Мальчику, что однажды...

В кафе
Мальчику с подведенными глазами посвящается.
В одно незабываемое солнечное утро, к нам в кафе заглянул мальчик и о чем-то громко спросил. Он, кажется, был иностранцем или хотел им быть, и получалось это у него замечательно. Я же имел место гарсона в том кафе и работал каждый день, не жалея себя, так хотелось заработать на новый ноутбук. Я пригляделся к нему. Он был в сиреневой футболке. Он присел за маленький столик, слева от входа и скинул на рядом стоявший стул, свой маленький рюкзачок. Впервые за несколько месяцев работы я увидел такого загадочного и красивого малого. Я посмотрел в его глаза и сразу понял, что в них что-то не так.
Девушка-официантка по имени Белла подошла к нему и, спросив, чего он хочет, отошла к бармену с веснушчатым лицом и тихо сказала ему, что мальчик сидит с накрашенными глазами. Только тогда до меня дошло, что же в первый момент показалось мне странным.
Но вот в кафе зашли новые посетители, и я пошел встречать их, а сам то и дело оглядывался на того мальчика с подведенными глазами, имеющим к тому же сбоку прядь ярко выкрашенных волос.
Он ушел и оставил нечаянно свою записную книжку. Я попросил Беллу отдать мне ее. Она отдала мне черную потрепанную в некоторых местах книжку. Я раскрыл и пробежал по ней глазами. Вдруг я уловил запах молодого тела, бьющегося в оргазмах от страсти и ласки с самим собой. Книжка жила и пульсировала, а я все вдыхал этот звук природы, и мне становилось дурно после каждого глубокого вдоха. Я силился что-нибудь прочитать в ней, но мне это не удалось.
Он пришел на следующий день. Я любил себя в некоторых местах, после встречи с ним.
Я мысленно целовал его тело, добираясь в своих фантазиях до самого главного органа, не знавшем еще ничьей близости и восхищение мое находило в громадном токующем стуке, выбивающем страсть, которая долго ждала своего выхода. Я благодарил мальчика за обладание его телом. Он был податлив и только лишь мило улыбался, сощурив и без того хитрые зеленые глазки.
Мальчик стал приходить каждый день. О, как это было прекрасно. Каждый день я встречался с его взглядом полным сочувствия к самому себе. Он тщательно вырисовывал контуры нижних век, открывая в себе принадлежность к особой категории ребят, любовь которых вызывает порой у многих негодование.
Однажды я сам подошел к нему и передал кофе с блюдцем. Вместо того, чтобы положить его на стол, как это положено, я попытался дотронуться до его руки. И тут впервые наши руки соприкоснулись и те покрытые черным лаком пальчики пронзили меня словно током. И он это почувствовал. Еще бы. Не этого ли он добивался вот уже несколько дней? Сказать я ему ничего не смог, на первый раз этого было достаточно.
На другой день в кафе было полно народу, и я не смог подойти к нему. Он выискивал меня глазами, а потом перестал это делать и, кажется, глубоко задумался. Он думал о каких-то ужасных вещах, попивая маленькими глотками свой кофе.
Мальчик смотрел на меня глазами полными непреходимой тоски. И я представлял, что бы он сказал, если бы не был так застенчив. И точно также представлял, что сам отвечу ему в ответ. И стали мы незаметно для себя самих разговаривать только глазами.
«Привет!» - радостно встречал он меня каждое утро.
«Привет» - учтиво отвечал я, выдерживая его взгляд. Так мы здоровались и прощались с ним каждый день.
И он, как-то не удержавшись, хотел о чем-то спросить, но вдруг возникла официантка Белла и предложила ему сигарету. И ведь он ее взял, но бросил на меня свой упрек. О, как зло он на меня посмотрел. И был прав.
«Почему не ты предложил мне сигарету?» - упрекали его глаза.
«А смею ли я делать это?» - спрашивал я.
«О, ты можешь сделать даже намного больше» - говорил он.
«Хорошо!» - согласился я и хотел, было подойти к нему, начав разговор с того, что у меня его записная книжка, как он резко встал и вышел из-за стола.
«Куда ты?» - крикнул я.
«Завтра, - задыхаясь, произнес он, - завтра ты услышишь все, что хочешь» Я пошел в тот день домой и стал размышлять о том странном мальчике. Я разговаривал с ним, так как будто он был со мной рядом. «Я часто приходил после встречи с тобой и думал, думал, думал. О тебе, мой любимый друг. О твоей душе, вечно голодной и одинокой до бесконечности. Ты приходил все с теми же черными подведенными глазами только лишь для того, чтобы мне понравиться. Твои нежные пальчики держали вилку, и ты с быстротой подносил её ко рту. Это был инстинкт, но не поедания, нет. Ты мыслил также быстро, как ел. Я стал во всем видеть твое присутствие – в вещах, словах, в каждой капельке дождя, который лил, не переставая несколько дней. Я высосал все из твоей черной книжки. О, мальчик, в первозданной смелости обрести счастье от наслаждения, чего же ты испугался? Почему же ты встал и ушел, не проронив ни слова, не подарив радость самому себе и другу, к которому каждый день приходил?» Кончался срок моего контракта и на следующий день я должен был ехать домой.
И почему я не подошел к нему? Ведь я любил его. Люблю и сейчас. Я чувствую, он снова приходит в то же кафе и сидит все за тем же столиком справа от входа, с подведенными глазами, маленькой косичкой и черными покрытых лаком ноготками перелистывает уже в который раз свою записную черную книжку, в надежде, что я записал в нее свой адрес.