По ту сторону дождя

Глава 6

Волшебник Оз: Ценность сердец определяется не по тому, насколько вы любите, но по тому, насколько любят вас.

*** Аарон Соренсен ***

Это удивительно, но разговор с Билли придал мне храбрости. В течение нескольких секунд что-то мерцало в его глазах, и у меня был момент, когда я даже подумал... Впрочем, это было бы уж слишком много, о чем я могу мечтать. Я часто слышал, что один из каждых десяти человек гипотетически может быть геем, и мне бы очень хотелось... Нет! Я не должен так думать о Билли. Я должен радоваться даже тому, что он, хоть и не походит на меня, но и не отвергает. Вправе ли я желать большего?

Как и было договорено, я закончил работу ровно в шесть и оставил Билли, который продолжал подметать двор. Всю дорогу домой я только и думал о нем. Он очень много работает. Он, возможно, мог бы закончить работу вместе со мной, но остался, чтобы помочь г-ну Стриклэнду. Я не знаю, что бы подумал мой отец, если бы увидел нас вместе, точнее - практически уверен в ходе его мыслей. Сейчас любое неосторожное движение, самый незначительный повод усомниться в моих намерениях, и для меня это закончится очень плохо. С мамой наши отношения более-менее пошли на лад, и я надеялся, что когда-нибудь они станут прежними, но мой папа… Он никогда не изменится.

Все то, что я сказал в классе в тот день о фанатизме, это было в моем отце. Он верил в правильность выбранного им пути, и не могло быть и речи об альтернативе. Я жил всей своей жизнью до тех пор, пока мое мнение не противоречило его интересам. А когда же я попытался проигнорировать его мнение, то навлек на свою жопу неприятности. Теперь я не имею права на ошибку.

Мысленно я часто прокручиваю сцену противостояния с отцом, представляю его сердитое лицо, когда он выслушивает мои аргументы. Я бы сказал, что они живут в сумрачном мире, где все привыкли только жрать и испражняться, и так до смертного одра. При этом они воспринимают в штыки все то, что не совпадает с их жизненным укладом, как, например, однополый секс. Я бы высказал все и уехал бы навсегда. Я пошел бы куда-нибудь далеко, в поисках того счастливого мира, в котором меня будут любить и окружать заботой, а не задумываться над тем, что я "не такой". Я познакомился бы с симпатичным мальчиком, который бы полюбил меня, а я бы любил его. Когда-нибудь, я нашел бы свой путь по радуге.

А пока, я должен притворяться, быть тихим, послушным и покладистым Аароном. Я понимаю это. Сейчас я могу только мечтать и ждать своего часа. Я никогда не вернусь в тот скид в лесах. Теперь у меня есть лучший друг Билли, и его совершенно не волнует, что я - гей. Я хочу...

—***—

Признаюсь, после разговора с Билли мне стало намного легче жить. После неудачной попытки открыться родителям, я снова предпринял попытку поговорить с кем-нибудь об этих вещах... Я снова рискнул, но тут меня ожидала удача! Теперь я просыпаюсь утром и знаю, что у меня есть кто-то, с кем я могу просто поговорить, и этот кто-то готов меня выслушать и не осуждать. Иногда у меня появляется сильное чувство, что существуют некоторые вещи, о которых Билли старается умалчивать, возможно, как и мне, ему требуются время и доверие. Я знаю, что его семья живет не в достатке, поэтому Билли приходится много работать, чтобы воплотить в жизнь свою мечту - поступить в университет. Он хочет стать архитектором, и я думаю, что он будет лучшим архитектором, которого когда-либо видел мир.

Что касается меня. После того случая мои родители заявили, что я не имею право поступать в институт, но теперь они немого сбавили обороты. Я предполагаю, что должен буду поступить в аффилированный колледж от церкви, но даже это будет лучше, чем проживание в этом доме. Мне жаль, что я не смогу поступать вместе с Билли, быть соседями по комнате и остаться его другом. Я хочу...

Теперь, когда мне, наконец, удалось сбросить тяжелую ношу собственной тайны, я смотрю на других детей в школе и задаюсь вопросом, какие секреты они скрывают в глубине души? Интересно, кто из них гей? Кто забеременел? Кто не может выйти из-под власти наркотиков? Все такие дети, как правило, стараются ничем не выделяться, держатся обособленно и не участвуют в обычных разговорах на переменах. Я начал улыбаться таким детям, глаза которых кажутся потухшими; если кто-то захочет поговорить, пускай увидят в моих глазах готовность их выслушать.

—***—

Билли тащил огромный рулон колючей проволоки, - его руки защищали плотные кожаные перчатки, а платок был повязан вокруг головы, чтобы впитывать катящийся по лбу пот. Дни уже становились более прохладными, но тяжелая работа остается тяжелой работой.

"Ты сегодня повязал желтый платок, - смеялся я. - Скоро соберешь всю цветовую палитру, ха!"

"Так и есть, - усмехался Билли, - я всегда получаю полный цветовой набор в каждое Рождество".

Я никогда не был у друга в гостях и если откровенно, удивлялся, что он никогда меня не приглашал. Я знал, что Билли рассказывал дома о нашей дружбе, поэтому спросил, почему он никогда меня не приглашает в гости. Билли печально улыбнулся и сказал, что его семья была бы рада видеть меня в любое время. А еще он добавил, что и сам этому был бы рад, только знает, что для меня это рискованно.

Не отдавая себя отчета, я вдруг произнес: "Билли, приезжай ко мне в гости. Пожалуйста".

"Ты уверен, что это - хорошая идея?" - он остановился и пристально посмотрел на меня.

"Я не знаю. Зато точно уверен, что ты - мой лучший друг, и я хочу пригласить тебя к себе домой".

"Договорились", - медленно произнес он, пристально всматриваясь в мои глаза.

Итак, после работы он позвонил своей маме и сообщил, что сегодня немного задержится, так как приглашен ко мне в гости. Заканчивая работу, он некоторое время смотрел на меня задумчиво, а потом спросил: "Почему мы делаем это?"

Я не знал, что ответить, но постарался объяснить: "Я должен попытаться вернуть доверие своих родителей, чтобы вернуть относительную свободу. Возможно, они позволят мне, если я сделаю это правильно".

"А если они скажут мне уезжать?"

На этот вопрос у меня не было ответа. Они могут. Это было очень возможно. Сейчас мне приходилось рассчитывать только на их доброту гостеприимство. Я видел это неоднократно и, возможно, это и теперь сработает.

—***—

Я открыл парадную дверь и услышал голоса родителей на кухне. Собравшись с мужеством, я слабо улыбнулся Билли и шагнул в освещенную комнату, машинально потянув друга за собой.

"Мама, папа, это - Билли Кармеди. Он тоже работает после занятий в магазине г-на Стриклэнда".

Мама выглядела напуганной и молчала в течение секунды, но быстро оправилась от неожиданности. "Привет, Билли" - после этого мама просмотрела на отца.

"Кармеди, - задумчиво произнес отец, уставившись на Билли. - Это ваш отец работает диспетчером у Гриссома?"

"Да сэр", - ответил Билли.

"Билли помогает..." - неуверенно лепетал я.

Мой отец обернулся и строго посмотрел на меня. "Я полагал, что ты сделал правильные выводы..."

Я оборвал его тираду. "Я сделал, но это - мой друг Билли, и он знает все обо мне. Он принимает меня таким, каким я есть. И я пригласил его, чтобы познакомить с вами", - тут я остановился, с трудом сдерживая дыхание.

"Вы знаете о ситуации с Аароном?" - папа с интересом посмотрел на Билли.

В глазах Билли я успел заметить искорку гнева, но он ответил вежливо: "Да, сэр, Аарон сказал мне о его гм... ситуации. Это не беспокоит меня. Он - мой друг, и я помогаю ему".

Мой отец нахмурился. "Вы помогаете ему?"

"Я оказываю ему дружескую поддержку".

"Вы, как и Аарон?"

Тут даже мама нашла это вопрос некорректным. "Марк, это довольно грубо. Конечно, он не..."

Я не был уверен, как отреагирует Билли, но в который раз убедился, что мой отец настоящая задница.

"Сэр, если вы имеете в виду возраст, то да, мне тоже семнадцать, - спокойно и уверенно ответил Билли. - Если вы имеете в виду мои дальнейшие планы касаемо продолжения учебы, то я намерен поступать в университет по окончании средней школы, - в этом вы правы, тут я очень похожу на Аарона".

Мой отец произнес сдавленным голосом: "Ну, вы можете остаться на некоторое время". "Двери пусть будут открытыми", - это указание относилось ко мне.

Я потянул Билли в зал; мы прислонились спинами к стене и съехали на пол, глядя друг на друга широко открытыми глазами и кусая нижние губы, подавляя смех. Потом мы прошли к телевизору и уселись на диване.

"Я сожалею, Аарон, но твой предок - полная задница!"

Я тяжело вздохнул. "Поверь мне, я это давно знаю".

Мы посмотрели новости, а когда вошла мама, чтобы пригласить нас на обед, Билли извинился и сказал, что ему уже пора домой. Я стоял на крыльце, наблюдая за удаляющимся светом задних фар его грузовичка, и сожалел, что сейчас не рядом с Билли, возвращавшимся в его теплый и счастливый дом.

"Он походит на умного молодого человека", - начала разговор мама за обеденным столом.

"Билли слушает меня и помогает", - сказал я честно.

"Ну, пока ты держишься в стороне от любых неблаговидных связей в своей школе, я полагаю, что Билли может быть твоим другом".

Я готов был выплеснуть свой суп ему в лицо. Я готов был озвучить весь свой словарный запас матерных слов. Я готов был кричать на них, но они все еще управляли мной, а мне оставалось 295 дней, пока не исполнится восемнадцать. Я пока еще точно не задумывался, что же произойдет тогда, но это должно было быть лучше, чем теперешняя реальность. Я встал из-за стола и отправился в свою комнату, потому что я так отчаянно хотел удержать Билли - единственного своего друга.

Как жаль, что я действительно не знал ни одного гея в своей школе, потому и чувствовал себя таким одиноким.

—***—

Наступило 16-ого декабря, и я хотел купить Билли какой-то подарок к Рождеству. На помощь родителей сейчас я не мог рассчитывать, и в моем распоряжении были только те деньги, которые я успел заработать у г-на Стриклэнда. После того случая родители "перекрыли мне кислород" в плане карманных денег, но когда я узнал, что Билли никогда не имел такой роскоши, то и не жаловался.

Билли постоянно носил одну кепку. Когда он ее снимал, то сворачивал и запихивал в задний карман джинсов. Это была старая потертая кепка Учебного Лагеря Джастина. Однажды я спросил Билли об этом, и он ответил, что эту кепку подарил его папа - для него этот подарок имел значение.

Я неоднократно наблюдал за Билли, когда он перебирал ковбойские шляпы от Стетсона в отделении одежды магазина Стриклэнда. К одной из них Билли был неравнодушен - это была темно-коричневая замшевая шляпа, называемая "Большой Буффало". Однажды я увидел, как Билли надел эту шляпу, посмотрел на себя в зеркало и быстро снял с головы. Теперь я точно знал, какой преподнести другу подарок на Рождество. Стоила шляпа $160, но я полагал, что мне удастся выйти на эту сумму.

22-ого декабря я должен был получить свою первую зарплату. Я надеялся, что смогу, наконец, купить подарок для друга, но когда г-н Стриклэнд вручил мне мою самую первую зарплату, я помрачнел.

"Г-н Стриклэнд, извините меня, сэр, но я думал, что получаю минимальный размер почасовой оплаты, то есть по $5,15".

Билли прыснул от смеха. "У медали есть две стороны, Аарон. Государство никогда не упустит возможности поиметь работягу".

Конечно же, как я не учел этого момента? Я заработал $160, как и рассчитывал, при этом налог составил $24, поэтому на руки я получил только $136. Сейчас я был занят подсчетами, поэтому даже не заметил, что они оба дразнили меня.

Г-н Стриклэнд задал вопрос: "Почему вы должны поступить в институт, Аарон? Вы не можете жить на $272 в месяц".

Господи, до чего же я был наивен. Я хотел купить ту ковбойскую шляпу, но мне не хватало наличности. Я перерыл весь дом и автомобиль в поисках мелочи, и мне удалось наскрести еще $3,14. Но где взять еще $20,86? Поначалу я, было, собирался поговорить с мамой, но передумал, опасаясь, что эта просьба может вызвать ненужные подозрения. Тогда я принял решение поговорить с г-ном Стриклэндом.

—***—

На следующий день мне представился удобный момент для разговора, потому что Билли запланировал посещение дантиста и немного опоздает к началу работы.

"Сэр, - начал я нерешительно, - я действительно хочу купить тот Стетсон в качестве рождественского подарка для одного человека. У меня есть $139,14. Вы, возможно, могли бы выдать мне небольшой аванс счет моей следующей зарплаты?"

Я очень боялся, что он откажет мне. С недавних пор я потерял веру в чью-либо доброту.

"Хорошо, Аарон, - он улыбнулся. - Поскольку я знаю, для кого предназначается ваш подарок - ни для кого не секрет, что Билли любит ту шляпу, я собираюсь сделать вам предложение".

"Да, сэр, что угодно!"

"Вы загружаете это заказ, доставляете его на ранчо г-на Лоусона, и я сделаю вам скидку на шляпу".

Я хотел обнять его. "О, огромное спасибо, сэр! - чуть ли не кричал я от радости. - Я сделаю хорошую работу. Я обещаю".

"Я знаю, Аарон". Он улыбнулся снова, вручил мне ключи от грузовика и удалился к себе в офис.

Я загрузил товар, получил накладные от г-на Стриклэнда и отправился на ранчо к г-ну Лоусону. Я рассчитывал, что успею обернуться за 2 часа, но не тут-то было. До ранчо г-на Лоусона примерно 45 минут езды. Итого в обе стороны полтора часа. Г-н Лоусон встретил меня у складского помещения и больше болтал, чем помогал с разгрузкой. Его жена умерла много лет назад, а дети жили своей жизнью вдали от отца, поэтому он не принял бы моего отказа выпить с ним по чашечке кофе. Так что мне пришлось вежливо выслушивать старика, который поведал о своих внуках, рассказал об урожае зерновых и еще много о чем. Когда я вернулся в магазин, Билли уже направлялся к своему грузовику.

"Аарон, ты опаздываешь. Прыгай в грузовик, и я подкину тебя домой".

До дома я добрался уже в семь часов. Отец встретил меня в гостиной с сердитой гримасой на лице.

"Ты опаздываешь!"

Я хотел отпустить крепкое словцо, но это было бы глупо в моем положении, поэтому ответил спокойно: "Я должен был поставить товар г-ну Лоусону, и возвратился, как только смог".

"Иди в свою комнату. Ты не будешь сегодня обедать за столом".

Ну и хрен с вами! Можно подумать, что самое приятное для меня занятие, это сидеть с вами за столом. Нет, я был действительно голоден, но это была мизерная цена, которую я готов заплатить за те двадцать долларов, которые заработал. Я быстро взбежал вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Сейчас я улыбался - теперь у меня достаточно наличных, чтобы купить подарок на Рождество для Билли.

Я лежал на своей кровати и думал, что в моей жизни, по крайней мере, есть одна вещь, которая действительно хороша. У моего друга Билли будет счастливое Рождество, и я для этого приложил свои усилия.

Я вспоминал, как за несколько недель до этого имел обыкновение обращаться в своих молитвах к некоему безликому мальчику - тому, который любил бы меня, которой бы понимал меня и защитил в трудную минуту... У мальчика теперь есть лицо, и у него есть имя - его зовут Билли.

Я знал, что мои мечты неосуществимы. Он не мог любить меня так, как этого хочу я. Он был настолько прекрасен в моих глазах, что я запрещал себе думать о нем в этом плане. Я никогда не признаюсь ему о своих чувствах, и он никогда не должен почувствовать себя виновным в том, что я влюблен в него. Мы были лучшими друзьями - и этого достаточно. Это я понимал своим умом, только мое сердце кричало.

В моем желудке урчало от голода, и я перевернулся на живот, пытаясь заставить себя заснуть. Вдруг я услышал скрежет в своем окне. Поначалу подумал - показалось, но звук раздался снова. Вмиг я оказался у окна и всматривался в темноту, стараясь рассмотреть, что там происходит. О стекло билась ветка орехового дерева, роняя вниз снежные хлопья.

Я открыл створку окна. "Что ты делаешь на орехе?" - очень тихо прошептал я.

"Принес тебе немного еды", - так же тихо ответил Билли. Я даже и не представлял, что Билли настолько хорошо узнал характер моего отца, что мог просчитать мою участь после этого опоздания. "Лови веревку", - негромко скомандовал Билли.

Билли раскрутил петлю лассо над головой и бросил к моему окну - я поймал и подтянул к подоконнику. Он пропустил конец веревки сквозь ручки полиэтиленового пакета и по этой импровизированной "канатной дороге" отправил верток ко мне.

"Спасибо, Билли", - поблагодарил я друга.

"Без проблем. До завтра. Споки, Аарон".

Билли смотрел в мою сторону в течение минуты, и мне показалось, что он хотел сказать что-то еще. Затем Билли спустился с дерева, добрался до грузовичка, и я некоторое время смотрел на свет удаляющихся фар.

Я вытряс содержимое пакета на свою кровать - там был термос горячего шоколада, коробка с жареным цыпленком и большой кусок яблочного пирога. А еще была записка. "Улыбнись, Аарон! Ты - лучший друг, которого можно только пожелать".

Я ощутил, как улыбка расплывалась по моему лицу и, когда я съел своего цыпленка и утолил голод, мой ум знал, что у меня самый лучший друг; только сердце кричало еще больше.

Глава 7

Дороти: Какая же это лошадь? Я раньше никогда не видела таких лошадей.

Страж Ворот Изумрудного Города: Это - Лошадь-Хамелеон, и ее цвет меняется в зависимости от того, что вы говорите.

*** Билли Кармеди ***

Я хотел подарить Аарону на Рождество нечто особенное, но никак не мог придумать, на чем остановить свой выбор. Я понимал, что его родители вряд ли одобрят, если я преподнесу в качестве подарка CD-плеер или нечто подобное.

Мы часто говорили об универе. Я знал, что Аарон хотел убежать из дома, где чувствует себя очень плохо. Я соглашался, что было бы лучше, если бы он избавился от постоянного контроля со стороны родителей, но у него не было выбора в плане дальнейшей учебы. Его отец заявил, что Аарон должен продолжить учебу в церковно-приходской школе, которая есть в нашем городе. По мнению отца, для Аарона это самый идеальный вариант, учитывая сложившуюся ситуацию. Аарон наивно полагал, что проживание в общежитии, это будет лучше, чем в родительском доме. Мне трудно было подыскать слова, чтобы объяснить, что такая школа во многом похожа на тот скид, где Аарону пришлось провести некоторое время в изгнании. Я сожалел, что он не может поступить в государственный университет со мной. Я хотел бы наблюдать, как Аарон Соренсен превратится в такого человека, каким он хотел быть.

И тут меня вдруг осенило - я придумал план и одновременно подарок Аарону на Рождество.

—***—

Рождество всегда считалось великим праздником в моем доме. Моя мама запекала большую индейку, а все мы помогали. Что касается подарков, то они были не слишком дорогими, но преподносились от чистого сердца и заставляли нас всех чувствовать себя особенными. Я всегда давал себе обещание, что когда стану известным архитектором, то буду преподносить своим родителям самые шикарные подарки, и не только на Рождество, но и на дни рождения, или даже просто так. Теперь, когда я познакомился с Аароном и узнал, что, несмотря на кучу дорогих вещей в их доме, лишь очень немногие имеют для него значения, я изменил свое мнение насчет родителей. Я понял, что для них не суть важны дорогие подарки - важнее всего моя любовь и внимание.

Да, я любил свою семью, но один вопрос не давал мне покоя - какую ожидать реакцию, если бы они узнали про нас с Аароном? Я вел двойную игру, и от этого на душе, порой, было противно. Я наблюдал за своими - папа, мама, бабушка и дедушка, две старшие сестры, Джинни и Марша. Кто из них как отреагирует?

Марша и Джинни, пожалуй, приняли бы этот факт наиболее спокойно. Я даже думаю, возможно, они уже знают о моих наклонностях или догадываются. Бабушка - тут вроде тоже вполне предсказуемо и можно говорить о вполне благоприятном исходе. Больше всего меня волновали дедушка, папа и мама. Я не смог бы выдержать, если бы они перестали меня любить. Я смотрел на свою семью печальными глазами, зная, что не стану с ними откровенничать, по крайней мере, не теперь.

—***—

Я приехал к Аарону после праздничного ужина с индейкой и принес пакет, обернутый цветной бумагой. Его родители не должны жаловаться на этот подарок - он был простым, но для Аарона это будет важно.

Аарон открыл дверь и его глаза искрились от радости. Он потянул меня в зал и далее в гостиную. Я слышал голоса, доносящиеся из столовой.

"Старший Клеммонс, Старший Фрэнкс и их жены здесь на Рождественском обеде, - сказал Аарон, гримасничая и кривляясь, а потом перешел на шепот, - С Рождеством Христовым меня".

Мы засмеялись и покачали головами. Я с удовольствием отметил, что Аарон пытается смеяться и шутить обо всем этом дерьме, которое он не мог изменить. Было легче смеяться, чем сокрушаться.

"У меня есть что-то для тебя", - лепетал Аарон, и его улыбка становилась все шире и шире.

Я протянул другу свой скромный подарок - красочный календарь на 2005-2006 год. Здесь были фотографии самых красивых мест на Земле. Он смотрел на меня с вопросом во взгляде.

"Я хочу, чтобы ты отмечал эти 270 дней, которые отделяют тебя от свободы, то есть вплоть до 22 сентября 2006", - тихо сказал я.

Аарон листал страницы, пока не дошел до сентября. Тут была фотография Большого Каньона. Я обвел красным карандашом линию вокруг 22-ого и написал слова, 'Да здравствует свобода'. Я наблюдал, как глаза Аарона наполнились слезами, когда он это прочел. "Спасибо, Билли. Я буду отделять их один за другим и знать, что этот день приближается".

Я хотел коснуться его лица, вытереть те слезы своими пальцами, но знал, что не могу. Я должен ждать до определенного времени, а пока Аарон должен оставаться моим лучшим другом.

Он нагнулся и достал большой пакет из-за глубокого кресла. "У меня для тебя тоже есть подарок", - он улыбался и не находил себе места от волнения, пока я разрывал бумагу. Когда я увидел подарок Аарона, то на мои глаза навернулись слезы.

"Это слишком много, Аарон", - я задыхался от волнения. Я всегда мечтал об этой шляпе. Я смотрел на него, закусив нижнюю губу. "Я не знаю, что и сказать".

Аарон улыбнулся. "Просто скажи спасибо - этого вполне достаточно".

Я не мог принять такой дорогой подарок, но и отказать был не в праве, так как видел в глазах друга, что это для него также имеет большое значение. "Спасибо, приятель", - только и произнес я, думая обо всех вещах, которые я хотел сказать. Я подошел к зеркалу и небрежно надел шляпу на свою голову, потом повернулся и с улыбкой произнес: "И как тебе мой прикид?"

Все было в его глазах - в них я прочел все, что должен был знать.

"Ты выглядишь потрясно, - ответил он мягким шепотом. - Я знал, что тебе понравится".

"Я буду дорожить твоим подарком", - сказал я, стараясь смотреть как бы сквозь него. Мне стоило большого труда, чтобы удержаться от соблазна притянуть его к себе и показать, как много это значило для меня.

Внезапно тишину нарушил нарастающий гул голосов и из другой комнаты появились родители Аарона и их гости.

"Я хочу поблагодарить вас за дружбу с нашим сыном, - произнес г-н Соренсен, протягивая мне свою руку. - Я только что говорил нашим гостям, что если бы было больше таких мальчиков как вы, чтобы помочь, когда молодежь сбивается с праведного пути, возможно, в школах не было бы такого большого количества извращения. Мы ценим, что вы не жалеете своего времени, чтобы поддержать Аарона в его нелегкой борьбе со скверной".

Я с грустью наблюдал, как лицо Аарона осунулось, а его взгляд помутнел - там не осталось и следа недавней радости и задора.

"Я - друг Аарона, г-н Соренсен, - сказал я любезным тоном. - Только друг, но не учитель. И я не думаю, что он нуждается в установках и нравоучениях с моей стороны".

Я наблюдал, как г-н Соренсен переводит свой взгляд с моего лица на Аарона и снова на меня. Я должен быть осторожным. "Я считаю, что работа в магазине после школы, это далеко не забава, так ведь, Аарон?" - я сказал это, полагая, что моя реплика придется по вкусу его отцу.

"Да", - медленно ответил Аарон.

"Черт подери! - думал я об отце Аарона. - Что же ты за человек такой, что готов высосать сок из лимона, и при этом не скривится?"

Я мельком взглянул на календарь, который Аарон сжал в руке. "Только 270 дней, - мои мысли переключились на Аарона. - У тебя осталось всего лишь 270 дней, и тогда мы будем вместе навсегда".

—***—

Учеба в школе шла своим чередом, а после занятий мы с Аароном работали в магазине оптовых поставок. Вот уже и сугробы начали таять, унося тоскливые зимние дни зимы в стремительные водовороты весенних ручейков. Теперь я мог возобновить свои прогулки верхом с Чако. Я всегда хотел, чтобы Аарон был со мной, увидел мир моими глазами, осознал, что все плохое когда-нибудь заканчивается, и он скоро сам будет волен выбирать свой путь.

Я иногда переживал, что вдруг отцу Аарона "попадет вожжа под хвост" и он заставит его бросить работу. И тогда для Аарона настанут смутные дни - я знаю, он будет страдать. Я знаю, что тогда Аарону пришлось бы постоянно выслушивать нравоучения церковников, которые будут внушать, что ваши поступки неугодны Богу, что вы больны, мерзки и все в таком роде. Как долго сможет бедный Аарон противиться насилию этой своры праведников, чтобы не сойти сума? Ему и теперь живется не сладко, поэтому я всегда стараюсь сказать ему на прощание что-нибудь приятное, чтобы он возвращался домой с улыбкой на лице.

Я часто размышлял об отце Аарона, но так и не вник в суть его психологии. Все его благоверные побуждения, сочувствие и любовь к ближнему - это всего лишь ширма, некая маска, скрывающая собственный эгоизм. Этот человек не приемлет ничего, что противоречит его собственному мнению и пониманию бога - его собственного бога. Если честно, то у меня не было никаких иных чувств в отношении этого человека, кроме как презрения и отвращения.

—***—

Наступил апрель, - у Аарона оставалось еще 144 дня до момента обретения личной свободы. У меня тоже был собственный календарь, и я также считал оставшиеся дни.

Мой план скоро должен обрести реальные очертания. Я знал, что г-н Стриклэнд был выпускником государственного университета, к чему и я стремился. Он помог мне с оформлением государственной стипендии и даже написал рекомендацию для меня. Когда я решился поговорить с ним насчет Аарона, он меня спокойно выслушал и затем сказал, что подумает, чем сможет помочь. Я от него ничего не скрывал и сказал, что Аарон должен получить не только образование, но и свободу от родительской деспотии. Я знал, что он состоит в той же общине, что и Соренсены, но я никогда не слышало от него той ахинеи, какую проповедники внушают своим прихожанам. Каким-то особым чутьем я верил, что г-н Стриклэнд не предаст огласке наш разговор, иначе у нас с Аароном были бы большие проблемы.

У Аарона не было телефона или компьютера, и это очень плохо, - после неудачного каминг-аута родители лишили его средств связи. Он походил на заключенного в своей собственной жизни, и я мог только вообразить, что происходило в его голове.

В школе он был замкнутым и отстранился от всех кроме меня. Если бы меня спросили, что происходит с ним, я только бы пожал плечами. "Сейчас он переживает трудный период в своей жизни", - неопределенно ответил бы я. Впрочем, никто не задавал никаких вопросов, - бывшие друзья Аарона, казалось, вроде и не заметили его ухода из компании. А были ли они вообще, друзья? "Прошлый" Аарон был лидером, поэтому с ним считались, а сейчас его место заменил кто-то другой, потому "бывшего" быстро забыли.

—***—

На работе я часто говорил о том, что хочу стать архитектором, проектировать здания и мосты; что-либо, что будет стоять веками и напоминать обо мне. Аарон не мог четко определиться, чего хочет он. Аарон только пожимал плечами и говорил, что теперь, когда о нем многие узнали правду, у него остается не такой уж большой выбор. Меня бесило такое чувство уничижения, в угоду которому он гробил свои мечты. Я спорил с ним и не уставал повторять, что он сможет стать тем, кем захочет. С другой стороны я его понимаю, ведь "мозговой штурм" отца не стихал, - тот продолжал разглагольствовать, что у геев нет никаких перспектив, потому что их общество отвергает.

"Аарон, послушай, - сказал я однажды. - Когда ты пойдешь на собеседование, отца ведь рядом не будет. Ту все зависит только от тебя, как ты проявишь свою индивидуальность. Я полагаю, что твой отец понимает, что, в конце концов, он проиграет это сражение, поэтому старается усилить моральное давление. Если ты поверишь в свои силы, в себя, то все будет хорошо".

Он смотрел на меня затуманенным взглядом, и я понимал, что сейчас он чувствовал себя подобно шарику в пинг-понге, перелетающему от одной стороны стола к другой. Я знал, что он хотел верить мне, но никак не может освободиться от психологического гнета со стороны отца.

Однажды, он сказал самую странную вещь. "Билли, я настолько рад, что ты не гей как я. Это причиняет слишком много боли. Я знаю, если бы ты был таким как я, ты нашел бы в себе силы для борьбы с ними всеми. Мне жаль, что я не могу походить на тебя - мне не хватает мужества".

Я чувствовал себя полным дерьмом! Я не был намного более храбрым, чем он, скорее наоборот. Фактически это он был более храбрым. Он попробовал бороться. Это он решился открыться своим родителям. Я начал волноваться, что когда он узнает, как я лгал все это время, хотя мог еще тогда рассказать ему всю правду, то возненавидит меня за это. Пусть у меня и были благородные причины, чтобы не открывать ему правду, но он ведь об этом не знает. Может быть, эту правду и не открывать никогда? Я был для Аарона единственным человеком, в которого он верил, и что он подумает, когда узнает правду?

Глава 8

Волшебник Оз: Вы, мой друг, жертва эмоций, и боитесь только по той причине, что считаете себя недостаточно смелым.

*** Аарон Соренсен ***

Г-н Стриклэнд беседовал с моим отцом больше часа. Почему он здесь? Он не говорил, что собирался посетить наш дом сегодня вечером. Я сделал что-то не так на работе? Я никогда не смотрю ни на кого. Я никогда не флиртую... Никогда. Я только делаю свою работу и ничего более. Билли знает это. Билли сказал бы мне. О, Боже, что же я сделал не так?

"Аарон, подойди к нам, пожалуйста", - позвал отец из дверного проема.

Я медленно подошел, до сих пор не понимая, что сделал и чего ожидать. Я встал в дверном проеме и смотрел, то на г-на Стриклэнда, то на отца. Г-н Стриклэнд улыбнулся мне.

"Г-н Стриклэнд полагает, что обучение в университете может пойти тебе на пользу. Он и сам выпускник университета, потому и рекомендует. Ты знаешь мое мнение, что я сторонник продолжения твоего обучения в нашем аффилированном церковном колледже. Единственная причина, почему я рассматриваю предложение г-на Стриклэнда в том, что существуют государственные стипендии. Это довольно неплохой вариант, ведь тогда те деньги, которые я планировал потратить на твое обучение, я смогу пустить на нужды церкви".

У меня перехватило дыхание, а к горлу подкатил комок. Что? Г-н Стриклэнд намерен помочь мне? Мне даровали спасение? Я с благодарностью посмотрел на г-на Стриклэнда. Хочу ли я поступить в государственный университет? Бог мой! Конечно, хочу, и даже готов отдать за это все, что у меня есть.

Я с трудом сдерживал свои эмоции, чтобы не выдать радости или волнения, просто молчал и ожидал дальнейшего развития событий. Честно говоря, такое решение отца меня не слишком и удивило - за эти несколько месяцев я успел понять, что вопросы финансирования церкви его интересуют больше, чем затраты на мое обучение. Разумеется, это открытие причиняло мне душевную боль, но тут я ничего не могу поделать, и с этим придется жить.

В моем мозгу всплыло лицо Билли. Билли! Сколько раз я мечтал о том, чтобы продолжать учебу вместе с Билли! Я понимал, что этим мечтам не суждено сбыться. Я согласился бы на любые условия... Черт, сейчас мои грезы начинают воплощаться в реальность!

"Я надеюсь, что ты будешь старательно молиться и посещать каждое церковное богослужение".

Я с трудом сдерживал смех. О, да, папа, если бы знал, с каким усердием я ежедневно молился о том, чтобы поскорее покинуть этот ужасный дом. Уж я-то знаю, с каким усердием нужно молиться, только темы моих молитв расходятся с твоим мнением.

Билли... Я не могу дождаться, чтобы рассказать об этом Билли.

"Ты будешь жить в общежитии. Г-н Стриклэнд обещает удостовериться, что тебя поселили в соответствующую секцию".

Я закатил глаза, заметив, как г-н Стриклэнд подмигнул мне. Он мне подмигнул! Что бы это значило? Мой отец думал, что в общежитиях существует секция для добродетельных христиан? И меня разместят там? Мои мысли путались. Я поступаю в универ! Я вместе с Билли. Я буду жить в одной комнате с Билли?

Я понимал, что опасно показывать то, что я чувствовал, но в душе вопил от радости.

"Мы еще обсудим все условия и что ты должен сделать, чтобы быть достойным этого", - подытожил отец.

Я бы съел парочку гремучих змея прямо сейчас, чтобы быть 'достойным' этого!

Он обменялся рукопожатием с г-ном Стриклэндом и проводил его к двери. "Спасибо за беспокойство о нашем сыне. Мы еще поговорим".

"Увидимся завтра, Аарон", - сказал мне на прощание г-н Стриклэнд.

Я долго не мог уснуть и слушал взволнованный стук своего сердца. Я не мог дождаться наступления завтра, когда увижу Билли. Он будет вне себя от радости.

—***—

Утром, спускаясь по лестнице, я подслушал разговор родителей.

"Это будет облегчением - сбросить бремя с наших плеч".

"Это будет прекрасно. Он найдет свой путь".

"Тем деньгам, что мы планировали отдать за обучение, мы сможем найти более достойное применение - построить новый алтарь".

У меня защемило сердце, и я тяжело опустился на ступеньку. Я давно не питал иллюзий и точно знал, что они ненавидели во мне того, кем я был. Но я даже и не мог предположить, что по сути для них только "бремя", которое они желают сбросить. Я почувствовал, как наворачиваются слезы, поэтому широко раскрыл глаза, чтобы их сдержать. Прямо тогда, сидя на лестничных ступенях в этом красивом доме, где прошло мое детство, я дал себя клятву, что никогда не вернусь сюда, как только мне улыбнется удача, и я поступлю в университет. Сейчас эти люди, которым я верил и в потаенных уголках души старался любить, для меня перестали существовать. Ничего не осталось, чтобы мотивировать меня приехать "домой". У меня будет новый дом, где меня будут любить, - там, куда стремится мое сердце. А мое сердце стремится к Билли Кармеди. Он, возможно, не испытывает ко мне таких же чувств, но он - мой дом.

—***—

"Билли!" - закричал я, как только узрел его ковбойскую шляпу.

"Эй, - он усмехался. - У тебя такое выражение физиономии, - не иначе тебе улыбнулась удача, и ты выиграл в лотерею".

"Еще круче! - смеялся я. - Угадай-ка, кто будет поступать с тобой в универ в августе?"

Глаза Билли широко расширились, а челюсть отвисла. "НЕТ! Это не может быть правдой! Ты? Но как?"

Сейчас мне показалось, что он готов был заключить меня в объятия, как и я хотел его.

"Г-н Стриклэнд приходил вчера вечером, и он рассказал моему отцу о государственной стипендии. Я всегда подозревал, что финансовые вопросы отца интересуют больше, чем судьба собственного сына, и мои родители не прочь сбросить бремя - то есть меня - с их плеч. Вот поэтому я буду поступать вместе с тобой... О, Билли!"

И тогда Билли обнял меня. Он схватил меня обеими руками и на миг оторвал от земли, потом похлопал меня по спине и принялся танцевать вокруг меня. Я смеялся до слез. "Я предполагаю, что это означает, что ты рад за меня?"

"Рад? Ничего себе! Я вне себя от счастья! Это - лучшие новости. Ты и я в универе. Я не могу поверить, что кому-то удалось отыскать подход к твоему отцу".

Я почувствовал комок в горле, и Билли уловил мое состояние. "Жаль, Аарон, я сожалею, но твой отец - конченый урод. Но, - он усмехался, - он таки позволит тебе поступать в универ, так что все остальное не имеет значения. Спасибо, спасибо, респект, г-н Соренсен!"

—***—

По приходу на работу, я прошел прямо в офис г-на Стриклэнда и остановился в дверном проеме. Он взглянул на меня и улыбнулся: "Проходите же".

"Я только хотел сказать огромное спасибо за то, что вы для меня сделали. Я хотел пойти в университет, но не думал, что у меня был шанс".

Г-н Стриклэнд смотрел на меня и сказал мягко: "Я полагаю, что у каждого есть шанс доказать, кто они, и подтвердить свою значимость. Вы - прилежный работник, хороший и вежливый молодой человек, поэтому я желаю, чтобы у вас появился этот шанс. А вот если бы вы остались здесь, то такого шанса бы не было".

"Но ведь вам известно о моем..., о моей проблеме, тем не менее, вы помогаете мне".

"Я не считаю это особой проблемой, - ответил он. - Я только надеюсь, что это не убило вашу веру в Бога".

Я знал, что он ожидал правдивый ответ. "Ни в коей мере, сэр, в Бога я всегда верил; в Его любовь, сострадание и справедливость. Я должен быть честным и хочу признаться, что не считаю, что мой отец и я верим в того же самого Бога".

"Есть только один Бог, - г-н Стриклэнд улыбнулся с сожалением. - И я верю в того же самого, что и вы. Теперь отправляйтесь работать - Билли уже заждался. Я знаю, что вам с Билли есть о чем поговорить касаемо планов на будущее".

—***—

Мы с Билли закончили работу, и сидели на краю погрузочного дока, попивая содовую и предаваясь мечтам о нашем будущем.

"Аарон", - обратился ко мне друг.

"Да?"

"Я хочу убедиться, что ты отдаешь себе отчет в том, что не убежал и не скрылся от проблем. У тебя хватило мужества открыть правду своим родителям, даже при том, что эта правда навлекла столько неприятностей на твою голову. Я тобой очень горжусь. Я хочу…" - тут он оборвал начатую фразу и склонил голову.

"Что, Билли?" - Я хотел коснуться его плеча, так на уровне подсознания почувствовал, что его что-то гложет и это доставляет ему страдания.

"Ничего, - смеясь, отмахнулся Билли. - Я действительно очень счастлив. Я всегда желал и постоянно молился, чтобы это произошло, и мои молитвы были услышаны. Я хочу тебе кое-что сказать, но боюсь, что ты поднимешь меня на смех".

"Я никогда этого себе не позволил бы, Билли. Что?"

Билли громко вздохнул: "Я всегда завидовал тебе. Ты был 'золотым мальчиком'. У тебя было все, что я хотел и даже больше. Ты чертовски хороший парень и не заслужил того, что произошло с тобой. Я только хочу, чтобы ты знал это".

Я покраснел. "Золотой мальчик, - произнес я задумчиво. - 'Золотой мальчик' остался в прошлом. Я разрушил свою жизнь и жизнь родителей, я потерял всех своих друзей. Я часто задумывался о сведении счетов с жизнью..."

Тут я услышал глубокий вздох Билли.

"А знаешь, что остановило меня? Знаешь, что заставило меня продолжать борьбу? Кто помог мне не потерять веру в себя и обрести мужество, чтобы продолжить борьбу? Ты. Как сейчас помню тот день и все, что ты говорил на уроке психологии. Потом ты пригласил меня работать в магазине, назвал меня другом. Это ты спас мою жизнь. Я в долгу перед тобой".

"Я сделал только то, что посчитал нужным".

"Я знаю. За последнее время я многое понял. Чтобы заработать уважение других людей, нужно научиться уважать себя. Я всегда думал, что мой отец был уважаемым человеком, но вскоре понял, что это уважение не имеет прочной основы. Я почти утратил веру в Бога, и в этом 'огромная заслуга' моего отца. Все то, о чем постоянно говорили на богослужениях - любовь, взаимопонимание и сострадание - оказалось фикцией. Но благодаря тебе я снова обрел веру в Бога, в того, который послал мне такого друга".

Я почувствовал руку Билли на своем плече, и ее тепло излечило последние остатки боли в моем сердце.

—***—

Мои родители составили список того, что я должен буду взять с собой. Потом они вручили мне деньги, чтобы закупить эти вещи из списка. Я знал, что Билли ограничен в средствах, поэтому я вычеркнул часть бесполезного барахла из списка и купил по два экземпляра только того, в чем мы оба действительно будем нуждаться. Я имею в виду, что зачем покупать коврик, когда лучше приобрести два комплекта одеял?

Билли и я проработали у г-на Соренсена вплоть до окончания школы, а потом еще и большую часть лета.

Окончание школы - это знаменательное событие! Но меня еще больше радовал тот факт, что через 104 дня мне исполнится восемнадцать, и тогда я получу долгожданную свободу.

На торжественной церемонии вручения аттестатов я, наконец, познакомился с семьей Билли. Теперь я точно знаю, от кого Билли унаследовал свою симпатичную внешность и острое чувство справедливости. Я полюбил его маму сразу же. Что касается папы Билли, то мне показалось, что он - не чета моему, впрочем, когда-то я доверял своему папе также, кто знает?

По окончании лета мы оба получили уведомления о зачислении, и у нас появилась надежда, что небольшое вмешательство судьбы, и мы могли фактически быть соседями по комнате в общежитии. Это событие для меня было не менее важным, чем Рождество.

"Я предполагаю, что вскоре мы расстанемся, ведь тебе предстоит заняться поиском друга", - подтрунивал надо мной Билли.

Я вздрогнул, но взял себя в руки и в тон ему ответил: "Вполне вероятно, а впрочем, правила общежития не предусматривают совместное проживание с девчонками, так что меня вполне устроит, если мы будем соседями по комнате".

Я часто об этом думал. Я люблю Билли, но он не гей. Он - мой лучший друг. Я также думал, что, вероятно, было бы правильным найти себе пару - мальчика с гомосексуальными наклонностями. С другой стороны, я к этому не стремлюсь. Я хочу быть только с Билли, но не знаю, что он думает по этому поводу. По крайней мере, мы будем соседями по комнате и все еще лучшими друзьями.

Мои волосы отросли, родители выделили мне немного денег для приобретения одежды, и я наконец чувствую себя снова обычным парнем. Г-н Стриклэнд подарил нам с Билли компьютер. Я и без того перед этим человеком в долгу, но поклялся себе, что однажды найду способ рассчитаться за все хорошее, что он для меня сделал.

Забавно, и в то же время довольно печально, - когда подошло время покинуть родительский дом, мои папа и мама сразу подобрели, и их отношение ко мне изменилось в лучшую сторону. Впрочем, для меня в этом перевоплощении нет никакого секрета – вот-вот они освободятся от "бремени", поэтому могут позволить себе быть хорошими. Пожалуй, я буду скучать по своей маме. Она пыталась помочь мне даже при том, что не была достаточно сильна. Но, уверен, по своему отцу скучать я точно не буду!

В течение прошлых одиннадцати месяцев моя жизнь была кромешным адом. Всего этого, возможно, можно было бы избежать, если бы те люди, которых я любил и кому доверял, также относились и ко мне. Еще я уверен, если у меня когда-либо будут дети, то они будут самыми дорогими и любимыми.

Раньше я никогда не задумывался, кем хочу стать в этой жизни, но теперь я это знаю точно - я буду хорошим адвокатом. Я буду защищать детей от насилия в семье, потому что не хочу, чтобы то, что случилось со мной, произошло с другим ребенком. Мы заслуживаем на лучшее. Мы имеем право доверять, и верить во взаимопонимание и любовь.

Глава 9

Чучело: Где мы, Дороти?

Дороти: Мы, должно быть, на радуге!

*** Аарон & Билли ***

Вот и начались занятия в университете. Билли и Аарон получили свободу, такую, которая прежде им была неведома. Теперь им никто не указывал, когда ложиться спать; они ели то, что только пожелает душа; часто разговаривали всю ночь напролет. Единственное, чего им не хватало, это полного сближения, ведь мы-то знаем, какие чувства мальчики испытывали по отношению друг к другу.

Это выглядело забавно, что два лучших друга, которые довольно долго проводили вместе большую часть времени, стали внезапно стесняться друг друга. Что пошло не так? Неужели мальчики потеряли интерес друг к другу?

Аарон до сих пор не догадывался о сущности Билли, поэтому, когда тот переодевался, старался отвести взгляд или уткнуться в компьютер, отгоняя от себя дурные мысли о друге.

Билли так и не удосужился открыться другу, поэтому, когда Аарон выходил из душа, то старался не смотреть в его сторону и делал вид, что увлечен чтением книги. И самым худшим испытанием для них было то, что, даже при том, что они были лучшими друзьями, они ограничивали себя в самоудовлетворении, разумеется, каждый в силу собственной мотивации.

Мальчики были всецело сосредоточены на "игнорировании" друг друга и даже не замечали того факта, что ни у кого из них не происходило никаких событий на стороне - флирта, знакомств и все в таком роде.

Билли решил, что откроется Аарону в его день рождения. Если Аарон возненавидит его после этого признания, то он не представлял, что будет делать дальше. Он так никогда не боялся. "Если я потеряю Аарона..." - часто думал Билли, но на этом его мысли обрывались.

День рождения Аарона - 22-ого сентября - пришелся на пятницу, а Билли никак не мог решить, по какому сценарию нужно действовать. Пригласить ли Аарона куда-нибудь на обед? Или заказать еду и устроить пир в комнате? Билли уже приготовил подарок другу, но чем ближе приближалась знаменательная дата, тем более возбужденный он становился. "Возможно, все пройдет благополучно, и Аарон поймет меня правильно, - размышлял Билли. - Тогда я просто буду похож на дурака, но это куда лучше, чем, если он меня отвергнет – его потери я не переживу".

Аарон тоже не находил себе места и ему хотелось кричать от бессилия. В университете Аарон на каждом шагу замечал действительно симпатичных парней, но его мысли снова возвращались к Билли. "День рождения! Да пошло оно в жопу! Единственный подарок, о котором я даже и не смею мечтать - это всегда быть рядом с билли. Господи, о чем я думаю? Билли даже не гей..."

—***—

Природа подарила Аарону в день рождения погожий и ясный денек. Он получил поздравительную открытку от своей мамы, подписанную также и отцом. "Я предполагаю, что мое рождение - не день празднования", - со злостью думал Аарон.

Билли, и это очевидно, первым поздравил друга с днем рождения. "С днюхой, дружище! - Билли крепко обнял Аарона и улыбнулся. - Вот ты и дождался ее - Свободы. Теперь ты совершеннолетний и волен делать то, что хочешь. Предлагаю сегодня вечером отпраздновать".

Они вышли во внутренний двор, и Аарон глубоко вдохнул - в воздухе витал аромат хрустящего картофеля, к которому примешивались едва уловимые осенние нотки. "В прошлом году в этот день я думал, что моя жизнь подошла к концу, Билли, - он улыбнулся и легонько коснулся руки друга. - Спасибо тебе".

"Я ничего не сделал, - ответил Билли. - Ты выдержал тяжелое испытание, и теперь у тебя целая жизнь для осуществления своей сокровенной мечты".

"Надеюсь, что так, - ответил Аарон, а про себя подумал. - Моя мечта, быть с тобой, но ей, видимо, сбыться не суждено".

Вскоре они разделились, чтобы следовать в свои аудитории, и договорились встретиться в пять. "Не забывай, мой мальчик, сегодня твой День рождения", - крикнул Билли вслед уходящему другу.

В этот день у Билли было три пары, и Аарона только две. Около 2-х часов пополудни Билли направился в буфет перекусить. Сейчас его снова одолевали мысли о том, какой будет реакция Аарона, когда тот узнает всю правду. Билли взял бутерброд, яичницу и салат, и тут до его слуха донесся знакомый смех. Билли повернул свою голову, широко улыбаясь, но улыбка тотчас и угасла - он увидел затылок Аарона, мило беседовавшего с долговязым парнем. Сердце Билли бешено колотилось, и он буквально пожирал взглядом затылок Аарона. Собеседник что-то сказал, Аарон громко засмеялся, и парень присел на стул рядом с ним. Слишком близко!

Со времени их знакомства Билли никогда не замечал такого раскрепощенного Аарона. С ним, с Билли, друг был весел, но с окружающими вел себя застенчиво и отстраненно. Что же в этом парне такого особенного?

Билли вышел из дверей буфета, бросив бутерброд в урну, а когда нашел тихую скамью и присел, то в его голове бушевал водоворот мыслей.

"Это должно было произойти. Почему он доложен проводить все свое время со мной, если считает меня натуралом? - бормотал себе под нос Билли. - Он не может ждать слишком долго. А я, идиот, упустил свой шанс". Аарон нуждался в отношениях с себе подобными, а Билли никак не решался открыться другу.

"Возможно, я не должен признаваться ему теперь, - тяжело вздыхал Билли. - От этого будет только хуже. Он, вероятно, не думает обо мне как..."

Он увидел, что Аарон и тот парень вышли из дверей, а дальше проследовали по аллее, продолжая свой разговор. Дерьмо! Билли заметил девочку, которую он видел в одной из аудиторий, - она сидела на скамейке под соседним деревом. Он быстро вскочил и подошел к ней, прислонившись к стволу дерева. "Привет, я обучаюсь на твоем факультете".

Она окинула Билли взглядом и улыбнулась. "Я знаю. Мне нравится твоя ковбойская шляпа".

Билли не упускал Аарона из поля зрения, украдкой поглядывая из-под полы своего Стетсона, но также улыбнулся девочке. "Как тебе профессор Грин?"

Шестым чутьем Билли ощущал, что Аарон поглядывает на него, но старался не встречаться с ним взглядами. Он укусил себя за нижнюю губу и пытался продолжать беседу, хотя даже не улавливал смысл щебетания девчонки. Он присел на траву около нее и нарочито громко смеялся.

"Ха! О, да, в этом семестре будет довольно скучно, я так думаю", - невпопад отпустил реплику Билли, так как мысли его были заняты наблюдением за Аароном.

Девочка быстро собрала свои вещи и встала. "Извини, мне пора. Увидимся в аудитории", - быстро сказала она, кивнула и поспешно ушла.

"Она думает, что я - мужлан", - застонал Билли. Он попытался отыскать взглядом Аарона, но того уже и след простыл.

Оказавшись в своей комнате, Билли морально истязал себя в течение следующих нескольких часов. За это время он успел наградить себя всеми гнусными эпитетами, которые только знал. Он успел обозвать себя "трусливым шакалом", "тупым идиотом", "мерзким лжецом" - и это еще наименее обидные определения. Наконец Билли сморил сон, он уснул, зажав в руках коробку, у которой был подарок Аарону на день рождения.

Когда Аарон возвратился, держа в руках большую коробку, он застал Билли крепко спящим в обнимку с небольшим свертком. Аарон опустил коробку на пол рядом с системным блоком компьютера и присел на край кровати, с трудом сдерживая слезы. Он уставился на спящего Билли, единственного мальчика, которого любил и втайне мечтал быть с ним. Он видел, как Билли разговаривал с той симпатичной девочкой. Он знал, что это должно было произойти рано или поздно, но он все еще не был готов к такому повороту. "Во всем мире только одна вещь..." - всхлипывая, шептал Аарон.

Он укрыл Билли своим покрывалом, грустно вдохнул и взял небольшую коробку из руки друга, чтобы положить ее на стол. Тут он заметил открытку со своим именем. Это, должно быть, его подарок на день рождения. Скрестив ноги, Аарон присел на своей кровати, посмотрел на спящего Билли, а затем снова на коробку. Он очень аккуратно разорвал оберточную бумагу, легонько водя пальцами по небольшой открытке, где Билли написал свое имя.

Внутри коробки он обнаружил серебряный браслет, сделанный в виде цепи с пластиной, на которой было выгравировано "Аарон". Сердцебиение усилилось, и Аарон повернул платину тыльной стороной, ожидая увидеть выгравированное имя "Билли". Его глаза расширились от удивления, когда он увидел гравировку "Я люблю тебя! ~ Билли". Дыхание перехватило, а сердце буквально готово было выскочить из груди.

Что это все значит? Билли подразумевал, что любит его? Или он ЛЮБИТ его? Как друг или что?

"Проснись, Билли", - Аарон уставился на Билли, ожидая, что друг откроет глаза, но в ответ раздался только мягкий храп.

Аарон подошел к двери, открыл ее и снова закрыл, имитируя свой приход. "Эй, ты спишь?" - громко спросил он.

Окрик Аарона заставил Билли проснуться. В полудреме он спросил: "О, эй, ты готов отправиться на обед?"

"Билли?"

От Билли не ускользнула перемена в интонации голоса Аарона. "Что? Что у тебя с голосом?"

"Я только..." - Аарон не мог подыскать нужных слов.

"Ты о чем, Аарон? Это хорошо, что у тебя появились новые друзья..."

Аарон выглядел смущенным. "О чем ты говоришь? Это у тебя новые друзья. Я видел тебя сегодня с..."

Билли изучал карие глаза Аарона и заметил в них укор. "Хорошо, давай ту тормознем. Я увидел тебя первым".

Аарон нахмурился: "А я видел тебя вторым, что из этого?"

"Я видел, что вы смеялись с тем парнем. Я знаю, что ты нуждаешься в... Общении..."

"О чем, черт возьми, ты говоришь?"

"Это - твой день рождения, но мы ведь условились отпраздновать его вместе. А тут я вижу тебя с кем-то еще, вы смеетесь, и я не знаю что еще".

"А ты флиртовал с той девочкой у дерева. Я видел".

"Это было ничем... Даже меньше, чем ничто. Это потому..."

Аарон сморщил нос. "Почему Билли?"

"Потому что мы договорились раньше, а там ты был..."

"Там я был что? - Аарон улыбнулся, и его улыбка явно имела тенденцию к дальнейшему расширению. - Так почему ты флиртовал с девочкой у дерева?"

Билли уткнулся лицом в подушку и бормотал: "Потому что ты флиртовал с тем парнем, пускающим слюни".

"Я не флиртовал с... - Аарон громко рассмеялся. - Это можно назвать самой немой беседой, которая у меня когда-либо происходила".

Он поднял большую коробку и поставил ее на кровать Билли. "Пускающий слюни парень, как ты глупо выразился, продавал по дешевке этот CD-плеер. А я знаю, насколько ты фанатеешь от кантри, поэтому решил сделать тебе подарок. Ты просто мужлан".

Билли выглянул из-под подушки. "Ты мне хотел сделать подарок?"

"Да, и сделал. Я хотел поблагодарить тебя за тот календарь и идею отсчитывать оставшиеся дни и, главным образом, потому что я..." - внезапно он осекся.

"У меня есть для тебя подарок", - вспомнил Билли, пытаясь нащупать в своей кровати небольшую коробочку.

"Ищешь это?" - Аарон поднял руку с сияющим на свету от монитора браслетом.

"Ну, да, типа того", - запинаясь, промямлил Билли.

Аарон глубоко вздохнул. "Что ты имел в виду, что должна означать эта гравировка 'Я люблю тебя' ?"

"Что ты имеешь в виду, спрашивая, что я имел в виду?"

Аарон покачал головой. "Не притворяйся тупым, это на тебя не похоже. Я думаю, что сейчас настало время для истины, Билли".

Билли вздыхал. "Я имел в виду то, что это говорит".

"Каким образом? Ты не гей как я. Стало быть, как друг?"

Билли сел на кровати, опустив свои длинные ноги на пол.

"Нет, не как друг. Я люблю тебя, Аарон. Я полюбил тебя с того самого дня, когда мы выезжали к ранчо Столовой горы, и ты смотрел на меня своими карими глазами и просил о помощи".

"Я смущен, Билли. Ты говоришь, что любишь меня даже при том, что сам являешься натуралом?"

Билли встал и подошел к окну. Он понимал, что мог потерять Аарона прямо сейчас. Он должен был признать, что не был столь же храбр, как Аарон, поэтому хранил свою тайну. Тайну, которая, возможно, принесла бы облегчение или наоборот, только усугубила бы ситуацию. Он знал, что получит ответ на этот вопрос прямо сейчас.

Обернувшись, он посмотрел на Аарона через комнату. "Я - гей, такой же, как и ты. Я знал об этом и тогда. Я знал это в течение многих лет. Но я не решался рассказывать об этом своей семье, потому что я слишком боялся, что потеряю их. Я не столь же храбр, как ты".

"Но, Билли? - в недоумении спросил Аарон. - Почему ты не сказал мне? Мы, возможно, были бы вместе все это время. Я ведь тоже очень люблю тебя".

Билли подошел и присел около Аарона, взяв его за руку. "Ты тогда сказал, что боишься снова попасть в тот скид. Тогда я и принял решение, что не допущу со своей стороны никаких действий, которые могут спровоцировать новую проблему. Я не говорил, потому что должен был защитить тебя".

Билли чувствовал, что Аарон потрясен от всей открывшейся правды. Он чувствовал, что тот напрягся и задумался. "Извини, Аарон. Я не имел права на ошибку - верь мне".

"Ты принял решение ради меня. А я часто не мог заснуть, мечтая о близости с тобой".

"Ты считаешь, что это было немного легче для меня? Я и здесь сходил с ума. А потом увидел тебя с парнем, пускающим слюни".

Аарон посмотрел на Билли, и они оба рассмеялись. А потом они наперебой принялись рассказывать, что испытывали друг к другу здесь, оказавшись соседями по комнате.

"Ты не представляешь, как я хотел обнять тебя! Как я сожалел, что ты не такой, как я!"

"А ты не представляешь, как я боялся рассказать тебе всю правду, - я думал, что ты возненавидишь меня. Я боялся тебе потерять..."

"Какой же ты идиот! Как могу я ненавидеть тебя... Я люблю тебя!"

"Ты знаешь, как трудно было находиться вместе в этой комнате и стараться не наблюдать за тобой?"

"Черт подери! Знаю!"

"Аарон?"

"Что?"

"С днем рождения".

"Билли?"

"Да?"

"Как насчет того, ну… наверстать упущенное?"

"Хороший план, Аарон. Насколько ты голоден?"

"Мы можем перекусить позже".

"Намного позже".


Эпилог

Итак, перефразируем диалог между сказочными персонажами, вынесенный в качестве эпиграфа в первой главе нашего повествования.

Билли: Как ты думаешь, есть ли такое место, где нет никаких проблем?

Аарон: В действительности нет никакого такого места. Конечно, можно мечтать о таком месте, "за Луной, по ту сторону дождя". А мне и здесь хорошо, рядом с тобой.

Шесть лет спустя, Уильям Джеймс Кармеди присоединился к передовой архитектурной компании в Сан-Франциско, специализирующейся на проектировании приютов и детских центров социальной защиты. Билли Кармеди легко узнать в толпе по темно-коричневому замшевому Стетсону. Его друг и партнер по жизни, Аарон Клей Соренсен основал центр психологической реабилитации для детей, подвергнувшихся насилию в семье. Они оба занимаются волонтерской деятельностью в клинике для ВИЧ-инфицироыванных. Когда их спрашивают, почему они выбрали эту трудную работу, они всегда отвечают, "Чтобы помочь другим людям и дать понять, что они не одиноки".

Билли таки решился на каминг-аут, когда они с Аароном приезжали домой на Рождество. Все переживания Билли на этот счет оказались напрасными - они (семья) любили его и любили бы без каких-либо условий. Они приняли Аарона в свою семью с распростертыми объятьями.

Аарон никогда больше не посещал родительский дом, но всегда поздравляет свою маму с каждым Рождеством.

Билли и Аарон нашли свой путь по ту сторону дождя.

Перевод текста на русский язык - Роман Свиридов.