Фокусы

- Бляаах! К нам едет ревизор!

Этот вопль отчаяния, последовавший за телефонным звонком, безжалостно вырывает меня из объятий Морфея.

- Что еще? – интересуюсь спросонья. – Какой еще ревизор?

- Сестра на неделю уезжает в командировку, а муж в экспедиции, поэтому она хочет заслать ко мне своего мелкого.

- И что из этого? – причина столь сильного волнения мне все еще непонятна.

- А то! – Андрюха делает выразительные круглые глаза, чтобы намекнуть мне на мою несообразительность. – Я же говорил ей, что живу с девушкой. А живу, по ходу, с тобой. И ты ни разу не девушка, Вань. Что я теперь должен делать?!

- Вот черт! – я просыпаюсь окончательно.

У нас педсовет. Мы сидим друг перед другом на кухне, ковыряем подгоревшую, но остывшую яичницу и пытаемся решить возникшую проблему: где мне обитать ближайшую неделю.

Андрей уже обзвонил Питерские гостиницы, но сейчас период белых ночей, пик туристического сезона, цены взвинчены до предела, а все по более или менее неразорительной цене забронировано на месяц вперед. Остались только какие-то захудалые супер-люксы и парочка президентских номеров, да и то под вопросом, ведь ура – ПЭФ*.

Мои родители живут в другом городе, а у меня кандминимум, уехать я не могу. Родственников в Питере нет. С друзьями проблемы: один завел слишком ревнивого любовника, путь для посторонних мужчин в их дом теперь заказан; на даче другого запрещено появляться кому бы то ни было из его знакомых после того, как мы слишком бурно встретили последний Новый год. Есть еще подруга «в теме», но я опасаюсь, что ее родители не поймут, если после недельного проживания под их крышей я не предложу их дочери руку и сердце…

- Может, к моему бывшему? – озвучиваю я самый последний вариант, хотя в голову он почему-то пришел первым – вспомнились пятикомнатные хоромы, джакузи и меховые тапочки в виде зайцев. Теплые тапочки бы не помешали – лето в Питере еще не разгорелось, дома прохладно. И он никогда ни от кого меня не прятал. – Он сказал, что я могу вернуться к нему в любой момент… – но Андрюха смотрит на меня так, что я вынужден замолкнуть.

Больше вариантов нет.

– Говорил я тебе, что не надо ничего сочинять. А ты: с бабой я! с бабой! Где теперь ты эту бабу возьмешь?!

- А вот это идея! – Андрюхины глаза зажигаются нехорошим, веселым огоньком.

Я стою перед зеркалом. То, что я вижу, мне совсем не улыбается.

- Я похож на дешевую пидовку, - морщусь недовольно.

- Чего?! Что ты хочешь этим сказать?..

Мой парень подрабатывает в травести-шоу в одном из гей-клубов. Это не основной род его деятельности, днем он аспирант юрфака, как и я, но на мне его основной сценический костюм. Точнее, платье. Ярко-красное блестящее платье в обтяжку, с длинными рукавами, но еле прикрывающее попу, без декольте, но с глубоким вырезом на спине.

- Ты хочешь сказать, что в нем я похож вот на это самое?! – возмущается Андрюха.

Я лыблюсь:

- Давай не будем обсуждать, на кого ты в нем похож. И ты жутко нравишься мне в этом платье. Но я себе в нем ни капли не нравлюсь.

Вижу, что, не смотря ни на что, Андрюха решает обидеться, но потом все-таки передумывает – некогда.

- Ничего, потянет, - говорит он. – Другого все равно нет. Я боялся, ты и в него не влезешь…

Бюстгальтер, набитый ватой, на мне уже одет – стискивает грудную клетку, а бретельки под платьем постоянно норовят сползти с плеч. Андрей меня красит. После макияжа в его исполнении я окончательно убеждаюсь, что похож черт знает на кого. Водружаю на голову парик с длинными черными волосами. Еще раз убеждаюсь. Натягиваю колготки, причем ноги приходится брить, иначе волосы выбиваются наружу из-под тонкого капрона. Втискиваюсь в красные лакированные туфли на платформе и высоченной шпильке. Вот туфли мне реально жмут. Снова вспоминаю тапочки в виде зайцев.

- Как меня хоть зовут-то? – спрашиваю я.

- Блин, а я и не помню. Что-то ведь Ленке говорил. То ли Маша, то ли Марина. Пусть будет Марина.

- Ну, Марина, так Марина, - со вздохом соглашаюсь я.

До времени «икс» остаются считанные минуты, скоро прибудет сестра со своим отроком. Я размещаюсь на кухне, как примерная домохозяйка. Раздается звонок в дверь, дверь открывается и в маленькой квартирке сразу становится шумно и тесно.

Я еще ни разу не видел ни Андрюхину старшую сестру, ни ее шестилетнего сына, будущего первоклассника. Они меня, соответственно, тоже. Андрей приглашает ее попить чайку, но Лена, слава Богу, торопится, поэтому просто предлагает брату познакомить ее с его возлюбленной в ускоренном порядке. Я выхожу в коридор.

Вижу, что сестра первым делом обращает внимание на туфли, и только в этот момент понимаю, что такая обувь дома, да еще в утреннее время суток, выглядит, по меньшей мере, странно. Но метаться поздно – что поделать, если эти проклятущие туфли являются столь неотъемлемой частью женского образа в Андрюшином представлении?

Но Лена тактична, она не подает вида, что находит в облике подруги брата что-то необычное, и протягивает мне руку:

- Света?

До меня с трудом доходит, что это она уточняет мое имя, которое когда-то слышала от Андрея. Нда, это совсем не Марина и даже не Маша. Я вопросительно смотрю на Андрюху, тот возбужденно кивает из-за Лениной спины. Я подтверждаю как можно более тонким голосом, почти пищу:

- Света. А вы Лена? Приятно познакомиться.

- Мне тоже приятно познакомиться, давно хотела. Андрюша про вас рассказывал.

- Надеюсь, ничего страшного?

- Нет, Андрюша хороший мальчик, он о таком молчит.

Мы вежливо смеемся, причем я отвратительно хихикаю тоненьким голоском.

- Ладно, я помчалась. Вручаю вам мое чадо. Здесь в сумке его вещи. Если что, звоните на мобильный. Но, надеюсь, проблем с ним не будет. Заодно и потренируетесь, - Лена мне подмигивает. Я понимающе улыбаюсь.

Отрока зовут Германом. Гера серьезно занимается футболом в Зенитовской академии. Он воодушевленно рассказывает о том, что когда вырастет, хочет быть как Аршавин.

- Как Аршавин не надо, он теперь враг народа, - пищу я ворчливо под впечатлением от проходящего ЧЕ. 

- Ну и что? Зато ему каждый день можно есть чипсы, - возражает Гера прагматично.

- Ой, не грузи ребенка взрослыми разборками, - указывает мне Андрей. – Лучше поиграй с ним или расскажи сказку.

Я демонстративно откашливаюсь. Андрей намек понимает:

- Ну, иди тогда поесть нам организуй… Света.

После обеда мы отправляемся на прогулку в центр города. Белые ночи – самый брендовый период в Питере. Но днем город не менее прекрасен – умыт фонтанами, одет в сочную зелень, украшен многоцветием толпы, пропитан ее веселым, праздным настроением.

Андрей вышагивает впереди. Его походка кажется мне летящей, потому что я за ним не поспеваю. Я еле ковыляю в его туфлях и проклинаю все на свете, особенно человека, как я узнал позже, чтобы попроклинать его персонально, по имени Вивьен Роже**. Гера с воздушным шариком, прикрепленным к палочке, бегает вокруг нас. У него своя игра, у нас – своя.

Когда мы возвращаемся, я уже с трудом стою на каблуках и вообще на ногах и как никогда в жизни мечтаю попасть домой. Но тут нас встречает неожиданное препятствие в виде полицейского, который просит предъявить документы. Сейчас же ПЭФ и приближаться к форумчанам, оккупировавшим Гавань на Васильевском острове, простым смертным жителям и гостям города запрещено. Для тех, кто живет в угрожающей близости от места проведения ПЭФа, проход по паспортам с соответствующей регистрацией. А живем мы именно там. В суматохе с нашим новым постояльцем я совсем забыл обо всем этом, но мой паспорт лежит у Андрея в барсетке, ведь именно я прописан в нашей квартире.

Андрюха неуверенно протягивает мне паспорт. А я протягиваю документ стражу порядка.

Обычно то, как люди реагируют на мое ФИО, вызывает у меня улыбку. Но сейчас мне хочется плакать.

- Иван Федорович Крузенштерн, - читает полиционер вслух, после чего немного заторможенно осматривает меня с ног до головы. – Человек и пароход... – добавляет, уперевшись взглядом в мой бюст, будто на нем, как на борту, написано имя великого мореплавателя.

- Да, это я, - сообщаю я доверительным мягким баритоном полицейскому на самое ухо. – Хотите проверить дополнительно?

Мужика отшатывает. Он отдает паспорт:

- Идите уже. И чтобы глаза мои вас не видели!

Но, уходя, я всем нутром чувствую, как его взгляд прожигает мою спину, оголенную глубоким декольте. Этот взгляд меня здорово подгоняет, т. к. я понимаю, что нам просто необыкновенно повезло.

Вечером я валюсь с ног от усталости, но все равно долго не могу уснуть, так как мне мешают парик, бюстгальтер и слой косметики, который я ощущаю даже ресницами. Снять все это я не решаюсь, потому что тут же перестаю быть похожим на барышню, а спим мы с Герой в одной комнате, т. к. других комнат в нашей однокомнатной квартире нет. Но только я проваливаюсь в сон, как кто-то начинает меня тормошить.

Я вскакиваю. Рядом со мной стоит Гера, в руке у него палка, на которой днем был закреплен воздушный шар. Я поспешно натягиваю сползшее с меня одеяло, обнажившее выбивающуюся из лифчика вату и выпирающие из трусов половые признаки.

- Тетя Света, знаете, что у меня есть? – шепчет мальчик заговорщицки. – Волшебная палочка! С ее помощью я могу летать. Вот смотрите, - Гера взмахивает палочкой, проговаривает что-то вроде «ван-ту-септа!» и с шипящим звуком, призванным изображать звук свистящего в ушах ветра, обегает нашу с Андреем кровать и возвращается обратно. – Это я из компьютерной игры про Гарри Поттера научился.

- Угу, - мычу я и пытаюсь лечь. Но Гера снова тормошит меня:

- А как переводится «ван-ту-септа»?

- Не знаю, - бормочу я. – Бессмысленный набор слов.

Гера взмахивает палочкой, восклицает «бессмысленный набор слов!» и летит на свой диван. Я в изнеможении откидываюсь на подушку.

Но когда утром я открываю глаза, то вновь вижу склоненное надо мной, сосредоточенное Герино лицо.

- А у вас растут усы и борода, - сообщает он мне.

- Да? – я трогаю подбородок с пробившейся сквозь слой тонального крема щетиной и пытаюсь придумать обоснование для ее существования. – Знаешь, - говорю я, - у некоторых тетенек растет борода. Такое редко, но бывает. Таких тетенек еще иногда показывают в цирке. Об этом даже в интернете написано, - ссылаюсь я на виртуальные доказательства.

- А вы что, работаете в цирке?!

Я вспоминаю свою кандидатскую, свою работу помощником адвоката, правовые коллизии, неоднозначности трактовок, подмены понятий и злоупотребления буквой закона, одним из ярких примеров которых стал третий президентский срок, и понимаю, что во многом все это напоминает цирк. Только с невеселыми, злыми клоунами.

- Ну, в определенном смысле да, в цирке, - отвечаю Гере.

- Ваау! – восхищается он.

Наш цирк с переодеваниями тоже продолжается. Я постоянно попадаю в нелепые ситуации. То парик слетает во время сна, то по привычке забываю закрыться в туалете как раз в тот момент, когда туда приспичивает и пацану. Отдельные сложности возникают с выходом из дома, когда необходимо выйти из него мужчиной – в университет или юридическую консультацию – приходится прилагать дополнительные усилия с отвлекающими ребенка маневрами, чтобы выйти и войти незамеченным. Через несколько дней я чувствую, что хочу наброситься на красное платье, как бык на тряпку, и  порвать его в клочья. Меня тошнит от запаха косметики. Горло саднит от коверкания голоса. На постоянно рвущиеся колготки я истратил целое состояние. Одно радует – туфли после того, как я попал в них под дождь, размокли, растянулись и жмут теперь не так сильно, как раньше. Но зато Андрюха упрекает меня в том, что я не уберег его лучший сценический реквизит.

- Слушай, - в конце концов не выдерживаю я. – мне все это надоело до ужаса! Давай закончим с этим. Это просто смешно! А если получится так, что Гера или кто-то еще будет вынужден находиться с нами бок-о-бок месяц, год? Я тогда всю жизнь должен буду разыгрывать этот идиотский спектакль?! Вы с сестрой единственные друг у друга, она должна понять, она добрая. А с меня хватит. Я сейчас пойду и все расскажу твоему племяннику. Что существуют такие отношения, что существуют такие люди, что они любят друг друга.

- Тебя оштрафуют за пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних, - усмехается Андрюха.

- Пусть они сами себя штрафуют, за маразм! – распаляюсь я. - Это был твой последний аргумент против?

Андрей, сдаваясь, поднимает руки.

Я сажаю племянника на диван, а сам усаживаюсь напротив него на стуле.

- Гера, я хочу с тобой поговорить о чем-то важном, - говорю я своим обычным, мужским голосом. – Вот смотри, - я медленно, как на стриптизе, снимаю с себя девчачьи причиндалы: парик, накладные ресницы, колготки, вытаскиваю из-под платья набитый ватой лифчик. Собственно, это и есть стриптиз – стриптиз моей души, редкий момент ее полного обнажения перед посторонним зрителем. Пацан смотрит на меня зачарованно.

- Понимаешь, - продолжаю я, – на свете существует любовь. Двое людей встречаются и влюбляются. Они хотят быть только друг с другом, не хотят расставаться, начинают жить вместе, создают семью. Обычно это происходит между мужчиной и женщиной. Но иногда такое происходит между женщиной и женщиной или между мужчиной и мужчиной. И у нас с твоим дядей Андреем вот такая любовь. Я люблю его, а он любит меня. Как твой папа любит твою маму. Только я не женщина. Я – мужчина.

- Да? – во взгляде Геры сквозит недоумение. – А какая разница?

Его вопрос ставит меня в тупик. Хмм… Как объяснить? Действительно, какая разница? И есть ли она вообще?

Я вопросительно смотрю на Андрюху. Тот беспомощно разводит руками.

- Ааа! – восклицает тем временем Гера. – Я догадался! Я знаю, кто вы...

«Ну, наконец-то!» - думаю я, наверное, впервые с облегчением.

- ...Вы – фокусник! Почти как Гарри Поттер!..

Неделя истекла. Последние пару дней я жил без маскарада. Как воспринял ситуацию Гера и что творилось в его детской голове, мы так до конца и не поняли. Убедились только, что на самом деле нет никакой разницы и что, как говорится, устами младенца… Но сегодня, когда мы едем встречать Лену, я снова в образе. Андрюха клятвенно пообещал объяснить все сестре при первом же удобном случае, но шокировать ее прямо на вокзале нам не хочется.

Гера бежит навстречу матери и бросается ей на шею. Лена интересуется, как у нас дела. Мы делимся впечатлениями о совместном проживании, о том, что у нас все прошло нормально. Расстаемся у входа в метро. Я успеваю услышать, как Гера громко шепчет матери на ухо:

- Знаешь, эта тетя Света – очень странная тетя. Ее зовут Иван Федорович Крузенштерн.

Мне жутко смешно, но Андрюха немного насуплен. Я обнимаю его и прилюдно целую в губы – в таком виде можно. Вижу, что Андрей прилагает усилия, преодолевает что-то в себе и, в конце концов, тоже улыбается во весь рот. А я понимаю, что безумно люблю его и что так же готов для него на все, даже на такие вот фокусы… Но только не в этих чертовых туфлях! Я снимаю их и выбрасываю в урну, все равно они хоть немного, но разносились, и Андрюха теперь из них вываливается.

Я иду по асфальту босиком и на какое-то мгновение снова вспоминаю о тапках в виде зайцев. Впрочем, к чему эти зайцы? Наконец-то в Питере жара!

------------------------------ 

* ПЭФ -  Петербургский международный экономический форум (ПМЭФ) — ежегодное российское мероприятие в экономической сфере, проводимое в Санкт-Петербурге при участии президента России.

** Вивьен Роже - французский дизайнер, создавший каблук-шпильку.