забыла, в какой ситуации они находятся. Ему же пришлось приложить некоторые усилия, чтобы все-таки отодвинуться и не смотреть на ее призывно приоткрывшиеся губы. У него все-таки была Мэл, где-то там далеко, обиженная на него за его несогласие играть по ее правилам; у рыжей же, определенно, был Дэвид. У них обоих был Дэвид, который давным-давно вышел под дождь, улыбаясь этой своей заразительной улыбкой безобидного деревенского дурачка, с пистолетом в кармане, и до сих пор не вернулся, и об этом следовало подумать, и об этом не следовало думать, чтоб не впадать в панику, а телефон все еще молчал.

 – Что насчет этого места? – спросил он, вспомнив фото с менгирами внизу. – Этот мотель, здесь есть что-то особенное?

 – Что-то есть. Здесь хорошо, спокойно. Разве ты сам не чувствуешь? Кажется, сюда ничто не проникнет извне.

 – Хозяйка сказала то же самое, – Мэтт покачал головой и вновь посмотрел в сторону окна. Тяжело было ощущать свою беспомощность.

 – Ты можешь помочь ему? – спросил он наконец. – Наколдовать что-то? Ну, как перед нашей поездкой? Что ты там говорила, нужно зажечь свечу? Что еще?

 – Еще – принести дары, – девушка со вздохом улеглась на спину, растянувшись на кровати. – Если б все было так просто! Наша магия не работает «здесь и сейчас». Нужно подготовиться хоть немного заранее. Я уже делала для Дэвида очень сильный защитный амулет. Сейчас я могу только повторить тот же скрипт, но… знаешь, так не делают. Считается, что боги обидятся. Получится, что я им не доверяю, раз обращаюсь с тем же самым снова.

 – Это же невыносимо, – признался Мэтт, опускаясь рядом на подушки. – Просто довериться чему-то… непонятному, неизвестному, неуловимому. Просто ждать.

 – Вы, мужчины, вечно рветесь что-то делать, – улыбнулась Лиэн. Перекатилась на локти и оказалась близко, так, что ее завившиеся мелкой волной от влаги волосы едва не падали ему на лицо, обдавая тонким ароматом благовоний. – Иногда нужно довериться той части себя, что живет вне логики и расчетов. Древней, таинственной, магической. Просто закрыть глаза, понимаешь? Попробуй!

«Просто закрой глаза», – эхом повторил он про себя и, чуть улыбнувшись, подчинился.

Теплое прикосновение к щеке, потом к губам, потом пальцы сменились чужими губами, тоже теплыми и мягкими, а маленький язычок призывно скользнул внутрь, дразня и лаская. Не открывая глаз, Мэтт провел рукой по спине девушки, притягивая ее ближе и углубляя поцелуй. Переместил ладонь чуть ниже, но целомудренно остановился на изгибе талии.

В голове наконец-то установилось ощущение блаженного безмыслия – на долгие три или четыре секунды, ровно до тех пор, как он услышал за дверью шаги.

 – Кто-то идет, – прошептала Лиэн, оторвавшись от его губ.

Мэтт кивнул, не открывая глаз.

Это мог быть Дэвид. Это мог быть агент НБУ. Наконец, это мог быть человек из картеля Даффи, пришедший убить их.

Мэтт знал, что делать. Что может сделать лично он, не обладающий ни тайными знаниями древних ведьм, ни даром говорить с мертвецами. Дитя перекрестков.

«Когда я открою глаза, – сказал он себе, – я сделаю это в мире, где за дверью наш Дэвид, живой и здоровый».

Он не знал, что случится с остальными мирами, с бесконечным их множеством, расходящимся во все стороны, словно ветви старого дуба на древних кельтских рисунках. Может, они просто лопаются – огромные, полупрозрачные мыльные пузыри размером с Вселенную – в тот момент, когда он распахивает веки.

Мэтт открыл глаза и сел на кровати. Лиэн была уже у двери, дрожащими руками отпирая замок. В другое время он остановил бы ее – логика подсказывала, что нужно быть осторожнее. Сейчас же промолчал.

За дверью оказался Дэвид. Он был без куртки, и его ощутимо пошатывало. Белая рубашка спереди была пропитана кровью, расплывавшейся по мокрой ткани бледно-розовыми разводами аж до рукавов.

Лиэн с криком отшатнулась, а Мэтт, напротив, бросился к нему.

«Твою мать, я же сказал, живым и здоровым!»

Он рванул в стороны полы рубашки – и не увидел раны.

 – Не моя кровь, – односложно пояснил Дэвид.

Тем не менее, он был бледен и явно нетвердо стоял на ногах. Мэтт помог ему стянуть рубашку. Лиэн метнулась в ванную и тут же появилась рядом с мокрым полотенцем в руках, чтоб стереть кровь с груди.

Вдвоем они усадили Дэвида на кровать, и Мэтт накинул ему на плечи стянутый с кресла плед.

 – Что там произошло, а?

 – Я. Убил, – Дэйв прерывисто вдохнул, потом вытянул из-за пояса пистолет и отбросил его в сторону.

 – Кого?

- Брайан. Его звали Брайан, – он прикрыл глаза на мгновение и нервно рассмеялся. – Черт, не думал, что это будет так сложно. Писать о таких вещах проще, чем…

- Все нормально, – Лиэн присела рядом с Дэвидом и обняла его за плечи. – Тебе не обязательно об этом говорить.

 – Нет уж, мы должны понять, что произошло! – резко оборвал ее Мэтт.

 – Я в порядке, – Дэвид выпрямил плечи и посмотрел на него в упор. – Сейчас. Я же стрелял в людей раньше. Просто никогда не было так… Я, наверное, не такой уж хороший стрелок. Просто хотел остановить его. Он шел сюда. Стоял на границе… границе тумана. Знаю, это звучит, как бред, но этот туман – я такого еще не видел. Он как будто живой.

 – Вовсе не бред. Я понимаю, о чем ты, – Мэтт вздохнул, мрачно глянул на него исподлобья. – Что насчет остальных?  Они придут сюда?

 – Я не знаю… кажется, у них тоже нет связи. Они оставили одного парня следить за машинами и разбрелись по сторонам. Искали нас, очевидно, – Дэвид с силой потер лицо ладонью. – Но пока я стоял в тумане, они меня не видели.

 – Сколько людей было в машинах? Это действительно те, кого мы опасаемся? Никто из них не пострадал в аварии? – Мэтт намеренно перешел на сухой казенный тон, помогая другу собраться.

 – Я не видел, остался ли кто-то внутри. Снаружи их было пятеро… и тот, кто остался сторожить. Они разошлись в разные стороны, но… этот чертов туман словно окружал их. Таким белым, плотным кольцом. Или стеной. Один из них дошел до поворота сюда, прошел по дороге, но… он будто не видел ни мотеля, ни вывески, понимаете? В какой-то момент он смотрел на меня практически в упор, но не видел. И тогда я…

 – Что? – Мэтт  подался вперед, а Дэвид, напротив, опустил голову так, что за спутанными мокрыми волосами лица было не разглядеть.

 – Я… наверное, захотел, чтобы он меня увидел, – произнес он после мучительной паузы. – Мне показалось на мгновение, будто… будто я и сам стал как те мертвецы, которых я вижу с детства. Которых не видят все остальные. Смотрят сквозь них точно так же, как он смотрел… Черт, это сложно объяснить. И я еще называю себя писателем! – он усмехнулся, не понимая головы. – А в такой момент просто не могу подобрать нужных слов.

 – И он тебя увидел? – тихо уточнила Лиэн.

 – Увидел, да. И здание за моей спиной, кажется, тоже.  Рванул ко мне, заорал что-то. Кажется, у него просто сдали нервы, после блуждания в этом тумане… – Дэвид снова замолк, будто к чему-то прислушиваясь. – Ему показалось, он шел очень долго. Несколько часов. В общем, он поднял ствол, и... Я успел первым. Просто хотел выбить у него оружие.

- Тебе все равно пришлось бы его пристрелить, если только ты не хотел привести его к нам, – Мэтт осторожно встряхнул его за плечо. Дэвид кивнул. Взгляд его сфокусировался на чем-то за спиной Мэтта.

 – Я не понимаю, – Лиэн встала и подошла к окну, нервно сплетая пальцы в замок. – Тут идти всего ничего. Они давно должны быть здесь. Не может быть, чтоб они не нашли вывеску.

 – Туман – это ведь не твое колдовство? – спросил Дэвид.

Девушка нервно рассмеялась.

 – Издеваешься? Я даже не представляю, как такое возможно. Изменить вероятности естественных событий – да, может быть, но это?

 – Ты говорила, здесь особенное место, – Мэтт подошел к двери и запер ее на засов. – Может, в этом дело. Давайте подождем ребят из НБУ. Просто не будем зажигать свет и выходить наружу. Если к вечеру никто не появится, попробуем выйти к трассе. Да черт возьми, неужели до сих пор никто не вызвал дорожную полицию, увидев три разбитые машины? Не верю.

- Люди Хоган давно должны быть здесь, – пробормотал Дэвид, плотнее кутаясь в плед. – Вы проверяли связь?

 – У меня все еще нет, – отозвалась Лиэн.

 – У меня тоже, – Мэтт посмотрел на экран все еще бесполезного мобильника.

 – А мой, должно быть, валяется где-то в траве вместе с курткой, – Дэвид зло усмехнулся и тут же снова беспомощно поник. Рыжая посмотрела на него и вздохнула.

 – Я, конечно, не большой специалист в подобных вопросах, но, может, нам стоит спрятать тело? Как далеко от входа оно лежит? Эти… гм, коллеги убитого ведь могут прийти сюда и наткнуться на него? Или хозяйка увидит его, испугается и вызовет полицию. Если еще не сделала этого. Ну что вы смотрите на меня так?

 – Не думаю, что туман пустит их сюда, – пробормотал Дэвид. И одновременно с ним Мэтт усмехнулся: – Не думаю, что эту милую старушку может напугать банальный труп.

 – Серьезно? То есть, это я теперь тут за скептика и голос разума? – Лиэн смотрела на них широко распахнутыми глазами.

 – Да нет, насчет тела ты права, конечно… – Мэтт покосился на Дэвида. Тот, мягко говоря, не выражал энтузиазма.

 – Давайте спустимся, спрячем тело, успокоим хозяйку, потом снова запрем все двери… – продолжила мысль Лиэн, но вдруг замолкла и нахмурилась. – Что-то… что-то не так. Что-то изменилось. Вы чувствуете?

Мэтт ничего особенного не ощутил. Пожав плечами, он посмотрел на Дэвида. Тот покачал головой.

 – Мне сейчас вообще сложно что-то…  – он вздрогнул, не закончив фразы, и изменившимся голосом произнес:

 – Исчезает!

 – Что? – Мэтт ни черта не понимал. Казалось, будто он, будучи слепым, присутствует при разговоре зрячих. Он подобрал с пола брошенный Дэвидом пистолет, щелкнул предохранителем. – Что исчезает? Что меняется? Я сейчас просто пойду вниз и начну палить в любой движущийся объект в этом чертовом тумане, клянусь.

 – Подожди, – Лиэн, вскочив с кровати, замерла посреди комнаты, напряженная, как струна. – Надо разобраться. Вы можете не мельтешить так, мальчики? Я не могу сосредоточиться.

Она сделала несколько шагов к двери, уверенно распахнула ее.

 – Только не выходи наружу, – сказал Дэвид. Девушка раздраженно отмахнулась:

 – Просто помолчите пару минут и не трогайте меня! Я пытаюсь понять, что произошло!

 Она захлопнула дверь за собой, но, судя по нескольким тихим шагам, по лестнице спускаться не стала.

Мэтт растерянно посмотрел на напарника.

 – Не стоит ей идти туда одной.

 – Ты совсем не чувствуешь этого, да?

 – Да что, черт возьми, я должен чувствовать? Ты же знаешь, я в этих ваших тонких материях полное бревно!

 – Я тоже не совсем понимаю, о чем она говорит, но… – Дэвид покачал головой и закрыл лицо ладонями. Ему будто что-то мешало говорить. Мэтт не слишком представлял, что делать в такой ситуации. Он никогда не видел Дэвида в таком состоянии. С другой стороны, ему самому до сих пор не доводилось убивать людей. Им и оружия-то не полагалось на службе, хотя, конечно, многие парни ходили в тир после работы, в том числе и они с Дэйвом. Давным-давно, в позапрошлой жизни…

Мэтт подошел к напарнику, потянул за края пледа, заставив поднять голову.

 – Эй. Ты как?

 – Справлюсь, я же бывший коп, в конце концов, – нарочито бодрым тоном произнес Дэвид. Мэтт только вздохнул и наклонился к нему, обнимая.

"Ты живой, – подумал он, с какой-то неуместной радостью зарывшись ладонью в мокрые волосы напарника. – Наконец-то у меня нет сомнений, что ты живой. Здесь и сейчас, и никаких больше видений".

 – Нелепости, – пробормотал Дэвид, уткнувшись в его плечо. – Одна нелепость нагромождается на другую, и получается моя история. Когда я стал описывать свою жизнь, я... мне начало казаться, что и все дальнейшее тоже лишь история из книги, понимаешь? А когда ты герой книги, кажется, что возможно все...

 – Ты поступил правильно, – твердо сказал Мэтт, по-прежнему прижимая его к себе. – Единственно возможным образом. Раз уж он тебя заметил. Хотя признаюсь, вся эта история с туманом... Я ведь знаю, о чем ты, поверь. Я пытался пойти за тобой, и туман меня не пустил.

 – Если я правильно понимаю, – Дэвид отстранился от него, поправил плед на плечах и снова бросил торопливый взгляд куда-то за спину Мэтта, – то наконец сработал мой план.

 – Какой план?

 – Ты так и не догадался? Впрочем, ладно, ты же не дочитал книгу до конца. План был в том, чтоб спровоцировать этот самый "темный ковен". Вся книга в каком-то смысле – обращение к ним. А история, что описана в последней главе, прекрасно вписывается в их представления о том, что достойно мести. Вряд ли они до сих пор были в курсе дел нашей организованной преступности... вряд ли замечали, что в городе есть и другая тайная власть, кроме них самих. Мафия и ведьмы, я хотел спровоцировать и тех и других, я вовсе не шутил тогда. Я хотел, чтоб они ополчились друг на друга. Но, кажется, нужно было что-то посерьезнее сборника историй, чтоб вызвать этот конфликт. У тебя получилось лучше, чем у меня, ты стал катализатором...

 – Что? – Мэтт стиснул его предплечье. – О чем ты говоришь?

 – Твоя мать, твоя жена. Они тоже части этой силы... этой древней силы. Мы живем в сетях колдовства, что эти мастерицы плетут и укрепляют каждый день, а сами при этом почти ничего не умеем. Тебе не страшно об этом думать? Не отвечай, я знаю... – он резко замолк, и теперь его зрачки точно фокусировались на чем-то в совершенно пустом углу.

 – Ты считаешь, что туман это колдовство тех самых ведьм? – Мэтт поразился, как легко дались эти бредовые слова. – Они что, теперь играют на нашей стороне?

 – Если и не на нашей, но против наших врагов. Может, и не в них дело, может, просто твоя мать о тебе беспокоилась, да еще колдовство Лиэн сработало, она у нас тоже молодец, – скороговоркой пробормотал Дэвид, закрыв ладонями лицо. Мэтт сел рядом с ним.

 – Слушай, по-моему, у тебя все-таки шок, нервный срыв и все такое. Видел бы ты себя со стороны. Нам тебя к врачу везти надо, а не домой. Я сам не любитель врачей, ты знаешь...

 – Точно, там нас и повяжут, – невесело хмыкнул Дэвид. – Нам надо дождаться Хоган.

 – Послушай, если этот парень из банды, не думаю, что она позволит тебя осудить за его убийство.

 – Он из банды, – механически, чуть заторможенно повторил Дэвид, продолжая смотреть в пустой угол. – Его зовут Брайан. Звали. У него было прозвище Весло. Так себе фантазия у ребят, конечно.

- Погоди, откуда ты успел все это узнать? – Мэтт почувствовал, как привычный уже потусторонний холод сквозит по коже, заставляя покрыться мурашками.

 – Он сам мне сказал.

 – Когда... умирал у тебя на руках, что ли? Когда ты вымазался в его крови?

- Я правда пытался его спасти, зажал рану сначала, но кровь довольно быстро перестала течь, потому что сердце остановилось, и... Черт, да ты сам разве не поступил бы так же! – неожиданно взорвался он, по-прежнему глядя в пустоту.

Мэтт осторожно тронул его за плечо.

 – Дэвид, когда он тебе это сказал?

 – Вскоре после смерти, – Дэйв сгорбился и подтянул к себе колени. Его наконец разобрала нервная дрожь. Мэтт снова обнял его за плечи.

 – Он что, пошел за тобой? Его призрак?

 – Я обещал не пугать тебя подобной херней, – вздохнул Дэвид. – И не разговаривать с пустыми углами в твоем присутствии. Извини. Все-таки в итоге мы оказались внутри моей книги. В некотором смысле.

 – Так мы и есть ее персонажи, что же тут неправильного, – Мэтт с усилием выдавил из себя улыбку. – Так что там с его призраком?

В глубине души он уже знал ответ, но не решался озвучить его сам.

 – Он пошел за мной, да, – выдохнув это признание, Дэвид вдруг успокоился. Перестал дрожать, по крайней мере. – И он все еще здесь. Беснуется, орет. Уже понял, что ничего не может мне сделать, но знал бы ты, как это раздражает!

 – Твою ж... – Мэтт не смог придумать достаточно сочного ругательства, чтоб описать ситуацию.

 – Да, людям вроде меня определенно не стоит становиться убийцами, – вновь криво усмехнулся Дэвид.

 – Не слушай его, – Мэтту понадобилось собрать все силы, чтоб говорить уверенно и твердо. – Просто не слушай. Он неудачник, он сам просрал свою жизнь в тот момент, когда решил работать на плохих парней. Пошел бы в полицию, получил бы хреновую зарплату и хороший соцпакет, зато его бы не пристрелил посреди трассы некий модный писатель, заигравшийся в сюжет собственной книги. Дурацкая же смерть.

Дэвид рассмеялся.

 – А знаешь, ты прав.

 – Ребята, – дверь распахнулась, и Лиэн заглянула в комнату. Взгляд у нее был странным, словно она не решила еще, испугаться или иронически вздернуть бровь.- Думаю, нам стоит спуститься всем вместе и проверить.

 – Идем, – решительно отозвался Мэтт. Пистолет он Дэвиду так и не вернул, и теперь шел впереди, временно взяв на себя обязанности лидера. Не то чтобы он строил иллюзии на свой счет, впрочем: было довольно очевидно, что размахивание пистолетом тут не поможет. А все же холодная тяжесть оружия в руке придавала какой-то иллюзорной уверенности в себе.

«Духи ведь боятся железа, верно? Да и живые не очень-то его жалуют, особенно в виде пули, пробивающей внутренности».

Мотель изменился. Пока они были наверху, казалось, в холле прошло несколько десятилетий. Это стало ясно еще на лестнице, когда та опасно заскрипела под ногами. Перила, еще пару часов назад блестевшие лакированным деревом, теперь были покрыты пылью. Фотографии  в рамках над пустующей стойкой выцвели так, что на них ничего уже нельзя было разобрать. Лампы под потолком исчезли, вместо них чернели пустые «патроны» или и вовсе лохмотья проводов.

Мэтт обошел стойку и толкнул деревянную дверь. Та легко подалась, и за нею обнаружилась заваленная тряпьем кладовка.

 -Что? – раздраженно спросил Дэвид. – Что ты говоришь? Я не понимаю твой чертов акцент! Говори медленнее.

В полной тишине они с Лиэн повернулись посмотреть на Дэвида. Тот, чуть склонив голову, прислушивался к невидимому собеседнику.

  – Брайан говорит, что не понимает, куда делось его тело, – произнес он наконец нарочито спокойным, обыденным тоном.

 – Разве они... разве такие, как он, не должны знать такие вещи? – после секундной заминки спросила Лиэн. Она, видимо, уже догадалась насчет призрака – по крайней мере, не выглядела очень уж удивленной.

 – А если... – Мэтт в который раз за день чувствовал себя идиотом, всерьез обсуждая подобные вещи. – Ты можешь попросить его найти тело? Ну, как служебные собаки, по запаху или типа того...

 – Можно, я не буду цитировать, как именно он тебя сейчас назвал? – коротко рассмеялся Дэйв. Прислушался к чему-то снова, кивнул и шагнул к входной двери, распахивая ее – сначала пришлось со скрежетом сдвинуть проржавевшую насквозь щеколду.

 – Стоять, руки за голову! – тут же проревел снаружи кто-то, судя по интонациям, близкий к нервному срыву.

 – Спокойно, ребята, мы свои, – Дэвид поднял руки, мгновенно нацепив на физиономию самую обаятельную из своих улыбок.

Хмурые парни в форменной амуниции выволокли их из здания. Невысокая коротко стриженая женщина в бронежилете, руководившая данным процессом, встретила их таким выразительным взглядом, что Мэтт мигом сообразил – это и есть агент Хоган собственной персоной. Кто еще в этом мире мог смотреть на них с таким сложным сочетанием ненависти, тоски от невозможности прибить на месте и облегчения, что этого не сделал кто-то еще.

 – В доме есть кто-то еще кроме вас?

 – Да, – кивнул Мэтт.

 – Нет, – одновременно с ним ответил Дэвид.

 – Нам показалось, что кто-то был в доме, но это, видимо, крысы или птицы, – подытожила Лиэн.

Мэтт мысленно прикинул, сколько теперь лет должно быть древней старушке, если она, конечно, соизволила состариться вместе с домом за пару минут. По всему выходило, что она в таком случае должна тихо-мирно разлагаться где-нибудь за стойкой бара. 

 – Агент Хоган, тут... – женщину окликнул один из парней. Он рассматривал что-то у себя под ногами.

 – Что за срань, – прокомментировала Хоган, подойдя к нему. Мэтт успел еще подумать, что она, видимо, из тех женщин, что обманчивую хрупкость, присущую их внешности, всю жизнь старательно компенсируют резкостью поведения. Потом он разглядел, на что именно они смотрят.

На человеческий скелет, полностью избавленный от плоти, частично обросший мхом и частично же – будто бы вплавленный в потрескавшийся асфальт парковки перед мотелем.

     Мэтт посмотрел на Дэвида, и тот подтвердил его подозрения, прошептав беззвучно, одними губами "Брайан".

Если бы Мэтт задался целью получить материальные подтверждения происходящей с ними ерунды, о более убедительных доказательствах нельзя было и мечтать. Если бы тело просто валялось на земле несколько десятков лет, никакая сила не засунула бы его в верхний слой асфальта.

 – Вы в курсе, кто это? Что это, блин, за место вообще, Бермудский треугольник? – раздраженно выпалила женщина, не давая им даже времени ответить. – Почему я никак не могла с вами связаться?

 – Туман, – сказал Дэвид. – Все дело в тумане.

 Хоган глубоко вдохнула, прикрыла ненадолго глаза и, кажется, мысленно сосчитала до десяти, а потом на удивление спокойно посмотрела на собеседника.

 – Еще раз?

 – Я не думаю, что нам следует обсуждать детали при посторонних, – Дэвид, кажется,  наконец сообразил, как можно прервать поток вопросов.

  – Ла-адно, – протянула женщина, глядя на него с подозрением. – Значит, так, сейчас мы вас подвозим домой, но вы мне все рассказываете, и если мне не понравится ваша история, клянусь, я забью на всю нашу спланированную операцию и запру вас в камере, потому что нервы у меня не железные, тебе ясно, Дэвид?!

"Надо же, как неофициально, – отметил Мэтт с неуместным, но так и просившимся наружу ехидством. – Интересно, а с нею Дэйв уже успел закрутить роман, пока готовилась операция?"

 – Последний вопрос: какого хрена вы оказались именно здесь? – эту реплику она адресовала Мэтту и для пущей убедительности ткнула пальцем в его плечо. – Мы следили за вами, следили за людьми Даффи. Тут вдруг все скопом исчезают с радаров, на трассе мы находим две брошенные машины, а вы прячетесь в заброшенном мотеле.

Мэтт никак не мог сообразить, какую часть правды выдать, чтоб не оказаться в камере. "Или в психушшшке, – прошипел внутренний голос, – где тебе самое место, и ты всегда это знал, правда?"

Вид у него, наверное, был весьма жалкий, поскольку на лице Хоган читалось теперь что-то вроде "М-да, понаберут же в полицию…"

- Карта, – хрипло произнес он наконец. Откашлялся, прочищая горло, под внимательным взглядом агента Хоган. – На карте мотель был отмечен как работающий.

 – Очень уж старая у вас карта. Здесь же лет десять никого не было.

 – У нас, в общем-то, выбора и не было, – вмешалась в разговор Лиэн. – Кстати, вы не поможете вытащить мой "пикап"?

Туман тем временем полностью рассеялся. Когда они выбрались на трассу, видимость была прекрасной. Преследователи их так и сгинули без следа, бросив машину – опасались все же, что появится подмога? Растворились в тумане? Даже беднягу Брайана искать не стали?

Усадив их в машину, Хоган сама села за руль.

 – Я подкину вас домой, но. Больше никаких выкрутасов. Малейшее подозрительное движение за окнами – шлете мне сигнал. Хотите – этим вашим дурацким шифром из книги, хотите – прямым текстом. Операция входит в финальную стадию, хотим мы того или нет. И вам, дамочка, лучше оставаться там же, под охраной. Вы теперь тоже замешаны в этой истории.

- Думаю, Дэвид будет совсем не против, правда? – Лиэн тут же обернулась к мужчинам с переднего сиденья и лукаво улыбнулась. Она так и не оставила своего игривого настроения. Мэтт начал подозревать, что это у нее такая защитная реакция. Надо признать, довольно эффективная.

Хоган поморщилась, но тему развивать не стала.

 – А теперь расскажите мне, что произошло. Коротко, внятно и по существу.

Насчет "внятно" она, конечно, надеялась зря. Во время осторожного, но более-менее честного рассказа Дэвида о волшебном тумане лицо ее каменело все сильнее. Хорошо хоть, о странной трансформации заброшенного мотеля он упоминать не стал.

 – Я понимаю, как это звучит, – повторил наконец Дэвид свою недавнюю фразу. – Но агент Хоган, вы же знаете меня не первый год, и...

 – И не устаю поражаться, – как-то очень уж тоскливо вздохнула женщина. – История выходит странная... как будто из этой вашей книги. Но если вы морочите мне голову в такой ситуации, вы просто феноменальный идиот.

 – Просто истории из моей книги ближе к реальности, чем может показаться, – резюмировал Дэвид и уставился в окно.

Мэтт не решился уточнять, не сидит ли сейчас мертвец на сиденье между ними, просто придвинулся ближе, не оставляя места для нежелательного попутчика. Дэйв не повернул головы, но молча прижался плечом к его плечу.

Бывают дни, когда я с утра ненавижу все живое и мертвое. Живое – за то, что копошится и мельтешит, едет на работу в оглушительно ревущих машинах, нянчит орущих детей за стеной, звонит мне со служебных номеров и строит планы; мертвое – за то, что стоит за спиной и дышит в затылок струйкой ледяного воздуха, напоминая, что весь этот шумный мир - лишь преддверие иного, зал ожидания для путешественников, забывших на миг, что их поезд уже приближается к станции.

В такие дни сложнее, чем обычно, удерживать на лице привычную для окружающих маску благодушного простака. Хорошо, если поставят тебя в патруль куда-нибудь на окраину, где настороженный взгляд оправдан – иначе зазеваешься и получишь по башке от словившего «дурной приход» торчка.

Признаюсь вам, я боюсь смерти. После всего, что я видел, при всем, что я знаю - да, боюсь. Мне кажется, смерть делает нас проще, и далеко не в самом лучшем смысле этого слова. Может быть, не всех, но тех, кто умер случайно, трагически или раньше срока. Тех, кто не успел проститься и простить, завершить дела и подвести итог. Сколько я видел их - призраков, помешанных на одной-единственной идее, например, мести? Будто бы одна только страсть, охватившая человека в последний миг его жизни, становится главным делом его посмертия. Месть или навязчивая опека, или любовь, от которой живой пока еще объект ее болеет и чахнет - но потустороннему его воздыхателю невдомек, что такая связь с загробным миром не пойдет никому на пользу.

И когда над головой у меня свистели пули, разнося в щепки обитые досками грузовые контейнеры, за которыми прятались мы с напарником, я меньше всего хотел становиться одним из многочисленных призраков северного порта. Интересно, конечно, что стало бы моей посмертной "идеей фикс" - уж не служба ли и долг полицейского? Хорошая вышла бы история для впечатлительных туристов: сотрудник гарды в вечном патруле! Вот только, боюсь, для меня это был бы персональный ад. Не настолько я все же люблю свою работу.

Но тем не менее, когда я увидел, как в панике мечется в проходе меж двух соседних контейнеров девчонка-бродяжка, невесть как забредшая сюда, что-то щелкнуло внутри, и в следующую секунду я отпихивал ее с линии обстрела, сам получив пулю в плечо.

Собственно, на этом для меня тот знаменательный вечер и завершился. Мэтт, надо отдать ему должное, сначала все-таки отшвырнул девчонку в укрытие, и только потом принялся рыдать над моим бесчувственным телом, как и следовало по законам второсортных полицейских сериалов. Мне при этом полагалось передавать последние приветы жене и пятерым детям, а потом красиво умереть, чтоб у напарника появилась мотивация весь второй сезон кому-нибудь мстить. Но не сложилось. В итоге и он словил пулю за компанию, к счастью, ранение было менее серьезным. Я же вообще почти ни черта не помню из дальнейшего - видимо, из-за болевого шока. А то, что помню, возможно, и хотел бы забыть, да не выйдет.

Впрочем, я опять начинаю историю с конца, а это все-таки не дело.

Как уж заведено у нас в Ирландии, а может, и повсеместно, всё заварилось из-за женщины, власти и мести. Для нас же эта история началась с патруля в доках.

Район доков, да и северный район вообще, сильно отличаются от того, что видят приезжающие к нам восторженные туристы. Как бы сильно ни были они помешаны на старине, а советам гидов следуют, и в район, отгороженный от благопристойного "туристического" центра маленькой грязной речкой, не суются.

Северный, грузовой порт и прилегающие к нему доки, облепившие ломаную линию побережья, тоже сильно отличается от пассажирского порта, сияющего белыми стенами и хромированными поручнями. Здесь же - целый лабиринт причалов разной степени заброшенности, до ремонта которых у городских властей никак не доходят руки и кошельки. Некоторые и вовсе сохранились с прошлых веков нетронутыми, ушли частично под воду. Перекрыть бы все подходы к воде, вычистить там все - и работа разного рода негодяев, промышляющих в городе, порядком осложнилась бы, ведь негде было бы причалить лодке с контрабандой. Но, видимо, не всем это выгодно.

В пустующих складах и контейнерах здесь обитает своеобразная публика: бродяги, совсем уж опустившиеся наркоманы да молодежь, которой не хватало острых ощущений. Поиск развлечений заканчивается для них несколькими довольно предсказуемыми исходами - например, они пополняют ряды первых двух категорий.

Никто не любит патрулировать этот район, но всем он рано или поздно достается.

 - Раз уж вы сегодня вокруг порта, ребята, вот вам сводки пропавших, поспрашивайте там, - напутствовал нас суперинтендант перед началом смены.

"Поспрашивать" - задание так себе. Разговаривать с местной публикой, у которой в мозгах больше дыр от кислоты, чем извилин, довольно бесполезно; на деле это означало "посмотрите, нет ли там относительно свежих лиц и сверьте с фото в досье". Как знать, может, кто-то из сбежавших из дому подростков или пропавших мужей-выпивох там и обнаружится.

Среди отребья, спавшего вповалку на полу одного из складов, действительно попадались те, кто выглядел слишком опрятно для подобного места. Мы будили их, не слишком-то вежливо светя в лица фонариками, и просили выйти наружу для беседы. Снаружи было светлее, но в первую очередь, там не стояла вонь немытых тел и можно было дышать полной грудью.

Мне вообще тяжело давалась работа в подобных местах: слишком много людей с неудавшимися судьбами, казалось, излучали какую-то нематериальную субстанцию, которая будто бы делала плотнее воздух. Иногда мне удается видеть проявления сильных человеческих эмоций, но в таких случаях правильнее сказать не "видеть", а "ощущать". В общем, из закрытого помещения, где ночуют бродяги, я при первой возможности пулей вылетал наружу. Вот и в этот раз, убедившись, что парень, с которым Мэтт решил побеседовать на воздухе, не вооружен и настроен мирно, я отошел, вероломно оставив напарника выслушивать слезливую историю бедняги, что скрывался от вконец озверевших, по его словам, жены и тещи. Прошел немного вдоль по старому пирсу, светя фонариком по сторонам, и вдруг услышал крик снизу, из воды:

 - Помогите!

Я тут же рванул на источник звука. В воде барахталась девушка, или, может, женщина постарше - я видел только облако спутанных темных волос, расплывшееся по поверхности, да бледную руку, торчащую из воды в отчаянном жесте. Присев в более-менее устойчивой позе, я уже потянулся, чтобы схватить эту руку, но что-то меня остановило. Было здесь нечто неправильное, неестественное. Хотя бы тот факт, что напарник почему-то не спешил ко мне на подмогу, хотя был достаточно близко, чтобы тоже услышать крик. Но это я сообразил секундой позднее, а тогда меня остановила, пожалуй, зеленоватая бледность этой руки да прозрачные перепонки меж пальцами, лишь немногим длиннее, чем на обычной человеческой руке. Прежде чем я успел сообразить, где уже видел такое, память отозвалась быстрее ума, стиснув горло секундным спазмом страха и заставив замереть.

Рука замерла тоже. Девушка, сообразив, что спасать ее никто не собирается, медленно показалась из воды, вынырнув по плечи. На лице ее играла плутовская улыбка, а глаза мерцали, то ли странно отражая лунный свет, то ли сами по себе.

 - А ты и правда непрост, - протянула она мелодичным, как у многих ее товарок, голосом. - Подруги сказали мне, что есть в полиции такой парень. Я и не поверила сначала. Надо же. Думала, утяну тебя под воду, и дело с концом.

 - Как видишь, - я выпрямился, обернувшись на секунду в сторону напарника. Тот все еще общался с бродягой как ни в чем не бывало.

 - Они сказали, ты хочешь помочь мне отомстить, - продолжила водная дева. - Я никогда не верила полиции. Но тебе расскажу, так и быть, что со мной случилось. Что я теряю? Мне теперь терять нечего, я отвечаю только перед Матерью, а она дала мне право мстить, как мне вздумается.

Историю ее жизни и смерти я узнал не сразу. Тогда у меня не было возможности вести долгие беседы, но мы условились встретиться позже, и виделись с тех пор еще не раз.

Эта история и правда сродни древним сказкам. У короля была единственная дочь, которая не хотела покоряться судьбе; точнее, воле отца, но в древних сказках эти понятия нередко бывают едины.

К началу нового тысячелетия множество местных разрозненных кланов наркоторговцев, не избежав общей тенденции бизнеса к укрупнению и глобализации, объединились в один. Во главе его оказался человек из самых "низов", из чистокровного ирландского отребья. Как это нередко бывает с теми, кто первым в своем роду добивается какого-то положения, наш "король" быстро помешался на "аристократичности" - в своем понимании, разумеется - и принялся яростно отрицать свои корни и происхождение.

Не знаю даже, кто хуже - истинные потомки древних родов, вроде моего деда, гордящиеся происхождением и чистотой крови, потому что больше им гордиться решительно нечем, или такие вот свежеиспеченные "аристократы", которым свет не мил, пока не найдут себе хоть выдуманных, а все же благородных древних предков.

Впрочем, на профессиональной хватке теневого дельца это увлечение никак не сказывалось. Он подошел к делу с похвальной основательностью, и не ринулся сначала подкупать высших чиновников, а, напротив, находил себе "пешек" помельче и затем активно способствовал их продвижению по службе. В итоге, пяток лет спустя "свои люди" у него обнаруживались практически везде. В полиции так уж точно.

Однако если бы кого-то из них вдруг раскрыли и призвали к ответу - "король" ничем не рисковал, ведь он никогда и ни с кем из "пешек" не встречался лично. Все дела от его лица вел Даффи, его «правая рука» - или, как говорят сицилийцы, «консильери», хотя это красивое словечко мало подходило к его бандитской роже. То был хитрый проныра, давно уже объявленный в розыск полицией нескольких стран, и терять ему было особенно нечего. Босс его был столь скрытен, что многие из вовлеченных в дело подозревали, что и нет никакого босса, и Даффи просто выдумал его, чтоб придать веса своему предприятию. Тем не менее, леди, рассказавшая мне эту историю, была абсолютно уверена в его существовании. Ведь она была его дочерью. "Ранее, при жизни", с горечью добавила она, говоря об этом.

Она, будучи единственным ребенком и девицей весьма современных нравов, не без оснований полагала себя наследницей бизнеса, а потому с тщательностью вникала во все доступные детали, готовясь однажды стать во главе клана. Она даже собрала - не ставя в известность отца - свою небольшую банду, кучку тщательно отобранных головорезов, а командовать над ними поставила своего тогдашнего возлюбленного. Эту истину она уяснила одной из первых - основой клана становятся люди, верные лично тебе. Это, конечно, не должно помешать тебе казнить их первыми в случае предательства.

Отец до поры до времени поддерживал ее увлечение, всеми своими поступками подтверждая, что намерен передать дело именно ей. Однако, когда речь вдруг зашла о международном сотрудничестве, "аристократические" амбиции отца взыграли не к месту, и он решил предложить забугорной мафии "династический брак". Вероятно, рассчитывал получить скидку "по-семейному", породнившись с сицилийцами, готовыми поставлять на остров высококачественный товар.

Дочь, увидев фото будущего мужа, старше ее раза в два, и фото его виллы на тропическом берегу, где им предстояло жить, только молча кивнула, и отправилась продумывать план, как сбежать от отца, прихватив как можно больший кусок его бизнеса в качестве приданого. Не то чтобы она всю жизнь ожидала от него такого удара в спину, но принцип "предателем может оказаться даже самый близкий" она тоже впитала с детства. Наверное, с молоком матери, которой даже не помнила.

Ей удалось договориться с несколькими еще оставшимися конкурентами отца и спланировать нападение на склад с крупной партией товара. Тут бы ей вновь последовать примеру отца и спрятаться за широкой спиной своего помощника; но молодая, горячая кровь ударила в голову, и к тому же, ей хотелось лично возглавить налет, заявив таким образом о претензиях на "трон". В этот вечер ее убили точным выстрелом в шею - на пару пальцев выше верхней кромки предусмотрительно надетого бронежилета.

Отец не знал, в кого стреляла охрана склада. Возможно, даже искренне горевал и сожалел о своем решении, толкнувшем дочь на этот шаг. Об этом она уже не узнала. Зажимая пальцами перебитую артерию, она рухнула в воду, плескавшуюся в двух шагах от края заброшенного пирса, где и располагался склад. Она еще надеялась переждать в воде, выбраться потом на берег и найти своих, но кровь покидала ее тело слишком быстро, заменяясь морской водой - неумолимый закон сообщающихся сосудов.

Девы из морского племени, плескавшиеся неподалеку в ожидании свежих трупов - они никогда не признавались в этом прямым текстом, но есть у меня подозрения, что они любят бандитские разборки в доках, и постоянно отираются поблизости в надежде полакомиться человечиной - радостно приняли ее в свои ряды. Ее история была им близка и понятна, подобного они наслушались еще со времен древних королей. Человечество, к сожалению, меняется слишком медленно, если меняется вообще.

Но если вы думаете, что героиня нашего рассказа после смерти обрела покой и привычку к положенным ей занятиям - например, петь грустные песни о своей судьбе, сидя на мокрых камнях, расчесывать волосы да завлекать неосторожных моряков на рифы - то вы не знаете ирландских женщин.

Первым делом она разыскала остатки своей банды. Сначала тех, что тоже оказались под водой, поскольку их убили в той самой перестрелке. Море уже немного разъело их тела, крабы и прочая морская живность также успели поработать над плотью, но все это не остановило леди от того, чтоб оживить их - как только она поняла, как это делается. Неизвестно, оставалось ли в этих телах прежнее сознание или, если говорить терминологией мистиков, душа, но сражались за свою госпожу они охотно. Я говорю об этом так уверенно, потому что, к несчастью, видел их в деле; к счастью, издалека.

Другой части банды повезло чуть больше - в том смысле только, что их затащили под воду намеренно и оживили почти сразу, так что у них, по крайней мере, кожа осталась на месте.

Конечно, войско все равно вышло небольшим, и тогда предводительница решила увеличить его численность за счет случайно забредавших в доки работяг.

Делала она это не из чистой любви к власти - у нее была вполне ясная и конкретная цель. Отомстить отцу.

Она продолжала следить за делами клана. Поначалу, конечно, ей казалось отличной идеей просто затащить отца под воду. Но тот стал еще осторожнее, практически не выходил из своей резиденции, и единственным водоемом, в котором можно было его утопить, была его собственная ванная.

По причинам, которые я не смог до конца понять в силу своей человеческой природы, проникать в водоемы, напрямую не связанные с морем, моей собеседнице было очень сложно. Не "невозможно", но сложно, это требовало изрядных затрат, и давалось это искусство ей довольно медленно. Потому-то я так удивился, увидев ее в пресноводном пруду!

Кроме того, постепенно она сообразила, что лучшей местью отцу будет разрушение его бизнеса. Так что дева-мстительница принялась вынашивать хитрые планы и собирать войско. Идея "просто сдать его полиции" ей как-то не приходила в голову. Возможно, в силу полученного воспитания она не слишком доверяла полиции и сомневалась в ее возможностях. Ее можно понять - я и сам сомневался, зная, пусть и приблизительно, насколько продажно наше начальство.

Тем не менее, сообщаемые ею мелкие сведения о перемещениях курьеров, точках хранения и сбыта и прочем были крайне интересны. Можно было использовать их, чтобы, по крайней мере, зацепиться за самый хвост этого дракона.

 Пообщавшись с утопленницей некоторое время, я понял, что скрывать полученную информацию от коллег будет преступлением, и после смены отправился на этаж к детективам - выяснять, как законно оформить осведомителя. Поскольку лично я, будучи простым патрульным, сделать этого не мог, надо было найти следователя, заинтересованного в карьерном росте за чужой счет, и знающего меня достаточно хорошо, чтоб не задавать вопросов об источнике знаний. Короче говоря, мне нужна была Бренда.

Первым моим порывом было купить цветов, но, подумав, я ограничился стаканчиком эспрессо из модной кофейни напротив, и угадал. Если ты детектив, работающий на совесть - это значит, почти каждый день сверхурочно - кофеина в твоих венах никогда не бывает достаточно.

 - Бродяжка из доков, значит, - хмыкнула Бренда, вперив в меня пристальный взгляд. К счастью, дар чтения мыслей ей был недоступен, так что, пожав плечами, она нашарила в ящике соответствующий бланк. - Вряд ли тебе известна ее биография, но попробуй заполнить, что сможешь.

    - Опасное там место, - продолжила она вдруг, когда я вернул ей исписанный лист с приметами несуществующей бродяжки. - Ты, конечно, в курсе, но, зная тебя, хочу предупредить отдельно. Не знаю, какого черта ты там шарахаешься, но будь очень осторожен.

 - Я там появляюсь только во время патруля, когда выпадает смена, - заверил я ее, немного даже тронутый такой заботой. - Да и к чему за меня беспокоиться? Я не хрупкая девица юных лет, в конце концов.

 - В том-то и дело, - неохотно, через силу, произнесла Бренда, и я понял: сейчас мне выдадут очередную служебную тайну. - Там в последние годы пропадают люди. И не только бродяги - кто бы их считал, в конце концов. Но чаще это крепкие парни вроде тебя. Довольно приличные работяги, в явных связях с криминалом не замечены. Решают срезать путь домой через доки, и - привет. А там ни камер слежения, ни черта нет. Может, конечно, гнилые доски кое-где, скользкий пол... Но по-моему, довольно странный ряд совпадений.

 - Если так, чего ж не откроешь дело? Может, там серийник какой засел? - предложил я. На тот момент я еще не знал, куда именно пропадают парни, хотя подозрение появилось почти сразу. Позже моя "осведомительница" нехотя подтвердила, что я угадал.

 - Да ну, - Бренда взмахнула рукой и презрительно скривила лицо. - Кто ж мне позволит. Из кучи мелких "висяков" сделать один гигантский, который у начальства будет как заноза в жопе? Дальше стола шефа это не уйдет, и не мечтай.

Бренда на тот момент уже пожинала плоды счастливого замужества, в смысле, уезжала домой на дорогущей тачке с личным водителем, но еще не решилась бросить все и удрать за рубеж. Думаю, вся эта история стала для нее последней каплей, заставив разочароваться в работе. Наша леди-детектив, со всеми ее амбициями, так и не смогла смириться с тем, как исчезают отправленные "под сукно" перспективные дела, а правда порой бесстыдно задвигается за угол ради красоты и складности строчек ежеквартального отчета.

Тем не менее, когда я получил от своей подводной осведомительницы очередную "наводку" и попробовал изложить ее Бренде, у той загорелись глаза. Она сообразила, вероятно, что при успехе операции ее карьера может совершить головокружительный скачок.

Как случайно стало известно моей мифической "портовой бродяжке", подрабатывавшей, по моим словам, курьером на подхвате у ребят из клана, скоро в порту намечалась встреча боссов с перспективным партнером, плюс отгрузка огромной партии товара.

О том, что встреча крайне важна для всех участвующих сторон, говорил, помимо прочего, и тот факт, что морская разбойница пришла сообщить мне о ней не в доках, а вынырнув внезапно из маленького тихого пруда, на берегу которого я мирно проводил выходной за пикником с одной весьма симпатичной леди, чей задорно вздернутый носик был покрыт россыпью совершенно очаровательных веснушек. Мне чуть позже представился шанс узнать, что не только носик; впрочем, об этом вам, наверное, читать совсем неинтересно.

Свидание было бы испорчено, не будь я уже столь привычен к общению с нечистью. Обычно она все же ведет себя чуть тактичнее, но тут случай был особый.

 - Мой отец все-таки собирается заключить сделку с иностранцами! - выпалила утопленница, едва я подошел к ней, призывно машущей из зарослей возле берега. Спутнице своей я сказал, что должен срочно переговорить по телефону, и под этим предлогом убрел к пруду, держа возле уха мобильный.

 - Он лично будет на встрече, потому что там по-настоящему серьезные люди, они не терпят посредников! Речь идет о поставках на огромную сумму. Там будет и эта мерзкая сицилийская жаба, за которую меня хотели выдать. Но черт бы с ним. Там будут и Даффи, и отец, понимаешь? Вы сможете взять их и разрушить весь бизнес!

К Даффи у нее, надо отметить, тоже были отдельные счеты. Основанные на подозрении, что именно он вдохновил отца на авантюру с браком. Вероятно, надеялся, на правах "консильери", однажды сам занять место наследника бизнеса.

 - Хрен знает, кого он на этот раз таки сумел выдать замуж, как по мне, так хоть бы и жопой этого ублюдка с ними расплачивался, тем более, что он, поговаривают, был бы не против, - с детской непосредственностью сообщила мне водная дева.

 - И что ты предлагаешь?

 - Макаронники прибудут по морю, привезут груз. Лучше не придумаешь! Я сообщу время и место. Вы проследите, чтоб они не сбежали по земле. А уж в воде мы с ними разберемся.

До назначенной даты встречи оставалось несколько недель. Я думал, что Бренда успеет подготовить операцию, привлечь смежников из наркоконтроля, продумать стройный план. Сообщил ей все, что смог, и со спокойной душой занимался своими делами. Однако когда через пару дней заглянул к детективам, увидел, как она отчаянно машет мне рукой, напряженно закусив губу.

 - Прогуляемся, - предложила она, крепко ухватив меня за локоть, как только я приблизился, и потащила к выходу, не давая вставить ни слова.

 - Эй! А еще замужняя леди, называется! – со смехом крикнул ей кто-то из коллег. Не оборачиваясь, Бренда показала ему «фак».

 - Что-то не так? – осторожно уточнил я, когда мы, покинув здание, оказались на заднем дворе, за «курилкой», где не было камер.

 - Начальство интересуется моими источниками, - хмуро ответила детектив. – Они ничего не будут делать, пока я не предоставлю полной информации о своем осведомителе. Про тебя я ничего не сказала, не беспокойся. Сначала думала – ты перестраховщик, зря боишься начальственного гнева, может, наоборот, наградили бы за инициативу. Теперь понимаю…

 - Что?

 - За мной следят, вот что, - сообщила Бренда, еще сильнее приглушив голос.

 - Кто, парни из картеля? – я напрягся, ожидая ответа вроде «да, странного вида бродяги со шрамами на лицах».

Бренда усмехнулась.

 - Мои собственные коллеги. И это не паранойя, ты знаешь, я не сторонник выдумывать лишнее. Мой непосредственный начальник желает лично поговорить с той «бродяжкой», что сливает информацию, и я не думаю, что это совпадение. Если она… если эта девочка реально существует, то передай ей, чтоб исчезла на время.

 - Ты что думаешь, это я сам тусуюсь с бандитами? – я напустил на себя возмущенный вид, но Бренда только отмахнулась.

 - Я в твои дела не лезу. Знаю, ты все равно не расскажешь. А еще я понимаю… теперь понимаю. Есть вещи, которые словами не объяснишь. Но послушай, как бы сильно я ни хотела раскрыть громкое дело, с этой бандой ничего не выйдет. Мне не дадут ресурсов для операции. И пускай бы кто-то другой ее возглавил, я не против – но почему-то мне кажется, дальше нашего отдела информация просто не пройдет.

- Я думал, после Мерфи у нас получше стало с коррупцией?

 - Получше! Вот именно что, - она вздохнула. – Дэвид, ты знаешь, я сама ненавижу все это дерьмо. Но я не могу сейчас играть в одинокого героя. Какой бы порочной наша система ни была, это система. Без нее – анархия, хаос и кровь.

 - Да, знаю твою философию, - я осторожно похлопал ее по плечу. – Забей.

 - У меня… мы, возможно… - первый раз видел, чтоб наша железная Бренда так мямлила. – Мы с Полом думаем о ребенке.

 - Это же замечательно! – что бы я ни думал об этом, собеседнице досталась широкая искренняя улыбка.

 - Я просто… может быть, хочу заняться чем-то, где вкладываешься и получаешь отдачу, и не чувствуешь себя таким дерьмом, - пояснила она, будто оправдываясь. – И я должна думать об этом, о перспективах… Не могу рисковать.

 - Я тебя прекрасно понимаю. Может, я и правда лезу в дела не своего уровня. Пусть этих мудаков ловит Интерпол или кому там положено, о’кей?

Не знаю, поверила ли Бренда в мое внезапное благодушие, но больше мы к этой теме не возвращались – просто не успели.

Не найдя поддержки у коллег, я решил действовать самостоятельно.

План был таков: поменявшись сменами с теми, кому в назначенный вечер выпадет патрулировать порт - к счастью, график распределения был более-менее постоянен, наш тогдашний шеф не любил перемен в отлаженных схемах - попасть туда, "случайно" обнаружить происходящее, и, не привлекая внимания, вызвать подкрепление. Если продажные твари из наркоконтроля не рискуют связываться с этими сволочами, просто натравим на них другое ведомство.

 - Скажем, что видели, как парни подозрительного вида, говорящие с акцентом, грузят в катер большую партию оружия, - предложил я, излагая свой план напарнику. - Мы ведь знаем, кому звонить в таких случаях?

Да, прежде чем решаться на подобную авантюру, я решил откровенно поговорить с человеком, которому доверял больше всех. К тому же, я не мог подвергать его риску вслепую.

 - Ну да, ребята из антитеррора, что все ловят уже десять лет как распущенную ИРА, будут просто счастливы, - одобрительно хмыкнул Мэтт. - Тоже верно, пусть хоть раз отработают свою зарплату.

 - Эти приедут оперативно, и разбираться не станут. У них, к тому же, снаряжение не чета нашему. Практически спецназ. Всех положат мордой в пол, без предварительной проверки паспортов, не сомневайся.

 - А потом скажем, что не разглядели, что именно они грузят, какой с нас спрос?

 - Слушай, - я постарался говорить максимально серьезно, чтоб проняло. - Ты можешь отказаться. Возьми больничный в этот день. Поставят мне в пару Хэнка, не впервой. Я его знаю, он даже из машины не выйдет. Пойду туда один, вернусь с перепуганными глазами, схвачу рацию, назову код - он и возразить не успеет. Потом посидим с ним в машине на безопасном расстоянии - он не пойдет проверять, он не дурак и не герой.

 - В отличие от тебя, - проворчал Мэтт. - Черта с два. Первый за все эти годы шанс сделать что-то стоящее, и ты собираешься развлекаться без меня? Ну уж нет. Сам же говоришь, ничем не рискуем, посидим в машине...

 - Слушай, они ведь могут в итоге посадить не всех. Кто-то может слить им наши имена. У тебя, в конце концов, дети. Будь я отцом, я бы отказался, точно тебе говорю.

 - А я хочу, чтобы мои дети жили в лучшем мире, чем этот! - ответил Мэтт, сделав этакое характерное движение челюстью, как типичный герой боевика. Потом мы долго ржали взахлеб, вспоминая, в каком количестве фильмов слышали эту фразу или ей подобные. Ну и еще от нервов, конечно.

А вы говорите, массовая культура ничему не учит!

Я не собирался геройствовать, никогда не страдал комплексами того рода, что гонят людей на бессмысленный выпендреж, на ринг или под пули. Просто так вышло, что больше некому было этим заняться. Ну и, чего уж греха таить: я всерьез опасался, что морская дева, не получив желаемого отмщения, возьмет моду являться мне из каждого рукомойника и требовать выполнения обещаний. Зная ее нрав - ради такого дела освоит это искусство, можно не сомневаться.

Чтоб попасть в нужную смену, мы поменялись с другими парнями, Гарри и Кираном. Я наплел им, что у меня свидание с дамой, которая работает по такому сложному графику, что в другое время мне ее никак не поймать. Эти стюардессы, знаете ли, никогда не живут по времени родной страны!

Вечером, перед патрулем, я столкнулся в раздевалке с Гарри.

 - Ну как прошла свиданка, оно того стоило? - хохотнул он, хлопнув меня по плечу.

 - Да, все было по высшему разряду... по международным стандартам, можно сказать! - ответил я, намекая на квалификацию несуществующей стюардессы. Отпустил еще пару положенных в таком случае сальных шуточек, а потом услышал вдруг:

 - Насчет порта, кстати. Ну, тебе же супер сказал, да?

 - Что именно?

 - Черт. Ну, меня он предупреждал, чтоб я не совался в старые доки. Ну эти, знаешь, что сто лет не ремонтируют. Туда по доброй воле и не пойдешь, верно?

 - Вер-но, - протянул я. - А чего так?

 - Да там какие-то учения у вояк, что ли, - Гарри презрительно скривился. - Фиг знает, что они там отрабатывают, но даже под учебные пули лучше не попадать, ага? Короче, был ну не приказ, совет такой, знаешь, неофициальный: не лезть, а то огребем еще от начальства.

 - Сильно секретные, видимо, учения, - я пожал плечами, натянув на лицо привычную уже простоватую улыбку. - Раз о них даже на планерке не сказали. Ну спасибо, что предупредил, брат, век не забуду.

В порту было необычайно тихо. А может, это на мои натянутые как струна нервы так остро действовала тишина в этот вечер, но мне казалось - даже море приглушило свой плеск, замерев в ожидании.

 - Учения, как же, - пробормотал Мэтт, выходя следом за мной из мащины. - Вот ведь гниды, никому тут верить нельзя. Ты рацию вырубил?

 - Батарейки вытащил. Ее-то хрен выключишь. А ты мобильный отключил?

 - Ясен хрен, не учи ученого. Потопали, пока нас не хватились.

Предполагалось, что мы в тот момент совершали неспешный обход по более-менее освещенной части территории, лениво поглядывая по сторонам и периодически связываясь с диспетчером. Вместо этого мы уверенно нырнули в подсвеченный почти что полной луной темный лабиринт заброшенных доков. По моим расчетам, у нас было где-то полчаса до того, как нас в очередной раз окликнут по рации. Приходилось рисковать, оставаясь без связи: не хватало еще, чтоб характерный сигнал вызова выдал нас в самый неподходящий момент.

Описывая все эти приключения сейчас, не устаю удивляться, как мы вообще пережили эту ночь. Но тогда план казался нам вполне разумным: проверили, вернулись, вызвали подмогу, спрятались в машине. Там нас не достать… если только в нас не пальнут из гранатомета, конечно.

Стоило мне приблизиться к воде, как в темных волнах замелькали белесые силуэты. Я разглядел краем глаза свою знакомую, но поворачиваться к ней не стал, стараясь не привлекать внимания напарника. Призраков-то он точно видеть не мог, но вот насчет водных дев я не был так уверен – у этого племени возможностей было побольше, чем у прочей нечисти, насколько мне известно, они могли и показаться обычному человеку, если будет такое желание.

 - Сюда, сюда! – прошелестело сразу несколько призрачных голосов, почти неотличимых от шума прибоя. – Гости уже прибыли! Торопитесь!

 «Гости» - это были, видимо, итальянцы. Новая волна адреналина плеснула по венам, добавив работы и без того частившему сердцу. Будь я один, мне бы этой информации было бы достаточно, чтоб вызвать подкрепление. Но Мэтт ни за что не согласился бы на такой вариант. Его можно понять: меньше всего хочется выглядеть идиотом перед коллегами, когда те примчатся в полном вооружении, а здесь никого не окажется.

Местами дощатое покрытие под ногами опасно поскрипывало, и мне с трудом удавалось побороть искушение посветить под ноги фонариком. Нужно было оставаться как можно незаметнее, да еще и держаться поближе к стенам, чтоб не оказаться на линии обстрела.

«Гостей», как и «хозяев», мы увидели, к счастью, издалека. Небольшое судно, предусмотрительно погасившее все лишние огни, швартовалось к причалу, где стояла группка людей и несколько грузовых автокаров, заваленных ящиками.

Едва разглядев эту сцену, мы тут же нырнули обратно за угол. Сердце, казалось, собралось окончательно выскочить из груди, причем почему-то через уши. Однако мысль о том, как легко нас могут сейчас убить, бодрила ничуть не меньше, чем пугала.

 Мэтт мотнул головой, мол, возвращаемся обратно. У меня не возникло и тени возражений.

Возражения, как выяснилось, возникли у других, если можно так выразиться, существ.

 - Куда? – пронзительно завопила водная дева, от возмущения высунувшись из воды аж до пояса, так, что стала видна довольно красивая девичья грудь с аккуратными, но, впрочем, мертвенно-зеленоватыми сосками. В других обстоятельствах я бы непременно уделил больше внимания этой детали, но в тот момент мысли мои были не столь безмятежны.

 - Вызовем подмогу и подождем, не будем же мы вдвоем с ними махаться? – прошипел я в ответ. Мэтт изумленно покосился на меня.

 - Ну еще бы. Попробуй только сунься, герой хренов. Я тебе сам башку оторву, так проще будет, чего занятых людей отвлекать.

 - Мы атакуем их сами! – донеслось со стороны воды. Ну, по крайней мере, теперь я точно убедился, что Мэтт этих воплей не слышит. И мафия тоже – иначе сюда бы уже сбежались все грозные парни с пушками, наверняка контролирующие периметр.

 - Дождемся подкрепления, и вместе… - я честно пытался сделать свои ответы похожими на нервное бормотание слегка спятившего, по-видимому, человека.

 - Что значит «вместе»? У нас даже оружия нет!

 - Тише, не ори.

 - Мы не можем ждать, они уйдут!

Никогда раньше не задумывался, могут ли у мертвых сдать нервы и есть ли они у них вообще, но состояние моей собеседницы хотелось описать именно этим выражением. Она появлялась то справа, то слева от длинного узкого пирса, по которому мы шли; нарушая очевидные законы физики, высовывалась в щели меж досками, с виду слишком узкие даже для худощавого женского тела. Глаза ее сверкали, а лицо на глазах теряло человеческие черты.

 - Иди к машине, я догоню, - пробормотал я, останавливаясь.

 - Что за бред. Ты что задумал? – Мэтт тоже был на взводе. Он и не подумал оставить меня, напротив, ухватил за локоть, не давая сбежать.

 - Просто хочу убедиться, что за нами нет «хвоста».

 - Вы тратите время! Стоило связываться с гардой, вот дерьмо! – раздраженное шипение со стороны воды не давало мне сосредоточиться.

 - Один ты тут… а, черт!

Я не успел сообразить, что происходит, а напарник рванул меня за воротник, едва не придушив, и затащил за угол.

 - Кто-то идет, - прошептал он мне в самое ухо.

Не помню, упоминал ли я уже, что Мэтт в целом всегда был лучшим полицейским, чем я?

В свое оправдание могу сказать только, что когда тебя отвлекают разговорами всякие потусторонние твари, порой бывает сложно заметить идущего к тебе бандита с пистолетом.

Их было четверо, они остановились совсем рядом - так близко, что мы невольно задержали дыхание.

 - Тут вечно ошиваются какие-то бродяги, - произнес высокий неприятный голос. – Боб, проверь.

 - Зачистить, если понадобится, босс? – с пыхтением произнес второй.

 - Спрашиваешь! – в голосе первого появилась насмешка пополам с раздражением.

Невидимый, но громко топающий Боб двинулся в нашу сторону, остальные, судя по шагам, проследовали дальше.

Я взглянул на Мэтта. Тот вынул из-за пояса фонарик, перехватив его, как дубинку. Помню, как восхитила меня тогда его спокойная и сосредоточенная физиономия. 

Не знаю, что нам пришлось бы делать в этой ситуации и, честно говоря, надеюсь никогда не узнать. Но Боб до нас не дошел.

Раздался треск гнилых досок, и шумный всплеск, сменившийся внезапной тишиной. Мы не сразу решились выглянуть, из-за угла, но когда решились – обнаружили большую дыру в деревянном настиле. И никого поблизости.

- Он что же, просто взял и провалился? – шепотом уточнил Мэтт. – Даже не вскрикнув?

Я осторожно заглянул в дыру. Внизу плескалась темная вода, еще не настолько холодная, чтоб мгновенно убить человека. Бандит сейчас должен был громко плескаться внизу, орать и звать на помощь. Если только чьи-то зеленоватые бледные руки не утянули его на дно.

Призрачный женский смех долетел до моих ушей, подтверждая, что именно так все и случилось.

(Странное дело: сейчас, когда я сижу в полутемном и пустом доме и пишу, мне снова чудится этот смех, будто бы он разливается по коридорам и пыльным захламленным комнатам дома, который слишком велик для меня одного. Признаться, это немного мешает работать над книгой. Но я знаю прием против этого: стану описывать то, что мне мешает, чтоб не прерывать потока мыслей. А потом, надеюсь, не забуду выкинуть эти фрагменты из окончательного текста)

 - Неважно, идем назад, просто идем, - пробормотал я, вытаскивая из кармана рацию и уже почти на бегу вставляя в нее батарейки. Те, кто ушел вперед, не дожидаясь Боба, могли в любую секунду вернуться и проверить, куда он делся. Мэтт не мог не понимать этого, так что спорить не стал, хотя по поводу этой ситуации у него явно оставалось множество сомнений.

Мы остановились только тогда, когда под ногами оказался асфальт, а не доски, казавшиеся теперь столь ненадежными.

(В доме неспокойно: кажется, ветер распахнул окно и гуляет теперь, хлопая дверьми. Моя мать как-то сказала, не слишком успешно изображая, что шутит, будто дом этот особым образом защищен от призраков. Оказавшсь здесь, я убедился в ее правоте: никто посторонний меня не тревожит. Чего нельзя сказать о ней самой. Она никогда не показывается мне, но иногда я чувствую ее присутствие. Да что там: иногда мне чудится, что она бесцеремонным образом заглядывает мне через плечо и комментирует только что написанное. Вот как сейчас)

Рация наконец зашипела, затрещала знакомыми помехами. Центральный диспетчер принял наш вызов, даже не переспросив, отчего я говорю возбужденным шепотом. Код, который я назвал, обязывал его передать сигнал нашим коллегам-«смежникам». Но всегда оставался шанс, что и в диспетчерской сидят подкупленные или запуганные кем-то люди. Поэтому я на всякий случай набрал еще один номер, выясненный по частным каналам.

Наша машина, припаркованная за хилой группкой деревьев, вроде бы не привлекала внимания – по крайней мере, с полностью погашенными огнями. Ее и не видно было с дороги, если не знать, куда смотреть, и это меня несказанно радовало. Что радовало чуть меньше, так это несколько автомобилей более представительного вида, перегородивших выезд.

- Вот об этом я не подумал, - признался я шепотом, медленно отступая с дороги обратно в тень.

В салоне одной из машин горел свет, но, к счастью, водитель не сидел на месте. Отойдя к обочине, туда, где дорога уходила от доков вверх и начинался более крутой скалистый берег, к которому не рискнули пристроить причал, он самым циничным образом мочился с обрыва в море.

 - Обойдем? – предложил Мэтт. Но тут же ответил сам себе: - Нет, слишком рискованно.

 Мы спустились обратно к докам, стараясь шагать как можно тише.

(Легкий порыв ветра шевелит листки из блокнота, разбросанные на столе. Один из них планирует на пол. Я не помню, когда написал именно это. Многое уже перемешалось в памяти, но когда воспоминания были еще свежи, я фиксировал их в блокноте, валяясь на больничной койке. Может, в тот момент мне вкатили какое-то особенно забористое лекарство?

На упавшем листке написано:

«Я видел собственные похороны»)

Водная дева показалась мне снова, мелькнув в щели меж досками. И снова. И снова. Казалось, она плыла параллельно нашим шагам, причем лежа на спине и не прилагая к передвижению никаких мускульных усилий. Впрочем, кто знает, как устроена мускулатура у подобных созданий?

(не отвлекайся, сынок)

К счастью, она молчала.

(«Я видел кладбище, поднимаясь над ним по спирали все выше и выше, и внизу были одни лишь серые спины зонтов, так странно похожие на летучих мышей, устало сложивших крылья»)

Удары сердца вновь отдавались в ушах оглушительным стуком. Каждую секунду нас могли обнаружить. Мы могли провалиться под воду, перебираясь по хлипким самодельным мосткам, соединявшим пирсы, по остаткам затворов и каким-то потемневшим от времени деталям оснастки затопленных здесь же судов.

Нужно было найти укрытие. Но, как назло, двери строений, попадавшихся нам на пути, были заколочены. Когда же мы нашли открытую, болтавшуюся на петлях так, будто ее недавно с яростью вышибали, за нею обнаружилось несколько мертвых тел. Неопрятного вида старик, типичный обитатель доков лежал сверху, прижав скрюченные руки к груди. У него была прострелена голова.

 - «Зачистили» территорию, - тихо выдохнул Мэтт у меня над ухом.

- Видать, действительно важная встреча, - с горькой усмешкой ответил я.

Дверь за собой закрывать мы не стали.

Идеальным убежищем показался нам вытащенный на пирс катер, с которого давным-давно сняли всю оснастку. Можно было при необходимости лечь на дно, укрывшись за бортами. Вот только чтобы добраться до него, нужно было пробежать по проходу между двумя гигантскими грузовыми контейнерами. И похоже было, что товар хранился именно в них, потому что несколько вооруженных парней топтались у входа, перегружая ящики. Они стояли спиной к нам. Пока что.

Спрятавшись позади контейнеров, мы замерли, почти не дыша.

Наверное, нужно было остаться и спрятаться за грудой мертвых тел, пришло мне в голову. Нужно было подумать об этом раньше. Но мы… будто почувствовали себя на мгновение персонажами видеоигры. Уж не знаю как Мэтт, какой такой азарт гнал его вперед, но я поддался ощущению ирреальности происходящего. Да и неотступно следовавшая за нами водная дева, которая то ли охраняла нас, то ли следила, чтоб не сбежали, добавляла странности картине.

(белые лица серые цветы Мэтт бросает горсть земли на крышку гроба его губы шевелятся но звука нет

все черно-белое почему так почему)

Не знаю, на что мы решились бы в конце  концов, если б в этот момент не раздались выстрелы. Тишина вокруг словно взорвалась разноголосьем криков на трех языках. Пули загрохотали о стенку контейнера, и мы, не сговариваясь, упали на землю, распластавшись по грязному настилу.

Так бы и валялись, дожидаясь, пока закончится заварушка. Да только, приподняв голову, я увидел, как из воды лезут странные фигуры. Уж было принял их поначалу за мертвецов, но потом сообразил, что выбираются они не из воды, а из старых лодок, болтавшихся у причала. Бродяги спали там, прикрывшись тряпьем и их, очевидно, просто не заметили. Теперь они метались по пирсу в растерянности, хотя разумнее всего было бы оставаться на месте.

Кто-то уже упал в воду, словив пулю. Кто-то благоразумно растянулся на полу, как и мы. И только девчонка-подросток в гигантской футболке с чужого плеча замерла точно посреди прохода, обхватив голову руками, словно пытаясь спрятаться от пугающих громких звуков.

Я просто хотел оттащить ее с линии огня. Те парни в бронежилетах, что наступали сзади, ни за что не стали бы стрелять в безоружных. Но спешно грузившиеся на корабль и катера бандиты не были столь щепетильны.

Только и успел, что ухватить ее за плечи, как ощутил толчок в грудь и жар, а потом странную слабость в ногах…

(скомканный лист отправляется в угол.

Недовольный вздох за спиной.

Мам, отстань. Мне не нравится эта сюжетная линия, а значит, я могу ее переписать. Знаю, ты всегда любила излишний драматизм, но это моя история. )

…ощутил толчок в плечо и жар, а потом ноги отчего-то подкосились. Вообще-то странное дело, на курсах медподготовки нам говорили про выброс эндорфинов при ранении, мол, некоторое время боль не чувствуется, что позволяет успеть сменить дислокацию. Да черта с два.

Дальнейшее вы знаете. Девчонке-бродяжке очень повезло. Ее потом долго допрашивали наши «смежники», решив отчего-то, что именно она была моим информатором. Я не стал спорить, надеясь, что ее пристроят куда-нибудь по программе защиты свидетелей.

Тогда же, валяясь на мокрых досках и ожидая, пока закончится этот кошмар, я увидел вдруг, как от причала отходит катер, до того не замеченный нами, а за ним следом – еще одна лодчонка поменьше. Конечно, им вслед стреляли, им орали в громкоговоритель, что сопротивление бесполезно, за ними рванул в погоню невесть откуда вылезший полицейский катер с мигалкой. Но перехватили их вовсе не наши коллеги.

До сих пор я до конца не уверен, что именно видел тогда, находясь на грани бессознательного состояния. Вероятно, кто угодно иной на моем месте решил бы, что это галлюцинации, вызванные болевым шоком. По моим наблюдениям, впрочем, боль не всегда затуманивает сознание. Иногда она, напротив, делает все кристально ясным. До того момента, как ты, наконец, вырубаешься.

Я видел, как катер, заложив крутой вираж, опасно накренился, зачерпнув немного воды. А принять прежнее положение ему так и не дали: множество бледных и цепких рук ухватило его за борт. Силы этих рук оказалось достаточно, чтобы справиться с тягой беспомощно ревущего мотора и заставить машину перевернуться.

Не знаю, видел ли кто-нибудь еще те жуткие тела, мельтешившие в воде, лица, то и дело проявлявшиеся в щелях меж прогнивших досок, руки, хватавшие тех, кто стоял спиной к воде, не ожидая угрозы хотя бы с этой стороны. Даже те из преступников, кто поспешил сдаться и замер на палубе причалившего корабля, послушно подняв руки в ответ на грозные окрики полицейских, не был в безопасности. Я видел, как они падали в воду – кто молча, кто с криками удивления и ужаса.

Войско морской девы спешило мстить, не слишком беспокоясь о законном правосудии. Что ж, по крайней мере, нашим коллегам они вредить не стали. Очень благородно с их стороны.

Чего я так и не понял, так это зачем моя мертвая приятельница решила утопить практически весь товар. Тяжелые, плотно фасованные тюки соскальзывали с палубы в воду один за другим. В какой-то момент я даже забеспокоился, останется ли хоть что-то в качестве вещественных доказательств. Но, как выяснилось впоследствии, хватило и того, что осталось.

Потом мне задавали на удивления мало вопросов, хотя после ранения у меня в палате чуть ли не весь департамент перебывал. Казалось, эту историю хотят замять побыстрее. Начальника моего наградили. Говорят, на церемонии он был бледен и только что не трясся от страха. Опасался мести тех, кто выжил?

К слову сказать, Даффи сочли погибшим при аварии катера. Тело так и не нашли. Ни одного тела так и не нашли, и ни одного завалящего пакета с товаром.

Как только меня выписали из больницы, я уволился и уехал сюда, в давно полагавшийся мне по наследству дом, родовое гнездо О’Хэйс, у развалин замка, что когда-то принадлежал основателю рода. Похоже, что возвращение к материнским корням – этакий модный тренд сезона. Уж по крайней мере, у наших городских ведьм он в чести.

Жизнь моя не могла больше оставаться прежней по целому ряду причин. Начальство, останься я на прежнем месте, непременно сжило бы меня со свету – я примерно представляю, каких масштабов коррупционную сеть задел своей выходкой. Но помимо того, меньше всего на свете я хотел бы тянуть за собой напарника в тот темный омут, в котором оказался. Он ведь не знал истинной подоплеки и половины из моих действий – а все равно доверял мне. Гораздо больше, чем я того заслуживал. Когда же он получил пулю из-за меня, пришлось мне пересмотреть свои принципы и признать – не рассказывая всего, я подвергаю его опасности.

Надеюсь, однажды он прочтет эту книгу и поймет, что я никогда не желал ему зла, хоть и вынужден был врать в лицо каждый день.

Думаю, отчасти ради этого я и взялся за писательство – хотел рассказать все это Мэтту, не боясь, что на середине беседы мой друг вызовет санитаров.

Столько написано, и вот – последняя страница, и я не знаю, чем закончить эту историю. Даже моя придирчивая читательница не подскажет – чувствую, что она вновь куда-то испарилась. Вероятно, обиделась на зажженную мной свечу с полынным маслом, которая, если верить продавщице из местной колдовской лавки, отгоняет духов.

Сидя в пустынном, почти заброшенном доме, где даже печь топилась так давно, что в дымоходе свили гнездо птицы, я думаю о том, что словно стер себя из жизни, запершись здесь. Но я точно знаю, что всегда могу написать новую главу.

И поэтому здесь не будет морали, вывода, подведения итогов. О каких итогах можно говорить? Ни одна история не закончена, пока жив рассказчик; а как показывает мой опыт, иногда и после этого момента он способен найти благодарного слушателя.

(Было бы забавно, правда, если б, дочитав до этого момента, читатель обнаруживал, что главгерой на самом деле мертв, и все его рассказы записаны… ну, к примеру, его напарником, который тоже оказался способен видеть призраков?)

Впрочем, это был бы довольно банальный сюжетный поворот. Не обращайте внимания, просто я привык шутить о смерти. Как еще справляться со страхом, если не с помощью чувства юмора? Наши тела такие хрупкие, наша психика так ненадежна, а мир пугающе непредсказуем и так разительно отличается от комфорта материнской утробы – а мы все равно бросаемся в него, как отчаянные и отчаявшиеся рыбаки, что выводят лодки в бушующий океан. Разве это не смешно?

И все-таки, даже поверив безоговорочно всему, что написано в этой книге, даже решив, что после смерти история не заканчивается – не спешите на ту сторону.

Нет, я не призываю вас бояться темных мест и пустых домов, заброшенных доков (хотя там действительно не стоит гулять вечерами) и ночных парков. Мир, наполненный призраками, духами, русалками и ведьмами, ничуть не менее жесток и опасен, чем ваш привычный мир биржевых сводок или детских пеленок (обе эти вещи могут напугать меня ничуть не меньше, чем некоторых – призраки).

Но пожалуйста, будьте осторожны.

 15. Dagaz (Завершение цикла). 

 – Чертополох, полынь, терновник, – задумчиво перечисляла Лиэн, перебирая в воздухе пальцами – точно сплетала в узлы невидимую веревку.

 – Еще лаванда, – добавил Дэвид. Он, в отличие от рыжей ведьмы, сидел с ноутбуком на коленях и щелкал по ссылкам в сети, не полагаясь на собственную память. – Из древесных пород – рябина и ясень.

 – Из камней – обсидиан и халцедон, – Лиэн торжествующе показала ему язык. Это соревнование она явно выигрывала.

 – Закопать под порогом нож острием кверху. Это же, кстати, кроме защиты от мертвецов, считается и средством от ведьм.

 – Пффф. Когда бы нас останавливали такие глупости. Еще считается действенным при постройке дома замуровать в стене...

 – ... черную кошку, да, как раз об этом читаю.

 – ... пару обуви. Не знаю точно, зачем, но есть такое древнее поверье, что с обувью в загробном мире напряженка. А про кошку – фу, какая дикость! Надеюсь, твои предки при постройке дома этот способ не использовали.

  – Мама не раз говорила, что дом надежно защищен от призраков и фейри, но не уточняла, как именно. Так надежнее, наверное – никто сдуру не вытащит заговоренный нож или что там еще в стены понатыкано. Но здесь действительно тихо, это факт.

 – А ты что скажешь? – Лиэн обернулась к Мэтту, который удобно устроился поближе к камину и в разговоре участия не принимал.

 – Нашли кого спрашивать, – Мэтт едва покосился на нее в ответ. Танец огня за вычурной решеткой завораживал, и не хотелось отрывать от него взгляд.

 – Как знать, может, Джиллиан тебе что-нибудь рассказывала? Или... бабушка? – нейтральным тоном предположил Дэвид.

Мэтт хотел было огрызнуться, мол, сам у нее и спрашивай, но память вдруг подбросила картинку: над залитым жарким солнцем деревянным крыльцом покачиваются на длинных нитях стеклянные шары, причудливые фигурки из жести или деревянных прутьев, смятые консервные банки, пронзенные вязальными спицами.

«Ловушки для духов» – произносит бабушкин голос. Это, конечно, не ее дом – они пришли в гости к какой-то из ее странных подруг. В детстве Мэтт не очень любил такие походы – в домах бабушкиных приятельниц не было игрушек, там странно пахло, а разговоры, которые там велись, были ему совершено непонятны.

Жилище этой дамы и вовсе выглядело, как склад старинных вещей. Не грязное, но заполненное бесчисленными шкафчиками и коробками с каким-то барахлом. Кажется, его обитательница была слегка не в себе, как он теперь понимал, да и бабушка относилась к ней с какой-то покровительственной иронией. Однако про ловушки она сказала вполне серьезно.

 – Кажется, они делали какие-то фигурки, – пробормотал он.

 – А еще соль! – подскочила вдруг Лиэн. – Обычная соль, которую нужно рассыпать по кругу.

 – Ну конечно, я об этом даже писал, – подхватил Дэвид.

Расспрашивать Мэтта они дальше не стали.

 – К чему все это? – спросил он, выслушав еще с десяток столь же бредовых способов. – Ты же сам сказал – здесь тихо. Значит, и этот твой... приятель сюда не проникнет. Как там его, Брайан, да?

 – Приятель... – Дэвид скривился. – Есть подозрение, что он исчез не навсегда. Дурное предчувствие, если хочешь. Или знание о том, что убитый нередко преследует убийцу. Причем с таким рвением, что становится ясно: в загробной жизни не так много других развлечений.

 – Думаешь, вы можете быть связаны? Из-за… ну, из-за этого? – громкое слово «убийство» Лиэн предпочла обойти.

 – Есть такая вероятность. Поэтому и согласился сидеть здесь и ничего не предпринимать. В своем, мать его так, "родовом гнезде", – он коротко, зло усмехнулся.

 – Что не так? – спросил Мэтт, глянув на него. Дэвид, вероятно, и сам не заметил, как сильно стиснул в кулак руку, замершую над клавишами ноутбука.

 – А то, что будь я, например, персонажем моей собственной книги, читатель бы уже возмутился, мол, что за трус и тряпка достался ему в главгерои! Снова сбежал, спрятался, вместо того, чтоб иметь дело с последствиями...

 – Вот еще, – хмыкнул Мэтт, не зная, как точно выразить переполнившее его сочувствие. Потому что он, черт возьми, чувствовал ровно то же самое. Еще недавно. Трус, убежал, спрятался... Не то, как положено вести себя герою. Мужчине. Но Дэвид-то какого черта влип в ту же самую мысленную канитель? – По-моему, ты уже сделал столько, что НБУ должны тебе солидную премию выплачивать. Ты в эту схему ввязался, ты ее раскрутил...

 – Тем, что сидел в изоляции и работал наживкой? Тоже мне, геройский поступок.

 – Кто-то же должен, – произнесла замолчавшая было Лиэн. – Кто-то должен делать подобные вещи. Оставаться между строк детективной истории, например. Всем хочется быть главными героями с мечом наперевес, но это же невозможно.

 – Иногда это правильно – уйти, – сказал Мэтт. – Отвлечь внимание, запутать след. Отвести беду от близких.

 – ... сбежать туда, где призракам не достать, чтоб отдохнуть от потока их откровений.

 – А кто бы не сбежал? – Мэтт повернулся к нему. Дэвид на мгновение встретился с ним глазами и улыбнулся.

- Ты, например, попытался жить дальше. Пусть и не без проблем… А чем бы я занимался, если б ко мне не притащились ребята из НБУ со своим супер-предложением? Сначала хотели даже спрятать меня по программе "защиты свидетелей", прикинь? Надеялись, что если поймают остатки банды, я смогу опознать их лица.

 – Почему ты, а не я?

 – Потому что милейшая мисс Хоган до последнего считала, что я был связан с ними. Может, подрабатывал мелким курьером. Но исхитрился и решил всех сдать. Учитывая, что раскрыть свой источник я не мог...

 – Там же была какая-то бродяжка? – Мэтт нахмурился, припоминая.

Дэвид рассмеялся и посмотрел почему-то на Лиэн.

 – Нет, ну ты представляешь, он так и не дочитал книгу!

 – Ох, черт. Вот я когда-нибудь тоже напишу книгу и буду всех отсылать к ней, вместо того, чтоб разговаривать по-человечески! – пригрозил Мэтт. – Ладно, черт с тобой. Ну и почему ты не согласился просто исчезнуть?

 – Мой... скажем так, мой источник встретился со мной еще раз. И сказал, что Даффи, скорее всего, жив. По крайней мере, среди мертвых его не обнаружили. И что он всегда мстит тем, кто его подставил.

 – Понятно, какие у тебя контакты, – Мэтт вздохнул. – И ты решил, что кроме тебя, никто его не найдет?

 – И я решил, что НБУ не сможет защитить всех, кто мне дорог. Если я исчезну, они примутся за... за тебя, например. Что еще мне оставалось?

 – Они все равно не оставили меня в покое, – Мэтт поморщился и потер виски. – К черту, мы ходим по кругу с этими разговорами. Что будем делать дальше?

 – Агент Хоган сказала – ждать. И не выходить из дома. Может, хоть раз ее послушаете? – по интонациям Лиэн было понятно, что она не очень-то верит в их благоразумие.

 – Не то чтобы я рвался нарушать ее планы, но в первую очередь мисс Хоган заботится о том, чтобы поймать свою "крупную рыбу". Если нас в процессе пристрелят, возможно, она даже выговора не получит. Заодно напишет в отчете, что я все же был членом банды, чтоб закрыть неудобный вопрос о моих возможных информаторах, которых ей не найти!

Как обычно, Дэвид произнес все это с беспечной улыбкой. Словно никогда всерьез и не рассчитывал на помощь НБУ.

 – Ну и? У тебя есть план или как?

 – Поглядим, что будет завтра, – Дэвид пожал плечами. –  Будет очень странно, если я скажу, что призрак Брайана меня беспокоит гораздо больше, нежели вся международная мафия? Сюда ему не войти, но черт его знает, что еще придет ему в голову... Мертвецы обычно имеют множество претензий к своим убийцам, в этом я не раз убедился.

 – Ну еще бы, – хмыкнула Лиэн.

 – Может, тебе обратиться к отцу Уилану? – зевнув, предложил Мэтт. – Заказать по парню панихиду, или еще что?

 – Серьезно? Ты считаешь, все эти штуки работают? – Лиэн едва ли не зашипела при упоминании «конкурента».

 – А что? Если покойник был добрым католиком и верил, что они работают, может, его это и правда успокоит.

 – Мысль интересная, хотя я не уверен, что бедняга не кинется изгонять меня самого, точно нечисть, – фыркнул Дэвид. – Знаешь, что он как-то сказал мне пару месяцев назад?..

Под разговор о странностях священника Мэтт наконец растянулся на диване в полный рост и уснул. Его весь вечер клонило в сон, и это был, по его представлениям, хороший знак. Лучше уж такая, без сомнения, более здоровая реакция на стресс, чем бессонница, что вновь напомнила о себе в ночь, проведенную под родительским кровом.

Плавно соскользнув в сон из реальности, он поначалу, как это обычно и бывает, не заметил разницы. И бледный парень с растрепанными рыжеватыми вихрами, стоящий за креслом Дэвида и напряженно слушающий его речи, не вызвал ни удивления, ни даже страха.

 – Так вот ты какой... Брайан? – то ли произнес, то ли подумал Мэтт. – Как же ты сюда пробрался, несмотря на всех замурованных в стенах кошек, или чем там еще защищен этот дом?

Парень повернулся в его сторону. В его светлых, чуть навыкате, глазах плескались растерянность и гнев – примерно в равной пропорции.

 – Для вас для всех это обычное дело, да? – спросил он с выраженным западным акцентом. – Убили человека и насмехаетесь над потерянной душой!

 – Слушай, можно подумать, ты сам при жизни марки на почте клеил! – возмутился Мэтт. – Ты и твои приятели гнались за нами, и уж наверное, не для того, чтоб мирно поговорить!

 – Мы просто наемники, – потерянно сказал Брайан. – Я и братья, мы брались за все, что хорошо оплачивали. Хотели заработать немного на... неважно, тебе не понять, чертов янки. На продолжение нашего дела.

 – На вашу бесконечную революцию? – хмыкнул Мэтт. С молодежью из не самых образованных слоев, разделяющей идеи разогнанной вроде бы ИРА, он уже сталкивался не раз. В их лачугах и жилых трейлерах копилось такое количество незарегистрированных стволов, что и подумать страшно.

 – Прав был босс, вы колдуны, – с ненавистью произнес призрак. Он стоял прямо за Дэвидом, который, повернув голову, говорил что-то Лиэн. Слов не было слышно, и лицо напарника казалось Мэтту размытым. Будто бы это он стал призраком, тогда как Брайан был до странного реален. – Колдуны и враги честных христиан. Вот и не верь после этого в старые сказки.

 – Он пробрался в твой сон, потому что ты назвал его по имени, – сообщил вдруг тонкий детский голосок. Мэтт вздрогнул, увидев, как из-за кресла выходит девочка в длинной белой сорочке.

 – Наяву ему в этот дом не пройти, как и мне. Только в твоем сне. Не бойся, он не сделает дурного. Пока ты помнишь, что это сон.

 – А это сон? – Мэтт вскочил с дивана и удивился тому, как легко удалось ему это движение. Точно тело почти ничего не весило.

Он откуда-то знал, что тело осталось лежать на диване, за спиной. И точно так же с необъяснимой уверенностью заключил, что не готов обернуться и увидеть его.

 – Придется нам сплести ему клетку, – деловито сказала девочка. Лицо ее было знакомо Мэтту, но он никак не мог вспомнить, где именно видел его.

 – Ах ты маленькое дьяволово отродье! – рявкнул Брайан и отшатнулся от девочки.

 – Неправда, моего папу зовут не дьяволом, – невозмутимо сообщил ребенок. – Вот мой папа!

В это мгновение Мэтт, разумеется, вспомнил, кого так напоминало ее лицо. Впору было так же шарахнуться в сторону перепуганным призраком. Но он остался на месте. Сам же ее пригласил, все правильно.

 – Терновник хорош, но ива тоже подойдет, – сказала девочка, протягивая ему охапку длинных прутьев. – Ты ведь помнишь, как плести?

 – Меня не учили... подскажешь?

Любая из его живых дочерей уже закатила бы глаза с комично-недовольным выражением: какой же папа непонятливый, все-то ему надо объяснять! Но на этом бледном личике не отразилось никаких эмоций.

 – Вот эти три ставь вот так, – она тут же сложила шалашик из самых длинных ветвей. Мэтт помог ей закрепить поперечины, оплетая основу гибкими концами прутьев. По его представлениям, взрослый мужчина в этот шалашик не поместился бы, даже присев на корточки. Но Брайана их действия явно беспокоили. Он метался по комнате, выкрикивая проклятия. Мэтт поразился своей невозмутимости – наяву он в такой ситуации чувствовал бы себя крайне неуютно.

 – На острове такие же стоят, вот потому мне туда хода нет, – пробормотало странное дитя. Мэтт не понял, о чем она, но не стал переспрашивать, поглощенный своим занятием. Прутья то и дело норовили выскользнуть из рук, переплестись по-иному, а то и превратиться во что-то несуразное и неуместное.

 – Верните мне мое тело, – почти жалобно простонал призрак. – Не совсем же вы нехристи, а?

 – Твое тело забрали люди из НБУ, изучат в своей прозекторской и похоронят, – ответил Мэтт, стараясь говорить сочувственно и дружелюбно.

 – Но я его не чувствую!

 – Вот тебе новое тело! – выкрикнула девочка, вскакивая на ноги. Посреди гостиной стоял шалашик из веток, похожий на странные поделки бабкиных подружек, что Мэтт видел когда-то. Внутри остова была еще одна фигурка, очертаниями похожая на человека, подвешенного за руки и за ноги посередине конструкции.

А затем комната вдруг закружилась перед глазами, и Мэтт провалился в калейдоскоп нелепых и бессвязных видений. Сквозь них порой пробивались голоса, то безымянной дочери, то Брайана, то Дэвида, но он не смог ни разобрать, ни запомнить ни слова.

Призраки, ведьмы, духи и проклятия – в новой картине мира находилось для них место, так или иначе. А вот какого черта он опять проснулся едва ли не на рассвете – этого Мэтт никак объяснить не мог. Открыл глаза, не сразу осознав, где находится. Не слишком удобный диван, в контраст ему уютное и теплое одеяло, все еще не лишенное, впрочем, едва уловимого запаха натуральной шерсти… Похоже, он вчера так и отключился во время разговора в гостиной, и его бренное тело решили не таскать туда-сюда по лестницам. Разумно.

Мэтт прикрыл глаза и попытался уснуть снова, но черта с два. Подлый организм отчего-то считал, что ему хватило отдыха.

Уже немного изучив привычки своих спутников, Мэтт и не надеялся, что они встанут раньше девяти-десяти – Дэвид так уж точно.

Пробравшись на кухню, он вскипятил чайник, и, покопавшись немного в шкафчиках, с торжествующим хмыканьем извлек на свет божий запыленную банку растворимого кофе.

 – Если кто-нибудь меня сейчас видит, не выдавайте меня Дэвиду, – бросил он, окинув взглядом пустую кухню. Почти что ожидал ответа, хотя бы в виде внезапно хлопнувшей ставни, но его не последовало. Как не было и гнетущего ощущения чужого взгляда, что возникает порой в пустой комнате – и Мэтт теперь догадывался, что подобное может быть не пустой игрой воображения.

Если верить хозяину дома, незримо присутствовать здесь могла только его мать, но Мэтт постеснялся обращаться к ней напрямую, тем более, что никак не мог вспомнить ее имя.

Расположившись за столом с чашкой кофе, он взял с подоконника неведомо как очутившуюся там книгу Дэвида. Подумал, усмехнувшись, что этот потрепанный томик, прошедший с ним все странные события последних дней, можно сказать, в бою заслужил свое право быть дочитанным до конца.

В ближайший час никто не нарушил его уединение, ни живые, ни мертвые.

Перевернув последнюю страницу, он некоторое время сидел неподвижно, рассеянно глядя в окно. Холмистый пейзаж в розовой рассветной дымке не предлагал  разуму пищи для размышлений, а только что прочитанный текст оказался на удивлении понятным. Потерянную партию «товара» утащили русалки на дно морское, чего ж тут можно, спрашивается, не понять?

Будто бы они с Дэвидом наконец-то стали говорить на одном языке, подумалось ему. Как же далеко он был сейчас от того человека, что стоял когда-то на больничном крыльце, не зная точно, существует ли вообще.

В прихожей коротко звякнул сигнал смс.

Книгу кто-то позаботился вынуть из куртки, а вот мобильник так и лежал в кармане, еще слегка влажном после вчерашней бури. «Высокодуховные интеллектуалы, чтоб вас!» – мысленно припечатал Мэтт своих спутников, да и себя в первую очередь, протирая экран одеялом. «Ну правильно, мобильник-то казенный, пусть Хоган за него потом отчитывается, так, что ли?»

Первое из двух входящих сообщений было от отца. Мэтт не записывал в память его номер, но помнил, что диктовал ему свой. Датированное еще вчерашним днем, оно гласило: «Твоя мать пляшет в саду босиком и поет, глядя в небо».

- Надеюсь, па, ты не вызвал санитаров? – хмыкнул Мэтт. Стоило, конечно, перезвонить и спросить, все ли в порядке. Но попозже.

Похоже, он угадал с причинами вчерашнего ливня. Хотелось бы надеяться, что это была попытка помочь, а не материнский подзатыльник.

Вторая смс была от Хоган. «Ваша жена не так проста, как хочет казаться, а?»

Мэтт застыл с телефоном в руке. В памяти всплыл сегодняшний сон.

Он быстро нажал кнопку вызова. Хоган отозвалась почти сразу.

 – Что там у вас?

 – У нас все тихо, а у вас? Что это значит?

 – Только не надо паниковать, угонять машину и срываться опять сюда, – со вздохом предостерегла его агент. – С вашей женой и детьми все в порядке. Мы приставили к ним охрану. Просто старались, чтоб это выглядело как засада. Ну, засада на вас. Вроде как мы ловим вас на живца…

 – Что значило ваше сообщение?

 – Был один подозрительный гость. Он долго ломился в дверь, но ему никто не открыл. Тогда он достал пистолет. Наши агенты были готовы вмешаться, но…

 – Но что?

 – Но тут он упал и умер. От сердечного приступа, – нехотя произнесла женщина. – Отчет токсикологов пока не готов, но… в принципе, есть субстанции, которые можно впрыснуть через замочную скважину, или, скажем, метнуть тонкую иглу…

 – И это ваше объяснение?

 – А вы какого хотели бы? Черная магия? Совпадение? Слушайте, киллеры не умирают от инфаркта на пороге жертвы. К тому же, засранцу было слегка за тридцать.

 – Вы говорили с Мэл?

 – Я пыталась, – за этим последовал тяжелый вздох. – Она сказала, что способна себя защитить, и захлопнула дверь. Послушайте, я все понимаю, никто и ни за что не предъявит ей обвинений, просто… вы мне можете объяснить, как она это сделала?

 – Я не знаю, – Мэтт обнаружил, что все это время стискивал в руке сдернутую с вешалки куртку, и нервным жестом швырнул ее обратно. – Я ничего уже не знаю. Мой напарник, моя мать, жена… со всеми мне приходится знакомиться заново.

- Ладно. В любом случае, мы теперь усилим наблюдение. К счастью, они не выходят из дома. Насколько мне известно, ваша жена взяла больничный на работе.

 – Если с ними что-то случится… – начал Мэтт и замолк. Ну что он мог сказать, в самом деле, чем пригрозить?

 – Да, да, вы меня найдете и выпустите кишки, полагаю, – устало ответила Хоган, тоже нисколько не впечатленная его выпадом. – Или вплавите в асфальт в виде скелета, или что там еще вы, колдуны, с людьми делаете? Не беспокойтесь, пожалуйста. Не предпринимайте резких движений. Не покидайте пределы поселка, как мы договаривались, о’кей?

«Вы, колдуны». Он долго еще нервно усмехался, поднимаясь по ступенькам на второй этаж. Наверное, ему должно быть лестно, что его причислили к этому племени?

На осторожный стук никто не отозвался. Секундная паника вспыхнула и прошла, когда Мэтт заглянул в комнату и убедился, что Дэвид и Лиэн мирно сопят на широкой кровати. Под разными одеялами, повернувшись друг к другу спиной и, кажется, полностью одетые.

«Серьезно, Дэвид?»

Он не произнес ни слова вслух, но Дэвид будто бы услышал его беззвучный смех и открыл глаза. Мэтт на мгновение смутился, не зная, как объяснить свое присутствие в комнате, но объяснений от него не потребовали.

 – Неужели ты все-таки из этой проклятой породы «жаворонков», что встают ни свет ни заря? – притворно возмутился Дэвид. – Даа, мне следует тщательнее проверять, кого я приглашаю в дом!

 – Что ты разорался, девчонку разбудишь, – зашипел на него Мэтт. – И солнце уже высоко, чтоб ты знал. Будь ты фермером, уже вовсю пахал бы в поле.

 – Как хорошо, что я человек интеллектуального труда! – жизнерадостно объявил Дэйв и сел на кровати, разминая явно затекшие плечи.

 – Да к тому же аристократ, – сонно пробормотала Лиэн, приоткрыв один глаз.

 – О чем это ты?

 – Ну как же? Вон, посмотри в окно, руины фамильного замка.

 – А вам бы все издеваться, – вздохнул Дэвид. Но встал и подошел зачем-то к окну, и правда уставившись в сторону развалин. – Там, кстати, опять кто-то шарится. Я  когда только переехал, местные наперебой советовали все огородить и брать с туристов плату. Но тут ведь столько сложностей с оформлением земли, на самом деле…

 – А жаль. Написал бы еще книгу о, скажем, местных древних легендах. Была бы отличная реклама для туристического объекта, – шутливо предложила Лиэн.

 – Кого интересует древность? Нужны истории посвежее, – отмахнулся Дэвид.

Мэтт подошел к нему и стал рядом, но не увидел никого ни вблизи руин, ни на тропинке.

 – Я бы не стал туда пускать кого попало, – серьезно сказал он. – Там… странное место. Там что-то…. живет? Существует, обитает, не знаю, как будет вернее.

 – Ты о той женщине, что видел в первый же вечер здесь?

 – Не только. – Мэтт вздрогнул. – А я ведь так тебе и не рассказал. Все как-то… завертелось, и…

 – Не рассказал что?

Он изложил, как мог, историю о встрече с неведомым существом у колодца, пока они все вместе спускались в гостиную. Лиэн хотела было шмыгнуть в ванную комнату, пока никто не опередил, но там и замерла с зубной щеткой в руках, жадно вслушиваясь в разговор.

Дэвид же, напротив, слушал как-то рассеянно, кивая, впрочем, с видом человека, которому такие приключения хорошо знакомы и даже немного приелись.

 –  Больше ничего она не сказала? – поинтересовался он в конце рассказа. Мэтт покачал головой.

 – Все ясно, – со вздохом резюмировал Дэвид. – Как всегда, лишь невнятные угрозы и туманные намеки. И ничего, о чем я или ты не знали бы. Пойти бы да поговорить с ней, как с прочими духами… Но заклинать их я, увы, не научился, как и принуждать к ответу. Только слушать.

 – Спешишь на встречу со смертью? – нахмурился Мэтт. – Она же сама говорила, что…

  – Если баньши решила проявить себя, значит, речь идет о жизни и смерти, не менее, – вмешалась в разговор Лиэн. – Если это именно она, хранительница рода, плакальщица и так далее…

 – По легендам, ею может стать последняя умершая женщина в роду, – Дэвид резко оборвал их размышления. – Выходит, это должна быть моя мать. Но я не знаю точно, ни разу не встречал ее после ее смерти.

 – А ты разве не… в смысле, в книге ведь был намек, что тебя посещал ее призрак? – осторожно уточнил Мэтт.

 – Она до сих пор ни разу мне не показывалась. Только смутное присутствие... Я не понимаю, почему. Все мертвецы этого мира готовы часами напролет рассказывать мне свои истории, но только не она.

 – А ты хотел бы поговорить с ней?- сочувственно спросила Лиэн.

 – Представь себе! Я надеялся, что хоть после смерти она будет откровеннее со мной. И признает свои... Впрочем, неважно. Если это и правда вопрос жизни и смерти, может быть, она...

- Тогда попробуй, конечно, – решительно заявила ведьмочка, не давая Мэтту вставить и слова. – Наладить отношения с собственной матерью очень важно, если хочешь слышать голос нашей всеобщей Матери.

 – Надо же, – Мэтт усмехнулся. – Говоришь прямо как дипломированный психотерапевт. Они тоже вечно клонят в эту сторону. Я уж с ними пообщался, знаю, о чем говорю.

Дальнейшее напоминало какую-то извращенную семейную идиллию. Совместными усилиями они соорудили завтрак из того, что нашли в холодильнике. Никто не припомнил в разговоре бедолагу Брайана – похоже, он решил оставить Дэвида в покое. Мэтт же просто отчего-то не хотел произносить имя убитого. Мутные обрывки недавнего сна всплывали в памяти, но обсуждать увиденное он ничуть не рвался, подозревая, что по поводу снов его тут никто не проконсультирует – в комнате собрались в основном любители грезить наяву.

Благостная атмосфера все же рассыпалась вскоре от возгласа Дэвида, который кого-то увидел за окном.

 – Вот это визитеры с утра пораньше!  – ухмыльнулся он и встал. – Не думал, что они вернутся. Придется их спровадить, конечно, только их тут и не хватало. В нашей-то ситуации…

 – Кого? – Лиэн тоже привстала, высматривая, кто стоит на крыльце.

 – Это же те девчонки, ну помнишь, приезжали весной? Поклонницы… – Дэвид вдруг отчего-то смутился. Мэтт улыбнулся, вспомнив вдруг хвастовство напарника о «двух девчонках разом».

 – Их я помню, но где ты их видишь? – уточнила девушка. И Дэвид замолчал.

 – То есть, по-твоему, за окном никого нет, – сказал он наконец.

Мэтт подошел к окну. Теперь они втроем смотрели на пустое крыльцо и пустую же дорожку перед ним. Хилая изгородь опять была вся в желтых листьях – растущий поблизости дуб постарался.

 – Они уехали от меня рано утром, больше я их не видел с тех пор, – словно оправдываясь, произнес Дэвид. – И на связь они не выходили. Я подумал, для них это просто… поставленная галочка, пройденный этап? Встретились с любимым писателем…

 – Отец Уилан считает, что ты их убил, – некстати вспомнил Мэтт. Может, не стоило, подумал он запоздало.

 – Интересно, с чего он это взял, и что такого знает, чего не знаю я? – Дэвид наконец вышел из оцепенения и бросился в прихожую за курткой.

 – Куда ты?

 – Они уходят. По тропинке к руинам. Помахали мне, точно зовут следом. Хочу поговорить с ними.

 – Ты уверен, что это безопасно? – спросила Лиэн. – Может, пойдем все вместе?

 – Нет, я уверен, это приглашение для меня одного. Все сходится…

 – Что сходится? – Мэтт заступил ему дорогу. – Ты помнишь, что мы ждем сигнала от Хоган? Она сегодня отдельно просила меня не делать глупостей.

- Перестань, я не думаю, что в меня начнут стрелять, стоит мне выйти на порог, – усмехнулся Дэвид. – Это у тебя отложенная травма после пережитого вчера, да? Смотри не стань одним из тех отшельников с кучей фобий, что не выходят из дому и заказывают еду по интернету. Не то чтобы я возражал, конечно, чтоб ты здесь поселился...

 – Пошел к черту!

 – Так далеко мне не нужно, – этот сукин сын выглядел весьма довольным, как будто специально его провоцировал. – Только до руин и обратно. Можете следить из окна, если так беспокоитесь. Но я должен попробовать. Я… если они мертвы, значит, я к этому причастен. Я говорил с ними о мире духов. Я, в конце концов, написал эту чертову книгу. Это моя ответственность.

 – Ты не можешь отвечать за каждого психа, который ее прочтет!

 – Может быть… но эти… Они грезили о проходах в иной мир. Говорили о менгирах, о древних камнях, что по всему острову. Собирались проехаться, осмотреть их все. Говорили, что там могут быть двери…

Мэтт замолчал, не зная, какие еще аргументы привести.

 – Кто знает, во что они вляпались из-за меня? – Дэвид натянуто улыбнулся, но за улыбкой пряталась грусть. – Может, за мной уже тогда следили, и…   

 – Идем все вместе? – Мэтт не слишком рвался с утра пораньше гонять за какими-то мертвецами, но отпускать Дэвида одного… они уже видели, чем это заканчивается.

 – Не думаю, что они станут откровенничать в вашем присутствии, – Дэвид потянулся застегнуть куртку, и Мэтт заметил, что руки у него слегка дрожат. – К тому же, я догадываюсь, почему они меня зовут. Я же хотел поговорить с той, что живет в руинах?..

 – Мы же только что обсуждали, что встреча с ней значит смерть?..

 – Вот поэтому она нашла себе посредниц, полагаю, – кивнул Дэвид. – Они не похожи на обычных призраков, если честно. Я давно уже не путал мертвых с живыми. Думал, научился. Черта с два…

  – Ладно, знаешь, что? – вздохнул Мэтт, сдаваясь. – Если через час не объявишься, пойдем тебя искать. И еще, мисс Хоган отобрала у тебя тот пистолет?

- Насчет этого не волнуйся, у меня еще кое-что завалялось, – Дэвид подмигнул ему и коротко усмехнулся.

 – Сразу видно, писатель, человек умственного труда, – в ответ поддел его Мэтт.

Когда дверь за Дэвидом захлопнулась, он повернулся к девушке.

 – Слушай, а ты не могла бы…

 – … ты и правда думаешь, что это работает, как «гугл», я поняла, – проворчала та после паузы, но полезла в карман своей куртки в поисках своего «магического инструмента».

И правда ведьма – с полуслова поняла, чего он хочет.

Они вновь поднялись в спальню – оказалось, мешочек с рунами валялся именно там, на прикроватной тумбочке.

 – Ты ведь мог бы и сам научиться этому, – сказала Лиэн, расправляя покрывало на кровати: ей нужна была ровная поверхность.

 – Чему, гаданию на рунах?

 – Гаданию вообще. Дело ведь не в инструменте. А в том, насколько ты открыт миру и готов читать его знаки. Ты можешь хоть на книге Дэвида гадать, открывая ее в случайных местах.

 – Я, кажется, так и делал уже не раз,  – усмехнулся Мэтт.

 Девушка тем временем вынула дощечку с руной и торжествующе помахала ею в воздухе.

 – "Беркана", что значит – мать. А также здоровье и благополучие. Не веришь – посмотри значение в сети, это вовсе не тайные знания…

 – Что ты, я не сомневаюсь, – заверил ее Мэтт. Он не отрывал взгляда от окна. Пейзаж с холмами и виднеющимися на горизонте развалинами не менялся. Если б сейчас на холмы спустился туман, он, наверное, не выдержал бы и понесся наружу.

– Все повторяется, – сказал он невпопад.

 – Что именно?

 – Вчерашнее. Вот так же сидели, ждали. Жалели, что отпустили его одного.

 – Я не жалею, – Лиэн чуть раздраженно повела плечом. – Ты еще не понял, что у него свой путь, своя история? Привыкли друг друга прикрывать на службе, понимаю. Но тут он сам справится. Мы все равно ничего там не увидим и не услышим…

Она, похоже, и сама не заметила, как горечь скользнула в последнюю фразу. Мэтт понимал ее невольную зависть – уж она бы, наверное, знала, как распорядиться подобным даром!

 – Вот, кстати, – он поспешил перевести тему. – Все хотел спросить, почему руны? Это же скандинавская штука, нет? А значит – инструмент захватчиков. Викинги веками разоряли побережье. Грубые, неотесанные мужики, совершающие насилие над прекрасной Эйре. Согласно твоим представлениям – враги, разве не так?

 – Это было так давно, – улыбнулась Лиэн, не отреагировав на подколку. – Руны... мне нравится их простота и строгость. Те, кто использовал подобный инструмент, точно знали, когда приходит время отступать, когда – наступать; когда – выжидать, когда – действовать... В скандинавских сагах есть такой завораживающий фатализм, знаешь. Когда герой храбро идет навстречу своей судьбе, даже зная, что она завершится гибелью. Может, мне самой не хватает этого, как знать?

 – Считается, что подобные глупости больше к лицу мужчинам, – хмыкнул Мэтт.

Лиэн соскользнула с кровати единым плавным движением и подошла к нему. Горячее дыхание на миг опалило шею, когда она сказала, чуть растягивая гласные:

 – И правда все повторяется, как вчера – и разговоры, и мысли... Только тумана нет, все ясно и прозрачно на этот раз. Давай и сами будем, как сегодняшняя погода?

 – Ты о чем? – он повернулся, и теперь дыхание девушки опаляло губы.

 –  Что еще из вчерашнего дня ты хочешь повторить?

 – ...Дэвид ведь сейчас придет, – выдохнул он после продолжительного поцелуя, во время которого его настойчиво подталкивали к кровати.

 – Это совершенно неважно, – прошептала в ответ Лиэн, потянувшись к его майке и задирая ее к плечам. Мэтт перехватил ее руки.

 – Нет уж, постой. Ясность так ясность. Объясни, я не понимаю. Ты нравишься ему, он нравится тебе, вы планируете какой-то там ритуал, какого черта? Я в жизни не стану отбивать девушку у друга.

 – Я не его девушка. Я жрица. И я сама решаю, с кем мне быть, когда и как, – рыжая стряхнула его руки, ловко вывернулась и уселась на его бедра сверху. Мэтт то ли пожалел, то ли обрадовался, что она еще в джинсах – можно было хотя бы попытаться остаться в рамках приличий.

 – Но я думаю, что Дэйв...

 – Есть моменты, когда не нужно думать. Нужно действовать. О чем мы говорили только что? Я знаю, тебе сложно это понять. Ты не привык слушать ни собственные внутренние порывы, ни голос природы. Иногда нужно просто отдаться потоку. Иногда Она говорит с нами. Любой может быть проводником Ее силы. Ты тоже почувствуешь. Прислушайся. Пусть ум замолчит. Это внутри тебя, это снаружи, это повсюду. Осень идет, все погружается в сон, похожий на смерть. Но есть то, что согреет нас в этом сне и позволит дожить до весны. Ты знаешь, что это. Прислушайся. Пусть ум замолчит. Почувствуй. Я чувствую ее. А ты?

«Сумасшедшая, – бормотал внутренний голос, едва различимый теперь, но все такой же рациональный и едкий. – Вот и ты окончательно слетел с катушек, раз продолжаешь в этом участвовать. Ты потеряешь единственного друга, если сделаешь это. Единственного, кто понимает твое безумие. Кто спасал тебя, разрушая собственную жизнь...»

 – Так правильно, здесь, сейчас, – горячий, сбивчивый шепот вливался в вены пряным глинтвейном в морозную ночь. Тело отзывалось на прикосновения ведьмы, тело знало ответ, знало всегда.

 «Замолчи», – приказал Мэтт отвратительному паникеру в своей голове.

Они освободились от одежды так поспешно, будто были подростками, чьи родители вот-вот вернутся и могут помешать.

Мэтту казалось, он уже когда-то был с этой женщиной, и сейчас руки и губы узнавали это тело на ощупь. Возможно, во снах, которых он почти не запомнил, была именно она – нагая, с пылающими янтарными волосами, танцующая в ветвях Мирового древа, древняя жрица, вечно юная королева Бельтайна.

Раздразнив его поначалу, теперь она, напротив, не спешила, забавлялась, то отдаваясь животному порыву, то отстраняясь и жестом запрещая к себе прикасаться, пока вторая рука ее бесстыдно скользила по собственному телу. Мэтт подумал вдруг, что она будто заклинание плетет, хоть никогда и не видел воочию, как это делается.

Когда Дэвид появился на пороге, она заметила его сразу, как будто специально ждала. Окрикнула властно, точно хозяйка, соскочила с кровати, ничуть не стесняясь наготы.

 – Всегда знал, что женщины выбирают мрачных и загадочных, – Дэвид криво улыбнулся, вцепившись в дверной косяк отчаянным, судорожным жестом.

- Я не… я хочу сказать, это была не моя идея, – нервно кашлянув, уточнил Мэтт.

 – Да уж догадываюсь! – Дэвид коротко усмехнулся. – Все в порядке, я же…

 – Ты не прав насчет выбора, – Лиэн взяла его за руку и потянула к себе. – Лично я не вижу смысла выбирать. Иди к нам.

 – Что? – Дэвид посмотрел отчего-то на Мэтта. Тот пожал плечами и подтянул к себе одеяло. Очень хотелось сбежать, но почему-то он никак не мог сообразить, где именно валяются его штаны.

 – Брось, не говори, что тебе не хотелось бы. Что ты не… не возбудился, увидев нас.

 – Если я это признаю, Мэтт наверняка захочет набить мне морду, – со вздохом сказал Дэвид. Они синхронно рассмеялись, все трое.

 – Я вообще-то понимаю, что я тут третий лишний, – попытался объяснить Мэтт. Лиэн подтащила вяло сопротивляющегося Дэвида к кровати, внимательно посмотрела на одного и другого.

 – Хватит упираться. Вы же как две части одной головоломки. Как братья-близнецы. Я не сразу поняла, чего не хватает. Сейчас точно знаю – вы нужны мне оба.

 – Нашего мнения тут никто не спросит, да? – поинтересовался Мэтт.

 – Если ты против, я уйду, – тут же сказал Дэвид. Пальцы его замерли на верхней пуговице рубашки, которую он пытался расстегнуть.

 Подозрительно быстро он смирился с происходящим, отметил Мэтт. Создавалось полное впечатление, что уж он-то подобные эксперименты считает совершенно нормальными. Ну да, конечно, две девчонки сразу… но это же… другое!

 – Ты не боялся идти с ним под пули, а разделить одну женщину не рискнешь? – рыжая ведьма смотрела на Мэтта с явной провокацией во взоре.

- Ааа, черт с вами, – почти прорычал он, давая волю нахлынувшему раздражению – на всех и на себя в первую очередь. Схватил девушку за талию и притянул к себе, целуя чуть грубее и настойчивей, чем до того. Сколько можно стоять перед ним и дразнить соблазнительным упругим телом, этой светлой кожей, еще хранящей розовые отпечатки его пальцев?..

Стоя на коленях на кровати, Лиэн мягко толкнула его, укладывая обратно на подушки, и склонилась сверху. На несколько долгих мгновений огненный занавес ее волос закрыл от Мэтта весь мир. Затем она откинулась назад, выгнулась, позволяя рукам Дэвида жадно обшарить все тело. Тот явно не утруждал себя долгими рефлексиями и уже скинул рубашку, прижал девушку спиной к своей груди и принялся ласкать ее соски. Наклонившись, чтоб поцеловать ее плечо, случайно встретился глазами с Мэттом. Тот мимоходом отметил, что еще никогда не видел во взгляде напарника такого выражения. Неприкрытая, звериная похоть. Вызов сопернику и… что-то еще. Агрессия? Собственное тело ответило всплеском адреналина, будто предчувствуя драку.

- Если прикоснешься ко мне, врежу, – предупредил Мэтт на всякий случай.

 – Как же вы зациклены на этих условностях, парни! – Лиэн рассмеялась и вновь склонилась над ним. Дэвид шумно выдохнул, оценив открывшийся ракурс, и принялся целовать ее спину, плавно спускаясь ниже. Мэтт чувствовал, как возбуждена женщина в его объятиях. Он предпочел не размышлять над тем, кто из двоих заводит ее больше. У Дэвида явно было неизмеримо больше опыта, но, в конце концов, именно ему она предложила?..

Похоже, происходящее было ведьмочкой тщательно продумано и срежиссировано. Очень вовремя появившиеся откуда-то «резинки» подтверждали эту версию.

Возможно, это было мудрым решением с ее стороны. Мэтт ни за что не сделал бы первого движения навстречу. Менее всего он думал о том, что сложившийся неловкий романтический треугольник можно разрешить подобным образом.

- Ты ведь сама говорила о пользе ограничений… о запрете… до ритуала? – удивительно, но Дэвид ещё как-то умудрился вести разговоры в таком положении.

- Верно, – рыжая ничуть не смутилась. – До ритуала нам не стоит заниматься тем, в чем состоит сама суть этого ритуала… Но есть ведь другие, менее очевидные способы.

- О. Ну, да. Действительно. – кажется, ведьме все-таки удалось хоть немного шокировать Дэвида.

- Не беспокойся ни о чем, – она вновь откинулась назад и вовлекла его в долгий поцелуй. Мэтт вынужден был признать, что ему это зрелище очень по душе. Точнее, к душе-то как раз его реакция имела мало отношения.

Они с напарником постарались последовать совету и действительно ни о чем не беспокоиться. Некоторое время им это удавалось. Даже после того, как все вместе растянулись на кровати, восстанавливая дыхание, точно циркачи после сложного акробатического номера. Вообще-то, по мнению Мэтта, это именно он и был. Если б не феноменальная гибкость Лиэн, черта с два они воплотили бы её фантазию.

- Чего угодно я ожидал от этого утра, но не такого, – пробормотал Дэвид.

- Мне показалось, для того, кто только что говорил с собственной смертью, это сейчас самое подходящее занятие, – немного сонно ответила Лиэн. – Жизнеутверждающее…

- Что, это настолько заметно?

- Угу, – просто ответила она. Развивать тему пока что никто не желал.

За окном окончательно рассеялся туман, и солнечные блики, путешествуя по сложной траектории от одной отражающей поверхности к другой, каким-то образом добрались и до изголовья их кровати, запутались в волосах Лиэн, подсветили чуть менее яркую шевелюру Дэвида.

Мэтт чувствовал себя застывшим в янтаре этих рыжих волос. Словно доисторическое насекомое. Довольное, впрочем, своей судьбой и не желающее оживать.

Осторожно, точно опасаясь разрушить хрупкое равновесие, он посмотрел на Дэвида, лежавшего справа. Взгляды встретились и Мэтт, не зная, чем сгладить вновь нарастающую неловкость, произнес таким небрежным тоном, будто они только что встретились где-нибудь в приличном общественном месте:

- Кстати, я ведь дочитал твою книгу.

Естественно, поддержать светскую беседу Дэвид оказался не в состоянии.

 – О боже, это, наверное, лучшие слова, что мне когда-либо говорили в постели!

Смех с другой стороны кровати подтвердил, что шутка удалась.

Он повернул голову влево и увидел сияющие глаза Лиэн.

 – Я уже и отчаялась это сделать. Затащить вас обоих, – призналась она, довольно улыбаясь. – Вы были так заняты экзистенциальными проблемами!

 – Ты все подстроила? Продумала заранее?

 – Скорее воспользовалась моментом. А вы против?

 – Что касается меня, я очень рад, что не придется ждать до весны, – со смешком отозвался Дэвид. – Я имею в виду…

 – Мы все поняли, что ты имел в виду, – Мэтт осознал, что все еще не готов детально обсуждать произошедшее, и сел на постели, оглядываясь в поисках одежды. – Ты не мог бы подать мне мои штаны? И… все остальное. Вон там валяются.

 – Конечно, – Дэвид сгреб с пола охапку одежды. И, кажется, внимательно наблюдал за тем, как он одевается. Мэтт на всякий случай не поворачивался.

 – Пойду включу обогрев в душе, он же нам понадобится, – пробормотал он, осторожно сползая с кровати. Дэвид протянул руку, чтоб коснуться его плеча, но вдруг остановился.

 – Все еще нельзя прикасаться? – со смешком уточнил он.

 – Только когда мы оба одеты, – подумав, ответил Мэтт. И сбежал чуть более поспешно, чем того требовала ситуация.

Дэвид поймал его уже на выходе из душевой. Одетый в брюки и рубашку – условие выполнено, все честно. Схватил и на мгновение крепко стиснул в объятиях.

 – Я так рад, что ты с нами, – искренне сказал он, прежде чем умчаться обратно наверх, оставив Мэтта с ворохом вопросов вроде: «Я с вами – что? У нас теперь официально любовь на троих или как это у вас, извращенцев, называется?»

 Уточнять он, впрочем, не стал. Когда через некоторое время все трое, не сговариваясь, собрались в гостиной, нашлись более важные темы для обсуждения.

 – Ты расскажешь нам, что узнал? – ведьмочка так и вцепилась в Дэвида, словно чувствуя, что ей теперь позволено многое.

 – Дай угадаю, сейчас он скажет «об этом вы прочтете в моей новой книге», – хмыкнул Мэтт, увидев, что тот замешкался с ответом.

 – Еще б я сам понимал, что все это значит, – Дэвид развел руками.

 – Эти девчонки… тебе не показалось? Это правда были они? Они мертвы? – Мэтт отчего-то очень сочувствовал незнакомым читательницам. Может потому, что сам не так давно столь остро ощутил себя живым. Даже если есть некое существование за гранью жизни, вряд ли там есть секс. Значит, живым все же быть хоть немного, но лучше.

 – Не вполне, – туманно ответил Дэвид. – Потому-то я и не понял в первую секунду. Они не… В общем, они достигли успеха в своих поисках. Им показали дорогу в мир сидов.

 – Кто?

 – Этого я не понял. Если верить моей собеседнице, фейри постоянно ходят сквозь местные холмы туда-сюда.

 – Фейри?  – ахнула Лиэн. – Сиды? Настоящие?

 – Да откуда ж я знаю, – Дэвид чуть раздраженно дернул плечом. – В детстве, когда мы жили тут, я видел кого-то… не знаю, кто они. Не люди, не духи, не мертвецы. Кажется, если они захотят, с легкостью сольются с толпой. Даже я не отличу.

 – Но это же… ты представляешь, что это значит? Неужели с ними реально встретиться в наше время?! – девушка явно была в полном восторге. Мэтта же занимал более практический вопрос.

 – Ты видел ее? Ну… баньши, плакальщицу?..

 – Видел ли я ее… чем менее определенно я отвечу на этот вопрос, тем меньше будет в наших действиях обреченности, – выдал в ответ Дэвид. Мэтт и Лиэн синхронно замолкли, пытаясь постичь смысл этой сложной словесной конструкции. – Но если вы спросите, была ли это моя мать – да. Ответ – да.

 – Вот как, – пробормотала Лиэн.

 – Она вечно ожидала самого худшего от людей и событий. Вот и стала плакальщицей, достойный выбор, – Дэвид говорил об этом спокойно, словно о совсем обыденных вещах. – Но есть кое-что еще, что она делала при жизни.

 – Ты можешь прекратить говорить загадками? Это ж не твоя хренова книга, где надо постоянно держать читателя в напряжении! – не выдержал Мэтт.

Дэвид повернулся к Лиэн.

 – Знаешь, если ты думала, что он станет меньше ворчать, если затащить его в постель, это был просчет. Он всегда ворчит. Спросила бы меня, я столько лет это выслушивал!

 – Но ты же сам не попробовал мой способ, – усмехнулась рыжая. Кажется, это было продолжение какого-то недавнего разговора, который Мэтт пропустил. Он уже готов был запустить в этих двоих чем-нибудь не слишком тяжелым, да ничего под руку не подвернулось.

 – Не сердись, – с улыбкой сказала Лиэн. – Просто о таких вот… иррациональных вещах сложно говорить обыденным языком. Наверное, иногда и правда проще писать о них в художественном тексте… правда, Дэйв?

 – Точно, – кивнул тот. – Когда пишешь, возникает такое классное ощущение, будто гонишь полную пургу, а значит, можешь наконец сказать правду. Не знаю, как еще объяснить. Я не собираюсь ничего от вас скрывать, просто сам пока не очень понимаю. Мне нужно… нужно кое-что найти в ее комнате. Поможете?

В комнату матери они вступили торжественно, точно в заброшенный храм неведомого культа. Мэтт, по крайней мере, чувствовал себя именно таким образом. Он здесь не был с того памятного вечера, когда разыскивал кочергу. Сейчас, при свете дня, новых подробностей в интерьере не прибавилось, впрочем. Разве что заметнее стала пыль и грязь. Кружевной полог над кроватью давно пора было не то что постирать, а, возможно, просто сжечь. Стопки вещей, коробки, пирамида из стульев…

Он замер перед картиной на стене, обнаружив, что вот она-то при свете дня выглядит совсем иначе. Мэтт помнил, что на стенах были развешаны однообразные пейзажи с холмами – он искал тогда взглядом семейные портреты, вот и рассматривал картинки в рамках. Сейчас же он смотрел на черно-белую фотографию довольно мрачного острова. Голые тёмные скалы контрастно освещали лишь несколько робких лучей, пробивавшихся из-за густых туч.

- А это…

- Где-то поблизости, думаю. Отец увлекался, снимал пейзажи… Если это не ее выдумка, конечно, – рассеянно ответил Дэвид. Его в картине ничего не смутило.

«Ладно, это не более странно, чем менявшийся некогда цвет шкафчика в школе, – постановил Мэтт, заставив себя отвернуться от картины. – Перекрестки, всё они…»

- Что мы ищем? – спросила Лиэн.

- Дневник или книгу. Что-то о том, что значит быть хранителем путей. Так она сказала… что она должна была жить здесь и хранить… пути, ещё б я знал, о чем это все!

- Ты же сам писал о перекрестках, – на удивление спокойно произнёс Мэтт, хотя сердце его колотилось как бешеное. – Вот… пути и перекрёстки, что тут не понять? Если кто-то ходит по ним, кто-то должен и оставаться на месте. Следить за порядком, открывать и закрывать двери…

- Двери в мир фейри, например, – тут же подхватила Лиэн. – И тропы, по которым они ходят!

- Дурдом, – резюмировал Дэвид. – Но я рад, что мы сходим с ума примерно в одну сторону.

Среди пыльной стопки книг дневника не оказалось. Зато сами книги подкинули новую загадку. Все они были довольно старыми – Дэвид клялся, что никогда не видел их раньше, уж такие раритеты он запомнил бы! Некоторые были написаны иероглифами, на первый взгляд напоминавшими китайские. На других не было ни имени автора, ни названия, и тексты их походили на довольно однообразные по структуре сборники народных преданий.

«Одна женщина, жившая на окраине селения, поздно возвращалась домой, – прочитал Мэтт, открыв очередной талмуд. – Шла она обычно по тропе, что справа от холма Сидхе, мимо дуба…»

- Фольклор, короче, – нетерпеливо сказал Дэвид. – Мне вот что интересно – почему их хозяин ни разу о них не заикнулся?

На форзаце каждой из них красовался экслибрис – печать владельца. «Преподобный Уолтер Уилан». И ещё крест, начерченный неровно, будто дрожащей рукой. В отличие от чернильной печати, он был нанесен чем-то жирным, вроде масла или воска. Крест, заключенный в круг, древнейший защитный символ, как не преминула пояснить Лиэн. Известный задолго до того, как его стали использовать христиане.

- Священника зовут Уолтер? – уточнил Мэтт. Лиэн показала головой.

- Уолтер это его отец. Приемный, разумеется.

- Мама с ним общалась, верно, – Дэвид взял в руки одну из книг, что были на неизвестном языке. – Не знал, что он... Ладно. Если он и был посвящён в её тайны, вряд ли его сын знает что-то.

- Если ты ищешь дневник или какие-то личные записи, подумай о тайниках, – сказала Лиэн. – Никто не держит такие вещи на виду. Где она могла прятать их? В тумбочке, под кроватью?

- Я... – Дэвид замер, обводя взглядом комнату.  – Я видел однажды, что она...

Не договорив, он кинулся к висящей над изголовьем картине. Той, что вдруг решила измениться.

За ней обнаружилась небольшая ниша в стене. Дэвид вынул оттуда потрепанный временем блокнот и молча продемонстрировал его остальным.

- Кто знает, какие тайны ещё обнаружатся, если здесь как следует прибраться? – с улыбкой поддела его Лиэн. – Ты не будешь возражать, если я и тут пройдусь с мокрой тряпкой?

- Я уже говорил, ты совсем не обязана... – Дэвид сел на кровать, откинув в сторону пыльный полог. Блокнот в его руках тут же оказался нервно скручен в тугой цилиндр.

- Да брось, это же страшно интересно! – отмахнулась рыжая. – У себя дома порядок наводить скучно, но здесь – совсем иное дело. Знаешь, во всех этих готических романах, когда герой вдруг получает в наследство огромный особняк... Я всегда думала, какого черта он не начнёт дело с ремонта? А там, глядишь, и все семейные тайны сами собой раскроются.

Она хотела было сесть рядом с Дэвидом, но Мэтт придержал её за плечо.

- Думаю, нам стоит оставить его одного.

- Я потом расскажу... если сам пойму, – Дэвид благодарно улыбнулся им обоим.

- Не беспокойся, – Мэтт кивнул ему и, не удержавшись, добавил: – Я прекрасно понимаю, каково это – узнать, что твоя мать была совсем не той, за кого ты её принимал.

Долго ждать им не пришлось. Вскоре Дэвид покинул комнату. Блокнот исчез – он снова сжимал в руке одну из тех «китайских» книг.

- Знаю, что вы скажете, и знаю, что я веду себя как последняя скотина, – скороговоркой выпалил он, – но мне всё-таки нужно к Уилану.

- Слишком далеко от дома. Опасно. Может, ты вспомнишь все же, что не в средневековье живёшь, и позвонишь ему? – предложил Мэтт.

- У меня нет его телефона, – отмахнулся Дэвид. – Хочешь, пойдем вместе. Я иду в любом случае. Хочу прояснить кое-что, пока ещё есть время.

- Время до чего?

- Тебе не понравится ответ.

- Предполагается, что после этого мы будем меньше волноваться? – Лиэн гневно скрестила руки на груди.

- Хорошо, – Дэвид вздохнул. – Я хочу узнать, какую это посмертную судьбу мать оставила мне в наследство, прежде чем пуля ребят из картеля Даффи отправит меня ... ну видимо, навстречу этой самой судьбе.

- Что за фатализм, – Мэтт пристально посмотрел на него. – Или это тебе баньши напела? Предсказала шальную пулю?

- ...Я не думаю, что идти сейчас к священнику это хорошая идея, – тихо, но решительно произнесла Лиэн после того, как Дэвид довольно выразительно промолчал.

- Знаю. Но я все равно иду. Моя мать и его отец что-то да понимали в странных делах, что здесь творятся. Если есть хоть шанс, что отец его посвящал, я должен знать.

- Я с тобой, разумеется, – Мэтт пожал плечами и потянулся за курткой. – Как я могу пропустить самое интересное? Вот возьму и напишу потом книгу про тебя. Сцена убийства будет самой драматичной, обещаю. Страницы на три.

- Только попробуйте не вернуться живыми, – мрачно сказала Лиэн. – Я тогда все-таки освою техники общения с мёртвыми и от вас не отстану, вот увидите.

Невероятно, но к середине дня небо оставалось по-прежнему ясным. Был бы художником, кинулся бы рисовать пейзаж для открытки: холмы, побережье, островерхая крыша церкви, багряный кустарник изгороди.

От нечего делать Мэтт обошел церковь кругом и обнаружил на заднем дворе чуть менее банальный вид, подходящий уже не для открытки, а, скажем, для черной футболки в магазине для готов. Внутренний дворик, превращенный в кладбище: резные надгробия и кресты из серого камня, живописно оплетающие все это лианы, кустарник разросся и отгородил часть двора непролазной колючей стеной.

Он обошел самое высокое надгробие, пытаясь прочитать выбитое на нем имя, но, похоже, оно было слишком древним. Уж точно старше церкви.

Дэвид обещал, что надолго не задержится.

"Да уж, не вздумай ему там исповедоваться, рассказывая про нашу языческую оргию", – заметил Мэтт, за агрессией не слишком умело пряча смущение.

Много ли времени нужно, чтоб передать связку книг?

… и спросить, почему священник ни разу о них не упомянул и не зашел за ними.

И попытаться выяснить, что он знает о дорогах фейри сквозь местные холмы. А ещё о тех загадочных вещах, что Дэвид вычитал в старом блокноте – и до сих пор отказывался обсуждать.

И уточнить заодно, как отвадить назойливого мертвеца. Опустив, разумеется, такую малозначительную подробность, как имя убийцы.

То, что разговор затянулся, можно было счесть добрым знамением. Изначально они не были уверены, что Уилан вообще станет говорить с тем, кого считает язычником и злодеем. Видимо, желание образумить заблудшую душу оказалось сильнее.

«Доброта это или гордыня, святой отец?..»

Можно было, наверное, заглянуть – как минимум, поздороваться с пастором. Но что-то удерживало его. Может, просто не хотелось вновь видеться с человеком, который некогда с такой легкостью влез к нему голову и растормошил подавленные воспоминания.

Рука, бездумно шарившая в в кармане наткнулась на что-то колючее. Мэтт вздрогнул и вытащил на свет деревянную плетеную фигурку. Он нашел ее на пороге, покидая дом вместе с Дэвидом. Когда же Дэвид за пару часов до того выходил к развалинам, он ее не заметил – или она все-таки появилась позже.

Мэтт знал, откуда она взялась. Из его собственного сна, конечно же. Пусть там она и была значительно больше, а здесь – с лихвой умещалась на ладони.

Он вспомнил тот сон, когда нашел фигурку. Показал ее Дэйву, но тот понятия не имел о подобных штуках. Зато сразу успокоил спутника, мол, Брайана нигде не видно.

Конечно же, это могло быть совпадением.

Странная штуковина все выскальзывала из пальцев, будто норовила вырваться из рук и уколоть острым краем. В конце концов Мэтт вполне предсказуемо выронил ее, и ветер немедленно завладел ею и тут же утащил добычу в щель меж двух лежачих надгробий, притаившихся за большим вертикальным.

Чертыхнувшись вполголоса, он кинулся следом. Наклонился, чтобы извлечь застрявшую фигурку, и именно в этот момент услышал чужую речь.

 – Серьезно? – спрашивал насмешливый голос с каким-то малознакомым экзотическим акцентом. – Отпущение грехов? Может, ты еще и благословения попросишь перед этаким делом?

 – Смейся сколько хочешь, а только без защиты от нечистого я к этому писаке не сунусь, – отвечал другой, более грубый и с характерным местным говором. – Ты не видел того, что видел я. Помнишь, что босс говорил о моем знании местной, как это он сказал? Специфики, во. И что ты должен ко мне прислушиваться.

 – Специфика ваша в том, что все ирландцы – чертовы блаженные кликуши, – проворчал первый.

 – Даже босс знает про нечисть, он с ней лицом к лицу встречался, – с оттенком хвастливости произнес второй.

 – Да помню, все мы слышали эту историю, – со вздохом ответил первый.

Мэтт слушал все это, скорчившись и замерев за могильным камнем в крайне неудобной позе. Голоса постепенно удалялись – собеседники обогнули угол церкви, направляясь ко входу.

Услышанного хватало, чтоб понять, что Дэвиду с этими двоими встречаться никак не стоит. Звонить, вызывать подмогу?

Он выхватил из кармана телефон. Фигурка хрустнула в руке, рассыпаясь под нервно стиснутыми пальцами. Мэтт даже не успел подумать о том, что это значит или к чему может привести: в следующую секунду мир будто обрушился ему на затылок всей своей тяжестью, гигантским мешком с землей, травой, церквями и бандитами и прочей ерундой, скомканной, напиханной в этот мешок кое-как, точно ярмарочные фигурки из ваты, ненастоящие, ничего не значащие.

Холодно. Зеленое. Именно в такой последовательности.

Цвета были важны, цвета были якорем, удерживающим мир – один из многих или один-единственный, из альтернатив имеющий только небытие.

Мэтт собирал его обратно, как паззл, уже на бегу, потому что рванул к дверям церкви, как только смог подняться на ноги. Он по-прежнему не слишком понимал, что произошло, но мысль о том, что те двое могли добраться до Дэвида, не оставила места размышлениям.

В церкви было тихо, но Мэтт сразу отметил следы – хочешь того или нет, навыки полицейского въедаются в сознание намертво. Ближняя к проходу скамья стояла криво, на полу темнели капли, подозрительно похожие на кровь.

 – Отец Уилан? – окликнул он, не обнаружив никого.

Из ближайшей исповедальной кабинки донеслось сдавленное мычание.

Как оказалось, священника они не тронули, только связали наспех и засунули в кабинку, заклинив ее снаружи тяжелым подсвечником. В другой ситуации Мэтт непременно пошутил бы над болезненной религиозностью ирландцев, включая бандитов.

Первыми словами Уилана, стоило только вынуть кляп из его рта, были:

 – Во что еще ваш друг вляпался?

 – Поверьте, он в этой ситуации невинная жертва, – заверил его Мэтт. – Что с ним? Куда они его увели?

 – Они мне, представьте, не доложили, – проворчал священник, растирая запястья. – Вошли, когда мы беседовали, увидели его и начали грязно ругаться. Я еще успел сказать им, чтоб не смели богохульствовать в храме, прежде чем они заломили мне руки.

- Вы ранены?  – спросил Мэтт, глядя на брызги крови на полу. Отец Уилан покачал головой.

 – Я уверен, что он жив, – добавил он поспешно, увидев, как помрачнел его собеседник. – Насколько я понял из их бессвязных воплей, они хотели, чтоб он что-то открыл для них, какую-то дверь. Вы знаете, о чем они?

 – Понятия не имею, – Мэтт покачал головой и наконец-то потянулся за телефоном.

 – Оставайтесь на месте, – отрывисто сказала Хоган, едва его дослушав. – Оставайтесь в церкви, слышите меня? И заприте двери, так будет лучше всего.

 – Оставайтесь на месте и заприте двери, – эхом повторил он священнику, покидая его.

 – Я и так все время здесь, – отозвался тот. Его явно раздирало любопытство, но донимать Мэтта расспросами он не стал.

Ту же инструкцию он сообщил оставшейся в доме Лиэн, и оборвал связь прежде, чем девушка успела что-то уточнить. Мэтт мог лишь надеяться, что она способна последовать своей же философии и остаться на месте, ожидая развязки. Сам он понимал, что не сможет. Рыжая ведьма сколько угодно могла рассказывать ему, что у Дэвида свой, особый путь. Мэтт не без оснований подозревал, что путь этот скоро закончится на дне океана. Если он не вмешается.

 – Путь, дорога, отличная метафора, – пробормотал он, стоя на пересечении главной улицы с тропинкой, ведущей к церкви. – Я ведь умею… ходить правильными дорогами? Просто нужно понять, куда свернуть.

Он сам не знал, зачем заговорил вслух, точно обращаясь ко всему миру сразу. Мир, впрочем, не промедлил с ответом.

 – Вы создаете проблемы, – сообщил ему мелодичный голос, с ходу не понять даже, мужской или женский.

Мэтт обернулся и увидел рядом с собой странную пару, мужчину и женщину с пронзительно синими глазами, высоких, светловолосых, чем-то неуловимо похожих, точно брат и сестра. Он смутно помнил их – кажется, именно эти двое сидели в кафе неподалеку, когда им с Дэвидом вдумалось там позавтракать. Точно, ему запомнились эти необычайно яркие глаза.

 – Простите?

 – Вы и ваш друг, – сказала женщина. Голос все-таки принадлежал ей. –  До вас здесь было спокойное место. А вы привели с собой толпу людей и духов. Теперь вот колдуете на перекрестках.

 – Я не колдовал, – честно сказал Мэтт. Впоследствии, вспоминая этот разговор, он поражался обыденности своих реакций. Тогда его ничто не смутило, казалось, они обсуждают какие-то привычные и незначительные вопросы. – Просто хочу найти верное направление. Дорогу.

 – Ну допустим, мы покажем вам дорогу, – скучающим тоном произнес мужчина. – Чем вы готовы расплатиться?

 – А что вам нужно?

Женщина, окинув его с ног до головы неожиданно тяжелым взглядом – и это не было фигурой речи, тяжесть взгляда ощущалась всей кожей, физически –  усмехнулась и, повернувшись к спутнику, что-то зашептала ему на ухо.

 – Ладно, – сказал тот, дослушав ее. – Наша сестра потом придет за платой. Какая дорога тебе нужна?

 – Та, на которой я помогу Дэвиду, – ни секунды не сомневаясь, сказал Мэтт.

 – И сам при этом выживешь, – со вздохом уточнила женщина. – Иначе как долг отдашь?

 – Точно. Вы правы.

 – Ну иди, – развернув его за плечи, она легко толкнула ладонью меж лопаток. И Мэтт побежал, в полной уверенности, что ему нужно на побережье. Только что случившийся разговор он непостижимым образом тут же задвинул в дальний уголок памяти, как незначительный. Сейчас были дела поважнее.

Взобравшись на холм, отделявший поселок от океана, он замер при виде страшного и диковинного зрелища: вдоль побережья горели лодки.

Море готовилось к шторму. Суровые ряды грозовых облаков подступали к его границам, и оно, волнуясь, спешно созывало свое воинство. В мельтешении волн можно было, обладая определенным настроем, с легкостью разглядеть белопенные гривы водных коней и спутанные космы водорослей – русалочьих волос, если верить преданиям.

Местные рыбаки столпились на берегу, скорбно глядя на пылающие остовы судов, предусмотрительно заведенных в узкую природную бухту меж скал. Горели даже те, что был уже вытащены на берег – кто-то не поскупился на десятки канистр с бензином или чем-то еще, столь же горючим. Уж слишком ярко пылало пламя, не обращая внимания на робкие попытки волн погасить его.

Пара желтых плащей валялось на камнях, точно визитная карточка злодеев – на случай, если кто-то вдруг сомневался.

- Сбросили шкуры оборотни, – произнес чей-то хриплый голос. Мэтт не сразу узнал старину Гэри, а тот его, похоже, вообще не узнавал. Расширившимися глазами он смотрел на море и беззвучно шевелил губами, не отзываясь на оклики и больше ничего не произнося вслух.

Мэтт хотел было сказать им что-то ободряющее, посоветовать обратиться к властям, когда все закончится, и непременно потребовать компенсации. Однако почти сразу сообразил, что стоит ему сообщить, что он имеет какое-то отношение к этим печальным событиям – возможно, Дэвиду он в ближайшее время помочь не сможет. Хорошо, если не убьют сгоряча.

Он молча спустился к берегу, но направился не к бухте, а на другую сторону крутого утеса, что ее отгораживал. Оттуда, если верить картам, в хорошую погоду можно было увидеть те самые Чертовы камни, где, по заверениям местных, ребята в желтых плащах искали упорнее всего. Необъяснимое ощущение правильности выбранного направления подстегивало его, заставляя все ускорять шаг, чуть ли не бежать. Однако стоило ему спуститься к самой кромке воды, наваждение схлынуло. Остались только холодный ветер да брызги соленой воды, прилетающие в лицо насмешливыми плевками.

Мэтт понятия не имел, что делать дальше. Где-то, возможно, сейчас пытали или убивали его друга. НБУ не спешило показываться. Кто знает… агент Хоган казалась человеком с принципами, но что, если эти принципы позволяют в нужный момент легко пожертвовать «наживкой»?

В такой ситуации герою мистической драмы впору падать на колени и молиться, но кому? Если все знаки твердят о том, что эта земля издавна не во власти печального человеческого бога в белых одеждах, если истинное ее предназначение – быть площадкой для кровавых танцев каких-то непостижимых существ?

Богиня, «Мать», о которой так или иначе шепчут все, от духов до ведьм и его собственной матери, не похожа на тех, кто выслушивает молитвы. К ней следует приходить с жертвами, потому что в ее чудовищной морали все же есть представление о равновесии, о том, что у каждого действия есть своя цена.

Ножа у него при себе не было, но берег был усыпан ракушками, острые края которых как нельзя лучше подходили на роль ритуального оружия.

В прошлый раз, когда он мешал свою кровь с океанской водой, это был робкий жест новорожденного. Теперь он уверенно протянул вперед рассеченную ладонь, позволяя волне слизнуть подношение.

В памяти всплыли слова древнего заговора, что когда-то шептал Дэвид. Он ведь тогда не выдержал, поискал его в сети. Наизусть учить не стал, да и к чему это было?

 – Я взываю к семи дочерям моря…

В интернете историки спорили над текстом заговора – профессионалы и шарлатаны, одинаково не имеющие представления, кто такие эти «семь дочерей». Мэтт сейчас мог бы предложить им интересный, хоть и спорный материал для исследования.

Старуха, хранительница знаний и закона.

Мать, порождающая все живое, оберегающая и карающая.

Невеста, вечно ждущая жениха.

Дитя, что играет с несбывшимися жизнями, точно с куклами.

Воительница, мстящая за обиды.

Пряха, переплетающая нити судьбы.

Жрица, связывающая воедино небесное и земное.

Он не знал, то внутренний голос называл имена, или море шептало их, перекатывая камни на дне. Казалось невозможным различить то, что снаружи и то, что внутри.

 – Помогите мне, чтобы я мог помочь своему другу! – пробормотал Мэтт, сбиваясь с высокого слога доисторических заклятий. – Он ведь не трогал ваших жрецов… не мешал вашим играм…

Сейчас он готов был увидеть в воде даже тех русалок, описание которых изрядно напугало его при чтении книги Дэвида. Собственно, где они, если и правда существуют?

- Он выслушивал ваши истории… – продолжал бормотать Мэтт в исступлении, уже не понимая, к кому обращается. – Утирал ваши призрачные сопли, разыскивал ваших убийц... помогите же ему!

Нечто темное мелькнуло в волнах. Мэтт пригляделся.

Вопреки всем законам физики и мореходства, к берегу плыла лодка. Выглядела она так, будто пару сотен лет провела на дне морском, однако так успешно противостояла бурным волнам, грозящим перевернуть ее, что сомнений в ее плавучести не возникало.

В кармане зазвонил мобильный – громко и настойчиво. Мэтт рассмеялся, представив на секунду, что это водные девы решили выйти на связь. Но это, судя по номеру на экране, была Хоган.

Он не успел ответить – тяжелая рука опустилась на плечо, в спину больно ткнули стальным стволом.

 – Не шевелись, – произнес грубый голос над ухом.

Мэтт все же нарушил его приказ – швырнул мобильник так далеко в море, как только смог. Следовало до конца разыгрывать свою партию, в надежде, что противник так и не подозревает о связи их с властями.

 – Я же сказал, не рыпаться! – громила немедленно заломил ему руку за спину.

 «Вот тут бы самое время для вмешательства неведомых сил», – подумал Мэтт.

Ничего не произошло. Его потащили по едва заметной тропинке меж мокрых валунов, подгоняя невежливыми тычками в спину. Пленивших его было трое, и где-то явно поджидали остальные.

«Хорошо, тогда, может… мои собственные так называемые способности?» – сдерживая ярость, спросил себя Мэтт.

Но знакомая с детства игра с перекрестками больше не удавалось. Слишком реальной была угроза, нельзя было сжать ее в смутную тень на границе сознания и аккуратно отодвинуть в сторону, представив, что кругом никого нет. На перекрестках сплетаются вероятности… но это было не вероятностью, а данностью, это уже происходило – холодный ветер, тычки в спину, боль в надрезанной ладони, озноб по всему телу. И давящее ощущение присутствия кого-то или чего-то еще.

 – Мы взяли второго! – объявил кто-то из мужчин, с характерным звуком щелкнув рацией.

 – Тащите его сюда, может быть… – из рации захрипели совсем уж неразборчиво, – …открыть эту чертову дверь.

За очередным поворотом, в крохотной бухточке между скал обнаружилась небольшая моторная лодка, где сидел еще один головорез. Он, в отличие от прочих, так и не скинувших «рыбацкие» плащи, был в костюме. Мэтт сообразил, что это один из тех «иностранцев», что управляли предприятием.

 – Ты знаешь, как открыть тайник? – спросил бандит без обиняков, пристально глядя в глаза Мэтту.

 – Смотря какой, – Мэтт коротко пожал плечами, в любой момент ожидая удара и готовый сгруппироваться. Но его собеседник только вздохнул и махнул своим подопечным, указав в сторону лодки.

То загадочное судно, что направлялось к берегу, но так и не доплыло до него, больше не появлялось. Мэтт смотрел на бегущую воду за бортом и чувствовал, что все глубже погружается в транс. Страха не было совсем, но и былое чувство верного пути оставило его, уступив ощущению присутствия… кого-то, кого не было смысла звать. Кто всегда был рядом.

На поверхности воды, точно на экране, мелькали лица. Мэтт понимал, что они вовсе не складываются из морской пены, а рождаются и гаснут в его сознании. Это уже было совершенно неважно.

«Она здесь. Она всегда была здесь». Рядом с ним, рядом с Дэвидом.

Безымянная старуха с рыбацкой сетью и Тоирис, чтящая установленные ею законы. Мать отвратительных духов в подвале и Джиллиан, танцующая посреди поля золотых колосьев. Девушка, что кружит с хороводом в заброшенном парке и Мэллори в сияющей белой фате, идущая с ним под венец. Его мертворожденная дочь, играющая с куклами из человеческих останков, и маленькая утопленница Шейла, предводительница оравы мертвецов. Бренда, обиженная на мужчин воительница, и Хоган, следующая долгу отчаянная валькирия. Молчаливая китаянка Ли, прячущая синяки под длинными рукавами. Дочь наркоторговца, собравшая армию русалок.

Мойра, даже не скрывавшая своего имени, и ее сестры. Женщина с вороньими перьями в волосах. Лиэн, объявившая себя жрицей, носящая спутанный комок судеб в маленьком тканевом мешочке.

Его дочери. Мать Дэвида. Случайно забежавшая в магазин соседка, подсказавшая, куда идти.

Она всегда была рядом.

 – Эй, проснись!

Незнакомая девица с задорными зелеными глазами плеснула в него водой. Мэтт завертел головой, пытаясь понять, где он находится, что происходит, и откуда эта девица взялась перед ним… за бортом... под водой?!

Разобраться он не успел – лодка накренилась, заложив крутой вираж. Впереди показались укрытые туманом неприветливые черные скалы.

 – Что это? – в крике мужчины было столько неподдельного ужаса, что Мэтт повернулся к нему, намереваясь спросить, разве это не те самые Чертовы камни, куда они направляются. Но бандит смотрел на что-то за бортом.

 – Матерь божья…

«И она тоже» – подумал Мэтт, когда лодку снова качнуло.

Множество белесых пальцев впилось в борт по правую сторону от него. Он понял, что произойдет сейчас, и прыгнул, точнее, неловко упал в воду, постаравшись оттолкнуться ногами как можно сильнее.

Руки были связаны жесткой и вмиг отяжелевшей веревкой, одежда тоже намокла и тянула ко дну. Плавать «без рук» он научился на спор еще давно, но получалось это не так ловко и быстро, а чертовы скалы были далеко. Не говоря уже о температуре воды. Впрочем, воздух показался еще холоднее, когда Мэтт вынырнул и огляделся.

Рядом качалась на волнах перевернутая лодка, мотор ее молчал. Тишину вообще ничто не нарушало, только плеск волн. Ни один из бандитов не барахтался на поверхности, ругаясь на чем свет стоит, как следовало бы ожидать. Как будто кто-то в один миг утащил их на дно.

«Почему же – как будто? Все так и случилось, а вот и моя очередь…» – подумал Мэтт секундой позднее, когда холодные пальцы скользнули по его запястьям. Но кто-то, невидимый в неспокойной воде, только развязал веревку и исчез.

Когда Мэтт наконец добрался до скал, он был совершенно обессилен. Судорожно цеплялся за скользкие камни, пытался отдышаться, и не слишком сопротивлялся даже, когда его схватили крепкие парни в желтых плащах и куда-то потащили.

 – От воды! Уберите его от воды! – повторял истеричный, чуть визгливый голос. – Все отойдите подальше от воды!

- Тут везде вода, – резонно заметил кто-то рядом.

Мэтт не сразу узнал этот остров. Похоже, что именно он был на картине, неприветливый и угловатый. Валуны, принесённые ледником и обтесанные океаном, отгораживали от волн небольшой клочок зеленеющей земли. Из него, точно кривой и гнилой зуб, торчала одинокая скала. Под ней топталась группа людей, к которой подтащили Мэтта. Он сразу опознал Даффи – видел фото в каких-то сводках на работе. Именно ему принадлежал визгливый голос. Остальные – их было пятеро, не считая двоих, что держали Мэтта – выглядели в точности как «рыбаки», ещё недавно сновавшие по поселку. Мрачные бандитские рожи, если вкратце.

- Поискать бы, – бормотал один из них, злобно зыркнув на Мэтта. – Может, ещё кто выплыл. А, босс? Не дело это...

- Что забрало море, то уже не наше дело, – путано пояснил «босс». – Не лезьте к воде, кому сказал!

Вблизи Даффи выглядел не очень. Бледная физиономия, щетина клочками, затравленный взгляд человека, которого вынуждают иметь дело с чем-то, чего он сильно боится. Мэтт вспомнил бледные руки в воде и мгновение позлорадствовал – сукину сыну было чего бояться.

- Ага, так Раулю и скажем, когда он спросит, где его люди, – сказал другой.

Не нужно было быть спецом-психологом, чтобы понять – мафиози теряет контроль над своими головорезами. Те, как дикие звери, мгновенно чуяли, если вожак даёт слабину, и готовились растерзать его.

Мэтт, впрочем, совсем не был уверен, что враг в состоянии нервного срыва менее опасен, чем абсолютно спокойный и собранный. Скорее уж наоборот. Не знаешь, чего от него ждать в следующую секунду.

- Что случилось с лодкой? – обратился к нему ещё один обеспокоенный бандит.

- Все мы видели, что случилось с лодкой! – оборвал его Даффи. – Она пошла ко дну, мать её так! И все, кто будет задавать глупые вопросы, отправятся следом!

Он повернулся к Мэтту. В руке его, трясущейся мелкой дрожью, ходуном ходил пистолет. Мэтт не мог перестать думать о том, снят ли ствол с предохранителя.

- Ты знаешь, как открыть эту дверь? – требовательно спросил мафиози.

- Какую дверь?

- Вы двое здорово попортили мне нервы, – Даффи направил на него пистолет. – Не делай ситуацию ещё хуже. Когда вы начали свою игру, я даже восхитился вашей ловкостью, серьёзно. Думал предложить вам работать на меня. Теперь думаю, что оставлю в живых одного. Мне все равно, которого. Кто первый перестанет корчить из себя умника и откроет дверь, тот и выиграл.

- Ладно, – сказал Мэтт. – Раз вопрос стоит именно так, пожалуйста. Где там ваша дверь?

- Это ваша дверь! – заорал Даффи.

- Хорошо, и где же наша дверь?

- Ты думаешь, я блефую? Мы нашли её!

- Сюда, – раздался вдруг голос Дэвида. Он доносился будто бы изнутри скалы.

Мэтта наконец отпустили, даже подтолкнули в спину. Он в недоумении подошёл к скале и только тогда увидел темную расщелину.

«Ладно, хуже не будет в любом случае».

Он нырнул в темноту. По крайней мере, там не было пронизывающего ветра.

Внутри оказалось больше места, чем можно было предположить. В небольшом зале, похоже, искусственно выдолбленном внутри скалы, при неровном свете пламени Мэтт увидел Дэвида. Тот сидел на каменном полу, щелкая зажигалкой. Язычок синеватого огня то исчезал, то появлялся вновь, выхватывая из темноты его лицо. Кажется, его украшала пара свежих кровоподтеков. Тем не менее, он ухмылялся.

- Эй. Ты там живой? – спросил Мэтт. Вопрос этот больно резанул его самого – слишком много раз он вставал между строк непроизнесенным.

- Пока ещё, – Дэвид поднял руку и постучал по стене за своей головой. – Видишь дверь?

Мэтт присмотрелся. Часть стены была отчерчена тонкой тёмной линией по контуру чего-то, что действительно сошло бы за дверь. Но когда он подошёл ближе и пощупал камень, тот на ощупь оказался совершенно монолитным.

- Это дверь?

- Я понятия не имею, что это. Здесь символы, не похожие ни на что... или нет, кое-что похожее я видел. В книге. Неважно. Я думаю, это следы народа, что жил тут раньше, до людей. Ты читал о племенах богини Дану? Туата де Дананн?

- Потрясающе, – со  вздохом сказал Мэтт. – Вот это открытие, коллега. Нужно немедленно сообщить на кафедру в университет, пусть вышлют экспедицию с лопатами!

- Что? – изумленно уточнил Дэвид.

- Что «что»? – передразнил его Мэтт. – Ты с ума сошёл, вот что! Нас вот-вот убьют, а у тебя тут антропологические изыскания! Что происходит вообще?

- Даффи думает, именно здесь мы прячем его товар, – спокойно пояснил Дэвид. – Все остальные места он перебрал и уже порядком отчаялся, а тут вдруг этот проход, как он выразился, открылся. Похоже, просто кусок скалы отвалился в шторм. Вон он валяется, видишь?

У одной из стен и правда лежала каменная плита, по форме подходящая, чтоб закрыть проход. Возможно, тоже искусственная.

- А это что за...?

Там же лежало что-то, подозрительно напоминавшее скелет маленького животного. Мэтт подошёл ближе – и тут же отшатнулся, рассмотрев. Из костей, таких тонких, что скорее принадлежали птице, чем, к примеру, овце, была собрана фигурка. Треугольная клетка, в которой заперт человекообразный силуэт. Условное «туловище » было обернуто кусочком ткани.

- Тут ещё есть такие. Похоже на ту фигурку, что была на крыльце, правда?

- Это фигурка из моего сна, – пробормотал Мэтт. – Все меньше разницы между сном и реальностью... Ладно, и что нам делать? Этот урод думает, что нашёл тайник. И ещё, видимо, он разгадал наш блеф, раз рискнул пойти на открытый конфликт. Хотя у него, кажется, к хренам сдали нервы, так что, может, дело и не в том.

- Если мы не откроем ему тайник, он нас убьет, если откроем – убьет, когда поймёт, что там пусто.

- А если там не пусто?

- И что же там, по-твоему?

- Да что угодно. Хоть тела мёртвых девушек. Может, там логово маньяка, которого жаждет найти пастор. Хм. А может, не ты, а я на самом деле убийца? Это объясняло бы, откуда у меня в голове эти фигурки... и многое другое.

 – С такой фантазией книги надо писать, – улыбнулся Дэвид. Встал и подошёл к нему в темноте, прекратив на время светить зажигалкой. – Эй, да ты совсем промок.

Тёплая рука коснулась его плеча. Мэтт вздохнул и похлопал его по руке в ответ, показывая, что все нормально.

- Добирался вплавь. Кстати, ты в курсе, что твои подруги-русалки так и кишат в водах вокруг? Потопили лодку с бандитами как нефиг делать. Но, как я понимаю, на суше от них толку мало.

- Да, ублюдок Даффи не зря боится воды. Но здесь, на островах, вся эта нечисть теряет силу.

Чёрт их знает – место здесь особое, что ли. Ещё до нас кем-то огражденное, – он снова щелкнул зажигалкой, провёл рукой вдоль стены. – Видишь роспись? Да и эти фигурки, мне кажется, они могли лежать здесь тысячу лет, если не более.

- Кости не вечный материал, они бы уже рассыпались, – Мэтт покачал головой. – Короче, никто нам не поможет. Хоган знает, что тебя схватили, но где нас искать... дай бог, что догадалась.

- Возможно, нас можно отследить по местонахождению мобильников. Мой они разбили, но...

- А свой я выкинул. Если б поняли, что я говорю с легавыми, убили бы сразу.

- Да... жаль, что твоя гипотеза про маньяка – полный бред, – Дэвид коротко рассмеялся. – Иначе ты бы сейчас знал, как открыть эту дверь. И за ней обнаружился бы твой тайный арсенал. Мы бы перебили их всех как скот на бойне. А потом я помог бы тебе разделывать тела.

- То есть, будь я маньяком, ты помогал бы мне потрошить трупы? Боже, это так мило. А вообще, знаешь, с такой фантазией тебе стоило бы...

- Что?

- Ну знаешь, книжки писать!

- Да что ты говоришь? Вот это идея!

Кажется, снаружи услышали их смех. В проем сунулась чья-то грозная фигура, окончательно перекрыв собой весь свет.

- Босс спрашивает, разобрались вы между собой или как? Он долго ждать не станет!

- Скажи, что мы в процессе, – хмыкнул Мэтт.

- У вас пять минут, а потом я зайду и начну вам помогать, – сообщил громила. – Например, ломая кости по одной, по порядку, чтоб быстрее думалось.

- Все-таки они с нами исключительно вежливы, заметь, – вполголоса сказал Мэтт, когда бандит убрался. – Неужели все ещё верят, что за нами есть какая-то сила?

- Верят. Только не факт, что мы одинаково понимаем эту «силу», – Дэвид подошёл к стене с «дверью», в очередной раз ощупал её периметр, приближая пламя зажигалки к стыку плит. – У Даффи экзистенциальный кризис, знаешь ли. Пересматривает свою картину мира. Он уже видел больше странной херни, чем средний человек за всю свою жизнь. Поверишь тут в колдовство...

- Может, тут есть какой-то скрытый рычаг? – предположил Мэтт.

Они облазили всю стену, но ничего не нашли. Силой продавить плиту не удавалось тоже.

- Время вышло, – объявил все тот же громила, вытолкнув их из пещеры несколько минут спустя. – Нихрена они не открыли.

- Я говорил, что это не наш тайник, – сказал Дэвид, прищурившись от яркого после пещеры света.

- Ладно,  – на удивление спокойно ответил Даффи. – Тогда где ваш?

- А нет его, – Дэвид комично развел руками. Мэтт негодующе покорился на него – нашёл же время юродствовать, чёрт рыжий. – Зря вы вокруг нас два года кругами ходили. Товар ваш русалки ещё в порту забрали и утащили на дно. Не представляю, что они там с ним собираются делать. Но говорят, с тех пор рыбалка около порта прекрасная, рыба точно обдолбанная, сама на крючок насаживается.

 – Ты меня достал, – Даффи поднял пистолет. Дэвид посмотрел куда-то за его левое плечо.

- Брайан, дружище, как мне тебя недоставало, – приветливо сказал он. – Что говоришь, он тебе денег должен?

Мафиози нервно оглянулся. За его спиной были лишь голые камни, о которые плескались волны.

- Двести штук, говоришь? Которые он обещал вам с братом за доступ к арсеналу? Надо же. А его зарубежные коллеги считают, что за снабжение оружием они заплатили втрое больше. И что это вовсе не ржавые винтовки доморощенных террористов. Ха, нашёл время торговать стволами «налево»!

- С кем ты говоришь? – выкрикнул Даффи. Мэтт невольно поразился его выдержке – и как он до сих пор не выстрелил?

- Убей меня, и узнаешь подробности, – Дэвид зло усмехнулся. – Тропы мёртвых мне знакомы. Я буду приходить к тебе каждую ночь и стоять за твоим плечом каждый день, как стоит сейчас Брайан по кличке Весло, которого ты обманул и отправил на смерть.

- Весло? – потрясенно выдохнул рядом стоящий парень. Дэвид повернулся к нему.

- А, вы с ним кореша, выходит. Это ты, значит, спишь с сестрой своей жены?

- Точно, – радостно оскалился тот, вместо того, чтоб рассердиться. – Неужели правда колдун?

Мэтт понял замысел напарника в ту секунду, когда увидел плывущую по волнам лодку. Та шла совершенно бесшумно, и он порадовался сначала, что Хоган хватило хитрости заглушить мотор, но потом пригляделся и увидел потемневшие от времени борта, облепленные ракушками. Эта лодка уже мелькала в волнах, когда он стоял на берегу, только тогда она была пуста. Теперь он ясно видел, вместе с несколькими мужскими силуэтами, невысокую фигурку Хоган, которой не мог придать внушительности даже массивный бронежилет. Да что там, даже массивный ствол длиною едва ли не в половину её собственного роста... господи, это что, пулемет?!

Все-таки не все поголовно бандиты оказались втянуты в дискуссию о загробной жизни. С камней снизу раздался крик и одиночный выстрел. Мэтт вздрогнул, увидев, что Хоган дернулась, как от удара в плечо. Но, устояв на месте, она тут же вскинула вверх ствол пулемета. Мэтт упал на землю прежде, чем успел придумать, что делать дальше – рефлексы работали быстрее. Упал и с досадой подумал, что это лишнее – Хоган наверняка будет сначала стрелять поверх голов, как положено по инструкции, потом прокричит в рупор предложение сдаться, а...

Гром выстрелов заглушил ворчание беспокойного моря, а в следующую секунду рядом с Мэттом шлепнулся мертвец с развороченной головой. И никакого «всем стоять, работает НБУ».

Он осторожно повернул голову. Дэвид, повалившись на землю рядом с Даффи, пытался отобрать у того пистолет. Мэтт швырнул в мафиози камнем, надеясь отвлечь, и попал меж лопаток. Дэвид, воспользовавшись этим,  наконец отобрал ствол и немедленно врезал противнику по голове рукояткой.

- Всем сложить оружие и не двигаться! – наконец раздался глас закона. Отчего-то мужской. Хоган молчала и, видимо, перезаряжала пулемет.

Мэтт приподнял голову. Лодка вопреки законам физики уверенно шла к острову наперерез волнам, хотя за весла никто не брался. Двое агентов на корме тоже целились из пистолетов, прикрывая руководительницу, которая... которая вновь навела ствол на противника – и голова ещё одного бандита взорвалась, точно переспелый фрукт.

- Да бога ради, мисс Хоган! – растерянно пробормотал Мэтт себе под нос, благоразумно отползая подальше от края.

Дэвид же, напротив, решил, что самое время встать в полный рост и помахать ей.

- Эй, Хоган, мы здесь!

- Вниз, идиот, – зашипел на него Мэтт, – ты разве не видишь, что-то не так!

- Да брось, это свои! – Дэвид поднял перед собой полуобморочного Даффи и пошёл вперед, навстречу лодке, прикрываясь им как щитом.

В паре метров от него один из бандитов приподнял голову и прицелился. Мэтт схватил ствол, выпавший из руки мертвеца, и пальнул почти наугад, не успевая как следует навести на цель. Судя по крику боли, куда-то да попал.

Дэвид, благодарно кивнув, шагнул к оппоненту и ногой отшвырнул пистолет в сторону.

Дальнейшие события смешались в невнятный хаос, так как произошли практически одновременно.

Дэвид, едва дотащив своего почти бесчувственного противника к кромке воды, резко толкнул его в сторону океана и выкрикнул:

- Обмен! Бери его, верни, что обещала!

Хоган, сгрузив пулемет в руки ближайшему из своих спутников, которым, к изумлению Мэтта, оказался отец Уилан, шагнула за борт. К счастью, там уже было достаточно мелко, чтобы она вброд добралась до берега за несколько шагов, намокнув разве что до колен. Мэтт встал ей навстречу, на всякий случай все же заведя за спину руку с пистолетом. Ему очень не понравился тяжелый, неподвижный взгляд женщины.

- Все в порядке, они не сопротивляются, – сказал он поспешно, кривая в сторону оставшихся бандитов, которые, увидев, что противник пленных не берет, действительно лежали смирно и не рыпались.

Хоган молча шла к нему. Мэтт с ужасом осознал, что в руке у неё нож.

- Первая кровь, – монотонно произнесла она, глядя сквозь Мэтта, – первая кровь, предложенная Матери осенью, требует серьёзной платы.

- Что вы... – Мэтт направил на нее оружие. – Не подходите!

Женщина остановилась в шаге от него, не обращая внимания на пистолет.

- Осквернители умрут, – так же монотонно и буднично сообщила она.

- Не стреляйте! – выкрикнул священник, спешно выбираясь из спешно причалившей лодки. – Не стреляйте, она не в себе!

Его крики перекрыл совсем уж дикий вопль. Мэтт повернулся на источник звука, одновременно отходя подальше от столь не вовремя спятившей «валькирии».

Даффи пытался уползти вдоль по берегу от чего-то, выбиравшегося из воды. Видно было только голову и руки, облепленные водорослями. Дэвид стоял неподвижно, наблюдая за этой сценой.

- Пожалуйста, мисс Хоган, – один из подбежавших агентов попытался разоружить руководительницу. – Мы взяли их, все нормально, пожалуйста!

- Нет, этого не может быть! – хрипел чертов мафиози.

- Она одержима! – возбуждённо сообщил священник. У него был вид человека, который наконец-то может произнести «а я ведь вам говорил!» – и очень этой перспективой доволен.

- Заткнитесь все, мать вашу! – заорал Мэтт. Черта с два его кто послушал.

- Мать, – сказала Хоган, точно отвечая на его ругательство, – не оставляет своих детей никогда.

Легко оттолкнув своего коллегу, да так, что он отлетел на несколько метров, она шагнула к одному из бандитов, который пытался уползти на четвереньках, схватила за волосы и перерезала ему горло одним уверенным движением. Фонтан крови из рассеченной артерии густо окрасил прибрежные камни.

Оставшийся в живых парень встал на колени и начал сбивчиво молиться.

- Прости им, ибо не ведают... – вздохнул священник. Становиться между обезумевшей женщиной и жертвами он, впрочем, не спешил.

Вышедшее из воды существо оказалось, тем временем, всего лишь мужчиной в костюме, тем, что руководил транспортировкой сюда Мэтта. Итальянец – или кто он там был, Мэтт так и не разобрал по акценту – заторможенно оглядывался по сторонам. Вода текла с него сплошным потоком. Даже, кажется, из ушей и рта.

«Не так уж много времени прошло», – подумал Мэтт, – отчаянно цепляясь за возможность рационально объяснить хоть что-то из происходящего.

- Не туда! В колдуна стреляй, и все закончится! – заорал вдруг Даффи.

И Мэтт, и подбежавший наконец второй агент завертели головами, пытаясь определить, к кому он обращается.

«Точно, ведь был ещё один», – сообразил Мэтт, мысленно пересчитав противников.

Один из бандитов, когда Мэтта вытащили из воды, почти сразу отошёл в северную часть островка, взобравшись на груду валунов, дававшую хороший обзор, и принялся следить за морем. Его он как-то упустил из виду.

Развернувшись в сторону камней, он выстрелил, целясь наудачу в просвет между ними. Вскрик оттуда сигнализировал, что расчёт был верным. Но какое-то шевеление за валунами все же оставалось. Агенты, обменявшись короткими малопонятными репликами, бросились туда. Ясное дело – надеялись побольше бандитов привезти живыми. Пока их свихнувшееся начальство все не перерезало.

А Дэвид все таращился на волны.

- Ну же, чего ты ждёшь? – спросил он негромко.

- Вот и твоя первая кровь, – сказала Хоган, вроде бы обращаясь к Мэтту.

- В колдуна... – проблеял Даффи, который, кажется, так и не понял, что своим воплем подставил коллегу.

 Дрожащая рука высунулась на мгновение, чтоб вытолкнуть пистолет прямо в руки проворно подползшего мафиози.

- Дэйв, ложись!

Мэтт не успевал. Прыгнул, надеясь, что небольшой перепад высоты даст ему нужное ускорение, и уже видел, как на рубашке Дэвида расплывается тёмное пятно, совсем как в видениях, где он умирал столько раз, что, пожалуй, блеф про близкое знакомство с путями мёртвых мог быть и не блефом. Видел, но все же закрыл глаза на мгновение и сказал себе, что успеет. В каком-то из тысячи миров успеет точно.

Они рухнули в воду вместе, он и Даффи. После пронизывающего ветра вода показалась едва ли не тёплой. Потом, через мгновение, все же обожгла глубинным холодом. Перед глазами была изумрудная мгла, сквозь которую тонкой струйкой помчались серебристые пузырьки воздуха. Что-то светлое скользнуло в поле зрения, и цепкие пальцы мафиози, вцепившегося в его предплечья, исчезли, а самого Мэтта мягко подтолкнули вверх, к свету.

Вытащил из воды его, конечно, Дэвид.

- Ты точно простудишься после такого, – озабоченно сказал он.

Мэтт смотрел на его рубашку, где не было и следа крови – лишь пятна от травы, которые уже ничем не отстирать, он знал по личному опыту недолгой холостяцкой жизни.

- Не отдам тебя, – пробормотал он, дрожа от холода, – ни смерти, никому вообще.

Сукин сын, конечно же, не смог промолчать в ответ.

- Это звучит очень гетеросексуально, друг мой! Ты уверен, что все ещё не хочешь, чтоб я к тебе прикасался, пока мы...

- Вы что, с ума посходили? – рявкнула Хоган, к счастью, уже обычным своим голосом, увидев, как они катаются по камням, безуспешно пытаясь пнуть друг друга.

- Уж кто бы говорил, мисс Хоган! – сказал Мэтт, на секунду оказавшись сверху и зажав шею напарника в боевой захват.

Итальянец, который все это время отупело стоял на берегу, повернулся к ним и попытался что-то сказать, но вместо этого у него изо рта выскользнула рыба.

Они едва успели надеть наручники на всех, кто выжил, включая раненого стрелка из-за камней, как у того сработала рация.

- Эй, вы, гоблины, что у вас там творится? Скажите боссу, мы уже на подходе!

Агенты переглянулись.

 – Это кто еще? – мрачно спросила Хоган. Оглядела пленников и, видимо, определив самое слабое звено, ткнула пальцем в того парня, что недавно пытался читать молитвы:

 – Сколько вас еще?

Тот молча ухмыльнулся. Хоган вынула из кармана нож с пятнами крови и задумчиво посмотрела на лезвие.

 – Е-еще один катер, там человек шесть, – поспешно сказал бандит, прекратив гримасничать. – Это все!

 – Ответь, – Хоган протянула ему рацию. – Пусть гребут к берегу и ждут там.

 – Да они уже здесь, слышите? – Дэвид поднял руку. За волнами действительно слышался шум мотора.

 – Босс говорит, плывите к берегу, – сказал бандит, когда у него перед носом щелкнули кнопкой рации. Однако в ответ ничего, кроме шипения, слышно не было.

 – Надо было сказать, что сами они гоблины, – укоризненно заметил Дэвид. – А так они насторожились. А нам как, ждать подкрепления?

 – В поселке нет ни одной целой лодки, – мрачно вздохнула Хоган. – Я запросила помощь, в том числе и с воздуха, за нами придут, но когда…

 – А это? – Дэвид показал на потрепанное временем судно, что лежало теперь на камнях и казалось совершенно непригодным к использованию.

 – Это… – Хоган потерла лоб. Казалось, она столкнулась с каким-то неразрешимым противоречием. Мозг, видимо, отказывался выдавать информацию по запросу. – Мы просто нашли это… на берегу?

 – Она плыла против ветра, – сообщил один из агентов. – Прямо к нам.

 – Это происки дьявола, – все еще с довольным видом сказал священник. Его, казалось, ничто из происходящего не шокирует.

 – Так какого ж че… гм. Как же вы осмелились в нее сесть? – с издевкой поинтересовался Дэвид.

 – Счел своим долгом быть вместе с теми, кто ему противостоит, – отец Уилан едва удостоил его взглядом.

 – Предлагаю укрыться в пещере и подождать подмогу, – Мэтт указал Хоган направление и перевел взгляд на пленников. – Все вместе мы сможем поднять плиту и завалить вход.

 – Еще и пещера, прекрасно, – пробормотала женщина, но все же быстро сунулась туда, оценила размеры и расположение. – А это что за дверь? Куда ведет?

 – Почему все сразу видят дверь, интересно?- проворчал Мэтт, помогая затаскивать внутрь скованных бандитов. – Лично я бы подумал, что это просто декоративная плита. Понятия не имею, что это. Нас пытались заставить ее открыть, но не вышло.

- Мне кажется, мы теряем стратегическое преимущество, запираясь здесь, – Хоган выглянула наружу. – Можно было бы расставить людей с оружием в ключевых точках, и…

 – И захватить катер с вооруженными бандитами? Со всем уважением к вашему профессионализму, мисс! Нас меньше, мы отнюдь не коммандос, один из нас вообще священник…

 – Я, между прочим, неплохо стреляю, – сказал отец Уилан, появляясь в поле зрения с пулеметом, за которым успел сбегать в лодку.

 – Если мы закроемся, есть шанс, что нас вообще не заметят, – Мэтт указал на плиту у входа. – Вряд ли все поголовно знали об этом тайнике.

 – Там на катере мои люди, они знают, – подал вдруг голос итальянец. Хоган повернулась к нему.

 – Ух ты! Хотим сотрудничать?

 – Я так понимаю, вам нужен мой босс. Даже нужнее, чем этот придурок Даффи.

Хоган склонилась к нему, светя в лицо фонариком…

 – Погоди-ка… вот это да! Неужели мне наконец-то повезло в этой жизни, а?

 – Вижу, вы меня узнали? Так вот, я готов поторговаться за условия. Если вы не блефуете насчет подмоги, конечно, то сила сейчас не на нашей стороне.

Опровергая его слова, снаружи застрекотал пулемет.

 – Агент Хоган, мы не можем рисковать задержанными, – почти с отчаянием сказал один из ее подчиненных.

- Ладно, – женщина махнула рукой. – Заваливаем вход.

При свете фонаря вдруг стало очевидно, что дверь в стене все же настоящая. Отчетливо проявилась темная щель, отделявшая ее от соседней плиты. Мэтт уже устал удивляться постоянным метаморфозам.

 – Что дальше? Так и будем здесь сидеть, пока не закончится кислород? – мрачно спросила агент Хоган, ни к кому конкретно не обращаясь. Тут же подошла к двери и попробовала поддеть ее лезвием ножа, вынутого откуда-то из-за голенища. Потом навалилась плечом.

 – Готов спорить, эти двое знают, как войти… и выйти, – подал голос итальянец. Один из державших его агентов ткнул преступника под ребра, призывая замолчать.

 – Да откуда вообще возникла эта бредовая идея? – не выдержал Дэвид. – Что мы здесь прячем ваш товар?

 – Знаки, – пояснил итальянец. Он каким-то непостижимым образом держался с достоинством, при том, что в волосах у него были водоросли и сам он еще недавно только и мог, что плеваться водой, глядя на всех дикими глазами. – Мы изучили вас досконально, мистер О’Хэйс. В том числе и вашу родословную. На стенах дома, который вам недосуг ремонтировать, те же символы, что и здесь. Я не силен в местной истории, но эксперты сказали мне, что это не местные кельтские узоры, это нечто незнакомое им и довольно древнее. Возможно, и это место когда-то принадлежало вашим предкам? Логично заподозрить, что именно здесь вы и спрятали товар, который Даффи считал своим.

 – Ну да. Предки. Хранители путей… – взгляд Дэвида затуманился, он явно глубоко задумался о чем-то. – А что, – сказал он вдруг, повернувшись к напарнику. – Это вроде по твоей части. Мы просто не с того начали. Даффи не зря орал про колдовство. Здесь определенно перекресток путей. Здешних и совсем нездешних, но какая разница? Может, попробуешь?

 – Знаешь, было бы проще, если б ты побольше рассказал о том, что знаешь насчет всей этой ерунды с перекрестками, – проворчал в отчет Мэтт. – Раз уж она касается меня напрямую.

 – Я ждал, пока ты хотя бы книгу дочитаешь. Если б я завел этот разговор раньше, ты бы и слушать не стал. Да и я не такой уж спец…

 – А я-то, можно подумать! – Мэтт саркастически усмехнулся, но все же подошел и положил ладони на холодный камень. Закрыл глаза и подумал о перекрестках. О путях, что ведут наружу, к солнцу и свету.

Снаружи донесся шум. Похоже, остатки банды достигли острова.

 – Надо было оставить что-то вроде бойницы, – пробормотала Хоган, выглядывая наружу в крохотную щель поверх плиты. – Сюда дуло не пролезет…

 – Эй! – заорал один из бандитов! – Мы здесь!

Агент тут же заткнул ему рот. Его напарник пригрозил пистолетом второму.

 – Из чего бы сделать кляп? – хмыкнула Хоган. Прошлась по периметру и подхватила какую-то тряпку. Та оказалась женской футболкой с символом трилистника. – Это тоже древнее наследие вашего рода, мистер О’Хэйс?

 – Не надо со мной так официально, – подмигнул ей Дэвид. – Нет, такого мои предки не носили.

 – Просто напоминаю, что маньяка так и не поймали, – будто бы не обращаясь ни к кому конкретно, заметил священник.

Хоган ножом поддела край майки и разорвала ее пополам.

 – Это могло быть вещественное доказательство, – гневно зыркнул на нее Уилан.

- Не учите меня делать мою работу! – огрызнулась она. Подошла и заткнула рот одному и второму, еще и какой-то бечевкой обмотав поверх.

 – Я буду молчать, – заверил ее итальянец, поймав ее взгляд.

Женщина посмотрела на него недоверчиво и продолжила обыскивать темные углы. В какой-то момент под ее ногой хрустнули кости. Мэтт хотел было попросить ее быть осторожнее, но поздно – тонкий костяной «шалашик» рассыпался под ее твердым каблуком.

- Это еще что такое?

У Мэтта уже была версия о том, что это за штуковина. После того, как он сломал аналогичную, а в следующую секунду кто-то треснул его по голове, у него сложилось некоторое представление о том, что «ловушки для духов» это не метафора.

В любом случае, нужно было отсюда выбираться.

Пути, ведущие наружу… Сконцентрировавшись на одной этой мысли, он вдруг ощутил каким-то неведомым до недавних пор, несуществующим органом чувств, что таких путей более одного. Нужно-то всего немного… Но что?

Рука скользнула по шершавому камню, оцарапавшись о мелкую неровность. Мэтт задумчиво посмотрел на ссадину. Потом – на едва закрывшийся след раны, что сам расцарапал острым краем ракушки.

- Всем вам лишь бы кровь из меня пить, да? – пробормотал он и, поморщившись, натянул кожу так, чтоб капельки крови вновь выступили поверх засохшего следа.

Положил руки на камень, толкнул ладонями плиту – и та стала поворачиваться, так легко, будто только и ждала этого невесомого толчка. Песок и вековая пыль заструились по краям проема, обнажая каменные же шарниры, на которых держалась дверь.

 – Я пойду вперед, – Хоган тут же сунулась в проем с фонариком и пистолетом. Дэвид остановил ее.

 – Вперед идет Мэтт. Только он сможет нас вывести.

 – Ну спасибо за такое доверие, конечно, – хмыкнул Мэтт и осторожно заглянул внутрь.

Из темноты совсем не тянуло сыростью, что было бы ожидаемо. Напротив, воздух был сухим и теплым. Перед ними был довольно узкий ход, полуовальный в сечении.

 – Вы серьезно считаете, что этот тоннель может быть связан с берегом? – скептически хмыкнула Хоган. – Тогда он должен залегать очень глубоко под водой.

 – Давайте проверим, – Дэвид пожал плечами. – Пройдем немного и посмотрим.

- Оставайтесь с ними, – Хоган жестом указала подчиненным на арестованных. – Мы позовем вас, если найдем выход. И передайте наши координаты в штаб… я не помню, делала ли это.

 – Я передал, – сказал из парней. – В самом начале, когда понял, что вы… немного… в стрессе?

 – Мы обсудим это потом, – резко оборвала его «валькирия». – Святой отец, ну вы-то куда? Я вообще не помню, как разрешила вам с нами поехать.

 – Вам еще многое предстоит вспомнить, – сообщил ей священник. – Вы стали жертвой злого колдовства. И я вас не оставлю с этими… людьми, которым вы напрасно так слепо доверяете.

 – Идем, – сказал Мэтт. – Пока я еще чувствую, куда.

 – Что это значит? Тут всего одно направление! – возмутилась Хоган, но, тем не менее, они наконец двинулись вперед. Единственный фонарик был у леди из НБУ, но она честно старалась светить под ноги так, чтоб не спотыкался никто.

Что с тоннелем что-то не так, стало ясно, стоило им пройти с десяток шагов. Скала просто не могла быть такой большой – они должны были уже углубиться под землю. Еще пять минут хода – и Мэтт про себя отметил, что остров уже должен был закончиться. И даже если наклон пола был таким плавным, что они его просто не заметили, вот сейчас им все-таки пришлось бы спускаться, чтобы оказаться ниже уровня воды. А они все шли по ровной поверхности. Стены быстро перестали быть каменными; в глинистой почве их, будто бы спрессованной и даже оплавленной, попадались узловатые корни растений – как если бы над ними был лес.

 – Ладно, а пока мы идем неизвестно куда, может, пока кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – требовательным тоном произнесла вдруг Хоган.

Голос ее звучал гулко, будто внутри колокола. Мэтту показалось, что сама его голова обратилась в колокол, внутри которого в звенящей, гулкой, медной пустоте дрожит, резонируя, эхо слов. «Что происходит?... про-ис-хо-дит?..»

 – Не думайте, что я не слышала ваших разговоров о дорогах и перекрестках! – новая фраза добавила целую пригоршню нот в этот резонанс. – Почему я не помню, как сюда попала? Куда мы сейчас идем? Ползем здесь, как черви в норе…

 – А вы тоже из тех, кто начинает болтать, когда ему страшно? – сочувственно спросил Дэвид. – Понимаю, и я такой же.

Мэтт уже не вникал в их перепалку. Слово «черви» заметалось внутри головы колокола беспокойным металлическим язычком, заставляя вибрировать стены. Черви, черр-ви…

Это было подходящее слово, подходящий образ. Влажное кольчатое тело, скользящее в темноте. Кем еще быть, если весь мир стал как влажная почва, которую им надлежит неустанно перемешивать, двигаясь наощупь, прокладывая новые тропы. Это ведь только кажется, что под ногами твердая земля, на самом деле там – сплошные пустоты, наполненные, впрочем, чем-то едва осязаемым… может быть, медленным дыханием мертвецов. Мир – вязкая среда, в которой застревает всё, всё остается, ничего не пропадает. Все, кто жил когда-то, не уходят. Их лица проступают в листве под ногами темным кружевом перезрелого опада, их голоса слышатся в вое осенних ветров… Что удивительного, что и сейчас с ними говорит мертвец?

 – Куда вы дели мое тело? Я хочу уйти, просто хочу уйти!

Брайан по кличке Весло стоял перед ними, загораживая проход.

Мэтт остановился.

 – Эй, Дэйв, это к тебе.

 – Кто это? Кто вы? – голос Хоган в кои-то веки дрогнул.

 – Вы забрали мое тело, – ответил парень. – Я не желаю мести, я знаю, что жил неправедно и умер без покаяния, но дайте мне возможность идти дальше!

Отодвинув всех по очереди, вперед пробрался священник.

- Покаяться никогда не поздно, сын мой, – сказал он вдохновенно. – Что тебе это тело? Сказано же – плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления. О теле больше не беспокойся. А дух твой я знаю, как унять…

 – Почему все, кроме меня, понимают, что происходит? – жалобным шепотом спросила Хоган, когда священник забубнил положенные слова молитвы. – Кто этот парень?

 – Мелкая сошка из банды. Я… мне пришлось убить его, – нехотя ответил Дэвид.

 – Ты хотя бы жалеешь? – печально спросил призрак, выглянув из-за плеча замолчавшего священника.

 – Жалею, что мы оказались по разные стороны, – Дэвид кивнул. – Что мне пришлось стрелять. Но если б я не сделал этого, для нас все закончилось бы раньше. Прости меня, если сможешь…

Брайан молча кивнул, принимая извинения.

 – А я прошу прощения у тебя, – он перевел вдруг взгляд на Мэтта, – за то, что стукнул тебя тогда. Но я был так зол, что меня заперли! Я хотел, чтоб вас схватили.

 – Я понимаю, – Мэтт кивнул. – Эти ловушки – подлая штука.

Неизвестно, сколько они так стояли, почти прижимаясь друг к другу плечами в тесном тоннеле. Призрак, получив от священника должное напутствие, растворился, просто шагнув в темноту образовавшегося в стене провала. Будто вдруг обнаружилось новое ответвление хода.

Уилан едва не шагнул следом. Мэтт поймал его за край одежд.

 – Нам туда пока не нужно, святой отец.

Несмотря на ощущение нереальности, он чувствовал направление. Они продолжили путь, и никто не стал обсуждать увиденное.

Временами тоннель двоился, появлялись боковые ветви. Мэтт шагал, не задумываясь о выборе направления. Порой из-за поворотов слышались голоса и выплывали туманные силуэты. Он все принимал как должное. Вот Хоган, растеряв свою непоколебимую уверенность, назвала какую-то полупрозрачную тень «мамой» и коротко переговорила с ней, едва не увязавшись следом, когда та собралась уходить – Дэвид поймал ее за руку и потащил дальше. Через минуту священник с лицом, искаженным гневом, грозил кому-то в темноте, выкрикивая «я просто хотел быть частью семьи!».

Девушка в майке с нарисованным трилистником помахала Дэвиду, крикнув «поторопитесь, иначе не вернетесь к закату!» Никто из них не прибавил шагу – просто не было возможности идти быстрее сквозь ту вязкую среду, в которую вдруг обратился мир.

Все было правильно, все было взаправду и в то же время нереально.

Мэтт переставлял ноги по воле инерции, не вполне понимая, движется он или остается на месте. В какие-то моменты ему казалось, будто на самом деле он лежит, или сидит, чуть покачиваясь в кресле… механические, бессмысленные повторяющиеся движения. Он ощутил себя в каком-то другом месте… кресло, плед и яркая зелень, уютный больничный сад, был бы уютным, если не знать, что это та самая чертова клиника, из которой он так и не вышел, непривычно дружелюбный санитар произносит «у тебя гости», и он видит Дэвида, тот смотрит на него печально, но нет сил произнести хоть что-то, нет сил соврать «я в порядке», а за плечом у него скорбной тенью вырастает Мэллори и говорит:

 – Он заплутал в лабиринте собственного сознания. Он все идет, идет по какому-то тоннелю, и ему кажется, что в конце что-то есть, но это не так…

 – Я могу чем-нибудь помочь? – спрашивает Дэвид. Мэтт хочет сказать: «да».

«Не оставляй меня», – хочет произнести он, но язык не слушается.

Чья-то рука стиснула предплечье, и он увидел рядом Дэвида, который спрашивал что-то, но звук пробивался словно сквозь тысячу слоев ваты, и только по губам можно было прочесть: «Что?»

 – Не оставляй меня, – пробормотал он.

 «Он иногда говорит что-то, но это какая-то бессмыслица», – продолжала упиваться своей ролью вдовы при живом муже Мэллори – где-то там, далеко и близко, в темном провале очередного ответвления подземного хода.

 – Нам туда? – спросил Дэвид. В тесноте тоннеля он притиснулся совсем близко – Мэтт чувствовал его дыхание на своей шее. И не отпускал его руку. Это было, наверное, самое разумное решение, которое когда-либо принимал его напарник. Потому что Мэтта очень сильно тянуло свернуть туда. Казалось, еще мгновение – и то, что там, станет правдой, а то, что здесь – бредовым сном. И, может быть, там, сидя в кресле в больничном саду, он сможет наконец выйти из ступора и сказать им…

 – Нет, – выдохнул Мэтт, не в силах двинуться с места. – Точно не туда.

 – Тогда идем дальше, – Дэвид, видимо, почувствовав его состояние, подтолкнул его к развилке, направляя к соседнему проходу.

На очередной развилке из трех ветвей, в левой из них оказалась малышка из сна. Третья, мертворожденная и безымянная дочь. Могильный холод поднялся по сердцевине его костей. Мэтт остановился, не в силах двигаться дальше.

 – Чего ты хочешь?

 – Ты уже догадался, едва подумал обо мне, – сказала она, прижимая к груди куклу.  – Имя! Дай мне имя. Мама не стала этого делать.

 – Джиллиан, – сказал Мэтт. – В честь бабушки. Почему бы и нет. Тебе пойдет. Отец Уилан, как можно окрестить некрещеного младенца? Вы справитесь?

 – Не стоит, – серьезно сказала девочка. – Я и так запомню.

В стороне раздался смешок. Он повернул голову вправо – и там стояла высокая рыжая женщина с фонарем в руке. Тоже знакомая из сновидения. Мать Дэвида, очевидно. Платье ее было строгим и белым, но в волосах играли по-хипповски вплетенные в них разноцветные стеклянные бусины.

 – У нас такая чудесная семья, – сказала она. – Я рада пополнению.

 – В смысле? – уточнил Мэтт. – Вы считаете, мы теперь одна семья? С вашим сыном? Слушайте, не знаю, как у вас в загробном мире принято, но лично я такое не одобряю…

Он обернулся, ища поддержки напарника. Тот молча скалил зубы за его спиной.

 – Она же баньши, – уточнил он невозмутимо. – Жуткие и мрачные предсказания – ее специальность.

Мэтт чувствовал, что нужно идти прямо, и повернулся именно с этим намерением, но никакого «прямо» больше не существовало. Развилка исчезла, стены тоннеля растворились в темноте. Призрачные гости тоже растаяли, не оставив и клочка света.

 – Мы умерли, да? – обреченно спросила Хоган.

- Дошло наконец, – проворчал Уилан. – Я это понял еще после первой развилки.

 – Успокойтесь, вы, – сказал Мэтт. Чувство, что вело его по лабиринту, исчезло без следа. Взамен постепенно возвращалась способность критически мыслить. Честно говоря, размен в данной ситуации казался неравноценным. – Дэвид? Если у тебя есть что рассказать про волшебные тропы, сейчас самое время, потому что я больше не чувствую ни пути, ни направления.

 – Я не уверен, что мы говорим об одном и том же, – вздохнул невидимый в темноте Дэвид. – Все, что я знаю – есть тайные пути под холмами, проложенные теми, кто жил здесь до людей. И мои предки были их хранителями. И моя мать пыталась разобраться в семейных легендах, но не преуспела и решила отречься от этой ноши. Но после смерти, кажется, и люди, и… прочие существа ходят иными путями. Послушай, но… твоя дочь – проводник по тропам мертвых, может, ты ее позовешь?

 – Эмм… Джил? – неуверенно окликнул Мэтт.

 – Только одна сила способна вывести нас к свету, – сказал Уилан. – Я все жду, когда же вы догадаетесь? Видимо, затем Господь и послал меня вместе с вами. Чтоб я напомнил.

 – Дайте угадаю – молитва, – хмыкнул Дэвид.

 – Именно, – сказал священник.

 – Я с вами, – Хоган, кажется, всхлипнула в темноте.

 Они завели, кажется, Angelus Domini – Мэтт так и не удосужился вникнуть в тонкости католичества, и понятия не имел, что они сочтут уместным в данной ситуации. Вряд ли Святой Патрик писал наставления для тех, кто случайно оказался на том свете, войдя не в ту дверь.

Он прислушался, и ему показалось, что какой-то третий голос вторит им, перекликается… нет, напевает что-то совсем иное.

 – Погодите возноситься, – сказал он, подняв руку, – вы слышите?

Эти ревнители веры, конечно, дотянули молитву до конца, не смея бросить. Но к тому моменту песня звучала так громко, что игнорировать ее уже не вышло бы. Песня на гэльском, со старинными гортанными корнями и тягучими окончаниями. Что-то о море и птицах, которые находят дорогу назад.

Мэтт вспомнил, где слышал ее раньше. В саду в родительском доме.

- Идем, – сказал он, нащупав в темноте руку Дэвида. – Звук ведь оттуда, верно?

Они шли на голос, и казалось, не было ничего прекраснее в мире, чем это пение.

 – Дева Мария нас не оставила, – произнес священник.

 – Конечно, – сказал Мэтт, – конечно, и она тоже.

Впереди показался лучик света, тонкий, словно ломтик, отрезанный от огромного лунного диска. Мэтт протянул руку – и пальцы нащупали прохладный камень. Свет шел из щели в грубой кладке.

Они навалились на стену все вместе, и камни посыпались вниз. Едва хватило сил удержать равновесие на краю провала. Перед ним было пыльное дно давно пересохшего колодца. А наверху – круглый глаз синего неба и женский силуэт на фоне.

Чудесная песня немедленно оборвалась.

 – Вам веревку кинуть или вы и по стенам лазить уже научились? – спросил задорный и чуть насмешливый голос.

 – Лиэн! – Мэтт едва удержался на ногах от радости и облегчения.

Выбравшись из колодца, он схватил девушку в охапку и поцеловал так... что у него самого дух выбило. Хоган, вылезшая следом, благожелательно им улыбнулась.

Дэвид, едва выбравшись из колодца, проделал с рыжей то же самое. Улыбка Хоган перекосилась, точно на оплывшей от жара карнавальной маске.

 – Ну вас к черту, – пробормотала эта еще недавно истово молившаяся католичка и демонстративно захлопала по карманам. – Где мой мобильный, хотела бы я знать?

Выхватив искомый предмет, она немедленно набрала номер.

 – Эрни, как вы там? В смысле «где», на острове, болван! Что? Я? На острове… нет, не на том, чуть побольше, рядом расположен, зовется Ирландией!

 – Неисповедимы пути божьи, а пути клятых язычников запутаны сверх всякой необходимости, – сказал отец Уилан, с негодованием отряхиваясь.

 – Потрясающий афоризм, – восхищенно сказал Дэвид. – Можно, я его как-нибудь в книге использую?

- Со ссылкой на источник, – строго уточнил священник.

 – Ты хочешь сказать, плита опустилась следом? – продолжала кричать в телефон Хоган. – Нет, а как я должна понимать слова «глухая стена»? Да черт с ней со стеной, где долбанное подкрепление?

- Вот тебе еще афоризм для новой книги, – сказал Мэтт, ткнув напарника в плечо. – Право выбора пути идет в комплекте с обязанностью выбирать. Каждый день, на каждом гребаном перекрестке. Выбирать жизнь. Каждый раз. Из множества альтернатив.

 – Тяжело это? – сочувственно спросил Дэвид.

 – Сегодня было тяжело, а так-то вообще… вполне совместимо с жизнью, – Мэтт огляделся кругом, и зелень холмов зарябила в глазах, отвыкших уже, казалось, от цветов надземного мира.

Так и есть – их окружали руины «родового замка» семейства Дэвида. Тот колодец, возле которого Мэтт не так давно имел беседу с… будущей родственницей, если принимать ее дикую формулировку. Чего он, конечно, делать не собирался.

- Вопрос о смысле подобного выбора, конечно, все еще остается открытым.

 – Так, господа философы, – Лиэн отодвинулась – до этого она, ничуть не стесняясь, обнимала обоих, – вы, может, все-таки потрудитесь наконец объяснить, где вы шатались целых три дня?

… – Ну уж сегодня ты не откажешься выпить? – уточнил Дэвид, глядя, как бармен лично тащит им поднос с кружками. – После таких приключений и святой бы запил, знаешь.

Мэтт кивнул, продолжая задумчиво вертеть в руках сигаретную пачку. Кто-то сунул ему пачку целиком, когда он просто спросил, есть ли у кого закурить. Видимо, так и выглядит общественное признание.

Что удивительно, курить ему не хотелось вовсе. Даже вкуса сигарет припомнить не мог. А ведь еще недавно так и тянуло.

 – Скажи, я курил раньше? – спросил он, коротко глянув на напарника. Тот пожал плечами.

 – Было дело… вроде бросил, когда девчонки родились. Или когда Мэл забеременела. А что?

 – Я теперь во всем буду сомневаться, – со вздохом предупредил Мэтт. – Привыкай.

 – Да уже привык, – беспечно отмахнулся Дэвид. – Можешь даже регулярно переспрашивать, не призрак ли я. Мне самому полезно иногда об этом задумываться.

 – Как думаешь, если все время перемещаться по этим… мирам, ответвлениям, дорогам, не знаю – если все время выбирать наиболее невероятные варианты, может ли случиться так, что из мира, в котором все имеет материалистическое объяснение, постепенно соскользнешь туда, где сказки правдивы?

 – Отличная теория. Почему бы и нет?

- Почему... да потому что страшно однажды открыть глаза и обнаружить, что мир совсем не такой, каким я его помню.

 – Может, я опять скатываюсь в пустую философию, но, говорят, с людьми это происходит то и дело, – усмехнулся Дэвид.

Бармен, расставив на столе посуду, протянул Мэтту пепельницу.

 – Вы же мне расскажете свою историю, ребята? Готов в ответ проставиться за счет заведения!

 – Обязательно расскажем, – улыбнулся ему Дэвид. – Только сначала уточним вот у этой строгой леди, что из этой истории не засекречено.

Хоган, показавшаяся в дверях паба, помахала им.

 – Ну смотрите, если что, про мафию тут и так уже все знают, – сообщил бармен, отходя.

 – Вот так вот у нас с секретностью, – тихо рассмеялся Дэвид. – Насчет того, о чем ты говоришь… знаешь, мне кажется, стоит просто выбрать то, что действительно важно, и держаться за это. Каждый раз, когда выбираешь новый путь. А все остальное пусть меняется. Хоть цвет дверей, хоть картина на стене. Все это только картины на стене и есть.

 – Самое важное я уже выбрал, – вполголоса ответил Мэтт.

Лиэн вошла следом за Хоган. В пабе немедленно стало немного светлее, будто ее огненные волосы светились самостоятельно. Он помахал и ей, призывая скорее присоединиться.

 – Что ж, я рад, что для кого-то и я – свет маяка в ночи, – Дэвид дружески ткнул его в плечо кулаком.

 – Ты такой самодовольный кретин, – сообщил ему Мэтт.

 – Говори что хочешь, а я видел, куда летела пуля, когда выстрелил Даффи, – загадочно произнес Дэвид, но развить тему не успел – девушки наконец пробрались к их столику сквозь переполненный паб.

 – Тут всегда так шумно? – скривилась Хоган, но увидела стаканы и прекратила ворчать. – О! Бармен! Нам то же самое!

 – Пейте, мисс Хоган, вам нужнее, я подожду, – подмигнул ей Дэвид, подвигая кружку.

 – Если ты думаешь, что сможешь меня споить, ты никогда не имел дела с нацбезопасностью, – рассмеялась женщина, радостно хватая кружку. – Уф, для начала неплохо! А теперь расскажите мне, наконец, что произошло. Не отстану, пока не получу хоть какие-то внятные объяснения. Что со мной было? С нами со всеми?

 – Мистический опыт, – сказала Лиэн. Она подперла подбородок кулаком и смотрела на них с выражением незамутненного детского восторга. – Как же я вам всем завидую!

 – Ты-то тоже хороша, – глянул на нее Мэтт. – Откуда знаешь эту песню? Почему пришла именно к колодцу?

 – Я отчаянно искала знаки, и мне их дали, – ответила Лиэн, чуть пожав плечами. – Кто – не берусь судить. А песню я услышала во сне на третью ночь, пока ждала вас. Но в этом для меня мало удивительного, я жрица, мне положено читать знаки! Но побывать там, где были вы…

 – Так где мы были? – Хоган громко стукнула о стол пустым стаканом.

 – Я уже говорил, есть тайные тропы, связывающие некоторые места… у меня нет для вас другого объяснения, – Дэвид развел руками. – Видимо, часть из них проходят через мир мертвых. Или там, где граница с ним очень тонка.

- Древние учения говорят, что раньше люди видели оба мира, – сказала Лиэн. – Потом научились смотреть и не видеть. Говорят, если повредить какие-то определенные зоны мозга, перегородка вновь исчезнет.

 – Ну да, наркоманы и шизофреники видят иные миры! – фыркнула Хоган. Посмотрела на своих спутников и вздохнула. – Простите. Просто у меня в голове это все не укладывается. Одно дело там, говорить с духами, призраками, допустим… Но там был длинный проход, все его видели, включая задержанных, а теперь там глухая стена! И в колодце ничего нет, будто кто-то заложил ход за нами следом, да еще припорошил все пылью специально!

- А что там задержанные? – поинтересовался Дэвид. – Рауль, или как там его, дает показания?

 – А то! – усмехнулась Хоган. – Чешет, как по писаному. Правда, есть сомнения в состоянии его психики. Говорят, он страшно боится воды. Везде ему русалки мерещатся, даже в бачке унитаза… Надеюсь, до суда он оклемается, иначе сложно будет опираться на его слова. Впрочем, коллеги из Интерпола все равно скачут от радости. А я все пропустила, шатаясь тут с вами бог знает где! Не ровен час, выгонят меня, если не сумею объяснить, что произошло. А тут еще эти двое недоумков рассказывают небылицы, вроде как остальную часть банды лично я чуть ли не в клочки порвала голыми руками, что за бред? И эта лодка, что просто приплыла на берег, пока мы там метались в панике…

 – Про лодку у меня есть объяснение, но оно вам тоже не понравится, – развел руками Мэтт.

Он вкратце рассказал о своей неумелой попытке обращения к Богине – Лиэн, впрочем, восторженно захлопала в ладоши и сказала, что он молодец – а потом вспомнил еще кое-что.

 – Мартин!

Бармен оказался возле них почти мгновенно. Он, похоже, как и многие вокруг, исподтишка прислушивался к разговору. Мэтт и думать не хотел, какими дикими легендами обрастет теперь их эта история.

 – У вас тут живет такая парочка. Он и она, очень светлые блондины, ярко-синие глаза. Знаешь их?

 – Нет, никого с такой приметной внешностью нет, я б запомнил, – бармен покачал головой.

 – Дэвид? Помнишь, мы завтракали в поселке в первый день, когда я приехал? Видели их тогда.

 – Я как-то… не обратил внимания, – нахмурился Дэвид. – Но таких я действительно тут не припомню.

 – Так я и думал. Спасибо, – он повернулся к бармену. – А знаешь, сегодня я буду виски, и черт с ним со всем.

 – Отличное решение, – одобрил тот и отправился за бутылкой.

 – Похоже, я теперь, кроме прочего, еще и в курсе, как выглядят сиды, – сообщил своим спутникам Мэтт.

 – Я тебя придушу, – со своей обычной непосредственностью заявила Лиэн. – Чтоб я еще раз согласилась сидеть и ждать вас в безопасном месте!

 – Чтоб я еще раз куда-то пошла с этими двумя, – Хоган скрестила руки на груди. – Поменяемся, милочка?

 – Вам-то что жаловаться, – с укором сказала ей Лиэн. – Через вас действовала сама Богиня! Мне такой опыт и не снился.

 – Это еще откуда? Я, чтобы ты знала, нормальная христианка! Голой по полям плясать на ваших шабашах не подписывалась!

 – А зря, есть ведь, что показать, – игриво заметил Дэвид, подтверждая подозрения Мэтта насчет характера их сотрудничества.

 – Вот если б ты не был так ценен для расследования… – Хоган метнула в него убийственный взгляд и залпом отпила еще полкружки пива. Вдруг лицо ее просветлело. – Минуточку, так ведь расследование уже окончено!

 – Погодите, ради бога,- Мэтт с большим трудом удержал ее, рвущуюся проломить голову несносному сукину сыну. – Он вам еще пригодится – давать показания! На случай, если вашего задержанного признают  невменяемым, наш Дэйв по чьему-то ужасному недосмотру как раз считается психически нормальным и сможет все подтвердить! 

 Лиэн хохотала, глядя на эту сцену. Ее, кажется, ничто не смущало. А ведь не так давно звала ее за глаза «старой климактерической сукой», Мэтт запомнил. Или вся ревность внезапно закончилось, стоило им прийти… ну, к тому, к чему они пришли в своих отношениях, чем бы это ни было?

- А, чтоб тебя! – Хоган запустила в оппонента пустой кружкой, но, кажется, намеренно метила выше головы и попала в стену. Посмотрела на бармена и демонстративно положила на столик купюру – мол, возмещая ущерб.

За соседними столиками одобрительно захлопали в ладоши.

- Ну вот. Кого же еще, если не вас, могла выбрать Она в своей осенней, разрушительной ипостаси, – сказала Лиэн, ласково коснувшись руки женщины. – Мэтт обратился к ней, она нашла того, кто сможет помочь… Не вини себя за то, что случилось. Если я правильно понимаю то, что рассказали мальчики, это была еще не самая кровавая жатва из возможных.

 – Как у вас все просто, – Хоган опустила лицо в ладони на мгновение, с силой растерла лоб и виски. – Все объяснимо, все принимается как есть, даже смерть! И все странности, что творились вокруг этого расследования, я должна просто принять? Прозрачные силуэты на камерах слежения, домохозяйка остановила сердце киллера сквозь дверь, глава мафиозного клана два года жил, боясь принимать ванну – да, слухи до меня доходили…

Она вдруг подняла голову и посмотрела на Дэвида в упор.

 – А что насчет Даффи? Ты, выходит, просто взял и отдал его этим… русалкам?

Последнее слово она произнесла почти шепотом и с явным отвращением.

 – Они чуть не утопили итальянца, а он был нужнее, – пояснил Дэвид, тоже понизив голос. – У них странное чувство времени, у этих водных созданий… то впадают в спячку на годы, то не могут подождать оговоренные полчаса, терпения не хватает. Даффи все равно отмазался бы, у него до сих пор свои люди везде, купленные судьи, прикормленные адвокаты… Международную сеть со всеми связями разрушить важнее. К тому же, моя, скажем так, осведомительница, имела счеты именно к нему.

 – Да… я читала книгу, – нехотя признала Хоган. – Поражалась твоей фантазии. Но вот чего я не пойму – что мешало им отомстить раньше?

 – Ты же сама говоришь – он даже ванну принять боялся. Понимал, с кем имеет дело. После того, как выжил в той бойне в порту, Даффи принципиально держался на суше, где его не достать. Вылез из своей берлоги, только когда решил, что дело близится к финалу. Думаю, он не доверял итальянцу, боялся, что тот заберет себе найденное и оставит его за бортом.

 – А товар, значит, лежит на дне, – Хоган пристально смотрела на него. Дэвид отвечал ей кристально честным взглядом и открытой улыбкой.

 – Ну разумеется.

 – И ты не припрятал ни единого пакетика.

 – Господи, да зачем бы мне? Я предпочитаю старый добрый алкоголь.

 – И никто, даже твои ближайшие друзья, – она покосилась на Мэтта, – не задал тебе вопроса, на что ты жил два года, пока писал и издавал книгу, и больше ни хрена не делал.

 – Мне удалось заключить очень выгодный контракт с издательством.

 – Не имея опыта публикаций?

 – Я показал им фрагмент рукописи.

 – На эту загадку у меня, кажется, есть ответ, мисс Хоган, – усмехнулся Мэтт. – Видите ли, я изучил эту книгу до последнего знака, включая выходные данные. В общем, выпускающий редактор – женщина.

 – А, – подумав, кивнула Хоган. – Тогда возможно, да.

 – В каком смысле? – Дэвид так и подскочил на стуле. – Вы за кого меня держите вообще?

 – За талантливого писателя, – поспешила успокоить его Лиэн, с трудом сдерживая смех. – С выдающимися способностями к переговорам с людьми. Согласись, это ведь лучше, чем подпольный наркоторговец.

В пабе вновь возникло оживление – от дверей к ним пробирался отец Уилан. Мэтт не помнил, чтоб они его приглашали, но, видимо, поселок слишком маленький, чтоб кто-то мог не знать, где найти ту или иную персону. Особенно если это местные знаменитости.

Местные приветствовали священника так радостно, точно тот в одиночку перебил всю нечисть и всю мафию заодно. Уилан, похоже, чувствовал себя не в своей тарелке.

 – Чувствую себя немного неловко за то, что воскрес на третий день, – буркнул он вместо приветствия. – Будто претендую на что-то, в самом деле. Не возражаете, если я присяду?

 – Ну что вы, – Мэтт с преувеличенной вежливостью пододвинул ему стул.

Уилан присел, сцепив пальцы в «замок» перед собой. Даже в таком положении видно было, что нервные пальцы его рвутся наружу, желая пуститься в столь привычный им невротический пляс.

 – Я подумал, что мы не закончили разговор, – сказал он Дэвиду. – Тогда, в церкви. Нас прервали.

 – С какого же места вы желаете продолжить? – уточнил Дэвид. – С того, где я спрашиваю, что вам известно о книгах, которые ваш приемный отец зачем-то отдал моей матери? Или с того, где в очередной раз называете меня маньяком?

 – Ох, вы все носитесь с этой идеей про маньяка, – Хоган ткнула в него пальцем и коротко хохотнула. Кажется, беспорядочно вливаемый в глотку алкоголь наконец начал действовать. – Я совсем забыла вам сказать. Те девчонки вовсе не пропали без вести. Одна из них звонила матери несколько месяцев спустя. Номер, правда, не определился. Сказала, что уехала куда-то за границу. В общем, дело закрыто, я узнавала.

 – Не знал, что там есть телефоны, – Дэвид посмотрел на нее с изумлением. – Впрочем, много ли мы знаем о…

 – О загранице? – Хоган пристально посмотрела на него, но ответа не получила.

 – Вот, значит, как, – священник покачал головой. – Дело закрыто. Ну что ж. Приношу свои извинения… Я должен уметь признавать свои ошибки. И я признаю. Но речь не о том, что вы сделали, мистер О’Хэйс, а о том, на что вы способны.

 – На что же я, по-вашему, способен? – со вздохом уточнил Дэвид. – Убивать невинных детей?

 – Нет, уводить души на тропы, им не предназначенные.

 – А вам только дай волю, все ходили бы кругами, – отозвался Дэвид, мрачнея. Видно было, что слова затронули в нем какую-то струну.

 – Я счел вас психопатом еще и потому, что видел – вы не скорбели о своей матери. Не приезжали на похороны. Вернувшись в унаследованный дом, ни разу не пришли на ее могилу. Вероятно, ни слезинки не проронили. Если б у меня была мать, если б я потерял ее…

 – Да откуда вам знать, что думал я и с кем говорил, сидя там в одиночестве, – почти выкрикнул Дэвид и схватился за стакан с выпивкой, как за спасательный круг.

 – Дело в вашей природе, – священник смотрел на него теперь едва ли не с сочувствием. – В происхождении. Люди несут в себе первородный грех, но если и правда есть существа кроме людей, их наследие ничуть не лучше. Конечно, и они по-своему ищут путь к спасению. Мне доводилось слышать старые истории о жителях холмов, что принимали крещение; есть легенды о церквях на дне озер. До недавнего времени я думал, это все метафоры.

 – Вы намекаете, что в моей матери была кровь сидов. Что отец, быть может, вовсе был из них, –  Дэвид покачал головой. – Допустим. Чем же мои предки, по-вашему, грешны?

 – Тем, что открывают пути, позволяя мирам смешиваться. Уводят заблудившихся туда, откуда им не вернуться.

 – А может, кто-то хочет потеряться, – с вызовом сказал Мэтт. – Может, кто-то ищет эти пути. Что с того?

 – Ваша мать не хотела продолжать этот промысел, – священник по-прежнему обращался к Дэвиду. В волнении он подался вперед, почти навалившись на стол грудью. – Она приходила к моему отцу… вы все подчеркиваете – приемному, но для меня дело обстоит так, будто он и правда дал мне жизнь. Больше, чем жизнь. Все вы слышали, наверное, в каком состоянии он меня подобрал. Сторчавшегося подростка, стоящего на краю.

 – Короче, как ни крути, а все наши кризисы, все эти проблемы – из-за отношений с родителями, – резюмировала Хоган и встала, чуть пошатываясь. – Пойду посмотрю, что у них тут есть еще.

 – Не мешали б вы пиво с крепким, а, – покачала головой Лиэн, придержав ее за локоть.

 – М-мужиков своих пить поучи, –  огрызнулась «валькирия» и направилась к стойке.

- Я помню, – продолжил Уилан, – как спал на чердаке пристройки за церковью, где он жил. Ночи были мучительны, сон не шел, тело все требовало новых доз отравы, хотя он утверждал – ломка уже должна была закончиться… Я метался в горячке, в бреду, и сквозь шум крови в ушах все же слышал разговоры внизу. Ваша мать приходила к нему. Они молились вместе, она просила избавить ее от проклятого дара. Книги… те, что она приносила из иных мест. Иных, понимаете? Не на человеческих языках. Она приносила книги, чтобы отец уничтожил их. Залил святой водой, сжег, закопал. Но я потом находил их… книги на неизвестных языках, с рисунками неведомых миров. Я думал, что мне приснились эти разговоры, послышались в бреду. Только теперь я понимаю, что произошло. Она хотела избавиться от связи с миром сидов, а отец, напротив,  впадал в искушение и хотел его исследовать. Однажды он не удержался и…

 – Он ушел туда? В холмы? – осторожно уточнил Дэвид. – Я не знал ничего об этом, клянусь. Слышал, он умер.

 – Он умер. После того, как вернулся. Перед смертью он был неспокоен… был в сомнениях, что-то поколебало его веру, от чего он так и не оправился. Что он увидел там? Нечто вроде видений, что посещали нас в тоннеле? Я ведь видел его там… мне казалось, что видел. Но все так стремительно стирается из памяти.

 – Это нормально, – сочувственно сказала Лиэн. – Рациональное сознание отвергает подобный опыт, вытесняет его туда, где бродят сны и смутные образы. Любому из нас непросто принять подобное.

 – Но у меня по долгу службы моей глаза души должны быть широко распахнуты, – непонятно пробормотал священник и печально посмотрел на стакан с виски. Мэтт пододвинул стакан к нему.

 – Все мы несовершенны. Давайте уже выпьем за единство людей и нечисти в своем несовершенстве и перестанем спорить.

 – Аминь, – провозгласил Дэвид, тоже наполняя стакан.

 – А вам бы все богохульствовать, – казалось, Уилан готов снова завестись, но сдержался в последний момент.

 – Лиэн, душечка моя, – радостно сказала неизвестно как подкравшаяся к столику – при ее-то габаритах – грузная пожилая дама в легкомысленном разноцветом платье. Мэтт с удивлением опознал старую знакомую – именно она некогда подсказала ему дорогу к дому Дэвида. Когда это было… казалось, множество жизней назад. – Ты когда откроешь лавку? Я все хожу, хожу, смотрю – закрыто! Мне бы трав кое-каких прикупить.

 – Ох, конечно, – Лиэн смущенно улыбнулась женщине. – Тут такие дела творились, не до торговли было! А может, завтра зайдешь с утра?

 – Так и быть, завтра, – толстушка приветливо улыбнулась всей компании, с неожиданной грацией развернувшись к двери. А потом вдруг, мимолетно коснувшись плеча Мэтта, сказала, почти не меняя тона: – А тебе велено передать, что Она тобой довольна.

 – Что?

-Кто?

Их с Дэвидом удивленные восклицания слились воедино.

- Она, – с таинственным видом повторила женщина и направилась к выходу.

 – Ну наконец-то хоть кто-то мной доволен, – ухмыльнулся Мэтт, откровенно наслаждаясь выражением лица сидящей напротив Лиэн.

 – Да я, в общем-то, тоже претензий не имею, – отойдя от изумления, фыркнула в ответ рыжая.

- Как только вообразишь, что понял, что происходит… – жалобно вздохнул священник и вновь наполнил опустевший бокал.

 – Вот Дэйв напишет еще одну книгу, – пообещал ему Мэтт, – там все объяснит, и мы, наконец, узнаем, что происходило у нас на глазах.

 – Слушай, приятель, я повторюсь, но нам надо писать в соавторстве, – Дэвид только качал головой в восхищении. – Ты в последнее время с потусторонними силами так лихо общаешься – мне только и остается, что бегать следом да записывать!

 – Так, – Хоган с громким стуком опустила на стол гигантскую кружку пива и вновь уселась напротив. – Прежде чем тратить время на развлекательные книжонки, сначала придется вашему литературному дару послужить благому делу.

 – Что вы имеете в виду?

 – Вы оба просто обязаны помочь мне написать отчет для начальства, за который меня не уволят. Кажется, это работа как раз для писателей фэнтези.

 Эпилог 

Сквозь прошлогодний опад поднялись новорожденные травы, налились соками, потянулись к Солнцу. Колесо года вновь совершало оборот, и рогатый бог выходил из леса, чтобы встретить свою избранницу.

Вопреки прогнозам, на Белтейн было солнечно. Реки света стекали на просыпающуюся землю, миллионами искр преломляясь в каплях росы и влажной россыпи следов недавнего дождя.

Мэтт был уверен, что в лесу в эту пору будет холодно и неуютно. Хоть и не так неуютно, устрой они шабаш совсем рядом с поселком. Местные сами были не прочь потанцевать у майского костра, но Лиэн хотела устроить особый ритуал, а значит, пришлось искать укромную поляну в ближайшем лесу. Там, однако же, было на удивление тепло. Не настолько, конечно, чтоб спешить вылезать из праздничных белых одежд.

Большая часть не так давно собранного ковена, видимо, рассудила примерно так же. Но только не их неуемная жрица. Стоило только сложить кострище и установить праздничный шест, как она выскользнула из легкого белого сарафана, оставшись в одном лишь пышном венке из цветов и травы, увитом разноцветными лентами.

- Я приглашаю духов этого леса сегодня повеселиться вместе с нами! – звонко выкрикнула она, поливая углы свежеустроенного капища душистым домашним вином.

Женщины, поглядев на свою предводительницу, все же последовали ее примеру. Рассыпая заготовленные сушеные травы, кружась в танце с пучками благовоний, они сверкали незагорелыми еще по весне телами и задорно скалили зубы, приглашая мужчин присоединиться.

Мэтт хотел было отпустить какую-нибудь циничную шуточку о том, что мода – великая сила, обернулся, ища Дэвида, чтоб донести ему эту мысль. Однако тот куда-то исчез.

Он появился только в самом разгаре церемонии, выйдя из чащи в одном лишь венке, только украшенном рогами. Это было бы смешно - если б не смотрелось так неожиданно величественно.

Люди разразились радостными криками, приветствуя Майского Короля. Чарка с вином, крепко настоянным на травах, передавалась по кругу уже не раз, и с каждым глотком желание забыть о приличиях крепло.

Они встретились в центре поляны, жрец и жрица. Их первый поцелуй был робок, второй – страстен, от третьего кровь закипела в жилах у всех, кто стоял в кругу.

Движения их поначалу напоминали танец. Но вскоре они опустились на траву, не расплетая объятий. Мэтт не мог оторвать от них взгляда, и это было не только и не столько простое и понятное желание присоединиться. Что-то происходило с миром, казалось, земля покачивается под ногами, вторит ритму их движений, и точно так же качается небо – перевернутая ритуальная чаша из синей глазури с белыми рунами облаков. Одновременно что-то зарождалось внутри него: отголоски дикого, первобытного танца, изобретенного задолго до людей, звуки песни, которую пели до изобретения самых первых языков, яростная радость весенних рек, просыпающихся по весне.

Он был лесом и небом, и каждой птицей, и каждым зверем. Самой древней жизненной силой, звенящей в каждой жилке листвы. Был женихом для каждой из невест, был бессмертным спутником Богини, которая в этот день была еще только Девой, жаждущей первого прикосновения.

И когда юная дева с пронзительно синими глазами и волосами такими светлыми, что казалось, они отливали серебром, оказалась вдруг напротив, обвила его шею руками, прошептала что-то неразборчиво – Мэтт ни на миг не задумался о приличиях, о том, что не знает ее имени, о тысяче глупых вещей, о которых начинают суетиться люди, когда не прочь разделить друг с другом ложе. Он просто опустился вместе с ней на траву, освобождаясь наконец от одежды и отмечая краем глаза, что с десяток стихийно образовавшихся парочек вокруг делают то же.

Бросив случайный взгляд на Дэвида и Лиэн, он рассмеялся, выпуская наружу щекочущее грудь ощущение счастья.

Еще год назад он и представить себе не мог, во что превратится его жизнь.

…Он так и не вернулся в город. Ездил туда, чтоб увидеться с детьми, или когда требовалась его подпись на каком-нибудь очередном документе о разводе. Мэллори на этом вовсе не настаивала, но и драмы закатывать не стала, когда он предложил разойтись. Мэтт знал, что в глубине души всегда будет любить ту маленькую решительную девушку, что потащила его однажды под венец, обещав позаботиться о нем – он тогда еще смеялся, говоря, что должно быть наоборот, но она выполняла свое обещание… до того, как интересы детей не стали важнее.

Но теперь, зная, как мало в их знакомстве было случайного, как много лжи и недомолвок пряталось в прошлом, он просто не мог заставить себя смотреть на нее прежними глазами.

Поначалу он пытался говорить с ней откровенно, делиться пережитым невероятным опытом, но быстро оставил эти попытки, видя, что его не понимают.

 - Только не думай, что я откажусь от своих детей, - сказал он в последнем таком разговоре. – И я имею в виду всех троих.

Мэллори с усмешкой спросила, не хочет ли он сдать ДНК-тест и проверить отцовство. Мэтт ответил, что не собирается этого делать.

Была, конечно, и еще одна причина, к мистике отношения не имеющая. После всего, что произошло, и продолжало происходить с завидной регулярностью между ним, Лиэн и Дэвидом, он уже не считал себя вправе возвращаться в супружескую постель.

Табу на традиционный секс до ритуала эти двое соблюдали безукоризненно. До каких вершин доходила их изобретательность во всем остальном, Мэтту до сих пор временами было стыдно вспоминать. Он, впрочем, далеко не при всех экспериментах присутствовал. Оказалось, что отношения, в которых нет ни формальных обетов, ни предписанных обществом обязательств, его более чем устраивают. Никто из них не называл это «отношениями» или как-то еще. Они просто были – как утро, вечер и полдень одного и того же дня, сами по себе и неразлучны одновременно. И каждый мог уйти или найти кого-то еще, но почему-то не делал этого.

Мэтт иногда звонил родителям. Гораздо реже, чем дочерям. С родителями ему, по большей части, не о чем было говорить – тот мальчик, которого они вырастили, остался где-то по ту сторону полых холмов побережья, по ту сторону волн, кишащих бледными женскими лицами, по ту сторону тумана, за порогом психиатрического госпиталя, за миллионом поворотов на перекрестках дорог, о которых они не имели понятия. Чего он не мог и не собирался допустить – так это чтоб девочки забыли его, или, напротив, запомнили сломанным, выброшенным за порог родного дома, точно бракованная игрушка. Чтобы стали чужими, пугающими, стали ведьмами темного ковена, что бы это ни значило.

Однажды малышки сказали ему, сосредоточенно сопя в трубку, что играли с третьей сестричкой. Он не успел уточнить подробности – Мэллори тут же оказалась возле телефона и заявила, что пора прощаться.

Он не знал, радоваться этому факту или ужасаться.

 - Она ведь уже однажды услужила тебе по-родственному, не прося платы, - как-то заметила Лиэн, когда разговор вновь зашел о его третьей дочери. – Может, получится как-нибудь еще раз?

 - Зачем мне это? – возмутился Мэтт.

 - Вы могли бы помочь кому-то из тех несчастных, что пишут Дэвиду, - она невинно пожала плечами, и Мэтт не нашелся, что возразить.

Писем действительно было множество. К счастью, в основном не бумажных, иначе Мэтт, пожалуй, не справился бы с их сортировкой. Он сам вызвался заняться этим, сообразив, что именно там можно найти материал для второй книги. Или третьей, или на сколько еще хватит таланта Дэвида… нет, не красиво складывать слова, а выбивать в издательстве авансы под честное слово. В том числе и на внезапно появившегося соавтора.

Мэтт и сам не понимал, как позволил затащить себя в эту авантюру. Видно, и правда что-то в мозгах необратимо повредилось то ли от веществ, то ли от лечения.

Лиэн, конечно, и под это умудрилась подвести оккультно-философскую базу.

 - Вы как инь и ян, как две стороны одной медали. Вот то, чего не хватало первой книге – другой точки зрения. Если б вы рассказывали по очереди, передавая друг другу слово, разве не здорово было бы? Вы прекрасно дополняете друг друга, уж поверьте мне…

Сама она в соавторы не рвалась, но, как оказалось, уже некоторое время занималась раскруткой книги в интернете, не забывая, впрочем, упоминать и свой магазинчик. Как-то она назвала все это «семейным бизнесом», но тут же смутилась и сделала вид, что шутит.

Нынешний «ковен» она, похоже, собирала так же – выискивая единомышленников в сети. Некоторые даже приехали с континента ради такого важного дела, как ритуал Бельтайна.

Самым фантастичным в этой истории, покруче всех фейри и русалок, Мэтт считал то, что трое бездельников могут жить в глуши, заниматься черт знает чем, и при этом им будет хватать на жизнь. Он, по крайней мере, все же подрабатывал в пабе, не считая это зазорным. К тому же, будет что предъявить соцслужбам, если Мэл все-таки затеет тяжбу по поводу родительских прав.

Впрочем, время на «литературную деятельность» все же оставалось. Мэтт сразу заявил, что плести готические кружева из слов он, мягко говоря, не мастер. А вот собирать и систематизировать информацию ему всегда нравилось. Чем-то сродни работе детектива, на которую он так и не рискнул претендовать когда-то.

Дэвид был доволен и утверждал, что их потихоньку растущая совместная рукопись выглядит гораздо менее бредово, чем могла бы.

А Мэтт разбирал письма, поражаясь, как много кругом людей, столкнувшихся с неведомым. Конечно, наверняка среди них было немало сумасшедших, но некоторые истории отзывались знакомым чувством, будто все кругом связано сетью незримых нитей, влажной и жадной грибницей, паутиной дорог и сетью линий на ладони: живые и мертвые, духи и фейри…

Люди писали о детях, пропавших без вести и о странных огнях над болотами. О проделках ведьм, о потайных тропах под холмами. Просили поговорить с давно умершими родственниками и узнать, отчего те перестали или, напротив, начали сниться. Обещали щедро заплатить за расследование дел, закрытых полицией за недостатком улик. Какой-то профессор долго и витиевато рассуждал о следах культа Матери, то и дело обнаруживаемых им повсюду. Люди писали отовсюду, не только из Ирландии – распространение книги по интернету принесло свои плоды.

 - Отчего бы нам не съездить туда и посмотреть самим? – предложил он однажды вечером, зачитав одно особенно занимательное письмо.

 - Ты хочешь сказать, чтоб я посмотрел, что там за призрак? – со вздохом уточнил Дэвид.

 - Ну я-то все равно ничего не увижу. Зато у меня, похоже, есть связи в потустороннем мире, – чуть поколебавшись, ответил Мэтт. – Если мертвец сразу не найдется, можем позвать.

 - Меньше всего ожидал услышать от тебя что-то подобное, - Дэвид рассмеялся. - Предлагаешь нам ездить по стране и нарываться на неприятности?

 - Предлагаю собирать материал для книги. Соблюдая, конечно, все мыслимые предосторожности. Ты же сам в это ввязался, и меня втянул, так что теперь? Обманывать ожидания читателей, выдумывая какие-нибудь нелепицы?

 - Отличная идея! – радостно заключила Лиэн. – Как раз проверю один защитный амулет!

Поездка более чем удалась, и они уже вместе подобрали еще несколько «заказов». Дэвид согласился, что выбирать интересные истории самим гораздо лучше, чем ждать, пока на голову свалится очередной недовольный своей участью труп, тем более что их нынешний образ жизни, в отличие от службы в полиции, такие возможности предоставлял нечасто.

Дом их по-прежнему оставался самым тихим местом на всем благословенном острове. Если чьи-то беспокойные тени и приходили к порогу, чтоб пожаловаться на судьбу, к утру они растворялись в тумане, чьи влажные клубы порой окружали дом почти идеальными концентрическими кольцами – если верить местным рыбакам, наблюдавших это диво с вершины холма.

К равноденствию в доме закончился нежданно затеянный ремонт, и Дэвид, ничего никому не объясняя, развел на заднем дворе костер, спалив в нем, помимо прочего, все бумаги из бывшей материнской спальни. Волосы его пахли костром, когда он наконец забрался в постель поздно вечером. Хотя они редко оставались втроем всю ночь – все трое оказались теми еще любителями ворочаться во сне и забирать себе все одеяло – в этот вечер никто не сбежал в соседнюю спальню.

Весной Дэвид и Мэтт собрались было заняться чистовиком рукописи, основанной на письмах и легендах, как вдруг объявилась агент Хоган с потрясающей новостью: судебное разбирательство по делу банды Даффи наконец завершилось, и она не видит причин, почему бы им не написать о том, как шло расследование. Собственно, Хоган подозревала, что они уже этим заняты, и спешила оградить свою контору от излишней болтливости литераторов. Дай ей волю, они бы, конечно, только отчеты ей сочиняли.

Дэвид поначалу отнекивался, повторяя, что в детективном жанре от него толку мало; да и о чем ему рассказывать, как он два года сидел «в засаде», ожидая, пока НБУ развернет свою ловчую сеть?

 - Зато со мной за этот период столько дерьма приключилось, на два сезона телешоу хватит, пожалуй, - проворчал в ответ Мэтт. – Не ты ли говорил, что лучший способ сочинять сказки – это рассказывать правду?

К Белтейну первый вариант книги был готов. В июне ее отправили в издательство.

Мэтт подошел к делу со всей ответственностью, вспомнив и записав все свои метания, видения и озарения – хоть и утверждал, что в них не специалист. Ну, собственно, как и я - в детективном жанре; однако же, смотрите, мы справились.

Мы решили, что так будет интереснее – написать вторую книгу от его лица. Для меня это оказалось потрясающим опытом: попытаться влезть в голову к напарнику, подхватить его манеру изъясняться, его интонации; препарировать его страхи – с его благословения, разумеется; а главное, посмотреть на окружающих – в первую очередь, на самого себя – его глазами. Вполне предсказуемым образом я оказался в этих глазах тем еще придурком. Этого следовало ожидать. Хотя мотив про сходство с древними королями, должен признаться, изрядно мне польстил.

Редактируя рукопись, Мэтт нередко писал на полях комментарии, вспоминая, какие именно мысли посещали его в тот или иной момент. Нам показалось забавным включить их в окончательную редакцию. Точно некий назойливый внутренний голос, что вечно спорит с героем, поливает всех отборной бранью, ехидничает и сомневается во всем. Довольно точный портрет моего драгоценного напарника, если задуматься.

Что еще осталось вам рассказать теперь, когда обман разоблачен? Поверьте, мы долго сидели над рукописью, придумывая достойную концовку. Но потом пришла пора собираться на шабаш, а в редакции нервничали и требовали показать хоть какой-нибудь вариант. Пришлось оставить все как есть.

Будьте благословенны*! С Бельтейном!

P.S. Когда, неделю или около того спустя, Мэтт решил выяснить, что за сереброволосая красавица скользнула в его объятия на празднике, и почему ее нет в общем чате ковена, выяснилось, что никто не знает, не видел и не привозил с собой девицу с такой примечательной внешностью. Испытывая определенные опасения, не зачахнет ли он от тоски по девушке из иного мира, как часто случалось в древних легендах, мы с Лиэн решили приложить все возможные усилия, чтоб он по ней не скучал. Так что пожелайте нам удачи.

_______________________

*Blessed Beltane! Blessed Be! - можете перевести сами, как вам вздумается :)