Ангелы молчат

* * *

Адрес был странный: www.club.nn. Я не поняла, что значит nn, но адрес еще больше убедил меня в том, что это логотип какого-то клуба. Однако беспокойство Рэйни хоть и не передалось мне в полной мере, но порядком о себе напоминало. Я сидела в своей комнате, Рэйни - в общаге у приятеля, который уехал на выходные и оставил комп на его попечение, а Фокси - в квартире, купленную папой в честь поступления в колледж. Она позвонила мне, дала последние указания, пароль и кинула трубку, даже не пожелав удачи. Да и на кой икс она мне сдалась?
Полночь.
Я пришла на эту загадочную страничку и увидела что-то вроде карты. Нас было много, на самом деле много - все обозначались пульсирующими точками на ветвях дерева, напоминающего мифический кельтский Иггдрасиль. Точки располагались группками по три. Странности начали с самого начала. Я это просто почувствовала паучьим чутьем Спайдермэна - как электроток по коже, как удушье перед грозой. Потом я поняла, что знаю, кто из этих точек - я, кто - Рэйни, а кто - Фокси. А потом я поняла, что мне неоткуда это знать, и мне впервые стало страшно. Напряжение прямо в воздухе висело, и когда я схватила телефон в порыве позвонить Рэйни, он молчал. Только чуть слышное потрескивание и гул, как гудят высоковольтные провода.
Я узнала еще кое-кого из точек и после этого заставляла себя просто не смотреть туда, но не получалось. Глаза сами воткнулись в экран, в пульсирующие точки, в волнующиеся под невидимым ветром ветви Иггдрасиля. Это была какая-то магия, но я не понимала, какая, да и сравнить было почти не с чем. Почти. Однажды я присутствовала на спиритическом сеансе, который внезапно оказался чем-то настоящим. Его проводила медиум, красивая черноволосая женщина по имени Чинция Мори. Дух отца клиентки, с которым она общалась, был, как мне потом долго и нудно объясняла Фокси, совсем другим существом - элементалом, не имеющим никакого отношения к личности умершего. Эти террористы просто ошиваются рядом с потенциальными "открывателями порталов", ожидая подходящего момента. По правде говоря, я всегда скептически относилась к таким мероприятиям. До этого момента.
И вот тогда я почувствовала нечто подобное - покалывание, недостаток воздуха и необъяснимый страх. А потом комнату будто захлестнуло ледяное цунами. Дух врезался в медиума как торпеда. Думаю, она умерла на месте, но после этого поднялась в воздух на пару футов и из ее глаз потекла кровь. Тело миссис Мори, что называется, изрыгало демонический хохот, разыгрывая сцену из "Экзорциста"; все орали и бегали; Фокси, как самая уравновешенная, набирала 911, а я сидела среди этого хаоса всеобщей истерии с неправдоподобно прямой спиной, вцепившись руками в стул, и ощущала, что мне бы сейчас не помешала кислородная маска. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы не сын медиума Тимми - он просто повис у нее на ногах и громко, едва не срываясь на визг, начал читать нечто, показавшееся мне стихотворением, на непонятном языке. Миссис Мори все это время вопила дурным голосом, пытаясь его перекричать, а потом рухнула на пол и признаков жизни уже не подавала.
Все уже закончилось, но я все не могла заставить себя отцепиться от стула. Нет, я не внезапной смерти медиума испугалась. Я в тот момент пропустила через себя весь поток от вторжения элементала, его восторг и жажду, его реальность, и это чуть не убило меня. Очищенный абсолютный страх, он был настолько материален, что его можно было увидеть. Я уверена, что увидела бы, если бы не зажмурилась так, что глаза чуть не провалились внутрь черепа.
Это повторялось сейчас. У этого был другой вкус, запах, текстура, но это повторялось. Я сжала кулаки, пробивая ладони ногтями, но избавиться от страха не удавалось.
На экране ничего не происходило. Долго.
А потом точки вдруг начали гаснуть. Одна за другой.
Из глаз у меня закапали слезы, я заметила только светлые капли на клавиатуре. Одна влажно блестела на "Esс". Я бросила мышь и обхватила себя руками, но это не помогло. А точки все гасли и гасли, и меня передергивало всякий раз - всякий раз это мог быть один из нас. Я совсем забыла, что это ничего не значит, что это игра, и призрак тревоги Рэйни вырос в полный рост за моими плечами.
Вот нас шестеро... пятеро... четверо... трое. Наша веточка. Я, Рэйни и Фокси.
Слеза дрожала на "Esс", круглая и выпуклая, будто подсказывая выход.
Раз - и точка Фокси погасла. Я втянула воздух сквозь зубы и выдохнула его с рыданием, так, что заболело в груди.
Два...
Я выдернула шнур из розетки.
Я выдернула шнур из розетки.
Секунду черный экран смотрел на меня, потом я ткнулась лбом в клавиатуру, потом сбросила ее со столика. Она повисла, качаясь ровно, как метроном.
Не знаю, сколько я сидела, оглушенная страхом и своим поступком, пока внезапная мысль не ударила меня так больно, как плеть с железным наконечником.
Я его бросила.
Я оставила его там одного.
Мои руки тряслись, как у алкоголика со стажем, мне грозила гипервентиляция легких, но я все равно поднялась, собрав все свои последние силы. Мобильник заработал. Раз пять я промахивалась мимо кнопок, пока наконец не вызвала из памяти номер Рэйни. Оператор сообщил, что абонент временно недоступен. Телефон у Фокси никто не брал.
Встать на ноги.
Я встала.
Идти.
Я пошла. Как только я сделала несколько шагов, остальные получились по инерции. Я вылетела из дома как пуля.
Общежитие Рэйни находилось совсем недалеко, через парк. Парк промелькнул мимо меня как мираж. В вестибюле сидел вахтер и лениво листал какую-то газету.
- Пожалуйста, - прошептала я без голоса, - можно в пятьсот пять?
Он посмотрел на меня так, будто я попросила его покончить с собой.
- Девушка, вы в своем уме? Час ночи, мужское общежитие, и документов, наверное, нет...
Да какие на фиг документы!
- Я вас умоляю, мне нужно просто войти, на одну секунду, - это были остатки голоса. Но мой вид его не вдохновил, и не мудрено - я была похожа на наркоманку в судорожных поисках дозы.
- Идите домой, мисс, и приходите утром. Не заставляйте меня вызывать полицию.
- Вы можете хотя бы подняться и позвать Рэйни Хата?
- Никого я не буду звать. Вы меня поняли?
Я вышла и медленно побрела по улице к дому Фокси, отчаянно матеря про себя вахтера. Однако он, на удивление, немного успокоил меня - если бы что-то произошло, кто-то бы услышал, наверное, тем более ночью... Да что могло произойти? Уже выйдя на нужную улицу, я худо-бедно убедила себя, что сама напустила на себя страх плюс Рэйни постарался, и он еще свое получит... хотя мне бы сейчас только увидеть его... просто увидеть...
Консьерж из подъезда, где Фокси купила богемную квартирку в пентхаузе, прекрасно меня знал и был запрограммирован впускать в любое время дня и ночи. Так что здесь проблем не было никаких.
- Фокси дома? - спросила я.
- Насколько я знаю, миз Лютор пришла около одиннадцати и с тех пор не выходила.
- Спасибо.
Лифт привез меня на самый верх. Я ринулась к двери, чтобы не позволить себе пускаться в размышления, и позвонила.
Тишина.
Я надавила на кнопку сильнее и держала, пока палец не заболел. Потом достала свой дубликат ключа и отперла замок. Мной будто кто-то руководил - и спасибо ему, потому что иначе я уже валялась бы в обмороке, и двери лифта стукались бы об мою голову.
- Фокси! - осторожно позвала я, хотя в глубине души давно понимала, что мне никто не ответит.
Я включила свет.
Как истинная киноманка, я миллион раз видела такие сцены в кино и морально была к ней готова. Может, поэтому я не потеряла сознание и не заорала, как любят делать главные героини - блондинки с пышным бюстом. А может, потому, что я не совсем блондинка и бюст у меня средний.
Основное количество крови впитал светлый ковер, и на нем она смотрелась не особенно зловеще - просто широкие темные разводы, еще не просохшие. На стеклянном столике растеклась яркая глянцевая лужица, которая нашла дорогу вниз и падала медленными каплями в слипшийся ворс ковра. В комнате стоял тяжелый пряный запах, и повсюду валялись какие-то мокрые обрывки и огрызки - я даже думать не хотела, что это такое. Я вообще думать не хотела. И не хотела заглядывать в ванную, куда вел широкий кровавый след по паркету. Я видела перед собой только включенный комп Фокси с домашней страничкой-бланкой и клавиатурой, залапанной кровавыми отпечатками пальцев. Кровь на мышке уже запеклась, и она казалась вымазанной малиновым джемом.
Я повернулась и тихо вышла.

* * *

С того времени, как я поняла, что Рэйни исчез, из дома я выходила только раз - на похороны Фокси. А между тем происходили невиданные вещи. Меня не вызывали в полицию, хотя консьерж прекрасно меня знал и видел; на Рэйни, как исчезнувшего без вести и конфликтовавшего с Фокси, не вешали никаких собак. Да и вообще ни на кого. Расследование умерло, не родившись. А я-то была уверена, что Аттила Утор снимет с нас три шкуры независимо от степени нашей вины. Что ему будет все равно, кого обвинить в смерти дочери. Я не спала сутки и придумывала, как мы с Рэйни будем объясняться с полицией, но объясняться не пришлось.
И меня, честно говоря, больше тревожил Рэйни, чем Фокси, как бессердечно это ни звучало бы. Где она, я точно знала, а вот он... Его мобильник теперь был отключен, в общежитии его не видели. Вахтер все-таки впустил меня под присмотром, когда я устроила истерику, но выяснить ничего не удалось. Никакой крови и следов борьбы. Все вещи лежали на местах, будто Рэйни только вышел на секунду за сигаретами и сейчас вернется. Но он не вернулся. Ни сегодня, ни завтра, никогда.
Пойти на похороны Фокси, организованные с не меньшим размахом, чем могла быть ее свадьба, было затеей никудышной. И я поняла это, увидев закрытый гроб. Я, честно говоря, представляла, как Фокси лежит на атласной подушке в подвенечном платье от Валентино выше колен, черные волосы тщательно уложены, маникюр идеальный, а туфли - из последней коллекции какой-нибудь акулы подиума. Вот-вот она откроет глаза и скажет: "Чушь!" или что-нибудь в этом роде - и я пойму, что все это розыгрыш.
Но гроб, похожий на шикарный трехкамерный холодильник, был закупорен, как консервная банка, и можно было только догадываться, что прячется внутри. Стоя рядом, прикасаясь рукой к его холодной поверхности, я выстроила в сознании новый образ: лицо и тело Фокси - мозаика, пазлы, собранные наспех и сшитые толстыми нитками. Многие перепутаны, а те, которых недостает, заменены вырезками из глянцевых журналов.
Я отшатнулась от гроба и убежала в последний ряд. До меня долетали отдельные фразы о том, какая это была замечательная девочка, и какая это жуткая потеря для семьи и общества. А я оглядывалась в поисках Рэйни, но видела только черную толпу под вуалями. Его здесь не было.
Среди потока слов я уловила что-то про ее замечательную улыбку и вдруг вспомнила, что первая фотография Фокси в журнале была стилизована под Мону Лизу. Это вызвало у меня приступ истерического смеха, который при всем желании невозможно было закамуфлировать под плач или кашель. Я икала от хохота, истекала слезами, испытывая терпение окружающих, пока не потеряла надежду успокоиться и не поползла к выходу, согнувшись пополам.
Уже выходя, я оглянулась. Аттила Утор стоял у гроба, но смотрел в мою сторону. Или в сторону двери - не знаю. Но я запомнила его лицо - тяжелый взгляд, мало подходящий убитому горем отцу.
На кладбище меня не было, и последний лимузин Фокси отправился в путешествие без напутствия лучшей подруги. Это было для меня слишком.
В отличие от вечно мятущейся Фокси, я прекрасно осознавала свое призвание с младых ногтей, и это немало мне помогло. Правда, я чуть не завалила последний год, увлекаясь водкой с тоником (побольше водки, поменьше тоника!) и горькими воспоминаниями, но вовремя взяла себя в руки и уговорила жить. Надо сказать, я как-то попроще стала, что ли - и вести себя, и смотреть на жизнь. Есть многое на свете, друг Горацио... но клянусь - с меня достаточно. Реабилитационный центр потенциальных алкоголиков уже ждал меня с распростертыми объятьями, а я взяла и предпочла ему медицинский университет. И меня приняли. А потом я встретила Перри и Джоша - мою новую семью.
Жизнь налаживалась.
Когда Перри сказал мне, что клиника принадлежит Аттиле Утору, я восприняла это как некий знак. Вот именно - "некий". Если раньше я бежала бы дальше чем видела от такого знамения, то в тот момент поняла его вполне положительно. Мистер Утор не только утвердил мою кандидатуру, но и помог развязаться с проблемами моего исключения, а это значило, что он меня помнит. И это не дурные воспоминания.
С тех пор я ничего не слышала о Рэйни. Но через некоторое время мне попались два некролога в одной из газет, а потом сразу же - статья в другой: "Талантливая певица умирает в расцвете лет". В тот день я заперлась в ванной с бутылкой водки и не выходила до вечера. Я знала этих людей очень отдаленно. Но они были там. Несколько точек на ветвях Иггдрасиля.
Однако годы шли, и ничего больше не происходило. Если не считать видение, которое предзнаменовало мою встречу с Рэйни. И второе видение, возможно, означавшее то же самое. 

КИРА: сейчас

И на забытой тобою фотке
минус 140 и вечное лето...

...Теперь я не знала, где искать его. Я объездила тот заброшенный район вдоль и поперек, но не нашла никого, кроме бездомного мальчишки, бросившего мне в стекло пустую бутылку. Я приехала домой с ветвистой трещиной на заднем стекле и зудящим, как назойливый комар, чувством тревоги.
- Не включай свет, - сказал Рэйни.
Я уронила связку ключей, и они грохнули об пол, как переполненная копилка с мелочью.
Он сидел на моей кровати, опираясь об нее руками, и смотрел на меня. В полумраке его лицо трудно было разглядеть, и я успела подумать о том, какие еще изменения произошли за минувший год. Больше я ни о чем не успела подумать.
Я не стала включать свет, и раздвигать шторы не стала. Я подходила все ближе, хотя он об этом не просил. Я подошла близко.
- Ты правда думала обо мне все это время? - спросил он тихо.
- А ты поверишь?
Он взял меня за руки и потянул на себя, так, как делал всегда. Всегда - когда это? Когда-то давно... так давно, будто вчера. Не знаю, как мозги, но тело этот жест помнило. И я упала на него.
Мы занимались любовью всего несколько раз до того, что произошло десять лет назад. У меня к тому времени уже был опыт на пятерку - и по количеству секунд, и по двадцатибалльной системе, так что фактически Рэйни был моим первым - первым, кто вытащил из меня какие-то новые проявления личности. С Рэйни все было долго, неожиданно долго. Это нельзя было вынести, и в конце концов я рыдала, не в силах вместить в себе все, что он отдавал мне. Однако он моих слез не испугался и не собирался прекращать. И вот когда мне стало ясно, что это никогда не закончится, наступил приход, который наконец заставил меня умолкнуть.
С тех пор я пугала излишней эмоциональностью своих многочисленных кавалеров периода Великого Запоя - тех, кого не успевала или забывала предупредить. Но ни с кем не было, как с Рэйни, и только сейчас я поняла, что плакала от горя, на волне кайфа я страдала по Рэйни, по тому, чему уже не быть. А потом наступал оргазм, и я все забывала, помнила только вспышку и вкус слез. Но это был Рэйни. Всегда Рэйни. Я ложилась в постель с Томом-Диком-Гарри, но любовью занималась только с Рэйни. И всегда проливала слезы.
Я не заметила никаких изменений в его внешности, да и особо не присматривалась. Просто зарылась лицом в гриву его волос, пока он исследовал мою шею. Он куснул меня легонько, потом сильнее. Я ахнула, но он поймал мой язык и забрал к себе в рот - мне показалось, что его собственный язык в два раза длиннее, чем положено. Пару раз я натыкалась на его зубы, пока мой рот не наполнился кровью, но на тот момент уже было все равно...
- У тебя был кто-нибудь после меня? - спросил он, когда мое дыхание вернулось в норму.
- Нет, - ответила я честно. - Никого.
- Спи, Кира.
И я заснула. Трудно поверить, но я заснула, обнимая его, так, будто доверяла целиком и полностью. Он мог позволить себе уснуть рядом со мной... но это значило, что я для него не опасна. Он для меня - другое дело.
Утром мы проснулись одновременно. Он был все еще рядом и подтверждал, что это не очередное видение. Я смотрела на его лицо близко-близко и никак не могла понять, как он может выглядеть совсем по-другому и в то же время оставаться Рэйни. Наконец я рассмотрела и его глаза - наверное, в этом было все дело. Но они изменились мало, во всяком случае, утром разница почти не была заметна. Разве что бордовый ободок по контуру радужки и слегка вытянутый в длину зрачок. Все царапины от моих ногтей исчезли с ровной матовой кожи, на которой не было ни единой родинки, ни одного волоска. Мои, к сожалению, остались - кажется, я напоминала подушечку для булавок.
- Когда ты исчезла с монитора, меня как парализовало. Но ты не погасла, как остальные, а просто пропала. Я остался один и чувствовал это как никогда. Один в целом мире. Так тихо стало, будто меня вырезали из кинопленки и вклеили на чистый лист. Полная тишина.
Я вгляделась в его глаза и поняла, что не так: зрачки теперь были вытянуты в ширину, горизонтально. Они менялись в такт дыханию, и на это можно было смотреть вечно, как на текущую воду.
- Я так испугалась...
- Я тоже. Потом погас монитор, а потом - свет. Бог знает, чего мне стоило не заорать тогда, а так хотелось, - Рэйни улыбнулся, не разжимая губ. На них все еще была моя кровь. - Я сидел на месте несколько секунд и слушал свое сердце. Когда я удостоверился, что сердечного приступа не будет, то медленно встал и пошел к двери. И только я взялся за ручку, как свет зажегся. А дверь открылась.
Его лицо было спокойным, будто он говорил о чем-то невероятно далеком - будто пересказывал фильм.
- Тогда я впервые увидел ее. Она пришла за мной.
Она?
- Кто?
- Non Nomen...
- Это имя?
- У нее нет имени. Это означает - нет имени. - Не успела я оглянуться, как он уже был одет и стоял рядом с кроватью. - Мне нужно идти.
- А мне нужно, чтобы ты остался
- Я не могу. Она наверняка уже меня ищет.
Я потянула его за рукав и заставила сесть рядом. Мне было дурно от одной мысли, что он снова уйдет и впереди у меня очередные годы неведенья. Но... блин. Я забыла про Перри, и про Джоша... и про Эву Уоррен. Последнее воспоминание ударило меня как щедрая пощечина.
- Только попробуй снова это сделать, - сказала я голосом, который по идее должен был прозвучать жестко. - Ты думал, что можешь прийти, трахнуть меня и исчезнуть, как чертов Зорро, будто ничего не произошло?
- Ничего такого я...
Я собрала в кулак обрывки воли - а после такой ночи ее осталось не так уж много.
- Слушай, сейчас у меня другие проблемы в голове, более важные, чем разборки десятилетней давности. Я не требую выдавать государственные тайны. Просто мне нужна твоя помощь и больше ничего.
Никогда я так с ним не разговаривала. Рэйни протянул ко мне руку, но я оттолкнула ее и почувствовала себя лучше.
- Ты перепугал меня до полусмерти в прошлом году. Теперь ты завалился ко мне в дом, в постель. Что происходит в твоей новой голове, Рэйни? Чего ты добиваешься? Я понимаю, что ты изменился, но и я изменилась тоже. Может, не так радикально, но все-таки. И постараюсь понять, если ты постараешься объяснить.
Скоро поток слов иссяк, и я уставилась на него со всей возможной яростью. Некоторое время он изучал мое лицо, а потом заговорил:
- То, что ты меня бросила там... Когда Без Имени забрала меня и сказала, что отныне мне придется забыть про мою старую жизнь и сосредоточиться на новой, как ты думаешь, о чем я спросил? О том, в порядке ли ты. Пока меня держали в комнате, абсолютно белой, такой, что не видно было ни пола, ни потолка, и кололи какой-то гадостью, от которой меня выворачивало наизнанку, волосы лезли клочьями и ногти отваливались, я думал о том, где ты. Я был уверен, что ты умерла, и оттого хотел умереть сам. Но я не умер.
А потом, когда закончился курс, меня выпустили. Без Имени прекрасно знала, кто занимает все мои мысли. Она сообщила, как ты бросила меня, но я не поверил. Она была уверена, что я готов. Я готов не был, и поэтому первым делом помчался к тебе. Мне нужно было увидеть хоть что-то - тебя или твою могилу, неважно.
И знаешь, что я увидел? Ты жила в своей уютной квартире, звонила подружкам, ходила в мединститут, вполне довольная жизнью, и понятия не имела, через что мне приходится проходить. И ради чего?
- Но ты стал членом Ордена...
- Мы предпочитаем называть его Клубом. Это было первое, что я услышал от Без Имени: добро пожаловать в Клуб. Тогда я не считал это благом. Видишь ли, Клуб находится как бы вне привычной жизни - это похоже на другую реальность, но на самом деле реальность та же. Это жутко, Кира, потому что каждый день приходилось видеть ту, другую, твою жизнь, которая стала для меня недоступной. Тыкаться в стекло, как рыба в аквариуме...
Рэйни всегда умел говорить - в том смысле, что не так уж много людей это умеют. Складывать слова так, чтобы получались текучие фразы, которые при случае можно цитировать, и в них почти нет изъянов с литературной точки зрения. Но сейчас это получалось еще лучше - возможно, одно из усовершенствованных качеств.
- Я не поняла... мне показалось, что тебе неплохо в Ор... в Клубе?
- Ты с ума сошла, Кира, если тебе пришло такое в голову. Только не тогда. У меня была жизнь - учеба, родители... у меня была ты. И тут - все, конец. Я понимаю - можно пожертвовать всем ради идеи, мечты какой-то... Но это не моя идея была, и не моя мечта. По какой-то тупой системе я занял место Фокси Лютор, которое мне и даром не нужно было.
- Фокси не знала о таких условиях...
- Твоя подруга много чего не знала, и мне от этого не легче. Но я не мог злиться на Фокси - она не имела значения, да и жизни на тот момент тоже не имела.
Я вздрогнула, вспомнив широкую кровавую полосу на паркете, ведущую в ванную.
- Потому я и злился на тебя. Помнишь, как мы встретились в прошлом году?
- Я нашла тебя.
- Перед этим я искал тебя и нашел - в кафешке. С этим твоим Перри.
- Он не...
- Ты ела пирожное с кремом, вы болтали и смеялись. Потом... ты вымазала нос в креме, Перри достал платок и стал вытирать крем, а ты так хохотала, что в результате умываться пришлось вам обоим.
- Я этого не помню...
- Конечно. Вы столько раз там сидели, что не сосчитать. Но неважно. Главное, ты выглядела такой счастливой без меня. Ты не страдала как я.
- Еще как страдала.
- Это не было заметно.
- Десять лет прошло, Рэйни, глупо ревновать. Тем более что мы с Перри не...
- Да знаю. Но ты бы видела, как вы смотрелись... И насчет ревности ты не права. Я не к Перри тебя ревновал, а к жизни. Это было как расцарапать старую рану. Тогда я просто вышел из себя - не только потому, что ты не пошла против Фокси, когда нужно было. Ты осталась в мире, за которым я так скучал, и об этом забыть было трудно. Как и о том, что тогда, давно, я слишком любил тебя, чтобы отказать, а ты... наверное, недостаточно любила меня, чтобы отказать Фокси.
- И ты... действительно ее убил?
Рэйни смотрел в стену над моей головой. Там висела картинка - его портрет, который я нарисовала карандашом на обороте коробки конфет. Круглая мордаха и короткие волосы, торчащие впереди чуть ли не вертикально. Рэйни до.
- Ее - нет.
- Что это значит? А кого - да?
Тут я сама все поняла.
- Остальных? Ты убил остальных?
- К сожалению, это было необходимо. - Никакого сожаления в его голосе я не услышала. - Это и есть отбор, одно из первых моих заданий. Но не Фокси... да и вообще что-то странное произошло, что-то против правил.
- В смысле?
- Все, кроме двоих, уже мертвы. Одна - это ты. А вот кто второй - неизвестно.
Я уставилась на него.
- Не поняла. Рэйни, ты же помнишь...
- Я-то помню, а Без Имени - знает точно. Получилось так, что Фокси - как бы лишняя. Всего вас... нас было двенадцать человек, а с ней получается - тринадцать.
- То есть - Фокси умерла, но ее убил кто-то другой? И занял ее место, тогда, в ту ночь?
- Примерно так. Мы за этим, собственно, и вернулись в город - не смогли найти последнего. В прошлом году что-то вроде показалось, но... у меня все-таки недостаточно опыта. Теперь ищет она сама.
Я поверить не могла. Фокси умерла и похоронена. Кому же удалось смыться?
- И как?
- Пока никак. Понимаешь, это уже дело принципа. Он отлично прячется, но Без Имени не успокоится, пока не найдет его. А она найдет - я не сомневаюсь.
- И пока она ищет, ты...
- Я просто хотел тебя увидеть.
Мне стало жутковато. Чем больше я смотрела на Рэйни при свете дня и слушала его ровный голос, тем лучше понимала - он другой. Рэйни, который и кошку не обидит, говорил об убийстве почти дюжины людей как о чем-то нормальном. И это пугало меня еще сильнее.
А кстати.
- Стоп. Увидеть? Не убить? Почему я еще жива, Рэйни? Я ведь тоже часть программы.
- Потому что я так хочу.
- И что - это так просто решается? Почему ты не захотел, чтобы все эти люди остались живы?
- Ты не понимаешь, Кира, это компенсация. В обмен на твою жизнь мне приходится кое-что делать... но оно же стоит того.
- Что?
- Неважно. Я хочу, чтобы ты жила. Теперь хочу. Потому и пришел к тебе - проверить. Я тебя не сильно напугал?
- Я знала, что ты здесь.
- Откуда ты могла знать?
- У меня были видения. И сейчас, и в прошлом году. Как, ты думаешь, я нашла тебя тогда?
"Как ты смеешь называть меня так?..."
- Значит, побочный эффект все-таки есть...
- От тебя?
- Да... от меня. И от Без Имени. Я точно не знаю, как это работает, но любой член Клуба влияет на заваливших отбор. Так их легче находить... и устранять. А бывает, они и сами умирают от одного нашего присутствия. Это зависит от того, как близко я нахожусь - если бы я фонил на тебя сейчас во всю мощь, ты бы, наверное, уже умерла. К счастью, мы это контролируем, и я тебя защищаю.
- Это типа радиации?
- Нет... но действие сходно.
- Ты еще много не знаешь про этот ваш Клуб, да?
- Очень много, но кое-что знаю. Фокси ошиблась еще в одном - мы не бессмертны. Члены Ордена живут сотни лет, но не бессмертны... Теперь расскажи мне, чем я могу тебе помочь?
- Мне нужен сфинкс, который напал на девочку. Ты можешь выследить его?
- Точно сфинкс?
Я хмыкнула. Кажется, он не до конца понимает, что мне уже не шестнадцать, и там, где я работаю, даже санитарка может отличить волка от сфинкса. Но, возможно, для него и время течет по-другому.
- Если бы так, то не было бы проблем. Даже с сетхами не столько проблем, как с чертовыми кошками. У них у всех мозги набекрень.
- Сфинкс... Подожди. Без Имени вчера вскользь сказала, что... сфинкс привел ее к огромной добыче. Они редки, и вряд ли в городе их наберется много. Возможно, это ваш...
- Выясни, Рэйни, я прошу тебя.
- Закрой глаза, Кира.
Я не могла поверить, что смогу, но закрыла. Черт, я все еще верила ему.
Наверное, излишне говорить, что он исчез.

ПЕРРИ

Встреча с Лассе вымотала меня больше, чем я мог представить. Он напоминал запакованный подарок - нейтральная упаковка с абстрактным рисунком, но что внутри, одному Богу известно. Может, бутылка виски, может, щенок кокер-спаниеля, а может, пластиковая взрывчатка. Я засунул руку в карман и дотронулся до кольца Эли - круглое и холодное, оно почти не нагревалось от тела даже в жару.
Оставалось дождаться Киру, хотя я не верил в ее удачу. Честно говоря, я надеялся, что она вообще не нашла Рэйни, и дело обошлось одними Фландерсами.
Но зря.
- Я не мог тебе дозвониться, - сказал я первое, что пришло в голову. Кира выглядела так, будто всю ночь курила опиум, но вряд ли нужно был говорить ей об этом.
- Джош?
- Нормально. То есть, не совсем. Он ничего не узнал.
- Как Лассе?
Я пожал плечами - а что тут скажешь?
Джош вынырнул из соседнего кабинета и тихо сел на диван рядом со мной. Вернувшись с рандеву с Заком и Беати, он вообще преимущественно молчал - хотя я и не видел тому причины.
- Тогда слушайте вы.
Кира осторожно рассказывала про свою встречу с Рэйни - подчеркиваю: встречу. Скорее всего, она подумала, что незачем рассказывать все. Только это "все" было так же очевидно, как написанное на лбу.
Только не на лбу было написано. Пока она рассказывала, я все смотрел на ее шею.
- Ки...
Она схватилась рукой и пробежала пальцами по укусу. Тут я заметил еще один такой же - на запястье.
- Перри, - начала она, но у меня и мыслях не было что-то говорить по этому поводу. Вернее, было, но не то.
- Тебе это ничего не напоминает?
Джош потряс ее сумку и достал зеркало. Он казался еще более придавленным, и только сейчас до меня дошло, что вся эта история, в общем-то, для него новость. Но пояснений он пока не требовал. Я решил, что расскажу ему все потом. Или Кира расскажет сама.
Несколько секунд она вглядывалась в свое отражение.
- Что?
Кира догадалась, я видел это по ее лицу. Она спрятала зеркало, так неловко, что чуть не уронила на пол.
- Как у Эвы Уоррен... - сказала она тихо.
Это была правда. Укусы на шее Киры один в один напоминали те, что я нашел на Эве - не идентифицированные мной. Будто потыкали вилкой.
- Но это не Рэйни!
- Адам сказал, что видел женщину... то есть женскую особь, так что это вряд ли Рэйни, - напомнил Джош.
- Без Имени, - сказала Кира.
Мы с Джошем посмотрели на нее так, будто она свихнулась. Может, потому, что у нее был такой голос. Голос призрака, записанный на кассету.
- Кто без имени?
- Адам видел Без Имени. Сфинкс вывел ее на большую добычу...
Это точно прозвучало как бред. Я начинал переживать, хотя вряд ли что мог сделать. Ее встреча с Рэйни и без того не казалась мне идеалом безопасности, но запретить им видеться я не мог - мог только просить ее об этом.
- Кир, может, тебе выпить? - предложил Джош, уже почти нормальным своим голосом. Кира фыркнула - тоже почти нормально.
- Вы думаете, я свихнулась? Я в своем уме, просто ничего не понимаю. Ни-че-го. Чувствую, что в этом что-то есть, но не понимаю. Надеюсь, мы разберемся, пока не станет совсем поздно.
О чем она? Об Эве или о себе и Рэйни? И то и другое нас никак не успокаивало.
Джош легонько потрепал ее за руку.
- Мы разберемся, Кира, не сомневайся.
Ой, хоть бы устами младенца болтала истина...
Из всего сказанного я понял, что Адам скорее всего видел именно того сфинкса, о котором говорили Рэйни и эта Без Имени, кем бы она ни была. В таком случае Рэйни мог нам помочь... хотя я желал, чтобы он вообще никогда больше не появлялся в жизни Киры - в нашей жизни. Но сейчас главнее была Эва. Помочь ей - а потом разберемся.
- Я думаю, что сейчас кое-кому впору поспать, - сказал я со всей авторитетностью, приобретаемой только за шесть лет в мединституте + частная практика. Кира была убитая, чем бы они там ни занимались, и с этим нужно что-то делать.
- Я не устал! - возмутился Джош, но я сделал вид, что не слышу.
- Если кто-то, зевая, сломает себе челюсти, не хочу за это отвечать.
Кира улыбнулась, заливая бальзамом все мои раны.
- Я лягу в твоем кабинете, если не возражаешь. Домой я просто не доеду.
- Не поцарапай кожаный диван.
Этот диван был нашим талисманом, мы купили его еще на заре карьеры и страшно им гордились.
- Ничего, вычтешь из зарплаты.
Я укрыл Киру простыней и несколько секунд наблюдал, как она умащивается лицом к спинке, прижимаясь, словно хочет просочиться в этот изгиб. Пусть только она заснет быстро и не будет думать о том, чего не изменить.
Джош, получив от меня краткое содержание предыдущих серий, сказал "ни фига себе", растянулся на кушетке и вырубился раньше, чем я вышел. Если он и обиделся, что мы не рассказали ему раньше, то виду не подал. Если он и собирался это обмозговать, то не сейчас.
Организовав тихий час, я проведал Эву, потом закрылся в кабинете Киры и попытался углубиться в запущенные дела. С третьей попытки у меня получилось. Окружающих всегда удивляла моя способность спать по три часа и хорошо себя чувствовать, но я привык, вспоминая об этом качестве с благодарностью во время сессий и госэкзаменов.
Роясь в бумагах, я съел полхолодильника нашего НЗ, скурил десяток сигарет, потом передремал пару часов и не успел оглянуться, как наступил вечер. Он наступил телефонным звонком. Звук казался абсолютно инородным после целого дня тишины, будто я никогда ничего подобного не слышал.
- Перри.
- Да, Лассе?
Голос его был еще более нездешним, чем звонок. Как, впрочем, и всегда.
- Я кое-что вспомнил.
- О сфинксе?
- Нет, о прошлогодних тварях. Ты что-нибудь слышал про Клуб?
Я поперхнулся кофе и пока минуты две откашливался, он терпеливо ждал.
- Ты имеешь в виду Орден? - спросил я наконец.
- Выходит, слышал. Так вот... те твари - члены Клуба. Не знаю, что за порода, я такого никогда не видел, но они - то же самое. Я это еще тогда почувствовал, просто не понял. Зная Орден, трудно поверить, что они могут так выглядеть. Они всегда были... очень хороши собой.
- А почему ты решил, что мне нужно это знать?
- Ты не понял?
- Нет пока.
Пауза.
- У тебя была такая реакция на Орден... я думал... Перри, ты что, знаешь Орден только понаслышке? Лично ты их не встречал?
- Нет, - ответил я и чуть не добавил: слава Богу.
- Тогда ясно. То, что ты рассказал про вторую - красные глаза и все прочее. Красным глаза светятся только у сетхов и у членов Ордена. Сетхов, думаю, ты не раз видел.
- Да, они не кусают жертв, у них и зубов-то нет.
- Следовательно...
- Ух ты, черт! Я понял, спасибо. Только вот...
- Что?
- Тебе я не говорил про вторую. Я сказал про сфинкса, но не про вторую.
- Откуда я узнал, имеет значение?
- Нет, но...
- Нет, но. Хорошо, Перри, ты не говорил, у тебя прекрасная память. Но Джош сказал Заку.
- А сказать Заку - все равно что заказать рекламный щит в центре города...
- Лучше не скажешь. Ты доволен?
- Извини.
- Не извиняйся. Тем более что у меня к тебе просьба.
Да все что угодно... По крайней мере - что в моих силах.
- Я слушаю.
- Если узнаешь что-то, позвони мне. Я хочу быть в курсе.
- Хорошо. Еще раз спа...
Он повесил трубку.
Я сел в кресло, пытаясь собрать информацию до кучи. Зачем Лассе понадобилось быть в курсе наших дел, интересовало меня, конечно, но в последнюю очередь. Он подтвердил то, о чем мы уже догадались - существо, которое было со сфинксом и участвовало в нападении на Эву - член этого гребаного Клуба. Теперь мы это знаем. Подружка Рэйни это или нет - пока неизвестно, но уже близко. Я с опозданием пожалел, что не расспросил Лассе про Клуб подробнее, но решил сделать это чуть позже.
Как выяснилось, размышляя об этом, я уже спал. 

КИРА

Зомби тоже могут играть в баскетбол.

Я подскочила, не сразу сообразив, в каком я мире. Потом в полумраке вырисовались контуры тела, сопящего на кушетке - и это сопение уже напоминало стон. Жалюзи были очень плотные, и трудно было сориентироваться во времени суток.
- Джош! - позвала я тихонько. - Джош, проснись!
Он поднял голову.
- А? Что?
- Тебе снился кошмар?
- Угу... - Он приподнялся, протирая глаза тыльной стороной ладони. - Кошмар. Снилось, что я реву, как девчонка... и все вроде правильно, но мне так плохо... Что-то случилось?
- До меня дошло! Перри когда-то проговорился, что дочка Утора страдает ликантропией. Дочь Утора - лунатик!
- Имоджен?
- Нет, другая. Фокси.
- Ну и что? Она же умерла.
- А если нет? Я ее тела не видела. Так что она запросто может быть тем сфинксом, которого мы ищем. Рэйни сказал, что остается еще один, кроме меня и Фокси. Может, не кроме Фокси? Может, это она и есть?
Он прямо подскочил на своей лежанке.
- Но подожди - ты была ее лучшей подругой и не знала, что она лунатик?
- Если сфинкс, то могла и не знать. Это же не волки, превращения можно кое-как контролировать. Видел, как перекидывалась Беати? По щелчку.
- Ну ни фига себе озарение... Это надо обмыть.
Он вытащил из холодильника две банки пива. Джош обожает пиво, как я - кофе, а Перри - сигареты. Поскольку наши увлечения тоже не пахнут невинностью, запрещать мы ему ничего не можем. Я постоянно намекаю, что к тридцати он заимеет брюшко, но его гибкое мускулистое тело просто без слов надо мной насмехается. Что ж, мои пирожные с кремом имеют гораздо больший шанс отложиться в кое-каких местах. И разве меня это когда останавливало?
- Так что будем делать?
- Я думаю, стоит повидаться с Аттилой Утором. Выяснить, каким именно лунатиком была Фокси.
- И что ты ему скажешь? Мистер Утор, ваша дочь жива? Нельзя идти к Аттиле без доказательств.
Иногда Джош бывает пугающе рассудителен.
- А откуда их взять? Это же только догадки.
Джош соскользнул на пол, ругаясь в поисках своей футболки. Придавленная тяжкими думами о возможном воскрешении Фокси я все-таки не отказала себе полюбоваться его голым торсом. Он явно унаследовал самое лучшее - от мамы отсутствие волос на теле и слегка раскосые кошачьи глазищи, от папаши - смуглый оттенок кожи и точеные черты лица. Вот же повезет какой-нибудь засранке...
- Знаешь, - сказал он, выплывая из полумрака прямо передо мной, - в детстве мама часто рассказывала мне сказки про своего деда из деревни. Он был колдун и лихо умел вычислять своих врагов. И не только своих. Большие бабки рубил, к нему даже из города вечно приезжали какие-то тузы.
- Вот бы нам так - раз, костерчик разжег, заклинание сказал - и готово.
- Да никаких заклинаний там не надо было.
Я села на диване.
- Можно подумать, ты помнишь.
- И помню. Что там помнить? Он вызывал даппи, и тот сам приводил его прямо к дому врага.
- Что за даппи?
- Типа зомби. Или дух. Находишь могилу с именем жертвы и так далее. Очень просто. - Вдруг он скатился с кушетки и подошел ко мне. - А давай попробуем, а? Кладбище недалеко.
- Ты совсем сбрендил, Джош.
- Почему это? - Его глаза поблескивали от переизбытка энергии после сладкого сна, хоть и закончившегося кошмаром. - Что мы теряем?
И действительно. Сейчас мне отчего-то не казалась абсурдной эта идея. Вечером, когда умирает день, все немного другое на вкус, цвет и запах, предметы и слова будто слегка деформируются, совсем чуть-чуть, но образуют лазейку в другую реальность. Реальность, которая умрет с первыми лучами солнца.
- Только Перри не скажем, а то он нас на смех поднимет.
Ничего говорить и не пришлось - Перри спал мертвым сном прямо за столом. Нередко такое увидишь. Я убрала из его рук чашку кофе, поцеловала в висок и на цыпочках вернулась в кабинет.
- Что надо взять с собой?
- Бутылку рома и семена табака.
- Угу, ерунда... У меня в доме, знаешь ли, полным-полно рома и табака! Особенно в семенах.
- Ну ладно тебе. Думаю, коньяк подойдет. А семена... я знаю, где взять семена.
Джош задумчиво посмотрел на картину около двери. Крестьянские мотивы, не знаю, где Перри ее откопал, но она ему очень нравилась. Этакое миленькое мещанство в стиле кантри, выполненное из натуральных материалов.
- Не вздумай, он тебя убьет, - предупредила я.
- Да он не заметит. Не пугай, а то у меня рука дрожит.
Джош аккуратно поскреб загривок лошади ковбоя и высыпал семена в салфетку.
- Ты точно помнишь, что делать? Я слышала, с вуду шутки плохи.
- Это никакое не вуду.
- А что?
- А я знаю?
Отличный ответ для начинающих колдунов.
Кладбище располагалось недалеко от больницы, всего в нескольких кварталах. Было еще довольно светло.
- Какое имя нам искать?
- Наверное, Эва. Хотя это будет нелегко.
- Ничего подобного. - Джош указал на симпатичную плиту, утопающую в зеленой травке. - Ева подойдет? Вот Ева Хартман.
- Думаю, одна малина. Давай.
Джош достал из кармана салфетку с семенами и с загадочным видом высыпал их на могилу.
- Все.
- Все? А коньяк зачем?
- Ну надо же как-то загнать его назад, если мы никого не найдем. А то будет скитаться, народ пугать. Теперь садись и будем ждать.
Я уставилась на плиту.
- Подожди, Джош. Это что - сейчас отсюда вылезет труп?
- Не знаю.
- Я не хочу видеть оживший труп. Тут написано, что Ева Хартман умерла месяц назад. Представляешь, как она выглядит? И пахнет?
- Ну и что прикажешь делать?
- Да ладно... Он хоть мозги не ест? Не отвечай. Я слышать этого не хочу.
Мы еще несколько секунд усердно не спускали глаз с плиты.
- Джош!
- Ну.
- А зомби быстро бегают?
- Вряд ли. Они же все разваленные.
- Хорошо...
Я сидела и ругала себя на все лады. Кира Кастл, ты доктор с дипломом (ну почти), тебе двадцать восемь лет, что ты здесь делаешь? Перри умрет со смеху, если мы решимся ему рассказать. Нет, единственное, что он узнает - это мою догадку про Фокси. Магия для него настолько абстрактное понятие, что и говорить нечего. Удивительно, что он поверил мне насчет Клуба.
Наверное, просто были доказательства. А здесь их и близко нет.
Внезапно от поверхности газона отделилось голубоватое облачко. Оно зависло в воздухе и скаталось в матовый шарик.
Мы с Джошем вцепились друг в друга.
- Это твой даппи? - спросила я шепотом.
- Типа того...
- И что дальше?
- Понятия не имею.
Я чуть не взвыла и не дала ему по голове. Случай с Клубом должен был научить меня раз и навсегда не ввязываться в сомнительное колдовство. Но не научил.
Пока я об этом раздумывала, даппи принял форму вырезанной из зеркала человеческой фигурки размером с куклу Барби и неторопливо поплыл к выходу из кладбища.
Мы поплелись следом, едва успев вывести машину, чтобы не потерять его из виду.
- Послушай, Джош, - сказала я, когда мы проехали три квартала. - А если враг уехал в Мексику? Или Австралию? Он что, и туда поплывет?
- Мне было пять лет, Кира, я не спрашивал подробностей! - огрызнулся он. - Даппи исчезает с лучами солнца. Так что мы можем путешествовать только до рассвета.
Даппи вильнул в переулок. Оттуда открывался вид на улицу с несколькими домами-трейлерами. Чуть дальше вырисовались еще несколько других домов - полноценных и немаленьких. Типичных для пригорода.
Перед одним из них даппи остановился и вдруг рассыпался - с тихим звоном брызнул зеркальными осколками и исчез.
Я забеспокоилась.
- Куда он подевался?
- Вернулся в могилу. Мы пришли.
В доме светилось одно окно на первом этаже. Он был окружен железной оградой-частоколом, достаточно высоким, чтобы не влезть запросто, и достаточно острым, чтобы там и остаться.
- Ну и? Будем звать хозяев?
- Странный домишко. Может, даппи нас неверно понял?
- Даппи все всегда понимает верно и никогда не ошибается. Если бы это не была наша семейная тайна, люди бы вовсю им пользовались.
- Тогда давай.
Я подошла к ограде и тут же почувствовала что-то подозрительное. Кажется, кроме каменной ограды здесь была еще одна - виртуальная, горячая и пугающая, как электроток. Но мы же не собираемся в конце концов на нее карабкаться. Войдем как цивилизованные люди.
Я вдохнула и храбро нажала на звонок.
Раз пять.
На шестой дверь открылась, и я увидела силуэт женщины на пороге. Ей было лет сорок пять, насколько можно было рассмотреть. А вот ружье в ее руках мы отлично рассмотрели.
- Что вам надо? - спросила она.
- Извините, мы не могли бы поговорить?
Она вышла под свет фонаря. Голова ее была повязана платком, черты слишком резкие, чтобы быть красивыми. Но когда-то, пока на лице не появились складки, будто сделанные острым ножом, она наверное была красивой. А сейчас она была похожа на ведьму.
- Проваливайте отсюда, иначе останетесь без головы.
Мы переглянулись и последовали совету. Уже садясь в машину, я вдруг увидела, как зажглось окошко на втором этаже, но к нему никто не подошел.
- Ну и чего мы добились? - подал голос Джош, выруливая из этих невозможных переулков.
- Еще неизвестно. Мы узнаем, кто она и какое имеет отношение к Эве. Иначе репутация даппи будет изрядно подпорчена.
- Только бы она не оказалась просто врачом-стоматологом, которая неудачно вырвала Эве молочный зубик.
- Заткнись и подай-ка коньяк.

* * *

...Я подскочила, не сразу сообразив, в каком я мире. Потом в полумраке вырисовались контуры тела, сопящего на кушетке - и это сопение уже напоминало стон. Жалюзи были очень плотные, и трудно было сориентироваться во времени суток.
- Джош! - позвала я тихонько. - Джош, проснись!
Он поднял голову.
- А? Что?
- Тебе снился кошмар?
- Угу... - Он приподнялся, протирая глаза тыльной стороной ладони. - Кошмар. Снилось, что я реву, как девчонка... и мне так плохо... Что-то случилось?
Дежа вю...
- Просыпайся, поедем посмотрим на дом при свете дня.
- Какой еще день и какой еще дом?
- Не прикидывайся, тот самый дом, ради которого мы ночью по кладбищу шастали.
Джош слез с кушетки и потянулся в позе золотого сечения да Винчи. Ох-х и повезет же какой-нибудь засранке... Впрочем, я, кажется, об этом уже думала.
- Кира, ты случаем не пила? Какой ночью, если только вечер.
- Блин...
То было видение, теперь я и сама почувствовала. Все выглядело не так, ощущение реальности нашего с Джошем кладбищенского сафари постепенно таяло и превращалось в сон.
Кроме того, что я отлично помнила дом.
- Одевай-ка свое чудное тело в футболку, которая, кстати, валяется под столом, и едем. Мои видения пока не врали мне, как и твой даппи.
- Перри берем?... стой, а откуда ты знаешь про даппи?!
- Оттуда же, откуда знаю, что Перри спит.
Про футболку он не спросил. Наверное, это мелочь по сравнению с семейной колдовской тайной.
По дороге я рассказала Джошу свою догадку о Фокси Лютор. То, как он реагировал, примерно вписывалось в мое видение. Хотя я неплохо знаю Джоша и безо всяких там видений.
Мы быстро нашли дорогу, но подъехать я не смогла. И не мудрено. Дом обмотали желтой лентой, у входа стояли две полицейские машины.
Через порог осторожно тянули каталку с трупом, упакованным в черный брезентовый мешок. Довольно бесформенный мешок. Даже издалека я видела, что руки полицейских красные от крови.
Около дома собралась немаленькая толпа, в которую мы и затесались.
- Что случилось? - спросил Джош у какой-то припанкованной девчонки. Она покосилась на него и, видимо, оценив по высшему баллу, ответила:
- Странная была дама, живет здесь лет десять, а мы даже не знали, как ее зовут. Сказали, вроде, током стукнуло. Но я слышала, - она понизила голос, - ее растерзали и раскидали по всей гостиной. Полиция целый час собирала в мешок по углам. А почему вы спрашиваете? Вы ее знали?
- Да нет, просто ехали мимо...
Болтливые девчонки - Божий бич. Мы поспешили уехать, пока на нас не начали обращать внимание.
- Ну и облом, - сказал Джош. - Это могла быть Фокси?
- Не могла. Фокси сейчас было бы тридцать, а эта выглядела далеко за сорок. Я ее рассмотрела. Это не Фокси.
- Тогда не знаю. Тупик.
- А я знаю. Мы должны поговорить с Аттилой Утором. Ты, конечно, скажешь - у нас нет доказательств. Но мы не будем рассказывать про Фокси. Мы просто поспрашиваем о ней как о сфинксе.
- Какая ты умная, все ты знаешь, - нахмурился Джош, но я примирительно потрепала его за кончик косички. Они были так плотно приплетены к голове, что достать можно было только торчащий ананасный хвостик сзади.
- У меня было видение, забыл?
- Все равно уже ночь. Мы же не попремся к Аттиле ночью?
Иногда Джош бывает пугающе рассудителен. Впрочем, я, кажется, об этом уже думала.
Мы вошли в мой кабинет, но стол был пустым.
- Где доктор Мастертон? - спросила я у Мелиссы.
- Он уехал. Просил передать, что нашел зацепку.
- Надо же. Мы хотели сказать ему то же самое. Ладно, Джош, посидим здесь до утра, а там Перри вернется, и мы решим, что делать.
- А если не вернется?
- Тогда я поеду к Утору. Думаю, Перри хватит сообразительности позвонить, если задержится.
- У тебя же мобила сломалась.
- Вот зараза, точно... Стыдобище, нет времени заменить телефон! Ладно, поэксплуатируем твой пейджер.
- А я его потерял, - невозмутимо сообщил Джош, сделав лицо "брендан фрейзер" и попутно строя глазки Мелиссе. Но поскольку она была абсолютной лесбиянкой, имела жену-подружку и годовалую дочь Селесту, я за нее не особо переживала. А вот Джош заслуживал хорошего пинка. 

ПЕРРИ

"Лучше быть кем-то другим, чем вообще никем”.
Том Рипли

Я и не заметил, как заснул. Когда проснулся, Кира и Джош исчезли в неизвестном направлении и даже ничего не сказали Мелиссе. Это могло значить одно - дело срочное. И не особо опасное, раз не растолкали меня.
Двух часов сна мне хватило с головой, и я собрался снова с головой уйти в дела. Кофе было достаточно, и я пошарил в ящике в поисках сигарет, но нашел только пустую пачку.
Но сигареты у меня есть всегда, это аксиома. Никто не делает столько запасов, только я и бурундуки. Сигареты натыканы везде - за картинами, между книгами, по карманам, откуда их потом с проклятиями извлекают в химчистке. Периодически уборщицы тайком опустошают мои заначки, но их от этого не убывает. Напоминает рог изобилия и съедает приличные деньги, как любая дурная привычка.
Я критически осмотрел вешалку, раздумывая, в каком кармане вернее всего найти пачку, потом сунул руку наобум. И тут я увидел нечто.
Нечто было курточкой Эвы, которую Лиз, видимо, забыла в моем кабинете. Случайно я зацепил ее, и на пол упала скомканная записка. Первым порывом было положить ее назад в карман, но сейчас были не те обстоятельства, чтобы культивировать этику.
Я развернул помятый клочок.
"Увидемся в магиле после девити".
Судя по орфографии и почерку писавший эту записку явно страдал дислексией. Буквы похожи на печатные - большие и неуклюжие. По первому впечатлению это напоминало угрозу типа "увидимся в аду", если бы не указание времени. Глупо как-то назначать время собственной смерти.
Я положил записку перед собой. Что значит - в могиле? На кладбище? Эве девять лет, и сомнительно, что она встречается с кем-то на кладбище, тем более ночью. Это могло значит одно - записку писали не ей.
А кому?
Черт, какой я идиот в самом деле. Адаму. Конечно, эта записка была для Адама, а Эва стащила ее и следила за братом до самого места встречи-нападения! Но при чем тут могила?
А почему бы не спросить? Не уверен, что Лиз будет в восторге, но иного выхода не вижу.
Я схватил куртку и быстрым шагом направился к выходу.
- Мелисса, я отлучусь.
- Что-нибудь передать доктору Кастл?
- Когда они вернутся, передайте, что я нашел зацепку.
Я никогда не бывал дома у Лиз Уоррен и еле-еле нашел - может быть, потому, что квартира была в одном из десятка абсолютно одинаковых домов на улице. Поднимаясь на лифте, я все думал, что сказать, ведь они наверняка давно уже спят. Сначала с трудом спровадил Лиз домой, уверив, что Эва в порядке и можно позволить себе поспать, а сам припираюсь среди ночи и бужу.
Но они не спали. Во всяком случае, Лиз. Она открыла мне, даже не спросив, кто это.
- Добрый вечер, миз Уоррен.
- Что-то с Эвой? - спросила она быстро.
- Нет, все в порядке. Просто у меня неотложное дело. Я понимаю, что Адам спит, но... Мне очень срочно нужно поговорить с ним.
Не накрашенной Лиз Уоррен выглядела старше. Учительская складка на лбу без очков была отчетливо видна и резка, под глазами - голубоватые тени. Но распущенные волосы уравновешивали картину, убирая несколько лет в противовес добавленным. Я никогда не видел Лиз с распущенными волосами раньше и чуть не сделал комплимент, вовремя спохватившись, насколько это неуместно сейчас.
- Это связано с Эвой? - только спросила она.
- Напрямую.
Она предложила мне сесть и отправилась в глубины квартиры за сыном. Не было ее довольно долго, видимо, Адам не очень хотел меня видеть. Нельзя сказать, что я его не понимаю.
Наконец он вышел, демонстративно заспанный, с расчесанными рукой волосами и моргающими глазами.
- Добрый вечер, доктор Мастертон...
- Здравствуй, Адам. Извини, что поднял, но у меня к тебе есть вопрос. Один-единственный.
Я достал из кармана записку. Весь ее текст мигом отразился у Адама на лице до последней корявой буквы - не нужен и детектор лжи. Я так и знал. Маленький негодяй лгал нам все это время.
- Скажи мне, Адам, кто написал эту записку?
Он не поднимал глаз, нервно сминая пальцами край футболки.
- Адам, если мы не узнаем, то никогда не поможем твоей сестре.
И тут Лиз сделала невероятную вещь. Я был на 99 и 9 уверен, что она начнет защищать сына или по крайней мере спросит, где доказательства, что записка принадлежит Адаму. Доказательств у меня как раз и не было, Эва могла подобрать записку где угодно. Но Лиз вдруг подскочила к Адаму и тряхнула его за плечи так сильно, что у него челюсти клацнули.
- Говори сейчас же, - приказала она тихим чеканным голосом, тем самым, который похуже, чем крик.
Адам сполз в кресло, словно из него вынули скелет, и съежился там.
- Откуда я знал, что Эва увяжется за мной?! Кто ее звал?! Она вечно сует свой нос не в свое дело!
- Не смей так говорить о сестре.
Твердым шагом Лиз сходила на кухню и принесла ему воды. Он глотнул ее с видимым трудом.
- Что значит "в могиле"? - спросил я.
- В "Разоренной могиле". Это клуб на...
- Я знаю, где этот клуб.
- Мы с ней там виделись, с той девчонкой. Она такая крутая... и такая сильная, что может монету пополам согнуть. Лунатик. Я слышал, что она лунатик. Я попросил ее сделать меня таким же. Меня достало, что все об меня ноги вытирают! - Его голос стал срываться. - А так я любому смогу шею свернуть. Ко мне никто не подойдет.
Лиз взирала на него с тихим ужасом в глазах.
- И что дальше?
- Она не хотела. Я ее не сильно заводил... Но я не отставал, и она назначила время... Она сказала - достаточно укусить... или поцарапать.
Адам всхлипнул и ушел лицом в ладони. Мы с Лиз переглянулись над его головой. Лиз была бледной, как свежая побелка.
- Кто она? - спросил я.
Он назвал имя.
Я оставил их наедине разбираться и спешно смылся. Адаму я не завидовал. Не то что не завидовал - мне немного было его жаль. Лиз - женщина малокомпромиссная, иногда чересчур, но сейчас - в самый раз.
А может, мне его не понять. Ростом и плечами Бог меня не обидел и даже чуть-чуть перегнул палку, так что в школе у меня не было проблем.
Поскольку Кира так и не удосужилась купить новый телефон, я возвращался в больницу на всех парах со своим открытием. Только упрощалось все или усложнялось, я еще не понял.
Лассе взял трубку только с третьего звонка.
- Перри?
С такой интуицией определитель номера просто ненужное барахло.
- Да. Тут у нас небольшие прояснения.
Он выслушал меня и сказал:
- Ничего себе небольшие прояснения. Теперь ваша девочка практически спасена. Но... это ведь только половина дела, не так ли? Извини, но мне почему-то кажется, что вы в этой истории завязаны глубже, чем говорите.
- Правильно кажется, - сказал я устало. Это, конечно, не моя тайна, но неспроста ведь Лассе этим так интересуется. В нашей войне лучше иметь его на своей стороне. - Давай увидимся.
- Я буду ждать тебя в клинике.
Когда я приехал, он уже был там. Я увидел на парковке его машину - серебристый кадиллак старой модели. Машины Киры не было.
Джош неприкаянно бродил по холлу и чувствовал себя не в своей тарелке. Хотя Лассе смирно сидел под кабинетом и почти не подавал признаков жизни.
- Перри! - завопил Джош благим матом, как только я появился. - У нас офигенная версия!
- У вас офигенная версия? А у меня офигенная новость. Где Кира?
- Поехала к Аттиле Утору.
- Какого черта?!
- Проверить версию. А что?
- Что же это за версия, интересно, ради которой Кира спозаранку помчалась к Утору?
Джош рассказал, в самых ярких красках, включая видение Киры и охоту с зомби, или как его там.
- Идея ничего, не спорю, но моя новость лучше. Я знаю, кто напал на Эву.
Он уставился на меня круглыми глазами. Лассе подошел поближе.
- Как ты узнал?
Я сказал, как я узнал.
- Перри, блин, твоя фамилия случайно не Мейсон?! Я поверить не могу, что ответ был у нас под самым носом! Теперь мы сможем заявить в поли... черт, забыл. Но как теперь действовать?
- Вполне определенно. Мы поедем и навестим кое-кого.
Это было безрассудно и по-хорошему нужно было все обдумать, дождаться Киру. Но вместо этого мы оставили Мелиссе наши координаты и ушли. Иногда безрассудство приносит лавровые венки... а иногда и погребальные. Как получится.
Когда мы вышли из клиники, было еще темно, но до рассвета не больше получаса. Поскольку Лассе, похоже, не видел причин для беспокойства, потому и я сильно не переживал. Ему виднее.
Имоджен Утор висела, зацепившись ногами за низкую ветку дерева, и болтала руками в воздухе. Увидев нас, она ловко перевернулась и зашагала навстречу.
- Привет, малышка! - сказал я.
Она с серьезным видом поводила передо мной ладонью как аппаратом для поиска металлических предметов.
- Ангелы поют!
- Отличная новость.
Имоджен переместилась к Джошу, оповестив и его об ангельских песнях. Но когда дошла до Лассе, вдруг отдернула руку и посмотрела на меня так, будто вместо конфеты в ее руку положили раздавленного жука. Потом, не попрощавшись и даже не взяв мой доллар, отбежала подальше и стала сосредоточенно рассматривать ночную стоянку.
- О чем она говорила? - спросил Лассе.
Я нехотя пояснил:
- Имоджен считает, что ангелы поют, когда душе человека ничего не угрожает. Если угроза есть, то они замолкают, молчат. А если ей уже ничем не помочь...то ангелы плачут. Это значит, что душа погибла.
- Наверняка, бедняжка напоролась на истерику, - еле слышно пробормотал Джош.
Лассе задумчиво посмотрел вслед Имоджен. И хотя он ничего не сказал, она вдруг оглянулась с обескураженным выражением лица и перебежала через улицу.
- Нет, - ответил он неожиданно. - Просто некому там плакать...
Мы не сговариваясь направились к машине Лассе.
- Ты знаешь, куда ехать?
- Знаю. Мне кажется, Перри, ты обещал что-то мне рассказать, - напомнил Лассе, выезжая на дорогу.
Джош бросил на меня настороженный взгляд в отражении зеркала. Ему не особо нравилось, что Лассе здесь, с нами, и я плохо понимал, почему. Можно понять, за что он не переваривает Зака, но Лассе?..
- Слушаю тебя.
Я вздохнул и, сам себе не веря, выложил ему всю историю взаимоотношений Киры и Клуба. Ну, или почти всю - минус некоторые интимные подробности.
- Многое, конечно, прояснилось, - сказал он, когда я закончил, - но две половины истории никак не сходятся.
- А может, они и не связаны. Что такого в том, что сфинкс напал на девочку? Все знают, что эти твари без башни.
- Ну да, не связаны. А что там делала Без Имени? - Лассе посмотрел на меня, будто разъяснял простейшее квадратное уравнение. - Она - общее между этими двумя половинками, и пока мы не узнаем, что их объединяет, мы не поставим точку в этой истории.
- И зачем это нам? - подал голос Джош с заднего сиденья. - Какое нам дело до этой... безымянной? Самое главное мы ведь узнали.
- Ваш сфинкс как-то связан с Без Имени, ребенок, - сказал Лассе, почти не глядя на дорогу. - А Без Имени - очень неприятные существа, очень опасные и сложные. Если они возьмут кого-то под защиту, то можете в них не сомневаться. Вам никогда не достать крови этого сфинкса.
- Она что, сильнее тебя? - Джош заметно присмирел и тихонько поглядывал на Лассе с заднего сиденья.
- Без Имени ОЧЕНЬ сильны. Я не смогу сказать, пока ее не увижу, но может быть.
-Ты нам поможешь? - спросил я неуверенно.
- У меня к Без Имени есть несколько вопросов. Возможно, у меня хватит духу задать их. И возможно, пока я буду их решать, вы сможете решить свои. Хотя не уверен, что у нас будет шанс.
Это называется успокоил.

КИРА

Мне всегда нравился особняк Аттилы Утора, и в первую очередь тем, что он был ни капли не вульгарен при всех своих масштабах. Я была здесь всего несколько раз - Фокси не жаловала семейную жизнь и предпочитала жить в квартире. Трава на газоне была ровной, будто по ней прошлись бритвой, на ней выстрижены затейливые узоры, которые лучше смотрелись с высоты - с крыши. Когда-то мы сидели там, с двухлетней Имоджен в коляске, пили белое вино и любовались видом. За десять лет здесь появилась пристройка сбоку, но больше не изменилось ничего - ни одного нового деревца или клумбы. Ощущение жизни пропало безвозвратно, и от этого становилось грустно.
На въезде я заметила знакомую широкую спину в черном пиджаке. Пит Мартелл был телохранителем Фокси. Любимым ее занятием были побеги по злачным местам из-под опеки Мартелла, которого мы втихомолку называли Глыба. А поскольку из пословицы "сила - ума могила" он был абсолютным исключением, то сбегать бывало довольно сложно, почти невозможно. Ну почти.
- Мистер Мартелл! - окликнула я его. Он повернулся с неожиданной грацией, которая всегда меня привлекала: глыба глыбой, а двигается как фигурист. Глаза скрывали темные полицейские очки. - Я Кира Кастл, вы меня помните?
- Вы подруга миз Фрэнсис, - произнес он наконец после секундного разглядывания моей персоны. Словно в его голове прошел поиск по каталогу, и я была идентифицирована.
- Да, теперь я работаю в клинике мистера Утора. Мне очень нужно его увидеть. Он дома?
- Вам назначено?
Хороший вопрос, учитывая, что еще такая темень.
- Я не смогла ему дозвониться. У меня нет его домашнего номера. Пожалуйста, мистер Мартелл, это вопрос жизни и смерти.
Еще несколько секунд он меня оглядывал.
- Возможно, мистер Утор спит.
Он так это сказал, что сразу стало ясно - он вряд ли спит.
- Это действительно очень важно.
- Что сказать?
Я собралась с духом.
- Скажите, что это по поводу его дочери.
Утор принял меня, и я поняла, почему, как только его увидела. Не знаю, проснулся ли он или вообще не ложился, но бокал в его руке был наполовину пуст. И мне кажется, что это не первая такая ночь. Выглядел он откровенно паршиво - морщин стало больше, массивный подбородок слегка обвис, волосы сильно поседели. В последний раз я видела его на похоронах Фокси, и с тех пор, кажется, прошло не десять, а двадцать лет.
- О чем вы хотели поговорить, доктор Кастл? - спросил он хриплым голосом, предложив мне выпить. Я отказалась - не хватало нам еще напиться и, обнимаясь, вспоминать прошлое. - Что-то с Имоджен? Или в клинике?
- Нет, не с ней. Пожалуйста, расскажите, как вышло, что ваша дочь стала сфинксом?
- Это важно?
- Поверьте, да.
Он не отрицал. Значит, именно сфинкс, а не какой-то другой лунатик. Пока что я была права.
- Я не знаю. Когда ей было семь лет, она пришла домой с царапиной на руке. Сказала матери, что ее оцарапала кошка. Она позвонила мне, мы продезинфицировали рану и забыли... до первого превращения. Но дочка так ничего и не вспомнила. В ее памяти это существо осталось просто кошкой.
Он долил прямо из бутылки, забыв про лед.
- Тогда эта область не была изучена, и мы даже с моими деньгами не могли ей помочь. Ее мать... она занималась колдовством, испробовала на ней все, что могла, но...
Какой-то бред. Не могу представить себе Анн-Мари, занимающуюся колдовством.
Я осторожно присела в кресло. На столике стояли фотографии. Аттила, Анн-Мари, девятнадцатилетняя Фокси, малышка Имоджен; Аттила, молодая женщина в какой-то разноцветной одежде, похожей на африканскую, и черноволосая мрачноватая девочка лет семи. Фокси? Ужас до чего меняет время. В сравнении с соседним фото разные люди. Но это что! Внимательно приглядевшись, я поняла, почему лицо женщины кажется мне знакомым. И чуть не заорала. Это была дама из моего видения, чей труп выносили из дома в брезентовом мешке!!!
- Ваша... подруга? - спросила я, с трудом сохраняя спокойствие.
- Да. Амайя. Что-то не так?
Он посмотрел на меня с вызовом. Но я и не думала его осуждать, только не сейчас.
- Нет, просто... Не понимаю, как я могла не знать, что ваша дочь - лунатик? - почти прошептала я.
- А почему вы должны были знать?
- Ну... мы же были подругами.
Тут Аттила впервые проявил сносные признаки жизни.
- Вы? С ней? Каким образом?
То ли я совсем запуталась, то ли у него неладно с памятью.
- Когда я училась в хай-скул, мы с Фок.. с Фрэнси были близкими подругами. Вы не помните?
- Фрэнси? А при чем тут она? - Он взял в руки фото. - Вы подумали, что это Фрэнси? Нет... Она в детстве была светленькая... как Имоджен.
- А кто? - Я окончательно растерялась.
- Это другая моя дочь. Беати.
Кто?...
- Беати Форджа?.. - прохрипела я и схватилась за его стакан. - Ваша дочь?.. Извините, мне нужно выпить.
- Вы знаете Беати?
- Немного... - Голос не сильно спешил ко мне возвращаться. - Она заходила в нашу клинику.
- Амайя записала ее на свою фамилию... она сказала, что ей ничего от меня не нужно, даже это. Я не видел дочь много лет, Амайя и близко к ней не подпускает. Все пробует свои колдовские штучки. Кажется, она винит меня, что я ничего не смог сделать, чтобы найти ту тварь. А что толку... ведь все равно было поздно... и лекарства не существовало. Как она? Как Беати?
- В порядке. Извините, мистер Утор, мне нужно идти. Спасибо, что согласились принять меня.
- Не за что, Кира. И... если встретите Беати, скажите... нет, ничего не говорите.
Он даже не спросил, зачем, собственно, я приходила. И правильно - ответов у меня все равно не было.
Я вылетела из особняка как пуля и остановилась на пороге, чтобы отдышаться.
Беати - дочь Утора! Не знаю, что это значит, но это не может быть просто совпадением. При первой и дальнейших коротких встречах она показалась мне заурядной клубной тусовщицей с пэтэушными мозгами - слегка наркоманкой, слегка шлюхой, тем более с ее-то безалаберными связями. Но это все меняло. Или она не так проста, как кажется, или попала в беду, недаром у нее были недомо...
Недомогания.
И тут я прозрела. Именно так это и называется. Непередаваемое ощущение, когда в полной темноте вдруг загорается далекий огонек, он приближается все быстрее и наконец взрывается ослепительным всеохватывающим рассветом. И ты впервые по-настоящему видишь и понимаешь - то, что раньше принималось за зрение, было просто жалкой попыткой двигаться на ощупь.
Глыба проводил меня до выезда. Уже собираясь закрыть окно, я вдруг спросила:
- Вы ведь знали, что произошло с миз Фрэнсис? Поэтому не было никакого расследования?
Он покачал головой. Это могло значить что угодно, но я поняла жест.
Попытки дозвониться из машины ничего не дали. Я развернулась и поехала в клинику.

ДЖОШ

"Я знаю, кем я была сегодня утром, но с тех пор я уже несколько раз менялась.

А про вчера рассказывать не буду.

Вчера я была совсем другая!”
Л. Кэрролл

Мы вошли в дом очень просто - дверь была не заперта. Комнаты, видимо, было несколько, но обследовать их было незачем. И вообще создавалось впечатление, что сюда хозяева ходят только ночевать - или дневать, если угодно. Зал - если так назвать это помещение - начинался чуть ли не с порога. Обстановочка чумовая - кое-где обои ободраны, кажется, когтями; на стене пара старых потрепанных плакатов "Queen", "Кiss" и Оззи с автографами, кукла в розовом кружевном платьице держалась забитым в лоб гвоздем, глаза у нее кто-то в припадке злости повыковыривал. Зато диван лучше нашего, из такой мягкой зеленой кожи, что руки тянутся потрогать, и плазма космических размеров. Не знаю, какая диагональ - нереальная. Прямо на обоях черным маркером написано: "Пусть мое сердце вдребезги и грим, наверное, смазался, но улыбка все еще держится". Цитата из Фредди. Окно в форме арки с симпатичной минимальной рамой, только кое-где перечеркивающей давно не мытое стекло, занимало полстены.
Все бы ничего, если бы не одна любопытная деталь. Вернее, две. Одна - сорванные жалюзи, валяющиеся у нас под ногами. И вторая. Около подоконника стоял Зак и как-то неестественно опирался, будто держался за него. Если бы не это, можно было бы подумать, что он просто любуется видом.
И если бы не то, что практически светало.
Он едва оглянулся на нас, так упираясь в подоконник, что на нем могли остаться вмятины.
- Почему ты нам не сказал, что это Беати? Ты ведь не мог не знать, - произнес Перри таким голосом, будто Зак действительно был обязан ему отчитаться. - Я понимаю, что мы для тебя - ничто, или еще хуже - бесплатная кухня; что жизнь этой девочки ничего не стоит... но можно было бы просто сказать, когда тебя спросили... Почему?
- Ты уже и так перечислил все причины, - вначале Зак говорил тихо и будто через силу, но потом голос у него прорезался. - Может, я и не сказал бы. Но тебе, чертов умник, и в голову не приходит, что в этот раз я ПРОСТО НИ ХРЕНА НЕ ЗНАЛ!
Он свирепо обернулся к нам. Первое что я увидел и услышал - наручники. Зак был прикован ими к отопительной системе, и они противно звякнули, когда он обернулся. Второе было алой царапиной, пересекающей левую половину его лица от виска до подбородка. Она уже почти зажила, но когда-то - с полчаса назад - была глубокой и серьезной. Ее края постепенно стягивались, заполняя тканью уродливый канал с рваными краями.
- Вы поссорились? - спросил Лассе.
- Не твое собачье дело.
Перри отступил в замешательстве.
- Я чего-то не понимаю, - сказал он растерянно. - Почему он не освободится, он же может. И Беати - как она могла это сделать? Он же... втрое сильнее.
- Не сейчас. - Лассе подошел к Заку и приподнял его подбородок, заглядывая в глаза. Но на удивление Зак почти не сопротивлялся. Не потому, что не хотел, а потому, что... кажется, не мог. У меня создалось впечатление, что ему отчего-то становится все хуже и хуже. - А... Понятно. Все понятно. Джош, пойди-ка посмотри, открыта ли дверь в подвал. Здесь становится слишком жарко.
Только сейчас я заметил эту дверь, скрытую занавеской, такую же древнюю, как занавеска. Ей сам Бог велел вести в подвал.
Лассе разорвал цепь наручников, затем в ладонях легко разломал кольцо. Зак оперся о подоконник, чтобы выпрямиться, отталкивая его руки, и вдруг...
- Твоюмать! - выдохнув это одним словом, он шарахнулся об пол и скорчился в судороге, обхватив себя руками.
Я открыл дверь. Вниз уходила темная и крутая лестница, обещающая перелом позвоночника и одежку из гипса на долгие годы. Понятно, что им с Беати свет не нужен, да и гостей они туда водят нечасто. А выпускают - еще реже. Правда, при ближайшем рассмотрении лестница эта оказалась вдвое короче, чем нафантазировалось, и снизу выглядела совсем не так зловеще.
Подвал представлял собой две комнаты, одна огромная, как спортзал, и захламленная, как старая библиотека. Вторая - чуть дальше, красивая, небольшая и холодная. Лассе вздохнул, потом без видимых усилий поднял Зака за талию, отнес в маленькую комнату и швырнул там, небрежно, как сломанную куклу. Зак неуклюже попытался подняться, опираясь на руки, но новый приступ выжал из его легких вопль-выдох, похожий на слегка озвученное голосом шипение. Он яростно укусил себя за руку, чтобы прочно забить тканью все последующие звуки.
Пользуясь случаем, я осмотрелся. Если мебель и была, то где-то пряталась и появлялась, когда нужно. Черный мраморный пол со странными змеистыми вкраплениями красного и белого мерцал красиво и впечатляюще, будто переливался, натекал сам на себя этими узорами. Одна стенка - сплошь черные зеркала, вернее, мозаика из них. На потолке - точечный свет, создающий такой эффект, будто твое лицо разбивается на острые осколки разной величины и формы и разлетается в разных направлениях - жутковато. Но я бы сказал, что это комната Зака, даже если бы не знал.
Лассе вышел, и я за ним.
- Что происходит? - наконец решился я спросить. - Ему как-то совсем плохо...
- Смерть легкой не бывает, - ответил Лассе, рассматривая огромную пирамиду старых книг. Заинтересовавшись, он ловко выдернул одну из середины, не потревожив сооружение.
- Смерть? - Слово больно царапнуло меня где-то в районе солнечного сплетения и растеклось, как горячий яд, как страх. - Совсем смерть? Как это?
- Если бы Зак был все еще человеком, он бы сейчас умирал естественной смертью, - равнодушно пояснил Лассе, листая пыльную книгу. - Просто пришло его время. Все через это проходят - такая себе физиологическая особенность. Вроде совершеннолетия.
- То есть... и вы?
Он не ответил.
Я хотел спросить, не дать ли Заку чего-нибудь, обезболивающего, например, но передумал. Во-первых, достаточно вопросов. Во-вторых, я знал, что он ответит. Вместо этого я покосился на дверь и после секундного колебания вернулся.
Зак валялся у стены, закатив глаза и тонко всхлипывая. Кажется, он меня даже не заметил, или же ему было не до меня - второе вернее. Потом его тряхнуло, да так, что когда он перевернулся на бок и уткнулся лицом в пол, волосы на затылке слиплись от крови. Не знаю, но это как-то подействовало на меня, - терпко ныло в районе солнечного сплетения, как после слова "смерть", и еще по-другому, пока не понятно.
Я стянул с себя пайту, сложил его и осторожно положил Заку под голову. Прикосновение заставило его открыть один глаз - зеленый, помутневший от мучительной боли; половина лица была завешена волосами. Царапина уже превратилась в бледную, едва видимую полоску.
- Чего... приперся?... - Слова вырывались как пар, такие же жаркие и с таким же злобным напряжением. - Уебывай... отсюда на...
Куда, он не успел сказать - новый приступ судорог встряхнул все его тело и заставил его закусить губы до крови. А я не мог отвести от него глаз и пытался понять, какого хрена сижу здесь и не "уебываю на...".
Наконец немного попустило, и Зак приподнялся, оперся спиной о стену. Под глазами стало черно, будто тушь потекла, а на фоне белой до синевы кожи это смотрелось просто страшно. Он выглядел как труп. Волосы все еще висели на лице, будто у него не было сил их убрать.
- Подойди, - проговорил Зак тихим полусорванным голосом. - Не бойся.
Я подполз поближе, еще ближе... Чем я думал? Когда я наклонился достаточно близко, он вдруг дернул меня за веревочку, на которой висел анк. Она не порвалась, а я от неожиданности повалился прямо на него, уткнувшись лицом в его грудь. Железная собачка от расстегнутого замка-молнии его куртки вжалась мне в губы - у нее был холодный металлический привкус.
Я даже испугаться не успел. Поднял голову и встретился с его разноцветными глазами совсем близко.
- Сигарета есть? - спросил Зак хрипло.
Тогда я очнулся и быстро отполз назад - впрочем, недалеко. Чуть прикрыв глаза, Зак мрачно улыбался своей непрекращающейся внутренней казни.
- Ну прости, ладно? Я нечаянно. Не хотел тебя испугать.
- Я не испугался, - пробормотал я еле слышно. Черта с два нечаянно.
В кармане у меня завалялась пачка с последними двумя сигаретами. Я достал ее и еле-еле выудил зажигалку. Руки были как деревянные.
Зак показал мне жестом, мол, раскури. Я раскурил сигарету и протянул ему. Его пальцы дрожали так сильно, что пришлось сунуть сигарету прямо в рот, на всякий случай держа ее подальше от края. Даже в таком положении у него, оказывается, хватало сил прикалываться.
Волосы все еще завешивали его лицо, и я без просьбы аккуратно их убрал, чувствуя пальцами липкий холодный пот на лбу.
Зак затянулся, закрыв глаза, и выпустил через нос тонкую дрожащую струйку дыма. Ему было все еще больно, неизвестно откуда, но я это знал. Но хотя бы сейчас он уже мог себя контролировать.
- Ерунда, - прошептал он. - Мне и больше доставалось, не сравнить. Когда-то меня прокляли - вот это было действительно хреново.
Мы сидели рядом и курили минут пять, медленно. Потом Зак вдавил в пол окурок и сказал:
- Ты хороший человек, Джош. Ты это знаешь?
Я ничего не ответил. В сравнении с кем? Я совершал дурные поступки, и немало, но уж конечно в сравнении с Заком мог казаться святым.
Но я поверил ему. Он, похоже, и вправду так думал. Умирая, не лгут.
- Хороших людей много, - ответил я наконец. - Большинство людей - хорошие.
Закова ухмылка была ядовитой и грустной одновременно.
- Люди до хренища странные, - сказал он, и его голос уже возвращался в норму. - По ним никогда ничего не определишь.- Зак повернулся ко мне, все еще упираясь головой в холодную стену. - Я был знаком с одной девчонкой-школьницей. Блондинкой. Она считала, что любовник-вампир - это нереально круто, а мне нравилось обхаживать ее и делать для нее всякие глупости. Не знаю, от чего она получала большее удовольствие - от секса или от этих глупостей. Так вот, в числе их было ее пожелание убить всех блондинок в старших классах. Она хотела быть единственной. Представь - она попросила меня убить их всех! Ну всех не пришлось - остатки просто с перепугу перекрасили волосы, а она высоко задирала нос, мол, ничего я не боюсь, и вовсю сияла своими локонами.
От этой истории у меня под кожей мурашки забегали.
- И что?
- Да ничего. В конце концов, ее тоже убили, но не я, а подражатель. Забавно, правда? Бог не фраер... Ей было всего пятнадцать лет, и я даже любил ее немножко сначала, но потом перестал. Скорее всего, я сам убил бы ее...
Мораль истории была мне понятна - своей бессмысленной жестокостью эта девочка-блондинка вызвала отвращение даже у Зака, и все потому, что она была обычным человеком. Люди не должны так вести себя, так поступать со своими. Я был согласен. Но втихомолку подумал еще и о том, что подобное тянется к подобному, и не мудрено, что Зак встречал так мало хороших людей.
Он оттянул пальцем край джинсов, показывая тату полностью. Фигурка кошки была точеная и очень красивая, она казалась вызывающе черной на мраморной коже.
- Думаешь, это в честь того, что я люблю кошек?
Я вздрогнул и отвел взгляд - наконец.
- Думаю... вряд ли в честь Беати.
- Это на память об одном человеке по имени Кэт... Хорошем человеке. Как ты. Видишь, иногда я умею быть благодарным... - Зак прикоснулся к ссадине на затылке и поморщился. - Черт... Помоги мне встать.
Я протянул руку, и он поднялся, но так легко, будто слевитировал. Он был в порядке, и моя помощь не была ему нужна. Но я не успел додумать эту мысль, потому что Зак опять дернул меня к себе. Я просто поверить не мог, что купился второй раз. Почувствовал только, как налетаю на него, и шорох ткани спортивной куртки по моей голой коже. Рефлексы работали, я мог отстраниться в любой момент, но эта мысль как-то умерла на обратном пути от мозга. И совсем не так мучительно, как умирал Зак.
Он обнял меня обеими руками и положил подбородок на мое плечо.
- Я умею быть благодарным, Джошуа, - сказал он мне прямо в ухо. - Вот увидишь.
Губы его соскользнули, прижались к шее чуть ниже - и мое сердце вдруг остановилось. И дыхание. Не было ни страха смерти, ни боли, ни даже желания вдохнуть. Было странное оцепенение, будто одновременно я стал легким и очень тяжелым - мог воспарить, но не мог пошевелиться.
Но это был лишь поцелуй, не больше - хоть и не меньше... Потом Зак резко отбросил меня, вышел из комнаты - и сердце пошло.
Вот тут пришла и боль в легких, и страх, и невозможность надышаться. Отголосок недавнего сна, пропитанного какой-то непонятной мне безысходностью, вдруг надавил всей силой, едва не выплеснув слезы на глаза. Я наклонился за своей пайтой, и у меня закружилась голова, так резко, что пришлось опереться рукой о стену.
- Джош? - услышал я голос Перри будто издалека.
- Я в норме!
Я в норме?.. 

КИРА

This game has No Name

От Мелиссы я узнала, что мальчики поехали к Беати, и это повергло меня в транс. Они точно не могли знать то, до чего я сама додумалась час назад. Вывод один - то ли у них самостоятельная версия, то ли... они узнали все из другого источника. Я не так уж испугалась - не маленькие, да и Лассе с ними... хотя насчет последнего плюса у меня были большущие сомнения.
Думая об этом, я обнаружила, что уже мчусь по указанному адресу.
Я, кажется, даже не постучалась. Просто влетела в дом и остановилась в пустой комнате, соображая, что делать дальше.
- Ну наконец-то, - раздался голос за моей спиной. - Завидная пунктуальность.
Я медленно обернулась. Позади стояла Беати, помахивая сломанными наручниками. Не накрашенная она была страшнее атомной войны.
- Хоть какие-то позитивные эмоции, - почти зевнула она, - а то сплошные разочарования. Давай-ка топай к своим друзьям. Там как раз все в сборе.
Она неспешно двинулась на меня. Убегать было некуда, да я и не собиралась. Взрослый сфинкс завяжет на узел даже Майка Тайсона. Мне важно было знать, в порядке ли все, а это можно было выяснить только одним способом.
- Спокойно, Беати, - сказала я почти дружелюбно, - скажи куда идти, и я пойду.
- Вот и умница. - Кажется, она была разочарована моей сговорчивостью. Неужели ей так хотелось оторвать мне руку? - В подвал.
Я пошла по ступенькам, не оглядываясь, и не оглянулась, даже когда она демонстративно громко хлопнула дверью за моей спиной.
Все действительно были в сборе. Перри прохаживался по большой комнате, забитой всяким хламом и освещаемой двумя довольно мощными лампочками на голых проводках. Лассе, как всегда в безупречном светло-сером костюме, листал какую-то книжку, он кивнул мне. У стены стояла длинная скамейка, похожая на стадионную. Джош и Зак сидели на ней почти рядом, они подняли руку в знак приветствия, синхронно, как близнецы.
- Кира, ты не представляешь, - Перри шагнул ко мне безо всяких приветов, и я обняла его - так приятно было их всех видеть сейчас. Ну может, не всех - через один. - Оказывается, это была Беати.
- Я знаю.
- Знаешь? Что Беати напала на Эву?
- Это правда? - Вот и сложились два последних кусочка. Я села в какое-то старое раздолбанное кресло и вытянула ноги - у меня от напряжения подрагивали колени. - Что произошло?
Он вкратце рассказал мне ситуацию с Адамом.
- Тогда все сходится.
- Что именно?
- Беати плохо себя чувствовала в прошлом году, помните? Сфинксы не болеют. Как раз в это время я встретила Рэйни, за полчаса до того, как те уродцы напали на нашу клинику. А он говорит, что влияет на участников отбора. Это раз.
Лассе отвлекся наконец от своей книги.
- Так вот, значит, на кого они охотились...
- А что они?
- Они - тоже Орден, если ты не знала. Если Беати ощущала на себе влияние Ордена, если они охотились за ней, значит, она принимала участие в отборе, - сказал он. - Это реально?
- Реальнее, чем я могла себе представить вчера. Беати - дочь Утора. Это два.
- Вот и ее связь с Фокси... Она что, убила Фокси в ту ночь и заняла ее место?
- Не вижу препятствий. К тому же Рэйни сказал, что последнего участника отбора что-то или кто-то защищает, скрывает от них. Мать Беати занималась каким-то колдовством. Не знаю, насколько удачно, но до прошлого года Ордену не удавалось подобраться к ней.
Я знала, что Перри скептически относится ко всяким проявлениям магии, но сейчас он ничем этого не выдал. Перри привык верить глазам, а они уже достаточно навидались за последние несколько дней.
- Пока не прибыла сама Non Nomen, - сказал Лассе. - И не разозлилась.
- Ты что-то про них знаешь? - спросила я.
- Кое-что. Как я уже говорил, Без Имени - существа неприятные и небезопасные. Если вам когда-нибудь приходилось слышать про тварей похуже вампиров и лунатиков, то среди них Ордену - почетное место. Я бы не рискнул заводиться с кем-то из них.
- Тогда что ты тут делаешь?
- Во-первых, уже рассвело. А во-вторых - хочу на нее взглянуть. Я уже давно не встречал Без Имени, но то, что я слышал об этой, довольно интересно.
- Интересно?
- Я бы сказал, немного странно.
- А знаете, что действительно странно? Эта мерзавка Беати ведет себя совсем не как загнанная добыча, - подал голос Зак. Он опирался спиной о стену, закинув ноги на скамейку, почти доставая до Джоша. На его черной футболке небрежными белыми мазками была изображена бутылка с черепом и надпись "Drink me". - И не скажешь, что ей угрожает смерть. Наоборот. Такое впечатление, что ее избрали президентом мира.
- И заперла она нас с какой-то целью, - добавил Перри.
- Думаю, мы скоро об этом узнаем. - Я обвела взглядом наше пристанище. - Кажется, наши собрания в этом составе взаперти становятся традицией.
Зак откинулся назад и сделал вид, что засыпает.
- Традиция не фонтан... Надеюсь, мы переживем это с меньшими потерями, чем в прошлом году.
Я едва подавила порыв посмотреть на Лассе. Мы все упорно делали вид, что ничего не было, но и он поддерживал нашу игру. Пока.
Перри присел на край моего кресла, и на время мы замолчали. Я знала, что нам нужно от Беати, знала, что Без Имени нужно от Беати, но не представляла, чего Беати надо от нас. Единственный, кто мог бы все прояснить, это Рэйни. А его не было.
Лассе подошел к нам. Он выглядел спокойным, хотя это могло ничего не значить. Тут же я поняла, что еще неизвестно - какое ему до этого всего дело.
- Я бы на вашем месте позвал вашего мальчика сюда, - сказал он вполголоса.
Сразу я даже не поняла, о чем он.
- То есть?
- Ну... например, если бы мой друг торчал вот уже час рядом с Заком, как приклеенный, я бы, знаешь ли, начинал переживать. Зак - это совсем не то общество, которое я желал бы для своего друга.
Мы с Перри посмотрели на Джоша, и только сейчас до меня дошло, что он не подходит и не подает голос с тех пор, как я пришла. Он сидел на скамейке вроде бы далеко от Зака, и в то же время очень уж рядом с ним.
- Джош! - позвала я.
- Что?
- Иди сюда.
Нехотя он поднялся и подошел.
- Это что у тебя на пайте, кровь?
- Она не моя, она... Ну что ты хотела?
- Что значит, что я хотела? Будь тут, с нами.
Но Джош отступил на шаг, и в его глазах мелькнуло что-то странное, незнакомое.
- А в чем дело?
- Ни в чем. Просто будь тут.
Мне не показалось, что это прозвучало слишком резко, но, кажется, так оно и было. Джош отступил еще на шаг.
- И с какой такой стати ты указываешь мне, что делать? - произнес он с неожиданной злостью.
Ничего себе. Такой тон я слышала от него только однажды - когда я пришла будить его после вечеринки и спросила, что за крокодилица в ванной обнимается с унитазом. Он посмотрел на меня так, будто я вылила помои на свадебное платье, и сказал: "Не говори так. Я, может быть, ее люблю". К счастью, фея, отблевавшись, исчезла в небытие, а Джош, проспавшись, о любви больше не заикался.
- Джош, ты что? - спросил Перри, но он словно не слышал. Его просто прорвало, как старую канализацию. Очень удачное сравнение.
- Знаешь, Кира, у меня иногда такое чувство, что моя мама продала меня тебе в рабство. Мне двадцать три года, я работал наравне с вами и видел столько же крови и монстров, а теперь оказывается, что я даже не могу сам выбрать место, где сидеть! Я что, по-вашему, умственно отсталый?
Я не могла произнести ни слова, а Джош выплескивал их из себя, как кипяток.
Зак сидел с закрытыми глазами, будто ему это было совсем не интересно.
- Послушай, я не хотела...
- Конечно, не хотела! Это же просто невинная привычка. Автоматизм. Малыш ничего не смыслит в жизни. Малыш слишком ТУПОЙ, чтобы принимать простейшие решения! Без няньки он даже подтереться не в состоянии! Так вот запомни - ты мне не мать и не сестра, а сейчас даже не босс.
- Джош, при чем тут это? Мы семья.
- Да? Семья? Что же это за семья! Вы ничего мне не рассказываете! У тебя, Кира, проблемы, у него, - он ткнул пальцем в Перри, - проблемы, но от кого я об это узнаю? От него!!
Он указал на Зака, все еще само воплощение равнодушия, но уже открывшего навстречу происходящему один глаз.
- Так что позволь сообщить тебе, Кира, - у тебя никуда не годное представление о семье!
- Думаю, ты не должен так с ней говорить, - начал Перри, но Джош посмотрел ему прямо в глаза и отчеканил:
- А кого колышет, что ты думаешь?
Сначала мне показалось, что Перри его стукнет. Но он не мог, просто потому, что был потрясен.
Теперь Зак наблюдал за нами с веселым интересом, прижимая пальцы к губам.
- Джош, вернись! - сказала я, изначально зная, что зря. Он ушел назад на скамейку, в его глазах плескалась горькая обида. Зак демонстративно подвинулся, давая ему место рядом. Потом потянулся к нему, положил руку на плечо и что-то сказал еле слышно на ухо. Губы Джоша вдруг разъехались в улыбке, и они разом посмотрели на меня так одинаково, что мне стало нехорошо. Такое давящее чувство чуть выше желудка, от которого тяжело дышать. Ненавижу.
Джош прислонился головой к плечу Зака, и тот сказал ему еще что-то. Он ответил, и так они изредка переговаривались, бросая на меня взгляды; но я не услышала ни слова, как ни старалась. Я даже представить не могла, о чем они могли говорить.
- И чего мы добились? - сказал Перри. Он обнял меня за талию. - У него затянулся переходный возраст, он еще не вырос из периода, когда болезненно реагируют на любые запреты, а особенно касательно друзей.
- Зак ему не друзья! - почти взвизгнула я. - Зак никому не друзья! И Джош, черт возьми, действительно еще мал, если не понимает этого!
У меня слезы выступили от такой вопиющей несправедливости. Его мать эмигрировала из Камбоджи в четырнадцать лет и вскоре стала примой большого гонконгского стриптиз-клуба. Ванилла Вегас - кто не знал этого имени? Не видел Ваниллу - не видел Гонконга! Во время одной дипломатической поездки мой отец встрял в очень некрасивую историю, которая могла стоить ему работы, и Ванилла ему очень помогла. Излишне говорить, что это могло стоить ей жизни, и после этого она не могла оставаться в стране. Тогда мои родители разбились в лепешку, но перевезли ее в Штаты. Моя мама Мелани - южанка из Саванны, сама утонченность и хорошее воспитание, будто сошедшая со страниц "Унесенных ветром" - почему-то искренне обожала Вилли и всячески ей помогала, приводя общество в тихий ужас. А Вилли обожала меня. Потом неведомо откуда появился Джош, Ванилла милостиво оставила ему свою родную фамилию Лот, открыла собственное дело, может, не особо респектабельное, но по-другому она не умела.
Когда она приезжала к нам в гости, для нас обоих это всегда был праздник - у нее-то сын, с которым сильно не развернуться. Вилли привозила баул косметики, всяких блестящих одежек, макияжила по-взрослому, стригла меня так же дико и виртуозно, как Эдвард Руки-ножницы; в доме еще долго после этого пахло лаком для волос и сладкими Виллиными духами. Джош жутко ревновал меня к ней и даже исподтишка больно щипался, но я никогда не жаловалась. У него уже тогда был характер. И конечно, когда Вилли позвонила и попросила взять Джоша на работу, у меня и в мыслях не было отказать ей. Но она попросила не только об этом. "Присматривай за ним, Кьяра, золотко, - сказала Вилли. - Он весь в меня, но иногда совсем, совсем другой. А я так плохо знала его отца...". И я не просто присматривала. Я любила его, забывая, что между нами всего-то пять лет разницы. Я была ответственна за него, как за своего ребенка.
И теперь Джош сидит чуть ли не в обнимку с ублюдком, который его прожует и выплюнет на раз, а я, выходит, - плохая!
Я сбросила руку Перри и сделала несколько шагов в скамейке.
- Послушай, - сказала я примирительно, но дрожь в голосе скрыть было тяжело. - Мы все на нервах. Прости, если я чем-то тебя обидела. Просто я не хочу, чтобы ты сделал глупость, пытаясь что-то нам доказать.
Он едва повернулся ко мне, не поднимая головы.
- С чего ты взяла? Я не собираюсь ничего вам доказывать. Просто я хочу свое право самому выбирать, где быть и с кем. А оно у меня есть, что бы вы по этому поводу ни думали.
Зак лениво улыбался мне, перебирая в пальцах выбившуюся из хитросплетения Джошеву косичку. Банальная фраза, но все равно скажу - если бы взгляд убивал, от Зака не осталось бы даже оплавившейся пряжки от ремня.
Я вернулась к Перри, он уступил мне кресло.
- Он злится, - сказал Лассе, - оставьте его пока. Просто это действительно может плохо кончиться.
Будто бы это не очевидно. Если бы только над нами не висела проблема куда серьезнее затянувшегося переходного возраста!
Проблема вошла через дверь триадой. Впереди - Беати, чуть позади - Рэйни. Он выплыл из темноты чуть позднее своих горящих глаз. На свету, однако, они потеряли свой огонь - я этот фокус уже видела.
Взгляд Рэйни был наградой для меня. Еще чуть-чуть - и я поверю, что он не ожидал меня здесь увидеть. А может, и нас всех. Если заманить нас сюда входило в план, то почему, скажите на милость, у него такое лицо?
Возможно, это был не его план.
Даже скорее всего.
Рэйни оглянулся, словно искал ответов за спиной. Два сигаретных огонька парили над ступеньками позади него, пока наконец не вышли на свет во плоти. И в какой плоти! Если бы здесь был Адам Уоррен, он узнал бы ее.
Мы все смотрели на Без Имени, а она смотрела на нас.
Честно говоря, я не знаю, чего ожидала увидеть, но никак не заурядную модель. Ну не совсем заурядную. Она была красивая. По-настоящему красивая, что среди людей случается крайне редко, а может, и никогда. Почему? Потому что в ее красоте было нечто... ну, синтетическое. Ее долго делали в три-д, потратив время на многочисленные математические расчеты совершенства, вычислив длину ног, величину и форму носа, глаз, губ, вообще симметрию лица, линию плеч и шеи. Ее волосы, черные до синевы, блестели, как в рекламе краски, и струились, как в рекламе шампуня. Ее глаза, когда перестали быть красными, стали бирюзовыми, как в рекламе контактных линз. Роскошные ресницы казались приклеенными, хотя наверняка были настоящими. Косметика - была, но она смело могла бы без нее обойтись. Бьюсь об заклад, что под вишневой помадой губы достаточно яркие сами по себе. То есть идеальные. Как и разлет бровей, и матовая кожа... не могу удержаться - как в рекламе пудры...
Тут она улыбнулась, и модельный блеск несколько померк - ожидаешь увидеть полный рот голливудского фарфора, а видишь очаровательный капкан. Рэйни его шестеренки как-то странно шли, а вот ее - портили. Над этим явно нужно было еще поработать.
Non Nomen остановилась на предпоследней ступеньке, сбросив темно-синий блестящий плащ на Рэйни и грациозно опираясь на его плечо. А я рассматривала ее, будто листала тупой глянцевый журнал. Платье в тон помаде (или наоборот) сидело на ней как шкура на змее и так же обтягивало. Такой груди не нужен бюстгальтер, бедрам - антицеллюлитный гель, а коже - крем с коллагеном. Я уверена, что и волосы на ногах у нее не растут.
- Ну-и-лажа! - сказал вдруг Джош.
Без Имени медленно обратила на него внимание.
- Что?
- Перевожу - он разочарован, - сказал Зак.
- Пришли на Мэрилина Мэнсона, а попали на "Фабрику красоты".
Зак засмеялся, даже Перри хмыкнул у меня за спиной. Что мы только себе думаем?
- Тебе смешно, Кира? - спросила вдруг Без Имени, и я поняла, что тоже улыбаюсь. Голос у нее был подстать фигуре. Если бы я подбирала ей голос, то выбрала именно такой - как у ночного ди-джея на радио.
- Нет. Я восхищена.
Мне почему-то показалось, что с ходу мы не попали в списки ее любимцев.
Беати стояла рядом с ней и в точности копировала ее выражение лица. При весьма скромной красоте это выглядело забавно - если бы только мне не хотелось вбить ей в глотку все зубы.
- Что ты сделала с Фокси? - спросила я.
Беати зевнула во всю пасть, не потрудившись прикрыть рот.
- Я ее съела. Было очень вкусно.
- И чем она тебе не угодила?
Она взглянула на меня как на полную идиотку, и я все поняла. Ну надо же, как все банально! Ванилла в свое время пристрастила мою мать к дамским детективам, которые в период полового созревания я тайком почитывала сама. И что меня поражало раз за разом, это неизменная деталь, упорно кочующая из сюжета в сюжет.
- Можешь не отвечать. Джош, знаешь, почему твоя мама в конце концов разочаровалась в женской беллетристике? - Я обращалась к нему, но смотрела на Беати. - Она однообразна. Часто в центре заварушки оказывается какая-нибудь обиженная судьбой девочка с кучей комплексов, которую никто не зовет на свидания из-за прыщей или мерзкого характера, или того и другого. Потом девочка вырастает, а психопатия остается. Она таскается по клубам, жрет кислоту, трахается с вампирами и понять не может, почему ее жизнь такое говно.
- Заткнись, - бросила Беати. Теперь она не казалась рядом с Без Имени и Рэйни - они как бы отодвинулись от нее и смотрели со стороны, как и мы. Мне ее даже стало немного жаль.
Нет, вру. Ни хрена не стало.
- Ты думала, что хоть что-то заберешь у Фокси? Ты совсем не знала Фокси, дурочка. Да она отдала бы тебе все! Все свои наряды, всех своих парней, все свои деньги! Она поделилась с тобой своей тайной, а ты... убила ее.
- Но она не предложила мне, - прошипела Беати. - Она взяла тебя на отбор в Клуб, тебя и твоего приятеля, а мне даже не предложила!
Я вздохнула.
- Ты и правда набитая дура, Беати. Если бы ты подала такую идею, она даже не задумалась бы. Даже обрадовалась бы, хоть и знала тебя два дня! Мне оно нужно было как собаке пятая нога, да и Рэйни тоже. Знаешь, в чем твоя проблема? Ты во всем ищешь злой умысел. А нужно-то было - всего лишь предложить первой...
Кажется, я окончательно выбила ее из равновесия - ситуация уже не доставляла ей удовольствия. Вот и чудно. Не станет в следующий раз нападать на детей.
- Что ты понимаешь?! Все всегда доставалось этой стерве, им обеим, и только потому, что они - нормальные! А меня отец знать не хотел! Кому нужна дочь-лунатик?!
Нормальные? Похоже, она про Имоджен была не в курсе. Но сейчас не время это обсуждать.
- Это неправда. Я говорила с твоим отцом. Он любит тебя и не расстается с твоей фотографией. А за все можешь сказать спасибо своей полоумной мамаше. - Это было жестоко, но я не могла остановиться. Джош и Зак меня достаточно завели. - За то, что прятала тебя и забрала у тебя все, включая фамилию. За то, что отняла вас с отцом друг у друга. Кстати, ее ты тоже съела? - кровищи было выше плинтусов.
Беати разом позеленела. Non Nomen наблюдала за ней с усмешкой. Рэйни смотрел на меня без эмоций, это, кажется, давалось ему все труднее.
- Что?..
- Ты ее не... ты не знала?
Черт. Она не знала, что ее мать мертва. На минуту я почувствовала себя сволочью.
Беати беспомощно оглянулась на Без Имени. Та только повела плечами.
- Она мне мешала своими... сияниями. Это ее магия... нужно было тебе предупредить ее, чтобы прекратила. Я-то тебя все равно нашла, но от всего этого вуду у меня кожа шелушилась. Знаешь, как раздражает?
Беати как-то сразу стала меньше ростом. Она смотрела на Без Имени со смесью страха и ярости, где страха было побольше.
Я все еще разглядывала эту мисс Солнечная Система и Прилегающие Галактики. И никак не могла понять ее. Она принесла с собой некую тревогу на ментальном уровне, но ничего более. Она меня не пугала, хотя должна была; она мне не нравилась (хотя и не должна была) - я просто ничего не чувствовала относительно нее. Просто оживший разворот "Плейбоя", девушка ноября. У таких девушек мозги обратно пропорциональны объему груди, а в ее случае - так их должно совсем не быть.
Краем глаза я наблюдала за другими - за Джошем, Заком, Перри, и замечала - они вдруг притихли и стараются не отсвечивать. Они все нервничают, причем серьезно. Только я и Лассе остались за пределами ее влияния (если уже признать, что оно есть). Но почему я? Если Non Nomen настолько жуткие твари, как сказал Лассе, то мое спокойствие по меньшей мере странно. Она ведь пришла не просто так, и Беати не просто так устроила ей аудиторию именно в таком составе. Уверена, если бы я не поехала к Аттиле Утору, а Перри не нашел бы записку, мы все равно собрались бы здесь. Рано или поздно.
- Ты ей сохранила жизнь, зачем? - спросила я у Без Имени, заранее зная, что ответ мне не понравится. Чтоб ее, мою интуицию...
Она томно приподняла бровки. Черт, ну как ее воспринимать серьезно?
- Даже никаких догадок? Ну же, Кира. Ты же умница. Нет? Ладно, не буду изощряться. Она привела меня к вам.
- Это я знаю. - Мой голос звучал почти снисходительно. - Но зачем?
- Я пришла уничтожить вас всех.
Я непонимающе уставилась на Рэйни. А он - на нее.
- Не поняла.
Впервые я услышала размеренный голос Лассе из глубины комнаты.
- Кира, милая, что тебе не понятно? Эта леди, - он произнес "леди" как "сука", - пришла убить всех нас.
И тут мне почему-то стало по-настоящему смешно.
- Всего-то? Убить? Боже, а я думала, что-то серьезное.
- Кира, - сказал Рэйни предостерегающе, - не надо.
Знаю, что не надо, а остановиться не могу.
- И за что же, интересно? Настроение плохое? Ноготь сломала?
Без Имени взирала на меня с безмятежным спокойствием абсолютно безмозглого существа. Но я подозревала, что это впечатление обманчиво.
- Ты даже не помнишь, что вы сделали?
- Представь, нет. И что же мы сделали прошлым летом?
Джош нервно хихикнул и тут же замолчал. Кажется, только они с Заком меня поняли. И еще Рэйни. Мне показалось, что он улыбнулся.
Без Имени спустилась на шаг со ступенек.
- Вы совершили убийство.
- Да? Кого же мы убили? Твоего дантиста? Надо сказать, есть за что.
- Вы убили троих членов моего Клуба. Думаете, это сойдет вам с рук?
Кажется, я начинала понимать. Это просто месть, месть за вонючих гаденышей, которые в прошлом году чуть не размазали нас по коридору!
- Но они же сами на нас напали. Никто их не трогал. Он прыгнул на мою машину! Тебе известно, что такое самозащита?
- Все справедливо. Можете считать это смертной казнью.
Ее голос звучал томно и размеренно. "Д-ра-агой, мне нра-ави-цца во-он то к-лечко..." Я поняла, что она меня не слушает. Это было похуже банальной психопатии. То ли она действительно так далека от простых смертных, то ли искусно играла и ловила кайф от своего спектакля.
- И что ты с нами сделаешь? Затрахаешь до смерти? - спросил Зак.
Она даже не повернулась к нему. Но что-то начало происходить. Перри держал руки на моих плечах и вдруг вздрогнул и убрал их. Я оглянулась. Он смотрел на свою обожженную ладонь и моргал так медленно, будто начал слепнуть.
- Перри?..
Он меня не услышал. Я посмотрела на Джоша - он откинулся назад, побледневший, губы дрожали. Зак напряженно во что-то вслушивался, потом просто закрыл уши ладонями и уткнулся лбом в колени. Лассе я не видела.
- Что происходит? - спросила я.
Без Имени нахмурилась - что-то, видимо, шло не так. Потом резко повернулась к Рэйни.
- Перестань это делать!
- Нам нужно поговорить, - сказал он. - Ты не имеешь права.
Она капризно скривила губы.
- Не смей говорить мне о моих правах!
- Ты обещала.
- Ладно, но сейчас перестань это делать. Не надо ссориться со мной, Рэйни. Я пока что прошу. Перестань. На пять минут.
Внезапно до меня дошло - он защищал меня от нее! Как защищал все эти десять лет. Не только на Беати они тогда в клинике охотились, еще и на меня! Его так расстроила тогда наша встреча, что он ослабил защиту - намеренно или нет, неизвестно.
И в этот момент я очнулась.

* * *

Я, кажется, даже не постучалась. Просто влетела в дом и остановилась в пустой комнате, соображая, что делать дальше.
- Ну наконец-то, - раздался голос за моей спиной. - Завидная пунктуальность.
Обернувшись, я увидела Без Имени. Она ухмылялась мне своей драконьей челюстью. Ее руки были в крови по самые плечи.
- Посмотри, что ты натворила, - сказала она голосом Лиз.
У ее ног лежала Эва, растерзанная на части, с наполовину оторванной головой. Кровью был забрызган даже потолок.
Я почувствовала, что отъезжаю, и... очнулась.

* * *

Я, кажется, даже не постучалась. Просто влетела в дом и остановилась в пустой комнате, соображая, что делать дальше.
- Ну наконец-то, - раздался голос за моей спиной. - Завидная пунктуальность.
Передо мной лежал разложившийся труп. В глазницах плавали гнилые сгустки, руки были скрючены и впились в землю почерневшими ногтями. Кожа полопалась, освобождая грязно-розовые участки.
Я сделала шаг ослабевшими ногами, потом еще шаг.
Это был Джош.
Я прижала ладонь ко рту, подавляя рвоту, и тут кто-то сильно толкнул меня. Я погрузилась руками прямо в мягкую склизкую жижу.
- Посмотри, что ты натворила, - сказал Перри.
Я подавилась собственным криком и очнулась.

* * *

Я, кажется, даже не постучалась. Просто влетела в дом и остановилась в пустой комнате, соображая, что делать дальше.
- Ну наконец-то, - раздался голос за моей спиной. - Завидная пунктуальность.
Фокси выглядела великолепно, если бы не грубые нитки, сшивавшие все ее тело, как у невесты Франкенштейна. Ее губы были густо накрашены кровавой помадой и немного размазаны. Один глаз подрагивал в глазнице как студень. Шикарное свадебное платье было заляпано пятнами засохшей крови.
- Посмотри, что ты натворила, - сказала она шепотом и поползла ко мне по полу, оставляя за собой широкую багровую полосу. Язык выскользнул из ее рта как зеленая змея. Глаз выпал из глазницы и повис, подрагивая, на тонкой жилке.
Вот тут я заорала.

И очнулась.
- Впечатляет? - раздался издалека голос Без Имени.
Я вцепилась в чьи-то руки и только через несколько секунд поняла, что Перри удерживает меня чуть ли не на весу. Медленно я нащупала ногами пол и выпрямилась.
Рэйни смотрел на меня так, будто был прикован титановой цепью, и только она не позволяет ему броситься ко мне, держать меня, как держит Перри.
Титановая цепь взяла его под руку и манерно сказала:
- Это только начало. Согласна, страх - не новый метод, но он работает. Безупречно. Вся фишка в том, что он сам находит ваши слабые места, мне даже не нужно их знать. Я, конечно, могла бы просто поотрывать вам головы, но это не так интересно. И не эстетично - вы все такие симпатичные, один другого лучше. А красота - моя слабость, правда, Рэйни?
- Можно переговорить? - повторил он.
Она взглянула на него, махнув ресницами, как веерами.
- Хорошо, поговорим. Оставим вас на время. В этом доме есть бар?
- Наверху, золотая моя, - сказал Зак.
- Вот и чудно, я как раз хотела выпить. А вы отдохните перед долгой дорогой.
Без Имени повернулась спиной, и я увидела гигантский вырез до середины задницы. Ну, честно говоря, я была бы в диком изумлении, не будь его там.
- Если кто тронется с места, - предупредила она нежным голосом, - у него что-нибудь отвалится. Не искушайте меня. А ты... ты останься.
Беати замерла, не веря ушам.
- Как?..
- Так. Я обещала не убивать тебя, но не обещала защищать, правда ведь?
И она хлопнула дверью перед самым ее носом.
Еще некоторое время Беати стояла спиной к нам, будто не решалась обернуться. Ее было едва видно. Потом она сделала нерешительный поворот и уперлась спиной о дверь в темноте.
- Ки, что с тобой? - спросил Перри. Он сильно побледнел, как и я, наверное.
- Хреново дело, - только и смогла я сказать и ткнулась в его грудь, так и не сообразив, орала я наяву или в видении. Судя по лицу Перри, все-таки наяву. Без Имени продемонстрировала мне часть своих возможностей, как до этого всем. Да, зря мы про "Фабрику красоты" - чувствую, теперь нам придется туго. Не стоило ее дразнить.
- Все... послушные... девочки... попадают... в рай...
Голос Зака напоминал голос Без Имени - такой же томный и довольный.
Он поднялся с места и медленно побрел в направлении Беати. Она спрыгнула со ступенек, но Зак был проворнее, он отрезал ей путь вглубь комнаты и заставил выскочить на середину.
Мы отошли к стене, чтобы случайно не попасть под раздачу.
- Что ж ты не смеешься, - сказал он тихо, - что не веселишься? Ты ж так, твою мать, веселилась. Может, поиграем с наручниками? Сейчас, когда я снова в форме.
- Недолго, - бросила Беати и увернулась, упав на четвереньки. - Тебе не выйти отсюда живым.
- Возможно, детка, но я проживу дольше тебя.
Он махнул рукой, и на щеке Беати раскрылся второй рот, а на лбу - третий глаз. Она зажала рану рукой, но через секунду такая же появилась на плече. Кровь потекла по руке неслабым ручейком, она ее заливала до самых кончиков пальцев.
Беати пригнулась и зарычала. Я видела, как она дрожит, внутри, будто вздрагивают ее кости, шевелится кожа, стягиваясь и растягиваясь на костях. Она хотела превратиться, так у нее появился бы шанс. Но она не могла.
Все еще улыбаясь, Зак вцепился ей в плечо пальцами, запустив их в рану, и совсем не изящно приложил об стену. Беати взвизгнула и попыталась его ударить, в какой-то мере ей это удалось. Но он пригнулся, смягчив удар, и в свою очередь треснул ее головой об пол. Противно хрустнула черепная коробка. Лицо Беати залило кровью, оно стало похожим на маску палача со стекающими с нее густыми каплями и белыми безумными глазами.
- Зак... - выдохнула она со стоном. - Не надо.
- Может, споешь мне напоследок?
Он наступил ей на шею. Раздался хрип, Беати дернулась всем телом, схватилась руками за его ногу, но тут же отпустила. Ее глаза выкатывались из орбит, и я отвернулась.
Джош смотрел на это с ужасом. Я бы не назвала его очень уж впечатлительным, но у него было личное отношение к убийствам, он даже фильмы такие не смотрел. Только это и могло заставить его сейчас приблизиться к Заку.
Он осторожно дотронулся до его плеча:
- Прошу тебя, не...
Я даже не поняла, что сделал Зак, так это было быстро. Увидела только, как Джош отлетел к стене и грохнулся об нее. Он сполз вниз и остался там, морщась и трогая разбитую губу, из носа потекла кровавая дорожка. Машинально я сделал шаг к нему, но он так посмотрел, что у любого бы ноги отнялись.
- Не прикасайся ко мне первым. Ни-ког-да, - сказал Зак напряженно, не сводя глаз с Беати, которая билась под ним в конвульсиях.
Перри обнимал меня сзади, и я чувствовала, как дрожат его руки и дыхание. Машинально я гладила его по руке, успокаивая, и так успокаивалась сама. Я была почти благодарна Заку - теперь-то Джош к нему и близко не подойдет.
Зак придавил Беати коленом, потом освободил ее руку. На запястье рана плакала кровью.
- Эй, Лассе, - сказал он низким, задыхающимся голосом. - Угощайся, для одного это много.
Я обернулась, чтобы посмотреть на Лассе, и оно того стоило.
- Не захлебнись, грязнокровка, - произнес он негромко, - а еще звук - и я уложу тебя рядом с твоей... подругой.
Таким я его никогда не видела и не слышала, чтобы он так говорил. Он всегда был сдержанным, иногда неестественно. Зак дернулся, как от удара, издал негромкий вибрирующий звук, вроде рычания, и на мгновение мне показалось, что они с Лассе сейчас подерутся. Но Лассе не собирался тратить силы, а Зак - время.
Кровь Беати мгновенно сворачивалась, внешние раны закрывались. Она едва дышала раздавленным горлом. Зак сошел с нее, приподнял на руках, как носят героинь на обложках дамских романов, и вдруг переломил об колено. Согнул под острым углом. Мне ни за что не описать этот звук и никогда его не забыть. Кровь хлынула изо рта Беати, густая и почти черная, - не думала, что ее может быть так много.
Зак бросил тело на пол, как мешок с мусором, поднял глаза и встретился со мной глазами. Мой взгляд был полон отвращения, мол, к чему это показательное выступление? Мало нам сейчас демонстраций жестокости? Мало крови на сегодня?
Это было зря. Он опустился на скамейку, вытирая руки о футболку, и одарил меня улыбкой победителя. Только я не сразу поняла, что она значит.
- Эй, Джошуа, - позвал он тихо. - Больно?..
Джош отрицательно покачал головой, вытирая кровь с подбородка. Он все еще сидел там, у стены, прижавшись к ней.
- Дай я посмотрю.
И как только я подумала что-то вроде "забудь об этом", Джош вдруг встал, неловко держась за стену, и подошел к нему. Встретил его руки. Почти упал на них. Может, и была заминка перед тем, как соприкоснулись их пальцы, - но она длилась секунду.
Я ахнула, оступилась, наткнулась на Перри, и он удержал меня в который раз. У меня слезы навернулись на глаза, второй раз за день, и оба раза - из-за Джоша. Как несправедливо.
Зак обнял его, уложил, чтобы кровь перестала течь, и по губам я читала, как он повторяет: все хорошо... все хорошо... Я видела, как Джош вцепился в его футболку обеими руками, будто тонул. Потом он немножко расслабился и просто держался. Зак наклонился, проводя пальцем по линии волос, еще сильнее пачкая лицо кровью. На секунду я подумала, что он хочет его укусить, и снова почти обрадовалась - это давало право вмешаться. Очень мне хотелось вмешаться.
Но планы у Зака были другие, чем бы это ни закончилось. Он лизнул его разбитую губу, нежно и бережно. Слизал кровь с кожи. Потом коснулся губами скулы, виска, лба - очень ласково, без агрессии и какого бы то ни было давления. Джош от этого чуть вздрагивал, но не отстранялся, а потом даже запрокинул голову навстречу.
Я не могла смотреть и не могла отвернуться. Они злили меня оба и в равной степени. Умом я понимала, что этот спектакль специально для меня, но какая-то часть внутри меня сильно боялась ошибиться.
Зрелище было еще то. Теперь, когда вся кровь была тщательно слизана, Джош просто полулежал на руках у Зака, спрятав лицо на его груди, а Зак прикрыл глаза и уткнулся в Джошев затылок, будто задремав или задумавшись. Так трогательно. Если бы я не имела о Заке представления, то почти поверила бы в его искренность.
- Что ты творишь? - спросила я. Это был вопрос к обоим - кто ответит. Они меня проигнорировали. Оба.
Я повернулась к Перри.
- Не обращай внимания, - сказал он. - Ты же понимаешь все не хуже меня.
Я-то понимала. Но насчет Джоша сильно сомневалась.
Ясно было также одно - они умудрились забыть и заставить забыть меня, что мы, собственно, приговорены к смерти. 

ПЕРРИ

A bon chat bon rat

- Не обращай внимания, - сказал я. - Ты же понимаешь все не хуже меня.
Джош просто злился на нас с Кирой, а Заку такие игры по душе. Это факт, даже не факт - аксиома.
- Что нам делать? - спросил я у Лассе. Он слегка пожал плечами.
- Честно говоря, не знаю.
- Нас много. Порвем ее на фашистский крест, - сказал Зак.
Лассе едва взглянул на него.
- Не выйдет. Если это Без Имени, то она сварит вкрутую мозги прямо у тебя в голове. Тем более что их двое.
- Рэйни не станет... - начала Кира и замолчала. Потому что, скорее всего, не была уверена.
- Нет? Ты их не знаешь. Она - его босс. Его наставник. Это важно. Он сделает все, что скажет Без Имени.
Джош шумно вздохнул, почти мяукнул, и потянулся в объятиях Зака. Тот собственническим движением закинул руку ему за шею.
- Так что, мы попали?..
- Не бойся, - сказал Зак, - увидим еще.
Чего я не понимал, так это спокойствия Лассе. Неужели он будет так же спокоен, когда Без Имени начнет его убивать?
- Что она за мерзость такая? - спросил я.
Он подошел к нам ближе.
- Честно говоря, я не знаю, когда был создан Орден. Они известны по этим названием чуть меньше трех тысяч лет, и скорее всего, раньше назывались по-другому. Но в чем я уверен, так это в том, что раньше у Ордена была другая функция, может, более благородная, может, более важная... Возможно, они охраняли храмы древних богов от вторжений... или что-то вроде этого. Защитники. Это звучит получше, чем наемники.
- Наемники?
- В средние века Орден уже вовсю сражался на стороне тех, кто больше заплатит. У них много полезных качеств. Послы, дипломаты, шпионы, телохранители, убийцы. Трое Non Nomen, собравшись вместе, вполне способны устроить небольшой геноцид. Но Без Имени - это верхушка. Элита. Они дорого стоят, их услуги немногие могут себе позволить. Ну представьте сами. Шпионы, которые умеют читать мысли и становиться невидимыми, идеальны. Киллер, который видит на расстоянии нескольких миль, неуловим. Рядовые же члены Клуба мелькали во всех известных войнах и вообще проявлениях человеческой активности. Например, нацистская Германия, я их там видел немало. Им здорово шла черная форма... Вспомните все нераскрытые убийства и сомнительные самоубийства, террористические акты и странные эпидемии. Везде чувствуется присутствие Ордена. Я знаю по крайней мере одного президента одной великой державы, которого убили члены Клуба. Но когда-то давно у них был какой-никакой кодекс, а сейчас... навряд ли. Деньги. Скорее всего, они просто исчерпали свое наследие.
Кира покачала головой, будто разочарованно.
- Значит, просто наемники? А что такое "Без Имени"?
- Это и есть подтверждение того, как сильно все изменилось.
- Что-то изменилось без нас?
Мы даже не заметили, как вернулась наша леди Атомный Грибок.
Я просто бесился от собственной несостоятельности. Что это за мир, где мускулы - ненужный груз, а все решает сила, которой я даже названия не знаю! Правда, в свои за тридцать лет и при интеллигентной профессии я не пользовался ими с колледжа, если не считать некоторых инцидентов в клинике, но... Будь мы в привычной мне реальности, Без Имени оказалась бы просто смазливой девчонкой, которая не умеет запекать мозги в черепе, и все смотрелось бы проще. Не знаю, смог бы я поднять на нее руку или нет, но в нынешнем положении у меня даже не было шансов проверить.
Без Имени обвела взглядом поле боя. Она была довольная, будто птичку съела. Ну помаду свою она съела точно...
Рэйни таким довольным не выглядел. Он смотрел на Киру, так устало, глазами хакера, трое суток гулявшего по сети. Кира показывала нам старые фотографии, где они с Рэйни обнимались на фоне парковых фонтанов с чупа-чупсами во рту, и она была права. Даже при такой разительной внешней перемене он пока все еще был собой. Может, не в полной мере, но был. Наверное, десяти лет мало, чтобы стать такой дрянью, как его наставница.
- Да... вы времени зря не теряли. Мы с Рэйни тут обсудили несколько вопросов, и я думаю, целесообразно внести изменения в мой план.
Целесообразно. У меня язык чесался сказать, как ей не идут сложные слова.
- Поэтому я сделаю с ходу несколько помилований. Ты, - она улыбнулась Лассе. - И ты.
Кира даже сразу не поняла, что Без Имени имеет в виду ее.
- Я?
- Ну, твой сентиментальный бойфренд... то есть сентиментальный экс-бойфренд все еще платит за тебя. Кстати, ты знаешь, что ему приходится делать?
- Не надо, - сказал Рэйни. Она подарила ему очаровательную улыбку газонокосилки.
- Ладно-ладно, молчу. Правда, Кира, в том, что ему придется делать это до самой твоей смерти. Однако не исключаю, что скоро ему это даже начнет нравиться. Если не нравится уже...
- А почему я? - спросил Лассе.
- Но ты же потерял своего... как его там?... короче, неважно. Тогда, в клинике. По мне, туда отродью и дорога, как и всем вам... но я хочу быть честной.
Меня передернуло, но выражение лица Лассе нисколько не изменилось. Он кивнул ей, будто поклонился.
- Ну вот, отлично. Остается трое. Ровно столько, сколько вы убили. Остальные могут быть свободны.
- Я никуда не пойду, - сказала Кира.
Рэйни протянул ей руку, но она не взяла ее.
- Кира, пожалуйста, - сказал он.
- Ты с ума сошел, если подумал, что я просто так возьму и уйду. Брошу всех. Брошу тебя. Снова.
- Но мне ничего не угрожает.
- Ты уверен?
Она протянула к нему руки.
- Рэйни Дэй...
И вместо того чтобы провести Киру вверх, Рэйни вдруг сошел к ней. К нам. Она держала его за руки и смотрела в его глаза, не отрываясь, будто играла в гляделки.
- Рэйни Дэй, - прошептала Кира. Они опустились на колени в кровь.
- Рэйни! - напряженно позвала Без Имени.
Он дернулся на зов, но не оглянулся.
- Как мило, - произнесла Без Имени, но ясно было, что милым ей это совсем не кажется. - Я тоже хочу поиграть. Ты, - она кивнула Джошу, - сюда, быстро.
- Пошла ты, - ответил Джош. Она вздрогнула, будто он пролил ей пиво на платье.
- Ты, ничтожество...
- Только тронь его, - сказал Зак мрачно.
- И что ты сделаешь? Затрахаешь меня до смерти?
- Можешь не сомневаться, сука дешевая.
Я чувствовал, что воздух тяжелеет. Без Имени сделал еще шаг вниз по ступенькам, будто в нерешительности, с кого начать. Ее красивое личико скривилось, зрачки бешено сокращались, это было видно даже на расстоянии.
Кира и Рэйни все еще стояли, сплетясь руками и глазами, и я надеялся, что из этого что-нибудь выйдет. Я не верил, что удастся так легко обратить его против Без Имени, но он хотя бы не будет ей помогать.
А чем это поможет нам? Она справится и так. Я до сих пор не мог избавиться от ощущения раскаленного угля в руке. Она вернула мне это ощущение с десятикратным страхом, и я вряд ли переживу это еще раз.
- Я потрясен, - сказал вдруг Лассе.
Он неспешно пошел к выходу и остановился рядом с Без Имени. Улыбался ей своей светлой ангельской улыбкой, как будто все мы находились на вечеринке, попивая коктейли и кушая оливки. А что - ее платье для этого вполне подходило.
- Ты меня помиловала. Я в шоке, дорогая, от твоей нечеловеческой благосклонности. И не только от нее. Можно мы немного поговорим - ты успеешь стереть их всех с лица земли. Я еще не видел таких, как ты.
Без Имени окинула его долгим взглядом, потом улыбнулась в ответ. Не знаю, что он задумал, но он хотя бы на время ее отвлек.
- Я знал нескольких Без Имени, - продолжал он, беря ее за руку. - Но никто из них не был похож на тебя.
- Спасибо, - родила она наконец.
- Думаешь, это комплимент?
- Что?
Она как-то неуклюже попыталась повернуться к нему, посмотреть в его глаза, но не смогла. Лассе стоял рядом и гладил ладонью ее голую спину, плавно и размеренно. Это было похоже на какой-то гипноз.
- Знаешь, когда я все про тебя понял? Когда Перри рассказал мне про твои оригинальные методы подбора кадров. Ты забросила схему ритуала в Интернет. Сначала я подумал, что он шутит. Ты ведь не шутил, Перри?
- Нет, - сказал я.
- Через Интернет! Бред. До чего вы докатились...
Так получилось, что Без Имени смотрела на меня, а на самом деле - сквозь меня. Ее ресницы дрожали. Я не мог понять, что происходит. Она будто забыла про нас и только слушала прикосновения Лассе к ее спине. Медленно. Плавно. Он гладил ее как кошку.
Медленно. Плавно.
Я даже не заметил, как Лассе спустился к нам, вниз. Но фактически его движение будто не трогалось с места. Сверху - вниз. Снизу - вверх. Медленно. Плавно... Я не понимал, что происходит с Без Имени - это напоминало транс. Когда переворачиваешь курицу и фокусируешь ее взгляд на чем-то, а она лежит не шелохнется, как мертвая. Только глаза выдают жизнь.
Лассе подошел к Рэйни. Легонько дотронулся до его волос. Потом распустил их, расправил по плечам, с известной долей удовольствия погружая в них пальцы. Волосы у него и вправду были красивые - такой же текстуры, как у Без Имени, только густого цвета темной карамели с оттенком розового дерева. Их не портили даже серебристые прожилки. Любая девушка от зависти бы наголо побрилась.
Рэйни эти прикосновения, кажется, слегка нервировали, но он не дергался. Лассе еще погладил его по волосам, потом по плечам. Сжал плечи руками, провел ладонями по шее, залезая за высокий воротник. Рэйни весь напрягся, но терпел. И только когда рука Лассе скользнула по щеке к подбородку, чтобы повернуть лицо к себе, он вежливо, но твердо отстранил его.
Кира следила за ними перепуганными глазами.
- Отличная работа, - сказал Лассе. - Просто сказка. Поэтому, когда до меня дошло, что уроды из клиники, которые охотились на нас, - тоже твои детишки, я был слегка шокирован. Такого я еще не видел. А ты в курсе, Рэйни, что у тебя были все шансы стать такой вот милой зверюшкой, с шестью лапками, от которой несет как от городской свалки? Это просто удача, что у нее все получилось - с десятого раза. Ты просто действительно подходишь, но в этом совсем не ее заслуга, а твоя. Ты, Рэйни, ее единственный шанс доказать свою состоятельность как Без Имени, и она должна сдувать с тебя пылинки, а не вытирать ноги.
Он легко поцеловал Рэйни в макушку и вернулся назад, к своему оставленному движению, будто и не убирал ладони с голой спины Без Имени.
- Рэй-ни... - прошептала она.
- Прости, дорогая моя, но не тянешь ты на Non Nomen, - продолжал Лассе, все еще гладя ее. Медленно. Плавно.
И внезапно он сделал короткое движение, будто ударил ее кулаком в спину. Она взвизгнула, негромко и жалобно, ногти впились в ладони.
- Ш-ш-ш, тихо... Признайся, что ты пользуешь его силу вовсю, потому что твоя никуда не годится...
Кира касалась лица Рэйни, не размыкая контакт. Он все слышал и, думаю, мог освободиться. А может, нет. А может, не хотел.
По ногам Без Имени вдруг потекла кровь, тонкими, будто нарисованными ручейками, потом они стали гуще, полились со ступенек потоком. Она тряслась, волосы как-то безжизненно повисли, глаза вздрагивали, уже не держа фокус. Будто марионетка чревовещателя. Медленно я переместился вправо, но никак не мог разглядеть, что Лассе с ней такое делает.
- Это же все случайность, дорогая. Твои поганые уроды по чистому стечению обстоятельств оказались тогда у клиники, и один попал под машину Киры. Ведь тебя не было в городе, и они расслабились без контроля. Ты же не выпускаешь их так - вдруг кто увидит. И ты бы в жизни не нашла Беати, если бы не наткнулась на нее тогда на пляже. Эта дурочка так испугалась, что выложила тебе все. А то ты и по сей день бы ее искала... Тебе везло, как в свое время повезло с Рэйни. Только идиот может искать потенциальных членов такой организации по Интернету... Сколько монстров ты наплодила, пока у тебя не получилось? Да имя им легион. Ты можешь парить мозги своему мальчику сколько угодно, строить из себя божество, но я-то тебя насквозь вижу. В самом прямом смысле.
Рэйни посмотрел на Без Имени, словно обрабатывая сказанное.
- Ты ведь не из праведного гнева решила поубивать нас, - продолжал Лассе, и его рука за ее спиной дернулась. Без Имени взвизгнула, но ей было слишком больно, чтобы подавать голос. - Ты просто испугалась, когда узнала, что трупы твоих выродков могут обнаружить и идентифицировать. Ведь твое высшее начальство только того и ждет, да? Тогда все поймут, чего ты стоишь. Тебе бы следовало прикончить их самой и сразу, но у тебя, вижу, к ним болезненная привязанность. Забавно для ценительницы красоты. Так что мы присутствуем на заурядном уничтожении свидетелей. Ты думала, это игра, дорогая? Это не игра.
Наконец я разглядел, и меня пробрало дрожью. В ее спине была мокрая и глубокая дыра, а рука Лассе - внутри ее. Он все еще делал такие движения, будто гладил что-то пальцами. Вся спина и платье Без Имени были пропитаны кровью, она чудом держалась на ногах. Возможно, только Лассе не позволял ей упасть.
- И вот теперь я в шоке оттого, что ты меня милуешь. Ты. Меня. Ты посмела мне угрожать. Подобная самоуверенность просто сводит меня с ума. И разбивает... сердце.
Внезапно я понял, что он сжимает в руке.
- Когда ты помиловала меня, я уже подумал, что не настолько ты безнадежна. Но когда сказала почему...
Она не могла ответить и только дышала через раз.
- Посмотри на себя. Такая красавица - и сплошное разочарование. Это, кстати, была причина? Это твоя ничтожная цель? Да, вы стали выродками давным-давно, когда впервые продались католикам и отправились в крестовые походы. Инквизиция тоже вас обожала, за всеядность и беспринципность. И завоеватели. Я не говорю, что это плохо, деньги - они всем нужны. Но к чему эти детские игры, во времена-то пластической хирургии? Разве они приличествуют Non Nomen? Кстати, Кира, ты спрашивала, что значит "Без Имени"?
- Угу, - сказала Кира позади меня. Я обернулся. Рэйни слушал Лассе с мучительным выражением на лице. Какая-то его часть хотела быть рядом с Без Имени, пока она истекала кровью, но он не мог сдвинуться с места. Кира держала его своими слабыми ручками, и этого оказалось достаточно.
- Non Nomen - нет имени. Вы доктора, знаете латынь. То есть утверждается, будто им уже не нужно имя, они как бы существуют вне названного, выше этого. Все, что имеет имя, можно уничтожить. Их - нельзя. Но это все ерунда. На самом деле изначально, на другом, древнем языке это означало совсем другое, - Лассе пошевелил рукой внутри Без Имени, заставив ее жалобно застонать. - "Имя неизвестно". Разницу видите? Древние относились к имени особо, они имели их несколько. Одно на каждый день, для общего употребления, и обязательно - другое, тайное имя, которое есть ключ к их сущности. Без него они не могли попасть в загробный мир. Хотя нам это не важно. Имя - сила. Если враг узнает тайное имя, он может уничтожить тебя. Но имя же означает, что ты есть. Нет имени - нет тебя. У элиты Ордена, прости, Клуба ВСЕГДА было имя. А это просто неудачный перевод... Как только имени "не стало", все и пошло под откос... но это мое личное мнение. Жаль, когда такая организация гниет заживо. Впрочем, у всего есть логический конец, правда?... м-м... прошу прощения, не расслышал, как тебя зовут?
Без Имени сделала судорожное глотательное движение, и из ее рта потекла кровь.
- Твое имя?
- У меня... Нет Имени...
- Это мы уже обсуждали. Твое тайное имя меня не интересует, я справляюсь и без этого. Я просто хочу знать, как тебя зовут, девочка.
- У меня нет...
- Сейчас не время, дорогая. Не нервируй меня. Твое имя.
- Ребекка Джонс...
- Как?
- РЕБЕККА ДЖОНС! - вскрикнула она из последних сил.
Улыбка Лассе постепенно, как садится солнце, перестала быть светлой. Потом перестала быть ангельской. И, наконец, вообще перестала быть.
- Красивое имя.
Он стиснул кулак внутри ее. Я понял это по выражению лица Без Имени - ее зрачки порвали глаза - и почти услышал звук. Будто запускаешь пальцы в гнилой помидор, а потом освобождаешь их с влажным чавкающим звуком. И в нем остаются дыры от твоих пальцев.
- Это тебе за "отродье", падаль, - произнес он ровно.
Без Имени (Ребекка Джонс?) неграциозно рухнула на пол, как подрубленная, и замерла. Нет, не замерла. Мы с ужасом смотрели на нее - она менялась, будто стала меньше ростом и как-то шире, черты лица поплыли, волосы приобрели рыжеватый оттенок. Будто тело в смерти стремительно теряло свою нынешнюю форму, но не сохранило в памяти прежнюю, и теперь просто произвольно оплывало, как сгоревшая свеча. Лассе бросил на нее плащ, и он еще некоторое время мерзко шевелился и подрагивал, словно процесс все еще продолжался.
- Кира, ты была права. По концовке это действительно оказалось историей озлобленной закомплексованной сучки, которой спать не давали лавры королевы красоты. Только звали ее... как?
- Ребекка Джонс, - сказала Кира шепотом.
Мы молчали в трансе, вырастив тишину еще более плотную, чем сила бывшей Без Имени.
- Чтоб я сдох, - проговорил медленно Зак в этой тишине. Он подошел к Лассе и смотрел на него с нескрываемым восторгом. - Чтоб - я - сдох!!
Лассе брезгливо держал на весу на свою окровавленную руку, словно не зная, куда ее деть. Рукав его светлого костюма стал бордовым до самого локтя.
- Ты ведь аристократ, да? - Зак приблизился. Лассе бросил на него быстрый взгляд, и он упал на низкий старт, прогнув спину и восхищенно глядя снизу вверх. - Настоящий аристократ! Вау... охренеть просто...
- Что это означает? - спросил я.
- Это значит, что я не умирал. Я - не нежить, - сказал Лассе рассеянно, глядя поверх наших голов. - Я принадлежу к другому виду, не такому, как вы привыкли... и, в отличие от Зака, никогда не был человеком.
"Грязная кровь" - вспомнилось мне. Так это было не простое оскорбление, а вполне законное.
Зак подобрался ближе.
- Можно, Лассе? Пожалуйста. Лассе. Как там? Bitte?
Лассе протянул ему руку после долгого колебания, и Зак осторожно слизал с нее кровь. Почти благоговейно. Он смотрел как фанат, забравшийся тайком за кулисы и лоб в лоб столкнувшийся с супер-пупер-рок-звездой.
- Ты меня прощаешь? - спросил он. - За хамство?
- А тебе это надо?
- Если бы ты не шифровался... я бы...
- Ты бы лучше себя вел.
- Без вопросов.
- Я от тебя этого не жду.
Зак усмехнулся.
- Ну так... прошлого один хрен не вернешь. Слу-ушай, никогда не думал, что увижу когда-нибудь аристократа. Да никто мне, наверное, не поверит...
- Подозреваю, я должен быть польщен.
Выход был свободен - или не совсем. Оставался Рэйни. Они с Кирой все еще держались за руки, будто не могли отпустить.
- Убирайтесь отсюда, - сказал Рэйни тихо. - Вы все. Быстро.
- Идите, - сказала Кира.
- А ты?
- Я сейчас.
Мы медленно вышли наверх. Темнело быстро. Я места себе не находил, но Кира вернулась довольно скоро. Ее юбка внизу, у колен, была пропитана кровью - Беати и Без Имени. Вернулась и молча села рядом со мной на диван. Я не знаю, чего мы ждали - в отличие от некоторых, мы вполне могли уходить, не дожидаясь темноты.
- Ты в порядке? - спросила она шепотом. Я кивнул.
- Джош, ты как?
- Нормалёк, - откликнулся Джош, но это он так считал.
Я смотрел на Киру, ее матовая кожа стала совсем прозрачной, а глаза - припыленными. Я хотел обнять ее, но не мог решиться, - что-то мешало мне. Она сидела будто в невидимом ореоле, прочном, как защитное поле. Будто голограмма. Так близко, совсем рядом - а на самом деле только иллюзия.
Солнце спряталось, протянув к нам длинные теневые пальцы. Зак потянулся и встал.
- Наконец-то.
Он двинулся к двери, Джош - за ним, дотронулся до его плеча... и в этот момент я уже знал, что произойдет.
Зак развернулся, как пружина, и дал ему пощечину, резко, хлестко. И наверное, больно, хотя не так, как мог бы. Просто у нее было несколько иное предназначение, чем выбить ему челюсть.
Кира вздрогнула от этого звука. Джош покачнулся, едва удержался на ногах, но устоял. У меня мелькнула мысль, что подсознательно он ожидал чего-то такого. Но о-очень глубоко подсознательно.
- Это для особо одаренных, - произнес Зак абсолютно нейтральным голосом. Потом добавил: - Клево потусовались. Надо нам почаще собираться.
И вышел, не оглядываясь.
Кира выдернула у меня руку, намереваясь все-таки подойти к Джошу, но я не дал ей. Я был уверен - дотронься она сейчас до Джоша - и он не задумываясь врежет ей от души. Не со зла, а просто машинально.
Джош стоял как в трансе и тупо смотрел на дверь. Потом медленно поднес к щеке руку, дотронулся. Увидел на пальцах кровь с ладони Зака. Слизнул ее все в том же космическом ступоре. И вышел следом.
- Джош, милый... - позвала его Кира почти без голоса.
- Пусть, - сказал я. - Ему нужно подумать. Он благоразумный, ты же знаешь. Это только игра.
- Это Джош благоразумный? Ты сам-то веришь в то, что говоришь? - Ее голос был усталым, потерянным. - Сегодня он без устали демонстрировал нам свое благоразумие. Я не против игр, но Заковы игрушки как-то часто ломаются.
- Просто у него такая манера флиртовать. То любит, то не любит, то бьет, то целует... - Я вдруг поймал себя на том, что зачем-то оправдываю Зака. Если хорошо подумать, причина этому была - он в отличие от нас действительно был готов вцепиться в глотку Без Имени, без оглядки и без надежды на победу. - Джош никуда не денется, Ки, рукоприкладство - не лучший способ укреплять отношения. Может, теперь он оценит все объективно, и все будет хорошо.
Я надеялся на это... но это ничего не значило. А если будет совсем не то "хорошо", которое нужно? Я не хотел сейчас думать о таком, после того, как все так удачно разрешилось, это было нечестно. Мы должны были радоваться жизни... только вот никто из нас пока не радовался.
- Перри, мне нужно кое-что тебе сказать, - произнес вдруг Лассе.
На мгновение я даже испугался. Это после всего-то! 

ДЖОШ

А ты меня никогда не забудешь,
И даже если кого-то полюбишь,
Искать глазами глаза мои будешь -
Любовь - яд.

Зак отмечал свою смерть. Что отмечал я? Не знаю... еще не знаю.
У меня было такое состояние, что когда в баре я заполз в сортир, в зеркале нас было десяток. Здесь же часом раньше Зак вымыл голову прямо под краном, а окровавленную футболку просто выкинул. Он высушил голову под сушкой для рук - но его волосы все равно почему-то оставались прямыми и гладкими.
Машина двигалась не приятнее, чем аппарат для пытки будущих космонавтов. Однако сейчас, когда я переступил порог этого дома во второй раз, все как-то изменилось - я не протрезвел, но голова стала удивительно ясной. Ясной и пустой, как каждая из миллиона выпитых сегодня бутылок пива.
Зак громко захлопнул дверь и закрыл еще на несколько замков. Как в крепости. За окном светлело небо, будто по нему разливали молоко, - жалюзи никто и не подумал повесить.
- Объясни, почему ты пошел за мной? Тебя что, вообще невозможно обидеть? - спросил он.
- Ты не хотел меня обидеть.
- Откуда тебе знать?
У меня периодически возникала настоятельная потребность за что-нибудь схватиться, чтобы устоять вертикально. И при этом я еще пытался сносно излагать мысли. Просто не парень, блин, а мечта.
- У тебя есть правила, как и у многих из нас. И ты злишься, когда их нарушают.
- Злюсь? Да я просто зверею. Но это не тот ответ - я спросил, почему ты здесь.
- А ты всегда можешь объяснить свои поступки?
- Поймал, - засмеялся он, - ты меня поймал. Ладно, идем, если не хочешь спать на диване.
Я не хотел. Хотя диван бесспорно клевый.
Лестница испугала меня, показавшись впятеро круче, чем есть на деле, и я собрал последние силы, чтобы не кувыркнуться. В большой комнате было чисто - ну, относительно чисто, никаких следов крови, никто и подумать не мог бы, что здесь произошло совсем недавно. Недавно... Я подумал о Кире и Перри, но почему-то никак не мог вспомнить их лиц. Даже лицо Вилли было скрыто будто за многими слоями грязного стекла.
Странное ощущение - будто падаешь с моста, но не знаешь, пристегнут ты или нет. Знание придет вместе с ударом о землю... но пока это просто кайф.
Зак отодвинул дверь в маленькую комнату.
- Ты спишь там? - спросил я.
- Я сплю там. Но места хватит для целой группы поддержки.
- Ты спал с группой поддержки?!
- О нет, - ответил он весело, - но планирую.
Маленькая комната была все такой же холодной, какой я ее помнил, с одним отличием. В ней не было даже кровати, а теперь она вся была кроватью. Откуда бы она ни появилась.
Я заполз куда-то в середину, привыкая к светлячковому освещению, играющему на битых зеркалах стен. Когда Зак закрыл дверь, стало похоже на изнанку музыкальной шкатулки. Он растянулся неподалеку - здесь и вправду можно было спать вчетвером неделю на новом месте и ни разу не встретиться.
- Пива хочешь?
- Не... но буду.
- Понято...
Я не смотрел, а слышал только звуки. Что-то открылось, закрылось, в мою ладонь ткнулась холодная банка. Зак зацепил мою руку своей - она была не теплее этой жести. Пиво его веселило, но не грело.
Пить мне расхотелось. Я чувствовал, что если лягу, то уже не встану, и потому последними силами удерживал хрупкое равновесие, пока это не стало невозможно. Тогда я откинулся назад и впервые увидел потолок. И уже не смог отвести глаз. Он был сделан в той же манере, что и стены, только я не мог понять - осколки двигаются сами по себе или это обман зрения, или алкогольные глюки. То извилистые, то острые, зеркальные части мозаики постоянно меняли свое местоположение, соединялись в разных комбинациях и отражали нас в собственной жутковатой манере. Если на это смотреть долго, запросто можно сойти с ума.
Звук сминаемой банки вывел меня из транса. За ним последовал мягкий стук.
- И все-таки, - раздался негромкий голос Зака справа от меня. - Ты так и не ответил.
- Почему я здесь? Или почему такие, как я, вообще оказываются... здесь?
- Ух, какие сложности, - протянул он, - а я думал, ты слишком пьян, чтобы философствовать.
Голос стал ближе.
- Ты трезвее, вот ты и придумай достойный ответ.
- Только трезвее?
Ближе.
- Еще старше и умнее.
- О`кей, уболтал. - Я слышал его прямо рядом со своей головой, но не видел. - На самом деле все проще некуда. Мы ведь такие все из себя клевые, раскованные...
- Сексапильные.
- Сексапильные. Да еще и кажемся в десять раз таинственнее, чем есть на деле. Как нас не замечать? Как нам отказать? Да что я тебе рассказываю, ты и так видишь товар... так сказать, лицом. И телом.
Я улыбнулся, и потолок тут же хищно растащил мою улыбку по углам и там припрятал.
- Все так?
- Все так, - согласился я. - Только это общий ответ.
- Что до конкретного, он у меня есть, но с моей точки зрения, не с твоей.
- Сойдет любой.
Наконец Зак нашелся, попал в поле зрения и осязания - а может, я сам неосознанно двигался навстречу. Он подкатился вплотную, на мою руку, на плечо. Я сделал попытку отстраниться - малоубедительную. Но чтобы пресечь трепыхания раз и навсегда, он прижал меня ладонью, пока укладывался рядом. Это было справедливо. Слегка поздновато строить из себя целку-фанатичку.
- Ты мне нравишься, - сказал он безо всяких оттенков в голосе. - Этого достаточно. И ответ, и причина, и повод...
- И цель.
- И цель. Хотя кто сейчас загадывает на будущее? Еще день назад ты мог подумать, где окажешься?
Подумать? Я сильно сомневался, что еще способен думать. И к лучшему - всем известно, как мастерски соображалка умеет ломать кайф.
Даже через ткань его ладонь была прохладной, а на голой коже вообще как металл. Но металл согревался. Зак слегка пошевелился, устраиваясь удобнее, его рука теперь медленно блуждала под моей пайтой, будто не могла найти выход, хотя на самом деле и не искала, - ей просто нравилось так бесцельно бродить, собирая тепло.
Я смотрел на него сверху вниз и до боли в кончиках пальцев хотел потрогать его волосы. Но прошлый опыт слегка отпугивал. Пока это было просто мирное лежание, - пока мирное, пока безопасное.
- Зак, - сказал я наконец, - как звали блондинку?
- Какую блондинку?
- Ту самую блондинку. Школьницу. Твою девочку. Как ее звали?
Он нервно шевельнулся, черные блестящие волосы рассыпались по плечу.
- Я не помню.
- Не помнишь? Ты же говорил, что любил ее.
- Я сказал "немножко".
- Так немножко, что не помнишь имени?
- Вы все последнее время поехали на именах. Я не компьютер, не могу же я всех помнить. - В его голосе засквозило легкое раздражение. - Что тебе до нее?
- До нее ничего. Просто интересно, когда ты забудешь мое имя.
- Ты же не мой любовник.
- Да. - Мои мысли плавно скользили по его волосам на моем плече. - Я не твой любовник.
Он замолчал, надолго. Я снова взглянул на потолок, и тот живо откликнулся на мой взгляд россыпью сверкающих осколков. Потрясающе...
- Эмбер, - произнес Зак внезапно.
- Что?
- Ее звали Эмбер Шарп. Доволен?
Пальцы начало сводить судорогой. Я послал все к черту и осторожно, будто к оголенным проводам, прикоснулся к его волосам, погладил.
- Да не бойся, - сказал он мне в плечо, - все в порядке. Я же первый к тебе полез.
Я приблизился, зарылся в них лицом и почувствовал, что сейчас отъеду.
Через некоторое время Зак немного передвинулся выше, уткнулся мне в шею, и я повернул голову, чтобы дать ему место. По коже поползло прохладное дыхание. Потом неожиданно он прошелся языком - от плеча до самого уха.
От неожиданности я ойкнул. Даже язык у него был холодный, только не от холода у меня зубы стучали.
- Прости, не удержался. Еще тогда хотел, у вас в подвале... Такая кожа, завал... шелковая. Интересно, как на вкус.
- Ну так... пробуй, какая проблема?
- Не сегодня, - засмеялся он, - может, потом.
- Почему? Ты ж меня поил весь вечер...
Его смех оборвался. Он поднял на меня глаза, заставил повернуться и посмотреть в них. Сверкающие отражением дрожащего света, один теплый, другой нет, и оба одинаково серьезные.
- Ты хочешь?
- Ага. Хочу. - Слова падали, как монеты в море, и ни одно было не вернуть. - Я хочу.
- Уверен?
- Если со мной ничего не случится, то уверен, - ответил я и про себя добавил: иначе был бы далеко отсюда.
- Ну, смотри. Боли не боишься?
- Боюсь, - сказал я честно, - но ты позаботься об этом, ладно?
Зак все еще смотрел на меня. Я отвел волосы с его холодного лица. Медленно он приподнялся надо мной, глаза у него стали твердые, как стеклянные.
- Не стоило бы полагаться на меня так слепо...
- Я попробую.
Я стащил с себя пайту - даже не из практических соображений, а просто стало не холодно. Ледяная банка закатилась под бок и почти оставила ожог на коже. Зак тронул пальцем мою шею, где дрожала артерия, наклонился туда, потом погладил по плечам и вернулся к шее. Он исследовал ее - дыханием, языком, губами, как в пустыне ищут воду. Я не вынимал рук из его волос, только закрыл глаза и отдался ощущению. Шевелиться совсем не хотелось, все это было так призрачно и пугливо.
Его зубы сжали кожу, не до крови, но я вздрогнул.
- И вправду боишься, - сказал он. - Не передумал?
- Можно подумать, ты бы позволил.
- С этой точки - есть шанс... но чем дальше, тем, как ты понимаешь, меньше шанс. Я быстро завожусь.
Это ясно. Просто для Зака неожиданно терпимо. Нереально терпимо. Интересно, если бы я сам не навязался, мы вот так и лежали бы в обнимку до вечера?
Дааа, а у жирафов есть крылья...
- Я не передумал, но за шанс спасибо. Только...
- Только что? - Слова тиснением мягко отпечатывались на коже.
- Только не предупреждай, - попросил я.
- О чем?
- Ну, знаешь, как говорят: сейчас будет немножко больно. Я это с детства ненавижу, сразу напрягаюсь.
- Мне нравится, как ты говоришь "ненавижу", так искренне. Еще что-то?
- Пустяк. Не убей меня ненароком - ни в каком смысле.
- Ха, как вовремя. Не беспокойся, не убью, мне не нужны проблемы... ни в каком смысле... - Он вдруг переместился к губам, и я почувствовал легкое дыхание. - Без поцелуев, да?.. мы же не собираемся...
- Нет, мы не собираемся... я же не твой...
- Нет, ты не мой. Смотри вверх, Джошуа, и наслаждайся полетом.
Я послушно уставился в потолок, которому только того и надо было. Он сразу подхватил меня в свои волны, уютные, затягивающие и коварные, как тайные омуты. Руки Зака неспешно гуляли по мне - по ребрам, по бедрам, а каждое прикосновение рта к шее отдавалось во всем теле ударами подводного колокола. Это была игра, которую он знал в совершенстве. Наконец он нашел, что искал, и впился в это место. Если бы его зубы не были острыми как скальпель, наверное, было бы втрое больнее. Только боль была совсем другая, не похожа ни на что, в том числе и на саму боль не похожа...
Одна рука его была у меня под затылком, но вторая вдруг скользнула за пояс джинсов и сжала меня, так что и ту псевдоболь я почти не прочувствовал. Только биение сердца где-то высоко в горле, будто он достал до сердца; только собственное прерывистое дыхание с оттенком стона; только легкий морской запах крови и ее движение. Только движение крови. Вверх, вверх, все время вверх...
Невозможно... Я подавался бедрами, почти выгибаясь - слишком хорошо, чтобы быть безопасным, и слишком опасно, чтобы длиться долго. И не успел я вдохнуть эту скользкую мысль, как меня рвануло на куски - они отразились в битом стекле потолка, такие свободные, грозясь никогда не воссоединиться. И на секунду я не устоял перед соблазном и "ушел" - туда, в темные беспредельности, в изысканную пустоту, куда пускают только избранных, но не выпускают никого.
Когда я вернулся, Зак осторожно, едва касаясь кончиком языка, вылизывал рану на шее. Заметив это, он выпрямился - глаза сверкали сыто и довольно.
- Съешь лимон, детка.
- За-чем? - Голос обнаружился не сразу.
- Ты весь сияешь, - сказал он с ноткой сарказма, все еще сидя на мне верхом. - Полагаю, больно не было?
Я не ответил и потянул его назад занемевшими, чужими руками - за ворот футболки, за прядь волос. Зак удивленно хмыкнул, и поцелуй был скорее агрессивный, но это ничего... В последнее время мне приходилось как никогда часто пробовать свою кровь - правда, на его губах это был совсем другой вкус.
Есть ли что-то там, за этими зеркальными стенами? Я вдруг снова подумал о самых близких людях, но сейчас почему-то даже не мог вспомнить их имен. Да и зачем? Разве это когда-нибудь мне пригодится?
Плечо отдавало легкими вспышками боли, и Зак послушно прилег на другое, распластавшись на мне. Я прижал его к себе, чувствуя, как по его телу растекается тепло, отданное мной добровольно. Мое тепло. И как его еще много.
- Зак.
- М-м?
- По-моему, я... тебя люблю.
Все вокруг плыло, качалось, то ли от потери крови, то ли еще от чего. Пауза была мне так приятна, она укутывала плотно и мягко и ничего не отрицала.
Однако через пару секунд он вдруг поднял голову.
- Чего-чего?.. Ты меня что?..
- Ты слышал.
Зак резко приподнялся, что-то во мне высматривая так же резко и остро, но я не мог удержать взгляд, ведь голова кружилась так сильно. Хотелось одного - просто закрыть глаза и наслаждаться этим общим теплом так долго, насколько его хватит.
Потом он дотронулся ладонью до моего лица, как-то... странно. Иначе. И поэтому мне стало неспокойно.
- Приехали, Джошуа Лот... И что нам с этим делать?.. 

ПЕРРИ

Не отпускай меня, вдруг кто увидит
- Перри, мне нужно кое-что тебе сказать, - произнес вдруг Лассе.
На мгновение я даже испугался. Это после всего-то!
- Иди в машину, - сказал я Кире. Она посмотрела на меня... на Лассе... будто решала, можно ли меня оставлять. Потом все-таки решила, что можно.
- Я тебя... вас подожду.
Когда она вышла, Лассе сел на диван рядом со мной.
- Я думал, вы - миф, - сказал я.
- Мы и есть миф. Вернее, если так пойдет, скоро будем...
- Вы... вроде что-то другое, да? Другие вампиры, элита? Поэтому Зак так пресмыкался?
- Он не пресмыкался, ты не понимаешь. Просто он такой. Уважает силу. Задирается со всеми, и со мной в том числе... но он же не знал, что я аристократ. И только сейчас понял, что в любой момент мог погибнуть. Вроде как играешь со змеей, а потом оказывается, что она ядовитая.
- Надо думать, теперь он прикусит язык?
- Ой, не уверен... Некоторых и могиле не исправить.
Лассе смотрел на меня, не отводя глаз, и я понимал - не для того, чтобы просто болтать, мы здесь сидим.
- Я не знаю... как благодарить тебя.
- Вот это лишнее. Это было мое личное дело. То, что нас вместе затянуло под колеса, чистая случайность, как и то, что я по пути решил и вашу проблему. Ведь прежде всего я решал свою, и оптом дороже не вышло.
- Хочешь сказать, ты бы нам не помог?
Его глаза стали слегка круглыми.
- Бог с тобой, Перри. Притом, что мне никогда с тобой не расплатиться?
- Со мной? За что?
Я сразу даже не понял. Лассе осторожно взял мою изуродованную руку, раскрыл ладонь, медленно провел по ней пальцами. Его рука была вдвое тоньше моей, но не короче за счет пальцев. Удивительно, как этими руками можно ломать наручники на кусочки, будто игрушечные.
- Ты был с ним, - сказал он шепотом. - До конца. Держал его. Я бы многое отдал, чтобы там быть.
Я подумал, что он бы попросту сгорел за компанию, но вслух не сказал. Он ответил бы, что это малая цена.
Он гладил пальцами шрамы, рубцы, стягивающие кожу, выступившие жилки. Потом прикоснулся губами к ладони. Мне вдруг стало больно, очень глубоко внутри, но не так, как от вмешательства Без Имени. Это была боль, которую я запомнил не телом, а сознанием, пораженным тогда. Боль Эли. Плоть восстановилась, но раны на тонкой материи заживают куда медленнее... А в сознании часто остаются навсегда.
Наконец я собрался с духом, чтобы сказать то, что давно надо было... но это оказалось гораздо сложнее воплотить, чем даже к этому подготовиться.
- Лассе... я хотел, чтобы ты знал... что мы с ним...
Его рука приостановилась, слегка сжала ладонь.
- Уймись, ради всех святых. Я знаю моего Эли... и знаю, как он привык снимать стресс. Потому и благодарю тебя... Немногие способны на такое, Перри. Он был тебе никто, даже не человек.
- У нас, докторов, оригинальный способ мышления. Не стоит меня за это канонизировать.
- Мысль неплохая, но для этого мне пришлось бы тебя убить.
Я улыбнулся - как-то напряженно, наверное, потому что вызвал у Лассе смешок.
- А как у вас, докторов, с чувством юмора?
- Да в последнее время небольшие системные сбои.
Он все не выпускал мою руку. Боль ушла и, надеюсь, уже не вернется. Тогда я достал из кармана кольцо - наконец-то.
Некоторое время Лассе смотрел на него, как на призрак. Или на призрак призрака. Его пальцы были такими же тонкими, как у Эли, и он надел кольцо сверху своего.
- Я нашел его, когда уже готов был поверить, что нас не осталось... Тебе ведь известно, как размножаются аристократы?
Я покачал головой.
- До сегодняшнего дня я в вас и не верил.
- Никак. Мы бесплодны. Но иногда, очень редко, а сейчас все реже, наши дети рождаются у людей. Тебе, наверное, было бы интересно проследить за таким феноменом - у обычных смертных рождается необыкновенно красивый ребенок с набором генов, полностью отличающимся от родительских. Абсолютно. И его сущность не проснется, пока он не попробует крови - может много лет пройти, вплоть до самой старости... Но если это все же происходит, буквально за считанные часы бывший человеческий детеныш становится полноценным аристократом...
- То есть - вам важно их вовремя находить?
Лассе кивнул, не поднимая головы.
- С Эли было иначе - его сущность уже проснулась, когда я его нашел. Ему было лет шесть, его родители состояли в какой-то христианской секте и держали Эли в темном подвале, среди сырости и крыс. Кажется, они считали его чем-то вроде Антихриста, только декоративный вариант. Для них это было чертовски соблазнительно - иметь у себя личное домашнее порождение сатаны и периодически по большим праздникам устраивать ему мини-пытки. Когда я обнаружил Эли, он был сам похож на крысу - злобный и бросающийся на все, что шевелилось. Невозможно было даже различить цвет волос. У меня чуть разрыв сердца не случился, когда я его увидел.
На мою ладонь вдруг упало что-то холодное. Слезинка была выпуклой и лишь слегка розоватой - он явно был голоден. Потом еще одна, и я едва сглотнул ком в горле.
- И... ты его забрал? Как в "Отверженных".
- Да, забрал, в ту же ночь. Но перед этим я перебил этих тварей и впервые по-настоящему накормил Эли... Перри, меня учили быть снисходительным к людям, но я буквально растерзал их в клочья. Вразрез с романом. В "Отверженных" Вальжан, перед тем как унести Козетту, не выпускает кишки семейству Тенардье... хотя и следовало бы. Интересно, что ты вспомнил "Отверженных" - столько общего.
- А кукла была?
- Я как раз об этом, - Лассе поднял на меня чуть покрасневшие глаза. - Была. Эли потерял ее, когда ему исполнилось четырнадцать. Тогда началась первая мировая, всеобщая паника, и нам пришлось уехать из Вены в Рим, потом в Атланту... Он еще долго о ней вспоминал.
Наконец он отпустил меня и поднялся на ноги. В своем дорогом костюме, даже вымазанном кровью, он был похож на мираж, что-то эфемерное, в любой момент способное растаять, как туман. На самом деле я знал, что туман рассеется и откроет каменную стену. А может, бетонную. Или стальную. Не знаю, из чего должна быть сделана стена, чтобы выдержать такой удар. Случись что с Кирой - моя стена прорвалась бы, как папиросная бумага...
- Ты будешь искать? - спросил я.
- Да, но...
Никто не заменит Эли. Я понимал.
- У меня есть связи со всеми клиниками страны. Если появится кто-то... такой как вы, ты узнаешь об этом.
- Это возможно?
- Вполне. И еще... тебе о чем-нибудь говорит имя Маркус Прашенски?
Он посмотрел на меня с плохо скрываемым удивлением.
- Праченски. А что?
- Мне в наследство досталась картина. Но эти Праченски-Кондински не в моем вкусе.
- Любишь, чтобы картины были похожи на то, что на них нарисовано?
- Да вообще-то. А тебе, думаю, понравится.
- И с чего ты взял?
- Ну она... похожа на то, что ты купил тогда в галерее. Все красное.
- А. Это здорово. Я ее куплю.
- Я ее лучше выброшу.
- Перри, черт возьми, я говорю, что должен тебе по гроб жизни, а ты заваливаешь меня подарками.
Я смотрел на него, с трудом веря, что он не понимает.
- Должен? Если бы я был один против Без Имени, если бы она угрожала только мне и рядом не было Киры и Джоша, возможно, все смотрелось бы иначе. Но я не мог защитить ее... никого из них. Самое большее, что я мог - умереть вместе с ними. Поэтому по гроб жизни тебе обязан я.
- Тогда будем считать, что мы квиты. Хотя знаешь что? Я блефовал. Если бы они с Рэйни оба на меня навалились, еще не факт, что все бы обошлось.
- Может, это просто удача.
- Твоя Ки - удача. Ее и благодари.
Мы вышли на улицу. Темноту резала на дрожащие ломти пара зажженных фар - машина Киры. Лассе, кажется, спокойно обходился и без них.
- Откуда ты столько знаешь про Без Имени? - спросил я напоследок. Он пожал плечами - в последнее время я привык к этому жесту, будто к своему.
- Не они одни в свое время работали на правительство. Так что мой праведный гнев насчет продажности Ордена можешь считать лицемерием чистой воды.

* * *

Я открыл дверцу машины и увидел, что Кира спит. Просто сел рядом, стараясь не шуметь, и смотрел, как уезжает Лассе. Страх мой истаял, камень свалился, боль ушла и освободила место. Много места.
- Моя удача, - произнес я тихо и осторожно погладил Киру по растрепанным волосам.
Она пошевелилась во сне, и ее голова соскользнула на мое плечо. Я поцеловал ее в волосы, умирая от их нежного ощущения на губах. Что-то произошло там, в подвале, что-то, что стерло краску с ее губ и выпило жизнь из глаз. Но это ведь не навсегда, я знал это, как знал, что этот момент мне запомнится. Ясно, что будут другие моменты, может быть, лучше, ярче, насыщеннее, но им никогда не сравниться с ощущением полной уединенности от внешнего мира, когда война закончилась, а смерть так далека, что похожа просто на старую злую сказку. 

КИРА

"Колеса любви едут прямо по нам”
НАУ

Пусть это будет видением. Пусть я проснусь.
К черту карьеру, работу, к черту все.
Пусть мне снова будет восемнадцать. И Рэйни будет спать справа от меня и опаздывать на лекции. И я не стану его будить, потому что у меня никогда не хватало на это духу. И пусть он сердится на меня, собираясь со скоростью звука и поливая майонезом пирожок с джемом.
Что толку умолять?
Я ненавижу видения. Они дают надежду все переиграть.
Хорошо, что больше их у меня не будет.
Перри ни о чем так и не спросил меня. Будто я не оставалась с Рэйни в комнате по колено в крови, не цеплялась за него, не рыдала, не пила его слезы, и он не сказал мне всего, что сказал. Будто все это было видением, дурным сном, о котором даже рассказывать страшно. Я бы на его месте вела себя так же.
Даже если ты лунатик или вампир, ты в известной степени принадлежишь сам себе. Но член Клуба принадлежит только Клубу. А они не принимают отставок.
Джош не показывался четыре дня. Всякий раз, когда я думала о нем, меня будто изнутри обливали ледяной водой. Но... Я могла лгать себе сколько угодно, но переживания о Джоше убивали другие мысли, которые в свою очередь убивали меня. В этом они были мне очень полезны. И если бы это касалось кого-то другого, не Джоша, я была бы им даже рада.
На день пятый я зашла к Перри. Он что-то записывал в карточку. И несколько секунд я завороженно следила за этим процессом.
- И как долго уже ты работаешь?
- Минут сорок.
- И не больно?
- Пока нет.
Это и вправду было похоже на чудо, учитывая, что неделю назад Перри не мог даже компьютером пользоваться больше пятнадцати минут, чтобы потом не провести час в массажном кабинете.
- Я беспокоюсь за Джоша.
Он поднял глаза, и я увидела, что вряд ли он думал о чем-то другом.
- Что в наших силах?
- Я не хочу, чтобы он закончил как Беати... но тут мы бессильны. Мне нужно его увидеть, Перри. Пусть даже в последний раз.
- Ты что такое говоришь?..
- Перри, я всегда чувствовала ответственность за него. Пусть он уже взрослый, раз так хочет, но я должна убедиться, что кто-то отвечает за него. Даже если я этому кому-то не доверила бы и морскую свинку.
Черт, подумала я, как все действительно познается в сравнении. По мне теперь любая татуированная с ног до головы шлюха-наркоманка - лучшая альтернатива...
- Боюсь, что поздно, Ки. Может, мы и вправду сильно его опекали? Может, теперь он сам за себя отвечает?
- Что плохого в том, что мы так его любим?
- Ничего плохого, кроме таких вот терзаний. Ты знаешь, где его искать?
- Думаю, и ты знаешь.
- Я пойду с тобой.
- Не нужно, Перри. Ты прав. Это моя проблема, и я справлюсь.
Какая я смелая.
Нет, не смелая, просто устала терять любимых.

* * *

Я постучала всего раз, потому что была уверена, что он слышал. Если он там. Он был там и слышал, но открыл дверь только через минут десять.
- Чего тебе? - спросил Зак, не особо разводя политесы.
- Я хочу поговорить с Джошем.
- Во как?..
Он недобро улыбнулся, и мое сердце скатилось куда-то к коленям и притихло там.
- Так ты пришла за ним или за его телом?
Я почувствовала, что у меня слабеют ноги, но опереться все равно было не на что. И я устояла. Просто пришлось.
- За его красивым-красивым телом... А может, за его душой?
Ко всему прочему я потеряла и способность отвечать. Просто стояла и смотрела на него, как он на меня.
Зак оперся плечом о притолоку и разглядывал меня в своей обычной нахальной манере. На удивление, обоими глазами - челка была заправлена за ухо. На нем были только кожаные штаны, которые сидели так низко, что татуировка-кошка на бедре оказалась видна почти полностью. Пригласить меня внутрь, видимо, даже не приходило ему в голову - да я все равно не зашла бы.
- Не знаю, где его душа, - сказал он наконец, - но тела здесь нет.
- Прибереги свое красноречие для малолеток, - выдавила я. И сама удивилась, как пусто и совсем не агрессивно звучит мой голос. Я была вымотана и слишком переживала за Джоша. Я боялась сильнее, чем злилась. Да и какой смысл изображать судью Дредда перед существом, которое все равно слышит тебя насквозь, каждый нюанс твоего голоса? Наверное, он слышал и слезы, которым только команду дай. Просто сейчас мне как-то стало все равно.
Но внезапно он оставил свой тон. Я даже не поняла, чего коснулась перемена, - просто мелькнула какая-то неясная тень.
- Что ты хочешь от меня, Кира? - спросил он совсем нормальным голосом, который абсолютно ему не шел. Только сейчас я заметила, как глубоки и темны круги у него под глазами. И поняла, что за тень мелькнула. Я бы назвала ее тенью души, хотя и очень сомневалась в наличии последней у Зака, но с другой стороны - если есть тень...
- Ты отравил/ его.
Я выбрала это слово неожиданно для себя - то ли вспомнила рисунок на футболке Зака (испей меня? ), то ли оно просто было самым подходящим.
- Он сам отравился, - возразил он, - не нужно было подходить так близко. Это как облучение твоего приятеля, только я его не контролирую - называй это личным обаянием. Кстати, Рэйни отлично вылизал мой подвал. Если Клуб отправит его на пенсию, что маловероятно, он запросто может зарабатывать этим на жизнь.
- Зак.
- Ну что? Джошуа не такой слабак, как вы все думаете. Он справится.
- Значит... он был здесь?
- Я и не говорю, что не был. Он нашел меня тогда в "Могиле", и мы напились почти до отключки... а потом я до утра испытывал его задницу на прочность. - Он остро улыбнулся, следя за моей реакцией. - Вечером у него было жуткое похмелье, но мы так... неаккуратно похмелялись, что снова надрались в хлам. А разговаривать нужно было натрезвую.
- И?..
- С четвертого раза получилось. Мы поговорили и все прояснили.
- Что "все"?
- Я сказал ему, что он... ну, не совсем подходит для всего этого... и такая жизнь - не для него.
- А он? - Вытаскивать из него каждое слово было утомительнее, чем разгружать вагоны, и больнее, чем рвать зубы.
- А он в свою очередь попытался доказать, что все-таки подходит. И некоторые его аргументы... хм... - Зак улыбнулся, будто вспомнил что-то приятное или забавное, - ...были довольно убедительны. Ох, Кира, как он это делает... не рот, а национальное достояние. Если бы я точно не знал, что у него не было практики, подумал бы черт знает что. Но...
- Но?
- Я все решил. И он ушел. Куда? Не знаю. Еще вопросы?
Я не верила своим ушам.
- Не понимаю...
- Чего ты не понимаешь, доктор Кастл? Зачем я приучал его к рукам, если все равно не собирался оставлять? Или почему я, - такой, в сущности, законченный мерзавец, - и не попользовался... случаем на полную катушку?
- Второе, - сказала я устало. Просто начало второго вопроса уже было развернутым ответом на первый.
- Знаешь, мой прайм через много лет после нашего расставания в откровенной беседе сказал, что считает меня своей большой ошибкой. И посоветовал не повторять ее, если окажусь в подобной ситуации. К тому же...
Он наклонился ко мне, улыбка с его губ не слезала, но глаза вдруг перестали улыбаться. Тень, мелькнув, давно исчезла, и вернулся прежний Зак.
- Я не вожусь с нецелованными.
- Но он не... - Мои мысли путались. - То есть - ты же сам его...
- Целовал? Да, целовал, до крови. Да, трахал. До обморока. Да, ваш мальчик выгибался подо мной и царапал мне спину, а когда я засаживал глубже - кричал так, что закладывало уши. Но я не то имел в виду. Думаю, ты прекрасно поняла, о чем я.
Я поняла. Но не поверила.
- И это причина?
Зак отстранился.
- Послушай, ты испытываешь мое терпение. Я и так сказал сейчас больше правды, чем кому бы то ни было за всю свою жизнь. Послушать тебя, так лучше бы я его себе оставил? Тебе это надо?
- Ты просто псих.
- Шаг назад, девочка. Знай свое место. Может, для Лассе я и грязнокровка, но для тебя -хищник, любой из вашего миллионного населения - мой потенциальный хэппи-мил на сегодня вечером. И так может статься, что это будешь ты - если вовремя не сгинешь.
Я поняла намек и начала медленно спускаться - мне не хотелось поворачиваться к нему спиной, но пришлось, чтобы не оступиться.
- Когда Джошуа найдется, - сказал он вдруг мне в спину, - передашь ему кое-что?
Я обернулась.
- Что?
- Ты ж не передашь.
Я вернулась на пару ступенек вверх. Не знаю, что заставило меня сделать это - может, что-то в голосе?
- Смотря что.
- Скажи, что мне с ним было хорошо.
За острыми клиньями его улыбки снова мелькнула уже виденная мною тень. Я почти поймала ее, почти-почти. И на мгновение подумала, что могу понять Джоша - почти-почти...
- Ты прав, - сказала я наконец, - не передам.
- И ты права, - насчет другой причины. Она действительно есть, поклон твоей интуиции.
- И какая же?
Зак хмыкнул.
- Неужели ты думаешь, что скажу? Оставь мне хоть немного достоинства!
Он громко хлопнул дверью прямо перед моим носом. Его чеширская ухмылка фантомом зависла на уровне дверного глазка, медленно рассеиваясь. Я смотрела на нее, пока она не исчезла, а потом побрела к машине.
Вечером позвонила Вилли Вегас. Я заметила, что абсолютно спокойно сообщаю, что без понятия, где гуляет ее сынуля. И заметила также, что Ванилла не так уж обеспокоилась - она целиком полагалась на меня. А зря.
Утром я рассказала все Перри. Он внимательно выслушал и, выдержав паузу, сказал:
- Как бы странно это ни звучало, выходит, побуждения Зака были... гуманны, так?
- Зак в сочетании с гуманизмом - нонсенс, но вынуждена согласиться. Или же он хочет, чтобы это так выглядело.
Перри приобнял меня за плечи и слегка встряхнул, подбадривая.
- В любом случае, пусть даже он маскирует под широким жестом свою неспособность... как это сказать? - сохранять к кому-то интерес больше года... в любом случае, он считай подарил Джошу этот год. А мог бы оставить себе.
- Он просто боится Лассе, и все. Боится, что мы ему пожалуемся.
- Зак бесстрашен и бескрышен, Ки, ты знаешь. Я не думаю, что он всерьез боится Лассе.
- Мне кажется, или я слышу нотки расположения?..
- Вот не выдумывай, ради бога. Просто факт - пробудь Джош с ним хотя бы месяц, год, возвращение было бы куда болезненнее. Если вообще возможно...
- Ох, не спеши благодарить его, Перри, - вздохнула я. - Джош еще не вернулся.
Джош вернулся через четыре дня. Только не полностью.
Однажды утром он пришел в больницу, как ни в чем не бывало, и мы... мы даже не решились подойти. Потом Перри признался, почему. Неизвестно, что произошло, но Джош слишком напомнил ему меня после разговора с Рэйни.
А меня он просто пугал - до дрожи. У него будто язык отрезали. Без обычных дредок, в обтягивающем черном батнике до подбородка, с тусклым потусторонним взглядом, он выполнял свою привычную работу, сосредоточенно, не ошибаясь, ничего не роняя на пол и не путая карточки, как обычно. Будто на автопилоте, отпустив сознание куда-то далеко, где ни ему, - да никому из нас не место. Сколько раз я едва удерживалась, чтобы не встряхнуть его хорошенько, надавать пощечин, просто убедиться, что он здесь, он сам, а не его безжизненная осушенная до дна оболочка. Но всякий раз его замораживающий взгляд предупреждал меня держаться подальше. Пощечин для него достаточно. Что бы с ним ни произошло, он предпочитал проходить через это сам, и возможно, Перри был прав. Он в состоянии отвечать за себя, даже если пришел к этому напрямик через свой личный ад.
Вечером я обошла кабинеты, пока обнаружила его сидящим в темноте на окне ординаторской.
Мои шаги прошуршали в тишине, призрачно, будто я не касалась ногами пола, но Джош все равно меня услышал. Он не обернулся - только сильнее обхватил себя руками, будто замерзая.
- Эй, брат, как жизнь? - спросила я еле слышно. - Что нового?
- Я, - ответил он, и это оказалось больно, хотя не так уж и неожиданно.
Было так непривычно видеть его в черном. Джош никогда не носил вещей вроде этой, но... в принципе, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто ее ему дал.
- Клевая шмотка. Не жарко?
- А? - переспросил он потусторонним голосом, будто разговаривал во сне. - Да я согреться не могу.
Я хотела, чтобы он вернулся к нам. Я дотронулась до его руки, и он непроизвольно вздрогнул. От боли. Я была уверена и поэтому осторожно закатила его рукав до локтя, и на удивление он не возражал.
Сгиб локтя был лилово-черным, один сплошной кровоподтек, как у наркомана. Я только покачала головой.
- Блин.
- Ты еще шею не видела, - сказал Джош безучастно.
Я посмотрела, аккуратно оттянув высокий воротник - действительно, куда хуже. Все оттенки морского заката.
- Он тебя не жалел...
- На самом деле жалел.
Присмотревшись, я заметила, что действительно - укус всего один, остальное - порезы. Они чище, ровнее и заживают гораздо лучше... если кого-то это колышет. Выходит, Зака колыхало, надо же какой сюрприз.
Он отвернулся и снова обхватил себя руками.
- Давай поговорим? Хочешь?
- Лучше не надо, - ответил он, все так же не оборачиваясь. - Начну жаловаться - сразу раскисну. Я все-таки мужчина, Кира, а мужчине это не к лицу. Тем более перед девушкой.
- Во-первых, это предрассудки, - возразила я почти шепотом. - Во-вторых, я не девушка, а твой лучший друг. А в-третьих, не обязательно жаловаться, просто поговорим.
- Так иначе же не получится.
- Ладно. Если ты не готов, то, конечно, не стоит.
- А сколько должно пройти времени? - его голос прозвучал резко, хотя и по-прежнему тихо. - Ты - готова поговорить о Рэйни?
На это я не нашлась. У меня было десять лет, я - готова?..
- Это другое, - прошептала я.
- Это то же самое. И если ты до сих пор не готова, я не уверен, что выдержу десять лет. Как ты. - Джош оглянулся, и я увидела огромные глаза, залитые тьмой и горем. - Еще утром я думал, что сопли закончились, а теперь чувствую, что ни фига. Так что оставь мне хоть немного достоинства.
И где я совсем недавно слышала эту фразу?..
Тогда я просто обняла его, прижала к себе, как после долгой разлуки, и он не мог сопротивляться. Я целовала его высокие скулы, глаза, лоб и лила слезы за нас обоих, и не могла остановиться. Да, нас бросили. Да, это было правильно и нужно. Только почему ж так плохо-то, а?
- Они плачут, Кира, - сказал он неожиданно, будто читал мои мысли. - Ангелы Имоджен. Теперь я слышу, как это...
- Нет, нет, нет. Не смей так говорить. Они не плачут, Джош, это всего лишь мы, а они, может быть, молчат пока, но скоро будут петь. Тебе и мне. И Перри. Всем нам. Совсем скоро, Джош, потерпи немножко. Потерпишь, милый?
Я чувствовала, как его тело постепенно расслабилось, и шутя разлохматила то, что осталось от волос. Дюйма полтора в лучшем случае.
- Обещаешь? - всхлипнул он, зарывшись лицом в мое плечо.
- Спорим на две упаковки пива?
- На три.
- О`кей. На три.

* * *

Эве Уоррен повезло, на нас было столько крови Беати, что можно было излечить сотню потенциальных сфинксов. Мы ничего не рассказали Лиз, а она не любопытна. Главное, что ее дочери не грозит превратиться в монстра. Думаю, Адам тоже оставил свою навязчивую идею. Хотя там увидим, ведь часто совсем не требуется постороннее вмешательство, чтобы стать чудовищем.
У Фландерсов родилась тройня - два мальчика и девочка. Даррен на седьмом небе от счастья. Джанин клянется, что это последний раз, но я отчего-то ей не верю. Кажется, они исчерпали фантазию и назвали их нашими именами, что нам уж-жасно польстило.
Чуть не забыла, новость года! К Имоджен внезапно вернулся разум. Однажды, когда я спешила на работу и уже нащупывала для нее доллар, она вдруг подошла и незнакомым, немного растерянным голосом сказала, старательно выговаривая слова:
- Извините, миз Кастл... Я понимаю, что это звучит глупо, но я... не помню, где мой дом. Отвезите меня, пожалуйста, домой.
Миз Кастл? Когда это она меня так называла? Я посмотрела в ее глаза, и это были обычные глаза четырнадцатилетнего подростка. Колдовская всезнающая глубина исчезла из них так же внезапно, как когда-то появилась. Не осталось ни одного шанса узнать, что произошло и почему все закончилось. Кто подменил ее сущность десять лет назад и подбросил ее обратно, как эльфы подбрасывают своих детей людям. Кто снарядил ее на миссию, и в чем был ее смысл. Никто не расскажет нам больше о нас, наших душах и голосах наших ангелов.
- Как же мы будем обходиться без Имоджен? - первое, что сказал Перри, когда я сообщила ему новость века.
Это правда, мы скучали по ней как по верному талисману. Но оно того стоило - Аттила Утор не заслуживал потерять всех своих детей. Кто бы ни вернул ему дочь, он знал, что делает.
Анн-Мари звонит чуть ли не каждую неделю и докладывает об успехах Имоджен. Я ее слышать рада.
Рэйни мне даже не снится - он тоже знает, что делает. Думаю, из него получится лучший из всех NN за все время существования проклятого Клуба. Но я-то никогда не забуду его имени.
Рэйни. Рэйни Дэй...
У меня осталось много любви. Она вернулась, как письмо с пометкой: адресат сменил место жительства и не оставил координат. Но я уже не ломаю голову, куда ее девать столько. И когда мы с Перри после трудов праведных отправляем Джоша погулять, а сами сидим в нашей кафешке... и пьем кофе, будто на работе не напились... и говорим, говорим... и когда он целует меня, подвозя домой, а я отказываюсь прощаться... у меня не остается никаких сомнений. Ее ведь можно просто подарить.
Тому, кто так давно ждал этого подарка и так давно берег такой же для меня. 

ДЖОШ

Если на землю ночь пришла,
Стоит ли ждать рассвет?

Как-то все не так.
"То, что недавно казалось далеким и нереальным, вдруг подбирается почти вплотную, и только поражаешься, как жил без этого и не сошел с ума. В черном зеркале ты разбит на фрагменты, живущие своей особой жизнью, у них острые края и кровавый привкус. В этом зеркале отражается вечная ночь, дикая, допускающая невыносимые дни только как время для сна. У нее совиные крылья, мягкие, как бархат, а глаза разного цвета.
Вечная - это очень, очень долго. Дольше, чем самый длинный день".
Я и не заметил, как нацарапал этот кромешный бред карандашом на салфетке. Потом поднес к ней зажигалку. Нет. Позже.
"Иногда пытаешься посмотреть на себя со стороны, но видишь только расколотые отражения, составляющие произвольные комбинации, все время разные, то такие нежные, то резко агрессивные, и объединяет их одно - они черные. И не все они твои. Там, между ними, гуляет другая сущность, которая всегда жила там, - страстная, сильная, затягивающая; она скорее исказит реальность, подгоняя под себя, чем станет подстраиваться сама; она не твоя, но ты принадлежишь ей душой и телом. Как это странно - принадлежать.
А потом - будто поменяли полюса. Верх внезапно становится низом, ночь молниеносно сменяется днем, и все вокруг вздыхают с облегчением - наконец-то. Темное зеркало сглаживается, срастается, заживляет извилистые места совмещения, светлеет добела и отражает только то, что должно отражать. После этого остаются силы лишь удивиться, что ты все еще в своем уме. Но Кира дважды смогла - смогу и я. Вопрос в том - хочу ли?"
Карандаш сломался, вот и славно. По крайней мере, перестану писать всякую ерунду, как школьницы в дневниках. Уйма пафоса и унция здравого смысла... У меня сроду не было дневника - и не будет.
"Я часто вижу его в клубе. Все изменилось. Теперь он не обращает на меня внимания, будто меня не существует, даже если взгляд скользнет - это случайность, и он пройдет сквозь меня как сквозь отражение на воде. Я - не более чем бесплотная тень. Я сам себя таким ощущаю.
Он жалеет меня, это ясно, что бы кто ни говорил. Всякий раз, бездумно пытаясь перехватить его взгляд, я чувствую, насколько все еще близок к краю, и, наверное, долго еще буду. Это пока что сильнее меня.
Он знает - стоит ему посмотреть на меня, задержаться на мне, увидеть меня или не дай Бог заговорить, я не просто сорвусь с края. Я сам туда прыгну.
Он жалеет меня, но, видимо, не настолько, чтобы менять привычные места развлечений. Я не хожу больше в "Разоренную могилу". И на мосты тоже не хожу".
Больно - ножом по пальцу. Ну нету здесь точилок для карандашей.... Кровь капает на салфетку - надо бы взять другую. Нет. Пусть остается эта.
"Что еще? Ко мне постепенно вернулся сон. Сначала просто сон - я смог уснуть. Потом - нормальный сон, - в смысле, не тот, когда кажется, что я напился бензина и проглотил спичку. Но иногда, очень редко, возвращаются кошмары, которые я так люблю. Так скучаю. Бывает, я ловлю себя на мысли, что жду их весь день.
А просыпаюсь я от плача ангелов. Они, правда, замолкают, когда я открываю глаза, но пока не поют. Хотя я и раньше их песен не слышал, думаю, их трудно с чем-то спутать. Я узнаю, когда услышу".
Больно... не от пореза - просто больно и все. Где эта чертова зажигалка?! Не горит - салфетка промокла... придется разорвать на кусочки. На сотню крошечных кусочков. Уничтожить и забыть.
Нет... не забыть.
"После пережитого у нас все обязательно должно быть хорошо. Такое мое мнение. Надеюсь, что совсем скоро мы с Перри и Кирой махнем на выходные за город на пикник и треснем три упаковки пива. По одной за каждую из ночей - трех ночей чистого безумия, так похожего на что-то настоящее".
Кто-то спрашивает, все ли со мной в порядке, и я говорю, что да. Боже благослови тех, кто изобрел солнечные очки на пол-лица... Под ними столько можно скрыть - но, видимо, не всё.

"Я все-таки хочу проиграть это пиво...
Да, кажется...
Да, точно".

энд